Глава 15. Немножко Гармонии

Глава 15. Немножко Гармонии

Гарри открыл глаза и увидел на своей груди голову мирно спящей Мионы. Ее горячее тело было тесно прижато к его боку, а нога закинута поверх его. Одна из ее рук лежала прямо поверх его мужского достоинства, отчего оно начало стремительно крепнуть. Поттеру нестерпимо захотелось разбудить любимую и повторить все то, что они проделывали перед сном. Но он сдержался... уж слишко спокойной выглядела девушка во сне.

"Пусть поспит..., " — подумал гриффиндорец, любуясь ее умиротворенным личиком. "Она и так много волнуется в последнее время... Из-за меня..." — снова принялся за самобичевание Поттер, вспоминая каким встревоженным, бледным, бывает лицо Гермионы в дневное время.

Она не говорила об этом, но Гарри понимал, чего она боится. Он и сам боялся того же... Нет, не гибели в лапах огнедышащего ящера..., а того, что смерть разлучит их навсегда. От одной только мысли об этом, гриффиндорцу хотелось рвать и метать... или проклясть того мерзавца, что положил его имя в кубок огня...

Поттер настолько погрузился в свои мрачные мысли, что непроизвольно напрягся. Рука парня еще теснее обернулась вокруг Гермионы, отчего она сонно застонала, начиная просыпаться. Через минуту ее глубокие карие глаза открылись и тут же встретились с любящим взором его изумрудных.

— Доброе утро, милый! — поздоровалась Миона, слегка приподнимаясь, чтобы поцеловать его. Гарри потянулся навстречу и тут же застонал ей в губы, когда ее рука машинально обхватила ствол его напрягшегося члена...

— Доброе утро, — ответил Поттер через тридцать минут, нависая над счастливой Грейнджер, медленно возвращавшейся из царства экстаза. Вместо ответа она снова клюнула его в губы и звонко расхохоталась, пытаясь уворачиваться от его ответных поцелуев. Делая это она повернула голову и увидела висящие на стене часы...

— Гарри! Ты посмотри сколько времени! — воскликнула девушка. — Уже половина восьмого! Если мы не поспешим, то точно опаздаем на занятия!

— В такой день могли бы и вовсе освободить от занятий... — проворчал Поттер, откинувшись на подушке.

Гермиона, уже вставшая с постели и начавшая соблазнительно потягиваться, от этих слов резко повернулась и побледнела. Она совершенно забыла, что именно сегодня состоится Первый тур. Впрочем, это не удивительно — Гарри своим напором в постели просто заставил ее об этом забыть.

— Извини, Гарри... Если хочешь, мы можем все утро провести здесь, в Выручай-комнате, — предложила Миона, присев обратно на кровать. — Думаю, профессор МакГонагалл все поймет...

— Нет уж, — ответил Поттер. — Как бы мне ни хотелось провести все утро с тобой в постели, но надолго нас не хватит... — тут гриффиндорец ухмыльнулся, осознав двусмысленность собственных слов. — Лучше пойдем на занятия, может они смогут хоть немного отвлечь нас от всех волнений... К тому же, если мы вообще не появимся, то наши друзья точно забеспокоятся.

Вместо ответа Миона наклонилась вперед и крепко поцеловала своего лежащего парня, после чего убежала в ванную, принимать душ. Гарри немного посомневался, стоит ли ему броситься за ней или приготовить любимой завтрак.

Поттер отлично знал, как Гермиона любит его стряпню, и потому частенько просил Винки принести немного ингридиентов с кухни. Та хоть и ворчала, что "благородному сэру" не стоит утруждать себя готовкой, но исправно носила все, что попросят...

На первый урок парочка все же опаздала. Миона отказалась есть завтрак в одиночестве и подождала пока Гарри помоется. А когда он вышел из душа с мокрыми волосами, то она все равно не очень торопилась идти на занятия. Завтракали они не спеша.

