Сияние виртуальных звезд. Часть-1: Награда герою

— Чей балкон находится рядом с окнами этой квартиры? — быстро обвожу взглядом присутствующих.

— Кажется мой, — неуверенно произносит мужчина интеллигентного вида, все это время переминавшийся с растерянным видом в своих дверях.

— Веди! — поворачиваюсь к нему.

— Но... — он продолжает загораживать проход и на его лице мелькает испуг вперемешку с сомнением.

— Что ты мнешься?! Быстрее! Время уходит! — мое рычание мигом стирает сомнение с его лица, и он исчезает в недрах своего жилища, стартовав как заправский спринтер.

Последнее, что врезалось в память из той картины, это провожавший меня испуганный и растерянный взгляд той молодой женщины.

Дальше все воспринимается как замедленный сон, где успеваешь фиксировать только отдельные части происходящего. Пронесшись молнией по чужой квартире, успеваю на рефлексах подхватить что-то похожее на кожаную куртку. Слава богу, по пути успевает мелькнуть своевременная мысль. Потратив несколько драгоценных секунд, завернул в ванную, где быстро окатился водой и разжился мокрой тряпкой.

Все, я на месте, нужный мне балкон находится напротив. Слава богу, окно старое, новый стеклопакет все бы осложнил. Подхватываю что-то тяжелое, хозяин квартиры ойкает и успевает выхватить это из моей руки в последний момент. К черту, разбираться некогда, в полет отправляется следующий подвернувшийся под руку предмет. Брызги разлетающегося стекла, короткий рывок и бесконечный полет над бездной. Удар, вцепиться в раму, подтянуться, перевалится через край, оставляя за собой окровавленные обрывки одежды. Мозг вливает в кровь огромные дозы адреналина, сейчас боли не ощущаю, расплата придет позже.

Осматриваюсь. Дверь и окно закрыты. Внутри плотные клубы дыма, видимость нулевая. Выбора нет, сильным ударом разбиваю стекло и отшатываюсь от вырвавшегося с яростным ревом огня, успевшего опалить мне брови. Поторопился, нужно чуть успокоиться. Прикрываю рот мокрой тряпкой и накидываю куртку на голову, все как по инструкции.

Сделав глубокий вдох, я нырнул в ощерившийся стеклянными осколками проем. Жар острыми когтями вцепился в неприкрытые части тела. Кажется это кухня, девочки не видно. Нужно продвигаться дальше. Уже выбежав в коридор, слышу за спиной хлопок, и меня догоняет яростный огненный вал. Все, что успеваю сделать, это резко метнуться в единственную комнату, сразу же упав ничком на пол. Отстраненно отмечаю запах горелых волос, вонь паленого мяса и факт того, что путь к отступлению отрезан. Но, кажется, судьба решила слегка смилостивиться над отчаянным идиотом. Первое что заметил, подняв голову, это сжавшуюся в углу маленькую девочку. В этот самый момент она открыла глаза и, увидев меня, доверчиво потянула ко мне руки попытавшись заплакать. Но из ее груди вырывался только надрывный кашель.

В душе полыхнула злость, я не собирался вот так просто сдаваться старухе с косой. Совершив рывок и подхватив девочку, постарался как можно плотнее завернуть ее в сорванную с головы куртку. Малышка обмякла в моих руках, и так небольшие силы ее окончательно покинули.

После мгновенной оценки обстановки пришло понимание, что наш единственный шанс — окно. К моему ужасу, комплекта аварийной эвакуации под подоконником не оказалось. Твою мать, каждый умник считает, что правила его не касаются! И на что обменяли наши жизни? На веревки для белья или трос для машины? Убить бы тварей!

