Она никогда никого не боялась, не собирается этого делать и теперь. И шла бы вся гвардия, в лице следователя и громил-надзирателей, далеко-далеко!..
Именно это прочел в её лице худой высокий мужчина с длинными, ниже плеч, светлыми волосами, вот уже пятнадцать минут задумчиво наблюдавший за подследственной с большого стационарного визора кабинета следователя. Сидящий у стены референт, копающийся в файлах управления гвардии с переносной планшетки, наконец, воскликнул:
— Да подходит, сеньор граф! По всем параметрам.
— Наконец. Долго ты!.. — недовольно фыркнул длинноволосый.
— Так база данных-то чужая, — пояснил референт. — Они тут сами себе ноги переломают, где уж мне быстро нужное отыскать?
Взглянув на изображение вслед за шефом, он с неким ехидством в голосе спросил:
— Ваше превосходительство не смущает её... Немного экзотическое прошлое?
— Первый срок? — Его превосходительство хмыкнул. — Мне кажется, именно такая нам и нужна. Сильная. Решительная. Волевая. И чтобы было за что зацепить. Чтобы боялась, что мы передумаем, стелилась перед нами, но шла при этом по жизни напролом.
— Ты посмотри на ее глаза, — кивнул он на визор. — Это глаза хищницы, львицы. Пусть сейчас ей плохо и на многое наплевать, но она не сдается, не опускает руки. И того, что у неё осталось, никому ни за что не отнять.
— Львицы не занимаются незаконной проституцией в самом центре Красного квартала, сеньор граф, — покачал головой референт. — Это прерогатива забитых европеек, нищих американок или нелегалок с Востока. Тем нечего терять, максимум, что им грозит — депортация. А она — чистокровная венерианка, хоть и с Обратной Стороны.
— Ничего ты не понимаешь в людях! — подвел итог его превосходительство, после чего поднес к губам браслет. — Сеньор комиссар, проводите к задержанной.
Женщина подняла глаза. Вслед за охраной в допросную вошел высокий длинноволосый человек в строгом лощеном костюме, уверенный в себе, и невысокий человечек с 'заезженным' лицом, с активированным вихрем планшетки в руках. Это ещё что за явление Христа народу?
О втором можно было сказать с уверенностью — личный секретарь. Слишком уж рабочее, сосредоточенное, выражение лица. К тому же неброская внешность, соответствующая статусу. Однако первый выделялся. Как внешностью, так манерой держаться: ни дать, ни взять — Князь Вселенной, а все вокруг, в лучшем случае, подданные. Блескучий, хорошо скроенный дорогой костюм, неброский, но и не символизирующий что-то вроде: 'Смотрите, мой хозяин — аристократ в энном поколении! Он купит всех, если захочет!' Ей на подобный и за целый год не заработать, даже, если ее возьмут на полную ставку в 'Рай' или 'Остров Малибу'. Что уж говорить о Красном квартале?
Секретарь сел за один из столов позади неё, активировал над на левым глазом козырек, завихрил голограмму и принялся просматривать выведенные на планшетку документы. Высокий же уселся перед ней на стол, закинул ногу на ногу и забарабанил пальцами по колену. Во взгляде его читалась насмешка, превосходство, издевка. А еще... Какое-то уважение что ли?
Да, уважение. Сильного к другому сильному, хотя и более слабому. Несмотря на аристократизм, он не презирал ее, как презирает простых людей большинство представителей высшего сословия. Что радовало, утешало... Но не особенно. В любом случае, добрым этот взгляд назвать было нельзя. Если она не подойдет ему для своих планов (естественно планов — а иначе для чего ему, аристократу, приходить в тюрьму к уличной проститутке, как не с предложением сотрудничества?), он легко утопит ее в дерьме. Закон ведь писан только для плебеев; таких, как этот франт, мир не пугает. Они могут сровнять с землей, а могут и вытащить из самой большой передряги, наплевав на всё тот же пресловутый закон. Интересно, что он хочет предложить?
