Миссис Уизли перевела взгляд со стола на своего сына, затем заметила, что все стоят странным полукругом у дверного проема и смотрят ей за спину. Она быстро повернулась к девочкам, переводя взгляд с одного на другого, а затем на их крепко сжатые руки. И все же, несмотря на то, что Джинни видела их, она могла с уверенностью сказать, что ее мать все еще не осознала ситуацию.

Чувствуя, как краснеет ее лицо, Джинни уставилась на толпу Уизли, стоявших перед ней. Она чувствовала себя профессором, стоящим перед аудиторией и собирающимся прочитать лекцию. Это было похоже на демонстрацию, на то, что за ней наблюдают, как за животным в зоопарке. Она не хотела, чтобы все произошло именно так, но, честно говоря, она понятия не имела, как именно это должно было произойти. Она прокрутила в голове миллион сценариев, тысячи различных диалогов и бесчисленное множество различных подходов. Сначала она подумала о том, чтобы рассказать об этом своим родителям, а затем братьям и сестрам. Она подумала, не рассказать ли сначала своим братьям и сестрам, а потом родителям. Она даже подумывала о том, чтобы рассказать всем и просто никогда не говорить маме, но сколько бы раз она ни прокручивала это в голове, все оставалось в полном беспорядке.

Она всегда подозревала, что Фред и Джордж примут ее, не задавая вопросов. У нее были сомнения насчет Рона, своей мамы и Билла. Она полагала, что Чарли поймет ее, поскольку он был таким свободным человеком и не был заинтересован в следовании "традиционным" путям. Она была удивлена столь явной положительной реакцией Флер, что это дало ей надежду на то, что, возможно, Билл передумает. Ее отец будет любить ее, несмотря ни на что. Она сомневалась, что он поймет это, но знала, что он поддержит ее, несмотря ни на что.

Джинни почувствовала, как Сьюзен нежно сжала ее руку, выводя из оцепенения.

Что ж, подумала Джинни, глубоко вздохнув и расправив плечи. Пора заслужить репутацию дерзкой и бесстрашной гриффиндорки.

— Мы держимся за руки, Рон, потому что мы вместе, — спокойно и твердо сказала Джинни. Она подошла ближе к Сьюзен и, убрав их руки со стола, встала между ними. Ее взгляд был яростным, когда она по очереди оглядела каждого члена своей семьи, призывая их бросить ей вызов.

— Что значит "вместе"? — Спросил Рон, выплевывая слова с неоправданной злобой и делая вид, что он вообще не понял ее заявления.

Джинни вздохнула; похоже, у него иногда просто отказывали мозги.

— Вместе" — это значит "вместе", Рон. Мы вместе, мы пара. — Она продолжала держать Сьюзен за руку и сохранять контроль над своим голосом, но чувствовала, что в ней начинает разгораться раздражение. Она оглядела комнату, пытаясь оценить реакцию остальных членов своей семьи.

— Вы пара?! — Брови Рона взлетели кверху, а затем она увидела, как выражение отвращения на его лице изменилось. — Ты изменяешь Гарри?! Я знал, что иногда ты можешь быть стервой, но я никогда не считал тебя развратницей.

— Рон! — Крикнул Артур, сердито поворачиваясь к сыну. — Ты не будешь так выражаться в этом доме и оскорблять свою сестру!

— Но она, блядь, изменяет Гарри, папа! — Закричал Рон, указывая пальцем на Джинни и свирепо глядя на своего отца. — Она гребаная развратница!

— Я не шлюха, ты, тупоголовый придурок! — Джинни повысила голос, пытаясь сдержать свой гнев и спрятать палочку в карман. Как бы ей хотелось прямо сейчас предать забвению своего брата-идиота за то, что он даже предположил, что она могла так поступить с Гарри. — Гарри знает, Рон, мы расстались перед окончанием учебы в прошлом семестре.

— Гарри знает? — Рон недоверчиво покачал головой. — Забавно, но он никогда не упоминал об этом при мне.

