Глава 3 и далее.

Состав нырнул вглубокий тоннель и в вагонах стемнело.Лейтенант осторожно выглянул из теплушки,тут же зажмурившись: полуденное солнцев световом колодце оказалось таким жеярким, как на поверхности.

— При движенииоставайтесь в вагонах, — деревяннымголосом произнес сержант, а солдатыедва слышно захихикали.

— Еще один всезнайка,— ворчливо ответил Комтан, потираяслезящиеся глаза. — Если ты, Воргил,такой всезнайка, скажи лучше — какоголешего нас вдруг переводят в Дреголичин?

— Официальная версия— учения, — пожал плечами сержант. — Нокак мне шепнули — «если завтра война,мы должны быть готовы».

— Кое-кому надо быязычок укоротить, — буркнул лейтенант.Пятна перед глазами медленно исчезали,и он снова мог видеть в полумраке вагона.— А то шпиону, чуть что, даже делатьничего не надо.

— Что-то горит, -Воргил вдруг встрепенулся. — Тревога,пожар!

Солдаты, лениводремавшие на полатях, повыскакивали смест, а костровой, испуганно озираясь,метнулся с ведром к бочке с водой.Вернувшись, он пристально огляделжелезную печку, в которой едва теплилсяогонек.

— Нет пожара, господинлейтенант, — озадаченно сказал он.Ефрейтор, обходивший вагон по кругу,выглянул в дверь, удивленно присвистнув.

— Это не у нас, —пояснил он. — Там авария.

Вагон медленнопроплыл мимо искореженного состава:похоже, лопнул рельс, и паровоз опрокинулся.Три цистерны — похоже, со светильныммаслом — лениво чадили, заполняя тоннельудушливым дымом. Вокруг пожара прыгалигномы, стараясь сдержать пламя.

— Хорошо хотьвентиляция хорошая, — вздохнул Комтан.— А то задохнулись бы, как крысы вдымоходе. Двери закрыть.

* * *

На выходе из тоннеляпоезд прополз мимо длинной чередысоставов, ждущих своей очереди. Пассажирымрачно прогуливались по насыпи, изредкаобмениваясь язвительными комментариямипо поводу задержки и ее причин. Лейтенантязвительно ухмыльнулся.

— Видели бы вы, чтосейчас творится в туннеле, — пробормоталон, — мигом бы заткнулись.

— Они же штатскиенеженки, — хмыкнул сержант. — Чего отних еще ждать.

— Налогов, — хмыкнулефрейтор у дверей. — Погранцам давноуже магазинки выдали, только мы, армейцы,с дедовскими самопалами ходим.

— Может, как раз научениях перевооружат, — предположиллейтенант.

У потолка вагоназабрякал звонок. Ефрейтор, выглянув вдверь, кивнул.

— Приехали, похоже— станцию видать. «Люшинин-Северный».

* * *

Казармы на окраинеоказались на диво удобными, даже обжитыми.Казалось, бывшие владельцы покинуличасть только вчера — в бойлерной водадаже не успела остыть.

— Живем! — сержанталчно потер руки. — Маривец, Гендиани— быстро в кочегарку.

Вскоре в трубахвесело забулькал кипяток, и к баневыстроилась череда бойцов с шайками вруках.

— Эх, хорошо, -расслабленно пробормотал лейтенант,усевшись в плетеное кресло на верандеофицерской столовой.

— Отдыхаете? — вдругпослышался голос, знакомый любому бойцубатальона до дрожи в коленках. — Ну-ну.

— Господин майор! —лейтенант выскочил из кресла, чуть неперевернув ажурный столик. — Вверенноемне подразделение...

— Видел, видел, -майор Антудай, командир отдельного36-го штурмового батальона, а в просторечиипросто «Батя», раздраженно махнулрукой. — Охранение не выставлено, бумагине разобраны — бардак, в общем.

«Еще бы ты невидел», — мрачно подумал Комтан,прощаясь с месячной премией и шансамиполучить очередную звездочку уже в этомгоду.

— Как закончитебездельничать, попрошу ко мне в кабинет,— закончил комбат.

— Есть, — козырнуллейтенант, запоздало вспомнив, чтопилотка благополучно осталась в казарме.