К моменту, когда створка окна открылась, моя одежда уже начала тлеть, а редкие вдохи обжигали легкие кислотой. Рванувшее на свободу пламя не оставило время на долгое обдумывание. Уже стоя на подоконнике, я успел на мгновение запечатлеть в сознании открывшуюся мне картину. Недалеко от толпы зевак объявилась съемочная группа, молоденькая девочка с микрофоном рассказывала что-то в камеру, возбужденно жестикулируя. Пожарная машина, словно разъярённый бык, пробиваясь к нужному подъезду, со скрежетом сметает припаркованные как попало автомобили. Пожарные, матерясь, протаскивают шланг через выбитые окна перекрывшей аварийный водовод машины. А где-то внизу, прямо под окном, раскинуло свои ветви спасительное дерево. Прижав к себе ребенка, я коротким прыжком отправился в свободное падение.

Смутно помню, что в крону дерева влетел спиной, как и рассчитывал. Помню, что падение было прервано резко, с хрустом и вспышкой жуткой боли в спине. Дальше почему-то мир воспринимался перевернутым с ног на голову. Бегущие ко мне люди. Равнодушно взирающий на меня объектив видеокамеры и хищный блеск во взгляде оператора. Совсем близко молодая репортерша, на лице которой застыл ужас.

Окружающий мир ревел какофонией взволнованных и возбужденных голосов.

— Что у него в руках? Это же ребенок! Позовите врача! — громкий женский крик на грани истерики.

— Что вы застыли?! Сбивайте с него огонь, он же еще горит, — резкий мужской голос.

— Репортеры, свалите нахрен, не путайтесь под ногами или я вас сам уберу! — уже с явной злобой рычит тот же мужчина.

— Нет, ты видел это!? Охренеть! Вот это ролик будет! Все просто упадут!

Знакомые интонации. Промелькнуло сожаление, что не успею уже этого стервятника приложить.

Вижу, как ко мне бежит пожарный. Что-то возмущенно крича, в сторону отлетает оператор, оказавшийся у него на пути.

Седой мужчина в огнеупорной экипировке наклонился ко мне. В глазах его читается мрачное одобрение.

— Извини парень, мы не успели, — с горечью произносит он, протянув руки к моему драгоценному грузу.

Выпустив девочку, я с облегчением провалился в спасительную тьму.

Глава 2

— Как бы это избито не звучало, но у меня для вас две новости, хорошая и плохая.

Голос седовласого врача звучал бодро, а глаза за стеклами очков жизнерадостно блестели:

— С какой начать?

Пара дней, прошедших с момента моего пробуждения, были наполнены большим количеством впечатлений и неприятных открытий. Буквально час назад ушли родители, оставив на душе тяжелый осадок.

— Давайте с хорошей, Филипп Алексеевич, — отвечаю без особого оптимизма, не отрывая взгляда от окна, за котором во всех красках бушевало лето. Я горько усмехнулся. Хорошо, что койка рядом с окном, подойти к нему на своих ногах сейчас не смогу.

Собеседника явно не смутило мое состояние, и он продолжил в том же бодром стиле:

— Ваши ожоги заживают на удивление быстро. Шрамы останутся, но в целом могло быть и хуже, — он сверился со своим электронным планшетом. — Серьезных повреждений глаз и органов дыхания нет, еще пара недель и мы вас выпишем.

Да, старшее поколение консервативно. Ни тебе очков дополнительной реальности, ни модных гаджетов с голопроектором. Старая, добрая электроника с сенсорным экраном.

Доктор выжидающе замолчал, глядя на меня.

— Больше хороших новостей нет? — мрачно спрашиваю, не отрывая взгляд от окна, — давайте тогда плохие.

Он кивнул и продолжил:

— Что касается вашего позвоночника, перелом серьезный, сейчас мы ничего сделать не сможем, но... — седовласый ободряюще улыбнулся, — операция, курс усиленной реабилитации и будете как новенький.

Переведя взгляд на собеседника, я горько усмехнулся:

— Доктор, вы же наверняка разговаривали с моими родителями. Они уже успели уточнить все расценки. В нашей семье никогда не было тех денег, которые запрашивают клиники за подобное лечение.

