Женское счастье

— Бери, Люси, я знаю, что она давно тебе нравится, — ласково произнесла девушка, протягивая горничной подарок.

Люсинда посмотрела на госпожу, неуверенно улыбнулась и вдруг, неожиданно, расплакалась.

— Миледи, что же это? Мне? Да, как же это... Ох, Всесветлый, вот чудеса-то! — Служанка утирала рукавом лицо, и с восхищением поглядывала на шаль, переливающуюся в руках миледи нежными отблесками шелковой вышивки.

— Ну, ты что, глупышка, не нужно плакать, — Лиза обняла девушку и погладила ее по спине. — Вот еще, чего выдумала! Ну, все, перестань, — тихо проговорила она, пытаясь успокоить разревевшуюся Люсинду.

— Леди Алиссия, вы так изменились! — Всхлипывая, бормотала горничная. — Вы так добры ко мне! Да, и все слуги заметили, что вас после болезни как подменили, будто другой человек. — Люси на мгновение замолчала и взволнованно посмотрела на хозяйку. — Ой, простите, миледи, я не хотела ничего худого сказать, вы и раньше-то добры были, только, сейчас от вас теплом веет, люди к вам так и тянутся... Дай Всесветлый вам здоровья и процветания! И детишек побольше! А уж муж вас полюбит, не сомневайтесь, да, и как не полюбить такую красавицу!.. — Зачастила горничная, принимаясь споро собирать одежду. Она укладывала сундук и, не переставая, двигалась по комнате, пытаясь незаметно добавить нужные, по ее разумению, вещи. Лиза решила закрыть глаза на это самоуправство — Люси старалась от души, снаряжая хозяйку для долгой дороги и новой жизни. Елизавета задумчиво наблюдала за суматошными сборами, но мысли ее были далеки от предстоящего путешествия. Она вновь и вновь возвращалась к оставшемуся позади прошлому и пыталась понять, где и когда допустила ошибку. Увы. Сейчас, как и раньше, найти ответ она так и не смогла.

Рано утром отряд из пятнадцати человек покидал Риясское графство. Запряженная в громоздкую карету четверка лошадей летела по булыжнику мостовой, колеса бодро громыхали, подымая пыль, а внутри внушительного экипажа удобно расположились леди Алиссия и ее неутомимая горничная. Люсинду взяли в последний момент, вместо компаньонки, не успевшей приехать из соседнего имения. Вдова графского управляющего должна была сопровождать молодую новобрачную в дороге и удостовериться, что та прибыла в герцогство целой и невредимой, но, как говорится, Всесветлый ведет людей одному ему ведомыми тропами, и вместо престарелой компаньонки, с Лизой отправилась неунывающая Люси, которая сейчас взволнованно прижимала к груди корзинку с пирогами и восхищенно поглядывала по сторонам. Еще бы! Впервые в жизни, Люсинде предстояло покинуть родной город и отправиться в далекое путешествие, в богатый и процветающий Норт. Горничная, время от времени, нарушала тишину кареты своими вздохами и восторженными восклицаниями, но Лиза почти не обращала на нее внимания. Сонная апатия, одолевающая юную графиню, сводила на нет все впечатления от поездки. Ни широкая река, которую отряд пересек при выезде из Рисса, ни заливные луга, ни шумный тракт не могли поколебать овладевшее Лизой безразличие. Впрочем, такое состояние было привычно девушке, и не вызывало у нее удивления. С самых первых дней ее пребывания в этом мире, она все ощущала словно сквозь туманную дымку. Все чувства, эмоции, желания притупились, позволяя не задумываться о происходящем. Откинувшись на спинку сиденья, будущая герцогиня равнодушно смотрела в окно, невольно отмечая бегущие мимо поля и перелески, деревни и города, шумные тракты и пустынные проселочные дороги.

