Канун Зла

От этого первого прикосновения Дарли охватили дрожь отвращения и безумие, но когда пасть рванулась вперёд, чтобы поглотить её, Дарли почувствовала, как её защитный ужас внезапно сменился спокойным принятием, а трепет перед опасностью — любовью к смерти. Она жаждала, чтобы Абнорм полностью окружил её, вошел в неё, стал ею...

Нет, не сейчас! Она отпрянула, отчаянно цепляясь за свою цель. Она должна сделать всё возможное для Программы. Хотя она всё сильнее желала сдаться, позволить Сущности управлять её духом и освободить её от боли, она искала тот ужас, которым когда-то дорожила. Он поблек, как почти забытое воспоминание, но она ухватилась за него и притянула к себе. Благодаря его заряжающей энергией силе она вырвалась из пасти Абнорма. Она развернулась и спряталась за другим, более размытым Абнормом неподалёку.

Он слишком быстро втянул свои щупальца и затвердел, а затем, раскрывшись, вновь бросился на Дарли, чтобы поглотить её. Дарли едва успела увернуться, удивившись, а затем вспомнила, что Абнормы общаются друг с другом. Она развернулась и, поддавшись ужасу, бросилась бежать.

Другие Абнормы затвердели и бросились на неё, но она увернулась от них и помчалась обратно к Периблиме. По пути она встретила скопление пробудившихся сущностей, и одна из них бросилась на неё, чтобы поглотить остаточный след её духа. Она втянула в себя распущенные линии и помчалась дальше. Вскоре она увидела впереди бледную, слабо мерцающую плоскость Периблимы и нырнула в неё.

Дарли безвольно лежала в кресле из слизи и пыталась выровнять дыхание, пока шлем удалялся. Сквозь её страдания донёсся подозрительный голос Милдена.

— Нейросенсор показывает следы чуждого влияния. Вы вступили в контакт с существом из Внешнего Мира?

Сосредоточившись на том, чтобы расслабить мышцы в мягком кресле, Дарли снова напряглась. Было ли в его вопросе неодобрение?..

— Я действительно установила предварительный контакт с одним из существ. Но лишь ненадолго! Думаю, это тот тип, который вы хотели, чтобы я поймала.

Она знала, что её голос звучит резко, но ничего не могла с этим поделать. Она откинула голову на мягкую спинку кресла и вздохнула.

— Вам пока не разрешено вступать в прямой контакт.

Дарлей взглянула на Милдена, который выглядывал из поля нейрасчитателя. Оранжевое свечение отбрасывало на его лицо тени, а его пухлое тело было облачено в серый костюм с чёрными вставками. Его глаза зло сверкали, но голос оставался ровным.

— Если бы что-то подобное вернулось с тобой и вырвалось на свободу в Городе... — он пристально посмотрел на неё с явным неодобрением. — Это был бы сомато-психический одержимый второго уровня. Программа ещё не готова принять такие Силы здесь, в Энджолосе, — он оглянулся на окружавшее его светящееся поле

Дарли съёжилась. Она ненавидела, когда он так на неё смотрел. Она так отчаянно хотела угодить ему, сделать так, чтобы Программа прошла успешно, и успокоить напуганных людей. Она всего лишь пыталась помочь!

Затем взгляд Милдена смягчился.

— Но это действительно тот тип Сил, который мы ищем. И, возможно, вы почти готовы вступить в контакт и поймать это, поскольку вы уже установили связь, но не принесли с собой никакого реального влияния. Избранные будут заинтригованы. Но вы должны действовать только по строгим указаниям Программы, вы понимаете?

Дарлей посмотрела на него в ответ и кивнула. Она чувствовала одновременно стыд за свою ошибку и облегчение от того, что её могут простить. На этот раз она почти обрадовалась тому, что произошло дальше, если это означало, что она прощена.

