Она попросила Всадников отправиться в путь с Магами, якобы личной охраной Фионы, но на самом деле она знала, что Бык не сможет передвигаться достаточно быстро рядом с ней. Точно так же, даже не спрашивая, она знала, что Дориан хочет провести время с Феликсом; она отправила их обоих в Хейвен, чтобы сообщить Лелиане о влиянии Венатори на Тевинтер.

И, в конце концов, храмовникам, вероятно, не понравилось бы, что она общается с тевинтерскими магами

Получив приказ, Икшель помчалась верхом на своем благородном олене на встречу с Кассандрой и Жозефиной в Теринфал.

Джозефина организовала смену лошадей на остановках по пути, но ее олень отказался покидать ее при первой же попытке. Он крепко уперся раздвоенными копытами в землю и упрямо хрюкал каждый раз, когда она или другие конюхи пытались заставить его отойти.

Солас отмахнулся от всех и обхватил лицо оленя ладонями. Он пробормотал что-то себе под нос на эльфийском, чего Икшел не разобрал, но в уголках его губ и в том, как он поднял подбородок, чувствовалась гордость. Олень, казалось, тоже это почувствовал и выпрямился.

— Доверяй своему скакуну, он должен знать свои пределы, — сказал Солас Икшел, возвращая ей поводья. — Было бы оскорблением отказаться от его услуг, когда они были предложены.

Икшел молча смотрела, как он уходит.

Ее олень потерял терпение и ткнулся носом ей в грудь, внезапно напомнив об их неотложной задаче. Она не стала останавливаться, чтобы снова начать спорить.

Они скакали так быстро и напряженно, что в конце дня она чуть не упала в обморок, едва успев соскочить с седла. Она оставила все объяснения того, что произошло в Редклиффе, на потом; по правде говоря, она и сама старалась не думать об этом во время путешествия. Она знала, что если в будущем она позволит своему разуму отвлечься на тяжелые столкновения, то поставит под угрозу свое хрупкое перемирие со своей психикой. Каждую ночь, когда она ложилась спать, ее сны были пустыми и умиротворяющими, и у нее не было времени разбираться с последствиями, если бы это изменилось.

— Вот и она! Вестница! — Воскликнула Кассандра, как только они показались из-за деревьев.

Но когда Икшель спешилась, снова облаченная в свои прекрасные тяжелые доспехи, ее встретили не ее соплеменники; орлесианский лорд в маске, очевидно, сидел в засаде.

— Вестница Андрасте! — провозгласил он с преувеличенным восторгом.

Она увидела его улыбку под маской и сочла ее приторно вежливой. Ее брови тут же нахмурились, но она постаралась дождаться, пока он закончит свое представление.

— Лорд Эсмерал Абернаш. Для меня большая честь участвовать в этом — это мало чем отличается от второго разгона Отвоеванных долин.

Лед пробежал по ее венам, и она услышала, как Солас позади нее задохнулся. Прежде чем Икшел успела открыть рот, чтобы закричать на него, онемев от отвращения, Кассандра схватила ее за руку и дернула на себя. Но не для того, чтобы успокоить ее или приструнить. Искатель бросила на аристократа взгляд, который проделал бы в его груди дыру шириной в милю, будь в нем еще немного сарказма.

— Ты потерял все права, которые у тебя были, разговаривать с ней, — выплюнула Кассандра. Она встала между Икшел и Абернахом и рявкнула: — Лорд-Искатель хочет видеть тебя, Вестница. Сейчас.

— Ах, но он все равно хочет поговорить и со мной, — сказал Абернахэ с самодовольным смешком. По блеску его глаз под маской Икшел понял: "Так просто ты от меня не избавишься, остроухая.

Икшел позволила протолкнуть себя по мосту, подальше от аристократа.

— Я думала, мы будем иметь дело с храмовниками, искатель Пентагаст, — сказала она с громом в голосе и огнем в глазах. — Только не вялые запястья и кислые языки из Орлея.

