Однажды Дейгун заметил, что после очередной тренировки я растираю запястье. Как всегда хмуро и почти безразлично он поинтересовался, что случилось. Как будто я знаю, болит и все.
— Меч? Рубила?
— Что — меч? — я не очень поняла, что эльф имел в виду.
— Я спрашиваю, что ты делала на тренировке?
Я скривилась.
— Рубила...в основном...и что?
— Покажи меч, — Дейгун повертел клинок в руках, пару раз взмахнул и сказал неожиданно: — Он для тебя тяжел.
Вот здрасте. Мне теперь ножиком драться, так что ли? Или прялкой?
— Подожди меня, — и Дейгун куда-то ушел, не дав мне ничего сказать.
Вскоре он вернулся и кинул мне на колени ножны.
— Этот тебе по руке. Посмотри, — Дейгун был как всегда разговорчив.
Я потянула подарок из ножен. Слегка изогнутый темно-серый клинок. Я повертела его в руках — на поверхности металла проступал узор в виде скрученных, перетекающих друг в друга полос. Короткая украшенная бирюзой рукоять резко расширялась на конце, обнимая запястье. Я взмахнула клинком, он показался очень легким после меча.
На обухе ближе к рукояти я увидела с десяток маленьких колец. Я провела по ним пальцем. Гладкие и холодные колечки тихо зазвенели.
— А кольца зачем? Для веселья?
— Не совсем. Ломать чужой меч. Или затупить его.
— Слушай, откуда это?
— Эхо давней войны. Далеко отсюда, — Дейгун, нахмурился, будто вспомнил что-то грустное, и замолчал уже до самого вечера.
* * *
Из воспоминаний Дейгуна Фарлонга:
Со временем Серша выросла в высокую жилистую девушку с гибкими змеиными движениями.
Тонкие черты лица, прозрачные стальные глаза, серые как будто посыпанные пеплом волосы, смуглая кожа. Ее можно было бы назвать красивой, но... Все впечатление портила привычка пристально смотреть на людей, изучающее, слегка наклонив голову к плечу. Как на какую-нибудь диковинную вещь, решая, что с этим можно сделать.
Я ошибся тогда, фатально ошибся с этими книгами. Желая вызвать отвращение — я невольно вызвал интерес моей приемной дочери к дроу. И теперь поздно что-то менять. Ядовитое семя проросло в ее душе и пустило корни. Она мне совсем чужая. Даже нет, неправильное слово. Не чужая — чуждая. Как будто в этом теле живет существо из иного мира. И это существо пытается приспособится и понять законы по которым живут окружающие. Обычно это получается, но в разговорах, в поведении, в реакциях всегда проскальзывает чуждость. Она кажется мне похожей на стилет, который забыли среди столовых ножей. Впрочем, она все равно мне дорога, такой страшной ценой доставшаяся мне девочка.
Когда я думаю, что предстоит моей приемной дочери, мне становится и больно и радостно за нее. Больно потому что она никогда, никогда не сможет найти своего места в мире людей... А радостно потому что она сумела свою слабость превратить в свою силу, свое мягкое уязвимое место — примесь дроукской крови — сделать не своим проклятием и позором, а силой и гордостью.
* * *
Кстати, скоро опять будет эта самая Ярмарка Жатвы. Непонятно правда почему Жатвы, раз ее проводят в начале месяца Хайсан, когда весь урожай еще на полях. Вроде как битва в этот день была какая-то давно, лет двадцать назад.
Вот эта самая ярмарка — моя головная боль с некоторых пор. А если честно — то с прошлого года. Все остальные я благополучно пропустила — нет ну правда, на кой леший мне сдалось весь день толкаться среди потных крестьян, пить медовуху и слушать дурацкие песни чудом забредшего сюда барда. Намного интереснее бродить по окрестностям, исследовать новые тропинки, ставить силки и отрабатывать полученные на тренировках ополчения навыки... хмм...отправки на тот свет разных живых существ, ящеров всяких, жуков-пауков, иногда даже приблудившихся гоблинов.
Что же касается состязаний, то единственное стоящее — это конечно соревнования по стрельбе, правда односельчане и так знают, что в Западной Гавани всего два настоящих лучника — Дейгун и, разумеется, я.
А в прошлом году мне стало интересно, что это за Ярмарка такая, про которую Бивил с Эмми мне все уши прожужжали. Соревнования, приз, возможность показать себя во всем так сказать великолепии. Первые три состязания мы выиграли даже не напрягаясь — стрельба, турнир талантов и состязание плутов — видно в тот раз Тармас был не в настроении придумывать что-то очень уж заковыристое и просто загадывал загадки. А вот с дракой вышел, скажем честно, конфуз. Я знала, что драка проводится в рукопашную с дубинами и без всякого холодного оружия. Правда, никто не сказал, что перчатка со вшитыми кольчужными звеньями считается за кастет. Странные люди — ну как я дубинкой свалю этого борова Моссфельда? Он же выше меня голову почти и в плечах шириной со шкаф.
Красиво получилось — удар — хруст — челюсть сломана — драка выиграна. Но не тут-то было. Брат Мерринг, чтоб ему. Нельзя мол, с кастетом, не по правилам...Ну и все, пропала победа. Я не расстроилась из-за призов, просто обидно было из-за необходимости соблюдать дурацкие правила. В самом деле, не ножом же я его пырнула. А в настоящей драке тоже нужно соблюдать правила, а? Очередность ударов, равное оружие, если противник упал — не добивать его сапогами? Можно, наверное, правда это будет первая и последняя драка в твоей жизни. А еще лучше — попытайтесь объяснить это жуку-бомбардиру или человеку-ящеру. Или ты или тебя. Дерись или сдохни.
На этот раз все будет по-другому. Не зря я весь год допекала Георга рукопашным, именно рукопашным боем. Не зря лазила по Топям с одним охотничьим ножом. Правда, все эти вылазки прибавили мне шрамов столько, сколько их не было за предыдущие несколько лет. Последняя схватка с человеком-ящером вообще чуть не стоила мне жизни. Но не о том речь — я ведь везучая до черта. И в тот раз тоже обошлось, правда по пути домой я умудрилась провалится в болото по пояс. Зато я знаю свои возможности. И потому Уиллу Моссфельду лучше сразу свалить с ринга. Потому, что я хочу его... скажем так... проучить.
Да, это именно то самое слово. А проучить я его хочу за одну давнюю выходку. Добрые люди, конечно, скажут — кто старое помянет, тому глаз вон. Но они забывают продолжение — а кто забудет, тому оба. Я проучу Моссфельда. Да, я злопамятна. Весьма. Просто я не могу забыть то состояние унижения и беспомощности. Я ненавижу беспомощность. Ненавижу состояние, когда ничего нельзя сделать. И я ненавижу людей, которые заставляют меня чувствовать себя так, пусть даже на несколько мгновений. Уилл Мосфельд оказался в их числе.
Это было года четыре назад, вскоре после памятной истории с торговцем из Форта Локке. Ну с тем самым, который чуть не утонул в болоте. Думаете, я ограничилась только одним? Нет, разумеется. Слухи о моих похождениях поползли по деревне. Нет, я не гуляла с односельчанами, но слухи они слухи и есть. Поэтому количество моих любовников, согласно этим слухам, вскоре перевалило за сотню. Ох уж эти люди. Ну вот скажите — какое им дело до моих приключений, а? Однако оказалось, что дело было.
По крайней мере одному.. хмм.. человеку. Именно Моссфельд однажды не побоялся пойти за мной в сторону Топей. Дурак. Думал... А что, интересно, он думал? Не знаю, наверное, что я паду к нему в объятья. Или, тот факт что он выше меня ростом дает ему какой-то шанс? Не знаю...
Я не была готова, не рассчитывала на нападение, дура, и именно поэтому ему и удалось выкрутить мой локоть и прижать меня к стволу. Я хорошо помню каждую трещинку на этом чертовом дереве, теплую шершавую кору, которая царапает щеку. И голос, шепчущий мне в ухо:
— Не рыпайся. Всем даешь, сучка, а я чем хуже...
Горячая рука, торопливо и жадно шарящая по телу, ползущая вниз... Как ты смеешь, тварь... Убью... Вдох сквозь стиснутые зубы...Единственный шанс...Я лягнула его, назад резко и без замаха. Попала по голени и почувствовала как ослабела хватка. Вывернулась из захвата. Шаг в сторону и удар. В пах. Со всей силы впечатать носок сапога в мягкое место. И радость от того, что эта тварь воет в голос от боли. И тут же пришло осознание того, что Моссфельд приговорен. Я убью его. Рано или поздно. Так или иначе. Но не сейчас. Позже, когда он и думать забудет о дурацкой истории с полудроу.
Даже сейчас, вспоминая это, я чувствую...стыд...мерзкое липкое ощущение, что тебя изваляли в дерьме...
Теперь, кажется, пришло время собирать камни и старые долги.
Завтра Ярмарка Жатвы. Завтра я поквитаюсь с Моссфельдом.
Наутро меня разбудила музыка. Веселенькая навязчивая мелодия упрямо лезла в уши, вперемешку с людским гамом. Ептыть! Ярмарка и ...Моссфельд.... Я спрыгнула с кровати и принялась одеваться.
Вниз я сбежала почти вприпрыжку. А там меня перехватил Дейгун.
— А-а, проснулась наконец-то. Сегодня Ярмарка Жатвы. Мне до сих пор кажется странным людская привычка отмечать праздниками совсем не праздничные события... — эльф помолчал, — И меня попросили провести соревнования по стрельбе... Но твои друзья уже ждут тебя ...
"И не только друзья".
— И кстати, на Ярмарку как всегда приехал Гален. Будь добра, отнеси ему меха и забери лук из сумеречного дерева, который я ему заказал.
— Хорошо. Мех в сундуке, да?
Дейгун кивнул.
Я вышла на улицу. На улице стояло настоящее пекло. Слишком жарко для августа. Я сунула мягкий сверток подмышку и пошла к мосту. Возле моста уже переминались мои друзья Бивил и Эмми.
Я кивнула им.
— Ну что, пошли уже.
Эмми затараторила что-то о своих волшебных делах, о том что мы наверняка выиграем Турнир Талантов, потому что она выучила несколько новых заклинаний и все такое. Бивил ей поддакивал. Я пропускала всю эту болтовню мимо ушей. Сейчас меня интересует только драка на Жатву.
Георг был занят разговором. Орлен, один из фермеров. Я прислушалась. Они разговаривали тихо, я уловила только обрывки разговора
— ...отказывается вылезать из земли...
— ...друиды...
— ...позже ... Ярмарка...
Я окликнула старосту:
— Георг! Мы записаться пришли, — пробормотала я, чувствуя себя полной дурой.
— А-а-а, Серша Фарлонг.
— Серша Ах'Д'Харн, Георг. Или у тебя приступы маразма? — я сжала челюсти.
Георг рассмеялся, потом проговорил:
— Значит так, на этот раз без всяких фокусов, Серша. Никаких ножей, кастетов, перчаток, — на последнем слове он сделал ударение.
— Хорошо, хорошо, — я отмахнулась от старосты как от надоедливой мухи, — я тебя поняла.
Припекало солнце. Даже через ткань рубахи оно грело кожу. "Сейчас бы поплавать". Перед глазами встало любимое озерцо в Топях, я почти ощутила на коже обжигающий холод родниковой воды. "Искупаюсь вечером. Сначала Ярмарка".
Ярмарка-Ярмарка. Шумно, пахнет медовухой и жареными колбасками, свежими булочками, сладостями. Вокруг снуют дети, тесными группками стоят односельчане, с лаем носятся дворняги. Все как в прошлый раз.
— С чего начнем? — я обернулась к спутникам.
Бивил замялся.
— Не знаю. С драки, наверное.
"Вот как. Тоже хочет реванша? Или не хочет тратить время впустую?"
— Добро, с драки так с драки, — и я пошла в сторону огороженного веревками квадрата, возле которого как и в прошлый раз, стоял брат Мерринг. Он внимательно и строго посмотрел на меня.
Я скривилась в ответ и закатала рукава рубахи до локтей. Повертела кулаками перед носом священника:
— Видишь? Никаких ножей, кастетов, перчаток. Даже колец и тех нету. Доволен, брат Мерринг? Теперь все по-правилам?
Он вздохнул и указал на бочонок, где лежали тренировочные дубинки. Драка на Жатву началась. Первые соперники, соплячье лет пятнадцати от роду даже и не заметили как оказались на траве. Следующая тройка — тоже. А потом соперники как-то вдруг кончились.
— И где остальные?
— Видишь ли, сегодня удача не слишком улыбается тебе, Серша. Остались братья Моссфельды. Иди, поговори с ними. Разумеется, если ты настроена драться.
Нет, дорогой мой брат Меринг. Я настроена не драться. Я настроена... А впрочем...драка вещь совершенно непредсказуемая. Мало ли что может произойти...
Трое бугаев Моссфельдов переминались с ноги на ногу недалеко от ринга. Завидев нас, они радостно загалдели:
— О-о-о, какие люди. Дейгуновский приемыш, сиротка Эмми и орясина Старлинг. Славная команда, — и они снова в голос заржали. — Не иначе как хотите выиграть, да? А что же ты кастет не прихватила, красотка?
— Уилл? Ты разговариваешь? Ептыть, это настоящее чудо! Хотя когда ты верещишь как боров — тебе больше идет, чесслово, — я улыбнулась. От братьев остро разило медовухой, наглостью и застарелым потом.
В ответ один из Моссведьдов хмыкнул:
— Ну, если ты так хочешь отдохнуть на травке, мы тебе в этом поможем. И кстати. Предлагаю заключить пари. На десять золотых. Кто выиграл — того и золото. Идет?
— Идет. Готовь деньги.
На дороге к рингу Бивил дернул меня за рукав.
— Ставки ведь запрещены, Серша. Это праздник для всех.
— Ага, и для бедных сироток вроде меня тоже. Точнее — для бедных сироток особенно. И если ты будешь держать язык за зубами — то никто и не узнает о пари.
Бивил запустил пятерню в светло-русые, выгоревшие на солнце волосы и печально вздохнул.
— Ну, как знаешь. Только это все неправильно...
Драка. Какие все-таки эти Моссфельды здоровые... Чертовы бугаи. Эмми почти сразу прилегла отдохнуть и все веселье продолжалось без нее. Остались мы с Бивилом. Но меня свалить не так просто как волшебницу. Поймай-ка ртуть ломом. Я кружила вокруг Уилла. Краем глаза я заметила как один из братьев вышел из игры. Второй вроде тоже на подходе — пятиться, вяло отмахиваясь от наседающего на него Старлинга. Пора. Удар в голень, Моссфельд дергается, сгибается, что-то рычит мне... Его висок .. так близко, что я вижу капельки пота на нем... он как раз на траектории удара. Сейчас — рукоятью дубины в кость и из моей памяти сотрется, наконец, то старое дерево... Дубинка медленно и неотвратимо плывет навстречу виску.. и тут я почувствовала, что меня оттолкнул Бивил и со всей дури вмазал Мосфельду в челюсть. Удар предназначенный в висок пришелся Уиллу на запястье. Раздался хруст и вопль. Я увидела как кожу пропорол бело-розовый осколок кости.
"Ай-ай-ай, какой нехороший перелом, однако".
Следующей мыслью было, что Бивил полный баран. Правду говорят — простота хуже воровства. Гребаный герой. Спаситель девиц, твою мать. Я втянула воздух сквозь сжатые зубы и помогла Эмми встать. Вид у волшебницы был совершенно ошалевший. Правда, продолжалось это недолго — как раз до того момента, как к нам подошел брат Мерринг. Поколдовал что-то, помассировал девушке голову, и Эмми опять заулыбалась.
Потом священник обернулся к нам с Бивилом:
— Ну что ж, я могу вас поздравить. Молодцы.
Я кивнула, хотя на душе было погано. Чертов Старлинг. Так все испортить.
Недалеко от продавцов медовухи расположился торговец Гален. Пестрая палатка, два мордоворота-охранника. Все как всегда. Гален, завидев меня, приветственно помахал рукой:
