17, Clumsy and Shy

Она отодвинулась от него на диване и нервно откашлялась.

Гарри уставился на нее.

— Ты шутишь, да? Это был один из тех троих? О, Джинни...

— Я просто разговаривала с ним, вот и все. Он сказал, что у него есть информация, которой он хотел бы поделиться... о... В-Волдеморте. Я и не подозревала, что он хотел поделиться этим, когда целовал меня в губы. Это все была шутка, просто чтобы посмотреть, попаду ли я в чулан с одним из них. Не волнуйся, я хорошо его заколдовала.

Гарри почувствовал две вещи: облегчение от того, что она на самом деле не целовалась с кем-то из этой троицы идиотов, и гнев от того, что они думали, что могут вот так использовать ее в своих интересах. Но гнев вырвался наружу, и, к сожалению, он был направлен на Джинни.

— Почему ты вообще им поверила? Это сомнительный источник, если таковой вообще существует, Джинни. Я думал, у тебя больше здравого смысла, чем у них!

Глаза Джинни предостерегающе сверкнули.

— К твоему сведению, это было сразу после того, как тебе приснился тот сон о взломщиках Азкабана, и я подумала, что смогу вытянуть из них кое-какую информацию. Я всего лишь пыталась помочь тебе, Гарри.

— Мне не нужна твоя помощь, Джинни...

— Нет, я думаю, что нет. На самом деле я тебе совсем не нужна, не так ли? Похоже, никто не нуждается.

Джинни внезапно встала и в раздражении выбежала из комнаты. Гарри в шоке уставился ей вслед. Он имел в виду, что она не нужна ему только для того, чтобы поцеловать слизеринца, чтобы получить информацию, а не для того, чтобы он не нуждался в ней как в друге.

Гарри вздохнул и провел рукой по волосам. Возможно, он был слишком оптимистичен в отношении предстоящего лета.

* * *

На следующее утро Гарри проснулся от настойчивого стука в дверь. Застонав, он попытался заглушить звук, натянув одеяло на голову, но в конце концов сдался и схватил свою волшебную палочку.

— Открыто, — крикнул он, ожидая, что это Рон. Но это был не Рон. Это была Джинни.

— Проснись и пой, Соня. Пора приниматься за работу, — сказала она, принося что-то похожее на очень шаткую лестницу и две банки с краской.

Гарри надел очки и убедился, что его первое впечатление было верным.

— Э-э, я думал, ты со мной не разговариваешь?

Джинни посмотрела на него сверху вниз и улыбнулась.

— Лето было бы ужасно долгим, если бы я решилась на это, не так ли? Мне пришлось бы разговаривать только с Гермионой и Роном в перерывах между поцелуями, и насколько это было бы скучно? Кроме того, я действительно хочу переделать эту комнату. Обожаю безнадежные проекты.

Гарри сел и снова посмотрел на банки с краской. Потом он понял, что на нем нет рубашки, и поплотнее завернулся в простыню. Джинни, казалось, ничего не заметила. Она ходила по комнате и рассматривала выцветшие обои.

— Безнадежна? — Тупо переспросил Гарри, наблюдая за ней. Она повернула голову и взглянула на него.

— Да, совершенно безнадежна, — Джинни помолчала, а затем тихо добавила себе под нос: — Я определенно не новичок в этом.

Гарри нахмурился, глядя на нее, и хотел спросить, что она имела в виду, но он был так рад, что она больше не злится на него за вчерашнее, что ему было все равно. Он поднял с пола свою мантию и накинул ее на плечи, вставая с кровати.

— Ну, можно я сначала приму душ и перекушу?

— Конечно, Гарри, — с улыбкой ответила Джинни. — Иди, сделай это, а я принесу тебе что-нибудь поесть. А потом мы сможем заняться удалением этих обоев!

— Ты знаешь, что ты очень странная? — спросил он ее, доставая какую-то одежду из своего гардероба.

— почему?

В дверях он обернулся и посмотрел на нее.

— Потому что ты слишком увлечена удалением старых заплесневелых обоев. Происходит что-то, о чем мне следует знать?

Джинни рассмеялась, увидев, как он приподнял бровь, и вытолкала его из комнаты.

— Я просто не могу дождаться, когда начну украшать эту комнату для тебя, вот и все. Знаешь, некоторые люди отнеслись бы к этому с пониманием.

Гарри улыбнулся ей и кивнул. Но затем он внезапно посерьезнел.

— Джин, прости меня за вчерашнее. Я не имел в виду, что ты мне не нужна, ты же знаешь, я ценю твою дружбу и все, что ты для меня делаешь...

— Я знаю, Гарри. Я не знаю, что на меня нашло.

Она улыбнулась ему, и Гарри снова кивнул.

— Что ж, хорошо. До тех пор, пока ты по-настоящему не поверишь, что ты мне не нужена... — Он замолчал, внезапно смутившись по какой-то причине. Он уставился на сверток с одеждой, который сжимал в руке.

— Иди в душ, Гарри. Ты все еще выглядишь сонным, — небрежно сказала она и закрыла дверь.

* * *

Приняв душ, Гарри зашел к Гермионе и Рону, которые оба читали в спальне Рона. Это выглядело очень подозрительно, поэтому он оставил дверь открытой, сказав им, что, если им станет скучно, они могут прийти помочь ему и Джинни в его комнате. Он был лишь слегка удивлен, когда услышал, как за ним тихо закрылась дверь, прежде чем он достиг лестницы. Может быть, это и к лучшему, что он выбрал комнату, которая находилась не рядом с комнатой Рона. Ему не хотелось думать о том, что он услышит ночью....

Добравшись до своей двери, он вошел и в шоке уставился на открывшееся перед ним зрелище. Джинни определенно была занята. Половина обоев уже была содрана.

— Э-э, я не так уж долго был в душе, не так ли?

Джинни подняла голову из угла, в котором сидела, и улыбнулась.

— Нет, я просто быстро. Вот твой завтрак, — сказала она, кивая на кровать.

Гарри благодарно улыбнулся свежему хлебу с джемом, который она принесла, и налил себе чашку чая. Некоторое время он наблюдал за ней, продолжая жевать.

— Э-э, Джинни... что именно ты делаешь?

Джинни сидела в дальнем углу комнаты и с помощью небольшого инструмента, похожего на флейту, сдирала обои с нижней части стола. Только, похоже, все шло не очень гладко. Она выругалась, пытаясь оторвать особенно большой кусок бумаги.

— Я пытаюсь снять эту проклятую бумагу вот с этого нижнего слоя. Только, конечно, она держится уже почти тысячу лет и никак не хочет сниматься. Не все из нас еще могут использовать магию, чтобы делать сложные вещи, — многозначительно сказала она ему.

Проглотив последний кусочек тоста, он улыбнулся ей.

— Тогда тебе нужна помощь?

— Пожалуйста. Но не торопись из-за меня, Гарри.

— Ты только что выглядел так, будто тебе было очень весело.

Джинни скорчила ему гримасу и встала, заставив Гарри на мгновение забыть о том, что он собирался еще немного подразнить ее. Когда Джинни впервые вошла в его комнату, он заметил, что на ней была длинная рубашка поверх шорт, совершенно свободная и удобная. Однако теперь она подвязала рубашку под грудью и обнажила бледную кожу живота. Гарри поразился тому, какими короткими теперь казались ее шорты и какие длинные у нее были ноги. У нее были слегка веснушчатые ноги, изящные, почти мальчишеские. Он наблюдал, как она отряхивается, проводя рукой по животу и шортам. Гарри вдруг почувствовал себя очень странно.

Джинни взглянула на него.

— Ну, ты собираешься помогать или просто будешь наблюдать за мной все утро?

— Ты... что ты сделала со своей рубашкой? — спросил он ее, сказав первое, что пришло ему в голову.

— Стало жарко, и я просто повязала его вокруг себя. Почему? Это странно? — Джинни, нахмурившись, оглядела себя.

— Э-э... нет... просто... э-э... — Гарри запнулся, а затем покачал головой. Он встал с кровати и схватил свою волшебную палочку. Он направил ее на кусок обоев, над которыми она работала, отчего тот легко отлетел от стены.

— Блестяще, Гарри. Ты вот так оформи остальную часть комнаты, а я займусь лепниной.

Джинни прошмыгнула мимо него, и Гарри поймал себя на том, что поворачивается и смотрит ей вслед. Он опустил глаза, пока голос в его голове не сказал ему перестать быть таким извращенцем, и он быстро отвернулся к стене. Что, блядь, с ним не так? Это была всего лишь Джинни. Он решил отодрать остальные обои, не обращая внимания на странное стеснение в груди.

* * *

Прошел час, и Гарри почти закончил с обоями. Джинни стояла на стремянке и тянулась вверх, чтобы очистить гипсовую лепнину, которая тянулась по всей длине комнаты. Закончив с последним заданием, Гарри взглянул на нее, чтобы дать понять, что делает, и тут же забыл, что делал. Он вдруг осознал, что если она еще немного потянется, а он поднимет глаза, то ему откроется прекрасный вид на —

Гарри так и не успел закончить эту мысль или еще раз задаться вопросом, в чем, блядь, была его проблема, потому что, когда он уставился на Джинни, то увидел, что лестница начала раскачиваться. Он наблюдал, как в замедленной съемке она пыталась выпрямиться, но вместо этого заставила лестницу упасть назад. Навыки игры в квиддич часто пригодились, и этот случай не был исключением. Гарри вскочил со своего места у кровати и поймал Джинни как раз в тот момент, когда лестница рухнула под ней. Они оба упали навзничь на пол, сбившись в кучу. Гарри почувствовал, как из него выходит воздух, когда он прижал ее к себе всем телом. Внезапно он осознал, что держит ее за бедра, а она прижимается к нему нижней частью своего тела так, что это должно было бы быть неприятно, но, конечно, это было не так. С замиранием сердца Гарри почувствовал, как что-то в его теле дернулось в ответ, и он сделал первое, что пришло ему в голову. Он выпустил Джинни из рук и подбросил в воздух.

Джинни вскрикнула от неожиданности. Она выпрямилась и посмотрела на него сверху вниз.

— Мерлин, Гарри! Это больно, что с тобой? Кажется, ты ушиб мне руку.

Гарри пробормотал извинения и заставил себя встать, его мысли лихорадочно метались. Нет, этого не может быть. Нет, нет, нет... о нет. Гарри почувствовал, как к лицу прилила краска, и резко отвернулся от Джинни.

Джинни смотрела на маленький синяк, который уже появился у нее на предплечье, и хмурилась.

— Блядь, Гарри, тебе следовало бы следить за тем, как ты расталкиваешь людей. Посмотри на этот синяк!

Гарри повернул голову и посмотрел на нее через плечо.

— Извини, — повторил он, его голос звучал хрипло и низко. Он попытался придумать наименее возбуждающую вещь в мире...Снейп в трусах...Снейп в платье...Наземникус Флетчер в платье целуется со Снейпом....

Джинни на мгновение уставилась на него, а затем перевела взгляд на лестницу, которая сломалась при падении. Она пнула ее ногой.

— Глупая штука. Думаю, мне нужно попросить маму починить ее...

— Да. Да. Почему бы тебе не попросить ее сделать это? — Снова раздался грубый голос, и Гарри притворился, что смотрит на что-то перед собой. За исключением, конечно, того, что перед ним была голая стена.

— Гарри? С тобой все в порядке...

— Смотри! Я в порядке, просто... уходи...позаботься о лестнице, — сказал он, его голос срывался и становился все громче. Он снова отвернулся к стене и приказал своему телу вести себя прилично. Мерлин, он бы умер, если бы Джинни увидела, что с ним случилось... просто от ощущения ее кожи в своих руках и ее тела, прижимающегося к нему.

Джинни на мгновение замолчала, но затем он услышал, как открылась и закрылась дверь, когда она вытаскивала лестницу.

Гарри почувствовал, как все его тело расслабилось, ну, почти все, и в полном ужасе привалился к стене.

Оказалось, что, хотя мысли Гарри не обязательно были заняты девушками, его тело, по крайней мере, определенно уделяло им внимание.

* * *

Гарри не знал, что с собой делать после этого. Что ж, он знал, но ему не хотелось, чтобы Джинни застала его за этим занятием, поэтому он направился в туалет, молясь, чтобы ни с кем не столкнуться. Заперев за собой дверь, он прислонился лбом к прохладной поверхности зеркала и сделал глубокий вдох.

Что происходит? Несколько недель назад он сидел рядом с Джинни в гостиной, потом сидел рядом с ней в поезде по дороге домой, и ничего. А теперь вдруг стало казаться, что он не может оторвать от нее глаз. Неужели он наконец-то расклеился? Стал бы он сейчас здороваться с людьми из отделения на третьем этаже больницы Святого Мунго и ради развлечения практиковаться в письме с Локхартом?

Она девушка. Милая, привлекательная девушка, и твоя реакция совершенно нормальная, — прозвучал в его голове очень будничный голос, подозрительно похожий на голос Гермионы. Но от этого ему совсем не стало легче — Гермиона тоже была милой, привлекательной девушкой, и Гарри никогда не испытывал к ней подобной реакции, и он видел ее в модной одежде, а не просто в футболке и коротких шортах.

Они были действительно короткими, не так ли? А вы заметили, какие красивые и загорелые у нее ноги? Интересно, на ощупь они такие же гладкие, как и на вид?

Гарри, ругаясь, ударился головой о зеркало. Ему определенно не нужен был этот голос в его голове.

Стук в дверь заставил его вскрикнуть и подпрыгнуть одновременно.

— Гарри? Ты в порядке?

Это была Джинни, голос ее звучал обеспокоенно. Гарри оглядел себя и проклял само свое существование. Нет, он был не в порядке.

— Я... я в порядке. Я буду через минуту.

В его голосе снова послышалась странная глубина, но если Джинни и заметила это, то ничего не сказала. Он услышал, как она идет по коридору, а затем выдохнул, хотя и не заметил, что задержал дыхание.

Он вдруг пожалел, что у него нет с собой в туалете одной из книг с заклинаниями. Может быть, там есть заклинание, с помощью которого он мог бы стать нормальным человеком...отныне и до самой смерти. Да, это звучало неплохо. Как он собирался пережить остаток лета в таком состоянии?

Гарри взглянул на свое отражение в зеркале и заметил, что его кожа покраснела, а глаза потемнели. Он ополоснул лицо холодной водой и снова глубоко вздохнул. В конце концов он почувствовал, что его тело пришло в норму. Убедившись, что все находится там, где и как должно быть, он провел рукой по волосам и скорчил гримасу.

— Придурок, возьми себя в руки, — сказал он своему отражению.

— Вообще-то, дорогуша, я сам собирался это предложить. Мне нужно рассказать тебе о птицах и пчелах?

Гарри в ужасе уставился в зеркало. Он забыл, что эти зеркала волшебные. Он знал, что они могут видеть твое лицо, но не подозревал, что они вообще могут видеть... ну, все.

Гарри не ответил и выскочил из туалета, напомнив себе, что нужно обязательно оборачиваться полотенцем, когда идет в душ....

* * *

Джинни очень медленно впадала в состояние подростковой растерянности. Гарри вел себя очень... странно. Ну, страннее, чем обычно. Он едва ли сказал ей пару слов с тех пор, как вернулся в комнату, и остаток дня они проработали в тишине. Каждый раз, когда она пыталась вовлечь его в разговор, он что-то невнятно бормотал в ответ и отворачивался от нее. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что его что-то обеспокоило или шокировало, но она не могла понять, что именно. Если только это не было как-то связано с тем моментом, когда она была в его объятиях, когда он спас ее от падения с лестницы. Но она ничего не могла с этим поделать, не так ли? Это была не ее вина, что лестница была неисправна.