* * *

— Ну, что мне с вамиделать? — поприветствовал майорлейтенанта. — Только за последниеполгода три взыскания.

— Виноват, большене повторится, — пробормотал Комтан, стоской понимая: сейчас он явно получилвыговор «с занесением», но вдругс изумлением услышал слова комбата: «Язнаю».

Лейтенант ошарашеноуставился на майора, тот грустноухмыльнулся, молча кивнув на стулнапротив стола.

— Как ты думаешь,почему к нам перевели этого... паладина?— голос комбата был едва слышен.

— Столичная пташкахочет заработать «боевой стаж»,— прошептал в ответ лейтенант. Майор,вздохнув, выудил из стола лист бумагии карандаш. «Угольный», — машинальноотметил Комтан. — «Не знал, что Батяувлекается живописью».

— Ваше удостоверение,лейтенант, — вдруг рявкнул комбат.Лейтенант, вздрогнув, извлек из карманакнижицу в алом кожаном переплете. ГоловаКомтана шла кругом, он чувствовал —если Батя потребует от него самоличноотрезать правую руку до локтя в уплатузаобъяснения, лейтенант сделает это,не медля.

Угольный карандаш,едва касаясь бумаги, заскакал по листу.Комтан оторопело вчитался в кривыестрочки.

«Нас слушают. Недергайся».

Карандаш ткнулся вруки лейтенанту, и пока тот, пытаясьуспокоиться, выводил ответ, комбаткаллиграфическим почерком вписывал настраничку «Взыскания» сухуюформулировку выговора.

«Понял».

«Есть мнении —скоро будет жарко».

Комтана бросило вдрожь. Так могли говорить только о войне.Но если «слушают», значит...

«В печке или бане?»

Комбат усмехнулся.Ему определенно нравился смышленыйлейтенант.

«В печке. Дровауже подвозят.».

Значит, переворот.Комтан едва слышно выругался — емунравилась армия, но не настолько, чтобсгинуть без следа в очередной Смуте.Но, видать, кто-то наверху уже решил«списать» их батальон во имя своихамбиций.

«Кто истопник?»

«Богдысь и Магда,напару»

«Мелкий?»

Майор удивленнопоглядел на лейтенанта. Тот состроилему рожки: мол, император!

«С Богдысем. Думаю,он прикроет мелкого.»

Комтан озадаченнопочесал затылок. Значит, ВерховныйНекромант остался верным императору,а значит...

«Слово надодержать»

«Новичкам не повкусу слова» — размашисто вывел майор,имя в виду капитана Гильеспи, он же —младший паладин ордена Вагат. — «Уних дома считают по делам».

Выходит, Вагат склоненподдержать императрицу... Предать регентаБональда Радилловича — но он же из ихОрдена!

«Слово надодержать», — снова вывел лейтенант,дважды подчеркнув написанное. Комбатусмехнулся — приятно думать, что знаешьлюдей, но вдвое приятнее — осознавать:ты все-таки не ошибся.

«Согласен. Теперьо деле.»

* * *

Исчерканный листярким пламенем вспыхнул в жестянойурне. Майор внимательно проследил, чтобни строчки текста не уцелело, тщательнорастерев напоследок пепел на паркете— чтоб уж наверняка.

— Вы свободны,лейтенант, — холодно отчеканил он. — Ипозовите уборщицу.

* * *

Комтан медленно шелпо плацу. Мысли кружились в голове вбезумном хороводе, и временами лейтенантдаже не замечал, куда идет.

«Выяснить, ктоеще чрезмерно любит императрицу», -вспоминал он слова комбата. — «Придумать,как нейтрализовать капитана Гильеспи».— Комтан вспомнил, как сжались кулакимайора, когда он выводил это распоряжение— лейтенант на миг испугался, чтокарандаш попросту рассыплется в пыль.— «Легко сказать...»

— Сожалею, лейтенант,— вдруг послышался вкрадчивый голос.Комтан оторвал глаза от утоптанногопеска плаца — перед ним стоял капитанГильеспи. — Иногда командиры чрезмерносуровы к подчиненным.

