Реджес Амон

Аниных родителей дома небыло, так что никто не мог помешать девушкам мучиться дурью, равно как никто не мог напугать их в самый ответственный момент. Они задвинули шторы, установили посреди комнаты маленький столик с двумя свечами и тарелкой с водой, как того требовала Танина книжка, в руках обе держали по маленькому зеркальцу, на которой губной помадой был выведен правильный шестиугольник, которого, якобы, как огня должна бояться всякая нечисть.

— Ну, кого будем вызывать? — зашептала Таня, когда все приготовления были закончены, — Может, Пиковую даму? Она исполняет самые черные желания, а мне, как раз, есть кому отомстить.

— Нет, у меня другая идея, — ответила Аня, недоумевая, как такая мысля вообще могла посетить ее кудрявую головку, и как это она еще не забыла имя главного героя Диминого романа, — Ты позволишь мне быть первой?

— Да ради бога! — ответила Таня. Чего не сделаешь ради лучшей подруги, тем более, что сама она ни на грош не верила во все это колдовство.

Аня проделала все необходимые манипуляции, и произнесла заклинания, завершив обряд, завлекавший ее все больше и больше, словами:

— Явись, слуга мой верный, Реджес Амон!

На окне всколыхнулись занавески, пламя свечей заплясало в загадочном танце, а по гладкой поверхности воды пробежала легкая рябь...

— Явись! явись, чтобы сослужить мне службу!

Глаза Ани горели — она свято верила в то, что делала! Обряд захватил ее, увлек в сумасшедший танец азарта и страстей....

— Явись, где бы ты ни был!

И тогда она впервые услышала этот смех, заставивший ее содрогнуться! Его жуткий хохот прокатился по стенкам комнаты, эхо отражаясь в голове, и колючими мурашками ужаса расползаясь по телу.

— Ты слышала? — с дрожью в голосе спросила Аня.

— Слышала что? — удивилась Таня, — Может померещилось?

— Э, нет, — Аня вскочила на ноги, озираясь вокруг, — Такое не мерещится!

— Привет, Анечка! — раздался совсем рядом раскатистый голос. Она перевела взгляд на подругу, но та явно не слышала ничего. Реджес говорил с ней одной, и от этого становилось жутко. — Зачем ты звала меня, да еще такими громки словами?! "Слуга мой верный!" — Черта с два! Я в жизни никому не служил!"

— Неужели ты не слышишь? — еще раз спросила Аня, будучи уже уверенной в ответе, — Он говорит со мной!

— Нет, не слышу, — Таня решила, что подруга попросту разыгрывает ее, и решила подыграть, — Но так, наверное, и должно быть, ведь это ты его вызвала! Загадывай свое желание!

— Ты слышишь меня, Реджес? — крепко сжав в руках зеркало спросила Аня.

— Да! — последовал краткий и лаконичный ответ, — Говори!

— Я хочу... — произнесла она, и запнулась. "А чего, собственно, я хочу? Отомстить Диме? За что? Что он сделал мне плохого? Это я бросила его, а не наоборот, и никакая ревность тут не уместна. Чего я хотела? Что бы он попал на улице под машину? Чтобы его отделали местные хулиганы? Дура!" - мысленно обругала она себя, а вслух произнесла:

— Нет, я ничего от тебя не хочу! Можешь возвращаться обратно, туда, откуда ты пришел. Я передумала, мне ничего от тебя не нужно!

Реджес снова расхохотался.

— А я, ведь, знаю, о чем ты думала несколько секунд назад! Ты мечтала о мести! О бессмысленной, лишенной всякой логики мести! Но это все ни коим образом меня не касалось бы, не будь тот человек, которому ты хотела отомстить моим ОТЦОМ! Между прочим, это ты причинила ему много зла, а вовсе не наоборот!

— Твой отец?! — вслух произнесла Аня, вызвав еще большее удивление у подруги, — О ком ты говоришь?

— ТЫ ЗНАЕШЬ! — РЯВКНУЛ Реджес, и по комнате вновь промчалась волна ветра, на этот раз куда более сильного.

