Попутчики

— Сама такая! — огрызнулся брат. — Разве не помнишь, как она тебя в десять лет скинула?

— Я-то помню, только я была маленькая хрупкая девочка. А тебя она совсем недавно скинула — прошлым летом, — парировала я.

Ростену на это сказать было нечего. Вообще, Ласточка действительно смирная, но с одним недостатком — терпеть не может всех, кому меньше пятнадцати. И как только узнает, зараза такая?! Ведь по росту и не определишь. Но так или иначе младших конюхов к себе подпускает с большой неохотой. Ростена тоже сейчас терпела только из-за того, что он время от времени подпихивал ей сахар под нос.

— Ладно, давай сюда кобылу и иди — замерз ведь, — пожалела я брата. Тот печально шмыгнул красным носом и вышел из конюшни. Я пошла следом, ведя за собой Ласточку. Во дворе приторочила мамину сумку и запрыгнула в седло. Ростен стоял рядом и смотрел на меня грустными глазами. Знает, что мне, пожалуй, повезло смыться так вовремя.

— Лесь, ты там осторожнее, а? — сказал он.

— Не боись, малец, прорвемся, — сказала я любимую присказку отца. Ростен понял и робко улыбнулся. Ну и правильно. Зачем хоронить того, кто еще жив? — Скажи, чтобы ворота открывали.

— Уже открыты, северные. — Я кивнула и, тронув бока Ласточки, неторопливой рысью поскакала вперед, из родного дома. Слезы замерзали и маленькими льдинками кололи лицо...

* * *

Этот камень не горит. Хырз, почему?! Неужели все эти маги не могли придумать горючее для камня? Тогда бы от этого старого полуразрушенного замка совсем ничего не осталось! Хотя о чем он говорит, какие на этой стороне Границы маги?! Инквизиция славно постаралась за эти десятилетия, уничтожив большую часть из них, а другую заставила бояться собственных теней.

Мужчина в длинном черном плаще с капюшоном раздраженно пнул красивый резной стул с витыми ножками и обитой красным бархатом спинкой. Он уже уничтожил всех обитателей замка, осталось только убрать следы. Но каменный замок не хотел гореть!

Выход оставался только один — он просто поджог всю деревянную мебель, внутренние перекрытия и деревянные постройки во дворе. Теперь после этого пожара останется только каменный остов. Затем оседлал невозмутимого вороного жеребца и выехал за ворота. Вслед ему доносился треск пламени и лопнувшего стекла. Снег во дворе от жара уже растаял, перестав быть укрытием для мусора, давно погребенного нерадивыми слугами.

За воротами оказалось неожиданно холодно после жара огня. Всадник, пришпорив коня, поскакал к ближайшему холму. Там он обернулся на покинутые им руины. Знатно горит! Только бы соседи не узнали прежде времени об этом пожаре. Слухи могут помешать добраться к следующей цели.

Усталость отдавалась в каждой клеточке тела. Бедро горело огнем, как будто он увез с собой его частичку из замка. Но останавливаться и проверять нельзя. Терпеть, терпеть и скакать вперед. Рано или поздно рана затянется. Бывало и похуже, ему не привыкать.

Всадник тронул ногами бока коня и начал спускаться вниз с холма, подальше от места своего преступления.

2

Мой родной замок уже давно скрылся в летящем хлопьями снеге. Я плотнее завернулась в свой плащ, но все-таки не удержалась и подняла голову, ловя ртом пушистые хлопья. М-м-м!.. А в детстве за это еще и ругали...

Мысли кружили в голове, как эти снежинки, возвращаясь снова и снова к предстоящему визиту Советника к нам домой. Каков наглец, а! Ведь всем друзьям отца ясно, зачем ему понадобилось выразить соболезнования семье погибшего!

