|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Резюме:
Ранее в "Мертвом прошлом" и "Страшном будущем"... Икшел пытается предотвратить неожиданное путешествие Алексиуса во времени, но ее подход, возможно, был слишком мягким. В итоге ее и Дориана снова отправляют в красное будущее. Она говорит кучу металлического дерьма о богах и смертных,...
И у нее есть шанс поговорить с Фен'Харелом примерно о том же.
Но она слишком хорошо знает, что ей не стоит читать ему нотации, когда она, возможно, вот-вот покинет этот мир будущего, чтобы умереть в одиночестве.
Записи:
Отредактировано в январе 2022 года с помощью BECAndCall, и я полностью переписал его.
(Дополнительные примечания смотрите в конце главы.)
Текст главы
Она выпустила его из камеры, как и должна была сделать изначально, но он не потянулся к ней. Казалось, он не хотел подходить к ней слишком близко, и она с болезненным чувством мести взяла его за руку, чтобы вывести из тюремного блока. Ее ярость была недолгой, потому что он крепко переплел их пальцы и, казалось, не собирался их отпускать. Он не пытался снова обнять ее или прикоснуться к ней каким-либо другим образом и ничего не сказал. Но, держа его руку в своей, она нашла в себе силы продолжать.
Икшел знала, как она, должно быть, выглядит, но ни Варрик, ни Дориан ничего не сказали, когда она присоединилась к ним. После разрядки она почувствовала похмелье и ей очень хотелось выпить стакан прохладной воды, чтобы избавиться от привкуса пепла и лириума во рту. Однако она знала, что такой помощи ждать неоткуда, поэтому они продолжали работать.
Она забрала Железного Быка и Лелиану, и они поднялись на поверхность, чтобы посмотреть на разорванную Завесу.
— Завеса разрушена, — тихо объяснил Солас Дориану. — Между этим миром и Тенью больше нет барьера. Но затем он обратился к Икшель, руку которого все еще сжимал в своей. — Так же, как и духи, Тень была искажена против его предназначения. Вот почему оно стало мерзостью.
Она устало подняла на него глаза и попыталась поблагодарить его взглядом, потому что ясно расслышала его попытку успокоить: мир без Вуали не обязательно должен быть таким. Но это не облегчило боль в ее груди. Дилемма оставалась нерешенной.
Она надеялась на некоторое облегчение после их стычки — на облегчение своего бремени, — но боль, которую она испытывала с момента своего воскрешения, лишь немного притупилась. Оно пульсировало у нее в груди, и каждый укол соответствовал пульсу Якоря и биению Отравленного лириума в венах руки Соласа.
Она задавалась вопросом, что нужно сделать, чтобы положить этому конец.
Она думала, что корня смерти будет достаточно.
Они нашли дневник Алексиуса, и она передала его Дориану, который прочитал его с нехарактерным для него молчанием.
— Сохрани это, — сказала она ему. — Тебе это понадобится.
* * *
Икшел молча подошла к Алексиусу; впервые с момента их воссоединения ее рука выскользнула из руки Соласа, но она не обернулась. Она поднялась на возвышение, а ее спутники, затаив дыхание, рассыпались веером позади нее.
Алексий не обернулся. Он не поднял глаз.
Она прочистила горло, затем запрокинула голову и посмотрела на красно-зеленое небо, видневшееся сквозь трещины в потолке.
— Все эти страдания, и ради чего?
— Ради моей страны... Ради моего сына... Алексий тяжело вздохнул и сдулся. — Но ты...
— Оно того стоило? — В отчаянии спросил Дориан. — Посмотри на него!
— А это имеет значение? — возразил Алексий. — Имеют ли значение мои сожаления? Все, что мы можем сейчас сделать, это дождаться конца.
Икшел оборвала Дориана, прежде чем тот успел взорваться.
— Это все, что любой из нас может сказать, пока мы ходим по земле, — сказала она, решительно избегая смотреть Соласу в лицо. — Но есть пути, которые приведут их к лучшему, чем это. — Она судорожно сглотнула. — Феликс заслуживает лучшего. Мир заслуживает лучшего.
— И ты будешь тем, кто доставит их? — Глухо спросил Алексиус.
Икшел была избавлена от необходимости отвечать, когда Лелиана подхватила Феликса на руки. В ушах Икшел звенели мольбы Алексиуса сохранить Феликсу жизнь и крики Дориана:
— Дыхание Создателя, женщина!
Но Икшел знала, что Лелиану не остановить.
— Я хочу вернуть этот мир, — прорычала Лелиана, в точности как запомнил Икшел, но когда она перерезала горло живому трупу, Икшел была готова к тому, что это причинит ей не меньшую боль.
