Тыльная сторона его ладони ударила ее так сильно, что у нее перед глазами заплясали звезды, когда она прикусила губу, а ее собственная палочка в его руке ткнулась ей в лицо. Во рту у нее появился привкус меди, и когда она посмотрела на него, то увидела, что он становится более твердым. Чем больше он говорил, тем больше внимания уделялось его телу. Холодность его прикосновений стала горячей, как будто он действительно становился плотью и кровью. На мгновение его хватка на ней усилилась, а затем он толкнул ее, и она ударилась о каменный пол с такой силой, что ушибла копчик, а сырость от луж просочилась сквозь ее распахнутую мантию и юбку. Она попыталась подняться на ноги, но его нога опустилась ей на живот и придавила, удерживая на месте.

— Как ты думаешь, твой герой, Мальчик-который-выжил, придет и спасет тебя? Неужели ты думаешь, что он рискнет всем ради такого жалкого маленького львенка, как ты?

Глаза Джинни потемнели, и она впилась в него взглядом.

— Он не придет за мной. Ему всего двенадцать, что он может сделать? Профессор Дамблдор придет. Он узнает...

Том рассмеялся.

— Этот неуклюжий старый дурак, любящий грязнокровок? Если он не понял, чем ты занималась весь этот год, милая невинная Джинни, он не будет знать, как найти тебя сейчас. Я думаю, ты ошибаешься, я думаю, твой герой придет за тобой. Он придет, чтобы попытаться спасти тебя, но дело в том, что... он опоздает.

Он убрал ногу с ее живота, но только для того, чтобы с силой опуститься на нее, когда она вскрикнула, и тогда он снова пнул ее в бок. Она прошептала, и он рассмеялся, опускаясь на колени рядом с ней.

— Когда Мальчик-который-выжил придет сюда, знаешь, что он найдет, милая невинная Джинни?

— Остановись! — взмолилась она, пытаясь вырваться от него, схватившись за живот от боли. — Пожалуйста, ты сказал, что я освободила тебя! Пожалуйста, отпусти меня!

Том погладил рукой ее грудь.

— Милая девочка, ты освободила меня, и теперь ты отдаешь мне свою жизнь, чтобы я мог жить.

Его рука взялась за ее юбку и задрала ее, срывая трусики. Она вскрикнула, когда его рука погладила ее, а затем он с улыбкой снял ее.

— Девственницы всегда были моими любимыми, ты знаешь. — Он взмахнул ее волшебной палочкой, и из маленького озера под статуей выплыла большая кость; он радостно держал ее, его глаза блестели от восторга. — Давай посмотрим, как сильно мы сможем заставить тебя истекать кровью.

Он провел костью между ее грудей, по животу, затем раздвинул ей ноги, удерживая на месте, и ввел в нее кость.

Боль взорвалась внутри нее с такой силой, что она закричала. Ей показалось, что ее разрывают изнутри. Слезы катились по ее щекам, когда он вытащил кость, а затем снова засунул ее внутрь, еще глубже, чем раньше.

— Пожалуйста! Пожалуйста, прекрати, — умоляла она. — Пожалуйста, это больно!

Теперь он засмеялся, проталкивая кость глубже.

— Ломать сучку всегда больно.

Она снова закричала, и он начал смеяться. Что-то в этом смехе заставило ее захлопнуть рот. Ей нужно было заглушить боль. Это было слишком. Боль была слишком сильной, и она не смогла... И она отвернулась, чтобы посмотреть на статую. Если ей суждено умереть именно так, она не доставит ему удовольствия увидеть ее реакцию. Она примет это, а затем умрет здесь, в одиночестве, в Тайной комнате, став пищей для василиска, и ее никогда не найдут. Она проглотила слезы, пытаясь представить себе место получше... пытаясь сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить эту боль, это вторжение.

Это была ее вина.

Она излила свою душу в дневнике. Она разрешила ему выйти, сама того не зная, и теперь ее за это наказывали. Она заслуживала умереть здесь, где ее никто никогда не найдет. Такова была ее судьба за безрассудство, за то, что она никому не показала дневник, когда заподозрила неладное.

