Василий Ложкин и неудачное колдунство

— Да йоп твою мать! — воскликнул Ложкин, выходя из машины. Не в первый раз ему дорогу перебегали мыши, кошки, собаки и даже кролики, но такую наглость как едва не спровоцировать аварию и спокойно сидеть на обочине, он видел впервые в жизни! — Что ты за фигня такая?

Фигня оказалась котом. Или кошкой... Черт его разберет в темноте посреди пустой трассы, но Ложкин почему-то сразу счел этот сгусток темноты именно котом, что-то было в его движениях такое лениво-некастрированное, такое вальяжно-мяучащее. В общем, что-то кошаковое, но никак не кошковое. Кот лениво и не торопясь двинулся к Василию, переходя шоссе.

— Ты чего под колеса мне кидаешься, скотина усатая? — спросил кота Ложкин.

Кот промолчал и нахально запрыгнул на капот, глядя на Василия своими желтыми фосфоресцирующими глазами. И внезапно Василия осенило... Если когда вы едете на дачу, чтобы применить заклинание из "Некрономикона", вам под колеса совершенно случайно кидается совершенно обыкновенный черный кот, то... Это ни фига не случайно, и кот ни фига не обыкновенный!

— Ты не просто кот, да? — выдохнул Василий, чувствуя, как покрывается испариной.

Кот кивнул. Да, именно кивнул, совсем по-человечески и ничуть не по-кошачьи.

— И ты хочешь мне что-то сказать?

Снова кивок.

— Ну так говори!

Кот смотрел на Василия как на идиота, чуть склонив голову на бок, этак презрительно, недовольно, всем своим видом выражая крайнюю степень удивления тем, что такие тупые люди вообще существуют!

— А, ну да! Ты же кот...

Кот не то мявкнул, не то презрительно икнул.

— Ну и как мы с тобой тогда построим диалог, потустороннее ты создание?

Кот демонстративно повернулся к Ложкину задом, внимательно разглядывая через стекло салон его автомобиля. Особое его внимание привлек, естественно, "Al Azif". Обведя взглядом салон, кот остановил свой взгляд на черном томе и так и замер...

— Кот, а кот? Давай я буду делать предположения, а ты — кивай, или отнекивайся?

Эта идея коту понравилась. Он лениво проводил взглядом пронесшийся мимо грузовик и повернулся к Василию, сверля его глазами.

— Ты появился, чтобы сопровождать меня?

"Ага, щас!" — презрительно сощурился кошак.

— Тогда ты пришел меня предупредить о чем-то?

Кивок.

— О том, что я на пороге чего-то важного? Какого-то открытия в области черной магии?

"Ты? В области черной магии? Ха!" — кот презрительно чихнул, выразив именно эту мысль.

— Тогда — о какой-то опасности?

"Ну наконец-то! Начинаешь что-то понимать!" — кот часто закивал.

— И о какой-же? Ах да, ты же только да или нет ответить можешь...

Кот демонстративно стукнулся головой об лобовое стекло, мол, "Вот ты придурок, а?"

— Кот, мы так с тобой к консенсусу не придем. Я тебя не понимаю, а ты ничего толком объяснить не можешь! Поехали со мной, что ли? Я тебе на даче молока налью... Извини, "Вискаса" с лососем и форелькой не обещаю, все магазины закрыты уже, купить негде. Заодно там, на даче, и объяснишь мне, что не так?

Презрения, которым кот облил Ложкина, хватило бы, чтобы заморозить Средиземное море.

— Котяра! Я теряю терпение! Мне ехать надо, у меня вообще-то сражение с клопами по плану, и первое боевое применение моих магических талантов!

"Магических талантов? Не, ну вы посмотрите на него!" — закатил глаза кот!

Ложкин начал злиться.

— Слушай, кот, завязывай выпендриваться! Я к нему тут как к человеку, молочка ему налить хотел, а ты он тут смотрит на меня как аристократ на трамвайного хама!