— Такова служба, -попытался улыбнуться лейтенант, но лицовыдало только жуткую гримасу. Комтаниспугался — он никак не походил сейчасна подчиненного после жуткого разноса,но ничего не мог с собой поделать.Впрочем, капитан принял его задумчивостьза безмерное огорчение, продолжив:

— Я думаю — у меняесть, чем вас утешить. Пойдемте-ка сомной. Вам просто-таки необходиморасслабиться. Ведь уже завтра — учения.

* * *

По дороге вОиту Снежа гадала — какая была нужда втом, чтобы держать ее почти неделювзаперти, а потом вежливо поблагодаритьза содействие и отправить на заставу?Девушке казалось: ее только что отменноповодили за нос, но ничем подтвердитьэто, кроме своего «я же чувствую!»,она не могла.

Застава вОите оказалась весьма живописнымместечком в предгорьях Стежару, прямопод горой Суордах. Гора оказаласьневысокой, но широкой — северный отрогдалеко выдавался в море, четко очерчиваяграницу Муромина. Впрочем, прямо подгорой вдоль моря имелась неширокаящебенчатая дорога, по которой круглыесутки спешили торговые караваны.

— Что везут?— поинтересовалась Снежа у провожатого,который из последних сил пытался незаснуть.

— Где? —вскинулся тот, выглянул в окно дилижансаи осел на место. — А, эти... Ничегоособенного: дичь, рыбу, ягоды, грибы —к нам, железо, ткань, зелья — от нас. Аты разве на таможню хотела?

— Упаси боже!— Снежа замахала руками. — Хватит мнепяти лет экономики.

— Не мывыбираем призвание — оно выбирает нас,— собеседник постарался устроитьсяпоудобнее. — Елки, каждый раз всю душувымотает, пока доедем!

— Кто? —поинтересовалась девушка. Она поерзалана сиденье, но ничего неудобного необнаружила.

— Возница, -со страдальческой миной пояснилсопровождающий, болезненно скривившисьв ответ на очередной рывок дилижанса.— Убил бы.

Словно услышавпроклятия пассажира, карета, дернувшисьеще раз, остановилась.

— Приехали!— оглушительно гаркнул возница, сразмаху ударив по крыше экипажа, чтобуж точно все услышали.

* * *

Их уже встречали— ладный подтянутый сержант в иссиня-чернойформе с седым грузным прапорщиком в тойже форме, как и Снежа.

— Здравияжелаю, господин лейтенант! — прапорщиклениво козырнул. Сержант, чуть помедлив,повторил жест. — Все так же?

— Здоровбудь, Семеныч, — провожатый, кивнул вответ, тут же скривился. Прапорщикпонимающе покачал головой, выуживая изпоясной сумки горсть каких-то травок.

— На, какзнал. А это что за птица?

— Столичная,— лейтенант, кинув в рот щепотку травок,запил их из фляжки. — Из самого Алатарана стажировку. Под твое крылышко,готовься.

— Ага, -прапорщик повернулся к сержанту. —Петро, вызвался? Ну работай: чемоданы,точка — вперед.

— Мне порученодоложить о прибытии комиссара, господинпрапорщик, — тихо, но отчетливо отозвалсясержант.

— Господинстарший прапорщик! — рыкнул вдругСеменыч. — Я должен дважды повторить,нет?

Сержант,поджав губы, метнулся к багажу. Снежапроводила его недоуменным взглядом.

— Я бы самадонесла, — пробормотала она. Прапорщикжелчно усмехнулся.

— Только дайтаможне на шею сесть — мигом ножкисвесят, — отозвался он. — Итак?...

Девушкавслушалась в повисшую паузу.

— Прапорщикстажер Арвентай! — Снежа козырнула,протягивая Семенычу документы.

— Старшийпрапорщик Иволгин, Мидир Семенович, -отозвался тот. — Значит, Снежа Леевна,изволили вы прибыть на заставу №512 Ллогорского погранотряда. Будьтевнимательны — многое будет непонятным,но вы спрашивайте, я объясню. Толькоодно условие, — прапорщик пристальноглянул на девушку, — говорите «Вопросовнет» — я больше не объясняю. Понятно?

Снежа обдумаласказанное.

— Так точно.

— Сработаемся,— заключил прапорщик.

* * *

Оформлениена заставе оказалось не в пример шустрее,чем в Ллогоре — получаса не прошло, какСнежа, слегка очумев от суеты вокруг,уже сидела на собственной койке в«женской избе», тупо разглядываясвертки с формой трех видов, амунициейи прочим скарбом.

