Приход отца

— Так может это мутант какой?

— Это жизнеспособная особь. Заметь, взрослая особь, которую уже несколько раз видели в Гольяново. В связи с чем у меня сразу множество вопросов: почему его увидели только сейчас, уже взрослым? Одну и ту же ли особь видят люди каждый раз? Если одну — да, это просто странный мутант, а если нескольких, то мы уже говорим о новом виде, который нужно изучать!

За разговором друзья подошли к пруду и остановились у кромки воды. Пруд манил и притягивал, его идеально ровная поверхность приковывала к себе взгляд и так и призывала разуться и босыми шагнуть в воду, как в детстве. Мужчины остановились у воды и несколько минут молчали, просто глядя на пруд, в котором отражалось и черное небо, и желто-оранжевые пятна фонарей.

— Без десяти полночь, — прокомментировал Коля.

— Ну а чего мы тогда стоим? Пойдем дальше гулять...

— Красиво!

— Да, красиво... Даже если никаких голубей не найдем...

— А мы не найдем!

— ДАЖЕ ЕСЛИ не найдем, — с нажимом повторил Андрей, — все равно не съездили. Погуляли, подышали...

— Походили, — поддакнул Коля, — задолбались, не выспались...

— Со старым другом пообщались!

— А вот это — да, — согласился Коля, вытягивая вперед руку, сжатую в кулак, — дай пять!

— Держи.

— Да, надо чаще встречаться... Надо бы вообще классом собраться.

— Соберешься, как же... Всех разбросало по жизни так, что теперь не соберешь.

Разговор ушел куда-то в сторону, очень далеко от журналистской работы вообще, и от черных голубей в частности. Прогулка по ночной Москве вдруг стала действительно прогулкой, без какой-либо конкретной цели... Впрочем, Андрей не забывал вертеть головой, оглядывая окрестности, но пока ничего похожего на птиц не замечал. Обычные голуби давно спали на своих чердаках, им бы в голову не пришло слепо бродить по берегу пруда, натыкаясь на деревья и фонарные столбы. А необычные голуби, если таковые вообще были, куда-то запропастились.

Впрочем, никаких "если". Андрей был уверен, что черный голубь существует. Назовите это журналистской интуицией или просто предчувствием, но он был уверен: черные голуби — это не газетная "утка". Черные голуби, видящие в темноте, существуют, и они — его материал.

Лишь одного интуиция ему не подсказывала: где искать этот материал. Москва — большая, и даже Гольяново — большое, а голубь, зараза, маленький...

Людей на улицах становилось все меньше, улицы пустели и лишь редкий гул моторов в стороне домов, нарушал опустившуюся на Гольяново тишину. Пруд был центром этой тишины! Она стекала в него, клубилась у воды, приглушая все звуки и, кажется, даже чувства. Кое-где у воды стояли влюбленные парочки: кто — обнявшись, кто — взявшись за руки. В одном месте Коля даже разглядел однополую пару, поморщился, предложил "Столкнуть в воду проклятых содомитов", но внял увещеваниям Андрея о том, что представители сексуальных меньшинств в ночном Гольяново и без него прекрасно найдут себе приключений.

— Полночь! — торжественно объявил Коля, сверившись с часами. — Вот и настал тот час!

— Какой час?

— Да никакой. Просто звучит красиво. Настал тот час, когда я окончательно задолбался бродить тут пешком! Спят твои голуби, Андрюха! Все спят, только мы с тобой как дураки по ночной Москве мотаемся.

— Еще полчаса, хорошо? Полчаса, не больше. Просто походим по парку, выйдем к домам и вызовем такси. Полчаса!

— Ладно, уговорил! Но только полчаса, а то я уже голодный как скотина. Кстати, а днем твоих голубей никто не видел?

Андрей на секунду задумался.

— Нет. Днем их не встречали. Кстати, интересно, почему? Может быть, не замечали их среди их собратьев? В конце концов, одинокий голубь ночью привлекает внимание, ведь его тут быть не должно, а днем голубь, даже со странным расположением глаз, не заметен среди своих собратьев. Кто вообще вглядывается в голубей?

— А может он просто ночной хищник? И сейчас — кружит над нами, выжидая подходящий момент, чтобы напасть! Черный го-о-оолубь, что ж ты вьешься, над моею голово-о-ой!

Андрей рассмеялся, но голову все же поднял.

Небо было безлунным, черным и давящим. Казалось, что фонари парка создают над головой некое защитное поле, удерживающее небесную черноту от падения прямо на тебя. Никакого голубя в небе, разумеется, не обнаружилось, да если бы он там и был — вряд ли Андрей сумел бы его разглядеть. Зато он разглядел кое-что другое... В небе над ближайшим к ним домом, отражались всполохи пламени.

— Это еще что такое?

— Где?

— Вон! — Андрей указал рукой на отблески огня.

— Знаешь... Это бред, конечно, но по-моему на крыше кто-то жжет костер!

Андрей снял с объектива фотоаппарата крышку, навел его на крышу, прибавил увеличения до максимума и сделал пару снимков.

— А теперь посмотри туда! — Коля тронул его за плечо, указывая на противоположную сторону пруда.

На крыше семнадцатиэтажки, что стояла рядом со знаменитым "Домом Бригады", тоже горел огонь. Журналистское чутье Андрея тут же потребовало от него забыть о голубях и орнитологии, забыть обо всем на свете.

— Побежали! — скомандовал он другу, и сам первым показал пример, бегом направившись в сторону Уральской, придерживая бьющий по ребрам фотоаппарат.

— Куда побежали? — удивленно спросил Коля, догоняя его.

— На крышу побежали! Надо же узнать, что там происходит?

— А что там происходит?

До слуха друзей долетели гулкие удары в барабан, доносившиеся явно с крыши двенадцатиэтажки, на которой и горел костер.

— Явно что-то интересное!

Гул барабанов был негромким, но все же достаточно хорошо различимым даже в сотне метров от дома. Кто-то ритмично колотил в "там-там", опуская на него палки с одинаковыми интервалами.

— Сатанисты какие-нибудь? — предположил Коля.

— Вот и выясним.

Друзья обежали дом и ткнулись в закрытую дверь первого попавшегося подъезда.

— Ну и что теперь?

— К следующему! К следующему и к следующему!

Удача улыбнулась им возле третьего подъезда — под его дверь был подсунут небольшой камень, не дававший двери закрыться полностью.

— И что мы собираемся делать? — спросил Коля, нервно нажимая на кнопку вызова лифта вот уже шестой раз подряд, не смотря на то, что лифт уже гудел, направляясь к ним.

— То же, зачем сюда и приехали. Я — ищу материал для репортажа, ты — прикрываешь мои тылы.

— В общем, работаю твоим охранником?

— Да, примерно так.

Двери лифта открылись, друзья вошли в него, и Андрей нажал на кнопку 12-го этажа.

— Но там, на крыше, костер жгут не голуби, — продолжил развивать свою мысль Коля.

— Да.

— Тогда зачем нам туда?

— Затем, что найти голубей нам не удалось, зато мы нашли каких-то странных ребят, которые в полночь жгут костры на крыше дома и бьют в барабан.

— И ты думаешь, это интересно твоим читателям?

— Пока это интересно мне. А когда мы выйдем на крышу — я пойму, что там происходит, и интересно ли это кому-то еще. И если интересно...

Двери лифта разъехались в сторону на 12-м этаже. Андрей сделал шаг, но был тут же оттеснен Колей обратно.

— Я — твой охранник, — прошептал тот, — я — вперед.

— Да было бы от кого охранять! — отмахнулся Андрей, выходя следом.

— Стой. Давай уясним кое-что. Мы с тобой находимся в самом опасном районе Москвы, ночью, и лезем на крышу, где какие-то сектанты жгут костры и бьют в барабаны. Это, конечно, не горячая точка, но согласись, люди на крыше могут оказаться не совсем адекватными или даже совсем не адекватными.

— Ну, допустим...

— Без допустим. Мы не пойдем дальше, пока ты со мной не согласишься. И говори шепотом, пока мы весь этаж не перебудили.

— А если соглашусь — пойдем?

— Да.

— Тогда я полностью с тобой согласен.

— Уже хорошо. Так вот, я хочу, чтобы если дело запахнет жареным, ты делал то, что я говорю, а не таращился на нападающих через фотоаппарат.

— Коля, ты сгущаешь краски. На каких нападающих?

— Лучше перебдеть, чем недобдеть. Если что-то пойдет не так, ты слушаешься меня безоговорочно. Говорю бежать — ты бежишь.

— Я вообще-то могу за себя постоять.

— Я не сомневаюсь. Но согласись, я могу это сделать лучше и с меньшими последствиями. Ты кому-нибудь челюсть на бок свернешь, а он потом на тебя же заявление накатает. А я удар рассчитать умею, вырублю аккуратно, но сильно.

— Хорошо, убедил. Ты прав, ты крут, ты молодец. Теперь мы можем идти?

— Еще нет. Последнее. Я очень надеюсь, что там, на крыше, трое киргизов решили сделать шашлык на свежем воздухе под бой барабанов, ты возьмешь у них интервью, сделаешь пару снимков и напишешь статью о тяготах жизни кочевых народов в большом городе, и о том, как они с ними борются. Но если там реально какие-то сектанты и дела будут складываться не в нашу пользу, то запоминай: если говорю, что надо бежать — ты бежишь, создавая на бегу как можно больше шума, и на бегу же набирая с мобильного 020. Ты — бежишь, а я — прикрываю.

— Коля, ты реально думаешь, что если что-то пойдет не так — я тебя брошу?

— Реально думаю. Потому что ты мне уже пообещал делать то, что я скажу. Логику включи, журналист! Зажмут в угол обоих — обоих и убьют. Зажмут одного, а второй смоется — первого убить не рискнут, ведь есть свидетель, который их опознает.

— Ну, ты совсем уж страху нагнал.

— Это моя работа. Я, если ты помнишь, инструктор по самбо. А конкретно сегодня, я — твой секьюрити. Поэтому или ты принимаешь мои правила игры, или сейчас я вызываю полицию, а ты можешь идти куда хочешь. Но я тебя уверяю, приехавший наряд полиции тебе интервью сорвет!

— Ладно, я все понял. Ты меня убедил. Можем мы теперь идти? Может еще дверь на крышу вообще на замке, и мы туда никак не попадем.

— Я уверен, она открыта. Камушек под дверью подъезда не просто так лежал, это для своих дорогу свободной оставили.

— Ну так пойдем, удостоверимся!

Дверь на крышу в самом деле была не на замке. Она поддалась легко, без скрипа, и Коля первым шагнул на крышу под гулкие удары в барабан.

— Твою мать... — прошептал он, едва перешагнув порог.

На него смотрел голубь. Черный голубь. Смотрел во все свои оба глаза, расположенные на передней части морды, по бокам от клюва — все в точности как описывал Андрей, который, кстати, уже отталкивал его в сторону, наводя на голубя объектив фотоаппарата.

В колиной душе шевельнулось какое-то дурное предчувствие, вызванное слишком уж навязчивым совпадением. Они приехали искать черных голубей — они нашли голубей, когда уже и думать о них забыли. Таких совпадений не бывает, это известно всем.

А голубь, тем временем, смотрел на них своими бусинами-глазами, поводя головой то вправо, то влево, и в самом деле не испытывая ни малейшего дискомфорта по поводу отсутствия света. Все не так было в этом голубе... И расцветка перьев — черных, матовых, поглощающих каждую каплю света, упавшую на них, и эти его неправильные, не голубиные глаза, и немного другой клюв — более широкий, чем у обычных голубей, но чуть более короткий. Все в этой птице было "чуть-чуть не так", вплоть до размера — черный голубь был чуть-чуть больше своих сизокрылых собратьев.

Андрей "прилип" к птице, постепенно приближаясь к ней с фотоаппаратом, делая снимок за снимком. Прагматичного Колю фотосессия загадочного голубя интересовала куда меньше, чем то, кто бьет в барабаны посреди ночи, поэтому, оставив друга щелкать затвором фотоаппарата, он аккуратно выглянул из-за угла надстройки, из которой они только что выбрались на крышу. Представшая его глазам картина была странной, но отнюдь не угрожающей и не кажущейся опасной.

На широком пространстве крыши между двумя выходами на кровлю, венчавшими подъезды, расположилось десять человек, один костер, разложенный прямо на рубероиде и один барабан (Коля подсознательно ожидал увидеть гигантский "там-там", но барабан был не больше полуметра в высоту и, судя по всему, был куплен, а то и просто получен в подарок на каком-нибудь сайте бесплатных объявлений). Все происходящее могло бы показаться сходкой недалеких сектантов, школьников-сатанистов, упивающихся совершением недозволенного и дрожащих то ли от возбуждения, то ли от страха быть пойманными с поличным, если бы не одно но. Голуби. Несколько этих странных птиц, уже начинавших казаться Коле не столько странными, сколько жуткими, расселись вокруг костра и сектантов. Они сидели на краю крыши, на антеннах, просто на ровном пространстве и, вопреки всякой логике, не собирались улетать. Птицы, игнорирующие присутствие рядом людей и огня... Нонсенс. Последней каплей стал голубь, сидевший на плече у высокого мужчины, явно бывшего среди сектантов вожаком. Этот человек — рослый, крепкий, с длинными темными волосами до плеч, в отблесках пламени костра казался инкарнацией древнего египетского бога, и довершали эту картину громадное копье в правой руке, направленное острием в небо, и черный голубь на левом плече — спокойно взирающий на огонь и не предпринимающий попыток улететь.

Мужчина был обнажен по пояс. Его кожа отливала бронзой, и сложно было понять, дело в свете пламени костра или в цвете его тела. Могучая грудь, бугрящиеся мускулами плечи и руки — огромное копье он держал небрежно, словно пластмассовую игрушку... Ему бы еще звериную шкуру, закрепленную на поясе, но даже и самые обычные джинсы, которые были надеты на гиганте, не портили впечатления.

За колиной спиной раздалось шипение. Жуткое, заставляющее вздрогнуть шипение! Так шипят гадюки, предупреждая более крупного противника о том, что будут драться насмерть. Он оглянулся, чтобы увидеть, как пятится назад Андрей, не переставая щелкать затвором фотоаппарата.

Голубь шипел, чуть приоткрыв свой клюв и угрожающе подняв крылья. Именно что угрожающе... В первую секунду Коля и сам попятился, увидев под крыльями жуткой птицы тонкие пятипалые руки с острыми когтями.

— Что это за...

— Снимай курку! Хватай его! — зашептал Андрей.

— Да иди ты в пень! Я к этой дряни не притронусь! Черт его знает, может он еще и ядовитый!

Тем временем голубь, решив, что хватать его никто не собирается — взмахнул крыльями и поднялся в воздух, направившись к костру. Андрей проводил его взглядом, все еще не веря своим глазам и ожидая, что птица врежется в первое же препятствие, но голубь то ли прекрасно видел в темноте, то ли пользовался иными чувствами, кроме зрения, но летел он спокойно и величественно, а не хаотично петляя, как делали бы это нормальные голуби в темноте. Сделав круг над крышей, голубь опустился рядом с одним из своих собратьев на антенну за спиной человека с копьем.

Друзья больше не прятались — не было смысла. Их увидели. Несколько сектантов повернули головы в их сторону, но никак не отреагировали на их появление.

— Ну что? — не удержался от шпильки Андрей. — Обмануло тебя твое предчувствие? Наши сектанты вполне мирные, никто на нас пока не кидается!

— Это пока... — холодно ответил Коля, не сводя глаз с человека с копьем. Он встретился с ним взглядом, и этот взгляд Коле сильно не понравился... Уверенный взгляд, сильный, гипнотический. И враждебный...