|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 24: Глава Двадцать четвертая: История Джинни — Часть вторая: Особый рождественский праздник (Часть третья)
Резюме:
Добро пожаловать на праздничное шоу Джинни Уизли, состоящее из трех частей! (Часть третья)
Рождество в Норе, 1997: краткое изложение событий в Хогвартсе, взгляд на развивающиеся отношения Джинни и Сьюзен и взрыв, который потряс праздничное празднование.
Записи:
Джоан Роулинг и любые другие соответствующие аффилированные лица, очевидно, владеют правами на Гарри Поттера и вселенную Гарри Поттера. У меня нет ничего, кроме вставленных оригинальных персонажей / концепций сюжета. Я не зарабатываю на этом денег. Это просто фанатская работа.
Я хотел бы выразить огромную благодарность замечательным людям, которые согласились помочь мне просмотреть предыдущие главы, чтобы выявить все досадные ошибки, которые я больше не вижу. Спасибо вам: Amelia_Davies_Writes, GalaxyNightangale и всем остальным, кто указал на мои грамматические ошибки через discord.
И огромное спасибо Греке за то, что согласилась прочитать и протестировать новые главы, Джинни за то, что помогала мне воплощать идеи в жизнь, пока я работал над этим чудовищем, и Инви, которая уже несколько раз не давала мне удалить эту историю. Я очень ценю вашу помощь.
Текст главы
Предупреждения:
Эта глава содержит: откровенную непристойность (которую можно пропустить, не упуская из виду основной сюжет).
и
Нецензурная лексика и уничижительные выражения/оскорбления, которые могут спровоцировать каминг-аут, семейная драма, связанная с каминг-аутом, и в целом напряженная/вызывающая атмосфера.
Я не написал ничего лишнего или шокирующего, но кому-то эта глава может показаться сложной и/ или неприятной для чтения. Поэтому я поместил краткое содержание из двух предложений в конце главы, чтобы вы могли пропустить его, если хотите.
Текст:
Рождественским утром Джинни проснулась с ощущением, будто ее ударили бладжером. У нее болела голова от пережитых накануне эмоциональных потрясений, а на сердце было тяжело. Она была невероятно зла на своего брата — он был придурком. Бросить своих друзей во время войны было самым эгоистичным и трусливым поступком, который только можно было совершить, и Рон это сделал.
Честно говоря, она даже не удивилась, что это произошло. Рон никогда не отличался чрезмерной преданностью, и у него точно не были стальные нервы. Он часто был жалким подобием друга. Больше всего Джинни была в нем разочарована. Разочарована и серьезно обеспокоена судьбой Гарри и Гермионы. Но больше всего ее расстроило то, что, хотя сейчас она ненавидела Рона за то, что он бросил Гарри и Гермиону, Мерлин знает, как им самим о себе позаботиться; она ничего не могла поделать с той микроскопической частичкой себя, которая на самом деле переживала за него. Рон был явно расстроен своим поступком и сожалел, что бросил друзей.
"Хорошо", — с горечью подумала Джинни, зевнув и еще крепче прижавшись к Сьюзен. Этот тупой, эгоистичный ублюдок должен чувствовать себя виноватым. Мудак.
— Доброе утро, — Сьюзен зевнула и повернулась в объятиях Джинни.
— Доброе утро. Джинни не смогла сдержать улыбку, появившуюся на ее губах, когда ее глаза встретились с глазами Сьюзен, цвета меда. — Я прошу прощения за вчерашнее. Моя семья всегда была шумной, но обычно мы не такие сердитые.
— Все в порядке, — сказала Сьюзан, нежно целуя Джинни в губы. — Сейчас происходит много всего, Джин, я понимаю. Сейчас все сложно, все не так однозначно, и люди просто не знают, как с этим справиться.
— Да, — вздохнула Джинни, поднимая руку, чтобы убрать с лица Сьюзен выбившиеся волосы. — Спасибо, что осталась, несмотря ни на что, — за то, что была здесь, со мной.
— Я бы предпочла оказаться в другом месте. — Сьюзен сверкнула еще одной из своих прекрасных улыбок.
— Мерлин, ты само совершенство, — пробормотала Джинни, проведя подушечкой большого пальца по щеке Сьюзен. — Несмотря ни на что, это лучшее рождественское утро в моей жизни.
— Хммм, — пробормотала Сьюзен, целуя руку Джинни и придвигаясь ближе. — Я пока не чувствую запаха завтрака, может, я смогу приготовить его еще вкуснее.
— Мне нравится твой ход мыслей, — прошептала Джинни, прежде чем завладеть ее губами.
Сьюзан провела рукой по боку Джинни, погладила изгиб ее талии, прежде чем скользнуть рукой под пижамные штаны. Она точно знала, как прикоснуться к Джинни, чтобы вызвать ответную реакцию, быстро найдя чувствительный бутончик между складочками Джинни. Она нежно провела пальцами по коже Джинни, затем обвела клитор, заставив Джинни застонать ей в рот. Сьюзен не потребовалось много времени, чтобы окончательно завести Джинни, которая извивалась под ее прикосновениями и прижималась бедрами к пальцам Сьюзен.
— Блин, Сьюзан, — выдохнула Джинни, когда Сьюзан поцеловала ее в шею и продолжила круговые движения пальцами. — О, блин, прямо здесь... Тьфу, Мерлин, это так приятно.
— Хочешь, я заставлю тебя кончить? — промурлыкала Сьюзен ей в ухо, прикусывая мочку и скользя пальцами по гладкому влагалищу Джинни.
— Да, — Джинни вздрогнула и крепко сжала тело Сьюзен, когда кольцо в центре ее тела стало невероятно тугим. — Пожалуйста, заставь меня кончить... просто так...
