Меч Господа нашего

Президент достал несвежий платок из кармана, вытер им вспотевший лоб. Вечером он поужинал рыбой, и теперь чувствовал себя не лучшим образом.

— Я бы хотел прояснить, мистер Кейпс, Бен Ладен там укрывается, или пакистанцы арестовали его и держат его там, не сообщая нам?

Кейпс пожал плечами

— Трактовать сообщение агента можно по-разному, он не имеет доступа к документам высшей степени секретности, да и это он узнал довольно случайно. Вряд ли пакистанцы просто так отпустят его, если он вдруг захочет уйти, это не в их интересах. Но я с большой долей вероятности могу утверждать, что Бен Ладен прибыл в это убежище по доброй воле, его не захватили силой. Во-первых, потому что пакистанцы не смогли бы провести операцию по его захвату так, чтобы об этом не узнали мы, хотя бы по косвенным признакам. Во-вторых — по данным нашего агента Бен Ладен содержится там вместе с сыном и частью семьи. Вряд ли семья оказалась бы с ним там, если бы он прибыл туда не по своей воле...

— Пакистанские власти знают об этом объекте?

Кейпс ответить не успел — за него ответил Роберт Гейтс, самый пожилой среди всех участников совещания, и самый опытный.

— Господин президент, при первой попытке выявить это, даже очень осторожной — я могу поставить сто долларов на то, что через неделю птичка покинет гнездо. Это уже было — не раз, не два, не три, сообщение пакистанцам почти гарантированно приводит к провалу. В две тысячи восьмом году, в Ангур Ате** все произошло именно так. И снова мы сможем его отследить только через несколько лет — в лучшем случае. Один запрос, один телефонный звонок, даже ваш личный звонок Зардари

* * *

— и все будет кончено.

Президент кивнул, соглашаясь

— Предложения?

— Есть только два варианта, господин президент — снова заговорил Гейтс. Первый — ракета Томагавк с подводной лодки или ударного самолета — ракетоносца над Афганистаном. Несколько ракет — для верности. Как модификация этого плана — несколько управляемых бомб с B2 Spirit. Второй вариант — высадка группы спецназа с вертолетов, быстрая и чистая операция. Все остальное — уже вариации.

Президент задумался. Первый вариант его явно не устраивал — простая гибель Осамы не прибавила бы ему шансов на выборах. Да и вообще — гибель. Только взятие его живым, доставка в штаты и суд. Если его взять живым... допустим, сейчас — то суд начнется как раз в самый разгар президентской гонки. Суд над врагом номер один США — лучшей рекламы для действующего президента не придумать.

— Я хочу взять этого сукина сына живым — медленно и отчетливо сказал Президент — я хочу увидеть его на скамье подсудимых военного трибунала в Гуантанамо. Я хочу, чтобы этот сукин сын остаток своих дней гнил в одиночной камере. Даже смерть будет слишком легким для него наказанием, он должен гнить в одиночной камере и знать, что никогда не выйдет оттуда. Кто-то из вас, джентльмены — может сделать, чтобы это было так?

Взгляды собравшихся перекрестились на худощавом, выше среднего роста военном в повседневной флотской форме со знаками различия контр-адмирала военно-морского флота США.

— Я могу это сделать, господин президент — сказал контр-адмирал Стивен Бьюсак — я могу притащить этого сукина сына вам. И сделаю это...

Президент кивнул

— Сделайте это. Отныне вы, господа — члены временной оперативной группы, в задачу которой входит захват Бен Ладена живым и доставка его в Соединенные штаты Америки для судебного процесса. Руководить группой будет... директор Панетта, относительно распределения обязанностей в группе прошу решить самостоятельно. Вся информация по этому делу, даже сам факт наличия такой группы — должны являться государственной тайной. Никаких документов, никаких требований о финансировании, ничего. Вы, контр-адмирал — составите и подадите на мое имя список ресурсов, которые вам будут необходимы, без указания назначения этих ресурсов. Вы, директор, составите и подадите мне список действий, которые я должен буде предпринять для того, чтобы вы смогли успешно провести операцию. Переговоры, звонок кому-то — все это будет сделано. Прошу принять всех во внимание — эта операция является в моих глазах операцией наивысшего приоритета, поэтому если вам что-то потребуется сейчас, либо в процессе подготовки — я ожидаю, что вы придете и попросите это у меня в любое время дня и ночи. Если кто-то будет оказывать противодействие любого рода — я ожидаю, что вы сообщите мне об этом, немедленно. Я буду ждать личного доклада о ходе подготовки каждые пять суток. Всем все ясно, джентльмены?

Кто-то негромко сказал "да, сэр", кто-то просто кивнул. Президент встал со своего места.

— А сейчас, джентльмены, мой организм напоминает мне, что я должен хоть немного поспать до того, как наступит рассвет.

— Сэр... — позвал обернувшегося к двери президента контр-адмирал Бьюсак

— Да, контр-адмирал?

— Сэр, у каждой операции должно быть какое-то название. Может быть... его присвоите вы? Парни будут рады узнать это.

Президент задумался.

— Это неважно. Назовите как-нибудь сами.

Операция получила название "Копье Нептуна" — просто потому, что в ней участвовали военные моряки и командовать ей — назначили Стивена Бьюсака, контр-адмирала, бывшего боевого пловца, поднявшегося так высоко по командной вертикали, как ни один другой боевой пловец в истории ВМФ США. Но время было другое... и историю писали не авианосные группировки и линкоры с сопровождением — а маленькие группы людей, которым нечего было терять.

* Для справки — в начальный период вьетнамской войны самым высоким званием в SEAL было звание капитан-лейтенант

** Малоизвестный вертолетный рейд в зону племен, поступила информация, что в этом городишке скрывается Бен Ладен. Рейд закончился неудачей, птица покинула гнездо.

*** Али Асиф Зардари — президент Пакистана

Пешавар, Пакистан

Консульство США

20 марта 2011 года

DEVGRU, лейтенант Томас Аллен

Американское консульство в Пешаваре находится на Хоспитал роад, когда это — это было ближе к окраине города, теперь — самый центр. Пешавар за время войн в Афганистане сильно вырос, теперь это — крупнейший город субрегиона и страшный нарыв, полный ядовитого гноя. Раньше численность населения города едва превышала два миллиона человек теперь — никто уже не считал, но по грубым прикидкам американских разведчиков — не менее десяти, это если считать пригороды, лагеря беженцев и тех, кто приезжает торговать на рынках. Население Пакистана за время войны, начавшейся году в восемьдесят втором — выросло неимоверно, с восьмидесяти миллионов человек — где-то до ста семидесяти, если не до ста девяноста, потому что в сельской местности — детей никто не считал. Но сто семьдесят или сто девяносто — любой сотрудник американского дипломатического персонала осознавал, что они сидят на пороховой бочке.

Во времена, когда пакистанцы и американцы сражались на одной стороне против советского проникновения в регион — американское консульство в Пешаваре представляло собой двухэтажное здание британской архитектуры, типичного для здешних мест цвета серой глины. После 1991 года, когда во время Бури в Пустыне на американские дипломатические представительства были совершены столь серьезные нападения, что пришлось экстренно эвакуировать посольство — вокруг консульства усилили забор. После событий 9/11 — забор усилили, теперь это были бетонные плиты высотой выше человеческого роста. Пятого апреля десятого года — возле консульства взорвалась заминированная машина, после чего местные сторонники Талибана открыли по зданию массированный огонь из автоматов и установок РПГ, погибли восемь сотрудников консульства, а само здание было серьезно повреждено. К настоящему времени — оно было отстроено заново, но теперь оно представляло из себя что-то типа посольства в Сайгоне, только двухэтажное и за высоченным забором с колючей проволокой поверху. Выше двух этажей было нельзя — нового обстрела или нападения можно было ждать в любой момент.

Чуть дальше от консульства, на Молл-Роуд у тротуара — стоял белый четырехдверный пикап Мицубиши Л-200, возможно — по документам числящийся сгоревшим или угнанный у одной из местных гуманитарных организаций. В машине сидели два человека, молодой и постарше, оба бородатые и одетые как одеваются местные и даже с чалмами на голове. Один из них, тот, который постарше — курил, другой — что-то ел, облизывая жирные пальцы. На заднем сидении — прикрытые пуштунским верблюжьим одеялом лежали два новеньких болгарских АК со складными прикладами, их ЦРУ закупало оптом и распределяло нужным людям.

Один из бородатых доел лача — местную лепешку с мясом, купленную у уличного торговца, вытер руки об одежду, как делали это местные. Со всех сторон — гул сигналов, движение было просто ужасающим, не подчиняющимся никаким правилам, несмотря на то, что это была одна из основных магистралей города.

— Черт бы все побрал... — приглушенно, одними губами сказал молодой

— Что?

— Никак не могу привыкнуть. Эти ублюдки в двух шагах от меня! И я ничего не делаю.

— Расслабься. Это курорт.

— Только для них.

— Вот именно.

Их пикап стоял напротив трехэтажного здания архитектуры еще времен британского владычества. Раньше тут было какое-то правительственное учреждение, сейчас — правительственные учреждения переехали совсем в другое место, потому, что это здание не было защищено, и его могли подорвать или обстрелять в любой момент. В данный момент — здание принадлежало отставному генералу пакистанской армии, который купил его по дешевке, переоборудовал и сдавал под офисы. На третьем этаже — находилось отделение "Закят-фонда", крупного исламского фонда с отделениями в странах западного мира и штаб-квартирой в пока нейтральном Египте. По данным ЦРУ — фонд использовался для переправки денег, собранных в мечетях стран западного мира лицам, связанным с Аль-Каидой. Это была крупная нелегальная точка хавалы, исламской внебанковской финансовой сети, которая здесь, в Пакистане называлась "хидж", а владелец этой точки, хаваладар — соответственно, хиджи. Не путать с хаджи, человеком, который совершил предписанное Кораном путешествие (хадж) в Мекку — хотя по нынешним безбожным и скверным временам еще вопрос, кого больше уважать будут — хаджи или хиджи.