Кот махнул в воздухе лапой. Затем встал на задние лапы, сделал два неуверенных шага по капоту, вытянув передние лапы вперед, и издал горловой звук, не то рычание, не то мычание. Однако долго ходить на задних лапах не могли, наверное, и воспитанники Куклачева, поэтому кот грузно брякнулся на все четыре конечности и с надеждой посмотрел Василию в глаза. Мол, "Ну, понял, что я тебе сказать хотел?"

— Ни фига не понял! — честно сказал Ложкин.

"Да моп твою ять!" — сказали ему глаза кота.

Неожиданно кошак взвился в воздух и молниеносно запрыгнул Василию на плечо.

— Эй, зверюга, ты чего? — возмутился тот, но видя, что кот не проявляет признаков агрессии, не решился его спихивать — мало ли, когда будет падать так морду когтями располосует...

Зверюга тем временем встала на задние лапы уже у Василия на плече и со всей силы, доступной столь маленькому животному, стукнуло Ложкина передними по макушке!

— Ты намекаешь, что мне нужно дать по башке, чтобы вбить в меня хоть каплю ума?

Кот черной тенью соскользнул обратно на капот, растянулся на нем в комической позе, сложил лапки и высунул на бок язык!

— О! Эту пантомиму я понял! Ты сдох?

Кот закивал. Потом снова повторил свое хождение на задних лапах с протянутыми вперед передними.

— А потом ожил?

Кот кивнул, помотал головой, снова кивнул.

— Может тебе ручку дать, чтоб ты записал? Ах да, прости, ты же кот...

"А ты — пораженный сифилисом половой орган носорога!" — сверкнуло в желтых кошачьих глазах.

Ночной гость повторил свою пантомиму. Мертв, жив, ходит на задних лапах...

— Ты — кот Шредингера? — спросил Ложкин и засмеялся, довольный собственной шуткой.

— Мя! — негодующе сказал кот и растворился во тьме.

— Вот тебе и "Вискас", лосось и форелька... И что это сейчас такое было?

В том, что черный котяра, едва не окончивший свои дни у него под колесами, был не из этого мира, Василий не сомневался. И своими пантомимами он явно хотел его предупредить о какой-то грозящей ему, Ложкину, опасности. Но какой? И вообще, с какой стати черному коту из иного мира пытаться его о чем-то предупредить?

Осенило его уже в дороге, когда до дачи оставалось от силы минут пять езды...

Аристократичные манеры кота, его критический взгляд. Он уже видел этот взгляд! Джордж Старк, слегка надменный ирландец из богатой семьи, вот кого напомнил ему черный кот, сидевший на капоте его машины!

— Вот, значит, что с тобой случилось, Джордж... Вот как наказал тебя Азатот за любопытство...

Хотя с другой стороны, наказал ли? Быть может побывать подле трона великого бога Хаоса и остаться человеком уже невозможно? Быть может, только в кошачьем теле ты становишься настоящим слугой Азатота, а большей чести, чем служить ему, Василий не мог себе представить. И вообще, Старк свободно передвигается по миру, да и, возможно что и по мирам, предчувствует будущее... И так и остался самодовольным буржуа!

В голове мелькнула даже шальная мысль, плюнуть на все — на работу, на Юлю, на купленную уже путевку в Карловы Вары и на раздолбая Кудряшова, чья выходка два года назад так и осталась не отмщенной, и открыть заветный том на той странице, где Альхозред рассказывает о том, как пробить дорогу между мирами, как открыть себе путь к чертогам великих богов...

Мелькнула и тут же пропала. На фиг на фиг, потом еще на кошек потянет... Или блохи заведутся... Нет уж, хватит с него клопов на даче! А вот, собственно, и сама дача... Ну что ж, в бой, только быть осторожнее, ведь предупреждал же его о чем-то Котяра Старк?

Клонило в сон, хотелось есть, но Василий был непреклонен! Сначала клопы получат свое, а уж потом можно будет заняться утолением простых человеческих потребностей. Сначала — победа. Потом — раненные.

