Креcт

По две ручные гранаты на каждого — это оружие для крайнего случая, начиненное покрытыми нитратом серебра штырями. Братья никогда не говорили об этом вслух, но каждый из них знал что делать, если темные силы окажутся им не по зубам... Достаточно лишь дернуть за чеку и ты сам умрешь "чистой" смертью, не зараженный вампиризмом и отправишь на тот свет всю ту нечисть, что окажется рядом с тобой.

Арбалет, заряженный тремя осиновыми стрелами. Времени на перезарядку в пылу боя уже не будет, но эти три стрелы, выпущенные одновременно, во-первых, практически исключают вероятность промаха, а во-вторых, способны тяжело ранить даже Хозяина.

Фосфорные шашки и ручные и вмонтированные в сделанные по заказу шлемы фонари — чтобы не остаться без света в темном лесу, в окружении врагов. Свет фонаря, направленный в глаза порождению ночи, ослеплял его на миг, ибо нечисть, за редким исключением, не выносит яркого света, а солнечный и вообще был губителен для любого из вампиров или оборотня в волчьем обличии.

Бутыль со святой водой на поясе. Как оружие святая вода — бесполезна, она лишь обжигает нечисть, не нанося особого вреда. Зато если один из них будет ранен — укушен вампиром или оборотнем, то она может спасти им жизнь. Если в течение нескольких ближайших минут после укуса полить ей рану — вирус, превращающий человека в подобие живого трупа, будет выжжен, не успев просочиться в кровь.

Длинный кинжал, лезвие которого также покрыто нитратом серебра — по одному на каждом боку. Оружие ближнего боя. Разит наповал всех, за исключением Хозяев, да и тому можно нанести серьезную рану, полоснув кинжалом по горлу или глазам.

Привычными движениями Охотники доставали оружие, проверяли его боеспособность и определяли его на место, наиболее удобное во время боя. С таким вооружением можно было с полной уверенностью в победе развязать войну с маленькой вампирской дивизией, но они предпочитали перестраховаться, чтобы не оказаться перед лицом врага без патронов или осиновых кольев. Если бы у них была возможность купить танк — они бы сделали это, чтобы быть готовыми ко всему. Впрочем, ко всему быть готовым просто невозможно и Охотники лучше кого-либо понимали это. В их памяти был свеж эпизод поединка с древним и могучим оборотнем, научившимся каким-то образом создавать свои фантомные копии. Они извели весь боекомплект, отстреливая мелькавших то тут, то там громадных волков, а когда закончились серебренные пули — волчье воинство исчезло и перед братьями предстал всего один. Громадный двухметровый клыкастый волк, который поднявшись на задние лапы больше напоминал гималайского медведя. Они с огромным трудом закололи его кинжалами, сами получив несколько тяжелых ранений. Будь этот оборотень в тот день не один — братья простились бы с жизнью.

Солнце окончательно распрощалось с этой частью Земли, исчезнув за горизонтом. Красный закат отпылал. Погасли кровавые блики на куполе церкви.

Ночь пришла.

Охотники включили фонари, пронзив лесную мглу яркими лучами света.

— Может стоило засесть в церкви? — спросил Первый.

— Нет. Тогда ОНИ не подошли бы к нам на сотню метров, поняв, что мы задумали. Они не станут охотиться за целью, которая заведомо недостижима, прячась в стенах храма, куда им нет хода. Ловля на живца, брат.... Ловля на живца...

— Опасная приманка.... — улыбнулся Первый.

— Рыбка тоже зубаста. — отозвался Второй.

— Как ты думаешь, откуда они появятся?

— Понятия не имею. Ты сам видел, могилы девственны, не осквернены. Не слышь я рассказов деревенщины, я бы никогда не поверил, что на этом кладбище водятся кровососы. Вот оборотни — да, в это верю. Тем более, что мужики нам рассказывали об ушедшей из леса дичи, волчьем вое по ночам и нескольких жертвах с разорванным горлом. Я еще не видел вампира, жрущего мясо, а не пьющего кровь. Но слишком многие в деревне были обескровлены — это вампиризм, не иначе.