Как оказалось, Гермиона передумала идти на занятия, которые все равно не могли ничему их научить. Вместо этого она собралась на длительную прогулку куда-то вне школы. Вызвав Винки, Грейнджер попросила ее отнести записки профессору МакГонагалл, Сириусу и их друзьям, после чего дождаться ответных посланий от первых двух.

Гарри догадался, что таким образом она хотела оградить его от необходимости встречаться с людьми и отвечать на их глупые вопросы. И он был за это очень ей благодарен.

Вскоре вернулась Винки с двумя ответными записками. МакГонагалл разрешила им не ходить на сегодняшние занятия и ненадолго покинуть школу. А Сириус сообщил, что он и Тонкс будут ждать у Главных ворот. Бродяга также согласился подкинуть "голубков" до Эдинбурга и ненавязчиво приглядывать за их спонтанным свиданием...

В десять часов утра Гарри и Гермиона, одетые в магловскую одежду, уже неторопливо расхаживали по серой брусчатке Королевской мили — главной туристической дороге столицы Шотландии. Начали они с Эдинбургского замка, что возвышался над городом. Со стороны крепость казалась совершенно неприступной. Настоящая Твердыня! А Поттер, кроме того, заметил ее небольшое сходство с Хогвартсом.

В ответ на это замечание, Грейнджер в который раз посоветовала ему почитать "Историю Хогвартса". В одной из глав говорилось о том, что волшебный замок много раз перестраивался, и образцами для этого многовекового процесса служили многие архитектурные шедевры Британии. От оригинального Хогвартса ныне остались только две башни Основателей, Большой зал и подземелия под ними. Все остальное добавилось намного позже.

Рассказав об этих фактах, Гермиона начала перечислять, что откуда взялось. А Гарри лишь задумчиво кивал, слушая лишь вполуха. Архитектура точно не входила в перечень его интересов. Зато Поттер любил историю (при условии, что рассказывал не Бинс), и поэтому привлек внимание девушки к гербу Шотландии, что висел над воротами. Уж очень сильно красный лев на золотом щите напоминал знамя Гриффиндора.

К сожалению, Миона не знала, какая связь объединяет королей Шотландии и род Гриффиндора. Она смогла лишь предположить, что некоторые монархи учились в Хогвартсе, и, вполне возможно, именно на алом факультете.

После замка был Каслхилл — не очень широкая открытая площадка под крепостью, на которой располагались: трибуны, с которых зрители наблюдали за ежегодным парадом военных оркестров; церковь св. Джона — знаменитый Хаб эдинбургских фестивалей; Шотландский центр наследия виски; и музей "Мир иллюзий или Камера Обскура". Последним местом очень заинтересовалась Гермиона, недавно занявшаяся изучением оптических иллюзий. Оторвав Поттера от дегустации виски, Грейнджер за каких-то двадцать минут рассмотрела всю коллекцию иллюзий и даже затащила парня в башню, в саму камеру-обскуру, где величественная панорама города отображалась на большом круглом столе.

После Каслхилла Королевская миля продолжилась в виде улицы Лаунмаркет. Когда-то на ней был обычный рынок, где торговали полотном. А ныне там расположились главные сувенирные магизины города. У парочки глаза разбегались от пестреющей повсюду шотландской клетки. Они медленно переходили от магазинчика к магазинчику, постепенно обзаводясь: клетчатыми шарфами гриффиндорской расцветки, соответствующими варежками и шапками.

Эти покупки были очень кстати, т.к. погода постепенно портилась. Небо пока еще было ясным, но ветер дул уже весьма ощутимо. И солнце почти не грело, что, в принципе, было совершенно нормальным для конца ноября.

Проходя мимо одного из магазинчиков, Гермиона заметила целую выставку шотландских килтов. Насмешливо сверкнув глазами, она предложила Гарри примерить один, но тот, ожидаемо, отказался. Вместо этого он приобрел большой шерстяной плед, в который они и завернулись вдвоем.