Тогда у нее не было времени на раздумья. Она бросилась в бой, встав спиной к спине с Железным Быком, позволяя знакомой мантии из барьеров Соласа окутать ее тело. Она создала проходы для кинжалов Варрика, прижала Алексиуса к стене, чтобы ее товарищи могли наносить удары.—
И, наконец, Икшел встала над телом Алексиуса, вонзив топор ему в грудь.
— Он хотел умереть, не так ли? — Пробормотал Дориан. — Вся эта ложь, которую он сам себе говорил...... Он потерял Феликса давным-давно...... Даже не заметил... — Его голос тогда был таким тихим. Таким маленьким. Икшел не смотрел на него. — О, Алексиус.
Горе Дориана терзало ее, играя на всех тех сторонах ее души, которые она пыталась ожесточить против него. Она стояла неподвижно, прижав руки к бокам, сжав их в кулаки, и пыталась придумать, как утешить его — этого человека, который бросил ее в худший день в ее жизни и у которого хватило наглости вернуть ее, зная, что ее путь снова приведет ее сюда...
— Алексиус в наше время все еще может быть спасен, — сказала она. — Но, Дориан. У тебя осталось немного времени. Он идет.
— Дай мне час...
— Час?! Это невозможно! Ты должен уйти сейчас же! — прорычала Лелиана, и, по-видимому, в ответ на крики архидемона дрогнул сам фундамент замка Редклифф.
— верно. Сейчас. Да, — сказал Дориан, и в его голосе послышались нотки паники.
— Мы будем охранять внешнюю дверь, — сказал Железный Бык. — Когда они пройдут мимо нас, настанет ваша очередь, босс.
Она стоически встретила его взгляд. Бас. Даже сейчас.
— Это Икшел.
Узнавание промелькнуло на его лице, и черты его несколько смягчились, когда он понял, что она раскрыла его обман. Он кивнул, и она кивнула в ответ. Варрик и Лелиана, прихрамывая, подошли к нему, чтобы присоединиться к двери.
Но Солас остался; его лицо было покрыто красными пятнами от горя, а губы шевелились, произнося слова, которые, казалось, он не мог произнести. Он медленно покачал головой и начал поворачиваться, но затем остановился и повернулся обратно, сокращая расстояние между ними.
Она встретила его с распростертыми объятиями, и он зарылся лицом в ее волосы. Он глубоко вдохнул ее запах; его кулон с волчьей челюстью прижался к ее щеке.
— Ты вернешься?
Вопрос был задан шепотом прямо ей на ухо, и он запал в самую глубину ее души, где лежал тяжелым и холодным пятном рядом с сердцем.
Она знала, что правильного ответа не было. Если бы она вернулась и попыталась остановить его, она была бы лицемеркой, оставившей этот мир гореть в огне. Но если она останется, то докажет ему — и самой себе — что и она, и он могут выбрать путь, отличный от пути дин'ан'ширала, но ценой того мира, который она покинула, где еще оставалась возможность спасения.
Руки Соласа на ее спине немного облегчили тяжесть, которая все еще лежала на ее плечах. Даже сквозь броню она чувствовала его прикосновение, горячее от лириума, но теплое от заботы. Заботы, которой она не заслуживала.
Но в этом отношении они расходились во мнениях. Она приняла бы это утешение, даже если бы была недостойна его.
— Мне следовало задавать вопросы получше, — устало сказала она. — мне жаль. Я потратила впустую столько времени...
— Я не уверен, что то, что я мог бы сказать тебе, что-то изменило бы. Не так, как тебе нужно. Он вздохнул и отстранился, чтобы перекинуть ее волосы через плечо и положить их ей на грудь. Он распутал пряди, убрал их с ее лица, словно запечатлевая в памяти каждое ощущение. — Я только сейчас начал распознавать твой неукротимый дух, — начал он, но запнулся, потому что, казалось, растворился в ее глазах. — Но я бы хотел, чтобы ты...... Я бы хотел, чтобы в вашем путешествии вам не понадобились силы.
Он снова придвинулся ближе, прижавшись лбом к ее лбу с неожиданной силой. Он закрыл глаза и заговорил твердо, в его голосе звучала вера.
— Если ты вернешься, ты не должна отказываться от своей цели. Ты не должна позволять отчаянию развратить тебя. Ты должна быть сильнее, чем то, от чего страдаешь, Икшел. Мы должны быть сильнее. Он тяжело выдохнул, крепче прижимая ее к себе. — Если то, что ты говоришь обо мне, правда, тогда ты должна знать, что я верил в тебя: в твою силу. В то кем ты будешь. Твое мужество. Я верил в тебя.
— Вера? — глухо спросила она. — Вера или надежда?
Крик архидемона разрушил этот момент. Времени на слова больше не было.
Солас прижал свой ответ к ее губам, где он и остался, даже после того, как повернулся и присоединился к Железному Быку, Варрику и Лелиане у двери.