— Но где, в таком случае, прячется наш кровосос? Кладбище маленькое, мы не могли пропустить оскверненную могилу.

— А что, если он живет не на кладбище? Может он похоронен в лесу? Какой-то отшельник, живший на окраине деревни?

— Возможно, но дела не меняет. Здесь однозначно как минимум несколько кровососов — слишком много жертв для одного. Вероятно, "обсоски". И не забывай о волках.... И они придут сюда, на кладбище — оно манит их.

Откуда-то издалека, из лесной чащи, донесся приглушенный деревьями жалобный вой, эхом отозвавшийся от стен заброшенной церкви.

— Слышишь? — спросил Первый.

— Да. Молодой, недавно умерший. Не хочет жить такой жизнью.

Натренированный мозг Охотника моментально подмечал малейшие детали в раздавшемся рядом шорохе или интонации в голосах нежити. То выл не матерый оборотень, а существо, еще недавно бывшее человеком. За те несколько дней или, быть может, недель, он еще не смирился с тем, что отныне каждую ночь он будет обрастать шерстью и, чтобы не умереть с голоду, выходить на охоту. Пройдет еще пара месяцев и он окончательно одичает, забыв о своем прошлом. Научится жить ночной жизнью, отлеживаясь днем в каком-нибудь логове и боясь показаться на глаза людям. Укушенный оборотнем мог вернуться к людям, и лишь в полнолуние проявлялось его волчье лицо, но вот погибший от его клыков — никогда. Даже днем с его тела не полностью сходила шерсть, а душа или то, что обычно с ней отождествляют, отмирала как ненужный зверю атавизм. Если жертва вампира становилась всего лишь "обсоском", то жертва оборотня — полноценным оборотнем, вот только, уступающим по возможностям Древним.

Вой раздался снова, теперь уже с другой стороны. Его подхватил кто-то совсем рядом, а затем еще и еще, пока вес лес не запел жуткую волчью песню.

Братья переглянулись, одновременно положив руки на рукояти пистолетов.

— Их много.

— Возможно. А возможно большинство здесь просто волки.

— Волки не любят волко-людей.

— А волко-люди не умеют создавать фантомов....

На суровых лицах Охотников на миг проскользнула тень улыбки.

— Бывает всё.

— Всё.

Хор приближался. Оборотни, или волки смыкали кольцо вокруг братьев.

— Круговая оборона! — скомандовал Второй.

Они стояли спина к спине, ожидая появления врагов. В левой руке — мощный фонарь, дополнение к тому, что сияет на голове, в правой — верная "Беретта" с полной обоймой.

— Они идут!

Они показались одновременно со всех сторон, выходя словно не из лесной чащи а из самой темноты под деревьями, куда не добирался даже серебристый свет ущербной луны. Свет фонарей играл на их оскаленных клыках, отбрасывая причудливые блики.

Их было больше дюжины. Большие, сильные, с горящими желтым огнем глазами.

Не волки. Оборотни.

Они шли на живца.

Грянул выстрел и первый монстр, неуклюже поднявшийся на задние лапы для атаки, захлебнулся кровью и собственным рыком. В том месте, где пуля пробила его грудь края раны засветились голубым огнем, но тут же погасли — серебро делало свое дело.

Нестройный ряд оборотней превратился в толпу и, поняв, что люди вооружены, они бросились на них всем скопом, одновременно, надеясь перегрызть горло врагов до того, как те покончат с ними.

Выстрелы зазвучали чаще, а затем практически слились в одну очередь — идеально вычищенные и отлаженные механизмы пистолетов не знали осечек. Атака волко-людей захлебнулась и уцелевшие попытались повернуть обратно к лесу, но было поздно. Одновременно отстреляв обоймы, братья бросили пистолеты на землю, выхватывая запасные. Ни одна пуля не прошла мимо цели — стоило лучу света выхватить из темноты силуэт чудовища, как в следующую секунду не знающая жалости серебреная пуля пчелой впивалась в его мохнатое тело. Черные тела падали на землю с тем, чтобы за мгновение до смерти обрести человеческий облик. Затем теперь уже человеческие тела таяли, исчезая в земле, где им и положено было находиться.

Утихли выстрелы. Утих волчий вой. Лишь где-то неподалеку тяжело заухала ночная хищница сова.

— Есть! — воскликнул Первый, поднимая с земли пистолет и не глядя на него привычным движением заменяя обойму.

— Сколько их было?

— Не знаю, слишком темно. Штук двадцать.

— Несладко бы пришлось деревне в эту ночь.

— Посмотрим, каково еще придется нам. Не забывай о кровососах.

На звуки боя должны были придти другие. Оборотни, вампиры или еще кто-нибудь, обитавший в этих лесах. Поэтому Охотники, не теряя даром ни секунды, вновь наполнили отстрелянные обоймы патронами и замерли в ожидании. Ждать пришлось недолго....

Странный шорох за деревьями привлек внимание Первого за секунду до того, как громадный черный волк взвился в воздух в стремительном прыжке, целясь в его горло. Серебреная пуля, размозжившая ему плечо, не убила его, а лишь отбросила в сторону. Не раздумывая ни секунды, Второй молниеносно кинулся к зверю и, приставив ствол пистолета к его голове, спустил курок.

— Волк. — произнес он, когда голова зверя разлетелась в клочь, повиснув окровавленными ошмотьями на одежде Охотника.

— Точно. — согласился Первый, вынимая обойму и вставляя в нее новый патрон взамен истраченного. — Как думаешь, почему он напал?

— Не знаю. Может, он принял нас за НИХ?

— А что, если он был с НИМИ?

Второй не ответил. Вновь встав за спиной брата, он тоже перезаряжал свой пистолет. Они не знали случая, чтобы дикие волки действовали вместе в оборотнями. Волки и вампиры — да, вампиры и летучие мыши — да, но волки и оборотни.... Нет. Как люди презирают своих ближайших родственников, обезьян, считая их глупыми животными, слишком далеко отстоящих от них, так и волки презирают и ненавидят тех, кто стал похожим на них не в ходе эволюции, а из-за простого укуса. Хотя, с другой стороны, они подчиняются Древним оборотням, признавая не только их родство, но и главенство....

"Обсосок" выскочил из леса и со змеиным шипением метнулся к Первому. Его бледное лицо резко контрастировало с окружающей темнотой, по этому для того, чтобы прицелиться Охотнику не пришлось даже освещать жертву фонарем. Пуля вошла точно в глазницу и, сорвав с вампира половину черепа, швырнула его на землю уже мертвым. Голодный огонь в его глазах потух — душа человека навеки успокоилась, покинув занятое злобным духом тело.

В ту же секунду трое подобных бледнолицых тварей выскочила с другой стороны и метнулась ко Второму. Четыре выстрела — три жертвы. Никто из них не успел приблизиться даже на пару метров.

— Порядок, брат? — крикнул за его спиной Первый.

— Порядок. — отозвался он. — Следи за деревьями.

Большое темное пятно рухнуло откуда-то сверху, видимо с верхних веток ближайшей сосны — зачастую вампиры охотились подобно рыси, бросаясь на свою жертву с высокого укрытия. Серебреная пуля настигла его на пол пути, войдя чуть ниже холодного сердца.

Новый звук вспорол тишину леса. Яростный рев голодного зверя заставил содрогнуться ветви сосен.

Чаща леса разверзлась, исторгнув из себя исчадий ночи и ада — полчища волков и волко-людей, бледнокожих вампиров-"обсосков" и голодных нетопырей. Они наступали, подобно приливной волне — голодные и озлобленные на весь мир, мучимые неутолимой кровавой жаждой. Готовые стереть с лица Земли любого, кто встанет у них на пути.

Грянули выстрелы.

Один за другим падали на землю трупы волков и нетопырей. С тяжелым стоном боли и облегчения обрушивались на траву возвращающиеся в свой истинный облик оборотни, тут же растворяясь в ней, словно в кислоте. С жутким хрипом корчились на земле в агонии "обсоски", чувствовавшие как серебро разъедает их тело, превращая его в кровавую кашу.

Братья не проронили ни единого слова. Ни один из них не просил о помощи и не молил о пощаде, понимая, что надеяться каждый из них может только на себя, а атакующие их кровожадные твари лишены жалости и сострадания.

Патроны в обоих пистолетах закончились в первую же минуту боя — больше десятка вампиров и оборотней были повержены каждым из Охотников, но все новые и новые твари с остервенением и бесстрашием бросались на штурм горы трупов, воздвигнутой братьями.

Всадив в грудь слишком близко подобравшегося вампира заточенный осиновый кол, Первый отшвырнул в сторону пустую обойму и зарядил новую. Поднявшийся на задние лапы оборотень уже распахнул над ним свою пасть, когда он всадил ему в глотку посеребренный крест с острием в центре, одновременно выстрелив в лицо еще одному приближающемуся "обсоску".

С ревом боли и ужаса раненый оборотень, на морде которого все явственнее проступал страшный ожог в форме распятия, бросился обратно в лес не разбирая дороги и опрокидывая бегущую ему навстречу нежить.

Второй потянулся за новой обоймой, когда острые зубы нетопыря щелкнули прямо у его лица. Ударив голодную тварь кулаком, он быстро наклонился, поднимая с земли осиновый кол, а когда вновь выпрямился во весь рост — увидел прямо перед собой оскаленные клыки волко-человека. Он отклонился в сторону, нарушая тем самым первое правило Охотников — "Не открывать спину напарника", и когда челюсть оборотня лязгнула возле его правого уха, всадил в его голову осиновый кол, одновременно отталкивая чудовище от себя и брата.

— Брат, ты цел?! — крикнул Первый, не оборачиваясь.

— Цел! — крикнул тот в ответ, вставляя обойму в рукоять пистолета и выпуская пять пуль подряд в приближающиеся к нему цели.

Гора тел вокруг охотников росла. Вот рухнул на землю "обсосок", голова которого распалась на четыре части, прожженная святым распятием, вот рядом с ним растворился в земле поверженный оборотень.

Наибольшую опасность представляли волки. Серебреные пули, вонзившиеся в тело вампира, убивали его тут же — важно было не задеть внутренние органы мертвеца, все они все равно уже давно не функционируют, а просто привнести в мертвое тело дозу серебра. Волка же, живого, а не исторгнутого адом, нужно было именно убить, прострелив сердце или голову. Эти сильные, выносливые животные умирали далеко не сразу, до последнего цепляясь за жизнь и стремясь умереть, сомкнув челюсти на шее врага.

— Их полчища! — крикнул Первый, вновь с риском для жизни заменяя обойму. — Не знаю, откуда их столько, но если в ближайшие минуты они не закончатся — закончатся мои патроны!

— Мои тоже! — отозвался Второй. Четыре обоймы осталось. Патроны в сумке еще есть, но о перезарядке в этом пекле и речи быть не может.

— Будем прорываться к церкви! Там они нас не достанут!

Звонко пропела тетива арбалета, всаживающего три осиновые стрелы в грудь "обсоска". Тут же ей вторила другая, укладывая еще двоих.

Не сговариваясь, Охотники повернулись боком к церкви и, чувствуя спину брата за своей спиной, начали прокладывать себе дорогу к убежищу.

Грохот выстрелов умолкал лишь на секунду, когда они перезаряжали пистолеты. Ручные фонари давно были отброшены в сторону, а запасные пистолеты вернулись в кобуры. Теперь в одной руке каждого их них был кинжал, а в другой — разящая врагов "Беретта". На месте боя были брошены несколько осиновых кольев — все равно они были бесполезны при таком количестве нападавших, распятия были потрачены все до единого.