История сероглазой девочки

ОГЛАВЛЕНИЕ

Пролог

1. Нападение

на Западную Гавань

7. Кукушонок

13. Зима тревоги нашей

19. Хрустальное сердце

2. Путь до Невервинтера

8. "И будет он вершить суд

скорый и неправый..." Обвинения

14. Полынь и пепел

20. Si vis pacem, para bellum

3. Жемчужина Севера.

На службе у воров

9. "И будет он вершить суд

скорый и неправый..." Арена

15. Плоть и кровь

21. Золото Толапсикс

4. Дипломатия Эксла Деври

10. Пригоршня сюрпризов

16. Рыцарство

22. Сожженные мосты

5. Родник Старого Филина

11. Избыточная сила

17. Телохранитель

23. Павшая крепость

6. В Черное озеро.

Наконец-то

12. Леди-капитан

18. Круг мертвых Топей

24. Мерделейн.

Конец игры

Эпилог

Пролог

"Не верь, не бойся, не проси..."

Воровской принцип

Все говорили, что Дейгун держится наособицу от жителей Западной Гавани. А я держалась наособицу от него. Он учил деревенское ополчение стрелять. Я училась выживать в пропитанных ядовитыми испарениями болотах и пещерках Топей мертвецов. Иногда мы с ним встречались. Иногда даже разговаривали. Но Дейгун никогда не говорил со мной о прошлом. С его слов я знала только одно — моя мать была дроу.

Правду сказать, о моей дроукской крови напоминают только серо-пепельные волосы и глаза, которые становятся бордовыми когда я злюсь. Ну а еще я хорошо ориентируюсь в любых пещерах. Вот и все наследство.

Меня зовут Серша Ах'Д'Харн. Это моя история.

Топи Мертвецов. Место давней битвы. Я не могу толком объяснить, что же меня так в них привлекало. Может быть разрушенные здания, почти полностью скрытые под разросшейся растительностью и лишайником. Если пробраться внутрь, то при свете факела можно было рассматривать мозаичные узоры на полу и стенах, покрытых пленкой влаги и думать о тех, кто построил эти залы задолго до моего рождения. Иллефарн, так кажется называлась эта страна, теперь поглощенная Топями.

А может быть все дело в лабиринтах пещер, которые встречаются здесь почти на каждом шагу? Тишина, застоявшийся, какой-то неживой воздух, которым кажется давным-давно передышали и шорох твоих шагов, который крадется впереди тебя. Хруст камешков под ногами, ритмичное падение капель с потолка. Мне нравилось бродить по пещерам. Нравилось их одиночество и замкнутость. Маленький мир, в который нет доступа чужакам, охотно раскрывал передо мной свои немудреные тайны.

Топи. Странное сочетание каменистых островков и окон чарусы, заросших такой приветливо-зеленой травой. Поляна, дающая отдохновение и покой. Вечный покой в недрах болота.

Деревья кривые низкорослые, одним богам ведомо как они умудрялись расти на этой почве. С их ветвей свисают длинные зеленовато-серые бороды лишайников, словно Хозяин Болот, линяя весной, оставил на них клочья своей зимней шерсти.

Я хорошо помню, как первый раз оказалась в Топях. В тот день я бродила по окрестностям западной Гавани. Точнее, не просто бродила, а пряталась от Моссфельдов. Трое рослых братьев не давали никому прохода и мне в том числе. Полукровка было самое безобидное из прозвищ. Тогда я и убежала от них куда глаза глядят. Глаза глядели в сторону болота. На ближайшей поляне, порыдав, как водится, от обиды и злости какое-то время я решила посмотреть — куда же я забрела. Оказалось, что я сидела на небольшой полянке, рядом росли узловатые деревья, покрытые сухими космами то ли мха, то ли еще чего. Мне стало интересно, я подошла, потянула за длинную бороду и та с шуршанием соскользнула с дерева к моим ногам. В воздухе плясали зеленоватые огоньки.

Пока я плакала, успели наступить ранние сумерки. Почему-то мне совсем не было страшно. Меня окутывало стойкой теплое ощущение, что я нахожусь в самом безопасном месте на свете и что здесь мне ничего не угрожает.

Я решила рассмотреть окрестности получше и вскарабкалась, обдирая ладони, на наклоненный ствол дерева, села верхом на него и огляделась. Над болотом собирался туман. Невесомыми прядями он стелился над землей, цепляясь призрачными пальцами за ветки и траву. Туман постепенно густел, сплетаясь в замысловатые фигуры то ли людей, то ли животных. Пахло тиной и сыростью...

А потом пришел Дейгун и забрал меня домой. Первый раз видела его таким... обеспокоенным что ли.

С тех самых пор мне и понравилась бродить в Топях. Сначала с Дейгуном, не за руку конечно, просто я чувствовала его присутствие, а после и в одиночку.

Чтобы не говорил Бивил об опасности Топей, для меня лучшего места в округе не было. Не для романтических прогулок конечно... Но...я чувствовала там себя...живой, не связанной никакими людскими правилами и условностями...

Самое, пожалуй, любимое мной место во всех Топях — небольшое озеро с водой как черное стекло и темно-коричневым дном. Родниковая вода веками просачивалась через слой торфа на дне и потому озерцо было удивительно холодным и чистым. Однажды летом я решила поплавать, но вскоре позорно сбежала обратно на берег греться — вода в озере была такая же теплая как в реке ранней весной.

Я могла часами сидеть на его берегу, наблюдая неспешную жизнь обитателей. Вот важно проплывает дикая утка со стайкой торопливо гребущих лапками пестрых пушистых утят, вот где-то на середине озера плеснула рыба. Лениво покачивается возле берега старое полузатонувшее бревно, густо заросшее водорослями, принесенное сюда ветром. Я толкнула бревно ногой и вдруг оно шевельнулось, неторопливо поплыло, а потом шумно ударило по воде темно-рыжим твердым хвостом и ушло на глубину. Щука. Наверное, самая старая жительница этого маленького озерка.

Так и проходили мои дни. Охота, бродяжничество в Топях, сон и редкие разговоры с Дейгуном.

Однажды у себя на постели я обнаружила несколько потрепанных книг. Они пахли пылью, затхлой кожей и более ощутимо — Дейгуном. Переворачивая старые, ломкие страницы я с головой окунулась в неведомый мне доселе мир. Книги рассказывали о темных эльфах Фаэруна. Об их непонятной на взгляд простого крестьянина культуре, о доминировании женщин и подчиненности мужчин, о странной и сильной магии, передающейся от матери к дочери. О паучьей королеве Ллот. И еще о том, что КРОВЬ — ЭТО ЖИЗНЬ.

Чтение захватило меня полностью. Я. представляла себе, каково это — жить в вечном мраке Андердарка, в огромных наполненных магией и смертью городах, среди своих соплеменников, в вечной борьбе за выживание, за власть, за силу и милость Паучьей Королевы. Я думала о том, смогла бы я жить так как они и тогда неизменно отвечала себе — да, смогла бы. Я так мечтала попасть туда.

Из подслушанных разговоров:

— Знаешь, Дейгун, мне, конечно, очень жаль, но твоя...приемная дочь совершенно бесталанна во всем, что касается магии. Абсолютно, — я услышала тяжелый вздох мага.

— Да нет, ничего, страшного, я это подозревал — ответил ему рассеянный голос следопыта, — Я ее на всякий случай к тебе привел, может есть искра какая...

Дейгун не только принес мне книги. Он еще пришел проверить прочитала ли я их.

Разговор, а точнее монолог Дейгуна, сводился к следующему. Несмотря на то, что я дочь одной из представительниц благородных домов Андердарка (ну-ну как же иначе), в драке любой из чистокровных дроу порвет меня в клочья. И никакая не проснувшаяся толком магия крови меня не спасет. То есть, конечно, кровь темного народа струится в моих жилах но...чтобы стать настоящим бойцом мне нужно будет приложить в два раза больше усилий. Магии дроу меня никто само собой никто в этом захолустье не научит, а в любой другой я нихрена не понимаю.. раны лечу и то с трудом. Что мне оставалось? Только научиться биться.

Однако у меня есть и серьезное преимущество, можно сказать дар отца, по крайней мере так говорил Дейгун — людская смекалка и живучесть, а кроме того, умение найти общий язык почти со всеми. Это следует помнить и развивать. И я развивала.

Первый блин вышел как всегда комом. Молодой симпатичный торговец из Форта Локке. Волнующий запах, интерес в глазах. Я предложила ему прогуляться по нашим "живописным окрестностям". Закончилось все банально и предсказуемо. Прогулка — прелюдия к "страстной" любви среди кривеньких болотных деревьев. Ничего в общем приятного и захватывающего. Никакого тебе райского блаженства. Да и опыт с питием крови первого любовника согласно рецептом бабушек-дроу можно сказать провалился. Парень перепугался насмерть, скинул меня и, подхватив свои вещи, метнулся прямиком в сторону трясины. Потом я полдня его искала и еще полдня уверяла, что я никакой не вампир и это все дурацкая шутка и вообще надо домой идти, а то уже темнеет, а единственные вампиры, которые здесь водятся — это комары размером с кулак. Глупо в общем получилось.

Следующие опыты оказались чуть успешнее хоть и принесли мне репутацию местной сумасшедшей, а Дейгуну — новых седых волос.

Я обязательно выберусь отсюда, я узнаю, кто же была моя мать и что заставило ее покинуть темные и родные глубины Андердарка подняться на поверхность, которую дроу ненавидят.

Мне нужно найти себя, найти свое место в этом мире. Полукровка... это прозвище останется со мной на всю жизнь. Ни то ни се. Бельмо на глазу. Кость в горле. Непонятный сумасшедший приемыш.

Как сказал однажды Дейгун в приступе разговорчивости, бояться меня будут меньше чем дроу, а презирать и ненавидеть — намного больше. Что ж посмотрим, надолго ли вас хватит, твари.

Из подслушанных разговоров:

— Она чокнутая, правда, я ее боюсь.

— Тише, вон она идет, дроукское отродье.

Бивил и Эмми. Деревенский увалень и ученица чародея Тармаса. Они меня раздражают. Ходят за мной по пятам, дышат в затылок и называют себя моими друзьями. У меня нет друзей. У меня не может быть друзей. Я дочь дроу.

До сих пор не могу понять, что они ко мне прицепились. Я вроде не искала ни их общества, ни их симпатии. И тем не менее, они хотят.. хмм...со мной дружить. Впрочем, из этого можно, наверное, извлечь пользу, только какую — я пока даже представить не могу. Хотя в детстве мы были не то чтобы очень дружны, но, по крайней мере, я ни разу не подралась с Бивилом. И дразнилок от него тоже не слышала. Хотя это ведь можно расценить и как трусость.

Странное это дело — отношения между людьми, такие простые и прозрачные как озеро летом, но стоит нырнуть поглубже, как неосторожного пловца обожгут холодом бьющие со дна студеные ключи непонимания, злобы, зависти. Так и здесь. Я плавала на поверхности. Придет время — нырну поглубже.

А пока они ходят за мной и болтают про ярмарку какую-то. На кой мне ярмарка-то сдалась? Тем более, что торговать мне нечем. Я лучше в Топях поброжу лишний раз — может наткнусь на что-нибудь стоящее.

Дни перетекали один в другой и различия в них были такие существенные как у времен года в болоте. К весне я поняла, что вечерних тренировок на дворе с Дейгуном мне уже не хватает. И тут весьма кстати оказались рассказы Бивила про Ополчение. Какой, мол, потрясающий воин Георг Редфельд и все такое. Эта болтовня стала толчком к действию.

Наутро я нашла Георга как всегда недалеко от ворот и сразу же взяла быка за рога:

— Я хочу тренироваться вместе с ополчением.

— Ополчение? Нет и не думай. Слабовата ты для бойца, милая. Ты же вслед за мечом улетишь, — Георг рассмеялся и подмигнул мне. — Тебе бы мяска на костях нарастить, тогда и приходи.

Ярость впервые поднялась во мне из каких-то неведомых бездн, залила меня с головой и буквально швырнула в сторону нашего старосты Георга. Помню свое шипение и желание вцепится ему в глотку.

— Как ты посмел отказать мне, низкая тварь?!

Георг опешил и кажется впервые не смог подобрать слов. Он казался очень теплым, красновато-оранжевым и в глубине его таился сизовато-серый комочек страха.

Со мной произошло что-то странное, чего прежде не было. Откуда я знаю как выглядит страх? Почему все вокруг окрашено в оттенки красного и желтого, почему свет так режет глаза? Мгновение спустя наваждение сгинуло и меня вновь окружал пасмурный летний день.

Следующее что я ощутила — это жесткие пальцы Дейгуна, цепко держащие меня за локоть. Я дернулась, прошипела:

— Пусти...

— Нам нужно поговорить, дочь, — голос Дейгуна был как всегда спокоен, но в нем проскользнули знакомые мне металлические нотки. Он недоволен. Очень недоволен.

Мы очень быстро шли к дому, я едва поспевала. Идти было неудобно, еще и потому эльф так и волок меня за руку, не отпуская.

Многострадальный локоть отец выпустил только тогда, когда мы подошли к крыльцу.

— У тебя нет повода презирать их.

— Есть. Они слабее.

— Неужели? Ты почти ничего не знаешь, мало что умеешь и при этом ведешь себя по меньшей мере как жрица Ллот. Это опрометчиво, дочь, — голос Дейгуна был, как всегда, тих и спокоен. Мне показалось, что ему грустно.

— Ты...талантлива...но самоуверенна и не в меру спесива, дочь, — голос резанул по ушам резкой сменой тембра, — и поэтому сейчас ты извинишься перед Георгом, — закончил эльф.

— Нет, — я украдкой потерла локоть.

— Да. А я попробую уговорить его тренировать тебя, — Дейгун расслабился и вздохнул.

Я скривилась. Извиняться. Просить прощения. Тьфу. Правда, иначе не выйдет обучения. А не выйдет обучения — я рискую навсегда остаться в Западной Гавани. Выйти замуж, заплыть жирком и навсегда забыть об Андердарке. Бррр. Я ускорила шаг.

-Георг-извини-не-знаю-что-на-меня-нашло, — выпалила я скороговоркой, глядя куда-то за его плечо, потом вздохнула и глянула на старосту как можно дружелюбнее, — ты же будешь меня учить, правда, — и растянула губы в улыбке.

— Э-э...ну ладно, уговорила, — Георг как-то растерянно улыбнулся и махнул рукой.

— Завтра утром приходи. И пораньше, — он промолчал и спросил, — зачем тебе это? Неужели и впрямь собралась вступить в ополчение, а, Серша?

Я пожала плечами:

— Тебе не все равно? Пораньше так пораньше.

А потом началось самое интересное. Стояло промозглое августовское утро. Даже не утро еще, а предрассветные розово-сиреневые сумерки, время когда мир кажется более юным и загадочным чем он есть на самом деле. За сапоги еще цеплялись редкие клочья предрассветного тумана, оседая крошечными капельками. Было немного зябко. На вытоптанном тренировочном поле никого кроме Георга не было.

— Пришла все-таки, — кажется он был удивлен. Странно, с чего бы — сказала же что приду. Пропускать важные события — не мой стиль. Другой вопрос, какие события считать важными.

С тех пор началось мое обучение. Я редко тренировалась вместе с ополченцами. Обычно приемы показывал Георг и с ним же я и оттачивала их. Несмотря на свою болтливость и шутки ни к месту, Георг Редфельд — один из лучших бойцов западной Гавани. Так что толку биться с тем же Бивилом и остальными. Чему я научусь у них? Хотя по началу Георг щадил меня, придерживая удары и соизмеряя силу. Уже потом, с ростом моего мастерства он стал все меньше и меньше сдерживать атаки, заставляя меня драться на пределе возможностей.

Однажды Дейгун заметил, что после очередной тренировки я растираю запястье. Как всегда хмуро и почти безразлично он поинтересовался, что случилось. Как будто я знаю, болит и все.

— Меч? Рубила?

— Что — меч? — я не очень поняла, что эльф имел в виду.

— Я спрашиваю, что ты делала на тренировке?

Я скривилась.

— Рубила...в основном...и что?

— Покажи меч, — Дейгун повертел клинок в руках, пару раз взмахнул и сказал неожиданно: — Он для тебя тяжел.

Вот здрасте. Мне теперь ножиком драться, так что ли? Или прялкой?

— Подожди меня, — и Дейгун куда-то ушел, не дав мне ничего сказать.

Вскоре он вернулся и кинул мне на колени ножны.

— Этот тебе по руке. Посмотри, — Дейгун был как всегда разговорчив.

Я потянула подарок из ножен. Слегка изогнутый темно-серый клинок. Я повертела его в руках — на поверхности металла проступал узор в виде скрученных, перетекающих друг в друга полос. Короткая украшенная бирюзой рукоять резко расширялась на конце, обнимая запястье. Я взмахнула клинком, он показался очень легким после меча.

На обухе ближе к рукояти я увидела с десяток маленьких колец. Я провела по ним пальцем. Гладкие и холодные колечки тихо зазвенели.

— А кольца зачем? Для веселья?

— Не совсем. Ломать чужой меч. Или затупить его.

— Слушай, откуда это?

— Эхо давней войны. Далеко отсюда, — Дейгун, нахмурился, будто вспомнил что-то грустное, и замолчал уже до самого вечера.

* * *

Из воспоминаний Дейгуна Фарлонга:

Со временем Серша выросла в высокую жилистую девушку с гибкими змеиными движениями.

Тонкие черты лица, прозрачные стальные глаза, серые как будто посыпанные пеплом волосы, смуглая кожа. Ее можно было бы назвать красивой, но... Все впечатление портила привычка пристально смотреть на людей, изучающее, слегка наклонив голову к плечу. Как на какую-нибудь диковинную вещь, решая, что с этим можно сделать.

Я ошибся тогда, фатально ошибся с этими книгами. Желая вызвать отвращение — я невольно вызвал интерес моей приемной дочери к дроу. И теперь поздно что-то менять. Ядовитое семя проросло в ее душе и пустило корни. Она мне совсем чужая. Даже нет, неправильное слово. Не чужая — чуждая. Как будто в этом теле живет существо из иного мира. И это существо пытается приспособится и понять законы по которым живут окружающие. Обычно это получается, но в разговорах, в поведении, в реакциях всегда проскальзывает чуждость. Она кажется мне похожей на стилет, который забыли среди столовых ножей. Впрочем, она все равно мне дорога, такой страшной ценой доставшаяся мне девочка.

Когда я думаю, что предстоит моей приемной дочери, мне становится и больно и радостно за нее. Больно потому что она никогда, никогда не сможет найти своего места в мире людей... А радостно потому что она сумела свою слабость превратить в свою силу, свое мягкое уязвимое место — примесь дроукской крови — сделать не своим проклятием и позором, а силой и гордостью.

* * *

Кстати, скоро опять будет эта самая Ярмарка Жатвы. Непонятно правда почему Жатвы, раз ее проводят в начале месяца Хайсан, когда весь урожай еще на полях. Вроде как битва в этот день была какая-то давно, лет двадцать назад.

Вот эта самая ярмарка — моя головная боль с некоторых пор. А если честно — то с прошлого года. Все остальные я благополучно пропустила — нет ну правда, на кой леший мне сдалось весь день толкаться среди потных крестьян, пить медовуху и слушать дурацкие песни чудом забредшего сюда барда. Намного интереснее бродить по окрестностям, исследовать новые тропинки, ставить силки и отрабатывать полученные на тренировках ополчения навыки... хмм...отправки на тот свет разных живых существ, ящеров всяких, жуков-пауков, иногда даже приблудившихся гоблинов.

Что же касается состязаний, то единственное стоящее — это конечно соревнования по стрельбе, правда односельчане и так знают, что в Западной Гавани всего два настоящих лучника — Дейгун и, разумеется, я.

А в прошлом году мне стало интересно, что это за Ярмарка такая, про которую Бивил с Эмми мне все уши прожужжали. Соревнования, приз, возможность показать себя во всем так сказать великолепии. Первые три состязания мы выиграли даже не напрягаясь — стрельба, турнир талантов и состязание плутов — видно в тот раз Тармас был не в настроении придумывать что-то очень уж заковыристое и просто загадывал загадки. А вот с дракой вышел, скажем честно, конфуз. Я знала, что драка проводится в рукопашную с дубинами и без всякого холодного оружия. Правда, никто не сказал, что перчатка со вшитыми кольчужными звеньями считается за кастет. Странные люди — ну как я дубинкой свалю этого борова Моссфельда? Он же выше меня голову почти и в плечах шириной со шкаф.

Красиво получилось — удар — хруст — челюсть сломана — драка выиграна. Но не тут-то было. Брат Мерринг, чтоб ему. Нельзя мол, с кастетом, не по правилам...Ну и все, пропала победа. Я не расстроилась из-за призов, просто обидно было из-за необходимости соблюдать дурацкие правила. В самом деле, не ножом же я его пырнула. А в настоящей драке тоже нужно соблюдать правила, а? Очередность ударов, равное оружие, если противник упал — не добивать его сапогами? Можно, наверное, правда это будет первая и последняя драка в твоей жизни. А еще лучше — попытайтесь объяснить это жуку-бомбардиру или человеку-ящеру. Или ты или тебя. Дерись или сдохни.

На этот раз все будет по-другому. Не зря я весь год допекала Георга рукопашным, именно рукопашным боем. Не зря лазила по Топям с одним охотничьим ножом. Правда, все эти вылазки прибавили мне шрамов столько, сколько их не было за предыдущие несколько лет. Последняя схватка с человеком-ящером вообще чуть не стоила мне жизни. Но не о том речь — я ведь везучая до черта. И в тот раз тоже обошлось, правда по пути домой я умудрилась провалится в болото по пояс. Зато я знаю свои возможности. И потому Уиллу Моссфельду лучше сразу свалить с ринга. Потому, что я хочу его... скажем так... проучить.

Да, это именно то самое слово. А проучить я его хочу за одну давнюю выходку. Добрые люди, конечно, скажут — кто старое помянет, тому глаз вон. Но они забывают продолжение — а кто забудет, тому оба. Я проучу Моссфельда. Да, я злопамятна. Весьма. Просто я не могу забыть то состояние унижения и беспомощности. Я ненавижу беспомощность. Ненавижу состояние, когда ничего нельзя сделать. И я ненавижу людей, которые заставляют меня чувствовать себя так, пусть даже на несколько мгновений. Уилл Мосфельд оказался в их числе.

Это было года четыре назад, вскоре после памятной истории с торговцем из Форта Локке. Ну с тем самым, который чуть не утонул в болоте. Думаете, я ограничилась только одним? Нет, разумеется. Слухи о моих похождениях поползли по деревне. Нет, я не гуляла с односельчанами, но слухи они слухи и есть. Поэтому количество моих любовников, согласно этим слухам, вскоре перевалило за сотню. Ох уж эти люди. Ну вот скажите — какое им дело до моих приключений, а? Однако оказалось, что дело было.

По крайней мере одному.. хмм.. человеку. Именно Моссфельд однажды не побоялся пойти за мной в сторону Топей. Дурак. Думал... А что, интересно, он думал? Не знаю, наверное, что я паду к нему в объятья. Или, тот факт что он выше меня ростом дает ему какой-то шанс? Не знаю...

Я не была готова, не рассчитывала на нападение, дура, и именно поэтому ему и удалось выкрутить мой локоть и прижать меня к стволу. Я хорошо помню каждую трещинку на этом чертовом дереве, теплую шершавую кору, которая царапает щеку. И голос, шепчущий мне в ухо:

— Не рыпайся. Всем даешь, сучка, а я чем хуже...

Горячая рука, торопливо и жадно шарящая по телу, ползущая вниз... Как ты смеешь, тварь... Убью... Вдох сквозь стиснутые зубы...Единственный шанс...Я лягнула его, назад резко и без замаха. Попала по голени и почувствовала как ослабела хватка. Вывернулась из захвата. Шаг в сторону и удар. В пах. Со всей силы впечатать носок сапога в мягкое место. И радость от того, что эта тварь воет в голос от боли. И тут же пришло осознание того, что Моссфельд приговорен. Я убью его. Рано или поздно. Так или иначе. Но не сейчас. Позже, когда он и думать забудет о дурацкой истории с полудроу.

Даже сейчас, вспоминая это, я чувствую...стыд...мерзкое липкое ощущение, что тебя изваляли в дерьме...

Теперь, кажется, пришло время собирать камни и старые долги.

Завтра Ярмарка Жатвы. Завтра я поквитаюсь с Моссфельдом.

Наутро меня разбудила музыка. Веселенькая навязчивая мелодия упрямо лезла в уши, вперемешку с людским гамом. Ептыть! Ярмарка и ...Моссфельд.... Я спрыгнула с кровати и принялась одеваться.

Вниз я сбежала почти вприпрыжку. А там меня перехватил Дейгун.

— А-а, проснулась наконец-то. Сегодня Ярмарка Жатвы. Мне до сих пор кажется странным людская привычка отмечать праздниками совсем не праздничные события... — эльф помолчал, — И меня попросили провести соревнования по стрельбе... Но твои друзья уже ждут тебя ...

"И не только друзья".

— И кстати, на Ярмарку как всегда приехал Гален. Будь добра, отнеси ему меха и забери лук из сумеречного дерева, который я ему заказал.

— Хорошо. Мех в сундуке, да?

Дейгун кивнул.

Я вышла на улицу. На улице стояло настоящее пекло. Слишком жарко для августа. Я сунула мягкий сверток подмышку и пошла к мосту. Возле моста уже переминались мои друзья Бивил и Эмми.

Я кивнула им.

— Ну что, пошли уже.

Эмми затараторила что-то о своих волшебных делах, о том что мы наверняка выиграем Турнир Талантов, потому что она выучила несколько новых заклинаний и все такое. Бивил ей поддакивал. Я пропускала всю эту болтовню мимо ушей. Сейчас меня интересует только драка на Жатву.

Георг был занят разговором. Орлен, один из фермеров. Я прислушалась. Они разговаривали тихо, я уловила только обрывки разговора

— ...отказывается вылезать из земли...

— ...друиды...

— ...позже ... Ярмарка...

Я окликнула старосту:

— Георг! Мы записаться пришли, — пробормотала я, чувствуя себя полной дурой.

— А-а-а, Серша Фарлонг.

— Серша Ах'Д'Харн, Георг. Или у тебя приступы маразма? — я сжала челюсти.

Георг рассмеялся, потом проговорил:

— Значит так, на этот раз без всяких фокусов, Серша. Никаких ножей, кастетов, перчаток, — на последнем слове он сделал ударение.

— Хорошо, хорошо, — я отмахнулась от старосты как от надоедливой мухи, — я тебя поняла.

Припекало солнце. Даже через ткань рубахи оно грело кожу. "Сейчас бы поплавать". Перед глазами встало любимое озерцо в Топях, я почти ощутила на коже обжигающий холод родниковой воды. "Искупаюсь вечером. Сначала Ярмарка".

Ярмарка-Ярмарка. Шумно, пахнет медовухой и жареными колбасками, свежими булочками, сладостями. Вокруг снуют дети, тесными группками стоят односельчане, с лаем носятся дворняги. Все как в прошлый раз.

— С чего начнем? — я обернулась к спутникам.

Бивил замялся.

— Не знаю. С драки, наверное.

"Вот как. Тоже хочет реванша? Или не хочет тратить время впустую?"

— Добро, с драки так с драки, — и я пошла в сторону огороженного веревками квадрата, возле которого как и в прошлый раз, стоял брат Мерринг. Он внимательно и строго посмотрел на меня.

Я скривилась в ответ и закатала рукава рубахи до локтей. Повертела кулаками перед носом священника:

— Видишь? Никаких ножей, кастетов, перчаток. Даже колец и тех нету. Доволен, брат Мерринг? Теперь все по-правилам?

Он вздохнул и указал на бочонок, где лежали тренировочные дубинки. Драка на Жатву началась. Первые соперники, соплячье лет пятнадцати от роду даже и не заметили как оказались на траве. Следующая тройка — тоже. А потом соперники как-то вдруг кончились.

— И где остальные?

— Видишь ли, сегодня удача не слишком улыбается тебе, Серша. Остались братья Моссфельды. Иди, поговори с ними. Разумеется, если ты настроена драться.

Нет, дорогой мой брат Меринг. Я настроена не драться. Я настроена... А впрочем...драка вещь совершенно непредсказуемая. Мало ли что может произойти...

Трое бугаев Моссфельдов переминались с ноги на ногу недалеко от ринга. Завидев нас, они радостно загалдели:

— О-о-о, какие люди. Дейгуновский приемыш, сиротка Эмми и орясина Старлинг. Славная команда, — и они снова в голос заржали. — Не иначе как хотите выиграть, да? А что же ты кастет не прихватила, красотка?

— Уилл? Ты разговариваешь? Ептыть, это настоящее чудо! Хотя когда ты верещишь как боров — тебе больше идет, чесслово, — я улыбнулась. От братьев остро разило медовухой, наглостью и застарелым потом.

В ответ один из Моссведьдов хмыкнул:

— Ну, если ты так хочешь отдохнуть на травке, мы тебе в этом поможем. И кстати. Предлагаю заключить пари. На десять золотых. Кто выиграл — того и золото. Идет?

— Идет. Готовь деньги.

На дороге к рингу Бивил дернул меня за рукав.

— Ставки ведь запрещены, Серша. Это праздник для всех.

— Ага, и для бедных сироток вроде меня тоже. Точнее — для бедных сироток особенно. И если ты будешь держать язык за зубами — то никто и не узнает о пари.

Бивил запустил пятерню в светло-русые, выгоревшие на солнце волосы и печально вздохнул.

— Ну, как знаешь. Только это все неправильно...

Драка. Какие все-таки эти Моссфельды здоровые... Чертовы бугаи. Эмми почти сразу прилегла отдохнуть и все веселье продолжалось без нее. Остались мы с Бивилом. Но меня свалить не так просто как волшебницу. Поймай-ка ртуть ломом. Я кружила вокруг Уилла. Краем глаза я заметила как один из братьев вышел из игры. Второй вроде тоже на подходе — пятиться, вяло отмахиваясь от наседающего на него Старлинга. Пора. Удар в голень, Моссфельд дергается, сгибается, что-то рычит мне... Его висок .. так близко, что я вижу капельки пота на нем... он как раз на траектории удара. Сейчас — рукоятью дубины в кость и из моей памяти сотрется, наконец, то старое дерево... Дубинка медленно и неотвратимо плывет навстречу виску.. и тут я почувствовала, что меня оттолкнул Бивил и со всей дури вмазал Мосфельду в челюсть. Удар предназначенный в висок пришелся Уиллу на запястье. Раздался хруст и вопль. Я увидела как кожу пропорол бело-розовый осколок кости.

"Ай-ай-ай, какой нехороший перелом, однако".

Следующей мыслью было, что Бивил полный баран. Правду говорят — простота хуже воровства. Гребаный герой. Спаситель девиц, твою мать. Я втянула воздух сквозь сжатые зубы и помогла Эмми встать. Вид у волшебницы был совершенно ошалевший. Правда, продолжалось это недолго — как раз до того момента, как к нам подошел брат Мерринг. Поколдовал что-то, помассировал девушке голову, и Эмми опять заулыбалась.

Потом священник обернулся к нам с Бивилом:

— Ну что ж, я могу вас поздравить. Молодцы.

Я кивнула, хотя на душе было погано. Чертов Старлинг. Так все испортить.

Недалеко от продавцов медовухи расположился торговец Гален. Пестрая палатка, два мордоворота-охранника. Все как всегда. Гален, завидев меня, приветственно помахал рукой:

-Ты за луком, да?

— Ага. И шкуры тебе принесла.

— Шкуры это хорошо. Что еще?

— Все пока. Деньги давай. И лук.

— Ишь какая серьезная, — Гален рассмеялся и протянул мне кошель и лук. Я развязала тесемки, пересчитала монеты.

-Ладно, Гален, до встречи.

Впереди я заметила Дейгуна. Подошла, сунула ему в руки лук.

— Вот. Купила.

— Отлично. Участвовать в соревновании будешь? Правила те же.

— Буду. Лук дашь попробовать? — я выжидающе уставилась на эльфа.

Он хмыкнул.

— А ты умеешь настоять на своем, да?

Я пожала плечами.

Дейгун протянул лук:

— Ладно, пробуй. Мишени — вон те десять бутылок. Ну ты помнишь...

Я натянула тетиву, подержала немного, потом по одному отпустила пальцы. Не лук — настоящее чудо.

Напоминать правила еще раз не было нужды. Также как и определять победителя — все десять стрел нашли свои мишени.

Мой приемный отец тихо и довольно рассмеялся.

— Я не зря тебя учил. Абсолютная победа. Умница.

На состязание волшебников, которое все называли Турниром Талантов я смотрела вместе с остальными зрителями. Эмми лихо расправилась с трухлявым бочонком, призвала барсука и устроила маленький фейерверк.

Красиво, конечно, но... Я не очень понимаю магов — все-таки лук или клинок намного надежнее любой магии.

Состязание плутов...хмм... Тармас как всегда пребывал в плохом настроении. Скорее небо рухнет на землю, чем этот старый ворчун перестанет страдать мизантропией. Видимо в очередном приступе этой самой ненависти к человечеству он и придумал стишок про перья. Ептыть... Однако все получилось. Очень кстати оказался мальчишка Кипп — большой "затейник", а на самом деле — мелкий воришка.

Когда мы стояли на сцене и слушали приветственную речь Георга чувства у меня были самые противоречивые — от радости и удовольствия до глухой злобы и обиды на весь белый свет во главе с Бивилом Старлингом. Второе постепенно побеждало и к моменту вручения призов победило окончательно. Кончилось все тем, что, буркнув нечто отдаленно похожее на "я-тоже-очень-рада-спасибо-всем-до-свидания", я подхватила темно-зеленый шерстяной плащ и помятый кубок Жатвы и пошла к дому. Веселиться мне не хотелось совершенно...

К оглавлению

1. Нападение на Западную Гавань

"— И кто тебя только взлелеял...— вздохнул Беломор.

— Сирота я, — вздохнул в ответ и Жихарь".

М.Успенский. "Там, где нас нет"

Меня разбудил запах. Пахло гарью. Еще толком не проснувшись, я вскочила и, на ходу продирая глаза, начала одеваться. Потом выглянула в окно и... Горело сразу несколько домов. Дым уходил в пасмурное предрассветное небо, смешиваясь с облаками. По улице бежали несколько крестьян, а за ними вприпрыжку неслась странная сгорбленная тварь, мой взгляд выхватил ярко-рыжие волосы, стянутые в хвост и какие-то шипы на плечах.

Я застегивала пряжку пояса, когда на лестнице послышался грохот шагов. Я развернулась к двери, выдернув из ножен клинок.

На пороге нарисовались Бивил и Эмми. Оторопели на мгновение. Потом Старлинг шумно выдохнул:

— Дейгун пропал... Мы боялись, что тебя убили...

"Ага, ждите..."

Я сноровисто распихивала по карманам зелья.

— Ну? Пойдем что ли.

Короткий путь вниз по деревянной скрипучей лестнице. В комнате темно, только в окно просачивается бледный утренний свет вперемешку с красноватыми отблесками пожара.

Мы вышли на улицу и тут же, прямо около дома наткнулись на нескольких... память услужливо подбросила мне картинку из прочитанных книг... дуэргаров, серых карликов... Что они здесь делают? Раздумывать над этим философским вопросом у меня не было времени — карлики что-то забормотали и бросились в атаку. Я взмахнула клинком, изогнутое лезвие устремилось навстречу серой, словно присыпанной каменой крошкой, плоти... встретило ее, вгрызлось, вспарывая наполненные кровью вены, отворяя ей путь наружу... Я оглянулась — Эмми плела тонкими пальцами паутину заклинания, Бивил размахивал мечом.

Карлики оказались более серьезными противниками, чем ящеры. Эта чертова тварь умудрилась полоснуть меня по ноге. Не сильно, но неприятно. Черт с ним, идти не очень мешает и ладно, а там вон и брат Мерринг маячит — он и подштопает.

Я задержалась только для того, чтобы обшарить трупы — несколько золотых, зелье и кинжал.

"Какого черта здесь надо дуэргарам?"

Брат Мерринг сосредоточенно колдовал над несколькими ранеными. К запаху гари примешивался острый металлический запах человеческой крови.

— Ногу подлечишь?

Священник поднял на меня светлые сосредоточенные глаза и кивнул. Потом прикоснулся пальцами к ране. Я почувствовала тепло и покалывание, которое вскоре пропало.

— Серша, тебя Георг искал. Он у моста, вместе с ополченцами...

— А ты? Не пойдешь? — я хмыкнула, уже зная ответ.

— Здесь лишком много раненых. Я нужнее им, — печальный голос священника перебил стон и брат Мерринг вернулся к прерванному занятию. Я оглянулась на спутников и мы побежали к мосту.

Возле деревянного моста собралось почти все ополчение Западной гавани.

Георг обернулся к нам:

— Значит так, Серша, нам нужно найти остальных ополченцев. Они где-то в деревне.

"Черт, что всем от меня надо?"

Я скривилась:

— Я тебе что, девочка на побегушках? Пошли кого-нибудь.

— Мост — единственная преграда на пути в деревню. У меня тут каждый человек на счету. Поторопись, а? Потом можешь высказать мне все что хочешь, — и Рэдфельд уставился на меня так, словно хотел просверлить во мне взглядом пару дырок.

— Полегче. Найду я твоих потеряшек.

"Ополченцы, твою мать. Поди по углам попрятались как крысы".

Первый действительно спрятался за сараем и на человеческие уговоры не поддавался. Ну и ладно — всегда есть более... убедительное средство — кулаки. После пары пинков этот горе-вояка поплелся к мосту.

Другие ополченцы оказались понятливее и сговорчивее. Они знали, что им делать. И они понимали, что каждый человек на счету и каждый боец — на вес золота.

А потом я увидела Моссфельда. Уилла Мосфельда. Он сидел, опираясь боком о ствол ясеня, который рос почти на берегу реки. Небо потихоньку светлело, и я увидела, что на рубахе Моссфельда расплывается темное пятно, почти весь живот парня был залит кровью. И еще — сам Уилл тоже был бледный, как полотно...Он хватал воздух посеревшими губами, судорожно и жадно, словно пытаясь пропихнуть в легкие как можно больше... жизни?

Жить торопиться... жадничает... подыши еще чуть-чуть, милый...

Бивил и Эмми приотстали.

Я подошла вплотную к раненому, присела рядом. Прикоснулась рукой к древесной коре и почти прижалась к груди. Между нами расстояние не больше ладони, он чувствует мое тепло. Тепло разогретого дракой тела, запах крови, пота и стали щекочет его ноздри...

"Ты ведь хотел этого, Моссфельд? Хотел?"

— Не рыпайся, сука, — шепчу я на ухо, почти касаясь кожи губами. Растрепанные волосы скользнули по лицу Уилла.

— Что..ты...Позови Мерринга...

— Зачем? Зачем нам Мерринг... разве нам плохо вдвоем? — я откинулась назад и посмотрела в затуманенные болью глаза, провела ногтем по влажной от пота щеке, оставляя на коже длинный бурый след, — Ахх... ты же ранен... Как жаль что твоя рана смертельна, — я чуть наклонила голову к плечу, рассматривая бледное, похожее на маску лицо Моссфельда. Мне было хорошо. Словно где-то в солнечном сплетении свернулась толстая довольная кошка. Она басовито мурчала и выпускала коготки. Краем глаза я заметила как к дереву подходят волшебница и Старлинг. Я вытащила из-за голенища засапожник.

— Выздоравливай... Моссфельд, — и ударила снизу вверх, под челюсть. Длинное узкое лезвие пробило кость, вошло в мозг. Парень дернулся и начал заваливаться вперед, пока не уткнулся лицом в землю.

Мои друзья посмотрели на труп, потом на меня.

Опережая повисший в воздухе вопрос я сказала:

— Он умер, когда я добралась до него.

Эмми и Бивил переглянулись, но ничего не сказали. "И правильно. Это не ваше дело".

В поисках ополченцев мы обшарили всю Западную Гавань и собрались было обратно, к старосте, когда увидели мага. Тармас стоял, окруженный мерцающей защитной сферой. Заметив нас, он крикнул:

— Не подходите, здесь слишком опасно!

Но Эмми не послушала. Зря. Она кинулась в сторону мастера, на ходу вскидывая руки. С ее пальцев сорвалась голубоватая вспышка, потом еще одна.

Противник Тармаса, странное существо с зеленоватой кожей и высокой сложной прической, только рассмеялся и выбросил в сторону волшебницы что-то похожее на жгут темного дымного пламени. Удар пришелся Эмми в грудь. Она упала, отброшенная страшной силой заклятья. В воздухе смешались запах горелого мяса и ее крик. Чужой маг пробормотал что-то вроде "...здесь нет" и ушел. На его месте появилось несколько гигантских пауков.

Я швырнула в мага метательный нож, но лезвие просто...растаяло... вместе с неведомой тварью... Пауки попятились от меня, то ли чуя дроукскую кровь, то ли просто от страха. Я рубила их и мне было на все плевать. В стороны разлетались брызги жидкой паучьей крови, с хрустом ломались суставчатые ноги, отблески пожара гасли в тускнеющих обсидиановых глазах...

Бивил стоял на коленях возле волшебницы, придерживая девушку за плечи. На ее платье виднелась обугленная по краям дыра и в середине ее — темное, красно-черное месиво сожженной исковерканной плоти. Эмми не дышала. "Черт-черт-черт". Я как завороженная смотрела тоненькую струйки крови, которая стекала по подбородку девушки... Вот и все, Эмми... Наверное, я должна была почувствовать что-то. Боль, грусть, досаду в конце концов. Я не чувствую ничего. Бивил поднял на меня голубые глаза, в которых дрожали прозрачные капли. Я присела на корточки и кончиками пальцев закрыла волшебнице глаза. Прощай.

К нам подошел Тармас, злой и расстроенный:

— Глупая девчонка! Я же говорил что здесь опасно, — как будто это я заставила Эмми бежать к нему на помощь, — она была единственной с кем я мог нормально разговаривать в этой деревне, — маг безнадежно махнул рукой и мы пошли обратно к Георгу.

Ветер швырял в лицо обжигающий запах пожара вперемешку с ароматом летней травы, через который побивался сырой запах реки.

Староста ждал нас на пшеничном поле возле моста. Там же собралось и все ополчение Западной Гавани. Дейгуна нигде видно не было.

Мы стояли на поле и смотрели как приближается к нам редкая цепочка дуэргаров и тех странных шипастых тварей с рыжими волосами. Время вдруг стало тягучим, словно льющийся мед, а потом снова обрело свое обычное течение и карлики оказались совсем рядом. Мой первый настоящий бой. Ептыть, если бы я знала сколько мне их уготовано впереди .... Я мало что помню о том бое... То есть нет, не так... помню-то я многое, но... это как будто отдельные картинки, как перепутанные ветром листы разорванной книги. И звуки...Картинки мелькают перед глазами, звук рвет нервы и бьет по ушам, и взгляд выхватывает перекошенное от боли лицо ополченца, мой крик, чью-то руку с мечом, звон колец на обухе ятагана, липкие капли чужой крови на моем лице.

Острая боль где-то в боку, чувство жжения на скуле.

А потом вдруг все закончилось. И вместо страшных живых врагов на пшеничном поле, ставшем смертным, остались только трупы серых карликов, мертвые шипастые твари и несколько ополченцев, для которых этот бой стал последним.

Я заметила брата Мерринга. Серое от усталости, осунувшееся лицо. Тепло, переходящее в покалывание... Мда, нерадостный вышел рассвет, жрец Латандера. Хмурое низкое небо, плотно обложенное рваными злыми тучами. Рассеянный, какой-то неживой свет и тишина. Словно звуки тоже умерли или испуганно попрятались, затаились в своих логовах... Тишина эта терзала слух. Она казалось какой-то ненужной... неправильной... лишней.

Я была рада, когда эту тишину расколол голос Дейгуна.

— Серша. Подойди ко мне, — как всегда спокойный голос эльфа. Как будто не было тяжелого боя. Как будто не пришли сюда странные твари. Как будто...

Дейгун помолчал немного.

— Знаешь, мне жаль, что Эмми погибла. Она была очень талантлива.

Я усмехнулась краешком губ.

— Я это переживу.

— Хорошо, — Дейгун зачем-то провел пальцами по тетиве, — значит, ты понимаешь всю тщетность оплакивания утраты.— Я знаю, что искали твари в деревне, — добавил эльф после короткой паузы.

"Что?"

— Искали? Откуда ты знаешь, что это не набег? — я почувствовала, что сама не верю в то, что говорю. Набег — это орки...Я помню один из таких набегов, в раннем детстве... Но серые карлики...и эти рыжие шипастые... как их...блейдлинги, так вроде священник сказал...

— Уж знаю. Георг допросил одного из раненых. Они пришли не просто так, они пришли за определенной вещью. И я знаю, что это за вещь.

Я облизнула сухие губы. "Пить хочется". Эльф заметил жест и молча протянул фляжку.

— Мне нужно чтобы ты кое-что принесла из руин, дочь, — голос Дейгуна поменял тембр. Теперь в нем не было и намека на сожаление и сострадание. Только сосредоточенность.

Эльф вытащил из ножен кинжал.

— Слушай внимательно. Эту вещь, серебряный осколок, я спрятал здесь...

— Осколок?

— Да, осколок. Осколок меча, кажется. Мы с братом нашли несколько таких осколков... после войны, — по лицу эльфа скользнула какая-то тень, но он справился с собой и продолжил, — я прятал его в руинах вот здесь. Дейгун присел на корточки и острием набросал прямо на земле примерный план места.

— Помнишь те руины с колоннами? Я еще запретил тебе ходить туда? — эльф внимательно посмотрел на меня. Я отвернулась и сделала вид, что меня очень интересуют краски на рассветном небосклоне. Разумеется, я ходила к тем развалинам.

Дейгун кинул мою сторону быстрый сердитый взгляд.

— Карта здесь, дочь, — он постучал по земле кинжалом, потер переносицу и продолжил.

— Ну вот, зайдешь внутрь и иди в правый коридор. В самом конце — комната. Там все обвалилось, но осколок я спрятал под алтарем. Каменная такая плита с резьбой, не пропустишь.

— Хорошо. Я все сделаю.

— И вот еще что. Я не хочу, чтобы ты шла туда в одиночку. — "Ой как интересно. Неужели беспокоится?"

— Поэтому... Бивил, я хочу, чтобы ты сходил с Сершей до развалин.

"Ой, ептыть... А Бивил-то мне зачем?"

— И...поторопись, дочь, — Дейгун поднялся.

* * *

Топи встретили нас негостеприимно. В свете наступившего утра они выглядели чужими и неприветливыми. Странно.

На всех горе действует по-разному — кто-то каменеет, запрещая себе думать, вспоминать дорогое существо, отрезая боли путь до тех пор, пока милосердное время не сотрет из памяти отраву слов, запахов, образов... Или пока не свершиться месть... Вот тогда можно приоткрыть дверцу на чердак... И вспомнить, и оплакать. А кто-то наоборот начинает болтать-болтать-болтать, стараясь потоками слов смыть с души боль. Каждый по-своему... Но болтовня Бивила меня раздражает. От того, что он громогласно грозиться выпустить магу кишки Эмми не вернуть. И от того, что он корит и проклинает себя волшебница тоже не воскреснет. И уж совсем не помогут его похвалы и сто раз повторенные рассказы об их совместных детских проказах.

Я тихо шла по чуть пружинившей под ногами почве. Позади двигался Бивил. Точнее он ломился вслед за мной, так, что мне казалось на этот шум должны сбежаться все окрестные ящеры и прочие любители парной человечинки.

Тьфу, черт. Сглазила. На дороге я заметила совсем свежий след. Трехпалая лапа с неплохими такими когтями. Обладателя их я увидела почти сразу. Ящер стоял на дороге и к чему-то прислушивался. "Чертов Старлинг". Я свернула с тропки в сторону. Следом захрустел раздавленными ветками Бивил. "Зачем, ну зачем Дейгун навязал мне это в спутники? Зачем?".

В таких вот размышлениях мы и дошли почти до развалин. А затем... Бивил вдруг что-то крикнул и побежал вперед... там стояли несколько ящеров. Вот черт. Так вляпаться. Сейчас мне действительно понадобиться помощь Старлинга. Правда, не будь со мной этого увальня — я, пожалуй, была бы уже в деревне... Но так или иначе мы ввязались в драку. Бивил рьяно размахивал двуручником. Я добивала раненых. Незачем лезть в схватку очертя голову. Сейчас, по крайней мере. Кто его знает, что нас ждет в руинах, судя по тому количеству ящеров, что тут обретаются. Мда.

Когда мы добрались, наконец, до руин, желтопузых чешуйчатых обитателей в Топях заметно поубавилось. Я толкнула тяжелую дверь и мы вошли внутрь. На стенах, в проржавевших от времени креплениях горели несколько факелов, озаряя коридор дрожащим красноватым светом. Пламя колебалось, подчиняясь легкому касанию пальцев сквозняка. "Странно...в прошлый раз никаких факелов не было". Мусора на полу тоже почти не было... происходящее стало нравиться мне все меньше и меньше. Руины были обитаемы. Ну, если и не обитаемы, то в них кто-то частенько бывает...

Подтверждение моим мыслям пришло довольно скоро. И подтверждение неприятное — мимо уха со свистом пролетела стрела, чиркнула по стене, и пропала. Я прыгнула вперед и в сторону, как учил Дейгун. Недалеко должен быть стрелок. Точно. Ящер. "Да сколько ж вас?" Короткая схватка и еще один чешуйчатый гад отправляется в свой болотный рай. Позади меня тихо — кажется, Старлинг прирезал очередного желтопузого бедолагу.

Правый коридор. Вроде тихо. Медленно идем вдоль стены. Приоткрытая дверь, за ней — ящеры. Шипящий голос нараспев читает слова. Обрывки то ли разговора, то ли молитвы. Какой-то Каменный бог... "Молитесь, значит. Хорошо". Я потянула дверную ручку на себя, но меня опередил Бивил. Оттер меня плечом от двери и прошел первый, закрывая меня собой. Завизжали несмазанные ржавые петли.

Эти твари, услышав скрип двери, развернулись и кинулись на нас. Скопом. Я дернула Старлинга за пояс — обратно в коридор, и мы встали по обеим сторонам двери, прижимаясь спиной холодному камню.

Рептилии выбежали в коридор. То есть они попытались выбежать, но, увы... Слишком мало шансов у покрытой чешуей плоти устоять против острой, вечно голодной стали... Там они и издохли. Я выдохнула и опустила клинок. Вроде все. Осталось взять этот осколок и можно возвращаться домой. Я шагнула открытую дверь, осторожно переступая через окровавленные тела...

Следующим что я ощутила, был обжигающий холод. Ледяная стрела пролетела мимо, оставив инестый след на волосах. Шаман! Конечно, мать его шаман!! Потом я почувствовала удар в плечо и оказалась на полу. Сверху на меня упала какая-то плетеная ерунда. Оказалось, Бивил оттолкнул меня за груду ящиков или пустых корзин и бросился разбираться с шаманом. Сам. "Чертов герой".Я, матерясь в голос, выбралась из-под завала и поспешила Старлингу на помощь. Правда эта помощь ему не понадобилась. Раненый, но донельзя довольный он стоял возле трупа старого ящера-шамана и улыбался. Я молча протянула ему склянку с зельем.

Оглянувшись по сторонам, я увидела эту самую каменную плиту, о которой говорил Дейгун. Она действительно была почти полностью покрыта изящной резьбой, которая изображала сцены охоты и войны. Я провела пальцами по прохладной поверхности, по крошечным, тщательно прорисованным фигуркам и решила, что как только все успокоиться — непременно вернусь сюда и рассмотрю этот алтарь поподробнее... Я так и не увидела больше этого камня...

Основание алтаря было завалено мелкой каменной крошкой и еще каким-то мусором. Я потихоньку разгребала эту кучу, ругаясь, что Дейгун не нашел места получше, где спрятать "сокровище". Наконец моя рука наткнулась на какой-то сверток. Я вытащила его к свету и развернула промасленную кожу. На моей ладони лежал кусок серебристого металла примерно с ивовый лист длиной и шириной в пару пальцев. Он мягко сиял в свете факела. Не отражая красноватый отблеск огня, а именно светясь изнутри своим собственным светом. Приглушенно-льдистым, больше всего похожим на мерцание звезд. И еще осколок был чуть теплым и слегка покалывал ладонь.

Я завернула осколок обратно в кожу и сунула в потайной карман. Потом окликнула Бивила:

— Идем.

Он тут же развозмущался, мол и из-за этой ерунды мы своими жизнями рисковали и все тому подобное.

На обратном пути нам сильно повезло — мы никого не встретили. Почти. Только вдалеке мелькнула шершавая хитиновая спина паука, но мы тихо прошли мимо. Я торопилась обратно к Дейгуну — не терпелось разделаться со всей этой историей и отдать осколок.

Вот и окраина деревни. И Дейгун. Эльф стоял и смотрел, как мы выходим из зарослей. Молчал. Я поняла, что стоит он здесь уже достаточно долго — переминается, вертит головой по сторонам. За прошедшее время я успела хорошо изучить своего приемного отца, что бы различать его настроение.

— Наконец-то, — Дейгун подошел ко мне. Бивил, потихоньку отошел в сторону и двинулся к дому. Напоследок он сказал, что, мол, от Дейгуна у него мороз по коже. Нашелся тут тонко чувствующий.

— Вот, я принесла, — я протянула было осколок эльфу, но он отвел мою руку.

— Слушай меня очень внимательно, — что-то в голосе Дейгуна заставило меня насторожиться. Я никогда не слышала в нем таких болезненных ноток.

— Я хочу, чтобы ты... — он замолчал, посмотрел в сторону и только потом продолжил, — я хочу, чтобы ты как можно скорее покинула Западную Гавань.

"Я? Что? Почему?"

От неожиданности я могла выдавить из себя только по-детски глупый вопрос:

— Почему?

Дейгун невесело усмехнулся, качнул головой.

— Я хочу чтобы ты отнесла осколок в Невервинтер. Там живет мой единокровный брат. Дункан. Покажешь осколок какому-нибудь умному человеку. Лучше магу.

— Но почему я?

— Потому что... Потому что ты похожа на Эсмерэль...на Эсмэр. У тебя также дорога горит под ногами. И еще — я не уверен, что твари не вернуться сюда, поэтому и не иду с тобой.

Сказать, что я была ошарашена — значит не сказать ничего. Ощущение, что на тебя вылили ушат холодной воды вперемешку с нерастаявшим льдом. Я, конечно, думала о том, чтобы отправиться в путешествие, но вот так? С кандачка? А не прогуляться ли тебе до Невервинтера, дорогая?

А почему бы и нет. Сколько можно сидеть на эльфийской шее. Пора и своими ножками топать. И до Невервинтера и дальше. В конце-концов, Дейгун сделал для меня все что мог... Хотя... Честно говоря, мне было до слез обидно. Та-а-к. Стоп-стоп-стоп. Вряд ли мой приемный отец решил вот так от меня избавиться. Непохоже. Пусть односельчане и считают его сухарем, но... нет... Он никогда не обижал меня. Более того, он позволил мне стать той, кем я являюсь сейчас. Не стал ослаблять меня чрезмерной опекой, этим гребаным сюсюканьем "ах доченька.. ты не ушиблась?.. почему ты грустная?.. тебя никто не обижает?" И все такое. Не сделал меня покладистой крестьянкой. Он просто позволял мне находить свою дорогу в этом мире и по возможности помогал на этом пути. Помогал? Пожалуй, да. Прикрывал мою спину, внимательно следил, как я справляюсь. Я думаю.. нет, я просто знаю, случись со мной что-нибудь такое с чем я не смогла бы справится сама, он был бы рядом...

Дейгун обернулся на меня и тихо сказал:

— Пойдем. Дома договорим.

До дома мы шли молча.

Зашли в прихожую, прошли в комнату. В наступивших сумерках только догорающий камин бросал теплые красно-оранжевые блики на пол. Дейгун сел в кресло. Я устроилась на полу, прислонившись спиной к стене и подтянув колени к груди. Мы все так же молчали.

— Серша... мой брат Дункан... Мы давно не виделись... — приемный отец замолчал.

— А что с ним не так?

— Не случись всей этой истории, ты никогда бы о нем не узнала.

Дункан потер виски.

— Знаешь, сейчас тебе лучше поспать. Утром поговорим.

А ведь он прав. Несмотря на мандраж и обиду я хочу спать. Какой чертовски длинный день. Да. Чертовски. Я почувствовала, что под веками как будто насыпано песка. Я плюхнулась на широкую, застеленную мягкими шкурами лавку, только стащив сапоги и доспех. Свернулась калачиком и уснула. Вопреки всему — ни убиенные карлики, ни зеленокожий маг, ни Эмми мне не снились. Я как будто провалилась в темный колодец. Вынырнула я оттуда только перед рассветом, в серых сумерках. Первое что увидела — тонкий профиль Дейгуна. Эльф все также сидел в кресле и смотрел на огонь. Услышав, что я зашевелилась, он не оборачиваясь проговорил:

— А-а, уже проснулась... Иди сюда, — Дейгун поманил меня.

Подойдя поближе я увидела у него на коленях карту. Эльф поднял на меня глаза.

— Смотри. Тебе нужно дойти до Хайклиффа, через Форт Локке и "Плакучую иву". В Хайклиффе садись на корабль. Если получиться — на "Двуглавый орел". Его капитан — Флинн, мой старый друг. Он и довезет тебя до Невервинтера, — он ногтем прочертил извилистую линию.

Я провела ладонями по лицу, стирая дрему.

— А по суше нельзя разве?

— Можно, но тебе стоит сбить возможную погоню со следа. Им легче будет идти за тобой по твердой земле. На море они потеряют след.

* * *

Из воспоминаний Дейгуна Фарлонга:

Все эти годы я надеялся. Надеялся, что новой войны не будет. Что зло навсегда сгинуло в недрах болота. Напрасно....

Всю прошедшую ночь я рисовал карту. Старался припомнить все подробности, какие только можно. Я понимал, что в топях она знает каждую кочку, но не мог ничего с собой поделать и на пергамент ложились все новые и новые подробности предстоящей ей дороги. Черт меня возьми, я отправил мою девочку навстречу судьбе.

* * *

Хмм... Я столько раз представляла себе, как я покидаю Западную Гавань и отправляюсь навстречу приключениям. А вот сейчас мне как-то не по себе. От будничности и обезоруживающей реальности происходящего. От того, что все это — правда, что игры кончились, что там, за поворотом дороги меня ждет совсем другая жизнь.

"Ох, ептыть, как высокопарно получается. Нда... Пойду собираться".

Я поднялась наверх. В комнате царил извечный беспорядок. Я откинула крышку сундука, вытащила оттуда несколько зелий, аптечку, кремень с огнивом и запасную тетиву. Сняла со стены лук, оплетенные берестой плечи которого выгибались назад. Колчан со стрелами. Что еще? Ах да. Смена одежды. На столе лежала сброшенная после праздника куртка. Кубок и плащ Жатвы я тоже сунула в сумку.

В кухне, пошарив по полкам, я добавила к содержимому сумки флягу с водой, несколько кусков вяленого мяса и сыр. Вот теперь, пожалуй, и все.

Дейгун ждал меня в прихожей. Он придирчиво оглядел меня с ног до головы и, видимо, оставшись доволен результатом, кивнул.

Дойдя до окраины деревни, эльф повернулся ко мне и сказал:

— Мой брат, Дункан, живет в квартале Доков. Он держит там таверну "Утонувшая фляга". Скажешь ему, что пришла от Дейгуна Фарлонга. Он поймет, в чем дело...

Следопыт поежился, словно от холода. Казалась, что он хотел что-то добавить, но в последний момент передумал.

Я улыбнулась. Улыбка вышла какой-то кривой и невеселой. Она больше смахивала на ухмылку или оскал:

— Пойду я... до свидания, Дейгун

— До свидания, — эхом отозвался эльф, — Доброй дороги...

Пройдя несколько шагов, я оглянулась на притаившуюся в Топях деревню, махнула на прощание Дейгуну и пошла к зарослям.

* * *

Из воспоминаний Дейгуна Фарлонга:

Я смотрел, как она уходит из Западной Гавани. Собранная, подтянутая, спокойная. Лук за спиной, ятаган на поясе. Дорожная сумка. Я слишком хорошо помню как она оглянулась напоследок, обвела взглядом деревню. Вскинула руку в прощальном жесте и шагнула в лес. Скользнула между спутанными утренним туманом деревьями, так, как болотная гадюка раздвигает высокую траву. Вот только что она стояла здесь, моя девочка, и... Ее и след простыл. И только деревья, шелестя на ветру листвой, разговаривают о чем-то своем.

К оглавлению

2. Путь до Невервинтера

"И когда дороги сомкнуться в кольцо

Как ты выйдешь на правильный свет?"

Наутилус Помпилиус. "Живая вода"

Я шла по Топям и не могла отделаться от ощущения, что Дейгун чего-то недоговорил. Чего-то очень важного или...или очень болезненного. Черт возьми, умом я понимала, что нужно обидеться на такое вот отношение — "поди туда — не знаю куда", но... слишком тихим был его голос, слишком медленно эльф говорил, как будто каждое сказанное слово норовило умереть еще в горле. Ладно. Что попусту гадать — доберусь до его брата и... может он окажется разговорчивее.

Я вышла к "Плакучей иве" самым коротким путем. Несколько раз я уже бывала здесь и хозяин постоялого двора, Йорик, был мне знаком. Отдохну, узнаю последние сплетни — и дальше в путь, до Форта Локке.

Мое внимание привлек шум. Ссора. Подойдя ближе, я увидела четверых. Один из них — коренастый наголо бритый дворф и трое других, по виду настоящая шпана.

— Слушай ты, гребаный коротышка, — начал один из них, остроухий полуэльф, поигрывая в руке ножом, — или платишь или...

— Или? — басовито осведомился дворф.

— Или ты улетишь в болото и тебя ни один сраный следопыт не найдет

"Вот хрень. Чего они на дороге-то разборки устроили? Никак эту шайку-лейку не обойти".

Я хмыкнула:

— Эй, не слишком ли круто втроем на одного дворфа? — вот кто дергал меня за язык?

— А тебе че надо, а? От тебя болотом за весту прет, красотка... Двигай давай отсюдова, — один из хулиганов ленивой вальяжной походкой двинулся ко мне. Я вытянула из ножен ятаган.

— Ой... ты меня напугала, — начал кривляется парень, но свою речь он не закончил. Дворф решил не оставаться в стороне от всеобщего веселья:

— Эй, молокососы! С настоящим бойцом справится не смогли, так к девчонке полезли? — и дворф воинственно замахал кулаками, — Если вам слабо, малявки, так дружков позовите. Сравняйте шансы.

"Вот только драки мне не хватало для полного счастья".

— Валил бы ты, милый, в ... — я не договорила. Остроухий гаденыш прыгнул ко мне, я отмахнулась клинком, отпрыгнула в сторону. Мелкий не отставал, паясничал, играл ножом. Лезвие рассыпало блики. Впрочем, наши пляски на болоте закончились вполне закономерно — его перерезанной глоткой.

Я встряхнула ятаганом, с клинка сорвались тяжелые алые капли. Дворф отдубасил кулаками одного из нападавших, второй уже сноровисто пылил по дороге, подальше от трактира.

Я обшарила труп, но ничего кроме пары золотых не нашла.

Тем временем дворф решил проявить вежливость. Он хмыкнул, кашлянул и огладил заплетенную в косу бороду:

— Ну, будем знакомы, что ли... Меня зовут Келгар. Келгар Айронфист. Хорошая драка была, жаль только что они за оружие схватились.

Я пожала плечами. "Как напали, так и сдохли".

— Серша Ах`Д`Харн.

— Ахдх...Ахадер...Адхар... — поперхнулся он что ли?

После третьей попытки дворфа сказать мое имя я смирилась:

— Просто Серша Харн.

— Ну вот теперь понятно, а то и не выговорить, имечко-то, — дворф еще раз огладил бороду и сказал, — Такое знакомство надо отметить. Я угощаю, — и мы пошли к дверям.

У Йорика мы заказали кувшин темного пива и целое блюдо разной закуски — вяленой рыбки и сыра. Дворф оказался весьма разговорчив:

— Понимаешь, я ведь вовсе не собирался их убивать. Так поразмялись бы, помахали кулаками да и пошли вместе выпивать. А они за оружие... — Келгар, кажется, был искренне опечален.

— Подраться любишь? "Тоже мне занятие".

Он отхлебнул пива:

— Ну я... Да я люблю драться. И стараюсь научиться драться еще лучше. Я горжусь тем, что принимаю удары и бью в ответ, так что противники разлетаются по углам, как табуретки, — дворф залпом осушил кружку. — Я собственно и путешествую по Берегу Мечей за этим — за драками то есть. А теперь вот думаю до Невервинтера добраться...

Я навострила уши. "До Невервинтера?! Как все кстати...Или некстати... Слишком уж гладко выходит, слишком хорошо. Ладно. Посмотрим".

— ... там дом есть такой специальный, ну где обучают драться. При храме Тира.

— Монастырь что ли? Ты в монахи собрался, Келгар? — от неожиданности я чуть не подавидась пивом.

Тот важно кивнул:

— Ну да, там принимают всех кто хочет научиться как следует драться. Видел я однажды как дерутся эти...монахи... Водохлебы-задохлики. А как они меня в окно выкинули, когда я им сказал, чего это они, мол, добрым элем брезгуют?! Просто выкинули и все, а перед этим еще и барную стойку мной вытерли! Вот это дело. После этого я понял, что хочу быть таким же, что в этом смысл моей жизни.

"Ущипните меня. Монах-дворф. Вот как, оказывается, постигают смысл жизни — через выкидывание в окно".

— В чем смысл? В вылетании в окно?

— Да нет же. В том, чтобы уметь также как они драться.

— А-а-а, понятно,— протянула я с видом знатока.

Дворф пошел к стойке за очередным кувшином пива, когда дверь с треском распахнулась, едва не слетев с петель. На пороге стояли... мать моя... блейдлинги. Один из них завопил что-то похожее на "Калак-Ча!" и махнул мечом в мою сторону. "Щас я тебе покажу и калакчу, и саранчу, сука ты рыжая". Дворф швырнул в подбегающую тварь пустым кувшином и схватился за топор.

Драка подхватила нас, закружила в своем горячем танце по залу таверны... Скоро все было кончено и о нападении напоминали только несколько трупов шипастых тварей. Как назло, ни золота, ни чего-нибудь ценного, у них не было. Я только закончила обыскивать последнего покойника, как раздались крики "Помогите, наверху еще есть". Кричала женщина, средних лет дамочка в светлом платье. Она подбежала к нам, схватила меня за рукав и принялась причитать, что мол, ее муж остался наверху, и его непременно убьют, и что она останется без кормильца, а дети — сиротами и все в таком духе. Я попыталась отодрать ее пальцы от куртки, но не тут-то было. Тетка вцепилась как изголодавшийся клещ и вопила не переставая, пока я не кивнула:

— Да найдем твоего мужика, найдем. Только скажи — деньги у тебя есть? Задаром — не пойду.

Она закивала, соглашаясь.

— Есть, конечно есть. Я... Я заплачу, только спасите Зачана.

"Зачан — это, наверное, муж, ага".

Дворф не преминул пробурчать, что он все это не ободряет:

— Между прочим, эти твари за тобой пришли.

Я пожала плечами, уже поднимаясь по лестнице:

— А я их, кстати, не звала...

* * *

Из воспоминаний Келгара Айронфиста:

Не понравилась мне эта полукровка. Куда ж это годиться — людей как баранов резать? Орки там, гоблины — совсем другое дело. А дурака-то возле "Плакучей ивы" за что? И опять же — деньги со всех вытрясать. Ни чести, ни благородства. Одно слово — полудроу. Тьфу.

* * *

Наверху действительно порезвились и блейдлинги и дуэргары. Прямо перед входом на второй этаж валялся труп постояльца. Чуть дальше — еще один. Я перепрыгнула через тело и дернула на себя дверь первой попавшейся комнаты. Пусто. Если не считать серого карлика. Правда, его тут же располовинил дворф.

Еще несколько комнат. В одной из них мы и нашли злосчастного супруга. Мужик прятался под кроватью. "Ептыть, герой...". Вытащить его из "безопасного" убежища было целой проблемой, пока за дело не принялся Келгар. Он просто выдернул Зачана из-под кровати за ногу как пробку из бутылки. Пробурчал ему что-то одобряющее и мы пошли вниз.

Когда мы сдали несчастного героя на руки супруге и я пересчитала полученные за его спасение монеты, Келгар прокашлялся и сказал:

— Слушай, я давненько так не веселился. И что-то мне подсказывает, что ты просто притягиваешь неприятности. Так что нам предстоит еще много драк впереди.

— Нам?

— Ага, я думаю, что нам стоит путешествовать вместе. И веселее и драться, опять же, сподручнее. Хотя, надо признать, кровь ты пустить слишком уж любишь. Правда, по-мне, так лучше кулаки размять, а потом вместе выпить доброго эля, — дворф хмуро посмотрел на меня. Я безмятежно улыбнулась.

"Если я сейчас откажусь — будет подозрительно выглядеть".

— Ну ладно, только не заставляй себя ждать — я пожала плечами.

Дворф бодро закинул на плечо мешок с пожитками и басовито уверил меня, что уж кого-кого, а его-то, Келгара из клана Айронфистов, ждать не придется.

В голове у меня вертелся один-единственный вопрос. "Кто или что такое калак-ча?".

* * *

Форт Локке теперь навсегда связан в моей памяти с тошнотворно-сладковатым запахом мертвечины. Стоит кому-то произнести эти два слова, как перед моим мысленным взглядом встает залитое больным бледно-зеленоватым светом полной луны огромное кладбище, синевато-черные тени на покосившихся надгробиях, перестук костей и волна едкой, забивающей ноздри вони от оживших мертвецов. А еще — разветвленные коридоры склепов, неожиданно обширных, уходящих под землю, призрачно-голубое пламя на вытянутом алтаре и жреца в расписной лакированной деревянной маске с тонким вытянутым подбородком. Его глухой, будто идущий из-под земли, голос и послушные его приказу мертвые тела.

Ах да, чуть не забыла, в окрестностях Форта мы с Келгаром спасли Нишку.

А случилось вот что.