— Ну, может быть, это потому, что ты не задержался здесь надолго, чтобы выяснить это! Процедила Джинни сквозь стиснутые зубы. Это был удар ниже пояса, и она это знала, но Рон превратился в огромного засранца, и она все меньше и меньше заботилась о сохранении его чувств, когда он был готов осыпать ее оскорблениями и ставить под сомнение ее честность.

Рон замолчал, на его лице отразилась ярость, а уши порозовели.

— Мы договорились держать наш разрыв в секрете до тех пор, пока я во всем не разберусь и пока мы не сможем рассказать всем вместе. Но, учитывая, как прошло это лето, у нас не было такой возможности, — продолжила Джинни, решив полностью игнорировать брата и вместо этого обратиться к остальным Уизли в комнате. Она отчаянно пыталась взять ситуацию под контроль и объявить об этом так, как ей хотелось. — Мы никогда не думали, что это затянется так надолго. Я хотел рассказать всем раньше, просто из-за войны и ухода Гарри, казалось, не было подходящего времени, чтобы поднять эту тему.

— Или, может быть, — выплюнул Рон, сжимая кулаки и готовясь к новой атаке после того, как оправился от удара Джинни. — Он просто смутился, узнав, что его девушка — извращенка. Сколько времени прошло после того, как вы "расстались", прежде чем вы с ней сошлись? Или ты поняла, что склонна к измене, только после того, как уже переспала? Так вот как это произошло? Ты изменила моему лучшему другу и чувствовала себя так плохо, что порвала с ним?! Неудивительно, что он никогда ничего не говорил!

— Ладно, хватит, — крикнула миссис Уизли и шлепнула Рона по голове. — Еще одно слово, Рональд Уизли, и ты пожалеешь об этом — в этом доме мы не разговариваем так с нашей семьей.

— Мы понимаем, что тебе трудно это осознать, Рон, но дело не в тебе, — угрожающе произнес Джордж.

Глядя на своих братьев, пока он говорил, Джинни поняла, что в какой-то момент, когда Рон оскорблял ее, Джордж, должно быть, вытащил свою волшебную палочку, потому что теперь он крепко сжимал ее в руке и направлял в лицо Рону. Фред, стоявший рядом с ним, выглядел еще более сердитым. Он пристально смотрел на Рона, а правой рукой осторожно держал Джорджа за рукав, словно не давая ему произнести заклинание.

— Джинни, — миссис Уизли повернулась к дочери с ошеломленным и растерянным выражением лица. Джинни почувствовала, как у нее упало сердце, когда мать заглянула ей в глаза. Было совершенно очевидно, что ее мама отказывается воспринимать информацию и что она не принимает происходящее. — Джинни, дорогая, ты уверена? Ты правда так думаешь?

— Да, мам. Я действительно лесбиянка, — сказала Джинни, закатив глаза при виде выражения отрицания на лице ее матери. — И прежде, чем кто-либо из вас начнет болтать, нет, я не встречалась с Гарри, когда мы со Сьюзен начали встречаться. Мы с Гарри расстались в конце прошлого года. Он был первым человеком, которому я рассказала об этом, и он поддержал меня. Он и сейчас поддерживает меня. Мы со Сьюзен начали встречаться только в начале этого учебного года.

Джинни бросила убийственный взгляд на Рона, который, нахмурившись, с отвращением смотрел на нее. Он недоверчиво сморщил нос и время от времени переводил взгляд на палочку Джорджа, но молчал.

— Значит, это все еще что-то новенькое, — в голосе миссис Уизли звучал отчаянный оптимизм, и Джинни сразу поняла, о чем она думает.

— Мы — да, но то, что я лесбиянка, — нет! Мерлин, мам, я знаю, о чем ты думаешь, и просто остановись. Это не период — я не могу просто не быть лесбиянкой, потому что это не то, чего ты хочешь. — Джинни почувствовала, как ее сердце замерло в груди. Она подозревала, что мать отреагирует именно так, но видеть это было намного хуже, чем думать.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть лесбиянкой, — неубедительно произнесла миссис Уизли, пытаясь взять свои слова обратно. Она в отчаянии провела рукой по волосам. — Просто... я, ну, просто...

— Просто вы не хотели, чтобы ваша дочь была лесбиянкой, верно? — Тихо спросила Джинни. Боль в груди усиливалась, когда она смотрела на выражение лица своей матери, которое говорило само за себя. Миссис Уизли не стала этого отрицать, и вместо этого женщина оглядела комнату, словно ища поддержки у семьи, которая ее окружала. — Вас не смущает, что другие люди геи, верно? Если в другой семье есть ребенок-гей, это нормально. Если бы чья-то дочь была лесбиянкой, вы бы поддержали это, не так ли? Ты просто на самом деле не хочешь, чтобы кто-то из них был в твоей семье, потому что это не входило в твои планы.

— Джинни, — мягко сказал Артур, заметив боль в глазах дочери, и шагнул вперед. Он явно чувствовал себя неловко. Джинни видела беспокойство в его глазах, когда он смотрел на нее, но она знала, что он не знает, как помочь. Он явно хотел поддержать ее, но не был уверен, что сказать или сделать. — Ты знаешь, что твоя мама любит тебя. Мы оба...

— Да, конечно. — Голос Джинни сорвался, когда она заговорила. Затем она услышала незнакомый, почти истерический смех, сорвавшийся с ее губ. Это было нереально — как будто она больше не контролировала свое тело. Она снова рассмеялась и провела свободной рукой по волосам. Она буквально чувствовала, как разрывается ее сердце. Она теряла самообладание и была бессильна что-либо с этим поделать. Это было гораздо больнее, чем она могла себе представить. — Ты любишь меня, но не всего меня, только не ту часть, где я лесбиянка. Потому что это не вписывается в ту жизнь, которую ты представляла для меня, не так ли, мам? Это не то, чего ты хотела. Это унизительно — иметь в своей семье ведьму-лесбиянку.

— Джинни, конечно, я люблю тебя, — проворковала миссис Уизли, подходя к дочери с отчаянием в глазах. — Просто... ты такая юная, и все это так ново... как ты можешь быть уверена? Ты на самом деле не знаешь, лесбиянка ли ты, Джинни. Я просто не хочу, чтобы ты отказывалась от того, что у вас было с Гарри, из-за какой-то непонятной причуды, которую ты скоро перерастешь. Если ты откажешься от этого, ты многое упустишь — детей, настоящую семью, — я не хочу, чтобы ты потом сожалел о своих решениях. Сейчас столько всего происходит — ты просто запуталась.

— Ты невероятна, — прошептала Джинни, хотя знала, что ее слышит вся комната.

Она отстранилась от матери и потянула Сьюзен за собой, приближая их к единственной настоящей опоре, которая, как она чувствовала, была у нее в комнате, — к Фреду и Джорджу. Она хотела уйти. Она хотела убежать. Она чувствовала, как в уголках глаз скапливаются горячие слезы, а грудь сжимается так, что вот-вот разорвется.

— Не смей пытаться думать так, будто это "в моих интересах". — Джинни старалась не обращать внимания на слезинку, скатившуюся из ее глаз. Она не хотела быть слабой. Она не хотела терять свою силу. Она сказала, что ей все равно, что думает ее семья, что это их проблема, а не ее, но, конечно, ей было не все равно. Это была ее мать. Единственная женщина во всем мире, которая должна была любить ее безоговорочно и поддерживать, несмотря ни на что, а она отвергла ее. — Это просто ты не хочешь принять тот факт, что у тебя дочь-лесбиянка. Я была лесбиянкой всю свою жизнь, мама. Я не просто проснулась в сентябре и сказала: "Боже, кажется, сегодня я могу стать лесбиянкой".

— Джинни, я просто думаю, тебе стоит уделить этому больше времени и не быть такой опрометчивой...

— Я не могу этого сделать, — выдохнула Джинни, схватившись за грудь, когда напряжение, которое накапливалось в ней, наконец-то прошло. Слезы потекли по ее лицу. Она едва могла видеть комнату перед собой, чувствуя, как ее дыхание становится прерывистым, когда она выдыхала слова. — Ты просто не хочешь потерять Гарри. Ты же не хочешь потерять будущее, о котором мечтал, — своих воображаемых внуков, свою воображаемую идеальную дочь. Я... я не могу быть такой, какой ты хочешь меня видеть.

Вслепую она потянула Сьюзен за руку и быстро направилась к камину, пытаясь выбраться из Норы.

— Джинни, подожди!

Она услышала, как отец окликнул ее, когда он двинулся к ней, но не остановилась. Ее сердце, казалось, вот-вот разорвется, когда она потянулась к цветочному горшку с каминным порошком. Она не позволила себе расклеиться на глазах у своей семьи. Ей нужно было уйти, ей нужно было отдышаться.

— Добрый день, Уизли! — раздался голос от двери, и в дом ворвался холодный сквозняк.

В комнате все замерли, и Джинни остановилась в двух шагах от камина. С каминным порошком в руке она обернулась и увидела, как из-под снега появляется ее брат Чарли с широкой улыбкой на лице. Его улыбка тут же исчезла, когда он осознал серьезность происходящего перед ним.

Рон сердито стоял в дверном проеме между кухней и гостиной. Казалось, он вот-вот взорвется, если не считать того факта, что его брат Джордж держал его под прицелом волшебной палочки. Джордж был в ярости. В его глазах плясали злые огоньки, в то время как Фред стоял рядом с ним, выглядя опустошенным, но продолжая удерживать брата от использования волшебной палочки. Флер крепко сжимала руку Билла, ее взгляд метался по комнате, казалось, она не знала, что делать. Билл выглядел растерянным, рядом с женой он держался уверенно, но в его глазах читалось смятение. Госпожа Уизли схватилась за кухонный стол, чтобы не упасть. Она выглядела отчаявшейся, в ее глазах была паника, как будто у нее вот-вот случится сердечный приступ. В то время как их отец, Артур, метнулся в гостиную, протягивая руку к камину. Отчаяние на лице отца заставило Чарли стиснуть зубы — нужно было очень сильно страдать, чтобы так сильно расстроить отца.

И, наконец, была Джинни.

Он перевел взгляд на свою младшую сестру, которая стояла в футе от камина, держа в руке горсть летучего порошка, из ее глаз текли слезы, в то время как она крепко сжимала руку великолепной рыжеватой блондинки, которую он никогда раньше не видел. Чарли, возможно, поначалу и был сбит с толку представшей перед ним сценой, но то, с какой яростью рыжеволосая блондинка стояла рядом с его сестрой, и очевидное опустошение на лице Джинни совершенно прояснили ситуацию.

Просто взглянув на нее, он мог увидеть обиду, почувствовать боль, почувствовать отвержение и ее потребность бежать.

— ой.

Это слово сорвалось с губ Чарли, когда его мозг быстро сложил все воедино. Напряжение в комнате было таким сильным, что его можно было разрезать ножом, и он мгновенно понял отчаяние на лице отца. Забыв о ботинках и куртке, Чарли, как и его отец, быстро направился в гостиную, желая добраться до Джинни и разрядить обстановку, прежде чем они больше никогда ее не увидят. Он знал, какой может быть его семья, и иногда их любовь или лучшие намерения приносили больше вреда, чем пользы.

— Хорошо, — спокойно сказал Чарли. — Может быть, нам всем стоит выпить чаю, а потом Джинни расскажет нам о своей замечательной девушке?

— Чарли...

Его имя сорвалось с губ сестры, как сдавленный всхлип, когда из ее глаз потекли новые слезы. Он добрался до девочек раньше Артура и заключил их обеих в крепкие объятия, прижимая Джинни к груди, в то время как она продолжала крепко сжимать каминный порошок. Он боялся отпустить ее. Он знал, какой решительной и сильной была его сестра. Если она была так расстроена, значит, ситуация была плохой. Если они позволят ей уйти сейчас, ущерб может оказаться непоправимым.

Он оглянулся через плечо на остальных Уизли, собравшихся на кухне, и посмотрел на них так, словно хотел сказать: "Что, черт возьми, вы наделали?" Он не был уверен, кто это сделал, но у него были подозрения.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