Помолчав ещё минуты две и не добившись от женщины никакой реакции, светловолосый прекратил барабанить пальцами и усмехнулся.
— Стефания Шимановская, 2403 года рождения, Новая Самара, русский сектор. Окончила базовый уровень подготовки, средняя школа номер сто восемнадцать, Любинский район сектора, поселок Рудный, где и проживала до семнадцати лет с родителями. Иного образования нет.
Первый привод за незаконную проституцию 4 июля 2420 года там же, Рудный. Итог: предупреждение и административный штраф. Впервые оступившихся законы королевства щадят... — прокомментировал он, понизив голос и ехидно оскалившись. Женщина продолжала сидеть с отрешенным видом, но последние слова её явно зацепили. — Далее, не вняв намеку, второй привод. В ноябре, всего через полгода, но уже в Самаре. — Длинный сделал паузу, подавляя молчанием. Стефания непроизвольно втянула голову в плечи. — Вина не доказана за отсутствием состава преступления. И тут же третий привод, ещё через девять месяцев. Сопротивление при задержании, грубость с сотрудниками гвардии...
Его глаза смеялись. Так всё и было. Женщина заметно ссутулилась. Лощеный франт бил метко, прицельно, и в совершенстве знал ее биографию.
— Полгода условно. Вновь невероятно щадящее наказание, не правда ли, Стефания? — мужчина вяло рассмеялся. — Не знаю, чего тебе это стоило, у вас там на Обратной Стороне черт ногу сломит от коррупции, но приговор суда — есть приговор суда. Итак, продолжим... — Он делано-сосредоточенно вздохнул. — ...Полностью исчерпав себя и потратив все сбережения в Самаре, перебралась в Санта-Розу. Здесь тоже не повезло: в течение месяца два залёта. Ты что, местному авторитету не отстёгивала, с чего тебя так шуганули? Или нужным людям не дала? Два раза за месяц! Вроде на полную дуру не похожа, Стефания? А?
Женщина скривилась, невозмутимый минуту назад вид растаял, как снег. Нет, перед ним сидела не матёрая уголовница, а неопытная провинциальная дурочка, запутавшаяся в собственных поступках.
— Скорее подстава, — озвучил высокий мысль вслух. — Поскольку дело было закрыто за отсутствием, как и в Самаре, могу лишь предположить, что гвардейцы пожалели бедную девочку, вышвырнутую жизнью на помойку, уже имеющую весь необходимый багаж до следующего залёта лет на пять...
...И, наконец, Альфа. Столица. Очередная провинциальная шлюха, приехавшая покорять местные сексуальные вершины. — Мужчина иронично оскалился, а затем подался вперед и заорал ей в лицо:
— Ты что, родная, совсем охренела? Красный квартал! Рай для шизофреников-извращенцев со всей Солнечной системы! Стефания, как можно так низко пасть? Не могла найти что-нибудь поприличнее?
Да в Альфе каждая третья хоть раз в жизни подрабатывала твоим ремеслом! Здесь Мекка для озабоченных со всей Земли! Сколько мест! Сколько улиц! Районов, кварталов! А ты опустилась до притона! Бомжатника! Самой-то не стыдно?
— В других местах платить надо за место! — огрызнулась, наконец, Стефания, выпалив ответ прямо в лицо франту. — Сразу и много! А Барон согласился на поруки взять, в рассрочку! Чтобы вернула, когда заработаю!
Мужчина, не ожидавший подобной реакции, отшатнулся.
— Да если б у меня были эти грёбанные двести империалов, разве я пошла к этой узкоглазой сволочи? Вы тут в столице совсем охренели! Слишком много своим ребяткам позволяете за место брать! Только на бумаге 'профессия, защищаемая законом, основа туристического бизнеса...'! — А на деле как драли нас братки, так и дерут! Только с гвардией делятся! Свободная профессия, тьфу, мать вашу! — она, не стесняясь, плюнула на пол.
— Чего ж ты другой-то профессии не обучилась? — ядовито хмыкнул мужчина. — Работала бы сейчас кем-нибудь посолиднее, замуж вышла?