— Икшел, — позвал он, когда она вытерла слезы с глаз. — Теланадас.
Дверь за ним закрылась.
* * *
— Тебе придется придумать что-нибудь получше, — прокричал Дориан Алексиусу. Когда магия времени ослабила свою хватку, Дориан гордо выпрямился и улыбнулся своему бывшему наставнику.
— нет! — Алексис ахнул. — Нет... — И он бросился к Феликсу, схватив его за руки так, словно сын в любой момент мог выскользнуть у него из пальцев, как песчинка. Алексис всхлипнул и упал на колени. — Мой сын...
У Икшель отяжелел язык при виде его неприкрытого горя. Ее тело казалось израненным, измученным сверх всякой меры, но сейчас она была просто довольна, что может ходить, и медленно приблизилась к магистру.
— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь ему — сказал Икшел, поклявшись в этом.
— Ты победила, — выдохнул Алексиус. — Нет смысла продолжать этот фарс. Просто убей меня.
Феликс опустился на колени рядом с отцом и заключил его в объятия.
— Все будет хорошо, отец, — мягко сказал Феликс. — Не все играют в игры. Она говорит серьезно.
— Я этого не вынесу... Если ты ошибешься... Ты умрешь. — Алексий уткнулся лицом в плечо сына.
Феликс вздохнул.
— Все умирают.
У Икшеля не было и секунды, чтобы эти слова успели укорениться, прежде чем король Ферелдена вошел в город со своей армией.
— Великий чародей, — прогремел Алистер. — Представь, как я был удивлен, узнав, что ты передала замок Редклифф тевинтерскому магистру.
— Что? — заикаясь, спросила Фиона, выходя на середину комнаты и протягивая руки, чтобы остановить его. — Король Алистер...
— Тем более, я совершенно уверен, что Редклифф принадлежит эрлу Тейгану.
— Ваше величество, — взмолилась Фиона, — я никогда не намеревалась...
— Я знаю, что вы намеревались. — Горе смягчило лицо Алистера, и Икшел был удивлена, когда тот шагнул к Великой Чародейке. — Я хотел помочь тебе. Но ты сделал это невозможным — Он медленно покачал головой, и его тяжелые слова повисли в воздухе. — Тебе и твоим последователям больше не рады в Ферелдене.
Икшел прочистила горло и подошла, чтобы встать рядом с Фионой.
— Король Алистер. Великая Чародейка находилась под властью силы, которую мы и представить себе не могли. Сила, создавшая Брешь, играла с самой тканью времени, и я своими глазами видел, какой угрозой это, должно быть, является. Пожалуйста, проявите некоторое снисхождение. Простите Фиону.
Фиона переводила взгляд с Икшел на Алистера, и на ее лице отражалась борьба разочарования и безысходности. Икшел на мгновение задержала на ней взгляд, желая, чтобы Фиона вспомнила, что Инквизиция предложила Алексиусу. Для Фионы это было всего несколько минут назад.
Лицо Великой Чародейки смягчилось. Она склонила голову.
— Я понимаю, что вы не можете взять Свободных магов под свою защиту, учитывая политическую напряженность, которую это вызвало среди эрлов, — смягчилась Фиона.
Алистер хмыкнул в знак согласия. Но прежде чем он смог заговорить снова, вмешалась Икшел:
— Хотя я не совсем так хотела об этом сказать, инквизиция в настоящее время обосновалась в орлесианских владениях в пределах границ Ферелдена. — Икшель соскребла немного крови с перчатки, в которую был закован Якорь, стараясь казаться беспечной. В основном, она устала. — Возможно, если бы Инквизиция занялась Свободными магами, вы смогли бы извлечь выгоду из этого... нюанса.
— Это могло бы немного разрядить обстановку на данный момент, — согласился Алистер, и в его голосе прозвучало удивление. — По крайней мере, это могло бы умерить их пыл с точки зрения логистики. Однако в долгосрочной перспективе...
— Я прекрасно понимаю, к чему может привести наше бездействие, — мрачно произнесла Икшел. — Могу ли я поговорить с вами наедине, ваше величество?
Золотистое лицо мужчины озарилось удивлением, и, воспользовавшись паузой, она полуобернулась к своим спутникам, чтобы отпустить их.
— Друзья мои, пожалуйста, подождите меня снаружи. Не говорите о том, что произошло. Я бы хотела сама донести эту новость до порога Лорда-Искателя.
— Икшел...
— Со мной все будет в порядке, — устало сказала она Соласу и посмотрела на Дориана, предлагая ему идти впереди.
Когда Инквизиция, Всадники и Дориан вышли из зала, Икшел повернулась к Алистеру. Она снова стряхнула кровь со своих перчаток, и Алистеру, казалось, это движение показалось знакомым. Его губы изогнулись в сочувственной улыбке.