Тетя Аля,комендант общежития, решительнораздвинула занавески, которые отделяликойку девушки от «общих помещений».

— Что ж тывсе сидишь, милая? А кто ж работу-тоделать будет? Служба-службой, а работупо дому никто не отменял.

— Ой, извините,— спохватилась Снежа, — от этой дороги япрямо сама не своя. Скажите, а кудавещички-то пристроить можно?

— Простынку-тосдвинь, а? — хмыкнула тетя Аля. — Сундучоксразу откроется. Да поспешай — вода-тохоть бежит, да без ножек, сама в бочкуне запрыгнет!

— Сей момент,— Снежа распаковала сверток, помеченныйтрафаретной надписью «№3 повседневная»,скептически оглядела жесткий, неразношенныймундир, и решительно сунула его в сундук.

* * *

Тетя Аля,медленно закипая, уже хотела рявкнутьпо-взрослому на строптивицу, как занавескаотлетела в сторону, и перед ней предсталаСнежа в старом, но очень удобном костюмчике— темно-оливковые штаны с кучей карманов,свободная шелковая блузка, а сверху —привычный доломан.

— А чемформа-то не пошла? — поинтересоваласьтетушка, мысленно восхитившись.

— Жесткая, -пояснила Снежа. — Обмять бы ее стоило,по-хорошему.

— Да, крахмалане жалеют, — покивала комендантша. — Всеходили, все чесались, как приехали. Акуда деваться — свое-то на службе неоденешь!

— Простирнуть,— пожала плечами Снежа. — Не крахмалить,само собой. Или хотя бы нижнюю рубашкупомять, чтоб не терла.

— Не высохнетоно до завтра-то, — вздохнула тетя Аля.— А утюгом сушить — где дров набрать?Лето, в самый раз на готовку дают.

— Мрачно, -заключила Снежа. — Так что там с водой?

— С водой,милая, хорошо, без нее плохо, — отозваласькомендантша. — Вон, у дверей бочка —наполни-ка. А душ летний — народ как сослужбы придет, так помыться надо. Вас,служивых, тут девять душ — вот считай,сколько воды надо.

— Понятно, —кивнула девушка, скидывая с плеч доломан.— Где ведра?

* * *

Бочка у дверитолько снаружи казалась небольшими —внутри, такое ощущение, можно легкоспрятать небольшое озеро: уже десятоеведро проваливалось во влажную темнотудаже без всплеска. Коромысло, казалось,тяжелело с каждой минутой, но сдаватьсяне хотелось — ведь остальные-то этоделали? Наконец, после семнадцатоговедра девушка заметила в бочке что-товесьма странное. Не веря своим глазам,Снежа потрогала странную конструкцию— это оказался скрученный из соломывенок.

— Так вотпочему воды не слышно! — девушка с трудомсдержала брань. — А я-то думаю!

Еще одноведро, без звука канувшее в бочку,подтвердило догадку. Снежа, тиховыругавшись сквозь зубы, задвинулакрышку — она пришлась аккурат по венку.

Вторая бочкапошла намного шустрее, пусть она стоялана крыше небольшого сарайчика: онаоказалась уже наполовину полная, хотьтоже снабжена веночком.

Вылив последнееведро, Снежа удовлетворенно вытерлапот, окинула взглядом двор и оторопела— прямо у ворот невозмутимо возвышалсярраур. Лиловая чешуя переливалась насолнце, треугольная морда недвижимоглядела на крыльцо, тонкий черный язык в полуоткрытой пасти трепетал, будтобы пробуя воздух на вкус.

Тетя Алявыглянула из окошка, всплеснула рукамии поспешила на улицу.

— Кыш, нечеготут! А то вылупился.

Рраур прикрылпасть, неприязненно перевел взгляд наженщину, но все-таки вошел во двор.

— Новый запах,— сказал он. — Эльф?

— Тебе-токакое дело, голозадый? — нелюбезноответила комендантша. — Сейчас вот какогрею по хребту — будешь знать, — вдоказательство тетя Аля потрясла ввоздухе метлой.

— Не попадешь,— прошипел рраур. — Угрозы — удел слабых.

— А я попробую,— бесстрашно заявила женщина. — Ну,держись.