Сжав зубы, я со злостью ударил кулаком по кровати:

— Не хочу, что бы мои престарелые родители потратили остаток жизни, ухаживая за инвалидом. Не хочу в своем возрасте остаться калекой. Это я должен был им помогать! Я, а не они!

Сделав глубокий вдох, я устало потер лицо.

Мне показалось, что в глазах доктора промелькнула тень удовлетворения. Лицо и тон его внезапно стали предельно серьезными:

— Молодой человек, я видел много совершенно разных людей в вашем положении — устало сняв очки, он начал их задумчиво протирать, — Большинство из них оказывалось на этих койках по собственной глупости, некоторые по стечению жизненных обстоятельств. К сожалению, многие просто поднимали лапки кверху и даже не пытались что-то изменить. Такие люди никогда не вызывали у меня сочувствия. А с появлением технологии погружения их стало еще больше.

Врач пристально посмотрел на меня и продолжил:

— И вы тоже сочувствия не вызываете. А знаете почему?

Немного ошарашенный этими резкими словами я вопросительно посмотрел на него.

Он кивнул и закончил:

— Жалеть нужно сирых и убогих, Тех, кто слаб и не способен позаботится о себе без нашей с вами помощи. Пока у мужчины есть голова на плечах и у него хватает сил, чтобы подняться с постели, никто не должен оскорблять и ослаблять его своей жалостью.

Вернувшись назад к своему жизнерадостному настрою, он ободряюще похлопал меня по плечу и поднялся со стула.

Остановившись уже в дверях, он вместо прощания бросил:

— Неужели мужчина, шагнувший в огонь для спасения чужой жизни, не найдет сил, чтобы разобраться с трудностями в своей?

Остаток дня прошел в размышлениях. Я понимал, что жизнь не закончена. Не раз с восхищением смотрел ролики о людях, которые не сдавались с травмами и пострашнее моей. Только никогда не думал, что окажусь на их месте и пока не представлял, что дальше делать. Но один важный вывод я для себя сделал — с прежней работы меня, скорее всего, попросят. Если хочу иметь перспективы и свободу маневра нужно искать возможность подработки.

После ужина думы мои были прерваны неожиданным посетителем. Его появление сопровождалось тихим жужжанием электромотора и небольшим скандалом.

— Николай Тимофеевич! Доктор запретил пускать посетителей к Антону Сергеевичу без особого разрешения, — увещевала кого-то медсестра у закрытых дверей палаты.

— Аннушка, да не переживайте вы так, что я с ним могу сделать. Познакомлюсь, поговорим о том да о сем. Все будет нормально! — голос ее собеседника звучал бодро и весело.

— Но доктор... — попыталась она возражать, но была резко прервана.

— Аня, кажется, ты забываешься, — голос мужчины внезапно стал ледяным. — Не испытывай мое терпение. Я ведь в любом случае сюда войду, только для тебя последствия могут быть разные. Так что, будь лапочкой, открой дверь.

— Да, Николай Тимофеевич, — голос медсестры прозвучал тихо и испуганно.

Дверь открылась, и на пороге моей палаты появился молодой мужчина, восседающий на навороченном инвалидном кресле.

— Василий, составь пока компанию Аннушке, — бросил он за спину невидимому мне собеседнику.

— Принято, босс, — донесся до меня зычный бас.

Вид у моего неожиданного гостя был весьма холеный, это чувствовалось во всем. Стильная прическа, серьга с каким-то драгоценным камнем, массивная золотая цепь на шее.

— Привет герою! — весело выдал он, подъезжая к моей койке.

Его кресло-каталка передвигалось без видимого вмешательства со стороны своего водителя. Уловив мой удивленный взгляд, направленный на это чудо инженерной мысли, мужчина просиял.

— Вижу, ты оценил мою игрушку, — он ласково погладил подлокотник, — я сам от нее в полном восторге. Единственный экземпляр, между прочим.

— О, сейчас я тебе покажу мой любимый трюк!

