Болотная ведьма

Видя, как сильно Лом начинает хмуриться, я прямо почувствовал его тревогу и озабоченность — похоже, он начал думать, а не сболтнул ли он лишнего. Э — нет. Нет-нет-нет. Таких мыслей мне у него ненадобно. Мне нужно, чтобы он вел себя со мной совершенно свободно, а не по десять раз думал над каждым своим словом. Нет — нужно придумать еще какой-то ответ, чтобы десятник не думал, что я чем-то там наврежу.

— Хотя, если честно, меня больше интересует другое, — подумав над ответом, продолжил говорить я. Лом сразу же встрепенулся и глянул на меня с интересом. — Сила, ловкость, выносливость — это все, без сомнения хорошо. Но ты забыл одно — я же все-таки маг. Вот я и хочу навестить эту ведьму, чтобы узнать, не ли у нее для меня какого-то подобного зелья.

Лом резко стрельнул глазами, задумчиво закусил нижнюю губу, хрустнул костяшками пальцев и нахмурил брови. Еще одно мгновение — и он снова расплылся в услужливой улыбке.

— А я о таком даже не подумал, — весело посетовал он. — Сила, ловкость, выносливость — вам не такое надо. Вам нужно совсем иное. И я буду рад вам помочь.

Вот так вот. Вот так вот. Такой настрой — совсем другое дело.

— Итак — где живет эта ведьма? — стал собирать сведения я.

— Если держать путь от форта, то надо идти на запад, в сторону болотного леса.

— Как долго идти?

— Пару часов пути.

— Что мне искать по прибытию?

— Старую сырую избушку.

— И как мне к ней обращаться?

— Имя этой женщины никому не известно. Все называют просто Болотной ведьмой.

— А она всех привечает?

— Вы скажите ей, что вы — от де Фолка, — дал мне совет десятник. — Думаю, тогда она точно с вами будет говорить, — заверил он меня напоследок.

— Хорошо. Я скажу ей все в точности, — пообещал ему я.

Вечером, а точнее, уже ближе к закату, в мою дверь постучали — тихо так, и робко. Никто из десятников так ко мне не стучал. Главный повар и начальник склада тоже стучали совсем по-другому.

Так кто же это мог быть?

— Кто там? — громко окликнул я невидимого гостя, опуская на кровать книгу "О гербах и печатях ".

— Господин Шедан, это я, Зельда. Можно мне войти? — услышал я тихий голос.

Зельда. Наша главная горничная. Раз в несколько дне она и ее подопечные приходят с деревни в форт для выполнения самой разной работы — прибрать в комнатах офицеров, привести в порядок казармы, помочь чем-то на кухне и протереть пыль на складе.

— Да, заходи, — ответил я чуть растерянно, спуская ноги с кровати.

Дверь тихо приотворилась и в комнату не вошла — осторожно просочилась высокая худая женщина где-то тридцати лет, с приятным красивым лицом, обрамлённым пышными белыми волосами, придерживаемых белым же ободом. Просочилась, и скромно замерла, потупив свой взгляд в пол.

— Что ты хотела, Зельда? — спросил я ее все еще растерянным голосом. — Ты что, забыла, что ты у меня уже убирала?

— Не забыла, — спокойно ответила женщина. Её голос, как всегда, был таким мягким, приятным и располагающим. Именно поэтому я как-то раз разговорился с ней, а потом мы стали часто делиться друг с другом сокровенным. Знаете, есть такие люди, которым ничего особенного не нужно делать, чтобы легко находить друзей. Вот и Зельда ничего такого не делала — она просто разговаривала со мной, и мне так нравился звук её голоса, что я не хотел, чтобы наш разговор заканчивался. Никаких секретов я ей не выдавал — мы просто болтали о том, о сем. Мы просто разговаривали.

— Я пришла к вам по делу, — заявила она. — Мои девочки случайно услышали, что вы завтра едете к Болотной ведьме.

Так-так-так. И откуда они об этом узнали? Хотя особого секрета я из этого и не делал. Правда, я отдал несколько распоряжений. Например, предупредил о походе десятника Трезора и попросил его найти для похода нескольких солдат. Может, их разговоры и услыхали уборщицы?

