| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Тонкс, понимая, что эти подростки могут еще долго так сидеть и целоваться у всех на виду (при этом вызывая понимающие, ностальгические, улыбки у всего старшего поколения отдыхающих), решила вмешаться:
— Эй, голубки! Мне неприятно это говорить, но пора возвращаться в школу. Или вы решили еще и обед пропустить?
— А почему бы и нет? — недовольно спросила Гермиона, прекращая поцелуй. — Вот придем мы в Большой зал, а там Малфой... Он наверняка наговорит нам гадостей и испортит Гарри настроение перед Первым туром. Лучше здесь где-нибудь перекусить.
Поттер был с ней полностью согласен. Со всякими хорьками ему встречаться не хотелось, да и друзья все предупреждены, что они не появятся до выступлений Чемпионов.
— Давай купим пару сэндвичей и продолжим прогулку? — предложила Миона, улыбнувшись. — Я слышала, что вон за теми развалинами старой часовни есть гора — "Трон короля Артура". Заберемся на вершину? — Гарри лишь кивнул и помог любимой встать.
Стараясь не обращать внимание на слегка офигевших авроров, Поттер и Грейнджер спокойно пересекли приозерный луг и купили себе обед в передвижном киоске, что разъезжал вокруг парка. С сэндвичами в руках они направились к тропинке, что вела мимо старой часовни вверх по склону. Она привела их к небольшому перевалу, за которым находилась небольшая безлесая долинка между двумя "хребтами".
Наверное, летом здесь было очень красиво. Наверняка, здесь цвел символ Шотландии — чертополох. Возможно также: иван-чай, колокольчики и другие полевые цветы. Но сейчас, в эту довольно пасмурную погоду, холмы казались суровыми и неприветливыми.
Дорожка шла практически по дну и почти напрямую вела парочку к их цели — "Трону Артура". Путь был на удивление легким — в Хогвартсе склоны и то круче. Только в самом конце, под самой горой, дорога резко пошла вверх, да еще и завиляла зигзагом, протискиваясь между каменными кручами.
Зато на самой вершине открылся просто потрясающий вид! Ведь с "Троном Артура" возвышающимся над Эдинбургом на целых двести пятьдесят метров, не могла сравниться ни одна смотровая площадка. Город был как на ладони, даже море было видно...
Из-за этого Поттер почувствовал странное чувство эйфории. Будто он находится на не очень высокой горе, с которой даже Астрономическая башня могла сравниться, а на самой вершине мира. Гарри вдруг захотелось поделиться этим чувством с Гермионой, но повернувшись к ней он увидел, что это не нужно. Глядя в ее счастливые глаза, парень наклонился к ее губам...
Неожиданно облака немного расступились и в просветы хлынули солнечные лучи. Столпы света осветили различные части города, отчего он заиграл новыми красками, став еще более красивым. Один из лучей осветил и "Трон Артура" и стоящих на нем подростков. Но Гарри и Гермиона ничего не замечали — они были слишком заняты поцелуем...
* * *
В палатку Чемпионов Гарри заходил в весьма приподнятом настроении. Даже относительно скорая встреча с драконом не могла омрачить его сияющую улыбку. Остальные участники Универсиады, глядя на нее, тоже немного приободрились, гадая при этом о причинах такого счастья.
Точнее, все прекрасно знали, что Поттер и Грейнджер решили куда-то исчезнуть на целый день. Этот факт вызвал бурные дискуссии во время завтрака. Друзья парочки отказывались что-либо говорить по этому поводу, поэтому каждый фантазировал в меру своей испорченности.
Например, Малфой громко предположил, что "Шрамоголовый", наконец, осознал, во что он ввязался, став Чемпионом Хогвартса, и теперь спешно пытается зачать наследника, с чем ему охотно помогает "грязнокровая подстилка Грейнджер".