Добравшись до ворот крепости, Икшел проигнорировала орлесианцев, которые окружили ее, и вместо этого направилась к храмовникам. Храмовники изо всех сил пытались объяснить ей и орлесианским дамам, которые следовали за ней по пятам, почему именно они сняли свою защиту с церкви Валь Руайо и бросили свой народ на произвол Разлома. Она быстро поняла, что ситуация в их рядах изменилась: где-то между его увольнением из инквизиции в Вал Руайо и их прибытием в Теринфальский редут Лорд-Искатель стал одержим идеей встретиться с ней — и только с ней, назвав ее по имени.

Икшел заверила их, что, хотя их вера в мотивы Лорда-Искателя и была поколеблена, ее мотивы были чисты.

— Для меня было бы честью, если бы вы защищали народ Тедаса бок о бок с инквизицией, — сказала она, направляясь с рыцарями вглубь крепости. — Модники скрывают свои намерения, но я не скрываю своих — это она им пообещала.

— Если Андрасте выбрала тебя, то я уверен, что она не ошиблась, — сказал ей рыцарь. — О, вестница, вот. Я представляю вам рыцаря-храмовника сира Делрина Барриса, второго сына Банна...

Храмовник с непокрытой головой встретился взглядом с Икшел, когда ее подвели к нему; прежде чем рыцарь закончил представлять его, Баррис преодолел расстояние между ними и начал что-то настойчиво говорить.

— Я тот, кто послал весточку Каллену. Он сказал, что Инквизиция работает над тем, чтобы закрыть брешь в Завесе.

— Каллен говорил правду, — ответила она.

Лорд Абернаш, наконец, догнал ее.

— Баррис? — он задумался. — У вашей семьи всего лишь скромные владения. Второй сын, не так ли? — Он неодобрительно хмыкнул.

Взгляд Барриса метнулся через ее плечо.

— Я не думал, что ты приведешь с собой такую знатную компанию, — сказал он Икшел.

— Они не из моей компании, — ледяным тоном произнес Икшел. — В отличие от них, я не рассматриваю храмовников как домашних животных, которых нужно держать на привязи. Вы мужчины и женщины, посвятившие себя защите Тедаса от магии, которая угрожает массам. Это то, что я уважаю, и это та цель, ради достижения которой я хотел бы видеть нас объединенными.

Она сжала челюсти.

— Хотя я слышала, что, возможно, лорд-Искатель не для этого предназначил вас.

При этих словах челюсть сира Барриса сжалась, и он резко кивнул. Он продолжал игнорировать назойливого дворянина, стоявшего рядом с ним.

— Небо пылает от магии, но он игнорирует все призывы к действию, пока не принесут пирожные с оборками.

— Должен ли Искатель возглавлять ваши ряды таким образом? — Спросила Икшел, обращаясь к единственной другой Искательнице, которую она знала.

— В чрезвычайной ситуации, если нет другого выхода, наш долг — вернуть их к их назначению, — сказала Кассандра. — Вот и все.

— Он принял командование, — сказал Баррис. — Навсегда.

— Если он верит, что существует священный мандат... — Кассандра заколебалась. Икшел увидел на ее лице то, что так редко отражалось на нем: неуверенность.

— Это то, что он утверждает, и то, что повторяют наши офицеры, — мрачно сказал Баррис, и Икшел стиснула зубы. Она прекрасно знала, какую священную месть преследовал Лорд-Искатель. Но его одержимость апокалипсисом была направлена на Искателей, а не на храмовников. Храмовники были верны...-

И у нее перехватило дыхание. Где был Самсон?

— Действия Лорда-Искателя бессмысленны, — настаивал Баррис, обращаясь к Кассандре. — Он обещал восстановить честь Ордена, а затем привел нас сюда, чтобы мы спрятались, подальше от Бреши?

— В этом нет чести, — согласилась Икшел. — Что мы можем сделать, чтобы спасти Орден?

Баррис стиснул зубы.

— Одержите победу над Лордом-Искателем, и каждый здоровый рыцарь будет сражаться, чтобы заделать брешь.

— Вот почему Инквизиция здесь, — сказала она.