Тифлинг, как потом выяснилось, умудрилась пробираться в окрестностях военного форта под прикрытием зелья невидимости. То ли зелье оказалось паленым, то ли Нишка не рассчитала время, только вот пришлось ей драться с патрулем. А патруль — четыре здоровенных жлоба. Так что никакой драки не вышло.

Солдаты стояли тесным кружком и толкали стоявшую в центре девушку. Причем сил не жалели — тифлинг от каждого удара почти падала. Нужно сказать, что стражники при этом радостно вопили на всю округу, ржали в голос и отпускали похабные шуточки насчет хвоста и рогов. Можно подумать, что они баб сто лет не видели. Или так тифлингу обрадовались? Не самое приятное зрелище. Можно пройти мимо, можно ввязаться.

На всякий случай я вытащила из налучи лук. Уперла его одним плечом в землю и натянула тетиву. Под пальцами довольно загудела сыромятная струна. Келгар молча покосился на меня. Как будто в первый раз видит. Потом дворф все-таки не выдержал.

— Мы что, будем спасать тифлинга, девочка? — прозвучало это как будто я сейчас, прямо на его глазах, собираюсь сожрать мертвую козу и приглашаю его присоединится.

— Не знаю...возможно.. А возможно мы просто перебьем стражников и отберем их барахло, — вполголоса пробормотала я.

Наш содержательный разговор имел все шансы затянуться до вечера, но стражники решили нас прервать.

— Эй, парни, смотрите-ка, — завопил один из них, судя по хорошим доспехам, командир патруля. — Кажется, мы нашли еще разбойников. Не иначе, как твои приятели, а демон? — и обернулся в сторону тифлинга. Та упрямо замотала головой:

— Неправда, я с ними не работаю, я же говорила. Отпустите, я вам ничего не сделала, — в голосе ее сквозило неприкрытое...отчаяние.

— Ах, конечно, мы так и поверили демону. И паре ее дружков — какому-то вонючему дворфу и сучке с луком, — командир не скрывал куража. — Да ты не бойся, девочка, солдат ребенка не обидит.

А вот не стоило тебе пасть раскрывать, тварь. Потому что сейчас ты умрешь. Я вытащила из колчана стрелу. Бронебойную. С узким, как игла, граненым наконечником. Уперлась ладонью в спинку лука и потянула тетиву спокойным плавным движением, увидела как стрела уходит в горло солдату, между краем шлема и латным воротником, и разжала пальцы. По наручу щелкнула спущенная тетива.

— Что-о-о? Щас вы за вонючего дворфа ответите! Никто меня так не оскорблял, — Келгар перехватил топор поудобнее и устремился вперед, к стражникам.

Вот черт. Понесло его. Что придурь — я и так расстреляю их на подходе. Четвертая стрела ушла в полет. Келгар обиженно добивал единственного оставшегося на его долю стражника.

— Уфф, девочка, я только разогрелся, а они все померли, как же так можно. С тобой и подраться как следует не получается — ты ж чуть что и за лук. И все, готово стадо ежиков, — дворф, кажется, всерьез расстроился.

Я молча пожала плечами. Отвечать на его тираду не было ни желания, ни смысла, по большому-то счету. Если он привык крошить черепа, то я предпочитаю разбираться с врагами издалека, если есть такая возможность.

В стороне растерянно переминалась с ноги на ногу спасенная. Молчала, размазывая по лицу кровь из разбитого носа и стараясь улыбнуться. Почему-то я почувствовала к ней симпатию. Не знаю, хватило ли бы у меня сил улыбаться в такой вот ситуации. Нет, скорее всего. Другой вопрос — хрен вам я окажусь в такой заднице.

— Ты кто? И чего они к тебе прицепились? — надо же с чего-то начать разговор.

— Я — Нишка. Я вообще не думала здесь задерживаться. Хотела проскользнуть мимо...ну ты же заметила... я тифлинг, а таких не любят... ну и купила зелье невидимости, — она замялась.

— Ага, а оно оказалось паленым, так? — я усмехнулась. Помню, как меня здорово подвело зелье лечения, впервые сваренное Эмми. Шрам остался до сих пор.

— Девочка, ты что, совсем одурела?! Верить тифлингу? Тифлингу?!! — дворф выплюнул это слово, как самое черное подсердечное ругательство.

— Ты что, не знаешь — стоит тебе отвернуться на миг и этот чертов полудемон всадит тебе нож в спину, — Келгар чуть слюной не поперхнулся от возмущения.

— Ну да, конечно, а все дворфы — вонючие пьяницы. Только и думают — кому бы башку разбить, — Нишка за словом в карман не лезла.

— Та-а-ак. Заткнулись оба, — их глупая перепалка начала мне надоедать. Тем более, что я пока не решила, что делать с демоненком.

— Скажи, Нишка, что теперь? Куда ты пойдешь? — самый насущный вопрос, который тревожил меня сейчас.

— Я... эээ... не знаю... вообще-то я хотела пойти с вами. Ну, я могу быть тебе полезна, — она почесала в затылке и замолчала.

— Неужели, — я приподняла бровь и обратилась в слух. Это уже интереснее. Посмотрим-посмотрим.

— Ну я сумею уговорить замок открыться или снять ловушку...или украсть что-нибудь, — брякнула Нишка и чуть не подавилась собственным языком, — ну я же не тебя имела в виду. Я только у чужих ворую... Я... я... я правда не буду... — воришка кажется запуталась окончательно и замолчала, усиленно изучая носки сапог.

— Добро, — я промолчала немного, — но если я чего-то недосчитаюсь, ты не недосчитаешься...головы. Я выражаюсь понятно, Нишка?

Тифлинг прикусила губу и закивала.

Я оглядела Нишку и тихонько фыркнула:

— Ты так и пойдешь?

Сказать, что одежка воровки была в беспорядке — не сказать ничего. Скорее это было похоже на ворох драных лоскутков, изрядно перепачканных кровью.

— Нет, тут должны быть мои вещи. Не могли эти жлобы утащить их далеко, — и Нишка огляделась.

— Вижу, — радостно взвизгнула она и убежала куда-то за кусты.

Я равнодушно пожала плечами и тоже осмотрелась. Итак. Что мы имеем? Четыре трупа. Начнем, пожалуй. Я подошла к ближайшему. Солдат лежал на животе, уткнувшись проломленной головой в землю. Под трупом собралась приличная темно-красная лужа, которая уже начала застывать. Я пошарила по поясным сумкам. Пусто. Начала переворачивать парня на спину. Чеерт.. тяжелый-то какой, сволочь... С трудом приподнятый стражник опять шлепнулся на землю. Ты еще и неухватистый.

— Келгар! Кееелгар! Я долго еще буду орать ... Помоги мне его перевернуть.

— Ты все не так делаешь. Смотри, — и коренастый дворф играючи перевернул труп.

С остальными дело пошло проще.

В кустах раздался шорох и спустя мгновение оттуда вылезла довольная Нишка. Одетая, с ножнами на поясе и кажется даже причесанная.

— Ой, погодите, их командир у меня кошелек отнял, — и воровка сноровисто обшарила карманы сержанта.

Я нахмурилась:

— Нишка. У нас общак. Все делим поровну. Понятно? Давай сюда, что ты там нашла. Живо.

— Но это мое, правда, они отобрали...

— Нишка. Мне тебя обыскать? Или сама отдашь? — я протянула руку.

Воровка, старательно изучая соседние кусты, протянула мне измазанный кровью кошелек и кольцо с зеленоватым камнем.

Тааак, воровское кольцо мне ни к чему. В кошельке — пригоршня серебра. Тоже не густо.

— Забирай.

На плаще стражника лежала жалкая кучка наших трофеев. Две аптечки. Зелье исцеления, пара медных колец и какой-то непонятный амулет. Пусто-грустно. А припасы-то кончаются. Ладно, посмотрим, чем получиться разжиться в Форте Локке.

Да черт с ним, я сгребла трофеи в сумку, выдернула из трупов свои стрелы, очистив наконечники от крови и кивнула спутникам:

— Пошли в форт.

Вскоре перед нами возникли ворота в частоколе толстых заостренных бревен. Ворота небольшой крепости, которая стояла на высоком земляном валу были распахнуты настежь и на дозорных квадратных башнях лениво переминались с ноги на ногу одуревшие от жары часовые.

* * *

Из воспоминаний Нишки:

По дороге в Хайклифф мы столкнулись с отрядом странных тварей. Приземистые дворфы, почему-то с серой кожей и еще одно такое зубастое-рыжее-все в шипах. Причем эта милая компания ждала ни кого попало, а именно нас. Ну чем, чем я им насолила? Я и не знаю их вовсе... Зато их знала Серша, судя по тому как она начала с ними ругаться. Ну, то есть она с ними ругалась, а эти гады собирались нас убить. Ну что за невезение, а?

Завязалась нешуточная драка, если учесть, что на всего трое, а врагов — ну-у-у, с десяток наверное. И тут... Сначала под ноги выкатился здоровенный барсук. А следом за ним, откуда-то из кустов выскочила невысокая худощавая эльфийка в длинной бурой робе и с серпом.

Ее помощь оказалась нам так кстати. А вот то, что произошло потом меня, честно сказать не обрадовало, потому что эльфийка, Элани, собралась идти вместе с нами. Зачем? Да еще через какие-то тайные друидские тропы. Чем ей дорога не угодила, спрашивается?

* * *

Элани предложила нам пройти скрытым путем, через Поляну дев, по-эльфийски Эридас. Всю дорогу дворф с Нишкой ругались, трещали раздавленными ветками, и вообще умудрились проломить целую просеку в лесу.

В летнем воздухе тонко и пронзительно звенели комары. Я лениво отмахивалась от них сорванной по пути веткой и тихо завидовала эльфийке. "Ничего-то ей не делается... И комары ее не едят". Я прихлопнула очередного кровопийцу.

Тем временем Элани остановилась:

— Это Эридас. На этой поляне даже животные защищают друидов и их друзей.

— Эээ... ты об этих животных говоришь? — Нишка прищурилась, глядя мне куда-то за плечо. Я резко обернулась. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как к нам бегут несколько волков. Которых мы, к превеликой радости Келгара, быстро и почти безболезненно отправили на тот свет.

Мы прошли дальше и на поляне увидели совсем даже не мирную картину — несколько убитых волков. Не просто убитых, а растерзанных в кровавые ошметки. Я присела на корточки, внимательно осмотрела трупы. Мда... Шкур не взяли, мясо тоже не тронули. Так, разорвали да и бросили.

Друидка замерла. На лице застыло выражение боли и непонимания. Она тихо прошептала:

— Как это могло произойти? Ведь на поляне всегда есть кто-то из друидов, он должен был успокоить животных, — Элани встряхнула головой, по плечам рассыпались темные волосы. Друидка потерла виски. Я потянула растерянную эльфийку за собой:

— Идем. По дороге все выясним — кто убил зверей и зачем.

"Вот вам и поляна отдохновения. Хорошо отдохнула друидская братия".

Причина смерти зверей обнаружилась очень скоро. Огромный бурый медведь, утробно рыча, резво закосолапил в нашу сторону. Эльфийка замерла, беззвучно произнося какие-то слова. Потом вскинула руки в удивительно красивом, исполненном силы жесте. С неба сорвалась сине-белая молния и ударила в зверя. Горько запахло паленым мясом. Медведь споткнулся, замедлил шаг.

Стрелы-срезни исполосовали шкуру, медведь истекал кровью. Скоро он упал и затих. Друидка подошла ближе и вдруг, словно разобрав что-то одной ей слышное, упала на колени и стала гладить залитую кровью голову зверя.

— Калейл, как же...

Я подошла к друидке и смогла разобрать слова медведя. Именно слова, пусть и искаженные звериной глоткой, но вполне понятные.

— Топи... они изменились... Их воды почернели... они несут безумие... безумие и смерть всем нам... беги, Элани, беги и никогда не возвращайся... Круга Топей нет... Я не смог... справиться... не смог превратиться обратно... только ярость...ярость... — медведь захрипел и затих.

Друидка тоже замолчала, потом поднялась, отряхнула робу каким-то неживым рваным жестом.

— Калейл, он...— проговорила Элани растерянно.

"...умер".

— Нам ведь нужно идти, — голос ее был тихий-тихий, как шелест дождя осенью. И такой же тоскливый.

"А ведь этот Калейл не чужой ей — почти как брат, член ее Круга. А тут пришлось своими руками убить". Сейчас мне было жаль Элани. Ее мир рушился, осыпался мелкой каменной крошкой. Сначала бессмысленное убийство животных, потом — еще хуже. Калейл. Да еще эта ерунда с каким-то Кругом Топей.

— Идем. Ты все сделала правильно, — я протянула друидке руку. — Да идем же.

"В конце-концов, она здорово помогла нам на дороге".

Элани послушно показывала путь. За все время, пока мы шли до Хайклиффа, она не сказала и нескольких слов. Ее шаги были по-прежнему легки и бесшумны, только плечи чуть сгорбились, будто она несла непосильную ношу. "Ничего. Переживет".

* * *

Хайклифф. Хайклифф меня не обрадовал. Еще подходя к пристани, я увидела как отчаливает корабль. Вот черт, наверняка это "Двуглавый Орел". И он уплывает. Без меня. В Невервинтер.

— Шевелитесь, мать вашу. Если мы не успеем, на плоту поплывете. Шевелитесь, — рявкнула я, и мы бодрой трусцой выбежали на пирс.

Добежав до пирса, мы побросали на деревянный настил нехитрый скарб и дружно принялись размахивать руками и орать во всю глотку:

— Эй, на корабле!! На "Двуглавом Орле"!! Эйй! Капитан!! Капитан Флинн! Флинн!!! Подожди, не уплывай!! Подожди!! Нам тоже в Невервинтер, — на разные голоса орали мы с Нишкой. Келгар счел такое занятие недостойным воина и потому молчал, а друидка вообще хорошо если пару слов сказала после Эридаса...

Наш концерт прервал кашель, не очень громкий, но настойчивый.

— Кхе-кхе... Что случилось, красавицы?

— Э-э-эй на Орле, — я старательно делала вид, что не замечаю ничего вокруг, — на Орле-е-е!!! Куда поплыл? Мы от Дейгуна!!! От Фарлонга!!! Нас подождите!!!

— Дамочки, а с чего вы взяли, что этот корабль — "Двуглавый Орел", а? — не отставал непрошенный доброжелатель.

— Э-э-эй! Что?? Не Орел?? А что тогда? — я поперхнулась очередным криком.

— Ну вообще-то это "Гордость морей". А "Двуглавый орел" стоит вон там, — и человек махнул рукой куда-то направо. Там действительно стоял корабль.

— Только вам он без надобности, — невозмутимо продолжил он.

— Дядя, а ты не охренел ли? — мужик начал меня бесить. — Ты вообще кто? И чего к нам лезешь?

Темноволосый пожилой уже мужчина вздохнул и терпеливо проговорил:

— Я смотритель порта. А корабль вам без надобности потому что...

Разговор прервался самым неожиданным образом, со стороны берега послышались возбужденные крики:

— Эй, смотрите, ящеры нашли еще одну жертву!

Я глянула в сторону моря. Там творилось что-то непонятное. Вода вокруг корабля бурлила как в котле, иногда среди волн мелькали зеленоватые чешуйчатые тела. Вдруг огромная махина корабля начала заваливаться на один борт, с корабля в воду начали спрыгивать матросы.

— Вот черт, жадный ублюдок, — смотритель порта уже не обращал на нас ровным счетом никакого внимания.

На берегу суетились люди, сноровисто тащили к воде лодки, чтобы спасти хоть что-то с тонущего корабля и выловить команду. Я вдруг некстати подумала, о том, почему ящеры не перебили моряков. Странно. Вода как раз их стихия и, тем не менее — желтопузые только потопили корабль и не тронули команду.

Из состояния легкой задумчивости меня вывела Нишка. Деловито подергав меня за рукав, она спросила:

— Ну и что теперь? Будем строить плот? Или?

— Или, — мне было не до смеха. Совсем. "Гениальный" план Дейгуна трещал по всем швам. Мало того, что в Невервинтер я еду не одна, а с разношерстной толпой каких-то хулиганов, так еще и корабли не ходят. Твою ж мать.

Свою лепту в обсуждение решил внести и Келгар:

— Слушай, девочка, а может мы пойдем и перекусим чего? Ну и пивка выпьем. Похоже мы тут надолго.

"Нет, ну вы посмотрите!"

— Значит так. Брюхо набивать мы пойдем позже. А сейчас мы будем трахать мозги всем подряд в этой гребаной деревне, пока я не выясню как попасть в этот чертов Невервинтер. Моя мысль всем понятна? — рыкнула я на вмиг присмиревших спутников. "Щааз... жрать они хотят".

Я обвела взглядом присутствующих в порту. Первая жертва стояла возле груды каких-то ящиков. Полуорк, судя по выступающим клыкам, грубой пористой коже и кричаще-пестрому, так сказать, наряду.

— Хмм... Уважаемый... Как нам попасть на корабль до Невервинтера, — я хлопнула ресницами.

— Порт закрыт. Корабли не ходят, — отрезал полуорк.

— Эээ.. как не ходят? А нам в Невервинтер очень-очень надо. Может за двойную плату можно, — я продолжала корчить из себя дурочку. Без особого, впрочем, успеха.

— Корабли не ходят. Не плавают. Что непонятного?

— А почему?

— Ящеры. Топят все, — судя по тому как дернулась мор... ну то есть лицо полуорка, разговор начинал ему надоедать. — Слушай, красавица, иди к старосте, а? Он тебе все и расскажет. И вообще, занят я. — И полуорк демонстративно отвернулся, разглядывая морскую гладь.

"Староста, значит. Добро..."

Мы подошли к лестнице, ведущей наверх, в город. Длинная такая лесенка, почти бесконечная. Вырубленные в скале ступени прикрыты досками, прогнившими от постоянной сырости. Хлипкие перила. Соленый ветер, который сопровождает весь подъем.

Хайклифф встретил нас гамом попойки. Странно, учитывая, что солнце едва перевалило за полдень. На каждом шагу попадались пьяные моряки. Они горланили песни, ржали и пытались отобрать у Элани серп и дернуть Нишку за хвост. Мда.

После того, как несколько упившихся в дым матросов обозвали нас бродячим цирком нежное и чувствительное сердце Келгара не выдержало:

— Кого это вы цирком обозвали, а? А ну подходи по одному!! — дворф поудобнее перехватил рукоять топора и пошел учить хорошим манерам выпивох. Епт. Разумеется, все закончилось дракой. Разумеется, с несколькими трупами в итоге. Элани, вытирая окровавленный серп, тихо сказала:

— Если мы закончили наживать врагов здесь, то стоит все-таки поискать старосту...

Староста Мейн жил, как и положено любому уважающему себя старосте, в каменном доме в самом центре деревни. Еще на подходах к дому я услышала визгливый женский голос:

— У меня муж пропал, а ты ничего не делаешь, Мейн!

— Город на военном положении, Жуни. Нет у меня людей, чтобы еще и твоего мужа искать.

— Ах людей нет! Да ты просто сволочь! Кровь Вильяма будет на твоих руках! И моих детей ты тоже кормить будешь! — женщина резко развернулась и пошла, почти побежала прочь.

Староста собрался было в дом, когда мы окликнули его:

— Хм... любезный, не подскажете ли ...

— Да, не подскажете ли почему корабли не плавают, а то нам в Невервинтер надо — вмешалась Нишка. Я наступила ей на ногу. Воровка тихо чертыхнулась и примолкла.

— Что в городе происходит?

— Что-что... ящеры эти проклятые понабежали невесть откуда...люди пропадают... И вообще город на осадном положении... — Мейн махнул рукой. — И куда только боги смотрят?! Мир-то ведь в пропасть катиться, — он собрался казать еще что-то такое же жизнеутверждающее, но мое терпение лопнуло, как тетива, перетертая костяными пяточками стрел. Я ухватила старосту за рукав:

— Что происходит?!

Староста в свою очередь сосредоточенно отцепил мои пальцы от ткани.

— Ящеры суда топят и никого из гавани не выпускают, вот что происходит. А вообще — походи по окрестностям, у Шандры вон спроси. В твоих же интересах все разузнать, если ты действительно хочешь убраться из города, — наконец-то Мейн сказал хоть что-то вразумительное.

— Шандра?

— Ну да, фермерша... Она недалеко живет тут, во-о-он по этой дороге иди и прямо в ее ферму уткнешься, — староста Мейн напустил на себя вид сурового отца семейства. Поправил одежду и гордо зыркнул на меня из-под насупленных бровей. — В общем, сходите к Шандре, побродите по окрестностям. Если сможете помочь с нашей бедой — ну мы будем вам бесконечно благодарны, — выпалив все это скороговоркой, мужчина ретировался, наконец, в дом.

Мы остались на улице.

— Вот черт, — я пнула камень и обернулась к спутникам. — Пошли, что ли.

"Разберемся с Шандрой и — в таверну".

* * *

Воздух, пропитанный медово-пряным запахом трав, был такой густой, что его хотелось резать ломтиками и есть как лакомство. Он щекотал ноздри и заставлял дышать полной грудью.

Тропинка, которую указал староста Мейн, действительно привела нас к ферме. Симпатичный двухэтажный дом, сложенный из светлых бревен и крытый темно-красной черепицей, а напротив большой сарай с соломенной крышей. Чуть дальше было видно еще несколько построек.

За домом, на уже сжатом поле ветер лениво трепал жнивье.

На завалинке возле дома сидела девушка. Заштопанная одежда, стянутые в хвост белокурые волосы и россыпь веснушек на загорелом лице. Завидев нас, она поднялась с места. Не теряя времени даром и не давая нам сказать ни слова, крестьянка заговорила первой:

— Да вы видно важные персоны. И что же вам нужно в этом-то захолустье? Или вас Мейн прислал?

Она подошла поближе, на ходу стряхивая пыль с ладоней.

— Ты Шандра?

— Да. Так что вам понадобилось?

Крестьянка сверлила нас острым взглядом, словно хотела сделать из нас решето.

Дальнейший разговор был похож на беседу слепого с глухим. Шандра решила, что староста прислал людей, чтобы они силой доставили ее в город. Мы же пытались выяснить, случалось ли что-нибудь странное и непонятное в последнее время.

Выяснить удалось немного. Во-первых, набеги ящеров начались совсем недавно, причем никого не убивают, просто жгут постройки и дома, воруют припасы. Во-вторых, недалеко есть руины старого замка.

А в самом конце разговора случилась и вовсе ерунда. Пока мы пытались выспросить у Шандры про местные, так сказать, достопримечательности, на ферму пробрались те самые ящеры. Сгорбившись как старые крысы, желтопузые крались к сараю. В лапе одного из них я увидела факел. Почти прозрачное при свете дня пламя глодало толстую деревяшку. "Вот черт. Подожгут ведь". Мысль промелькнула в тот самый момент, когда факел полетел на крытую сухой соломой крышу.

Рассохшееся дерево вспыхнуло с радостной готовностью, пламя затрещало, раскаляя воздух вокруг и превращая старый сарай с зерном в один большой костер. Воздух задрожал от жара.

— Эй, обернись, там твой сарай горит.

— Что...

Крестьянка охнула и кинулась прямо в открытую дверь.

Вскоре она показалась в дверях, волоча за собой мешок с зерном. Келгар кинулся ей на помощь. Вдвоем они легко вытащили здоровенный дерюжный мешок и побежали за следующим.

Мы с воровкой переглянулись. Нишка бестолково заметалась по двору, подбежала к сараю, прикрыла лицо от жара и отошла на безопасное расстояние. Оттуда она и подбадривала Келгара и Шандру.

— Ой, давайте скорее, сгорите же!

Я рванула вслед за ящерами, в густой подлесок на окраине поля. Чешуйчатые почти сразу нырнули в кусты и их дальнейший путь был отмечен сломанными ветками и примятой травой. Правда, догнать гадов мне не удалось — желтопузые добежали до речки и там их следы терялись. Распутывать головоломку времени не было, и потому я пошла обратно к ферме. В пылу погони мне показалось, что я отбежала всего-то ничего от поля, но, увы. "Ну и ладно, пусть сами этот чертов сарай тушат".

Когда я вернулась обратно, кое-как залитые водой остатки сарая еще дымились. В воздухе стоял едкий запах гари и почему-то пригоревшего хлеба. "Ну да, зерно же обгорело".

Прежде чем крыша успела обрушиться, Шандре удалось таки вытащить несколько мешков. Теперь возле этого богатства, сваленного в кучу возле дома и изрядно измазанного копотью, стояла Нишка и перемазанные сажей дворф и сама хозяйка фермы.

Келгар все чертыхался и пытался успокоить Шандру. Но крестьянка успокаиваться не желала, наоборот — шипела как кошка, которую детки весь вечер таскали за хвост:

— Это все из-за вас! Стоило мне отвернуться и ящеры, конечно же, этим воспользовались. Провалитесь вы пропадом с вашими расспросами! У меня весь урожай сгорел! Как я зимовать буду, а? Как?

Шандра остановилась на мгновение, набрала воздуха в легкие и продолжила тираду. Прервать ее не было никакой возможности. Мимо прожужжала муха. Я поймала ее в кулак. Муха скребла лапками и отчаянно пыталась выбраться наружу. Я разжала пальцы и несчастное насекомое полетело на волю. Крестьянка тем временем продолжала свой монолог:

— Если ты хоть раз, хоть один-единственный раз поможешь жителям Хайклиффа, тогда я, может быть, и поверю в ваши добрые намерения, — девушка в сердцах стукнула ладонью по стене.

"Охренеть. Весь этот визг — вместо спасибо".

— Слушай. Вместо того чтобы орать, лучше на карте покажи, где эти руины и все остальное. И еще одно. Нам так и так придется помочь жителям Хайклиффа. Но это к слову, — и я протянула Шандре сложенный кусок пергамента.

Девушка кое-как обтерла о штаны измазанные в саже руки и развернула карту, посмотрела внимательно и ткнула пальцем в какую-то точку. На пергаменте осталось темное пятно.

— Замок вот здесь, на холме.

Нишка заглянула мне за плечо и заинтересованно посмотрела на Шандру.

— Ой, а что это за замок такой? Там сокровища есть? Должны же быть — в замках всегда полно сокровищ, — радостно затараторила воровка.

Шандра пожала плечами.

— Ну вообще-то здесь была война, поле нельзя распахать чтобы не найти пару ржавых клинков и костей. Все вокруг — одно большое древнее кладбище. Вот и все сокровища. А замок был разрушен тогда почти до основания. Только это место с очень плохой славой. Любой житель Хайклиффа, если он в здравом уме, конечно, старается обходить его стороной, — задумчиво проговорила девушка. Мы переглянулись и промолчали.

В город мы вернулись озадаченные.

* * *

Замок Хайклифф, как и положено всякому уважающему себя замку, стоял на холме. Точнее не замок, а развалины. От стен остались только груды камней и полуобвалившаяся арка, некогда глубокий ров зарос лебедой и крапивой. На проржавевших петлях сиротливо висели, поскрипывая от порывов ветра, разбитые деревянные створки ворот.

Внутренний двор крепости тоже зарос травой. Она упорно пробивалась между камнями старинной каменной кладки, раздвигая когда-то вплотную уложенные булыжники. Пахло нагретым камнем и ... падалью. Я принюхалась. Да, пахло именно падалью. Так же как в Форте Локке. А вот и источник этой самой вони — рядом с почти разрушенной башней ящер отбивался от нескольких зомби. Зомби, кажется, выигрывали. Зажав чешуйчатого в тесное кольцо, они не давали ему ни мгновения передышки, нападая все разом. Единственное, что помогало рептилии выжить — так это медлительность и неуклюжесть мертвяков. Покойники, в попытках разорвать-таки врага, изрядно мешали друг другу.

Оглянувшись, я увидела неподалеку, справа от себя, остатки стены примерно в мой рост высотой. Подтянувшись, я забралась наверх. Очень даже удобная позиция. И враги как на ладони. Я хмыкнула и потянула из колчана стрелу. "Сначала мертвяки, потом — ящер". Келгар, как и всегда, с топором наперевес кинулся на врагов. И не важно, что врагов-то не один и не два. Нишка тихо подкрадывалась к мертвякам. Элани... Где эта чертова друидка? Я оглянулась и вместо эльфийки увидела здоровенного палевого волка. "Ага, перекидываемся значит".

Пока наша милая компания пыталась сделать из мертвяков то ли нарезку, то ли просто кучку растрепанных ошметков сгнившей плоти, ящер тоже времени даром не терял, добивая зомби. И не нападал на нас, как ни странно. "Или это какой-то особый ящер? Может ему по башке чем-то тяжелым прилетело? Сейчас и разберемся".

Я слезла со стены и двинулась к возможному союзнику, держа клинок наготове.

— Стой! Слаан не дерется! Мертвые схватили воинов Слаана внизу, Слаан идти за помощью — свистящим шепотом заговорил ящер.

"Не дерешься, значит. Только зачем здесь мертвяки? С ящерами воевать? Нихрена не понимаю. Чего они не поделили-то?"

Ящер опустил меч. Я заметила, что чешуйчатый ранен и вряд ли представляет для нас угрозу.

"Вот и чудно. Попробую уговорить его, может и не будет нужды возвращаться к ферме Шандры и распутывать следы желтопузых у реки. Даш на даш, что называется".

— Слушай, как там тебя, Слаан, я помогу тебе освободить твоих сородичей, а ты отведешь меня к своему вождю. Идет?

Келгар ткнул меня в бок:

— Надеюсь, ты знаешь что делаешь. Одно дело драться с ящерами и совсем другое — договариваться с ними.

Нишка тоже не осталась в стороне и влезла со своими тремя грошами:

— Ой, эта дворфийская подозрительность. Во всех Келгару враги мерещатся.

— Слаан не верит. Ты можешь напасть на вождя. Теплокровные всегда обманывают.

Я хмыкнула и почесала переносицу:

— Я же не убила тебя. А могла бы. И не раз. Ну? Свобода твоих людей в обмен на разговор с вождем.

Ящер молчал, видимо что-то обдумывая.

— Слан... Неужели ты боишься, что мы вчетвером перебьем все твое племя?

— Слаан не боится. Слаан отведет тебя к вождю.

* * *

Вход в саму крепость тоже почти обрушился. Пробираясь по темному заваленному мелким мусором и камнями коридору, я слышала за спиной чертыханья дворфа, тихий шелест шагов эльфийки и цоканье когтей ящера. Нишка двигалась почти бесшумно. Свет пробивался через проломы в стенах и потолке, расчерчивая воздух узкими спицами солнечных лучей.

В коридоре пахло грибами, сыростью ну и тухлятиной конечно. "Где-то бродят мертвяки". Эту мысль подтвердило далекое еще, сухое щелканье костей.

Возле одной из дверей я услышала голоса. Один — тихий, но исполненной власти и силы и другой — глубокий, приглушенный. Чем-то мне второй голос показался ускользающе-знакомым. Где-то я его уже слышала, причем недавно. Я жестом остановила спутников и замерла, обратившись в слух. Но разговор уже закончился и из открытой двери выбежал какой-то упырь. Приволакивая ногу, нежить остановилась и втянула воздух остатками ноздрей. Потом тварь низко и как-то довольно зарычала и затрусила в сторону ящера. Меня словно ведром гнилой воды окатил запах. Сладковато-едкий, от которого вмиг заслезились глаза и к горлу подступил комок тошноты. Я торопливо замотала лицо платком. Дышать стало полегче. Хорошо, что тварь прошла в другую сторону от меня и я успела всадить пару стрел в затылок этой вонючей гадине, прежде чем она доковыляла до ящера.

Однако упырем дело не закончилось — в комнате, кроме нескольких скелетов и зомби, был еще и маг. Абсолютно такой же, как на кладбище около форта Локке. В такой же лакированной маске и длинной черной робе с капюшоном. И такой же опасный.

Маг сказал несколько слов, тягучих, со странным звучанием, и трупы двинулись в нашу сторону.

"Маг. Главное — маг". Пока остальные рубили и рвали в клочья нежить, я разбиралась с магом. Рядом со мной в дверь впечатался сгусток огня, обдав меня жаром и щепками гнилого дерева. Пока чародей плел следующее заклинание, я выстрелила. Стрела чиркнула по деревянной маске, не причинив вреда. Следующая стрела пробила врагу ладонь, помешав заклинанию. Еще одна стрела раздробила-таки магу переносицу, расколов маску. Нишка, на всякий случай, перерезала глотку свалившемуся на пол чародею. Все закончилось.

Я подошла и сапогом поддела расколовшуюся маску. Странное любопытство, но мне захотелось увидеть, кто же прячется за этим причудливо выточенным куском раскрашенного дерева.

На меня уставилось бледное, серовато-сизое безбородое лицо. Ему могло быть и тридцать лет и сто тридцать. Что-то было неправильное в этом лице. Я нахмурилась и присмотрелась внимательнее. Глаза. Да, именно глаза. Такие же бледные как кожа, белесые словно брюхо снулой рыбины, с крошечными точками зрачков. Неприятные глаза, они как будто следили за нами, несмотря на то, что их обладатель был мертвее мертвого. Я оглянулась вокруг в поисках факела. Мысль о том, что эти гляделки будут пялиться мне в спину показалась невыносимой.

— Ты чего озираешься? Мы же всех перебили, — Нишка на мгновение отвлеклась от сбора трофеев.

— Хочу его сжечь. А то лежит, тварь такая, пялиться, — голос прозвучал глухо из-под повязки. Я стянула платок вниз, на шею.

— А-а-а, понятно. Я тут алхимический огонь нашла — подойдет? — воровка протянула мне флакончик, наполненный рыже-красной жидкостью. Я повертела его в руках. "Даже на ощупь теплый".

— И что, просто вылить?

— Ну да, он сам загорится, — Нишка пожала плечами и вернулась к прерванному занятию.

Я опрокинула содержимое флакона на лицо чародея. Огонь затрещал, жадно пожирая тело мага. Вскоре от него остались только обгорелые кости.

— Слушай, тут какой-то кошелек и записка. Оп-ла-та Мо-зао-ха, — по слогам прочитала воровка, — а кто такой Мозах?

— Понятия не имею. Давай сюда кошель, — я сунула набитый золотом кошелек в карман. "Мозах? Какой такой Мозах? Неа, не видела".

Слаан направился дальше, в поисках своих сородичей. Иногда он останавливался, принюхиваясь к чему-то. Мы медленно двигались по пропахшим пылью и сыростью коридорам.

Как оказалось, ящеров заперли в подвале. А для того, чтобы добраться до подвала пришлось покрошить не один десяток скелетов и зомби. Хорошо, что магов больше не было, иначе нашей потрепанной компании пришлось бы туго. И вот наконец-то мы добрались до самого подвала.

Невнятное шипение за дверью, скрежет когтей по ржавому металлу.

— Мы приш-ш-ш-ли, — прошипел ящер.

Я уже примерилась, как поудобнее сбить замок, но меня остановила Нишка. Воровка покопалась в карманах куртки и вытащила связку отмычек. Замок открылся почти сразу.

А вот, собственно, и сами ящеры. Стоят, ждут. Потом один из них — повыше и помощнее, с темными, почти коричневыми отменами на животе и плечах начал разговаривать со Слааном. Разговор был долгий и почти непонятный — сплошняком монотонное шипение и щелканье.

Дальше была дорога до стоянки ящеров. Слаан вел нас какими-то запутанными лесными тропами. Порой у меня возникало ощущение, что мы ходим кругами по одному и тому же месту и ящер специально пытается провести нас возможно более долгим и сложным путем. "Он надеется, что мы сами не сможем найти дорогу. Ну-ну".

Ящеры устроили лагерь в какой-то пещере возле реки. Пещера была обширная, с высоким потолком и потеками влаги на стенах. Чадящие факелы, запах плесени и сырой рыбы.

Ящеры, полная пещера чешуйчатых. Неужели они думают, что топя корабли и поджигая фермы они смогут долго сосуществовать с людьми? Неужели непонятно, что их найдут и перебьют рано или поздно. Впрочем, их вождь показался мне разумнее остальных. Высокий, еще не согнутый годами и невзгодами ящер с покрытой старыми шрамами шкурой и ярко-рыжими чешуйками на животе, он неплохо говорил на языке людей. И самое главное — он понимал, что открытая война с людьми неминуемо приведет к гибели его племени. Нам удалось договориться.

* * *

Из воспоминаний Нишки:

Ловко же мы одурачили этих рептилий! Те и не поняли, что их просто обвели вокруг пальца, как деревенских ребятишек. Ясное дело, что никто не будет соблюдать договоры с ними. Глупости какие. Самое главное — скоро мы наконец-то доберемся до Невервинтера, а то мне уже до чертиков надоели эти лесные прогулки и дикие уголки. Город... Мощеные улицы, лавки со всякими интересными вещами, ротозеи-прохожие...

* * *

Из пещеры мы вышли затемно. На темном, бархатном небе висели крупные августовские звезды. Кажется, протяни руку — и нагребешь целую пригоршню прохладных колючих камешков.

Под ногами мягко пружинила влажная земля. До Хайклиффа должно быть недалеко. Правда, мои спутники умудрились чуть не переругаться — отдыхать или идти в город. Больше всех ныла Нишка, мол и ноги она стерла и в темноте мы заблудимся и волки вон воют. Меньше всего хлопот было от Элани. Иногда я оборачивалась, чтобы убедиться — не отстала ли наша ненаглядная друидка, но эльфийка просто молча скользила за нами по тропинке. Дворфа искать нужды не было — он и так сопел и чертыхался на всю округу.

Мы почти дошли до города, когда в прохладном воздухе отчетливо потянуло горьковатым запахом дыма. В просвете между кустами мелькнул желто-оранжевый огонек. Костер. "Ящеры или нет?". Мы подобрались поближе. Возле костра сидел человек. Один-одинешенек. Я немного постояла, прислушиваясь, но поблизости никого не было.

Я шагнула к свету костра. Мужик неловко вскочил на ноги, опрокинув при этом стоявший рядом котелок. Вкусно запахло похлебкой. "Уха! Была..." Дядька воинственно замахал ножом:

— Не подходите! Я... я вас всех...

"А ведь он боится. Вон как руки ходуном ходят".

Я хмыкнула:

— Мужик, нож убери, а. Никто тебя не тронет.

В ответ он покосился на нашу компанию, но нож спрятал.

"Странный какой-то дядя. Что он тут в глуши делает? На друида не похож, на охотника — тем более..."

— Слушай, а что ты тут делаешь?

— Да я... это... живу я тут, — он как-то замялся.

— А-а-а, вот оно как, — я посмотрела на его "жилье". Небольшая палатка. Ни дров для костра, ни силков, ни сетей. Около палатки сиротливо лежала удочка. Да и само место для стоянки не самое удачное — в низине, около реки. И комары жрут, и не видно кто идет.

— И давно ты тут... живешь?

— Нет, я тут... ну... в общем, я решил что одному, — мужик почесал в затылке и, видимо собравшись с мыслями, продолжил, — как от Жуни ушел, так и решил обосноваться здесь.

— Жуни? А она старосте всю плешь проела, думает, что тебя звери съели.

Мужик оживился, заулыбался. Воодушевился в общем.

— Вот и пусть так думает дальше! Я не рабочая скотина! Мне, может, с друзьями в таверне посидеть хочется, а она все пилит — работать надо, работать надо. Надоело!

"Бред какой-то — прятаться от жены в старой палатке, в кишащей ящерами, волками и еще хрен знает чем местности".

— Знаешь, дядя, а ведь тут волки бродят. Не боишься? Сожрут ведь...

— Ага, как есть сожрут, — встряла в разговор воровка, — они на нас чуть не напали...

— Ни-и-ишка...

Тифлинг скорчила обиженную гримасу, но замолчала.

В итоге, после долгих препирательств мы пришли вот к какому соглашению. Если вдруг Жуни спросит, мол, а не видали ли вы, уважаемые путешественники такого мужчину в расцвете сил по имени Вильям, то конечно мы его не видали. Не спросит — так и врать не придется. Разумеется — в дополнение к слезной просьбе не выдавать его, несчастного, злобной мегере-жене Вильям подкрепил тощим кошельком денег.

* * *

Я так и не сказала ничего Жуни про ее мужа. Взрослые люди — пусть сами и разбираются. Когда староста узнал, что ящеры обещали не нападать, то обрадовался или, по крайней мере сделал вид, что рад. Видно, он не очень-то верил, что затишье продлиться долго. Впрочем, меня это уже не интересовало. Главное, что мы наконец-то покидаем Хайклифф.

Через несколько дней мы по скрипучим сходням поднялись на борт "Двуглавого орла". Огромный корабль лениво покачивался на волнах. Поскрипывали мачты, пахло просмоленными канатами и деревом. Вокруг сновали занятые своим делом матросы, в трюм грузили какие-то тюки и бочки.

Над портом витало радостное оживление. На берегу собралась целая толпа нарядных жителей. Мейн даже речь толкнул, как, мол, они рады и счастливы, что порт открыт и все тому подобное.

Я стояла на корме корабля и смотрела на пристань, на зеленоватую морскую воду и темнеющее вечернее небо, раскрашенное красно-золотистыми мазками заката, на бледные еще звезды. Волосы трепал пахнущий солью ветер, и сердце тревожно и сладко сжималось в предвкушении... Чего? Не знаю...

К оглавлению

3. Жемчужина Севера. На службе у воров

"Только небу известно все о нашем сиротстве".

Флёр. "Для того, кто умел верить"

В лилово-серых утренних сумерках мы сошли с корабля. Порт был тих и задумчиво-молчалив. Покачиваясь на маслянисто блестевших волнах, огромные неповоротливые туши кораблей досматривали свои предрассветные сны. Влажный, пахнущий солью и рыбой ветер трепал последние полупрозрачные пряди тумана, заставляя их оседать мелкими каплями на каменных статуях, стоящих вдоль длинного пирса.

Статуи были вытесаны из темного гладкого камня и приятно холодили ладонь. Интересно, кто были эти люди, как на подбор — мускулистые, закованные в латы мужи? Герои? Правители? Знатные граждане?

От размышлений меня отвлекли спутники. Точнее — Нишка, которая, вприпрыжку сбежав с трапа, тут же принялась деловито оглядываться по сторонам. Повертев головой во все стороны, словно сорока, она обернулась к нам.

— Ну вот, это — Невервинтер, Жемчужина Севера. Добрались таки! Конечно, у меня с этим городом не самые радужные воспоминания связаны, но я все равно очень-очень рада.

Дворф хмуро осмотрелся и пробасил:

— Нет, настоящие города должны строиться вглубь, а вовсе не в высоту. И, девочка, может мы до трактира какого доберемся, а? После этого корабля я даже в конюшне заночую.

"Дункан. Утонувшая фляга"

— Слушай, Нишка, где здесь таверна. "Утонувшая фляга", если точнее.

Воровка почесала в затылке, еще раз огляделась. Потом дернула себя за рыжую прядь.

— А-а-а, "Фляга"... Она во-о-о-н там, где два красных флага возле крыльца.

Я посмотрела в указанном плутовкой направлении и действительно увидела недалеко два красных полотнища. В свете фонаря было видно, что ткань порядком выцвела и пообтрепалась.

Элани приотстала, потом и вовсе остановилась и замерла неподвижно, словно окаменела. Я дернула друидку за рукав:

— Элани... Пошли уже, а?

Эльфийка встрепенулась, подняла на меня прозрачно-спокойный взгляд карих глаз.

— Так странно... Дерево и камень молчат... как будто они умерли...

— Ну это же город, а не ваши дикие леса, — Нишка от нетерпения приплясывала на месте и подергивала хвостом, — и вообще, сколько можно ныть. То корабль качает, то камни молчат. Они и не должны говорить, — затараторила плутовка.

— Ладно, хвалит препираться, — я зевнула в кулак, — вон крыльцо уже.

Широкое низкое крыльцо с деревянными, посеревшими от дождей ступенями. Неяркий золотисто-белый свет фонаря. Массивная дверь, позеленевшее медное кольцо вместо ручки. Дверь подалась неожиданно легко и мы вошли в таверну.

Я оглядела зал "Утонувшей Фляги". Изогнутая барная стойка, за которой стоял и старательно протирал стаканы усталый пожилой бармен. Несколько столов. Бочки у дальней стены. Закопченные потолочные балки. Через мутные стекла с трудом пробивался серовато-розовый рассвет. Среди столов, размеренно орудуя метлой, неторопливо двигался темноволосый эльф в заляпанном переднике. Метла тихо шоркала по доскам пола, собирая в кучу мусор.

Запахи мяса, пригоревшего жира, пива, табака. Еле уловимый за всем этим аромат смолистых поленьев в камине. Еще более слабый запах кожи. Камин. За столом возле камина, в самом темном и теплом углу сидел... Вначале я не различила лица... Только тускло-алый игольчатый сполох... Закрытый... Настороженный...Опасный... Сердце вдруг споткнулось в своей тесной и безопасной пещере за частоколом ребер, остановилось на миг, одарив меня мгновением слабости и потом вновь размеренно погнало кровь по венам.

Человек почувствовал взгляд и резко повернулся, цепким внимательным взглядом обшарив зал, скользнул по мне, пробежал дальше, потом вернулся уже нарочито спокойный. Я отвела глаза, прерывая контакт.

— Эй! Иди сюда, — я махнула рукой эльфу.

Тот на мгновение оторвался от своего занятия и уставился на нашу разношерстную компанию. Нишка уже успела усесться за ближайший стол, Келгар тоже расположился на лавке. Элани дичилась незнакомой обстановки и потому аккуратно присела на самый край скамейки и сделала вид, что ее вообще здесь нет. Барсук забился под лавку и наружу торчал только влажный черный нос.

— Чего вам?

— Нам нужен хозяин. Дункан.

Темноволосый рассмеялся и прислонил метлу к одному из столов:

— Ну, если вам нужен старина Дункан, то ждать придется долго. Да и что взять с этого пьяницы — долги-то он точно не отдает. Он о них и не помнит даже, — и эльф вытер руки замызганным передником.

Я бросила сумку на стол и присела:

— Значит, придется подождать. Мы здесь надолго.

— Что значит надолго?

— То и значит, — я зевнула, — мне нужен Дункан. Дункан Фарлонг. И никуда я отсюда не пойду, пока не переговорю с ним. И, кстати, пива принеси, раз уж ты тут работаешь...

Бармен отставил протертый до блеска стакан в сторону и принялся за следующий.

Эльф сморщился как от зубной боли:

— Надолго так надолго. Вот за постой заплатишь и сиди тут хоть до позеленения.

— За постой? Можно. А Дункан когда появиться?

— Да понятия не имею. Он то каждый день приходит, а то его неделями не бывает.

Я пожала плечами, краем глаза заметив как бармен вроде бы хотел что-то сказать, но почему-то вдруг передумал.

— Жалко что, у Дейгуна такой бестолковый брат. Слушай, может ты сбегаешь все-таки за Дунканом, а? — Я повертела в пальцах маленькую серебряную монетку. — А я дам тебе денежку за труды. Согласен?

Эльф как-то странно покосился на меня, потом на бармена и постояльца возле камина. Постоялец дернул уголком рта и отхлебнул из кружки.

— Эй, Дункан, налей еще! — парень развернулся к нам. Рыже-русые взъерошенные волосы, небритый подбородок. Правильные, резкие черты лица, светло-карие, орехового оттенка глаза...

— Дункан!! Оглох ты, что ли, — и он перевернул кружку вверх дном.

Эльф раздраженно обернулся к рыжему:

— Тебе уже достаточно, Бишоп!

"Бишоп. Как пощечина".

— Это тебе пары кружек хватает, Фарлонг, — парень хмыкнул и прищурился.

Я отбила пальцами дробь на крышке стола.

— Фарлонг? Я от Дейгуна. Фарлонга. Твоего единокровного брата.

— От Дейгуна? Значит это ты — его дочь?

— Приемная, — я вздохнула. Ноздри щекотал запах приготовленного на огне мяса.

— Получается, что время пришло... Тебя преследуют неприятности и ты не знаешь почему, — эльф потер переносицу и замолчал.

— Дейгун просил показать тебе вот это, — я протянула Дункану осколок. Он повертел его в руках, подкинул на ладони. Я ожидала, что он сунет осколок в карман, но он протянул его обратно мне, одновременно отталкивая мою руку. Точно также как его брат.

— Мне-то осколок ни к чему, — сказал он торопливо и добавил. — Однажды мы показывали осколки одному ... магу, если только этого подзаборного волшебника можно назвать так...

— И что? — я повертела осколок в пальцах. Длинный узкий кусок серебра приятно покалывал ладонь.

— Ну он сказал, что это просто кусок серебра, разве что след чар есть, демонического огня что ли, ну так его и нашли во время войны с Королем Теней — Дункану надоело стоять рядом с метлой и он устроился на лавке. Я пересела на краешек стола.

— А мне-то что с этой хреновиной делать? Дейгун сказал ее тебе отдать, а ты ее не берешь, что с ней делать не говоришь. Может продать его кому? Магу какому-нибудь? — добавила я задумчиво. Дункан пропустил последнюю фразу мимо ушей.

"Просто отлично".

— Слушай, а что за война? "Вот еще и война какая-то была в нашем захолустье, оказывается".

— С Королем Теней-то? Да была одна заварушка лет двадцать назад. Чернокнижник собрал армию из нежити и демонов... В общем около Западной Гавани было решающее сражение, тогда еще твоя мать... — эльф замялся, как будто сболтнул лишнего и протер рукавом и так чистую столешницу.

— Моя мать?

— Дейгун тебе не говорил разве?

— Нет... "Моя мать? Я ведь так про нее ничего и не знаю, кроме того, что она умерла когда я была совсем маленькой"

— Тогда это должен не я рассказывать.

У меня появилось ощущение, что эльф что-то скрывает. Что-то очень существенное — недаром де он так замялся и принялся старательно переводить разговор на другие темы.

— А про осколок-то... Сначала покажи его кому-нибудь знающему, — эльф вытер ладони о передник, — Кстати, забирай и мой тоже.

Он протянул мне еще один серебристо поблескивающий кусок металла. Я бездумно взяла его. Это осколок тоже пощипывал кожу.

— Слушай, а почему от них кожу покалывает? Как от магической вещицы?

Дункан долгим внимательным взглядом посмотрела на пару осколков, устроившихся в моих ладонях. Потом почесал в затылке.

— Тогда тебе точно стоит показать их какому-нибудь магу, — он вздохнул и промолчал. Потом скривился, словно вспомнив что-то неприятное, — Только не Сэнду. У него все мозги усохли от его зелий...

— А кто такой этот Сэнд?— я еще раз взвесила на ладони куски серебра и спрятала их в карман, понимая что теперь с этим придется разбираться дальше. Странное дело, но мне показалось отчего-то, что Дункан облегченно вздохнул. От того, что отдал осколок? Или оттого, что присоветовал что-то путное? Странное ощущение. Липкое. Как будто я иду по пояс в трясине и не вижу ни одного безопасного островка...

— Это местный алхимик, колдун-неудачник. У него лавка за углом. Только с его зельями ты поосторожнее, можно и потравиться...

Новоявленный родственник пристально осмотрел нашу разношерстную компанию, потом махнул рукой, видимо что-то для себя решив:

— Да, и можешь оставаться здесь, племянница. И твои друзья — тоже. Сейчас комнаты ваши покажу, пошли, — и Дункан, мой вновь приобретенный дядюшка, поднялся, чтобы проводить нас в новое жилище.

Комната оказалась почти в самом конце коридора. Небольшая, квадратная, почти пустая. Разве что кровать, стол и сундук у изголовья. Ширма. Ну и камин. Здоровенный камин, с кованой решеткой, сейчас потухший. В темно-серой золе спали несколько толстых, наполовину обугленных поленьев. Перед камином лежал потертый ковер и несколько подушек. Я распахнула окно, позволив свежему, пахнущему морем воздуху ворваться в комнату. Бросив сумку на стол, я присела на край узкой кровати.

— Ну, располагайся в общем, а я пойду. Там посетители придут скоро, — Дункан на мгновение замер на пороге, а потом дернул на себя ручку двери и вышел.

"Дункан, Дункан..."

"Покажешь осколок знающему человеку, лучше магу..." Я помню, Дейгун, я все помню...

"Ладно, посмотрим. Этот пресловутый Сэнд ведь не единственный маг в Невервинтере. Но спросить его стоит, наверное..."

Я вытянулась на кровати, закинув руки за голову, и уставилась на потемневшие потолочные балки. Потом от души зевнула, потерла тяжелеющие веки. "Высплюсь и тогда пойду искать этого Сэнда. Попозже..."

Проспала я почти до самого вечера. Сквозь дрему то и дело пробивались незнакомые голоса, какой-то шум, ругань...Жизнь в таверне шла своим чередом. Проснулась от того, во-первых замерзла, а во-вторых — хотела есть. Мда. Приехала в большой город, а мысли только о жратве. Пойти в общий зал, что ли?

Там было почти пусто. Никого, кроме Келгара и давешнего небритого знакомца, в зале не было. "Бишоп". Я присела за первый попавшийся стол, поскребла ногтем деревянную столешницу и огляделась в поисках Дункана. А-а-а, вот и новоявленный родственник. Спешит на помощь погибающей от голода племяшке. Да, а он отличается от спокойно-прохладного Дейгуна. Даже не вериться, что они братья.

— Слушай, мне бы пожрать чего, а? Мяска там, пива, — и ощерилась самой обаятельной из арсенала своих улыбок.

Дункан только хмыкнул и вскоре вернулся с кружкой темного пива и тарелкой тушеного мяса с овощами. От тарелки упоительно пахло самим мясом, чесноком и еще какими-то приправами. На краю тарелки пристроилась горбушка свежего хлеба.

Вкусно все-таки. Я сыто прищурилась, когда распахнулась входная дверь, впуская внутрь еще одного посетителя. Эльф, кажется лунный, судя по светлой коже и темным волосам до плеч. Гость окинул залу взглядом прозрачно голубых глаз и, увидев Дункана, улыбнулся.

— Дункан...

— Сэнд...

"На ловца и зверь бежит". Я отставила недопитую кружку пива и двинулась в сторону эльфа, сунув руку в карман. Пальцы ощутили уже привычное покалывание.

Эльф только еще собирался сказать что-то моему дядюшке, но я опередила его.

— Значит ты и есть тот самый Сэнд? — разумеется, как обычно пошла напролом.

Эльф недовольно приподнял бровь и смерил меня взглядом.

— Дункан, у тебя появилась новая знакомая?

— Это моя племянница, Сэнд, — Дункан нахмурился.

— Хм... а ведь семейного сходства не наблюдается, — эльф шагнул ближе, потом вдруг втянул в себя воздух и внимательно посмотрел на меня — от твоей гостьи исходит запах Топей. Слабый, но вполне отчетливый, — и эльф снова изучающее скользнул по мне взглядом.

"Охренеть. Сначала обнюхивает, потом разглядывает. Дальше что? Щупать начнет?"

Я стиснула зубы и прошипела:

— Я. Приемная. Дочь. Брата. Дункана.

Эльф снисходительно улыбнулся, чуть прищурив раскосые глаза.

— Пусть так. Чем обязан вниманию со стороны столь юной особы к своей скромной персоне?

— Если ты — Сэнд, то у меня к тебе дело есть, — я помолчала, — Дункан рассказывал, что однажды приносил тебе один серебряный осколок. Так вот у меня — такой же. И мне нужно, чтобы ты его посмотрел. Похоже, в них есть магия.

— Дункан, — обернулся эльф к трактирщику, — Если речь идет о том куске серебра, который ты мне показывал, то в нем ничего магического нет. Если, конечно, в твоих пропитанных элем мозгах мои слова оставили хоть какой-то след.

— Посмотри еще раз. Оба осколка, — мне не понравился высокомерно-холодный тон этого эльфа. "Какого черта?" Я протянула куски серебра Сэнду. Тот поморщился, но осколки взял:

— Ну хорошо. Посмотрим, что откроют мне мои чуткие способности, — и он сделал какой-то замысловатый жест над осколками.

А потом в моей груди словно что-то взорвалось. Стало горячо и дико, почти до обморока, больно. Очухалась я уже сидя на полу. Рядом сидели Дункан и Сэнд. Причем эльф сосредоточенно тер пальцами виски и был бледен как полотно. Потом он легко поднялся, небрежно-изысканным жестом отряхнул шелковую темно-серую мантию и вздохнул:

— Похоже, ему не нравиться, что его изучают...

"Ему — это осколку что ли?"

— ... однако сейчас эти осколки действительно содержат магию. Что-то заставляет их резонировать. Интересно, что?

"Резо... что?"

— Ну да, разумеется, теперь эти осколки содержат магию. Сэнд, ты не получишь ни гроша за два неудачных предсказания, — раздраженно бросил Дункан.

— Если ты не веришь моим знаниям, трактирщик-который-пить-не-умеет, то не приходи больше за слабительным элем, — фыркнул эльф. — Тогда тебя точно похоронят в Гробницах предателей как предателя барной стойки. — Потом он тихо прошипел какое-то ругательство и прижал к носу белоснежный платок. На платке растекалось алое пятно.

Я тем временем пересела с пола на высокую табуретку у стойки и молча наблюдала за перепалкой моего вроде как дяди и Сэнда. Ругались они долго и, кажется, оба получали от этой перепалки немалое удовольствие.

— И что мне теперь с этой резо-как-ее-там штукой делать? — наконец прервала я это представление.

— Ре-зо-ни-ру-ющей, — проговорил чуть ли не по слогам Сэнд, снова обратив на меня свое внимание. — Я не большой специалист по таким артефактам. — Он вновь дотронулся до носа кончиками пальцев, видимо проверяя, не течет ли кровь. — Однако в Черном озере живет мастер Алданон — он действительно занимался изучением неких серебряных осколков, насколько мне известно.

— Черное озеро — это где?

— Это богатый квартал Невервинтера. Однако сейчас он закрыт для посещений.

"Закрыт для посещений?! Что за черт?"

— Хм?

— Понимаешь, недавно в Черном озере убили одного дворянина. Говорят, что в убийстве были замешаны то ли демоны, то ли еще какая-то магия, — Дункан пожал плечами, — в общем, если ты не служишь в городской Страже или не знаешь тайного прохода, то в квартал ты не попадешь, — и трактирщик пожал плечами.

— В Стражу? — я вскочила с табуретки и пробежала до ближайшего стола и обратно, — Мне нужно будет идти в Стражу!! Черт, я у себя в деревне в Ополчение-то не пошла, а ты предлагаешь мне сунуться здесь в Стражу? Я что, так похожа на дуру?

От камина донеслось еле слышное хмыканье. Или мне показалось?

Келгар тем временем допил пиво и сначала прислушивался к нашей беседе, а потом и вовсе пересел поближе. Похоже у него было что сказать.

Хлопнула входная дверь и в таверну скользнула Нишка.

— Чем тебе стража не угодила-то, девочка? И делу польза, и в Черное озеро скоро попадем, — между тем завел дворф.

Я только собралась объяснить ему, чем именно мне не угодила стража, как вдруг:

— Стража? — звонкий нишкин голос.

Услышав наш разговор, она оглянулась, наверное, пытаясь разглядеть форменные светло-голубые плащи стражников. Не увидела и, успокоившись, села на табурет, обвив хвостом одну из его ножек.

— А зачем нам стража? Келгар, ты, видимо, не разу не имел дело со стражниками Невервинтера, — плутовка вздохнула, — а мне вот приходилось, — и тифлинг взъерошила волосы. — В этом нет ничего хорошего, поверь мне.

— Ну, если тебе так не нравиться слово "стражник", — протянул Дункан, поправляя один из висящих на стене щитов, — то можешь попытаться выйти на тех, кто Страже противостоит — на Муар и ее банду.

— А вот это, пожалуй, действительно стоящая идея, — мягким голосом проговорил Сэнд и улыбнулся уголками губ.

Келгар нахмурился.

— Связываться с ворами — это последнее дело. У них нет ни чести, ни совести...

— Ну да, конечно, а стражники — сама доброта и справедливость, — ответила с высоты табурета Нишка, — не слушай его, Серша, наш дубоголовый друг Келгар ничего не понимает в жизни.

— А хвостатая-рогатая воровка все тут знает. Если хочешь связаться с ворьем, так тебя не держит никто, все равно от тебя толку в драке нету, козерожка.

— Слушай, Келгар, заткнись, хорошо? А то я почти задохнулась от твоего перегара, — плутовка скривилась.

— Знаешь, племяшка, решай сама, что уж тебе ближе. Штаб Стражи — недалеко тут, а...

— А если тебе не хочется связываться с властями Невервинтера, то тебе нужен Калеб, — продолжил за Дункана эльф, — его можно найти возле складов на пристани. Седой мужчина с бородкой. У него шрам на всю щеку — так что его довольно трудно с кем-то спутать. И еще — Сэнд сделал многозначительную паузу, — Постарайся подойти к нему с подветренной стороны.

— Только за свои услуги Калеб потребует платы, — снова влез в разговор Дункан, — и не всегда золотом. Возможно, тебе придется кого-то убить или еще что...

Я фыркнула:

— Лишь бы спать с ним не пришлось...

* * *

Из воспоминаний Келгара Айронфиста:

Уфф... работать на бандитов... совсем не по мне дело было. А все эта хвостатая, чтоб ей провалиться. Тифлинг, одно слово. Стража ей, видите ли, не нравиться. А ты жить честно попробуй, так и Стража привязываться не будет. Так ведь нет, сама шваль подзаборная, так и других на свою скользкую тропку тянет.

* * *

Калеб действительно потребовал плату. Не такое уж трудное дело оказалось — всего лишь припугнуть торговца. Хотя эта торгашеская шкура потом умудрилась привести стражников, арестовывать нас. Мда... Итог — патруль отправился к рыбам, Калеб "залег на дно", а мы пошли искать Муар. Собственно ту, кто и держал в своих руках власть в Доках.

Муар оказалась невысокой худощавой женщиной с короткими черными, как смоль волосами и нервными движениями. Она сидела в глубоком кресле и вертела в тонких пальцах бокал с темно-рубиновым вином. Прищурившись, разглядывала нас с Нишкой, как какую-то диковину.

Потом Муар соизволила осчастливить нас разговором. Разговор начался с милой фразы о том, что к ней в дом легко зайти, а вот выйти — трудно. И еще несколько таких же "добрых" высказываний. Только после этого мы добрались-таки до сути дела.

Час от часу не легче. Оказалось, что теперь мне придется бегать по всяким толковым и не очень поручениям Муар, разбираться со неподкупленными еще стражниками, приплывшими на нашу голову лусканцами, конкурентами и прочим.

Дни потянулись мутной, серой как зарядившие мелкие дожди, чередой. Такой же промозглой и холодной. Эта сырость проникала повсюду, напитывая влагой кожу куртки, мелкими каплями оседая на волосах и лице, сплетаясь по утрам в молочную пелену плотного, почти живого тумана.

Из подслушанных разговоров:

— Слушай, Муар, эта полукровка тебе еще крови попортит, помяни мое слово.

— Она — мне? Да кто она такая? Так, просто девка с болот.

— Не зарекайся, Муар...

Однажды беспросветную морось сменило прохладно-прозрачное утро. Свежий, кристально-чистый воздух. Желто-красные листья, которые ветер лениво гнал по булыжной мостовой, и бледно-голубое небо. А еще — горький щемящий запах умирающей травы. Он пробивался сквозь запах моря и доков, сквозь влажный аромат умытой дождем каменной мостовой, упрямо-навязчиво витал над городом, не позволяя забыть о наступающей осени.

И вот в такой прохладно-прозрачный день мы с Нишкой выбрались погулять по Невервинтеру. Не бежать куда-то сломя голову выполнять очередное "важное" задание истеричной Муар. Просто побродить по каменной мостовой большого города. Заглянуть на рынок, бесцельно походить между рядами, лениво прицениваясь к ненужным безделушкам, купить горячих пирожков с печенкой и слопать их тут же, под деревом в старом парке. Просто помолчать или поболтать ни о чем, разглядывая плывущие в выцветших осенних небесах облака... Хороший получился день. Легкий, бездумно-ленивый как медленно текущая река... А уже подходя к "Утонувшей фляге" я услышала знакомый голос Дункана:

— Дамы, дамы, не стоит так горячиться...

Ему ответил другой. Высокий, с едва заметными капризными нотками девичий голосок:

— Горячиться? Да я и не разогрелась еще как следует!

— Да чем я заслужил такое! — дальше шла долгая тирада о том, как же Дункан любит магов, а особенно — студенток Академии и где собственно место этим самым студенткам.

— Способность контролировать свои заклинания — это признак дисциплинированности, Кара. А с этим у тебя всегда были проблемы. Давай, спали эту таверну, да и улицу заодно! После такого ты точно не сможешь вернуться и в Академию и в Невервинтер тоже, — еще один голос. Неприятный, режущий слух голос молодой наглой ... сучки. Да, именно сучки. Из тех, что затевают склоки, за которые приходиться расплачиваться другим.

Мы с Нишкой вывернули из-за дома и увидели наконец-то участников перепалки. Высокая рыжеволосая девушка в темно-красной тунике и ее соперницы. Яркие голубые с золотым шитьем мантии, сложные прически и посохи, окованные на концах железом. Студентки Академии Невервинтера.

Тем временем скандал разгорелся не на шутку. В воздухе ощутимо пахло горелым деревом.

— Вы что вообразили, что я хочу провести еще год в компании таких как вы — заносчивых тупых недоучек? — рыжая тряхнула короткими, до плеч волосами.

— Ну разумеется... Твое место здесь — в Доках, — темноволосая волшебница рассмеялась и продолжила — торговать собой за медяки.

— Достойное место для такой как ты, Кара, — поддакнула ее подруга.

Тут Дункан оторвался от созерцания склоки и заметил нас.

— Наконец-то хоть кто-то пришел. Сделай что-нибудь, иначе эти дамочки начнут швыряться заклятьями прямо у стен таверны. Из-за них и так стропила обуглились и народ весь разбежался...

— Что, Дункан, намечается представление? — я хмыкнула было, но глянув на эльфа, подумала, что ситуация на самом деле не из веселых. Если эти магини действительно начнут все поджигать, то... Всем придется несладко.

— О-о-о, Кара, никак твои подружки пришли? Головорезы из доков — достойная компания для такой взбалмошной неудачницы, как ты, — Темноволосая рассмеялась и свысока посмотрела на меня. Неудивительно — она же на полголовы выше меня.

— Что здесь происходит?— уже привычно осведомилась я, сказывалась работа на Муар.

— Это тебя не касается. Кара нам угрожала, и мы больше не намерены терпеть ее выходки, — и, дернув округлым плечом, студентка Академии отвернулась.

— Давай-ка, Кара, докажи, что ты лучше! Только здесь нет инструкторов, чтобы нас остановить.

— Вот именно, докажи, — поддакнула блондинка и перехватила посох поудобнее.

Рыжеволосая колдунья Кара стиснула кулаки и вся подалась вперед, навстречу своим обидчицам:

— Я все слышала, что вы про меня болтали. Вечно шепчетесь за спиной, злорадствуете. Да вы просто мне завидуете, потому что на самое ерундовое заклинание полдня уйдет, — она почти выкрикнула последнюю фразу.

— О да, разумеется, поджигать конюшню, когда колдуешь, — это намного лучше. Я практикую самоконтроль, Кара. Самоконтроль, а не дешевую показуху, — она почти хохотала, эта магиня из Академии, — а вот ты опасна, Кара. Ты не умеешь сдерживаться.

— Да если б вы знали насколько я на самом деле опасна, то не рискнули бы приходить сюда, — встряхнула головой колдунья. По волосам пробежало несколько колючих золотистых искорок. Или это только солнечный блик?

"Пора, иначе дамочки перейдут от слов к делу".

— Так. Сейчас я вам всем мозги вправлю, красавицы, — я прищурилась и вытащила из рукава метательный нож. Краем глаза заметила, как по-кошачьи подобралась для прыжка тифлинг. "Вот и погуляли по городу".

— Если вы сейчас хоть что-нибудь колданете — всех к чертям собачьим поубиваю.

Темноволосая вскинула изогнутую точеную бровь и процедила:

— Я бы на твоем месте не вмешивалась. Иначе нам придется и тебя обезвредить — мы же маги. Из Академии.

— Да, маги — вновь поддакнула блондинка, но уже как-то не очень уверенно.

— Вот и валите в свою Академию, маги. В Доках-то вы что потеряли? Или решили тоже поторговать собой за пару монет? — я перекинула нож из одной руки в другую и обратно.

Девушки переглянулись и, отступив на пару шагов подальше от крыльца, зашептались, бросая быстрые взгляды то на меня, то на Нишку.

— Это же воры, Хетта. А вдруг они украдут книги или мамин амулет?

— Точно. И вообще, мы успеем разобраться с этой выскочкой, — одна из магинь еще раз смерила меня высокомерным взглядом, задержавшись на потертых обшлагах куртки. Скривила полные губки в презрительной ледяной усмешке и процедила:

— Сегодня тебе повезло, Кара. Но только сегодня, — и с этими словами подружки ушли, высоко задрав носы и брезгливо приподнимая пальцами яркие мантии, хотя никаких луж на улице не было.

Тифлинг, увидев, что драка отменяется, проскользнула за спиной эльфа в трактир. Кара посмотрела вслед студенткам и пожала плечами:

— И вовсе мне не нужна была ваша помощь, чтобы с ними справиться. Эти знатные недоучки из Академии просто завидуют, никак не могут смириться с тем фактом, что у меня в мизинце больше энергии чем они могут призвать за целый день.

Дункан перевел взгляд с девушки на меня, а потом с облегчением вздохнул.

— Значит ты в Академии учишься, да?

Кара как-то замялась, посмотрела на свои руки и потом только ответила:

— Нет. Я ... я ее бросила. После того как конюшню сожгла.

— Надо было головой думать, прежде чем драку у "Фляги" затевать. А уж сколько ты ущерба причинила до того, как эти дамочки сюда заявились... — эльф прищурился. Нехорошо так прищурился. Оценивающе.

Колдунья фыркнула:

— Да у вас стропила из такого дерева, что вмиг загорается. За это, конечно, извините.

Дункан возмущенно всплеснул руками:

— Извините?! Да на кой ляд мне твои извинения?! Ты мне за все заплатишь — и за подмоченную репутацию, и за то, что посетители страху натерпелись и за порушенное дело.

— Что?! Я никогда не буду работать ни на кого из вас. Понятно? — и колдунья гордо сверкнув зелеными очами, собралась убраться восвояси.

Я спрятала нож и хмыкнула:

— Что, слишком хороша для нас, да?