Сьюзан добавила второй палец, двигая им туда-сюда в такт движениям бедер Джинни, а затем согнула их так, чтобы большой палец обводил клитор. С каждым движением Джинни извивалась все сильнее, по ее телу пробегала дрожь, напряжение нарастало. Сильнее надавив на ее бутон, Сьюзен погладила нервный клубок глубоко внутри себя, пока тот не кончил. Волна удовольствия прокатилась по телу Джинни, и она крепко зажмурилась, испытывая кайф.
— Я люблю, когда ты кончаешь, — прошептала Сьюзен, осыпая лицо Джинни легкими поцелуями, вынимая руку из брюк и нежно поглаживая ее бок.
— Я люблю, когда ты заставляешь меня кончать, — усмехнулась Джинни, крепко прижимая Сьюзен к себе и крепко целуя ее.
Громкий стук в дверь заставил их оторваться от их собственного маленького мира.
— Сегодня Рождество! — завопил Фред, продолжая возбужденно барабанить в дверь, создавая беспорядочные звуки. — Ты должна встать!
— Но на самом деле, — донесся из коридора голос Джорджа. — Мама просила прийти и помочь с завтраком, и я сомневаюсь, что она будет так же любезна разбудить тебя, как и мы.
Джинни застонала и поднялась с кровати, потратив секунду на то, чтобы убедиться, что на ней все в порядке с одеждой и что Сьюзен ведет себя прилично, прежде чем снять запирающие и заглушающие чары, а затем рывком распахнула дверь.
— Да, потому что это... — Джинни начала беспорядочно стучать в свою дверь обеими руками в той же раздражающей манере, что и Фред. — Это очень приятный способ проснуться.
Оба близнеца улыбнулись ей, прежде чем выпрямиться и повернуться на месте, чтобы поприветствовать Сьюзен, которая все еще лежала в постели Джинни.
— Удачи вам с ней, адмирал, — сказал Фред, закончив свое приветствие. — Мы вам не завидуем.
— Она не из тех, кто любит вставать по утрам, мэм, — добавил Джордж, закончив свое приветствие притоптыванием ногой.
Джинни закатила глаза, когда они оба быстро повернулись и строем направились по небольшому коридору.
— На завтрак, лейтенант, — официальным тоном произнесла Сьюзен, выскакивая из постели и направляясь к двери вслед за близнецами.
— Подождите, а почему я лейтенант? — Спросила Джинни. У нее не было особых маггловских познаний в военном деле, но она была почти уверена, что лейтенант по званию ниже адмирала.
— Потому что я адмирал, — ответила Сьюзан, глядя на нее так, словно это была самая очевидная вещь в мире. — Я думала, это очевидно — даже твои друзья знают, что я главная.
— О, блядь, нет! Вы трое не принимаете ничью сторону! — Закричала Джинни, преследуя Сьюзен по коридору до кухни.
Завтрак оказался довольно приятным. Приготовление не заняло много времени, и все быстро поели, чтобы потом принести чай в гостиную и выпить его, открывая подарки. Джинни улыбнулась, когда ее отец открыл магловский складной нож, который подарили ему ее братья-близнецы — Артур был очень впечатлен этим устройством и провел большую часть утра, играя с ним и постоянно доставая его из кармана. Флер подарила миссис Уизли довольно дорогой на вид чайник, перед которым миссис Уизли заискивала и обещала хранить его вечно. Рон с несколько серьезным видом сидел в углу, открывая свои подарки и тихо благодаря всех присутствующих. Джинни с удовольствием отметила, что, похоже, он плакал прошлой ночью.
Фреду и Джорджу очень понравилась книга, которую подарила им Джинни, она называлась "101 простое, но необычное заклинание, о котором вы и не подозревали, что оно может быть таким полезным". Джинни нашла ее летом, когда они с Гермионой ходили за покупками в букинистический магазин на Диагон-аллее. Она наткнулась на книгу, пока ждала, пока Гермиона закончит просматривать, и ее внимание привлекло название. Когда она бегло просмотрела содержание, то сразу поняла, что Фред и Джордж, вероятно, смогут использовать некоторые из заклинаний для своих товаров из магазина приколов.
Сьюзен была практически доведена до слез, когда открыла довольно большой комковатый подарок и обнаружила внутри джемпер Уизли. Она с энтузиазмом натянула его на себя и отказывалась снимать до конца утра.
Когда с подарками было покончено и все перешли к дружеской, но осторожной беседе, Джинни и Сьюзен проскользнули наверх, чтобы принять душ и переодеться в пижамы, хотя Сьюзен снова надела свой джемпер Уизли, как только закончила сушить волосы. Они только что спустились вниз и стояли на кухне с чашками свежего чая, когда Джинни решила затронуть тему, которая не давала ей покоя со вчерашнего вечера.
— Сьюзен, — тихо позвала она, зная, что члены ее семьи, находящиеся в гостиной за углом, не смогут их увидеть или услышать. — Я не уверена, стоит ли мне им говорить.
— Потому что ты не знаешь как, или просто учитывая то, что произошло? — Спросила Сьюзен, спокойно делая глоток чая. — В любом случае, я полностью понимаю тебя и буду поддерживать.
— Просто учитывая все, что произошло, — вздохнула Джинни и потерла висок. — Я тоже не знаю, как... я хочу... но я просто даже не знаю, с чего начать. Мне подождать до обеда и сказать: "О, привет, мам, передай, пожалуйста, бутерброды; к тому же я лесбиянка. Как тебе салат?"
Сьюзан фыркнула в свой чай и сочувственно улыбнулась ей.
