17, Clumsy and Shy

https://archiveofourown.org/works/22129882/chapters/52820710

17, Clumsy and Shy

Velvethope

Резюме:

Отрывок из прошлого фэндома H/G. Изначально написанный до появления HBP, это мой маленький рассказ о том, что могло бы быть.

Гарри узнает, что значит быть 17-летним. И Джинни приходит на помощь. Ирландская богиня и новое пророчество отправляются в путешествие. Это история о взрослении, полная интриг, магии и любви.

Записи:

Просто к вашему сведению: это репост из "старых дней Фэндома". Многие люди просили предоставить мне активную копию этого фика, которая на некоторое время была утеряна даже для меня, его автора. К счастью, я наконец-то могу опубликовать его снова. А также продолжение — по сути, "Неделимый", над завершением которого я работаю. Да, вы правильно поняли. Наконец-то оно будет закончено.

Все до HBP, так что никаких крестражей, любви Снейпа к Лили и походов в палатках ;) Однако в то время это было настолько канонично, насколько это было возможно.

Глава 1

Текст главы

Глава 1 Ремонт комнаты Гарри.

Гарри безучастно смотрел в окно дома 12 по Гриммо-плейс и пытался заставить себя расслабиться. Это было начало его семнадцатого лета, и большинство молодых людей его возраста были бы рады, если бы им исполнилось семнадцать, и они наконец достигли совершеннолетия. Но большинство мужчин не были Гарри Поттером, обреченным на победу (или на жертву, если быть пессимистом) Темного Лорда. У него даже не было никаких планов на свой предстоящий день рождения. Он был уверен, что его друзья что-нибудь придумают, но это будет что-то маленькое и, вероятно, ограниченное рамками того самого дома, который он теперь называл домом на лето. Гарри знал, что это нормально, на самом деле это было здорово, по сравнению с тем, как он обычно проводил свои дни рождения. Ему не следовало ожидать чего-то большего, но он уже чувствовал себя запертым в доме, как будто все наблюдали за ним, ожидая, что он расколется. Это сводило его с ума.

Почему бы ему хоть раз в жизни не пойти и не выпустить пар?

Потому что Волдеморт снова был в движении. Даже без связи с его шрамом, Орден знал, что Волдеморт приближается. Поскольку Гарри теперь мог справляться со своими уроками окклюменции, постоянная головная боль уменьшилась. Она все еще пульсировала, и он ничего не мог поделать с тем фактом, что время от времени терял бдительность. Но по большей части Гарри считал, что заслуживает аплодисментов за то, что так далеко продвинулся в освоении этого навыка. Снейп был ужасным учителем, о котором стоило думать. Единственный способ, которым Гарри мог справиться с этим, — это то, что Ремус Люпин помогал ему в выходные дни. Гермиона даже пыталась овладеть им, и Гарри подбадривал себя тем фактом, что в кои-то веки у него что-то получалось намного лучше, чем у нее.

Конечно, у Гермионы не было никого, кто постоянно пытался бы проникнуть в ее мозг, и у нее были другие поводы для беспокойства — более серьезные...частный характер. Гарри улыбнулся, представив, как два его лучших друга наконец-то открыто говорят друг другу о своих чувствах. Это случилось в конце семестра, несколько недель назад. После целого года писем от Крама и Рона, в которых они были друг с другом откровенны, Гарри, с некоторой помощью Джинни, удалось запереть их обоих в Подготовительной комнате, чтобы они "во всем разобрались".

Он совсем не удивился, когда позже, беспокоясь о том, что эти двое могли каким-то образом навредить друг другу, он открыл комнату и обнаружил, что они мило целуются на диване. Гарри показалось, что он услышал, как весь замок вздохнул с облегчением после этого. Он намного предпочтительнее Рон и Гермиона целовалась с Роном и Гермионой грызня. Хотя они все же сделали это. Единственное, что было, Рон дал на много быстрее, и Гермионе показалось...менее определены правильно.

Гарри вздохнул и отвел взгляд от окна, которое, казалось, никогда не было по-настоящему чистым, как бы часто миссис Уизли его ни драила. Он плюхнулся на кровать и уставился в потолок. Он не завидовал счастью своих друзей. Он был рад, что они наконец-то смогли чувствовать себя более комфортно друг с другом. Но это было лишь еще одним напоминанием о том, чего у него не было...обо всем, чего он лишился. С тех пор как год назад умер Сириус, Гарри даже не думал о девушках. После своего печального опыта на пятом курсе Гарри решил, что у него есть все основания быть осторожным. И все же, это оставляет человека в некотором роде одиноким; один поцелуй за сколько лет? Гермиона и Рон только начали встречаться, а уже обыграли его. Гарри даже не думал, что ему есть до этого дело, на самом деле. Это была просто еще одна ненормальная черта в нем; у какого 17-летнего парня не было мыслей о девушках?

Стук в дверь вывел его из задумчивости, и он, встав с кровати, воспользовался волшебной палочкой, чтобы открыть ее. Дамблдор позаботился о том, чтобы он смог колдовать на Гриммо-плейс, 12 до своего официального дня рождения.

— Гарри?

— Джинни? Что ты здесь делаешь?

Джинни Уизли улыбнулась ему, войдя в комнату. Она оглядела маленькую комнату, которую он обустроил для себя, а затем присела на край кровати.

— Мы только что пришли, все мы. Рон сказал, что я должна вытащить тебя из твоей комнаты жалости и пригласить пообедать со всеми нами.

— Моя комната жалости, да?

Джинни кивнула, а затем улыбнулась, снова оглядевшись по сторонам.

— Мне неприятно это говорить, но он ведь не преувеличивал, правда? Это печально.

Гарри пожал плечами. Большинство его вещей лежали в чемодане, все еще упакованные после школы. На самом деле у него не было ничего, что можно было бы добавить к интерьеру от Дурслей. А чего они ожидали? Он решил занять старую спальню, потому что решил, что ему пора обзавестись собственной комнатой. Он также устал от того, что Рон будил его после очередного ночного кошмара, постоянно спрашивая, все ли с ним в порядке.

— Ты должен позволить мне помочь тебе немного украсить ее, — задумчиво произнесла Джинни.

— Я не хочу, чтобы в комнате были розовые обои, Джин...

— Ха! У меня в комнате нет розовых обоев...

— Раньше ты так делала; я помню это с тех пор, как увидел в "Норе"...

— Мне было двенадцать лет, Гарри, времена изменились, спасибо тебе большое, — Джинни скрестила руки на груди, но он знал, что на самом деле она не сердится. Так они разговаривали друг с другом большую часть времени. Это было похоже на какую-то игру, в которую он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь соглашался играть. Внезапно Гарри осознал тот факт, что Джинни определенно больше не двенадцать лет, и моргнул, когда странная мысль пришла ему в голову.

Он сел на кровати и огляделся: может быть, немного прибраться не повредит?...

— Хорошо, тогда что ты предлагаешь? Цветы на окно? Красивую картинку с изображением Хедвиг на стену?

Джинни рассмеялась над ним.

— Не совсем, но прибраться не помешает, не так ли? — Что ты скажешь, если я помогу тебе сделать эту комнату пригодной для жилья?

Улыбнувшись, потому что она в точности повторила его мысли, он согласился.

— отлично. Это будет наш летний проект, пока Рон и Гермиона будут целовать друг друга до смерти. Каждый раз, когда они начнут это делать, мы будем переделывать комнату, — сказал он, посмеиваясь.

— Боже мой, Гарри. Я не знаю, смогу ли я так много сделать в этой комнате. Речь идет о капитальном ремонте дизайна и планировки! Хорошо, что Рон и Гермиона уже достигли той критической стадии, когда нужно "раздражать друзей и семью своими "гугловскими" манерами". У нас будет куча свободного времени.

Гарри рассмеялся, и этот звук заставил его осознать, что он давно этого не делал. Это было приятно.

— Они были не так уж плохи, не так ли?

Гермиона жила в "Норе" с конца семестра, потому что ее родители уехали в Австралию.

Джинни недовольно фыркнула.

— Ты даже не представляешь. Джинни клянется, первые несколько дней мама грозилась вылить Рону на голову ведро ледяной воды. К счастью, Джордж и Фред услышали ее и действительно сделали это. Она остановила их, пока все не зашло слишком далеко, но Рон понял намек. Они с Гермионой стали менее... демонстративными в присутствии старших братьев или родителей. К несчастью для меня, я не являюсь ни тем, ни другим, и они без зазрения совести демонстрируют передо мной свои противоестественные наклонности.

Джинни скорчила гримасу, представив это, и Гарри снова рассмеялся.

— Ну, ты же наверняка привыкла к тому, что люди целуются, верно? В прошлом году ты встречалась со многими парнями.

Джинни слегка покраснела, но покачала головой.

— Ну, знаешь, все по-другому, когда ты один из "целующихся". Но Рон — мой брат! Я не хочу быть посвященной в слишком много информации о его занятиях, понимаешь? Кроме того, я встречалась не со многими парнями...

Гарри хмыкнул.

— верно. Там был Дин, а потом тот парень, Клэнси, из Равенкло. Потом были Колин Криви, Гектор Стормис и...

— Гарри! Я не со всеми целовалась! Ты делаешь из меня какую-то алую женщину. Кроме того, я не знала, что ты уделяешь мне столько внимания.

Джинни взглянула на него, а затем встретилась с ним взглядом, прежде чем отвести взгляд. Гарри заметил это и попытался избавиться от неприятного чувства, внезапно возникшего между ними.

— Ну, как заместитель Рона, я могу только сказать, что мой долг как исполняющего обязанности брата — заботиться об интересах младшего Уизли. Гарри хотел пошутить, но из его уст это прозвучало странно, и на лице Джинни промелькнуло странное чувство. Он тут же пожалел, что заговорил об этом.

Джинни пожала плечами и встала. Она снова оглядела комнату и улыбнулась.

— Нам просто нужно подумать, что можно сделать с этим местом. Я не могу оставить своего...как ты себя назвал? Мой "брат-актер", живущий в лачуге, теперь я могу? Давай, пойдем обедать. Я уверена, Рон съел примерно половину всего.

Гарри кивнул и последовал за ней из комнаты. Может быть, лето все-таки будет не таким уж плохим. У него была Джинни, которая помогала ему, и Рон с Гермионой, которые дразнили его. Могло быть и хуже.

* * *

Пообедав с Уизли и Гермионой, Гарри осознал две вещи: во-первых, в их присутствии в доме стало намного светлее (до этого он в основном сидел в своей комнате, так как за порядком присматривали только члены Ордена), и, во-вторых, Джинни была очень внимательна к нему. Ты права насчет Гермионы и Рона. Они с раздражающей очевидностью заявляли, что хотят побыть в каком-нибудь уединенном месте. Вскоре Гарри понял, что не имеет значения, были ли там он или Джинни, если вокруг не было взрослых. Он особенно восхищался своим прежде прилежным и серьезным другом и не мог поверить, что Гермиона внезапно превратилась в нечто, напоминающее бушующий набор гормонов, с которым мог сравниться только Рон. Это было, грубо говоря, довольно отвратительно.

— Э-э, послушайте, мы собрали вас вместе не для того, чтобы вы продолжали нас раздражать, — сказал он, прочищая горло в третий раз. Он увидел, как Джинни прикрыла рот рукой, словно пряча улыбку.

Гермиона первой оторвалась от Рона и слегка улыбнулась Гарри.

— Прости, Гарри. Мы просто...

— Дома у меня было не так много времени, чтобы заняться этим, — закончил за нее Рон.

— Что ж, постарайся притвориться, что ты все еще здесь — ради моего здравомыслия и спокойствия твоей сестры. Она рассказала мне все о вас двоих.