— Аня, перестань дурачиться! — потребовала побледневшая Таня, глядя на бьющееся в предсмертной агонии пламя свечи, — Это ты сделала? — ответа не последовало, Аня была сейчас далеко.

Да, она знала, о ком идет речь, и сейчас полет мыслей увлек ее на несколько месяцев назад, а память услужливо прокручивала перед глазами отрывки из прошлого...

— Вижу, что знаешь. — уже спокойнее продолжал Реджес, — А знаешь, что ты с ним сделала?

перед глазами Ани всплыла яркая картина. Снег, кругом снег, так бело, что солнце слепит глаза... Снежная пустыня... Когда ее глаза немного привыкли к яркому свету она смогла различить и другие детали. Холм, резко выделяющийся на фоне Белого Безмолвия, несколько засыпанных снегом деревьев, и... человек. Он стоит на вершине холма, глядя куда-то вниз, и позволяя холодному ветру трепать его легкую курточку.

— Ближе! — услышала Аня исходящий откуда-то издалека голос Реджеса, и тут же увидела вершину холма крупным планом. Теперь она могла узнать стоявшего по колено в снегу человека — это был Дима...

- Еще ближе! — теперь Аня могла рассмотреть местность под разными углами обзора — словно бы некая камера, демонстрировавшая ей изображение, совершала объезд вокруг Димы. На секунду Аня встретилась с ним взглядам, и ее поразили его глаза, полные боли и печали. Раздумывая о чем-то он смотрел куда-то вниз, себе под ноги.

- ПОКАЖИ! - потребовал Реджес, и Аня с ужасом увидела, что Дима стоит на самом краю обрыва, уходящего на добрые полста метров вниз...

- Видишь? — вернул ее из неизвестности голос Реджеса.

- Да... — прошептала Аня, облизывая пересохшие губы, — Он... Он прыгнул?.. Ведь нет, правда? Я бы знала....

— Нет, нет, — успокоил ее Реджес, — Но это не имеет ровным счетом никакого значения для нас с тобой. Ты испоганила его жизнь, и должна за это заплатить, разве я не прав? Да, он выдержал, не сломался, и я, как честный человек, предлагаю тот же поединок тебе. Если ты сумеешь выдержать то, что я приготовил для тебя — я уйду, если же нет — ты умрешь. Но я, зная тебя, могу с уверенностью сказать, что случится именно последнее. Я мог бы, в принципе, убить тебя хоть прямо сейчас, не прилагая к этому особых усилий, но это было бы не интересно, а скучная игра сразу же теряет свою привлекательность для игроков, а я хочу насладиться ею в полной мере, к тому же, я не хочу просто убивать тебя — мне нужно, чтобы ты сама захотела отправиться на тот свет, не выдержав того ада, что тебя ждет!

Бессмысленно глядя в одну точку Аня, словно астматик, ловила воздух открытым ртом.

— Сейчас я ухожу, но будь уверена, я всегда буду рядом с тобой, и уничтожу тебя, как обещал своему отцу.

Он сдержал свое слово! Он был рядом всегда и везде, медленно, но верно укрепляя свои позиции в одному ему ведомой игре. Он начал с угроз и ночных кошмаров, затем начал являться каждую ночь лично, суля жуткие пытки и наказания, спустя еще пару недель от угроз он перешел к делу, и в первую же ночь сломал Ане палец. Как — она не могла найти объяснения, но факт оставался фактом. Реджес располосовывал ей руки и лицо бритвой, оставлял многочисленные синяки и ссадины.... Однажды во сне он привязал ее к стулу, и положил за пазуху гремучую змею. Ползучая тварь долго копошилась у нее под рубашкой, касаясь своим чешуйчатым телом гладкой кожи, а когда Ане стало казаться, что она сойдет с ума от этого непрекращающегося кошмара — уползла восвояси, под громогласный хохот Реджеса.