В настоящее время парочка шла по Хай-стрит. Миона читала свежекупленый буклет и громко сетовала на отсутствие маховика, из-за чего они были ограничены по времени. В Эдинбурге было столько всего интересного! Девушка негромко перечисляла: Шотландский национальный музей современного искусства, музей авторов, музей детства, Национальная портретная галерея, "Национальный музей Шотландии", часовня Росслин, информационный центр полиции Эдинбурга, национальный военный музей, королевская яхта "Британия", зоопарк... естественнонаучный музей "Наша динамическая Земля"!!!

Гарри буклетом почти не интересовался. Он собрался было глазеть на достопримечательности, но, в очередной раз посмотрев на читающую Грейнджер, ему в голову вдруг закралась шальная идейка. Пора было оторвать любимую оттчтения и немного повеселиться...

Аккуратно переставив руки под пледом, он тихонько пощекотал любимую за талию, отчего она заерзала, но не прекратила чтение. Тогда Поттер начал действовать настойчивее...

Негромко взвизгнув от дикой щекотки, Гермиона вырвалась из объятий смеющегося парня, после чего притворно-возмущенно уставилась на него. Но он и не думал устыдиться своего ребячества. Вместо этого он насмешливо продемонстрировал успешно уворованный у нее буклет и начал дразнить девушку, двигая книжицу из стороны в сторону, как рыбку перед кошкой.

Грейнджер тут же кинулась ее отбирать. Так начался их большой и веселый забег по всей площади Хай-стрит. То они метались между Верховными судами (гражданским и уголовным), расположенным напротив друг друга. То они пугали прохожих, носясь между памятников великих шотландцев у церкви/собора св. Джайлса — центра шотландского пресвитерианства.

Пробежав мимо Адама Смита и Дэвида Юма, Гарри бросился к возвышающейся рядом высокой ступенчатой башне, посвященной великому Вальтеру Скотту. Этот монумент, пожалуй, был самым высоким памятником, построенным в честь писателя. Он был шестьдесят метров в высоту и каждый его уровень располагал собственной панорамной смотровой площадкой. Поттер забрался на последнюю и только там сдался на милость запыхавшейся от долгого бега Гермионе.

"Избиение" Поттера через минуту перешло в страстные поцелуи лохматой парочки. Им понадобилось минут десять, чтобы отлипнуть друг от друга и обратить внимание на открывшийся перед ними вид на город.

Взгляд Гарри тут же зацепился за высоченный памятник какому-то политику, некий крупный отель, за которым возвышался зеленый холм Калтонхилл и виднелись ребристые крыши местного вокзала. Оглянувшись обратно на замок, гриффиндорец увидел сады Принцес-стрит (Prince's street), где они с Гермионой начали свою прогулку.

Вдоволь полюбовавшись, парочка спустилась вниз и продолжила свою прогулку. Хай-стрит потихоньку сужался и перешел в следующую улицу — Кэнонгейт. Гарри с удивлением воспринял факт, что название улицы происходит от Холирудского аббатства августинского ордена. Поттер совершенно не мог понять где связь между католическими монахами и воротами, оснащенными пушками. Увидев замешательство своего парня, Гермиона объяснила ему, что священнослужителей называют еще и "канонинками", от слова "канон". После этого она потащила его смотреть могилы уже виденных "в камне" известных шотландцев...

Неподалеку от кладбища, парочка встретила того самого работника Министерства, что контролировал прибытие болельщиков на Чемпионат мира — Бэзила Робинсона. Он еще в килте был. Тот поведал, что в городе есть своя магическая улица. Правда, она была не торговая, как Косой переулок, а жилая. Там обитали некоторые известные шотландские магические семьи, вроде МакМилланов, Абботов или тех же Робинсонов.