Советник Линдер появился в Зарде около пятидесяти лет назад. Я его видела всего раз и то мельком, когда мы семьей два года назад приезжали в столицу Бэланд. Неприятный такой тип. Высокий, сухой человек с крысиным лицом, он сразу как-то отталкивал от себя людей. И вроде бы и не говорит ничего плохого, а доверия не внушает. Помню, отец о чем-то с ним спорил тогда, а я с лестницы, ведущей на второй этаж, наблюдала за ними. Слов было не разобрать, но интонации я улавливала. Старший Советник чего-то настойчиво добивался, а папа был против. Потом отец все-таки заметил мою любопытную голову, торчащую между прутьями перил, и незаметно для гостя показал мне кулак.

Люди поговаривали, будто бы Старший Советник остался здесь с сотворения Границы. Глупости, наверное. Границе ведь уже около четырехсот лет, а Линдеру на вид около шестидесяти. Хотя кто их, колдунов, знает. А в том, что Линдер колдун, не сомневался никто из знати. Только об этом не говорилось вслух. Линдер был вторым после короля лицом в Зарде. У него не было титула, как и у всей Семерки Совета, но был свой замок и свои земли. За пятьдесят лет он превратился в крупного землевладельца, подмяв под себя окрестные земли. Не ошибусь, если скажу, что у него и на островах имеется собственность. Он стремительно поднимался по карьерной лестнице, быстро вошел в состав Совета, а потом и вовсе стал его возглавлять. Ему непосредственно подчинялась Инквизиция и все духовенство.

Тихо и без шума подчинив себе соседей, Линдер начал искать оставшихся с установления Границы людей и их потомков со способностями к магии. Никому не было дела до того, что они стали пропадать. Инквизиция все равно за ними охотилась. Одним пойманным магом больше, одним меньше, какая разница? Об этом знали единицы. Возможно, и мне ничего не было бы известно, если бы наличие в нашей семье магических способностей. Отец давно ощупывал почву, выведывал, узнавал, выспрашивал, не догадывается ли кто о нас. Оказалось, не напрасно. Старший Советник так же тихо и аккуратно, как он делал раньше, убрал главного защитника моей семьи.

По мнению большинства населения Зарда у отца довольно опасная работа. Он — Страж Границы. Ими становились только приграничные лорды. И никому не покажется странным, что он погиб именно там. Никому, кроме тех, кто действительно хорошо знает его.

Граница... К ней испытывают противоречивые чувства — ее боятся и уважают, страшатся магов, создавших ее.

Около четырех сотен лет назад было принято решение, 'разделить' континент на две половины. Причин тому было много. Например, многие люди стали обвинять другие расы в том, что именно они стали рассадником нечисти. Если бы они исчезли, то и нечисть пропала бы вместе с ними. Другие, как правило, высшая знать без магических способностей, говорила, что магия — порождение Тьмы и Зла, а не творение Единого и Светлого Бога. Ее нужно искоренить, во что бы то ни стало. За несколько лет до разделения начались волнения, нападения, гонения. Люди, которых было больше, чем представителей других рас, начали убивать. Естественно, вампиры, эльфы, оборотни, дроу не стали подставлять другую щеку, а ответили ударом на удар. Людей погибало больше, чем других — они были намного слабее тех же вампиров, которые и без магии могли убить человека за пару секунд.

Когда положение стало совсем невыносимым, собрались представители всех рас, в основном, короли и старшие сыновья королей, которые еще оставались в живых, и решили разделить континент на две половины. Отдать людям, которые терпеть не могли магию, кусок поменьше, а вторую часть поделить между остальными расами. Споров на эту тему было много, но каждый понимал, что рано или поздно какую-то расу просто уничтожат. Вероятнее всего, людей. Были среди представителей других рас гуманисты, которые решили сохранить людскую расу.

Над созданием Границы трудилось много магов. Она появилась буквально за пару дней. Но до этого расы начали 'сгонять' людей на запад, чтобы без помех закрыть их там. Не знаю, как это происходило на самом деле, ко мне это дошло лишь из старых хроник, сохраненных отцом, но там было написано именно так. Как я подозревала, в результате этой вынужденной иммиграции тоже погибло немало людей.

На восточной стороне оставшиеся в живых люди и нелюди стали постепенно создавать новые государства. О дальнейшей их истории мне неизвестно — Граница тщательно следила за своими тайнами.

На западных землях со временем из разрозненных графств и герцогств образовалось единое королевство — Зард во главе с королем и Советом при нем. Каждый из Семерки возглавлял свою отрасль, но помимо них существовало еще два Тайных советника — один отвечал за работу Инквизиции, а второй возглавлял Дозоры Стражей Границы. Раньше имена этих советников не разглашались из соображений безопасности, но сейчас все стало по-другому, однако название так и осталось.

Создание Инквизиции вообще отдельный вопрос. Изначально это были патрули не-магов, которые убивали другие расы и магов-людей. После создания Границы они еще действовали некоторое время, пока существовало огромное количество магов на этой стороне Границы. Но позже, с их масштабным уничтожением, было принято решение создать Инквизицию — орган, работающий во имя Единого и Светлого Бога. И недавние артефакты, помогающие обычным воинам убивать магов, стали святым оружием против страшной магии, посланным Единым.

Маги все еще существовали в Зарде, но они стали тщательно скрываться. Те, кто все еще попадался Инквизиции, или оказывались случайными жертвами, не имеющими к магии никакого отношения, или же простыми недоучками, не справившимися с неожиданно свалившимся на их головы даром магии.

Наша семья была одной из немногих, кто действительно должен опасаться Инквизиции. Из нас четверых даром обладали трое: я, мама и брат. Отец был обычным воином, который всегда старался защитить нас троих от посягательств Инквизиции. Списывал многие устроенные мной и мамой разрушения на близость к Границе. Да, от Ростена неприятностей было меньше, чем от нас двоих.

Дело в том, что мама, да и я теперь тоже — потомственные Волшебницы Стихий. Считается, что ни подчинить себе, ни управлять Стихиями невозможно, так как они самые непредсказуемые силы в мире. И вот однажды задолго до установления Границы мой далекий-далекий предок решил опровергнуть это и, путем экспериментов, создал-таки что-то, позволяющее подчинить себе необузданные силы. Только недосмотрел за своим 'созданием', и его маленькая дочь, играя в его лаборатории, наткнулась на него. Что-то пошло не так, и девочка каким-то образом вобрала артефакт в себя. Они стали полностью неотделимы друг от друга, и способности управлять Стихиями перешли к дочке ученого.

С тех пор они передаются в нашей семье только по женской линии. От матери к дочери. Мальчики, конечно, тоже обладают способностями, но только на уровне обыкновенного мага. Артефакт стал неиссякаемым источником силы.

Свои способности я получила еще при рождении, но полностью они 'открываются' только в день совершеннолетия. Говорят, в этот день может произойти огромный всплеск Силы далеко в стороны. Так же ходит легенда, что в день совершеннолетия Волшебницу Стихий легко подчинить себе, а вместе с ней и сами Стихии. Линдер, похоже, ищет способ отделить меня от артефакта, чтобы самому обладать подобным даром. Он оказался одним из тех, которые несколько веков охотятся за Волшебницами Стихий и пытаются как-то 'извлечь' артефакт. Однако никому так и не удалось, ведь он стал частичкой нашей души...

От раздумий меня отвлек звук, которого я не ожидала услышать этой ночью на пустынной дороге. Это был приближающийся топот копыт. На свежем белоснежном снегу он звучал несколько приглушенно, но я услышала его. Топот приближался, и я начинала заметно нервничать.

Еще бы! Мама очень хорошо постаралась, прикрывая мой отход. На эту дорогу никто не смог бы въехать. Испытывал бы тревогу, страх, но коня повернул бы на другую, более короткую. А тут...

