Попавшие 3

Переполох получился нешуточный. Случись чего, и до больницы не добраться. Да и в больнице могли бы проблемы возникнуть. К счастью, Женька быстро оклемался.

— Что с тобой?— спросил его Клинцов.

Алексеев посмотрел на него, пожал плечами, потом сказал:

— Все нормально.

Сам встал, отряхнулся, пошел дальше. Постепенно его снова обогнали все, кроме беспокоившегося за него Клинцова.

— Максим, могу я с Женей поговорить, так сказать, тет-а-тет?— попросил Док.

И когда Клинцов понятливо отошел в сторону, Назаров тихо заговорил:

— Ты тоже ЭТО почувствовал?

Женя кивнул, хотя, реши Док уточнить, что именно он почувствовал, тот не смог бы объяснить словами.

— Плохи наши дела, Жендос,— доверительно произнес Док.— Здесь нет ЗОНЫ, а она нам силы давала. Пробовал уже что-нибудь эдакое?

И снова Женька угрюмо кивнул. Пробовал, но ничего у него не получалось — всех этих сверхъестественных штучек-дрючек. Зато появилась боль — ноющая, накатывающая волнами. Отвык он от нее за последнее время.

— Вот и у меня ничего не получается, как отрезало... Но ты держись. Нам главное до города добраться, а там...

Хорошо, что Женька не спросил, а что в городе? Иначе Виктору Игоревичу пришлось бы врать...

Через час неторопливого хода добрались до станции Янов. Парни печально вздохнули от накатившей ностальгии. Нахлынули воспоминания, кое у кого на глаза навернулись слезы.

Сама собой станция не представляла ничего особенного, если не считать стоявших на путях паровозов.

— Это точно 1986-ой год?— недоверчиво спросил Санек.

— Точно, точно,— успокоил его Док.— Электрификация некоторых участков этой железной дороги только началась в 1986-ом году. А до того здесь работали паровозы и тепловозы. Вон, видишь строительные вагончики? До сих пор линию тянут.

Санька посмотрел в сторону, указанную Назаровым. Но внимание привлекли не вагончики, а натянутые между ними веревки и развешанная на них для просушки одежда.

— Я сейчас...

И прежде чем кто-то успел его остановить, Санек исчез в рощице.

— Куда это он?— спросил Кузя.

— Знать бы...— буркнул Макс. Он-то понимал, что от Глушакова можно ожидать чего угодно.

Напрягся и Назаров, и не отпускало его до тех пор, пока не вернулся Санек. В руках он держал охапку мятой, не совсем еще просохшей одежды. Брюки были одни, зато рубашек несколько и даже легкая куртка-ветровка.

— Разбирай, братва!

— Некрасиво начинаем,— проворчал Макс.

— Есть другие предложения?— уставился на него Санек.

Предложений не было, народ начал расхватывать одежку. В брюки сразу вцепились Глушаков и Сапожков.

— Кузя...— внушительно взглянул на "татарина" Санек.

— А мне что?— обиделся тот.

— Там еще труселя были, в горошек. Принести?

Кузьма уступил, взяв себе рубаху.

Ветровка оказалась великовата для всех, кроме Назарова. Он и стал ее обладателем.

Макс, как ему не претило использование украденных вещей, вынужденно сменил рваную майку на чистую рубашку.

Не сказать, что перемены были разительными, но лиха беда начало.

— В городе остальным разживемся,— "успокоил" народ Глушаков.— Со мной не пропадешь!

— Влипнем мы с тобой по самые помидоры,— покачал головой Макс.

— Не бзди, братуха, прорвемся!

— Кстати,— оживился Док.— Как придем в город, старайтесь как можно меньше употреблять несвойственные этому времени слова.

— Это какие?— спросил Санек.

— Всевозможные неологизмы и молодежный сленг двухтысячных. Фейк, смузи, хайп, кринж и так далее.

— Вы-то откуда такие слова знаете?— удивился Макс.

— С разными людьми общаться приходилось.

— А на фене можно?— поинтересовался Глушаков.

— Можно... но не нужно...

Припять начиналась практически сразу за Яновым.

— А я думал, нам еще топать и топать,— удивился Глушаков, разглядывая новенькие панельные пятиэтажки, свежий асфальт под ногами, совсем еще молодые деревья, стволы которых были окрашены белым.

— А мне здесь нравится,— растянул рот в улыбке Кузьма.— Как дома.

— А как по мне, так деревня деревней,— парировал Санек.

— Ну да, не Москва, но хорошо-то как!— не унимался Сапожков.

— Так, парни, в город пока не лезем...— остановил молодежь Назаров. Задумался.— Давайте-ка сначала я сам пройдусь, посмотрю, что да как. А вы пока здесь, в лесочке посидите. Только никуда не суйтесь, ради бога! Максим, присмотри за ними!

Внешне Док выглядел, хоть и неопрятно, но и не особо броско. Мог сойти за путейца или какого-нибудь шабашника, приехавшего в Припять на заработки. К тому же он знал и город, и многих его обитателей.

Клинцов кивнул и послушно уселся на траву, прислонившись спиной к дереву.