Он вышел из поля нимба и уставился на неё, пока она безвольно лежала в кресле из слизи. Её светло-голубая форма прилипла к телу в тех местах, где кресло ещё не впитало её пот. Теперь в его глазах была похоть, а не неодобрение. Он подошёл и провёл кончиками пальцев по её плечу, затем по бедру. Её кожу покалывало от отвращения, но она была слишком измотана, чтобы сделать что-то, кроме как попытаться отодвинуться. Слизь поглощала её движения, пока Милден проводил ногтем по магнитным швам её костюма, распарывая их. Его влажное дыхание обдавало её ухо.

— Мне нужно, чтобы ты больше сотрудничала со мной, маленькая шлюха, — прошептал он в него. — В конце концов, мы одна команда.

Он распорол паховый шов на своём костюме и забрался на неё.

Дарли оцепенела. Она уже давно перестала злиться на его насилие. Это было не то сотрудничество, которое ей было нужно в Программе, но приходилось терпеть, если она хотела продолжать. Милден мог исключить её из Проекта, и что тогда с ней стало бы? Она была создана и обучена только для этой работы. Если бы она стала бесполезной, её тотчас утилизировали бы, как многих других.

Закончив, Милден, не оборачиваясь, направился к двери палаты.

— Помедитируйте в течение часа, затем возвращайтесь в каюту и приступайте к восстановлению. Вы снова отправитесь в путь через четыре дня.

Он вышел за дверь.

Дарли откинулась назад и закрыла глаза, наслаждаясь мягким оранжевым светом. Она попыталась очистить разум, расслабить всё тело, но мысли и воспоминания не давали ей покоя.

На протяжении более тысячи поколений города Долины участвовали в сложных ритуалах дарения и заключали всё более тесные соглашения, чтобы помочь друг другу выжить по мере того, как ресурсы Долины истощались. Некоторые города добывали полезные ископаемые, обнажившиеся после катастрофического землетрясения, которое образовало Долину миллионы лет назад, в то время как другие собирали Серую Траву, один из немногих видов растений, которые росли под Кровавым Солнцем, или вырабатывали топливо из остатков углеводородных озёр. Все эти ресурсы города предлагали друг другу в духе сотрудничества и мира, основой чему служили мудрые Избранные в каждом городе. Родной город Дарлей, Энджолос, имел доступ к месторождениям полезных ископаемых и регулярно отправлял крупные "подарки" в близлежащие города вместе с официальными молитвами Избранных о здоровье и счастье их населения. Другие города отправляли в ответ тюки Серой Травы, очищенное жидкое топливо и аналогичные молитвы.

Таким образом, культура мира укрепилась, подавив агрессию и страх. Избранные в каждом городе воплощали в себе высшие идеалы власти, заботы и строгости, и всё население следовало их указаниям, стремясь к идеалам бескорыстия. Все они, недавно, верили, что в условиях такого мира и мудрой бережливости они могли бы править ещё тысячу поколений. Этим они могли бы довольствоваться.

Если не считать пророчеств. Всего несколько поколений назад Избранные из каждого Города удалились в тайную подземную комнату, не связанную ни с одним из известных Городов. После продолжительной уединённой медитации они вернулись со страшными видениями. Они говорили о ещё более суровом будущем, когда Кровавое Солнце потускнеет и станет тускло-рыжим, возвещая эру, которая впоследствии будет названа Сумраком. Затем жители городов Долины впадут в безумие, из-за которого они покинут свои защищённые дома и отправятся в дикие земли Долины. Там они столкнутся с жестокими существами, которые появились в Тени, когда солнце стало тусклым. С ними они будут предаваться разврату и извращениям, и от таких отвратительных союзов появятся полчища чудовищных гибридных монстров, которые будут нападать на города и заставлять выживших в отчаянии бежать через Долину.

Эти пророчества посеяли глубокую тревогу среди населения. Избранные заверили свой народ, что они будут искать повод для надежды.

