Лита

Но если бы Лита вышла за территорию Центра, за два его забора (а внешний миновать не так-то просто, высотой он более трех метров и по нему всегда пропущен ток) — она увидела бы много красивого и интересного. Четыре танка Т-90, стволы которых направлены на единственную дорогу, ведущую к Центру, четыре махины ЗРК С-400, способные отразить любую агрессию с воздуха... Десяток огневых точек по периметру, выглядывающие из окопов стволы пулеметов и маячащие в узких окнах гаражей подсобного хозяйства БТРы. Причем все это тщательно укрыто маскировочной сетью, способной обмануть не только бдительное око спутников, но даже и чувствительные радары самолетов, вздумай таковые пролетать над Центром.

Подсобное хозяйство Центра — это не только кухни и прачечная. Это несколько десятков солдат, десантников и спецназовцев, это экипажи бронемашин и бригады саперов, тщательно заминировавших подъездную дорогу.

Центр готов практически ко всему. К любому нападению, кроме, пожалуй, целенаправленного вторжения регулярных вооруженных сил какой-нибудь державы. Но даже вздумай прорываться к Центру целая танковая дивизия, прикрываемая с воздуха эскадрильей "Рапторов", она умылась бы кровью, прорываясь через рубежи обороны того, что для непосвященных было всего лишь закрытым санаторием для высокопоставленных чиновников.

Выгодное расположение в закрытой горной долине и грамотно продуманные оборонительные рубежи в сочетании с новейшим вооружением и огромным боекомплектом заставили бы любого врага крепко задуматься о необходимости вторжения.

Впрочем, Директор и не ждет полномасштабного вторжения. Не так уж много людей в мире знают о существовании Центра, и большинство и них умеют держать язык за зубами. А вот небольшие группы диверсантов отлавливать и отстреливать приходится часто, по 2-3 раза в год... Но до сих пор никто из разведчиков не миновал ограды Центра... И ни один не вернулся из этой долины живым, чтобы рассказать о том, на какую силу здесь наткнулся.

Охрана Центра знает свое дело...

Лита не знает о попытках проникнуть в Центр, как не знает она и о существовании вышколенной охраны. Лита не задумывается об этом. Вполне возможно, что даже выберись она за периметр ограды, она не заметила бы накрытые маскировочной сетью танки. И уж точно она не поняла бы назначения громадин С-400... Она куда больше любит смотреть на небо и горы... Особенно Лита любит встречать рассвет, потому что рассвет означает уход темноты. Закаты тоже красивы, но за ними приходит темнота, а темноту эта девочка не любит. Ее призвание — разгонять темноту.

Другое дело, если бы танки и зенитно-ракетные комплексы обнаружили мальчики! Вот тогда восторгу не было бы предела! Они исползали бы каждый квадратный сантиметр танковой брони, попробовали бы на зуб каждый ее выступ, ожесточенно спорили бы, пробьет ли снаряд из этой пушки вооон ту гору, и замучили бы экипаж танка просьбами провести этот эксперимент.

Мальчишки... В некотором роде их призвание — тоже разгонять тьму. Но не так, как Лита. Мальчишки — это всегда будущие мужчины. Это всегда будущие воители...

Но они тоже никогда не задумывались о том, что находится за оградой Центра, удовлетворившись объяснением Директора, что там — небезопасно даже для них. Когда они повзрослеют — они смогут выезжать в ближайшие города и деревни, купаться в громадном озере, раскинувшемся у подножья гор. А пока — они должны находиться в Центре.

Так надо...

Дети не знают и о двух десятках людей в серых камуфляжных костюмах, подбирающихся сейчас к Центру с двух сторон. Они ползут медленно, сливаясь с камнями и деревьями в темноте ночи. Они — профессионалы, за спиной каждого из них — десятки успешных операций и десятки мертвых тел. Но еще никогда они не выполняли задания столь странного, как выполняют сейчас. Проникнуть на хорошо охраняемый неизвестный объект и выяснить его предназначение. По возможности — тихо. При отсутствии такой возможности — сравнять объект с землей, после получения всех необходимых данных.