Она удостоила меня только презрительным взглядом и не более:

— Да. А теперь прочь с дороги. Я не буду ни за что платить, — колдунья совершенно серьезно полагала, что Дункан позволит ей вот так просто уйти. "Ну-ну. От этого прохвоста не так легко смыться".

— Нет, девка, будешь. Как миленькая. А иначе тебе придется признать, что эти девчонки были правы и у тебя нет ни самообладания, ни выдержки, ни чувства ответственности, которые есть у них. Да и в Академию тебя не пустят уж точно.

Я мысленно поаплодировала эльфу. "Ловко он ее подловил-то. Попробуй теперь выкрутиться, колдунья".

Рыжая тихонько выругалась. Что-то насчет пьяниц, трактирщиков и воровского отродья. Помолчала немного, потом фыркнула:

— Как знаешь, трактирщик, но тебе со мной не совладать, — колдунья вскинула голову и пошла к двери.

— Иди уже. И только попробуй поджечь что-нибудь — прибью сразу. Я в гневе страшен, — Дункан вытер руки неизменным передником и вошел в трактир вслед за вновь приобретенной прислугой.

" В гневе, говоришь, страшен? Можно подумать..."

С появлением Кары в трактире стало веселее. Заносчивая рыжая колдунья, даже вытирая столы и поднося посетителям пиво и закуски, умудрялась срезать острым словом любого наглеца. Впрочем, ее редко задевали. Правда тот самый хмурый парень возле камина, пару раз умудрился ущипнуть колдунью за тощую задницу. И получить за это аристократичную пощечину и совсем не аристократичное пожелание впридачу.

А вот Муар не появлялась. И никого не присылала, хотя обещанная неделя подходила к концу. "Подожди. Не сейчас. Стражи в Черном Озере полно" и прочее, прочее, прочее. Каждый раз у Муар находилось новое оправдание. И новая работа. Одна грязнее другой. Черт, я не собиралась всю жизнь горбатиться на воров. Мне просто нужно попасть в этот гребаный квартал. И только. А на разборки воров и Стражи мне, мягко говоря, было наплевать.

Но вот в один из дней Муар посетила "Флягу" собственной персоной. Осчастливила, нечего сказать. Присела за столик около окна, провела рукой по коротким темным волосам и потребовала вина. Пригубив темно-красной ароматной влаги она наконец-то решила поговорить:

— Дункан, а куда пропала твоя родственница?

— Никуда не пропала. Вон сидит, — он мотнул головой в сторону барной стойки.

— Так позови. У меня есть к ней разговор. Важный.

"Красуется, сука". Но возможно... возможно, этот разговор будет как раз про Черное озеро. Я нехотя подошла, ощущая на себе тяжелый взгляд Муар и ее ехидную полуулыбку. Присела напротив.

— Ты хотела меня видеть? Есть новости про Черное озеро?

Муар многозначительно молчала, мелкими глотками отхлебывая вино. "Издевается".

— Новости, увы, неутешительные. Стража...

— Стража? Так она купленная. Или нет? — кажется, я сказала это слишком... нервно, судя по тому как Муар довольно заулыбалась.

— Разумеется. Но есть некоторые ... слишком честные стражники. Они мне мешают. Они нам мешают. Поэтому я хочу что бы ты сожгла здание городской Стражи. Дотла, — в темных глазах Муар вспыхнули сумасшедшие искры. "Истеричка. Как есть злобная истеричка. А паштет из стражников тебе часом не принести?".

— Слушай, так все Доки сгорят к чертям. Сухо же. И ветрено вдобавок, — я пожала плечами.

Муар хрипло рассмеялась, но потом смех резко оборвался, как будто срезанный бритвенно-острым клинком.

— Стража должна получить наглядный урок. И перестать, наконец, лезть в мои дела, — она резко поднялась из-за стола, — мне все равно, что ты будешь делать с пожаром в доках, Ах`Д`Харн. Здание Стражи должно сгореть. Ты же хочешь попасть в Черное озеро, правда?

Какое-то время мы с Муар глядели друг другу в глаза, потом я отвела взгляд в сторону. "Думай, что ты победила, Муар".

Уже на пороге она оглянулась на Дункана и с ленцой наевшейся сметаны кошки бросила:

— И кстати, Дункан, срок оплаты через неделю — надеюсь, ты не забыл? — и шагнула за порог, не дождавшись ответа.

В "Утонувшей фляге" было пусто. Дункан закрыл за Муар дверь, снял фартук, бросив его тут же на стол, и налил себе пива.

— Слушай, может ее, того, — я провела пальцем по горлу.

Эльф покачал головой:

— Не стоит. Муар, конечно злая, но не слишком умная. К тому же она берет сущие гроши.

"Я все равно ее убью. Но сначала попаду в Черное озеро. И одно не отменяет другого".

Я сидела, опершись подбородком о сцепленные кисти и лениво обдумывала возможность убийства Муар. Так, на будущее. Из приятных размышлений меня вывел запах травяного чая и тихий голос Элани:

— Она очень мутная, словно стоячая вода. Слишком много в ней злобы и желания власти. Она переполнена этим до краев.

Странно, но сейчас высказывание друидки не вызвало у меня привычной волны раздражения. Элани попала в точку. Муар именно мутная. Скользкая. Как пролежавшая в воде черт знает сколько коряга. Вроде бы и прогнила насквозь, но упаси тебя боги наступить на сучок — без ноги можно остаться.

— Да... мутная.

Нишка встряхнула кудрями и не преминула влезть в разговор:

— Ну не знаю, зачем Муар нужна вся эта возня с властью в Доках. По мне так лучше быть одному, — воровка осеклась и внимательно глянула на нас, — ну или с несколькими действительно надежными людьми. А окружать себя кучей неудачников и пыжиться — не мое, ску-у-учно, — капризно протянула тифлинг.

Я пожала плечами:

— Чего спорим-то, девоньки? Стражу все равно жечь придется. Только как это получше сделать — пока не знаю, — и я снова задумалась.

— А вот я — знаю, — Кара оторвалась от работы и подошла ближе, — если Дункан не дает поджигать его драгоценное заведение, это еще не значит, что я разучилась колдовать, — она пристально, слегка высокомерно посмотрела на меня ярко-зелеными глазами.

— Ах, я чуть не забыла, ты же знаменитая поджигательница, — я хмыкнула, но поразмыслив решила, что и вправду "девка с огоньком" как окрестил ее Дункан, может пригодиться, — Хотя... ты серьезно хочешь подпалить Стражу?

— Разумеется. Пара файрболов и дело сделано. Причем, будет гореть только здание Стражи. Тебе же именно это нужно? — девушка одарила меня еще одним изумрудно-холодным взглядом.

Вот и решение.

— Отлично. Собирайся и пошли, — я встала из-за стола и оглянулась на колдунью.

В ответ Кара бросила на стол тряпку и пошла к себе. Дункан, вопреки своему обыкновению комментировать все и вся, ничего не сказал, только глянул на меня, искоса так, и шумно вздохнул.

* * *

Из воспоминаний Келгара Айронфиста:

Странная у Харн была манера выбирать себе спутников. Взять хотя бы Кару. Эта рыжая девица чуть не сожгла тут все, так вместо того, чтоб послать ее подальше — позвала Стражу палить. Нишка опять же — ворье-ворьем, а почти подружка.

* * *

На улице было темно. Тонкий серебристый серпик луны то и дело прятался за набегающими облаками. Фонари плыли в теплых желто-оранжевых лужах света и норовили прицепить к каждому прохожему тонкую длинную тень. Кара шла рядом, завернувшись в темный длинный плащ с капюшоном. Здание Стражи мы обошли по периметру и перелезли через пролом в ограде. Послышался лязг железа и в воздухе ощутимо потянуло запахом табака и лука. Ага, патруль. Хорошо, что на Каре темный плащ. А я прятаться умею. Мы замерли, почти не дыша. Стражник потоптался на месте совсем рядом с нами и, ничего не заметив, пошел обратно.

— Значит так. Поджигай второй этаж, он деревянный. И сразу уходи. Я тебя догоню.

Колдунья только кивнула.

Я решила предупредить стражу. В конце концов, Муар же нужно сгоревшее здание. Про поджаренных стражников никто не говорил. Оставлю-ка я для нее немного проблем, чтобы жить веселее было. Мне-то все равно — я в этом городе надолго оставаться не собираюсь.

Дергая за ручку двери, я почувствовала запах гари и треск набирающего силу пламени. "Быстро она". В небольшом помещении стоял... старый знакомый, Кормик. Последний раз я видела его в Форте Локе. Сказать, что он удивился — ничего не сказать, однако он быстро взял себя в руки, нахмурился и процедил сквозь зубы:

— Да, в храбрости тебе не откажешь, как я посмотрю. Что, пришла покаяться в своих преступлениях?

Я фыркнула:

— Да нет, спасти твою задницу, Кормик. Здание горит.

— О чем ты говоришь? Это тебе шкуру спасать надо — заявиться прямо в штаб городской Стражи.

В окно потянуло дымом. Чуть слышно трещало рассохшееся дерево второго этажа.

— Кормик, это здание горит. Ты что, запах не чувствуешь?

— Горит? Ты чего наделала? В этот раз Муар зашла слишком далеко!

"Ох, как я тебя понимаю, Кормик".

— Слушай, может ты перестанешь меня обвинять и уберешься наконец отсюда?

— Подозрительно, очень подозрительно. Ты появляешься как раз тогда когда случился пожар... Если я выясню, что ты с этим связана...

Я развернулась к двери и уже на пороге расслышала как инспектор приказывает выводить людей.

Кару я догнала уже недалеко от "Фляги". Девушка неторопливо брела по улице, с удовольствием подставив лицо свежему ночному ветру.

— Э-э-й, колдунья, — я окликнула ее, и дальше мы пошли рядом. Ветер доносил до нас запах моря. Я слышала шуршание Кариной мантии и тихий шелест собственных шагов. Мы прошли еще пару домов, как вдруг я услышала, даже не услышала, а скорее ощутила, жалобное поскуливание. Тихое-тихое такое поскуливание. Придержав колдунью за рукав, я остановилась, прислушиваясь:

— Подожди... Там кто-то есть.

— Кто? Я ничего не слышу. Да и не вижу тоже, — добавила Кара, чуть помолчав. Но отправилась за мной.

В одной из подворотен, почти сливаясь с темнотой, лежал... волк. Он уронил морду на лапы, янтарные глаза потускнели, шерсть слиплась от крови. Зверь посмотрел на нас и устало прикрыл веки. Колдунья потянула меня за руку:

— Пойдем отсюда. Вдруг он бешеный?

"Откуда в Невервинтере волк?"

— Бешеный?

Что-то меня в этом звере настораживало, но вот что? "Откуда в Невервинтере волк?"

— Слушай, Кара... сходи-ка до "Фляги", позови Элани.

Колдунья фыркнула:

— Ну зачем тебе эта псина сдалась? Помрет так помрет... — она пожала плечами.

— Скажешь Элани где я.

Девушка шумно вздохнула и, раздраженно дернув плечиком, ушла.

Мы остались втроем: я, раненый волк и темнота. Волк все также неподвижно лежал, изредка судорожно втягивая в себя воздух. Я осторожно провела ладонью по его лбу. Зверь не отреагировал. "Неужели умрет?" Я ничего не могла здесь сделать. Ненавижу бессилие. Мне оставалось только ждать, вглядываясь в темноту перед собой. Вскоре наше странное уединение нарушил шелест шагов по мостовой и цоканье когтей барсука. Друидка присела на корточки перед зверем, прикоснулась к шерсти.

— Столько крови... Сплошная корка, даже ран не видно, — кисти Элани окутало теплое золотистое сияние, она замолчала сосредоточившись на животном. Потом сияние погасло. Эльфийка потерла виски тонкими, испачканными кровью пальцами:

— Это не просто волк. Это друид в своей животной ипостаси.

Я скоро разучусь удивляться.

— Друид? Но... что он здесь делает?

Она внимательно посмотрела на меня:

— Ты вовремя его нашла, еще немного и было бы поздно. Я сейчас поговорю с ним, — и эльфийка опять замолчала.

Я чувствовала только смутные образы, какие-то обрывки картинок, которые никак не хотели складываться в единое целое.

Наконец Элани пошевелилась, потом встала и отряхнула колени. Волк еще раз посмотрел на нас теплыми, ярко-золотыми глазами и легкой упругой рысью побежал к воротам.

— Он — один из друидов леса Невервинтер. Пришел за нами, почувствовав запах Топей, запах Поляны Дев. Его изранили стражники и бросили здесь умирать.

— А зачем он шел за нами? — количество разных людей, эльфов и еще черти-кого, интересующихся мной и моими спутниками начинало раздражать. Вот теперь еще и друиды. Славно. Кто следующий?

— Он сказал, что чем ближе подходишь к Топям, тем труднее перекидываться из человека в животное и обратно. Как будто нечто туманит разум.

— Как Калейл?

Эльфийка нахмурилась и кивнула.

— Его послали узнать, что происходит. Найти кого-нибудь из Круга Топей и... Все что касается Топей, касается и всей остальной природы. И в первую очередь — леса Невервинтер. Поэтому он и отправился в путь.

Элани потрепала барсука по мохнатому загривку и продолжила:

— Друиды леса Невервинтер постепенно покидают свои родные земли. Если мы заглянем в воды Скаймиррора, то сможем поговорить с ними и узнать, почему они уходят и как это связано с Мерделейном и тем безумием, которое несут его воды.

— Скаймиррор?

— Да, Небесное зеркало. Озеро в горах. Заглянув в его воды можно поговорить с друидами.

"Безумие, которое несут воды Мерделейна...А что зараза, Орлен? Все также распространяется? Что говорят друиды? — Я давно не видел их, Георг"— давний разговор, случайно услышанный мною на Ярмарке Жатвы целую вечность назад. И вновь ощущение какой-то огромной головоломки. Чего-то мутного, похожего на трясину, скрытую под тонким ковром молодой зелени. Я тряхнула головой. Элани молчала, пристально глядя на меня.

— Хорошо. Если так нужно — сходим до этого самого Скаймиррора, — я пожала плечами, подумав, что прогулка до озера не повредит. Только...идти-то до него далеко?

Эльфийка на мгновение задумалась:

— Несколько дней. Это зависит от спутников, — Элани поманила за собой барсука. Тот послушно потрусил за ней, забавно переваливаясь на толстых крепких лапах.

* * *

Из воспоминаний Кары:

Неприятности поодиночке не ходят. Это мне давно следовало бы усвоить. Стоило ли сбегать из Академии, чтобы нос к носу столкнуться с этими заносчивыми магинями-недоучками? Они просто завидовали мне. Всегда. Думали, что магию можно разложить по полочкам, что корпение над древними пыльными фолиантами поможет стать сильным магом. Чепуха. Магия или есть в тебе и тогда она наполняет тебя золотистым обжигающим пламенем или ее нет. Это врожденное и не нужны никакие свитки и фолианты.

Впрочем, моей магической силы вполне хватило бы на то, чтобы превратить этих дамочек в горсть пепла. Но мне помешали. В самый неподходящий момент появились еще и местные бандиты. Очень недружелюбная парочка — тифлинг и эльфийская полукровка. Мало того, что они помешали мне свести счеты с этими заносчивыми тупицами, так еще и угрожать начали. А в рукопашной, я, увы, не сильна. Самое плохое, что полукровка оказалась какой-то родственницей хозяина трактира, возле которого собственно и произошел инцидент. Вот это и называется — фатальное невезение.

Однако Тимора мне улыбнулась. Она любит так подшутить над людьми — улыбаться в тот момент, когда ты меньше всего этого ожидаешь. В конце-концов, глупый инцидент с обуглившимися балками забудется, а вот упоминание о магической силе — нет. А там, кто знает, как сыграет судьба.

Интуиция не подвела меня — прошло совсем немного времени и появился шанс показать себя не только как неумеющую контролировать себя недоучку из Академии, а как настоящую, опасную колдунью.

* * *

В гости к Муар я пошла на следующий день. Чего ждать-то? Хватит уже, набегалась по ее дурацким поручениям.

Госпожа воровка, гроза невервинтерских Доков изволила встретить нас в прихожей. Судя по сонной роже и кругам под глазами спала она сегодня мало. Не иначе как пожаром любовалась, тем более что ее дом был не так уж далеко от здания Стражи. Теперь уже бывшего здания. Но ее бессонница — не моя печаль. Тем более что я тоже сегодня всего-ничего подремала.

— Ну что, Муар? Стража-то сгорела. Дотла, — выпалила я вместо приветствия, — Так что там с Черным озером?

Она посмотрела на меня тяжелым, как скала, взглядом. Если бы можно было убивать взглядом — этот пришелся бы в самый раз:

— А тебя не учили здороваться, Ах`Д`Харн? В этом твоем болоте?

— Нет, не учили, — я ощерилась как можно дружелюбнее.

"Учили бить морду всяким тварям вроде тебя".

Муар скривилась, полные губы сложились в ледяную усмешку. Она помолчала, а потом, со слабо скрываемой ехидцей процедила:

— Я могла бы провести тебя в Черное озеро, но мне запретили это делать.

Раздражение скрутило кишки в тугой комок. Раздражение и желание сейчас же, на этом самом месте перерезать глотку Муар. Посмотреть, как выплеснется на дорогой ковер темная кровь, как булькнет в ее горле последний хрип... "Не сейчас". Я посмотрела на деревянные стенные панели, на витражное окно, вздохнула и усмехнулась краем рта:

— Значит приказали... Выходит — ты тоже чья-то шавка, Муар? Хозяева не разрешают?

— Выбирай выражения, — в голосе Маур лязгнула сталь, она помолчала и только потом продолжила. — Тобой заинтересовался один важный человек. Это большая честь, для такой как ты.

"Усраться можно".

— Для встречи все уже готово. Эксл Деври будет ждать тебя завтра после обеда в своем доме, возле парка. Мои люди проводят тебя.

"Чтоб ты сдохла".

Почему я была уверена в том, что от Муар одни неприятности? Вот вам и подтверждение...

Эксл Деври... Я повторила имя несколько раз, будто пробуя его на вкус. Интересно — кто это? Ладно, завтра разберемся.

К оглавлению

4. Дпломатия Эксла Деври

"У каждого — руки в крови..."

Наутилус Помпилиус. "Титаник"

"Есть такие дороги — назад не ведут".

Мельница. "Лента в волосах"

В городе от старости умирала осень. На ее прежде ярко-золотистой шкуре уже протянулись первые седые пряди косых осенних дождей. Ветра безжалостно трепали ее поредевшую гриву, путались в меди хвоста, скользили по копытам. Осень-кобылица, уставшая, постаревшая собиралась на запад. А на смену ей уже бежала, завывая от нетерпения, стая зимних волков, молодых, яростных, готовых заморозить весь мир, и под их еще по-щенячьи большими лапами земля покрывалась тонкой хрустящей корочкой льда.

После полудня во "Флягу" заглянул один из людей Муар. Парень привычно осмотрелся, кивнул Дункану и только потом — мне.

— Меня прислала Муар. Я провожу тебя к Экслу, — бесцветный голос, бесцветная внешность. Такого, увидев в толпе, забудешь в тот же момент, когда отведешь взгляд.

В таверне из моих спутников была только Элани. Как всегда, погруженная в раздумья друидка потягивала свой неизменный травяной чай и угощала барсука ломтиками сушеных яблок. Тот принимал угощение, тыкался мокрым черным носом в ладошку эльфийки и довольно пофыркивал.

Пожав плечами, я посмотрела на моросящий мелкий дождь за окном и сходила за курткой. Ну и за оружием конечно. Я не сумасшедшая, чтобы соваться к какому-то Экслу с пустыми руками. Затем махнула рукой провожатому и мы вышли на улицу.

Дом Главы Гильдии воров Эксла Деври оказался небольшим двухэтажным особняком около парка. Дом почти ничем не выделялся среди остальных домов квартала торговцев. Вот разве что был обнесен ажурной чугунной решеткой, и перед самыми дверями были разбиты несколько клумб с яркими осенними цветами. Впрочем, сейчас цветы выглядели скорее жалко, чем красиво. Поникшие, с побитыми дождем напитанными влагой лепестками... "Ну о чем я думаю, а?"

В просторной полутемной прихожей меня ждала Муар. Воровка прищурилась, поджала губы и выдавила из себя единственную фразу:

— Эксл тебя ждет.

Кажется, она хотела что-то еще сказать, но вместо этого только смерила меня презрительным взглядом. Прошипела какое-то ругательство. Очень тихо, но я все равно расслышала. Чертова полукровка.

"Подожди, дорогая, я тебе эту полукровку в глотку-то забью".

Я толкнула тяжелую резную дверь. Она заскрипела, тонко, пронзительно. Комната, в которой я оказалась, не поражала роскошью или, наоборот, аскетизмом. Нет. Выдержанная в теплых, красно-коричневых тонах, она была очень уютной и одновременно... в общем в этой комнате не хотелось находиться дольше необходимого. Это впечатление только усиливалось плотными бордовыми шторами на окнах.

Высокие резные шкафы из темного дерева. Темно-красные ковры на полу. Картины на стенах и камин, за кованой решеткой которого извивалось в причудливой пляске пламя. Возле камина — несколько глубоких мягких кресел. Возле одного них, протягивая руки к огню, стоял высокий темноволосый мужчина. Заслышав шаги, он лениво, с хищной кошачьей грацией повернулся ко мне.

Первое что я заметила — глаза. Темно-карие, почти черные, поблескивающие словно две влажные ягоды, в которых вспыхнули и тут же погасли отблески огня. Он был высок и совсем не стар, несмотря на залысины и сеть морщин на смуглом лице. И он привык... приказывать. "Вот черт..."

— Ну, раз уж ты здесь, то, может быть, расскажешь немного о себе, — голос низкий, бархатистый, словно мед растекается по острому лезвию.

"И что тебе рассказать? Про мое болотное детство или про то, как мне работается с этой истеричкой Муар?"

Я вздохнула, пожала плечами.

— Муар сказала, что ты хотел меня видеть. Я пришла.

Эксл прошелся по комнате, по темному мягкому ковру, который приглушал шаги. Потом внимательно, оценивающе пригляделся ко мне. Неприятный взгляд, изучающий.

— Я знаю, что ты хочешь попасть в Черное озеро, туда, где был убит лорд Далрен. При этом тебя не останавливает опасность и возможный риск, — мужчина развернулся на каблуках и издевательски вежливым тоном процедил, — И пока ты служишь Муар, происходит еще одно убийство — на сей раз убит лорд Бренник. Естественно, я начинаю подозревать, что убийства и твое появление как-то связаны между собой.

— Еще одно убийство?

"Вот ведь невезение. Как я теперь попаду в этот тщательнейшим образом охраняемый квартал. Ну вот как?"

— Да, теперь все проходы в Черное озеро перекрыты еще надежнее и это неприятно для таких деловых людей как я. Вполне вероятно, что в этих убийствах задействована магия и, возможно, демоны. В Черное озеро попасть непросто, очень непросто. Весь вопрос в том, что ты можешь предложить в обмен на пропуск в этот район, — и Эксл испытывающее посмотрел на меня черными, непроницаемыми глазами.

"А действительно, что я могу предложить? Следопытка, девка с болот..." Я пожала плечами.

— Ну, я работаю на Муар, я помогала ей зачистить Доки.

"Так глупо... Я бегала как дура, по поручениям этой самой Муар. Разбиралась с подкупленными стражниками и прочей ерундой".

Эксл рассмеялся, но глаза его все также изучающее и холодно смотрели на меня

— Разумеется. Тебе кажется, что ты решила проблемы в Доках. Но это лишь иллюзия. На самом деле ничего не изменилось, ты не понимаешь этого, но это знаю я. Именно поэтому ты работаешь на улицах, а я владею ими. Существенная разница, тебе не кажется?

"Ах, чтоб тебя..." Он ничем не лучше Муар. Нет, не так. Он намного хуже, потому что намного умнее.

Тем временем Эксл продолжал.

— Неужели ты и вправду считаешь, что, спалив дотла здание Стражи ты увеличишь нашу прибыль? Если так, то ты и вправду глупее Муар.

"Черт, это не моя затея с поджогом. Не моя!" Как же мне хотелось выкрикнуть это в лицо Деври. Но... я промолчала. Тем временем Эксл продолжал меня отчитывать. Как несмышленыша, так словно я вообще ничего не соображаю. Так, словно я заодно с Муар и полностью разделяю все ее придури, весь ее бред о власти над Доками, о том, что страх и реки крови — лучшие советчики в деле захвата этой самой вожделенной власти и прочее. Так, словно я — всего лишь ее бледная тень, жалкая подражательница. "Пожалуй, я убью Муар даже раньше, чем собиралась". Выслушивать незаслуженные упреки — это чересчур. В конце концов, "гениальная" идея с поджогом принадлежала именно этой истеричке.

Я пробормотала, чтобы только не молчать:

— Стража сама напросилась... "Что за бред я несу?"

— Возможно, ты так думаешь, — медовый вкрадчивый голос вдруг стал отдавать сталью, — Но теперь я должен позаботится о том, чтобы мы были хорошо вооружены, потому что Стража не оставит нас в покое даже за все сокровища драконов.

Эксл опять прошелся по мягкому ковру, помолчал, обдумывая что-то, и, наконец, повернулся ко мне:

— После поджога и после всех этих убийств в Черном озере Стража обязательно захочет кого-нибудь повесить. И, — тут Деври выдержал небольшую паузу, — Если не исправишь, что натворила, то болтаться в петле будешь ты, — он ткнул в мою сторону толстым указательным пальцем. Огонь на мгновение полыхнул в массивном перстне.

Попал кур во щи, что называется. Я прищурилась, потом преувеличенно спокойно встретила взгляд главы Гильдии:

— Что нужно сделать? — И почувствовала себя шлюхой. "Мне просто нужно попасть в Черное озеро. И все. Ничего больше".

Он лениво моргнул. Темные глаза спрятались за тяжелыми веками.

— Основа любого дела — взаимопонимание и компромисс. Мы должны поддерживать в Доках порядок. Наш порядок. Инцидент с поджогом убедил меня, что мне стоит принимать более активное участие в операциях. Разумеется, для этого придется приблизить к себе Муар, хотя мне и не нравятся ее методы. Однако, у нее есть и несомненные таланты...

"Вот только дифирамбов о несомненных, а как же иначе, талантах этой стервы мне не хватало".

— В любом случае, мы должны действовать цивилизованно. Конечно, острый клинок в твоей руке — прекрасный и весомый аргумент в любом споре и к тому же через неделю в Доки прибудет груз оружия, но у нас не хватает людей для его защиты, — Эксл прошел к бару, налил себе вина. Отпил маленький глоток и продолжил:

— Докажи мне, из чего ты сделана...

"Из мяса и костей. А ты что думал?" Мне надоело стоять на одном месте и я присела на мягкий подлокотник кресла, не выпуская Эксла из виду.

— Доставь груз так, чтобы ищейки ничего не разнюхали. И, разумеется, я не хочу, чтобы на берег выбрасывало трупы стражников. "Е-мое, оказывается я успела завалить Доки трупами..." Я припомнила испуганные взгляды торговцев, их радостную готовность идти мне навстречу. Но... я всего лишь исполняла поручения Муар...

— Муар сообщит тебе все необходимые подробности. Теперь можешь идти. Она наверняка ждет тебя и грызет свой поводок, — Деври рассмеялся низким бархатистым смехом и сел в одно из кресел около камина.

Моя аудиенция у главы Гильдии Воров Невервинтера на этом была окончена.

Я потянула на себя скрипучую дверь и вышла из комнаты. Муар тем временем раздраженно мерила прихожую быстрыми широкими шагами.

"Чтоб тебе на стену налететь. Раз пять подряд".

Воровка пристально посмотрела на меня:

— Ну, и что тебе наговорил старина Эксл? — наконец соизволила осведомиться она, — Опять, наверное, начал нотации читать про то как правильно вести дела в Доках?

— Нет. Груз оружия через неделю прибудет. Ты должна про него знать, — я хмыкнула, глядя как Муар молчит, подбирая слова, — И еще, Эксл сказал, что именно ты расскажешь все подробности.

— Ну разумеется, — Муар расправила плечи и словно стала выше ростом. "Ах да, она же очень важная персона. Ну-ну".

— Я пришлю своего человека, как только груз окажется в порту, — продолжила воровка.

Я усмехнулась и вышла из дома. Разумеется, Муар пришлет человека. Вот только изъявлений преданности общему делу она от меня не дождется. Вдохнув холодный осенний воздух, я пошла в сторону Доков. Промозглая сырость вкупе с неприятным разговором рождали желание согреться. Выпить чего-нибудь горячего, завернуться в одеяло или протянуть ладони к огню.

* * *

Из воспоминаний Эксла Деври:

Ах`Д`Харн... Новая помощница Муар. Очень толковая девочка, судя по словам той же Муар. Нужно отметить, что не так уж часто встретишь такую целеустремленность и неразборчивость в средствах при наличии еще и ума. В отличие от многих других исполнителей, Ах`Д`Харн вполне осознавала свои действия. Грех было не воспользоваться ее желанием попасть в Черное озеро.

Разумеется, я мог бы предоставить ей проводника в любой момент, но как я уже упоминал — девочка была сообразительной и при том — неразборчивой в средствах. И еще один немаловажный момент — Стража не знала ее в лицо. Совокупность всех факторов делала эту полукровку ценным агентом.

Следовательно, пропуск в Черное озеро становился для нее наградой за верную службу Гильдии Воров Невервинтера.

* * *

Прошло не так уж много времени, и я вернулась в "Утонувшую флягу". Взяла у Сэла стакан глинтвейна и села за стол недалеко от камина. Согревая ладони о стакан с горячей ароматной жидкостью, я потихоньку, маленькими глотками отхлебывала напиток и осматривала зал.

Осенняя сырость загнала в "Утонувшую флягу" озябших портовых шлюх. Потрепанные нелегкой жизнью, жрицы продажной любви грели руки о стаканы с грогом, оглядывая таверну в поисках возможных клиентов. Насколько я успела заметить, Дункан их не выгонял. Правда, лишь в том случае, если "дамы" что-нибудь заказывали. Девочки обычно заказывали. Кто эль, кто грог или глинтвейн, самые пропащие — самогон. Выпивали, грелись, при случае — снимали клиента.

В этот раз в зале сидела только одна из них. Блондинка, довольно высокая и хорошо сложенная. Светлые, влажные от дождя волосы были все еще уложены в затейливую прическу. Темно-красно платье открывало ноги до середины бедра и демонстрировало окружающим впечатляющее декольте. Ее можно было бы назвать даже симпатичной... да только вот всю красоту портили морщинки в уголках рта и большой черно-фиолетовый синяк под глазом, который девка пыталась спрятать под густой челкой. Подарок от клиента, надо полагать...

Блондинка выпила стакан грога, потом еще один. Пусть Дункан и не умел варить пиво, но вот грог у него получался отменный. Густой, вкусно пахнущий специями, прогревающий до самых костей. Потом шлюха еще раз огляделась и наметила-таки жертву. Предполагаемым клиентом оказался тот самый угрюмый парень у камина. "Бишоп". Я чуть развернулась. Кажется, представление начиналось.

Я несколько дней не видела его. Или Бишопа не было в городе, или я была слишком уж занята глупыми воровскими поручениями. Но факт оставался фактом — впервые за неделю следопыт сидел на своем любимом месте у камина и лениво потягивал пиво. Смотрел на огонь, на окружающих, на дождь за окном.

Девка, допив, наконец, грог, встала, поправила платье и покачивая бедрами пошла в сторону камина. Остановившись рядом со следопытом, она наклонилась, касаясь грудью его плеча и промурлыкала парню на ухо:

— Скучаешь, красавчик? Я могу тебя развлечь...— и словно невзначай погладила его по руке, потом резко отдернула пальцы. Словно обожглась.

Бишоп чуть развернулся, так чтобы видеть лицо шлюхи и процедил сквозь зубы несколько слов. Свысока, чтобы красотка увидела себя со стороны — дешевое платье, запах грога, синяк под глазом, помятое усталое лицо...

— Когда мне понадобится девка — я пойду в бордель, — он прищурился. — Пшла вон, — словно бродячую собаку отогнал.

Даже через пару столов я ощутила раздражение следопыта. И еще как ни странно — презрение. Кто бы подумал, что ему не нравятся дешевые портовые шлюхи.

Блондинка фыркнула и направилась к какому-то матросу. Очень скоро она сидела у него на коленях, смеялась и прихлебывала эль из его кружки.

Следопыт тем временем допил пиво, кинул на стол несколько монет и, подхватив висевшую на соседнем стуле куртку, вышел из таверны. Входная дверь захлопнулась, блондинка все также старательно смеялась, сидя на коленях у матроса. Я отпила еще глоток глинтвейна. В камине потрескивало пламя. Вечер в таверне катился своим чередом.

Вскоре появилась Нишка. Как оказалось, плутовка была искренне расстроена тем, что у нее не получилось составить мне компанию в хм... посещении главы Гильдии Воров. По мне, так ничего интересного там не было. Более того, я была рада, что побывала у Эксла в одиночестве. Так нет свидетелей моего позора.

Я допила пряный напиток и уже собиралась уходить, когда вспомнила о Скаймирроре. До прибытия груза с оружием оставалась примерно неделя. До Скаймиррора около трех дней пути, как говорила Элани. Вполне можно успеть. "Вот и хорошо".

Утром следующего дня, в сероватых предрассветных сумерках мы вышли из города. Первоначально я хотела отправиться в Скаймиррор вдвоем с Элани, но этим планам не дано было осуществиться. Келгар, прослышав, что мы собираемся в какое-то тайное и наверняка опасное место, наотрез оказался оставаться в таверне. Мол, он, Келгар Айронфист, ни за что не позволит двум дамочкам отправиться в Скаймиррор в одиночку. Еще в переделку какую попадут или что похуже. Тот факт, что одна из этих дамочек — друидка, знающая скрытый путь к Небесному зеркалу, а другая — следопыт, вполне способная постоять за себя, бравого дворфа не смутили ни капельки. Кроме того, в нашу компанию навязалась Кара. Магиня, сообразив, что швыряться заклинаниями во врагов намного приятнее, чем протирать столы в таверне у Дункана, изъявила желание составить нам компанию в путешествии в горы.

Так или иначе, но утром мы отправились в путь. Дорога, а точнее, почти незаметная в лесу тропинка, вывела нас к небольшой поляне со старыми деревьями. Высохшие исполины с гладкой, покрытой странными символами корой. Подходя к каждому дереву, Элани замирала, прикасаясь лбом и ладонями к нагретым солнцем древесным стволам. Потом друидка шептала несколько слов и ... деревья вспыхивали на мгновение золотистым светом и почти сразу гасли.

Наконец Элани протянула мне кусочек коры. Округлый, с немного зазубренными краями:

— Это наше подношение Скаймиррору. Просто брось его в воды озера и подожди.

Я подошла ближе. Озеро было почти круглым, с удивительно ровной поверхностью. Казалось, что ветер не касается водной глади, и оттого озеро действительно напоминало огромное зеркало, в котором отражался небесный свод. "Скаймиррор. Небесное зеркало".

Вдруг поверхность озера подернулась мелкой рябью, и в пляске волн протаяло лицо. Раскосые глаза, светлые волосы и острые уши. Эльфийка, казалось, была удивлена не меньше моего.

— Старейшина Нэван?

— Элани, дитя мое, что ты делаешь здесь?

Друидка смутилась, но потом все-таки ответила:

— Я хотела связаться с друидами леса Невервинтер и спросить у них, что же происходит с природой, почему они покидают свои родные земли. Я хотела спросить — знают ли они, что происходит с Топями.

— А как же сам Круг Топей? Что говорят они?

Элани расстроено покачала головой:

— Старейшина, я давно не видела никого из Круга Топей. Кроме, — тут она запнулась, потом тряхнула головой, — Кроме Калейла. Но он был безумен. Обратившись в медведя, он рвал животных на Поляне Дев. Нам пришлось убить его.

По поверхности озера прошла волна мелкой ряби, и оттого мне на мгновение показалось, что по лицу старейшины тоже скользнула тень. Что Нэван опечален. Следующая его фраза только подтвердила мои мысли:

— Разве не было иного выхода?

"Конечно был. Сдохнуть, например, пытаясь уговорить мишку, что мы неподходящая еда".

Элани совсем было поникла, но когда она отвечала, голос ее был тверд.

— Старейшина, Калейл был безумен. Он говорил о мраке, который царит в Мерделейне.

Я тихонько толкнула друидку локтем в бок и шепнула:

— Спроси, что за тьма такая в Топях, может он лучше знает?

Эльфийка кивнула.

— Старейшина Нэван... А вы сами разве не знаете...

— Увы, я отправился в путешествие еще раньше тебя и до сих пор не был в Мерделейне. Я пытался смотреть глазами зверей и птиц, обитающих в тех краях, но тщетно. Топи словно окружены темной стеной, прикасаясь к которой гибнет все живое.

По озеру прошла еще одна волна ряби. Холодало.

— Я должен вернуться в Круг Топей и узнать, что же происходит на самом деле. Как только я выясню что-либо, то немедленно пришлю гонца. Ты его узнаешь, Элани. Прощай, дитя мое, и берегись теней.

Отражение друида растаяло, смешавшись с отражениями облаков и тростника.

Элани еще немного посмотрела в воды Скаймиррора, потом повернулась к нам.

— Теперь нам остается только ждать.

Келгар хмыкнул:

— Ну вот, а кто-то говорил об опасном месте. Ни одного врага за всю дорогу, — и дворф в сердцах стукнул себя кулаком по колену.

Как сглазил. Пройдя несколько десятков шагов, я почувствовала, как сквозь запах умирающей осенней травы, грибов и прелых листьев навязчиво пробивается сладковатая вонь мертвечины. "Сдох тут кто-то, что ли?"

Рассуждать над этим вопросом времени не осталось. Несколько упырей, приволакивая ноги обманчиво-медленно, неторопливо выползли на дорогу. Я выдернула из ножен клинки, крутанула ятаган хитрой восьмеркой, отступила немного назад и... почувствовала, что тону. Захлебываюсь ледяной, до ломоты в костях, водой. Вода, словно обретя собственную волю, ослепляла, упрямо лилась в нос, уши... Я привычно попыталась выплыть вверх, но я же твердо стояла на земле. Легкие начало жечь от недостатка воздуха, я почти ничего не видела кроме бурлящей воды и пляшущих пузырьков воздуха. И тогда я рванулась вбок. Как ни странно, вода вокруг меня пропала, я откатилась подальше, отдышалась, откашлялась. Потом я оглянулась и увидела странное зрелище — огромная, похожая на человека фигура, состоящая из льющейся воды. Вот эта штука чуть меня не убила. В следующий миг в текущую фигуру врезалось несколько огненных шаров и от врага ничего, кроме пара, не осталось. Я еле успела закрыться рукой от брызнувших во все стороны горячих капель.

Келгар вместе с Элани и барсуком добивали упырей. Несколько ударов топора и опутанный побегами последний мертвяк упал на землю кучей гнилой плоти.

Я передернула плечами. С волос и одежды на землю стекали тонкие струйки воды, унося с собой остатки тепла.

— Элани, какого хрена, — я стиснула челюсти на середине фразы. Вдохнула и продолжила.

— Какого хрена ты не сказала, что здесь водиться эта пакость? Водяная то есть. И нежить.

Эльфийка вытерла серп пучком травы:

— Это были стражи Скаймиррора. Души тех, кто остался здесь, не пройдя испытаний или тех, кто утонул в водах этого озера.

"Вот как. Мы еще и утонуть тут могли. И еще стражи эти".

Кара накинула капюшон плаща на голову и обронила в пространство:

— На тебя напал водяной элементаль. Нам рассказывали о них в Академии. Это дух определенной стихии, весьма уязвимый к заклинаниям противоположной стихии соответственно.

"Час от часу не легче. Сейчас убила бы кого-нибудь за сухую одежку. Сходили налегке что называется..."

Я отжала волосы. Прохладный ветер с озера отдавал зимней стужей. Хотелось побыстрее убраться с этой полянки и наконец-то высохнуть.

Неприятности на этом не закончились. На выходе с поляны нас ждали несколько вооруженных людей и... жрец. Точно такой же как в Форте Локке и Хайклиффе. В точно такой же длинной темной робе, с точно такой же лакированной деревянной маской на лице. Но на сей раз он ждал одного из нас. Точнее — Элани, о чем тут же сказал. Обрадовал, тварь мутноглазая. Я рванулась вперед, к нему, остальные занялись солдатами. Жрец не был хорошим бойцом, но и просто так убить себя не дал. Какое-то время мы кружили по поляне, обмениваясь ударами. До тех пор, пока жрец не споткнулся о какой-то корень и не потерял равновесие. Всего на миг, но этого хватило для удара. И еще одного, в горло уже упавшему на землю противнику. На всякий случай.

Выйдя с поляны, мы наконец-то смогли развести костер и обсушиться. Пламя, потрескивая, глодало толстую валежину, рядом сохли мои шмотки, а я сама сидела, завернувшись в позаимствованный у Кары плащ. Колдунья не то, чтобы была против, но молчание ее было весьма выразительным. Она шевелила угли в костре толстой узловатой веткой и думала о чем-то своем. Отблески пламени рыжими искрами скользили в ее волосах.

Я плотнее завернулась в плащ, подтянула колени к груди и оперлась подбородком о руки. "Что же это все-таки за жрецы? Зачем им понадобилась Элани? Она просто друидка из Топей. Или все дело в том, что она как раз принадлежит Кругу Топей? А в Топях творится что-то непонятное. Какие-то тени, мрак, обезумевшие друиды..." Сплошные вопросы и никаких ответов. Головоломка не стала понятнее, наоборот — усложнилась еще больше. Теперь и еще эти жрецы. Если в Форте Локке и Хайклиффе мы столкнулись с ними можно сказать случайно, то теперь он целенаправленно пришел за Элани. Вот и вернулись к тому, с чего начали. Мда... Чего-то я точно не знаю.

Единственный, кто был доволен вылазкой, оказался Келгар Айронфист. Ну разумеется, он сразил орды врагов, спас трех девок и барсука впридачу и все тому подобное. Будет чем хвалиться перед тем же тифлингом или Дунканом, к примеру. Впрочем, его помощь действительно пришлась очень даже кстати.

Элани же после разговора со старейшиной Нэваном стала молчаливой и какой-то отстраненной, словно она приняла решение. Хотя порой я ловила на себе ее прохладно-заинтересованный взгляд.

Толком ничего не выяснив ни про Топи, ни про друидов, мы вернулись в Невервинтер. Город встретил нас людской суетой, моросящим дождем и лужами на булыжной мостовой.

* * *

Муар прислала гонца через пару дней. Груз с оружием прибыл в город, и теперь его нужно было сопровождать до хранилища. Все дерьмо ситуации состояло в том, что о грузе каким-то образом узнали и стража, и наши конкуренты. А значит — врагов в Темной Аллее будет видимо-невидимо. Так тому и быть.

Возле ворот в Аллею скучали, ожидая нас, несколько вооруженных до зубов парней и фургон, запряженный парой крепких мохноногих лошадок. Пегие упряжные меланхолично смотрели на нас из-под мягких челок, фыркали и помахивали густыми длинными хвостами. Одна из них ткнула меня мордой в плечо, тронула мягкими губами руку. Я погладила ее по теплому замшевому носу, почесала мохнатую скулу. Принимая неожиданную ласку, лошадь прикрыла на мгновение глаза. Тихонько звякнула упряжь.

Пар от нашего дыхания превращался в невесомые белые облачка.

Путь до хранилища начался.

Хм... после того, как мы доставили груз, Темную Аллею можно было бы переименовать в улицу перерезанных глоток и проломленных черепов. Сколько же этих любителей легкой наживы слетелось на наш несчастный фургончик. По-моему, все головорезы Доков, не состоящие под началом Муар решили урвать себе кусок счастья, денег и оружия. Правда, ничего у них не получилось. Нет, я вовсе не против того, чтобы сильные и удачливые получили свое. Но вот в чем вся загвоздка-то — не оказалось там ни сильных, ни удачливых. Кроме нас, так уж вышло.

Последний рывок до складов я помню смутно. Все сливалось в единый ало-золотой туман. Помню только острое желание убивать. Резать. Рвать в мелкие лоскутки всех этих тварей, посмевших встать на моем пути.

Но вот воинственные крики, колдовская тарабарщина, стоны раненых и голос Кары, нараспев читающей заклинания, сменились приглушенной руганью возницы. У фургона полетела ось. То ли колесо на камень налетело, то ли еще что. Но в итоге повозка накренилась набок, тяжело осев в жидкую осеннюю грязь.

Эта проклятая ось стала последней каплей, которая переполнила чашу терпения... Пегашки стойко перенесли все тяготы нашей совместной прогулки — и вспышки огня, и крики раненых, и скользкую, размытую дождями глину вместо твердой почвы под копытами. Но когда повозка застряла... Я думаю, что возница проклял тот день, когда он согласился на это хм... дельце. Лошади наотрез отказывались идти куда-то. Более того, они начали пятиться и, заложив уши, пытались стать на дыбы. От этого фургон застрял окончательно, вдобавок из колес отлетело и теперь валялось недалеко в какой-то луже.

К ржанию лошадей и ругани возницы добавился забористый мат одного сопровождавших повозку головорезов. Ну еще бы — такая невезуха, да еще в двух шагах от цели.

Возница тем временем, плюнув на идею вытянуть повозку из грязи, принялся успокаивать и распрягать лошадей.

"Погоди... а как же мешки-ящики?"

Парень, ведя обоих пегашек в поводу, прошел в приоткрытые двери хранилища. Мы остались на улице в компании с завязшим в грязи сломанным фургоном, мелкой водяной пылью в воздухе и жидкой глиной под ногами... Вечерело. На Темную Аллею опускались сумерки.

Какое-то время спустя возница вернулся, да не один, а сопровождении высокого статного мужчины и еще пары парней.

Мужчина оглядел мокнущее под дождем безобразие и скомандовал:

— Разгружайте.

Тем временем легкая морось, кисеей висевшая в воздухе, превратилась в холодный, секущий лицо, осенний дождь. Я отошла под навес, подула на замерзшие пальцы и принялась наблюдать как подошедшие парни вместе с головорезами Эксла таскают мешки и ящики. Рядом суетилась Нишка, делая вид, что помогает. "Однако. Нужно будет спросить воровку, что она там нашла. И кое о чем напомнить".

Дождь и не думал прекращаться. Я пожала плечами и пошла внутрь склада. Кара, кстати, давно уже была там. Вскоре к нам присоединились и Нишка с Келгаром.

"Теперь осталось получить деньги и можно убираться отсюда. А потом — зайти к Экслу".Такие приятно-расслабленные мысли прервал грохот.

— Кхм.. кажется кто-то ломает дверь. Ногой, — Келгар выразительно покрутил в руках топор.

"Ах чтоб вас всех, а..."

Стража все-таки добралась до нас, и теперь они ломали дверь. Точнее — дверь вылетела, выбитая то ли магическим, то ли просто мастерским ударом. А вслед за выбитой дверью ввалились и стражники. На сей раз я отошла подальше и, пользуясь тем, что головорезы Муар вместе с Келгаром завязали противников на ближний бой, развлеклась стрельбой по мишеням. Мда... "Этот день когда-нибудь закончится или нет?".

День таки закончился. Причем закончился тяжелым кошельком золота и несколькими амулетами, которые Нишка "совершенно случайно" прихватила из фургона. Мы устало плелись до "Фляги". Мне мечталось о... о чем? Как всегда, о кружке обжигающе-горячего чая, о бане, ужине и возможности выспаться. А тут еще этот бесконечный дождь, который, казалось, уже промочил все насквозь, и дерево домов и даже камень мостовой. Все вокруг было податливо-влажным, волглым, как иногда говорил Дейгун.

А возле таверны нас ждал неприятный сюрприз. У меня в глазах зарябило от обилия голубых, вышитых золотом мантий студентов Академии. Их было никак не меньше десятка. "Чтоб вам всем... Разом сдохнуть".

Кара перехватила посох поудобнее. Келгар... Келгар всегда готов подраться. С кем — это уже не так важно. А тифлинг просто рассмеялась и выхватила свои кинжалы.

"Только этих недоделанных волшебников мне сейчас и не хватало".

— Ка-а-а-ра! — издевательски протянул один из студентов. — Да еще и с друзьями. Какой сюрприз, просто потрясающе. Ты угрожала нашей сестре Глине и ты за это поплатишься, рыжая дрянь!

Странно, но нападавшим нужна была вовсе не я. И почему мне в последнее время постоянно мерещится, что я всем перешла дорогу, от блейдлингов до Академии Невервинтера? Магам-то нужна была Кара. Колдунья, которая так здорово помогла нам в Темной Аллее. Наглая рыжая девчонка, спалившая половину ворья в Доках и здорово выручившая меня в заварушке со стражникам в хранилище... Ну уж нет, мои дорогие маги. Нихрена вы от нас не получите. Разве что пол-локтя стали в сытое пузо. Это мы вам завсегда обеспечим...

Странные они, эти студенты. Мстить они пришли, видите ли. Оскорбили их, ну надо же. Угрожали бедным девочкам расправой. Тот факт, что эти девочки собирались нас живьем спалить, видимо в расчет не принимался.

Не вышло, в общем, договориться. Да и студенты не были особо настроены на разговоры, а потому завязался бой. Скоротечный, полный невнятных фраз и криков. Все-таки, маги в ближнем бою — это пшик. Много слов, много маханий руками и красивых поз, но... Но нужно только подобраться к ним поближе, на расстояние удара. А там все решит твоя сила и твое умение.

Сержант проходившего мимо патруля сначала развернулся на шум и даже сделал пару шагов в нашу сторону, а потом... Потом кивнул своим подчиненным, бросил несколько слов и они ушли. Как будто ничего и не было — ни драки на улице Доков, ни трупов прямо перед трактиром. "Мог бы и помочь нам, раз ему Муар платит. Сволота трусливая, нейтралитет соблюдает".

Надо сказать, что студентам все-таки помешали. Причем это были не ленивые стражники и не местные головорезы. Все оказалось намного проще — один из преподавателей Академии пришел и увел с собой всех оставшихся в живых, мол улицы города — это не площадка для упражнений в магии. Как его звали-то? Джоркис, кажется...

На улице осталось лежать несколько мертвых тел. Бесполезные сломанные куклы в красивой одежде. Странное дело, на сей раз и Келгар и Нишка молчали. Кара посмотрела на мертвых и, прошептав несколько слов, прищелкнула пальцами. С ладони сорвалось пламя, в мгновении ока охватило трупы и вскоре погасло, оставив после себя только разносимый ветром пепел.

Колдунья потерла виски и оперлась, почти повисла на посохе. На бледном, землистого оттенка лице живыми были только изумрудные, чуть раскосые глаза. Само же лицо казалось неудачно нарисованной маской.

— Кто это был, а, Кара?

— Один из преподавателей. Не волнуйся, он только говорит, но я не позволю ему причинить вред ни мне, ни тебе.

Я только хмыкнула. "Надо же".

В зале привычно суетился Дункан. Кажется, он был совсем не рад, что трактирная прислуга вместо того, чтобы вытирать столы и разносить пиво, шляется по Докам вместе с его племянницей.

"Как мало, оказывается, надо человеку для счастья". Я потягивала пиво, сыто щурилась на огонь в камине и вполуха слушала, как тифлинг пересказывает Дункану и эльфийке подробности наших приключений в Темной Аллее. А вот Келгар куда-то ушел. Буркнул, что у него есть какое-то дело и утопал. Ну и пусть его.

* * *

Из воспоминаний Келгара Айронфиста:

Куда этот мир катится? Я скажу куда — к черту на рога он катится, вот куда. И монахи эти, водохлебы-задохлики. К ним приходит благородный дворф, между прочим, не последний боец в драке. А что в ответ — испытания какие-то пройти нужно. Покалеченных, Праведных и Беспристрастных. Тьфу. Какие еще нужны испытания кроме как испытания боем на кулаках?

А еще говорят, что эти монахи всех принимают. Вранье сплошное.

Провалиться в девять адов! В конце концов, я — Келгар Айронфист, а не какая-нибудь безродная дрянь, вроде Нишки. А дворфы из клана Айронфистов так просто от своих целей не отступают. И испытания эти дурацкие я пройду. Вот не быть мне Айронфистом иначе!

* * *

Утром следующего дня я собиралась идти к Экслу Деври, рассказывать об успешном выполнении задания. Сказать честно, меня мутило об одной мысли о визите в этот дом. Мне... не то что бы не нравился Деври. Просто он вызывал у меня острое чувство опасности, смертельной ловушки. У меня нюх на опасность, это чутье еще ни разу меня не подводило. Так вот, Деври был опасен. Очень опасен. И тем не менее, мне приходилось иметь с ним дело.

Глава Гильдии Воров опять ждал меня в той комнате с бордовыми шторами и камином. Правда, на сей раз он сидел за столом, заваленным бумагами. Шелестел ими, перекладывал с места на место, что-то писал. Делал вид, что не видит меня. "Ну-ну".

Я тихо кашлянула. Деври лениво оторвался от своих бумаг, маслянисто блеснули непроницаемо-черные ягоды его глаз.

— Ах, это ты... Я уже наслышан о твоих успехах в Темной аллее. Единственный вопрос, который у меня возник — откуда Стража узнала о грузе? Впрочем, с предателями в наших рядах разбираться будет Муар. Это работа как раз для нее.

Деври встал из-за стола и неспешно прошелся по комнате. Совершенно бесшумно, мягко, словно большая хищная кошка. Мне показалось, что даже длинный ворс ковра почти не приминается под его шагами.

Потом Эксл подошел к камину, сел в одно из кресел и протянул ладони к огню. "Мерзнешь? Так тебе и надо... Спросить что ли про Черное озеро? Или не повременить пока?"

Играющее в камине пламя четко высвечивало профиль моего собеседника.

— Я знаю, о чем ты меня хочешь спросить, Ах`Д`Харн. О пропуске в Черное озеро. Я буду вынужден тебя огорчить — все эти убийства привлекли слишком большое внимание к этому кварталу. Нежелательное внимание. К сожалению, даже мне со всеми моими связями не удастся сейчас обеспечить тебе доступ в Черное озеро.

Он вздохнул и рывком встал из мягких объятий кресла, подошел к окну и немного отдернул плотную ткань портьеры. В падающем из окна широком луче света тут же заплясали пылинки.

Я криво усмехнулась. "Все начинается заново. На сей раз — внимание Стражи и Совета к убийствам. Твою ж мать".

— Впрочем... — Эксл покачался с пятки на носок, обдумывая что-то. — Понимаешь, пока мне нечем надавить на моих друзей из Совета. Вот разве что...

— Что?

"Сейчас он подкинет мне еще какую-нибудь грязную работу".

— Видишь ли, в Невервинтер должен был прибыть посланник Уотердипа. А он, к сожалению, а возможно и к счастью, еще не прибыл. Причем посланник не добрался даже до Родника Старого Филина.

— Ну и что это значит? И как все это связано с Черным озером? — я пожала плечами и уставилась на пляску пламени в камине.

— Это связано напрямую, Ах`Д`Харн. Если посланник будет освобожден в результате наших усилий, то у меня будут те самые весомые аргументы для моих друзей в Совете. И как следствие — некоторые из моих просьб смогут быть удовлетворены. Такие как, например, пропуск в строго охраняемый квартал Черного озера. Ты понимаешь, о чем я толкую, не так ли?

Я кивнула. Еще бы я не понимала. Меня только что открытым текстом послали... в Родник Старого Филина спасать какого-то посланника. "Ах чтоб тебя..."

— Кхм... А где он, этот Родник Филина? Мне карту нужно. И деньги на снаряжение.

Эксл удивленно вскинул темную изогнутую бровь.

— Деньги и карту? Разумеется. Возьми, — он протянул мне небольшой кошель. — До Родника ведет единственная дорога, через южные ворота. Подробную карту тебе даст связной в самом Роднике. Ее зовут Карина.

"Карина, ага". Я взвесила кошель в руке. Не так уж и много. Правда, с другой стороны — больше чем ничего.

— Если у тебя больше нет вопросов, то я настоятельно рекомендую тебе отправляться в Родник Филина. В конце-концов, чем скорее найдется этот посланник, тем скорее я смогу начать переговоры насчет пропуска.

"Как все знакомо, да...". Я вспомнила голос Муар и ее любимую присказку "ты же хочешь попасть в Черное озеро". Впрочем, дороги назад нет. И все-таки я получу желаемое, а потом... Потом и Эксл и Муар могут идти в пешее эротическое путешествие. Я не вор, я — следопыт, а потому все их разборки с властями мне до одного места. Главное — добраться до этого пресловутого Мастера Алданона и узнать об осколках.

Хотя мне рано думать б этом. Сначала — Родник Филина и посланник.

С этими невеселыми мыслями я и возвращалась во "Флягу".

* * *

Из воспоминаний Нишки:

Мне было обидно. Неужели Серша считает меня непонятно кем? Неужели она думает, что я буду воровать у своих и утаивать добычу. Обидно, черт возьми. Впрочем, мне не привыкать к такому обращению.

И на свои встречи с Экслом Деври она никого не берет. Сама ходит, в гордом одиночестве. Конечно, лесной жрице или этому дуболому-дворфу действительно нечего там делать, но... но ведь я — это не они. И она должна понимать, что для меня встреча с Главой Гильдии воров — шанс из тех, что выпадают раз в жизни. А она лишила меня этого шанса... Черт. Предоставится ли он мне еще раз?

* * *

Я медленно шла по брусчатой мостовой Доков. В таверну возвращаться не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Навалилась какое-то лениво-сонное безразличие ко всему. Единственное желание — спать.

Я тряхнула головой. "Хватит киснуть. Остался всего один рывок. Потом отдашь этот треклятый осколок Алданону и будешь свободна".

В таких размышлениях я дошла до причалов. В порту, несмотря на позднее уже время, было шумно и многолюдно. Покачивались на волнах туши кораблей, пахло морем, просмоленным деревом, рыбой и почему-то — табаком. Мимо меня сновали люди, занятые своими человеческими делами, переругивались, шутили...В этот момент я подумала, а не бросить ли мне это возню с осколками? Вот прямо сейчас сесть на корабль до Хайклиффа и уплыть. Выкинуть эти осколки в море, а Дейгуну сказать что ... потеряла к примеру, или что отдала их магу, или еще что. Или вообще не возвращаться в Гавань, а уплыть куда-нибудь далеко-далеко отсюда...

Я вздохнула... Потом прислушалась. Из портового шума слух привычно выловил слово "Хайклифф". Какой-то капитан корабля разговаривал с кем-то и в его речи то и дело проскальзывало название города. "Пойду узнаю, сколько стоит уплыть в Хайклифф". Я сделала несколько шагов по направлению к говорившим и вдруг... Высокая фигура с резкими движениями, короткая стрижка... Муар, что б ей сдохнуть. Воровка как раз стояла рядом с капитаном корабля и что-то ему говорила. Мужчина размахивал руками и ругался в ответ. "Че-е-е-рт". Меньше всего мне хотелось сейчас встречаться с Муар. Я усмехнулась. Криво, невесело.

"Не судьба. Значит — завтра отправляемся в Родник Филина. Так или иначе, но я избавлюсь от этих осколков".

К оглавлению

5. Родник Старого Филина

"А верный лук надежней любой молитвы..."

Тэм. "Кто даст ответ"

"Прости, я теперь не верю,

Что смерть — это путь к спасению".

Тэм. "Закатный вестник"

Командир Коллум не очень-то поверил нашей легенде. Совсем не поверил, если уж по-честному, несмотря на внушительный пакет документов с нескольким темно-красными сургучными печатями Совета Невервинтера, которые передала мне Карина, наш связной в Роднике Филина. Правда, если учесть поистине бедственное положение, в котором оказался Родник Старого Филина, Коллум был рад любой помощи. Тем более, что ни учить, ни экипировать нас на казенные деньги нужды не было.

И вот мы сидели на какой-то куче камней и ждали разведчика. Припекало солнце. Я щурилась, подставляя лицо осенним лучам. После промокшего насквозь Невервинтера такое ласковое тепло было похоже на благословение...

Рядом что-то наигрывал на лютне этот ... как же его... Гробнар, да точно — Гробнар Гномьи Руки.

Мда... Я никогда не думала, что болтовня может настолько утомлять. Этот гном говорил-говорил-говорил. Все время, кажется и во сне тоже. Немыслимо. Невыносимо. И еще — он всерьез обижался, когда ему открыто намекали "а не заткнуться ли тебе". Угораздило же. Впрочем, он знал короткую дорогу к Роднику Филина — и на том спасибо.

Я вспомнила как мы встретились.

По краям узкой тропинки, петляющей между голыми каменистыми склонами, почти ничего не росло. Вот разве что куст белошипа, колючей заразы, которая росла везде и всюду, и так и норовила оставить в коже неосторожного десяток-другой снежно-белых игольчатых шипов. И вот возле этого самого куста и раздавалось... пение? Кто-то вполголоса напевал песенку про коварный белошип.

"Бел и остер, плетет белошип свой коварный узор..." Я пригляделась — гном. "Кого только в горах не встретишь. Вот и гномы тут... Нда". Тем временем коротышка услышал наши шаги и обернулся. Гном как гном. Копна русых волос, нос картошкой, карие глаза и скуластое лицо. И еще — по-детски открытая улыбка. Отчего-то мне стало не по себе. Так улыбаются или очень добрые люди или идиоты, которые не понимают в каком клыкастом мире они живут.

Казалось, гном ничуть не удивился, встретив в этих горах отряд вооруженных до зубов людей. Или тщательно скрыл и свое удивление, и свой страх. Более того, он перестал наигрывать на лютне немудреный мотивчик и раскланялся.

— О, прошу прощения, я даже не представился. Меня зовут Гробнар, Гробнар Гномьи Руки. Вам, наверное, интересно откуда такая фамилия. По крайней мере, многих это удивляет, — затараторил гном. Кажется, он даже не делал пауз, чтобы вдохнуть очередную порцию воздуха.

Я только успела отрицательно покачать головой, нет мол, не интересно. Но гном и не заметил, продолжая говорить:

— И коллекционер, и мастер и рассказчик — это все я. Мы, Гномьи Руки, все такие, за исключением тех, кого повесили в Лускане. Я сейчас пишу очень интересную историю, хотя сам процесс творчества — сам по себе целая история...

"Вот черт. Угораздило же меня натолкнуть в горах на пустомелю-барда. Черт". Я хмыкнула.

— Так ты что, бард?

Гном даже обрадовался такой моей сообразительности.

— Именно! Я, Гробнар — философ, исследователь, коллекционер флоры и фауны, знаток механизмов. И я могу все это облечь в музыку, — гном воодушевился и запел какую-то околесицу. Я зевнула.

— О, прости! Я так увлекаюсь, рассказывая истории, что не замечаю ничего вокруг. "Он когда-нибудь молчит?"

— Слушай, все это конечно, здорово. Все эти твои истории и прочее... Но нам нужно идти. Прощай, — я шагнула на тропинку, собираясь продолжить путь. В конце-концов, мало ли убогих встречается на дороге.

— Эй, подожди, — гном аж подпрыгнул на месте.

— Ну что еще? — я обернулась. На свою беду, как потом оказалось.

— Это прекрасно! Просто прекрасно! Мне тоже не терпится отправиться в путешествие! Так куда мы идем? Может, мои истории помогут тебе поддержать бодрость духа?

— Мы?! Я — в Родник Филина, а ты — не знаю и знать не хочу.

Гном ничуть не смутился и затараторил с утроенной силой:

— Слушай, моя помощь наверняка тебе пригодится. Я могу тащить твой скарб, мастерить всякие полезные вещи и даже спеть пару-тройку вдохновляющих песен. И тебе не нужно будет мне платить... Будем делить все, что называется, по-братски.

— Нет. Не годиться. Ты тяжелее лютни ничего не поднимешь. "Только болтунов мне не хватало для полного счастья. Ну уж нет".

Гном попытался ухватить меня за рукав:

— Подожди! Послушай! Я знаю короткую дорогу в Родник. Самую короткую, кротчайшую, наикротчайшую дорожку. Я вас проведу, правда. Идет?

Я скрививилась, но потом все-таки кивнула. Кратчайшая дорога — это важно.

Гном расцвел в улыбке, подхватил свой полупустой мешок и пробежался пальцами по струнам лютни:

— Вот помниться пришлось мне показывать дорогу одному...

— Хватит! — терпение мое лопнуло. — Показывай свою дорогу. Молча.

— Как здорово! Ты об этом не пожалеешь! Ну, то есть тебе не придется жалеть об этом слишком уж часто.

— Я уже жалею. Где там дорога?

— Дорога? Так вот же она, — и с этими словами гном юркнул в какую-то расселину между валунами.

* * *

Разведчик, молодой совсем темноволосый парень, пришел только под вечер. Даже под загаром и пылью его лицо казалось пепельным. "Неужели тоже полукровка?" Но я ошиблась. Все оказалось намного прозаичнее — разведчик был ранен. Из-под кожаной проклепанной куртки виднелся кусок серой ткани, остатки плаща были изрядно испачканы кровью.

Тем не менее, чуть отдохнув и выпив пару зелий, парень довольно связно рассказал нам что, во-первых, где искать вождя орков он не знает, но этого вождя зовут Лограм Ослепитель. Во-вторых, о местонахождении вождя может знать некий Яйсог Костогрыз, правая рука Лограма. А еще в горах режет орков какой-то берсерк Каталмач с отрядом наемников. Причем, что интересно — никто этого Каталмача и в глаза не видел и связаться с ним тоже не смог.

"Мда. Все так размыто. Ничего конкретного. Вот разве что карта..." Карта действительно оказалась очень подробной, нарисованной на куске тонкой, хорошо выделанной кожи. Такая и в сапоге не помнется и сырость ей нипочем.

Я еще раз посмотрела на рисунок. "Вот к Костогрызам в гости и пойдем. Завтра". Остаток вечера был посвящен обычным бытовым мелочам — купить стрел, зелий, припасов. Нишка куда-то запропала и вернулась лишь в сумерках. Довольная, как впрочем, и всегда. "У Серых Плащей, похоже, поубавилось монет". Ах да, полвечера я убила на то, чтобы уговорить Гробнара остаться в лагере. Получилось. Правда после этого хм... разговорчика мне показалось, что говорить мне не захочется еще с неделю. А может и больше. Сроду не подумала бы, что этот мелкий поганец такой упертый. Нахрена, вот нахрена мне нужен недомерок-бард? Песни петь? Врагов убалтывать до потери сознания? К тому же он слишком громко говорит. И слишком много.

Утром мы вышли из Родника Филина. Под ногами шуршали мелкие камешки, злое горное солнце слепило глаза, где-то тихо щебетали пичуги.

* * *

Темнело. Нагретые горным солнцем камни неохотно отдавали тепло. Еще один вечер в горах, в поисках этого чертова посланника из Уотердипа. Сколько еще нам мотаться здесь? Впрочем, Нишка, обладательница живого ребяческого характера, чуть скрашивала наше унылое путешествие.

Орки, орки, орки. Ненавижу орков. И Эксла тоже. И посланника. И Черное озеро.

Провалиться пропадом. Если бы не этот заблудившийся чертов дипломат (ну и словечко), я так и не побывала бы в горах. И ни разу не пожалела бы о таком упущении. Днем припекает солнце и камни раскаляются, вечером и ночью становиться сыро и холодно. Да еще эти орки, которыми просто кишмя кишат горы.

Холодно. Я стащила перчатки и размяла пальцы, передернув плечами. Хорошо, что Келгар нашел сегодня какой-то горючий камень — можно будет похлебать супчику. А то солонина уже никому в глотку не лезет. На сложенном из плоских сланцев костре стоял котелок с водой.

Кстати о горячем и горячительном. Подзамерзла наша бравая компания. Нишка вон козой по стоянке скачет, греется, Кара чуть ли не с головой в плащ завернулась и сидит как нахохленный воробей. Дворфу, правда, все нипочем. Ну, с него невелик спрос. Мда. Я пошарила по сумке и вытащила на свет небольшую плоскую фляжку со спиртом. Как раз на такой вот случай. Отхлебнула глоток, занюхала рукавом. Обжигающая жидкость горячими каплями скатилась по горлу и плюхнулась в желудок, а потом согревающей волной растеклась по телу. Я протянула фляжку тифлингу:

— Хлебни, согреешься.

Та без лишних вопросов отхлебнула порядочный глоток, закашлялась, вытирая выступившие слезы:

— Ты б хоть предупредила, что ли. Хотя, вроде и вправду теплее стало, — Нишка смущенно улыбнулась и протянула фляжку обратно.

— Кара! Держи, — спирт пошел по кругу.

Колдунья отвинтила крышку и осторожно принюхалась. Потом покачала головой и вернула фляжку:

— Спасибо, конечно, но я не пью.

Я хмыкнула. "Не упиться же предлагаю. Да и мало там спирта, для попойки-то".

— Да ладно тебе. От глотка спирта еще никому плохо не было. Погреешься малость.

Келгар крякнул, огладил бороду и покосился на фляжку:

— Она дело говорит. Ты ж скоро к камню примерзнешь. В горах — первое дело согреться.

Кара вздохнула и вытянула из-под плаща узкую ладонь. Я протянула ей серебро фляжки.

Она еще раз принюхалась к содержимому. Крылья тонкого изящного носа затрепетали, а потом колдунья сделала небольшой глоток и зашлась в приступе кашля. Успокоившись, она залпом выпила воды и улыбнулась. По покрытым легким загаром щекам полыхнул румянец.

Я потеребила застежки куртки и сунула руки в рукава. Пальцы мерзли нещадно.

Колдунья улыбнулась, покачала головой:

— А ведь действительно, стало существенно теплее.

Кара откинула с головы отороченный мехом капюшон, поправила растрепанные рыжие пряди.

Я вытащила из сумки огниво, повертела его в руках и сунула обратно. В голову пришла идея получше.

— Слушай, Кара, подожги этот сланец, а? Супца похлебаем.

Девушка посмотрела на меня озорными зелеными глазами и кивнула:

— Поджечь? Легко, — и вскинула кисть в направлении костра. С пальцев сорвались несколько небольших огненных шаров, ударились в сланец... А потом был взрыв, ослепительная вспышка рыжего как лисий хвост пламени, шипение раскаленного пара и звон укатившегося куда-то к чертям собачьим котелка. И тишина, которая войлоком накрыла нашу стоянку после этого. Перед глазами заплясали радужные круги. Я потрясла головой.

Первым звуком, пробившимся сквозь тишину, было падение камня. Он долго и торжественно катился со склона и, наконец, притулился у моих ног. Я невольно сделала несколько шагов назад. "Как бы обвала бы не было". Но упавший булыжник был единственным.

За моей спиной шумно выдохнула Нишка:

— Э-э-э, а что с ужином?

Кара смущенно поправила полу плаща:

— Ну я же говорила, что мне нельзя спиртное. Совсем, — колдунья по-девчоночьи хихикнула.

— Хм... Учтем. Как говорит дядя Дункан — этому столику больше не наливать, — я вздохнула. Горячий ужин, по всей вероятности накрылся. Котелком. Где, кстати, этот котелок-то? Я побрела в ту сторону, куда, предположительно, укатилась злосчастная посудина. Вскоре я услышала за спиной легкие шаги Нишки. А потом плутовка нашла и сам котелок. Точнее — его сильно обугленные дырявые остатки. Похлебали, что называется, супчику.

Возвращаясь к стоянке, я чуть не подпрыгнула и обругала себя распоследней дремучей деревенской дурой. "Черт! Тупица! Взрыв же оркам наверняка слышно было!!".

— Нишка, да брось ты, наконец, эту хрень, — я рявкнула на воровку, которая легкими шагами двигалась вслед за мной, непринужденно размахивая дырявым котелком. Тифлинг остановилась, недоуменно глянула на меня и фыркнула:

— Вот еще. Я его Келгару отдам. А то решит, что я его драгоценный котелок украла, — и плутовка вновь принялась махать несчастной посудиной, пока я не поймала ее за запястье.

— Черт, Нишка, орки...

— Где? — тифлинг выпустила из рук котелок, и я пинком отшвырнула его подальше.

— Рядом. Да шевелись уже, а,— я потащила воровку за руку и в лагерь мы вбежали бодрой рысцой.

— Собирайтесь, уходим, — я подхватила сумку и оружие, оглянулась на Келгара и колдунью, — Орки наверняка взрыв услышали.

Больше объяснять ничего не понадобилось. Лагерь пришлось переносить на другое место и до рассвета дремать вполглаза.

* * *

Логово Костогрызов мы искали долго. Точнее, мы долго искали способ перебраться через недавний обвал. Но дуракам же везет. Какой-то неудачливый рудокоп, кости которого давно сгрызли багбиры вместе с троллями, оставил нам, так сказать, в наследство ящик взрывных сфер. Сферы были даже на ощупь горячие, каждая из них была упакована отдельно от остальных. К сожалению, большая часть этих милых приспособлений были, как выразилась колдунья, нестабильными. В переводе на обычный язык — готовыми взорваться от любого плевка. Ну в общем, сферы несла Нишка. Как самая ловкая. "И почти бесполезная в бою". Тифлинг осторожно шагала по камням, аккуратно балансировала хвостом и, кажется, даже дышала реже обычного.

Наконец мы доперли-дотащили-донесли злополучный ящик до места обвала. На наше немереное счастье ни одна орочья морда нам навстречу не попалась.

Мы с Нишкой осторожно поставили ящик возле оползня и спрятались за глыбами гранита, которые валялись неподалеку. Настала очередь Кары.

Колдунья словно подобралась вся, даже в ее позе заметно было насколько она сосредоточена. Воздух зазвенел и поплыл жарким июльским маревом. Легкий, изысканный в своей силе жест, с ладони колдуньи срывается ало-рыжий огненный лепесток, касается ящика со сферами и...

Ну что сказать, взрыв был очень впечатляющий. Облако пламени, грохот и разлетающиеся во все стороны остатки оползня. Осколки камней, застучавшие по щиту Келгара, и соседним валунам, за которыми мы спрятались, оказались и того краше. Земля вздрогнула под ногами, опасно зашатались гранитные глыбы, за которыми мы укрылись. Когда отгремело эхо взрыва, вся наша компания выбралась из-за валунов, чихая от пыли и отряхиваясь от каменной крошки. Путь был свободен. Ну, то есть почти свободен. По крайней мере, сейчас можно было пробраться на другую сторону невысокого скального гребня, за которым и располагалось логово Костогрызов.

Клан Костогрызов обосновался в небольшой разветвленной пещере. Вопреки расхожим утверждениям, что мол все орки тупые дикари и вообще почти что животные, Костогрызы были хорошо вооружены и организованы. К тому же пещера была нашпигована ловушками. Нишка еле успевала снимать их, вдобавок — не всегда успешно. Когда тифлинг в очередной раз ошиблась, мне захотелось ее придушить. Лично. Потому что на сей раз это оказалась газовая ловушка. Клубы едкого, пахнущего чесноком и еще черти-какой-дрянью, дыма заполонили полутемный коридор. Дым до слез щипал глаза, напрочь отбивал обоняние и заставлял буквально сгибаться в судорожных приступах кашля. Казалось, еще немного, и твои легкие останутся на грязном каменном полу. Какие к черту враги, какой к лешему бой... Тут вздохнуть бы по-человечески. Бедолаге Нишке пришлось хуже всех — она просто-напросто потеряла сознание и дворф вытащил ее на плече, как мешок с зерном.

Орки в это облако не сунулись. А те, кто по глупости туда залезли — поплатились сполна. Их хриплые задыхающиеся голоса были лучше любой музыки.

Мы нашли Яйсога Костогрыза в самой дальней пещере. Высокий, покрытый шрамами воин-орк сжимал в руках топор и продолжал сражаться даже тогда, когда остальные защитники уже полегли. Даже когда в него попало несколько стрел. Лишь после того как Келгар со всей силы ударил его обухом под дых, орк упал на одно колено и тяжело дыша, прохрипел:

— Пощади меня. Позволь уйти... Я ... отвечу тебе... скажу, — Яйсог закашлялся, на губах выступила красноватая пена. Он сплюнул темную кровь на каменный пол.

"Недолго ему осталось" Я покосилась на стрелу, пробившую орку легкое.

Потом пожала плечами, прищурилась и сунула лук в налуч. "Самое главное — посланник".

— Где посланник из Уотердипа?

Вождь вздохнул, собираясь с силами. Решил, что ему дали шанс. Шанс на что, интересно? Он же все равно покойник. "Вонючая тварь".

— Лограм Ослепитель... отдал приказ...

— И? "Если эта сволочь сейчас окочуриться..."

— Нам сказали, что... нападение... ослабит людей... Лограм ... забрал человека, — тяжелое хриплое дыхание, металлический запах крови, одинаковый и для людей, и для орков.

— А Лограм, где он? Где его искать? "Живее говори".Я вытянула из ножен ятаган.

Яйсог собрался с силами, приподнял голову и рассмеялся, нет, расхохотался, прямо мне в лицо. Рыжее пламя факелов влажно блеснуло на покрытых кровью клыках:

— Слишком много... вопросов... гладкокожая. Иди на юго-восток... Иди... Лограм... — казалось, что каждое слово дается орку с неимоверным трудом, он то и дело сбивался на кашель и невнятный шепот. Я шагнула чуть ближе, стараясь не упустить ни слова.

— Он ... сделает из твоей головы кубок.

Орк, нет, не вскочил, не распластался в стремительном прыжке... Он отмахнулся топором. Тем самым, на который опирался весь наш недолгий разговор. Полукруглое отточенное лезвие прошло на уровне живота. Я выгнулась, скривившись от боли в ушибленных раньше ребрах, отшатнулась назад. "Ах ты падаль хитрая". На второй замах у Яйсога не хватило сил — всю свою ненависть он вложил в этот удар. И проиграл. Я рубанула его по руке, сжимающей древко. Лязгнули кольца на обухе. Из раны вырвался фонтан темно-красной, почти черной крови, брызгами осел на моем лице и доспехе, заставив моргнуть. Через мгновение в черепе Яйсога Костогрыза уже торчал топор дворфа.

* * *

Я не преувеличивала, говоря, что горы были буквально нашпигованы орками. Сплошняком засады и патрули. Орки, а еще багбиры. Ах чтоб этого посланника. За ноги, да об забор.

Очередной орочий отряд. Очередная засада. Надо сказать, что такому количеству орков радовался лишь Келгар. Мол, он становится все сильнее, выносливее и орков — не жалко. А уж когда он станет монахом... Об этом Айронфист мог говорить бесконечно. "Надо их с Гробнаром как-нибудь наедине оставить — пусть болтают".

На сей раз орки решили устроит засаду по всем правилам — с перегороженным повозками узким проходам и лучниками за ближайшими камнями. Черт, сколько же их...

Тяжело. Тяжело драться не зная, за каким точно камнем спрятался враг... Знала бы я, что пройдет не так уж много времени и этот бой в безвестном горном ущелье покажется мне детской забавой...

Но все когда-нибудь заканчивается, закончились и орки. Келгар, вытирая топор от темной крови, довольно пробасил:

— Вот за что я люблю орков — так это за то что всегда понятно, чего от них ждать. Тупые они, ох тупые.

Я усмехнулась, вспомнив как хитро была устроена засада. Пожала плечами и решила пойти уже собрать свои стрелы, как... Знакомое рычание. "Подкрепление, вашу орочью мать".

Келгар с топором наперевес уже бежал к очередной "тренировке". Его опередил огненный шар, поджаривший одного из нападавших. По воздуху поплыл привычный уже тошнотворный запах горелого мяса.

"А это еще что за черти?" С другой стороны ущелья показался отряд. С дюжину воинов, покрытых пылью, в видавших виды доспехах...

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Мы впервые встретились возле Родника Старого Филина. Разведчики докладывали мне, что в горах действует еще один отряд, посланный Коллумом, но я совершенно не ожидал увидеть отряд авантюристов, причем весьма разношерстный. Плутовка-тифлинг, высокая рыжая колдунья с посохом, дворф и смуглая сероволосая полукровка, полудроу как выяснилось немного позднее. Колдунья сидела на камне, равнодушно и как-то устало наблюдая за происходящим, дворф опираясь на топор, насуплено смотрел в сторону моих солдат. Тифлинг и полукровка обшаривали трупы, переговариваясь вполголоса. Я предполагал, что командиром этой группы является дворф, однако он молчал, словно выжидая чего-то. Командиром оказалась полудроу. Она подошла, на ходу повязывая скрученный в жгут платок вокруг головы. Гибкие и в то же время угловатые движения, цепкий внимательный взгляд в глаза, усмешка уголком рта.

* * *

Когда было перебито наконец так некстати прибывшее к оркам подкрепление, мы с Нишкой пошли собирать трофеи. Трофеев было не так много, но аптечки и зелья лишними не бывают. Также как и стрелы. Освобождая покойников от ненужной им поклажи, я удивлялась Нишкиной жадности. Ну, допустим, магические кольца и ожерелья — это понятно, но зачем грошовые медные колечки и серьги по карманам распихивать. Когда тифлинг протянула мне несколько обычных арбалетных болтов, я в сердцах выкинула их обратно в кусты:

— Хватит. Надоело. Ты еще сапоги с них стащи, — я поднялась, предоставляя Нишке возможность и дальше заниматься мароде... трофеями то есть.

Спиной я чувствовала взгляд. Нет, не враждебный, скорее — ожидающий. Немного заинтересованный и чуточку усталый. Я оглянулась. Хмыкнула. Похоже, это и есть командир подоспевшего на выручку отряда. Я оставила Нишку наедине с трофеями и подошла ближе.

Рослый, примерно на голову выше меня черноволосый воин. Тяжелый помятый доспех в брызгах и потеках темной орочьей крови, побитый щит, молот. И уверенный взгляд голубых глаз из-под излома темных бровей. А еще — странное ощущение... спокойствия что ли, которое теплым облаком окутывало меня. Как будто я не в горах, которые кишат орками, а дома, в Западной Гавани.

Правда, кроме голубых глаз и смоляной с проседью шевелюры воин был счастливым обладателем светлой, покрытой неровным пятнистым загаром кожи и еще — недельной щетины. От него пахло пылью, кровью и усталостью.

"Надо бы поговорить... да, надо". Краем глаза я заметила, что Нишка перестала копаться в карманах покойников. "Наверно, там больше нет ничего". Теперь тифлинг стояла невдалеке и нервно почесывалась.

— Ты чего?

— Это же паладин. Святой воин. У меня от них всегда зуд начинается, — и воровка снова начала царапать руки, нервно подергивая хвостом.

— Отойди тогда, что ли.

— Слушай. Ну зачем он нам сдался? От паладинов одни проблемы, — заныла Нишка.

— Не твое дело. Не зря же он тут оказался, — я усмехнулась, — С некоторых пор я, знаешь ли, не верю в счастливые совпадения.

Воровка пожала плечами и с деланным равнодушием отвернулась, а потом и вовсе — отошла подальше.

"Паладин, значит". Я попыталась вспомнить хоть что-то об этих воинах, но в голове вертелась только одна фраза, услышанная давным-давно от брата Мерринга. "Паладин — это воин бога. Воин добра и света, не ведающий страха, не оскверняющий свои уста ложью". Вот ведь как крепко засела в голове эта бредятина, кто бы мог подумать. Одно хорошо — врать он не будет, а значит, я скоро узнаю, откуда взялось такое нежданно-негаданное подкрепление.

Я скрутила платок в жгут и снова повязала его вокруг головы. Вытерла уголком попавшую в глаз пыль и пошла, наконец-то, навстречу этому воину света. Краем глаза я видела как колдунья совсем погрустнела. Сидит на камне, опирается на посох, даже голову опустила понуро так. Как прогоревший костер — темно-красные угли еще тлеют под слоем серой золы, но огня нет..."Ранили ее, что ли? Или просто устала?"

Тем временем, паладин заговорил первым:

— Горы Мечей — опасное место, особенно когда орки объединились под флагом Лограма, — спокойный глубокий голос, ни нотки раздражения. Как будто с ребенком разговаривает. Странно. "Ну елки-палки, а я-то думала, чего это нас все убить хотят. Спасибо, просветил".

— А ты, собственно кто?

Он чуть нахмурился.

— Я — Касавир, и мы с моими людьми уже много дней выслеживали эту группу орков.

Я усмехнулась, краем глаза посмотрела на погрустневшую Кару. "Что-то с ней не то..."

— Да ну? А у меня все было под контролем. "Нашелся тут... "

Тут я вспомнила про загадочного и неуловимого Каталмача, который нападает на орков и исчезает бесследно.

— Слушай, а ты часом не этот, не Каталмач?

Паладин помолчал немного, что-то решая и пронзительно-прямо посмотрел мне в глаза.

— Да. Так меня называют орки. Мы охотимся на них уже много месяцев, но с недавних пор мы усилили нажим. Когда Невервинтер наконец-то решил отбить Родник Старого Филина, мы удвоили свои усилия. Если орки будут вынуждены сражаться с двумя противниками, то они не смогут собраться и захватить Родник.

— Серые Плащи, кстати, пытаются с тобой связаться.

Полуденное солнце било в глаза. Я отошла в тень одной из скал. Над трупами орков уже кружили первые нахальные мухи.

Каталмач оказался любопытным малым, все спрашивал и спрашивал. Допытывался. "Ага, сейчас все тебе и расскажу. Мол, послал нас глава Гильдии Воров найти одного... чудака из Вотердипа, который где-то в ваших горах заблудился, а иначе не пустят меня в Черное озеро к дедушке Алданону и т.п. Ну-ну. Жди".

— Мне любопытно, почему ты рискнула отправиться в горы. Тебе должно быть известно, как здесь опасно. Мы с моими людьми ведем борьбу с орками, пусть и не по приказу Невервинтера и разведчики доложили мне о твоих успехах в Горах Мечей. Тебе много довелось пережить, так почему ты здесь?

Я молчала, обдумывая ответ и одновременно вытирая наконечники стрел от орочьей крови. Засохнет потом — не отдерешь, только отмачивать. А вода здесь — ценная штука. "Какой он любопытный, однако. Успехи, слово-то какое..."

— А пережили мы действительно много... Котелок вот потеряли, — пробормотала я вполголоса. Нишка на какой-то момент перестала чесаться и хихикнула.

— Вообще-то мы ищем Лограма Ослепителя. "А Лограм знает где посланник".По бледно-голубому осеннему небу неспешно ползли сероватые, почти невесомые перья облаков.

Касавир неспешно кивнул

— Тогда мы стремимся к одной цели. Его логово сложно отыскать, и я не сомневаюсь, оно очень хорошо охраняется. Если убить Лограма — орков охватит смятение. Однако я думаю, у тебя есть и другие причины сюда прийти.

— С чего это ты взял? Мы что не похожи на... — Я набрала воздуху в грудь, собираясь долго и красиво распинаться насчет того, какие мы хорошие — добрые-распрекрасные, но...

Паладин нетерпеливо махнул рукой, обрывая мою фразу на полуслове:

— Любой, кто хочет убить вождя орочьего племени ведет с собой большой отряд. Впрочем, неважно. Раз мы преследуем одну цель, то твои мотивы меня не интересуют.

"А зачем тогда спрашивал?"

— Где логово-то? — я вытащила из-за голенища карту. — Отметь, да мы пойдем уже.

Касавир взял кусок кожи, развернул его и отошел к валуну. Разложив на нагретом солнцем камне кусок кожи, он присмотрелся к значкам. Потом постучал двумя пальцами, указательным и средним, по какой-то точке. Пальцы были длинные, узловатые, с каймой грязи под ногтями. На среднем блеснуло массивное серебряное кольцо.

— Логово Лограма — здесь.

Я пригляделась. В том месте, куда указывал паладин, на карте были нарисованы сплошные горы. Ни единого прохода, ни одной тропиночки. Я посмотрела на Касавира, борясь с искушением повертеть пальцем у виска и высказать все о его хм... следопытских способностях.

— Ты куда тычешь-то?! Здесь же одни горы.

Он преувеличенно спокойно вздохнул и пояснил:

— Логово очень хорошо замаскировано. Нам повезло найти его, случайно. В этих горах есть несколько неотмеченных ни на одной карте тропинок, по которым можно дойти до пещер Ослепителей. Одну из них я знаю и могу провести вас...

— Вот дьявол! Эй, колдунья, ты чего?

Я развернулась на голос Келгара, как раз вовремя для того, чтобы увидеть как дворф усаживает побледневшую Кару прямиком на землю, прислонив спиной к булыжнику на котором она до этого сидела. Девушка осторожно трогала темя. Я отвела ее руку, пощупала — на темечке у нашей "девки с огоньком" была приличная такая шишка. Тем временем Кара совсем побледнела, кожа ее стала пепельной и колдунья собралась в обморок. Надолго.

"Твою ж мать"

Пока мы возились с Карой, паладин разговаривал о чем-то с высокой светловолосой женщиной. Кажется, они о чем-то спорили. В разговоре то и дело проскальзывало название Родник Филина, Серые плащи и Коллум. Кажется, он собирался послать ее в Родник с каким-то поручением.

— Касавир.. сэр.. Я соберу людей и мы присоединимся к вам при штурме...

— Нет, Катриона, ты должна предупредить Коллума. Если нас постигнет неудача, орки обратят всю свою ярость на Родник Филина. Коллум и Серые плащи должны быть готовы к нападению...

— Но...идти к Лограму вчетвером — верная смерть. Однажды я отговорила тебя от этого, Касавир. Позволь нам помочь.

Паладин покачал головой, отказываясь.

— Нет. Как раз у небольшой группы будет шанс проникнуть незаметно. Если мы пойдем всем отрядом — орки вычислят нас еще на подходе к логову.

"Он прав".

Катриона горько усмехнулась, ветер шевельнул растрепанные рыжеватые волосы:

— Мы столько времени скрывались от Коллума, а теперь ты хочешь чтобы я прискакала в родник сама...

— От этого зависит жизнь людей. Не только моя или твоя, но и многих других тоже. Поспеши.

Женщина молчала, ветер лениво перебирал ее рыжеватые волосы. В воздухе шершаво пахло теплым камнем и горелым мясом.

Я кашлянула в кулак.

— Вы нашу колдунью с собой в Родник захватите? Ей приплохело чего-то...

Они обернулись ко мне одновременно. И почти одновременно кивнули.

— А вообще — мы готовы. Давно уже.

Паладин обернулся к женщине, прищурился и сказал, словно отрезал:

— Ты получила приказ, Катриона.

Она упрямо тряхнула головой, скользнула по мне неприязненным взглядом:

— Удачи, сэр.

Она развернулась и, не оборачиваясь, пошла к солдатам. Паладин вернулся за сумкой и мы двинулись по узкой горной тропе на север.

* * *

Мы шли по коридорам логова Ослепителей. Обширная обжитая пещера, заполненная желтоватым светом факелов, звуком падающих с потолка капель и почти непереносимой, забивающей ноздри, едкой орочьей вонью. Как будто попавшая под дождь собака извалялась в дерьме...

Эти твари прятались почти за каждым поворотом, в каждом темном углу, так и норовили нашпиговать нас острыми, как бритва, метательными топорами и дротиками. Мы отвечали им тем же, пока у меня не закончились стрелы. И тогда в ход пошли клинки.

Рывок вперед, удар. Не дать им опомниться, не дать собраться, не позволить замахнуться. Я ненавижу орков. До сведенных скул, до алых сполохов в глазах. Вонючие злобные твари.

Еще одна дверь. Такая же ржавая, как и все остальные. Я открыла ее и... Оказалось, что мы попали... больше всего это было похоже на лазарет. Орочий лазарет. К почти уже привычной вони примешивался сладковатый запах гниющих ран. Я чихнула.

В рыжеватом свете единственного факела я увидела несколько лежанок — кучи тряпья, каких-то засаленных вытертых шкур, на которых сидели и лежали орки. С полдюжины примерно. Мутные безразличные глаза, пропитавшиеся гноем и кровью повязки... И вонь, вонь, вонь. Тошнотворный запах заживо гниющей плоти...

— Эти орки... Я узнаю некоторых из них. Мы позволили им спастись бегством, когда они проиграли бой, — паладин произнес это как всегда серьезно.

— Они плохо выглядят. Вряд ли до утра доживут, — пробасил Келгар.

Я отхлебнула из фляжки, покатала во рту хрустальный шарик воды и лишь потом проглотила.

— Надо бы их... того, к праотцам отправить... а то вдруг еще выздоровеют и на нас нападут...

— Кхе... но они и так помрут, — выдавил из себя Келгар.

— Ты можешь убить их, но это не будет продиктовано милосердием, а только лишь ненавистью и местью, — Касавир прищурил бледно-голубые глаза и стиснул молот.

"Ты меня учить собрался?"

Я пожала плечами и тихо рассмеялась:

— Давай не будем о высоком, а? Ненависть, месть, ... Мстить мне не за что. Я просто не хочу оставлять у себя за спиной живых врагов.

Они не сопротивлялись, эти полумертвые орки. Просто отправлялись один за другим к своей давно издохшей родне.

И снова бег по коридорам. Свист дротиков, рычание, хрипы. Темная, почти черная кровь под ногами. Бордовые брызги на коричневато-серых стенах из песчаника, свисающие с потолка шершавые узловатые корни деревьев, больше похожие на клубки змей, неровный выщербленный пол.

* * *

Тяжелая дверь, покрытая потеками ржавчины, с небольшим, забранным решеткой окном. Она заскрипела, открываясь, и неохотно пустила меня в темную, вырубленную в скале комнату. В нос ударил острый волчий запах и у дальней стены я увидела нескольких белых зверей. Келгар, шедший за мной, поудобнее перехватил рукоять топора. Но волки не нападали. Наоборот, они отошли к дальней стене и внимательно наблюдали за мной темно-синими раскосыми глазами. Я кожей ощущала исходившее от них беспокойство и неуверенность. А вот желания напасть — нет.

— Келгар, нет. Не подходи.

-Ты с ума сошла, что ли? Они вон какие здоровые — вмиг разорвут! — дворф подошел ближе.

— Келгар, назад. И остальные — тоже. Я хочу с ними поговорить, — я, не оборачиваясь, сунула клинки в ножны и шагнула вперед, к волкам. Когда-то мне удавалось подобное. Тысячу лет назад, в Топях...

Один из волков, покрупнее, шагнул навстречу. Вожак. Всего лишь маленький шаг и зверь замер, напряженный как струна, втягивая в себя пахнущий орочьей кровью воздух.

Я подошла еще ближе и увидела, что белоснежная шкура покрыта бурыми пятнами и шрамами, старыми и совсем-совсем свежими, красно-розовыми. Я присела, так что мое лицо оказалось на одном уровне с волчьей мордой. Сосредоточилась, стараясь нащупать сознание животного. На миг меня словно огненной волной окатило ощущение страха и боли. Ало-золотые вспышки и грубые голоса, вонь...орки... "Это не моя боль. Это их, волчья..." Я не заметила, как зашептала что-то похожее на "тише-тише-тише...", сама погружаясь в состояние абсолютного спокойствия и внутреннего равновесия. Зверь расслабился и вдруг лег, положив голову на лапы.

Я не смогу объяснить, на что похож разговор с животным. Это не разговор, в том смысле как его понимают люди. Это скорее обмен образами, картинками. Но картинки... они живые и ты точно знаешь, что они означают. Вот самое примерное объяснение.

Это была мешанина образов. Орки, боль, звуки, которые ранят, огонь... Много огня... Коридоры, уходящие вглубь скалы. Орк...Постоянно одна и та же морда. "Лограм, скорее всего".

Человеческая стая... один ... руки связны... "Пленник?" Пьянящий запах страха. Я почувствовала этот запах... он растекся по жилам, сладкой истомой отозвался в теле... догнать...убить...Почувствовать этот вкус, разорвать эту плоть... Я встряхнула головой — не мое... волчье...

Получается — эти волки здесь... слуги? Рабы?

"Хочешь уйти отсюда? В лес?"

Ощущение радости и недоверия одновременно. Зверь пристально смотрел на меня. Не в глаза, на руки.

Я вспомнила рассвет, туман над лугом. Запах земли после дождя. Первые снежинки, падающие на лицо...

Волк вдруг совсем по-человечески вздохнул.

Я протянула руку к волчьей голове. Приостановила движение, не прикасаясь. Потом легко дотронулась до прохладной, будто тронутой инеем белой шерсти. Зверь замер. Я погладила крупную лобастую голову. Осторожно, еле касаясь кончиков волос.

"Пойдем со мной. Поохотимся на орков... сможешь отомстить за боль..."

Волк вдруг пружинисто встал и встряхнулся. Посмотрел на свою стаю.

Я тоже поднялась, подошла к двери. Снежные волки призраками зимы неотступно скользили за мной.

— Волки идут с нами.

* * *

Из воспоминаний Нишки:

Серша точно рехнулась. Чтоб мне всю жизнь честно прожить! Разговаривать с волками! Ну она же не Элани, не эта чокнутая друидка, которая с каждым кустом норовит поговорить и каждую бродячую собаку погладить. Я-то думала, что Серша — самая здравомыслящая из всей нашей компании, ну не считая меня конечно. А тут — с волками говорить. А дальше — с деревьями общаться? Серп в руки — и в лес?

Ну что же там тихо-то? Сил нет вот так стоять и ждать непонятно чего. У меня даже хвост дрожит от нетерпения.

Я подкралась поближе, чтобы подслушать, что же там происходит, и тут дверь открылась. На пороге стояла цела-невредима наш командир, а за ней маячили с полдюжины этих зверюг.

* * *

Логово Ослепителей уходило глубоко вниз, к самому основанию скалы. Множество вырубленных в камне коридоров, небольших пещер, комнат, забранных проржавевшими дверями. Нишка все время так и норовила куда-нибудь завернуть и чего-нибудь стащить. Полезное и нужное, разумеется.

Коридоры уходили все глубже, неровные выщербленные ступени вели в самое сердце логова. Туда, где скрывался Лограм. И куда увели пахнущего страхом и болью человека.

В нижних пещерах орков было еще больше. Прав был Коллум, когда говорил, что Ослепители — самое многочисленное племя орков в Горах Мечей. Было. До того, как мы пришли к ним в гости.

"А он хороший боец, этот Каталмач. Вон как молотом машет — любо-дорого смотреть. И лечить умеет. И котелок у него большой".

Мы с Нишкой шли позади остальных. Тифлинг старалась держаться подальше от святого воина, а у меня слишком ныли ушибленные еще в логове Костогрызов ребра. Снежные волки бежали рядом со мной. Иногда мне казалось, что с их шерсти на пол пещеры осыпаются крошечные кристаллики льда и хрустят под нашими шагами...

Лограм Ослепитель. Серокожий, чуть сутулый орк в кольчуге... Он рассмеялся когда ржавая дверь слетела с петель. Рассмеялся, как взрослые смеются детской глупой шутке. Отсмеявшись, он рыкнул что-то своим охранникам и орки кинулись на нас, оттеснили в коридор... А потом умерли. Кто-то свалился с размозженной молотом головой, кто-то получил удар топором в живот или кинжал в спину. Паре выпустила кишки я, остальных заморозили дыханием и разорвали в клочья ледяные волки...

Ослепитель лишь презрительно прищурился, когда вновь увидел нас. Вздернул верхнюю губу, обнажая клыки и не сказал, выплюнул:

— Серые крысы не могут сражаться честно. Вместо этого они подсылают убийц.

Касавир нахмурился. Протестующее покачал головой:

— Мы не убийцы, Лограм. Ты убивал людей в горах возле тракта, вырезал и жег целые деревни. Убийца — ты.

— А-а-а, так это тот самый Каталмач. Тот, кто давал серым крысам передышку. Ты умрешь здесь, вместе с ней, — орк кивнул в мою сторону.

— Я с удовольствием тебя прикончу, — я встряхнула окровавленным клинком.

Орк ощерился:

— Как же ты убьешь меня, если сама будешь мертва? — Лограм рассмеялся, уверенный в своей победе.

"Убью". Я попятилась назад, к двери. А там, за провалом в темноту коридора, маячили снежные волки. Звери прошли мимо меня, призраками холода скользнули к Лограму. Завыли. Пронзительно, тоскливо, почти безнадежно. Орк попятился, выхватывая оружие, но не успел... В комнате стало пронзительно-морозно. Я поежилась. Дыхание превращалось в пар, который белыми облачками поднимался к потолку. "Зима"

Лограм Ослепитель застыл. Замер, так и не сумев опустить поднятый для удара меч. На сероватой пористой коже сияло снежное серебро. Легкая изморось легла на волосы, на кольчугу, причудливыми узорами растеклась на стали клинка. Только глаза остались живыми, влажными, полными страха. Мгновение спустя они помутнели и подернулись тонкой корочкой льда.

Я подошла к орку и... толкнула его. В грудь, изо всех сил. Он опрокинулся с тихим льдистым звоном и разбился на множество неровных серо-красных осколков. В сторону отвалилась рука, все еще сжимающая меч, по кольчуге пролегла глубокая трещина, под ноги мне откатился кусок головы. И остановился, ухмыляясь остатком рта. Я отпихнула его носком сапога... Лед потихоньку таял, и осколки Лограма растекались по коричневатому песчанику темно-бордовыми лужами, оседая бесформенными кусками плоти. В этом месиве поблескивала костяная круглая штуковина, похожая на монетку на кожаном витом шнурке. Я подхватила ее, повертела в руках. Монетка было обжигающе-холодной, в липких потеках крови пополам с инеем. Я обтерла ее о штанину и сунула в карман. "Амулет наверное. Приду в Родник — спрошу торговку."

Было очень тихо. А потом я подошла к вожаку волков, присела рядом с ним и, смотря в темно-синие раскосые глаза, отпустила зверей восвояси. Снежные волки растаяли в темноте коридоров, как будто их и не было. Лишь напоминанием о них остался тающий лед на полу пещеры.

Келгар хмыкнул, откашлялся:

— И никакой тебе драки... Ну как же так, девочка? Орков дохлых вот порезали значит, а этого — заморозили и все... Эх... Хотя рассыпался он знатно, — Келгар был искренне расстроен.

— Ну, разумеется, наш вояка всем недоволен. Половину клана собственными руками отправил на тот свет, а все ему мало. Какой ты кровожадный, однако, — звонко рассмеялась Нишка. Потом тифлинг брезгливо поморщилась, глядя на останки Лограм. — Фу-у-у, ну и мешанина...

Я огляделась. Паладин единственный пока не проронил не слова, внимательно глядя на останки. То ли не хотел, то ли не знал, что можно еще добавить к келгаровой тираде.

— Теперь орков охватит смятение и в Горах Мечей воцарится мир, — святой воин наконец улыбнулся, — Однако, нам нужно найти посланника. Я полагаю, что Лограм прятал его недалеко от своего логова.

"Какие все умные".

Проход вниз обнаружился в одной из ниш, за массивной железной дверью. На сей раз на ней не было потеков ржавчины и замок был недавно смазан, как отметила плутовка.

За дверью была небольшая лестница, в полдюжины ступенек, которая привела в округлую пещеру. В пещере... в пещере пахло мервечиной. Неудивительно, если учесть, что она была заполнена трупами. Люди и орки вперемешку. Тела лежали на полу, и сначала мне показалось, что они просто навалены друг на друга, просто так. Приглядевшись, я заметила, что трупы образуют некий порядок. Какие-то фигуры...

Касавир шагнул вперед, внимательно вглядываясь в тронутые тлением лица:

— Я знаю некоторых из них. Это те, кто сражался вместе со мной... и против меня тоже, — помолчав, добавил паладин. — После некоторых битв мы не всегда могли похоронить павших, а, вернувшись на поле боя — не могли найти тела. Значит, вот где они... Но кто принес их сюда? И зачем сложил в подземелье?

Нишка нервно дернула хвостом и зажала ладошкой рот, пытаясь справится с тошнотой:

— Давайте отсюда уйдем, а? Ну пожалуйста, давайте уйдем... — заканючила тифлинг.

Мне тоже не нравилось это место. Какое-то оно было... неправильное. Отравленное. Злое.

Я передернула плечами, обернулась к паладину:

— Может спалить их, а? "Как того жреца в Хайклиффе". У меня оставалось еще несколько целых взрывных сфер.

— Да. Подарить этим людям покой — единственное, чем я могу отплатить им за службу и верность.

— Договорились. Найдем посланника и сожжем все к чертовой матери. Мерзко тут.

Касавир нахмурился, обдумывая что-то. Потом кивнул. Скорее своим мыслям, чем мне.

— Здесь кто-то проводит эксперименты над мертвыми. Вместо заслуженного покоя тела подвергаются осквернению. Это действительно настоящая мерзость.

Келгар взмахнул топором.

-Так надо найти этого умника! И ноги ему выдрать, погани такой! Чтоб не повадно было, — дворф был настроен более чем воинственно.

"Посланника надо найти. Посланника. Из Уотердипа"

Пещера разветвлялась на два коридора. Я повернула направо. В освещенном красно-рыжим огнем проходе мы встретили... того, кого я меньше всего думала тут увидеть. Жреца теней. В такой же длинной черно-белой робе и лакированной расписной маске. Рядом стояли еще двое парней в голубых с золотым шитьем мантиях студентов Академии. "Они-то тут откуда?!"Пареньки были какие-то бледные, с землисто-серыми лицами и рваными неровными движениями, как будто они разучились ходить или... или стали зомби. Жрец обогнал свои творения и повернулся к нам. По лакированной поверхности маски скользили отблески огня. Нарисованные глаза насмешливо смотрели на нас. Нишка как-то съежилась и отодвинулась назад. Келгар перехватил топор поудобнее, готовый к драке. Вокруг паладинского молота засиял бледно-золотистый свет.

— О, мне показалось, или я действительно почувствовал в своих владениях легкий сквозняк? Будто сюда проник яркий свет, который пытается разогнать мрак, — такой знакомый, низкий глубокий голос. Казалось, что он заполняет собой все пространство пещеры и стены слегка вибрируют в ответ.

Паладин чуть слышно выругался. Заметив мой взгляд, он пояснил, все так же тихо и раздраженно:

— Это тот самый "умник", про которого говорил Келгар, — потом святой воин посмотрел на жреца. Прямой как удар взгляд и такой же прямой вопрос:

— Что ты сделал с этими людьми? Ты лишаешь их покоя... ты лишаешь их мира, — паладин тряхнул головой. Нехорошо прищурился и стиснул молот.

Жрец рассмеялся, смех раскатился по коридору мелкими острыми камешками.

— Мира? Брось... ты же помнишь, как они умерли, паладин. После того, как вы пришли сюда, эти горы пропитались кровью. Именно вы бросали этих мертвецов в одну атаку за другой. Думаю, по сравнению с этим, мои ритуалы можно считать проявлением милосердия, — я не видела его лица, но мне почудилось что жрец улыбается. По-отечески так, издевательски-спокойной улыбкой взрослого человека. Я до боли стиснула пальцы на рукояти клинка.

— А еще, паладин, я дам им шанс отомстить.

— Я не знаю, какой силе ты поклоняешься, но я чувствую окутавшее тебя зло. Оно уже разъедает вою душу и кто знает, насколько глубоко оно проникнет.

"Зачем он с ним разговаривает? Что хочет добиться от этой твари?"

— О, паладин, — жрец рассмеялся и лениво отмахнулся рукой, словно отгоняя мелкое назойливое насекомое, — тени есть везде, даже в твоем сердце. Они всегда проникают глубже, чем мы думаем. Впрочем, наш разговор утомил меня. Вперед, дети мои, тени ждут...

Жрец сплел пальцы и резко вскинул руки вверх. Несколько тягучих слов и полусонные студенты-зомби нелепо задергались и принялись... колдовать?! Что-то говорить, медленно и старательно шевеля пальцами. Из соседнего коридора послышалось шарканье ног и низкое, такое знакомое рычание мертвяков.

Я резко обернулась. С десяток или больше зомби. Тронутые разложением сероватые тела, покрытые обрывками одежды и сгнившей кожи, рваные неуклюжие движения, черные провалы пустых глазниц. И запах.

Келгар с топором наперевес кинулся к жрецу, замахнулся, ударил. Продолжение боя я не видела, отбиваясь от зомби. Твари рычали, размахивали полугнилыми костистыми руками, с каждом взмахом которых по коридору растекались волны едкой вони. Нишка скользнула куда-то мне за спину и через пару мгновений в черепе одного из зомби уже торчал метательный нож. Потом еще один. "Молодца, тифлинг".

Густой сильный голос паладина что-то проговорил, и в коридоре словно вспыхнуло солнце. Яркое, полуденно-жаркое, ослепительное золотое сияние покатилось по узкому проходу, касаясь гнилой плоти зомби. Под его лучами серые лохмотья кожи сморщивались, чернели и падали на пол безжизненными рассыпающимися ошметками.

Келгар тем временем разделался с магами. Я тряхнула головой, перед глазами плыли разноцветные круги, к горлу подкатила тошнота. Пустяковая царапина на запястье горела огнем. Я оперлась рукой о шершавую каменную стену, попыталась отдышаться. "Че-е-е-ерт. Неужто траванули, твари..." Очень хотелось присесть. А еще лучше — прилечь. Прямо на холодный грязный пол. Свернуться калачиком и заснуть, пока мир не перестанет кружиться вокруг меня. "Где-то было зелье... вроде" В одном из кармашков на поясе я нащупала продолговатую склянку с ярко-зеленой жидкостью. Проглотив горькое, с вяжущим привкусом противоядие, я уронила пустой флакончик. Он жалобно звякнул на камнях, рассыпаясь. "Из чего этот прохвост Сэнд варит свои зелья, что они такие мерзкие на вкус?".

Тем временем Нишка, покопавшись в карманах покойников, хихикнула, вытащила какой-то непонятный амулет с бледно-лиловым камнем и пару зелий.

— Ну все, можем идти, — плутовка игриво махнула хвостом.

— Ага, пошли, — голова, наконец-то перестала кружиться, да и тошнота пропала, как будто ее и не было.

Мы свернули в другой коридор, тот самый, из которого выползли зомби. Сейчас он был пуст и, расширяясь, переходил в еще одну пещеру. Там тоже горели факелы. Их дрожащий от сквозняка красноватый свет освещал какой-то решетчатый металлический стол с множеством ремней. Под столом стояла потушенная сейчас жаровня, полная прогоревших темно-серых углей. На другом столе посверкивали ножи, какие-то щипцы, толстой змеей свернувшийся кнут, многохвостая плетка с узелками на концах... Я подошла ближе. Пыточные инструменты завораживали. Своей неприкрытой откровенностью, игрой света на лезвиях, лоснящейся кожей хлыстов и отполированным деревом рукоятей. Я сунула кнут в сумку. Так было... правильно.

В другой стороне пещеры стояла металлическая клетка, частично вмурованная в стену. В клетке на куче соломы полулежал человек. В нос ударил резкий запах немытого больного тела, страха, нечистот, гнилой соломы и еще чего-то, того, что обычно называется обреченностью. Нишка сосредоточенно возилась с замком, тихонько ругаясь под нос. Наконец хитрый механизм поддался, и дверь со скрипом открылась нам навстречу. Человек в клетке тоже встал. Я заметила, как он скривился, прошипел что-то, но поднялся. Расправил плечи и посмотрел на нас.

— Вы не очень-то похожи на орков, — он усмехнулся, придерживаясь рукой за стену.

— Ты тоже, посланник.

— А ты догадливая, да? Меня зовут Иссани и я действительно посланник Уотердипа, как бы это странно не звучало в таком месте, — он попытался рассмеяться, но закашлялся и сел обратно на солому.

— Впрочем, если ты мне не веришь, то можешь поискать мои бумаги. Орки навряд ли унесли их далеко. Они и читать-то не умеют.

— Слушай, девочка, а орки не могли их сжечь, а? Это ж орки, — Келгар как всегда со своим мнением, просят его — не просят. Все равно выскажет.

Паладин протиснулся мимо меня в клетку к Иссани, присел рядом и протянул ладонь к сидящему человеку. Одежда посланника состояла из рваной рубахи и таких же рваных штанов. Она была покрыта бурыми заскорузлыми пятнами крови, следами от ожогов, но все еще сохраняла остатки роскошной вышивки по темно-синему шелку. Иссани дернулся, но паладин тихо и как-то успокаивающе сказал:

— Позволь мне помочь.

Я отвернулась и вышла. Еще нужно было найти эти проклятые бумаги, потому что недоверчивый Коллум ни за что не поверит в то, что этот оборванец и есть посланник Уотердипа.

"Бумаги-бумаги... где они могут быть?" Я огляделась. Ага, какой-то сундук.

— Нишка! Откроешь? — я окликнула воровку.

Она пожала плечами и, балансируя хвостом, подошла поближе. Присела на корточки перед сундуком и деловито зазвенела отмычками.

— Есть! Готово! — воровка заглянула внутрь и капризно протянула, — Ну вот, ничего интересного нету. Так, ерунда какая-то, — она вытащила со дна сундука кипу плотных листов, исписанных мелким ровным подчерком. На некоторых из них виднелись темно-красные ленты, скрепленные сургучными печатями с гербами. Я повертела листы в руках. "Скорее всего, это и есть бумаги Иссани. Наверное".

Я присела на корточки рядом с одним из факелов, так, чтобы свет падал прямо на аккуратные буквы, расправила на колене лист и принялась читать, хмурясь и привычно водя пальцем вдоль строк. Я разобрала так уже целый абзац в одном из наугад вытащенных листов, когда кто-то заслонил мне свет. Я раздраженно мотнула головой, подняла взгляд. Паладин. Как всегда непроницаемо-спокойный. Он протянул руку, осторожно, но настойчиво забирая у меня лист. Пробежался по нему глазами и удовлетворенно кивнул:

— Письмо Лорду Нешеру от Союза Лордов Уотердипа. Что еще, — он поднял с пола остальные бумаги. Также бегло просмотрел их.

— Этот человек действительно посланник Союза Владык из Уотердипа. Все сходится — и его приметы и подлинность гербов на печатях. Этого достаточно.

Я почувствовала, как внутри шевельнулось глухое раздражение вперемешку с завистью. Раньше мне никогда не было так... неловко что ли. Или стыдно за свое неумение. Как будто меня застали за чем-то мерзким. "Ну надо же. Читаем мы, видите ли".

Черт с ним, с этим паладином. Нужно выбираться отсюда. Лицо опять тронул легкий сквозняк. Откуда тут сквозняк-то? Я встала, огляделась. Пламя факелов шевелил ветер. Я прошла немного вглубь пещеры. За одним из неровных каменных выступов был проход. Достаточно широкий, чтобы в него мог протиснуться орк в доспехах. Крутые ступени вели наверх. На сероватом камне до сих пор виднелись темные пятна. "Вот, значит, как они сюда трупы скидывали. Ну да, правильно, не тащить же их через всю пещеру. Умно. И нам только на пользу".

Пора было отсюда убираться. Развернувшись, я пошла обратно к спутникам. Как пойдет по горам босой, мать-его-посланник, я понятия не имела. Впрочем, я его слегка недооценила. Подлеченный стараниями паладина, дипломат протопал до убитых нами магов и вскоре вернулся обратно, неся в руках какие-то сапоги и плащик. Подумаешь — великоваты. Подумаешь — в кровище. Зато тепло и удобно. "Нда. Такой без мыла в жопу влезет".

Потом мы долго лезли по этой крутой каменной лестнице с неровными ступенями. Пыхтение Келгра, тихие ругательства Нишки. Посланник с паладином поднимались молча. Я выбралась из узкого, наполовину прикрытого глыбой песчаника лаза, следом протиснулся Келгар, ловко, по-кошачьи грациозно выскользнула Нишка. Посланник вылез, щурясь на вечерний синевато-серый свет, глубоко, полной грудью вдохнул теплый, пахнущий нагретым камнем воздух и рассмеялся:

— Хорошо-то как.

Паладин выбрался последним, боком протиснувшись в узкий промежуток между краем лаза и каменной плитой, отряхну с ладоней пыль и деловито осведомился:

— Теперь, я полагаю — в Родник Филина?

— Погоди, — я подошла обратно к лазу и вытащила из сумки пару взрывных сфер. Теплые штуковины, чем-то похожие на рыжие утиные яйца. Как там Кара говорила-то — их нужно повернуть и бросить. Иначе сферы не взрываются и их можно, мол, спокойно носить в сумке. Мда, а куда их вертеть-то? Я покрутила сферы в руках, посмотрела на свет. Поперек каждой сферы шла тонкая, почти незаметная бороздка. "Тьфу-тьфу-тьфу". Вдохнув, я осторожно повернула половинки в разные стороны. Раздался щелчок. "Ага". Я быстро кинула сферу в провал лаза и следом — еще одну. Земля вздрогнула, качнулась под ногами. С обрыва посыпались мелкие камешки, из щели потянуло дымом, гарью и раскаленным камнем.

Келгар шумно выдохнул:

— Ты бы поосторожнее с этими штуками, девочка. Не игрушка все-таки.

— Да ладно тебе. Все же обошлось, — я отмахнулась, чихнула от поднятой взрывом пыли.

— Я заметил, — паладин подхватил с земли сумку. — Хорошая, кстати, идея — взорвать напоследок орочье логово. И достойное погребение для моих бывших солдат, — Касавир развернулся в сторону тропинки.

— Эй, паладин! Ты не в ту сторону пошел. "Читаешь ты, может, и ловчей меня, а вот ориентируешься — хреново".

* * *

Дорога до Родника оказалась на удивление спокойной. Ни единой засады. Вообще-то такая тишь была нам только на руку, если учесть кого мы с собой вели. Посланник кстати оказался веселым малым, на привалах травил какие-то байки о жизни в Уотердипе, расспрашивал про Невервинтер, про лорда Нешера и жизнь в городе. Я заметила, как паладин хмурится и уходит от ответа каждый раз, когда речь заходит о правителе Невервинтера или о самом городе. Наконец, через нескольких дней блужданий по горам мы добрались до Родника Старого Филина и до командира Коллума, которому и сдали на руки болтуна-дипломата. А еще нас встретили заметно повеселевшая Кара и Гробнар. Бард перебирал струны неразлучной с ним потертой лютни и тут же засыпал нас вопросами, начиная от того — "какие на вид орки Ослепители и правда ли они вырывают глаза своим жертвам?" и заканчивая — "а кто этот черноволосый человек с молотком?". Услышав, что Касавир — паладин, гном тут же принялся напевать какую-то песенку про паладинов и их нелегкую жизнь. "Стукнул бы ты его по башке молотом, а? Хоть разок".

Я скривилась. Песни — песнями, вопросы — вопросами, а поговорить с Кариной все-таки надо. В конце-концов, она наш связной от Эксла. Девушка сидела около костра, куталась в плащ и грела у огня озябшие руки. Увидев меня, она кивнула намного приветливее, чем в прошлый раз и улыбнулась:

— Хорошая работа, Ах`Д`Харн. Эксл наверняка будет доволен. Тем более, что посланник отправиться в Невервинтер с охраной из действительно надежных людей, — Карина усмехнулась, потом пошарила в кармане плаща и протянула мне кошелек, — За труды. Подарок от Эксла.

Я подкинула кошель на ладони. Оставалось уладить сущую малость — оставить гнома в Роднике, и можно было двигаться в путь. В Невервинтер, к Экслу, допуску в Черное озеро и разгадке осколков. Хотя, что разгадывать-то — отдам эту серебряную ерунду Алданону, да и дело с концом. Точнее — не отдам, а продам.

Я присела рядом с Кариной, развязала тесемки кошелька и вытащила на свет небольшое колечко, точнее — перстень-печатку из серебристо-серого металла. Перстень пришелся как раз на средний палец.

Из подслушанных разговоров:

— ...теперь, Касавир?

— Я возвращаюсь в город. Мои дела здесь закончены. Орки еще долго не смогут оправится от этого сокрушительного поражения.

— А что прикажешь делать мне?

— Катриона, ты лучше многих знаешь местные горы, да и боевой опыт у тебя огромный. Может быть, ты окажешься полезной здесь, в Родинке Филина.

Тихий грустный смешок.

— Конечно, эти орки были сильными, но... Впрочем я скорее всего тоже уйду отсюда. Богатым дворянам всегда нужны телохр...

Мы с Нишкой еле дотащили все наши трофеи до местной торговки. После долгих споров-криков-пожеланий провалиться-засунуть барахло куда-нибудь поглубже она таки купила у нас все. Кроме того самого костяного амулета Лограма. Повертев его в руках, торговка пожала плечами и фыркнула, что орочьи побрякушки ее не интересуют.

Из подслушанных разговоров:

— ... уход был неожиданным, Касавир.

— Возможно. Но это был шанс реально помочь этим людям, раз Невервинтер не смог или не захотел их защитить.

— Да, ты всегда верил в только в людей. Но почему ты не связался со мной?

— Все потому же. Слишком неожиданный уход. Да еще после того скандала...

— Ах да, скандал. Кстати, сэр Нивалль счел это почти предате...

Паладин-то оказался не так прост. Получается, что он раньше знал Коллума и ушел из Невервинтера при каких-то мутных обстоятельствах. Нужно будет прояснить, что там такое было, тем более что святой воин решил возвращаться в город вместе с нами.

Оставалась одна проблема — гном. Путешествовать в компании постоянно болтающего существа у меня не было никакого желания.

— Слушай, Гробнар, мы уходим. Спасибо за то, что показал дорогу в Родник Филина.

Гном встрепенулся и затараторил, одновременно улыбаясь и размахивая руками:

— Это прекрасно! Просто прекрасно! Идти навстречу приключениям в компании верных друзей — что может быть лучше?

— Ну и иди. Без меня, — я пожала плечами.

— Как ты не понимаешь — наша встреча была предопределена свыше! Это совершенно удивительно, но я встретил в горах именно вас и никого другого. Правда были еще орки, но я спел им одну песню и ушел.

"Спел песню и ушел?! Да ну? Хотя про бардов всякое болтают".

Паладин прокашлялся:

— Знаешь — барды обладают поистине удивительными способностями. Талантливые барды, а не трактирные шуты, разумеется. Настоящий бард может своей песней вселить в сердца уверенность или испугать врагов. Силой своего обаяния он привлекает союзников и очаровывает противников. К тому же, барды знают огромное количество историй, так что с ними не заскучаешь.

"Сговорились они что ли?"Я хмуро посмотрела на барда. Похоже мне не удастся пока от него отделаться.

— Пошли уже. Сколько болтать можно?

Гном подпрыгнул на месте. Он, кажется, ни минуты не сидел спокойно, всегда пребывая в движении. Всегда у него что-то дергалось, размахивало, притопывало. Мда.

Кара поправила длинные, почти до локтя, кожаные перчатки:

— Я полагаю, что нам давно уже нужно быть в Невервинтере.

"Интересно, и как я объясню Дункану, что это болтливое чучело само привязалось?"

Вот в таком непонятном настроение мы и ушли из Родника Филина. Причем паладин взялся провести нас через какую-то старую дворфийскую крепость и тем существенно срезать путь до города.

* * *

Из воспоминаний Келгара Айронфиста:

Эх, вот как оно странно получается-то. Ушел, значит из родного клана, а посреди гор на своих родичей же и наткнулся. Судьба, не иначе. Вот разве что Кулмар мне вовсе не рад был. Наговорил всякой ерунды, что, мол, Келгар никому надолго верен не бывает. Это я-то верен надолго не бываю?! Да Келгар Айронфист — самый верный и надежный дворф на всем Побережье Мечей!

И чтобы вы думали — я все-таки доказал Кулмару, что не лыком шит. Отбили мы Крепость Айронфистов у багбиров. Отбили, да так, что эти сволочи и помыслить забыли еще раз туда сунуться. А самое главное — в старой крепости мы нашли рукавицы Айронфистов. Ага, те самые, легендарные рукавицы. Вот бы еще пояс с молотом найти. Тогда всем врагам клана точно конец настанет.

* * *

Наконец-то мы выбрались на старый яртарский тракт. У паладина, похоже, талант находить, нет не кратчайший путь, а нуждающихся в помощи. На этот раз это были какие-то дворфийские разведчики, что б им провалиться. Пришлось лазить по полуразрушенной крепости, драться с этими, как их — багбирами и прочей хренью. Одна радость — золото. И еще какие-то непонятные латные рукавицы, увидев которые Келгар впал в священный ступор. Рукавицы хранились за запертой на хитрый замок дверью. Гробнар... Ох уж этот "знаток механизмов"... Сначала он долго бегал вокруг двери и странного устройства около нее. Что-то бормотал под нос, иногда восторженно всплескивая руками. Потом вытащил из котомки подобранную где-то тут же в подземельях палку — не палку, рычаг — не рычаг и принялся пристраивать ее во все возможные и не очень отверстия в двери. Пристроил. Попытался "вкратце" рассказать как должно работать это чудо техники и получил в ответ дружное "не надо!!".

Чертов гном. Я бы поседела наверное, не будь от природы такой масти, когда услышала его фразочку "Знаешь, я до последнего момента опасался что это не замок, а настоящая смертоносная ловушка". Знаю-знаю, выдержка должна быть и терпимость и все остальное, но... В общем, в тот раз гном узнал о себе много нового. И про себя, и про своих родителей, а про свои "гениальные способности" — отдельно. Прервал это представление никто иной, как паладин. Черт, нашелся тут защитник обиженных. Я рыкнула на гнома что-то вроде "сначала думать надо, а потом делать" и на этом разговор закончился. Ненадолго. Повздыхав немного, неунывающий бард опять что-то запел. Так мы и обшарили все развалины под его навязчивое бормотание.

Странное дело, но паладин очень быстро сумел найти общий язык со всеми, кроме Нишки. И меня. Вполне дружелюбный и спокойный человек. Краем уха я слышала как они с Келгаром разговаривают о настоятеле в храме Тира и о мечте дворфа стать монахом. Ни язвительные замечания колдуньи, ни бесконечная болтовня гнома его не раздражали. "Скала просто. Каменная". А у меня из головы все не шел тот случай с бумагами в логове Лограма. Ненавижу чувствовать себя несмышленышем. Не-на-ви-жу.

Дорога до Невервинтера тем временем серой змеей ложилась под ноги, и солнце острыми бликами отражалось на ее шкуре из сотен каменных чешуек.

К оглавлению

6. В Черное озеро. Наконец-то

"Твердая ступень

Обернется пусть шагом в миражи..."

Джем. "Мой Ангел"

Я уже говорила — всю оставшуюся дорогу до Невервинтера я придумывала, как бы объяснить Дункану, что это болтливое существо само привязалось и вообще я тут ни причем. Это я про Гробнара. Черт-черт-черт... "Повезло", что называется...

А вышло все с точностью до наоборот. Дункан, только услышав ненавистное мне слово "бард" расплылся в самой радушной своей улыбке и тут же предложил Гробнару оставаться у него в таверне сколько тот пожелает и развлекать публику по вечерам. Песнями, рассказами и поучительными историями.

"Удивил дядя..."

Я пожала плечами. В конце-то концов, это ведь не моя беда, правда? Если у Дункана разбегутся последние посетители, то виноват в этом будет только сам мой дядя. И еще этот болтливый недомерок. Так что я кивнула Дункану и пошла к себе. Отсыпаться и морально готовится к разговору с Экслом. Мда.

Краем уха я еще успела услышать, как паладин договаривается с эльфом насчет комнаты и что-то рассказывает.

* * *

Утро выдалось пасмурным. Из пухлого бледно-серого брюха осеннего неба не спеша сыпалась мелкая снежная крупа. Первый снег таял, не успевая долететь до земли, и оттого мостовая влажно блестела. Дыхание вырывалось изо рта легкими, невесомыми белыми облачками.

Я накинула на голову капюшон куртки, чувствуя как щеки касается мягкий мех опушки, и прибавила шагу. Слева слышались легкие шаги Нишки, которая улыбаясь чему-то. Плутовка уговорила меня взять ее с собой к Экслу. "Хочет — пусть идет". Снежная крупка таяла на рыжих волосах девушки, превращаясь в крошечные капли воды. Нишка что-то тараторила, я слушала ее вполуха, прокручивая в голове варианты разговора с Деври. Хотя, он все равно сделает по-своему. "Посмотрим".

Вот и знакомый особняк. Та же тяжелая дверь с медным кольцом вместо дверной ручки и завернувшийся в плащ мордоворот-охранник. Парень кивнул мне уже как старой знакомой и отвернулся. Я прошла внутрь. Следом скользнула Нишка. Плутовка вертела головой, пытаясь разглядеть все подробности одновременно.

На сей раз Эксл сидел в одном из кресел около камина. На низком столике стояла бутылка вина.

Глава Гильдии Воров по-кошачьи плавно поднялся из мягких объятий кресла. Поставил узорный серебряный кубок рядом с бутылкой и улыбнулся.

— Я рад видеть тебя, Ах`Д`Харн. Карина уже успела рассказать, что посланник прибыл в город благодаря нашим усилиям, — Эксл привычно прошелся по ковру. Подошел к бару и вытащил оттуда еще один кубок. Снова улыбнулся. Мягко. Спокойно. "Лезвие, смазанное медом. Как, впрочем, и всегда".

— Присаживайся, — он указал на кресло, изображая радушного хозяина, — нам о многом нужно поговорить. Нишку, напряженно замершую у порога, он удостоил лишь кратким оценивающим взглядом.

Я присела, протянув ладони к огню. Эксл вальяжно устроился в соседнем кресле, налил вина и протянул мне второй кубок:

— Полагаю, нам стоит выпить за успешное завершение операции по спасению посланника Иссани. Твои самоотверженные, не побоюсь этого слова, действия... Я впечатлен. Прими мои поздравления, Ах`Д`Харн.

Эксл легко прикоснулся к краю моего кубка своим. Раздался тихий серебряный звон. Я отпила глоток. Вино оказалось густым, терпко-сладким, с привкусом земляники и еще чего-то неуловимо-пряного.

— Надеюсь, теперь я получу пропуск в Черное озеро, — выслушивать поздравления Эксла конечно приятно, но я пришла сюда не за этим.

Глава Гильдии Воров кивнул, на мгновение блеснули черные ягоды глаз.

— Разумеется, Ах`Д`Харн, разумеется. Я завтра же начну переговоры с моими друзьями в Совете. Имея на руках такой козырь, как спасенный нашими усилиями посланник, можно будет не сомневаться в благоприятном разрешении ситуации, — Эксл отпил еще глоток вина и замолчал.

— А пока я буду вести переговоры, тебе стоит уладить одно дело.

"Началось".

Я поднесла к губам кубок, чтоб спрятать кривую усмешку. Все начинается заново. "Ты же хочешь попасть в Черное озеро, правда?"

"Расслабилась, да? Тогда получи".

Вдох-выдох-глоток вина.

— А что за дело? — спросила я как можно более равнодушно.

— В сущности даже не дело, а скорее неприятное недоразумение, — Деври долил себе вина, — Видишь ли, несколько дней назад в городе появились кхм... чужаки. Причем, никто не понял, каким образом они попали в город, но тут они совершили ошибку — спросили тебя...

— Меня?

— Да, именно тебя, Серша Ах`Д`Харн. Более того, это очень странные существа. Рыжеволосые, с шипами на плечах и другие — с зеленоватой, покрытой пятнами кожей. Не орки, не гоблины. Вообще непонятно кто. Одним словом, чу-жа-ки. Гитиянки.

"Блейдлинги? Гитиянки? И этот зеленый пятнистый маг, который убил Эмми? Откуда узнали?! Неужто кто-то проболтался, что я уехала в Невервинтер?! Черт-черт-черт".

— Они обосновались рядом с хранилищем в Темной Аллее. Разберись с чужаками, иначе нам придется дистанцироваться от тебя. Ничего личного, Ах`Д`Харн, но если Совет узнает о странных личностях, которые охотятся за тобой... — Деври не договорил. Все и так было понятно. Этот делец не станет рисковать ни своей шкурой, ни своими деньгами ради кого-то.

Я залпом допила вино. Поставила резной кубок на стол и резко вытолкнула себя из кресла.

— Понятно.

Дальнейший разговор не имел смысла.

Нишка, так и простоявшая весь наш разговор около порога, тихо словно мышка, молча пошла следом. Точнее, понуро поплелась. Даже хвост уныло волочился за ней, шоркая кисточкой по камням мостовой.

"Ну что, плутовка, понравился тебе Эксл Деври? Сходила? Поговорила? Убедила его в своих исключительных способностях?" Впрочем, Нишка сама этого хотела.

Наконец плутовка встряхнула головой и улыбнулась:

— А что, Эксл всегда такой серьезный?

— Да откуда я знаю? Я его всего-то третий раз вижу, — я пожала плечами.

— Жа-а-алко, — капризно протянула тифлинг, вздохнула и потеряла интерес к разговору.

* * *

В таверне было почти пусто. Разве что Элани сидела, меланхолично поглядывая в окно. Под лавкой привычно свернулся дремлющий барсук. Эльфийка рассеяно кивнула мне и снова уставилась в окно. Как проболтался Дункан, друидка последние дни проводила именно так. Сидела, молча смотрела в окно, попивая травяной настой. Или гуляла в городском парке, когда позволяла погода. Вот и сейчас она смотрела, как поблескивают влажные камни мостовой и как за окном спешат по своим делам горожане.

Я села за соседний стол, бросила на лавку куртку, заказала глинтвейн. Рядом уселась Нишка. Воровка потерла озябшие ладони и поинтересовалась:

— А что это за чужаки? Ну, про которых говорил Деври? Это не те, которые нас по дороге в Хайклифф убить пытались? "Наблюдательная ты наша..."

Я преувеличенно лениво пожала плечами:

— Не знаю. Мало ли, кто за моей головой охотится, — мне совсем не хотелось разговаривать про блейдлингов, деревню и того мага с зеленой кожей.

Все эти кусочки странной головоломки, которая никак не хотела складываться в единое целое, обрастая все новыми и новыми подробностями...

Тем временем Дункан принес два стакана глинтвейна, посетовал на плохую погоду и разболевшуюся поясницу. Не получив ожидаемого сочувствия, дядя ретировался на кухню следить за ответственным процессом приготовления обеда.

Бишоп. Следопыт спустился со второго этажа. Прошел до стойки, хмуро-сонный, как всегда взъерошенный, в мятой несвежей рубахе навыпуск. Зевнул в кулак, растер шею ладонью. Подхватил со стойки кувшин с водой и, запрокинув голову, долго и жадно пил. Струйка воды побежала по небритому подбородку, по шее, скользнула в распахнутый ворот рубахи, в ямочку между ключиц...

Напившись, следопыт вытер ладонью рот, поскреб заросший подбородок. Прищурившись, оглядел зал. Ухмыльнулся и пошел обратно. Досыпать. Он прошел совсем недалеко от нас, оставив после себя ощущение сонного тепла...

"К себе. Под теплое одеяло..."

В моих ладонях остывал забытый глинтвейн.

Тем временем Дункан сходил на кухню и притащил оголодавшей племяннице блюдо еще горячих пирогов. С ладонь величиной, румяные и круглобокие, они прятали внутри сочную начинку из мяса с картошкой, луком и чесноком. От одного запаха начинали течь слюнки. Я откусила кусок. Прищурилась от удовольствия. Нишка хихикнула, легонько ткнув меня локтем:

— Слушай, а что ты покраснела так?

— Я? Покраснела?! Так... глинтвейн горячий...

Нишка вскинула бровь:

— Правда? Так ведь ты и не пила его почти.

"Проницательная ты наша. Тьфу". Это не ее дело, отчего и почему я краснею-бледнею-зеленею.

Воровка опять хихикнула, явно собираясь сказать что-то еще, но потом нахмурилась и принялась нервно почесываться. Я оглянулась, уже зная, кого увижу. Разумеется, Касавир. Причина странной нишкиной чесотки и плаксиво-капризного настроения.

Паладин, побывав в дядиной бане, вместе с пылью и дорожным потом смыл добрую часть своего обаяния. Теперь это был просто подтянутый и аккуратный воин. Выбритый до синевы, причесанный, выспавшийся. О горах вокруг Родника Филина напоминал только неровный пятнистый загар.

А вот сам разговор с паладином оказался выматывающим. Какого хрена Дункан трепал своим поганым языком, что я работаю на Деври и Гильдию воров? Тем более паладину. Или то, что он пришел в город вместе с нами — гарантия этой, как ее, благонадежности, да? Так сразу и нужно все про меня выбалтывать. "Твою ж мать. Вот ведь трепло". Я вспомнила немногословного Дейгуна и вздохнула.

Разумеется, паладину не нравилась ситуация. Разумеется, он об этом не преминул сказать. Как будто мне нужно его мнение, да и вообще — чье-то мнение. Но вот что самое странное — святой воин настаивал, на том, чтобы присоединиться к нашей разношерстной компании, прозрачно намекая, что жрецы Теней не зря попадаются на моем пути. Мол, должно быть нечто, привлекающее их. Вопрос только — что? Еще одна загадка. Ненавижу.

Впрочем... если он так хочет таскаться в компании вороватого тифлинга, драчливого дворфа, друидки только недавно вышедшей из лесу и "девки-с-огоньком", то никто ему не запретит. В конце концов, он сам так захотел.

Я вздохнула и залпом допила уже остывший глинтвейн. На душе было на редкость муторно. В ближайшие пару дней нам предстояло наведаться к гитиянки.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Мои мысли насчет Харн подтвердились в полной мере. Благо трактирщик Дункан — хозяин "Утонувшей фляги" — оказался разговорчивым малым. Эта полудроу действительно оказалась в горах Родника Филина по каким-то своим причинам, а вовсе не по приказу Совета Невервинтера. Впрочем... Впрочем, я ведь тоже ушел не спрашивая ничьего дозволения. Самое важное, что горстка авантюристов смогла сделать то, что оказалось не под силу Серым плащам. Значит, на то были причины, возможно, не всегда нам известные. Чья-то рука вела нас, слегка подправляя неудобные обстоятельства.

Еще одна загадка — этот Жрец теней. Несомненно, некромант. Однако для простого некроманта он был слишком силен. И эта липкая, ледяная, буро-коричневая аура страха, разложения, почти осязаемой мерзости, волнами расходившаяся от жреца. Отвратительно.

Отдельный вопрос состоял в том, как Жрецу удалось заставить орков подчинятся себе. Ведь орки ненавидят нежить. Мне не давал покоя разговор с Келгаром Айронфистом. Дворф рассказал, что это не первый встреченный ими некромант. Жрецов их компания встречала несколько раз — в Форте Локке, Хайклиффе и Скаймирроре.

Я должен был остаться в отряде, чтобы выяснить, что происходит. Такие совпадения, насколько я мог убедиться за свою жизнь, всегда имеют под собой более чем существенное основание.

* * *

Нишка больше не просилась сходить со мной к Экслу. После того случая она вообще полдня проходила молчаливо-потерянная и о Гильдии Воров и слышать не хотела. Потом жизнь вошла в привычное суматошное русло, и о несчастьях "великой воровки Невервинтера" я и думать забыла, пока Нишка не подошла ко мне и не устроилась рядышком.

— Слушай, я все поняла. Все-все, — тихо и проникновенно сказала воровка.

Я приподняла бровь.

— Хм?

— Понимаешь, Эксл же не знал, что я — лучший вор Невервинтера, — и тифлинг просияла как начищенная монетка.

"Епт, опять она за свое. Лучший вор, лучший вор... Пойди и скажи это страже — они будут счастливы".

— И?

— Я тут недавно встретила одну старую знакомую, и она мне похвасталась, что Лелдон, мой бывший партнер, самый обычный, кстати, вор, хочет ограбить Коллекционера.

— Ну и что? — я пожала плечами, — Тоже мне новость.

Нишка раздраженно дернула хвостом:

— Тьфу на тебя, Харн! Никто еще не смог ограбить Коллекционера. Он безумно богат, его дом просто ломится от сокровищ. И от ловушек тоже, — помолчав, добавила воровка, — Так что тот, кто ограбит Коллекционера и есть самый ловкий вор Невервинтера.

— Ну и грабь. Тебе мое личное разрешение нужно, что ли?

Тифлинг замялась, покраснела и, старательно глядя в сторону, пробормотала:

— Я бы с удовольствием, но... В общем, дом Коллекционера полон не только сокровищ, но и головорезов. Я одна с ними не справлюсь... А добычу поделим поровну, — и воровка лучезарно улыбнулась.

"Коллекционер? Сокровища? Куча ловушек и бандитов?" Я пожала плечами. "А Нишка не привирает ли? Обещание поделить все поровну — заманчиво, но сколько выйдет на брата? Вдруг получится по три монетки на рыло. Хотя... Было бы три монетки — никто и разговора об охране не завел бы. Харн оно тебе надо? А почему бы нет".

— Идет. А где этот Коллекционер-то? — я отпила глоток пива.