Рон взглянул на Джинни, которая к этому времени покраснела, стараясь не расхохотаться.

— Э-э, да. Извините. Думаю, ты прав, Гарри. Не хочу давать королеве поцелуев еще какие-то идеи.

Джинни внезапно перестала пытаться рассмеяться и уставилась на брата.

— Что ты сказал?

— Ты слышала меня. Я видела тебя в том чулане с... тьфу...Я даже не могу произнести его имя, в конце семестра. Помните? Ты убедила меня не отрывать ему голову, хотя я все равно должен был это сделать....

Гарри удивленно посмотрел на Джинни, которая к этому времени метала на Рона яростные взгляды.

— Заткнись, Рон, — тихо сказала она.

— почему? Не хочешь, чтобы Гарри узнал, что ты так же любишь целоваться, как и все мы, не так ли? — Рон повернулся к Гарри с широкой улыбкой на лице. — Знаешь, мне больно это говорить, потому что это моя младшая сестра и все такое, но ты никогда не поверишь, кого я увидел...

Рон замолчал, потому что в этот момент Джинни ударила его по голове недавно снятой туфлей. Рон вскочил со стула, сбросив Гермиону на пол, и повернулся лицом к сестре.

— эй! Смотри в оба!

— Следи за собой, — крикнула ему Джинни, и даже Гарри увидел, что она не на шутку разозлилась. — Ты понятия не имеешь, что я делала в том шкафу, и если ты скажешь еще хоть слово, дорогой брат, мне придется рассказать Гермионе и Гарри о бумаге, которую ты хранишь в своем сундуке!

Рон, который, казалось, собирался наорать в ответ, внезапно сдулся, а его уши стали ярко-красными.

— Что за бумага? — Спросила Гермиона, отряхиваясь.

— Не обращай внимания, — рявкнул на нее Рон. Бросив последний взгляд на Джинни, Рон выбежал из комнаты.

Гермиона посмотрела на Гарри, который лишь пожал плечами, а затем последовал за Роном. Прежде чем уйти, она взглянула на Джинни, но та тяжело дышала и отвернулась лицом к стене.

Гарри не знал, что сказать.

— Э-э... Джин....

— Ну и наглость с его стороны! Упоминать о вещах, о которых он ничего не знает. Я должна наложить на него заклятие до следующей недели, мерзавец.

Гарри наблюдал, как она в гневе ходит взад-вперед, и больше ничего не сказал. Он уже знал, что рассерженного Уизли лучше на несколько минут оставить в покое. Вместо этого он позволил своим мыслям блуждать по тому, с кем она целовалась и о ком не хотела, чтобы он знал. Он также задавался вопросом, почему Рон так расстроился из-за того, что она упомянула простой листок бумаги....

Джинни плюхнулась на диван рядом с ним и что-то проворчала. Он взглянул на нее и увидел, что она все еще сердита, но, по крайней мере, выглядит немного более здравомыслящей. Через некоторое время он откашлялся, и она посмотрела на него.

— Извини, — она слегка улыбнулась ему.

— все в порядке. Рон здорово тебя достал...

— Он просто ведет себя как обычно. Я не должна позволять этому меня беспокоить.

— Итак... — Гарри замолчал, внезапно задумавшись, хочет ли он знать ответ. — С кем он видел тебя в том шкафу?

Глаза Джинни расширились, когда она посмотрела на него.

— О, и ты тоже, Гарри. Это никого, блядь, не касается, с кем я была в том чулане!

Гарри невинно развел руками.

— Извини, я просто подумал, что если ты мне расскажешь, то не будет иметь значения, что Рон что-то имеет против тебя.

Джинни, казалось, задумалась на мгновение, а затем покачала головой.

— ты прав. Это тоже глупо; я даже не делала того, что, по его мнению, я делала.

— Итак, — Гарри надеялся, что его голос звучит достаточно беспечно, — кто же это был тогда? Винсент Крэбб? Гойл? Малфой? — Гарри рассмеялся, но смех быстро угас, когда он увидел потрясенное выражение на ее лице.

Она отодвинулась от него на диване и нервно откашлялась.

Гарри уставился на нее.

— Ты шутишь, да? Это был один из тех троих? О, Джинни...

— Я просто разговаривала с ним, вот и все. Он сказал, что у него есть информация, которой он хотел бы поделиться... о... В-Волдеморте. Я и не подозревала, что он хотел поделиться этим, когда целовал меня в губы. Это все была шутка, просто чтобы посмотреть, попаду ли я в чулан с одним из них. Не волнуйся, я хорошо его заколдовала.

Гарри почувствовал две вещи: облегчение от того, что она на самом деле не целовалась с кем-то из этой троицы идиотов, и гнев от того, что они думали, что могут вот так использовать ее в своих интересах. Но гнев вырвался наружу, и, к сожалению, он был направлен на Джинни.

— Почему ты вообще им поверила? Это сомнительный источник, если таковой вообще существует, Джинни. Я думал, у тебя больше здравого смысла, чем у них!

Глаза Джинни предостерегающе сверкнули.

— К твоему сведению, это было сразу после того, как тебе приснился тот сон о взломщиках Азкабана, и я подумала, что смогу вытянуть из них кое-какую информацию. Я всего лишь пыталась помочь тебе, Гарри.

— Мне не нужна твоя помощь, Джинни...

— Нет, я думаю, что нет. На самом деле я тебе совсем не нужна, не так ли? Похоже, никто не нуждается.

Джинни внезапно встала и в раздражении выбежала из комнаты. Гарри в шоке уставился ей вслед. Он имел в виду, что она не нужна ему только для того, чтобы поцеловать слизеринца, чтобы получить информацию, а не для того, чтобы он не нуждался в ней как в друге.

Гарри вздохнул и провел рукой по волосам. Возможно, он был слишком оптимистичен в отношении предстоящего лета.

* * *

На следующее утро Гарри проснулся от настойчивого стука в дверь. Застонав, он попытался заглушить звук, натянув одеяло на голову, но в конце концов сдался и схватил свою волшебную палочку.

— Открыто, — крикнул он, ожидая, что это Рон. Но это был не Рон. Это была Джинни.

— Проснись и пой, Соня. Пора приниматься за работу, — сказала она, принося что-то похожее на очень шаткую лестницу и две банки с краской.

Гарри надел очки и убедился, что его первое впечатление было верным.

— Э-э, я думал, ты со мной не разговариваешь?

Джинни посмотрела на него сверху вниз и улыбнулась.

— Лето было бы ужасно долгим, если бы я решилась на это, не так ли? Мне пришлось бы разговаривать только с Гермионой и Роном в перерывах между поцелуями, и насколько это было бы скучно? Кроме того, я действительно хочу переделать эту комнату. Обожаю безнадежные проекты.

Гарри сел и снова посмотрел на банки с краской. Потом он понял, что на нем нет рубашки, и поплотнее завернулся в простыню. Джинни, казалось, ничего не заметила. Она ходила по комнате и рассматривала выцветшие обои.

— Безнадежна? — Тупо переспросил Гарри, наблюдая за ней. Она повернула голову и взглянула на него.

— Да, совершенно безнадежна, — Джинни помолчала, а затем тихо добавила себе под нос: — Я определенно не новичок в этом.

Гарри нахмурился, глядя на нее, и хотел спросить, что она имела в виду, но он был так рад, что она больше не злится на него за вчерашнее, что ему было все равно. Он поднял с пола свою мантию и накинул ее на плечи, вставая с кровати.

— Ну, можно я сначала приму душ и перекушу?

— Конечно, Гарри, — с улыбкой ответила Джинни. — Иди, сделай это, а я принесу тебе что-нибудь поесть. А потом мы сможем заняться удалением этих обоев!

— Ты знаешь, что ты очень странная? — спросил он ее, доставая какую-то одежду из своего гардероба.

— почему?

В дверях он обернулся и посмотрел на нее.

— Потому что ты слишком увлечена удалением старых заплесневелых обоев. Происходит что-то, о чем мне следует знать?

Джинни рассмеялась, увидев, как он приподнял бровь, и вытолкала его из комнаты.

— Я просто не могу дождаться, когда начну украшать эту комнату для тебя, вот и все. Знаешь, некоторые люди отнеслись бы к этому с пониманием.

Гарри улыбнулся ей и кивнул. Но затем он внезапно посерьезнел.

— Джин, прости меня за вчерашнее. Я не имел в виду, что ты мне не нужна, ты же знаешь, я ценю твою дружбу и все, что ты для меня делаешь...

— Я знаю, Гарри. Я не знаю, что на меня нашло.

Она улыбнулась ему, и Гарри снова кивнул.

— Что ж, хорошо. До тех пор, пока ты по-настоящему не поверишь, что ты мне не нужена... — Он замолчал, внезапно смутившись по какой-то причине. Он уставился на сверток с одеждой, который сжимал в руке.

— Иди в душ, Гарри. Ты все еще выглядишь сонным, — небрежно сказала она и закрыла дверь.

* * *

Приняв душ, Гарри зашел к Гермионе и Рону, которые оба читали в спальне Рона. Это выглядело очень подозрительно, поэтому он оставил дверь открытой, сказав им, что, если им станет скучно, они могут прийти помочь ему и Джинни в его комнате. Он был лишь слегка удивлен, когда услышал, как за ним тихо закрылась дверь, прежде чем он достиг лестницы. Может быть, это и к лучшему, что он выбрал комнату, которая находилась не рядом с комнатой Рона. Ему не хотелось думать о том, что он услышит ночью....

Добравшись до своей двери, он вошел и в шоке уставился на открывшееся перед ним зрелище. Джинни определенно была занята. Половина обоев уже была содрана.

— Э-э, я не так уж долго был в душе, не так ли?

Джинни подняла голову из угла, в котором сидела, и улыбнулась.

— Нет, я просто быстро. Вот твой завтрак, — сказала она, кивая на кровать.

Гарри благодарно улыбнулся свежему хлебу с джемом, который она принесла, и налил себе чашку чая. Некоторое время он наблюдал за ней, продолжая жевать.

— Э-э, Джинни... что именно ты делаешь?

Джинни сидела в дальнем углу комнаты и с помощью небольшого инструмента, похожего на флейту, сдирала обои с нижней части стола. Только, похоже, все шло не очень гладко. Она выругалась, пытаясь оторвать особенно большой кусок бумаги.

— Я пытаюсь снять эту проклятую бумагу вот с этого нижнего слоя. Только, конечно, она держится уже почти тысячу лет и никак не хочет сниматься. Не все из нас еще могут использовать магию, чтобы делать сложные вещи, — многозначительно сказала она ему.

Проглотив последний кусочек тоста, он улыбнулся ей.

— Тогда тебе нужна помощь?

— Пожалуйста. Но не торопись из-за меня, Гарри.

— Ты только что выглядел так, будто тебе было очень весело.

Джинни скорчила ему гримасу и встала, заставив Гарри на мгновение забыть о том, что он собирался еще немного подразнить ее. Когда Джинни впервые вошла в его комнату, он заметил, что на ней была длинная рубашка поверх шорт, совершенно свободная и удобная. Однако теперь она подвязала рубашку под грудью и обнажила бледную кожу живота. Гарри поразился тому, какими короткими теперь казались ее шорты и какие длинные у нее были ноги. У нее были слегка веснушчатые ноги, изящные, почти мальчишеские. Он наблюдал, как она отряхивается, проводя рукой по животу и шортам. Гарри вдруг почувствовал себя очень странно.

Джинни взглянула на него.

— Ну, ты собираешься помогать или просто будешь наблюдать за мной все утро?