Не знает о приближающейся опасности и персонал Центра. Внутри главного здания уже давно спят все, кроме, разумеется, Литы. Сегодня одна из тех ночей, когда ей хочется гулять по коридорам, любуясь луной и движениями теней в ее свете.

Три темных силуэта отделяются от первой группы и устремляются к установленной в стороне от дороги огневой точке, смотрящей в сторону гор. Движения бойцов плавны и изящны. Они не ползут по земле, они словно бы скользят над ней, бесшумно приближаясь к брустверу окопа. Четко и слаженно они соскальзывают вниз... Короткий шорох, не успевший вырваться из груди крик... Тишина...

Практически синхронно с захватом первой огневой точки, захвачена и вторая, в ста метрах правее, ближе к дороге.

Примерно десять минут на передислокацию и четырнадцать человек замерли, распластавшись на земле на расстоянии одного стремительного рывка от дороги. От главной цели операции — танков. Уничтожив экипажи этих машин и захватив хотя бы одну из них, лазутчики могут рассчитывать на успешный захват объекта.

Осмотр оборонительных рубежей объекта был, конечно, поверхностным, но командиру группы кажется, что четыре Т-90 представляют главную силу объекта.

По стечению обстоятельств Лита как раз смотрит в окно, в сторону дороги, когда начинается короткий, стремительный и жестокий бой. Расстояние и толстые деревянные окна с пятикамерными стеклопакетами приглушают грохот пулеметов, поэтому Лита не вздрагивает, услышав эти звуки. Для нее бой превращается в мерцание огней у дороги... Она видит вспышки пламени на стволах пулеметов, видит разрывы гранат и, наконец, видит, как распускается огненный цветок на месте одного из танков, о существовании которого девочка даже не подозревала.

Она не видит, как падают люди... Не слышит их криков... Но она все понимает! Она, никогда не видевшая войны и смерти, понимает, что там, за стеной, за оградой, умирают люди. И некоторые из них умирают, защищая ее.

Лита не знает о том, что окно, возле которого она стоит — не бронированное, а значит, и что случайная пуля, выпущенная из КПВТ, которым оснащены огневые точки у дороги, может легко и непринужденно пробить это окно, даже не изменив траектории полета. Даже когда один из танков, утробно рыча, разворачивается в сторону Центра и играючи сминает ограду, Лита не думает о том, что одним залпом из пушки Т-90 ее может разметать в клочья...

Но даже знай Лита об угрожавшей ей опасности, она не отошла бы от окна. Не от крайней смелости, а скорее от неверия в то, что она может умереть. Ведь она — одна из четырех детей, воспитанников Центра...

Перепуганный Центр просыпается. Не было ни воя сирены — она взвыла бы только среагировав на пожар, в таком случае всех сотрудников и, конечно же, воспитанников, надлежало немедленно вывести во двор. Эвакуация в случае вторжения просто не была предусмотрена... Те, кто создавал Центр, понимали: бежать будет некуда. Если падет периметр — это конец.

Снаружи громыхнуло. От грохота танковой пушки, раздавшегося в каких-то 50-ти метрах, дрожат не только стекла, но и стены. Три БТРа, выползшие из своих ангаров, пытаются преградить путь бронированному гусеничному исполину... Но что могут их пулеметы, способные перерезать пополам армейский джип, против многослойной брони танка? Что такое 14,3 мм калибра КПВТ на бронетранспортере против 125 мм калибра танковой пушки?

БТРы лупят по гусеницам исполина, надеясь хотя бы лишить его подвижности, но не успевают. Неравный бой троих против одного заканчивается секунд за тридцать. Трижды гаркнуло танковое орудие, с легкостью пробивая броню БТРов, рассчитанную на защиту от пулеметного огня...