Избранные давно знали, что за Периблимой, барьером, отделявшим их человеческое измерение от Внешнего Мира, существуют зловещие силы, по сути своей демоны. Поэтому Избранные инициировали Программу Внешних Сил, и Города начали выращивать и обучать психонавтов. Избранные обещали, что эти путешественники в мир духов смогут спасти будущее.

Дарлей была одной из лучших, с рождения приученной к трудностям и преданности. Она забыла подробности своего рождения и раннего детства, но воспоминания о более позднем детстве и ранней юности в рамках Программы всё ещё были с ней. Казарменные общежития, где она жила с другими участницами, ежедневные тренировки, превращение зарождающихся сексуальных желаний в соревновательные состязания...

Дарли пришла к выводу, что она и её коллеги страдали от скрытых душевных ран, нанесённых намеренно. Она чувствовала, что в основе обучения по Программе лежало глубоко запрятанное желание смерти, которое впоследствии было преобразовано в одержимую преданность Кураторам и маниакальное рвение служить Программе.

Она видела это в себе и ненавидела это, но не знала, как преодолеть такое глубокое влияние. Это было бесчеловечно, и всё же, возможно, она могла бы искупить свою вину, помогая другим жителям Города, позволяя их жизням расцветать без страха, как это никогда не удавалось ей.

Прямо сейчас лучшим способом продолжить такое служение было бы неподвижно лежать в кресле из слизи и завершить медитацию на расслабление, а затем использовать следующие четыре дня, чтобы подготовиться к очередному духовному путешествию. Она заставила все свои мышцы расслабиться, сосредоточившись на горле и животе, где она обычно чувствовала напряжение. Её дыхание выровнялось, пальцы разжались, и даже глаза, казалось, опустились в глазницы. Мысли и образы нахлынули на неё — вид её личных покоев, предвкушение первой трапезы после возвращения, музыка, звучащая в её зендануме, — но она сразу же отвлеклась от всего этого и позволила мыслям пройти. Пустота и тишина...

Когда она погрузилась глубже в эту внутреннюю пустоту, что-то ещё возникло, чтобы коснуться её. Она заставила себя отстраниться от этого, и оно отступило, но затем вернулось с новой силой. Полагая, что это какая-то мысль, порождённая её собственным разумом, Дарли снова отключила своё сознание, позволив себе быть пустой. Однако на этот раз присутствие осталось. Иногда её собственные мысли могли быть упрямыми. Она вспомнила, что нужно перевести дыхание в область таза, и снова попыталась очистить свой разум.

Дарлей внутренне содрогнулась. Пустота внутри превратилась в злобный голод, который поглотил её душу, унося её в холодную тёмную пустоту. Густой дрожащий ужас заполнил всё её существо. Ей казалось, что её поглотила какая-то сила, стремящаяся к чёрному забвению, ненавидящая весь свет и жизнь. Даже ужас казался тщетной реакцией на столь великую силу, и Дарлей сдалась, отдав свою душу тому, что пожелают с ней сделать.

Она почувствовала, как её тянет к какому-то неизвестному ей центру, средоточию всей тёмной пустоты. Далёкое эхо боли и горя коснулось её души. Она неслась всё быстрее, и эхо превратилось в пронзительный вой. Вскоре она увидела единственный проблеск света. Он разгорался всё ярче, и Дарлей остановилась перед этим бледным светом, единственным, что сияло в пустоте. Гладкая кожа на округлых выпуклостях его обнажённого тела, слишком большая голова с зажмуренными глазами, широко разинутая тёмная пасть и пронзительный крик. Этот звук пронзил её, вызвав общую агонию. Душа Дарли была беспомощна. Она потянулась вперёд, чтобы утешить, окутать эту покинутую душу теплом и любовью своей собственной...

И упал в ревущую пасть, снова погрузившись в холодную тёмную пустоту внутри.