— Я бы сказал вам, каковы шансы, но в последнее время офицеры остаются для меня загадкой. — Баррис тяжело выдохнул через нос от разочарования. — После того позорного выступления в Валь-Руайо от нас требовали многого. Наша правда меняется каждый час.

Икшель подошла на шаг ближе и понизила голос.

— Тебе и твоим людям не обязательно следовать за Лордом-Искателем, если твоя совесть говорит тебе, что его мотивы не чисты. Доверься своему Создателю, своей Андрасте, если ты не доверяешь мне.

— Не заставляй ждать тех, кто выше тебя по положению, Баррис, — крикнул Абернахэ, уже отступая во внутренний двор. — Впереди важная работа... для тех, кто рожден для нее.

Недовольство Икшель едва не взяло верх, и она на всякий случай сжала Якорь в кулаке. Джозефина, заметив ее разочарование, схватила ее за запястье.

— Леди Икшель, — настойчиво прошептала она. — Не говорите ничего такого, о чем потом пожалеете.

— Леди Монтилье, — холодно ответила эльфийка, — я надеюсь, что мы никогда не настанем в тот день, когда будем сожалеть о такой нечестности.

— Нечестность? — повторила ее посол.

— Наше молчание делает нас соучастниками. — Она наклонила голову, чтобы рассмотреть удаляющуюся спину Абернаха. — Подумайте о том, как рассеялись Долы. Или о сожжении Халамширала.

Икшел почтительно склонила голову перед Джозефиной и, оставив своих ошеломленных спутников застывшими на месте, последовала за Баррисом.

— У Лорда-Искателя есть... просьба... к Вестнице, прежде чем она встретится с ним. — Баррис прочистил горло, когда они подошли к трем большим знаменам в центральном дворе. — Это Штандарты. Поднимать их — почетный обряд. Лорд-Искатель просит вас провести Обряд, чтобы он мог увидеть порядок, в котором вы отдаете им почести; они сосредоточены на Людях, Создателе и Ордене.

— Что, если я провалю испытание?

— Неправильных ответов не бывает, — сказал Баррис с едва заметным намеком на улыбку. — Ритуал просто показывает зрителям, кто вы есть и что вы цените.

— Очень хорошо, — ответила она. — Если это то, чего Лорд-Искатель требует от Инквизиции.

— Не... Инквизиция, — сказал Баррис, понизив голос до шепота. Пошел дождь, и зловещий раскат грома возвестил о приближении бури. — Лорд-Искатель изменил все, чтобы встретиться с тобой. Не Инквизиция. Ты. Вас леди Лавеллан. — Он остановился — Он был зациклен на тебе с тех пор, как мы прибыли. Это очень необычно.

— Лорд-Искатель просит нас переставить флажки? Отказать! — заскулил Абернахэ.

Икшель изо всех сил старалась не обращать на него внимания. То же самое сделал и Баррис, который продолжил:

— Стандарты — это ритуал, который проводят новобранцы. Обычно за ним следует длительное изучение того, как этот Порядок использовался в прошлом. Обычно мы вообще не показываем это посторонним.

Они пристально смотрели друг на друга, хотя оба знали, что ни один из них не сможет угадать ответ другого.

Наконец, она повернула голову к флагам. Она предположила, что единственный штандарт, который не принадлежал ордену тамплиеров или церкви, — лев — должен был символизировать народ. И внезапно она поняла, что делать.

— Очень хорошо, — быстро сказала она. — Если он ждет моего ответа, то я дам ему его. Я знаю себя.

Она направилась прямо к механизму, стоявшему перед народным флагом, и, не останавливаясь ни на секунду, начала поднимать его. И поднимать его. И поднимать его. Чем ближе флаг подбирался к вершине стены, тем труднее было поворачивать колесо, но она стиснула зубы и продолжала молча двигаться, пока не почувствовала, как что-то со щелчком встало на место.

Она отпустила колесо, и флаг остался высоко над остальными, устойчивый и одинокий.

Икшел повернулась лицом к наблюдавшим за ней лордам и леди, своим спутникам и темпларам Ордена. Сначала ее взгляд упал на Варрика, который пытался замаскировать свой смешок под чихание.

Затем она посмотрела на Соласа, который в кои-то веки не сутулился, пытаясь казаться незначительным и безобидным; он стоял прямо, грудь его была полна гордости, а в глазах светился лукавый огонек одобрения. Тонкая улыбка на его лице была жесткой, почти дикой.

И затем она посмотрела на Джозефину, которая так испуганно затрепетала, когда Баррис сказал, что правильного ответа нет, как будто не верила ему или думала, что он лжет. Джозефина выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок от предвкушения.

А потом она посмотрела на Кассандру.

Кассандра, женщина, ставшая Божественой.

Женщина, которая все еще надевала доспехи и брала в руки меч, когда Икшел нуждалась в ней.

Женщина, которая проигнорировала свой плотный график дипломатических встреч, чтобы найти ее, как только та проснется, после того как Солас взял ее за руку.

Женщина, которая каждый день, пока жила в Халамширале, находила время для встречи с эльфийским инквизитором. Женщина, которая мыла ей голову, когда Икшел была слишком в отчаянии, чтобы встать с постели и сделать это самостоятельно. Женщина, которая заплела ей волосы, пока Икшел плакала. Женщина, которая положила ягоды в воду, чтобы убедиться, что у нее что-то есть в желудке, когда больше ничего не оставалось в желудке.

Женщина, которая попросила ее остаться с ней в большом монастыре церкви, чтобы она не была одна в пустом Скайхолде.

Взгляд Икшел на Кассандру затуманился, когда Искательница прижала кулак к груди в знак преданности, потому что в тот момент Искательница не могла знать всей силы ее преданности.

Баррис на мгновение замолчал, а затем заговорил, перекрикивая щебет собравшихся лордов и леди.

— По традиции, участник обряда объясняет собравшимся свой выбор.

— Это пустая трата времени Инквизиции! — воскликнул Абернахэ. — И моего времени! Вы, хамы в шлемах...

— Вы — пустая трата времени Инквизиции, — прервал его Икшел. Она перевела взгляд на женщину, которая, как она узнала, была настроена с сочувствием к инквизиции, стоя за воротами. — Те из вас, кто хочет сохранить мир и поддержать свою репутацию достойных лидеров, — вы не пустая трата моего времени. Итак, я дам вам объяснение.

Она плюнула под ноги Абернаху и многозначительно посмотрела на сира Барриса, который изо всех сил старался скрыть улыбку.

Возможно, если бы Абернахэ не вызвал ее гнев, она смогла бы сдержать вызов в своем голосе, когда обращалась к зрителям.

— Спросите себя, — холодно сказала она, — что бы выбрала ваша Андрасте. И что бы выбрал ваш Создатель. Церковь? Орден? Они были созданы человеком. У них есть конкретное начало и корни в политике и войне. Единственное, что остается неизменным, — это люди: бедные, страдающие, потерянные. Вот за кого я выступаю. Вот за кого я сражаюсь. Именно из-за них мы должны закрыть брешь.

Вивьен — ее Вивьен — пришла бы от нее в ярость. То, как вы преподносите информацию, всегда имеет большее значение, чем ваше сообщение. Всегда, инквизитор. Люди всегда услышат из ваших уст то, что они хотят услышать; то, что они хотят услышать, зависит от того, нравитесь вы им или нет.

И как только Икшел закрыла рот, она поняла, что, что бы она ни пыталась сказать, это не произвело должного впечатления на благородных зрителей.

Она мысленно вздохнула и повернулась, демонстративно обходя лорда Абернаха, и поймала взгляд сира Барриса.

— Вы не та Вестница, которого нас учили ожидать, — пробормотал Храмовник, — но, возможно, это часть послания Андрасте.

Икшел моргнула, глядя на него. Она почти не заметила его одобрения. Но... возможно, в этом был какой-то смысл, что храмовники могли бы оценить более прямой вызов, чем собравшиеся орлесианцы.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