Оборона Центра прорвана... Ценой потери чуть более, чем половины своего отряда, диверсанты прорвались на объект, сумев захватить охрану врасплох и даже завладеть одним из танков. После этого исход боя был предрешен... Несколькими выстрелами Т-90 сравнял с землей огневые точки, а под прикрытием его огня остававшиеся в окопах шестеро диверсантов молниеносно забираются в два оставшихся бесхозными танка, экипаж которых был убит, не сумев добраться до своих машин.

Три танка против горстки выживших защитников Центра...

Директор, наблюдавший за боем из окна своего кабинета на втором этаже, тяжело вздохнул, перекрестился и направился к двери. Незваных гостей следовало встретить, а дальше — как повезет.

Подумав, он кладет на стол пистолет, который достал из сейфа, едва проснувшись от звуков выстрелов. Не ему тягаться с обученными спецназовцами... Если они захотят его смерти — он умрет, вне зависимости от того, будет в его руках оружие, или нет. К смерти он был готов с первого дня, когда ему предложили руководство Центром, и хотя он и надеялся, что умрет в тот день, когда его работа будет завершена, но в глубине души был уверен, что умрет однажды вот так: от руки разведчиков одной из держав, которых не может не заинтересовать таинственный укрепленный объект в горах Киргизии.

У самой двери он останавливается и возвращается обратно, к своему рабочему столу. Поднимает телефонную трубку, нажатием нескольких клавиш переводит телефон в режим селектора...

— Всему персоналу Центра оставаться в своих комнатах. Повторяю, всему персоналу Центра оставаться в своих комнатах! Кроме детей! Ребята, я жду вас возле бассейна.

Его голос не дрожит. Почти.

Положив трубку, он думает: а не позвонить ли "наверх", но решает этого не делать. Получать указания, готовиться к заранее проигранному бою... Какой смысл? Охрана мертва. Необходимые сигналы уже отправлены куда следует. "Наверху" все знают, но не успеют.

Нельзя просто так поднять истребители и накрыть группу диверсантов на территории сопредельного государства. Киргизия — не Франция, здесь не собьют самолеты сразу после нарушения границы, но международный скандал все равно будет громким.

А он все равно умрет, так или иначе...

Директор как был, в халате, спустился в детскую, которая, разумеется, уже пустовала. Мальчишки заворожено прилипли к окну, наблюдая, как махина Т-90 объезжает горящие БТРы и неспешно ползет ко входу в Центр, водя башней из стороны в сторону. Следом за первым танком на территорию вползают остальные два уцелевших.

Шедший последним танк, не останавливаясь, развернул башню назад и влепил снаряд во что-то, видимое только ему... Полыхнуло... Умер еще кто-то из охраны Центра.

— Пойдемте, мальчики... — говорит Директор, кладя руку на плечо Никите. — Я же сказал, собираемся у бассейна. Будем встречать гостей.

Мальчишки нехотя идут следом за ним, глядя в каждое окно, мимо которого они проходят. Им интересно. Для них война — это игра. Это что-то новое и захватывающее...

Они еще не знают, что такое смерть.

Но скоро узнают.

Послушная Лита уже сидит на краю бассейна, опустив босые ноги в воду. На ее лице — грусть. Она встречает вошедшего Директора словами:

— Они пришли, чтобы нас убить, да?

— Не знаю, — отвечает он, — скорее всего они просто ходят узнать, что такое Центр. Но когда узнают — вполне возможно, что попытаются. Поэтому вы должны опередить их.

Глаза детей вспыхивают, когда они понимают, о чем он. Оживляется даже Лита. До дня, когда придет пора исполнить Предназначение еще далеко, а сейчас ей выпадет возможность небольшой репетиции того, что предстоит сделать в будущем!

— Вы поняли меня, дети?

С грохотом вылетает парадная дверь. Директор улыбается... Он знает, что скоро умрет, но не боится. Он смотрит на детей.

Они вздрагивают от взрыва, но это испуг, а не страх. И он понимает: Центр останется. Он — умрет, а Центр — нет. И эти дети — тоже нет. Потому что они не могут умереть! Потому что ничто, никакая подготовка и оружие не могут противостоять Божьей воле.