Дарли вернулась в свою комнату в административном корпусе Программы. Она открыла дверь и увидела светло-коричневые стены и сводчатый потолок, гладкий пол с мягкими ковриками землистого цвета, мягкие изгибы удобной мебели. Она подождала, пока на неё нахлынет чувство расслабленности и уверенности. Здесь было её святилище, где она могла на время освободиться от всех требований и приказов, которые вынуждали её находиться рядом с другими людьми. Здесь она могла побыть одна, чтобы справиться со своим глубинным страхом, зная, что оно принадлежит только ей. Она всегда чувствовала, что напряжение спадает, когда возвращалась сюда.

Но не сейчас. Образ кричащего младенца, выросшего в бесконечной пустоте, преследовал её. Он поглотил все те крохи облегчения и утешения, которые она могла бы найти здесь. Возможно, еда...

Дарли вошла в свою кухню. Плоские поверхности и гладкие стены засияли красным светом, когда она включила освещение на потолке. Она знала, что в некоторых частях города стало темно, и свет не появлялся при мысленном призыве, и чувствовала себя одновременно благодарной и виноватой. Энджолос требовал экономии энергии, и половине граждан пришлось переехать к соседям, чтобы сэкономить, но Дарли знала, что комплекс Программы будет одним из последних, где введут режим экономии. Город вкладывал в эту Программу большие ресурсы и возлагал большие надежды.

Дарлей начала готовить еду, доставая продукты из холодильника и разогревая плиту. Она поджарила семена Серой Травы, добавила несколько веточек суаговой приправы, добавила кусочки сала слюренов, гигантских существ, похожих на слизней, которых давно одомашнили в городах. Насыщенный жир всегда помогал ей восстановиться после тяжёлого путешествия. В конце концов, Милден приказал: начать восстановление. На этот раз ей казалось, что для восстановления перед следующим путешествием ей понадобятся все четыре дня, которые он ей так щедро предписал.

Сидя возле своего круглого стола, она передвигала стул, чтобы попробовать разные блюда. Она сосредоточилась на вкусе, пока жевала, надеясь, что это интимное ощущение снова вернёт её в реальность, но не могла почувствовать суть вкуса. Что-то отвлекало её, и еда казалась безвкусной. Однако она съела всё до конца, и хотя еда осела в её желудке, она не утолила душевную боль. Она попыталась расслабиться и почувствовать удовлетворение, которое всегда испытывала после первой трапезы дома, но её вздох оборвался и превратился в рыдание.

Поддавшись порыву, она встала из-за стола и села в кресло из слизи в своей комнате-святилище, пожелав, чтобы свет потускнел и стал коричневым. Кресло прогнулось и раздулось вокруг неё, принимая её тело в свою податливую массу и согревая её кости. Она попыталась вспомнить о благодарности к гигантским слюренам, которые производили эту биоэлектрическую слизь, из которой было создано так много их технологий, но холодное облако, не тронутое теплом кресла, окутало её сердце. "Просто возьми меня и делай, что хочешь", — подумала она и, представляя, что мысленно обращается к креслу, задалась вопросом, не обращается ли она к холодной тьме внутри себя.

По привычке она потянулась к зендануму, который всегда оставляла рядом с креслом. Пальцы обхватили твёрдую шейку, и она положила знакомый предмет себе на колени. Другая рука опустилась и погладила скользкую поверхность музыкальной панели, вызвав волну звуков из резонирующих камер, встроенных в шарообразное тело. Она поглаживала её, слушая успокаивающие, умиротворяющие звуки. Нежные гармонии, подобные лёгкому ветерку, журчанию воды, шелесту трав, мурлыканью добрых существ, наполняли округлую комнату. Дарли пыталась позволить их воздействию успокоить волнение, которое она всегда испытывала после возвращения из Внешнего Мира, но на этот раз они падали в колодец тишины внутри неё, не затрагивая её страдания и не оставляя никакого отголоска. Только эхо отдалённого плача звенело в ней.