Эти слова, особенно последние, хоть и принесли Драко так желаемое им внимание, но уж точно не вызвали к нему симпатии. Джо, Дейв и Рон даже в драку полезли, желая оторвать этому белобрысому гаду его мерзкий язык. К счастью, их перехватили по дороге к столу Слизерина, и все было хорошо, но Уизли в запале косвенно подтвердил слова Малфоя. По Большому залу тут же пошло шушуканье: "Грейнджер спит с Поттером, и уже давно".
Впрочем, об этой свежей сплетне Гарри еще не знал и потому чувствовал себя довольно счастливым.
— Привет, Гарри! — радостно воскликнул Бэгмен. — Входи, входи! Чувствуй себя как дома! — Людо был одет в старую мантию с чёрно-жёлтыми, как у осы, полосками. Толстый, весёлый, он выглядел карикатурой в окружении бледных, напряжённых чемпионов.
— Итак, все в сборе. И я сейчас сообщу вам, что делать! — бодро заявил Бэгмен. — Когда зрители соберутся, я открою вот эту сумку. — Он поднял небольшой мешочек из красного шёлка и потряс им. — В ней копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему послала судьба. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.
Гарри огляделся. Большинство из его товарищей по несчастью облегченно выдохнули, узнав, что задача намного проще, чем им всем казалось. Впрочем, Джон все равно продолжил нервно ходить туда-сюда, Флер и Эрика были на грани обморока, а Патрик и Рейтан были неестественно бледны, если так можно сказать об их смуглой коже. Только Крам, Булгаков и Ватанабэ выглядели спокойными — их волнение выдавали лишь напряженные позы и крепко стиснутые кулаки. А Искандер вообще сидел с закрытыми глазами и делал вид, что обращает внимания на происходящее вокруг.
Так они и сидели минут десять, пока не послышался топот множества ног. Зрители шли, шутя, смеясь, возбуждённо переговариваясь... Гарри невольно сравнил их с гражданами Древнего Рима, желавшими хлеба и зрелищ... Тем временем Бэгмен развязывал шёлковый мешочек.
— Леди, прошу вас, — объявил он, предлагая мешочек Флёр.
Она опустила внутрь руку и вынула крошечную точную модель валлийского зелёного с биркой номер один на шее. Вроде бы самый простой из вариантов, но Флер все равно стояла с видом осознанной обреченности.
Вторым выбирал Крам. Ему выпал китайский огненный шар с номером восемь. Крам не моргнул и глазом, просто смотрел под ноги. Третьим был Патрик, который вытащил сине-серого шведского тупорылого под номером два. Дракончик тут же начал биться своей булавоподобной головой о ладонь кенийца.
Четвертым выбирал Джон. Он вытащил Индонезийского Чревовещателя под номером семь. Тот мгновенно обернулся своим гибким телом вокруг пальца американца и начал ее сжимать, подобно удаву. Если бы не ситуация, это выглядело бы забавно.
Следующей в мешок залезла Джейза. Ей достался Новозеландский Опаловый глаз, который флегматично разлегся на ее ладони. Вот уж повезло, так повезло... За бразильянкой была очередь русского. Булгаков вытащил свирепую Венгерскую Хвосторогу под номером четыре.
Седьмым был Рейтан Суреш. Муж Падмы Патил вытащил из мешка Пустынного дракона-скорпиона под номером три, который тут же ужалил парня своим острым хвостом... За ним был Искандер Сирин, вытащивший из мешка Южноафриканского Костяного под номером пять.
Девятой вызвалась Шизука. Ей достался Перуанский ядозуб, который тоже не преминул покуситься на большой палец чемпиона, впившись в него своими змеиными зубами. Японка в ответ просто сжала руку, раздавив тело миниатюрного дракона. Его голова с биркой "одиннадцать" на шее тут же отпустила палец, дернулась... и безвольно обвисла...
Десятым Чемпионом, погрузившим руку в мешок, был Хи Чанг. Ему достался Украинский Бронебрюх — серо-стальной дракон, который почти не уступал Хвостороге в сверепости, а в размерах даже превосходил. Впрочем, на руку Чемпиона он не покусился...
Следующей была очередь Эрики Шервуд. Девушка вытащила черно-серого бескрылого дракона с синим гребнем с биркой десять... и тут же выронила его, отшатнувшись в полнейшем ужасе. Австралийка смотрела на миниатюрную копию Тихоокеанского Синего гребня, как на самого дьявола во плоти, и мелко дрожала. Казалось, что она вот-вот расплачется, столько обреченности было в ее глазах...
Наконец, Бэгмен предоставил мешок Гарри. Поттер погрузил в него руку и вытащил довольно крупного дракона черного цвета с длинным рогом на голове, вся спина которого была покрыта мелкими шипами. В общем-то ящер не выглядел особенным, из-за чего гриффиндорец даже обрадовался, посчитав, что удача в этот раз на его стороне. Он так обрадовался своему везению, что нечаянно прослушал название дракона...
— Ну вот! — сказал Бэгмен. — С этими драконами вам предстоит встретиться. На шее у дракона номер очереди. Всё ясно? Тогда вынужден вас оставить, я сегодня ещё и комментатор. Мисс Делакур, по свистку первой войдете в загон, ясно? Гарри, можно тебя на два слова?
— Э-э... — протянул Гарри и вышел из палатки вслед за Бэгменом. Тот отошёл за деревья и обратился к нему с отеческой заботой в голосе:
— Как ты, Гарри? Могу я чем-то тебе помочь?
— Что? — не сразу понял Поттер. — Нет. Ничем.
— У тебя есть план действий? — Бэгмен заговорщически понизил голос. — Я хотел бы подкинуть тебе пару советов. — Бэгмен понизил голос почти до шёпота. — Ты младше всех, Гарри, я бы помог тебе, если, конечно...
— Ни в коем случае, — перебил Поттер и, чтобы смягчить свою грубость, добавил: — Благодарю, я уже знаю, что делать.
— Никто не узнает, Гарри, — подмигнул Бэгмен.
— Нет. Я чувствую себя прекрасно, — ответил Поттер. — У меня есть план действий, и не один...
Прозвучал свисток.
— Боже! Мне пора бежать! — спохватился Бэгмен и поспешил прочь. Гарри вернулся в палатку, а ему навстречу вышла ещё сильнее побледневшая Флер. Парень пожелал ей удачи...
Зайдя внутрь, гриффиндорец сел на одну из скамеек, и тут же почувствовал, как кто-то невидимый сел рядом и крепко обнял его. По тонкому цветочному запаху знакомого шампуня, Гарри тут же понял, кто это — Миона! Поттер остро пожалел, что не может обнять ее в ответ.
Впрочем, некоторые Чемпионы все равно подозрительно косились в их сторону. Шизука так вообще подмигнула и тонко улыбнулась, ясно давая понять, что знает о присутствии гриффиндорки. Русский тоже явно был в курсе. Учуял он ее, что-ли? Характерные движения носом это вроде бы подтверждали...
"Может, он оборотень?" — подумал Гарри, вспомнив о суперчувствительном нюхе Лунатика. — "Или анимаг? Сириус тоже отлично все чует, даже не превращаясь..." — припомнив рассказы Римуса о России, гриффиндорец пришел к выводу, что оба варианта равновероятны...
За размышлениями о таинственном русском, о котором практически ничего не было известно, Поттер как-то пропустил окончание выступления Флер и выход из палатки Патрика. Очнулся он только, когда сидящий рядом Рейтан Суреш, все это время монотонно бубнивший что-то себе под нос, встал и направился к выходу из палатки.
Гарри было обрадовался, что выступления проходят довольно быстро, но все оказалось далеко не так. Индус провел на Арене чуть ли не втрое бьше времени, чем кениец и, судя по испуганным крикам зрителей и Бэгмена, получил какую-то серьезную травму.