— Джинни, нет правильного или неправильного пути — ты просто рассказываешь им, а потом решаешь, что делать. Я имею в виду, что, очевидно, ты стараешься не сообщать новости на похоронах или днях рождения — это было бы далеко не идеально и не лучшим способом сделать это.
— Как ты рассказала об этом своим родителям? — Спросила Джинни, прислонившись к кухонному столу и наслаждаясь теплом, исходящим от чашки, которую она держала в холодных руках.
— Я думаю, они просто всегда знали, что нужно быть честными, — сказала Сьюзен, задумчиво нахмурив брови. — Я рассказала им, когда мы все сидели и пили чай. На самом деле, это было странно. Была жаркая летняя ночь, окно было открыто, дул легкий ветерок, и моя мама разгадывала кроссворд, пока папа читал. Я до сих пор вижу всю эту сцену в своей голове. Я просто сидела и смотрела в окно на сад за домом, и вдруг что-то щелкнуло у меня в голове, и слова сами вырвались наружу. Это было что-то вроде "сейчас самое время", и я просто сказал это. Это не было обращено ни к кому конкретно — я просто сказал: "Я лесбиянка", а потом сделал глоток чая, как будто это была самая нормальная и причинно-следственная вещь, которую я мог бы сказать. Мои родители посмотрели на меня — и я никогда этого не забуду, моя мама улыбнулась и похлопала меня по руке.
— Они были расстроены?
— Нет. Я думаю, что точный ответ моего отца был таким: "О, это мило, дорогая, ты встречала в школе каких-нибудь симпатичных девушек?" Хотя на самом деле он никогда не придавал этому особого значения... а моя мама просто поблагодарила меня за то, что я ей рассказала. Не думаю, что мой опыт — хороший пример того, что характерно для большинства людей.
— Наверное, нет, — пробормотала Джинни, глядя поверх чашки в сторону невидимого шума, доносившегося из гостиной. — Моя семья похожа на стаю диких кротов, которые кричат громче, чем мандрагоры.
— Они не так уж плохи, — сказала Сьюзен, поворачиваясь к Джинни и кладя руку на разделявшую их стойку. — Они просто страстные. Им не все равно, и, я думаю, именно так они это и показывают.
— Ты просто предвзята, потому что получила на Рождество джемпер от Уизли, — сказала Джинни, опуская руку и кладя ее поверх руки Сьюзен. Она крепко сжала ее, а затем переплела их пальцы. — Ты же знаешь, что тебе все равно дадут его в следующем году, даже если ты будешь честен и скажешь то, что на самом деле думаешь.
— Почему вы держитесь за руки?
Джинни оторвала взгляд от Сьюзен и резко повернула голову, чтобы посмотреть на Рона, который стоял в дверях кухни. Ее мама, папа и братья стояли всего в нескольких шагах позади него — все они направлялись на кухню перекусить. Они все замедлили шаг, когда подошли к Рону, который стоял посреди широкого дверного проема и пристально смотрел на Джинни и Сьюзен.
Инстинктивно рука Джинни еще крепче сжала пальцы Сьюзен, и если бы не страх, охвативший ее, она бы испугалась, что может сломать их. Ее сердце бешено заколотилось, когда она увидела растерянное и немного сердитое выражение на лице брата. Очевидно, решение только что было принято за нее, и независимо от того, была она готова или нет, это происходило прямо сейчас.
— Рон, какого хрена, ты забыл, как ходить? — Фред засмеялся, обошел брата и остановился прямо на кухне, подбирая остатки завтрака, которые все еще стояли на столе.
Джинни застыла на месте, пока ее родители с легкостью обходили Рона, бросая на сына смущенные взгляды, когда проходили мимо. Артур оглядел кухню, чтобы посмотреть, что происходит. Его взгляд остановился на их неподвижных фигурах, стоявших у кухонного стола, где были хорошо видны их крепко сцепленные руки и широко раскрытые, но решительные глаза Джинни, и Джинни увидела, как на лице ее отца промелькнуло понимание.
Ее мама подошла к столу, чтобы поставить чай, и совершенно не замечала, что происходит. В это время Джордж прошел на кухню и встал рядом с Фредом. Он сразу заметил девушек и быстро ткнул Фреда в руку, чтобы привлечь его внимание, кивнув в их сторону и прошептав что-то Фреду на ухо. Фред поднял глаза в их сторону и показал им поднятые вверх большие пальцы, в то время как Джордж решительно кивнул девушкам в знак поддержки.
Следующими на кухню вошли Билл и Флер, они прошли следом за Джорджем. Флер, казалось, сразу заметила их переплетенные руки, ее глаза загорелись, и она нежно улыбнулась им, прежде чем потянуть Билла за рукав.
— Почему вы все еще держитесь за руки? — переспросил Рон, в полном замешательстве переводя взгляд с одной на другую.
— О чем ты говоришь, Рон? — спросила миссис Уизли, прежде чем Джинни успела открыть рот и сформулировать ответ.
Миссис Уизли перевела взгляд со стола на своего сына, затем заметила, что все стоят странным полукругом у дверного проема и смотрят ей за спину. Она быстро повернулась к девочкам, переводя взгляд с одного на другого, а затем на их крепко сжатые руки. И все же, несмотря на то, что Джинни видела их, она могла с уверенностью сказать, что ее мать все еще не осознала ситуацию.
Чувствуя, как краснеет ее лицо, Джинни уставилась на толпу Уизли, стоявших перед ней. Она чувствовала себя профессором, стоящим перед аудиторией и собирающимся прочитать лекцию. Это было похоже на демонстрацию, на то, что за ней наблюдают, как за животным в зоопарке. Она не хотела, чтобы все произошло именно так, но, честно говоря, она понятия не имела, как именно это должно было произойти. Она прокрутила в голове миллион сценариев, тысячи различных диалогов и бесчисленное множество различных подходов. Сначала она подумала о том, чтобы рассказать об этом своим родителям, а затем братьям и сестрам. Она подумала, не рассказать ли сначала своим братьям и сестрам, а потом родителям. Она даже подумывала о том, чтобы рассказать всем и просто никогда не говорить маме, но сколько бы раз она ни прокручивала это в голове, все оставалось в полном беспорядке.
