* * *
*
Убрав чемодан в шкаф, я села на кровать, прижав ноги к груди. Комната, которую мне выделили, оказалась весьма просторной. Наверное, раза в два больше моей прежней спальни. И скорее всего, до моего приезда здесь давно никто не жил. Нет, порядок был безупречен. Все вещи разложены по полочкам, кровать заправлена так, что на одеяле не было даже ни одной складочки. На подоконнике стояла ваза с цветами, от которых в воздухе витал приятный аромат свежести. Благодаря окну чуть ли не в пол стены, в комнате было очень светло. И вид к тому же замечательный, выходит прямо на сад. Но мне всё равно было ужасно не комфортно. Чувствовалось, что если здесь когда-нибудь кто и жил, то это был явно мужчина. Сам дизайн комнаты — минималистиченый, цветовая гамма довольно проста, в целом основана на сочетании белых и чёрным оттенков, плюс ко всему абсолютная практичность. Никаких лишних деталей, пестрящих цветов и всего того, что обожает большинство девушек. Хотя в целом комната неплохая, наверное, через какое-то время я смогу здесь освоиться. Только вот надо ли? Я пока даже не знаю, насколько именно мне придётся тут задержаться.
* * *
*
Полгода назад
— Мама, зачем? Не накручивай себя этими мыслями. Ты поправишься, всё будет хорошо! И не нужен мне никакой опекун, тем более из России!
— Дочка, какая ты у меня хорошая, — крепче сжав мою ладонь, мама улыбнулась, а точнее попыталась это сделать. Было видно, что каждое движение, каждый жест даётся ей через силу. Я же почувствовала, как по телу прошёл холодок дрожи. Наверное, впервые за долгие месяцы я действительно задумалась, что мама может не поправиться, может... — Но не будь такой наивной. Мне уже ничего не поможет. Рак сожрёт меня очень быстро. Поверь, каким бы смелым не был человек, умирать всегда страшно. А особенно, когда ты не знаешь, что будет с твоим ребёнком...Дочка, я прошу тебя...
— Мама, — мне хотелось то ли закрыть уши руками и выскочить из комнаты, то ли прижаться к маме так сильно, чтобы в её глазах хоть на несколько секунд проскользнула та радость, которая всегда сверкала в её взгляде, и которая теперь с каждым днём начинала всё больше угасать. — Я никуда не поеду, слышишь? Здесь мой дом, все мои друзья, моя школа, в конце концов. Совсем скоро мне исполнится восемнадцать...я не маленькая девочка, я справлюсь.
— Конечно, справишься, ты ведь у меня действительно уже совсем взрослая, — мама всё-таки улыбнулась, а мне захотелось зажмуриться, лишь бы только не видеть, как тяжело ей даётся даже только этот разговор. — Но во всей Испании не найдётся человека, которому бы я могла доверить тебя...
— А в России найдётся? Кто такой этот Абрамов? Я ни разу не слыша о нём от тебя или папы.
— Я ведь уже говорила. Это крупный предприниматель, очень обеспеченный человек. Он поможет тебе и с экзаменами, и с поступлением в институт, и вообще в дальнейшем...
— Зачем мне его помощь? Разве у нас ничего нет? Мы ведь не бедствуем. Мама, пожалуйста...
— Ты не всё знаешь, — устало прикрыв глаза, она на несколько секунд замолчала, а я, наверное, только сейчас поняла, что теперь и правда всё изменится. Каждый день превратится в нескончаемую борьбу. А самое страшное только предположить, что она может быть проиграна... — У нас очень туго с деньгами. Я тебе обязательно всё объясню, только позже....Сейчас мне что-то плохо, поспать, наверное, немножко надо... — только я спохватилась, чтобы поправить маме одеяло, как она вцепилась в мою руку, с каким-то отчаянием взглянув на меня. — Ками, пожалуйста. Там тебе будет лучше. Там о тебе позаботятся. Вячеслав...когда-то мы с ним очень хорошо дружили. Поверь, он надёжный человек. На него можно положиться. Он тебя не бросит. Ты не представляешь, как у меня сердце кровью обливается, только от одной мысли, что ты можешь остаться совсем одна....Пожалуйста, пообещай мне, что когда меня не станет, ты уедешь к нему. Я понимаю, что ты никогда не жила в России и не любишь эту страну, хотя это моя родина и там я познакомилась с твоим отцом, но я прошу тебя, хотя бы до того как тебе не исполнится восемнадцать, поживи у Вячеслава. Я уже обо всём договорилась. Пожалуйста, не отказывай...Дочка, я прошу тебя, так мне будет легче....Пообещай...
Кажется, вмиг пересохшие и невольно задрожавшие губы сами по себе прошептали:
— Обещаю....
* * *
*
Чемодан я пока разбирать не стала. Не знаю почему. Может всё ещё надеялась, что я просто сплю. Или верила, что за мной обязательно кто-нибудь приедет. Какой-нибудь знакомый родителей или папин партнёр по бизнесу, да вообще кто угодно, лишь бы увёз меня обратно в Испанию, подальше от этого дома, города и страны.
Сняв верхнюю одежду, я убрала её в шкаф и достала из сумки рамку с фотографией родителей. Поставив её на тумбочку возле кровати, в этот раз я не дала воли слезам. Конечно, даже не стоит сомневаться, что ещё как минимум несколько ночей подряд я буду тихо рыдать в подушку, но сейчас надо себя перебороть. Не хочу, чтобы кто-нибудь из этих людей видел мои красные глаза.
Когда я всё-таки решила разобрать чемодан, в комнату постучали. Всё та же женщина в строгом сером платье, окинувшая меня сухим взглядом. Почему-то мне стало казаться, что она явно не рада моему присутствию в этом доме. Но как бы там ни было, она всё-таки дождалась, пока я переоденусь, и проводила меня в кухню, где уже находился тот мужчина,...Олег кажется, который встретил меня в аэропорту. Сейчас, заметив меня, он широко улыбнулся и галантно помог мне сесть за стол.
— Ты, наверное, очень проголодалась? Пробовала когда-нибудь наш борщ?
— Да, мама часто его готовила.
— Вот досада, а я надеялся тебя удивить какими-нибудь шедеврами нашей кухни! — рассмеявшись, мужчина заправил салфетку за воротник рубашки и приступил к еде, а я даже ложку в руки не взяла. — А ты почему ничего не кушаешь? Неужели совсем не проголодалась? Или просто наша еда не по вкусу?
— Нет, вовсе нет, я люблю русскую кухню, — меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы обитатели этого дома, подумали, что я выпендриваюсь. — Просто...я бы сначала хотела поговорить. А господин Абрамов скоро спустится?
— Сейчас вам, к сожалению, увидеться не удастся. Очень много дел. Но ты не волнуйся, вы обязательно поговорите. В конце концов, ещё как минимум полгода в одном доме жить придётся, тут волей не волей, а всё равно пересечёшься, — мужчина усмехнулся, а я совершенно точно поняла, что моему присутствию здесь не рады так же сильно, как и я не в восторге от нахождения в этом доме. — А что тебя конкретно интересует? Беспокоишься насчёт учёбы? Так всё уже улажено. Ты зачислена в очень хорошую престижную гимназию с языковым уклоном. Кстати, если возникнут проблемы с русским языком, обращайся к Ваньку, он тебе лучшего репетитора найдёт.
— К кому обращаться?
— К Ваньку, ну Ване то есть. Это твой личный водитель. Он будет отвозить тебя в школу и забирать обратно домой. Да и вообще, если ты захочешь посмотреть Москву или по магазинам пройтись, Ванёк везде тебя сопровождать будет. Кстати. Пока не забыл, — достав из кармана брюк пластиковую карточку, мужчина протянул её мне. — Держи. Можешь распоряжаться ей как хочешь.
Потупив взгляд, я сначала даже не решилась прикоснуться к кредитке.
— Спасибо, но мне не нужно. Деньги у меня есть и...
— И возьми, пожалуйста, карточку. Поверь, на ней нет ни одной моей копейки.
Ещё секунду поколебавшись, я засунула кредитку в карман брюк, успокоив себя тем, что, наверное, это мама о ней позаботилась.
— Ну, вот вроде и всё. Сейчас, к сожалению, мне надо отъехать, — сняв салфетку, мужчина встал из-за стола. — Что же, надеюсь, ты быстро освоишься, заведёшь новые знакомства и подружишься с кем-нибудь. Если возникнут какие-нибудь трудности, ты знаешь к кому обращаться. И на вот, возьми на всякий случай, — мужчина протянул мне визитку. — Хотя я вообще часто бываю в этом доме, ещё не раз пересечёмся.
— Что сделаем?
— Да, репетитор тебе точно не помешает.
Усмехнувшись, мужчина вышел из комнаты, а я смогла приступить к тарелке с едой, только когда вслед за ним удалилась и эта сухарка. Борщ я уничтожила практически мгновенно, а после меня ещё и хватило на две булочки со сгущёнкой. Наверное, сказывались дни голодовки и отсутствие кого-либо поблизости, что мгновенно снимало напряжение. Именно поэтому я собственно и поспешила удалиться обратно к себе в спальню незамеченной. Правда, этого не получилось. Хотя я и помнила дорогу до своей комнаты, всё равно только поднявшись на второй этаж, у самой лестницы врезалась, а точнее больно ударилась носом о чью-то широкую грудь и в добавок чуть не приземлилась пятой точкой на ковёр. Тут же мне на талию легли сильные мужские руки, удержав меня в вертикальном положении... Вскинув голову, я хотела посмотреть на того, кого едва только что не зашибла, но, наверное, лучше бы этого не делала. Встретившись с его взглядом: каким-то очень тяжёлым, обволакивающим холодом и вместе с тем сжигающим дотла, я почувствовала, как сердце забилось быстрее, хаотичней. А когда воздух окутал притягивающий, взбудораживающий кровь аромат, у меня закружилась голова. Я и сама не могла понять, почему мной сейчас овладели такие чувства как смущение, робость, возможно даже стыд. Мне хотелось отвести глаза, но я вдруг поняла, что моё тело перестало мне подчиняться. Ноги стали подкашиваться, а пальцы мужчины вызывали какое-то лёгкое покалывание на коже. Правда, незнакомец тут же убрал ладони, отступив назад на полшага. И это хоть немного смогло привести меня в чувства, правда лицо ещё больше заплыло в краске.
— Здравствуйте, — чуть прокашлявшись, я очень пыталась выровнять голос, хотя унять непонятно откуда взявшееся волнение всё ещё не получалось.
Мужчина оставался неподвижен ещё несколько секунд, а потом, так ничего и, не ответив, он прошёл мимо меня, спустившись вниз по лестнице и исчезнув за какой-то массивной дверью. На одну долю секунды мне даже показалось, что всё это было каким-то ведением. Но кожа отчего-то продолжала гореть, а сердце никак не могло успокоиться. Если это и был призрак...то даже не знаю, хочу ли я встретиться с ним ещё...
Наверное, это были самые ужасные новогодние каникулы в моей жизни. Смерть мамы, переезд в другую, совершенно чужую страну и жирный крест на всей прошлой жизни. Но самым прискорбным и пугающим для меня стала неизвестность. Прошло чуть меньше двух недель с момента моего прибытия в этот дом, а я до сих пор не могла понять, что я здесь делаю? Мне казалось, что муха, случайно залетевшая в окно, смотрела на меня с настороженностью, какой-то опаской. Действительно складывалось такое впечатление что все, и без того не шибко многочисленные обитатели этого дома, старались меня избегать. Хотя нет, вру. Не все. Может это и странно, но я заметила, что прислуга возрастом не старше двадцати-двадцати пяти лет, вообще-то не только не сторонилась, но через какое-то время активно пошла со мной на контакт. Особенно Ника — молодая девушка, кажется, всего на год старше меня, которая приехала поступать в Московский ВУЗ, но провалила экзамены. В итоге решила попробовать снова уже через год, а пока жила у тёти, которой помогала по дому. Но в отличие от Ники, которая болтала без остановки совершенно о чём угодно, с её тётей — Ларисой Алексеевной, оказавшейся той самой строгой женщиной с сухим взглядом, у нас сложились непростые отношения. Точнее у неё со мной. Она по-прежнему, хоть и не в открытую, глядела на меня с большой настороженностью, будто вот-вот ждала, что я что-нибудь украду или сделаю какую-нибудь гадость. К счастью, мы пересекались только за завтраками и обедами, и то, проследив за тем, чтобы всё было в порядке, она практически сразу исчезала из моего поле зрения, ровно, как и тот самый 'призрак'. Конечно, я сразу же признала в нём Абрамова. И по-правде говоря, мне становилось неловко каждый раз, как только я вспоминала о нашей первой встрече. Но это не мешало мне пытаться добиться хоть какого-то его внимания. Конечно, я понимала, что он, наверное, очень занятой человек,...но дьявол, неужели так сложно было уделить мне каких-то десять минут? За все дни, что я жила в его доме, мы так ни разу и не поговорили. Мне всё отчётливей стало казаться, что мужчина меня попросту избегает. Только вот почему? Мама говорила, что раньше они хорошо дружили, не так давно папа вёл с ним совместный бизнес. И если теперь, после смерти родителей, он решил забрать меня к себе, почему же не хочет увидеться? Я ведь дочь его друзей....Неужели и вправду даже минутки найти не может? Впрочем, я старалась особо не заморачиваться этими вопросами. Гораздо больше меня беспокоил мой корявый русский язык. Да, мама с самого детства начала им со мной заниматься, она хотела, чтобы я знала его так же хорошо, как и испанский. Надо сказать, я действительно неплохо им овладела. Частые занятия с репетитором, нередкие поездки в Санкт-Петербург — любимый мамин город, который к слову и мне весьма приглянулся, в конце концов, даже обычный языковой словарь — всё это сейчас позволяло мне довольно спокойно понимать какие бы то ни было разговоры в этом доме. Но вот с грамматикой всё обстояло куда хуже. Если честно, я даже представить не могла, как буду сидеть на уроках русского языка наравне с ребятами, которые знают его с самого детства? К тому же мне ведь теперь, наверное, и сдавать его придётся...
И ко всему прочему я понятия не имела, как влиться в новый коллектив. Наверное, даже для человека, который очень легко заводит новые знакомства, было бы весьма волнительно оказаться в совершенно незнакомом окружении. А у меня даже коленки от страха подкосились, когда я вошла в здание, теперь уже своей гимназии. Кругом все кричали, бегали, толкались, какой-то мальчик даже ревел возле раздевалки. Краем уха, услышав слова охранника, я поняла, что пацан просто забыл сменку, из-за чего его, похоже, не хотели впускать. Вообщем суматоха была ещё та. Понятия не имею, как всё-таки заставила себя собраться с силами и отыскать свою раздевалку. Правда, оказавшись теперь среди своих сверстников, которые смеялись, обнимались, поздравляли друг друга с прошедшими праздниками, я снова испытала дикое желание убежать. Вот куда угодно, лишь бы подальше отсюда. И хотя меня вряд ли можно назвать замкнутым человеком, который всех всегда сторонится, однако мне довольно тяжело заводить новые знакомства. Я дома-то чувствовала себя крайне неуютно, стоило только оказать в компании малознакомых мне людей, а тут...
— Ты новенькая?
Звонкий бодрый голос подбежавшей ко мне девушки, вывел меня из ступора. С трудом, но я всё же нашла в себе силы ответить:
— Да, новенькая. Ты тоже из 11 'Б'?
— Из него самого! Меня Ира зовут!
Сняв кожаную перчатку, девушка протянула мне ладонь, сверкнув просто идеальными ногтями, с восхитительным маникюром.
— Me alegro de... — сама не знаю почему, но я вдруг начала говорить по-испански, правда тут же осеклась. Хотя, наверное, лучше уж было не переходить обратно на русский. Я даже сама уловила свой ужасный акцент. — Рада знакомству...Я Камилла.