Следующие выступления тоже не отличались быстротой, если не считать Булгакова, который отстрелялся быстрее всех. Так Чемпионы, постепенно, один за одним, покидали палатку и больше не возвращались. И последнее все больше нервировало Поттера. Если бы Гарри имел хоть какие-нибудь сведения о судьбе "коллег", то он чувствовал бы себя намного лучше.
Но организаторы Универсиады посчитали, что Чемпионам не следует наблюдать за выступлениями друг друга, и поэтому им оставалось мучиться в неизвестности. Кроме этого их донимала банальная скука. Так Гарри просидел почти пять часов, прежде чем из палатки вышла Ватанабэ, чье выступление было предпоследним. Едва японка скрылась из виду, как Гермиона скинула мантию-невидимку, и Поттер, наконец, получил возможность обнять ее в ответ.
Девушка ощутимо дрожала и наверняка была очень бледной. Скорее всего она беспокоилась даже сильнее него. Но при этом она нашла в себе силы сдерживать свои слезы, чтобы не грузить его еще больше. Гарри, повинуясь сильному чувству благодарности, сжал ее еще крепче, зарывшись носом в ее густые волосы. Так они и стояли, пока Миона не перестала дрожать...
Когда парочка разомкнула свои объятия, Поттер убедился в своих подозрениях. Гермиона была бела, как мел, а в уголках глаз застыли небольшие слезинки. Нежно смахнув эти соленые капельки своими большими пальцами, Гарри поцеловал ее...
— Все будет хорошо... — тихо, но уверенно сказал Поттер, когда оторвался от ее мягких губ. Миона немного порозовела от объятий и поцелуя, но все еще очень беспокоилась. Гарри понял, что нужно предпринять что-нибудь еще. Увы, выбирать приходилось лишь между молчаливой поддержкой и романтичной и возвышенной речью, говорить которые он откровенно не умел и... боялся...
— Я обещаю... Слышишь? ...Что бы со мной не происходило, где бы я ни был... я всегда буду возвращаться к тебе. Я хочу прожить жизнь рядом с тобой... Нет, не так... Ты моя жизнь, Миона!!! Ведь я уже не представляю своей жизни без тебя...
Девушка неожиданно замерла и широко раскрытыми глазами посмотрела ему в глаза, будто ища в них ответ на какой-то вопрос. Так как она все еще была тесно к нему прижата, то Гарри почувствовал, как бешено ускорилось ее сердцебиение. Сперва Поттер удивился такой ее реакции на его сбивчивую и (на его взгляд) черезчур пафосную речь, но потом он представил, как она могла быть воспринята Гермионой, и тут же понял, на что он нечаянно намекнул.
Теперь сердце парня застучало не менее часто, чем у девушки. Он тут же взмок от волнения и страха, что все испортил. Но Миона не показывала признаков страха или даже... злости. Нет она смотрела все так же выжидающе... с надеждой? Осознав это, Поттер решил — "будь, что будет!", и опустился перед ней на одно колено:
— Гермиона Джин Грейнджер... Ты станешь моей женой? — спросил он, держа ее за руку, и смотря ей прямо в глаза, которые начали стремительно увлажняться. И без того напуганный, Поттер аж похолодел внутри... — Прости, я... я слишком... — , но говорить он уже не успел.
— Да! — сказала Миона, пока он не успел наговорить ненужных глупостей.
— Что, да? — переспросил Гарри, искренне недоумевая.
— Я согласна! — все так же непонятно ответила Грейнджер. Впрочем, парень ее понял и тут же переполнился чувством безграничного счастья.
— Но почему же ты, тогда, плачешь? — спросил он, поднимаясь с колена и снова обнимая девушку.
— Это слезы счастья, дурачок! — ответила Гермиона, счастливо улыбаясь. Гарри тут же завертел ее в своих объятиях по всей палатке, после чего снова приник к ее губам в самом долгом, за все время их отношений, поцелуе...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