Это не Советник, однозначно. Для него еще слишком рано. Попробовать договориться с неожиданным попутчиком? Возможно, это вполне адекватный селянин, который заблудился. Хотя я и не верила этому. Адекватный бы вообще носа на улицу не показывал — видит же какая погода. И на топот лошади мирного селянина тяжелая поступь позади совсем не походила.

Еще оставалась слабая надежда, что нежданный попутчик просто проедет мимо.

Пока я собиралась с духом дать отпор побеспокоившему меня субъекту, топот начал утихать. Не иначе меня заметил и теперь переводит коня на шаг, чтобы поравняться. Мы с Ласточкой уже около часа ехали шагом. Иначе метель кидала огромные горсти колючего снега прямо в лицо. Но моему нежданному попутчику, похоже, было все равно. Вон, каким галопом несся на меня.

Тяжелое дыхание коня сзади начало приближаться. Я решила не оборачиваться, полагая, что первым разговор должен начать именно попутчик, раз он все-таки решил замедлить ход. Но, не удержавшись, я скосила глаза на всадника. Мое внимание в первую очередь привлек его конь. Вороной красавец, высокий, тонконогий. Снег, падая на него сверху, сразу паром устремлялся обратно. Куда уж моей старушке Ласточке. Кстати, именно по причине возраста мне ее и отдали. Мне ведь кобылку у Ронхра придется оставить.

А вот лица всадника мне под капюшоном было не разглядеть, однако по широким плечам, да и по все фигуре видно, что мужчина.

— ЛЕДИ!!! — вывел меня из задумчивого любования жеребцом сердитый голос всадника. Ласточка испуганно дернулась в сторону.

'Мужчина, судя по голосу' — заключила я. Правда у нас и селянки некоторые басом говорят. Я нервно хихикнула.

— Что с вами, леди? — удивился попутчик. — Вам нехорошо?

Учитывая, что я нахожусь на пустынной заметенной снегом дороге в компании неизвестного, почти двухметрового мужчины, лица которого я пока и не увидела, то да, мне совсем нехорошо. Скорее, паршиво. Даже восхищение конем куда-то пропало. Я только сейчас в полной мере осознала, на что я подписалась, когда согласилась поехать одна ночью неизвестно куда. И это я, никогда не выезжающая из дома в одиночку!

— Нет, что вы, — у меня вышел какой-то испуганный писк. Попутчик, похоже, понял, что пугает меня, поэтому дернул поводья своего коня и теперь не теснил Ласточку к сугробам.

— Леди, — уже более спокойно обратился ко мне всадник. — Извините за беспокойство, но я хотел бы узнать у вас дорогу.

Неизвестный продолжал с настойчивостью называть меня 'леди'. Скорее всего, просто хотел казаться вежливым. Да и мой плащ выглядел вполне дорогим для того, чтобы вежливый человек мог назвать меня 'леди'.

Я почти физически ощутила недовольство всадника. Пауза-то затягивается. Я прокашлялась.

— А куда бы вы хотели попасть, милорд? — спросила я неожиданно тонким голоском. Не было у меня настроения вести светскую беседу. Поэтому хотела быстрее отвадить нежданного попутчика, чтобы он уже быстрее продолжил свою дорогу самостоятельно. Правда, с милордом я погорячилась. Вряд ли здесь на этой дороге представитель старшей знати окажется. Просто тоже, как и он, была вежливой.

Похоже, попутчик, услышав мой голосок, зашкаливающий от глупости, засомневался в моей компетентности знающего человека. Что мне было только на руку.

— Э-э-э... — протянул он. И неожиданно ляпнул: — А вы куда едете?

А вот это тебе совсем не нужно знать! Поэтому продолжаем свой концерт.

— К жениху, милорд, — прописклявила я. Откуда только смелость взялась? Мой инстинкт самосохранения решил, что, отвадив нежданного попутчика, я точно останусь цела и здорова. — Ждет меня, родненький. Родители не хотят выдавать меня замуж за простого пастуха. А я сбежала.