Нишка потеребила кисточку на кончике хвоста.

— Э-э-э... В Черном озере.

"В Черном озере"

Я вздохнула.

— Ну вот как будет возможность, так мы этого Коллекционера и ограбим.

* * *

Стояло сырое туманное даже не утро еще, а скорее — исход ночи, когда солнце только-только собирается выглянуть из-за горизонта и мир такой приглушенный, серовато-лиловый, теплый и полусонный. Оставалось надеяться, что гитиянки на рассвете тоже сладко спят. Ну и пусть себе спят дальше. Но... Эти зеленокожие сволочи все-таки выставили часового. Часовой окончил свои дни печально — с ножом в глотке. А потом было мучительно-долгое плутание в полупустом неосвещенном доме, полном ловушек и врагов.

Наконец мы обошли весь дом. Почти. Осталась одна комната. А вот в этой комнатке нас и ждал сюрприз, мать его.

Комната чем-то напоминала святилище. Множество свечей, черепа, зачем-то сложенные в аккуратные кучки и дрожащее марево портала между изогнутых клыков-опор. Именно из этого марева внезапно вывалился полумертвый гитиянки, поскользнулся на собственной крови, растянулся, влажно всхлипнул и затих. А за ним в комнату шагнула какая-то непонятная хрень. Больше всего это было похоже на доспехи. Огромные, на две головы выше меня доспехи, которые ощетинились шипами и лезвиями. И... эти доспехи были пусты. Я слышала гулкий звук от ударов молота паладина и топора Келгара, но ни капли крови не вытекло на пол, ни единого вскрика не вырвалось из-под глухого вороненого забрала. И уж вряд ли можно назвать живым существо, в голове которого застряла пара стрел. "Черт-черт-черт..." Где-то в глубине сознания слабо вякнула здравая мысль о том, что пора бы сматываться, но доспехи вдруг резко развернулись и ринулись обратно в портал. Шагнули в него и пропали, так же как пущенный вслед им огненный шар Кары.

Келгар шумно выдохнул и опустил топор. Потер латной рукавицей лоб, басовито выругался:

— Черт возьми! Мои глаза меня не обманывают? Огромные доспехи действительно прошли здесь, напали на гитиянки и на нас? А затем мы прогнали их обратно в этот портал? — кажется, дворф пребывал в недоумении. Ну еще бы.

Нишка покрутила головой, потеребила кисточку на хвосте.

— Нет... нет, тебе ничего не примерещилось.

— Уфф, — дворф облегченно выдохнул, — А то я уж испугался, что это хмель на меня так действует и придется бросать пить прямо с сегодняшнего дня.

Колдунья тем временем выпила зелье и, брезгливо вытирая с рук сажу и чешуйки каменной кожи, проговорила:

— Это не просто доспехи. Это был голем — фактически мертвая материя, оживленная магией. Правда на такое способны только весьма умелые и могущественные волшебники.

Я огляделась. Кроме трупа гитиянки в комнате ничерта не было. Голые крашеные стены, какие-то пестрые занавески на окнах... Вот разве что еще какой-то сундук, к которому уже подбирала ключи Нишка. "Пустовато как-то".

— ...не знаю кто послал этого голема. Но он напал и на нас и на гитиянки. Все это означает лишь одно — в деле замешана какая-то третья сторона. И чем скорее мы узнаем кто это, тем меньше людей пострадает, — как всегда спокойно-размеренный голос паладина.

Внутри меня шевельнулось раздражение. "Люди пострадают. Надо же. Вообще-то эти зеленые красавцы меня искали, а вовсе ни каких-то там людей, которые могут пострадать". Воровка, справившись, наконец-то с замками, привычно остановилась поодаль. Почесала руку и капризно, как она всегда говорила в присутствии Касавира, протянула:

— Кто бы это ни был, но лично я рада, что оно ушло. И нам тоже пора. Все равно тут ничего ценного нету.

Келгар помянул в очередной раз демонское отродье и его воровские замашки, но с идеей согласился:

— И то верно, пора нам идти. Чего на покойников-то глазеть?

Магиня только недовольно фыркнула и пошла к двери. С темно-красной мантии и волос с хрустом отваливались ошметки каменной кожи.

"Еще какая-то третья сторона... Сколько их всего, хотела бы я знать? И что искали эти зеленые?" Вспомнились слова отчима "и я знаю, что они искали". Догадка была похожа на болезненный, вышибающая воздух из легких, удар под дых. Неужели осколок? Но кто сказал? Дейгун? Нет, он не мог... Тогда кто? Что за черт...

Вопросы, сплошные вопросы. Проклятая головоломка никак не желала складываться. Наоборот, вроде бы сложившиеся выводы на проверку оказывались зыбкими болотными огоньками, уводившими все дальше и дальше вглубь трясины.

* * *

Странное дело, но с появлением в нашей разномастной компании святого воина мы стали... сплоченнее что ли. Или просто начали сказываться совместные вылазки? Не знаю, чего больше, но рядом с паладином было ощутимо спокойнее. Получается, мы теперь команда? Или все — таки бродячий цирк? Время покажет.

Таверна встретила нас вечерним шумом подвыпивших посетителей, резким голосом как всегда недовольного чем-то Дункана и песенкой. Ну разумеется. Гробнар не мог не воспользоваться возможностью сыграть на публике что-нибудь из своих "шедевров". Я, наверное, нихрена не понимаю в музыке, потому что мне хотелось запихнуть лютню этому неугомонному коротышке куда-нибудь поглубже. Или просто утопить гнома в нужнике. Отдельно от лютни. Хотя больше всего мне сейчас хотелось есть. И спать-спать-спать. Желательно — до полудня. И даже назойливая песенка барда не смогла мне помешать.

Снились какие-то заснеженные горные хребты и крутые склоны, поросшие черной щетиной елей.

* * *

Утренний визит к Деври прошел по-деловому просто. Хотя, стоит признаться, я до последнего момента ожидала подвоха. Какого-то очередного задания, сущего пустяка, который, тем не менее, спутает мне все карты и заставит нестись сломя голову не-пойми-куда добывать не-пойми-что. Впрочем, без сюрпризов все равно не обошлось. Эксл Деври на то и глава Гильдии воров, чтобы припрятать в рукаве пару тройку козырных тузов. На сей раз таким тузом оказалось хм... приглашение вступить в Гильдию Воров Амна, могущественную организацию, которая как сетью опутала весь Берег Мечей. Воры Амна незримо, из морока теней управляли всем в городах побережья. "Ну уж нет. Хотя отказаться сейчас — глупо и подозрительно". Тем более, что Эксл и не настаивал на немедленном моем решении. Он просто пригласил меня присоединиться. Настойчиво так пригласил. Я подумаю об этом после Черного озера.

До Фляги я почти добежала. Ни беспросветно-хмурые осенние небеса, ни мелкая снежная крупка не портили моего настроения. "Неужели я добралась до Черного озера? Даже не вериться... Наконец-то я избавлюсь от этих чертовых осколков"

В таверне все также бренчала лютня. Нишка состязалась в Карой и Келгаром в остроумии, носился из кухни в зал и обратно "дядя" Дункан. И в темном углу у камина, развалившись на стуле, лениво потягивал пиво следопыт. Прищурившись, скользил взглядом по входившим в таверну людям, усмехался чему-то уголком рта "Черт, ну почему я не могу просто подойти к нему. Перекинутся парой слов, завязать ни к чему не обязывающее знакомство? Почему? Что меня удерживает? Знать бы..." Вот только каждый раз от таких мыслей мне становилось жарко.

* * *

В квартале торговцев, возле ворот в Черное озеро, стояла небольшая таверна. Чистая, маленькая забегаловка, в которой почти никогда не было пьяных и в любое время суток пахло свежим хлебом.

За одним из столиков, поближе к окну и сидела Карина, наша связная из Родника Старого Филина. Она небрежно кивнула мне, здороваясь. Ни на паладина, ни на Келгара, а уж тем более — на увязавшегося в последний момент гнома, девушка не обратила ни малейшего внимания.

— В Черное озеро, значит? Отлично. Значит так, ты говоришь, куда тебе нужно попасть и я отвожу тебя прямо к нужному дому. Тихо и незаметно. Ты меня поняла?

Я скривилась. Ненавижу такой поучительный тон.

— Погоди, а как же пропуск от Деври?

Карина фыркнула:

— Пропуск? Пропуск, моя дорогая, нам пригодится тогда, когда мы будем в Черном озере. Пропуск — для стражников в квартале, чтоб не было лишних вопросов и шума. Но в сам квартал нужно еще попасть. Ну? Мы идем или? — Карина раздраженно дернула плечом.

Я прищурилась. "Отличная работа, Деври".

— Добро. Пошли уже.

И мы пошли. Через какие-то катакомбы — не катакомбы, длинные полутемные заброшенные помещения, пропахшие пылью и мышами, больше всего похожие на пустые склады. Через какие-то узкие проходы со стенами, покрытыми тонкой пленкой влаги, пропитавшиеся запахом плесени. Гулкое эхо наших шагов разбивало тишину. А еще тишину тревожил... ну разумеется, Гробнар, чтоб его. Неугомонный, напевающий какую-то околесицу бард так и норовил сунуть свой не в меру любопытный нос и что-нибудь открутить. Карина несколько раз шипела как разъяренная гадюка, обещая заткнуть этого недомерка лично, но никакие угрозы на гнома не действовали, пока Касавир просто не взял его за руку, как малолетнего шалопая. А так как паладин шел быстро, то у Гробнара просто не оставалось ни сил, ни времени на всякую ерунду.

Наконец, через какую-то дверь на заднем дворе одного из домов мы вышли в квартал Черного озера.

Даже не верится как-то. Я прикоснулась пальцами к прохладным осколкам в кармане, словно к талисману "на удачу".

Карина обернулась:

— Так, теперь куда?

— К Алданону.

Девушка деловито кивнула и сделала знак следовать за ней. Вскоре мы подошли к богатому дому. Высокое крыльцо с резными перилами, тяжелая дверь с позеленевшим медным кольцом вместо ручки, цветные витражи на окнах.

— Мы пришли. Я тут рядом погуляю пока.

Я взялась за дверное кольцо, помедлила немного, ударила. За дверью послышались шаги и старческий голос проговорил:

— А, вы, наверное, ртуть принесли.

— Да нет... не ртуть, серебряные осколки.

— Видите ли, для моих исследований мне нужна ртуть, а вовсе не серебро.

— Черт, это не просто серебро, этот серебряные осколки. "Сэнда — придушу. Посоветовал мне какого-то полоумного старикашку". Я вздохнула поглубже. Проделать такой путь и зря? Ну уж нет.

— Послушайте, мастер Алданон. Мне очень, очень нужно с вами поговорить. "По-жалостливее, Харн". Сэнд о вас столько говорил, мол, только вы мне и можете помочь с этими осколками, Вы же их столько изучали...

За дверью воцарилось молчание.

"Ну же. Ну..."

— Отойдите от двери, я сейчас опущу щиты.

"Уф, не прошло и года".

За дверью что-то звякнуло, по темному дереву скользнул призрачно-зеленоватый сполох. Потом дверь заскрипела и открылась. На пороге стоял высокий старик с белоснежной короткой бородой и изжелта-белыми волосами. Просторная светло-серая мантия и тонкие лучики морщинок в уголках глаз. Алданон, видимо, любил улыбаться.

— О-о, проходите, проходите. Прошу простить меня, но в последнее время вокруг моего дома постоянно ходят какие-то незнакомые люди, — он вздохнул, — Поэтому и понадобилось поставить магические щиты. Но вы ведь пришли отнюдь не за разговорами о моих незваных гостях?

— А что это за гости? "Неужели гитиянки?"

— Молодые дворяне из Черного озера. Представляете, они решили, что я продам им свой дом. Какая глупость...

Дальнейшие рассказы Алданона о том, как кто-то хочет за бесценок купить его жилище, я слушала вполуха по дороге в гостиную.

Гостиная была просторная и погруженная в полумрак. Высокие, полные книг шкафы, плотные шторы на окнах, картины в массивных позолоченных рамах. И еще — слабый запах каких-то реагентов. Очень похоже на запах в лавке Сэнда. Приторный и в тоже время резкий. "Дедуля балуется алхимией? Похоже на то". Я чихнула.

— Послушай, а ты уверен, что это именно дворяне бродят вокруг твоего дома?

Алданон рассмеялся и пожал плечами:

— Конечно дворяне. Кто еще станет шнырять здесь. Ну... разумеется, я не имел в виду присутствующих.

Краем уха я уловила какой-то шорох. Обернувшись, я увидела чудную картину — паладин тихо и очень серьезно что-то говорил гному на ухо. Что-то про необходимость соблюдать тишину, если он, Гробнар и вправду хочет написать еще одну новую песню, а не закончить жизнь в кладовке у этого доброго дедушки.

"Бравушки, паладин, бравушки"

— Впрочем, я что-то заболтался. Ты ведь пришла по делу?

Я кивнула, соглашаясь, и вкратце рассказала про свои мытарства с осколком, не забыв упомянуть и Сэнда. "Если что не так, оторву эльфу уши. Под самый корешок".

Алданон во время рассказа почти ничего не говорил. Но вот его сосредоточенно-нахмуреное лицо... Кажется, в этой мутной истории меня ждет еще не один неприятный поворот сюжета. Старик прошелся по комнате, дернул за какой-то шнур. Где-то в глубине дома звякнул колокольчик и на пороге показался парень лет двадцати в темно-синем камзоле. Поклонился и застыл в ожидании приказаний:

— Вот что, Майлз, принеси нам вина. Горячего и со специями. На улице такая погода, что все кости ломит...

Слуга еще раз поклонился и исчез также бесшумно как и появился. Скоро он принес пряно пахнущее специями подогретое вино. Наша странная компания расселась вокруг небольшого стола и разговор об осколках возобновился.

— Захватывающая история, должен тебе сказать. Совершенно захватывающая.

"Еще один Гробнар. Твою ж мать".

Я усмехнулась. "Ага, захватывающая. Схватила и тащит теперь хрен-пойми-куда".

— А что с осколками теперь делать?

— С осколками ты пришла именно туда, куда нужно. Недавно я обнаружил еще один серебряный фрагмент и его свойства похожи на те, о которых ты мне так любезно только что рассказала. Я провел над ним все эксперименты, какие только возможно, но, к сожалению, узнал крайне мало. Вероятно, это связано с тем, что у меня на тот момент не было другого осколка для сравнения.

Алданон почесал в затылке, взъерошив растрепанные, похожие на заснеженное воронье гнездо, волосы, отпил глоток вина и продолжил:

— На чем я остановился? Ах да, на том, что у меня не было материала для сравнения. Если ты хочешь получить ответы на свои вопросы, то я с удовольствием исследую твои осколки. У меня как раз осталось немного ртути.

Я пожала плечами и протянула ему серебро.

— Прекрасно, прекрасно. Я сейчас же и займусь этим, — и Алданон, с редкой для его-то лет прыткостью, скрылся за одной из дверей.

"Надеюсь, это не надолго".

Мы успели выпить оставшееся вино, насладиться бурчанием недовольного отсутствием драки Келгара и оттащить не в меру любопытного гнома от книжного шкафа, пока Алданон пропадал в своей лаборатории.

* * *

Из воспоминаний Келгара Айронфиста:

Эх, черт. И зачем я с ней в это Черное озеро поперся? Вот разве что потренироваться в этой, чтоб ее, беспристрастности. Буду сидеть и слушать как наша полудроу с каким-то старикашкой болтает. Чем не подвиг, да еще в компании барда?! Эх, придушил бы его собственными руками, но я же будущий монах. Решено. Плевать я хотел на этих болтунов!

* * *

Наконец старик вернулся, держа в руке... осколки. Опять осколки... Когда же я от них избавлюсь-то? И избавлюсь ли вообще?

— Я закончил исследования. Возможно, будь у меня еще фрагменты, я смог бы узнать больше. Правда я и так узнал немало. Довольно много, если честно. Судя по всему, эти осколки содержат магическую энергию, которая попала туда при создании меча. Или при его разрушении.

— Меча?

— Более того, если сложить эти осколки вместе, то они резонируют и выход магической энергии повышается... Меча? Ах, прости. Я увлекся и не ответил. Эти осколки представляют собой разбитый серебряный меч гитиянки. Ты знаешь, кто такие гитиянки?

Я хмыкнула. "Знаю ли я кто такие гитиянки? Это такие зеленые в пятнах твари, которые не-пойми-с-чего хотят меня убить".

— Знаю. Очень даже хорошо. Близко знакома, так сказать.

— Тем лучше. Вообще-то гитиянки живут в астральном мире, и в Фаэрун они пришли скорее всего, чтобы забрать фрагменты меча.

— А что в нем такого, в этом серебряном мече? Ну кроме магии? "Или в их Астральном мире серебра нет?"

— Серебряные мечи гитиянки служат для того, чтобы отделить астральную проекцию существа от физической оболочки. Вообще должен сказать, что далеко не все гитиянки владеют серебряными мечами. Более того, серебряные мечи — величайшая реликвия их народа и они не пожалеют сил, чтоб вернуть серебряный меч обратно, в свой мир. Существует даже специальный орден Искателей меча. Они посвятили свою жизнь тому, чтобы найти утраченный меч и покарать тех, кто украл его.

"Охренеть".

— К сожалению, я мало чем могу помочь тебе в вопросе о серебряных мечах. А вот Амон Джерро был большим знатоком серебряных мечей. У него даже был серебряный меч.

Где-то в солнечном сплетении смерзался ледяной комок, ощетинившийся бритвенно-острыми гранями.

Все дальше и дальше."Теперь какой-то Аммон Джерро. А этот Джерро наверное тоже ничего не знает. И еще эти Искатели меча. Черт"

— Где я могу его найти, этого Джерро?

Алданон замялся, беспомощно развел руками:

— Видишь ли, Джерро давно умер, погиб во время войны с Королем Теней, так что боюсь Аммон ничем не сможет тебе помочь. Разве что ты его воскресишь, но... Впрочем тебе и не нужно с ним говорить. Он оставил множество заметок, и о гитиянки в том числе, я полагаю. Джерро был тихим безобидным ученым и весьма любил писать. Когда ко мне попал самый первый осколок, я хотел изучить его бумаги, но увы, увы. Я не знаю, где Убежище Джерро, а сведения о членах его семьи, которые могли бы пролить свет на эту тайну, хранятся в Архивах Невервинтера.

— А что с Архивами?

"Только не говори, что они сгорели или провалились под землю".

— С Архивами все в полном порядке, но вот... в общем случилась одна неприятная история с книгами, из-за которой я потерял доступ в Архивы, к моему глубочайшему сожалению. Впрочем, ты можешь поговорить с Котеником, главным смотрителем Архивов. Я думаю, ты сумеешь убедить его, моя юная леди, — Алданон протянул мне осколки. Три.

— Спасибо вам за визит и весьма поучительную историю, и, да — возьми и мой осколок тоже. Я все равно закончил эксперименты с ним.

Разговор с Алданоном оставил у меня странное чувство недоговоренности. Не вранья, а именно — недоговоренности. Как будто старик сказал вроде бы все, но то ли сам не знал чего-то, то ли я задавала не те вопросы. И теперь еще искать бумаги какого-то Аммона Джерро. Ситуация с осколками все больше и больше напоминала мне погоню за болотными огоньками. Впору запасаться длинной прочной жердиной и мотком веревки.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Должен сказать, что визит к мастеру Алданону, вместо того, чтобы пролить свет на ситуацию, лишь запутал все окончательно. К вопросам о Жрецах Теней прибавилась информация о серебряных осколках и некоем Аммоне Джерро. Единственное, что стало понятным, так этот те мотивы, которые двигали гитиянки. Если мы имеем дело с орденом Искателей Меча, то схватка в хранилище явно не была последней. Следовательно, нам нужно готовится к дальнейшим неприятностям, но в первую очередь необходимо выяснить — остался ли кто в живых из семьи Аммона и каким образом нам попасть в Убежище Джерро. В любом случае наш путь лежит в Архив Невервинтера.

* * *

Невервинтерский Архив располагались недалеко от замка лорда Нешера. Карина провела нас туда какими-то закоулками и, объяснив, как выбраться обратно из квартала, растаяла в тенях.

Я пожала плечами и поднялась по широким ступеням.

В Архиве стоял затхлый запах пыли и книг. Похоже пахло в доме у Тармаса, но там к запаху фолиантов примешивались "ароматы" самых разных зелий и алхимических реагентов. И еще дома у деревенского мага было намного спокойнее... По крайней мере, там не устраивали засады гитиянки.

"Мда, порезвились твари, нечего сказать..." Я перешагнула через труп человека в длинной серой мантии с повязкой на глазу. Под подошвой чавкнула вязкая кровавая лужа. Я шаркнула сапогом о гладкий, выложенный сине-белыми плитками пол, потом присела, сняла с лица смотрителя измазанную повязку. Эта вещь была нужной, как утверждал единственный выживший смотритель архива, которого мы встретили на выходе. Я хмыкнула. Встретили. Сбили с ног парня, если уж говорить честно. Потом долго расспрашивали как найти сведения о семье Джерро... Так толком ничего и не выяснили — парень трясся как осиновый лист, все повторял про зеленых тварей, которые сметают все на своем пути и так и норовил вырваться из крепких рук Келгара. Когда речь смотрителя превратилась в поток невнятных восклицаний, дворф отпустил его, и парень, путаясь в полах одежды, рванулся к выходу.

Так вот, с помощью это самой повязки можно пройти в ту часть архива, где хранятся сведения о семьях благородных людей и придворных.

Я повертела в пальцах темную сетчатую ткань, поскребла подсохшие потеки крови на краешке и глянула через повязку на свет, на корешки книг. Странное дело, но названия в таком виде разобрать не получалось. "Ладно, посмотрим". Я собралась привычно сунуть непонятную вещицу в карман, как Гробнар своей звонкой скороговоркой выпалил что-то про архивы, смотрителей и странные обеты, которые они приносят. Мол, именно хранить книги, а вовсе не читать их. Впрочем, эта болтовня барда не имела сейчас ровным счетом никакого значения. Гробнар говорил все время, и выискивать в его речах зерна полезных сведений — все равно что перебирать сорную крупу. Также долго и муторно. И куда менее эффективно.

Хотя, если говорить об этой самой эффективности, то бард все-таки на что-то да сгодился. Завидев гитиянки, Гробнар ударил по струнам. Струны отозвались резким, каким-то истошным звоном, а сам гном запел. Точнее — то ли завыл, то ли заголосил пронзительно. В ответ на его "песенку" вдоль моего позвоночника скользнул холодок, а несколько врагов, зажав уши, бросились бежать куда глаза глядят. Далеко они, ясно дело, не убежали...

Надо сказать, что гитиянки в Архиве было много. Очень много. В каждой комнатке — засада. За опрокинутыми шкафами, за баррикадами из сломанной мебели... да везде. И к запаху книг примешивался острый дразнящий запах крови чужаков. Алые брызги превращались в быстро буреющие пятна на полу и страницах разорванных книгах. Похоже, у смотрителей будет много работы...

Но, смотрители смотрителями, а голову поломать все же пришлось. Спросите — почему? Да потому, что дверь в комнату с документами никак не желала открываться. А голову пришлось поломать, потому что пришлось решать... вы не поверите — загадки. Не-на-ви-жу загадки. Одно дело распутывать сплетения чужих следов и совсем другое — рыться в книжках и пытаться понять, что хотели узнать эти сволочи, которые весь этот бардак придумали. Книжные черви. Тьфу. Впрочем, на сей раз сомнительное удовольствие читать все подряд я оставила паладину — раз уж он так любит везде совать свой нос. Пусть хоть сует с пользой для дела.

Пока святой воин вместе с любопытным гномом решали загадки, мы с Келгаром еще раз обошли Архив. Мало ли какая зеленокожая "радость" притаилась за углом. И действительно, нас ждала еще одна засада. Маг-гитиянки не выдержал и... по ушам как ножом резанула, чужая гортанная речь, а следом пролетел огненный шар. Я увернулась, оранжевый сгусток огня впечатался в стену, оставляя на ней жирное пятно сажи. Пока маг не наколдовал еще какой-нибудь дряни, я рванулась к нему. Первый удар — по рукам, второй — в горло. Теплые брызги на лице, на волосах. Мир в рыже-красных сполохах. Пьянящая радость и лязг колец на обухе ятагана...

— Смотри-ка — проход! — Келгар, указывая, махнул топором.

Я обернулась. Точно. В гладкой серой каменной кладке стены теперь зиял пустотой выбитого зуба проход.

— ...я же говорил, говорил, что тот корабль назывался "Гордость Лускана", а не "Кровавый ястреб", — тараторил гном.

"Когда уже он заткнется?" Я потерла переносицу и кивнула спутникам:

— Пошли?

Спутники согласно кивнули. Гробнар снова вякнул что-то насчет такого интересного и секретного механизма доступа к сведениям, который просто необходимо тщательнейшим образом изучить, но барда уже никто не слушал, потому что... Потому что в открывшейся моему взгляду комнате я увидела... того самого зеленокожего мага с высокой причудливой прической. Всего лишь на мгновение я снова услышала запах реки и пожара, шипение огненного шара и крик Эмми.

В дальнем углу комнаты дрожало прозрачное марево портала, за которым смутно, как в быстротекущей воде, отражались очертания покрытого красной черепицей дома и деревьев. Маг как раз и шагнул в этот портал вместе с несколькими гитиянки, перед этим прошипев "Шандра" и раздраженно швырнув на пол несколько тяжелых листов.

А потом была недолгая схватка с оставшимися в комнате тварями. Бьющая по нервам "песенка" Гробнара, воинственные крики дворфа... Залитые кровью разорванные листы пергамента. Изломанные зеленоватые тела, сизо-перламутровый блеск выпушенных кишок. Буро-красные потеки на строгом узоре каменных плиток пола...

Я огляделась. Как и главное что искать среди этой кипы грязных, измазанных кровью и местами порванных листов, разбросанных к тому же по всей комнате, я представляла с трудом. Мда. Я взяла в руки первый попавшийся пергамент, стряхнула и принялась разбирать расплывающиеся буквы. Касавир протянул мне другой лист.

— Посмотри. Этот лист уронил их командир, перед тем как уйти в портал. Возможно, там содержатся необходимые нам сведения о семье Аммона Джерро.

Я отбросила предыдущий лист, и он тяжело спланировал ровнехонько на лицо мертвого гитиянки, закрывая раздробленную переносицу.

Перевернув уцелевшую табуретку, я присела и принялась разбирать написанное. На мое счастье, почерк был крупным и разборчивым. Первые пара абзацев ничего не прояснили, а потом несколько раз попалось имя Шандра, Шандра Джерро и название города — Хайклифф. Какие-то записи о купленном доме и участке земли... Стоп. Шандра. Хайклифф. Уж не та ли это скандальная крестьянка, у которой ящеры спалили сарай с зерном? "Как тесен мир, однако".

Я оглянулась на портал, хмыкнула:

— Келгар, помнишь Шандру из Хайклиффа?

Дворф рассмеялся:

— Девушка, у которой погорел сарай? Помню, как не помнить, — он важно кивнул.

— Она — родственница Джерро.

— Она и есть Шандра Джерро?! Так чего мы ждем?! Гитиянки, наверное, за ней и пошли, — Келгар вскинул на плечо окровавленный топор, всем свои видом показывая, что готов идти.

"Гитиянки ищут осколки. Джерро изучал эти осколки и у него был серебряный меч. Так? Так. И теперь мне нужно добраться до Убежища Джерро раньше гитиянки. И Шандру надо найти прежде, чем до нее доберутся эти твари. Выход один — рискнуть-таки пойти в портал". Идея мне не нравилась, но приличной замены ей не было.

— Если девушка действительно родственница Аммона, то нам необходимо найти ее как можно скорее, — Касавир внимательно посмотрел вглубь портала. "Умник. А я, дурочка, и не догадалась бы".

— Знаю. Пошли, что ли, — я вздохнула, — И кто-нибудь — прихватите с собой Гробнара, пока он не унес с собой все свитки из Архива.

* * *

Я не ошиблась, когда решила идти вслед за гитиянки в портал, потому что первое что я увидела, был двухэтажный дом, сложенный из светлых бревен и крытый темно-красной черепицей. А напротив — так и не разобранные до конца обугленные остатки сарая. Ферма Шандры Джерро. Изменилось разве что время года. Теперь с низкого осеннего неба сыпался мелкий дождь, кусты на дальнем конце поля пожелтели, и ветер лениво шевелил мокрую пожухлую траву.

Мирную картину сельской жизни нарушил гортанный крик:

— Она нужна живой! Держите ее!

— Черт, отстаньте, — знакомый голос знакомой скандальной крестьянки. Шандра со всех ног бежала в сторону дома, трое гитиянки — за ней. Первым наперерез зеленокожим бросился паладин. "Герой, епт". Следом — мы с Келгаром. Дворф как всегда воинственно размахивал топором. Как всегда — что-то играл Гробнар. Я чуть приотстала, полоснула по боку оглушенного "песней" гитиянки. Тот закричал, схватился пальцами за залитый кровью бок и судорожно, почти наугад отмахнулся мечом. Я увернулась, и лезвие лишь скользнуло по бляхам на куртке. Мой ответный выпад. Его крик, переходящий в хриплый клекот. Фонтанчик темной крови, выплеснувшийся из раны.

Шандра тем временем почти добралась до крыльца и остановилась отдышаться, опираясь на дверной косяк.

— Шандра, стой! Подожди!

— Что?! Это опять ты? Исчезни, от тебя одни несчастья!

— Да погоди ты, мне...— но упрямая крестьянка рванула на себя дверь дома и скрылась внутри, не желая ничего слушать.

"Дура. Упрямая дура".

Я взбежала по деревянным ступенькам, дернула ручку. Заперто. "Чтоб тебя..." Пнув с досады ни в чем не повинную дверь, я обернулась к спутникам:

— Заперто.

Я подумала, что стоит попробовать залезть в окно, но только выругалась, увидев, что окно-то витражное. Такая роскошь и в фермерском доме.

— Келгар, ломай ее к черту.

— Подожди. Нельзя же вот так... — Касавир упрямо мотнул головой и прищурился.

— Ну разумеется, — я фыркнула. — Конечно, нельзя. Вот попадем в дом, и ты подробненько так расскажешь этой крестьянской дуре, что захлопывать дверь перед носом — крайне невежливо, — не понимаю как, но паладину успешно удавалось выводить меня из душевного равновесия.

Тем временем Келгар рубил дверь. Во все стороны разлетались тонкие острые щепки, и смолисто пахло деревом. Вскоре в полотне двери зияла занозистыми краями дыра в два дворфийских кулака. Я просунула кисть, пошарив, зацепила язычок щеколды и открыла многострадальную дверь.

Дом Шандры встретил нас полутемной прихожей и крутой деревянной лестницей. Мы побежали наверх. Одна из дверей была приоткрыта, за ней мы и нашли нашу неугомонную крестьянку. Девушка обеими руками сжимала меч, клинок испуганно мотылялся из стороны в сторону и только чудом не падал из рук.

— Меч опусти. Мы не гитиянки.

— Да мне все равно! Убирайтесь из моего дома, а то — Шандра воинственно взмахнула мечом.

— А то — что? Не дури, — я шагнула к девушке. Крестьянка отошла на несколько шагов назад, выставив перед собой клинок, потом запнулась о половицу и взмахнула руками, безуспешно стараясь сохранить равновесие. В воздухе свистнул старенький меч. В следующее мгновение он отлетел куда-то в угол, а я цепко схватила крестьянку за жилистое запястье. И хорошенько дернула вверх.

— Успокойся. Мы не хотим причинять тебе вреда, — паладин протянул Шандре руку, помогая подняться. Девушка уцепилась за протянутую ладонь и поднялась на ноги.

Гробнар взял несколько аккордов на лютне, улыбнулся и, притопывая ногой, запел что-то веселенькое.

"Они что, одурели все?! Сейчас сядут ей слезки вытирать и сказки рассказывать".

— Ладно, хватит песенки тут петь. Пошли уже, — я мотнула головой в сторону двери, — Пока за нами не вернулись наши зеленые друзья.

— Я никуда с тобой не пойду, — Шандра рывком выдернула свою ладонь из руки паладина.

— Что?!

— Что слышала. Здесь мой дом. Здесь моя земля. Я никуда отсюда не уйду.

"Дура".

— Тогда тебя убьют.

— С чего бы? И вообще — откуда я знаю, что ты не врешь и что эти существа не за тобой пришли? — Шандра почти кричала. Растрепанные белокурые волосы, перекошенное в гневной гримасе лицо.

Это дурацкое препирательство могло бы продолжаться еще очень и очень долго, ели бы не одно неприятное обстоятельство. Пока мы так мило болтали с крестьянкой, запахло горелым, потом послышался треск огня. В щель под дверью потянулись тонкие серые щупальца дыма.

Шандра закашлялась, чертыхнулась:

— Они решили-таки нас выкурить. Нужно убираться, пока все не сгорело совсем, — и крестьянка первая побежала к выходу. Мы — за ней. По лестнице вниз и на улицу. На улице... Ну, вы догадались наверное — на улице нас ждали гитиянки. Двое побежали за девушкой, остальные решили первым делом разобраться с нами. Точнее, с паладином и Келгаром, потому что я бежала за Шандрой. Упрямую крестьянку уже тащили за руки двое зеленокожих. Причем, насколько я заметила, девушка не была ранена. Она вырывалась, ругала гитиянки последними словами и пыталась пинаться-кусаться-царапаться. Использовала, в общем, весь небогатый арсенал бабских драк.

Передо мной заманчиво маячила зеленая, в неровных темно-коричневых пятнах, спина одного гитиянки. Ни доспеха, ни одежды, только какая-то тряпка на бедрах и несколько ремней. Отточенный нож вошел под лопатку легко, почти не встречая сопротивления. Гитиянки тяжело осел на землю, из раны вытолкнулась темная густая кровь. Второй гитиянки бросил девушку и выхватил меч. Быстротечная схватка, темная кровь чужака на пожухлой осенней траве. Распоротый рукав моей куртки и длинная царапина на плече. Царапина слегка саднила. "Ерунда. Лишь бы не отравленный клинок". Я прислушалась к себе. Да нет, вроде голова не кружится и не тошнит. Повезло.

От мыслей про отравление меня отвлек какой-то хлюпающий звук. Шандра неподвижно стояла и смотрела, как пламя пожирает бревна ее дома. Девушка почти беззвучно всхлипывала, только вздрагивающие плечи выдавали ее состояние. И еще — слезы, катящиеся по лицу. Крестьянка упрямо размазывала эти слезы по загорелым щекам рукавом поношенной рубахи.

— Мой сарай сгорел, мой дом сгорел... все, все сгорело, — повторяла она как заведенная.

Я потянула ее за руку.

— Пошли. Толку-то здесь оставаться?

— Разумеется. Не твой дом сейчас горит... я прожила здесь всю свою жизнь, всю... — она всхлипнула, а потом уткнула лицо в ладони и расплакалась.

"Этого еще не хватало".

— Пошли. Я отведу тебя в безопасное место.

Подошедший паладин накинул девушке на плечи свой плащ.

— Нужно идти, Шандра. Пока не вернулись гитиянки, — он говорил с ней тем спокойно-мягким голосом, каким разговаривают с маленькими детьми или испуганными животными. И Шандра послушалась, вцепилась в его руку и послушно шагнула за святым воином в портал, даже не спросив, где находится это самое безопасное место.

* * *

Дом, милый дом... То есть "Утонувшая фляга". Мы вернулись туда поздно вечером, почти ночью.

Дункан еще не спал, подметая мусор. Кара, чертыхаясь под нос и украдкой позевывая, протирала столы.

Услышав, как хлопнула входная дверь, трактирщик оглянулся, отставил метлу в сторону и приветливо улыбнулся Шандре:

— Добро пожаловать в мою скромную таверну, юная леди. Располагайся и чувствуй себя как дома.

— Это Шандра Джерро, Дункан, — пробормотала я скороговоркой.

Дункан кивнул и ушел на кухню, вернувшись вскоре с кружкой эля и тарелкой какой-то снеди. Все это он поставил на стол перед Шандрой.

— Угощайся.

Девушка только благодарно кивнула, принимаясь за еду.

"Мог бы и остальным принести, родственничек".

К слову сказать, я не увидела в зале таверны ни Элани, ни Нишки. Впрочем, друидка скорее всего сидит в невервинтерском парке или спит себе, а тифлинг пропадает по каким-то своим воровским делам. Намного важнее был тот факт, что пришедшая в себя после всех приключений Шандра не замедлила поинтересоваться, на кой леший она мне понадобилась.

Я пожала плечами:

— Ты родственница Аммона Джерро, а мне нужно попасть в его Убежище. Ты должна знать как.

— Ну, он мой прадедушка, или пра-прадедушка, я точно не помню. Он приезжал к нам, когда я была совсем маленькой, — девушка чему-то мечтательно улыбнулась. — Я помню, как я сидела у него на коленях и дергала его за бороду, а он рассказывал мне сказки.

Келгар огладил свою заплетенную бороду и буркнул:

— Знаешь, что девочка, ты... кхм... поосторожнее, — дворф собрался сказать что-то еще про свою бороду, надо полагать, но я его перебила. В конце концов — Убежище Джерро важнее бород всего клана Айронфистов, а не одного Келгара.

— А Убежище? Он что-нибудь говорил про Убежище?

Шандра зевнула и покачала головой.

— Нет. Убежищем пугала меня мама. Мол, там полно разных демонов и чудовищ. Она говорила, что если я буду плохо себя вести, то она меня там оставит. Что-то такое. И вот еще что — чтобы попасть в Убежище, нужна пинта крови Джерро. Наверное, мама так шутила, — девушка потерла глаза пальцами, упрямо мотнула головой, по плечам рассыпались растрепанные светлые волосы.

— Возможно, завтра я вспомню что-то еще, — Шандра поднялась из-за стола. Дункан вытащил из кармана связку ключей, снял один из них и протянул его крестьянке.

— Вторая комната по коридору. Слева. Спокойной ночи.

* * *

Мне снились какие-то болота, белесый туман сплетался в узлы и кольца, перетекая в безносые лица гитиянки, которые кричали что-то голосом Дункана. Кричали настырно, перебивая какую-то мелодию:

— Просыпайтесь! Берите оружие!

Сонный морок неохотно таял, уступая место действительности. И правда, орет кто-то.

— Просыпайтесь!

В полусне я, нашарила пояс с оружием и натянула куртку.

— На Флягу напали!

Черт с ними, с сапогами, главное — оружие взять. "Твою мать, куртку так и не зашила". Распоротый рукав болтался лохмотьями. На краю разреза засохла кровь. Я тряхнула головой. Сон окончательно пропал.

Я открыла дверь. Пол под босыми, теплыми со сна ступнями казался обжигающе-холодным. Темно, кто-то истошно кричит... Несколько плотно запертых дверей — постояльцы наверняка попрятались. Пустой полутемный коридор. И пара гитиянки, ну куда же без них? Их предсмертный крик причудливо сплелся с мелодией и моей руганью — зацепили все-таки. Не так уж сильно, но зацепили, твари.

Когда я добежала до общего зала, битва почти закончилась. "И угораздило же Дункана поселить меня в самом конце коридора..."

А в общем зале творился сущий бардак. Келгар размахивал топором, как всегда круша все подряд, и черепа врагов и подвернувшуюся мебель. Кара в алой мантии, наспех накинутой поверх кружевной светлой ночной рубашки. Вскинутые вверх ладони, затейливо переплетенные пальцы, объятые пламенем, сосредоточенное лицо.

Еще один гитиянки метнулся ко мне, замахиваясь мечом. И задергался, повис на двух клинках сразу. Мой ятаган вошел твари в живот, а нишкин кинжал — ему в спину, чуть пониже лопатки. Клинки мы выдернули тоже одновременно. Гитиянки мешком рухнул вниз. По светлому дощатому полу неспешно растекалась темно-красная лужа. Я чуть отступила назад. "Не поскользнуться бы". С ятагана стекали лениво тяжелые капли... Кап-кап-кап... "Все кончено?"

— ...я их первый заметил! Видите ли, сегодня ночью мне пришла в голову совершенно потрясающая мелодия. Но как только я начал ее играть, как соседи начали стучать в стену. Наверное, они решили так выразить свое восхищение...

"Ну-ну"

— Но вдохновение — такая хрупкая материя, поэтому я решил спуститься вниз и поиграть для начала в тишине. Не успел сыграть и половину песни, как появились эти...

— Гитиянки, — продолжил паладин. Как всегда спокойный. Как всегда подтянутый.

— Да-да, гитиянки... я помню, просто не смог подобрать достойного эпитета, полностью отражающего их злобу...

Я присела на уцелевший табурет, провела рукой по ране. "Рана, тьфу... ерунда. Даже кровь уже не идет". Потом подтянула одно колено к груди. "Холодно"

— Ну конечно, Гробнар жить не может без эпитетов, — сварливо проговорила колдунья и попыталась оттереть кровавые брызги с ажурного кружева сорочки. Разумеется, брызги не хотели оттираться, они только превратились в расплывчатые бурые пятна.

— Водой. Холодной.

— Что? — Кара вскинула изогнутую рыжую бровь.

— Кровь, говорю, холодной водой отмывается. "Мою рубаху проще выкинуть, чем в порядок привести".

Я огляделась. После ночного боя таверна являла собой грустное зрелище. Поскрипывая на промозглом осеннем ветру, косо висела на одной петле выбитая дверь. Сломанная мебель, и не понять уже, чья в этом "заслуга", — то ли гитиянки, то ли Келгара. Сами мертвые гитиянки тоже не прибавляли интерьеру красоты — изрубленные тела, плывущие в стынущей крови, как мухи в меду. Запах гари, горелого мяса и обугленного дерева. И перебивающий все острый металлический запах крови. Испуганные лица поварят, выглядывающие из кухни. Нахмуренный Сэлл, ругаясь вполголоса, расставлял уцелевшие табуретки. И... Бишоп, который лениво перевернул ногой труп и присел на корточки рядом, к чему-то присматриваясь.

— Эту девушку, Шандру похитили, — Дункан вышел из коридора, выругался. Потер сбитые кулаки.

— Какая разница? — следопыт усмехнулся и покрутил что-то в руках. — Видишь, это веточка сумеречного дерева. Твои зеленые друзья пришли из самого сердца Лускана... и туда же вернуться, — парень равнодушно бросил ветку обратно на труп гитиянки.

— Лускан? Это твоя территория, Бишоп! — трактирщик подошел ближе и теперь буровил следопыта взглядом.

Бишоп в ответ только пожал плечами:

— Это моя территория, но это не моя проблема, — сказал, словно отрезал. Жестко. Зло. И как-то дергано...

Я нехотя слезла со стула. Холодно. Прошла к спорящим, осторожно переступая через буро-красные потеки и обломки мебели.

"Он что-то знает. И молчит".

— А может, я с тебя шкуру тогда не спущу, а? — чуть не прорвавшийся смех едва не испортил все дело. Бишоп плавно, одним движением, обернулся и, прищурившись, смерил меня взглядом с головы до ног и обратно. Я представила, что он сейчас видит. Стоит тут такая чумазая-невыспавшаяся-босая, в рваной куртке и с ятаганом... Угрожает ему,видите ли. А вот следопыт... Хм... одет чисто, пахнет... я принюхалась... Вином пахнет. И женщинами. Такой тепло-терпко-солоноватый запах... Из "Лунной Маски" вернулся, не иначе. А тут — сюрприз, ептыть.

— У жителей Гавани это называется угрозой? — ехидно-пренебрежительно осведомился он и, не дожидаясь, ответа бросил Дункану:

— Ты из породы глухих? Я же сказал — не моя проблема.

Но дядя-то оказался не так прост. Он ткнул в сторону следопыта пальцем и не сказал, выплюнул:

— Ты поможешь им, Бишоп. Хочешь ты этого или нет.

— Да неужели? И с чего ты это вз... — следопыт вдруг споткнулся на полуслове.

В таверне повисла липкая настороженная тишина. Казалось, что воздух вот-вот начнет трещать и искрится. Дядя молчал, на лице застыла маска упрямства. Как будто он... и правда может приказывать.

Протяжно заныла под ветром почти сорванная с петель дверь...

Бишоп зло прищурился:

— Просишь вернуть должок, Дункан? Ты уверен?

"Должок? Какой такой должок?"

Дункан немного расслабился, напряженные раньше плечи опустились:

— Жизнь женщины в опасности, Бишоп. Если только это может заставить тебя действовать, то пусть будет так.

— Отлично. Я рад отделаться от тебя так задешево. Ты дурак, Дункан, — это прозвучало... злорадно.

Черно-красный всполох, словно дымный костер перед глазами. Мгновение, и все стало по-прежнему. Я перевела дыхание и поймала на себе взгляд следопыта:

— Ладно. Собирайтесь. Мы идем к лусканской границе. Делай как я и не умничай. Если нас поймают лусканцы, они сделают из нас мишени.

"Что их связывает с Дунканом? Почему этот следопыт сидит в таверне в Невервинтере, хотя знает территорию Лускана? Черт, мало мне загадок, да?"

К оглавлению

7. Кукушонок

"На следующий день после вылупления у кукушонка

начинает проявляться рефлекс выбрасывания:

все, что находится в гнезде,

кукушонок старается выкинуть."

Справочник по орнитологии

Скрипнула дверь и в таверну, шустро перебирая толстыми лапами и цокая длинными когтями, вбежал барсук, встряхивая на бегу влажной от росы шкуркой. Резко остановился и, оскалившись, тихо зарычал.

— Тише, Нэл, тише, — Элани присела возле зверя, потрепала его по загривку и обвела взглядом разгромленную таверну.

— Что здесь произошло?

— Что-что, — в сердцах выругался Дункан. — А так не понятно, что ли? На "Флягу" напали. Гитиянки. Шандру увели, сволочи. Твою мать ж, что за день такой!

— Шандру? Я помню только одну Шандру, но она — в Хайклиффе, — в светло-карих глазах эльфийки плескалась растерянность.

— Была в Хайклиффе — стала тут. Была, то есть. Ладно. Долго объяснять, ее сейчас найти еще надо. Живую желательно, — и я пошла в сторону комнат. Собираться.

— Мне тоже нужно подготовиться к путешествию, — Кара, кажется, зевнула.

— Нет, вот ты-то как раз никуда не пойдешь!

— Что?! Я ходила с твоей племянницей в Родник Филина, в Скаймиррор и за Шандрой тоже пойду, понятно?

Я обернулась. Дункан, обрадованный тем, что успешно "уговорил" следопыта, решил продолжить в том же духе.

— А я сказал — никуда ты не пойдешь! Никуда! Я, по-твоему что — один весь этот срач убирать буду? Нетушки — быстро пошла переодеваться. Одна нога тут — другая тоже тут. И тряпка в руках, ясно?

— Ну вот еще. Без моей магии твою любимую племяшку убьют.

— Я все слышу, Кара, — я побарабанила пальцами по стене.

Колдунья сделала вид, что не заметила.

— И вообще. В этом вашем Скаймирроре еще паладина с вами не было. А теперь есть. Так что все — живо одевайся. Работы до черта — посетители утром уже придут.

— Провались ты пропадом, Дункан, — Кара резко развернулась и пошла в сторону комнат. Подол сорочки зацепился за обломок стула. Колдунья нервно дернула его на себя, раздался треск и теперь в тонкой ткани зияла дыра. Девушка как рассерженная кошка прошипела какое-то ругательство и прошла мимо меня.

Паладин подошел к Дункану. Тихо сказал моему "дяде" несколько слов. Окончание разговора я дослушивать не стала. Не важно это. Нужно собираться и идти, пока след не остыл окончательно.

* * *

Сборы были короткими. Оружие. Колчан. Зелья, куда же без них. Провизия. Я собирала походную сумку, а мысли тем временем были заняты совсем другими вопросами. "Что за долг? И Лускан, причем здесь Лускан? Лускан — его территория, но... Вроде Невервинтер с Лусканом всегда на ножах, соседи гребаные. Тогда почему Дункан открыто говорит, что Лускан — территория следопыта? Ничего не понимаю. Надо потрясти "дядюшку". Как же я ненавижу загадки. И по закону подлости эти загадки попадаются мне на каждом шагу и даже чаще. Скоро плюнуть нельзя будет, не услышав очередной загадки. Мда. Я подхватила сумку и вышла из комнаты.

В коридоре было так же тускло, да и трупы гитиянки пока никуда не делись. "Будет Дункану работы". Я аккуратно обошла жмуриков стороной.

А вот и сам трактирщик. Легок на помине, зараза. Он перехватил меня в коридоре, около выхода в обеденный зал. Вцепился в наруч и торопливо зашептал, обдавая меня запахом застарелого пота и перегара.

— Будь осторожна с Бишопом. Он профессиональный убийца, контрабандист. Редкая сволочь. Для него люди — тьфу, пыль, поняла? Сапоги вытрет и дальше пойдет. Этот тип верен только до тех пор, пока он тебе должен или пока у тебя есть золото.

— Что?!

— В оба за ним следи, племяшка.

"Ну все, надоело".

Выдернув руку, я зло прищурилась:

— Хватит с меня страшилок, ладно?

Я потерла переносицу, убрала с глаз отросшую челку.

— Что за долг, кстати?

Дункан замешкался, запусти пятерню в сальные волосы. Хмыкнул:

— Да так, было одно давнее дело...

Я обратилась в слух. Нервы укололо восхитительное предвкушение разгадки...

В коридоре что-то с грохотом упало.

— Я же не опоздал, правда? — затараторил гном, поднимаясь и отряхивая колени.

"Провалиться пропадом".

— Я так спешил, так торопился, что чуть не забыл чистые свитки и перо, а чего же стоит приключение, если о нем не написать историю? Правильно — совсем ничегошеньки! Так что я готов! — с этими словами Гробнар подпрыгнул, поправляя обтрепанные лямки рюкзака. В рюкзаке что-то протестующее зазвенело в ответ.

Я поморщилась. "Твою мать. Привет, гитиянки. Вы слышите — мы идем вас искать. Тьфу".

— Поклажу переложи. А то громыхает, — я развернулась к Дункану, но эльф только хлопнул меня по плечу:

— Удачи, племяшка.

"Чертов гном".

В зале таверны нас уже ждал Бишоп. И когда только собраться успел? Затянутое в кожаный доспех поджарое тело, два клинка на поясе. Лук и походная сумка на столе.

Парень лениво смотрел как Сэлл и Кара прибираются, расставляя уцелевшую мебель. Ехидная усмешка не покидала его лицо:

— Готова?

— Готова, — на языке вертелось несколько вопросов, но задавать их... Не время.

Я бросила сумку на стол. Прислонила налуч к лавке и прялась ждать остальных. Впрочем, Гробнара долго ждать не пришлось. Что-то напевая и громыхая поклажей, неугомонный бард плюхнулся на лавку.

Чуть позже к нам присоединился и паладин. Святой воин сообщил, что больше никто не пойдет. Я усмехнулась. Нечего сказать — приятная компания. Болтун и святоша. Ну да, разумеется — Кару оставил прибираться мой горячо любимый "дядя". У Нишки чесотка от паладинской ауры, а Келгар на дух не переносит болтовню. Элани... Убить полдороги на объяснения что, как и почему? Нет уж, избавьте. Я бросила короткий взгляд на рейнджера. Бишоп чуть дернул уголком рта в ответ и отвернулся.

Я встала, вскинула на плечи поклажу. Поправила ножны и окликнула следопыта:

— Идем.

Еще один угрюмый взгляд.

Следопыт вышел из таверны первым.

Стояло промозглое утро поздней осени. На улицах было пусто, только фонари одиноко плыли в лужах янтарного света.

Выйдя за пределы города, Бишоп с размашистого шага перешел на легкий упругий бег.

"Хорошо бежит. Жаль только, что скоро придется опять пешком тащиться". Я оглянулась на гнома и Касавира. "Нее, паладин-то выдержит, а вот Гробнар, что б его...".

* * *

Переход был... А каким он был, этот переход? Долгим. Утомительным. И удивительно молчаливым. Следопыт проронил разве что пару фраз. Гробнар — тот вообще молчал. Еще бы — столько бежать, да еще по лесу. Ну а паладин просто не отличался излишней разговорчивостью, как я уже заметила.

Все бы ничего, но только на привале Касавир и следопыт умудрились поругаться. Ну вот ко дергал паладина за язык? Шли мы слишком быстро, видите ли. Гном отставать начал. Да черт побери — Гробнара вообще никто в этот поход не звал. Сам привязался. Сидел бы в таверне, песенки играл, так ведь нет — поперся девицу спасать. Спаситель, елки-палки.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Этот так вовремя появившейся проводник, Бишоп. Что-то было в нем хитрое, себе-на-уме. И тем не менее, Харн... не замечала этого? Принимала его сторону? Видела что-то свое? Ситуация была неясной. Впрочем, время все расставит по своим местам. В конце-концов, этот следопыт нужен нам лишь на время, до тех пор, пока мы не отыщем Шандру Джерро.

* * *

Я лежала на ворохе лапника, смотрела, как огонь лениво глодает толстую валежину, краем глаза наблюдая как Бишоп выглаживает лезвие ножа точильным камнем. Плавные размеренные движения, отблеск пламени на небритом смуглом лице, взъерошенные рыже-русые волосы. Прямые, удивительно правильные черты лица.

Тишину разрушал только негромкий треск костра и чирканье оселка по стали. Как раз время и место для неспешной беседы на привале. Я перевернулась на бок, чтобы удобнее было говорить. Помолчала, думая о том, как бы начать разговор о контрабанде и контрабандистах. В конце концов, нужно же было как-то прояснить, что из сказанного Дунканом наглое вранье, что — страшилки, а что — правда. Тем временем, следопыт вогнал клинок в ножны, положил оселок в один из кармашков сумки. С удовольствием, потянулся, а потом, закутавшись в плащ и сунув сумку под голову устроился спать.

"Вот черт, как быстро спать улегся. Или это я слишком долго собиралась?" Внутри шевельнулась досада. И на себя и на следопыта. "Ну ничего, я все равно его расспрошу. Не сейчас — так позже".

Паладин покосился на Бишопа и проговорил:

— Что ж, первая стража моя.

Я зевнула в кулак. Пробормотала что-то невнятное и тоже задремала, завернувшись в меховой полог и положив ладонь на рукоять ятагана.

Сквозь дрему я слышала, как Гробнар разговаривал с паладином про войну Невервинтера с Лусканом и какой-то культ...

— Гробнар, заткнись, а? А то помогу, — я потерла глаза. После долгого перехода мне хотелось спать, а не слушать пустую болтовню гнома.

Бард споткнулся на полуслове, шумно вздохнул и с несчастным видом проговорил:

— Конечно-конечно, как скажешь. Тем более, что завтра нам опять предстоит идти по лесам и полям за похищенной Шандрой...

— Гробнар...

Гном с преувеличенной тщательностью принялся готовиться ко сну — ворошить лапник, пристраивать чехол с лютней и ворочаться на жестком ложе.

"Навязался на мою голову".

Спаслось на удивление хорошо. Еще бы — после долгого перехода, в лесу, осенью.

Из теплого сна меня выдернул тихий шорох. Я приоткрыла глаза. Следопыт лениво ворошил почти прогоревший костер, в предрассветных сумерках взлетавшие искры были почти незаметны.

Какое-то время я искоса, урывками наблюдала за Бишопом. Как за дикой птицей, чтобы не спугнуть. Отблески огня плясали на его лице, высвечивая каждую черточку. Бледно-розовый шрам на скуле, почти скрытый щетиной, вертикальная складка между бровей, темные ресницы...Он оглянулся, почувствовав взгляд, но я прикрыла глаза и притворилась спящей.

Полежав еще немного под одеялом, я "проснулась". Зевая, выбралась из-под мехового полотнища. Поежилась от утренней свежести. Потянулась, собрала растрепанные волосы в хвост и еще раз зевнула в кулак.

На востоке бледно-розовым заревом занимался рассвет. Хорошо, что не было ни дождя ни снега, словно на несколько дней вернулась теплая сухая осень.

Что ж, это нам на руку. А еще мне на руку сладкий сон остальных спутников. Самое время все-таки кое-что прояснить.

Я села на бревно рядом с ним. Ответом мне был хмурый взгляд.

— Слушай... — все выстроенные вчера вопросы провалились куда-то в пересохшую глотку. Я вздохнула. Убрала за ухо прядь. "Вторая попытка".

— Скажи...

Он резко обернулся. Кинул ветку в огонь. Хмыкнул:

— Чего тебе? Ты мне за разговоры не платишь.

Слова прозвучали как оплеуха. Больше обидная, чем болезненная. Я запахнула куртку плотнее, стараясь сохранить у тела остатки сонного тепла.

"Вот, значит, как мы разговариваем. Добро".

Я подумала, что сейчас можно и сыграть в его игру.

— А если заплачу? — я прищурилась.

Ехидно-насмешливая улыбка. Приподнятая бровь. Отблеск огня в ореховых глазах:

— Мои мысли ты за золото не купишь.

"А кто говорил про мысли? Вообще-то я у тебя про контрабанду спросить хочу". Я с трудом, но подавила смешок и продолжила:

— Да ладно. Как насчет двадцати золотых? — я пошарила по карманам, подкинула на ладони блеснувшие в свете костра монеты.

Он криво усмехнулся. Над землей лениво плыли клочья редкого тумана. Горько и пронзительно пахло опавшей листвой и грибами.

— Хм... Ну ладно, возможно я был неправ, — он помолчал и продолжил, — правда за такую сумму на многое не рассчитывай.

"Смеется он, что ли".

Следопыт сгреб тяжелые монеты с моей ладони, на мгновение прикоснувшись жесткими мозолистыми пальцами к коже.

Сунул монеты в карман, снова усмехнулся:

— Ну, что ты хотела узнать? За двадцать золотых? — хрипловатый голос, с ленцой такой.

Я пожала плечами и спросила так, как спрашивают о видах на урожай:

— Дункан говорил, что ты контрабандист...

Он бросил в костер еще одну ветку. Хмыкнул... раздраженно?

— О, правда? Похоже, мне стоит перекинуться парой слов с Дунканом, — парень втянул в себя воздух, прищурился, — передай Дункану, что если он еще раз откроет свою пасть, то я закрою ее за него. Никчемный пьяница.

В костер полетела еще одна ветка. Следопыт зло швырнул ее в огонь и в ответ пламя выбросило сноп искр.

"Разозлился? С чего бы? Он ведь так и не ответил на вопрос, но... Настырничать пока не будем".

Я подтянула голенище сапога. Сорвала полусухую былинку и принялась бездумно вертеть ее в руках.

— Слушай, а откуда ты так хорошо знаешь лусканские земли?

Этот вопрос интересовал меня больше всего.

Парень хмыкнул и принялся внимательно наблюдать за пляской пламени в костре:

— Я не люблю этих подлых убийц. Весь город — словно большая гильдия воров под пятой магов из Башни Владык.

"Все интереснее и интереснее. Но ведь он так и не сказал — откуда он знает лусканские земли. Разве что... Разве что он бывал в Лускане". Только догадка, почти ничем не подкрепленная.

Тем временем Бишоп продолжал, спокойно, словно рассказывая о чем-то не имеющем к нему особого отношения:

— Если ты умен, то с ранних лет начинаешь прятаться от их патрулей. И продолжаешь делать это пока удача не отвернется от тебя.

"А ты, выходит, умен".

Я в свою очередь подкинула ветку в огонь. Какое-то время единственным звуком, нарушавшим тишину, был треск костра.

Следопыт не продолжал. Молчал, глядя в огонь, иногда лениво вороша веткой угли. Молчание становилось каким-то неуютным, что ли.

— А когда ты не ведешь людей через лес? Что тогда делаешь?

"Может он хоть сейчас проболтается про Лускан?"

Он пристально посмотрел на меня, впервые за этот разговор. Чуть прищурился, улыбнулся и низким, бархатистым, таким... соблазняющим голосом ответил, словно я задала какой-то... непристойный что ли, вопрос. Как будто влезла в нечто, принадлежащее только ему, зашла на исключительно его территорию.

В светло-карих глазах следопыта искрилась ирония.

— Это очень... — он сделал паузу, — личный вопрос.

Голос отозвался сладкой истомой внутри. Я прищурилась, поправила волосы. "Не прост". Я поймала себя на том, что сижу и улыбаюсь.

— И все-таки...

Он преувеличенно разочарованно выдохнул:

— Ну обычно я стреляю в них из лука. Или выслеживаю, чтобы их убил кто-то другой, — и рассмеялся. Потом Бишоп внезапно подобрался, будто говорясь к прыжку.

— Что, понравился ответ? Я, конечно, немного шучу, но что ты хотела за пару монет?

Изменивший тон, словно ледяной водой в лицо плеснули. Обидно, но показать это я не хотела, поэтому в ответ только пожала плечами. Все равно — лучше хоть что-то узнать, чем бродить в потемках наощупь.

Следопыт, видимо, воспринял мой жест по-своему:

— Думаешь — немного золота и ласковых слов и меня можно брать голыми руками. Подумай дважды. Мне нужно гораздо больше и того и другого.

"Чего он взвился?"

Неприятно признаваться, но такой конец "беседы" меня задел. Странно — говорили-говорили и вдруг такие сюрпризы.

Я отвела взгляд и увидела, что за нашим разговором наблюдал Касавир.

"Ах вот оно что. Черт-черт-черт".

Я подтянула колени к груди, еще раз прокручивая в голове только что закончившийся разговор. Внутри привычно шевельнулось раздражение. "Не спалось этому паладину. Нет чтоб подрыхнуть подольше..."

Вскоре проснулся и Гробнар и утренняя тишина умерла безвозвратно, разбитая вдребезги его восторженной болтовней.

Пока мы сворачивали лагерь, Бишоп залил костер водой и закрыл кострище вырезанным вчера куском дерна.

Почти рассвело.

* * *

Еще несколько переходов по осеннему лесу. Пустому, запутавшемуся в тумане холодному лесу, насквозь пропахшему прелой листвой.

Молчаливые короткие привалы. Чуткий сон до утра. И бег сквозь осенний лес.

Вечером мы вышли к окраине какой-то деревни. С десяток крытых соломой домов, колодец посреди деревенской площади. Кривой, посеревший от дождей, давным-давно не чиненный никем частокол. Несколько чумазых воробьев деловито прыгали по придорожной пыли. И никого больше. Ни жителей, ни скотины. Тишина.

Следопыт резко остановился. Вскинул руку, присматриваясь.

— Стой. Что-то здесь не так.

"Как пусто. Слово вымерли все".

Я кивнула:

— И правда, никого не видно. Ни людей, ни животных.

Он искоса глянул на меня, вскинул бровь и кивнул. Если и не с уважением, то без ехидства уж точно:

— У тебя острый глаз. Я заметил, что нет крестьян, но и насчет скотины ты права.

Слишком тихо. Словно в лесу перед грозой, когда тяжелый влажный воздух гасит звуки, приглушает запахи и оседает на языке металлическим привкусом тревоги.

Бишоп отошел за край изгороди и только там скинул с плеча сумку, ногой отпихивая ее подальше в кусты. Потом одним тягучим плавным движением вдвинул тетиву в пазы. Лук заскрипел, выгибаясь. Я последовала примеру следопыта и потому сумка улетела в те же самые кусты. Правда, чтобы надеть тетиву мне понадобилось немного больше времени.

— Кажется, мы напали на след наших друзей. Они идут быстро, но, похоже, нам удалось сократить дистанцию.

Я тронула пальцами тетиву. Она сыто загудела в ответ.

— А может мы подождем и посмотрим, что будет дальше.

"Уж больно мне не нравиться эта пустая деревня. Тревожит".

— Но как же Шандра? Пока мы стоим и ждем — она нуждается в нашей помощи. Это неправильно — вот так стоять и ждать непонятно чего, — гном привычно затараторил и аж подпрыгнул на месте от возмущения.

— Эй, герой, слушайся нашего лидера и быть может ты останешься жив, — Бишоп фыркнул, едва удостоив гнома взглядом.

Потом нахмурился:

— Держите оружие наготове — я чую засаду.

Я кивнула.

— Да уж. Не к добру это — пустые деревеньки как раз на пути.

Паладин в наш разговор предпочел не вмешиваться. Видел, что все уже решили без него. "Вот и славно".

Не успели мы пройти мимо первого из неказистых домов, как из открытого окошка вылетела стрела.

На этот раз дверь вышиб Касавир. И куда только девалось его привычное "так неправильно". В самом доме засели несколько гитиянки. Впрочем, с ними мы расправились быстро. Несколько ударов молота, пара стрел и наши зеленые друзья валяются на полу кучами падали. Чего нельзя было сказать об остальных гитиянки, поджидавших нас неподалеку от деревенской пощади. Самое, пожалуй, дрянное состояло в том, что среди гитиянки был маг. Хитрый и опытный, он прятался за одним из домов и долго не давал подобраться к себе. Пока его не достала таки стрела. Хотя до этого он успел наколдоваться вдоволь. Сволочь...

Я зажала располосованную ледяным осколком ногу. Штанина по краю разреза намокла и в сапог текла тонкая струя крови. Я прищурилась и оглядела потрепанную боем компанию. Плеснула на рану зелье и выпила остаток одним долгим глотком. "Что за дрянь все-таки". Рана горела, словно туда засунули головешку. Но недолго.

Бишоп опирался спиной на край колодца, деловито перевязывая руку.

Целехонек остался один Касавир. "Ну еще бы — он же с ног до головы в железе".

Закончив с повязкой, и затянув зубами узелок на бинте, следопыт поморщился, процедил сквозь зубы:

— Они устроили неплохую засаду. План хороший, исполнение — дрянь. Но это могло бы сработать, если бы не я.

Распоротая осколками нога все еще противно ныла, зелье не спешило мгновенно затянуть рану, как мне обещал этот прохиндей алхимик.

"Однако. Парень себя высоко ценит". Я переступила с ноги на ногу и опять поморщилась. Потом мельком глянула в осеннее небо. Оно было низким, серым плотно обложенным тучами и солнечный свет с трудом пробивался сквозь пелену облаков. На мертвой траве изломанными куклами стыли гитиянки, зеленовато-коричневые тела почти сливались с пожухлой травой.

Между тем следопыт прищурился, вглядываясь в просвет единственной деревенской улочки:

— А-а, я как раз думал, где их подкрепления. Вперед, дело еще не закончено.

По улице бежало несколько чужаков...

Гортанно-хриплые крики зеленокожих, сплетающиеся в дикую какофонию вместе с рвущей нервы песней Гробнара. Отблески злости в темных глазах чужаков. Металлический запах крови и алые сполохи перед глазами. Злое щелканье тетивы.

А потом — тишина. Стало слышно, как ветер бьется среди деревенских домов, как он ворошит солому и протискивается сквозь щели в частоколе. Тихо.

Следопыт оперся о лук. Огляделся:

— В деревне они оставили большой отряд... это значит, что нам будет проще разобраться с остальными. Если, конечно, мы догоним их.

Я кивнула.

— Они разделились — это хорошо. Правда, остальные пойдут быстрее и угнать за ними будет сложней.

Паладин молчал, только хмурился больше обычного. Похоже, ему совсем не нравился ни тон следопыта, ни его разговоры. Гробнар потихоньку обыскивал тела мертвых гитиянки и пока, о-счастье, в разговор не встревал.

Сглазила.

— Посмотрите-ка, что я нашел, — гном показал несколько колец, аптечку и какую-то палочку, покрытую замысловатой резьбой, — это морозный жезл, очень-очень полезная вещь. Да-да, он посылает во врага острейшие ледяные осколки, — бард осекся, натолкнувшись на мой взгляд.

— Аптечку давай сюда. И... сумки притащите. Из кустов, — уточнила я на всякий случай.

Гном отдал аптечку и тихо насвистывая что-то себе под нос пошел к воротам. В компании с паладином.

Распотрошив небольшой мешочек с лекарствами, я выудила оттуда бинт и замотала раненую ногу прямо поверх разрезанной штанины, предварительно еще раз смазав рану мазью. Все это я проделала под пристально-изучающим взглядом следопыта.

Бишоп усмехнулся:

— Однако. Ты прямо-таки луч света в темном царстве. Предводительница, — последнее слово отдавала тем еще насмешливым ехидством.

— Она просто объяснила ситуацию, рейнд...— подошедший Касавир поставил на землю обе походных сумки.

— Поумерь свой пыл, паладин. Наша предводительница, — следопыт снова выделил это слово, — может сама постоять за себя, — Бишоп вскинул свою сумку на плечо и развернулся, собираясь идти дальше.

— Я не собирался говорить вместо нее.

"Вот черт. Они сейчас снова сцепятся".

Даже в логове Ослепителей я не чувствовала в голосе Касавира такого... раздражения? Или злости? И еще я яснее ясного понимала, что при других обстоятельствах словесной перепалкой дело бы не ограничилось.

На слова паладина следопыт с ленивой, текучей грацией обернулся:

— Да ну? — это прозвучало как пощечина. — Тогда не говори — так ты будешь более убедительным, — похоже, Бишоп любил оставлять за собой последнее слово. И последний удар — тоже. Всегда и везде.

— Так вот... Я хотел сказать, что в словах нашего лидера есть смысл... более того, теперь наши друзья не будут оставлять за собой такой четкий след — ведь они больше не могут устраивать засады, — деловой собранный тон. Так Дейгун рассказывал мне, как снимать шкурки и ставить ловушки. Но за этим спокойствием и собранностью чувствовалось, что рейнджер сказал все это лишь для того, что ткнуть кое-кого мордой в грязь. Кого? Паладина, естественно. Впрочем, это их разборки.

Я скрутила платок в жгут и повязала его вокруг головы.

— Нужно идти.

— Согласен. Обойдем эту жалкую деревушку и...

В окнах замелькали лица. Несколько крестьян даже отважились выглянуть из-за дверей. Когда пришли гитиянки — все попрятались по углам, как крысы, а теперь вылезли, значит? Решили посмотреть на тех, кто спас их грошовые шкуры?

Напряженно-испуганные лица. Вцепившиеся в косяки пальцы. Изучающие взгляды. Мне стало неуютно. Кто их знает, этих крестьян — достанет какой-нибудь охотничек дедовский самострел да ка-а-ак шмальнет... хотя... нет, не рискнут. Потому что не рискнули справиться с чужаками, значит, побоятся полезть на тех, кто этих зеленых и безносых нашинковал.

А в голове крутилась единственная фраза — низкие твари.