— Не боитесь встретить себя самого из этого времени?— спросил он Назарова.

— Нет, не боюсь. Я все эти дни до самой аварии из лаборатории не вылезал. Да и чушь это все... Александр, не одолжите ли вы мне немного денег? А я бы еды прикупил, может, одежда какая попадется.

Санек не стал жадничать, отслюнявил полпачки червонцев с Лениным.

— Хватит?

— Вполне. Кстати, у вас какой размер обуви?

Не все были такие дисциплинированные, как Клинцов. Санек, как только Док исчез за домом, пошел по его стопам.

— Сань, не надо!— попросил его Макс.

— Я быстро.

Ну, как его остановить? Не морду же бить? Тем более что она у него и без того была не айс.

До ближайших домов Санек добирался расковано, сунув руки в карманы брюк, каковые при нормальных обстоятельствах не надел бы ни за что. Лоховские штаны, да к тому же мятые. Со стороны он, наверное, напоминал бомжа.

"Кстати, а были ли бомжи в эти времена?"— задумался он.

Сначала Саня хотел прогуляться по городу, но встретив пару прохожих и заметив, как они на него косятся, передумал. Решил вернуться, да заметил бельишко, сушившееся на балконе первого этажа. Не пропадать же добру?

— А народ здесь непуганый,— усмехнулся он, отметив, что на балконе не было никаких решеток. Перемахнув через перила, он присел — чтобы не заметили из квартиры — и начал сдергивать с проволоки стираное белье. Больше было женских шмоток, но и мужские тоже имелись, причем, двух размеров. Потом, улучив момент, рванул через дорогу в лесок, прижимая к груди добычу.

Макс встретил его недовольным взглядом, но ничего не сказал.

Обновки тут же расхватали. Женьке, самому мелкому, достался полный комплект, и теперь он был похож на приличного гражданина из восьмидесятых прошлого века. Максу достались штаны, а Кузе поношенное трико, но он не стал отказываться. Не до жиру...

Док вернулся часа через три, зато упакованный доверху. Принес авоську с едой, кое-какую одежку — новую, свежепахнущую — и обнадеживающие новости.

Парни тут же набросились на жратву — проголодались,— а Док начал рассказывать:

— В городе тихо, жители к празднику готовятся. Первомай на носу...

— Нам-то что с того?— жуя колбасу и корку белого хлеба, возмутился Санек.— Ночь на носу, где мы спать будем?

— Можно и здесь, в лесочке прикорнуть,— предложил Макс, привыкший к спартанскому образу жизни.

— Не нужно,— отмахнулся Док.— Я как раз хотел сказать, что присмотрел для нас место для ночлега. Двоих возьмет санитарка из медсанчасти !126 — у нее свой дом рядом с местом работы.

— Это где?— спросил Санек.

— Недалеко отсюда, в первом микрорайоне.

— А остальных куда?— поинтересовался Кузя.

— Там же, неподалеку в общежитии есть свободные места. Я договорился еще на двоих на пару дней. Пришлось, правда, заплатить,— покосился он на Глушакова, и тот понятливо кивнул.— Кстати, вот оставшиеся деньги.

— Оставите себе,— великодушно позволил Санек.

Док не стал возражать.

— А вы сами где ночевать будете?— Кузя доказал, что умеет считать до пяти.

— И для меня местечко нашлось,— увильнул от прямого ответа Назаров и почему-то покраснел.

После обеда парни окончательно приоделись и, главное, приобулись. Обувь Док купил простенькую — тряпичные кеды, те самые, которые в восьмидесятых носили только чуханы, а в двухтысячных они стали безумно модными. Парни этого не знали, поэтому надели без возражений.

Пока добирались до первого микрорайона, успели поделиться. Без споров не обошлось. Макс не хотел расставаться с Женькой, а Санек не желал ночевать по соседству с Кузей.

— Он храпит, как камнедробилка!

— Неправда это, и вовсе я не храплю!

После долгих споров и пререканий поделились так: Женьку и Кузю отправили на постой в частный сектор, а Макс с Саней завалились в общагу, где жили выходцы со всего Советского Союза. Лучше места, чтобы затеряться, не найдешь. Договорились встретиться следующим утром, на том и расстались...

И вот первый — полный — день в Припяти. Прогулка по городу, квас, мороженое, парк развлечений с его знаменитым колесом обозрения...

— Нет, мне здесь определенно нравится!— заявил Кузя, облизывая мороженое и поглядывая на проходящих мимо девчонок-малолеток, спешащих со скрипками в футлярах в музыкальную школу.

— Смотри, Кузя, познакомишься вот с такой, а потом окажется, что она твоя мама,— предостерег его Санек.

— Не, я же говорил, что моей маме в 86-ом было уже за двадцать. Да и не была она никогда в этих краях,— ответил "татарин", но интерес к девчонкам у него все же пропал.

— А вы чего молчите?— Санек повернулся к Назарову.— Что мы делать будем? Что мы вообще здесь делаем?