— Что, больше никаких криков? — Насмешливый голос Тома пробился сквозь ее оцепенение. — Я уже сломал тебя, моя милая, уже не невинная Джинни?

Когда она ему не ответила, он встряхнул ее так сильно, что она ударилась головой о землю.

— Отвечай мне, сучка! — Когда она не ответила, он встряхнул ее снова. — Когда ты плачешь, становится намного лучше.

Джинни закусила губу, из уголков ее глаз потекли слезы, но она не издала ни звука.

Он снова ударил ее тыльной стороной ладони, а затем за ней последовала кость, размазав по щеке ее собственную кровь. Она увидела, как он поднес кость к своим губам, слизывая кровь, а затем оседлал ее и расстегнул брюки. Она застонала, когда он ухмыльнулся, обнажая свой член.

— Ты хочешь настоящего, не так ли, милая Джинни?

Затем, держа ее палочку в одной руке, он обхватил себя другой и начал кряхтеть и тяжело дышать при каждом взмахе. Он сунул руку ей между ног, обмакнул палец в кровь и растер ее по себе, прежде чем снова начал прикасаться к себе. Она отвернулась, отказываясь смотреть, как комната вокруг нее начинает темнеть. Его стоны стали громче, а затем он застонал, когда горячая липкая жидкость забрызгала ее щеки, шею и грудь.

— Хорошо, сучка, — проворчал он, вставая и натягивая брюки.

Он снова пнул ее, заставив упасть в лужу, прежде чем снова поднять кость. Она поплотнее запахнула мантию, слезы беззвучно катились по ее щекам. На этот раз, когда он вертел кость в руках вместе с ее волшебной палочкой, он был не молодым красивым подростком, а скелетообразной фигурой с красными горящими глазами и широкой ухмылкой.

— Интересно, есть ли у меня время потрогать твою маленькую сладкую попку... может быть, Поттер появится вовремя, и мы устроим ему представление... Важно!

Заклинание исторгло крик из ее горла, когда ее и без того измученное тело выгибалось и вытягивалось, обжигая при каждом движении, и последнее, что она услышала, был его смех, прежде чем мир вокруг нее погрузился во тьму.

Затем она почувствовала руки Гарри на себе, его хриплый голос, умоляющий ее быть в порядке. Том бросил ее палочку в воду под статуей Слизерина и поднял палочку Гарри. Только он направил ее на Гарри, как все изменилось.

Сначала она подумала, что наконец проснулась, но темнота рассеялась, и она обнаружила себя в атриуме Министерства магии, куда ворвались великаны и дементоры. Она увидела Зи, держащую Гарри на коленях, со слезами на щеках. Высокий, как скелет, мужчина с красными горящими глазами, который когда-то был молодым, красивым парнем, совершавшим такие ужасные поступки.... их взгляды встретились через атриум, и его тонкие губы изогнулись в жестокой улыбке, от которой ее пробрало до костей.

— Милая, Джинни... Я помню тебя.

И крик вырвался из ее горла, когда она проснулась, хватая ртом воздух.

— Ш-ш-ш, все хорошо, милая, — успокаивал голос. Теплая рука успокаивающе поглаживала ее по спине, пока она пыталась отдышаться. Она повернулась к этой руке и широко раскрытыми глазами встретилась с глазами Зи.

— Это просто плохой сон, я в порядке.

— Я уверена, что это так, но я специалист по избавлению от ночных кошмаров и дурных сновидений.

Джинни улыбнулась, успокоенная тем, что рука Зи все еще нежно поглаживала ее плечи. Она покачала головой и позволила женщине заключить себя в объятия.

— мне жаль.

— Не извиняйся, — успокоил его Зи. — Мы все подвержены дурным снам. Хочешь поговорить об этом?

Джинни покачала головой.

— Просто воспоминание и... иногда я думаю о том, что произошло в министерстве, и если...

— Если что, милая?

Джинни сглотнула и, когда заговорила, ее голос перешел в шепот.

— Если Волдеморт вспомнит обо мне.

Глаза Зи расширились, когда она провела рукой по спине Джинни.

— Ты думаешь, он вспомнит?

— я не знаю. Это был крестраж, а не он настоящий, я знаю это, но... что, если он это сделает?

Зи поцеловал ее в лоб.

— Тогда мы разберемся с этим. Ты рассказала Гарри о своих страхах?

Она покачала головой.

— Я не хочу его волновать.

— Ты должна рассказать ему о своих страхах, — сказал ей Зи. — Мерлин знает, что я в ужасе от того, насколько сильно Гарри будет втянут в эту войну, но он должен знать. — Не дождавшись ответа, Джинни вздохнула и повернулась, чтобы взглянуть на часы. — Сейчас только половина четвертого. Только в этот раз ты можешь навестить Гарри.

Джинни улыбнулась.

— действительно?

Зи кивнула.

— Он бы захотел узнать о твоем сне, да и вам двоим все равно скоро вставать, чтобы заняться лошадьми.

Джинни крепко обняла ее.

— Спасибо, Зи. — Джинни вылезла из постели, нашла свой халат и накинула его на плечи. — И Зи?

Зи натянула одеяло до подбородка, разглядывая фигурку Джинни в лунном свете.

— да?

— Ты действительно эксперт по ночным кошмарам, спасибо.

Она оставила Зи улыбаться, выскользнула из комнаты и направилась через холл к Гарри. Она вошла внутрь, улыбаясь его спящему телу. Он лежал на животе, натянув одеяло до лба, так что были видны только его черные растрепанные волосы, одна рука свисала с одеяла на край кровати. Одна нога тоже торчала поверх одеяла. Она присела на край кровати и нежно погладила его по спине.

— Гарри?

Его тихий сонный стон вызвал у нее странное возбуждение, прежде чем его лицо высунулось из-под одеяла.

— Джин?

Джинни сняла мантию и забралась под одеяло, обхватив его руками.

Гарри подвинулся, чтобы дать ей больше места, и обнял ее. Он поцеловал ее в макушку, когда она прижалась лицом к его сердцу.

— ты в порядке?

— Дурной сон, — сказала она ему. — Обними меня?

Гарри прижал ее ближе, укутывая их обоих, когда она еще крепче прижалась к нему. Он снова поцеловал ее в макушку, его руки нежно прошлись вверх и вниз по ее спине, пока не скользнули под майку, которая была на ней, и не прошлись по обнаженной коже. Его прикосновения были теплыми и знакомыми, и когда его футболка намокла от слез, она сама удивилась.

— Эй, все в порядке, — успокаивал он, его руки все еще гладили ее кожу. — Я здесь. Это был всего лишь сон.

Джинни вытерла слезы о его рубашку.

— Мне снилась Комната.

Его руки на секунду замерли, но затем он продолжил успокаивающе поглаживать ее по спине.

— Это было... то, что он делал со мной... потом я... Я был в министерстве, и он пристально смотрел на меня, и он... он вспомнил меня.

Гарри крепче прижал ее к себе.

— Ты видела его в Министерстве магии?

— Нет, — пробормотала она. — Только в моем сне. Но он... как ты думаешь, Гарри, он помнит меня? Как ты думаешь, он знает, что он сделал... со мной — там, внизу?

Гарри приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы.

— Это был крестраж.

— Но он был частью его самого, — прошептала Джинни, глядя на него полными слез глазами. — Один из первых, которые он создал, и что, если из-за того, что это было воспоминание, он был другим? Вспомнит ли он, что сделал со мной? Что он мне сказал? Узнает ли он меня?

Гарри погладил ее по волосам, обхватив ладонями ее лицо.

— Я не позволю ему причинить тебе боль, Джинни, ты ведь знаешь это, правда? Никогда больше. Гарри нежно поцеловал ее. — Джинни... Я не думаю, что он узнал бы тебя. Он не знает о крестражах, которые мы уничтожили, и это говорит мне о том, что он не чувствует их, как только удаляет из своего тела. Может быть, если бы он увидел тебя, в его глазах промелькнуло бы узнавание, но я не думаю, что он вспомнил бы тебя, как ты опасаешься.

Она кивнула, снова прижимаясь к его сердцу.

— хорошо.

Гарри снова поцеловал ее в макушку.

— Ты хочешь немного полежать здесь или хочешь пораньше выйти на улицу?

Джинни подняла голову, и ее зеленые глаза встретились с его.

— Давай начнем пораньше. Думаю, свежий воздух пойдет мне на пользу.

Гарри снова поцеловал ее.

— Ранняя утренняя прогулка верхом заменит полет на метле.

Она улыбнулась. Он так хорошо понимал ее, знал ее привычки и понимал, что полет был одним из способов, с помощью которого она часто справлялась с ночными кошмарами. Это согрело ее, и она наклонилась, чтобы поцеловать его еще раз.

— Тот, кто приходит в конюшню последним, должен какать.

Затем она выскочила из его постели и с легкой улыбкой на лице побежала через холл переодеваться. Зи, может, и была экспертом по ночным кошмарам, но больше всего ей помогло то, что она позволила ей пойти к Гарри. Увидев, что Зи крепко спит в своей кроватке, она улыбнулась и схватила свою одежду, чтобы переодеться. Гарри повезло, что у него такая замечательная мама. Она взглянула на часы и побледнела.

Гарри никак не мог ее опередить.

* * *

Тонкс постучала в дверь Виты Флинт, не сводя глаз с Хиггинса, который, как обычно, слегка подпрыгивал на месте. Они подождали немного и постучали еще раз, прежде чем дверь распахнулась.

— Попридержите своих гиппогрифов! Я старая!

При этих словах Тонкс изобразила самую вежливую улыбку на своем лице.

— Здравствуйте, миссис Флинт. Я аврор Люпин, а это мой напарник аврор Хиггинс. Мы послали вам сову, что вернемся, чтобы поговорить с вами. Можно нам войти?

— Я уже говорила тебе, что ничего не знаю об этом никчемном подстреленном племяннике! Я думала, что он умер в Азкабане!

Тонкс кивнула.

— Как вы и сказали, миссис Флинт, но мы ищем информацию о том, каким он был, когда вы его знали. Не могли бы мы зайти и поговорить с вами об этом?

Флинт выглядела так, словно хотела возразить, прежде чем вскинула руки и жестом пригласила их войти внутрь.

— Я не знаю, что я могу вам сказать!

— Это не так много, что вы можете нам рассказать, миссис Флинт, но, возможно, ваши впечатления о нем могли бы помочь нам сейчас, — объяснил Хиггинс. — Он очень хорошо скрывался, и мы хотели бы узнать о нем побольше.

Флинт приказала своему домовому эльфу принести чай и села в гостиной, призывая их сделать то же самое. Флинт сложила руки на коленях, уставившись на них глазами-бусинками.

— Что вы хотите знать?

Хиггинс ласково улыбнулся ей.

— В детстве вы проводили с ним много времени? Он ведь ваш единственный племянник, верно?

— Да, он мой единственный племянник, — сказала она, медленно вздохнув. — Мы с Барти, это мой брат, никогда не были близки. Он на два года старше меня, и мы никогда по-настоящему не ладили. Я полагаю, мы всегда были дружелюбны, но никогда не были близки. Когда он женился на Кэтлин, я попытался узнать ее получше, и она оказалась милейшим созданием — Барти никогда ее не заслуживал.

— Как так? — Спросила Тонкс.

Флинт пожал плечами.

— Это был брак по договоренности, чтобы сохранить чистоту крови, ты же понимаешь, и Барти... он всегда был так сосредоточен на своей работе. Он погружался в это на несколько дней, иногда недель, и его никогда не было рядом с ней. Когда он выходил подышать свежим воздухом, она рассказывала мне, что он был непристойным, а иногда и жестоким. После того, как она родила ему сына, он перестал прикасаться к ней и переключился на других. За эти годы у него было несколько любовниц, и, судя по тому, что рассказала мне Кэтлин, он не делал из этого секрета.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