— Вы справитесь, ребята?

Они кивают. Все четверо.

Лита поднимается на ноги и встает рядом с остальными тремя. Маленькая, хрупкая рыжая девочка. Такая взрослая в свои шесть лет... Она — ангел, но настанет время, когда ее будут проклинать словно беса.

Неожиданно сам для себя Директор падает на колени и распахивает объятья, и дети в едином порыве обнимают его. Все четверо... Но плачет только Лита. Только она умеет это делать!

— Встать! Руки за голову и не с места!

Шестеро бойцов в черной одежде влетают в помещение с бассейном. Одинаковые, высокие, крепкие, в одинаковых черных масках на головах. Но шесть лет, проведенные рядом с Литой не прошли даром, Директор кожей чувствует их неуверенность. Пока еще не страх, нет! Просто растерянность и неуверенность. Что они ожидали здесь найти? Завод по обогащению урана? Пыточную для врагов режима страны? Склад баллистических ракет или секретный командный центр?

Что угодно, но только не бассейн, одного усталого мужчину в халате и четверых шестилетних детей.

— Встать! Я сказал, встать! — рявкает один из бойцов, видимо командир отряда, подходя вплотную к Директору и тыча ему в грудь автоматом. Тот послушно встает, но не спешит закладывать руки за голову. Он кладет руки на плечи Литы, и это дает ему силы.

— Кто ты? — кричит боец. — Who are you?

— Я прекрасно говорю по-русски, — спокойно отвечает Директор. — Судя по всему, мы с вами, почтенный, родом из одной страны.

В глазах бойца замешательство. Остальные пятеро рассредоточиваются по залу и занимают оборону.

— Что это за место? Чье это место?

Лита улыбается, и Директор улыбается вместе с ней.

— Вы с боем вломились к нам, положили несколько десятков наших людей и сколько-то своих, и не знаете, зачем сделали это?

Во взгляде бойца читается приговор. Автомат взлетает вверх и останавливается на уровне глаз Директора.

— Я еще раз спрошу, что это за место, а потом просто пристрелю тебя на глазах у твоих детей. Отвечай!

— Это Центр! — покорно отвечает директор. — Мирный, но хорошо охраняемый объект. Наша цель — заботиться вот об этих четырех ребятишках и не более того. Мы — не военный объект.

Губы бойца складываются в кривой улыбке. Не военный, как же... Он положил одиннадцать человек, прорываясь сюда! Одиннадцать! Он, с его опытом и подготовкой! Это была не охрана, это были воины! Такие же, как он и его ребята... Только чуть менее удачливые, чуть более расслабленные от спокойной жизни.

— Кто санкционировал строительство объекта? Кому вы принадлежите? Кому подчиняетесь?

— Центр — детище Ватикана и Русской Православной Церкви.

В глазах бойца удивление и подозрение. Но его внутренний полиграф не чувствует лжи в словах Директора.

— Чем вы здесь занимаетесь? Откуда у РПЦ и Ватикана такие силы и вооружение?

— Еще раз говорю вам, мы — не военный объект. Задача Центра — воспитание и защита вот этих четырех детей.

— Кто эти дети?

— А об этом они расскажут вам сами. Не возражаете?

По залу пробегает легкий ветерок, чуть всколыхнувший волосы Литы, и этот ветерок не ускользает от чуткого взгляда бойца. Он едва заметно вздрагивает, чувствуя неясную пока тревогу.

Лита делает шаг вперед, прямо на него. Как будто собирается пройти через него! И бойцу, прошедшему через горнило шести горячих точек планеты, на миг становится страшно. В голове вдруг мелькает жуткая мысль, порожденная парадоксальностью всего происходящего! Ему вдруг кажется, что его не существует, что он — лишь призрак! И девочка если захочет — пройдет сквозь его фантом, висящий в воздухе. Ощущение так сильно, что он даже опускает взгляд вниз, на свои ноги, чтобы убедиться в том, что он стоит на земле... В том, что он не просвечивает насквозь! В том, что у него еще есть тело!