Вход на волшебную улицу располагался в небольшом тупичке — "Dunbar's close", в конце которого разбит садик. Если коснуться палочкой одного из кирпичей, то появятся кованые ворота с привратником, который спросит, зачем прибыли посетители — обитатели Дунбар-стрит не любили непрошенных гостей. Если вспомнить террор Волдеморта против неприсоединившихся к нему чистокровных, то это было совершенно понятной предосторожностью.

По словам того же мистера Робинсона, в Эдинбурге была еще одна волшебная улица — аналог Лютного переулка. Она располагалась под землей, в старых катакомбах, где еще сто лет назад селились различные отбросы общества. Даже сейчас эти туннели имели дурную славу, несмотря на регулярные экскурсии по ним.

Напоследок Гарри спросил, где же шотландские маги закупаются всем необходимым. Шотландец очень удивился этому вопросу и ответил: "Разумеется, в Хогсмиде!". Поттер слегка покраснел, понимая, что и сам мог бы догадаться...

Рапрощавшись с Бэзилом, парочка прошла через короткую Эбби-Стрэнд к Холирудскому дворцу — шотландской резиденции британских монархов. По традиции королева должна была жить в нем хотя бы одну неделю в году. Гермиона просто горела энтузиазмом посмотреть этот памятник архитектуры.

Поэтому следующие полчаса они провели на экскурсии по дворцу. Им рассказали легенду о том, как шотландский король Давид I в одиннадцатом веке построил здесь монастырь. Потом поведали о том, как в 1501 году Джеймс I поставил рядом дворец. Показали покои его внучки — королевы Марии, сто десять портретов шотландских королей...

В общем, в отличие от Мионы, Гарри немного заскучал. Ему было интереснее разглядывать изысканные дворцовые интерьеры, чем слушать гида (который оказался живым клоном профессора Бинса). Впрочем, на счастливую улыбку своей девушки ему смотреть было еще приятнее...

Королевский дворец они покинули в одиннадцать часов утра. До времени возвращения в Хогвартс было еще около часа, поэтому парочка решила посвятить его прогулке по Холирудскому парку, который был настоящим олицетворением природы Шотландии. В нем было множество холмов, плотин, долин, взгорий и утесов, а также огромное количество исторических и археологических памятников, дошедших до нас из глубины веков.

Через "парк" проходило множество весьма ухоженных тропинок. По ним без особого труда прохаживались туристы, влюбленные парочки и обычные горожане. Кроме того была окружная Королевская дорога, которая перекрывалась от транспорта по воскресениям. Немного посовещавшись, Гарри и Гермиона выбрали дорожку, ведущую к озеру святой Маргариты.

Путь их был весьма живописен, несмотря на осеннюю пору. Обширные лужайки зеленели травой, а деревья были прекрасны в своих рыже-золотых уборах. У озера многие отдыхающие устраивались прямо под ними, на теплых пледах, положенных поверх толстого ковра из опавших листьев.

Так же поступила и наша лохматая парочка. Устроившись у самой воды, они принялись прикармливать уточек и лебедей, бросая в воду кусочки хлеба. Точнее, кормила одна лишь Гермиона, Гарри же просто наслаждался окружающим его покоем и ощущением любимой девушки на своем плече.

К сожалению, эта идилия продолжалась недолго. Внимание Поттера привлек Сириус, который просто указал на часы, напоминая, что время их спонтанного свидания подходит к концу. Пора было возвращаться в замок, быстро обедать и направляться к Драконьей Арене.

Гарри тут же поник и тяжело вздохнул..., но после этого неожиданно улыбнулся. Гриффиндорец только сейчас осознал, что за четыре с лишним часа их прогулки он ни разу не вспомнил об ожидающем его Первом туре. И все это благодаря Гермионе!

Увлеченная кормлением уточек, девушка совершенно не заметила подаваемых Сириусом знаков, и потому очень удивилась, когда Гарри неожиданно вовлек ее в нежный, полный благодарности, поцелуй. Впрочем, это не помешало ей ответить с не меньшей глубиной чувств.

