За Край. Часть 1 (Главы 1 - 12)

Глава 2

Ничего-ничего! Когда-нибудь Дарон подавится своими интригами. Или его удушит собственный жир. Да, я становлюсь очень злобным, если меня долго злить.

Навязать на мою голову десяток детей, пусть даже с новенькими дипломами, подтверждающими их знания и ум! Для моих планов это никак не годится. Впрочем, если Его Величество не желает добра этим детишкам, почему их благополучие должно волновать меня? Получить диплом и вместо праздничной вечеринки, подарков от родителей и приятного, необремененного учебными заботами пробуждения отправиться в захолустье и торчать там неизвестно сколько... Будут ныть — прокляну. Мне тоже не улыбается питаться пресной похлебкой, а ничего другого кухня Края нам не предложит.

Кстати, о проклятиях. Неплохо бы заглянуть к Магистру Норре прямо сейчас. А то вдруг король передумает и отзовет свой приказ.

Путь мой лежит через центральную площадь, пустую в это время. Порядочные горожане ужинают с семьей, непорядочные выпивают в тавернах и общаются с женщинами различной степени легкости поведения, карманники отдыхают от срезания кошельков: их рабочее время — шумное рыночное утро; грабители притаились в темных переулках — вот у них самая работа начинается. И только я бреду, пытаясь понять, что же мне сегодня предложили и во что я ввязался на этот раз. Подозрительно это всё.

Интересно, узнает меня Магистр? Когда-то нас связывало подобие приятельских отношений, но после отлучения от Силы, как они это называют, Норре не стал пытаться возобновлять их. Думаю, не напрасно, раз уж я считаю его умным человеком. Силу мою он запечатал самолично. Попытайся он тогда сделать вид, что со мной просто случилась маленькая неприятность — проклял бы, несмотря ни на что. И не удалось бы столько лет хранить в секрете, что их профессионально сыгранный спектакль не дал желаемых результатов.

Нет, результат, конечно, был. Но не такой, как хотелось Ардешу Шестому и его Совету. По их задумке, Печать, вживлённая в кожу, перекрыла бы магические каналы, а дополнительное заклятие сделало бы невозможной даже попытку заняться магией. И правда, вторая часть удалась более чем.

После того злополучного совета, когда я открыто высказал свои сомнения в правильности религиозных догм, моим обиталищем на долгие месяцы стала камера в личном подземелье Ардеша Шестого. Потом я узнал, что дом мой конфискован со всеми вещами, книгами и лабораторией, а деньги испарились из банка в неизвестном направлении. Столетний Магистр Трелине, раньше прочивший меня на свое место в Совете, пришел в мою тюрьму и, укоризненно качая абсолютно белой головой, сообщил эту новость. 'Не надо было лезть со своими откровениями, мальчик', — проскрипел он тогда. — 'Думаешь, ты такой умный, а все остальные дураки, да? И что ты имеешь? Даже я не могу теперь тебе помочь'. Да, для него я был мальчиком, безмерно разочаровавшим его. Зато после его ухода я нашел за отворотом рукава своей единственной теперь рубахи банкноту в пятьсот ранов*. Как я понял, это теперь были все мои деньги и всё, что мог сделать для меня Трелине.

Разбитый и уничтоженный длительным процессом и исполненным приговором, я дополз тогда до какой-то таверны и снял комнату. Самую дешевую. Не помню уже ни той таверны, ни имени ее хозяина, зато очень хорошо помню попытку сделать хоть что-то. В маленькой тесной комнатушке на чердаке, сидя на кровати и почти подпирая плечами скат крыши, я всё еще не верил до конца. И попробовал простеньким заклинанием задвинуть занавеску на крошечном окошке.

Волна тошнотворной боли свалила меня на пол, вывернула наизнанку и приложила мои несчастные останки лицом о скобленые доски пола. Потом еще раз. И еще раз. И, как мне показалось, целую вечность. Вот так, скрючившись в мучительной судороге посреди крови и блевоты, я и умер.

Воскресение было не из приятных. О запахе лужи, в которой я очнулся, можно догадаться. В каком виде была моя одежда, и вспоминать не хочу. Кое-как добравшись до двери и позвав прислугу (звонка в чердачных комнатах отродясь не бывало), я опять свалился — ноги отказывались работать. Перепуганная насмерть рыжая девчонка побежала за подмогой, поскольку я никак не мог внятно объяснить, что же мне нужно, а только мычал и пытался утереть слюни.

А пока она бегала, я, поскуливая от беспомощности и отвратительного запаха, бросил взгляд на окно и захлебнулся стоном, и чуть не умер снова. Закатное солнце пробиралось сквозь многочисленные прорехи закрытой — закрытой! — занавеси.

К приходу тощего костлявого хозяина я уже немного пришел в себя и выторговал у него лохань с водой и внеочередную уборку. От доктора пришлось отказаться по двум причинам — во-первых, я и сам прекрасно знал, что со мной такое; а во-вторых, денег после оплаты жилья хватило бы разве что на ручку от гроба.

Вымывшись и завернувшись в простыню, я растянулся на кровати, разглядывал злополучную занавеску и размышлял. По всему выходило, что магия мне по-прежнему доступна, если я не против получать каждый раз такие же пряники. Я был против. Наступила пора отказаться от глупой привычки тревожить Силу по пустякам.

А через день меня разыскал королевский посыльный и вручил назначение в Университет. Благодарности у меня никакой за это не возникло, но я хотя бы получал жилье при Университете и очень неплохое по общим меркам жалование. И я стал делать то, что от меня хотели — то есть сидеть тихо и не высовываться. Потому что я не герой. Потому что мне хотелось, как и всем людям, вкусной еды, комфорта, иногда хорошенькую девушку. В общем, я больше не собирался класть свою жизнь на то, чтобы все узнали Истину.

Зато у меня появилась возможность снова заняться наукой. Я пытался понять природу амулета, который нахальным клеймом прирос к моему плечу. И, конечно, мне не повезло — для этого требовалась магия, и ничего, кроме магии, не смогло бы мне помочь. Однако кое в чем помогло время. Прошло около шести лет, и однажды, бреясь перед утренними лекциями, я пристально взглянул в зеркало и понял, что меня смущало всё время. Мое лицо. Оно не изменилось за эти годы. Не появились новые морщины, не залегли глубже складки у рта — то есть, я по-прежнему выглядел на четыре десятка лет, прожитых до моего опрометчивого выступления перед Советом.

Ошеломлённый своим открытием, я, помнится, спутал все лекции, наговорил студентам глупостей, только бы побыстрее вернуться к себе и подумать. Ничему другому, кроме влияния Печати, приписать происходящее я не мог. То ли тот, кто его делал, нахалтурил с рунами, то ли не всегда Высшие Силы и монархи считают преступниками одних и тех же людей.

Так что мне пришлось отрастить усы, бороду и научиться всяким косметическим ухищрениям, чтобы не так бросалось в глаза отсутствие возрастных изменений на моем лице. Подозреваю, что девицы из дома Матушки Лоуше всё-таки испытывают некоторое удивление, иногда принимая у себя стареющего мастера. А что, очень респектабельное заведение! Чисто, опрятно, конфиденциально. Рекомендую. Должен же неженатый мужчина где-нибудь общаться с женщинами способом, отличающимся от чтения лекций и приёма экзаменов.

Как я увлёкся воспоминаниями! Даже не заметил, как дошел. Но предвкушение того, что снова смогу заниматься магией безнаказанно и обращаться к Высшим Силам, не ожидая, что меня сейчас сомнет и расплющит отдача, изгнало из головы все остальные мысли.

Вот и дом Магистра Норре. Сразу видно умного могущественного человека — маленький двухэтажный домик с резными перилами балконов и цветниками на окнах не вызвал бы зависти даже у мелкого купца. То-то Магистр тихо, без вульгарного выпендрежа, уже столько лет держит в руках весь Королевский Надзор — вторым после Дарона, конечно. Магистр Трелине, вычеркнув имя Йеруше из списка надежд, взял Норре под свое седое крылышко. От места в Совете Норре отказался, но и нынешняя его должность предполагает достаточно власти.

Стук дверного молоточка дробно врывается в тишину вечера. Взрыв детского хохота в доме и опять тихо. В приоткрывшуюся дверь высовывается чей-то длинный нос. Да, за тридцать лет Норре успел обзавестись дворецким. Раньше он отмахивался и бормотал: 'Ни к чему это, Бонари, совершенно ни к чему!' Правда, дворецкий какой-то странный. В столице, как и везде в Мире, где у людей хватает средств нанять прислугу, ценятся вышколенные дворецкие с холеной представительной внешностью. Такие способны взглядом согреть желанного гостя и заморозить ненужного посетителя. А тут...

Открывший мне тип глядит из-под кустистых бровей откуда-то с уровня дверной ручки.

— Чего? — неприветливо бурчит чудо.

— Мне нужен магистр Норре, — стараясь не показать удивления, отвечаю я.

— Всем нужен магистр Норре. И чего?

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не толкнуть дверь и не прищемить выдающийся нос. Останавливает только то, что мне нужно попасть в этот дом позарез.

— Магистр Норре мне нужен по приказу Его Королевского величества Ардеша. Бумагу показать? — ядовито осведомляюсь я.

Чудо шмыгает носом, утирается рукавом и рассматривает мокрое пятно на ткани. Потом соизволяет ответить.

— Покажи.

— И поскорее, уважаемый, — тороплю странного слугу, протягивая документ.

Заскорузлые пальцы с нестрижеными ногтями цепко ухватывают бумагу. Дворецкий отпускает дверь, отчего та распахивается во всю ширь. Хорошо, что я сбоку стою. Держа двумя пальцами за верхний уголок, он подносит документ к глазам и рассматривает со всех сторон. Такое чувство, что он подобрал это на дороге, и брезгливость не может преодолеть любопытства.

— Ну ты это... заходи, — не отрывая взгляда от документа, командует чудо. И невнятный кивок куда-то за спину. — Тама твой магистр.

— Послушайте, зачем вы брали у меня бумагу, если не несёте её хозяину для доклада? — изумлённо спрашиваю я.

— Хозяину? Какому хозяину? — в свою очередь удивляется тип. — А, хозяину! Так это... Зачем бумагу... Я, может, такой бумаги и не видел отродясь. Посмотреть было охота.

Ну всё. Терпение у меня развито, но не безгранично.

— Так значит, магистр там? — тычу пальцем в глубину дома.

-Ага, — снова шмыгает носом дворецкий.

Я мгновенно выхватываю королевский указ из немытых рук, оттесняю нелепую корявую фигуру и вхожу. Постой там, чудо, поудивляйся немного. Главное, не мешай.

Ступеньки вниз. Еще ступеньки. У Норре что, весь дом в подвале?

Вхожу в просторный зал. И вынужденно отскакиваю к стенке. Если б не это, меня смял бы табун неизвестных животных. Ни один зверь Мира не может издавать такие дикие вопли и визги.

Буквально вжавшись плечами в отлично выписанную на стене фреску и рискуя дополнить ее барельефом, осматриваюсь. В углу, у камина, замечаю в кресле массивную фигуру. Человек сидит, обхватив голову руками, и раскачивается из стороны в сторону. Так делают при сильной головной боли. Или сумасшедшие. Интересно, с этим что? Может, Норре решил передать свой дом обществу защиты юродивых?

Пока я размышляю, визжащий клубок всё так же мечется по залу. Вдруг человек срывается с кресла, выбегает на середину зала, клубок ударяется в него, сбивая с ног. И рассыпается на четверых детишек с растрёпанными волосами, в раздёрганных рубашках и спадающих штанах. Тайна неизвестного зверя раскрыта. Наверное, хорошо, что у меня нет детей.

— Хватит! Довольно! Вон! — это орёт сидящий на полу человек. С удивлением я узнаю в нем магистра Норре.

Подождём, пока он встанет. Наверное, надо всё-таки официально представиться, хотя обстановка...

Я не торопясь подхожу. А годы его пощадили — Норре не обрюзг, не растолстел, — но глубокие морщины бороздят смуглую кожу. Конечно, ему уже за шестьдесят.

— Магистр Норре?

— Бонари? — вырывается у него. Видя мои поднятые брови, он спешно поправляется. — Мастер Йеруше? Вы здесь зачем?

Хм, не очень-то любезно. Я подаю ему королевский указ.

— Ах, да! Конечно, я знаю. Пойдем... — потом подозрительно щурится. — А кто вас впустил?

— Ваш дворецкий.

— Мой... кто?

— Дворецкий. Слуга. — Пытаюсь придумать еще пару синонимов. — Камердинер. Послушайте, магистр Норре, откуда я знаю, кто он вам! Открыл дверь и сказал, что вы 'тута'.

— А! Этот! — Норре обессилено опускается в кресло. — Высшие силы! Это не слуга.

— Мне, собственно говоря, безразлично, кто у вас в доме открывает дверь. — Я продолжаю стоять, всем видом показывая нежелание продолжать тему. — Вы выполните повеление Его Величества?

Взгляд Норре застывает ледышкой. Хм, а чего он ожидал? Что через тридцать лет я буду панибратски хлопать его по плечу и расспрашивать о здоровье? Университетский профессор и Магистр Королевского Надзора — птицы разного полёта. А мне моё место указывать не надо, я его знаю. Хотя, если ненадолго вынырнуть из состояния эйфории, теперь уже и неизвестно, где оно, место-то...

Магистр тяжело поднимается.

— Прошу за мной.

Опять ступеньки вниз. Ага, вот и его рабочий кабинет. Книги, книжицы, брошюрки, фолианты, гримуары. Чего здесь только нет... Интересно, мою библиотеку он тоже тогда сюда перенес?

— Здесь твои книги, Йеруше, здесь. Забирай когда захочешь.

Телепат хренов. Надо поменьше думать.

— Прости, ты подумал очень громко.

Он еще и извиняется!

— Ладно, проехали. Теперь я еще долго их не захочу забрать. Если ты, конечно, знаешь, почему я здесь.

Как-то странно теплеет между нами. Я не собирался набиваться к Норре снова в приятели. Между тем он как-то на меня посматривает... Жалостливо, что ли. Ну, это пусть он себе оставит. Мне без надобности.

— Я знаю, Йеруше, зачем ты здесь. А почему — этого я, поверь, не знаю. И более того, знать не хочу. Ты присядь пока.

Вот как! Я перекладываю с кресла какую-то рукопись, сажусь. Норре копается в книгах, поминутно чихая. Да, на библиотечную пыль он всегда реагировал остро. Неужели не может сам себе заклинание подобрать...

— Могу. Но не хочу.

Тьфу ты! Опять забыл.

— Норре! — взвиваюсь я. — Это, по крайней мере, неприлично! Если уж читаешь мысли, так хотя бы не реагируй на них вслух!

— Прости. Эти дети меня доконали. Если я не буду слушать их мысли и предупреждать пакости, они разнесут весь дом по камешку.

— У тебя четверо детей?

Норре злобно кривится.

— Это не мои, — ворчит. — Родственники постоянно вспоминают, что я богатый человек, и ломятся пожить за мой счет. Все по очереди.

— А это...

— А это из деревни Озерный Плеск пожаловала двоюродная сестра племянницы отца. С семьей. Они уже полтора десятка дней здесь. Сначала она обиделась, что я не хочу водить ее по столичным лавкам. У нее, бедной, никак не умещалось в голове, что кто-то может даже не знать, где они находятся. А теперь сует свой нос во все комнаты.

— Так поставь замки!

— Веришь, поставил! Она их открывает. Шпилькой для волос. Ну не могу же я ставить на двери магоблоки — родственники всё-таки. Тем более дети...

Надо же. Какие мы добрые. Я бы от таких родственников не то что магоблок — магобомбу поставил бы. Чтобы неповадно было.

— А ее муж еще хуже, — печально добавляет Норре, отбрасывая какую-то книгу. — Он со мной общается. Рассказывает, какую рыбу ловит у себя дома, на какую наживку он ее ловит и почем ее продает. Про свиней тоже было. Про крышу еще что-то. Как я его не убил до сих пор, не знаю. Ну ничего, если вконец достанет, закрою ему рот Тихой Печатью и пусть обижается. Главное, чтобы молча.

— А вот то, что мне открыло...

— Это оно и есть.

Да, похоже, Норре действительно несладко. Если уж я пообщался с этим чудом две минуты и еле сдержался, то за пятнадцать дней его похоронить бы успели.

— А, вот, нашел! — Норре подходит ко мне с фолиантом. — Ну что, готов? Ты расслабься, пожалуйста.

Смущается он, что ли... Что-то похожее на его постаревшем лице.

— Я готов, магистр Норре.

И я действительно готов. Радостное предвкушение подымается веселыми пузырьками, как бы не улететь! Вот только смущение моего бывшего приятеля мне не нравится. Как будто он знает что-то такое, что мне забыли рассказать.

Льётся тихий шёпот-речитатив, убаюкивает, усыпляет, прогоняет напряжение. Где-то внутри потихоньку разваливается по камешку моя личная пыточная камера. Последний всплеск заклинания разбежался во мне покоем и умиротворённостью.

— Вот и все. Как ты себя чувствуешь?

Как я себя чувствую? Как будто целую вечность таскал камни в руднике, а теперь мне наконец-то дали прилечь.

— Нормально, Норре. Как обычно.

Вот уж не нужно трогательной заботы о моем самочувствии. Машинально я хватаюсь за плечо, хотя нащупать амулет через ткань вряд ли получится.

— Печать осталась на месте. Ты же понимаешь, так просто ее не достать. — Норре опять смущается, как первокурсник. Смешно смотреть, честное слово. — Но действовать она не будет. Так что теперь Сила снова с тобой. Давай проверим.

Магистр достаёт синюю свечу в старинном литом подсвечнике. А, знаем мы эти проверки. На первом курсе так определяют, доступна ли студенту Сила — зажжет или нет, а если зажжет, то когда. Некоторые пыхтят над несчастной свечкой по часу, аж глаза слезятся. Моя, помнится, вспыхнула сразу. Ну а что, если уж Сила есть, то и похвастаться ею не грех.

— Зажигай, мастер Йеруше, не тяни.

Вот сейчас и попробуем.

— Ты только сядь где-нибудь, Норре, не маячь перед глазами. — И лучше бы он выбрал кресло позади меня. — Сам понимаешь, после такого перерыва трудно сосредоточиться.

— Конечно-конечно!

Он усаживается, хвала Высшим силам, сбоку и немного сзади. Отлично. Я протягиваю руки к свече. Сзади тяжело дышит Норре. Ну-ка, обернуться на секунду. Взгляд его прикипел к столу со свечой. Хорошо.

Я опять смотрю на свечу, потом перевожу взгляд выше. Там, на шкафу с книгами, лежат какие-то свитки, листы бумаги. Отлично. Мне ведь нужно совсем чуть-чуть, совсем немного! Почти беззвучно шевеля губами, посылаю заклинание. И опускаю руки.

Свеча не загорелась.

За спиной шумно выдыхает магистр.

— Не расстраивайся, Йеруше, так бывает, — сообщает он, почему-то пряча глаза. — Сила придет постепенно, может, дня через три-четыре.

И выглядит его обещание таким неискренним! А мне надо очень расстроиться. Немного дрожи в руках и голосе.

— Норре, ты уверен, что всё в порядке? А то дня через три меня не будет в столице. — Вот, так хорошо. И неуверенности побольше.

— Да, конечно, всё прошло как надо, — поспешно уверяет меня старый пройдоха. Он уже хлопочет у стола, собирая разворошённые бумаги. Забавно смотреть, как он суетится.

Пока магистр Норре провожает меня к выходу, еще раз пять я слышу заверения, что всё в полном порядке. А что проклятая свечка не зажглась — так это пустяки!