— Я хочу, чтобы вы знали, — сказала она, — я приняла эту мантию не по своей воле и не легкомысленно. Я эльф и атеистка из Свободных земель. Меня бы здесь не было, если бы у меня действительно был выбор. Итак, в свете того факта, что я все еще здесь, возглавляя Инквизицию, я надеюсь, вы понимаете серьезность угрозы, которую мы пытаемся устранить.
— Думаю, что да, — ответил Алистер. — Тем не менее, я узнал, что политический климат часто оторван от реальности. Эрл Тиган не первый, кто жалуется на иностранцев на земле Ферелдена, и не все жалобы касаются агентов Тевинтера.
Икшел вздохнула.
— Как бы то ни было, я делаю все, что в моих силах, чтобы присутствие инквизиции было желанным. Но, возможно, усилия, которые вызывают любовь к нам у ваших подданных, не всегда вызывают симпатию у ваших лордов. Она пожала плечами. — Я не могу предсказать, какой путь изберет Инквизиция для достижения своей цели, но я сделаю все возможное, чтобы она оставалась верной своему предназначению. Я не орлесианка. Я не принадлежу к Церкви. Я ничем не обязана ни Магам, ни храмовникам, ни Тевинтеру, ни даже Долам. Я просто, — твердо сказала она, — пытаюсь спасти мир.
Алистер внимательно посмотрел на нее, затем склонил голову.
— Когда я... — Он осекся. — Можно подумать, что корона даст тебе больше возможностей помочь в такие времена.
— О, я знаю, что это не так. — Искренняя улыбка исказила глубокие шрамы на ее лице. — Просто запомни это, Алистер: когда твои друзья заставляют тебя действовать, я бы предпочла, чтобы ты ударил меня ножом спереди, а не в спину.
Чтобы план Икшель сработал, ей нужно было убедиться, что Свободные маги благополучно добрались до Хейвена — так, чтобы храмовники об этом не узнали. К счастью, чтобы усмирить эрлов, Алистеру нужно было продемонстрировать магам силу. Они договорились, что он оставит отряд для сопровождения Свободных магов в Хейвен, публично объявив, что их выводят из Ферелдена. Если Икшел будет скакать достаточно быстро, она может добраться до Теринфала раньше, чем маги доберутся до места назначения; в противном случае, она рисковала тем, что храмовники поверят, что она вступила в союз с Магами из-за них, и у нее не было бы ни единого шанса вывести Орден из-под разлагающего влияния Лорда-Искателя.
Она попросила Всадников отправиться в путь с Магами, якобы личной охраной Фионы, но на самом деле она знала, что Бык не сможет передвигаться достаточно быстро рядом с ней. Точно так же, даже не спрашивая, она знала, что Дориан хочет провести время с Феликсом; она отправила их обоих в Хейвен, чтобы сообщить Лелиане о влиянии Венатори на Тевинтер.
И, в конце концов, храмовникам, вероятно, не понравилось бы, что она общается с тевинтерскими магами
Получив приказ, Икшель помчалась верхом на своем благородном олене на встречу с Кассандрой и Жозефиной в Теринфал.
Джозефина организовала смену лошадей на остановках по пути, но ее олень отказался покидать ее при первой же попытке. Он крепко уперся раздвоенными копытами в землю и упрямо хрюкал каждый раз, когда она или другие конюхи пытались заставить его отойти.
Солас отмахнулся от всех и обхватил лицо оленя ладонями. Он пробормотал что-то себе под нос на эльфийском, чего Икшел не разобрал, но в уголках его губ и в том, как он поднял подбородок, чувствовалась гордость. Олень, казалось, тоже это почувствовал и выпрямился.
— Доверяй своему скакуну, он должен знать свои пределы, — сказал Солас Икшел, возвращая ей поводья. — Было бы оскорблением отказаться от его услуг, когда они были предложены.
Икшел молча смотрела, как он уходит.
Ее олень потерял терпение и ткнулся носом ей в грудь, внезапно напомнив об их неотложной задаче. Она не стала останавливаться, чтобы снова начать спорить.
Они скакали так быстро и напряженно, что в конце дня она чуть не упала в обморок, едва успев соскочить с седла. Она оставила все объяснения того, что произошло в Редклиффе, на потом; по правде говоря, она и сама старалась не думать об этом во время путешествия. Она знала, что если в будущем она позволит своему разуму отвлечься на тяжелые столкновения, то поставит под угрозу свое хрупкое перемирие со своей психикой. Каждую ночь, когда она ложилась спать, ее сны были пустыми и умиротворяющими, и у нее не было времени разбираться с последствиями, если бы это изменилось.
— Вот и она! Вестница! — Воскликнула Кассандра, как только они показались из-за деревьев.