Снежа толькомысленно поаплодировала отваге тетиАли — хоть рраур выглядел грузным инеповоротливым, комендантша никак непоходила на мастера-рукопашника. Впрочем,уже через секунду девушка изменила своемнение: ящер оказался чертовски быстройтварью — он буквально вился ужом,уворачиваясь от ударов тетушки. Онатоже не плошала — практически не сходяс места, она орудовала метлой с тойловкостью, которая обращает любую палкув белесое, гудящее, весьма опасноемарево.

Спаррингбуквально очаровал девушку — онабуквально забыла где находится, зацепивпустое ведро, которрое с грохотом упалос крыши. Тетя Аля отвлеклась буквальнона секунду — но этого хватило, чтобырраур, буквально распластавшись поземле, ударил комендантше под коленкисвоим посохом, и накрыл упавшую жертвусверху.

— Стареешь,Альма, — прошипел он, поднимаясь на ноги.Он галантно подал тетушке когтистуюлапу, довольно скалясь. — Я ожидалбольшего.

— Отвлекли,— комендантша отряхнула юбку, закашлявшись.— Всякое случается.

— Пустыеоправдания, Альма, — парировал ящер. -Сама знаешь.

— Еще поглядим,— тетя Аля уже отдышалась. Она пристальноглянула на Снежу. — А ты, девонька, чегорасселась? Представление кончилось,пошли в хату.

* * *

— Ты все равноне сможешь правильно сказать моеимя,потому зови просто Алеком, — рраур,на секунду задумавшись, протянул Снежеправую лапу. — Кажется, у вас так принятоскреплять знакомство?

— Снежа, -девушка пожала лапу: на ощупь та оказаласьмягкой и довольно-таки горячей. — Какя понимаю, вы пришли сюда не случайно?

— Вы виделиеще кого-нибудь из моего народа? — вголосе ящера сквозила озабоченность.— Тогда мне лучше уйти немедля.

— Никого невидала, — тетя Аля, выглянув из окошка,кивнула, — да, никого из ррауров, крометебя. Снежа, обращайся к Алеку на «ты»,он так привык.

— Я считаюглупым самоутверждаться за счет тупогомножественного числа, — пояснил Алек. — Привычки тут не при чем.

— Ой, толькобез демагогии, — комендантша всплеснуларуками. — Ты же не за этим пришел?

— Она, — рраурткнул пальцем в сторону Снежи, — была внедоумении. Обязанность любого разумного— развеивать невежество. Впрочем, тыправа.

Алек, покопавшисьв плетеной сумке через плечо, выудилоттуда тяжелый сверток.

— «ДайринаиаллаЭнхилассу», точный список.

— Хорошо.«Ассуарру» когда будет?

— Всему своевремя, Альма. Обещанное исполнится. Мнепора, — рраур, привычным движением откинувв сторону половик, нырнул в подпол. ТетяАля, быстро закрыв люк, устало приселана скамью.

— Прав,конечно, чертяка. Старею, — она, печальновздохнув, кинула сверток на печку. — Аты, девонька, забудь, что видела. Таклучше будет.

* * *

Песчаный плацказался идеально плоским. Весь наличныйсостав погранотряда Оиты в торжественноммолчании выстроился в две шеренги передфлагштоком. Майор Айглин Лайкаранне,чеканя шаг, подошел к небольшой трибункеи пристально оглядел подчиненных.

— К нам дляпрохождения действительной военнойслужбы в должности аналитика тактическойгруппы прибыла прапорщик Арвентай.Прапорщик Арвентай, ко мне!

Снежа шагнулаиз строя, спиной ощущая любопытныевзгляды. Она вдруг поняла, что дико,невероятно волнуется — намного больше,чем когда в шестнадцать лет ходила втеменградскую резиденцию Алатара. Дажебольше, когда девушке довелось получатьпредписание на стажировку — уже встоличной резиденции.

— ПрапорщикАрвентай по вашему приказанию прибыла,— отчеканила она, отдав честь.

Майор козырнулв ответ, снова повернувшись к строю.

— Прошу любитьи жаловать. Смирно! Вольно, разойтись.

* * *

— Наконец-то,— Иволгин мечтательно закатил глаза, -пошли, будешь дела принимать!