Она всегда подозревала, что Фред и Джордж примут ее, не задавая вопросов. У нее были сомнения насчет Рона, своей мамы и Билла. Она полагала, что Чарли поймет ее, поскольку он был таким свободным человеком и не был заинтересован в следовании "традиционным" путям. Она была удивлена столь явной положительной реакцией Флер, что это дало ей надежду на то, что, возможно, Билл передумает. Ее отец будет любить ее, несмотря ни на что. Она сомневалась, что он поймет это, но знала, что он поддержит ее, несмотря ни на что.
Джинни почувствовала, как Сьюзен нежно сжала ее руку, выводя из оцепенения.
Что ж, подумала Джинни, глубоко вздохнув и расправив плечи. Пора заслужить репутацию дерзкой и бесстрашной гриффиндорки.
— Мы держимся за руки, Рон, потому что мы вместе, — спокойно и твердо сказала Джинни. Она подошла ближе к Сьюзен и, убрав их руки со стола, встала между ними. Ее взгляд был яростным, когда она по очереди оглядела каждого члена своей семьи, призывая их бросить ей вызов.
— Что значит "вместе"? — Спросил Рон, выплевывая слова с неоправданной злобой и делая вид, что он вообще не понял ее заявления.
Джинни вздохнула; похоже, у него иногда просто отказывали мозги.
— Вместе" — это значит "вместе", Рон. Мы вместе, мы пара. — Она продолжала держать Сьюзен за руку и сохранять контроль над своим голосом, но чувствовала, что в ней начинает разгораться раздражение. Она оглядела комнату, пытаясь оценить реакцию остальных членов своей семьи.
— Вы пара?! — Брови Рона взлетели кверху, а затем она увидела, как выражение отвращения на его лице изменилось. — Ты изменяешь Гарри?! Я знал, что иногда ты можешь быть стервой, но я никогда не считал тебя развратницей.
— Рон! — Крикнул Артур, сердито поворачиваясь к сыну. — Ты не будешь так выражаться в этом доме и оскорблять свою сестру!
— Но она, блядь, изменяет Гарри, папа! — Закричал Рон, указывая пальцем на Джинни и свирепо глядя на своего отца. — Она гребаная развратница!
— Я не шлюха, ты, тупоголовый придурок! — Джинни повысила голос, пытаясь сдержать свой гнев и спрятать палочку в карман. Как бы ей хотелось прямо сейчас предать забвению своего брата-идиота за то, что он даже предположил, что она могла так поступить с Гарри. — Гарри знает, Рон, мы расстались перед окончанием учебы в прошлом семестре.
— Гарри знает? — Рон недоверчиво покачал головой. — Забавно, но он никогда не упоминал об этом при мне.
— Ну, может быть, это потому, что ты не задержался здесь надолго, чтобы выяснить это! Процедила Джинни сквозь стиснутые зубы. Это был удар ниже пояса, и она это знала, но Рон превратился в огромного засранца, и она все меньше и меньше заботилась о сохранении его чувств, когда он был готов осыпать ее оскорблениями и ставить под сомнение ее честность.
Рон замолчал, на его лице отразилась ярость, а уши порозовели.
— Мы договорились держать наш разрыв в секрете до тех пор, пока я во всем не разберусь и пока мы не сможем рассказать всем вместе. Но, учитывая, как прошло это лето, у нас не было такой возможности, — продолжила Джинни, решив полностью игнорировать брата и вместо этого обратиться к остальным Уизли в комнате. Она отчаянно пыталась взять ситуацию под контроль и объявить об этом так, как ей хотелось. — Мы никогда не думали, что это затянется так надолго. Я хотел рассказать всем раньше, просто из-за войны и ухода Гарри, казалось, не было подходящего времени, чтобы поднять эту тему.
— Или, может быть, — выплюнул Рон, сжимая кулаки и готовясь к новой атаке после того, как оправился от удара Джинни. — Он просто смутился, узнав, что его девушка — извращенка. Сколько времени прошло после того, как вы "расстались", прежде чем вы с ней сошлись? Или ты поняла, что склонна к измене, только после того, как уже переспала? Так вот как это произошло? Ты изменила моему лучшему другу и чувствовала себя так плохо, что порвала с ним?! Неудивительно, что он никогда ничего не говорил!
— Ладно, хватит, — крикнула миссис Уизли и шлепнула Рона по голове. — Еще одно слово, Рональд Уизли, и ты пожалеешь об этом — в этом доме мы не разговариваем так с нашей семьей.
— Мы понимаем, что тебе трудно это осознать, Рон, но дело не в тебе, — угрожающе произнес Джордж.
Глядя на своих братьев, пока он говорил, Джинни поняла, что в какой-то момент, когда Рон оскорблял ее, Джордж, должно быть, вытащил свою волшебную палочку, потому что теперь он крепко сжимал ее в руке и направлял в лицо Рону. Фред, стоявший рядом с ним, выглядел еще более сердитым. Он пристально смотрел на Рона, а правой рукой осторожно держал Джорджа за рукав, словно не давая ему произнести заклинание.
— Джинни, — миссис Уизли повернулась к дочери с ошеломленным и растерянным выражением лица. Джинни почувствовала, как у нее упало сердце, когда мать заглянула ей в глаза. Было совершенно очевидно, что ее мама отказывается воспринимать информацию и что она не принимает происходящее. — Джинни, дорогая, ты уверена? Ты правда так думаешь?