Бишоп сплюнул по ноги и растер плевок сапогом и прищурился:

— Крестьяне, одно слово. Вот так запросто отдали свои дома врагу.

— Они не солдаты, Бишоп. Они не могли сражаться, и ты не имеешь никакого права осуждать их.

Касавир заговорил, тщательно скрывая раздражение. Но спрятать его совсем у святого воина не вышло. В глубоком голосе паладина проскальзывали стальные нотки.

"А представление-то продолжается".

— Прибереги свои слова для других, паладин, — небрежно отмахнулся от него Бишоп, — Если бы эти трусы не попрятались по домам, то всей этой заварушки не случилось бы. И мы не потеряли бы время. А так... — следопыт не закончил фразу, потому что на сцене появилось еще одно действующее лицо. Светловолосая девушка, спотыкаясь, выбежала из ближайшего дома и кинулась к нам. Синяк на скуле, разбитая губа, грязная одежда и растрепанные белокурые волосы. Она всхлипнула, но быстро взяла себя в руки:

— Простите... Вы... разве вы ищете не Шандру Джерро? — крестьянка на минуту запнулась, но потом выдохнула и продолжила, — просто эти... твари... они прошли через нашу деревню и, — девушка снова всхлипнула, — они несли с собой Шандру. Она так страшно кричала... Я не сразу ее узнала... Она обычно приезжает к нам в Эмбер и Порт-Лласт за покупками, после сбора урожая, но в этом году мы ее не видели...

Речь крестьянки была торопливо-сбивчивой, словно она пыталась рассказать обо всем разом и одновременно боялась упустить что-то важное и не была уверена — что из ее рассказа на самом деле важное, а что — просто чепуха.

Касавир сделал рукой успокаивающе-плавный жест:

— Успокойтесь. Все уже закончилось, — опять этот его мягкий тон.

Крестьянка прекратила тараторить и перевела дух. Она поправила волосы и проговорила спокойнее:

— О, прошу прощения — где же мои манеры? Я — Алэйн. Эти чудовища несли ее на северо-восток, в горы. Они были здесь совсем недавно, сегодня утром, но шли очень быстро. Спасибо, что спасли нас от этих тварей. Я...

— О-о, нам не привыкать, — рассмеялся гном, — в конце-концов — мы же герои.

"Я не собиралась никого из вас спасать".

— Вы и так сделали достаточно, — раненая нога заныла, и я аккуратно перенесла вес тела на здоровую, — Вы позволили гитиянки устроить тут засаду. А теперь — убирайся с дороги.

— Слушай нашего лидера, девочка, — расслабленно и насмешливо протянул Бишоп, — и когда снова придут враги — сражайтесь. Или умрите.

Паладин прищурился. Стиснул рукоять молота и шагнул вперед, ближе к сжавшейся от испуга Алэйн.

— Я не допущу этого, следопыт. Даже если ты или кто-то другой бросит их.

"Черт возьми, нас чуть не убили из-за этих проклятых крестьян, а ты лезешь их спасать".

— Ты не можешь быть везде, "паладин". А, кроме того, если ты защищаешь слабых, они так и останутся слабыми.

"Издевается".

Я кивнула. Следопыт был прав, чертовски прав. Никто и никогда в этом мире не кинется тебе на помощь просто так. С тебя всегда стребуют плату, и не важно — хотел ты быть спасенным или нет. И плата окажется, да, высокой. Как бы пафосно это не прозвучало.

— Может, мы уже двинемся в путь и прекратим обращать внимание на писк и мяуканье. Чем дольше мы ждем, тем холоднее след, — Бишоп поправил окровавленную повязку на руке и выжидающе посмотрел на святого воина. Прищуренные глаза, короткий, словно скользнувший удар, взгляд в мою сторону. Ехидная усмешка уголком рта.

Народу на площади прибавилось. Ребенок выбежал из-за двери и с любопытством уставился на нас. Какая-то женщина схватила его за руку и, постоянно оглядываясь в нашу сторону, утащила обратно в избу, невзирая на сопротивление. Вместо нее на пороге показался мужик. С топором. "Смелый какой. Ублюдок".

Внимание всех этих людей раздражало. Липкое, испуганно-мутное, словно у трусливой собаки.

"Низкие твари".

— Мы не можем оставить этих людей без защиты, — какой упрямый этот паладин. И голос поучительно-спокойный. Преувеличенно спокойный даже.

Гробнар усердно рассматривал найденные свитки и в разговор, что удивительно, не лез. Хотя чему я удивляюсь? Воздух между паладином и следопытом трещал от еле сдерживаемого раздражения. Казалось, еще пара слов, и он взорвется снопом обжигающих сине-белых искр.

Располосованная осколками нога перестала болеть — наконец-то подействовало зелье.

Я посмотрела на спорщиков:

— Хватит. Пошли, — и зашагала к выходу из деревни.

Мы почти дошли до вторых ворот деревеньки, когда я услышала шелестящий голос. Тихий и мертвый, как шуршавшие под ногами опавшие листья:

— Я знаю тебя. Ты уничтожишь Эмбер.

Страшноватый голосок принадлежал мальчишке лет десяти-двенадцати. Бледное худое лицо, обтрепанная одежда, босые ноги. "А ведь уже заморозки бывают". Но самое неприятное — глаза. Темно-темно карие, почти черные, они смотрели сквозь собеседника, словно паренек был или слепым или провидцем. "Вот черт".

— Ты врешь. Я здесь впервые.

Паренек моргнул, потер пальцами глаза, потом подошел, ближе напряженно заглядывая каждому из нас в лицо. Потом мотнул головой:

— Я... ошибся. Но Эмбер обречен. Выживу один я, но только ты можешь мне помочь.

Краем глаза я увидела, как поморщился следопыт, словно червяка в яблоке увидел.

— Дурацкая шутка, — я шагнула прочь от мальчишки.

— Подожди. У вас есть вещь, которая может мне помочь.

Мне стало любопытно. А еще — если эта вещь может спасти мальчишку, она может оказаться полезной и мне. В первую очередь — мне. А то что получается? Таскаю ценный артефакт, а сама о нем — ни ухом, ни рылом. Непорядок.

— Какая такая вещь?

Мальчик замолчал, прикрыв глаза:

— Я не знаю точно, но узнаю ее, если увижу. Позволь мне осмотреть твои вещи.

— Валяй. Пропадет что-то — придушу.

Мальчик только мельком заглянул в сумку и покачал головой. Потом прошел к моим спутникам. На Гробнара он не обратил внимания. Возле паладина замер на мгновение, словно споткнувшись. Потом покачал головой.

"Какое у этого оборванца лицо... Словно маска"

— А у него? — мальчишка ткнул пальцем в следопыта.

— А я-то тут причем? — раздраженно буркнул Бишоп.

— Да пусть глянет. "Далеко все равно не убежит".

Короткий хмурый взгляд:

— Но если попробуешь что-то украсть — руки отрежу.

Мальчишка напряженно смотрел сначала на сумку следопыта, потом на него самого:

— Этот нож. Он может меня спасти, — он указал на короткий кинжал, с которым Бишоп практически не расставался.

— Обойдешься.

Я хмыкнула:

— А что взамен?

— Только моя благодарность, — темные глаза все также смотрели сквозь меня.

— Ты ничего не получишь. Ни от него, — я кивнула в сторону следопыта, — Ни от меня.

— Тогда я погибну, — мальчишка сказал это все тем же шелестящим голосом. — Когда-нибудь Невервинтер поступит с тобой также, как ты сейчас поступила со мной. И пусть у тебя хватит сил выдержать это.

— Еще одно дерьмовое предсказание и я прирежу тебя сама и прямо сейчас.

Мне захотелось отвесить мальчишке оплеуху. И за "предсказания" и за задержку в пути. Но мне помешал Касавир.

— Отдайте мальчику нож. Ведь это действительно может его спасти.

— Когда твое мнение мне понадобиться, я его узнаю, — Бишоп ощерился.

"Твою мать. Еще и гребаный провидец".

— Значит так. Если мне понадобится твое, — я зло глянула на следопыта, — или твое, — следующий, не менее злой взгляд адресовался паладину, — и даже твое мнение, — я ткнула пальцем в сторону Гробнара, — то я его непременно спрошу. Ясно? А теперь — пошли. Мы теряем время.

— Ты обрекаешь ребенка на смерть ради прихоти, — спокойный голос паладина. Не вопрос, не поучение. Лишь сухая констатация факта. Мол, ну и сволочь же ты, Ах`Д`Харн. Ребеночка обидела.

Ненавижу, когда меня поучают, тем более когда поучают ненавязчиво. К тому же, этот самый ребеночек парой минут раньше наговорил целую кучу всякого дерьма и про то, что я Эмбер уничтожу, и про то, что Невервинтер со мной не-пойми-как поступит. Так ведь нет — обязательно надо было вставить свои три гроша.

Но спорить с Касавиром не было не смысла, ни желания. Тем более, что следопыт уже упруго шагал к выходу из деревни.

Выйдя за пределы Эмбера, Бишоп снова перешел на легкий стелющийся бег и не сбавлял тем почти до самого привала.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Эмбер оставил в моей в памяти гнетущее впечатление. Дело было не в засаде, устроенной нам гитиянки, а в отношении Харн к крестьянам. В том, что она думала так же, как этот следопыт. Но... ведь полудроу сама родилась в маленькой деревеньке в Топях. Так откуда же столько презрения к землепашцам? К людям, которые добывают хлеб тяжким трудом и которые и не должны сами защищать себя? У крестьян иное назначение в этом мире, далекое от войн и сражений. Они — соль земли.

Да, и еще одно. Разговор с этим странным мальчиком. На одной чаше весов — кинжал, который стоит вряд ли больше чем пара монет. На другой — жизнь человека. Более того — жизнь ребенка.

В горах возле Родника Старого Филина мы дрались до последнего вздоха, до кровавой пелены перед глазами, лишь бы защитить живущих там людей. Даже ценой собственной жизни, но защитить. Спасти, всех кого можно. А в Эмбере... Дашь на дашь, дерись или умри, обмен, соблюдение только своего интереса. Это было горько.

* * *

До предгорий мы добрались на следующий день.

Чахлый, почти облетевший кустарник почти полностью скрывал тропинку, ведущую наверх. Под ногами вместо пружинящей лесной подстилки похрустывали мелкие камешки. А за угловатыми, обточенными ветром и дождем глыбами песчаника, нас уже ждали гитиянки. Впрочем, встречать дорогих врагов "в-лоб" побежал только Касавир, гном остался позади — "радовать" чужаков своим кхм... пением. Ну а мы со следопытом перестреляли недобитых паладином зеленых уродов издалека. Было чертовски приятно слышать слитное злое щелканье не одной тетивы, а двух.

Хотя вряд ли Бишоп воспринял это также как и я, потому что едва закончился бой, парень также деловито повел нас дальше. Молча, спокойно, словно ставя границу между собой и всеми остальными.

Быстро обыскав трупы гитиянки, я догнала ушедших вперед сотоварищей перед самым входом в небольшую пещеру. Из провала ощутимо тянуло сыростью недавно обжитой пещеры.

— Пошли, что ли, — я мотнула головой в сторону входа.

В самой пещере пахло плесенью, затхлый воздух щекотал ноздри. Темно, тихо, слышно как капает вода.

За спиной следопыт прошипел какое-то ругательство. Что-то про тот как он любит камни, пещеры и темноту, а потом — нараспев несколько тягучих как мед слов.

Пещера оказалась довольно обширной, с высоким, заросшим сталактитами потолком и длинным изогнутым коридором. Поскольку никаких ответвлений и боковых ходов не было, мы так и шли вперед. Молча, не зажигая свет. Впрочем, скоро света у нас было более, чем достаточно, потому что коридор расширился, превращаясь в небольшую комнату и... Естественно, там нас ждали гитиянки. Нда, и не просто гитиянки, а во главе с тем самым зеленокожим магом с высокой причудливой прической, на сей раз украшенной черными и белыми перьями. Надо же. Прошлое никак не может отпустить меня, каждый раз возвращаясь и возвращаясь обратно. В пещере всего лишь на мгновение запахло рекой и пожаром.

— Зиэйр предсказала твое появление, Калак-Ча, — зеленокожий сказал это громким свистящим шепотом. Торжественно, словно в храме или на празднике. — Она послала меня убить тебя.

"Я тронута".

— Странно. Обычно гитиянки сразу нападают, — я вытянула из ножен ятаган. Дело вряд ли ограничится пафосными разговорами.

— Мне нравится знакомиться со своими жертвами, Калак-Ча, — гитиянки шелестяще рассмеялся. Он был более чем уверен в своей победе. Краем глаза я увидела, как отошел обратно вглубь коридора Бишоп, вскидывая лук. Как прищурился и подался вперед паладин.

Тем временем, чужак продолжал говорить:

— ...после этого их смерть становится намного слаще. Зиэйр позволяет мне эту роскошь.

"Вот ведь ублюдок. Что ж, потянем время. Надеюсь, следопыт отойдет не слишком далеко".

— А ты кто?

"Папаня учил знакомиться. Даже перед тем как убить".

— Мое имя не имеет значения, — гитиянки высокомерно рассмеялся в ответ — Тебе нужно знать лишь то, что Зиэйр поручила мне убить Калак-Ча и принести твою голову в Астральный мир в качестве трофея.

"Что за место такое дерьмовое этот Астральный мир? Серебра нет, черепушек лишних нет. Одни зеленые безносые уродцы шастают".

Из бокового коридора выбежал еще один гитиянки, подошел к предводителю и торопливо зашептал что-то на ухо этому красавцу в перьях. Тот нетерпеливо отмахнулся, прошипел "... разберись с этим" и вновь уставился на меня, положив ладонь на рукоять меча.

— Нуууу....Если бы я собирала головы всех гитиянки, которых убила, пришлось бы открывать мясную лавку, — я лениво, преувеличенно-лениво пождала плечами.

— Из-за тебя погибло много опытных воинов, Калак-Ча. За это, и за многие другие преступления против гитиянки, ты умрешь, — зеленокожий резким движение выдернул из ножен меч и, прокричав что-то вроде "За Зиэйр!", кинулся в атаку.

* * *

Когда бой закончился, я оторвала от одежды предводителя клок ткани и вытерла клинок. Привычка уже. Точно такая же, как обшаривать карманы жмуриков.

Впрочем, привычки привычками, но стоило двигаться дальше, в один из боковых коридоров. Прямо за поворотом нам попался труп... Нет, не гитиянки, а женщины. Красивой такой женщины в легкой полупрозрачной тунике. Она лежала, нелепо запрокинув голову и под рыже-красными волосами расплывалось, почти сливаясь с ними, темно-алое пятно. "Откуда она здесь?"

— Это суккуб, — нарушил наше озадаченное молчание паладин. На мой невысказанный вопрос он пояснил, — демон в обличии женщины. Только что она здесь делала?

Выяснили мы это довольно скоро. Оказалось, что в пещерах, кроме нас и гитиянки были еще и демоны. Уже виденные суккубы вместе с мелкой летающей кусачей пакостью — бесами. Нда. Знаете, на что похож бесенок, если по нему хорошенько стукнуть молотом? На красную лепешку с крылышками. А если удар впечатал его в стенку — то на рисунок лепешки с крылышками.

За одним из многочисленных поворотов — пещера оказалась извилистой как гоблинские кишки — я услышала голос. Резкий, низкий, неприятный, с явными властными нотками.

Шаг вперед, поворот. Слишком громкий шорох камней под нашими ногами.

— Заксис, найди предводительницу гитиянки и забери у нее осколки. Не щади никого, — человек развернулся на звук шагов. Мой взгляд выхватил из полутьмы коридора ярко-рыжие, словно светящиеся глаза говорившего, замысловатые, похожие на паутину, мерцающие рисунки на бритой голове и бородатом лице человека. Остальное скрывал длинный темный плащ. Собеседником же татуированного "красавца" была тварь, локтей шесть в высоту, похожая на здоровенную сизо-серую жабу. Если, конечно, жаба умеет ходить на двух ногах и скалится полной острых зубов пастью.

— Что касается чужаков ... разберись с ними...

Человек с татуировками мельком глянул на нас, отпуская тварь взмахом руки, потом произнес что-то и исчез в вихре красноватых бликов. Исчезла и тварь.

— Что это за хрень? — Бишоп подошел ближе, напряженно всматриваясь в глубину коридора.

Я пожала плечами:

— Не знаю. Но эта милая зверушка и ее хозяин — не друзья нам. Но и гитиянки — они тоже не друзья. Пойдем за ним.

— В этом деле замешана какая-то третья сторона, — нда, ох уж эта способность паладина облекать в слова и так всем понятные вещи. "Он что, считает меня идиоткой?"

— Третья сторона? Тот кто еще охотиться за осколками? Как интересно! Хотел бы я знать — зачем этому человеку нужны фрагменты меча гитиянки? — Гробнар запустил пятерню в волосы и на мгновение задумался. На мгновение только, а потом затараторил с утроенной силой:

— Но подождите-подождите. А если этот человек убьет Шандру?! Нам нужно идти, нам нужно скорее найти ее!

"Сколько можно?! Шандра-Шанда... только и разговоров, что про Шандру. Надоело".

Больше гитиянки нам на пути не попадались. По-крайней мере живые.

Пещеры уходили все дальше, вглубь горы, сменяясь какими-то странными руинами. Они напоминали мне те развалины, по которым я бродила в детстве в Топях. Тот же строгий бело-голубой мозаичный рисунок на стенах и полу. Тот же запах пыли и затхлости. Обломки статуй. Причудливые светильники, в которых мерцали бело-голубые, похожие на осколки льда, кристаллы. И такие же холодные наощупь. Я провела пальцами по резным граням, скрывавшим в себе голубое пламя и ... По нервам словно ножом полоснул крик. Надсадный, рвущийся из охрипшей глотки вопль гибнущего... человека? Зверя? Я отдернула пальцы, глянула на спутников. "Они это слышали?" Слышали, судя по тому, как на тетиве следопыта лежала готовая сорваться в полет стрела, как подобрался для прыжка паладин и как Гробнар вытащил из ножен короткий меч.

Эхо крика ударилось о стены и затихло среди мозаики потолка.

Я тряхнула головой. "Чертовщина какая-то". Потом пошла дальше, по прямому короткому коридору.

Коридор разветвлялся на пару рукавов. Правый оканчивался тупиком, в которым развлекались два суккуба. Дамы пытались поделить между собой неподвижно замершего конструкта. Они тянули его в разные стороны, стучали узкими ладонями по шлему и смеялись словно девчонки. Очень злые девчонки.

— Интересно, если разорвать его пополам — он будет дергаться или нет, — темноволосая красотка потянула голема за руку. Порезавшись об острое лезвие, она ойкнула и медленно облизала палец.

— Не знаю, но если по нему ударить, то он гудит словно колокол. Вот послушай, — и демоница ударила кулаком по шлему. Гулкий, такой знакомый звук. Ну еще бы — точно также гудел тот странный ходячий доспех, с которым мы дрались в доме возле воровского хранилища.

Следопыт вытянул из колчана стрелу, бросил единственный короткий взгляд в мою сторону и процедил:

— Любой, кого рвут на части демоны — мой союзник.

Я подкинула на ладони нож:

— Отлично. А то заигрались девочки.

Его стрела и мой нож ушли в полет одновременно, опережая магию Гробнара и молот паладина. Щелчок тетивы, свист стрелы, чмокающий звук с которым металл входит в незащищенное тело. И вот одна из демониц падает, мешком валится на каменный мозаичный пол, успев увидеть как из ее груди торчит окровавленный наконечник.

Получается, что не так и сложно убить демона. Если конечно, подкрасться незаметно и ударить со спины.

Я подошла ко второму суккубу, присела на корточки рядом с еще живой демоницей. Она судорожно выгибалась, скребла пальцами каменный мозаичный пол, хрипела что-то окровавленным ртом. Металлический запах крови перебивал пыльно-затхлый аромат подземелья. "Тварь". Выдернуть нож из тела и ударить еще раз, под челюсть.

Обернувшись, я увидела, как Бишоп рассматривал голема и мертвых суккубов. Как он потер переносицу рукой в перчатке с обрезанными пальцами и хмыкнул.

— Похоже эта штука не была на стороне гитиянки или этих демонов. А значит, здесь есть кто-то еще и этот "кто-то" следит за нами. Да сколько у тебя врагов? Я уже со счета сбился, — он обернулся ко мне.

— Много, — я помолчала. Внутри плеснуло шкодное такое чувство. Из тех, которые толкают подростков на совершение пакос... тьфу — подвигов.

— Понравился ответ?

Следопыт на миг замер, а потом фыркнул, расслабленно оперевшись на лук. И, кажется, собрался что-то ответить, но...

— Это же голем клинков, правда? — гном подобрался поближе к застывшему доспеху и принялся разглядывать это чудо. И не только разглядывать, но и пытаться пощупать, что-нибудь открутить, постучать. Исследовать, в общем.

— Потрясающе! Вы только посмотрите на эти острейшие лезвия, на эту чудесную конструкцию рук, на то, как талантливо он собран из кусков металла и заклинаний...

— Заткни пасть, коротышка, — взорвался Бишоп. От прежней его расслабленности не осталось и следа.

— Он ведь только пояснил ситуацию, — святой воин прищурился, словно прикидывая как бы пристукнуть неугомонного следопыта.

Парень резко развернулся к Касавиру.

— А-а, ты опять говоришь за других, паладин. Я тебе еще раз повторяю, молчи — за умного сойдешь, — Бишоп сделал несколько шагов в его сторону.

— Я не собирался говорить за него, пока ты, — паладин ткнул в сторону разведчика молотом, — не влез в разговор. Я выражаюсь понятно, Бишоп?

— А я не собирался разговаривать с тобой, пока ты не влез в разговор, паладин, — усмешка углом рта, прищуренные глаза и голос, резкий как щелчок спущенной тетивы.

"Вот черти, опять сцепились". Сейчас мне очень хотелось окатить спорщиков ведром ледяной воды. Чтоб остыли.

— Хорош базлать, мальчики. Мы еще Шандру не нашли, а вы уже ор подняли на все пещеры. Заткнулись. Оба.

— Нет-нет-нет, это творение потрясающе совершено, совершенно! Пожалуйста, ну пожалуйста — можно мы возьмем его с собой?

Гном снова затянул свое, улыбнувшись немного беспомощно, по-детски.

— Я... я его починю. Это же такой шанс узнать нечто новое, ведь я никогда не видел прежде таких големов клинков.

Я покачала головой. Затея Гробнара мне совсем не нравилась.

— Нахрена? — еще големов мне не хватало.

Но тут следопыт подошел и лениво пнул конструкта. Доспехи в ответ знакомо загудели:

— Знаешь... — он цыкнул, — наверное, эта штука стоит больших денег. Даже сломанная. Мы возьмем ее с собой и продадим какому-нибудь магу.

"Ах ты е-мое. Он уже все решил, только посмотрите".

Я пожала плечами:

— Бери. А я ее продам. Какому-нибудь магу, — я представила, как мы протискиваем это кхм... творение в узкую дверь лавки Сэнда и еле сдержала смешок.

— Мы еще не нашли Шандру, — и, не дождавшись ответа, следопыт первым пошел по коридору. Я усмехнулась и пошла следом.

Гробнар воодушевленно насвистывал какую-то песенку и почти светился от счастья, мне тоже было как-то... тепло. И только паладин хмурился. Кажется, он был чем-то недоволен.

* * *

В конце левого коридора кто-то был. Подойдя ближе, я услышала разговор. Женские голоса. Преувеличенно игривые нотки, высокий звенящий смех. Опять суккубы.

— Посмотрите-ка сестры. Могучий дьявол пойман в ловушку. Ах, он совершенно беспомощен.

— Может быть, мы сумеем его развлечь. Как думаете, сестры?

— Или, возможно он сумеет развлечь нас, — звенящий злой смех, шелест шагов.

Три полураздетых демоницы стояли возле начерченного на полу круга. Круг тускло светился белым и состоял из множества сложных, непонятных символов и рун.

В центре рисунка, скрестив руки на груди и смотря куда-то вдаль, стоял тот самый дьявол. Невысокий, хрупкий, закутанный в темно-синюю с красной каймой тогу. За его спиной дрожало, словно воздух над костром, зыбкое марево.

Тем временем суккубы продолжали развлекаться:

— Нет, вы только посмотрите, сестры. Он совсем не смотрит на нас, — одна из демониц, провела пальцем по пухлым губам, потом медленно облизнулась.

— Красавчик отверг наши ухаживания, с таким пренебрежением. Ах, я страшно оскорблена, — ироничное, капризное хихиканье.

— Интересно, сестры, он совсем не чувствует боли? Пора это проверить... Но... — демоница подняла руку, — Тише, сестры, мы кажется не одни, — суккуб оглянулась, встретившись со мной взглядом.

"Какая она красивая..." шевельнулась в голове невесть откуда возникшая мысль. Я кинула в суккуба нож почти одновременно с этой самой непонятной мыслью. Демоница захрипела что-то пробитым горлом, забилась в недолгих судорогах на полу. Наваждение сгинуло.

С остальными "дамами" покончили паладин и Бишоп. Следопыт подошел ближе, ногой перевернул одну из убитых и выдернул свою стрелу. Выругался под нос, обламывая треснувшее у самого наконечника древко, вытер сам наконечник обрывком полупрозрачной туники и сунул в кармашек сумки.

— Приветствую тебя, — дьявол прекратил созерцать стены подземелья и теперь смотрел на нас. В упор. Не мигая. От взгляда пронзительно-желтых глаз с вертикальными щелями зрачков было немного не по себе. Я зябко передернули плечами и встретила взгляд дьявола.

Касавир негромко проговорил, наклоняясь поближе ко мне:

— Осторожней. Это один из дьяволов высшего ранга. Не верь ни одному его слову.

Я кивнула. "И не собиралась".

Дьявол отвесил легкий, изысканный поклон и вновь, не мигая, уставился на меня:

— Вне зависимости от твоих намерений, твои действия принесли мне пользу. Если позволишь, я бы хотел помочь тебе.

"Помочь? С чего бы?"

— Да ну? И как именно?

Дьявол развел руками:

— Видишь ли, я здесь не по своей воле. К этому кругу меня привязали гитиянки — твои давние враги. Кроме того, они заставили меня создать барьер, который ты видишь перед собой, чтобы помешать проникновению чужаков. Душа, которая призвала меня, была поглощена танар'ри, демоном по имени Заксис. Поглотив душу гитиянки, Заксис получил власть надо мной и я не могу его ослушаться. Если ничего не сделать, то барьер останется на месте.

— Стоп-стоп-стоп. А как же через портал проходят гитиянки?

Дьявол помолчал немного и вновь заговорил, его низкий глубокий голос эхом разносился в пустых коридорах.

— Этот барьер — не просто стена из камня или металла, и не замок. Он похож на порталы гитиянки, часть его находится за пределами этого мира. Он сделан как стена между измерениями, и ничто не может проникнуть сквозь него. Его нельзя разрушить с помощью магии. Его подпитывает мое присутствие здесь. Но если ты изгонишь меня, барьер примет свою естественную форму и станет крошечным шариком.

— Хм. И как мне тебя изгнать?

— Ты можешь сделать это, назвав мое истинное имя. Разумеется, тебе придется пообещать, что ты используешь его только для этой цели. Это согласие будет таким же прочным, как круг, что держит меня. Если ты сомневаешься, то знай, что я только хочу открыть дорогу нам обоим. Ты согласна?

Я пожала плечами.

— Ну, пока ты будешь выполнять свои обязательства — да.

— Разумеется. Мой род также подчиняется законам. Мое истинное имя — Мефазм. Произнеси мое имя и скажи: "Я изгоняю тебя из этого мира".

"Вот так просто?" Мои опасения подтвердил и паладин.

— Ступать в сделку с дьяволом — не самое мудрое решение.

— А у тебя полно идей получше?

Касавир только протестующее покачал головой. Краем глаза я увидела, как пожал плечами следопыт.

"Ну что ж. Дьяволов я еще не изгоняла. Попробуем".

Я откашлялась, отчего-то чувствуя себя неловко.

— Мефазм! — пауза. — Я изгоняю тебя из этого мира.

"Харн, ты словно шут балаганный".

— Наконец-то, — дьявол облегченно вздохнул, — Смотри, барьер снова принимает нормальную форму. Я призову его к себе. Теперь это просто камешек. Возьми его — он может пригодиться во время нашей следующей встречи.

Мефазм протянул мне небольшой черно-красный камень размером примерно в пол-кулака. Камень был теплым на ощупь и невесомо парил над ладонью. "Зачем он мне?".

— А в том, что мы непременно встретимся, я не сомневаюсь, — и дьявол растаял как рассветный туман под солнечными лучами.

Барьер действительно исчез, горячее марево больше не дрожало между стенами и теперь стало видно, что впереди есть еще одна дверь, перед которой топчется давешний, похожий на серо-синюю шипастую жабу, демон.

"Ну и урод".

"Очаровательная" зверушка резво обернулась к нам, но подходить не стала. Демон только оскалился, демонстрируя полную пасть острых треугольных зубов, и угрожающе рассек воздух перед собой когтистой лапой:

— Заксис не может преодолеть эту преграду, но когти Заксиса легко разорвут тебя.

"Заксис, значит. Знакомое имечко. И хозяин у тебя... такого не скоро забудешь".

От демона, даже на таком расстоянии несло едкой вонью. Закашлявшись, я шагнула назад.

Паладин также тихо, как и в разговоре с дьяволом, проговорил:

— Это демон-хезру, будь с ним осторожнее — говорят, они обладают фантастической силой.

"Елки-палки, нашелся тут знаток демонов". Хотя, наверное, паладинам рассказывают про демонов. Про их уязвимые места и все такое подобное, так же как мне Дейгун рассказывал про повадки зверей.

— И еще, демоны-хезру обычно заражают своих противников различными болезнями, — тем же наставническим тоном продолжил паладин, — так что следует держаться от него подальше.

Я услышала как хмыкнул следопыт:

— Всадим ему в глаза по стреле и дело с концом.

"И то правда — толку-то болтать про болячки, если эта жаба до нас даже не добежит".

— И то дело. Говорить с этой зверушкой нам не о чем.

Бишоп единым, обманчиво плавным движением вскинул лук, прицелился и спустил тетиву. В полет ушла одна стрела, за ней следующая.

Нашими совместными усилиями демон превратился в нечто похожее на ежа-переростка. А потом... потом демон словно растаял, растворился, оставив после себя лишь тошнотворный запах, да несколько стрел, измазанных в липкой, еще не высохшей темной крови.

— Даже наконечники вырезать не пришлось, — довольно проговорил следопыт, собирая стрелы. Хотя, — добавил Бишоп чуть поразмыслив, — мне интересно, куда он пропал?

— Заксис вернулся обратно, на свой план, — паладин чихнул и продолжил говорить, — демона или дьявола невозможно окончательно убить здесь, на материальном плане. Но можно отправить его обратно в преисподнюю.

"Ах вот как. Жаль".

Массивную дверь, как ни странно, открыл Гробнар. Просто прошептал что-то, положив ладони на замок, и дверь, щелкнув, приоткрылась сама. Она вела в небольшой полукруглый зал, освещенный все тем же холодным голубоватым светом кристаллов. В середине комнаты, между высоких, похожих на кривые красновато-серые шипы, опор, мерцало переливающееся марево портала. Точно такого же, как и в доме возле воровского хранилища. В центре портала стоял гитиянки. Точнее, нужно говорить — стояла, потому что, судя по вычурным, украшенным резьбой и рунами доспехам, небольшой груди и длинным волосам, собранным в хвост, воин был женщиной. За ее спиной виднелся какой-то пейзаж. Он постоянно изменялся, зыбкие формы перетекали одна в другую, впиваясь в глаза невообразимыми сочетаниями цветов. Цвета тоже изменялись, плыли, переходили один в другой, не оставаясь постоянными ни единого мгновения.

Снова вспомнился разговор в доме Алданона, про Астральный мир — место, где живут гитиянки. Место, где нет ничего постоянного.

"За ее спиной что — Тот самый Астральный мир?".

Остальные гитиянки молча стояли вокруг.

Высокий с резкими и в тоже время свистящими нотками голос, лишь подтвердил мою догадку, о том, что костлявая фигура в доспехах и есть та самая Зиэйр. Тварь, объявившая на меня охоту.

— Я не ожидала, что сюда придут демоны, но знала, что сюда придешь ты. Я давно вижу тебя в своих видениях, — гитиянки звеняще рассмеялась, безгубый рот сложился в гримасу, — неужели ты думала скрыться от нас? Ты украла наши осколки, осквернила их своим прикосновением, а теперь ты умрешь, Калак-Ча.

"Заладили, калакча-калакча. Надоело"

— Как только, она возьмет твой след, ты обречена, — хрипло рассмеялась Шандра. Крестьянка сидела в небольшой, только-только пару шагов сделать, клетке, прислонившись спиной к решетке.

— Знай, ты не в состоянии что-то требовать у меня.

"И не буду. Я смиренно попрошу у тебя, харя зеленая, твою печенку с капустой. Тушеную".

— Ты ответишь за свои преступления... ты, и то хрупкое создание, в котором течет последняя капля крови Джерро.

"Сколько же нас собралось по душу одной крестьянкой девки? Слишком много".

От слов гитиянки веяло невообразимой древностью, тошнотворно-затхлым запахом проклятий и позабытых страшных легенд. Почему-то именно сейчас мне пришла в голову даже не мысль, а понимание того, что Зиэйр очень стара. И еще — что она живет по иным законам и правилам, настолько странным и чуждым, что я не в состоянии даже частично их понять.

А вместе с пониманием пришла и злость.

— Что? Совсем охренела, падаль безносая?! Сначала твои уродцы жгут деревню, где я выросла, потом пытаются прирезать меня, и ты еще обвиняешь меня в каких-то там преступлениях? Ты не можешь меня судить.

Зиэйр на миг замолчала. Лишь на миг, а потом резко, как-то рвано взмахнула клинком. Острие меча указало на меня:

— Мы напали в ответ на твое преступление. Ты взяла осколки и вина лежит на тебе.

Я чувствовала, что гитиянки нет, не врет, просто упрямо, уверенно гнет свою линию. Говорит то, что считает правильным, несмотря на то, что гитиянки сначала напали на деревню, а только потом я принесла осколок.

"Убью эту гадину. Ее собственными кишками задушу паскуду"

Перед глазами вновь плеснуло ало-красными сполохами-иглами. От желания прирезать ее прямо сейчас перехватывало дыхание. В горле пересохло. Я сглотнула ставшую вязкой слюну.

Я ненавидела ту, которая сейчас заставляет меня чувствовать себя виноватой. В чем? В том, что кто-то спер у них драгоценный артефакт? В том, что битва с Королем Теней произошла в Западной Гавани? В чем, черт побери, я виновата перед этой костлявой падалью в портале?!

— А Шандра-то тут при чем?

Я решила прикинуться ничего не понимающей деревенщиной. Вдруг получится и эта серо-зеленая проболтается?

— Она последняя из живущих потомков того, кто украл у нас серебряный меч, — голос гитиянки звенел. А я продолжала старательно изображать дурочку. Разве что ресницами не хлопала наивно.

— Ты что-то путаешь. Аммон Джерро давно помер.

Гитиянки высокомерно кивнула:

— Да, людской век слишком короток, но преступления переходят на потомков. Я переворошу ее знания, ее память, загляну в каждый уголок ее души и узнаю, где вор спрятал нашу реликвию.

Зиэйр вскинула клинок, голос ее стал еще выше и ... торжественнее:

— А теперь я казню тебя, Калак-Ча. Твой путь привел тебя сюда и твой осколок скоро присоединиться к моим. Впрочем... Я милосердна — я готова подарить тебе и твоим спутникам быструю и безболезненную смерть, если ты отдашь мне осколки сама.

Я скривилась, прищурилась. Стиснула рукоять оружия:

— Трусишь? Нет? Тогда подойди и возьми.

Зиэйр рассмеялась:

— Неужели ты и вправду думаешь, что можешь владеть реликвиями моего народа? — она сделала странный жест руками и осколки, повинуясь ее воле, полетели к порталу. Зазвенели, падая на пол.

— Странно, я забрала у тебя все осколки, но есть еще один. Он — в тебе. Я вырву его из твоего тела, — еще один жест.

А потом стало больно. Словно в груди поселилась злобная крыса и она рвется наружу, прогрызая себе путь через плоть и кости. И в то же время — не хочет уходить. И грызет, грызет, грызет... Каждый вздох, каждый глоток воздуха — словно раскаленный штырь в легких, кровь пузыриться на губах и ноги отказываются слушаться... такой твердый пол под коленями...

Краем уха я слышу шум боя, свист стрел, песню, которую поет Гробнар, какие-то слова... заклинания, крики, дикая какофония, от которой хочется зажать уши или позволить милосердной темноте забытья все-таки забрать себя с собой... Нельзя-нельзя-нельзя... нужно убить Зиэйр, нужно выпустить это твари кишки, нужно...

* * *

— Портал! Не-е-е-ет!

Свистящий голос Зиэйр не дал мне окончательно провалиться в забытье. Зеленая тварь что-то шипела про то, кто каждый миг в этом мире — словно вечность. А еще, про то, что мы — глупцы и Королева-Лич узнает о ее поражении, но будет поздно. Про то, что в этот мир придет, куда большее зло, чем гитиянки. Что Король Теней обратит наш мир в пепел и тлен, что... Она много чего говорила, стареющая на глазах Искательница Меча...

Договорить она не успела, потому что оказалась слишком близко от меня. А я... я хотела, жаждала, мечтала ее убить и потому собралась, загоняя пульсирующую боль куда-то в позвоночник и прыгнула на Зиэйр.

Первый удар пришелся гитиянки по руке, второй — кажется, в плечо, потом... потом мы катались по залитому кровью мозаичному полу. Перехватывая руки, ударяя друг друга лбом в лицо, коленом живот, стремясь выцарапать глаза или вцепиться зубами в горло. Зиэйр тем временем слабела. Ее удары все реже достигали цели, меч давно выпал из разжавшихся пальцев. Наконец мне удалось прижать ее к полу и...

Рукоять ножа стала скользкой от крови. А я все била и била, резко, почти не замахиваясь. Просто всаживала нож в распростертое на мозаичном полу тело Зиэйр, с каждым ударом превращая гитиянки в искромсанную, кровоточащую груду мяса. Снова и снова. Не обращая внимания на то, что гитиянки уже перестала хрипеть и дергаться. Не обращая внимания, что из ее ран давно не выплескивается кровь. И не обращая внимания на то, что от жгучей боли в груди мир кружится и сворачивается в тугую черно-красную воронку...

Я мучительно закашлялась. "Черт... полный рот крови...". Каждый вдох отдавался режущей болью в легких. Я с трудом поднялась с колен. Мир вокруг чуть качнулся. Я переступила с ноги на ногу, с трудом, но сохраняя равновесие.

Через звон в ушах и мутную пелену слабости до меня донесся голос паладина. Спокойной и в тоже время — осуждающий.

— Каждый имеет право на последнее слово.

— Ну так оживи ее, — я снова закашлялась и сплюнула на пол вязкий сгусток крови, — И поболтай.

— Этого еще не хватало, — хмыкнул рейнджер, вытирая клинки каким-то куском ткани.

"Что?"

— Ой, а кто такой этот Король Теней? Кажется, я где-то слышал это имя... Эти слова звучат так эпически, словно имя главного злодея из забытой истории. О таком непременно стоит написать книгу, — Гробнар привычно затараторил, так что слова звоном отдались в голове.

Стоять было тяжело. Я села прямо на ноги мертвой Зиэйр и обхватила себя руками, не выпуская оружия.

— Если ты сейчас не заткнешься, то свою книгу, — я перевела дух, — ты напишешь на том свете.

"Поспать бы сейчас... в плащик завернуться и поспать. А то холодно что-то..."

Я почувствовала как меня тряхнули за плечи. Паладин. И чего ему неймется?

— Исчезни. Дай поспать, — я вяло отмахнулась рукой, в которой до сих пор держала нож.

"Лезвие... вытереть надо..."

За грудиной и ребрами снова заворочалась боль, раздирая когтями легкие. Дышать стало невыносимо... и этот соленый, металлический вкус крови во рту... Мозаичные стены накренились и опять куда-то поплыли... Я тряхнула головой.

"Темно..."

Следующее ощущение было не из приятных. Словно грудь зажали в тисках и для полного счастья проткнули раскаленным штырем.

Я дернулась, пытаясь высвободиться.

— Потерпи. Осталось немного, — опять этот спокойно-сосредоточенный голос паладина.

— Пусти...

Жжение постепенно сходило на нет. Дышать стало...легко. И слабость куда-то пропала. "Божественная магия в действии, епт".

Вставать не хотелось. Уставшее тело радовалось отдыху и отсутствию боли. А в голове лениво крутились вопросы. Кусочки странной головоломки с осколками тасовались как истертая карточная колода. Но они никак не желали складываться в единую картину.

Нда... Простая задача — принести осколки в Невервинтер и показать их знающему человеку, обернулась западней. Клубком перепутанных друг с другом, словно корни болотной травы, вопросов, проблем, историй и проклятий, тянущихся куда-то во времена юности мира и за его пределы. В Лимб. А может быть — к черту на рога. История с осколками и не думала заканчиваться. "Зло пробуждается, Калак-Ча. Убив меня, ты останешься с ним один на один... Осколки, которые у тебя, осколок в тебе — они все необходимы..." Опять Король Теней, опять осколки, опять загадки. Нужно добраться-таки до Убежища Джерро и выяснить, насколько все серьезно.

— Эй! Эй! Да выпустите меня отсюда, — подала голос неугомонная крестьянка. Наш маленький ключик к Убежищу Джерро.

Голос Шандры вернул меня от размышлений к делам более насущным.

— Подожди немного, я сейчас открою дверь, — Гробнар первым добрался до клетки, порывшись в сумке, достал какой-то свиток и начал скороговоркой читать. Вскоре замок на двери заскрипел, а потом и вовсе упал, и ничем не сдерживаемая решетка открылась. Из клетки, ругаясь вполголоса, выбралась Шандра, второпях стукнувшись темечком о косяк. Ругань стала громче и разнообразнее.

Тем временем я подобрала выпавший из руки ятаган, вытерла лезвие и собрала в сумку пригоршню льдисто, под стать светильникам, мерцающих осколков.

Шандра прекратила ругаться, перекинулась парой слов с гномом и подошла ко мне:

— Знаешь, я так устала от всего этого, — она вздохнула. — Когда-нибудь я должна буду спасти тебя, иначе мне никогда с тобой не расплатиться, — крестьянка горько усмехнулась.

"Успеешь еще. А еще лучше — доведи нас до Убежища твоего родича",

— По пути в Невервинтер у тебя будет достаточно времени, чтобы расплатиться со всеми, — ехидно рассмеялся подошедший поближе следопыт. Та же расслабленная грация хищника, тот же огонек в рыжих глазах.

— Что? — взвилась Шандра. — Да ведь во всем виноваты вы. Пока ты не приперлась на мою ферму, я спокойно жила, трудилась на поле и горя не знала, — она почти срывалась на крик, — а теперь ферму сожгли, меня чуть не убили пришельцы непонятно откуда и вы еще говорите про оплату? Вы не получите ни единой монеты!

"Твой курятник все равно спалили бы, дура".

— Ну-у, — насмешливо протянул Бишоп, — Есть и другие способы расплатиться, — он окинул крестьянку с головы до ног медленным раздевающим взглядом усмехнулся, заставив Шандру покраснеть. — По ночам мне холодно в постели, думаю, ты можешь это исправить.

"Я тебе одеялко подарю. На меху, блин. Нашелся тут соблазнитель".Я тихонько хрюкнула в кулак, пытаясь не расхохоться в голос. Происходящее изрядно отдавало дешевым балаганом.

А остальные, похоже, юмора ситуации не оценили. Просто потому что Гробнар забормотал кто-то о том, что нельзя, мол, так с человеком, что бедная Шандра и так страху натерпелась и все тому подобное, а паладин... Паладин шагнул вперед, зло прищурился, точно также как в Эмбере:

— Я не позволю тебе так говорить ни с ней, ни с кем-то другим, Бишоп, — словно оплеуху отвесил.

Следопыт весь подобрался, издевательски протянул:

— Ой, ну надо же, какой сюрприз. А как вам понравится, если я брошу вас на лусканской территории наедине с этой вашей праведностью?

"Нда, а поскандалить с паладином он всегда не против. Вон как радостно ругаться полез. Как будто ждал".

— Ты не посмеешь... — начал тираду Касавир, но я его перебила. "Только еще одной срачки мне не хватало. Не убыло бы от этой деревенской девки".

Кашлянув, "Только не смеяться, Харн, только не смеяться, поняла меня? Все страшно серьезно", я выпалила:

— Придержи язык, Бишоп, а то отрежу.

Следопыт фыркнул, смерил меня тем же раздевающим взглядом и рассмеялся:

— В нашей маленькой компании всем правит ревность. Не волнуйся, предводительница, я не забыл твое милое личико, — нахальный ореховый взгляд прямо в глаза. Я ответила тем же, чуть приподняв бровь. Черт возьми, внутри бился хохот и уголки губ предательски ползли вверх.

— Личико, говоришь?

Отвернувшись, я бросила Бишопу через плечо:

— Сейчас вот на фрески только полюбуюсь.

Естественно, мне было глубоко плевать на фрески. А вот на трофеи — нет. Чем я и занялась под пристальным тревожащим взглядом следопыта. Впрочем, трофеев было не так чтобы очень много — разве что узорные наручи Зиэйр могли то-то стоить. Если они не рассыплются в прах от древности еще по дороге до Невервинтера.

— Главное, не забыть забрать конструктика, — и Гробнар принялся рассказывать Шандре, какого замечательного голема клинков они спасли от злых суккубов и что чудесное творение магии и механики сможет защитить их от любой напасти.

— Ты бы починил его сначала, — буркнула я под нос, стягивая с Зиэйр наручи. На пальцах гитиянки блестели несколько колец, их я тоже сняла. Этой твари они точно без надобности. Оглянувшись по сторонам, я махнула рукой спутникам.

— Нужно уходить.

Дойдя до пещеры с големом, Гробнар развил бурную деятельность, достав из сумки какие-то инструменты, свитки и непонятные приспособления. Он долго ходил вокруг конструкта, что-то измерял, бормоча под нос какую-то белиберду и поминутно запуская пятерню в и так торчащие во все стороны волосы. Наконец, закончив возится с големом Гробнар просиял и сообщил, что его "конструктик" готов отправляться в путь. И правда, голем дернулся, взмахнул рукой с лезвием, со всей силы ударив по стене и сделал пару шагов. Посыпалась мелкая каменная крошка.

Я отпрыгнула в сторону, прежде чем успела испугаться. Но голем не нападал, а рвано, дергано топал вперед, следом за гномом.

Мы переглянулись с Бишопом:

— Ты и правда все еще хочешь забрать его с собой?

Он лениво пожал плечами в ответ:

— Ну-у-у, бросить его мы можем в любой момент.

Я только вздохнула. Чтоб ему провалиться, этому голему. Вместе с гномом.

* * *

Нужно сказать, что вернуться в Невервинтер тем же коротким путем, которым мы пришли в предгорья, не получилось. Угадайте из-за чего. Да-да, конструкт, он самый. Эта здоровенная махина мало того, что топала и громыхала на всю округу, так еще и умудрялась оставлять за собой не то что пару поломанных веток, а целую просеку. Бишоп сначала тихо шипел и грозился придушить гнома. Потом ругался. А в конце-концов, резко свернул в сторону, буркнув, что он не пойдет по лусканской территории с этой громыхающей железякой на хвосте. О том, что именно он предложил забрать голема с собой в город и продать, следопыт предпочел забыть.

В итоге, мы добирались до Невервинтера больше недели, сделав изрядный крюк. Через пустой, прозрачно-холодный осенний лес и хмурые дни, под низким, затянутым тяжелыми рваными облаками, небом, из которых в конце концов посыпалась мелкая снежная крупка.

А потом голем встал. Застрял нелепой раскоряченной махиной в кустах, сделал несколько шагов и, окончательно запутавшись в конечностях, со всего маху завалился навзничь. Из кустов с шумом вылетела какая-то взъерошенная птица, но далеко не улетела, сев вместо этого на ближайшее к нам дерево. Переступила короткими лапками, расправила крылья и, выпятив пеструю полосатую грудку, важно устроилась на ветке, посматривая на происходящее любопытными рыжими горошинами глаз. "Кукушка. Кукушонок даже".

— Кыш отсюда, — я махнула на птицу рукой, отгоняя.

В ответ кукушонок что-то хрипло крикнул и тяжело перелетел на соседнюю ветку, где также важно устроился и продолжал смотреть на возню с конструктом. Потом покосился на меня и начал перебирать клювом перья, прихорашиваясь.

"Ишь ты, смелый какой".

А голем не двигался. Сколько бы Гробнар не бегал вокруг него с инструментами — конструкт так и не зашевелился вновь. Пришлось оставить голема в лесу, под горестные стенания гнома и раздраженное шипение следопыта. Гробнар старательно засыпал конструкта ветками и опавшими листьями и поминутно спрашивал всех, вернемся ли мы за "конструктиком".

Следопыт только хмуро и раздраженно смотрел на все это действо. Ну еще бы, сделать такой крюк и ради чего? Ради того, чтобы спрятать эту махину в кустах под Невервинтером? Вот непруха так непруха. Хотя, я лукавлю, конечно. Моя непруха оказалась позабористее. Один осколок в груди за ребрами чего стоит. И опять этот Король Теней, какое-то зло, которое просыпается, серебряные мечи — та еще взрывная смесь.

Нужно будет поговорить с Дунканом. И даже не поговорить, а вытрясти все, что он знает о том, как осколок оказался во мне. А заодно и расспросить о моей матери, Эсмэр или, как ее назвал на свой лад Дейгун, об Эсмерэль. О том, как и почему она оказалась на поверхности, что заставило ее покинуть Андердарк. Наверняка она что-то говорила. Наверняка... должна же на тот воз загадок, быть хоть одна маленькая, но разгадочка.

* * *

— Добро пожаловать, добро пожаловать! Я так рад, что вы вернулись целыми и невредимыми, — Дункан, на ходу вытирая руки передником, полез обнимать ненаглядную племяшку. Между родственными объятиями он шепнул мне на ухо:

— Следопыт тебя не обижал?

Я отрицательно мотнула головой:

— Нет...

"Насмешил разве что".

— Дункан... Нужно поговорить, — я помолчала, подбирая слова, — о моем детстве.

Он едва заметно напрягся, словно наступил босой ногой на острый камень и не хочет этого показать.

— А? Что такое?! — с деланной беспечностью произнес трактирщик.

— Во мне, вот здесь, — я легонько постучала кончиками пальцев по груди, — сидит серебряный осколок. Здорово, правда?

— В ране на твоей груди? Получается, что ты всю жизнь носишь его в себе? Я... мы понятия не имели... — Дункан стушевался и нервно вытер руки о передник.

— А-а, смотри, как он запинается, — лениво проговорил подошедший ближе следопыт и рассмеялся, — Похоже, твой дядя хранит много секретов...

Дункан резко развернулся и рявкнул:

— Заткнись, Бишоп!

Вопреки ожидаемому, рейнджер никуда не ушел, а наоборот развалился на лавке, закинув ноги на стол и, похоже, собрался услышать всю историю целиком.

Дункан тем временем тяжело вздохнул, еще раз вытер ладони передником и сел за один из столов, подальше от Бишопа.

— Не я должен был рассказывать тебе эту историю, но раз ты носишь один из этих осколков в себе, то имеешь право знать все, — эльф покосился на следопыта и понизил голос. Я обратилась в слух — в кои-то веки, я узнаю что-то новое о себе. И возможно — о своей матери.

— Наверное, Дейгун рассказывал тебе, что однажды в Западной Гавани произошла битва... ужасная битва. Король Теней сам повел армию демонов на деревню, где остановились солдаты Невервинтера. Враги напали на Западную Гавань неожиданно, без предупреждения. Крестьяне бросились врассыпную, все вокруг горело...

Память моя, память... Ты вновь подбрасываешь мне картинки горящей деревни. Рвущееся в пасмурное предрассветное небо пламя горящих домов. Крики, запах реки, хлопья сажи, медленно кружащиеся в воздухе, ветер, обжигающе пахнущий пожаром...

Эльф тем временем продолжал свой рассказ:

— ... началась паника. Но Шайла, жена Дейгуна и твоя мать... они остались, — Дункан судорожно вздохнул, — Они остались, чтобы спасти тебя, Серша. Ты тогда совсем крошка была, — эльф вытер глаза уголком передника, — и они сражались, пытаясь пробиться к твоей колыбели, не страшась не демонов, ни магического огня...

"Мама-мама-мамочка..." В горле застрял, растопырившись ледяными лезвиями, комок. Хотелось плакать, выть в голос... Но мне не плакалось. Совсем.

— Когда Дейгун заметил их исчезновение, было уже поздно. Он мог только наблюдать, как в деревне идет бой.

"Твоя мать умерла, когда ты была совсем маленькой..." Да-а, Дейгун не соврал мне ни единым словом. Но и всего не сказал. К лучшему, наверное.

Трактирщик тяжело вздохнул:

— Родные решили не говорить тебе всех подробностей. Брат и так будет в ярости, когда узнает, что я это тебе рассказал. Понимаешь, он... он думал что ты не выдержишь всего этого...

"Какая теперь разница? Ну какая..."

— В любом случае, когда выжившие вернулись в деревню, они обнаружили, что все погибли. Кроме тебя.

"Везунчик сраный, черт побери..."

— Твоя мать была там... Она истекала кровью... и прижимала тебя к себе... В ее груди зияла глубокая рана. Она пыталась защитить тебя, но...

Вдох-выдох-вдох... Так холодно и пусто. Кажется, что слова Дункана невесомыми облачками пара висят в теплом воздухе таверны.

— Наверное, этот осколок пронзил ее тело насквозь и вошел в тебя. Никто не знал, как тебе удалось выжить, но ты выжила. Через несколько дней рана затянулась и остался только шрам. До сих пор. Но если твою рану нанес тот осколок, то это вызывает слишком много вопросов... И боюсь у меня закончились ответы, — эльф резко встал и чуть помедлив, прошел в кухню. Вскоре он вернулся с парой небольших стаканов.

— За Эсмэр, — он немного споткнулся на непривычном имени, — не чокаясь.

— За... — я тоже запнулась, — за маму.

Жидкость непривычно обожгла горло. Дункан занюхал выпитое несвежим рукавом туники и пододвинул ко мне тарелку с солеными орешками:

— Закусывай.

Я оглянулась на тот стол, за которым сидел следопыт, но парень отошел к стойке и теперь о чем-то говорил с Сэллом. Захрустела орехами, не чувствуя вкуса.

Слишком многое нужно было обдумать, слишком многое всколыхнула в моей душе эта история. "Ты же хотела разгадок, Харн? Ты их получила. Почему же ты не рада?"

Я обхватила пальцами небольшой, уже пустой стаканчик. Встряхнула головой. Эсмэр Ах`Д`Харн в моей памяти и в моей крови.

От раздумий меня отвлек голос Бишопа, он неожиданно оказался рядом с нами:

— Эй, вы двое, — Бишоп фыркнул, — к чему такие унылые лица? Кто-то умер? Если так, то есть повод напиться на поминках.

Он смеялся, этот рейнджер, его голос был весел, губы кривила улыбка и только глаза оставались холодными и колючими.

— Гробнар, жалкий коротышка, — следопыт развернулся к залу, — сыграй нам что-нибудь... пока я тебя не ударил.

Гробнар тут же с готовностью принялся перебирать струны лютни и что-то напевать:

— Конечно, сэр Бишоп, я как раз знаю одну подходящую песенку.

Гном начал тихо играть, и мелодия, чистая и прозрачная как горная река потихоньку смывала боль с души, превращая горечь в невесомую светлую печаль.

Грустная песня о расставании и встрече, о вере, любви и памяти. О выборе, который только казался страшным. О жертве одного, которая спасла многих. Потом в переборе струн зазвенели крики птичьих стай, шелест листвы, журчание ручья...

Я обвела взглядом зал. Келгар и Нишка играли в кости, смеялись и обвиняли друг друга в мошенничестве. Кара, прислоняясь к косяку кухонной двери, протирала тарелку. Паладин неторопливо потягивал принесенный трактирщиком травяной чай.

Между тем, Бишоп осушил очередную кружку, поставил ее на стол и лениво небрежно обронил:

— Знаешь, я решил остаться с тобой. Это будет выгодно нам обоим.

"Вот оно. Он будет путешествовать с нами. С ним можно будет говорить и ..." Внутри плеснулась радость и тревога одновременно, по лицу полыхнуло жаром. За грудиной споткнулось сердце. Неужели все так просто?

Я усмехнулась:

— Да ладно. А зачем?

— Тебе нужна причина? Это приключение началось с просьбы Дункана, и я полагаю, стоит довести его до конца.

Я приподняла бровь. Конечно же. Ответ был готов давно. Следопыт между тем смотрел на меня. Я молча кивнула. Сделка была заключена.

А вот Касавиру совсем не понравилась идея следопыта присоединится к нашему хм... дружному обществу:

— Мы больше не нуждаемся в твоих услугах, — паладин сказал это как-то напряженно. Святой воин отставил недопитый чай и развернулся к нам.

"Сидел, чай пил. Чего дернулся-то? Следопыт не смолчит". Я вздохнула, цыкнула и присела на край стола. Вот вам и еще одно бесплатное представление. Разнимать их сейчас? А зачем? Выпивка Дункана приятно грела душу.

— Ах, паладин, я думаю, наша предводительница сама может принять решение, — рассмеялся следопыт.

В разговор вмешался мой дядя и не самым лучшим образом:

— Не стоит, Бишоп. Извини за то, что было раньше. Ты и так сделал, больше, чем...

Рейнджер только отмахнулся от него как от назойливой мухи:

— Да ладно тебе, Дункан — я все еще в долгу перед тобой. И лучшее, что я могу сделать для тебя — это присмотреть за твоей племянницей. В конце концов, — он пожал плечами, — Долг есть долг... До самого конца. Верно?

Эльф только раздраженно рукой манул, мол делай что хочешь, и ретировался на кухню.

"Так, дядя спекся. А что с паладином?"

Веселье испортила Шандра. Крестьянка перебралась поближе ко мне и, вклинившись в разговор, спросила:

— Мне неловко спрашивать тебя, но... что будет со мной? Я не могу вернуться на ферму — от нее осталось одно пепелище, — девушка вздохнула.

Я фыркнула, покосившись на трактирщика:

— Не знаю, возможно, Дункан приютит тебя...

— О, она будет в хороших руках, — хохотнул следопыт.

Эльф, услышав, что его зовут, выглянул из кухни:

— Знаешь, я был бы счастлив приютить эту замечательную девушку, но разве она не нужна тебе для того, чтобы попасть в убежище Амона Джерро? — трактирщик строго зыркнул на меня.

"Дядя шуток не понимает. Совсем".

Я убрала с глаз челку и рассмеялась:

— Мы понесем ее, если понадобиться, но не более того.

— Осторожнее, ты убьешь меня своим милосердием, — Шандра нахмурилась и зябко обхватила себя руками.

Рейнджер тем временем налил себе еще пива и, салютуя кружкой, проговорил:

— Ну, если она просто необходима всем, но ее никто не хочет, то я готов выпить за это, — и осушил кружку несколькими долгими глотками. Потом вытер с губ пену тыльной стороной ладони.

— Придержи язык, Бишоп.

"Паладин опомнился — представление продолжается".

— А ты слушай ушами, паладин. Наш лидер, — парень кивнул в мою сторону, — отдает приказы. Мы подчиняемся. Крестьянка тоже научится этому — в свое время, я думаю.

У меня складывалось странное впечатление, что следопыт не ругается в полную силу, а так, лениво отбрехивается. Как сытый зверь рычит просто от хорошего настроения, а вовсе не от злости.

Шандра упрямо и в тоже время раздраженно мотнула головой:

— Спасибо, конечно, что вы внезапно начали заботится о моем благополучии, но я могу сама постоять за себя.

"Да неужели?" Я хмыкнула.

Девушка покосилась на меня:

— И вообще, я заметила, что все неприятности начинают происходить, когда я остаюсь одна.

"Убиться веником, какая наблюдательность. А кто орал, что все ее неприятности из-за меня? Похоже, гитиянки крепко приложили ее головой о камешек".

Келгар тяжело, сказывалось выпитое, поднялся с лавки, оставив тифлинга наедине с игральными костями и пивом. Степенно огладил бороду и пробасил:

— Если она собирается остаться с нами, то ей многому придется научиться. Не можем же мы постоянно ее спасать.

Шандра вскинула подбородок, сверкнула светло-карими глазами:

— Спасать меня? Я и сама могу спасти себя!

Я фыркнула, краем глаза увидев как следопыт ехидно улыбается.

— Правда что ли?

Крестьянка замялась, потом резко кивнула, так что растрепанные белокурые волосы разметались по плечам:

— Иногда... когда вокруг не так много людей-ящеров. Или гитиянки.

Я подтянула колено к груди, опершись подошвой о край стола. Покачала другой ногой, чуть не опрокинув табуретку. В таверне висело неуютное молчание. Словно все ждали, что же скажет эта крестьянка.

Девушка нервно пригладила волосы и прикусила губу.

"Что, не нравится интерес к твоей персоне? Или нравится".

— Я немного умею драться... Колдовать правда, не умею совсем, — при этом признании Кара ехидно улыбнулась. "Помню-помню, у нас есть великая колдунья. Нда".

Шандра присела на лавку, устало подперла рукой голову. Вздохнула:

— Послушай... Ты спасла меня дважды — я это признаю. И если ты, — она замялась, оглянувшись на паладина и Келгара, словно ища поддержки, — если вы хотите научить меня отражать эти нападения — я согласна учиться. Только и тебе придется принять некоторые условия...

— Какие-такие условия? — а голос у меня такой... спокойно-ленивый. "Ты будешь ставить мне условия? Отлично. Только кто сказал, что я буду их выполнять?"

— Я не люблю, когда меня бросают. Как только ты скрываешься из виду, у меня начинаются неприятности. А мне это ужасно надоело. Так что... Я не хочу путаться у тебя под ногами, но я не хочу чтобы мы расставались. Я... я и так потеряла слишком много. Не бросай меня. Пожалуйста, — последние слова она почти пробормотала себе под нос.

"Начала за здравие, а кончила за упокой".

Я пожала плечами. Только нытья и цепляния за сапоги мне еще не хватало:

— Делай что хочешь, мне все равно.

— Ну... хорошо. Тогда я останусь с тобой, — облегченно выдохнула девушка.

Следопыт потянулся, насмешливо посмотрел на Касавира, фыркнул:

— Значит, крестьянка останется с нами? Отлично, — он отпил очередной глоток из кружки, — Нам нужен тот, кто заменит паладина. Или, по крайней мере, будет принимать на себя стрелы, как Гробнар.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

К сожалению, следопыт остался с нами. Конечно, Дункан пытался, честно пытался сказать что-то о том, что долг оплачен, но совершенно безрезультатно. Насколько я успел понять, единственный человек, который был способен избавить нас от этой напасти — Харн — была совершенно непротив присутствия скользкого типа в нашей команде. И с этого момента все налаженное взаимодействие и взаимное уважение полетело к черту. Слаженная, спаянная совместными вылазками команда, стала на глазах превращаться в свору грызущихся из-за кости псов.

К оглавлению

8. "И будет он вершить суд скорый и неправый..." Обвинения

"Рыцарь — это меч верхом на коне.

Все прочее — обеты, помазание и поклонение прекрасным дамам

— всего лишь ленточки, которые повязывают на этот меч.

Может, эти ленточки делают меч красивее, но убивать они ему не мешают".

Дж. Мартин. "Буря мечей"

На радостях Дункан выкатил бочку темного пива, вытолкал взашей поздних посетителей и до утра запер таверну.

— Ну, наконец-то мы можем спокойно выпить за твое возвращение, племяшка, — пробормотал трактирщик, привычно вытирая руки передником и сноровисто разливая выпивку.

Странное у меня было ощущение от этой пирушки. Как будто в одну кучу свалили множество совсем разных вещей и каждый вытаскивает из этого вороха лоскутков и осколков то, что ему больше всего по душе.

Гробнар что-то тихо наигрывал на лютне и вполголоса пел. Дворф молча осушал кружку за кружкой. Нишка и Кара, милостиво освобожденная Дунканом от дальнейшей уборки, играли в кости за одним из дальних столов. Элани... Друидка как всегда сидела бедной родственницей на пиру и потихоньку кормила спрятавшегося под лавкой барсука. Компанию им составила и Шандра. Крестьянка сжимала к ладонях кружку, но не пила, вместо этого тревожно озираясь по сторонам.

"Опять поди гитиянки ждет. Их перебили всех, дура".

Следопыт, посмеиваясь, тянул пиво, сидя на своем любимом месте возле камина. Временами я ловила на себе его заинтересованный взгляд.

— Ну что, предводительница, отметим наше знакомство? — Бишоп пересел поближе, небрежно поставив на стол почти полный кувшин пива. На доски выплеснулась пенная влага.

Ехидная усмешка, запах пота, кожи и выпивки.

Я плеснула себе в кружку пива и молча пригубила, обдумывая ответ. Это предложение отметить знакомство... Начало чего-то нового...

— А давай, — я довольно прищурилась.

Но разговору не суждено было состояться. Дункан, заметив действия рейда, подхватил свою кружку и плюхнулся на лавку с другой стороны.

Он был уже изрядно навеселе.

— Эх, племяшка, как же хорошо, что ты живая вернулась, а я уж и по-о-очти надежду п-п-потерял, — он пьяно тянул слова.

Трактирщик попытался похлопать меня по плечу, но промазал. Это дядю совершенно не смутило, он отхлебнул еще и полез разглагольствовать о том, что приключения это конечно здорово, но с такими родственниками он поседеет и вообще рехнется раньше времени от переживаний.

— Дункан, я думаю твоя племянница обойдется без этой трогательной заботы, — следопыт лениво развалился на стуле, — в конце концов, она тебе ничего не должна.

— Заткнись, Бишоп, — огрызнулся трактирщик, — я по п-п-племяшке соскучился.

— Да у тебя уже и язык заплетается, — Бишоп ехидно хмыкнул.

Трактирщик в долгу не остался:

— А от тебя перегаром разит за версту. Иди уже, отдохни с дороги.

— Ду-у-ункан, ну кто бы говорил, — Бишоп шумно втянул воздух. Демонстративно принюхался и покачал головой.

Я отпила пива, чувствуя себя лишней в этом пустом споре:

— Ладно, раз вы так мило беседуете, я не буду вас тревожить, — поднявшись из-за стола, я пересела к барной стойке, облокотилась на нее и принялась наблюдать, вполголоса переговариваясь с подошедшей воровкой. Нишке наскучило постоянно выигрывать и она принялась расспрашивать меня о гитиянки, Зиэйри и демонах.

"Разговор" рейда и Дункана тем временем продолжался.

— ...Гребаный пьяница, — следопыт ощерился, полоснул по лицу трактирщика бритвенно-острым взглядом. Дункан тихо буркнул что-то вроде "лусканский выродок" и ушел на кухню.

Я повернулась боком к залу, преувеличенно внимательно слушала воровку. "Конечно, ругаться с трактирщиком намного приятнее. Вот и ругайся дальше".

Пиво следопыт допил в одиночку, мешая пенный напиток с алхимическим спиртом.

* * *

— А ты че не пьешь, а? — я не успела заметить, как Бишоп встал со своего места и сделал несколько плавно-текучих шагов в сторону паладина. Миг — и следопыт уже упирался ладонями в столешницу, буравил Касавира взглядом и ехидно ухмылялся.

— Или тебе вера запрещает, паладин? — последнее слово рейнджер выплюнул как ругательство.

Касавир демонстративно отхлебнул травяного чая и в свою очередь прищурился. Потом презрительно рассмеялся:

— Тебе бы проспаться, Бишоп, — и встал из-за стола. — И моя вера — не твоя печаль, — добавил он, уже не глядя на собеседника.

— Чертов святоша! Самый умный что ли? Повернись, когда с тобой разговаривают, — в голосе следопыта лязгнул металл.

Касавир обернулся, но только затем, чтобы получить ощутимый толчок в грудь. А дальше трудно было разобрать что произошло, просто по полу таверны, сшибая табуретки покатились двое сцепившихся, как мартовские коты, мужиков. Келгар с Дунканом тут же кинулись разнимать их, потому что мускулистый паладин, придавил жилистого Бишопа к полу и слегка придушил. Когда их все-таки растащили, я увидела в глазах и во всей позе паладина что-то похожее на раздражение. А напротив Касавира стоял помятый и взъерошенный больше обычного следопыт, рвано дышал и, зло прищурившись, обводил нас взглядом. За руки его держал Келгар и еще какой-то крепкий парень из Дункановых постояльцев. Бишоп раздраженно передернул плечами:

— Пусти уже, налетели — буркнул рейнджер, всем своим видом показывая, что паладин ему уже не интересен.

Дворф хмуро глянул на следопыта, но руку Бишопа выпустил. Тот принялся разминать запястья, костяшки пальцев и тихо материться себе под нос, все также искоса оглядывая зал таверны.

Нишка, на всякий случай отодвинулась подальше и молча поманила за собой колдунью.

— Шел бы ты проспаться, Бишоп — паладин развернулся в сторону комнат, посчитав разговор оконченным. Зря, как оказалось. Потому что следопыт, преодолев разделяющее их расстояние одним стремительным летящим прыжком, буквально сбил паладина с ног и, не теряя времени, несколько раз от души вдарил святому воину прямиком в челюсть. Пару ударов Касавир пропустил. Правда на этом все везение следопыта и закончилось. Просто потому, что более тяжелый и высокий паладин скрутил таки Бишопа. Опять разлетелась не сломанная в первый заход мебель и постояльцы Дункана рванули в стороны от дерущихся, чтоб не попасть случайно под раздачу.

"Вот черт, они что теперь каждый раз так драться будут?! Пришибу". Перспектива растаскивать их на каждом привале меня совсем не радовала.

Конечно, членовредительством Касавиру заниматься не позволили. Тот же Дункан, Келгар и еще несколько постояльцев "Утонувшей фляги". Драчунов растащили в разные стороны, причем на следопыте повисли трое, а на паладине — вообще никого. Просто Дункан успокаивающе положил ему руку на плечо.

Паладин дернул плечом и рука эльфа соскользнула.

— Бишоп, если ты еще раз... — и Касавир сделал шаг вперед. Один хищный шаг в сторону следопыта.

— Еще раз что? Ты опять испугаешься? — ощерился в ответ рейнджер и весь подобрался как зверь перед прыжком.

"Сейчас опять сцепятся".

— Прекратили. Оба, — я посмотрела сначала на Бишопа, потом на паладина.

Касавир ответил мне прямым, холодным, как зимнее небо взглядом, потом отвернулся и сел обратно за стол. Следопыт же ухмыльнулся и демонстративно налил себе еще пива.

Настроение было безнадежно испорчено.

* * *

Утром меня разбудил стук в дверь. Точнее, не стук — адский грохот, который отозвался звоном в моей несчастной голове. Что вчера было-то? А-а-а... мы с легкой руки следопыта отмечали спасение этой, как ее, Шандры. Ой-ё. Нет... точно не надо было запивать спирт пивом...

— Нету меня...идите в жопу...

Стук никуда не делся. Более того, к нему добавился настырный голос. Дункан.

— Серша, просыпайся! К тебе пришли, — вот зараза.

— Дункан, твою мать. Иди. В. Жопу, — слова отдались звоном в голове.

— Слушай, я сейчас просто дверь открою и все. Просыпайся. Этот засранец всех достал уже там...

Чееерт. Я с трудом сползла кровати. Голова большая и хрупкая как фарфоровая ваза. Одно неверное движение и она рассыплется на кусочки. Как она у меня на плечах-то держится? Подошла к тазу с водой, плеснула несколько пригоршней на лицо — лучше не стало. Тогда я окунула голову в таз. Отжала волосы, смахнула капли с кожи. Уфф. Вроде полегчало. Из зеркала на меня уставилось...ну лицом я это точно не назову. Хмуро-сонная, недовольная рожа в обрамлении влажных, висящих сосульками волос...Ой мама... Нет... ершить не буду...Никогда... Задушу...следопыта... за гениальную идею...

Натянула одежду. Что там за хрен хотел меня видеть?

Когда я спустилась вниз, желание задушить следопыта пропало. Потому что на меня глянуло практически мое отражение — такое же сонное, хмурое и недовольное. И с такой же мокрой, но русой башкой... Вдобавок еще и небритое...

Взамен мне захотелось придушить Касавира. Паладин, единственный трезвенник из нашей компании, не считая Элани и барсука, сидел как всегда чистый, выбритый, бодрый и завтракал. "Сука. Издевается. Ест". От одной мысли о еде меня замутило. "Убью". Правда, когда паладин обернулся, чтобы привычно пожелать мне доброго утра, я увидела свежий синяк. Здоровенный такой сизо-бордовый фингал, растекшийся по скуле и челюсти святого воина.

"Поделом. Ибо нехрен было драться. Ведь так, паладин?"

Я потерла ноющие виски пальцами и осторожно присела на лавку.

— Дункан, а где этот засранец, которому я с утра пораньше понадобилась? — ничего более дипломатичного на языке не вертелось.

Трактирщик хмыкнул, нахмурился и мотнул головой в сторону столика около окна. Я медленно повернула голову. За столиком в гордом одиночестве сидел человек. Крутил в руках серебряный резной кубок. Кубок, а не щербатую глиняную кружку. "Однако". Гость поглядывал то за окно, то в полупустой зал. Скучал, одним словом.

Тем временем Дункан сходил на кухню и принес стакан с каким-то пойлом. Я принюхалась. Желудок испуганно скрутился в комок и попытался выбраться. Прямо через глотку.

— Отравить меня хочешь?

"Пить это? Ну уж нет".

— Это средство от похмелья. Верное. Сам делал, — добавил дядя с гордостью. — Пей уже, хуже не будет, — и трактирщик придвинул стакан поближе ко мне. Аромат стал сильнее.

— Черт с тобой, Дункан, — и выпила мерзкую смесь одним глотком. Выругалась. Закашлялась. Тошнота и звон в голове стремительно отступили, возвращая привычную ясность сознания.

— Помогает. Только что ж у него вкус-то такой мерзотный, а?

Трактирщик пожал плечами:

— А пес его знает. Мне-то главное чтобы помогало.

От камина послышалось ехидное хмыканье:

— Наш Дункан большой мастер по дерьмовым напиткам, предводительница. Особенно по пиву.

Трактирщик в сердцах чуть не запустил в следопыта пустой кружкой:

— Только твоих умных мыслей мне и не хватало с утра пораньше.

Следопыт развалился на лавке, закинув ноги на стол:

— Ну, должны же быть хоть у кого-то в этой забегаловке умные мысли в голове.

— О да. В твоей похмельной башке им самое место, Бишоп.

Опять балаган. Сейчас подцепится паладин и вчерашнее развлечение продолжится снова.

Тем временем за столиком у окна важному гостю надоело играться с кубком и рассматривать таверну. Он плавно поднялся, поправил светло-голубой камзол с вышитым на груди глазом и подошел к нам.

— Серша Ах`Д`Харн?

Я оперлась подбородком о переплетенные пальцы. Прищурилась и лениво спросила:

— А ты вообще кто? И что тебе надо?

"Уж не от Эксла ли человек? Хотя нет, слишком заметный". Сытый, холеный как домашний пес. Светло-соломенные прямые волосы аккуратно зачесаны назад. Гладковыбритый подбородок, ровная, чуть тронутая загаром кожа. Дорогой шелк одежды. Самоцветы в рукояти кинжала. "Красавчик, мать его. И все-таки — что ему тут надо?"

Дункан торопливо зашептал мне на ухо:

— Это сэр Нивалль, начальник Девятки Невервинтера.

Я хмыкнула:

— Дункан, я тронута вниманием к своей скромной персоне.

Разворот к благородному гостю, маска заинтересованности на лице. Хорошая штука это "средство от похмелья" иначе вряд ли я смогла бы сейчас не то что ехидничать, но и более-менее ясно соображать.

— Сэр, значит, Нивалль. Что хотели?

На холеного красавчика наш разговор, кажется, не произвел никакого впечатления, потому что на лице начальника Девятки не дрогнул ни единый мускул. Вот разве что уголки губ чуть дернулись. А может, мне показалось.

Зато Нишка, до этого вполголоса переругивающаяся с дворфом возле барной стойки прекратила болтать и сделала вид, что полностью занята завтраком.

— Я здесь, потому что Лускан обвиняет тебя в убийстве. В убийстве населения целой деревни. Что тебе известно об Эмбере?

"Что?!" Словно ушат ледяной воды посреди летнего дня. "Расслабилась — получи".

— Ты меня с кем-то перепутал. Я в Эмбере была один раз и там все были живы. Так что... Поищи-ка убийц в другом месте, сэр.

По лицу Нивалля скользнула тень. Скользнула и пропала, словно и не было ее:

— Я даже грязь со своих сапог уважаю больше, чем мнение лусканцев, но если мы не найдем способ снять с тебя обвинения, то тебя придется выдать им. Дело в том, — продолжил начальник Девятки, — Что мы подписали с Лусканом соглашение, по которому они могут судить мелкие преступления совершенные на их земле.

"Твою мать. Хорошо мелкое преступление"

— А я-то здесь причем? Ищите вашего убийцу, отдавайте его Лускану. Делов-то.

Я пристально посмотрела на этого разряженного в пух и прах блондина.

— Дело в том, Серша Ах`Д`Харн, что посланник Лускана Торио Клейвен требует, — Нивалль улыбнулся уголками губ, — Требует выдачи именно тебя, как убийцы населения этой деревушки. Чем ты ей так насолила, я понятия не имею.

"Дай-ка подумать. Наверное тем, что ни одна лусканская тварь не рискует теперь показать нос в Доках".

Тем временем, сэр Нивалль продолжал говорить:

— Несмотря на то, что я отношусь к тебе и твоим "подвигам" в доках, скажем так, без восторга, я все равно против выдачи тебя "справедливому" суду Лускана. Но, поскольку ты решила преступить законы Невервинтера, то я не смогу тебе помочь. Будь ты рыцарем или даже простым оруженосцем, то Лускан бы до тебя не дотянулся, а так — пришел час расплаты за преступления.

— Что-то я не понимаю к чему ты клонишь, сэр Нивалль. Хочешь помочь — помогай. Не хочешь — вали к черту. А трепаться попусту... — он раздражал меня, этот дворянин до мозга костей, рыцарь и член Девятки. Всей своей холеной правильностью, разговорами о законах и помощи.

Нивалль прищурился, погладил пальцами рукоять кинжала и обронил лениво, почти снисходительно:

— Единственная вещь — я могу прислать к тебе... одного моего друга... он весьма опытен в подобных вопросах. И запомни — если тебе не удастся доказать свою невиновность, то лорд Нешер выдаст тебя лусканцем, иначе сам Невервинтер окажется под угрозой, — высказавшись, сэр Нивалль собрался уходить. На пороге он оглянулся и процедил презрительно:

— Не пытайся покинуть город — для тебя ворота закрыты, пока не разрешит сам лорд Нешер, — с этими словами дверь за посланником лорда захлопнулась и в таверне стало очень-очень тихо.

Мои спутники молчали. Молчал и Дункан. Посетителей в этот ранний час в таверне еще не было, и было слышно, как бьется в окно поздняя осенняя муха, как потрескивает в светильниках масло и как тихонько пофыркивает спрятавшийся под лавкой барсук Элани.

Я покрутила в пальцах пустую кружку. Какие у меня варианты? Можно, например, сбежать и плевать я хотела на то, что Нешер закрыл ворота. Пара монет и стражник закроет глаза на мое присутствие. Можно попробовать найти рыцаря, которому нужен оруженосец. "Ага, так они и бегают табунами, такие рыцари. И всем позарез нужна болотная девка в качестве оруженосца. Ну-ну". Можно поискать доказательства невиновности, но как это сделать не выходя из города? "Нда, Харн. Признай, что ты попала в глубокую задницу".

Я оставила, наконец, кружку в покое и встала из-за стола. Не успела я пройти и несколько шагов в сторону комнат, как меня остановил голос Дункана:

— Я ни за что не дам лусканцам тебя забрать.

— Да ну? И что ты сделаешь? Допьяна их напоишь или, может быть, запрешь, в кладовке? — я резко развернулась к трактирщику. Усмехнулась невесело, — Мне не до шуток, дядя.

Трактирщик оперся руками о стол. Оглянулся на остальных. Побуровил взглядом паладина. И молча вздохнул.

— Но ведь можно же что-то сделать. Сэр Нивалль сказал, что достаточно лишь пойти на службу к рыцарю и... — Шандра по привычке зябко обхватила себя руками.

— И правда — чего уж проще, — следопыт ухмыльнулся, — вот только никакому благородному лорд нет дела до такой... ерунды.

Нишка соскочила с табурета, взъерошила волосы и затараторила:

— Но ведь мы невиновны. Перебить целую деревню — это даже по лусканским меркам чересчур.

— Лусканцы, — ощерился в ответ следопыт, — им палец дай, так всю руку отгрызут. Если у тебя есть что-то нужное им, то лусканцы перебьют и город. Только повод дай...

В дверь постучали.

— Ээээ, Дункан, похоже у нас гости, — Сэлл на мгновение прекратил протирать посуду.

"Час от часу не легче. Кто еще пожаловал? Лорд Нешер? Эксл? Аватар Тира?"

Трактирщик раздраженно обернулся к двери и рявкнул:

— Ну, кого еще черти принесли? Я думал, что уж хуже.

На пороге стоял тот самый эльф, который осматривал осколки. Все такой же высокомерно-спокойный, в опрятной темно серой мантии.

— Чего тебе, Сэнд?

В ответ на раздраженную фразу Дункана он лишь отмахнулся:

— Я пришел, потому что хочу помочь.

— Да неужто? Если цена будет больше чем полмедяка, то можешь проваливать, — Дункан был зол и испуган, а потому не сдерживаясь, выместил все свое дурное настроение на эльфе.

Волшебник замялся на пару мгновений. Потом к эльфу вернулось его прежнее ехидное самообладание и он проговорил:

— Нет, мне... похоже мне предъявили ультиматум. Я слышал о ваших... трениях с Лусканом.

"Как осторожно он подбирает слова, словно по болоту идет". Я смотрела на эльфа, чуть наклонив голову к плечу. "Значит, этот и есть тот человек, которого послал Нивалль? Интересно"

— Если тебя отправят в Лускан, тебя убъют.

Я фыркнула:

— Правда? Я это знаю, — на языке вертелось несколько колких фраз, но потом желание ерничать попало. Раз этот эльф пришел, то стоило выслушать его. В конце концов, это небольшой, но шанс выбраться из западни.

Эльф присел на высокий табурет около барной стойки, побарабанил тонкими пальцами по отполированной поверхности.

— Видишь ли, есть законы, есть правильное и неправильное. Да, я знаю, на законы тебе наплевать и ты относишься ко всему этому с легкостью, но, тем не менее, я не верю, что ты виновна именно в этом преступлении.

"Все-таки как осторожно он подбирает слова". Но я ждала, что же скажет эльф по делу. И он не замедлил продолжить:

— ...а если ты попадешь лусканцам в руки — ты умрешь, — повторил он. — Я и сам считаю, что за виновные должны отвечать за свои преступления, но суд должен быть справедливым. И в этом я хочу помочь тебе.

Сэнд замолчал, ожидая моего ответа.

— Добро, волшебник, — а какой еще мог быть ответ?

"Не такой уж большой у меня выбор". И на меня навалилось снова ощущение западни, волосяной петли на горле. Вот только ко всей маете с осколками добавилась маета с лусканцами и каким-то дохлыми крестьянами. Я вспомнила жителей Эмбера, их трусливое внимание, их страх перед гитиянки и перед нами. Мне стало противно. "Получается, мальчишка не соврал. Или все-таки совпадение?"

Кара, промолчавшая весь разговор, насмешливо протянула:

— Разумеется, от захудалого мага хуже никому не будет. Вдруг он и правда вычитал что-то толковое в своих пыльных книжонках, — и колдунья звонко рассмеялась.

Сэнд смерил девушку презрительным взглядом сверху вниз (понятия не имею — как это у него получилось) и пренебрежительно пожал плечами:

— Когда нам понадобится спалить Лускан дотла мы, наверное, обратимся к тебе, Кара, но сейчас... — видно разговор с колдуньей не доставлял эльфу не малейшего удовольствия, поэтому Сэнд вновь обратился ко мне:

— В Лускане нет единоличного правителя, там правят маги, Хозяева Башен. Если они решили, что ты должна быть доставлена к ним, то...

Кара не выдержала такого пренебрежения к своей персоне, фыркнула и зажгла на ладони небольшой огненный шарик. Сгусток рыже-золотого огня потрескивал, когда девушка играла с ним, перебрасывая с ладони на ладонь.

— Ну и что? Пусть только попробуют.

Сэнд резко развернулся к колдунье, стул жалобно скрипнул:

— Ты просто глупая самоуверенная девчонка! Какая бы капля магии в тебе не была, Хозяева Башен выдавят ее с помощью своей силы, демонов и проклятий. И даже твой отец не сможет тебя спасти, — ледяной презрительный тон голоса и осознание своей правоты. Сэнд отвернулся от рыжеволосой, не желая продолжать разговор. Кара тоже фыркнула, погасила огонь и, думая, что волшебник не видит, задорно подмигнула мне. Мол, смотри как он разозлился.

Сэнд не обратил не малейшего внимания на подмигивания и смешки колдуньи. Потерев переносицу, волшебник хмуро проговорил:

— Я подозреваю, что они ищут нечто важное, то, что может повлиять не только на наш мир, но и на другие тоже.

Я вспомнила слова умирающей Зиэйр о Короле Теней и серебряных осколках. "Неужели это связано с осколками меча Гит? Нда, вот так непруха". Мысль ничем не хуже других. Хотя все возможно совсем не так и я просто пытаюсь подогнать куски головоломки под уже имеющиеся у меня идеи.

— Ну и... Что делать-то будем, помощник?

Дункан наблюдал за нашим разговором хмуро и молча. Хотя было видно, как же ему хочется послать к черту этого высокомерного разговорчивого волшебника, вместе с его "помощью". Но трактирщик молчал. Более того, принес нам с Сэндом по бокалу вина и ретировался на кухню, смотреть как готовится обед.

Волшебник отпил небольшой глоток:

— Если у тебя есть нужные связи — а я не сомневаюсь, что они у тебя есть — то советую тебе ими воспользоваться. Ведь даже сомнительная честь стать оруженосцем одного из самых неуважаемых рыцарей Нешера убережет тебя от Лускана.

Эльф отпил еще вина. Вино, кстати сказать, оказалось удивительно вкусным, с горьковато-терпким привкусом земляники и пряных трав. "И откуда Дункан его берет? Черт, ну о чем я опять думаю".

— Возможно твой новый "друг" Эксл Деври сможет действовать там, где у Нешера связаны руки. Так что, советую тебе наведаться к Деври в гости.

Волшебник допил вино и поднялся со стула, привычно поправив складки мантии.

— В любом случае, возможность спутать карты лусканцам доставит мне ни с чем не сравнимое удовольствие. А пока позвольте вас покинуть, — и эльф, поднявшись со стула, ушел.

Дверь хлопнула. Тихо выругался Дункан, поминая прохвоста и шарлатана Сэнда, который только и горазд, что трепать языком. А проку, мол, от остроухого никакого.

По мне, толк от визита Сэнда все же был. И не такой уж призрачный как могло показаться сначала. Волшебник намекнул, что есть несколько путей решить проблему и этим стоило воспользоваться. Например, для начала сходить к Экслу. Да, пожалуй с Деври и стоит начать. В конце концов — кто истинный правитель Невервинтера, как не амнский Вор Теней Эксл Деври? По привычке, как делала перед каждым визитом к Экслу я начала прокручивать в голове разговор. Что и когда сказать. Как, черт возьми, просить помощи, чтоб цена оказалась не слишком высокой, как... Дверь скрипнула, пропуская вперед оборванного худого мальчишку. Попрошайка, которых полно на улицах Доков... Вот только этот цепкий недетский взгляд, легкие шаги и сапоги, которые пацану были явно великоваты. "И в которых можно много чего спрятать".

Парнишка обвел взглядом трактир, моих спутников и, помедлив немного, подошел ко мне:

— Эксл Деври приглашает тебя на разговор. Он хочет познакомить тебя с одним человеком, — тут мальчишка прекратил хмуриться и изображать из себя взрослую буку. На лице его расцвела озорная улыбка, — С настоящим рыцарем, — парнишка хитро подмигнул, потом еще раз оглядел таверну и шмыгнул обратно на улицу.

Вот и решилось все. Я вздохнула, запустила пальцы в непросохшие еще после утреннего "умывания" волосы и засобиралась обратно в комнату.

— Я не понимаю, как тебе удается сохранять спокойствие, — пробормотала вполголоса Шандра, — Тебя ведь могут повесить или даже отправить в Лускан, а это намного хуже.

Я невесело усмехнулась:

— А что, от моих слез и криков что-то поменяется?

Крестьянка упрямо мотнула головой:

-Нет, конечно нет, но... Низший суд в Лускане это очень, очень плохо. Хотя, — она помолчала, — Для того, кто вырезал Эмбер и этого мало.

Шандра вздохнула, присаживаясь на лавку:

— Понимаешь, я довольно часто там бывала, когда ездила продавать урожай... А сейчас они все мертвы... не могу поверить. Не могу, — она беспомощно, по-детски всхлипнула. Потом смахнула слезы резким нервным движением руки и продолжила. Я не стала прерывать словесный поток. "Пусть выговорится, может, что важное еще скажет". Я присела на край стола.

— Это просто маленькая деревня. У них не было ни ополчения, ни солдат. Они... Они были совершенно беззащитны, а тут... Нескольких из них я знала очень хорошо. Квартирмейстер, славный старик пусть и слишком увлеченный своими записями. Все время носил с собой толстый такой журнал и постоянно что-то в него записывал — следил за каждым грузом, который прибывал в деревню. Алэйн... мы дружили с ней, и когда дороги размывало от дождей, я всегда могла переждать непогоду в ее доме. А теперь все они мертвы, — Шандра спрятала лицо в ладонях. Беззащитно вздрогнули плечи.

— Не плачь, пожалуйста, не плачь. Мы обязательно найдем этих злодеев, — привычная скороговорка Гробнара отчего-то не показалась мне излишней. "Нашелся тут утешитель". Шандра в ответ только потрепала гнома по вихрастой голове, кивнула и попыталась улыбнуться.

В груди шевельнулось легкое раздражение. "Твою ж мать. Стоит разхныкаться и у всех вдруг появляются слова утешения. Себя жалеть надо, ребятки, потому что мы все повязаны. Все". И от осознания этого стало как ни странно — спокойнее. Есть путь. Есть зацепки. И есть слабая, но возможность выкрутиться. А раз так — нужно действовать, и чем скорее — тем лучшее.

С такими мыслями я и пошла в комнату.

Старая привычка — не ходить к Экслу безоружной. И вообще — не ходить безоружной. Можно назвать это трусостью, можно — предусмотрительностью. Слова не имеют значения, а вот сталь... Сталь, как сказал один заезжий бард, самое кровожадное чудовище и я хочу, чтобы это чудовище ело из моих рук.

* * *

Откладывать визит к Экслу не стоило, потому что на кону стояла моя шкура.

Торопливые шаги по брусчатке в промозглом утреннем воздухе. Облачка пара от дыхания. Мелкая снежная крупка.

Шаг срывается на бег. "Дожили. Я бегу, черт меня дери, бегу на встречу с Экслом!" Но я действительно торопилась. Вдруг тот самый "настоящий рыцарь" возьмет и передумает?

Уже виден самый знакомый особняк. Разве что цветы на клумбе поникли, побитые первые осенними заморозками, да на кованной чугунной ограде повисло тонкое кружево измороси. Мордовороты-охранники остались прежними.

В самой комнате было жарко натоплено. Эксл, уроженец теплых краев, не слишком-то жаловал промозглую осеннюю сырость. По комнате плыл горьковато-острый запах специй и подогретого вина.

Кроме Эксла в комнате был еще один человек. "Настоящий рыцарь". Черноволосый, смуглый, с аккуратно выбритой бородкой, он чем-то неуловимо походил на Деври. То ли спокойной уверенностью сытого кота, то ли маслянистым блеском глаз, то ли гибкой пластикой тренированного тела.

— Ах`Д`Харн, я хочу представить тебе сэра Эдмунда Цебари, одного из... — Деври на мгновение замолчал, — достойнейших рыцарей Невервинтера. Он может помочь тебе стать такой же... достойной как и он сам..

"Недоговаривает. Пусть, сейчас главное — спастись от петли".

Мужчина нарочито лениво вытолкнул себя из мягких объятий глубоко кресла и усмехнулся.

— Так это и есть тот знаменитый убийца, — сэр Эдмунд смерил меня насмешливым взглядом, — Нда, для рыцарства настали трудные времена. Правда, они произвели в рыцари меня...

Они с Деври переглянулись, усмехнувшись. "Похоже, этих двоих связывает немало грязных тайн".

— Так что если я стал рыцарем, с моим-то списком преступлений, то почему бы не посветить в рыцари палача, прирезавшего беззащитных крестьян? Тебе самой-то хоть понравилось это дельце? — Насмешка и жесткость одновременно. Смеется, но не исключает того, что я и вправду убила этих говномесов.

Я лениво пожала плечами в ответ:

— Меня, видишь ли, опередили.

— Это действительно досадно, — Эдмунд поскреб подбородок, — ладно, пес с ними, с крестьянами. Сейчас я буду посвящать, тьфу, производить тебя в оруженосцы.

Сэр Эдмунд плюхнулся обратно в кресло, по-хозяйски налил себе вина из кувшина, который оставил на столе вышедший из комнаты Эксл и махнул рукой в сторону второго кресла у камина:

— Присаживайся уж, а то мне говорить с тобой неудобно, — сэр Эдмунд отпил еще вина.

Я молча села в кресло. Кажется, этот настоящий рыцарь хм... не совсем трезв. Хотя это не так уж важно.

— И где оруженосец найдет рыцаря лучше меня? — размашистый жест рукой. Из полного кубка выплеснулось на стол густое темно-красное вино, — Многие обольщают красивыми словами и торжественными клятвами. Но запомни, — он поставил на стол недопитое вино и, наклонившись вперед, впился жестким, пристальным взглядом мне в глаза, — слова — не доспехи, а клятва — не меч.

"Хорошо сказано. И как верно".

— Когда в бою противник срубает твою башку с плеч, поверь, ему плевать на твою честь. Так что выкинь из головы все эти дурацкие сказки о добрых и благородных рыцарях...

— Да я и не знаю ни одной, — я чуть растерянно пожала плечами.

— Тем лучше. Чем меньше такой чепухи будет в твоей хорошенькой головке, тем проще будет сохранить ее на плечах. Дерись и выживай. Историю пишет выживший.

— Угу, — я отпила глоток вина. Сэр Цебари был явно настроен поговорить.

— Увы, но я должен научить тебя рыцарскому кодексу. К счастью, нигде не сказано, что я должен помнить этот кодекс, — рыцарь откашлялся.

— Кхм. В общем, слушай и не перебивай. "Проявляй доблесть с битве с врагами. Не высказывай страха в их присутствии". Тьфу. Ничего не боятся только дураки и покойники. "Будь справедлив, защищай законы своего господина и своей страны", — сэр Эдмунд вытолкнул себя из кресла и размеренно зашагал по комнате. Я наоборот подтянула ногу к груди и оперлась подбородком о колено.

— Это тоже чепуха. Все правосудие находится на острие твоего меча. Твоему господину нужно, чтобы ты выполняла приказы и поверь, ему плевать — каким образом ты это сделаешь.

Цебари замолчал, опираясь руками о массивный стол. Усмехнулся:

— Вот представь — твой господин приказывает тебе, — он цыкнул, — вырезать деревню с невинными крестьянами. Должна ли ты исполнить его приказ? Скажи мне — это проявление доблести или может быть — благородства?

Я пожала плечами:

— Это неплохой способ продвинуться наверх.

"Это то, что ты хотел услышать?" Похоже, я угадала, потому что рыцарь довольно рассмеялся:

— Ты прекрасно вольешься в ряды дворян Невервинтера, уверяю тебя. Но как бы то ни было мы еще не закончили с кексом... тьфу с кодексом, — и сэр Эдмунд скорчил кислую мину.

— "Уважай своих врагов и будь добр к своим товарищам". Можешь спокойно забыть и об этой клятве. Уважай своих врагов, когда они мертвы и помни, что твои братья могут с легкостью предать тебя.

Я молчала, кивая. Добавить тут было нечего — каждая мысль направлена на единственное — на выживание. Умри ты сегодня, а я — завтра. Или после завтра. А может — через сто лет.

— "Защищай слабых и беззащитных". Это все тоже бред. Мы все слабы и каждый может защитить себя. Помни об этом, красавица, и тогда ты доживешь до того дня, когда лорд Нешер вручит тебе рыцарские шпоры.

— Выжить любой ценой — почему нет? Своя шкура — самая дорогая штука на этом свете.

Цебари кивнул.

— Именно. А вообще, любой кодекс не стоит понимать и исполнять буквально. Это только идея, которая может или облегчить или существенно осложнить твою жизнь, — сэр Эдмунд допил вино и поставил кубок.

— Раз с кодексом мы наконец-то покончили, то стоит разобраться еще с одной формальностью.

— Что за формальность? — я выбралась из мягкого кресла, с трудом подавив желание зевнуть.

— Тебе нужно будет провести ночь в бдениях на поляне Утешения. Это такая дурацкая рыцарская традиция. Считается, что во время бдения ты должна будешь обдумать принесенные клятвы. Или, к примеру, поговорить со своим богом. Он, конечно же, дарует тебе аудиенцию по этому поводу. Так или иначе, но переночевать на полянке тебе придется, — рыцарь смерил меня насмешливым взглядом, — Ты, кажется, живешь в "Утонувшей фляге"?

Я кивнула.

— Прекрасно, вечером будь готова. Я полагаю, не стоит откладывать хм... исполнение обряда надолго. Так что... До вечера, Ах`Д`Харн.

На этом разговор был окончен.

* * *

Дверь "Фляги" скрипнула, пропуская меня внутрь.

Меня ждали. Вся честная компания в сборе. Настороженно-вопросительные взгляды Нишки и Элани, перепуганная Шандра. Келгар с кружкой эля, в такую-то рань. Непривычно хмурая колдунья. Непроницаемое лицо следопыта, по смуглой коже скользят отблески пламени в камине. Даже неугомонный Гробнар и тот молчит, только теребит струны лютни. Только Касавир спокоен. Впрочем, святой воин почти всегда спокоен. Вот только эта вертикальная складка на лбу...

— Вернулась уже, — Дункан полез обниматься, — ну рассказывай, что там за рыцарь такой объявился.

Я усмехнулась, вспомнив сэра Эдмунда, его пьяные оговорки и... и его слова.

— Хороший рыцарь. Умный, — я все-таки зевнула в кулак, — на полянку меня поведет вечером.

— Куда он тебя поведет? На какую такую поляну? — трактирщик нахмурился.

— На поляну Утешения — такова традиция. Любой оруженосец проводит ночь на этой поляне в бдении и молитве, размышляя над своими обетами, — спокойно просветил Дункана паладин.

— О да, без этой дури оруженосец — не оруженосец, — язвительно хмыкнул Бишоп.

Шандра заметно повеселела:

— Уфф, слава Тиморе все налаживается, — крестьянка улыбнулась. Нда, по умению говорить очевидные и всем понятые вещи Шандра легко оставила позади себя святого воина, хотя раньше я думала, что такое просто невозможно.

Следопыт лениво потянулся, наблюдая за разговором.

В голове слегка шумело. Нет, это совсем не дело — начинать похмельное утро с разговора с сэром Ниваллем и продолжать его трепом с рыцарем под вино. Я сходила на кухню, отрезала горбушку хлеба и ломоть жареного мяса. После такого то ли позднего завтрака, то ли раннего обеда мир стал прекраснее и дружелюбнее, а меня потянуло на разговоры. "А почему нет? Из всей нашей компании следопыт — самый здравомыслящий".

Я подсела за стол к Бишопу, подперла кулаком щеку и обронила, словно невзначай:

— А ведь вся эта история с Эмбером не произвела на тебя впечатления, так?

Ленивое пожатие плечами в ответ:

— Нет, и тебе не стоит переживать. Ты ведь из Западной Гавани, верно. Дункан рассказал, что у вас там случилось, — он хмыкнул, — пришли гитиянки — ты их убила.

— Дункан много болтает.

— У твоего дяди не слишком хорошо получается хранить секреты, но прекрасно — взыскивать долги.

Следопыт прищурился, в янтарных глазах отразилось пламя.

— Знаешь, в мире было бы намного меньше зла и бед, если бы все следовали одному простому правилу. Или сражайся или страдай.

"Дерись и выживай" — эхом отозвались в памяти недавние слова рыцаря и мое полное согласие с ними.

"Мы похожи". Я кивнула:

— Если не дерешься — то и не ной.

"Помирай молча и быстро". Все-таки мои странствия по Топям не прошли даром и самый главный урок жизни я усвоила крепко. Никому нет дела до твоих бед. Никому нет дела до твоих страданий. И если кто-то вдруг решил осчастливить тебя спасением — посмотри, не спрятан ли нож в протянутой навстречу руке помощи.

— Ну надо же, похоже тебе не чужд здравый смысл, — парень поскреб заросшую щетиной щеку, — Ты учишься, когда сражаешься и убиваешь — и особенно когда сражаешься за то, во что веришь. Похоже, в этом есть сила, есть урок — и его стоило усвоить дурням из Эмбера. — последняя фраза прозвучала чуть громче. Краем глаза я увидела, как настороженно прислушался Касавир.

Я решила сменить тему разговора. Слишком уж заметным было желание следопыта развести очередную маленькую победоносную войну, а поучения паладина мне хотелось выслушивать меньше всего.

— Что думаешь насчет суда?

Следопыт только презрительно фыркнул:

— Суд? Это уловка лусканцев — похоже, они до сих пор в ярости, что теперь лусканскому ворью путь в Доки заказан. Да, — Бишоп ехидно прищурился, — Дункан мне и об этом рассказал.

"Похоже, дяде Дункану сильно мешает его болтливый язык".

Я подтянула колено к груди, опираясь пяткой о край стула. Поскребла несуществующее пятнышко на мягкой коже штанов.

— И что, по-твоему, стоит сделать?

Следопыт резко поднялся из-за стола, оперся ладонями о столешницу:

— Ты говоришь серьезно или просто из вежливости? — в рыже-ореховых глазах плясали насмешливые искры, — Мне кажется, что такая воспитанная девушка как ты может спросить просто, чтобы поддержать разговор, — он прищурился, отводя глаза.

Я пожала плечами:

— Окститсь, какая вежливость у девки с болот? Нашел тут воспитанную девушку.

Следопыт обошел стол, присел поближе.

— Поверь мне, я буду больше уважать тебя, если ты признаешься в этом сейчас, выслушаешь мой ответ и забудешь о нем, — продолжил следопыт.

— Если бы я делала все что мне приказывают... Вряд ли я стала бы себя уважать после такого.

Бишоп замолчал на мгновение. Потом бросил на меня короткий, испытывающий взгляд:

— Хм... а ведь я верно. Я тоже не люблю делать то, что мне говорят. А насчет суда... я бы на твоем месте постарался уклонится от него и прирезать посланника, — следопыт пожал плечами, — Этим ты покажешь что ты думаешь об их правосудии.

Я хмыкнула оперлась подбородком на сцепленные в замок пальцы:

— Возможно это лучший выход из положения — и в этом есть восхитительная ирония, особенно если учесть в чем меня обвиняют

Следопыт мотнул головой, пятерней взъерошил волосы на затылке:

— Поверь, Лускан понимает лишь язык силы. Но все же, если ты не хочешь тратить время на всю эту возню с судом, — он прищурился и какое-то время молча смотрел на огонь, — Ты можешь убежать. Тогда мы с тобой могли бы найти какое-нибудь укромное местечко и укрыться там на год-другой, — это было сказано так небрежно, словно речь шла о сущей безделице.

Всего лишь укрыться в укромном местечке на год-другой.

"Вот как. А почему бы нет?"

— Это было предложение — или очередное ехидное замечание? — я спиной чувствовала внимание паладина. Святой воин прислушивался к нашему разговору, но молчал. Пока молчал.

Следопыт все так же преувеличенно равнодушно пожал плечами:

— Не знаю. А что бы ты ответила на предложение?

Я ответила, словно прыгая с обрыва в холодную реку.

— Я бы сказала "да", — голос почему-то охрип.

Следопыт ухмыльнулся. Лениво прищурился на огонь:

— Ну, ну, это же не обрадует паладина — а ведь мы не хотим злить его, правда.

Низкий бархатистый голос, совсем как в том разговоре у костра. В ореховых глазах пляшут игривые черти.

— Его согреет вера... — я оглянулась на Касавира, — хотя, судя по его действиям — скорее заморозит, — я рассмеялась. В горле пересохло.

Бишоп фыркнул, откинулся на спинку стула и глянул мне в глаза:

— А-а, ты так радуешь меня. Я обожаю таких женщин — злых и с остреньким язычком.

Я засмеялась, чувствуя, как по щекам полыхнул румянец. "Жарко тут..."

Рейнджер мельком глянул на святого воина, ехидно протянул:

— Ах, бедный паладин, ну не все же тебе выигрывать, — словно он одержал какую-то важную победу. И почему-то мне казалось, что Касавир все слышал.

"Зачем ты себя с ним сравниваешь?" Вопрос появился и почти сразу пропал, растворился в ощущении мягкого обволакивающего тепла. В легкой, почти невесомой как августовская паутинка, дымке желания.

Тем временем следопыт упруго поднялся из-за стола:

— А пока ты можешь соблюсти все эти формальности и проверить достоверность обвинений. Но это имеет смысл лишь в том случае, если тебе удастся досадить Лускану, — следопыт бросил на меня еще один долгий, теплый до дрожи взгляд и вышел из зала.

Я еще немного посидела, обдумывая слова Бишопа и пряча в ладонях глупую девчоночью улыбку, а потом, добравшись до своей комнаты, уснула до самого вечера.

Предстояла бессонная ночь на поляне Утешения.

* * *

Проснулась я вечером. В окно лился красновато-золотой вечерний свет, в падающих лучах плясали свой замысловатый танец пылинки. Пора.

Я едва успела перекусить, когда на улице послышалось звонкое цоканье копыт по мостовой и наглое, требовательное ржание, а через несколько мгновений в зал таверны вошел и сам сэр Эдмунд Цебари собственной персоной.

Рыцарь прошествовал до стойки, с удовольствием выпил пива и хмыкнул:

— Ну что, не передумала еще?

Я мотнула головой:

— Неа.

— Вот и чудно, — рыцарь прогрохотал тяжелыми сапогами по выскобленному до белизны полу и вышел на улицу.

Подхватив куртку и ятаган, я вышла следом.

Возле коновязи стоял высокий широкогрудый конь под роскошным седлом. Красно-золотой чепрак с кистями, посеребренные стремена, уздечка с замысловатыми узором из галуна.

Пегий красавец лениво фыркал, потряхивал роскошной черно-белой гривой и переступал крепкими мохнатыми ногами. С высоты конской спины на меня взирал, иного слова и не подобрать, сэр Эдмунд.

— Что стоишь? Выводи лошадь и поехали уже, — хмыкнул он.

— Нету у меня лошади, — я непонимающе посмотрела на Цебари. "Зачем мне лошадь в лесу?"

Сэр Эдмунд почти разочарованно вздохнул и назидательно произнес:

— Запомни, рыцарь разве что в сортир на лошади не ездит. Надо привыкать, оруженосец, — он скривился, усмехнулся и протянул мне руку:

— Ладно, бери стремя и забирайся.

Схватившись за протянутую руку, я села на теплый пегий круп.

Рыцарь ткнул коня пятками в сытые бока и... И ничего. Конь меланхолично позвякивал уздечкой, переступал с ноги на ногу. Оглянувшись, я увидела как красавец брезгливо отвел длинный хвост в сторону, послышался шлепок, запах навоза. "Мда, подарок Дункану. Насрали практически в душу".

Сделав свое черное дело, жеребец соизволил таки зашагать к воротам. Подкованные тяжелые копыта размеренно цокали по брусчатой мостовой.

* * *

Я спрыгнула с коня, погладила сытый круп.

Сэр Эдмунд хрипло рассмеялся и выхватил из ножен полуторный бастардный клинок:

— Какая наивная девочка. Думаешь, я и правда хочу тебе помочь? Дура, — он расхохотался и взмахнул мечом. Надрывно застонал рассекаемый острой сталью воздух.

"Какого черта?"

Вопросы — потом. Я рванула ятаган из ножен. Лязгнули кольца на обухе.

— Эй, рыцарь! Ты чего?

— Расслабься, детка. Я же не сразу тебя убью, — еще один удар, и я еле успела увернуться, — я тебя сначала трахну, — самоуверенный смех. Не смех даже — гоготание. Слишком похожее на Моссфельда и плевать что Уилл давно мертв.

Раздражение. Злоба. И ярость. Холодная, спокойная, тягучая как мед и едкая как кислота.

Я прищурилась, выдернула из ножен засапожник...

Нда, этот рыцарь и вправду был не так прост. Слишком уж много грязных приемов, слишком много бьющей наотмашь насмешки в словах. И дрался он чертовски хорошо...

— Отлично, — сэр Эдмунд опустил клинок, а потом и вовсе сунул его в ножны на спине. Усмехнулся:

— А ты неплохо дерешься. Для девчонки, — он снова рассмеялся, шутливо закрываясь руками, — Ладно-ладно, просто — хорошо дерешься.

Похоже, рыцарь пребывал в прекрасном настроении, в отличие от меня. Хотя, что я хотела-то? Давно пора понять и запомнить одну вещь — как только я чуть расслабляюсь и начинаю воображать, что держу ситуацию под контролем, то обязательно происходит нечто. И это нечто вдребезги разбивает мою хрупкую уверенность. Милая-добрая жизнь бьет с ноги да в хохотальник. И водички холодной за шиворот. Для полного, так сказать, счастья.

Сэр Эдмунд тем временем пригладил волосы, кашлянул, прочищая горло:

— Я хорошо помню свою первую вахту. Это была долгая ночь...

— Ты ведь все равно расскажешь, да, — я вздохнула.

— Это отличная история, — Цебари рассмеялся, — Сэр Олиман произнес целую благочестивую речь, а потом оставил меня обдумывать серьезность моего положения. После его ухода я битый час прождал, затем взял свой меч и отправился на одну ферму на окраине города, в гости к одной милой девушке, — глаза рыцаря маслянисто блеснули.

— Ее звали Бэлла и это была прекрасная ночь... Пока нас не застал ее отец и мне не пришлось удирать. Может оно и к лучшему, потому что я как раз успел добраться до поляны к утру.

Я присела на корточки, хмыкнула:

— Очаровательная история. Может мне тоже сходить куда-нибудь на ферму?

В ответ рыцарь покачал головой:

— Не думаю что это хорошая идея. Точнее — это плохая идея. Учитывая то, как и зачем ты становишься оруженосцем.

Цебари прошелся по поляне:

— Знаешь, очень может быть, что за тобой будут кхм... присматривать. Ты ведь понимаешь, о чем я толкую, — он глянул мне в глаза. Жесткий, пронизывающий взгляд. Мой короткий кивок в ответ.

— Так что я вверяю твою судьбу рукам богов, — он подмигнул мне, — а сам поищу себе другую ферму.

С этими словами сэр Эдмунд вскочил в седло и уехал.

Я осталась наедине с мыслями и темнотой. Костра мне разводить не хотелось, точнее — зажигать огонь было глупо и рискованно, учитывая что сказал напоследок рыцарь. Не стоило привлекать к себе излишнего внимания.

Вокруг меня из серой полутьмы изломанными силуэтами выступали стволы деревьев и редкие полуооблетевшие кусты. На сине-черном осеннем небе россыпью драгоценных камней поблескивали звезды.

Ночь была полна терпких запахов увядающей травы, тронутой первыми осенними заморозками земли... За ветки цеплялись клочья тумана. А еще по поляне кто-то шел. Неумело, не таясь — под ногами пришельца жалобно хрустели раздавленные сучья.

— Ты тут? Я почти ничего не вижу! — Шандра рукой отодвинула ветку.

— Здесь я, не кричи, — я ухватила крестьянку за руку, выводя на полянку — Ты чего по кустам бродишь?

Девушка вздохнула, потирая запястье.

— Просто учитывая сколько на тебя свалилось неприятностей в последнее время... Я не оставлю тебя одну.

Крестьянка поправила на поясе ножны с коротким мечом. "Однако. Кто-то подарил девочке большой ножик".

Я фыркнула:

— Тогда присоединяйся. Тут сэр Эдмунд как раз рассказал историю про свои героические приключения на местной ферме. Жалко, что ты ее прослушала.

Шандра оглянулась, зябко обхватила себя руками:

— Послушай, давай хоть костер разведем. А то как-то неуютно здесь.

Я покачала головой:

— Нет. Огонь видно будет, а у меня нехорошее предчувствие, — у меня из головы не шли слова Цебари о том, что за мной наверняка следят. Я вслушивалась в окружающие ночные звуки и шорохи. Шандра пару раз пыталась заговорить, но я каждый раз прерывала ее. Хруст. Шорох. Шаги. "Человек. И не один".

Вскоре за деревьями мелькнул слабый рассеянный свет и на поляну вышли трое. Два полуорка и человек со странными зелеными татуировками на скулах. Лунный свет скользнул по острым граням оружия.

Я бесшумно поднялась и потянула Шандру за собой:

— Тихо, — шепнула я крестьянке.

Мне совсем не хотелось иметь дело с убийцами. В том, что милая троица, заявившаяся сюда ночью, пришла по мою душу, сомнений почему-то не возникало. В самом деле — не притопали же они пожелать мне сладких снов? Я собиралась водить громил по поляне полночи, но не учла одного. Шадра видела в темноте не лучше курицы, и похоже мозги у нее были тоже куриные. Наступив на какую-то ветку, она выругалась.

В ночной тишине слова показались оглушительно-громкими. "Чудно". Я вытащила оружие.

— Я не ожидал, что здесь будет еще одна девушка. Пожалуй, я избавлю твою подружку от необходимости рыдать над твоим бездыханным телом, — татуированный снисходительно рассмеялся. Вокруг него по поляне разливалось слабое золотистое сияние.

Шандра испуганно метнулась в кусты, вслед ей несся хохот:

— Ты куда, красавица? Мы тебя не обидим! Вернись! — вслед за крестьянкой тяжело побежал один из полуорков.

Мне было страшно. Внутри смерзался ледяной комок. Но показать свой страх — значит уже проиграть. Вдох-выдох-вдох. "Это всего лишь человек. Низкая тварь. Слышишь — тварь!" Помогло и на смену страху пришла веселая злость.

Я крутанула ятаган, наклонила голову к плечу и ехидно хмыкнула:

— Плыви сюда, рыба моя. И, сделай одолжение, не умирай слишком быстро.

Ответом мне был прыжок и стремительный выпад серпом.

"Чертов жнец". Отмахнуться клинком, увернуться, уйти от атаки. Принять на обух волнистое лезвие кинжала. И двигаться, двигаться, двигаться. Противник был на удивление гибок, казалось у него совсем нет костей, и он может завязать свое тело в морской узел. И атаковал стремительно и умело, так что воздух стонал, расступаясь под клинками.

И еще чертов полуорк с булавой. Обманчиво-неуклюжий, но тем еще более опасный. Он двигался рядом с человеком, прикрывая его. Так, втроем, мы и кружили по поляне. Долго эти пляски продолжаться не могли. Вдвоем они измотают меня, а потом просто прирежут. И все.

Так дело не пойдет. Я перехватила нож за лезвие, ловя удачный момент.

Мне повезло. Я знаю, так не бывает, не должно быть, но повезло. Полуорк чуть замешкался и получил нож в глаз, выбывая из игры. Нож пролетел рядом с татуированным. Парень отшатнулся, на миг сбился с ритма, но этого оказалось достаточным для того, чтобы я успела полоснуть клинком по глазам. Убийца пронзительно закричал, прижимая руки к глазам, бестолково метнулся куда-то в сторону, отрывая беззащитное горло. Удар, лезвие перерубило трахею, чиркнуло по позвоночнику, почти отрубив голову. Из перерезанных артерий фонтаном ударила черная в лунном свете кровь. Тяжелые соленые брызги упали на лицо, оставляя на губах острый металлический привкус.

Второй полуорк пока безуспешно бегал по поляне за Шандрой. Его злобно-раздраженные крики яснее ясного говорили о том, что крестьянку он пока не догнал. Я рванула полуорку наперерез. Столько гонятся за внучкой Джерро и вот сейчас дать какому-то орочьему ублюдку ее зарезать? Ну уж нет.

Полоснуть по ногам и добить. Шандра тоже неумело ткнула полуорка мечом куда-то в бок. Кажется, она даже не смотрела — куда. Полуорк дернулся, захрипел и затих. Крестьянка ошарашено смотрела на труп, на свои руки, на залитый темной кровью клинок:

— Я его... убила?

Мое пожатие плечами в ответ:

— Ну да. Привыкай.

Она словно застыла на несколько мгновений, пристально глядя на мертвеца, а потом принялась вытирать клинок о траву. Тщательно, с каким-то остервенелым упорством. Сталь давно была чиста, но Шандра продолжала оттирать несуществующую кровь.

Тем временем я обыскала покойников. Ничего интересного, кроме флакона с каким-то красно-коричневым содержимым. Флакон я сунула в карман, собираясь на досуге разобраться. Еще одна находка — странное тяжелое кольцо-печатка. Рука, сжатая в кулак в обрамлении крошечных лезвий. Я покрутила кольцо в руках, стерла с него кровь. "Хотела бы я знать — что это за колечко".

На востоке небо чуть заалело, раскрашивая ночные серые тени оттенками розового и лилового. Ночь подходила к концу.

— Светает.

Шандра прекратила, наконец, полировать клинок. Вздохнула, глядя на бледнеющее небо:

— Я, наверное, пойду, а то у тебя еще неприятности будут, — и крестьянка торопливо ушла с поляны.

Рассвет я встретила в одиночестве. Почему-то вспомнилось глупое деревенское суеверие, мол, если люди вместе встретят рассвет, то их жизнь обязательно измениться. "Ну-ну, у этих парней точно жизнь круто поменяется. К лучшему, ага".

Утреннюю тишину разбило глухое цоканье копыт по земле. Пегий красавец важно вышагивал по поляне, неся на спине сонного рыцаря. Сэр Цебари лениво позевывал в кулак, небрежно держа поводья левой рукой.

Оглядев полянку, он задержал взгляд на трупах. Хмыкнул:

— Я смотрю, вместе с тобой теперь несет вахту еще несколько трупов. Тебе в принципе не нравятся другие люди, или только эти бедолаги чем-то не угодили?

Я рассмеялась в ответ, почесывая шелковистую шею коня. Тот в ответ довольно пофыркивал.

— Они приняли меня за крестьянку с фермы и захотели поразвлечься. Идиоты.

Сэр Эдмунд протянул мне руку:

— Залезай, договорим по дороге.

Я ухватилась за протянутую ладонь, устроилась поудобнее на теплом крупе и от души зевнула.

— Ну так вот, — сэр Цебари обернулся ко мне, — я понимаю, что на самом деле все было не так, хоть твой рассказ и выглядит правдоподобно. Тут наверняка замешан Лускан. Они, конечно, недотепы, но недотепы агрессивные, — Цебари толкнул коня пятками.

Пегий недовольно фыркнул, демонстративно, с видом "заморили лошадку голодом, изверги" отхватил верхушку какого-то куста и потопал.

— Ах, да, совсем забыл. Ты теперь — полноправный оруженосец. Верный слуга Нешера. Благородная особа Невервинтера. Ты рада? — он опять обернулся ко мне. Я хмыкнула в ответ:

— Ну как бы — да. Наверное.

— Вот и чудно. Чтобы не говорили в Черном озере — я не знаю иного способа получить дворянский титул, не будучи дворянином по крови.

Сэр Эдмунд довольно рассмеялся:

— Твой новый статус будет неприятным сюрпризом для этой лусканской потаскухи. Сейчас поедем в Черное озеро, во дворец Нешера — я хочу видеть ее рожу, когда она услышит об этом.

Он пришпорил коня и тот лениво затрусил по дороге.

* * *

Цоканье подков по брусчатке. Сонные жители квартала Черного озера. "Аристократы, е-мое". Сердитые стражи в черно-золотых доспехах.

Мы ждали аудиенции у лорда Нешера в небольшой комнате. Дорогие ковры на полу, разноцветные витражные окна, четкий узор бело-синей мозаики на стенах. Даже небольшой фонтанчик в углу. Сэр Эдмунд хмыкнул, потом протянул платок.

— У тебя кровь на лице. Вот здесь, — он показал на скулу и лоб.

Пока я долго и с удовольствием плескалась в фонтанчике, смывая с кожи уже подсохшие брызги крови, пыль и сонное настроение, Цебари мерил шагами комнату. Ожидание не затянулось надолго, но и оно закончилось.

Пришедший слуга проводил нас в тронный зал. Строгость и одновременно — роскошь. Мраморные колонные, изысканные статуи, сине-белые с золотом гобелены, украшенные символом глаза.

В зале было почти пусто, только несколько придворных, молчаливая стража и темноволосая женщина с усталым надменным лицом в цветастом платье. Разрез до бедра, впечатляющее декольте, узкая полоска меха на плечах. Наряд дешевой проститутки из Доков. Посланник Лускана Торио Клейвен собственной персоной.

Рядом с посланником стоял высокий статный человек в белоснежных с золотом доспехах и тяжелой даже на вид короне. "Лорд Нешер Алагондер". Лорд переговаривался о чем-то с Торио. Увидев сэра Цебари, он смерил моего "покровителя" более чем прохладным взглядом и произнес:

— Сэр Эдмунд, ты нечастый гость в этом зале. Что привело тебя? Должно быть, это действительно срочное дело.

Рыцарь коротко поклонился, приветствуя сеньора:

— Как я понимаю, эту женщину, — небрежный кивок в мою сторону, — обвиняют в преступлении и требуют передачи ее лусканским властям для свершения правосудия.

Нешер нахмурился:

— Ты понимаешь правильно. Какое отношение это имеет к тебе, сэр Эдмунд?

Цебари пожал плечами:

— Самое прямое, мой лорд, поскольку эта женщина является моим оруженосцем и никак не может быть выдана Лускану, — сэр Эдмунд щурился как сытый довольный кот.

Глядя на Торио, я видела как посланница зло поджала губы, вздохнула:

— Что это за бред? У этого рыцаря нет никакого оруженосца!

"А ты откуда знаешь? Специально интересовалась? Или все это — часть западни? Но зачем?"

Я фыркнула тихонько, пробормотала вполголоса:

— А теперь есть.

"Проглотила?"

В голосе лорда Нешера лязгнул металл:

— Я попрошу вас выбирать выражения, посланник. Или вы хотите обвинить одного из моих рыцарей во лжи?

Было ощущение, что лорд увидел удобное ему решение проблемы и потому поддерживает нас. Правда, я чуть не брякнула, что стала оруженосцем лишь бы не попасть в Лускан, но сэр Эдмунд очень вовремя наступил мне на ногу. Да еще и морду зверскую скорчил. Так что я прикусила язык и принялась слушать словесную перепалку... кхм... знатных людей молча.

Посланник тем временем раздраженно фыркнула, что суд — лишь жалкая пародия на правосудие и ушла, шелестя юбкой.

Когда Торио Клейвен покинула зал, правитель Невервинтера рассмеялся и потер пальцами виски:

— Как же приятно было стереть улыбку с лица нашей уважаемой Торио, — он вздохнул.

— Сэр Цебари, признаться я удивлен и обрадован вашей преданностью городу. Я менее всего ожидал подобного шага от вас.

Сэр Эдмунд улыбнулся уголками губ:

— Лорд Нешер, Невервинтер — мой родной город и для его блага я готов на многое.

"Я вам обоим верю. Правда-правда". Людям с такими честными глазами нельзя не верить. Особенно если это лорд города и рыцарь-головорез.

Нешер покачал головой:

— Ну что же, оруженосец. Теперь тебе нужно собрать доказательства своей невиновности. Отправляйся в Порт Лласт. Чем скорее ты закончишь с этим — тем лучше, потому что суд состоится через две недели.

На этом аудиенция была окончена, а нам завтра предстоял путь в Порт Лласт.

К оглавлению

9. "И будет он вершить суд скорый и неправый..." Арена

"С тобой нас рассудит пара мечей

И правда, что в силе рук"

М.Семенова

Порт Лласт встретил нас не слишком-то гостеприимно. Влага висела в воздухе кисеей мельчайших капелек, готовая вот-вот пролиться дождем, оседала на волосах, на одежде, на коже. Булыжники мостовой влажно блестели, лужи под порывами ветра покрывались мелкой рябью. Солено пахло морем, гниющими водорослями и мокрым камнем.

Сэнд брезгливо переступил через очередную лужу, поморщился и ехидно произнес:

— А-а, вот мы и добрались до прославленного Порта Лласт. Не забывай поглядывать под ноги, иначе к башмакам прилипнет местная культура, — волшебник сделал акцент на последнем слове и демонстративно шаркнул подошвой.

— О боги, Сэнд, ты так высоко задираешь нос, что удивительно, как ты не носишь на нем шляпу, — недовольно буркнула крестьянка.

— Очаровательно. Немного по-деревенски, но все равно — свежо и очаровательно, — рассмеялся волшебник на неудавшуюся шпильку Шандры и зашагал к одному из строений.

— Полагаю, нам стоит остановиться в гостинице, а затем навестить мэра Хаиромоса.

Я кивнула. Пребывание в этом городе вряд ли ограничится одним днем, а разговаривать на пустой желудок — то еще сомнительное удовольствие.

Путь до гостинцы "Союзное оружие" пролегал через небольшой базар. Промозглая сырость разогнала не всех торговцев, а потому нам попытались продать "прекрасный ковер совершенно недорого, практически даром", "лучшие калимшанские пряности, вот вы только попробуйте", "оружие на любой вкус и кошелек". Возле лавки оружейника мы остановились. Рассматривая разложенные клинки, я невзначай спросила о новостях и последних сплетнях.

Оружейник оказался разговорчивым малым и с удовольствием поведал, что мэру города ударил то ли бес в ребро, то ли моча в голову, и он вот уже пару дней ходит сам не свой и кого-то прячет в здании городской управы, дичины — днем с огнем не найти, потому как Сумеречье неспокойно, а деревню Эмбер вообще вырезали и сожгли какие-то сволочи, и вроде некто Элгун был тому свидетелем. Правда верить этому Элгуну — себе дороже, потому что он тот еще пройдоха и пьяница, а уж его россказни о сражениях — вообще наглое вранье.

"Надо бы поговорить с ним, с этим героем".

— А почему рассказы о боях — вранье? — спросила я, повертев в руках очередной нож.

— Да потому, что этот "герой" вообще с оружием обращаться не умеет, — оружейник покачался с пятки на носок и обратно, огладил бороду, — я тут попытался научить его паре приемов, да только все без толку.

— Нужно потолковать с этим разговорчивым Элгуном, — тихо и отчетливо произнес волшебник, — возможно, он знает нечто важное. Но сначала — таверна и ужин.

На том и порешили.

* * *

В "Союзном оружии" было почти пусто. Только какой-то мальчишка шустро орудовал метлой, да служанки отскребали добела деревянные столешницы, готовясь к вечернему наплыву посетителей.

Паладин, вместе с увязавшейся за ним крестьянкой, пошел договариваться насчет комнат. По крайней мере, как вполголоса заметил Сэнд, теперь нас не примут за шайку бандитов или лусканских дезертиров. При упоминании о лусканцах следопыт резко швырнул сумку на ближайший стол. "Так-так, надо поспрошать тебя про Лускан. Осторожненько так поспрошать". Но позже.

Волшебник же решил поговорить с завсегдатаями таверны. И начал он с Мэлин, невысокой девушки у камина, которая, по словам трактирщика Фалгора, была охотницей и хорошо знала окрестности Порта Лласт.

— Тут ничего странного не происходило недавно? В городе или в Сумеречном лесу. Говорят, совсем дичи не стало, — эльф присел на соседний стул, предварительно смахнув с него несуществующую пыль.

— Необычного? — девушка хмуро посмотрела на неожиданного собеседника и пожала плечами, заправив прядь каштановых волос за ухо с заостренным кончиком.

"Тоже полукровка". Я продолжала наблюдать за беседой.

— Что значит необычного? Нашествия драконов не было, это уж точно, — она рассмеялась, — А то, что мы живем под боком у Лускана — ни для кого не секрет. И вообще, зачем ты всем этим интересуешься?

Сэнд заважничал и напыщенным тоном проговорил:

— Милая леди, дело в том, что я уже много лет своей жизни затратил на изучение разного рода магических феноменов, но к моему величайшему сожалению, в Сумеречном лесу я впервые.

— Ах, вот в чем дело, волшебник, — Мэлин скользнула взглядом по мантии эльфа.

— Вы мне льстите, юная леди. — Сэнд прохладно и чуточку высокомерно улыбнулся, — Я всего лишь скромный ученый, которого поток жизни привел в эту гавань.

— Но послушай, я ведь не ученый, а следопыт. Я ничегошеньки не понимаю в этих ваших высоких материях, — она пожала плечами и рассмеялась грубоватым грудным смехом. Словно... словно она застеснялась внимания к себе. Было заметно, что девушка привыкла больше находиться в лесу, среди дикой природы, чем здесь, в городе, за разговором с ученым образованным эльфом.

— Вы даже не представляете себе — насколько это важно. Насколько важно посмотреть на некоторые явления свежим взглядом, который далек от всей этой пропахшей пылью "научной истины", — эльф ободряюще улыбнулся.

Мэлин оперлась локтем о стол, взгляд ее стал задумчивым, словно она вспоминала что-то. Похоже, она решила поведать что-то неожиданно возникшему в ее жизни эльфу-волшебнику. Скука Порта Ласт, видимо.

— Да как тебе сказать... Сумеречный лес — сам по себе место необычное, а если уж совсем начистоту — то нехорошее, проклятое место, — охотница отпила глоток из щербатой глиняной кружки и, помолчав, продолжила, — Говорят, что древесина, которая там растет, обладает магическими свойствами. Но я не хотела бы рубить там лес, когда вокруг рыщут разъяренные дриады или кто похуже, — полукровка поморщилась, скривила полные губы в усмешке.

Чем-то мне эта девица не понравилась. Вот только чем? Я никак не могла уловить, в чем же дело и продолжала слушать ее разговор с эльфом.

— Насколько я знаю, Сумеречный лес известен как место, искажающее и поглощающее магическую энергию. Хотя, это единственное, что я достоверно знаю об этом любопытнейшем явлении хм... природы, — Сэнд чуть улыбнулся и внимательно посмотрел на девушку. Та кивнула, польщенная вниманием к своей персоне.

— Единственное примечательное место — Сумеречная роща. Но в последнее время там стало как-то неспокойно. Раньше там всегда было полно оленей и другой дичи, а теперь что-то прогнало животных. Остались только свирепые звери и еще более странные твари. Вот и все что случилось необычного в лесу.

Эльф кивнул, церемонно поблагодарил девушку за приятную беседу и ценнейшие сведения о Сумеречном лесе, которые, несомненно, помогут ему в дальнейших исследованиях данного магического феномена, и откланялся, оставив охотницу одну.

Но вечерние сюрпризы только начинались, потому что следопыт, покончив с кружкой местного пойла, вальяжной походкой подошел к столу, за которым коротала вечер полукровка. Оперся ладонями о столешницу и насмешливо протянул:

— А-а, Мэлин. Все еще изображаешь из себя лесную девочку?

"Однако. Они что, знакомы?" Вот это было сюрпризом, и не сказать чтобы приятным. "Ревность, кажется, так это называю люди? Харн, брось. Ну что ты как маленькая".

Девица вскинула на следопыта взгляд, дернулась, но потом взяла себя в руки и хмыкнула.

— Бишоп. Я все думала — когда же ты доковыляешь до Порта Лласт.

"Все-таки знакомы". Мне, разумеется, было интересно, и я подошла ближе, привалилась плечом к стене и молча продолжила наблюдать. Следопыт бросил в мою сторону короткий взгляд, который, однако, не укрылся от внимания охотницы:

— Кто твоя новая хозяйка, Бишоп? Она? — короткий кивок в мою сторону и вопрос, который прозвучал как утверждение. Насмешливо-издевательский тон. "Похоже, они не расстались друзьями".

— Я не думала, что тебя сможет сломить какая-нибудь женщина... но может ты лгал и об этом тоже, — Мэлин расслаблено рассмеялась и откинулась на спинку стула. И все тот же насмешливый тон.

— А может быть, ты просто не смогла справиться со мной, — в его голосе проскользнули развязные нотки, следопыт прищурился, потом хмыкнул и подошел к девушке, — Но довольно этих воспоминаний... Кажется, я забыл представить тебя, — он отвесил шутовской поклон, — Мэлин. Она... следопыт.

Я и не представляла, сколько яда можно вложить в одно единственное слово "следопыт", которое прозвучало, словно издевка. Да-а-а, Бишопу, в отличие от Мэлин, понадобилось, всего одно слово.

— Из-за этой эльфийской полукровки нас несколько раз чуть не убили на лусканской границе. Нетерпение и невежество — вот что губит разведчика, — в голосе следопыта не осталось и намека на тепло. Лязгнули шипастые челюсти ловушки, которая была до поры до времени скрыта в палой листве. Охотница побледнела и попыталась отодвинуться подальше, но уперлась лопатками в спину массивного стула и замерла.

— Заткнись, сделай милость. Иначе я задохнусь от твоей вони, — затравленно огрызнулась Мэлин.

Хриплый смешок в ответ:

— Вот как? Раньше ты пела другое, детка, — Бишоп лениво пожал плечами, — Знаешь, в чем твоя проблема, Мэлин? В том, что ты и не эльф, и не человек. Вот и приходится тебе все время что-то доказывать.

"Однако. Впрочем, у меня мать не какой-то там эльф, а дроу". Но сказанное рейдом неприятно оцарапало где-то глубоко внутри. Не стоило оставлять его слова без ответа.

Я фыркнула:

— Похоже, у тебя, следопыт, тяга к полукровкам, — из горла рвался предательский смех, — хорошо хоть не к тифлингам или упаси-боги — к полуорчихам.

— Я надеюсь, что ты, — он сделал ударение на последнем слове — уже все себе доказала. Или докажешь в скором времени. Иначе у нас начнутся те же самые проблемы.

— А разве может быть иначе? — я цыкнула, — Все же хорошо, что со мной ты, а не она. Тебе-то точно ничего доказывать не надо. Ни себе, ни другим.

— Моя мысль, в точности, — чему-то рассмеялся следопыт и ушел в комнату, оставив на столе пустую кружку.

Я проводила его взглядом. "Все интереснее и интереснее. Теперь вот какие-то знакомые бабенки выплыли. Хотя расспросить эту "красотку" стоит". Я тряхнула головой, потерла переносицу. "Вхожу во вкус, черт возьми. У одного спросить, у другого, но... Возможно Мэлин и вправду проболтается. Лишь бы никто не помешал на этот раз".

Оттолкнувшись плечом от стены, я прошла несколько шагов, придвинула ногой табурет и села напротив охотницы.

Если и расспрашивать о следопыте, то только сейчас, по горячим следам. Пока она напугана и растеряна неожиданной и неприятной встречей с прошлым.

— Откуда ты знаешь Бишопа?

Охотница, кажется, была рада, что следопыт ушел. Она помолчала, поправила волосы и только потом ответила.

— Сначала я хочу задать тебе один вопрос — почему он с тобой? Преданностью Бишоп не отличается и он не помогает никому.

Голос ее был тихий, чуть хрипловатый и... грустный? Как будто она хотела рассказать мне какую то-то тайну. "Я, пожалуй, послушаю".

— Возможно потому, что я тоже терпеть не могу лусканцев. А может быть — оттого что я полукровка, или, что тоже вероятно — из-за моих прекрасных глаз. Выбирай, что больше нравится, — хмыкнула я.

— А-а, лусканцы... Бишоп ненавидит их, это единственное неподдельное чувство, которое у него есть, — полукровка смотрела прямо мне в глаза, — Он такое с ними делал на границе... — Мэлин отвернулась, упершись взглядом в столешницу.

— Такое — это какое? Ел он этих твоих лусканцев, что ли?

— Он пытал их. Резал, жег каленым железом, издевался по-всякому. И знаешь что? — девушка резко развернулась ко мне, — Ему нравилось это, нравилось пытать людей! Вот почему я больше не смогла путешествовать вместе с ним. Но как следопыт он хорош, это правда, — последние слова она проговорила вымученно, признавая его первенство.

"Ну, разумеется, всяко не хуже меня".

— Ты испугалась. Признай это, и мир станет проще, — откинувшись на спинку стула, я вытащила из-за голенища засапожник, сняла острым лезвием стружку с края столешницы. Помяла в пальцах мертвую плоть дерева, понюхала и бросила на пол.

— Зато ты у нас смелая, да? И дура вдобавок. Кому собралась доверять-то?

Мне хотелось залепить затрещину этой недо-эльфийке. Но... рано. Девка хочет поболтать, отчего не осчастливить тварь беседой.

— И ты до сих пор его боишься... "И хочешь".

— Ты не понимаешь... Сегодня этот парень ненавидит лусканцев, а завтра кого? Может быть — эльфов, или тифлингов, или дворфов, или вовсе — полудроу? Как можно быть рядом с человеком, который способен сотворить такое? Если дать ему шанс, если поверить ему, то ты у него на крючке. До тех пор, пока он сам не решит избавиться от тебя. Так что... Просто... просто не поворачивайся к нему спиной, ладно?

Кажется, полуэльфийка и вправду хотела меня от чего-то предостеречь.

— И по доброте душевной ты решила меня предупредить. Как мило.

— Как следопыт он и правда хорош, — повторила полукровка, — Но пойми, любить его — совсем другое дело.

"Что это — тон старшей сестры? Бывшей любовницы? Брошенной любовницы".

Уже поднимаясь по лестнице, я оглянулась. Мэлин все также сидела в одиночестве за столом возле камина, вертела в руках опустевшую кружку и еле заметно покачивала головой, словно отрицая что-то.

* * *

После "Утонувшей фляги" гостиница Фалгора показалась мне до одури шумной. Полночи за стеной выясняли отношения парочка торговцев, и даже обещание прирезать их, если те не заткнутся, не возымело должного действия. Орать-то они перестали, но зато полночи ворочались, скрипели продавленной кроватью и шушукались вполголоса. Надо полагать — мирились в спешном порядке. Твари. В основном благодаря стараниям соседей под утро я проснулась с чугунной головой и таким же чугунно-тяжелым настроением.

За окном все также моросил дождь. Интересно, а в Порте Лласт вообще бывают солнечные дни? Я поежилась, натягивая одежду. Дождь дождем, однако, мэру этого прекрасного и гостеприимного городка стоило нанести визит.

По дороге до городской управы, где собственно и обитал мэр Хаиромос, я то и дело ловила на себе заинтересованные и в тоже время холодные взгляды. Словно воды за шиворот, нет, не плеснули — так, цедят по капле. Холодно, мерзко, но придраться вроде бы и не к чему. Я поежилась и толкнула тяжелую дверь ратуши.

Мэр Хаиромос был не молодым, плечистым, но не согнутым еще прожитыми годами и болезнями, воином. В каштановых волосах поблескивали нити седины и в углах глаз кожу изрезали тонкие лучики морщин. Мэр нахмурился, между бровями залегла глубокая вертикальная складка, и даже усы недовольно топорщились. Причину плохого настроения Хаиромоса я узнала почти сразу.

— Удивительно, что у тебя хватило смелости явиться сюда, — воин ткнул в мою сторону коротким узловатым пальцем, — У многих жителей были друзья в Эмбере. Если они узнают, кто ты...

"Откуда они все это узнают? Лусканцы постарались, надо полагать". Мысль здравая, но облегчения она не принесла совсем. Хреново, когда твой соперник опережает тебя даже не на один, а на чертову уйму ходов. Но это вовсе не повод сдаться без боя.