— Аналитику?— поинтересовалась Снежа. — А кто ещев тактической группе?

— Аналитику,— иронично хмыкнул прапорщик. — С нейвсегда успеется. Склад! Ну, канцелярию,само собой. Ей у нас, традиционно, самыймолодой занимается.

— Мама, -прошептала девушка. В ее душу закралисьсамые черные предчувствия.

* * *

Бумаг оказалосьне много, а очень много: два дубовыхшкафа с целой антресолью, откуда пыльныепапки не вываливались только потому,что цеплялись друг за друга. Снежабезмолвно перекрестилась.

— Здравия...,— полный белобрысый парень стрельнул всторону девушки сальным взором, вялокозырнув. Иволгин скривился, носкомсапога пошевелив забитую доверхумусорную корзину.

— Таракановразводишь, Абрикосов?

— Умственнаяработа требует много энергии, — важноответил парень.

— Ну да, явижу, — хмыкнул прапорщик. — Вот, сменщицатебе. За пару дней управишься делапередать?

— Это будетсложновато, — парень развалился на стуле,почесав плохо выбритую щеку. — Неделькубы...

— Два дня, -Иволгин глянул на парня с видом «меняне проведешь». — Приступайте.

* * *

Противожидания, канцелярия оказалась несложной, а просто нудной и пыльнойработой. Главная проблема оказалась втом, что ефрейтор Абрикосов принципиальноне хотел ничего делать, даже ничегообсуждать, кроме возможного свидания.Впрочем, увидев, как Снежа без особыхпроблем отодвинула сейф, чтобы достатьзавалившуюся папку, парень спал с лица,а после того, как девушка нашладокументарную опись, вовсе впал в панику.

Сверившисьс описью, девушка поняла: страхи писаряоказались не напрасными — в течениедобрых пяти лет, которые ефрейтортрудился на ниве делопроизводства, онне удосужился внести в нее ни единогодокумента. Впрочем, от перепуганногосолдата толку стало еще меньше — теперьлюбое свое действие он сопровождалмучительным стоном. Это звучало стольвыразительно, что в кабинет заглянуличуть ли не все, кто трудился на заставе— включая даже Клайду с Риаргой, розыскныхсобак.

Наконец, натретий день титанический труд подошелк концу — Снежа ухитрилась даже отыскатьс полпуда всевозможных огрызков,мастерски рассованных по всевозможнымместам.

— Ну, молодца,— восхищенно резюмировал Иволгин, оглядевпреображенное обиталище. — Да тут чище,чем в больнице!

Насчет больницыон, конечно, преувеличил — но теперькомната действительно напоминаларабочее место, а не свалку макулатуры.

— Молодец,Снежа Леевна, — девушка зарделась. Онауже знала: обращение по имени-отчествуот Семеныча — одна из высших похвал.Ефрейтор поежился, бесшумно поставилна пол мусорное ведро и попыталсянезаметно выскользнуть за дверь. Напрасно— Снеже показалось: Иволгин ждал какраз этого.

— Пошли, соколмой ясный, — пропел он, приобняв Абрикосоваза плечи. — Поучимся военную лямкупо-настоящему тянуть.

* * *

Через парудней Снежа поняла: ей начинает становитьсяскучно. Повседневные дела писаря занималиу нее буквально пару часов, а прочеевремя она изучала «Путь паладина»,книжки по тактике из библиотеки итренировалась на полосе препятствий.В одну из таких тренировок ее заметилаКантелла — командир второго взвода.

— Поубивалабы! — рявкнула она, с размаху пнув мешоксоломы, на котором отрабатывали рукопашныйбой. Мешок жалобно крякнул, лопнувоблаком пыли. — Зараза!

— В чем дело?— рассеянно поинтересовалась Снежа.Она как раз шла по бревну на руках, апотому не хотела отвлекаться.

— Писарьэтот, — уже спокойнее сказала Кантелла.— Боров несчастный. Пузо отожрал, а омозгах не озаботился! Он сегодня в лазезастрял, представляешь?

Снежа, фыркнув,спрыгнула на землю.

— Серьезно?

