Ответ

Ей приснилось, что к ней подошёл молодой мужчина и заговорил с ней. Она видела, что это был настоящий мужчина в белой тунике. Он был высокомерным и решительным, и она подумала, что он был вынужден говорить с ней кем-то другим, кем-то более важным. Но его речь была такой же бессмысленной, как и у машины. Она долго терпеливо ждала, но он так и не стал ей понятен, и в конце концов печально исчез.

Когда она снова открыла глаза, клубок волокон, в который она зарылась, рассыпался в прах. Машина стояла рядом с ней, почти прижав её передними конечностями. Она посмотрела на неё, впервые как следует рассмотрев. Она была искусно сделана и, несмотря на свою арахноподобность, была элегантной, красивой и изящной. У неё было восемь ходовых конечностей, подпиравших изогнутый корпус. Три руки покачивались под передней частью корпуса, каждая со своим набором датчиков и манипуляторов. Она видела на панцире шрамы и сколы, которые не были делом её пуль, сглаженные и округлые от многовековой полировки, придававшие ему сходство с выветренным камнем. Металл выглядел твёрдым и древним, но она не удивлялась его возрасту. Она была знакома с древними механизмами, да и вообще никогда не видела машины, которая не была бы древней.

Одна из рук протянулась к ней. Машина снова заговорила с ней, и она снова попыталась ответить. Поток и череда звуков казались более знакомыми, до боли похожими на человеческую речь, но она всё равно не могла понять их.

Через некоторое время машина снова подхватила её и начала двигаться. Она чувствовала себя хорошо и была начеку. Впервые за несколько дней её внимание переключилось с собственного тела и его болей. Она огляделась. Машина двигалась чуть быстрее, чем шёл бы человек, осторожно ступая по чёрному песку широко расставленными ногами. Она подошла к краю поляны, на которой она спала, и начала осторожно пробираться по ребристым и рифлёным поверхностям гигантских наземных кораллов, цепляясь когтями ног за красные волнистые выступы. Через три минуты она уже была в десяти саженях над землёй, раскачиваясь и цепляясь за удерживающие её руки и выступы корпуса машины. Отсюда она могла видеть огромные расстояния: назад, на запад, под неподвижным солнцем, и вперёд, где все тени тянулись бесконечно, но она не узнавала ничего: ни ориентиров, ни городов. И всё же она смотрела.

Впереди виднелись огромные башни, которые, казалось, выросли, а не были построены, возвышаясь над сушей. На их вершинах вращались лучи из твердого металла, за которыми тянулись бороды из выцветших развевавшихся тканей, наполовину плотных, наполовину растрепанных. Машина пробиралась вперёд и огибала башни, пересекая большой холм, ловко перепрыгивая с гребня на гребень. Она подтянулась и перевалила через край рытвины, разбросав скопления жуков длиной с её руку из углублений, которые они вырыли между гребнями, а затем двинулась дальше. Башни медленно проплывали мимо, открывая другие формы и пространства за ними, и ей казалось, что ей никогда не придётся спускаться, что она может оставаться здесь, в безопасности, вечно. Очарование верховой езды, ощущение безопасности и защищённости, но при этом скорость, с которой она двигалась вперёд, впервые в жизни восхитили и порадовали её.

Она выпрямилась, замечая, насколько лучше ей стало, и огляделась, впервые выйдя за пределы своего непосредственного окружения, пытаясь представить себя на какой-то внутренней карте. Но у неё не было карты. Позади неё было Солнце. Впереди и вокруг неё были мягкие выпуклости наземных кораллов и стебли чёрного бамбука высотой в тридцать саженей. На севере из вулкана медленно поднимался столб дыма, подсвеченный изнутри огненными бликами. Далеко-далеко, за горизонтом, грозные туманные скалы, окрашенные в алые тона, смыкались, и полоса тьмы пересекала небосвод на востоке, но всё это было далеко впереди, там, где она никогда не была, там, куда её везла странная машина, на восток, прочь от Солнца.

________________________________________

В то время, когда она спала, они остановились на вершине высокого холма. Машина покачивалась и тикала, убаюкивая её, и ей снова приснился сон. На этот раз она стояла перед тремя мужчинами, сидящими мужчинами, пожилыми мужчинами, высокопоставленными мужчинами, которые смотрели на неё с добротой. Они попросили её сесть, но она отказалась и осталась стоять, ожидая, когда они закончат и отпустят её. Они расспрашивали её, но, несмотря на всю свою мудрость, казалось, что они не понимают её и сами говорят не очень внятно, но для неё они были понятнее, чем тот молодой человек. Они были богатыми, толстыми и сильными, но в их словах не было смысла, и через некоторое время ей пришлось уйти. Стены комнаты раздвинулись, и она увидела, что на самом деле это конечности и бока машины, которая, когда она очнулась, шагала по каменной плоскости к ней. Что-то тяжёлое и лязгающее скатилось по склону скалы, поднялось и убежало прочь, а машина подошла к ней и подставила ей свою стальную грудь.