Но когда Икшель спешилась, снова облаченная в свои прекрасные тяжелые доспехи, ее встретили не ее соплеменники; орлесианский лорд в маске, очевидно, сидел в засаде.
— Вестница Андрасте! — провозгласил он с преувеличенным восторгом.
Она увидела его улыбку под маской и сочла ее приторно вежливой. Ее брови тут же нахмурились, но она постаралась дождаться, пока он закончит свое представление.
— Лорд Эсмерал Абернаш. Для меня большая честь участвовать в этом — это мало чем отличается от второго разгона Отвоеванных долин.
Лед пробежал по ее венам, и она услышала, как Солас позади нее задохнулся. Прежде чем Икшел успела открыть рот, чтобы закричать на него, онемев от отвращения, Кассандра схватила ее за руку и дернула на себя. Но не для того, чтобы успокоить ее или приструнить. Искатель бросила на аристократа взгляд, который проделал бы в его груди дыру шириной в милю, будь в нем еще немного сарказма.
— Ты потерял все права, которые у тебя были, разговаривать с ней, — выплюнула Кассандра. Она встала между Икшел и Абернахом и рявкнула: — Лорд-Искатель хочет видеть тебя, Вестница. Сейчас.
— Ах, но он все равно хочет поговорить и со мной, — сказал Абернахэ с самодовольным смешком. По блеску его глаз под маской Икшел понял: "Так просто ты от меня не избавишься, остроухая.
Икшел позволила протолкнуть себя по мосту, подальше от аристократа.
— Я думала, мы будем иметь дело с храмовниками, искатель Пентагаст, — сказала она с громом в голосе и огнем в глазах. — Только не вялые запястья и кислые языки из Орлея.
Добравшись до ворот крепости, Икшел проигнорировала орлесианцев, которые окружили ее, и вместо этого направилась к храмовникам. Храмовники изо всех сил пытались объяснить ей и орлесианским дамам, которые следовали за ней по пятам, почему именно они сняли свою защиту с церкви Валь Руайо и бросили свой народ на произвол Разлома. Она быстро поняла, что ситуация в их рядах изменилась: где-то между его увольнением из инквизиции в Вал Руайо и их прибытием в Теринфальский редут Лорд-Искатель стал одержим идеей встретиться с ней — и только с ней, назвав ее по имени.
Икшел заверила их, что, хотя их вера в мотивы Лорда-Искателя и была поколеблена, ее мотивы были чисты.
— Для меня было бы честью, если бы вы защищали народ Тедаса бок о бок с инквизицией, — сказала она, направляясь с рыцарями вглубь крепости. — Модники скрывают свои намерения, но я не скрываю своих — это она им пообещала.
— Если Андрасте выбрала тебя, то я уверен, что она не ошиблась, — сказал ей рыцарь. — О, вестница, вот. Я представляю вам рыцаря-храмовника сира Делрина Барриса, второго сына Банна...
Храмовник с непокрытой головой встретился взглядом с Икшел, когда ее подвели к нему; прежде чем рыцарь закончил представлять его, Баррис преодолел расстояние между ними и начал что-то настойчиво говорить.
— Я тот, кто послал весточку Каллену. Он сказал, что Инквизиция работает над тем, чтобы закрыть брешь в Завесе.
— Каллен говорил правду, — ответила она.
Лорд Абернаш, наконец, догнал ее.
— Баррис? — он задумался. — У вашей семьи всего лишь скромные владения. Второй сын, не так ли? — Он неодобрительно хмыкнул.
Взгляд Барриса метнулся через ее плечо.
— Я не думал, что ты приведешь с собой такую знатную компанию, — сказал он Икшел.
— Они не из моей компании, — ледяным тоном произнес Икшел. — В отличие от них, я не рассматриваю храмовников как домашних животных, которых нужно держать на привязи. Вы мужчины и женщины, посвятившие себя защите Тедаса от магии, которая угрожает массам. Это то, что я уважаю, и это та цель, ради достижения которой я хотел бы видеть нас объединенными.
Она сжала челюсти.
— Хотя я слышала, что, возможно, лорд-Искатель не для этого предназначил вас.
При этих словах челюсть сира Барриса сжалась, и он резко кивнул. Он продолжал игнорировать назойливого дворянина, стоявшего рядом с ним.
— Небо пылает от магии, но он игнорирует все призывы к действию, пока не принесут пирожные с оборками.
— Должен ли Искатель возглавлять ваши ряды таким образом? — Спросила Икшел, обращаясь к единственной другой Искательнице, которую она знала.
— В чрезвычайной ситуации, если нет другого выхода, наш долг — вернуть их к их назначению, — сказала Кассандра. — Вот и все.
— Он принял командование, — сказал Баррис. — Навсегда.
— Если он верит, что существует священный мандат... — Кассандра заколебалась. Икшел увидел на ее лице то, что так редко отражалось на нем: неуверенность.
— Это то, что он утверждает, и то, что повторяют наши офицеры, — мрачно сказал Баррис, и Икшел стиснула зубы. Она прекрасно знала, какую священную месть преследовал Лорд-Искатель. Но его одержимость апокалипсисом была направлена на Искателей, а не на храмовников. Храмовники были верны...—
И у нее перехватило дыхание. Где был Самсон?
— Действия Лорда-Искателя бессмысленны, — настаивал Баррис, обращаясь к Кассандре. — Он обещал восстановить честь Ордена, а затем привел нас сюда, чтобы мы спрятались, подальше от Бреши?
— В этом нет чести, — согласилась Икшел. — Что мы можем сделать, чтобы спасти Орден?
Баррис стиснул зубы.
— Одержите победу над Лордом-Искателем, и каждый здоровый рыцарь будет сражаться, чтобы заделать брешь.
— Вот почему Инквизиция здесь, — сказала она.
— Я бы сказал вам, каковы шансы, но в последнее время офицеры остаются для меня загадкой. — Баррис тяжело выдохнул через нос от разочарования. — После того позорного выступления в Валь-Руайо от нас требовали многого. Наша правда меняется каждый час.
Икшель подошла на шаг ближе и понизила голос.
— Тебе и твоим людям не обязательно следовать за Лордом-Искателем, если твоя совесть говорит тебе, что его мотивы не чисты. Доверься своему Создателю, своей Андрасте, если ты не доверяешь мне.
— Не заставляй ждать тех, кто выше тебя по положению, Баррис, — крикнул Абернахэ, уже отступая во внутренний двор. — Впереди важная работа... для тех, кто рожден для нее.
Недовольство Икшель едва не взяло верх, и она на всякий случай сжала Якорь в кулаке. Джозефина, заметив ее разочарование, схватила ее за запястье.
— Леди Икшель, — настойчиво прошептала она. — Не говорите ничего такого, о чем потом пожалеете.
— Леди Монтилье, — холодно ответила эльфийка, — я надеюсь, что мы никогда не настанем в тот день, когда будем сожалеть о такой нечестности.
— Нечестность? — повторила ее посол.
— Наше молчание делает нас соучастниками. — Она наклонила голову, чтобы рассмотреть удаляющуюся спину Абернаха. — Подумайте о том, как рассеялись Долы. Или о сожжении Халамширала.
Икшел почтительно склонила голову перед Джозефиной и, оставив своих ошеломленных спутников застывшими на месте, последовала за Баррисом.
— У Лорда-Искателя есть... просьба... к Вестнице, прежде чем она встретится с ним. — Баррис прочистил горло, когда они подошли к трем большим знаменам в центральном дворе. — Это Штандарты. Поднимать их — почетный обряд. Лорд-Искатель просит вас провести Обряд, чтобы он мог увидеть порядок, в котором вы отдаете им почести; они сосредоточены на Людях, Создателе и Ордене.
— Что, если я провалю испытание?
— Неправильных ответов не бывает, — сказал Баррис с едва заметным намеком на улыбку. — Ритуал просто показывает зрителям, кто вы есть и что вы цените.
— Очень хорошо, — ответила она. — Если это то, чего Лорд-Искатель требует от Инквизиции.
— Не... Инквизиция, — сказал Баррис, понизив голос до шепота. Пошел дождь, и зловещий раскат грома возвестил о приближении бури. — Лорд-Искатель изменил все, чтобы встретиться с тобой. Не Инквизиция. Ты. Вас леди Лавеллан. — Он остановился — Он был зациклен на тебе с тех пор, как мы прибыли. Это очень необычно.
— Лорд-Искатель просит нас переставить флажки? Отказать! — заскулил Абернахэ.
Икшель изо всех сил старалась не обращать на него внимания. То же самое сделал и Баррис, который продолжил:
— Стандарты — это ритуал, который проводят новобранцы. Обычно за ним следует длительное изучение того, как этот Порядок использовался в прошлом. Обычно мы вообще не показываем это посторонним.
Они пристально смотрели друг на друга, хотя оба знали, что ни один из них не сможет угадать ответ другого.
Наконец, она повернула голову к флагам. Она предположила, что единственный штандарт, который не принадлежал ордену тамплиеров или церкви, — лев — должен был символизировать народ. И внезапно она поняла, что делать.
— Очень хорошо, — быстро сказала она. — Если он ждет моего ответа, то я дам ему его. Я знаю себя.
Она направилась прямо к механизму, стоявшему перед народным флагом, и, не останавливаясь ни на секунду, начала поднимать его. И поднимать его. И поднимать его. Чем ближе флаг подбирался к вершине стены, тем труднее было поворачивать колесо, но она стиснула зубы и продолжала молча двигаться, пока не почувствовала, как что-то со щелчком встало на место.
Она отпустила колесо, и флаг остался высоко над остальными, устойчивый и одинокий.
Икшел повернулась лицом к наблюдавшим за ней лордам и леди, своим спутникам и темпларам Ордена. Сначала ее взгляд упал на Варрика, который пытался замаскировать свой смешок под чихание.
Затем она посмотрела на Соласа, который в кои-то веки не сутулился, пытаясь казаться незначительным и безобидным; он стоял прямо, грудь его была полна гордости, а в глазах светился лукавый огонек одобрения. Тонкая улыбка на его лице была жесткой, почти дикой.
И затем она посмотрела на Джозефину, которая так испуганно затрепетала, когда Баррис сказал, что правильного ответа нет, как будто не верила ему или думала, что он лжет. Джозефина выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок от предвкушения.
А потом она посмотрела на Кассандру.
Кассандра, женщина, ставшая Божественой.
Женщина, которая все еще надевала доспехи и брала в руки меч, когда Икшел нуждалась в ней.
Женщина, которая проигнорировала свой плотный график дипломатических встреч, чтобы найти ее, как только та проснется, после того как Солас взял ее за руку.
Женщина, которая каждый день, пока жила в Халамширале, находила время для встречи с эльфийским инквизитором. Женщина, которая мыла ей голову, когда Икшел была слишком в отчаянии, чтобы встать с постели и сделать это самостоятельно. Женщина, которая заплела ей волосы, пока Икшел плакала. Женщина, которая положила ягоды в воду, чтобы убедиться, что у нее что-то есть в желудке, когда больше ничего не оставалось в желудке.
Женщина, которая попросила ее остаться с ней в большом монастыре церкви, чтобы она не была одна в пустом Скайхолде.
Взгляд Икшел на Кассандру затуманился, когда Искательница прижала кулак к груди в знак преданности, потому что в тот момент Искательница не могла знать всей силы ее преданности.
Баррис на мгновение замолчал, а затем заговорил, перекрикивая щебет собравшихся лордов и леди.
— По традиции, участник обряда объясняет собравшимся свой выбор.
— Это пустая трата времени Инквизиции! — воскликнул Абернахэ. — И моего времени! Вы, хамы в шлемах...
— Вы — пустая трата времени Инквизиции, — прервал его Икшел. Она перевела взгляд на женщину, которая, как она узнала, была настроена с сочувствием к инквизиции, стоя за воротами. — Те из вас, кто хочет сохранить мир и поддержать свою репутацию достойных лидеров, — вы не пустая трата моего времени. Итак, я дам вам объяснение.
Она плюнула под ноги Абернаху и многозначительно посмотрела на сира Барриса, который изо всех сил старался скрыть улыбку.
Возможно, если бы Абернахэ не вызвал ее гнев, она смогла бы сдержать вызов в своем голосе, когда обращалась к зрителям.
— Спросите себя, — холодно сказала она, — что бы выбрала ваша Андрасте. И что бы выбрал ваш Создатель. Церковь? Орден? Они были созданы человеком. У них есть конкретное начало и корни в политике и войне. Единственное, что остается неизменным, — это люди: бедные, страдающие, потерянные. Вот за кого я выступаю. Вот за кого я сражаюсь. Именно из-за них мы должны закрыть брешь.
Вивьен — ее Вивьен — пришла бы от нее в ярость. То, как вы преподносите информацию, всегда имеет большее значение, чем ваше сообщение. Всегда, инквизитор. Люди всегда услышат из ваших уст то, что они хотят услышать; то, что они хотят услышать, зависит от того, нравитесь вы им или нет.
И как только Икшел закрыла рот, она поняла, что, что бы она ни пыталась сказать, это не произвело должного впечатления на благородных зрителей.
Она мысленно вздохнула и повернулась, демонстративно обходя лорда Абернаха, и поймала взгляд сира Барриса.
— Вы не та Вестница, которого нас учили ожидать, — пробормотал Храмовник, — но, возможно, это часть послания Андрасте.
Икшел моргнула, глядя на него. Она почти не заметила его одобрения. Но... возможно, в этом был какой-то смысл, что храмовники могли бы оценить более прямой вызов, чем собравшиеся орлесианцы.
— Если это то, во что ты веришь, — сказала она несколько устало. — Я знаю, во что верит Каллен, и это привело его на путь, честь которого никто не мог подвергнуть сомнению.
Баррис кивнул. Затем, прежде чем Абернахэ успел снова наброситься на него, Баррис поклонился.
— Лорд-искатель ожидает вас обоих. Следуйте за мной.
* * *
Они только собрались за столом переговоров, когда вошел рыцарь-капитан в шлеме.