Приняв позу Роденовского мыслителя, мой гость застыл. Кресло сделало круг по палате, подбитым танком повращалось на одном колесе и в финале подкатило к моей койке.

— Спасибо! Спасибо! Не надо аплодисментов! — он изобразил поклон благодарной публике, в роли которой я сейчас видимо выступал.

— Прошу простить мои манеры, забыл представиться, Николай Тимофеевич — он многозначительно замолчал, ожидая моей реакции.

— Антон, — голос мой прозвучал хрипло.

Видимо, я должен был его узнать, но после эпизода с медсестрой у меня не было настроения играть в игры Николая. Не вызывал он симпатии несмотря на демонстративное дружелюбие. Да и у меня всегда была плохая память на имена и лица знаменитостей.

— Судя по твоей реакции, ты не в курсе, кто я, — в голосе мужчины звучала легкая нотка раздражения, давай дам подсказку, технология виртуальной реальности. Осколки Империи. Огни Мираксии.

Все равно не могу вспомнить. Хотя, если подумать, все это связано с одним человеком. Я неуверенно ответил:

— Ну, технология вирта была разработана профессором Филимоновым, но... начал было я, но был резко перебит.

— Профессор Филимонов, Тимофей Васильевич, это мой отец.

В голосе Николая чувствовалась угроза, а взгляд обжигал холодом:

— А я владелец и генеральный директор "Светлых Грез", он сделал глубокий вдох и продолжил уже более спокойно, чеканя каждое "Я", Я человек, который смог найти и убедить инвесторов вложится в производство первых устройств. Это Я вывел продукт на рынок. И это Я заработал все те деньги, на которые отец сейчас продолжает свои исследования.

Конечно, теперь я вспомнил! Проблема в том, что основатель главной компании на рынке виртуальных развлечений в основном был известен как Филимонов младший. До этого времени его имя и отчество оставались для меня просто инициалами. И судя по всему, своим незнанием я наступил на больную мозоль Николая.

А о "Светлых грезах" в наше время слышали все. Это они в свое время пустили по ветру производителей шлемов виртуальной реальности и многих разработчиков компьютерных игр. Как? А просто. Выбросили на рынок свой продукт, основанный на разработках профессора Филимонова.

Этот ученый исследовал механизмы работы мозга, пытаясь найти методы прямого воздействия на него. Только цели научной работы лежали в области медицинских технологий. Лечение умственных расстройств, протезы, взаимодействующие напрямую с двигательными центрами и многое другое. Но широкую известность профессор получил только после того, как его разработка буквально взорвала сферу развлечений. Это была не жалкая пародия в виде натянутых на глаза экранчиков, гордо именуемых шлемом виртуальной реальности, а настоящее погружение.

В общем, в моей палате сейчас находился владелец одной из самых влиятельных компаний, монополиста в сфере виртуальных развлечений. И я не понимал, что он тут делает и что ему от меня нужно.

— Чем обязан, Николай Тимофеевич? — я постарался не выдать своего волнения.

Он бросил мне на колени какой-то небольшой обруч:

— Что можешь сказать об этом девайсе?

Я покрутил вещицу в руках. Гладкий серебристый обод с единственной кнопкой сбоку. Изнутри мягкая подкладка, а само устройство явно предназначено для крепления на голове. Вон и регуляторы размера для удобства есть. В голове щелкнуло и я, наконец, вспомнил:

— Это же последняя разработка "Светлых грез"! Мобильный модуль погружения!

Мужчина довольно ухмыльнулся:

— Правильно. Радует, что герои тоже следят за передовыми технологиями. А то вам же славу подавай, известность. Мозгов-то много не нужно, забежал в огонь, выпрыгнул из окна и тебя уже вся страна по имени знает. Только вот славы той на неделю, а последствия всю жизнь расхлебывать, — он явно получал удовольствие, лишний раз тыча меня лицом в мое и так незавидное положение.

Видимо что-то промелькнуло на моем лице и он, победно улыбаясь, откинулся на спинку: