Книга 4. Воздушный стрелок. Наёмник

— Ясно. А как же вас угораздило так радикально сменить вид деятельности, Игорь Сергеевич? — поинтересовался я и тут же спохватился: — Если не секрет, конечно...

— Да какой уж тут секрет? — пожал плечами мой собеседник. — Все просто. Здоровье, Кирилл Николаевич. Ночевки под открытым небом и многочасовые, а тем паче многодневные, пешие переходы мне врачи запретили. Вот и пришлось переквалифицироваться. Да и то как посмотреть... Я ведь специализируюсь не на домах и квартирах, а именно на земельных участках. Ко мне частенько обращаются не только за подбором удобного места для дома, но и заказывают геологические исследования. Знаете ведь, любой дом начинается с фундамента. А выбор его типа, глубины закладки напрямую зависит от места. Какие почвы, как глубоко залегают грунтовые воды и прочее... Вот я и провожу соответствующие исследования, готовлю рекомендации, а подчас и участвую в проведении строительных работ... Но последнее бывает довольно редко.

— Это интересно... — задумчиво протянул я. Кажется, мне повезло, но... надо кое-что проверить. — Как вы понимаете, мне такие рекомендации тоже понадобятся. Участок-то мне нужен именно для того, чтобы на нем поставить дом. Будущее родовое гнездо, если можно так выразиться, а значит, он должен простоять века.

— Да, родовое гнездо — это дело серьезное. Как говорят некоторые наши европейские соседи, "мой дом — моя крепость". А без серьезных геоисследований браться за возведение крепости никак нельзя... иначе ни о какой безопасности и речи быть не может. Я буду рад помочь вам в этом начинании, — улыбнулся Игорь Сергеевич, явно поняв, к чему я клоню.

В яблочко! Удачное знакомство, определенно. Нет, понятное дело, я еще посоветуюсь с Бестужевыми, и, думаю, Аристарх не откажет в любезности, "пробьет" моего нового знакомца. На всякий случай...

Тем временем мы выбрались за город и спустя полчаса прибыли на место. Первый объект. Земельный участок оказался ничем не примечательным местечком. Ровное, почти квадратное поле, с двух сторон обрамленное перелеском, вдоль третьей проходит грунтовка, ведущая к поселку, а с четвертой участок ограничен широким, но мелким ручьем, за которым раскинулся огромный луг. Ничего особенно интересного... Следующие два объекта тоже оставили нас равнодушными, а последний и вовсе произвел откровенно неприятное впечатление, поскольку неподалеку от него обнаружился маленький, но сильно дымящий заводик. Даже наш агент недоуменно покачал головой.

— А в прошлом году его здесь не было. Странно... — вздохнул он и, повернувшись ко мне, развел руками. Выглядел при этом Игорь Сергеевич откровенно обескураженным. — Извините, Кирилл Николаевич. Для меня это тоже большой сюрприз. Обещаю, что при подборе других вариантов я тщательно прослежу за тем, чтобы подобных казусов не возникло. Но сейчас... знаете, на сегодняшний день это все, что я успел найти по вашему запросу.

— Ничего страшного, Игорь Сергеевич, — отмахнулся я. — Мы же и не рассчитывали, что удастся вот так сходу подобрать что-то подходящее.

— Да-да... понимаю, но тем не менее, — покачал головой агент. — Для меня это вопрос престижа, если хотите. Мои клиенты всегда получают то, что ищут. И сегодняшняя ситуация...

— Игорь Сергеевич, давайте договоримся так... — подождав, пока агент устроится в кресле в салоне спасплатформы, предложил я. — Мы оставим вам расширенный список желаемого и не станем ограничивать во времени. В пределах разумного, естественно. Работайте, ищите. Может быть, даже это будет объект, который хозяева не хотят продавать, не отбрасывайте его, если он подходит по параметрам. Мы не торопимся, да, Инга?

— Можем ждать хоть год, — с комичной серьезностью кивнула та. — Валентин Эдуардович так и сказал...