Они шли вперёд. Каждый вид был непохож на другой, но все они были одинаковыми: красные коралловые поверхности, похожие на набухшую мозговую ткань, серые участки мха, торчащие вверх чёрные шипы бамбука, редкие ядовито-синие цветы в углублениях, жерла сольфатар, изрыгающие пар или дым, и множество насекомых разных размеров, в основном крошечных, но некоторые были размером с её руку, а некоторые — с машину, которая её везла. Но гиганты были медлительными, травоядными и пассивными, осторожно-болезненно переставляя каждую огромную конечность, в отличие от железного зверя, который двигался так быстро. Машине нужны были все её ноги, чтобы цепляться за камни, и теперь она несла её над головами гигантов в полой трубе, которая, казалось, была предназначена для пассажира, но всё равно была металлической и достаточно неудобной, чтобы время от времени ей приходилось ёрзать и поворачиваться. Она хотела полностью отстраниться, слиться с металлом и чувствовать себя такой же безопасной и сильной, как раньше, но не могла и гадала, не было ли это неудобство намеренным. Возможно, машина хотела, чтобы ей было безопасно и комфортно, но не настолько комфортно, чтобы ей не хотелось с ней расставаться?..

Куда это ее привело?

Она перевернулась на спину и посмотрела в небо. Над ней была медная арка небес, в глубине которой не было ничего, кроме нескольких тусклых звёзд. Но под звёздами висело что-то — изогнутая цветная полоса, длинная искривлённая форма, видимая снизу, корпус или тело, подвешенное на двух крыльях. Возможно, это была птица, может быть, один из аждархо? Нет, он был далеко, очень высоко и, должно быть, даже больше драконов. Она видела, как слегка колышутся два его полупрозрачных перепончатых крыла, когда он скользит по воздуху, и длинный тонкий жёсткий фюзеляж, соединяющий их. Опасно ли это?..

Он медленно парил высоко над землёй, скользя в неподвижном воздухе едва ли быстрее, чем машина шла по дороге. Он ничего не делал. Перепонки, поддерживающие его, колыхались очень медленно. Она наблюдала, как он кружился и парил, и наконец улетел прочь.

Как долго он летел над ними?

Они подошли к ещё одному ступенчатому плато, которое машина предпочитала в качестве места для остановок, и поставила её на землю. Она снова посмотрела вверх. Машина подошла к ней и заговорила, и на этот раз она поняла.

— Сссслееппп.

Она попыталась ответить, хотя во рту у нее пересохло.

— Нет. Мне пока не нужно больше спать.

Она устала, и у нее кружилась голова от качки. Она вырвалась, но бежать было некуда. Машина подошла к ней сзади. Она очень нежно погладила ее по руке, а затем сжала ее стальными пальцами, холодными, как смерть. И снова начала вытягивать из брюха толстые пухлые нити, в которых она любила отдыхать, сворачивая их в круглое гнездо перед ней.

— Хееееррре. Спи.

Она послушно, сердито легла и уставилась в небо. В центре его купола висело вернувшееся летающее существо, с тусклым красным светом солнца, сияющим сквозь его крылья. Её веки опустились.

Откуда ты взялась?— пришел вопрос.

"Я родом из Утвера, Четвёртого города".

Где он?

"Навстречу солнцу. На запад. Там мой дом".

Любила ли ты свой дом?

"Я любила свой дом".

Что тебе нравилось?

"Мне всё там нравилось. Старые стены были из базальта, и на них были вырезаны истории. Стражи двигались как марионетки, все в мигающих огоньках и ржавчине. Потом они останавливались и просили о помощи, но никто больше не знал, как им помочь. Мы говорили им, что любим их, а они моргали, поворачивались, моргали, поворачивались, моргали, ожидая, что мы что-нибудь для них сделаем. Но мы так и не смогли. Когда они все умерли, пришли Возлюбленные. Тогда всё закончилось".

Что тебе нравилось?

"Мы бегали по старой библиотеке и играли там в игры. Когда было холодно, мы жгли костры из книг и старой мебели. Мы ели бобы, кузнечиков и ягоды".

Любовь делает нас людьми.

"Да. У них не было настоящей любви. Они всё изменили".

Они?

"Да. Нет. Я не должна о них думать".

Они приходили к тебе домой?

"Да. Тогда я убежала из города".

Теперь ты понимаешь, что можешь сказать, что у них не было настоящей любви?

"Да, потому что я мечтаю, я могу это сказать".

Что они были злом?

"Если бы я была в сознании, я бы не смогла назвать их злом или ложью. Понимаете, мой разум повреждён. Они сделали это. Если бы я была в сознании, я бы тоже не смогла этого понять".

Жаль. А в Утвере...?

Она проснулась с колотящимся сердцем. Допрос пробудил воспоминания, которые невозможно было подавить. Горе и страх охватили её, и она задрожала. Она на цыпочках отошла от воспоминаний, пробежала мимо них с закрытыми глазами, чтобы не разбудить их, и обнаружила, что дрожит в гнезде из пенопласта на мрачном коралловом плато, а перед ней жужжит и тикает машина. Она измельчала и поглощала живые куски кораллов размеренными, единичными глотками.