— Абсолютно,— расстроено подтвердила собеседница.— Этот идиот, оказалось, по-пластунскине умеет, только на четвереньках. Ну, -Кантелла на миг задумалась, что бы ещетакого пнуть, и с размаху врезала поподпорке, на которой висел соломенныйболван, — как раз на повороте застрял.Сама же знаешь — там надо боком пролазить.

— О, да, -ухмыльнулась девушка. — До сих пор дивудаюсь — зачем кому-то эдакий шкуродерсдался.

— Побегаешьв рейды — поймешь, — заверила СнежуКантелла. — Контрики, знаешь, пещеркис удобным входом не жалуют — им подавайдыры позапутанней. Тогда спасибо скажешь.

— Ох, дожитьбы, — вздохнула девушка. — Я уже вою отскуки.

— Рано тебявыпускать, — прищурилась Кантелла. —Зелена еще.

Вместо ответаСнежа, выхватив из-под форменной курткикортик, метнула его в стоящую неподалекумишень.

— А если ихбудет трое? — иронично ухмыльнуласьКантелла. Девушка пожала плечами, и унее в руках, как по волшебству, появиласьпара сайс.

* * *

Через полчасаСнежа признала — насчет готовности крейдам она поторопилась Кантелла,впрочем, осталась довольна.

— В кои-товеки нормального новобранца прислали.Еще пару неделек погонять — нормальныйпогранец будет, а не это, — она поставилав стойку тренировочный меч, с отвращениемткнув в перемазанного с ног до головыбывшего писаря. Судя по невероятноизжеванной и замасленной форме, извлекалиего из западни весьма нелюбезно.

— А-а, я будужаловаться, — проныл ефрейтор. — Новаяформа, только вчера со склада получил...

— Врет, -покачала головой Снежа. — Как складприняла — так он опечатанным стоит.

— Как всегда,— хмыкнул один из бойцов Кантеллы. —Пусть бы сидел там, пока не похудеет.

— Нельзя —если его не будет на поверке, сочтутдезертиром, — со смешком заметил другойсолдат, понюхал залитые маслом руки искривился. — Снежа Леевна, а нельзя линам пару мыла получить вне лимита?

— Выдай,Снежа, — ласково попросила Кантелла. —А я тебе ведомость через полчаса занесу— и у Семеныча подпишу, и у Бати. Небоись.

— Ладно, -девушка махнула рукой. — Идите к складу,я за ключами.

* * *

У ворот складана пустой канистре из-под светильногомасла уже сидел прапорщик Иволгин,задумчиво глядя куда-то вдаль.

— Одни убытки,— огорченно сообщил он Снеже, как толькоона с ним поравнялась. — Светильногомасла — две канистры, лом — одна штука,лопат — три штуки, испорченный тренажер— одна штука, мыло вот еще... Два куска?— он внимательно взглянул на девушку.

— Кантеллаобещала ведомость через полчаса, -смутилась девушка.

— Ну, она свойчеловек, не подведет, — кивнул Иволгин.— Все нормальные, елки! Но вот нашелсяодин урод. А, главное, сплавить некуда— его слишком хорошо знают.

— А выгнать?— поинтересовалась Снежа.

— Не дадут,— вздохнул прапорщик. — Главный инспекторпо кадрам запретил сыночку обижать.

Иволгингорестно вздохнул.

— Так иживем...

* * *

Следующееутро принесло одним много печалей,другим же — не меньше радостей. Снежаоказалась в числе последних.

— На твое имяпакет, девонька, — сказала Снеже тетяАля, только девушка, зевая, выбраласьиз своего закутка. — Так ты сразу не всвою конуренку иди, как позавтракаешь,а прямиком к Бате.

— Из домаписьма, наверно, — довольно потянуласьСнежа. — Эх, наконец-то!

— Вряд ли, -покачала головой комендатша. — Зачемнадобно тогда вестового присылать?Отдали бы после построения, и всегоделов. Нет, девонька, тут что-то не такоепростое...

Да? — удивиласьСнежа, а радужное утреннее настроениестало куда-то испаряться.

— Не куксисьзаранее, — тетя Аля ласково потрепаладевушку по голове. — Нет войны — будемжить!

* * *

— Товарищмайор, прапорщик Арвентай... — Айглин рассеянно кивнул на кресло напротивстола, не отрывая взгляда от каких-тобумаг на столе.