— Вопрос, на который непросто ответить.— Док зачерпнул последний, почти растаявший кусочек "щербета", после чего выкинул стаканчик в стоявшую неподалеку мусорку.— Есть великий соблазн плюнуть на все, уехать куда-нибудь подальше отсюда и прожить жизнь заново. Я ведь многое пропустил. Конец восьмидесятых, разгар Перестройки, развал Союза...

— "Святые девяностые",— напомнил ему Макс. Сам он это время знать не мог по возрасту, но много слышал от родителей. И слова эти были в основном матерные.

— А нет желания изменить мир?— спросил вдруг Санек.— Взять, например, пистолет, оправиться в первопристольную и...

— К сожалению, ничего изменить нельзя,— вздохнул Док.

— Это почему?— нахмурился Макс.— А как же бабочка Брэдбери?

— В этом случае я не согласен с автором. Есть у меня на этот счет своя теория. Слышал про мультивселенную?

— Ну, так, в общих чертах.

— Так вот, я считаю, что, изменяя прошлое, мы не меняем будущее, а порождаем новый мир. Вначале он почти ничем не отличается от оригинала, но чем дальше, тем больше различий.

— Кстати, это прекрасно объясняет то, почему мир, откуда мы родом, отличается от того, из которого мы вместе с вами выбрались,— заметил Макс.

— Поясни,— попросил Док.

— У нас не было ничего этого: ни разумной Зоны Отчуждения, ни мутантов, ни Выбросов. Ни-че-го. Да, произошла авария в 1986-ом году. Да, загадило территорию вокруг ЧАЭС. Но потом все устаканилось, а сейчас в Зону люди на экскурсию ездят, Кое-где еще фонит, но, в общем, жить можно.

— Вот и ответ на твой вопрос.— Назаров посмотрел на Глушакова.— Можно, как ты говоришь, взять пистолет и наделать глупостей. Но этот будет уже совсем другой мир.

— Куда-то вас понесло не туда,— скривился Санек.— Что делать-то?

— Извечный русский вопрос,— пробормотал Назаров. Задумался, пожевав губами.— Давайте исходить из того, что нам отсюда не выбраться — ни назад, ни вперед. Скорее всего, нам придется жить в ЭТОМ мире. И вот в этот мир прибывает группа нехороших людей, которые...

— Что?

— Они что-то задумали, но что — мы не знаем. Однако есть подозрение, что они задумали что-то недоброе. Возможно благодаря их стараниям, этот мир вскоре изменится. Скорее всего, не в лучшую сторону.

— И мы должны их остановить,— Кузя догадался, к чему клонит Назаров.

— По крайней мере, узнать, что они задумали.

— А как это сделать, если мы понятия не имеем, где они?— спросил Клинцов.— Да и здесь ли они вообще?

— Припять — городок небольшой,— высказал свои аргументы Виктор Игоревич.— Здесь на момент аварии проживало что-то около сорока-сорока пяти тысяч человек. Все на виду. Рано или поздно мы с ними встретимся... Если, как ты заметил, они здесь. Нужно походить по улицам, поговорить с людьми. К тому же, есть у меня подозрение, что их, в первую очередь, интересует электростанция и питающиеся от нее лаборатории.

— Лично мне плевать, что задумали Храмовники,— в очередной раз высказал свою позицию Санек.— Я домой хочу!

— Вот и займись поиском Покровского. Не того, который из прошлого, а того, который из будущего.

— Вы сами-то поняли, что сказали?— фыркнул Глушаков.

— Главное, чтобы ты понял. Как я уже говорил, если кто и поможет вам вернуться в ваш мир, так только этот безумец... Найти его будет непросто. Хотя... Есть у меня одна идея. Он до беспамятства любил свою дочь, Оксану...— Он пристально посмотрел на Глушакова.— Как ты, Александр, насчет того, чтобы познакомиться с очаровательной девушкой семнадцати лет?

— Я?!— выпучил глаза Санек.— Нет, только не я!

Услышав предложение Дока, Санек даже побледнел. Особенно после того, как припомнил, как выглядела эта "очаровашка" — хозяйка подземной лаборатории. И сколько крови он попила Глушакову.

— Тогда ты, Максим?

Клинцов видел Оксану иной. Красивая девочка, ладная. С такой и познакомиться не грех. Но все же неуверенно пожал плечами.

— Вот и славно... Тогда вы вдвоем погуляйте по городу... Вы ведь помните лица тех Храмовников?

— Век не забуду,— проскрежетал зубами Санек. И даже не стал отказываться от общества Сапожкова.

— А мы с Женей пройдемся по лабораториям и прочим злачным местам. Договорились?

Док встал со скамейки. За ним потянулся Женя.

— Постойте! А где мне искать ее... дочку профессора?— переполошился Макс.

— Ах да...— Назаров достал из кармана куртки блокнот, ручку. Черкнул пару строк, вырвал листок и передал его Максу.— Вот адрес. Найдешь? Она там сейчас одна живет, Покровский лишь временами заскакивает, все мотается между объектами. Так что появление нашего безумца поблизости не исключено. Вот только... Если увидишь его, ничего не предпринимай — мало ли что у него на уме?

На том и расстались.

Глава 2