— Да. И что с того? — строго спросил ее я, намекая на то, что подсушивать это не дело.

— Господин Шедан. — В голосе Зельды не было ни капли раскаяния. — Вы... будьте осторожны, — вдруг быстро проговорила она.

— Осторожны? И в чем же? Что, в тех лесах, куда я завтра направлюсь, много диких зверей? — попытался я угадать.

— Нет — дело не в зверях, — не согласилась она.

— Может на тех болотах водится кто-то опасный? — вновь попытался я, желая блеснуть догадливостью.

— Нет — дело не в болотах.

Опять я не угадал. Даже как-то обидно.

— Ну, тогда в чем же дело? — Мне стало интересно.

— Дело в Болотной ведьме, — заявила она. Голос ее слегка дрогнул. Она что, волнуется?

— А что с ней не так? — спросил я посерьезневшим голосом.

— Она... опасна, — тихо сказала мне горничная.

— Опасна чем? — Я сразу насторожился. — Смертельными заклинаниями? — Я снова попытался проявить догадливость перед Зельдой.

— Нет, не заклинаниями. — Женщина тяжело качнула своей головой.

— Тогда чем еще? Может у нее есть отравленное оружие? — Отравленное оружие... Да, это было бы очень нежелательно. Я, если честно, до сих пор не взялся за изготовление зелий, а поэтому против яда у меня ничего не имелось.

— Нет, это не яды.

— Тогда что это может быть? Может у нее есть опасные питомцы?

— Нет, это не питомцы.

— Тогда что же это? — спросил я, повысив голос — мое постоянное непопадание в цель начало меня раздражать.

— Она... Она очень умна, — услышал я в ответ.

Такой странный ответ вызвал у меня возмущение.

— Так и я не дурак! — вырвалось у меня. Услыхав мой ответ, Зельда болезненно вздрогнула, подняла на меня взгляд озадаченных глаз, и ответила тихим голосом:

— Конечно же. Вы правы. Засим разрешите отклоняться.

Дверь за Зельдой давно закрылось, а я все еще не спешил ложиться обратно в свою постель. Я уже пожалел, что накричал на нее, но я все еще был озадачен странным предупреждением. Умная ведьма? Очень даже возможно. Но ведь и я, как не крути, вовсе не полный дурак. В столярке и плотничестве кое-что понимаю? Верно — понимаю. На мага льда я экзамен сдал? Сдал, мой белый берет мне свидетель. В армию барона мне поступить удалось? Ага, удалось. А прямо сейчас на мне лежит управление фортом, и я со своей работой пока прекрасно справляюсь. Да, пока эта служба ничего необычного от меня не требует. Но, я уверен, если что-то возникнет, я со всем легко справлюсь — или сам, или с помощью служащих мне десятников.

Умная ведьма. Я оглянулся вокруг. В теплом свете большой масляной лампы на меня подбадривающе глядели знакомый платяной шкаф, небольшой стул и стол, манила беспечностью раскрытая кровать, уверенно подмигивала страницами далеко неглупая книга, а за окном успокаивающе бряцала сталью закатная стража. Умная ведьма. Тоже мне, нашли, чем меня испугать.

*

Памятуя о непредвиденных осложнениях своего первого самостоятельного похода, на этот раз я решил взять в сопровождение не троих, а пятерых людей. Я сказал об этом Трезору, на что он сразу же выразил свое полное одобрение.

— Вы, господин Шедан, несете обязанность командира форта, поэтому будет прискорбно, если с вами что-то случится. А поскольку моя ответственность, как десятника, сделать все, чтобы этого избежать, то я согласен взять с собой даже целый десяток.

Похвально. Похвально и очень приятно. Однако же...

— Целый десяток? Нет, это будет много, — ответил я, расплываясь в благодарной улыбке. — Да, я командир форта. Но я, к тому же, и маг. Боевой маг, пусть еще молодой и не очень опытный. Поэтому, думаю, что с моей магической силой и пятерых будет вполне достаточно.

— Но я считаю... — не унимался Трезор.