Молодой, сидевший за рулем, перегнулся, открыл бардачок и достал бутылку колы, чтобы запить съеденное. Вместо привычного знака Coca-Cola на бутылке была арабская вязь и надписи на урду. Это была "Кибла-Кола"*, местная разновидность "халяльной" кока-колы, произведенной в полном соответствии с исламскими канонами предприятием, которое не имело ничего общего с американской Кока-Колой. Местные становились все умнее, небольшая в исторических масштабах стычка переросла в цивилизационное противостояние и теперь проповедники в мечетях говорили, что все американское — харам и нудно покупать только то, что сделано руками правоверных на предприятиях, принадлежащих правоверным. Надо сказать, это был едва ли не самый разумный поступок экстремистов с тех пор, как все началось.

— И не стремно тебе пить эту бурду?

— В посольстве в два раза дороже.

— Зато своя. Понимать надо.

— Да пошли они...

Молодой допил Колу и выкинул банку на дорогу. Ее моментально кто-то подобрал: нищета здесь просто ужасала.

Этим людям нечего есть, но они продолжают нас убивать...

Зазвонил телефон, сотовый, лежащий на подлокотнике. Пожилой — взял трубку, сказал "Салам", несколько раз по ходу разговора сказал "Хо, хо" и попрощался — "Хода хафез". Все они — оперативники, временно приписанные к посольству США в Пакистане — знали дари и пушту и разговаривали только на нем, потому что говорить на английском языке в толчее пешаварских улиц — значило рисковать собой...

— Смену можно не ждать...

— Какого черта?!

— Спокойнее, парень. Аллах сделал так, как он пожелал. Относись ко всему со смирением...

— Внимание! Он выходит! Проснись!

Молодой, которого незаметно для него самого разморило — проснулся от жесткого толчка в бок...

— А!

— Приди в себя. Наш клиент выходит!

Клиентом на сегодня у них был молодой человек по имени Абдулла Халид. Тридцать пять лет — наиболее опасный возраст, не молодой и не старый, достаточно опыта, дерзости и здоровья. Родился в местечке Мир Али в Северном Вазиристане, по благотворительной программе поступил в школу, затем — отправился на заработки. Работал сначала в Бахрейне, потом в Дубае. Там — по-видимому, связался с Аль-Каидой. В Дубае — взял стипендию из благотворительного исламского фонда, отучился в местном университете на инженера. В шестом году — вернулся в Пакистан, осел в Карачи. Семьи нет, детей нет — по данным ЦРУ является гомосексуальным педофилом. Официально работает в автомастерской, где имеет какую-то долю от прибыли. В свободное от работы время — оказывает содействие местным террористическим организациям в подготовке террористических актов, мастерит самодельные взрывные устройства. Связан с Хафизом Гулем Бахадуром, тоже инженером, возглавляющим Муками Техрик Талибан, одно из ответвлений пакистанского Талибана, находящегося под прямым контролем пакистанской разведки. Но это на поверхности... а если копнуть еще глубже, то... ЦРУ подозревало, что Халих вступил в Муками Техрик Талибан по заданию Аль-Каиды с целью контроля за МТТ. Муками Техрик Талибан была известна тем, что отказывалась воевать против пакистанских властей, отличалась довольно умеренными взглядами — и потому Аль-Каида засылала в нее своих агентов, беспокоясь о своих вложениях.

Абдулла Халид — мелкий, с крысиными усиками, одетый на западный манер — вышел из здания, махнул рукой — такси! Молодой завел мотор, пожилой достал из бардачка мобильный телефон Thyraya, гибрид мобильного и спутникового телефона, начал набирать номер...

— Грифон два семь на связи. Грифон два семь на связи, прошу Футболиста, немедленно.

— Грифон два семь, прошу идентификацию.

— Точка восхождения — назвал пожилой кодовое слово.

— Грифон два семь принято, ожидайте.

Обшарпанное желто-черное такси остановилось у тротуара, и Халид ловко скользнул на заднее сидение.

— Грифон два семь, я Футболист, слушаю вас — раздался голос старшего дежурного офицера в Лэнгли, отвечавшего за этот участок.

Пикап — тронулся вслед за такси

— Футболист, я Грифон два семь, нахожусь в Пешаваре. Ведем подозреваемого в одиночку, не хотелось бы рисковать. Нужна помощь. У нас есть что-нибудь?

— Грифон два семь, минутку... да, у нас есть картинка из этого района. Вопрос — вам нужна помощь?

— Футболист, отрицательно. Цель — вперед нас, в такси. Я отмечу ее лазером, как поняли?

— Грифон два — семь, вас понял, жду пометки...

Пожилой взял большую, толстую ручку в корпусе из дорогого дерева, нацепил черные очки со специальными стеклами, которые выглядели как обычные и валялись на бардачке между сидениями. Опустил стекло, выставил ручку, нажал на колпачок — он искренне надеялся, что всего этого никто не заметит.