Она пыталась рассказать о преследующем ее монстре родителям, но они не желали даже пытаться понять ее. Ведь всегда проще тихо и мирно жить в созданной тобою самим раковине, отрицая все то, что не вписывается в твои представления о реальном мире, чем впустить в нее другого человека и заглянуть в его душу, в которой, возможно, кроются ответы на многие вопросы. Но нет, люди боятся этого. Боятся делить с кем-то свой крепкий каменный дом, ведь мало ли, что можно увидеть в глубинах чужой души. Нет, лучше жить по старому, чем выбраться из раковины, когда вокруг столько опасностей, ведь стоит закрыть на них глаза, и для тебя они перестают существовать. Страшно менять свой образ жизни, свои представления — все новое всегда страшит, по этому куда проще поверить в то, что ваша дочь сходит с ума, ломая себе во сне пальцы, и в кровь исцарапывая лицо, нежели докопаться до истины. Ведь истина может и напугать....

Скоро Аня стала бояться спать, но этого Реджесу было мало. Ему нужно было, чтобы она стала бояться жить!

Каким то образом он умел влиять на ее друзей и родных, внушая им свои мысли, и заставляя совершать те, или иные поступки. У Ани больше не осталось друзей, все либо презирали, либо сторонились ее. даже собственные родители считали ее сумасшедшей, и уже не раз откровенно предлагали ей отправиться к психиатру, который, якобы, должен был помочь ей справиться с наваждением. Да, их можно было понять, но Аня была уверена, что и здесь приложил руку ни кто иной, как Реджес. Как он мог сделать это — она не знала, но на лицо было то, что все кому она доверяла неожиданно вспомнили давние обиды, или обозлились на нее из-за какой-то нелепой ерунды.

Аня докурила третью сигарету до самого фильтра, и только тут, очнувшись от забытья, опустила глаза и посмотрела на нее. А ведь раньше, до того, как в ее жизнь ворвался Реджес, она вообще не курила, и с презрением смотрела на курящих одноклассниц. О том, чтобы встречаться с курящим парнем вообще и речи быть не могло. Странно, от парней частенько можно услышать поговорку о том, что "Целовать курящую девушку — все равно, что облизывать пепельницу", но вот про них самих подобной народной мудрости просто не существовало, и "истинные джентльмены" продолжали дымить, как паровозы, нередко переходя с "Беломора" к какой-нибудь "дури", что в определенных кругах считалось даже модным.

Со злостью швырнув окурок на пол Аня растоптала его носком туфли, представляя, что вминает в пол не безобидные остатки сигареты, а костяшки пальцев Реджеса. Она даже услышала, как они хрустят под ее ногой, как он стонет, не в силах даже просить о пощаде.... Мечты, мечты.... Толку то от них?... На самом деле это он медленно вминает ее в грязь!

— Эй, подруга, — одна из стоявших поодаль девчонок подошла к Ане и небрежно толкнула ее локтем, — Чего это ты соришь в нашем чистеньком сортире?!

Опять двадцать пять! Аня была уверена, что эта "пепельница" подошла к ней вовсе не по своей воле. Ввязывать в спор, а, возможно и в драку, Ане не хотелось совершенно, по этому, даже не удостоив грубиянку взглядом она направилась к двери.

— Иди, иди, шалава... — раздалось ей вслед, — Чтоб глаза мои тебя больше не видели! кстати, привет тебе от Реджеса.

Аня обернулась и бросилась на обидчицу, молниеносно налетев на нее, и прижав всем телом к стене. Та попыталась вырваться, и даже пару раз довольно сильно ударила Аню каблуком по ноге, но она не чувствовала боли. В груди горело огнем, на глаза наворачивались слезы бессилия, а руки все крепче и крепче сжимали горло жалкой "пепельницы".

— Откуда ты знаешь Реджеса?! Почему ты сказала мне о нем?! Почему?!!

Приступ ярости прошел и она, наконец, отпустила шею девчонки. Две ее подружки молча стояли рядом, наблюдая эту сцену, и даже не подумали вмешаться.

— Говори, — прошептала Аня, держась за стену, чтобы не упасть, — Говори, иначе я убью тебя!

— Да не знаю я! — прохрипела та в ответ, смачно сплюнув на пол и хрипло закашлявшись, — Просто это пришло мне в голову... Сама не знаю, почему...

Но Аня знала... Это ОН заставил ее! ОН пробрался в ее мир! ОН ломает ее жизнь об колено!

Пошатываясь, словно пьяная, Аня вышла из туалета, и медленно двинулась вперед, вдоль стены, боясь потерять эту спасительную опору.

— Я проиграла... — шептала она себе под нос, — У меня больше нет сил....

Она остановилась, с тоской глядя в окно, на мир, бывший некогда таким прекрасным. Идти было некуда, ведь куда не сунься, везде и всюду тебя найдет и уничтожит невидимый, неосязаемый, но несоизмеримо могучий враг, так зачем же, вообще, прятаться?... Зачем жить, если знаешь, что скоро умрешь? Куда идти? Зачем?...

За окном школы, во дворе, играли дети, шлепая по лужам и паля друг в друга из воображаемых пистолетов. Счастливчики.... Их не преследует маньяк, одержимый жаждой мести! Возможно, они вообще ни разу еще не сталкивались с жестокостью этого мира. Один мальчуган, лет пяти от роду, неожиданно отвлекся от сооружения запруды на пути ручья и, как показалось Ане сначала, почувствовав на себе ее взгляд, поднял голову, чтобы взглянуть на нее. Их взоры пересеклись, и на секунду кровь в Аниных жилах застыла от сковавшего все тело ужаса. В глазах мальчика не было детской беззаботности — они горели жаждой крови и смерти, предвещая близкий конец своей жертве! То был взгляд чудовища, каким-то образом вселившегося в тело безобидного ребенка, полный ненависти и презрения!

"ОН СНОВА ЗДЕСЬ"... — беззвучно прошептала Аня, чувствуя, как шевелятся от страха волосы на ее голове.

"...ВСЕГДА С ТОБОЙ!.." — Словно эхо, но так же беззвучно, откликнулся малыш, и Аня, никогда не умевшая читать по губам, прекрасно поняла эти слова.

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Ребенок снова вернулся к запруде, звонко и беззаботно смеясь, не осознавая, что только что его разум покинуло нечто такое, что заставило бы любого взрослого покрыться холодной испариной. Он просто еще не осознавал зла....

Из ступора Аню вывела спасительная мысль, неожиданно мелькнувшая в голове: "Дима!" Он создал этого монстра, так возможно, он же сможет и уничтожить его — отправить туда, откуда он взялся. Вот только, захочет ли он сделать это, ведь если верить Реджесу, именно он приказал своему "сыну" убить ее? Но в любом случае, лучше попытаться сделать что-то, нежели сидеть, ожидая своей смерти. Возможно, если броситься Диме в ноги, он простит ее, отменит свою команду на уничтожение, запрячет Реджеса обратно в ад?

Дима Пахомов, только что вернувшись из домой из школы, удобно развалившись на диване, как раз смотрел какой-то интересный сюжет в новостях, когда в дверь раздался звонок. Он открыл дверь, и обомлел — перед ним стояла Аня, вот только, это была уже не та девушка, в которую он, когда-то, влюбился без памяти, на столько сильно она изменилась. Исчезла задорная улыбка, так украшавшая ее лицо, под чудесными голубыми глазами красовались темные мешки, да и взгляд уже не напоминал тот взгляд веселой, жизнерадостной девчонки, которую он знал раньше. Вместо задора и огня в нем чувствовалась безумная усталость и страх. Когда то давно она гордо смотрела вперед, а теперь же, боялась поднять на него глаза....

— Аня?... — вопрос вырвался непроизвольно, на столько сильно она была непохожа на себя саму, — Что случилось?

Она молчала, переминаясь с ноги на ногу.

— Проходи, — выдавил из себя Дима, и посторонился, пропуская ее. Аня вошла, и встала у окна, безмолвно глядя на улицу, не зная, как начать разговор. Молчал и Дима, теряясь в догадках. Наконец, она заговорила.