Шагами он измерил расстояние от стены своего дома до начала соседского участка. 6 метров. Нормально, сойдет. Встать у противоположной стены своего дома — как раз недостающие четыре метра появятся. Описанное в "Некрономиконе" заклятье, если верить безумному арабу (а не верить ему не было ни малейшего повода), убивало все живое в радиусе 10 метров. Сосед, конечно, скотина, но полицию может насторожить труп в соседнем от Ложкина доме. Да и вообще... Вот превратить соседа в хорька на пару недель — это вполне нормально, а убивать его все же не стоит.

С остальных трех сторон от предполагаемого места прочтения заклятья могли пострадать разве что кроты и дождевые черви. Ну и пусть их...

Ложкин вошел в дом, включил везде свет, встал у стены на первом этаже и громко, с расстановкой, стараясь максимально правильно передать ударение и интонацию, прочел вожделенное заклинание.

И тишина...

Хотя... Чего он, собственно ожидал? Предсмертных стонов клопов что ли? Может они и стонут сейчас где-то под полом или матрасом, но делают это тихо и незаметно. Они, твари, вообще все делают тихо и незаметно! Даже кусаются!

Торжествовать победу? Или огорчаться полному провалу?

— Утром разберусь! — махнул рукой Ложкин и пошел наверх, в спальню, где, скинув одежду, рухнул в кровать и заснул, едва коснувшись головой подушки.

Проснулся Василий от того, что почувствовал, как с него скатывается одеяло. Причем скатывается не так, как полагается нормальному одеялу — плавно и постепенно, скатывается с одного бока под другой, а как-то стремительно, словно поток воды... Ложкин промычал что-то нецензурное про одеяло и его мать, пошарил рукой подле себя, но одеяла не нашел. Что его удивило еще больше, так это то, что не нашел он и края кровати. Стоп! Рука Василия не нашарила кровати вообще. Он открыл глаза и, обнаружив себя висящим в воздухе на высоте под самым потолком, уже вполне отчетливо сказал что-то не цензурное и гравитации, Ньютоне и даже Гагарине. И о коте... Потому что именно кота, того самого черного кота (читай Джорджа Старка) он обнаружил лежащем на воздухе перед собой.

"Гравитация, сердечная ты сука, да?" — говорил его хитрый взгляд.

Сам не зная зачем, Ложкин прикрыл причинное место ладошкой, решив отныне больше не спать голым. А то проснешься вот так вот, голым, под потолком, а на тебя и твое хозяйство задумчиво смотрит твой давний друг по переписке. Аристократ, к тому же... И вообще, кто его знает, этого Старка, может за время пребывания в кошаковом теле его уже успели кастрировать, и теперь он смотрит с нескрываемой завистью.

Так... Является ли Старк евнухом — вопрос вторичный. Первичный — понять, какого черта он болтается под потолком вместо того, чтобы мирно спать в своей кровати, или также мирно варить себе кофе, ибо, судя по яркому солнцу за окном, уже как минимум позднее утро?

Кот-Старк, словно прочтя его мысли, иронично кивнул на пол, мол, посмотри туда. И как это у кота получается иронично кивать? Ведь и не все люди так умеют, а этот хвостатый чертяка — запросто. Иронично, да так презрительно...

Василий взглянул на пол. Ущипнул себя за плечо и снова взглянул на пол. Картина не изменилась... На фоне его упавшего на пол белого одеяла отчетливо виднелись черные точки, облепившие одеяло по всей его площади. Все остальное Ложкину скорее всего подрисовало воображение, но вполне может быть, что от вброса в кровь адреналина разрешение его глаз увеличилось с двух мегапикселей сразу до восьми, позволив увидеть как клопы, муравьи и тараканы (да, да, были там и тараканы в количестве штук так пяти) поднимаются на задние лапки, протягивая к нему передние. И не было в этом жесте молитвенного поклонения, в нем чувствовался чудовищный голод... Да, именно чудовищный, ибо просто голод — это когда кот тянет лапу к мясу на столе, а чудовищный голод — это когда табун клопов, десяток муравьев и пяток тараканов тянут к тебе, висящему под потолком, свои лапки...

— Это что ж я такое наколдовал вчера, а? — ошалело спросил себя Василий.