— Да, мам. Я действительно лесбиянка, — сказала Джинни, закатив глаза при виде выражения отрицания на лице ее матери. — И прежде, чем кто-либо из вас начнет болтать, нет, я не встречалась с Гарри, когда мы со Сьюзен начали встречаться. Мы с Гарри расстались в конце прошлого года. Он был первым человеком, которому я рассказала об этом, и он поддержал меня. Он и сейчас поддерживает меня. Мы со Сьюзен начали встречаться только в начале этого учебного года.
Джинни бросила убийственный взгляд на Рона, который, нахмурившись, с отвращением смотрел на нее. Он недоверчиво сморщил нос и время от времени переводил взгляд на палочку Джорджа, но молчал.
— Значит, это все еще что-то новенькое, — в голосе миссис Уизли звучал отчаянный оптимизм, и Джинни сразу поняла, о чем она думает.
— Мы — да, но то, что я лесбиянка, — нет! Мерлин, мам, я знаю, о чем ты думаешь, и просто остановись. Это не период — я не могу просто не быть лесбиянкой, потому что это не то, чего ты хочешь. — Джинни почувствовала, как ее сердце замерло в груди. Она подозревала, что мать отреагирует именно так, но видеть это было намного хуже, чем думать.
— Нет ничего плохого в том, чтобы быть лесбиянкой, — неубедительно произнесла миссис Уизли, пытаясь взять свои слова обратно. Она в отчаянии провела рукой по волосам. — Просто... я, ну, просто...
— Просто вы не хотели, чтобы ваша дочь была лесбиянкой, верно? — Тихо спросила Джинни. Боль в груди усиливалась, когда она смотрела на выражение лица своей матери, которое говорило само за себя. Миссис Уизли не стала этого отрицать, и вместо этого женщина оглядела комнату, словно ища поддержки у семьи, которая ее окружала. — Вас не смущает, что другие люди геи, верно? Если в другой семье есть ребенок-гей, это нормально. Если бы чья-то дочь была лесбиянкой, вы бы поддержали это, не так ли? Ты просто на самом деле не хочешь, чтобы кто-то из них был в твоей семье, потому что это не входило в твои планы.
— Джинни, — мягко сказал Артур, заметив боль в глазах дочери, и шагнул вперед. Он явно чувствовал себя неловко. Джинни видела беспокойство в его глазах, когда он смотрел на нее, но она знала, что он не знает, как помочь. Он явно хотел поддержать ее, но не был уверен, что сказать или сделать. — Ты знаешь, что твоя мама любит тебя. Мы оба...
— Да, конечно. — Голос Джинни сорвался, когда она заговорила. Затем она услышала незнакомый, почти истерический смех, сорвавшийся с ее губ. Это было нереально — как будто она больше не контролировала свое тело. Она снова рассмеялась и провела свободной рукой по волосам. Она буквально чувствовала, как разрывается ее сердце. Она теряла самообладание и была бессильна что-либо с этим поделать. Это было гораздо больнее, чем она могла себе представить. — Ты любишь меня, но не всего меня, только не ту часть, где я лесбиянка. Потому что это не вписывается в ту жизнь, которую ты представляла для меня, не так ли, мам? Это не то, чего ты хотела. Это унизительно — иметь в своей семье ведьму-лесбиянку.
— Джинни, конечно, я люблю тебя, — проворковала миссис Уизли, подходя к дочери с отчаянием в глазах. — Просто... ты такая юная, и все это так ново... как ты можешь быть уверена? Ты на самом деле не знаешь, лесбиянка ли ты, Джинни. Я просто не хочу, чтобы ты отказывалась от того, что у вас было с Гарри, из-за какой-то непонятной причуды, которую ты скоро перерастешь. Если ты откажешься от этого, ты многое упустишь — детей, настоящую семью, — я не хочу, чтобы ты потом сожалел о своих решениях. Сейчас столько всего происходит — ты просто запуталась.
— Ты невероятна, — прошептала Джинни, хотя знала, что ее слышит вся комната.
Она отстранилась от матери и потянула Сьюзен за собой, приближая их к единственной настоящей опоре, которая, как она чувствовала, была у нее в комнате, — к Фреду и Джорджу. Она хотела уйти. Она хотела убежать. Она чувствовала, как в уголках глаз скапливаются горячие слезы, а грудь сжимается так, что вот-вот разорвется.
— Не смей пытаться думать так, будто это "в моих интересах". — Джинни старалась не обращать внимания на слезинку, скатившуюся из ее глаз. Она не хотела быть слабой. Она не хотела терять свою силу. Она сказала, что ей все равно, что думает ее семья, что это их проблема, а не ее, но, конечно, ей было не все равно. Это была ее мать. Единственная женщина во всем мире, которая должна была любить ее безоговорочно и поддерживать, несмотря ни на что, а она отвергла ее. — Это просто ты не хочешь принять тот факт, что у тебя дочь-лесбиянка. Я была лесбиянкой всю свою жизнь, мама. Я не просто проснулась в сентябре и сказала: "Боже, кажется, сегодня я могу стать лесбиянкой".
— Джинни, я просто думаю, тебе стоит уделить этому больше времени и не быть такой опрометчивой...
— Я не могу этого сделать, — выдохнула Джинни, схватившись за грудь, когда напряжение, которое накапливалось в ней, наконец-то прошло. Слезы потекли по ее лицу. Она едва могла видеть комнату перед собой, чувствуя, как ее дыхание становится прерывистым, когда она выдыхала слова. — Ты просто не хочешь потерять Гарри. Ты же не хочешь потерять будущее, о котором мечтал, — своих воображаемых внуков, свою воображаемую идеальную дочь. Я... я не могу быть такой, какой ты хочешь меня видеть.
Вслепую она потянула Сьюзен за руку и быстро направилась к камину, пытаясь выбраться из Норы.
— Джинни, подожди!
Она услышала, как отец окликнул ее, когда он двинулся к ней, но не остановилась. Ее сердце, казалось, вот-вот разорвется, когда она потянулась к цветочному горшку с каминным порошком. Она не позволила себе расклеиться на глазах у своей семьи. Ей нужно было уйти, ей нужно было отдышаться.
— Добрый день, Уизли! — раздался голос от двери, и в дом ворвался холодный сквозняк.
В комнате все замерли, и Джинни остановилась в двух шагах от камина. С каминным порошком в руке она обернулась и увидела, как из-под снега появляется ее брат Чарли с широкой улыбкой на лице. Его улыбка тут же исчезла, когда он осознал серьезность происходящего перед ним.
Рон сердито стоял в дверном проеме между кухней и гостиной. Казалось, он вот-вот взорвется, если не считать того факта, что его брат Джордж держал его под прицелом волшебной палочки. Джордж был в ярости. В его глазах плясали злые огоньки, в то время как Фред стоял рядом с ним, выглядя опустошенным, но продолжая удерживать брата от использования волшебной палочки. Флер крепко сжимала руку Билла, ее взгляд метался по комнате, казалось, она не знала, что делать. Билл выглядел растерянным, рядом с женой он держался уверенно, но в его глазах читалось смятение. Госпожа Уизли схватилась за кухонный стол, чтобы не упасть. Она выглядела отчаявшейся, в ее глазах была паника, как будто у нее вот-вот случится сердечный приступ. В то время как их отец, Артур, метнулся в гостиную, протягивая руку к камину. Отчаяние на лице отца заставило Чарли стиснуть зубы — нужно было очень сильно страдать, чтобы так сильно расстроить отца.
И, наконец, была Джинни.
Он перевел взгляд на свою младшую сестру, которая стояла в футе от камина, держа в руке горсть летучего порошка, из ее глаз текли слезы, в то время как она крепко сжимала руку великолепной рыжеватой блондинки, которую он никогда раньше не видел. Чарли, возможно, поначалу и был сбит с толку представшей перед ним сценой, но то, с какой яростью рыжеволосая блондинка стояла рядом с его сестрой, и очевидное опустошение на лице Джинни совершенно прояснили ситуацию.
Просто взглянув на нее, он мог увидеть обиду, почувствовать боль, почувствовать отвержение и ее потребность бежать.
— ой.
Это слово сорвалось с губ Чарли, когда его мозг быстро сложил все воедино. Напряжение в комнате было таким сильным, что его можно было разрезать ножом, и он мгновенно понял отчаяние на лице отца. Забыв о ботинках и куртке, Чарли, как и его отец, быстро направился в гостиную, желая добраться до Джинни и разрядить обстановку, прежде чем они больше никогда ее не увидят. Он знал, какой может быть его семья, и иногда их любовь или лучшие намерения приносили больше вреда, чем пользы.
— Хорошо, — спокойно сказал Чарли. — Может быть, нам всем стоит выпить чаю, а потом Джинни расскажет нам о своей замечательной девушке?
— Чарли...
Его имя сорвалось с губ сестры, как сдавленный всхлип, когда из ее глаз потекли новые слезы. Он добрался до девочек раньше Артура и заключил их обеих в крепкие объятия, прижимая Джинни к груди, в то время как она продолжала крепко сжимать каминный порошок. Он боялся отпустить ее. Он знал, какой решительной и сильной была его сестра. Если она была так расстроена, значит, ситуация была плохой. Если они позволят ей уйти сейчас, ущерб может оказаться непоправимым.
Он оглянулся через плечо на остальных Уизли, собравшихся на кухне, и посмотрел на них так, словно хотел сказать: "Что, черт возьми, вы наделали?" Он не был уверен, кто это сделал, но у него были подозрения.
— Это было бы замечательно! — Флер быстро и громко согласилась.
После всего хаоса, царившего в ее отношениях с Биллом, она часто предпочитала не вмешиваться в семейные разборки Уизли. Однако, очевидно, с нее было достаточно, и она отказалась оставаться в стороне от этого нелепого взрыва. Как и Чарли с близнецами, она намеревалась ясно выразить свою поддержку и знала, что им нужно всех успокоить и взять комнату под контроль, прежде чем Джинни снова сбежит.
Флер свирепо посмотрела на Билла, крепко сжав его руку и давая понять, что именно она думает по этому поводу. Она выгнула бровь, призывая его не соглашаться, но Билл решительно кивнул и взмахнул волшебной палочкой над чайником, чтобы заварить чай.
— Подождите, просто подождите, — быстро сказала миссис Уизли, заметив, что напряжение в комнате начало спадать, и она почувствовала, что у нее появился еще один шанс попытаться лучше донести свою точку зрения.
Она знала, что ее дочь упряма, и ей нужна была эта возможность, чтобы попытаться вразумить ее. Она не хотела отпускать это, не хотела, чтобы ее дочь продолжала разрушать счастливую жизнь, которая была у нее впереди с Гарри. С этими словами она оттолкнулась от стола и направилась в гостиную следом за Артуром, все еще отчаянно пытаясь изменить ситуацию.
— Чарли, подожди, — быстро сказала миссис Уизли. — Давай не будем торопиться — нам нужно это обсудить.
— А что тут обсуждать? — Спросил Артур, перебивая жену гораздо громче, чем обычно.
Он проигнорировал все еще открытую дверь и быстро сократил расстояние между собой и дочерью, которую Чарли в этот момент крепко удерживал на месте. Он крепко сжал плечо сына и кивнул ему. Чарли ослабил хватку, чтобы отойти от девочек, и Артур перевел дыхание, наклоняясь, чтобы заглянуть дочери в глаза. Ее лицо порозовело, глаза были налиты кровью, а по щекам продолжали течь слезы, но ее пламенная решимость никуда не делась. Она пристально посмотрела на него в ответ, ее взгляд был яростным и вызывающим.
Артур был великолепен в решении логических задач, организации, планировании и даже в объединении людей в трудную минуту. Однако он не был так хорош в утешении расстроенных людей или решении эмоциональных вопросов. Обычно это входило в компетенцию миссис Уизли, но эта новость явно оказалась непосильной для его жены. Между разочарованием Молли в Роне, ее чувством неудачи из-за Перси и стрессом войны это была всего лишь соломинка, которая сломала спину верблюду. Он знал, что она придет в себя в свое время, Молли любила Джинни, и ее реакция сейчас была просто спонтанной. Ее вспыльчивость затуманивала ее рассудок и заставляла действовать иррационально.
Это была та самая ревунья со второго курса. Быстрая, темпераментная и гневная реакция, о которой она пожалела после того, как успокоилась. Было неловко даже думать об этом — взрослый человек отправляет кричащее письмо ребенку в школу. Но, как и тогда, он знал, что когда его жена успокоится и у нее будет время смириться с заявлением Джинни и принять информацию, она, несомненно, будет подавлена своей собственной реакцией.
Прямо сейчас миссис Уизли оплакивала потерю той жизни, которую она планировала для своей дочери. Своей единственной дочери. Она так много лет отчаянно хотела девочку. Она хотела быть рядом, когда ее дочь выйдет замуж, когда у ее дочери появятся дети, когда ее дочь станет матерью, и прямо сейчас миссис Уизли чувствовала, что эта жизнь исчезает у нее на глазах. Он знал, что его жена отчаянно цеплялась за тот образ Джинни, который был у нее в голове, за то, какой она хотела видеть Джинни, и не могла с этим расстаться. Но Артур знал, что представление Молли об их дочери можно изменить. Он знал, что Молли обрадуется новому будущему, которое ждет Джинни, и что Молли поймет, насколько невероятно особенным было то, что Джинни поделилась с ними своей правдой.
Ей просто нужно было время, чтобы все обдумать.
Однако сейчас это нужно прекратить. Возможно, он вполне понимает, почему его жена так отреагировала, но это ничего не меняет. Она ошибочно ставила свои собственные чувства выше чувств их дочери, рассматривая это как потерю, а не как замечательное приобретение, и это наносило непоправимый ущерб. Он не позволил бы ей и дальше разрушать их отношения, особенно когда знал, что его жена пожалеет об этом позже, когда разберется в себе.
— Джинни, — медленно произнес Артур, твердо глядя ей в глаза и обращаясь только к ней. — Ты знаешь, что я люблю тебя, несмотря ни на что, и что я всегда буду поддерживать тебя. Всегда.
Джинни стиснула зубы, сдерживая рыдание, которое грозило сорваться с ее губ, когда отец заключил ее в крепкие объятия. Боль в сердце стала невыносимой, когда она вдохнула знакомый теплый запах рождественского свитера своего отца. На нее нахлынули воспоминания о детстве, и в груди у нее все сжалось еще сильнее. Она всегда знала, что он поддержит ее, и глубоко вздохнула, когда он отстранился.
— Сьюзен, — сказал Артур с легкой улыбкой, снова переводя взгляд на дочь. Он хотел показать ей, что говорит правду — что он поддерживает ее и всегда будет поддерживать. Поэтому он официально протянул Сьюзен руку и выпрямился, как сделал бы с любым из партнеров своих детей. — Я полагаю, что нас не представили должным образом на вокзале. Я отец Джинни. Приятно познакомиться с вами; я рад, что Джинни нашла кого-то, кто делает ее счастливой.
— Мне очень приятно, мистер Уизли, — мягко сказала Сьюзен, беря протянутую руку Артура и крепко пожимая ее. От этого жеста у нее защипало в глазах, а на лице появилась улыбка.
— Пожалуйста, зови меня Артур — мистер Уизли слишком официально. Для меня большая честь приветствовать тебя в нашей семье, — искренне сказал Артур, прежде чем крепко обнять Сьюзен.
Джинни уронила каминный порошок и прикрыла рот рукой, наблюдая, как отец официально приветствует ее подругу в семье. Она заметила блеск в глазах Сьюзен, когда та крепко обняла Артура в ответ и улыбнулась ему в плечо. Это были те же самые слова, которые он сказал Гарри, когда приветствовал его в семье, и это заставило сердце Джинни разорваться.
Он обращался с ними как с равными.
— Артур! — миссис Уизли чуть не плакала, переводя взгляд с мужа на Сьюзен и прижимая руку к груди. — Артур, ты не можешь это поддерживать. Джинни еще ребенок! Она не знает, чего хочет!
— Молли, — сурово произнес Артур, поворачиваясь к жене. Он сурово посмотрел на нее, прежде чем его взгляд немного смягчился. Когда он заговорил снова, его голос был тихим, печальным и умоляющим. — Пожалуйста... Я думаю, что у нас было более чем достаточно волнений за этот день, не говоря уже о последних сорока восьми часах. Я сыт по горло всеобщими криками и воплотившимися в жизнь обвинениями друг друга в бессмыслице. Ради всего святого, сегодня Рождество, и я хотел бы провести немного времени со своей семьей и теми, кто важен для них.
Миссис Уизли замолчала, и ее глаза наполнились слезами, когда она увидела, как Чарли повернулся к ней спиной и повел девочек к дивану в гостиной. Джордж наконец опустил палочку и, протиснувшись мимо Рона, присоединился к ним. Фред схватил печенье с кухонного стола и с мрачным выражением на лице последовал за ним, не глядя ни на Рона, ни на его мать, когда проходил мимо.
— Ну, чай уже должен быть готов, да? — Сказала Флер Биллу, как будто взрыва, который произошел всего несколько мгновений назад, никогда и не было.
Блондинка направилась к чайнику, а Рон опустился на стул за столом и уронил голову на столешницу. Билл последовал за Флер, взяв чистые кружки и сахар. Джинни сидела на диване, чувствуя легкое головокружение, и видела, как ее отец возвращается на кухню, без сомнения, собираясь поговорить с ее матерью.
Она знала, что ее маме нужно побыть одной. Ей нужно было время, чтобы переварить все, что только что произошло, а это было бы нелегко сделать, если бы они со Сьюзен остались дома. Им нужно было уехать, чтобы ее мама могла справиться со всем этим самостоятельно. Кроме того, если быть честной, Джинни не хотела сейчас даже смотреть на свою мать, не говоря уже о том, чтобы находиться с ней в одном доме. Хотя Джинни знала, что та любит ее, и знала, что это пройдет, частичка ее сердца была настолько разбита отрицанием, которое с такой готовностью сорвалось с уст ее мамы, что от одной мысли о том, чтобы остаться в "Норе", ей становилось дурно. Вопиющее нежелание этой женщины признать, что Джинни не та, за кого себя выдает, было ужасающим.
Она сидела рядом со Сьюзен на диване и тихо разговаривала с Чарли и близнецами, пока у нее не заболела голова. Она чувствовала себя так, словно участвовала в физической схватке. У нее раскалывалась голова, болели глаза, болела грудь, и она была эмоционально мертва. Слезы перестали литься, потому что она была настолько обезвожена, что плакать было нечему, но боль не прекращалась. Она чувствовала себя пустой оболочкой — измученной, опустошенной и неспособной ни на что другое.
Чай, который принесла Флер, помог, а добрая улыбка, которой Флер одарила их, похлопав Джинни по колену, ободрила. И все же, несмотря на это, Джинни знала, что ей очень плохо. Она не могла находиться здесь, в этом доме. После того, что только что произошло, у нее не было сил находиться рядом со своей семьей, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ними по-человечески. Хотя она ценила поддержку, которую получала от некоторых членов своей семьи, и уважала просьбу отца провести время с семьей, ей нужно было уехать. Она чувствовала себя неловко из-за того, что хотела уйти, но ей нужно было прилечь и просто подышать. Прямо сейчас единственное, что удерживало ее от того, чтобы полностью отключиться, — это тот факт, что Сьюзен была рядом с ней, как якорь.
Несколько минут спустя Артур присоединился к ним и ободряюще улыбнулся Джинни, усаживаясь в кресло напротив них. Джинни знала, что ее глаза казались мертвыми, когда она смотрела на него, она могла судить об этом по страдальческому выражению его лица.
— Джинни, — тихо сказал Артур, наклоняясь к ней и упираясь локтями в колени. — Я... я знаю, я сказал, что хочу провести сегодня немного времени со всеми и отпраздновать нормальное Рождество. Но это несправедливо. Джинни, любимая, ты выглядишь измученной. Если вы, девочки, хотите пойти вздремнуть или просто на сегодня закончить, то все в порядке. Мы можем навестить вас завтра или послезавтра — у нас еще много времени до вашего возвращения в школу.
— Спасибо, папа, — ровным голосом произнесла Джинни, так как была не в состоянии выдавить из себя что-либо еще. Она поднялась с дивана и пересекла комнату, чтобы обнять отца. — Прости, я... я не хотела, чтобы все так получилось. Я не хотел портить Рождество.
— Тебе не о чем сожалеть, потому что ничто не испорчено, — твердо сказал Артур, крепко обнимая ее в ответ. — Для меня очень важно, что ты впустила нас в свою жизнь, позволила увидеть себя настоящую.
— Спасибо, папа, — пробормотала Джинни, отстраняясь. Она оглянулась через плечо на Сьюзен, которая разговаривала с Чарли и Флер. — Я думаю, мы могли бы пойти к Фреду и Джорджу, чтобы дать маме немного побыть одной.
— Я понимаю, — мягко сказал Артур. — Не волнуйся ни о чем здесь. Твои мама и Рон придут в себя — вот увидишь.
— Ага, — фыркнула Джинни, чувствуя, как ее веки начинают тяжелеть. — Может быть.
Быстро попрощавшись с теми, кто был в гостиной, Джинни и Сьюзен направились в квартиру Фреда и Джорджа. Они воспользовались паролем, чтобы выйти из камина и попасть в гостиную, а затем рухнули на первый попавшийся диван. Джинни была слишком измучена, чтобы говорить, когда Сьюзен прижала ее к груди, обняв, словно теплыми и успокаивающими тисками. Затем она закрыла глаза, зная, что Фред и Джордж принесут свои сумки позже.
* * *
Краткое содержание в двух предложениях:
После уединенного и интимного момента рождественским утром Джинни и Сьюзен идут завтракать к семье Уизли и обмениваются подарками. После чего Рон видит, как девочки держатся за руки на кухне, и ошибочно предполагает, что Джинни изменяет Гарри — происходит взрыв: Рон набрасывается, миссис Уизли изо всех сил пытается принять свою дочь и думает, что это "этап", Артур любит Джинни и отчаянно хочет помочь, появляется Чарли и не дает девочкам уйти, Флер и близнецы заявляют о своей поддержке, Билл помогает приготовить чай, чтобы всех успокоить, и девочки проводят остаток каникул вместе. в квартире близнецов.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