Тонкс, понимая, что эти подростки могут еще долго так сидеть и целоваться у всех на виду (при этом вызывая понимающие, ностальгические, улыбки у всего старшего поколения отдыхающих), решила вмешаться:

— Эй, голубки! Мне неприятно это говорить, но пора возвращаться в школу. Или вы решили еще и обед пропустить?

— А почему бы и нет? — недовольно спросила Гермиона, прекращая поцелуй. — Вот придем мы в Большой зал, а там Малфой... Он наверняка наговорит нам гадостей и испортит Гарри настроение перед Первым туром. Лучше здесь где-нибудь перекусить.

Поттер был с ней полностью согласен. Со всякими хорьками ему встречаться не хотелось, да и друзья все предупреждены, что они не появятся до выступлений Чемпионов.

— Давай купим пару сэндвичей и продолжим прогулку? — предложила Миона, улыбнувшись. — Я слышала, что вон за теми развалинами старой часовни есть гора — "Трон короля Артура". Заберемся на вершину? — Гарри лишь кивнул и помог любимой встать.

Стараясь не обращать внимание на слегка офигевших авроров, Поттер и Грейнджер спокойно пересекли приозерный луг и купили себе обед в передвижном киоске, что разъезжал вокруг парка. С сэндвичами в руках они направились к тропинке, что вела мимо старой часовни вверх по склону. Она привела их к небольшому перевалу, за которым находилась небольшая безлесая долинка между двумя "хребтами".

Наверное, летом здесь было очень красиво. Наверняка, здесь цвел символ Шотландии — чертополох. Возможно также: иван-чай, колокольчики и другие полевые цветы. Но сейчас, в эту довольно пасмурную погоду, холмы казались суровыми и неприветливыми.

Дорожка шла практически по дну и почти напрямую вела парочку к их цели — "Трону Артура". Путь был на удивление легким — в Хогвартсе склоны и то круче. Только в самом конце, под самой горой, дорога резко пошла вверх, да еще и завиляла зигзагом, протискиваясь между каменными кручами.

Зато на самой вершине открылся просто потрясающий вид! Ведь с "Троном Артура" возвышающимся над Эдинбургом на целых двести пятьдесят метров, не могла сравниться ни одна смотровая площадка. Город был как на ладони, даже море было видно...

Из-за этого Поттер почувствовал странное чувство эйфории. Будто он находится на не очень высокой горе, с которой даже Астрономическая башня могла сравниться, а на самой вершине мира. Гарри вдруг захотелось поделиться этим чувством с Гермионой, но повернувшись к ней он увидел, что это не нужно. Глядя в ее счастливые глаза, парень наклонился к ее губам...

Неожиданно облака немного расступились и в просветы хлынули солнечные лучи. Столпы света осветили различные части города, отчего он заиграл новыми красками, став еще более красивым. Один из лучей осветил и "Трон Артура" и стоящих на нем подростков. Но Гарри и Гермиона ничего не замечали — они были слишком заняты поцелуем...

* * *

В палатку Чемпионов Гарри заходил в весьма приподнятом настроении. Даже относительно скорая встреча с драконом не могла омрачить его сияющую улыбку. Остальные участники Универсиады, глядя на нее, тоже немного приободрились, гадая при этом о причинах такого счастья.

Точнее, все прекрасно знали, что Поттер и Грейнджер решили куда-то исчезнуть на целый день. Этот факт вызвал бурные дискуссии во время завтрака. Друзья парочки отказывались что-либо говорить по этому поводу, поэтому каждый фантазировал в меру своей испорченности.

Например, Малфой громко предположил, что "Шрамоголовый", наконец, осознал, во что он ввязался, став Чемпионом Хогвартса, и теперь спешно пытается зачать наследника, с чем ему охотно помогает "грязнокровая подстилка Грейнджер".