Карету с девушками сопровождали воины герцога и господин Тремэл. Последний вел себя ненавязчиво и незаметно, но во время остановок Лиза чувствовала на себе его изучающие взгляды. Мужчина был очень непрост. По его мимике, жестам, движениям Лизавета сделал вывод, что господин Тремэл не совсем тот, за кого себя выдает — подобные вещи девушка чувствовала каким-то особым чутьем, не раз выручавшим ее в прежней жизни. А в остальном, все оказалось не так уж и плохо — сопровождающие были вежливы и предупредительны, просьбы будущей герцогини выполнялись незамедлительно и, если бы не способ передвижения, когда от долгого сидения в карете начинала ныть поясница и уставать спина, можно было бы сказать, что поездка проходит отлично.

На ночлег отряд останавливался в гостиницах или на постоялых дворах. Тремэл заказывал номера, девушки ужинали в своей комнате, и до утра их никто не беспокоил. Это вполне устраивало Лизу. Она не хотела лишнего внимания к своей персоне, предпочитая наблюдать за новыми знакомыми со стороны, пытаясь составить собственное мнение о слугах своего жениха. М-да, странно это звучало — жених, герцог, слуги... Сказка, прямо-таки. И, надо сказать, очень реальная сказка...

В номере, Люсинда принималась хлопотливо сновать вокруг госпожи, помогая ей смыть дорожную пыль и переодеться, потом, быстро приводила себя в порядок и засыпала, едва успев коснуться подушки. А Лиза до рассвета не могла сомкнуть глаз, вспоминая события, предшествующие ее появлению в этом мире. Перед глазами девушки, снова и снова, возникала сцена, с которой и начался отсчет конца ее старой жизни.

...В тот день она, как всегда, занималась обычными утренними делами: на плите готовился обед, в духовке доходила творожная запеканка, распространяя по дому ароматы ванили и корицы, а сама хозяйка быстро сновала по комнатам, протирая пыль и собирая разбросанные Сергеем вещи. Была у ее мужа такая привычка — создавать хаос в месте обитания. Лиза легко относилась к этому недостатку супруга, мягкими прикосновениями рук приводя окружающее пространство в порядок. Она не любила скандалить и никогда не ругала любимого за некоторую неряшливость. В самом начале семейной жизни, когда только налаживался бизнес, Сергей редко бывал дома, приходил уставшим, и Лиза, жалевшая его, не делала замечаний по поводу выглядывающих из-под дивана носков или брошенной на кресло рубашки, лишь молча убирала вещи в стирку, кормила ненаглядного ужином и слушала его рассказ о прошедшем дне. Изредка задавала вопросы, хвалила, радовалась его достижениям или переживала из-за проблем на фирме. И, со щемящей нежностью, смотрела на любимого — для нее он был всем: ее счастьем, ее сердцем, ее радостью и ее мукой. Порой, она сама боялась тех чувств, которые пробуждал в ней муж.

Когда дела пошли в гору, и к семье пришли благополучие и достаток, Сергей не раз предлагал жене нанять прислугу, но Лиза неизменно отказывалась. Елизавета обожала свой дом. Именно она занималась его покупкой и обустройством, следила за порядком, готовила и убирала, и не могла допустить, чтобы какая-то посторонняя женщина занималась этим вместо нее. В итоге, Лиза неизменно отшучивалась, что ей не сложно вести хозяйство, а от безделья можно растолстеть и раскиснуть. Сергея же вполне устраивало отсутствие в доме посторонних людей, и он не настаивал на своем предложении...

Вот, и этот день проходил в обычных хлопотах. Звонкая трель вырвала Лизу из привычной рутины. Наскоро сполоснув руки, девушка подошла к домофону и машинально нажала на кнопку. Неприятное предчувствие тонко зазвенело внутри, но Лизавета постаралась не обращать на него внимания — что может угрожать ей в собственном доме, под завязку набитом сигнализацией и последними новинками охранных систем? Кинув взгляд на небольшой экран, девушка решительно поинтересовалась у стоящей перед калиткой миловидной брюнетки о цели ее визита. Гостья не смутилась и попросила встречи с хозяйкой. "По личному вопросу" — уточнила она приятным мелодичным голосом. Лиза непроизвольно отметила, что с таким шикарным тембром незнакомке вполне можно было бы петь на сцене. Что делать, профессиональные навыки заставляли бывшую певицу невольно замечать подобные тонкости.