— Ну, как,Снежа, освоилась? — спросил он, закончивизучение бумажек, и пристально глянулдевушке в глаза. Той показалось: взглядБати пробрал ее буквально до донышка.

— Да, спасибо,— ответила Снежа, с трудом подавивволнение. Она с трудом сдержалась чтобне крикнуть: «Да говори уже, зачемвызвал, не томи!»

Майор, казалось,почувствовал этот бессловесный призыв,едва заметно усмехнулся краешками губи пододвинул к ней толстую пачку писем.

— Я с самогоначала считал: никаких проблем у тебяне возникнет. Коллектив у нас дружный— можно даже сказать — клан. А ты девушкабойкая, общительная, как я вижу...

Снежа машинальноперетасовала конверты. Два, как ожидалось,оказались из дома — по одному от отцас матерью, одно от Мелика — сердце привиде аккуратных строчек заныло сладкойболью, а три — девушка с все возрастающимудивлением перечитала обратный адрес— от Сийри с Нитой: «Маскон, трактир«Свинья со свистулькой», Сийриили Ните (кому придется)».

— Послепочитаешь, — голос командира вывелдевушку из оцепенения. — Ты археологиейувлекаешься?

— Не очень,— Снежа решила уже ничему не удивляться.— Хотя историю люблю.

— Ну, это таархеология, которая состарилась прежде,чем у нас появилась история, — хмыкнулАйглин. — Здесь недалеко — археологируины копают, с переменным успехом. Мы,как положено, за ними присматриваем.Собственно, присматривали до вчерашнегоутра, пока у Исиль Вейлор обе ноги былицелыми. Сегодня ее забрали в ллогорскийгоспиталь, а тебе теперь задание:выяснить, что там произошло, продолжитьнадзирать. — Снежа с трепетом взялатяжелый бумажный пакет. — Тут последниеотчеты с парочкой монографий — чтобпонятно стало, чем, собственно, археологитам занимаются.

Майор на мигзадумался, что-то прикинул на пальцахпосмотрел на булькающую в углу кабинетаклепсидру и решительно поднялся из-застола. Девушка тоже поспешно вскочила.

— Полчаса насборы, потом с вещмешком на построение,заберешь винтовку у оружейника — наместе пристреляешь, а потом на Двуликуюплощадь. Там археологи каждый вторникпаек на неделю забирают — обоз тебя доместа доставит. Начальник экспедиции— профессор Вольдемар Троенци,представишься. Дальше — читай пакет,действуй по обстановке. Вопросы?

— Никак нет!— Снежа, козырнув, прищелкнула каблуками.

— Можешьидти.

* * *

Снежу немногоразморило на солнышке. Когда дорогарезко свернула с косогора в долину,девушка чуть не упустила новенькую, ещев масле винтовку. Именно по причине еезамасленности Снежа не повесила оружиекак положено — на плечо, поскольку онауже знала, как плохо отстирывается формаот солидола и ружейного масла.

— Тпру, стой,— возница натянул вожжи, а кони возмущеннозахрипели. — Вот так всегда — как домпочуют, так не удержать, — извиняющимсятоном произнес парень. — Не робей —скоро будем!

Снежаповернулась, чтобы преехиднопоинтересоваться: от чего же ей надо«не робеть», и оторопела: в низкое,обложено серыми тучами небо упиралсяневероятный сросток разномастныхшпилей, башенок, стен, переходов. Во всемэтом каменном хаосе, казалось, невиднелось не то, что ни одной прямойлинии — даже пары одинаковых элементов.Девушку так захватило увиденное, чтоона даже не сразу заметила, как вместодоброй половины сооружений уже давногромоздятся отвалы щебня, местами густопоросшие серо-желтой травой.

— Драконоград!— возница гордо ткнул рукой в сторонусооружения. — Ишь, отгрохали, а?

— Сколько жему лет? — вслух удивилась Снежа.

— А лешийзнает, — беззаботно отмахнулся парень.Может, тыща, а может — все две. Толькозолота там нету, зря копают. Еще батинпрадед все тут облазил, даже самойзавалящей монетки не нашел. Эх, — возницапригорюнился. — хоть бы какой котелокзолота отыскать — то-то бы мне парни изКларди завидовали! Все девки мои былиб!

* * *

Интермедия. Роковой красавец