Эти слова, особенно последние, хоть и принесли Драко так желаемое им внимание, но уж точно не вызвали к нему симпатии. Джо, Дейв и Рон даже в драку полезли, желая оторвать этому белобрысому гаду его мерзкий язык. К счастью, их перехватили по дороге к столу Слизерина, и все было хорошо, но Уизли в запале косвенно подтвердил слова Малфоя. По Большому залу тут же пошло шушуканье: "Грейнджер спит с Поттером, и уже давно".

Впрочем, об этой свежей сплетне Гарри еще не знал и потому чувствовал себя довольно счастливым.

— Привет, Гарри! — радостно воскликнул Бэгмен. — Входи, входи! Чувствуй себя как дома! — Людо был одет в старую мантию с чёрно-жёлтыми, как у осы, полосками. Толстый, весёлый, он выглядел карикатурой в окружении бледных, напряжённых чемпионов.

— Итак, все в сборе. И я сейчас сообщу вам, что делать! — бодро заявил Бэгмен. — Когда зрители соберутся, я открою вот эту сумку. — Он поднял небольшой мешочек из красного шёлка и потряс им. — В ней копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему послала судьба. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.

Гарри огляделся. Большинство из его товарищей по несчастью облегченно выдохнули, узнав, что задача намного проще, чем им всем казалось. Впрочем, Джон все равно продолжил нервно ходить туда-сюда, Флер и Эрика были на грани обморока, а Патрик и Рейтан были неестественно бледны, если так можно сказать об их смуглой коже. Только Крам, Булгаков и Ватанабэ выглядели спокойными — их волнение выдавали лишь напряженные позы и крепко стиснутые кулаки. А Искандер вообще сидел с закрытыми глазами и делал вид, что обращает внимания на происходящее вокруг.

Так они и сидели минут десять, пока не послышался топот множества ног. Зрители шли, шутя, смеясь, возбуждённо переговариваясь... Гарри невольно сравнил их с гражданами Древнего Рима, желавшими хлеба и зрелищ... Тем временем Бэгмен развязывал шёлковый мешочек.

— Леди, прошу вас, — объявил он, предлагая мешочек Флёр.

Она опустила внутрь руку и вынула крошечную точную модель валлийского зелёного с биркой номер один на шее. Вроде бы самый простой из вариантов, но Флер все равно стояла с видом осознанной обреченности.

Вторым выбирал Крам. Ему выпал китайский огненный шар с номером восемь. Крам не моргнул и глазом, просто смотрел под ноги. Третьим был Патрик, который вытащил сине-серого шведского тупорылого под номером два. Дракончик тут же начал биться своей булавоподобной головой о ладонь кенийца.

Четвертым выбирал Джон. Он вытащил Индонезийского Чревовещателя под номером семь. Тот мгновенно обернулся своим гибким телом вокруг пальца американца и начал ее сжимать, подобно удаву. Если бы не ситуация, это выглядело бы забавно.

Следующей в мешок залезла Джейза. Ей достался Новозеландский Опаловый глаз, который флегматично разлегся на ее ладони. Вот уж повезло, так повезло... За бразильянкой была очередь русского. Булгаков вытащил свирепую Венгерскую Хвосторогу под номером четыре.

Седьмым был Рейтан Суреш. Муж Падмы Патил вытащил из мешка Пустынного дракона-скорпиона под номером три, который тут же ужалил парня своим острым хвостом... За ним был Искандер Сирин, вытащивший из мешка Южноафриканского Костяного под номером пять.

Девятой вызвалась Шизука. Ей достался Перуанский ядозуб, который тоже не преминул покуситься на большой палец чемпиона, впившись в него своими змеиными зубами. Японка в ответ просто сжала руку, раздавив тело миниатюрного дракона. Его голова с биркой "одиннадцать" на шее тут же отпустила палец, дернулась... и безвольно обвисла...

Десятым Чемпионом, погрузившим руку в мешок, был Хи Чанг. Ему достался Украинский Бронебрюх — серо-стальной дракон, который почти не уступал Хвостороге в сверепости, а в размерах даже превосходил. Впрочем, на руку Чемпиона он не покусился...