Впустив девушку во двор, и бегло оглядев себя в огромном зеркале раздвижного шкафа, Лиза вышла навстречу гостье.

— Здравствуйте, Елизавета Степановна, я — Таня, любимая женщина вашего мужа, — эффектно представилась брюнетка. — К сожалению, мы с вами не знакомы, но общие интересы у нас имеются. И мне хотелось бы их обсудить.

На секунду у Лизы потемнело в глазах, но воспитание и характер позволили скрыть эту слабость от соперницы. Молодая, амбициозная, пробивная — Лизавета хорошо знала подобный типаж. Сколько подобных девочек ей пришлось повидать во время учебы и позже, когда она только начинала работать... Таких не смутить и не сбить с намеченной ими цели. Лиза собралась с духом и вежливо ответила:

— Ну, что ж, Таня, видимо разговор нам предстоит... занимательный. Прошу... — Она указала рукой на стоящую неподалеку беседку.

Да, Елизавета угадала — Таня, и правда, поведала много интересного. Факты и фотографии, предоставленные гостьей и приправленные ее отменными комментариями, раскрыли многие события последнего года совсем с другой стороны. Стали понятны постоянные командировки мужа, виноватые взгляды, которые он изредка бросал на жену, думая, что та не смотрит в его сторону, поздние приходы домой и прочие странности, которые сейчас получили свое объяснение.

Последний удар Лиза не сумела встретить достойно — поверх фотографий легло медицинское заключение о беременности и снимки УЗИ. Черно-белые снимки, перечеркнувшие всю ее налаженную жизнь.

— Чего вы хотите? — Помертвевшими губами прошептала девушка. В душе у нее распространялась ужасающая пустота, которая все ширилась, отнимая последние силы и лишая воздуха и жизни.

— Отпустите мужа, — настойчиво проговорила Татьяна. — У нас с Сережей будет настоящая семья, он любит меня, а вас всего лишь жалеет, потому и мечется, боится вас оставить. У нас с ним будут дети... Сережа так хочет ребенка, а вы никогда не сможете родить, не мешайте ему, дайте мужу возможность жить полноценной жизнью... — Соперница продолжала что-то говорить, но Лиза ее больше не слышала. Она встала и машинально направилась к дому.

"Отпустите... — Звучали в ее голове жестокие слова. — Господи, как больно... За что?"

Шаг, еще один... Вот перед ней дверь, нужно открыть ее и войти в дом. "Дом, в котором счастье больше не живет" — горько процитировала она. Дом, который они создавали для себя, для своей семьи... А семьи-то и нет. Есть Сергей, который скоро станет отцом, и есть она, Лиза, которая никогда не станет матерью...

Девушка, спотыкаясь, шла вперед, ничего не видя от застилающих глаза слез.

"Как же так?.. Сереж, за что? Подло, лживо, за спиной... Разве я держала бы тебя, разве не поняла бы, скажи ты, что хочешь ребенка? Так ведь успокаивал, убеждал, что тебе хорошо со мной... Неужели боялся сказать все, как есть? Ведь ни минуты бы не держала, хотя, даже представить не могла, что такое случится. Нет, только не с нами, а как же любовь? А оказалось, что нет этой любви, есть всего лишь жалость к надоевшей жене..."

Слез больше не было. Внутри как будто все выжгло. Отработанными до автоматизма движениями Лиза собирала вещи Сергея и складывала их в чемодан. Отстранено заметила, что одного чемодана будет мало и принесла любимые кожаные сумки.

"Passa L`esate

ma non passa mai..."

(Проходит лето,

Проходит жизнь,

Но никогда не исчезает память...)

Лиза вспомнила, как спорила с мужем, покупая эти сумки в Италии. Лето, море, счастье... Они — молодые, красивые — весело обсуждали цвета "баулов", как в шутку назвал их Сергей. Он настаивал на коричневых, а Лиза вцепилась в ярко-рыжие и, хохоча, доказывала мужу, что память об Италии должна быть солнечной. Хозяин бутика решил разрешить их спор и принес сумки из темно-бордовой, почти черной кожи. Лиза помнила, как восхищенно ахнула, увидев этот глубокий цвет. Они, не раздумывая, приобрели предложенный эксклюзив...