— К тому же, у твоих воинов есть свои обязанности — кое-кто из них сегодня заступает на стражу. Это верно?

— Да, верно, — стушевался десятник.

— Вот. Было бы несправедливо ослаблять оборону крепости ради моей безопасности. И вообще — мы ведь не в Дикие земли идем. Так что особой опасности у нас в походе не будет.

Десятник замолк, понимая, что ему меня не переспорить.

— Итак, пятеро? — принял команду он.

— Пятеро. — Я кивнул головой

— Это значит, в поход пойдут я и четыре моих бойца? — спросил он меня с надеждой в дрогнущем голосе — видимо, он боится, что я его не возьму.

— Да, — я сразу расставил все по своим местам.

— Хорошо. Очень хорошо. — Трезор облегченно выдохнул. — Выбрать людей на мое усмотрение?

— Да, на твое. Но на этот раз к двум мечникам возьми еще двух лучников — судя по прошлому опыту, в непредвиденной ситуации лучники нам могут сильно пригодиться.

— Как прикажете, командир, — подчинился он.

Утром из форта я вышел в сопровождении пятерых бойцов. Пройдя сквозь массивные ворота, мы повернулись к солнцу своими спинами, и зашагали вперед, по едва заметной тропе.

Солнце сияло во всю мощь, и его лучи, пробиваясь сквозь облака, создавали на земле завораживающую игру света и тени. Впереди лежала дорога, уводящая меня в неизвестность, пугающая сомнениями и тревожащая возможными неудачами. Однако ветер, что шевелил траву, словно меня подбадривал, и в какой-то момент меня охватила мощная уверенность, обещавшая мне, что у нас все получится.

Впереди всех шел Трезор. Его мужественное лицо просто лучилось переполнявшей его радостью и гордостью от одной мыли о том, что ему выпала честь сопровождать меня в очередном походе. Но радость радостью, а о своём долге телохранителя он тоже не забывал. И хотя сейчас мы шли по мирным землям нашего баронства, а не по опасным Диким землям, счастливый десятник не позволял себе ни на мгновенье расслабиться. Взгляд мужчины внимательно рыскал по окружающим тропинку кустам, пальцы правой руки уверенно лежали на рукояти меча, а ладонь левой была готова при малейшей опасности толкнуть меня назад, под защиту бойцов.

Бойцами мечниками оказали уже знакомые мне по прошлому путешествию воины Тур и Игнац. На слегка продолговатом лице рыжего крепыша Тура как всегда светилась уверенная улыбка. Его поступь была уверенной, выдавая в нём человека, знающего своё дело. Его руки двигались с поразительной точностью, а речь всегда звучала убедительно и без тени сомнения. Однако я знал, что смелости у него не больше, чем у других бойцов — в трудный час он всегда терялся и не знал, что делать. Но его выручала его уверенность в его командире — если Трезор стоял рядом, то Тур был во всем, как он. Если его командир сражался, то сражался и он. Если Трезор говорил "стоять насмерть", то и он был готов стоять до последнего. Неплохое качество для бойца. Побольше б таких солдат.

А вот с русоволосым Игнацем все было немного сложнее. Как мечник он был отличный, и как товарищ — тоже. Но стоило сражению пойти не по плану, или если врагов оказывалось больше, чем нас, его слегка пухловатое лицо искажал дикий страх. В серых глазах тут же плескалась паника, а руки, еще недавно уверенные, теряли всякую твердость и решимость. Я, конечно, понимаю, что смерть пугает каждого. Но, в отличие от того же Тура, Игнаца эти мысли настигали как-то уж слишком рано, словно он предчувствовал беду задолго до того, как она действительно появлялась. И даже близость десятника ничего не меняла — так глубоко сидел его страх.

Двух остальных бойцов я тоже неплохо знал. Правда, до этого я с ними никуда не ходил, но несколько раз встречался с ними при обходе дозоров. Одного из лучников звали Родовит. Красивый, статный мужчина, лет эдак тридцати. Черные, как крыло ворона, волосы, уверенный взгляд, очерченный подбородок, скрытый под легкой щетиной. Но насколько Родовит был красив лицом, настолько он был несносен характером: форте не было ни одного бойца, с кем бы он не успел поругаться. С какими-то солдатами он не сошелся во мнениях, кто-то не так на него посмотрел, кто-то что-то не то про него сказал. А уж какие словечки и сравнения он подбирал, чтобы донести свою мысль, просто стыдно сказать. Вот и сейчас, объясняя что-то второму из наших лучников, он нисколько не стеснялся выбирать выражения.