— М-м, Валентин Эдуардович? — приподнял бровь агент. — Не о боярине ли Бестужеве вы говорите?

— О? Вы его знаете? — удивился я.

— Кирилл Николаевич, да кто же его здесь не знает?! Да и имя-отчество довольно редкие, согласитесь. По крайней мере, ни одного другого Валентина Эдуардовича в Костромском воеводстве нет, это точно, — всплеснул руками наш собеседник. — Так вы остановились в его имении?

— Именно так.

— Ха, если бы Кирилл остановился где-то еще, Ольга бы ему такой бэмс устроила! — хихикнула Инга. Ну, чертенок!

— Кажется, мне повезло больше, чем я смел рассчитывать! — весело улыбнулся агент. — Так вот вы какой!

— Простите?.. — не понял я.

— Ох, это я прошу прощения, — вдруг спохватился Игорь Сергеевич. — Видите ли, Кирилл Николаевич, уже месяц наше воеводство просто разрывают слухи о помолвке Ольги Валентиновны. Утверждали даже, что жених прибыл вместе с нею, но никто его не видел... а боярских детей спрашивать... сами понимаете. Я ведь не ошибаюсь, правильно? Вы и есть тот загадочный молодой человек, что покорил сердце первой красавицы нашего города?

— Это еще кто кого покорил... — вздохнул я, мимоходом погрозив кулаком довольной Инге.

— Что ж, тогда... позвольте мне стать первым костромичом, который поздравит вас с помолвкой, — улыбнулся агент, протягивая мне руку. — Честное слово, вот не думал, что обойду наших кумушек на повороте...

— Игорь Сергеевич, я очень надеюсь, что эта информация...

— Понимаю, понимаю. Сам не люблю сплетен и пересудов, — покивал он в ответ. — Обещаю, что никому ничего не скажу. Это и в моих интересах. В противном случае меня самого замучают расспросами. Наши кумушки — они такие... Кстати, надеюсь, вы будете на весеннем пиру в доме воеводы? Да? Тогда примите добрый совет: берегитесь его супруги. В умении вытрясать информацию она даст форы и Преображенскому приказу!

Весенний пир. Да, приглашение на него пришло в имение Бестужевых еще две недели назад. И у меня еще тогда возникли определенные подозрения. Вот как увидел открытое приглашение на два лица, адресованное Ольге, так и заерзал. Намек был уж очень толстым. Ведь по факту о моем присутствии в Костроме никто не знал. А значит, достаточно было одного приглашения для всей семьи Бестужевых. Тем не менее, Ольге пришло отдельное письмо. Нет-нет, никакого нарушения этикета... помолвка объявлена, и чисто формально городской воевода был прав, присылая отдельное приглашение для Ольги и ее жениха. Но только формально... М-да, вот где надо набирать настоящих разведчиков. Намекнуть, что ли, Валентину Эдуардовичу?

Пока мы с Роговыми и Северским разъезжали по предместьям Костромы, ученицы успели укатить за покупками, ну а учитывая, сколько времени они тратят на магазины... В общем, у меня появилось свободное время, чтобы решить еще пару вопросов, до которых все никак не доходили руки.

Так что, пообедав в компании Аристарха, Георгия с Ингой и боярских детей Бестужевых, я заглянул в нашу с Олей спальню, где отыскал пакет со своими документами и, нацепив сбрую с рюгерами, отправился в гараж. Отыскав среди бестужевской техники "Лисенка", вжикнул молнией куртки, захлопнул забрало шлема и, поддав огня, открыл окно во двор собственного московского дома. Ох, ты!

Тяжело... Выкатившись на утоптанную площадку перед домом, я еле удержал моментально ставший неподъемным мотоцикл и, тяжело вздохнув, мотнул головой. Рановато, похоже, мне такие коленца откалывать. Черт! Как будто бетонную плиту на своем горбу тащил, а не на мотоцикле пару метров проехал. Хм... а с ЛТК такой проблемы не было. Все-таки провести человека в броне через окно куда проще, чем мертвое "железо" без оного.