Что-то запищало под ухом. Василий не придал этому писку значения до тех пор, пока мимо него не пронеслись, прочертив две красные бороздки ожогов на щеке, два маленьких огненных шара. Писк оборвался...

Ложкин потер щеку и покосился на кота, глаза которого постепенно меняли цвет с красного обратно на желтый.

— Так фаерболы взглядом пускать надо, да? — глупо просил Василий. — Я так пока что не умею...

Старк укоризненно покачал головой. Мол, не о том ты думаешь, Ложкин, не о том... И тут же метнул еще два крошечных огненных шара, метко испепелив еще одного комара, по синусоиде приближавшегося к Василию.

— Чем тебе комары то не угодили? — возопил Василий, увидев что один из фаерболов закончил свой полет врезавшись в стену и оставив на обоях маленькое черное пятнышко.

"Ой дурак!" — всем своим видом сообщил Старк, демонстративно обхватив голову лапами.

И тут до Ложкина начало доходить... Странное поведение клопов связалось со вчерашним заклинанием, сон под потолком — с появлениям Старка, его стрельба по комарам — со вчерашним хождением кота на задних лапах с протягиванием вперед передних.

— Старк, это ты что же получается, жизнь мне, дураку, спас, что ли?

Кот удовлетворенно кивнул и соизволил улыбнуться.

— Это об этом ты меня вчера предупредить хотел?

— Мяк! — согласился кот.

— Ты каким-то образом узнал, что я собираюсь прочесть заклятье мгновенной смерти и знал, что подействует оно не так, как я предполагал? Стоп... Пойдем в своих предположениях дальше, я не верно понял заклинание... Как там было-то... В радиусе 10 метров все live существа станут unlive... Unlive в данном контексте — не "мертвые", а "не живые"... Во времена, когда переводили "Некрономикон" слова undead еще не было! Вот оно что!

— Гы! — сказал кот, заставив Василия обернуться на него.

— И теперь у меня полная дача зомби-клопов, зомби-муравьев, зомби-тараканов и даже летающих зомби-комаров???

Кот откровенно веселился, глядя на вытягивающуюся физиономию Ложкина!

— И их укус, как и укус зомби-человека...

Продолжать Василий не смог, его замутило, и он схватился за голову.

— А ты меня поднял заклятьем левитации и убивал всех приближающихся зомби-комаров? Блин, что ж ты мне сразу-то не сказал!

Кот, не раздумывая, заехал Ложкину когтистой лапой по носу, оставив на нем четыре глубокие борозды.

"Так я вроде и пытался!" — говорил его взгляд. — "Старательно зомби перед тобой изображал, а ты... "Кот Шредингера, кот Шредингера!"

С расцарапанного носа на пол капнула кровь. Инсектозомби плотной толпой поползли к капле.

— А на улице? — взвыл Ложкин. — Там же теперь тоже куча маленьких зомбей, которые, поди, расползаются по округе???

Кот замотал головой.

— Нет? А почему? А, заклятье ограничено стенами? Оно как баюльная песня у Паланника, его нужно слышать, чтобы стать нежитью?

"В точку" — кивнул кот.

— И что же мне теперь делать?

Сама собой повернулась ручка пластикового окна, само собой распахнулось окно, и Джордж Старк, задавая курс движениями хвоста, поплыл к нему.

— Старк, стой! Что мне теперь делать?

Кот сделал движение, напоминающее пожимание плечами. "Развлекайся!" — сказали его глаза.

— Старк, твою мать! Не оставляй меня одного, под потолком, наедине с табуном микрозомби!

Окно закрылось. С уходом, а точнее — отлетом Старка, прекратилось и действие заклятья левитации и Ложкин грохнулся на пол всего в полуметре от почуявших кровь клопов. Клопозомби тут же почуяли не только кровь, но и Ложкина!

— Василия Ложкина так без хрена не сожрешь! — крикнул он, вскакивая и бросаясь к двери. Хрена у зомбей действительно не было, но они определенно рассчитывали попробовать обойтись без него. Хвала Азатоту, что клопы, особенно мертвые, бегают не так быстро как люди...