— Ты знаешь, что сказал этот мудень? — спросил Родовит с гаденькой ухмылкой.

— Что? — равнодушно переспросил его собеседник.

— Что из гнилой соломы родятся именно мыши.

— А ты чего?

— А я сказал, что из гнилой соломы рождаются только черви, — заявил красавец с непрошибаемой уверенностью.

— А он чего?

— А он начал клясться здоровьем своего деда, что он-де сам это видел.

— А ты чего?

— А я ему втемяшиваю, что у него наверняка ум весь в штаны перетек, а в голове теперь пусто, раз он может утверждать подобное. Мыши в соломе. Слышал бы ты этот вздор. Черви! Черви там рождаются и ничего другого. А ему, обмудку, хоть кол на голове теши — ничего не доходит.

На что он получил весьма пространный ответ:

— Черви, мыши? Что богам на ум придет, то так и зародится. На все воля богов. Так всегда было и будет.

Торсон, а его собеседником оказался именно он, как всегда оказался совершенно невосприимчив к любым возмущениям Родовита. Этого толстяка вообще мало что могло пронять или вывести из себя. Женщина в соседнем селе родила сразу шестерых младенцев? На всё воля богов. Сгорела чья-то хата? На всё воля богов. Кто-то умер ужасной смертью? На всё воля богов. Сказали, что ему завтра надо отправиться сопровождать командира форта к какой-то болотной ведьме? Что ж, хорошо. Эта ведьма очень коварна? А чего еще ждать. На любые сложные или неприятные вопросы его широкая светловолосая голова выдавала один ответ — на всё воля богов. Единственное, что заставляло его недовольно хмуриться, это бездуховная ересь, и уж-тот-то он начинал собеседнику с рьяным видом доказывать, насколько же он неправ. Но это все — сущие мелочи. Для меня было главное, что он, как и Родовит, был превосходным лучником и понимал дисциплину. Все остальное меня не волновало.

*

Я понял, что мы приближаемся к цели, когда воздух вокруг нас стал наполняться влагой и неприятным запахом. А ведь всем известно, что именно эти два признака, сырость и зловоние, неизменно сопровождают каждое болото.

Домик ведьмы мы нашли далеко не сразу. Что вовсе неудивительно. Во-первых, он оказался относительно невысоким, и его широкая крыша спускалась почти до земли. А во-вторых, деревянные стены домика густо обросли толстым слоем мха, что делало его почти незаметным для постороннего взгляда.

Выдало его присутствие человека. Возле дома-призрака мы увидели небольшой огород, на котором хлопотала старушка в черном платье. На несчастную женщину было больно смотреть — ее спина была согнута в три погибели, так что ее голова едва ли поднималось выше моей груди. Ноги двигались с видимым усилием, передвигаясь медленно от одного участка к другому, будто каждый шаг требовал огромных стараний. Зато руки ее порхали над растениями с поразительной ловкостью, переходя от грядки к грядке, от ростка к ростку, выдавая многолетний опыт и привычку к такому труду.

И слух у нее оказался отменным — между нами оставалась еще полусотня шагов, когда хозяйка огорода неожиданно дернулась и повернула напряжённое от волненья лицо в нашу сторону. Под черным платком я увидел маленькие, скрытые за пухлыми веками глазки-бусинки, ярко контрастирующие с круглыми налитыми щеками-яблочками и большими пухлыми губами-сосисками. Я разглядел маленькие глазки-бусинки, спрятанные под припухшими веками, ярко выделяющиеся на фоне круглых, налитых румянцем щек и полных губ. Однако, как только она увидела наши желтые туники с черными воронами на груди, напряжение в ее взгляде мгновенно исчезло — похоже, появление солдат из форта ее совсем не встревожило.