Кое-как отдышавшись, я сполз с седла и, поняв, что в таком состоянии далеко не уеду, решил дать себе с полчаса отдыха. Благо с некоторых пор за домом приглядывает один из подчиненных Аристарха, так что проблем с наличием еды и чая не предвидится. Ну, как приглядывает? Появляется здесь раз в два-три дня, смотрит, все ли в порядке и есть ли в холодильнике еда, а в шкафу сигареты, докупает необходимое и уезжает...

Правда, глянул на часы браслета-коммуникатора, и аппетит пришлось урезать и обойтись вместо чая с плюшками полулитровой кружкой кофе под долгую, первую за день сигарету.

Полчаса истекли, и, поднявшись на ноги и убедившись, что тело не собирается валиться в обморок от усталости, я нахлобучил на голову шлем и двинулся на выход. Фыркнув, заурчал двигатель "Лисенка", ворота распахнулись, и я выкатился на просеку. Одним уже привычным усилием воли закрыв створки, поддал огня — и мотоцикл, взревев, понесся по дорожке, плюясь талым снегом и весенней грязью из-под колес.

Первой остановкой в моей сегодняшней поездке значился городской совет образования. В принципе, о сдаче экстерном экзаменов старшей школы я уже с ними договорился по коммуникатору. Дело осталось за малым — вручить им мои документы и получить информацию по датам экзаменов. Ну и сдать их, само собой. А вот тут мне должны помочь уроки деда. Должна же быть хоть какая-то польза от этого старого... кхм. Да, я зол на него. Точнее, на себя самого. Обещал же в ноги поклониться? Во-от. А выполнять это обещание мне очень не хочется... но деваться некуда. Слово надо держать.

Тряхнув головой, отделался от неприятных мыслей и, сбавив ход, свернул в нужный переулок. Вот, собственно, я и на месте.

Пришлось побегать по этажам этой обители чиновников от образования, но в результате не прошло и часа, как на руках у меня оказались все необходимые бумаги, включая направление в аттестационную комиссию, список подлежащих сдаче экзаменов... восемнадцать позиций! И расписание.

Можно бы и домой отправляться, но есть у меня здесь еще одно дело. А значит... Короткий звонок на знакомый номер — и я вновь в седле "Лисенка" мчусь по улицам Москвы. Вот мотоцикл вылетел на оживленное Садовое... хм, и не скажешь, что полтора месяца назад улицу утюжила тяжелая техника, а в городе почти повсеместно слышалась стрельба и взрывы. Москва быстро залечила раны, оставленные мятежом. Сейчас о нем напоминают разве что два позорных столба на Красной площади с поименным перечислением родов, запятнавших себя предательством... Восемьсот шестьдесят девять фамилий, из которых лишь сто с небольшим служилые. Остальные же... М-да. Не удивлюсь, если вскоре самые хитровымудренные из владетельных бояр начнут отдавать своих детей в службу. Уже сейчас отношение к владетельным в обществе далеко от прежнего. Смотрят на них с откровенной прохладцей. И без влияния государя и наследника тут точно не обошлось. Теряют позиции старые самодостаточные роды, а вот служилые — наоборот, только набирают очки.

И то сказать. В стране чуть больше полутора тысяч владетельных, и половина из них замазалась в мятеже по уши. А служилых-то десятки тысяч, и из них лишь чуть больше ста семей примкнули к инсургентам. Меньше одной сотой! Нет, понятное дело, если считать по головам, то служилых, подавшихся к инсургентам, будет куда больше, но в том-то и соль... Если наследник служилого боярина примкнул к мятежникам, это же не весь род, правильно? И судить его будут именно как отдельную "несознательную личность". То есть при этом ни родители, ни дети его, ни иная какая родня под удар не попадают. Если, конечно, тоже не участвовали в мятеже.

А вот с владетельными боярами все иначе. Они ведь присягали государю не только за себя, как служилые, но и за весь свой род. И после мятежа им это припомнили. Казнили целыми фамилиями... Нет, на тот свет отправили только прямых участников, но и их родня легко не отделалась, бояричи и боярышни лишались наград и собственности только так! О боярском звании и речи нет, гербовые щиты в Думных палатах Кремля переворачивались один за другим, так что впору еще одну стену "пустью" обозвать, только не княжьей, а боярской. И пусть скажут спасибо, что их в ссылку не отправили, как того же Женьку Разумовского, например. А ведь за меньшее, куда меньшее титула лишился... ну, если судить объективно, естественно. С моей-то точки зрения... вообще бы убил тварюгу! Ведь если бы не он, глядишь, и повернулось бы тогда все иначе. И кто знает, может быть, моя чуйка и Вердта спасла бы... Невелик шанс, конечно. Но кто знает, кто знает?

Скрипнули тормоза, я слез с мотоцикла и, сняв шлем, засунул его в кофр под сиденьем. Огляделся по сторонам и, убедившись, что прибыл по адресу, шагнул в распахнутые ворота. Огромные витые чугунные створки остались за спиной, а передо мной открылось унылое зрелище ровных рядов серых обелисков, подножия которых лишь кое-где были подернуты робкой, почти невидимой апрельской зеленью.

Говорят, первые могилы появились на этом кладбище еще во времена войны с Наполеоном. Правда, тогда здесь хоронили кирасир Московского гвардейского. Шло время, сменялись правители, гремели войны, менялось название полка. Там дальше, за вычурными обелисками тяжелых кирасир времен Крымской войны, перемолотых французской артиллерией, под серыми невзрачными плитами лежат гвардейцы Первого Моторизованного стрелометного полка, защищавшие Ревель в четырнадцатом и бравшие Киль в шестнадцатом. А еще дальше ровные шеренги строгих надгробий гвардейцев Московского бронеходного... это уже память о сороковых. Княжеский мятеж и Вторая Мировая... А вот и то, что я искал. Восемьдесят шесть черных прямоугольников и аккуратный ряд венков за ними. На каждом надгробии изображение стяга полка с трубами, мечами и копьями. И на каждом одна и та же эпитафия: "В чести и славе!"

Восемьдесят шесть имен и фамилий. И среди них нашлось место гвардии Московского бронеходного полка капитану Вердту Вячеславу Еремеевичу. Да, капитан... посмертно. И кавалер Ордена архистратига Михаила... тоже посмертно.

Не знаю, сколько я простоял у камня с фотографией, на которой Вячеслав, кажется, вот-вот должен был улыбнуться. Весело и бесшабашно, заразительно так, как умел только он. Но отвлекло меня ощущение чужого внимания и послышавшийся хруст гравия под чьими-то ногами.

— Кирилл? — Я выпрямился, поправив завернувшийся край венка, присланного мною при первой же возможности, и обернулся на голос.

— Здравствуйте, Осип Михайлович, — кивнув, пожал я сутулящемуся начальнику полкового госпиталя руку. Тот слабо улыбнулся.

— Рад видеть в добром здравии, Кирилл. — Нулин окинул меня долгим взглядом. — Ты здесь впервые?

— Да, вот появилась возможность, выбрался.

— Понятно, — произнес доктор и замолчал. Кажется, он чувствовал себя здесь очень неуютно...

— Я бы хотел поговорить с вами об одном деле, если не возражаете, Осип Михайлович, — прервал я неловкое молчание, и Нулин с готовностью кивнул.

— Тогда, может, лучше у меня в кабинете? — спросил он.

Я пожал плечами. Действительно, разговаривать о делах лучше в тепле и... там, где Нулин не будет так сильно фонить эмоциями.

— Не каждый врач имеет возможность взглянуть на собственное кладбище, — тихо проговорил доктор, когда мы уже подходили к воротам кладбищенской ограды. Да, я полный идиот. Нашел место для встречи, называется! А ведь все эти восемьдесят шесть человек прошли через его госпиталь.

— Извините, Осип Михайлович. Я не подумал...