Следующей была очередь Эрики Шервуд. Девушка вытащила черно-серого бескрылого дракона с синим гребнем с биркой десять... и тут же выронила его, отшатнувшись в полнейшем ужасе. Австралийка смотрела на миниатюрную копию Тихоокеанского Синего гребня, как на самого дьявола во плоти, и мелко дрожала. Казалось, что она вот-вот расплачется, столько обреченности было в ее глазах...

Наконец, Бэгмен предоставил мешок Гарри. Поттер погрузил в него руку и вытащил довольно крупного дракона черного цвета с длинным рогом на голове, вся спина которого была покрыта мелкими шипами. В общем-то ящер не выглядел особенным, из-за чего гриффиндорец даже обрадовался, посчитав, что удача в этот раз на его стороне. Он так обрадовался своему везению, что нечаянно прослушал название дракона...

— Ну вот! — сказал Бэгмен. — С этими драконами вам предстоит встретиться. На шее у дракона номер очереди. Всё ясно? Тогда вынужден вас оставить, я сегодня ещё и комментатор. Мисс Делакур, по свистку первой войдете в загон, ясно? Гарри, можно тебя на два слова?

— Э-э... — протянул Гарри и вышел из палатки вслед за Бэгменом. Тот отошёл за деревья и обратился к нему с отеческой заботой в голосе:

— Как ты, Гарри? Могу я чем-то тебе помочь?

— Что? — не сразу понял Поттер. — Нет. Ничем.

— У тебя есть план действий? — Бэгмен заговорщически понизил голос. — Я хотел бы подкинуть тебе пару советов. — Бэгмен понизил голос почти до шёпота. — Ты младше всех, Гарри, я бы помог тебе, если, конечно...

— Ни в коем случае, — перебил Поттер и, чтобы смягчить свою грубость, добавил: — Благодарю, я уже знаю, что делать.

— Никто не узнает, Гарри, — подмигнул Бэгмен.

— Нет. Я чувствую себя прекрасно, — ответил Поттер. — У меня есть план действий, и не один...

Прозвучал свисток.

— Боже! Мне пора бежать! — спохватился Бэгмен и поспешил прочь. Гарри вернулся в палатку, а ему навстречу вышла ещё сильнее побледневшая Флер. Парень пожелал ей удачи...

Зайдя внутрь, гриффиндорец сел на одну из скамеек, и тут же почувствовал, как кто-то невидимый сел рядом и крепко обнял его. По тонкому цветочному запаху знакомого шампуня, Гарри тут же понял, кто это — Миона! Поттер остро пожалел, что не может обнять ее в ответ.

Впрочем, некоторые Чемпионы все равно подозрительно косились в их сторону. Шизука так вообще подмигнула и тонко улыбнулась, ясно давая понять, что знает о присутствии гриффиндорки. Русский тоже явно был в курсе. Учуял он ее, что-ли? Характерные движения носом это вроде бы подтверждали...

"Может, он оборотень?" — подумал Гарри, вспомнив о суперчувствительном нюхе Лунатика. — "Или анимаг? Сириус тоже отлично все чует, даже не превращаясь..." — припомнив рассказы Римуса о России, гриффиндорец пришел к выводу, что оба варианта равновероятны...

За размышлениями о таинственном русском, о котором практически ничего не было известно, Поттер как-то пропустил окончание выступления Флер и выход из палатки Патрика. Очнулся он только, когда сидящий рядом Рейтан Суреш, все это время монотонно бубнивший что-то себе под нос, встал и направился к выходу из палатки.

Гарри было обрадовался, что выступления проходят довольно быстро, но все оказалось далеко не так. Индус провел на Арене чуть ли не втрое бьше времени, чем кениец и, судя по испуганным крикам зрителей и Бэгмена, получил какую-то серьезную травму.

Следующие выступления тоже не отличались быстротой, если не считать Булгакова, который отстрелялся быстрее всех. Так Чемпионы, постепенно, один за одним, покидали палатку и больше не возвращались. И последнее все больше нервировало Поттера. Если бы Гарри имел хоть какие-нибудь сведения о судьбе "коллег", то он чувствовал бы себя намного лучше.

Но организаторы Универсиады посчитали, что Чемпионам не следует наблюдать за выступлениями друг друга, и поэтому им оставалось мучиться в неизвестности. Кроме этого их донимала банальная скука. Так Гарри просидел почти пять часов, прежде чем из палатки вышла Ватанабэ, чье выступление было предпоследним. Едва японка скрылась из виду, как Гермиона скинула мантию-невидимку, и Поттер, наконец, получил возможность обнять ее в ответ.

Девушка ощутимо дрожала и наверняка была очень бледной. Скорее всего она беспокоилась даже сильнее него. Но при этом она нашла в себе силы сдерживать свои слезы, чтобы не грузить его еще больше. Гарри, повинуясь сильному чувству благодарности, сжал ее еще крепче, зарывшись носом в ее густые волосы. Так они и стояли, пока Миона не перестала дрожать...

Когда парочка разомкнула свои объятия, Поттер убедился в своих подозрениях. Гермиона была бела, как мел, а в уголках глаз застыли небольшие слезинки. Нежно смахнув эти соленые капельки своими большими пальцами, Гарри поцеловал ее...

— Все будет хорошо... — тихо, но уверенно сказал Поттер, когда оторвался от ее мягких губ. Миона немного порозовела от объятий и поцелуя, но все еще очень беспокоилась. Гарри понял, что нужно предпринять что-нибудь еще. Увы, выбирать приходилось лишь между молчаливой поддержкой и романтичной и возвышенной речью, говорить которые он откровенно не умел и... боялся...

— Я обещаю... Слышишь? ...Что бы со мной не происходило, где бы я ни был... я всегда буду возвращаться к тебе. Я хочу прожить жизнь рядом с тобой... Нет, не так... Ты моя жизнь, Миона!!! Ведь я уже не представляю своей жизни без тебя...

Девушка неожиданно замерла и широко раскрытыми глазами посмотрела ему в глаза, будто ища в них ответ на какой-то вопрос. Так как она все еще была тесно к нему прижата, то Гарри почувствовал, как бешено ускорилось ее сердцебиение. Сперва Поттер удивился такой ее реакции на его сбивчивую и (на его взгляд) черезчур пафосную речь, но потом он представил, как она могла быть воспринята Гермионой, и тут же понял, на что он нечаянно намекнул.

Теперь сердце парня застучало не менее часто, чем у девушки. Он тут же взмок от волнения и страха, что все испортил. Но Миона не показывала признаков страха или даже... злости. Нет она смотрела все так же выжидающе... с надеждой? Осознав это, Поттер решил — "будь, что будет!", и опустился перед ней на одно колено:

— Гермиона Джин Грейнджер... Ты станешь моей женой? — спросил он, держа ее за руку, и смотря ей прямо в глаза, которые начали стремительно увлажняться. И без того напуганный, Поттер аж похолодел внутри... — Прости, я... я слишком... — , но говорить он уже не успел.

— Да! — сказала Миона, пока он не успел наговорить ненужных глупостей.

— Что, да? — переспросил Гарри, искренне недоумевая.

— Я согласна! — все так же непонятно ответила Грейнджер. Впрочем, парень ее понял и тут же переполнился чувством безграничного счастья.

— Но почему же ты, тогда, плачешь? — спросил он, поднимаясь с колена и снова обнимая девушку.

— Это слезы счастья, дурачок! — ответила Гермиона, счастливо улыбаясь. Гарри тут же завертел ее в своих объятиях по всей палатке, после чего снова приник к ее губам в самом долгом, за все время их отношений, поцелуе...