— Ты... что ты сделала со своей рубашкой? — спросил он ее, сказав первое, что пришло ему в голову.

— Стало жарко, и я просто повязала его вокруг себя. Почему? Это странно? — Джинни, нахмурившись, оглядела себя.

— Э-э... нет... просто... э-э... — Гарри запнулся, а затем покачал головой. Он встал с кровати и схватил свою волшебную палочку. Он направил ее на кусок обоев, над которыми она работала, отчего тот легко отлетел от стены.

— Блестяще, Гарри. Ты вот так оформи остальную часть комнаты, а я займусь лепниной.

Джинни прошмыгнула мимо него, и Гарри поймал себя на том, что поворачивается и смотрит ей вслед. Он опустил глаза, пока голос в его голове не сказал ему перестать быть таким извращенцем, и он быстро отвернулся к стене. Что, блядь, с ним не так? Это была всего лишь Джинни. Он решил отодрать остальные обои, не обращая внимания на странное стеснение в груди.

* * *

Прошел час, и Гарри почти закончил с обоями. Джинни стояла на стремянке и тянулась вверх, чтобы очистить гипсовую лепнину, которая тянулась по всей длине комнаты. Закончив с последним заданием, Гарри взглянул на нее, чтобы дать понять, что делает, и тут же забыл, что делал. Он вдруг осознал, что если она еще немного потянется, а он поднимет глаза, то ему откроется прекрасный вид на —

Гарри так и не успел закончить эту мысль или еще раз задаться вопросом, в чем, блядь, была его проблема, потому что, когда он уставился на Джинни, то увидел, что лестница начала раскачиваться. Он наблюдал, как в замедленной съемке она пыталась выпрямиться, но вместо этого заставила лестницу упасть назад. Навыки игры в квиддич часто пригодились, и этот случай не был исключением. Гарри вскочил со своего места у кровати и поймал Джинни как раз в тот момент, когда лестница рухнула под ней. Они оба упали навзничь на пол, сбившись в кучу. Гарри почувствовал, как из него выходит воздух, когда он прижал ее к себе всем телом. Внезапно он осознал, что держит ее за бедра, а она прижимается к нему нижней частью своего тела так, что это должно было бы быть неприятно, но, конечно, это было не так. С замиранием сердца Гарри почувствовал, как что-то в его теле дернулось в ответ, и он сделал первое, что пришло ему в голову. Он выпустил Джинни из рук и подбросил в воздух.

Джинни вскрикнула от неожиданности. Она выпрямилась и посмотрела на него сверху вниз.

— Мерлин, Гарри! Это больно, что с тобой? Кажется, ты ушиб мне руку.

Гарри пробормотал извинения и заставил себя встать, его мысли лихорадочно метались. Нет, этого не может быть. Нет, нет, нет... о нет. Гарри почувствовал, как к лицу прилила краска, и резко отвернулся от Джинни.

Джинни смотрела на маленький синяк, который уже появился у нее на предплечье, и хмурилась.

— Блядь, Гарри, тебе следовало бы следить за тем, как ты расталкиваешь людей. Посмотри на этот синяк!

Гарри повернул голову и посмотрел на нее через плечо.

— Извини, — повторил он, его голос звучал хрипло и низко. Он попытался придумать наименее возбуждающую вещь в мире...Снейп в трусах...Снейп в платье...Наземникус Флетчер в платье целуется со Снейпом....

Джинни на мгновение уставилась на него, а затем перевела взгляд на лестницу, которая сломалась при падении. Она пнула ее ногой.

— Глупая штука. Думаю, мне нужно попросить маму починить ее...

— Да. Да. Почему бы тебе не попросить ее сделать это? — Снова раздался грубый голос, и Гарри притворился, что смотрит на что-то перед собой. За исключением, конечно, того, что перед ним была голая стена.

— Гарри? С тобой все в порядке...

— Смотри! Я в порядке, просто... уходи...позаботься о лестнице, — сказал он, его голос срывался и становился все громче. Он снова отвернулся к стене и приказал своему телу вести себя прилично. Мерлин, он бы умер, если бы Джинни увидела, что с ним случилось... просто от ощущения ее кожи в своих руках и ее тела, прижимающегося к нему.

Джинни на мгновение замолчала, но затем он услышал, как открылась и закрылась дверь, когда она вытаскивала лестницу.

Гарри почувствовал, как все его тело расслабилось, ну, почти все, и в полном ужасе привалился к стене.

Оказалось, что, хотя мысли Гарри не обязательно были заняты девушками, его тело, по крайней мере, определенно уделяло им внимание.

* * *

Гарри не знал, что с собой делать после этого. Что ж, он знал, но ему не хотелось, чтобы Джинни застала его за этим занятием, поэтому он направился в туалет, молясь, чтобы ни с кем не столкнуться. Заперев за собой дверь, он прислонился лбом к прохладной поверхности зеркала и сделал глубокий вдох.

Что происходит? Несколько недель назад он сидел рядом с Джинни в гостиной, потом сидел рядом с ней в поезде по дороге домой, и ничего. А теперь вдруг стало казаться, что он не может оторвать от нее глаз. Неужели он наконец-то расклеился? Стал бы он сейчас здороваться с людьми из отделения на третьем этаже больницы Святого Мунго и ради развлечения практиковаться в письме с Локхартом?

Она девушка. Милая, привлекательная девушка, и твоя реакция совершенно нормальная, — прозвучал в его голове очень будничный голос, подозрительно похожий на голос Гермионы. Но от этого ему совсем не стало легче — Гермиона тоже была милой, привлекательной девушкой, и Гарри никогда не испытывал к ней подобной реакции, и он видел ее в модной одежде, а не просто в футболке и коротких шортах.

Они были действительно короткими, не так ли? А вы заметили, какие красивые и загорелые у нее ноги? Интересно, на ощупь они такие же гладкие, как и на вид?

Гарри, ругаясь, ударился головой о зеркало. Ему определенно не нужен был этот голос в его голове.

Стук в дверь заставил его вскрикнуть и подпрыгнуть одновременно.

— Гарри? Ты в порядке?

Это была Джинни, голос ее звучал обеспокоенно. Гарри оглядел себя и проклял само свое существование. Нет, он был не в порядке.

— Я... я в порядке. Я буду через минуту.

В его голосе снова послышалась странная глубина, но если Джинни и заметила это, то ничего не сказала. Он услышал, как она идет по коридору, а затем выдохнул, хотя и не заметил, что задержал дыхание.

Он вдруг пожалел, что у него нет с собой в туалете одной из книг с заклинаниями. Может быть, там есть заклинание, с помощью которого он мог бы стать нормальным человеком...отныне и до самой смерти. Да, это звучало неплохо. Как он собирался пережить остаток лета в таком состоянии?

Гарри взглянул на свое отражение в зеркале и заметил, что его кожа покраснела, а глаза потемнели. Он ополоснул лицо холодной водой и снова глубоко вздохнул. В конце концов он почувствовал, что его тело пришло в норму. Убедившись, что все находится там, где и как должно быть, он провел рукой по волосам и скорчил гримасу.

— Придурок, возьми себя в руки, — сказал он своему отражению.

— Вообще-то, дорогуша, я сам собирался это предложить. Мне нужно рассказать тебе о птицах и пчелах?

Гарри в ужасе уставился в зеркало. Он забыл, что эти зеркала волшебные. Он знал, что они могут видеть твое лицо, но не подозревал, что они вообще могут видеть... ну, все.

Гарри не ответил и выскочил из туалета, напомнив себе, что нужно обязательно оборачиваться полотенцем, когда идет в душ....

* * *

Джинни очень медленно впадала в состояние подростковой растерянности. Гарри вел себя очень... странно. Ну, страннее, чем обычно. Он едва ли сказал ей пару слов с тех пор, как вернулся в комнату, и остаток дня они проработали в тишине. Каждый раз, когда она пыталась вовлечь его в разговор, он что-то невнятно бормотал в ответ и отворачивался от нее. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что его что-то обеспокоило или шокировало, но она не могла понять, что именно. Если только это не было как-то связано с тем моментом, когда она была в его объятиях, когда он спас ее от падения с лестницы. Но она ничего не могла с этим поделать, не так ли? Это была не ее вина, что лестница была неисправна.

Еще одна вещь, которая беспокоила ее, — каждый раз, когда она закрывала дверь, он подходил и открывал ее снова. И не просто открывал, а широко открывал. Казалось, он не хотел оставаться с ней наедине в комнате.

Наконец, ей надоело это молчаливое обращение, и она решительно захлопнула дверь. Гарри тут же поднял голову и посмотрел на нее. Она скрестила руки на груди и уставилась на него в ответ. На мгновение он, казалось, смутился, а затем она увидела, как его кожа порозовела.

— Джинни, открой дверь, — тихо сказал он.

— нет. — Нет, пока ты не скажешь мне, что случилось, — упрямо сказала она.

— Все в порядке. Открой дверь.

— Чушь собачья, Гарри. Знаешь, я слишком хорошо тебя знаю. Ты сказал мне всего пять слов с тех пор, как вернулся в комнату. Этот проект должен был быть веселым, а не утомительным.

Гарри уставился в стену и покачал головой.

— Извини, если я скучный...

— Блядь, Гарри! — Громко сказала Джинни, и он встретился с ней взглядом.

— Хороший язык, Джинни.

— Я не говорила, что ты зануда, но я скажу, что с тобой обращаются так, будто меня не существует. Научись слушать, — сердито сказала она. В его позе было что-то такое, что сводило ее с ума. Ее охватило желание просто встряхнуть его. Иногда он просто выводил ее из себя.

— Ну, извини, я сегодня не очень-то разговорчивый, ладно? — Внезапно Гарри накричал на нее. — Я не знал, что должен тебя развлекать.

Джинни прищурилась, глядя на него. Она преодолела небольшое расстояние между ними и была поражена, когда он отпрянул от нее, как будто не хотел подходить слишком близко. Она все равно ткнула его пальцем в грудь.

— Послушай, Гарри, я твой друг, ты же знаешь. Мне не нужно, чтобы ты рассказывал мне все, и не нужно, чтобы ты "развлекал" меня, как ты только что красноречиво выразился, но мне нужно, чтобы ты относился ко мне с уважением и долей достоинства. Мне нужно, чтобы ты не наступал мне на горло, потому что я достаточно беспокоюсь о тебе, чтобы спросить, что случилось. Я думала, мы все это преодолели, — Джинни внезапно замолчала, осознав, что загнала его в угол комнаты. Они стояли очень близко, и когда Джинни посмотрела ему в глаза, она забыла, что хотела сказать.

Глаза Гарри из своих обычных ярко-зеленых стали очень темными, и внезапно Джинни заметила, какой розовой стала его кожа, как будто он покраснел от жары. Он неосознанно облизал губы, и Джинни, как зачарованная, наблюдала за этим движением. Гарри открыто посмотрел на нее, и она почувствовала странное чувство в животе. Она и раньше видела такой взгляд у мальчика, но никогда не думала, что увидит его у Гарри. Не для нее, не сейчас.

Когда Гарри наклонил голову, чтобы закончить то, о чем просил его взгляд, Джинни резко отстранилась от него. Он наклонил голову, и она отошла в сторону. Он удивленно посмотрел на нее, и она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Она попятилась от него.

— О, Гарри... я... мне так жаль. Но я не могу. Я не могу позволить тебе... нет. Прости, — сказала она в последний раз, а затем повернулась и направилась к двери, распахнув ее, чтобы уйти.

Джинни чувствовала, как бешено колотится сердце в груди, и чувствовала одновременно тошноту и восторг. Почему? Почему Гарри наконец заметил ее и захотел что-то с этим сделать? Почему сейчас? Когда было уже слишком поздно?