— Вы ожидали увидеть Лорда-Искателя, — сказал мужчина. — Он послал меня умереть за вас.
— За что? — Челюсть Икшел упала на грудь.
Но Абернахэ отшутился, возможно, это было просто фигурой речи. — Рыцарь-капитан! — выдохнул он. — Лорд Эсмерал Эбернаш. Заслуженный. Это мало чем отличается от второго расселения Отвоеванных долов.
Кассандра ухватилась за лямки доспехов Икшеля сзади, чтобы Вестница не перепрыгнул через стол и не задушил Лорда.
— Без сомнения, звание Лорда-Искателя ставит его выше подобных собраний, — беспечно сказал Абернахэ. — Жаль, что многие этого не понимают. Но я приветствую вас, сир...?
Рыцарь-капитан мрачно усмехнулся и проигнорировал приглашение Лорда.
— Это и есть великий союз, который предлагает Инквизиция? — он усмехнулся.
Икшел ощетинилась.
— Лорд Абернах ясно дал понять, на чьей он стороне — и это не на стороне народа, Ордена или церкви. — Она посмотрела на сира Барриса, чтобы оценить его реакцию, но обнаружила, что он встревожен — не ее словами, а рыцарем-капитаном. Она оглянулась и увидела за забралом широко раскрытые, почти безумные глаза мужчины.
— Вы всегда так пренебрежительно отзываетесь о своих союзниках? Я понимаю, почему вы сеете столько раздора в наших рядах. — Рыцарь-капитан рассмеялся, но почти сразу же его голос замер, и он оставил свой насмешливый тон, обращаясь к сиру Баррису. — Вы все должны были объединиться против них, увидеть в них препирающихся дураков! Теперь мы должны уничтожить сомневающихся рыцарей!
Снаружи Икшел услышал крик, а затем донесся глухой рев битвы. Позади них открылась дверь, и кровь Икшель забурлила, напоминая звуки красного лириума. Ее взгляд метнулся к вновь прибывшим, но Баррис смотрел только на рыцаря-капитана.
— О чем вы говорите? — пролепетал он. — Вы не можете отмахнуться от этих мужчин и женщин — от поставок лириума.
— У лорда-Искателя был план, — прорычал рыцарь-капитан, — но Вестница разрушила его, прибыв с определенной целью.
Стрелы вонзились в окружавших ее храмовников, в череп Абернаха, и Икшел пригнулась, чтобы увернуться от одной из них. Стрелы со звоном ударились о поднятый щит Кассандры, и Баррис упал на пол рядом с Икшел, тоже невредимый.
— Это не Храмовники! — взревела Икшел и, не теряя времени, перепрыгнула через стол, чтобы схватить рыцаря-командора. Он покатился вместе с ней по земле под какофонию ударов металла о камень.
— Старший идет! — прорычал он. — Никто не покинет Теринфал, если не будет запятнан красным!
— Дыхание Создателя! — Крикнул Баррис позади нее.
Битва длилась недолго.
— Рыцарь-капитан все еще жив, — тяжело дыша, произнесла Икшел, откатывая от себя его бесчувственное тело. Ее союзники бросились к ней, чтобы помочь встать. — Если вы воспользуетесь целебным эликсиром, он может выжить, хотя и не заслуживает этого. Нам нужна информация. А теперь давайте найдем его хозяина.
— Они чудовищны! — Дыхание Кассандры было прерывистым от ярости и напряжения. — Они не похожи ни на что, что я когда-либо видела.
— Такова испорченность красного лириума, — мрачно ответил Икшел, — и такова воля Старейшины.
— Вот. Ключи рыцаря-капитана, — тихо сказал Баррис и протянул ей кольцо.
Она повесила его на пояс и оглядела своих союзников. Никто из них не был готов к подобному противостоянию, и ей придется подумать о том, как проникнуть в эту неизвестную крепость...
— Варрик, Солас, — сказал Икшел, и они решительно сжали челюсти, ожидая приказов. — Люди снаружи — они не могут защитить себя. — Икшель внезапно осенило. — Джозефина!
— Не думай об этом, — сказал Солас и решительно зашагал обратно тем же путем, которым они пришли. Варрик следовал за ним по пятам.
— Подготовь их! — В воздухе раздался голос. — Приведи их ко мне!
— Это был Лорд-Искатель? — Икшел огляделся в поисках источника голоса.
— Где? — Спросила Кассандра.
Икшель медленно повернулся к Кассандре, уголки их губ скривились.
— Ты что, не слышала его? — спросила Икшель.
— Покажи мне, кто ты! — проревел голос, и, судя по немигающему, ошеломленному взгляду Кассандры, Икшел предположил, что она была единственной, кто это услышал.
— Блядь — отчетливо произнесла Икшел, — я.
Записи:
Теланадас, — нет ничего неизбежного
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