Уложив все вещи, девушка выставила чемодан и сумки в холле, недалеко от двери...

Сергей, едва войдя в дом и весело крикнув — " Малыш, я дома!" — запнулся, замолчал, глядя на собранное имущество, и поднял глаза на вышедшую из комнаты жену.

— Лиз, что происходит? Мы куда-то уезжаем?

— Ничего не происходит, Сереж, — устало проговорила девушка.— Все, что могло, уже случилось. Так что, ты сейчас грузишь вещи в машину и уезжаешь к своей новой семье — любимой женщине и вашему будущему ребенку. Я соберу свои вещи и тоже съеду. С домом и со всем остальным пусть разбираются адвокаты. На твой бизнес я не претендую, так что, думаю, проблем при разводе не возникнет. Надеюсь, в новом браке ты будешь счастлив.

— Лизонька, девочка моя, о чем это ты? Какой развод? — Прищурился мужчина. Серые глаза гневно сверкнули, ноздри крупного носа хищно дрогнули. — А как же мы?.. Ты не посмеешь... Я никуда тебя не отпущу! Или ты кого-то все-таки нашла? — Сергей пристально посмотрел на жену и сделал шаг в ее сторону.

— Сереж, не надо... При чем тут я? Скорее, это ты кого-то нашел, — иронично подчеркнула Лиза. — А нас, как оказалось, давно уже нет. Есть я и ты, по отдельности, и у каждого из нас теперь своя жизнь. Не хочу обсуждать твою ложь и твое предательство, а по-другому я не могу это назвать, так что, давай, не будем все усложнять — ты свой выбор сделал, и я тебе мешать не буду. Пусть ребенок родится в любящей семье...

— Лиза... Я ведь все равно тебя не отпущу. Никакого развода не будет! Ты понимаешь это? — Сергей нахмурился и внимательно посмотрел на жену. — Ты остынешь, мы поговорим, и все выясним.

— Нет, Сереж. Не нужно ничего выяснять. Все вопросы я буду решать только через адвоката, не пытайся со мной встретиться...

Лиза ушла в кабинет, тихо прикрыв за собой дверь. Прислонилась к стене, прислушиваясь к тишине, царящей в доме и, наконец-то, дала волю слезам, услышав, как хлопнула входная дверь. Ушел...

Глава 2

Рассвет позолотил крыши домов напротив. Небольшой городок, в котором отряд остановился на ночлег, медленно просыпался: громко заскрипели ворота постоялого двора, по мостовой загрохотали телеги, послышались звонкие голоса разносчиков сладостей и беззлобное переругивание служанок.

Лизе, подошедшей к окну, был хорошо виден внутренний дворик гостиницы, и девушка задумчиво рассматривала представшую перед ее глазами картину. Ну, чем не "Нюрнбергские мейстерзингеры" Вагнера? На мгновение, Лизе показалось, что ее окружает привычный оперный мир, с его декорациями и статистами, с солистами и хором, с закулисными интригами и безбожной лестью... Девушка усмехнулась. А что? Очень похоже! Мизансцена выстроена просто безупречно — вот, по неровному булыжнику неспешно прошла толстая служанка, на ходу отвесившая подзатыльник мальчишке-конюшему, в углу яростно спорят о чем-то два оруженосца, вдоль сараев, вперевалочку, вышагивают гуси... Прямо-таки, идеальное попадание в образ! Не хватает только Вальтера и Евы, ну, и еще, пожалуй, старины Сакса! Лиза вспомнила увертюру к опере и тихонько напела первые такты любимой мелодии. Между тем, ожившая сцена из первого действия дополнилась новыми персонажами.

Из конюшни, на ходу застегивая плащ, вышел Гант, за ним следом появился конюх, размахивающий руками и что-то горячо доказывающий Тремэлу. Начальник отряда задумчиво слушал подчиненного, а потом, подняв голову, посмотрел прямо на окно комнаты своей подопечной.