Глава 2 разговоры с Джини

Текст главы

Гарри не знал, когда еще он чувствовал себя таким несчастным. Ну, нет, это было не совсем так, он, конечно, мог вспомнить множество случаев, когда жизнь преподносила ему вещи и похуже. На самом деле его просто не волновали те времена, потому что это... что бы он ни чувствовал к Джинни, было гораздо более нервирующим, вызывающим беспокойство и странным, чем все, что Волдеморт мог на него обрушить. По иронии судьбы, подумал он, он много раз в своей жизни сталкивался с Темным Лордом лицом к лицу, но теперь, после того как Джинни дала ему отпор, он чувствовал себя таким же большим, как один из флоббер-червей Хагрида. В последние несколько дней они практически не общались, и у Гарри сложилось впечатление, что Джинни избегает его. Он не мог винить ее. Он пошел напролом и чуть не разрушил их дружбу, попытавшись поцеловать ее. Она сбежала, и это было справедливо. Он считал, что просто обречен портить отношения с девушками. Возможно, он мог бы соблюдать целибат всю оставшуюся жизнь, какой бы долгой она ни была. В этот момент Гарри выбросил из головы мысль о пророчестве и оглядел свою комнату.

Он закончил рисовать его в одиночестве. Хотя Рон и Гермиона, после того как миссис Уизли застукала их в неловкой ситуации и приказала не оставаться наедине ни в одной комнате, предложили свою помощь, он предпочел сделать это сам. Гарри считал, что ему следует привыкнуть к одиночеству.

Джинни выбрала правильный цвет. Это был приятный небесно-голубой цвет, который хорошо сочетался с золотой лепниной, которую она вычистила. Теперь комната казалась больше и уютнее. Он немного переставил мебель и был вынужден признать, что, по крайней мере, она выглядела обжитой.

Неплохо для жилища монаха, не так ли? мрачно подумал он про себя.

Гарри как раз размышлял о жизни в обете безбрачия, когда раздался короткий стук в дверь. Прежде чем он успел ответить, дверь открыла Джинни и вошла в комнату. Гарри был так потрясен, что неловко поднялся с кровати и уставился на нее. Она одарила его доброй улыбкой.

— Привет, Гарри, — нервно сказала она. Ее взгляд скользнул по комнате. Она увидела это впервые с тех пор, как он закончил.

— Э-э..... Джинни, — начал Гарри и замолчал, не зная, что еще сказать. Он благоразумно решил позволить ей рассказать, почему она вдруг решила снова заговорить с ним. Он снова сел на кровать.

— Выглядит мило, — тихо сказала она, кивая в сторону комнаты. Гарри только пожал плечами, не доверяя своему голосу.

Когда Джинни поняла, что он не собирается ничего говорить, она вздохнула и закрыла за собой дверь. Она посмотрела на пятно на кровати рядом с ним, а затем села на стул за его столом. Гарри наблюдал, как она рассеянно поправляет выбившиеся из хвостика волосы. Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

— Я хотела извиниться... за...ну, за то, что ты был глуп в последние несколько дней. Ты заслуживаешь большего.

Гарри покачал головой.

— Нет, это я должен извиниться. Я... я вел себя как придурок, а потом ты накричал на меня, и ты была права, знаешь ли. И я... то есть, я почти... ну, я почти совершил глупую ошибку. И ты заслуживаешь большего, — тихо сказал Гарри, отводя от нее взгляд.

"Во всяком случае, ты заслуживаешь большего, чем я", — подумал он про себя.

Когда Джинни ничего не сказала, он случайно взглянул на нее и с удивлением увидел выражение гнева на ее лице.

— Ты думаешь, попытка поцеловать меня была глупой ошибкой? — спросила она ровным голосом, несмотря на выражение, которое Гарри увидел в ее глазах.

— Ну да, я имею в виду, ты явно не хотела, чтобы я тебя целовал, не так ли?

— Ты просто удивил меня, Гарри. Я не знала тебя...я чувствовала то же самое по отношению ко мне.

— Я тоже.

Гарри сразу понял, что не следовало этого говорить. Джинни сердито встала со стула и подошла к нему.

— почему? Неужели я настолько отвратительна, что ты раньше и понятия не имел, что это может быть полезно?

Гарри уставился на нее, не веря своим ушам.

— Что? Что ты имеешь в виду? Я не нахожу тебя отталкивающим! Теперь ты кричишь на меня за то, что я тебя не поцеловал? Решайся, Джинни, — сказал он, вставая. Ему не понравилось, что она нависла над ним.

Еще одна прядь волос Джинни выбилась из прически, и у Гарри возникло безумное желание заправить ее обратно, но ее глаза сверкнули, и он подумал, что ей это не понравится. Она казалась чем-то расстроенной, и, хоть убей, он не мог вспомнить, что натворил. Разве это не было извинением?

— К твоему сведению, Гарри Поттер, многие парни хотели поцеловать меня. И не только потому, что я оказалась единственной женщиной в комнате. Знаешь, я нравлюсь многим парням. Не знаю, зачем я вообще пришла сюда, чтобы поговорить с тобой!

Джинни повернулась, чтобы уйти, но Гарри остановил ее, потянув за руку.

— Джинни, что происходит? Это на тебя не похоже. Я не хотел целовать тебя, потому что ты была единственной девушкой в комнате. Я... я хотел поцеловать тебя, потому что ты — это ты. Я... нахожу тебя привлекательной... Я... я думаю, что ты веселая и умная, и, несмотря на нынешнюю ситуацию, я думаю, что ты еще и добрая. Ты моя подруга, Джинни....

Гарри понял, что умолял ее понять. Он неохотно отпустил ее руку, и она повернула голову, чтобы посмотреть на него. На ее лице застыло странное выражение.

— Ты действительно так думаешь, Гарри? — тихо спросила она его.

— Что? Конечно. Разве ты не знаешь, что я считаю тебя своим другом?

— Ты обычно хочешь целоваться со своими друзьями?

— нет.

Джинни склонила голову набок и посмотрела на него.

— Тогда как я могу быть твоим другом? Что, если я не хочу, чтобы ты меня целовал?

— Я... ты такая и есть. Я... я не обязан... — Гарри запнулся, не уверенный в том, что он вообще пытался сказать.

— Что тебе не обязательно, Гарри?

Гарри посмотрел на выражение ее лица. Мерлин, она была неумолима.

— Я не обязан... целовать тебя, если ты этого не хочешь, я могу быть просто твоим другом.

Джинни еще мгновение смотрела на него, а затем кивнула.

— Хорошо, — тихо сказала она. — Тогда все улажено.

Гарри не думал, что что-то было улажено, и сейчас чувствовал себя еще более сбитым с толку, чем когда-либо. Ему было жаль, что мысль о том, что он поцелует ее, вызвала у нее такую... бурную реакцию. Она явно не хотела иметь с ним ничего общего.

— Сядь на кровать, Гарри, — внезапно сказала Джинни и толкнула его так, что он упал навзничь. Гарри был так удивлен приказом, что не стал сопротивляться. Он удивился еще больше, когда Джинни села рядом с ним. Она потерлась плечом о его плечо, а ее рука легла на внутреннюю сторону его ноги.

Тогда она посмотрела на него, ее лицо оказалось в опасной близости от его лица, и Гарри внезапно ощутил то же чувство, что и раньше. О, не сейчас, не здесь, пожалуйста. Гарри подумал, не сможет ли он как-нибудь положить подушку себе на колени....

Гарри вдруг понял, что Джинни наблюдает за ним. И, более того, она не поднимала глаз. Он почувствовал себя настолько смущенным, что понял, что стал таким же ярким, как ее волосы. Она, наконец, оторвала взгляд от его колен, ее лицо слегка покраснело.

— Я действительно нравлюсь тебе, Гарри. — Это был не вопрос.

Гарри просто захотелось исчезнуть прямо здесь и сейчас. Теперь им обоим было очевидно, что делает с ним близость Джинни. Он гневно выдохнул, и прежде чем успел что-либо сказать, Джинни поцеловала его.

Гарри был так удивлен, что сначала просто перестал двигаться. Ощущение ее губ на нем было таким новым, что его тело словно не знало, как реагировать. Джинни придвинулась к нему ближе, и он почувствовал, как она прижалась к нему. Это было единственное, что ему было нужно, чтобы заставить себя двигаться. Он не оттолкнул ее, как предупреждал его внутренний голос, но обнаружил, что обнимает ее. Это было в тысячу раз лучше, чем поцелуй с Чоу. Джинни внезапно открыла рот, и он почувствовал, как ее язык пытается проникнуть к нему в рот. Гарри отстранился, внезапно осознав, что они делают. Джинни вопросительно посмотрела на него.

— Ты когда-нибудь делал это раньше, Гарри?

— нет. И ты знаешь, что я до этого целовался только с одной девушкой.

— Открой рот, когда почувствуешь мой язык, — тихо сказала она и снова приблизила свои губы к его губам.

— Э-э, Джинни, что... — Гарри не успел задать свой вопрос, как она снова поцеловала его, и на этот раз он не отстранился, почувствовав ее язык. Гарри был потрясен тем, что поцелуй, казалось, стал глубже. Язык Джинни исследовал его рот, ее губы раскрылись шире, как будто она хотела, чтобы он сделал то же самое с ней. Гарри осторожно провел языком по ее зубам. Джинни издала горловой звук, как бы поощряя его. Гарри почувствовал, как все его тело откликнулось на это, и двинулся вперед с большей уверенностью. Они целовались довольно долго, исследуя губы друг друга. Джинни первой отстранилась, ее дыхание стало прерывистым.

— Ты быстро учишься, Гарри, — мягко сказала она.

— Джинни, — сказал он таким же мягким голосом. — Что мы делаем? Ты только что сказала, что не хочешь, чтобы я тебя целовал.

— Нет, я этого не делала. Я спросила, а что, если? Я никогда не говорила, что не хочу, по крайней мере, попробовать.

Рука Джинни снова легла ему на колени, оказавшись в опасной близости от чего-то, чего Гарри не хотел бы видеть. Он взял ее за запястье и посмотрел ей в глаза.

— Что происходит? Разве мы только что не поссорились?

Джинни приблизила голову к его шее и начала целовать ее. Гарри почувствовал, что его кожа словно горит огнем. Она прошептала ему на ухо, касаясь его губами.

— Мы можем снова поссориться или можем продолжить в том же духе, что лучше, Гарри?

Гарри закрыл глаза и растворился в ощущениях, которые вызывали ее губы. Она прикусила его уши и провела рукой по волосам. Гарри откинулся на кровать и обнаружил, что Джинни снова падает в его объятия. Он потерял всякое представление о времени и связных мыслях. Но когда рука Джинни скользнула ему под рубашку, он снова сел, наполовину в страхе, наполовину в шоке.

— Джинни! Мы...ты не могла бы остановиться? Всего на минутку?

Джинни вздохнула и отстранилась от него. Она бросила на него странный взгляд, а затем вернулась на стул, с которого начала. Ее кожа раскраснелась, а губы были самого невероятного оттенка...Гарри попытался собраться с мыслями. Он не понимал, что происходит.

— Джинни, я знаю, что у тебя больше опыта в таких вещах, чем у меня, но.....ну, разве это нормально — отчитать парня за попытку поцеловать тебя, игнорировать его неделю, а потом наброситься на него, когда ты приходишь извиняться?

— Нет, и мне жаль, Гарри...Я пришла сюда не для того, чтобы "нападать на тебя", как ты мудро выразился, — сказала Джинни, скорчив ему гримасу. — Я, честно говоря, пришла сюда, чтобы объяснить, почему я не хотела, чтобы ты меня целовал, но потом...о, я не знаю. Я даже сама не понимаю, что происходит. Почему ты должен был продолжать и испытывать ко мне чувства, Гарри? Почему ты просто не мог продолжать игнорировать меня и покончить с этим?

Гарри, моргнув, посмотрел на Джинни и увидел в ее глазах боль. Он не понимал, почему она так на него разозлилась. Должно быть, на его лице отразилось замешательство, потому что Джинни вздохнула и покачала головой. Он услышал, как она пробормотала себе под нос что-то, очень похожее на слово "мальчики".

— Ты знаешь, как долго я ждала, когда ты обратишь на меня внимание, Гарри? Ты знаешь, сколько раз я отказывалась от тебя? Сейчас я прекрасно справляюсь с ролью младшей сестры друга и лучшего друга подруги. Если быть до конца честной с тобой, я не знаю, хочу ли я, чтобы это изменилось. Но... — Джинни покачала головой и печально посмотрела на него. — Когда я увидела, как сильно ты... на самом деле любил меня...я не смогла удержаться и поцеловала тебя. Мне жаль. Я знаю, ты ничего из этого не понимаешь.

Гарри сказал первое, что пришло ему в голову.

— Ну, тогда почему бы тебе не попытаться объяснить это?

Джинни с жалостью посмотрела на него и провела рукой по волосам. Вспомнив, какой мягкой она была на ощупь в его собственных руках, Гарри внезапно осознал, что все еще находится на определенной стадии возбуждения. Он оглядел себя и попытался небрежно дотянуться до одной из подушек. Когда он снова повернулся к Джинни, ему показалось, что в ее глазах промелькнула насмешка, но она отвела взгляд. Ее кожа слегка порозовела, и Гарри никогда раньше не осознавал, как сильно ему не хватало, чтобы она покраснела.

— Я думаю, ты того стоишь, — неожиданно тихо сказала она, и Гарри попытался улыбнуться ей, как он надеялся, ободряюще. Джинни снова вздохнула и опустила взгляд на свои ногти. Она так долго молчала, что Гарри подумал, что она решила ничего ему не объяснять. Он уставился в какую-то точку чуть выше ее макушки и решил попрактиковаться в одной из техник расслабления, которым его научил Люпин. Когда Джинни заговорила в следующий раз, он чуть не выпрыгнул из кровати, настолько сосредоточился на своем дыхании.

— Ты ведь знаешь, что ты мне давно нравился, верно?

Гарри кивнул. Что-то в ее голосе дало понять, что сейчас не его очередь говорить.

Джинни обвела взглядом комнату, а затем снова посмотрела ему в глаза.

— верно. Ну, послушай, ты же знаешь, что я встречалась с Майклом на твоем пятом курсе, и, полагаю, ты думал, что я пошла дальше или что-то в этом роде. Держу пари, ты испытала огромное облегчение, если подумать, — рассеянно сказала Джинни, вспоминая. — Но в то время у тебя были другие проблемы, так что я не виню тебя за то, что ты не заметил...

Гарри почувствовал необходимость разъяснить ей.

— Нет, ты ошибаешься. Я заметил. Я имею в виду, я заметил, что ты стала больше разговаривать в моем присутствии. Ты была...ты была другой.

Джинни грустно улыбнулась ему.

— Нет, я не была такой. Не совсем. Я просто был самим собой рядом с тобой, наверное, впервые. Но, думаю, это не имеет значения. Я убедил себя отказаться от тебя, я знал, что тебе нравится Чо.

Гарри снова кивнул. Он не хотел добавлять, что, по его мнению, его увлечение Чоу было чем-то таким, чего стоило стыдиться. Они совершенно не подходили друг другу; о чем он думал? Ощущение между ног напомнило ему, что он вообще ни о чем не думал, по крайней мере, не своим умом. Красота Чоу всегда обезоруживала его.

— Ну, в любом случае, тогда тебе, казалось, было на нее наплевать, и, опять же, я не могу тебя винить. Из-за смерти Сириуса и... всего остального, — Джинни одарила его еще одной грустной улыбкой, и ее глаза были полны сострадания. — И мы сблизились, не так ли? И я подумала... Ух ты, Гарри...ну, Гарри замечательный, не так ли? Даже когда ты был угрюмым и молчаливым, меня это никогда не беспокоило. Я знала, что на твоих плечах лежит огромная ноша. Конечно, я не знала, насколько сильно, пока ты не рассказал нам о Пророчестве, но... ты очень храбро справился с этим, Гарри.

Гарри почувствовал, как у него самого запылала кожа.

— Нет, я этого не делал, — хрипло сказал он. — Я вел себя как последний придурок. Только недавно я смог разобраться в себе...

— Ты справлялся с этим лучше, чем кто-либо из моих знакомых. Да, временами ты вел себя как придурок, но этого следовало ожидать. Честно говоря, я не представляю, как ты справляешься с половиной того, что делаешь, и не сходишь при этом с ума. Твоя внутренняя сила поражает меня, — Джинни улыбнулась ему, и ее глаза были полны восхищения. Гарри смущенно отвернулся.

— В любом случае, — продолжила Джинни, похоже, поняв, что он смутился от ее похвалы, — я снова начала думать о тебе. Знаешь, как о чем-то большем, чем друг, и...Я ругала себя за это. Я знала, что у тебя нет времени беспокоиться о девушках, друзьях или...ну, я знала, что у тебя нет времени беспокоиться обо мне. Я просто младшая сестра Рона. Поэтому я стала встречаться с другими людьми, пытаясь выбросить мысли о тебе из своего сердца.

Гарри был тронут тем, что она так сильно заботилась о нем. Он понял, что большую часть прошлого года был погружен в свои мысли, но... почему он не заметил, что Джинни снова испытывает к нему чувства? Неужели он действительно был настолько слеп?

Гарри мысленно вернулся на шестой курс и вспомнил все их разговоры и смех. Когда он думал о каких-либо светлых моментах после смерти Сириуса, все они были связаны с Джинни. Мерлин, Поттер, ты идиот, подумал он про себя. Он покачал головой, глядя на Джинни.

— Прости, я никогда не замечал, — просто сказал он, надеясь, что она поймет, насколько серьезно он это говорит.

Джинни печально улыбнулась ему.

— На самом деле, я не виню тебя, Гарри, но... Ради всего святого, почему ты не мог хотя бы.....Я не знаю, начать ревновать? Не то чтобы это было то, что я пыталась сделать, заметь... но...Я не знаю. Я разочаровалась в тебе раньше, но после прошлого года...Я наконец-то забыла тебя.

Гарри бросил на нее скорбный взгляд.

— Прости, Джинни...за то, что никогда не замечал. Я не знаю, почему вдруг я не могу выкинуть мысли о тебе из головы... Я... Я думаю, я просто выбрал неподходящий момент. Я понимаю, почему ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Я...Я причинил тебе слишком много боли, будучи тупоголовым идиотом. А я-то думал, Рон всегда будет получать приз за это....

Джинни фыркнула на него и усмехнулась. Он заметил, что она снова помрачнела. Она посмотрела на него долгим взглядом, а затем снова опустила глаза. Она с трудом сглотнула, как будто ей нужно было в чем-то убедить себя.

— Значит, ты понимаешь, почему я не могу...Значит, я не могу допустить, чтобы между нами произошло что-то еще? Я не могу...Я не могу снова отдать тебе свое сердце, Гарри, — тихо сказала она, уставившись в пол.

Гарри закрыл глаза. Он знал, что это произойдет, но легче от этого не становилось. Он не знал, какие именно чувства испытывает к Джинни. Похоже, это новое влечение просто-напросто подбросило хвоста в огонь. Почему он выбрал именно это время, чтобы обратить на нее внимание? Он знал, что она нравилась ему как друг... но он не понимал, что это значит, когда тебе вдруг захотелось расцеловать кого-то, кого ты считал своим близким другом. Было ли это тем, что Рон чувствовал к Гермионе? Гарри не знал, и решил, что ему следует спросить у своего друга, хотя, конечно, Рон захотел бы знать, почему Гарри спрашивает, что привело бы к расспросам о Джинни....

Джинни прочистила горло, и Гарри понял, что грезил наяву. Он открыл глаза и слегка улыбнулся ей.

— И что же теперь делать? Мы просто сделаем вид, что ничего не произошло, или...? — спросил он, уже зная ответ. Джинни, очевидно, не хотела продолжать выяснять с ним отношения. Она слишком боялась, что он снова причинит ей боль, и, вероятно, была права.

Джинни глубоко вздохнула.

— Да, я думаю, нам нужно как бы... забыть об этом. Забудь, что я потакала себе, то есть...

— Я не был таким уж невольным партнером, Джинни...

— Да, но... тебе семнадцать лет, и... ты слишком долго сидел взаперти в этом доме.

— Как я уже сказал, я не хотел целовать тебя только потому, что ты первая женщина, которую я встретил в возрасте до двадцати пяти лет. Я хотел поцеловать тебя, потому что... потому что это была ты, — запинаясь, закончил Гарри, уже чувствуя внутри себя чувство неуверенности. Возможно, Джинни была права... Возможно, это было как-то связано с тем фактом, что у нее было привлекательное женское тело, а он, в конце концов, был в том возрасте, когда любая женщина способна на такое. Его беспокоило, что она знала его лучше, чем он сам. Еще больше его беспокоила мысль о том, что ее мысли о его новообретенном влечении к ней были точны. Он действительно был придурком.

Джинни какое-то время смотрела на него со странным выражением в глазах. Она покачала головой и встала со стула. Она улыбнулась ему.

— Тогда мы просто продолжим, как прежде. Друзья, верно? Я постараюсь не... ах... быть тебе такой вызывающий, — сказала она, внезапно рассмеявшись.

Гарри кивнул и встал, его потребность скрывать свое влечение давно прошла. Ему хотелось обнять ее, но он не решался прикоснуться к ней.

— Тогда друзья. Друзья — это лучше, чем...

— Это лучше всего на свете, Гарри, — искренне сказала Джинни, и он понял, что она действительно так думает. Он улыбнулся ей и кивнул.

— Ну, тогда давай, дружище, — сказала Джинни, открывая ему дверь. — Я вызываю тебя на партию в шахматы!

Гарри приподнял бровь.

— В шахматы? Ты играешь примерно так же хорошо, как и я, Джинни.

— Ага. Как много ты знаешь, Поттер. Рон давал мне специальные уроки. Он называет это своей лекцией "Как победить Гарри Поттера за пять минут или меньше". Это довольно увлекательно. Тебе повезло, что он на нашей стороне, Волдеморту было бы чему поучиться у него.

Гарри рассмеялся, заметив озорной блеск в ее глазах, и внезапно понял, что у них снова все будет хорошо, как у друзей. Напоминание себе не смотреть на то, как она идет перед ним, было всего лишь небольшим неудобством на данный момент, не так ли?

* * *

Недели, казалось, пролетели незаметно для Гарри после того странного момента, произошедшего между ним и Джинни. Они вернулись к тому же распорядку, что и раньше: они подшучивали над Роном и Гермионой, подшучивали над ними при любой возможности, а по вечерам играли в шахматы и взрывали "Снэп"! Не успел он опомниться, как наступила ночь перед его днем рождения, и он, Джинни, Рон и Гермиона сидели в библиотеке на первом этаже, обсуждая, что они хотят сделать в Косом переулке на следующий день. Близнецы должны были "сопровождать" группу, так же как Ремус и Тонкс. Вечер должен был завершиться приятным ужином на площади Гриммо, на который были приглашены члены Ордена, чтобы отпраздновать вступление Гарри в "мужскую жизнь". По крайней мере, так сказал мистер Уизли. Гарри понятия не имел, что он имел в виду. Он не чувствовал себя настоящим мужчиной. Он просто чувствовал себя Гарри.

Гарри наблюдал за своими друзьями, чувствуя себя очень довольным. Он знал, что в начале лета чувствовал себя одиноким и потерянным, но теперь осознал, как хорошо, что у него все было. У него были два лучших друга в лице Рона и Гермионы (к счастью, теперь они не ссорились постоянно) и, конечно же, Джинни. Он наблюдал, как она смеялась над чем-то, что говорил Рон, и впервые с тех пор, как они "поговорили", ему стало немного грустно, что ничего не изменилось. Он подумал, что ему бы очень хотелось, чтобы Джинни была его девушкой на день рождения. Она была таким любящим и щедрым другом, что он мог только догадываться, какой она была в качестве девушки. Она заметила, что он наблюдает за ней, и слегка улыбнулась ему, сидя на стуле. Гарри отвел взгляд, внезапно вернувшись мыслями к тому моменту, который они провели в его постели. Ему стало интересно, вспоминает ли она это тоже...

Нет, она даже не думает о тебе в таком ключе, мерзавец. Ты слышал ее. Она не хочет, чтобы ты снова причинил ей боль.

— Привет? Земля вызывает Гарри? — Беззаботным голосом спросила Джинни.

Гарри поднял глаза и увидел, что Рон и Гермиона пожелали друг другу спокойной ночи и поднимаются по лестнице. Ему стало интересно, как долго он предавался мечтам. Он взглянул на Джинни, на лице которой играла хитрая улыбка. Очевидно, он был не в себе какое-то время.

— Что? — спросил он ее.

Ее улыбка стала шире, и она села рядом с ним на диван, отодвинув его ноги в сторону. Гарри застонал от того, что его спокойная поза нарушена, но быстро передумал, когда Джинни наклонилась к нему.

— У тебя был такой вид, будто ты находишься за миллион миль отсюда. Беспокоишься о том, что сказали близнецы?

Гарри на мгновение уставился на ее волосы, а затем попытался сосредоточиться на том, что она говорила. Затем он вспомнил, что Джордж и Фред сказали, что у них есть для него особый подарок на завтра. Что-то, что поможет ему на пути к "возмужанию". Гарри покачал головой и смущенно улыбнулся Джинни.

— Нет, на самом деле я не был таким, но эта хитрая улыбка на твоем лице заставляет меня думать, что я должен быть таким.

Джинни рассмеялась и откинулась на подушки. Она не сводила с него глаз и только покачала головой.

— Ну, я кое-что знаю о том, что они планируют, но не все. Думаю, ты останешься доволен.

— О, отлично, тогда я обречен, если ты считаешь, что это хорошая идея. — Гарри закатил глаза. Он снова закинул ноги на диван, к большому раздражению Джинни. Когда они разговаривали, он клал ноги ей на колени, а она послушно убирала их. Они продолжали разговаривать, как будто ничего не происходило...что показалось Гарри довольно странным. Казалось, что их тела не зависят от их разума. "Ну что ж, — подумал Гарри про себя, — я уже знал это о себе, какое у нее оправдание?"

— Ты не обречен, — говорила Джинни, когда, наконец, сдалась и снова устроилась у него на коленях. — Я думаю, ты хорошо проведешь время. На самом деле, я думаю, правильнее было бы сказать "очень хорошо провели время". Она многозначительно понизила голос и приподняла бровь. Гарри просто уставился на нее. Что, блядь, она имела в виду?

— Э-э-э.....Джин, может, тебе стоит.....знаешь, предупреди меня о том, что эти двое задумали. Чтобы я знал, что надеть.

Джинни хихикнула и покачала головой. Ее рука легла на его ногу, и Гарри вдруг стало трудно сосредоточиться. Джинни улыбалась сама себе, ее рука рассеянно двигалась вверх по его телу. Гарри ничего не сказал и просто наблюдал за ней. Это был самый близкий момент, когда она была к нему со времени инцидента в его комнате, и ему не хотелось привлекать ее внимание к тому факту, что она прикасалась к нему интимным образом. На самом деле, он не хотел ничего нарушать во всей этой ситуации. Он понял, что сидеть рядом с Джинни было одной из самых приятных вещей, которые он когда-либо испытывал. Как он мог подумать, что не испытывает к ней никаких чувств, когда просто возможность быть рядом с ней приводила его в состояние, похожее на блаженство?

Джинни взглянула на него, а затем снова отвела взгляд, и улыбка исчезла с ее лица. Внезапно ее рука замерла, и Гарри мысленно выругался на нее, когда она, наконец, осознала, что делает. Но Джинни не отдернула руку и не отвела взгляд, как он ожидал. Он не знал, как долго они просидели так, глядя друг на друга. Но она внезапно заговорила, и момент был упущен.

— Что ж, думаю, мне тоже пора ложиться спать. Завтра важный день с именинником, — небрежно сказала она, и ее голос прозвучал странно. Она пошевелилась, еще раз оттолкнула его ноги и встала. Гарри, не задумываясь, схватил ее за руку. Он понял, что она тоже что-то почувствовала, по тому, как она не смотрела на него сверху вниз.

— Джинни, — тихо сказал он, и его голос показался ему хриплым. Он потянул ее за руку, и она снова села, на этот раз ближе к нему, чем раньше. Если бы он захотел, он мог бы просто протянуть руку и......

Джинни сидела совершенно неподвижно, опустив голову. Она ничего не сказала, и Гарри безрассудно протянул руку и заправил прядь ее волос ей за ухо. Она вздрогнула, когда он убрал руку, и наконец посмотрела на него. В ее глазах было странное выражение, которое, как Гарри думал, он никогда не поймет. В нем было столько всего сразу: эмоции, нежность, страх и, возможно, даже надежда. Прежде чем он успел подумать о последствиях своих действий, он повернул голову в ее сторону. В последний момент перед тем, как закрыть глаза, он увидел, как Джинни прикусила губу, а затем наклонила голову к нему.

Как и прежде, она приоткрыла рот, и Гарри жадно углубил поцелуй своим языком. Он запустил руку в ее волосы, притягивая ее ближе к себе. У него не было никакой связной мысли, кроме одной: так и должно было быть.

Когда они оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, Гарри не открывал глаз. Он боялся того, что увидит, когда откроет — сердитый вид Джинни, растерянный вид Джинни или, что еще хуже, вид Джинни, которая, возможно, наслаждалась этим так же, как и он. Чем дольше его глаза оставались закрытыми, тем дольше он мог притворяться, что все еще целует ее.

Он услышал тихий вздох Джинни и был удивлен, когда почувствовал, как она придвинулась к нему. Ее рука легла на его щеку, и он неохотно открыл глаза. Джинни встретилась с ним взглядом, на ее лице было все то же странное выражение. Она снова поцеловала его, но на этот раз коротко и нежно.

— С днем рождения, Гарри, — грустно сказала она и отстранилась от него. Гарри почувствовал, как ее рука выскользнула из его ладони, и понял, что должен остановить ее, попросить остаться с ним, но не смог. Он смотрел, как она выходит из комнаты. Она ни разу не оглянулась на него и тихо закрыла за собой дверь.

Из всех подарков, которые Гарри когда-либо получал, он почему-то думал, что этот последний стоил больше всего. Но он не был уверен, думал ли он о том, сколько это стоило ему самому или Джинни.

* * *

На следующее утро солнце взошло ярко и рано, и впервые за очень долгое время Гарри не сидел угрюмо в спальне Дурслей, жалея себя. Вместо этого его разбудила пара довольно шумных Уизли.

— Вставай, приятель! — громко сказал Фред ему в ухо, разбудив его ото сна.

— Эй! Просыпайся! — Сказал Джордж и ткнул в него, как Гарри надеялся, палочкой Джорджа. Он приоткрыл один глаз и схватил очки.

— Что вы двое здесь делаете? — спросил он близнецов, зевая на них. — И который, блин, сейчас час? Разве парню не следует выспаться в свой день рождения?

Фред и Джордж обменялись взглядами.

— О-хо-хо, смотрите-ка, кто у нас мистер Брюзга. Похоже, нам придется принять решительные меры, Фред, ты согласен? — Спросил Джордж своего брата.

Фред кивнул и хитро улыбнулся Гарри. Вчерашние слова Джинни напомнили ему, что ему, вероятно, следует оставаться на стороне близнецов. Если таковая вообще была. Гарри поднял руку в знак извинения.

— Ладно, ладно. Извините. Просто... в следующий раз предупреди парня, ладно?

Джордж рассмеялся.

— Почему, Гарри? По утрам ты занимаешься чем-то другим, кроме сна? Боишься, что мы тебя застукали?

Гарри нахмурился и скорчил гримасу Джорджу. Фред уже рылся в гардеробе Гарри, швыряя в него одеждой, пока находил предметы, из которых состоял его наряд.

— Вы двое не могли бы объяснить мне, почему мы встали раньше всех? Я думал, мы отправимся в Косой переулок только после обеда. — Сказал Гарри, натягивая мантию и беря одежду, которую предложил ему Фред. Джордж начал подталкивать его к двери.

— Они — нет, — сказал Джордж, указывая на остальную часть дома, — Но у вас, мистер Поттер, на это утро назначена особая встреча.

Гарри остановился и посмотрел на него. До его сознания наконец-то дошло, что близнецы действительно что-то запланировали для него. Гарри забеспокоился, думая о том, что бы это могло быть.

— Назначена встреча? — спросил он их, заикаясь.

Фред и Джордж снова переглянулись, и Гарри захотелось, чтобы они прекратили это делать. Они дошли до туалета в конце коридора. Фред и Джордж втолкнули его внутрь и схватились за дверь.

— Да, Гарри. Встреча, — просто ответил Фред, и его глаза странно блеснули.

— Встреча, на которую должен прийти каждый молодой волшебник-мужчина, — добавил Джордж, изо всех сил стараясь сдержать улыбку, но ему это не удалось.

— Каждый...молодой волшебник? А как насчет женщин-волшебниц? Что вы двое задумали?

Фред и Джордж рассмеялись, увидев испуганное выражение, которое, как он знал, должно было появиться на его лице, а Гарри нахмурился.

Джордж начал закрывать дверь.

— Только не забудь вымыть все, Гарри, она иногда бывает ужасно дотошной.

Гарри услышал, как близнецы расхохотались и отошли от двери. У него голова шла кругом. "Она может быть ужасно дотошной"? Что именно это означало? И кого они имели в виду под "ней"? Гарри впервые увидел себя в зеркале семнадцатилетним. Он не выглядел и не чувствовал себя по-другому... но что-то подсказывало ему, что к концу этого дня он изменится.

* * *

Джинни слышала, как близнецы тащили Гарри в туалет и смеялись над ним, пытаясь напугать. Сама она не спала с рассвета, просто смотрела в потолок и боролась сама с собой.

Это была война, которую она вела, сколько себя помнила. Ну, с тех пор, как ей исполнилось 11, а Гарри — 12. Это была война за то, чтобы потерять себя из-за того, кто никогда не сможет полюбить ее в ответ. Это была война, когда она бросилась на шею парню, который не понимал разницы между влюбленностью и настоящими чувствами. Это была война, которую она постоянно вела внутри себя, и с каждым днем она становилась все хуже.

С тех пор, как она поцеловала Гарри, она не могла выбросить его из головы; она помнила, что сказала ему о том, что не может отдать ему свое сердце, и о том, что не думает, что сможет позволить ему снова причинить себе боль. Она знала, что эти слова сорвались с ее губ. Чего она тогда не знала, так это того, что было уже слишком поздно. Гарри держал ее за волосы, за глаза и за сердце. Все в ней кричало о том, чтобы броситься к нему в объятия и сказать, что ей все равно, что она ему нравится, просто потому, что она рядом. Ей было все равно, что она нравилась ему только потому, что у нее было мягкое женское тело в возрасте до пятидесяти лет....

Джинни застонала и перевернулась на другой бок, теперь уже уставившись в стену. Она думала (и теперь понимала, что это было довольно глупо), что после того, как состоялся их небольшой разговор и они вернулись к своим ролям друзей и многострадальных участников шоу Рона и Гермионы, трудная полоса была пройдена. Ну, поцеловала она его, и что? Итак, он почти довел ее до точки невозврата одним простым словом поцелуй... так что? Это ничего не значило. Гарри был смущен своими чувствами к ней, и она не могла его винить; запертая в доме, где нет никого, кроме нее самой, кто мог бы составить ей компанию, она, вероятно, тоже влюбилась бы в первого мужчину, оказавшегося в ее присутствии.

Джинни знала, что Гарри не мог испытывать к ней тех чувств, которые она испытывала к нему. То, что она всегда испытывала к нему.

Но вчера вечером, когда они сидели рядом и разговаривали, она посмотрела на него, и в его глазах было такое явное желание, что у нее перехватило дыхание. Она осознала, что они сидели довольно близко друг к другу, и это было так хорошо, что она даже не заметила, как поддалась своей потребности быть рядом с ним. После этого она боялась пошевелиться; боялась разорвать связь между ними и боялась ее продолжения. Но, в конце концов, она хотя бы попыталась. Если бы только Гарри не схватил ее за руку. В ту минуту, когда он прикоснулся к ней, она почувствовала, как все ее тело откликнулось, словно он поднес ее к горячему, обжигающему огню. Она села, оцепенев и не в силах что-либо сообразить. Когда он, вздрогнув, заправил ей волосы за ухо, ей показалось, что через нее действует другой человек. Она позволила ему поцеловать себя, растворилась в этом. Когда они наконец оторвались друг от друга, она наблюдала за ним, его глаза были закрыты, а лицо таким расслабленным и так... спокойно... что ей просто нужно придвинуться к нему поближе. Прикоснуться к нему снова... чтобы сохранить это выражение на своем лице.

Дело дошло до того, что она уже не думала, что сможет ему в чем-то отказать.

Тот факт, что Гарри не осознавал этого, тот факт, что Гарри просто не понимал, какой слабой он заставлял ее чувствовать себя, был еще одним гвоздем в крышку гроба Джинни. Если бы он был высокомерен или хотя бы отдал себе отчет в том, что он с ней сделал, она могла бы разозлиться настолько, чтобы послать его подальше. Но это был Гарри. Гарри, который не мог понять, почему кто-то борется за него, не говоря уже о том, чтобы любить его. Гарри, который не мог представить себе будущего ни с кем, потому что думал, что умрет. Гарри, который смотрел на нее с такой тоской в глазах, что ей захотелось упасть к его ногам и предложить ему себя.

Джинни никогда не гордилась тем, что влюблена в Гарри. Прежде она не могла списать это на возраст или преклонение перед героем, но правда заключалась в том, что сейчас ей было хуже, чем когда-либо прежде. Гарри был героем, но она любила его не за это. Она любила его за все то, что, по его мнению, делало его слабым. Она любила его вспыльчивость и твердость характера, его потребность спасать людей и его мрачность. Но ей также нравились его юмор и доброта; она любила щедрое сердце, которое он по-прежнему демонстрировал миру, хотя мир только и делал, что пытался его сломить. Ей нравился тот факт, что, несмотря на то, что он думал, что ему суждено умереть, он все равно вставал с постели по утрам. Он все еще пытался бороться. Как будто что-то в нем отказывалось сдаваться, хотя все остальные его части говорили ему об этом. Джинни это нравилось в нем больше всего. Он так сильно напоминал ей ее саму.

Джинни терпеть не могла быть такой несчастной. Ей это не нравилось, несмотря на то, что могут подумать некоторые люди. Ей не нравилось быть мазохисткой, когда дело касалось Гарри, потому что в глубине души она знала, что не заслуживает этого. Она заслуживала счастья — на втором курсе у нее была своя доля горя и боли, спасибо вам большое. Она была выше этого. Она была лучше, чем просто девушка, которая любила Гарри Поттера. Она была Джинни, в которой текла кровь Уизли, и она была сильной и напористой, блин. Если Гарри никак не мог вытащить голову из задницы, чтобы осознать, что он ведет себя как идиот, значит, так тому и быть....

Однако этот спор никогда не заводил ее далеко. По правде говоря, хотя она и знала, что ее рациональный ум прав, она также знала, что ее сердце всегда одержит верх. Один взгляд его глаз — и Джинни забудет о своей решительности, а она забудет об упрямстве. Не помогло и то, что она не имела ни малейшего представления о том, как он повлиял на нее; он также не имел ни малейшего представления о том, как он повлиял на кого-либо женского пола. О, он не был традиционно красив — не так, как Седрик Диггори или Роджер Дэвис...

Джинни снова перевернулась на другой бок, невероятно расстроенная. Это было несправедливо. Это было просто несправедливо. Но что еще она могла сделать? Где-то у нее еще оставалась гордость, не так ли? Ее взгляд упал на подарок, лежащий на ее столе. Что бы сделал Гарри, если бы вместо перчаток для квиддича, которые она ему подарила, она просто легла в его постель? Хихикнув при этой мысли, Джинни, наконец, села и встала с кровати. Она украдкой взглянула на спящую Гермиону и решила начать готовиться к предстоящему дню. Гарри, наверное, уже вышел из душа, и близнецы скоро поведут его за "подарком". Она не увидит его до обеда, а к тому времени все будут болтать и смеяться, и ей вообще не придется с ним разговаривать.

Но ты же знаешь, что он будет следить за тобой, не так ли? После того поцелуя и всего остального....

— Это был его поцелуй на день рождения, вот и все. — Сказала Джинни вслух самой себе, и Гермиона пошевелилась при звуке ее голоса.

— Чей это поцелуй? — Сказала Гермиона, пытаясь проснуться. Джинни мысленно выругала себя и направилась к гардеробу, чтобы найти какую-нибудь одежду.

— Ни у кого, Гермиона. Тебе, должно быть, снилось, что Рон снова целует тебя в коридоре. — игриво сказала Джинни, стараясь, чтобы в ее голосе звучали подобающие случаю озорные нотки.

Гермиона открыла глаза и посмотрела на нее, слегка покраснев. Джинни рассмеялась.

— Честно говоря, Гермиона, как ты можешь терпеть, когда мой брат делает это... — Джинни покачала головой и повернулась к двери.

— Боюсь, у него это получается прирожденно. Я безнадежно зависима. — Гермиона тоже села и покачала головой.

Джинни посмотрела на нее и закатила глаза.

— Как скажешь, Гермиона.

— О, и еще, Джинни... — Крикнула Гермиона, прежде чем Джинни успела закрыть дверь. — Расскажи мне о поцелуе Гарри, когда вернешься.

Джинни замерла, но не обернулась. Нахмурившись, она плотно закрыла за собой дверь.

Отлично, с несчастным видом подумала Джинни. Еще один человек, которого следует избегать.

* * *

Гарри задержался в душе дольше, чем было необходимо. В основном, чтобы взбодрить близнецов, а еще больше потому, что с тех пор, как он привык замечать Джинни повсюду, куда бы она ни пошла, какая-то часть его существа просыпалась раньше, чем все остальное. Обычно Гарри просто старался не обращать на это внимания; он чувствовал себя немного неприлично, думая о Джинни. Но сегодня утром, чувствуя, что это будет последний миг покоя перед бурей, Гарри сделал себе очень нужный подарок на день рождения.

Он выключил воду и просто наслаждался ощущением пара на коже, когда услышал, как открывается дверь. Гарри замер и понял, что так и не запер дверь после ухода близнецов, полагая, что больше никто не встанет. Он затаил дыхание, надеясь, что они поймут, что в душе уже кто-то есть. Когда его тело болезненно напомнило ему о том, чем он только что занимался, он внезапно осознал, как, должно быть, выглядел его профиль для того, кто бы это ни был, кто бы ни зашел к нему. Гарри опустил руку и уронил голову на кафельную плитку.

— О! — услышал он чей-то голос, и ему даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это был тот самый человек, которого он не хотел бы видеть таким. Это был тот самый человек, о котором он только что думал....

Проклиная само свое существование, Гарри просунул голову в дверь душевой и, прищурившись, увидел, как он мог только предполагать, очень шокированную Джинни Уизли.

— Я тут немного занят, Джин... — сказал он после того, что показалось ему самым долгим моментом в его жизни. Они просто смотрели друг на друга, и Гарри даже без очков заметил, как она покраснела. Внезапно он понял, почему Джинни не двигается, и его глаза чуть не выскочили из орбит. Сам того не осознавая, он нащупал очки и надел их, прежде чем она успела опомниться. Того, что Гарри увидел, было достаточно, чтобы подпитывать его фантазии на всю оставшуюся жизнь. Джинни была обнажена.

Она просто смотрела на него, ну, то есть Гарри видел, что она разглядывает его. Халат лежал у ее ног, ночная рубашка была уже у нее в руках. Она перевела взгляд на его лицо, увидела очки и, вскрикнув, попыталась прикрыться. Тогда Гарри понял, что Джинни из его убогой фантазии не имела ничего общего с Джинни из его реальности. Она выглядела потрясающе.

Джинни вышла из туалета с таким красным лицом, какого он еще никогда не видел. Он не был уверен, но подумал, что, возможно, она тоже плакала. К сожалению, в том состоянии, в котором он находился, он ничего не мог с этим поделать. Гарри уставился на дверь, его мысли были заняты тем, что он только что увидел.

— О боги, — пробормотал Гарри себе под нос, пытаясь выбросить из головы то, что он видел в ней.

Это семнадцатилетие становилось все лучше и лучше....

* * *

После душа (он быстро принял второй, чтобы привести себя в порядок после первого) Гарри выглянул в коридор, гадая, куда же она подевалась. Он знал, что близнецы ждут его, но ему нужно было убедиться, что с Джинни все в порядке. Он не хотел, чтобы она пряталась от смущения в его день рождения, потому что он был олухом, который не мог не пялиться на нее и не думать о ней во время мастурбации. Мерлин! Что она, должно быть, о нем думает?

Гарри подошел к двери ее спальни и остановился, прислушиваясь. Он не услышал за ней никаких всхлипываний, поэтому постучал. Гермиона сказала

— Войдите, — очевидно, ожидая увидеть Рона, потому что быстро прикрылась, когда увидела, что это Гарри.

— Гарри!

— Гермиона! — сказал он, подражая ей. Его взгляд скользнул в ту сторону комнаты, где находилась Джинни, и увидел, что там никого нет.

— Где Джинни? — спросил он, и Гермиона нахмурилась.

— Она пошла принять душ, почему?

— Э-э... ладно, не бери в голову. — Пробормотал Гарри, снова закрывая дверь. Гермиона крикнула, чтобы он остановился.

— Гарри! Позволь мне хотя бы поздравить тебя с днем рождения. — Гермиона подняла с пола свою мантию и накинула ее поверх ночной рубашки. Она улыбнулась ему и заключила в объятия.

— Ну и каково это — быть семнадцатилетним? — спросила она его, ее глаза ярко сияли.

Гарри захотелось сказать ей, что до сих пор все было просто великолепно — он только что подрочил лучше всех в своей юной жизни, увидев обнаженную сестру своего лучшего друга. Почему-то он не думал, что Гермиона сочтет это забавным.

— Такое чувство...на самом деле, столько же, сколько и в шестнадцать, — сказал он, обнимая ее в ответ.

— О, — разочарованно произнесла Гермиона. — Что ж, я надеюсь, Фред и Джордж это изменят. — Она подмигнула ему и начала доставать свои вещи из шкафа. Гарри хотел спросить, что задумали Фред и Джордж, потому что Гермиона, очевидно, знала, но его мысли вернулись к Джинни. Ему нужно было найти ее.

— Ладно, если увидишь Джинни, скажи ей, что мне нужно с ней поговорить, хорошо?

Гермиона как-то странно посмотрела на него, но кивнула, и он закрыл дверь. Он снова оглядел коридор. Теперь, если бы вы были полуодетой девушкой, убегающей от сексуального извращенца, которого вы видели в душе, куда бы вы пошли?

Прямо сейчас. Как насчет комнаты в конце коридора?

Взгляд Гарри упал на комнату, которую они использовали как кладовку. Дверь в которую всегда была открыта, но сейчас по какой-то причине была закрыта. Гарри собрался с духом и пошел искать ее.

* * *

О Мерлин... о Мерлин...Джинни никак не могла перестать думать об этом. Она не могла поверить в то, что только что произошло. Она застала Гарри за... этим занятием. Она села, прислонившись спиной к стене, в самом дальнем углу кладовки, и поплотнее запахнула халат.

Джинни выросла в семье, где было шесть братьев, поэтому ей было знакомо устройство мужского тела. Но почему-то... Тот факт, что Гарри... О! подумала она про себя, чувствуя, что краснеет. И Гарри тоже ее заметил. Он стоял там, надев очки, и пристально смотрел на нее. Нравиться...как извращенец... или грязный старикашка... или... семнадцатилетний мальчишка? прошептал голос у нее в голове. Разве какой-то части ее это не понравилось тогда? Не замедлила ли какая-то часть ее мозга отреагировать, потому что, возможно, какой-то ее части нравилось, что Гарри видит ее... достоинства?

Джинни покачала головой. Она была алой женщиной. Она была... она была... ну, Джинни не знала, кем еще она была. От нее не ускользнуло, что Гарри выбежал из душа не для того, чтобы посмотреть, все ли с ней в порядке. Нет, он ведь закончил свои дела, не так ли?

Эта мысль не вызвала у Джинни прилива стыда, как она ожидала. На самом деле, это заставило ее почувствовать себя... могущественной.

Может быть, это было потому, что она так долго ждала, когда Гарри заметит, что она больше, чем просто младшая сестра Рона, но теперь, когда он, очевидно, понял, что она больше не маленькая девочка...что ж, она должна была признать, что отчасти это было приятно. На самом деле, это было действительно приятно.

Интересно, о чем он думал... когда был там...Джинни почувствовала, что краснеет от этой мысли. Она и сама не просто увидела его силуэт сквозь дверь душа. Она не думала, что это воспоминание надолго останется в ее памяти.

Она подпрыгнула, когда дверь в кладовку открылась, и увидела, как в комнату вошли две ноги. Она знала, что это был он. Она слышала его дыхание, могла только представить, как он пытается найти ее среди всего этого хлама, который они здесь сложили. Она задумалась, сможет ли посмотреть ему в лицо.

— Я здесь, Гарри, — сказала она после долгой паузы, и ноги двинулись на звук ее голоса. Он остановился в метре от того места, где она стояла, и она протянула руку, похлопав его по ноге. Гарри спрыгнул на землю и посмотрел на нее.

— Привет, — сказал он странным голосом. Джинни моргнула, глядя на него, а затем с помощью волшебной палочки отодвинула коробки в сторону, освобождая ему место. Через мгновение он забрался внутрь и сел рядом с ней, коснувшись ее плеч своими. Джинни внезапно осознала, что, хотя он был полностью одет, она все еще была частично обнажена под халатом. При этой мысли ее кожа вспыхнула.

— Э-э-э.....Джинни... э-э-э... насчет... туалета... Послушай, прости... Я, э-э-э...

— Ты же не хотел пялиться на меня как извращенец? — тихо спросила она, и Гарри резко повернулся к ней, пытаясь прочесть выражение ее лица.

Джинни внезапно рассмеялась, и через мгновение Гарри последовал ее примеру. Она не смогла бы объяснить, почему именно смеется, но это было единственное, что казалось правильным. Что еще можно было сделать в таких обстоятельствах?

После минутного молчания Джинни взглянула на Гарри и обнаружила, что он наблюдает за ней, на его лице застыло странное выражение удивления и.....да, что-то новое... вожделение. Джинни встретилась с ним взглядом и не удивилась, когда на этот раз ни один из них не отвернулся.

— Вообще-то, что я хотел сказать, — сказал Гарри, и его голос внезапно зазвучал глубже, — это то, что я сожалею, что был идиотом и не запер дверь. Я не думал, что кто-то еще встанет.

Глаза Джинни расширились, и ответ "ну, вы, кажется, все уже встали" так и вертелся у нее на языке. По какой-то причине ей не хотелось быть легкомысленной.

— Значит, ты не жалеешь, что пялился на меня? — спросила она тихо, и ее голос показался ей самой странно пустым.

— Ты извиняешься за то, что пялилась на меня? — Так же тихо спросил Гарри, его кожа внезапно порозовела.

Джинни изумилась, увидев покрасневшего Гарри Поттера, и покачала головой, боясь ответить — боясь, что в ее голосе прозвучит желание. Гарри протянул руку и коснулся ее щеки, его рука дрожала. Джинни закрыла глаза и улыбнулась сама себе.

— Ты... ты прекрасна, Джинни. — Мягко сказал Гарри, поглаживая большим пальцем ее кожу, и она поняла, что он говорит не только о ее лице. По ее телу пробежал теплый румянец.

— Как и ты, Гарри, — искренне призналась Джинни, открывая глаза, чтобы оценить его реакцию. Он уставился на нее с легким недоумением на лице, словно не понимая, как она может считать его красивым. Его взгляд скользнул вниз, и Джинни даже не потрудилась прикрыться. Гарри оторвал взгляд от ее груди и облизал губы.

— Я... — он замолчал, словно раздумывая, что сказать. Он придвинулся к ней ближе, и она поняла, что он собирается ее поцеловать. Его рука крепко держала ее лицо, и он смотрел ей в глаза. — Я ничто по сравнению с тобой, — закончил он.

В пятый раз за это лето Джинни поцеловала Гарри. Но на этот раз все было по-другому. На этот раз это было нечто большее, чем просто нежность и открытие — на этот раз было тепло, и когда рука Гарри соскользнула с ее щеки и коснулась чего-то еще на ее теле, Джинни даже не возражала.

— О, — сказал Гарри, отрываясь от ее губ, в его голосе звучали удивление и потребность. Джинни закрыла глаза и наклонила голову, чтобы он мог придвинуться ближе.

— Это... ничего себе...Джинни...ты почувствовала это? — Тихо спросил Гарри, и Джинни хихикнула, наблюдая, как он смотрит на свою руку и на то, что она делает.

— Да, Гарри, — тихо сказала она, и он снова посмотрел ей в глаза. Он погладил ее сквозь ночную рубашку, отчего ее кожа напряглась от желания.

— Можно мне? — спросил Гарри и замолчал, чувствуя, как по его коже расползается яркий румянец. Джинни нежно улыбнулась и позволила халату упасть. Она убрала руку Гарри и сунула ее себе под ночную рубашку, чувствуя, как горит ее кожа.

Глаза Гарри округлились, как блюдца. Джинни заметила, что их цвет изменился с ярко-зеленого на темный, как будто желание к ней пробудилось в нем с новой силой. Его рука легла на ее обнаженную кожу, а затем он провел большим пальцем по соску, и она вздрогнула.

— Это... чувствуется?..Я думаю...Я не знаю... — Голос Гарри звучал неуверенно, и Джинни другой рукой притянула его ближе к себе. Она поцеловала его, захватив его губы своими, наслаждаясь их сладким вкусом. Он снова протянул руку и потянул ее за грудь, словно проверяя ее на вес. Она позволила ему опустить голову к своей шее, и его горячее дыхание коснулось ее кожи. Джинни знала, что это неправильно, на самом деле каждая рациональная часть ее мозга кричала ей, чтобы она прекратила это, что они не были готовы к этому, но это не имело значения.

Гарри еще сильнее стянул с нее ночную рубашку, его глаза жадно впились в нее, и Джинни позволила ему это сделать. Она запустила руку в его волосы, наслаждаясь их шелковистостью под своими пальцами. Когда рот Гарри, наконец, нашел то, что искал, она слегка подалась вперед, и его реакция удивила ее саму. Гарри крепко сжал ее в объятиях, прикусывая губами ее кожу. Джинни услышала звук, который мог исходить только от нее, когда он дразнил ее своими зубами. Гарри отстранился, позволив ее соску медленно выпасть изо рта, и посмотрел на нее снизу вверх, в его глазах светилась дикая похоть.

Он оттащил ее от стены и лег спиной на пыльный пол, а она устроилась на нем сверху. Она почувствовала его между ног и почувствовала, что начинает таять.

— Почему ты такая красивая? И почему ты позволяешь мне это делать? — Спросил ее Гарри, убирая волосы с ее лица.

— Потому что я... — Джинни внезапно замолчала, почувствовав неуверенность. Она чуть было не сказала "Потому что я люблю тебя", но вовремя спохватилась. Она могла бы отдать Гарри свое тело, но не знала, сможет ли отдать за это свое сердце. Он наблюдал за выражением ее лица и увидел на нем неуверенность, и его брови нахмурились. Он открыл рот, чтобы заговорить, когда они внезапно услышали шум, доносящийся из коридора.

— Эй! Гарри! Куда ты пропал?!

Это был Джордж, и голос у него был не слишком счастливый. Джинни посмотрела на Гарри, который с хмурым видом смотрел в сторону двери. Казалось, к ней вернулся здравый смысл, и она высвободилась из его объятий, прикрываясь. Гарри секунду наблюдал за ней, а затем тоже сел. Он изучал ее лицо, как будто искал на нем ответ. Джинни не знала, что ему сказать или даже что показать. Она отвела взгляд, чувствуя, как румянец снова заливает ее кожу.

— Я, пожалуй, пойду, — тихо сказал Гарри.

Джинни кивнула. Когда она продолжила отводить от него взгляд, Гарри, наконец, вздохнул и встал. Он протянул ей руку и тоже помог подняться.

— Джинни, я...

— Все в порядке, Гарри. Уходи, или Джордж и Фред съедят тебя заживо. Она заставила себя посмотреть ему в глаза и вздохнула, когда поняла, что они возвращаются к своему естественному оттенку. Он странно улыбнулся ей и кивнул.

Он открыл дверь в коридор и выглянул наружу, чтобы убедиться, что все чисто. Он помедлил, прежде чем выйти. Он не поворачивался к ней лицом, когда говорил с ней.

— Джинни, я хотел спросить... после сегодняшнего ужина... не могла бы ты зайти ко мне в комнату? Итак... мы можем поговорить обо всем этом?

Джинни смотрела на его профиль, и у нее вдруг защемило сердце, словно его сбросили с астрономической башни.

— Конечно, Гарри. Я всегда рядом с тобой, ты это знаешь.

Она увидела, как он кивнул, а затем ушел, и дверь за ним закрылась. Джинни ударилась головой о стену, ее тело все еще горело от его прикосновений. Она была уверена, что между ними уже ничего не будет по-прежнему. Теперь Гарри знал, что может получить ее бесплатно, и что ей будет все равно.