— 'Посолиднее'? Это что, продавщицей в супермаркете? А, поняла! Оператором шахтных установок! Зашибись профессия!
Мужчина пожал плечами. Сам он в юности работал простым бухгалтером и не разделял подобный взгляд на специализацию.
— Только у нас в Рудном работать негде больше! С теми сраными балами, которые дает ваша сраная школа, даже в самый сраный ВУЗ Самары не поступить! А о грантах и мечтать не приходится!
— Так ты, значит, выживала, как могла. М-да, бедная девочка. Как жаль, весь мир против неё... — голос мужчины просто источал ехидство. — А вполне официально приехать, купить лицензию, отстёгивать налог — этого, значит, ваша школа дать не может? Наверное, в ней не говорят о венерианских законах, о том, что делать можно, что нельзя, и что можно, когда нельзя? Ах, какая плохая школа! Надо сказать министру образования, пусть туда инспекцию пошлет, а то мы тут не знаем, что в провинциях творится...
— Слышь, начальник, хорош комедию ломать! Говори, зачем пришел, или проваливай! Я ж вижу, что не из гвардии! Мораль читать припёрся или лекцию по юриспруденции?
Дозрела. Длинноволосый мысленно потёр руки.
— А зачем мне говорить? Я, может, хочу тебе предложить со дна выбраться, человеком стать, а ты сама этого не желаешь? Я тебя из тюрьмы вытащу, а ты по старой дорожке пойдешь? — он усмехнулся. — Пойдешь или не пойдешь, Стефания?
Женщина положила лицо в ладони и вдруг заплакала.
— Видала я твою ... свободу, знаешь где! И твою ... лицензию! И всех ...вас!
— Вот-вот, именно это я и хотел услышать. Полное психологическое неприятие, равнодушие к себе и судьбе. Тебе просто наплевать, что будет дальше, да? Ты согласна жить и в тюрьме, потому, что жизнь вне неё свободой не считаешь.
— Пошёл ты!
Человек встал со стола и бодро зашагал по комнате.
— Знаешь, я бы на твоем месте просто спился. Да-да, именно спился! Всего-то за пару лет, — заговорил он с сочувствием в голосе. Женщина недоуменно подняла глаза. Уж сочувствия она никак не ожидала. — Ты же живёшь дальше. Пусть не в ладах с законом, на который тебе плевать, но не опустилась до уровня овоща, когда утешение можно найти только в водке.
Водке? Он — русский? Шальная мысль уцепилась за оговорку. Местные, даже местные русские, водку почти не употребляют, предпочитая более слабые напитки. Особенности планетарного менталитета. Она присмотрелась внимательнее... Да, и черты лица, и легкий НАСТОЯЩИЙ русский акцент (в отличие от акцента венерианского русского сектора), говорили, что он — представитель далекой родины её предков. То есть не потомственный венерианский аристократ, как она посчитала вначале, а богатый иностранец. Но с ОЧЕНЬ хорошим испанским выговором!
Стоп, кажется, она где-то видела его лицо. Где? В СМИ? Но где именно? Эх, жаль, она не интересуется политикой и не смотрит новости. Это что-то слишком знакомое, она должна вспомнить его...
Но память подводила. Мужчина меж тем продолжал:
— После такой аварии, случись подобное со мной, я бы не смог жить дальше. Так что я горжусь тобой, девочка! Горжусь, что ты ещё держишься! И только поэтому я предложу тебе то, что хочу предложить.
Он подошел, снова сел на стол и взял в руки ее ладонь. Она смотрела на всё это обалдевшими глазами, шизея от резкой перемены.
— Ч— что?.. — выскочило у нее. Недоуменно и... Жалко. — Что предложить?
Покровительственная усмешка.
— Операцию. И ребенка. Это будет не твой ребенок, но ты сможешь его выносить, родить и нормально воспитать.
— Мне не нужны чужие дети, понятно?! — закричала она. — Я не хочу быть суррогатной! — она выдернула руку, оттолкнула мужчину и отскочила в сторону. Глаза ее застилали слезы. — Я хочу стать нормальной, настоящей!
— Я не бог, вернуть то, что ты потеряла при аварии, не в моих силах, — спокойно и бесстрастно чеканил мужчина, окончательно её добивая. Лучше б уж кричал и оскорблял, унижал — не так больно было, честное слово. — И я не благотворительный фонд, чтобы спонсировать сложнейшую операцию вместо него. Извини. — Он развел руками. — Конечно, ты можешь накопить денег и сама сделать её за свой счет, благо, нет в мире ничего невозможного... И родить нормального ребенка, своего, кровь от крови, плоть от плоти... Когда выйдешь на свободу, конечно.
Стефания разрыдалась в голос. Да, он знал куда бить, этот лощеный русский! Досконально выучил ее биографию. Авария... Он знает про неё АБСОЛЮТНО всё! И ей нечего возразить, черт возьми.
Она и правда пошла в этот прибыльный, но нелегальный бизнес только потому, что хотела быстро заработать на операцию. Потому что в мире, конечно, всё и возможно, но стоят подобные услуги невероятно дорого, не по карману дочери погибшего шахтера из Горного. А работая легально, больше половины приходится отдавать 'дядям' — налоговой, профконтролирующей и медицинской службам, гвардейцам и, конечно, 'крыше'. С лицензией она бы заработала нужную сумму лишь годам эдак к пятидесяти.
Потом была неудача в Самаре. Да, она откупилась, потратив все, что успела накопить, все те жалкие центаво. Получила всего лишь предупреждение. Последнее. После чего, попадись она ещё раз, сразу впаяют срок без разговоров.
Тогда она решила попытать счастья на 'имперской' территории, в Санта-Розе. Тамошние расценки выгодно отличались от 'беспредельной' Самары, а уровень контроля над криминалом оказался существенно выше — коренная же нация!..
...Но там ее, действительно, кинули. Свои, 'крыша'.
Она перебралась в Аврору. Но в бывших имперских владениях девочки зарабатывают хотя и больше, но и откупиться от гвардии, попадись она снова, практически невозможно. Пришлось сворачиваться и там.
И вот столица. Да, провинциальная дура. Да, просто дура. Но расценки здесь, в битком набитом туристами сердце планеты Любви, на порядок выше той же Санта-Розы, и вообще несравнимы с забытой всеми богами Самарой. Она решила поставить ва-банк, была, не была — или окажется в дамках, или ее смоет в сортире этой гребанной жизни...
...Почему, ну почему те же китаянки или европейки, проработав здесь год, спокойно уезжают домой, увозя с собой столько денег, что с земными ценами можно всю оставшуюся жизнь не работать? И им, и семьям, ради которых они в основном приезжают, эти земные цветочки? И всё у них получается? А она, неудачница, облажалась сразу, на второй же день? Первая же облава оказалась её? Ну почему ей так не везёт в этой жизни?
— Думай, Стефания, думай, — давил светловолосый. Он не настаивал, не убеждал. Он просто требовал ответа. Не согласна? Что ж, до свидания. Найдёт другую. — Я могу дать тебе Шанс. Дать тебе ребенка. Ничего не потребовав взамен. Даже буду помогать, ведь ребёнок — это слишком большая ответственность и слишком большие затраты для дочери шахтера без специальности и опыта нормальной работы.
— А потом заберёте? Когда подрастёт? — шмыгнула она носом, пытаясь снова не расплакаться. Всё, она в его власти, и сама это поняла.
— Нет. Это будет твой сын и только твой.
— Сын?
— Да. Мальчик. Ты будешь воспитывать его так, как посчитаешь нужным, говорить то, что посчитаешь нужным. Может, он и не будет похож на тебя, но это Шанс, согласись?
Женщина кивнула.
— Что от меня требуется?
— Во-первых, никакой... Прежней работы. Официально или неофициально, даже просто подработок. Я знаю, в местном обществе поход 'налево' за хорошую оплату не сильно осуждается, особенности менталитета — дикая страна, дикие нравы! Но не мне судить. Это — главное условие.