— Мы любим даже наши машины, — сказала она, словно подчиняясь приказу, и повторила эти слова несколько раз. Её руки двигались, словно она что-то держала или гладила. Машина смотрела на неё.

Она встала, тяжело дыша. Черно-красный мир закружился вокруг неё, и она снова оказалась сидящей на твёрдом камне, но по-прежнему смотрела вверх.

Там была летающая машина, летающий корабль, который теперь снижался и приближался. Она смотрела на него изо всех сил, пока он пролетал мимо. Это явно была машина, конструкция, а не какая-то птица или птеродактиль. И кто-то смотрел на неё, кто-то наблюдал за ней с корабля...

Корабль унесся прочь и исчез.

Если она снова уснёт, увидит ли она трех старейшин снова? Будут ли её снова допрашивать и заставлять возвращаться к воспоминаниям?

Она решила заснуть, очень храбро, но сон не шёл к ней по зову, и машина просто смотрела на неё. В конце концов она отказалась от попытки и, голодная, попыталась заставить машину накормить её, но та ничего не сделала. Тогда она нащупала в сумке последние кусочки хлеба, которые у неё остались, и, когда машина выхватила один из её рук и откусила, она ахнула от гнева и удивления. Это вернуло ей крошки.

В конце концов, ей удалось заставить машину ответить, говоря так медленно и чётко, как она только могла, произнося простые короткие слова, такие как "идти" или "солнце", которые машина повторяла. Она явно пыталась выучить её язык, но была непроходимо глупа, а также нечеловечески неутомима и, похоже, не понимала таких простых вещей, как указание пальцем. Она держала две своих руки перед её лицом и разговаривала с ней с их помощью, в то время как третья рука парила над ними, как она предполагала, на случай атаки с неба. Это её отвлекало и забавляло.

Наконец машина вытянула из своего брюха нить, которая на вкус была как хлеб и во рту превратилась в кашицу.

________________________________________

Двумя снами позже они нашли Дорогу. ("Дорооогаа", — сказала машина, пытаясь повторить это слово). Это была плоская каменная полоса, какой она никогда не видела, простиравшаяся от горизонта до горизонта, не совсем прямая, местами покрытая пузырящейся растительностью, оползнями или растущими кораллами, местами расчищенная и отремонтированная неизвестными руками, или проложенная в обход препятствий в неизвестном прошлом, вытоптанная неизвестными ногами. Она была древней и потрёпанной, но первоначальный узор был безошибочно узнаваем всякий раз, когда они возвращались на её истинную траекторию — проспект, в пять раз шире машины, вымощенный большими шестиугольными каменными плитами и окаймлённый небольшими рвами.

Дорога была заполнена существами, которые убегали от них. Звери скакали впереди них и сворачивали с пути. Огромные членистоногие неуклюже отступали в сторону. Из укрытий за ними наблюдали, пока они проходили мимо. Несколько раз отряды худых Нелюдей, передвигавшихся на четвереньках, чтобы пощипать траву у дороги, вставали на задние конечности и убегали, визжа. Но между участниками дорожного движения не было конфликтов, как бы сильно они ни боялись машины. Она видела, как смертоносные быстрые альзабос неуклюже пробирались вперёд, совершенно не обращая внимания на стайки иммеков, которые робко проносились мимо в другом направлении, и богомолов ростом с человека, которые не трогали жирных жуков, проходивших всего в нескольких сантиметрах от их когтей. Она постепенно начала понимать, что дорога — это то, чем пользуются все обитатели этой дикой земли, кем бы они ни были, потому что её природа и структура вынуждают к сотрудничеству: ни одно существо не может пользоваться дорогой, не помогая хоть немного поддерживать её в чистоте и тем самым способствуя благополучию всех остальных существ, пользующихся дорогой, даже если они враги в другом месте. Ей казалось, что это замечательная идея и откровение, способ сотрудничества, который следует внедрить во всех сферах жизни.

Однако позже машина убила одного из нелюдей ("Злого", как она сказала), легко сбив его с ног на ровной дороге и размозжив ему череп одним ударом руки. Он был стройным, в два раза выше машины, двуногим, седовласым, чернокожим, длинноногим и с крошечным черепом, безгрудым, но женского пола, с огромным ртом, полным плоских травоядных зубов. Машина подняла мёртвое тело и понесла его, свесив с одной руки. Эта порода зверолюдей не считалась опасной, и она не понимала, что делает машина, пока они не добрались до места, где дорога пересекала мост над глубоким ущельем, полным вулканического пара. Ущелье явно было моложе дороги, которую оно рассекло, образовав разрыв шириной в тридцать саженей, и мост был органическим, сделанным из наземных кораллов, которые каким-то образом вырастили или культивировали. В нём были отверстия, слишком маленькие, чтобы в них мог пролезть взрослый мужчина, и из них выглядывали какие-то неясные существа, которые тут же прятались.

Машина положила мёртвого нелюдя на обочину и медленно и без угрозы прошла по мосту. Она как можно дольше смотрела назад, чтобы увидеть, что случилось с трупом, но ничего не увидела. Однако, когда она на секунду отвернулась и снова посмотрела назад, труп исчез...