— Я здесь для того, чтобы найти истинного убийцу, а не выслушивать недовольных крестьян. Для лорда Нешера исключительно важно завершение дела в нашу пользу, — я замолчала. "А уж как много значит это дело для меня и говорить не приходиться".

— Хорошо. Ты можешь заниматься своими делами здесь, но за тобой будут наблюдать, — мэр Порта Лласт прошелся по комнате, — У тебя есть еще какие-то вопросы, то говори поскорее — я человек занятой, — он пристально посмотрел на меня.

"Вопросы? Да у меня их куча целая".

— А что произошло в Эмбере? — задала я первый вопрос.

Мэр фыркнул и начал объяснять мне, словно ребенку, разве что пальцы загибать не стал:

— Деревня вырезана до последнего человека и сожжена дотла. При твоем непосредственном участии, между прочим. Что тут еще можно сказать?! Я жалею об одном — о том, что Эмбер находится под властью Лускана, а не моей.

Я пожала плечами как можно равнодушнее:

— Это все наглая клевета. Откуда ты вообще знаешь, что в Эмбере была именно я?

Хаиромос скривился:

— Там был свидетель, который подробно тебя описал, — мэр усмехнулся. Краем глаза я заметила, как побледнела Шандра и как глубокомысленно поправил ворот мантии волшебник.

— Уважаемый мэр, нам абсолютно необходимо поговорить с этим выжившим свидетелем. Для торжества справедливости, разумеется, — голос Сэнда сочился медом, смешанным с кислотой.

— Это совершенно исключено. Она и так слишком много пережила. Кроме того, ее слова вам не понравятся, — мрачно добавил Хаиромос.

— Я полагаю, эта леди все-таки сможет ответить на пару вопросов, поскольку я не думаю, что она захочет воспротивиться свершению истинного правосудия, — эльф поправил рукав мантии и чему-то улыбнулся.

— Нам нужно поговорить со всеми свидетелями, независимо от того, что они говорят обо мне, — стоило поддержать волшебника в его словесном поединке с мэром Порта Лласт.

В комнате повисла липкая напряженная тишина.

— Хорошо, будь по-вашему, — Хаиромос покачал головой, — Можете поговорить со свидетельницей, но только в моем присутствии.

Мэр обернулся к стражникам в дальнем углу комнаты и рявкнул:

— Приведите девушку сюда.

Один из стражников скрылся за дверью в дальнем конце комнаты. Я услышала, как звякнул в замке ключ. Прошло несколько томительных мгновений ожидания, и дверь, заскрипев, распахнулась. На пороге стояла наша давняя знакомая из Эмбера — крестьянка Алэйн.

"Чтоб вас всех... Уж эта овечка такого обо мне наплела — никакой клеветы и не надо".

Вдох. Выдох. Снова вдох.

Все вновь испортила Шандра. Крестьянка, лишь завидев свою ненаглядную, казалось навсегда потерянную подругу, всплеснула руками и бросилась навстречу Алэйн, заключив девушку в объятия.

— Алэйн! Как же я рада, что ты жива!

Крестьянка всхлипнула и вдруг уперлась ладонями Шандре в грудь, стремясь высвободиться, замотала головой:

— Шанда! Это было так страшно! Они убили всех!

— Алэйн, успокойся.... Мы как раз расследуем это дело, — Джерро оглянулась на нас, — Мы обязательно найдем настоящих убийц, только, пожалуйста, не плачь.

Но та успокаиваться совсем не хотела, скорее наоборот. Алэйн всхлипнула и, наскоро стерев слезы рукавом несвежей рубахи, ткнула в мою сторону пальцем:

— Ты! Шандра, это... это она! Зачем ты ее привела?!

"Истеричка".

Я присела на край отполированной скамьи, оперлась подбородкам о сцепленные пальцы:

— Просто скажи, что именно ты видела. Без этих вот воплей.

Крестьянка всплеснула руками и нервно усмехнулась:

— Ты убила всех, вот что я видела!

Она была уверена в своей правоте, эта эмберская деревенщина. И это было плохо.

— Да ну?

— Да, черт тебя возьми! Я видела своими глазами как ты и твои помощники убивали людей, у которых даже не было оружия, которые не могли защититься! — голос Алэйн сорвался на крик. Вспышка гнева вымотала крестьянку, и она плюхнулась на стул, обессилено закрыв лицо руками.

— Ты просто чудовище, — пробормотала Алэйн тихо.

Эльф, молча выслушал тираду и лишь задумчиво потер переносицу тонкими пальцами. Потом налил из графина полный стакан тепловатой воды и молча протянул его крестьянке. Та дрожащими руками ухватилась за него и принялась пить, расплескав большую часть. На рубахе и штанах проступили темные пятна.

— Расскажи все, что ты видела. Я понимаю, что тебе больно возвращаться к этим воспоминаниям, но, пожалуйста, постарайся вспомнить, — Шандра присела на корточки рядом с подругой, взяла ее пальцы в ладони и легонько сжала, — Это очень, очень важно.

Алэйн шмыгнула носом, заправила за ухо упавшую на лицо длинную светлую прядь и начала свой рассказ.

— Это был торговый сезон. Поставок в этом году почти не было, и я поехала за товаром сама. А, вернувшись, увидела над Эмбером дым и услышала крики, — голос крестьянки был тихим и бесцветным, он резко контрастировал с ее недавней истерикой и яростными обвинениями, — Я бросила фургон и побежала к деревне. Там я и увидела тела... — последние слова Алэйн почти прошептала. Несколько мгновений крестьянка молчала, а потом, видно собравшись с силами, продолжила:

— Я увидела квартирмейстера, который стоял на коленях и молил о пощаде, видела как твои люди, — она обернулась ко мне, — забавы ради ловили детей на копья, видела как...

— Погоди-ка, — Сэнд насторожился, словно собака, взявшая свежий след, — ты сказала "твои люди". Это были именно люди?

Алэйн нахмурилась, снизу вверх глядя на щуплого эльфа:

— Ну да, с дюжину или даже больше, я не разглядела.

— И среди этой дюжины не было ни одного гнома или дворфа? Тифлинга? Эльфа?

— Сэнд! — Джерро выпустила руку подруги и вскочила на ноги, — Какого черта?

— Моя милая Шандра, — голосом волшебника вполне можно было заморозить небольшое озерцо, — Мы не можем провести здесь целый год, подбирая слова и беспокоясь о душевном состоянии свидетеля больше, чем об истине, — он искоса глянул в сторону хмурого мэра. Но Хаиромос благоразумно промолчал, прислушиваясь к рассказу Алэйн и вопросам волшебника.

В комнате было душно. Под потолком плавали редкие клубы сизого табачного дыма, терпко пахло луком, перегаром и то ли безнадегой, то ли просто грязными портянками. Подойдя к окну, я распахнула тяжелые створки. Влажный соленый ветер чуть качнул плотные портьеры на окнах.

— Нет, никого из них. Там были только люди. Я это хорошо запомнила.

— Вот как? Но если учесть, что вышеназванные гном, тифлинг, дворф и эльфийка составляют, по крайней мере, половину нашей компании, то получается более чем странная картина, — Сэнд потер подбородок.

— Я своими глазами видела, как она всех убила! — крестьянка вскочила со стула.

— Алэйн, не кажется ли тебе странным, что она, — эльф коротко кивнул в мою сторону, не обратив никакого внимания на возмущенный вопль Алэйн, — Взяла с собой на такое опасное дело не проверенных спутников — тифлинга или того же дворфа, а наняла каких-то наемников со стороны? Лично для меня это весьма сомнительно. Опять же, касательно внешности, которую ты так ясно видела, то я тебя огорчу. Внешность достаточно легко изменить, и существует огромное количество зелий и заклинаний, специально предназначенных для этой цели, — эльф размеренно зашагал по комнате. Сейчас он напомнил мне Тармаса. Деревенский маг имел точно такую же привычку расхаживать по комнате, рассказывая что-то не особо интересно и всем умным людям, то есть ему, давно известное.

— Та-а-а-ак, значит никого из нас ты и не видела толком? Кроме кого-то похожего на меня? — Я оперлась плечом о стену около окна. Усмехнулась.

— А может быть, тебе вообще все просто со страху примерещилось, а, Алэйн? Особенно после той встречи с гитиянками, когда они тебя по голове крепко стукнули?

— Прекратите на нее давить! — теперь нервы сдали уже у Шандры, — как вы не можете понять, что она пережила такое, а вы...

Я ухватила Джерро за плечо, чуть повыше локтя. Сжала привыкшие к тетиве пальцы и потащила недовольную Шандру к выходу из комнаты:

— Мы на пару слов выйдем, — бросила я, оглянувшись на Сэнда и мэра Порта Лласт.

Когда дверь за нами захлопнулась, я толкнула крестьянку к стене, уперлась ладонью в теплые бревна и прошипела девушке в лицо:

— Будь так любезна, не влезай в разговоры, когда к тебе НЕ обращаются прямо.

Шандра дернулась:

— Алэйн ни в чем не виновата. Какого черта ты так с ней говорила? Она же просто человек!

— Я плевать хотела, ясно? Ты, чертова пинта крови, неужели ты не понимаешь, что в Лускане мы окажемся вместе? Никто из нас не отвертится от петли, если не найдем доказательства, — я вжала крестьянку в стену, прищурилась, — И если мне придется выпотрошить эту твою подругу, чтобы спастись, я это сделаю.

— Давай, мы ведь всего лишь жалкие людишки, — Шандра скривила губы в презрительной гримасе, — но когда ты закончишь идти по головам, не забудь — зачем ты это делала.

"Ах, вот как?"

Я отшвырнула руку крестьянки:

— Я — помню. А ты? Кивни, если поняла, и пока я разговариваю с этой твоей драгоценной подружкой, будь так любезна — держи рот на замке.

Я резко дернула дверь на себя, не дожидаясь ответа крестьянки.

-... девочки, похоже, слегка повздорили, — хмыкнул следопыт.

В ответ Шандра еле слышно прошипела какое-то ругательство.

— А мне вот интересно — как ей удалось спастись, раз она смогла подобраться настолько близко, чтобы опознать тебя, предводительница? — Бишоп словно и не услышал, что хотела сказать про него крестьянка.

— Я... я не знаю, я просто бросилась бежать со всех ног, пока не добралась до города, — Алэйн всхлипнула.

— Со всех ног? — по губам рейда скользнула кривая усмешка, обжигающая как осенняя кровавая горечь калины, — похоже, ей именно позволили сбежать. Чтобы она потом во всеуслышание вопила про то, как злые люди разорили ее чудную деревеньку. Отличный способ замести следы. Твои враги совсем не глупы, предводительница.

— Я тронута. Аж до печенок.

А вот после последних моих слов терпение мэра Порта Лласт все-таки лопнуло, и он приказал увести вконец расстроившуюся крестьянку, не обращая внимания на слабые попытки Сэнда задать ей еще пару десятков вопросов.

Внутри холодным комом осталось сидеть раздражение и злость, на Алэйн и Шандру, защитницу обиженных, мать ее растак... Чертова слюнтяйка. Ненавижу ее. Конечно, это все здорово и правильно — рассуждать о том, что какая-то ее знакомая, которую Шандра видела от силы пару раз за сезон, переживает гибель своей деревни. Страдает она, видите ли. Душевная, черт подери, травма у девушки. Давить на нее нельзя, спрашивать нельзя. Разумеется, не Шандру же, в самом деле, хотят "судить" лусканцы. Поэтому можно и о человечности вспомнить. А ты, дорогая, крутись как уж на сковородке и доказывай всем, что ты не осел. Она что, совсем убогая раз не понимает — если меня осудят, то вся наша тесная компания пойдет вслед за мной как соучастники резни?

Что за бред, скажите мне? Отправиться вырезать всех жителей и не прочесать потом окрестности на предмет нежелательных свидетелей? И морду тряпкой не замотать, чтоб ни одна душа не признала — что, тоже мозгов бы не хватило?

Одни вопросы и никаких ответов. Да и пес с ними.

* * *

За одним из столиков расположилась колоритная компания, центром которой оказался невысокий коренастый мужик с рыжей бородой. Борода воинственно топорщилась, когда Элгун, кажется так его назвал оружейник, размахивая руками и постоянно прикладываясь к кружке с пивом, живописал свои подвиги.

"Вот тебя-то мне и нужно, герой".

— ... я преследовал оленя в Сумеречном лесу, как вдруг прямо из кустов на меня напали трое огромнейших, черных как сама ночь, волков. Хорошо, что со мной был мой кинжал. Я бросился прямо на вожака и одним метким ударом пронзил его сердце. Второго я задушил вот этими руками, — Элгун повертел перед слушателями широкими мозолистыми ладонями, привычными скорее к плугу и пивной кружке, — третий волк бросился бежать от меня со всех ног, только его и видели!

Слушатели загомонили, поражаясь такой отваге охотника. "И это при том, что в Сумеречном лесу давно не видно ни волков, ни оленей". Я приготовилась слушать дальше. Элгун врал вдохновенно. Настолько вдохновенно, что, кажется, сам верил в то, что говорил.

— Я хотел было погнаться за ним, но вдруг увидел столб дыма. Этот дым поднимался как раз над Эмбером. Я сразу понял, что там случилась беда, и бросился бежать. Я бежал со всех ног, так быстро, как только мог...

"Как позволяло тебе пивное брюхо и короткие ноги, герой".

— ... но все равно я опоздал. Когда я добрался до Эмбера, вся деревня горела, объятая пламенем. Я увидел как множество людей и демонов убивали несчастных беззащитных крестьян. Этих демонов было не меньше дюжины. Я выхватил меч и ринулся в бой. Не знаю, скольких я успел убить, пока меня не оглушили и не бросили умирать...

Элгун залпом допил оставшееся в кружке пиво и присел за стол. Печально покачал головой, смахнул пьяную слезу:

— Не могу себе простить, что я не сумел им помочь. Ведь я мог, мог хоть кого-нибудь из них спасти...

Мы переглянулись с Сэндом. Волшебник презрительно скривился:

— Столько несовпадений. Наш доблестный охотник преследует дичь в пустом лесу, расправляется с волками посредством кинжала, хотя с трудом держит в руках даже вилку и героически борется с демонами, которых в Эмбере и в помине не было, — Сэнд поморщился, словно попал больным зубом на орех:

— Это глупые человеческие выдумки, но они опасны для нас, потому что люди ему верят.

Эльф пронзительно и тревожно посмотрел мне в глаза:

— Нам нельзя допустить, чтобы Элгун и дальше эмм... рассказывал эту свою "историю".

Я тихо, одними губами выдохнула:

— Убить?

— Нет, ни в коем случае. Нужно его опозорить, сделать посмешищем или выставить лжецом. Тогда он перестанет быть для нас проблемой.

В голове у меня появилась одна шкодная идея. "А что если..."

Я допила пиво, поставила кружку на стол, улыбнулась, предвкушая потеху. Отстегнула пояс с оружием и протянула его эльфу.

— Подержи-ка, — я тряхнула головой и свободные от тесьмы волосы рассыпались по плечам. Оглянулась на храброго рассказчика, потом убрала с глаз челку и подмигнула Сэнду.

"Ну что, готов ли ты к грузу славы, Элгун?"

Подойдя к столу, во главе которого и сидел пьяный и грустный "почти спаситель Эмбера", я натянула маску деревенской девчонки на ярмарке. А точнее, девчонки, которая в первый раз увидела настоящего героя. С большой буквы Гы. "Глазки в пол, румянец на щеки и вперед".

— Сэр Элгун , я... я слышала ваш рассказ. Вы настоящий герой, — взгляд глаза в глаза и снова — в пол. "Харн, ты же скромная девушка".

Несчастный, переживающий "герой" тут же распушил перья.

— Я не мог пройти мимо, когда убивают беззащитных людей! Тем более — людей, с которыми я давно знаком. Черт возьми, жители Эмбера были мне как родные!

— Конечно, сэр Элгун, конечно, — я помолчала немного, потом, словно решившись на что-то важное, спросила, — Сэр Элгун, не могли бы вы показать мне несколько приемов с мечом. Мастера ведь редко встретишь, — я притворно-грустно вздохнула. — А сироту любая сволочь обидеть норовит.

Слушатели-собутыльники загудели, загоготали на разные голоса, радуясь свалившемуся на голову дополнительному развлечению. Посыпались сальные шуточки и наставления, как, мол, лучше обращаться с клинком и такими симпатичными ножнами.

Элгун тяжело встал из-за стола, шикнул на распоясавшихся собутыльников:

— Тихо вы, похабники! Ты их не слушай, дурней деревенских, — последняя фраза относилась уже ко мне. Похоже "герой Эмбера" совсем поверил в то, что он — герой.

— Вот смотри, — Элгун крепко схватился толстыми пальцами за рукоять меча как утопающий за соломинку и... Наверное, это должно было выглядеть как "сияющий клинок, змеей вылетевший из ножен благородного рыцаря", или как там про это поют барды. На деле все выглядело поистине жалко. Старый нечищеный клинок застрял в ножнах до половины, и Элгуну пришлось вытащить его в два захода. Но "героя" это не смутило. Почти. Черт его разберет, от чего покраснел этот увалень — то ли от пива, то ли от жары, то ли от стыда.

Тем не менее, меч Элгун все-таки достал. Теперь тусклое лезвие подрагивало в руках выпивохи.

— Теперь встаешь во-о-от так, — Элгун как-то непонятно растопырился, отставив локти и одновременно пытаясь втянуть живот и расправить плечи, — А потом делаешь замах и... — мужик махнул клинком, как дубиной, видимо считая себя неотразимым воином.

Выбить клинок из руки не составило труда — просто ударить по запястью. "Случайно". И подать зазвеневший по полу меч с невинной улыбкой:

— У вас меч выпал, сэр Элгун.

Второй раз мужик замахнулся сверху. "Удар сокола", ах ты е-мое. Георг помер бы от смеха, увидев такое исполнение".

...и еще раз размеренно-лениво уйти от удара, подхватить руку, судорожно сжимающую оружие, выкручивая, заводя ее за спину и забрать клинок из ослабевших пальцев.

— Как же так, сэр герой? Как же вы дрались с демонами в Эмбере, если отобрать у вас оружие проще, чем игрушку у ребенка?

Меч сиротливо лежал на столе, среди пивных кружек, тарелок с закуской и полупустых кувшинов. Старый, давно не точеный клинок, в темных разводах ржавчины. Хлам, который выкинули за ненадобностью.

— Я... Я учился драться... Но не здесь, да. Не здесь, — Элгун хорохорился до последнего.

Я смахнула со стола кружки и тарелки со снедью, присела на край:

— Это так интересно, что я почти поверила. Но вот оружейник, который и продал тебе этот, — я мотнула головой в сторону рухляди, — меч, сказал что ты, Элгун, отродясь не держал в руках ничего острее зубочистки.

Полупьяные собутыльники что-то бухтели, про врунов и странных девок, но как-то вяло. Еще немного и они заснут, так что стоило поторопится с разоблачениями.

— А еще, господин охотник на оленей — в Сумеречном лесу давно нет дичи. И волков тоже нет — спросите у любого местного рейнджера.

И последний удар:

— Насчет демонов ты, кстати, тоже наврал, Элгун. Не было там никаких демонов, про то и свидетельница говорит, которая в Эмбере выжила. Так что...

Герой-рассказчик-спаситель всего и вся сник окончательно. Плюхнулся обратно на лавку, обхватил голову руками:

— И на кой черт я тебе понадобился? Никому ведь от моих историй плохо не было. Подумаешь — приукрасил маленько. А вреда-то никакого.

"Чертов идиот".

— Я бы не сказала... — я хмыкнула, — Элгун, а ведь убийца до сих пор на свободе бродит. И если он узнает, что кто-то, а точнее — что ты видел, как убивают жителей этой деревни...

Я внимательно посмотрела в стремительно трезвеющие серо-зеленые глаза мужика:

— Ну и сколько ты после этого проживешь? День? Или целых два?

— Черт, я и не подумал об этом! Эй, ребята, я хочу признаться, что... — Договорить он не успел, проснувшиеся собутыльники-слушатели, оскорбленные в лучших чувствах, полезли учить незадачливого рассказчика кулаками. Пьяную потасовку, правда, быстро разняли и Элгун, захватив меч, печально поплелся прочь из таверны.

* * *

Под ногами чавкала осенняя грязь. Мелкий, пропитывающий все и вся дождь, а точнее — водяная пыль, висел в холодном осеннем воздухе.

Еще на подходе к деревне мне стало как-то... неуютно? Холодно? Или может быть просто страшно? Не знаю. Вот только единственными звуками были шуршание дождя по опавшим листьям, да пронзительный вой собаки, оставшейся без хозяина. Еще на ветру чуть слышно поскрипывали полуобгоревшие остатки деревенских ворот. Пахло мокрой землей, гниющими в мелких лужах бурыми листьями и мертвечиной. Сладковато-приторный запах мешался с горьким и холодным запахом горелого дерева.

Я поежилась, вытащила из ножен клинок и нашарила в сумке кисет с вирм-травой. Знахарка Ния из Порта Лласт просила посыпать этой травой тела, чтобы они не восстали нежитью. И то дело — воевать с мертвяками мне как-то не улыбалось.

На фоне низкого, затянутого плотным одеялом туч, неба чернели обгоревшие остовы домов. Царапали равнодушные небеса обломанными пальцами печных труб, темнели неприкрытыми ребрами стропил, провалами ослепших окон оплакивали своих хозяев вместе с холодным дождем.

Хотя... ту часть домов, которые располагались поближе к воротам, огонь затронул не так сильно.

Следопыт шел чуть впереди. Возле одного из домов он остановился и обвел цепким взглядом деревню. Потом Бишоп оперся локтем о покосившийся плетень и лениво процедил:

— Эффективная работа. Те, кто сделали это, сначала оцепили деревню по периметру и подожгли во-о-он тот дом и пару соседних, — рейнджер махнул рукой в сторону почти полностью сгоревших строений и продолжил, — Только потом они вошли внутрь и согнали крестьян от ворот к огню.

У меня было странное ощущение, что следопыт рассказывает об этом, как о чем-то лично ему известном. Так же уверенно и детально, описывая привычные, отработанные до рефлексов, действия.

— С чего ты взял, что дело обстояло именно так? — паладин нахмурился, оглядывая сгоревшую деревню, выискивая взглядом доказательства или опровержения слов рейда.

— Смотри своими глазами, святоша. Видишь, как лежат трупы? — Бишоп презрительно фыркнул, потом ковырнул носком сапога вязкую раскисшую глину и нехотя добавил, — Лусканцы. Их работа.

Дождь усиливался. Мелкие капли оседали на волосах. Следопыт накинул капюшон куртки и деловито пошел к ближайшему дому. Остальным ничего не оставалось, как пойти следом за ним — посыпать вирм-травой мертвецов и обшаривать деревню на предмет доказательств нашей невиновности.

Первый покойник оказался буквально приколочен к бревнам дома сразу несколькими дротиками. Возле ног мертвеца валялся топор, уже успевший покрыться налетом ржавчины. Я высыпала на макушку жмурику щепотку порошка и замерла, с любопытством ожидая — что с ним случится. Не случилось ничего.

Раскачав один из дротиков, я с трудом выдернула его из промокшей древесины. Сила, с которой чья-то рука метнула легкое копьецо, впечатляла.

— Боже мой, да здесь была настоящая бойня, — тихо пробормотала Шандра. Крестьянка прикрывала нос воротником плаща, и оттого ее голос звучал глухо.

— Разумеется, милая Шандра, разумеется, — волшебник чихнул. Раз, другой. Вполголоса помянул недобрым эльфийским словом погоду, сырость и Порт Лласт с его лусканцами — особо. Достав из кармашка на поясе флакончик из темного стекла, эльф вытащил тяжелую граненую пробку и поднес склянку к носу.

— Я нашел кое-что, — Касавир протянул мне тетрадь в плотном кожаном переплете. Края тетради обгорели, а чернила расплылись от сырости. Но кое-какие страницы еще можно было прочитать.

— Это журнал квартермейстера, — Шандра заглянула мне через плечо, — Он был большой любитель писать и с этим журналам почти не расставался.

— Давай-ка посмотрим, — эльф пролистал уцелевшие страницы, нахмурился. Потом захлопнул тетрадь и решительно сунул ее в сумку.

— Странное дело, но в последнее время в Эмбер почти не приходило никаких грузов. Похоже, наши лусканские друзья — рачительные хозяева и они не стали тратиться на деревушку, которую уже решили уничтожить.

Кажется, находка приободрила и приунывшую Шандру, и промокшего волшебника. Я надвинула капюшон поглубже и пошлепала по лужам в поисках остальных покойников. Один из них, молодой совсем паренек, лежал за поленницей около одного из домов. По бледному, точнее — серо-белому лицу стекали дождевые капли. Что-то показалось мне странным. Труп как труп. Хотя... Почему он выглядит так, словно его неделю полоскали в речке? И ран никаких не видно, особенно если учесть что несколько жителей Эмбера были практически разрублены на куски.

— Хм... Кожа сильно обесцвечена — и это не похоже на обычное разложение, — задумчиво протянул подошедший Сэнд и присел на корточки рядом с убитым, предварительно аккуратно подобрав полы мантии, — Посмотрим-посмотрим, — он указал пальцем на небольшой порез на предплечье погибшего. Словно парень пытался закрыться рукой от удара.

— От таких ран не умирают — слишком мало крови вытекло, — буркнул следопыт.

— Разумеется. Если только клинок не был смазан некой субстанцией. Проще говоря — ядом.

— Ну надо же, кроме тебя никто бы и не понял,— дернул плечом Бишоп

— Ну да, — насмешливо протянул эльф, — Однако же я никак не возьму в толк — чему конкретно, кроме моих выдающихся умственных способностей естественно, ты еще завидуешь?

— Подеритесь еще, — только очередной ругани мне не хватало для полного счастья.

Следопыт молча прищурился, глядя на меня. Потом преувеличенно лениво зашагал к соседнему дому и уже через плечо бросил:

— Ты слишком высокого о себе мнения, остроухий.

Сэнд лишь головой покачал и вытащил узкий кинжал и пустую склянку. Несколькими скупыми движениями волшебник срезал кожу и мышцы вокруг ранки и ловко упаковал все это в склянку, плотно закрыв пробкой:

— Этот яд — не из тех, что можно купить в любой аптекарской или алхимической лавке Невервинтера. Он слишком редкий и использует его, в основном, лусканская гильдия убийц.

— Я никак не могу понять — откуда ты все это знаешь? — Шандра недовольно скривилась.

На эту тираду Сэнд только пожал плечами и лениво проговорил:

— За несколько веков своей жизни я видел не одну сотню смертей, милая Шандра, — эльф помолчал немного и добавил, — И от описания некоторых из них у тебя, моя дорогая, пропал бы и сон, и аппетит самое малое на неделю.

Разговор затих сам собой.

Я медленно обошла деревню, заглянула в пару полуобгоревших домой. Точнее — постояла на пороге, но в сами избы заходить так и не стала. Слишком уж велик риск получить обвалившейся полуобгоревшей балкой по голове. Это не считая того, что все более-менее ценное уже наверняка вытащили убийцы.

Возле колодца следопыт, присев на корточки, рассматривал очередного покойника.

— Смотри, здесь кто-то поработал бо-о-ольшим ножиком, — усмехнулся Бишоп, — Вон развал раны какой.

Глядя на развороченную почти до позвоночника грудь крестьянина в потеках и сгустках черно-бурой свернувшейся крови, я только присвистнула.

— Хорош ножик. На топор похож скорее.

— Нет. Топор размозжил бы края, а тут они ровные, — следопыт поддел кинжалом мертвую плоть, аккуратно отодвинув в сторону заскорузлые лохмотья одежды, — да и рана не клином уходит, — рейд покачал голов и нахмурился, словно припоминая что-то.

— Знаешь, я пару раз видел оружие, которое может вот так развалить человека, — следопыт поднялся и, вытерев кинжал пучком травы, сунул его обратно за голенище.

— Разумеется, наш великий победитель зверей и тут вставил свои три гроша, — фыркнула как всегда не в тему крестьянка.

Бишоп только скользнул по ней презрительным взглядом и продолжил как ни в чем не бывало:

— Это был фальшион, — коротко и немного напряженно глянул на паладина и тут же отвел взгляд. Дождь чуть слышно шуршал по пожухлой траве и бревнам колодца. Тихо поскрипывал ворот.

— Смотрите-ка, веревка цела, — и Сэнд потянул посеревшую пеньковую веревку к себе, — а ведра нет и... Тихо! — он приложил палец к губам, прислушался, — Кажется, там что-то плеснуло.

— Нужно спуститься вниз и посмотреть. Возможно, кто-то еще выжил, — паладин оперся о край колодца и заглянул внутрь.

— Слушай, остоухий, а может ты воду в колодце заморозишь?

Сэнд картинно закатил глаза и приложил тонкую кисть ко лбу. Казалось, еще немного и волшебник шлепнется в обморок от такого "непристойного" предложения.

"Балаган. Как есть балаган".

— Это — Сумеречный лес и я не намерен тратить столь драгоценную магическую энергию на дешевые фокусы. Впрочем, если тебе так хочется воспользоваться моей магией, то могу побрить тебя файрболом.

— Я бы сам тебя побрил, волшебник, да у тебя и борода-то не растет, — хмыкнул следопыт. Деловито развернул голенища сапог, так чтобы они прикрывали колени, и заново плотно затянул ремни.

Оттеснив Касавира плечом, парень ухватился за веревку. Подергал ее пару раз, проверил узел и ловко скользнул в устье колодца. Через несколько мгновений раздался тихий плеск и насмешливый голос рейда:

— Смотри не обмочи мантию, эльф.

Я ухватилась за веревку и осторожно спустилась вниз. Внизу была чистая, студеная до ломоты в зубах вода, которая тут же полилась в сапоги и выше, дойдя почти до самой задницы. "Вот черт. И нахрена мы сюда полезли? Выживших, епт, искать. Выживут они в такой холодрыге, как же, ждите". Следом, подняв фонтан холодных брызг, в колодец плюхнулась Шандра, невесомо соскользнул по веревке волшебник. Последним в колодец спустился святой воин.

— Черт, ничего не видно, — вполголоса пробормотала крестьянка.

— Ох уж эти слабые человеческие глаза, — скривился волшебник, но оглянулся на Касавира и, картинно прищелкнув пальцами, зажег небольшой огонек. В колеблющемся белесом свете внутренности колодца выглядели, прямо скажем, неприглядно. Поросшие бурым мхом стены в потеках влаги, поблескивающие вкрапления слюды в темном камне, кусочек затянутого облаками неба над головой.

Тем временем следопыт пошел вглубь небольшой пещерки. Я двинулась следом и уже почти догнала его, когда почувствовала легкий толчок в ногу. Отпрыгивая в сторону, я выдернула из ножен клинок и развернулась. Попробуйте проделать это по задницу в воде и вы меня поймете.

Ругань, фонтан брызг и круги на воде, из которой так никто и не удосужился выпрыгнуть. Точнее, по поверхности воды плавало тело ребенка, того самого мальчишки, который так и не допросился следопытского ножа. Вода смыла кровь, но так и не смогла смыть выражение боли и страха с детского лица.

— Мальчик все же оказался провидцем, — тихо проговорил паладин.

— И причем — хреновым, — ощерился в ответ Бишоп.

Я отпихнула полувсплывшего покойника клинком и буркнула:

— Нашли когда спорить. И где. И вообще — был бы этот пацан нормальным провидцем — спрятался бы в лесу, — я сунула ятаган в ножны и пожала плечами. В конце-то концов — одним трупом больше, одним меньше. Лишь бы это был не твой труп.

Намокшая от ледяных брызг одежда противно липла к телу, но впереди маячила небольшая дверь и раз уж мы забрались в этот колодец, то стоило осмотреть и ее.

На самом деле меня интересовали два вопроса — откуда эта дверь тут взялась и куда ведет. И третий — заперта она или нет.

Дверь, кстати, оказалась не запертой. На ручке висел аккуратно снятый здоровенный ржавый замок, из тех, которыми запирают двери в добротных крестьянских амбарах. А за дверью нас ждали гоблины. И как ни странно — вполне мирно настроенные.

Из воспоминаний Касавира

Под Эмбером и Сумеречной рощей была целая сеть разветвленных пещер, населенных гигантскими пауками и гоблинами. Небольшое племя обжило одну из пещер. Оказалось, что успешно сражаться с многочисленными врагами им помогает Свет-камень, магический артефакт, который позволял колдовать в этом практически лишенном магии месте. Гоблины и рассказали нам о том, что некоторое время назад в их племя пришел "злой человек с острым железом" и только с помощью Свет-камня воины племени Глека (так звали вождя) сумели победить. От чужака остался лишь череп и странное кольцо-печатка. Гоблин согласился отдать нам его взамен на услугу — очистить от пауков несколько боковых ответвлений. Но все оказалось совсем не так просто.

* * *

— Слушай сюда, ты мелкий, — я демонстративно втянула носом застоявшийся влажный запах пещеры, — вонючий гоблинский выродок. Ты сейчас же отдаешь нам кольцо и исчезаешь с глаз моих долой. Иначе, — я прищурилась, чуть наклонив голову к плечу, провела лезвием под подбородком гоблина, не касаясь морщинистой кожи. Пожалуй, я перегибала палку с угрозами, но вот бегать по поручениям какого-то там гоблинского вождишки... Проще его напугать или попросту прирезать и получить нужное почти без усилий.

Гоблин оказался не из пугливых. К несчастью для него, потому что именно в тот пасмурный дождливый день его племя перестало существовать, а я забрала кольцо-печатку, точно такую же какую я сняла с убийцы на Поляне Утешения. Свет-камень я забрала тоже. Сэнд осторожно прикоснулся длинными чуткими пальцами к светящемуся бледно-желтым светом кристаллу и, покачав головой заявил, что камень и вправду переполнен недоброй, словно отравленной силой. Волшебник осторожно завернул камень в кусок шелка и бережно спрятал в сумку, пообещав разобраться с ним на досуге.

Разобраться со Свет-камнем у Сэнда не получилось, по той простой причине, что камень мы обменяли на еще одно доказательство у дриады из Сумеречной рощи. Самая обычная дриада, которых полным-полно в любом лесу, но вот странное дело — она назвала меня... Лорном. И тоном обиженной девочки заявила что я, то есть не я, а Лорн, шельмец такой, ее обманул и не принес Свет-камень.

Прежде чем я успела что-то сказать, вмешался Сэнд и медовым голосом поведал, что они выяснили, где этот камень, но ах-незадача — пещеру охраняет огромное число гоблинов и... Мда, не знаю, что остроухий еще собрался наплести древесной красавице, да только дриада его раскусила. Эльф не растерялся и, пустив в ход все свое обаяние, и при этом оттоптав все ноги Касавиру, который все порывался объяснить что я и Лорн совсем не одно и тоже, принялся расспрашивать дриаду. Дриада оказалась болтливой и одновременно озлобленной на жителей Эмбера, которые вырубили половину ее рощи. Оказалось, что она дала Лорну порошок для изменения внешности в обмен на Свет-камень. Но Лорн обманул ее и камень не принес.

Волшебник рассмеялся и, сверкая белозубой улыбкой, ласково спросил дриаду — не осталось ли у нее еще порошка и не обменяет ли прекрасная дева немного этих кристаллов на Свет-камень.

Наблюдая за обменом, я усмехнулась. "Да, торговля в Доках пошла Сэнду на пользу, раз он даже с дриадой умудрился договориться".

Дриада благоговейно приняла камень из рук волшебника, рассмеялась и, пригласив эльфа при случае погостить в ее роще, растаяла как предрассветный туман.

Довольный донельзя, Сэнд продемонстрировал небольшую склянку со светло-розовым порошком и проговорил:

— Я полагаю, нам стоит как можно скорее вернуться в Невервинтер. Вряд ли мы найдем еще какие-либо доказательства твоей невиновности.

Следующим утром мы отправились в город.

Из воспоминаний Нишки

Вот даже и не знаю — то ли мне радоваться, то ли грустить, что я не поехала вместе с Сершей в этот Эмбер. Хотя, путешествовать с паладином... брррр, хуже нет. Ладно бы только шкура зудела, так еще и эти паладинские "правильно-неправильно", "должно-не должно". С ума сойти можно от этих ограничений, вот не сойти мне с этого места. Так что я осталась в таверне коротать время вместе с Карой, от которой, кстати, много чего наслушалась про волшебников, да этого дубоголового дворфа. Но по крайней мере нам было весело.

* * *

Суд мы проиграли. Несмотря на старания Сэнда и все его ехидное красноречие, несмотря на предоставленные улики, несмотря на пламенные заверения Шандры и целый спектакль, разыгранный одним из головорезов Эксла Деври. Все вхолостую. Все без толку. Мерзкое ощущение собственного бессилия.

"Не стоило все-таки называть посланника Торио Клейвен лусканской шлюхой".

— К сожалению, представленных доказательств недостаточно. Серша Ах`Д`Харн, вы признаетесь виновной в убийстве жителей Эмбера, — звучный голос Нешера прокатился по залу и замер под потолком.

"Твою ж мать. Как теперь выкрутиться?"

— Вас будут судить в низшем суде Лускана.

Гул голосов в зале. Шепотки, возмущенные разговоры...

В руку послушно скользнул нож. Единственное оружие, которое мне удалось пронести с собой в зал суда.

Сэнд осторожно тронул меня за локоть:

— Я думал, что до этого дело не дойдет, но...

— До чего не дойдет?

Недомолвки, неизвестные законы. Болотная трава под ногами. "Ненавижу".

Эльф нахмурился:

— Лорд Нешер. Посланник, — короткий кивок в сторону Торио, — Я требую испытания поединком, — в голосе Сэнда стыл хрусткий осенний лед.

Я бросила раздраженно:

— Поединком? Каким еще поединком?

— Да, именно поединком, — Сэнд смахнул с рукава несуществующую пылинку. — Его еще называют испытанием боем.

— Боем значит.

Я усмехнулась уголком рта. Кажется, у меня появился неплохой шанс выкрутился.

— Обвиняемый и обвинитель сражаются на арене, — между тем продолжил эльф.— Если они не могут драться сами, то можно выбрать защитника. Говорят, что за ходом поединка смотрит Тир, и он дает победу невиновному или правому, это зависит от предмета спора.

— А раньше не ты мог сказать?

Я искоса посмотрела на лорда Нешера, на Ниваля, на физиономии которого застыла ехидно-презрительная гримаса. На госпожу посланника, которая постукивала пальцами в перчатке по каменной отполированной... как же эта штука называется... кафедре, на которую опиралась.

На кой черт мы парились с доказательствами, уликами и остальной херней?

— Я надеялся, что до поединка не дойдет. Любой... ну почти любой вопрос можно решить цивилизованно, — Сэнд вздохнул, — К сожалению, этот суд оказался досадным исключением.

Торио зашипела, словно разъяренная гадюка:

— Лорд Нешер, даже после объявления приговора вы позволяете продолжать этот фарс! Приговор объявлен и должен быть приведен в исполнение.

"Торжествуешь, тварь? А не рано ли?"

— Никто не может быть лишен права на поединок. Иначе все собравшиеся в этом зале предают заветы Тира, бога справедливости, во имя исполнения которых мы собрались в этом зале сегодня, — судья Олеф спокойно смотрел на посланницу.

В ответ она скривилась, встряхнула короткими темными волосами.

— Пусть будет так, почтенный судья. Убийце все равно не помогут ее жалкие уловки.

По холеному лицу Нивалля скользнула легкая тень насмешки:

— Уважаемая Торио, позвольте спросить — кто же выступит вашим защитником? Или вы столь же искусны в обращении с мечом, как и в игре слов?

— Нет, конечно же, нет, — Торио казалась, а, может быть, притворялась растерянной, — Я не убийца и мое единственное оружие — лишь слово. Неужели никто не выступит в защиту погибших жителей Эмбера? — она обвела взглядом зрителей в зале суда.

— Я слышал все это вранье, всю эту грязь и мне противно, — на пороге зала, едва не растолкав плечами стражей, появился высокий лысый мужчина. Он показался мне смутно знакомым. Лицо воина украшали несколько татуировок. "Где я могла его видеть?"

— Я, Лорн Старлинг, и мой клинок будет ответом на кровь жителей Эмбера — во имя Лускана.

"Лорн. Старлинг. Брат Бивила, ну конечно же. Земеля, мать твою".

— Защитник выбран. Обвиняемый и защитник должны отправиться в Чертог Справедливости, очистив себя в ночном бдении и молитве. На следующее утро чемпионы сойдутся в бою, чтобы могло свершиться правосудие, — размеренный голос судьи Олефа подвел итог и суду и этому слишком длинному дню.

* * *

Из воспоминаний Келгара Айронфиста:

Суд! Ха! Черт меня побери, это сплошное издевательство, а не суд! Это несправедливо — все эти обвинения да хитрые уловки. Не по-воински это. Не по-честному. Да еще такого громилу выставили на поединок! Поскупились, псы лусканские, на тролля, не иначе.

Как вспомню про это "испытание боем", так до сих пор противно на душе и никаким элем этого не смыть. Вот разве что слова настоятеля Хлэма о том, что я прошел-таки "испытание справедливости" и утешают.

* * *

В Чертоге Справедливости было пронзительно-пусто, и воздух был пропитан приторным и чуть затхлым запахом благовоний и растопленного воска. Серый каменный пол, до блеска отполированный ногами бесчисленных просителей, отражал лишь дрожание бледного пламени в чашах перед статуей искалеченного бога и крошечные огоньки свечей. Я оглянулась по сторонам.

Нет, мне совсем не хотелось "провести ночь в бдении и молитве" на ледяном полу, а потому я сдернула со стены один из гобеленов с героями прошлого. Плотная ткань с тихим шорохом послушно упала мне в руки. Свернув ее несколько раз, я устроилась по-удобнее и вытянула из ножен клинок. Молитвы молитвами, а острота остротой.

Точильный камень лениво скользил по темно-серой узорчатой стали. Доползал до острия и возвращался обратно. Я сидела на каменном полу в Храме Тира, чувствуя укоризненный взгляд искалеченного бога. Да-да, я помню. Эту ночь я должна провести в молитве. Но сколько я не пыталась поймать то ощущение пьянящего восторга и выворачивающего кишки страха одновременно, накрывшее меня в Топях, когда я впервые наткнулась на святилище Малара — не вышло. Мой бог далеко. Это не его дело и не его охота. Значит, я могу справиться сама. А потому я сидела и точила ятаган. Выглаживала бритвенно-острое лезвие, легонько щелкала пальцем по колечкам. В голове ворочались лениво-размеренные мысли о Лорне. Какая ирония. Лорн Старлинг, пропавший сын Ретты Старлинг и старший брат моего "друга детства" Бивила. Завтра я его убью.

Точильный камень вновь скользнул по клинку, и без того бритвенно-острому. Но шелестящий звук успокаивал, вплетаясь в еле слышное потрескивание пламени и тихий шелест шагов. Я вскинула голову и столкнулась взглядом с ореховыми глазами следопыта. Насмешливыми и в то же время — совершенно непроницаемыми.

— Знаешь, это всего лишь статуя, — он на мгновение замолчал, словно замялся, — Тир не смотрит на это. В отличие от меня.

Я молча хлопнула ладонью по сложенному гобелену. Усмехнулась:

— Зачем ты пришел сюда? — дурацкий вопрос, но с чего-то надо было начать. Я сегодня и так наговорила слишком много прямых, открывающих мягкое подбрюшье, фраз.

В ответ следопыт только плечами пожал:

— Не знаю, честно. Возможно, потому что твой дядя заставил меня искать эту девицу? — он присел рядом, оперся спиной о стену.

— Разве ты не мог отказаться? — вот и еще один дурацкий вопрос. Скоро я превзойду сама себя. Останется только покраснеть и глупо захихикать. Тьфу.

Бишоп помолчал, зачем-то перестегнул пряжку на голени. Вытащил из ножен кинжал и покрутил его в руках. На лезвии заскользили масляно-желтые отражения огоньков свечей.

— Ты же знаешь, у меня не было выбора. Но пока я совсем не против такого шантажа, — следопыт усмехнулся, в глазах блеснуло отраженное пламя и тут же спряталось за ресницами.

— Если хочешь, я могу помочь тебе с Лорном, — рейд подкинул кинжал, поймал его за лезвие и вогнал обратно в ножны, — Я наблюдал за ним, я знаю, как он дерется.

"Интересно выходит. Наблюдал? Но зачем?"

— Зачем?

Бишоп потер шею, вздохнул, дернув плечом:

— Не знаю. Лорн раздражает меня. Я бы хотел его прикончить.

"Вот так просто. Хотя есть в этом Старлинге что-то такое... раздражающее... Его и правда хочется убить".

Я фыркнула, внимательно посмотрела на идеально заточенное лезвие ятагана и подумала, не смазать ли его ядом для надежности. Щелкнула ногтем по кольцам. Раз, другой.

Следопыт нахмурился, упрямо мотнул головой и проговорил:

— Я все равно не верю, что ты справишься, — голос его прозвучал чуть глуше, чем обычно. Или над моим слухом зло подшутило эхо Храма?

— Я хочу убить его сама, — слова сорвались с губ чеканным узором на металле.

— Завтра у меня не будет времени на всякие глупости — так что слушай, — следопыт искоса глянул на меня, проверяя насколько внимательно я слушаю его.

— Лорн с огромным трудом сохраняет хладнокровие. Он хотел драться с тобой прямо в зале суда, — рейд презрительно хмыкнул, — Он хреново контролирует себя и это тебе на пользу.

Я молчала, только кивала в ответ на его слова.

— Делай вот что — наноси удары, но так чтобы он тебя не достал. У него нет лука — он слишком любит свой фальшион. Он не любит доспехи, потому что они его стесняют, так что тебе будет легко наносить удары. Вот и бей его. Бей и не останавливайся.

Мне было не по себе. Нет, мне не страшно было убить односельчанина, что вы. Но, черт побери, мне было бы проще убить этого громилу из-за угла.

— В какое-то время он впадет в ярость — тогда он наиболее опасен. Но в тоже время ты будешь знать, что он в отчаянном положении.

Бишоп вздохнул, запустил пятерню в волосы на затылке, взъерошил их:

— Лускан затратил столько времени на твою поимку, что Лорн вряд ли станет щадить тебя, — он оперся ладонью о пол, собираясь встать "и уйти", но я потянулась и ухватила его за рукав. Пальцы скользнули по ткани и в итоге я сжала жилистое теплое запястье.

— Посиди здесь, я посплю, — и следопыт помедлил немного, еле слышно хмыкнул и опустился обратно на сложенный гобелен.

— Тебе, поди, еще и колыбельную спеть? — насмешливо осведомился рыжий.

— Обойдусь, — я зевнула и, плотнее запахнув куртку, устроилась на твердом плече, проваливаясь в сон без сновидений.

* * *

Светало. Серовато-лиловый утренний свет разбавленным донельзя вином сочился в узкие окна-бойницы храма Тира. Вот и рассвет судного дня. Я посмотрела вслед ушедшему еще раньше следопыту. Вздохнула и начала разминаться. С десяток упражнений, который давным-давно меня заставил выучить Дейгун. Плавные, медленные, заставляющие тело быть гибким и звеняще-легким, способным скрутится в тугое кольцо сухожилий и мышц и в следующее мгновение — разогнуться обратно. Сегодня мне понадобится вся моя ловкость и даже больше.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Утро выдалось пасмурным и промозглым. На песке арены и скамьях, окружающих ее, лежал тонкий слой инея. Я не слушал речи судьи Олефа и лорда Нешера. Это лишь слова правителей города, только прелюдия к предстоящей резне. Или к справедливому суду — каждый назовет это действо по-своему, но суть его от этого не измениться. Убийство, прикрытое маской правосудия.

И эта девчонка намерена выиграть.

На песок медленно опускались невесомые снежинки.

По традиции на входе и выходе с арены зажгли огромные вязанки хвороста. Когда-то я помнил, что это означает, сейчас же...

Харн смеялась. Нет, хохотала в голос и поливала лусканского убийцу отборными ругательствами. Тот самый кураж, которым так веяло от нее в пещерах Лограма. Ярость, расцветающая огненным сполохом, бьющая в лицо студеным зимним ветром, едкая словно кислота.

Я замер, не обращая внимания на остальных членов нашего отряда. А они были здесь. Шандра, побледневшая словно полотно. Тифлинг, растерянно крутящая в руках монетку. Элани, по лицу корой невозможно прочитать хоть какие-то эмоции. Дворф Айронфист, искренне расстроенный отказом выбрать его защитником. Мне кажется, он единственный кто еще понимает всю серьезность ситуации. Проигравший суд волшебник и надменная Кара. Бишоп. Следопыт с его вечной ухмылкой и прищуром недобрых глаз. Стоящий в стороне от всех непривычно трезвый Дункан, который оставил свое драгоценное заведение и теперь впился взглядом в арену.

Хворост потрескивал.

Противники расходились по разным концам арены — еще одна традиция.

Она взмахнула клинком, оставаясь на месте. Сумасшедшая. Ей не справится в одиночку с этим огромным, словно огр, бойцом. И я уже ничем не могу ей помочь. Но чего стоят сейчас все мои мысли об этом, если я и пальцем не шевельнул, чтобы изменить ситуацию? Хотя и мог, пусть даже советом. Но не стал, не захотел выглядеть глупцом и мальчишкой, не захотел быть вторым. После следопыта.

Толпа, жадная до зрелищ, притихла, замерев в предвкушении, и молчание накрыло арену плотным войлоком.

Недолгую вязкую тишину располосовали звон скрестившихся клинков, угрозы Лорна и крик толпы. Удары и ответные выпады сплетались в замысловатую вязь, заставляя зрителей напряженно ждать, когда же на бурый песок хлынет алая, дымящаяся в холодном воздухе кровь. И неважно — чья она.

Задумавшись, я пропустил тот момент, когда выпад Старлинга швырнул полукровку на колени. Подставленный под удар обух ятагана, тростинка в сравнении с фальшионом Лорна. Еще мгновение и брызнет кровь. Я почти увидел, как тяжелое волнистое лезвие разрубает доспех, ключицу, ломает ребра... Ногти впились в ладони. Бессилие.

Но Харн в последний момент откатилась в сторону, швырнув в лицо лусканцу полную пригоршню мерзлого песка, и рванулась в сторону выхода с арены. Лорн мотнул головой, выругавшись, потер глаза и бросился в погоню.

Куда она бежит? Там же только огонь!

Она это понимала? Или бежала отнюдь не в трусливой жажде спасись?

Я видел, как она выхватила из огня толстую тронутую огнем ветку и развернулась к преследователю. Пламя прочертило в воздухе рыжий дымный след, устремилась к лицу великана. Лорн отшатнулся и роли на арене сменились. Запахло паленой кожей — тлела одежда Старлинга. Великан рычал от ярости и сбивал рукой пламя. Фальшион зло полосовал воздух вокруг хрупкой фигурки.

Толпа ревела. Многоглавая тварь с сотней истекающих ядом и слюной челюстей, жаждущая единственного — крови, мяса, розово-сизых кишок, выпущенных на истоптанный песок арены. Металлического запаха крови в стылом осеннем воздухе. Твоего правосудия, великий Тир.

Соперники все кружили по арене в обжигающем танце. Кружили невыносимо, мучительно долго. Я видел проблески темно-серой стали в дыму и пламени, видел тяжелое волнистое лезвие фальшинона и кожей ощущал злость и раздражение Лорна. Его, лусканского убийцу, гоняет как приблудного пса какая-то деревенщина с Топей. Движения лусканца становились все более размашистыми и рваными, и в какой-то момент он перестал обращать внимание на укусы пламени и раны.

Бешенство! Лорн Старлинг — берсерк!

Это было плохо, очень плохо, это почти приговор...

Харн швырнула факел в лицо противнику и прыгнула куда-то в сторону. Еще один сумасшедший кульбит, из-под сапог летит во все стороны грязный окровавленный песок.

Лорн едва успел закрыть лицо. Факел ударился о лезвие и отлетел в сторону.

Удар полукровки пришелся под руку, сжимавшую рукоять фальшиона.

Толпа слитно выдохнула, когда оружие Старлинга медленно выпало из разжавшихся непослушных пальцев. Я видел, как Харн сапогом отбросила клинок подальше.

Толпа завыла, когда полукровка ударила еще раз раненого безоружного противника, добивая. Лорн покачнулся, падая на колени. Песок жадно впитывал хлеставшую из ран кровь. Но это был еще не конец.

Лорд Нешер, выпрямился собираясь остановить поединок и объявить о полном снятии обвинений с Серши Ах`Д`Харн. Но все вышло не так красиво. Многоглавая тварь еще не насытилась, не напилась вдоволь крови, не...

Толпа взревела, когда серый изогнутый клинок впился в беззащитное горло Старлинга, рассекая его и перерубая позвоночник.

Фонтан ярко-алой крови из порезанных артерий. Тяжелый глухой удар головы о землю. Усталый жест Харн, стирающей с лица стынущие карминовые потеки.

Полукровка ухватила отрубленную голову за ухо, кажется что-то тихо сказала, и обвела взглядом людей. Прихрамывая, прошла до трибуны, где расположилась посланник Лускана и, размахнувшись, зашвырнула страшный подарок прямо под ноги женщине. Капли крови прочертили в воздухе жутковатое подобие радуги.

— Получи свое правосудие, сука!

Нужно отдать должное посланнице — Торио не отшатнулась, не завизжала как обычная знатная дама в таком случае. Лишь побледнела и стиснула губы, когда лорд Нешер объявлял о полном снятии обвинений с подсудимой и о приказе взять под стражу посланника Торио Клейвен.

* * *

Я задумчиво щелкала ногтем по щербине на фальшионе Лорна. Щербина осталась от близкого знакомства с кольцами на обухе моего ятагана. Хороший фальшион. Был. Мда. Как я его продавать буду — ума не приложу. Разве что под видом редкости какой-нибудь. Мол, а вот кому клинок Мясника Эмбера недорого. Ладно, если чуть подправить лезвие, то возможно и получиться продать.

Та-а-ак-с. Что там еще от земляка-то осталось? Я заглянула в сундук. На дне лежал пояс. Я вытащила его поближе к свету, повертела в руках. Расстегнула тяжелую пряжку и примерила. Толстая, в ладонь шириной кожаная полоса, украшенная бронзовыми бляхами, по-хозяйски легла на бедра. Обняла их как мужские ладони... сильно, уверенно, спокойно.

Вот только всю радость от победы портила память о последней фразе Нешера. "У меня будут к тебе и другие поручения, оруженосец".

К оглавлению

10. Пригоршня сюрпризов

"Кто ходит в гости по утрам — тот поступает мудро"

А.Милн. "Винни Пух и все-все все"

"Похоже, это становится традицией — закатывать пир горой,стоит мне выбраться из очередной передряги". Я оглядела зал "Утонувшей фляги", отмечая, как тихонько перебирает струны Гробнар и как наша ненаглядная и чертовски незаметная друидка покачивает головой в такт музыке, почесывая барсука за ухом. О да, друидка и барсук очень помогли мне искать доказательства да, и на Арене отличились. На пару с неугомонным гномом.

Я отпила несколько глотков пива. Странное такое состояние — радость вперемешку с растерянностью. Как будто долго, надрывая мышцы и сжигая легкие, бежала куда-то. Добежала и... что дальше? Стоишь, озираешься, ждешь врагов, неприятных сюрпризов или просто — булыжника с неба, или стрелы из засады. А ничего не происходит. Я потерла виски руками, усмехнулась. Мне не хотелось делить радость победы с ними. Ни с Элани, ни с болтуном Гробнаром, ни с вечно ноющей Шандрой. Вообще ни с кем.

Оперевшись локтями о барную стойку, я вертела в руках полупустую кружку, когда услышала за спиной знакомый насмешливый голос. Я обернулась.

— Пожалуй, нам стоить отпраздновать твою победу, предводительница, — следопыт помолчал, опираясь рукой о столешницу, — вдвоем.

Он наклонился ближе, обжег дыханием шею, заставляя сердце сладко заныть...

— Знаешь, я понял что ты, — он хрипло рассмеялся, — из тех, кто мне по нраву. Ты не ноешь и умеешь добиваться своего, — Бишоп довольно прищурился.

"Я польщена, чесслово". Но внутри разливалась приятная теплая истома.

Приподнявшись на цыпочки, я тихо прошептала ему на ухо:

— Я над этим подумаю.

В ответ рейд приглушенно рассмеялся. Похоже, он не собирался отступать. "Ну посмотрим, посмотрим..."

Хлопнула входная дверь, пропуская очередного замерзшего посетителя в теплое нутро таверны. Молодой темноволосый парень несколько раз оглянулся, словно искал кого-то. Потом подошел к паладину, перекинулся с ним несколькими словами. Касавир кивнул в ответ и направился к нам:

— К тебе пришли. Дело важное и отлагательств не терпит, — голос святого воина был как всегда спокойно-серьезен.

Следопыт дернул плечом, оскалился:

— Слушай, паладин, ты не видишь что ли — мы с предводительницей разговариваем.

— Это может потерпеть.

— Да ну? Это у тебя святоша, все может потерпеть. Смотри, терпелка отсохнет за ненадобностью...

"Черт. Как мальчишки. Надоело". Постоянные перебранки Бишопа и паладина начинали утомлять. Да и сам факт "вот пришел паладин и я тут же все бросил и начал с ним по пустякам сраться" меня обидел, чего уж греха таить.

Я тряхнула головой. "К черту все. И всех".

— Та-а-ак. Я вижу, вы прекрасно без меня поболтаете, мальчики, — внутри дернулось, растопырившись ежовыми колючками, раздражение, — а я пока как раз про это самое важное дело узнаю.

— Да погоди ты, — следопыт попытался ухватить меня за руку и остановить, но я только плечом дернула:

— У тебя там с Касавиром какие-то проблемы опять.

— Да нахрен мне Касавир сдался, я с тобой поговорить хотел, предводительница... — как-то насмешливо и примирительно одновременно протянул рейд.

"Погоди. Не убежит оно никуда. Успеется. Погоди".

— Это на самом деле важно, — прозвучал над моим плечом голос паладина, — Причем намного важнее всех твоих разговоров, Бишоп!

"Наверное таким тоном он командовал своим отрядом в Роднике Старого Филина. Твою ж мать".

— Слушай, отвали, а? — следопыт прищурился, шагнув вплотную к Касавиру. Назревала еще одна драка. Только этого мне еще не хватало.

— Заткнитесь оба! Надоели уже, — я отвернулась от спорщиков. В конце-концов стоило разобраться с этим "важным и срочным" делом.

Я кивнула посыльному:

— Что там такое?

— ... Как скажешь, предводительница. — голос Бишопа. А мне отчего-то послышалось "пожалеешь еще". Ядом, сочившимся в каждом слове, можно было отравить с дюжину человек.

"Как всегда, дурит и выпендривается. Поговорю с ним позже".

Парень, с которым успел переговорить Касавир, тем временем молча протянул мне небольшой конверт, коротко кивнул и вышел.

Украшенная завитушками надпись на конверте гласила:

"Серше Ах`Д`Харн лично в руки".

Сломав замысловатую печать, я развернула послание.

"Милая леди!

После нашего разговора о семье Джерро, таинственных серебряных осколках и мече Гит я провел некоторое дополнительное расследование и выяснил еще несколько довольно-таки существенных моментов. Касаются они в основном не самих осколков или их свойств, а людей, в разное время имевших отношение к этим артефактам. Впрочем, это тема для разговоров весьма глубока и обширна. Поэтому имею честь пригласить вас и ваших друзей провести вечер в моем доме.

Алданон"

Написанное крупным размашистым почерком мудреца, письмо внушало какое-то смутное опасение. Я повертела дорогой плотный пергамент в пальцах, еще раз перечитала послание мудреца и присела на лавку.

— Что-то не так в этом письме, — паладин пробежал взглядом строчки, заглядывая мне через плечо, и покачал головой, нахмурившись, — насколько я помню, Алданону не свойственная такая, — святой воин кивнул в сторону листа, — краткость изложения. Следовательно — он или что-то не договаривает или он раскопал действительно что-то стоящее и не рискнул написать об этом в письме.

— Похоже на то.

Краем глаза я увидела как следопыт, подхватив полный кувшин и кружку, устроился за своим любимым столом возле камина. Налил пива, отхлебнул и, закинув ноги на стол, принялся оглядывать таверну. Как всегда — прищурившись. Как всегда — с ухмылкой

Но сейчас мои мысли занимал вовсе не Бишоп. Точнее, не должен был занимать.

Что же такого нашел в своих "некоторых дополнительных расследованиях" Алданон? Неужели возможность избавить меня от осколка? Или наоборот — вести плохие и всплыли еще какие-то "утопленники"? В любом случае, завтра стоит нанести визит дедушке. Я усмехнулась, вспомнив, чем закончился такой вот "поход в гости к мудрецу" в прошлый раз.

Паладин присел рядом, оперся подбородком о сцепленные ладони. Оглянулся в сторону пьющего очередную кружку следопыта и нахмурился.

— Этот парень, Бишоп, — паладин снова неодобрительно глянул в сторону рейда. Тот как раз ущипнул за задницу проходящую мимо дородную повариху. Тетка взвизгнула тоненьким голосом, обозвала Бишопа похабником и, донельзя довольная вниманием к своей персоне, вернулась на кухню.

— А что с ним не так?

Касавир сложил пальцы домиком, помолчал.

— Я не доверяю ему и... Мне не нравится, как он на тебя смотрит, — голос вроде бы спокойный, разве что чуть более напряженный, чем обычно. Без обычной безмятежности, что ли.

"А мне наоборот — нравится. И какое тебе до этого дело?". Но вслух я сказала совсем другое. Не стоит святому воину знать все, что увидит — то увидит, но никаких выводов я за него делать не собираюсь.

— Следопыт нам полезен. А с чего вообще такой разговор? — я улыбнулась.

Паладин вздохнул, расцепил пальцы. Между нахмуренных бровей пролегла вертикальная складка:

— Он хищник, он хитер и опасен. Я просто хочу предупредить тебя.

— Знаешь, Касавир, мы все — хищники. Кто-то больше, кто-то меньше. Так что... — я пожала плечами, не окончив фразы, потерла занывшие в духоте виски и вышла на крыльцо.

На сонный город медленно опускались невесомые мохнатые снежинки и таяли, не долетая до земли. Редкие прохожие торопливо возвращались домой, вдалеке перекликались стражники. Морозная свежесть наступающей зимы, которой в Невервинтере никогда по-настоящему и не было. Город прикормленным зверем грелся возле теплой реки, и потому зима здесь превращалась в смесь поздней осени и ранней весны.

Я долго, пока окончательно не замерзла, стояла на крыльце. Пьянящее вино победы над Лорном ощутимо отдавало гнилью, серебро дорогого праздничного кубка рассыпалось в руках, оборачиваясь ржавой трухой.

Каждый раз так. Каждый раз моя победа оборачивается лишь пеплом и кривыми зеркалами. Словно кто-то могущественный и насмешливый легким касанием руки рушит детские домики на песке, выстроенные с таким трудом.

Я мотнула головой, прогоняя невеселые мысли, и вернулась обратно в таверну. Поднимаясь по лестнице, я мельком отметила, что Бишоп куда-то запропастился, а Келгар и Нишка вовсю предаются своему любимому развлечению — игре в кости.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Если бы меня тогда спросили — зачем я завел весь этот разговор с Харн, я бы не сразу нашелся что ответить. Просто слишком уж разительно отличалось ее общение со следопытом от разговоров со всеми нами, включая Дункана и меня. Она... она слишком многое спускала Бишопу с рук. Его хамство, его похабные намеки, его высокомерное отношение ко всем остальным и его стремление развести скандал буквально на пустом месте. Последнее было, пожалуй, самым неприятным для нас как команды. Плохо и опасно, когда в отряде идут постоянные ссоры. Плохо, когда командир незаслуженно выделяет кого-то из своих подчиненных. Эта предвзятость разъедает узы дружбы и доверия, которыми мы все связаны. И это опасно для самой Харн, пусть она и не понимает этого пока или не хочет понимать, упрямая девчонка.

При самом плохом раскладе из всех нас останутся она и Бишоп. И я.

Справимся ли мы тогда с Королем Теней?

* * *

С некоторых пор утро перестало быть моим любимым временем. Слишком часто неприятности в моей жизни начинались с бьющих в глаза невинных солнечных лучей и пляшущих в них невесомых пылинок. И, похоже, конца-края этому счастью не предвиделось.

Я усмехнулась, натягивая одежду. В гости — так в гости. У Алданону — так к Алданону. Главное — взять с собой оружие и зелий сколько есть. Я рассовала по кармашкам несколько склянок и вышла из комнаты. И да, надо зайти к следопыту. Он нам и вправду понадобится.

Уже проходя по коридору, я подумала, что я до сих пор ни разу не была в комнате рейда. А ведь первый раз — он всегда особенный. Первая пролитая кровь. Первый поцелуй. Первая добыча. Первый мужчина. Первый визит в гости...

Я толкнула дверь в комнату. К моему немалому удивлению, она оказалась не заперта.

В небольшой комнате было промозгло-холодно. Из распахнутого настежь окна тянуло морозным запахом ранней зимы. На подоконнике лежал тонкий слой мокрого снега. А впрочем — к лучшему, потому что в комнате пахло... Черт возьми, да там не просто пахло, а несло ядреным, сшибающим с ног перегаром, и еще чем-то едко-кисловатым.

Возле кровати — ворох сброшенной одежды. Куртка, рубаха, не до конца вывернутая наизнанку, а поверх этого безобразия — мягкие высокие сапоги и пояс с оружием. С тем самым кинжалом, с которым следопыт не расставался, кажется, и в сортире.

"Черт. Веселый вечер был, да, Бишоп?"

На кровати, свернувшись калачиком и приобняв тощую подушку, дрых сам хозяин комнаты. Тонкое шерстяное одеяло сползло почти до поясницы, открывая взгляду исполосованный застарелыми бело-розовыми шрамами смуглый бок, спину и лопатки. Я толкнула его кончиками пальцев в прохладное плечо:

— Подъем. Нас дедуля ждет.

В ответ следопыт невнятно что-то промычал и потянул одеяло на себя. Правда одеяло-то парень умудрился ухватить за уголок, а потому укрыться им полностью не вышло — узкие мозолистые ступни так и остались торчать из-под одеяла.

Но Бишоп заворочался на постели, наконец-то расправил одеяло и собрался досматривать утренние сны, однако не тут-то было:

— Поднимайся, хорош дрыхнуть, — я раздраженно дернула одеяло на себя. "Ахтыблядь, спит он. Сволочь".

— Идди-и-и-и на-а-х пре-е...ед...ва-а-цца— вяло отмахнулся ладонью следопыт, натянув одеяло по самые уши. Потер друг о друга озябшие ступни и подтянул их под одеяло. Мелькнул край сероватых застиранных подштанников и развязавшаяся тесемка на жилистой голени.

Было до одури обидно. Черт побери, я хотела, чтобы он пошел со мной к Алданону. Мне не хотелось потом пересказывать по сто раз сказанное и услышанное, а тут... Перегар, грязные пятки и — теперь я узнала этот кислый запах — заблеванная одежда. Мерзко.

— Нажрался, сука? Добро.

Внутри полыхнула злоба пополам с раздражением, обожгла, настойчиво требуя выхода и хоть каких-то действий.

В итоге я сшибла со стола кувшин с водой. Глиняный сосуд грохнулся об пол, разлетелся вдребезги, холодная вода растеклась лужей, промачивая тканый коврик и скинутую на пол одежду.

"Сушнячок у тебя? Перебьешься".

А потом вышла, со всей силы хлопнув тяжелой дверью.

"Головушка болит? Не сдохнешь".

К Алданону в итоге я пошла с паладином, Карой и дворфом. Ну и Шандра — куда же я без этой белобрысой гири на ногах?

* * *

Не знаю, то ли смеяться, то ли плакать, то ли ругаться на чем свет стоит. Ни дня без неприятностей — ну чем не девиз моей нынешней жизни? Даже простое, казалось бы, дело и то обернулось резней. Ни раньше и ни позже, а именно в это утро в доме мудреца Алданона объявились бандиты. Вот и думай — то ли совпадение, то ли и вправду старик узнал что-то важное. Я склонялась к последнему.

В самом доме мудреца царил сущий хаос. Перевернутые шкафы, разбросанные по полу свитки и книги в бурых пятнах и потеках. Несколько мертвых слуг. Острый медный запах стынущей крови.

В доме явно что-то искали. Вопрос — нашли искомое или нет?

— Интересно — выжил кто-нибудь? — Колдунья брезгливо переступила через полузастывшую кровавую лужу, приподняв подол новехонькой красно-золотой мантии.

— Нужно обойти весь дом. Возможно, кто-то из слуг спрятался в подвале или другом безопасном месте, — паладин твердил как всегда о своем — о спасении жизней, но сегодня в его словах был резон.

Я кивнула:

— Добро.

Дом Алданона был огромен. По крайней мере, у меня сложилось именно такое впечатление. Полутемная библиотека со строгими рядами книжных шкафов до потолка, череда полупустых комнат, огромная кухня с вымощенным серым шершавым камнем полом и закопченным очагом, в которой до сих пор едва уловимо пахло свежим хлебом и пряными травами. И тишина. Мертвая, звенящая тишина покинутого второпях жилья.

Уцелевшие в резне слуги действительно спрятались в подвале, который одновременно служил и кладовой. Вот среди ларей с крупой, копченых окороков и бочек с соленьями и спрятался темноволосый парень, накануне принесший письмо в "Утонувшую Флягу". Он и еще насмерть перепуганная совсем молоденькая девушка.

Правда, чтобы добраться до подвала, пришлось-таки изрядно поработать и клинками и магией. Возле двери, ведущей вниз, спрятались до поры до времени несколько бандитов. Старательно так спрятались, да вот только перегар их выдал. Перегар и еще шумное дыхание, слишком уж заметное в пустом, замершем в испуге доме. Я поморщилась, некстати вспомнив утро и следопыта, и жестом показала колдунье на тот угол, где спрятались бандиты:

— Жги, — выдохнула я еле слышно.

Подвыпившие накануне бандиты горели превосходно — не подкачала заскучавшая было за протиранием столов в таверне Кара. Рыже-золотые языки чародейского пламени жадно впивались в податливую плоть, наполняя коридор удушливым дымом, запахом горелого мяса и затихающими криками умирающих. Добивать их не понадобилось.

Когда горький густой дым развеялся, парень откашлялся и заговорил первым:

— Серша Ах`Д`Харн? Мастер Алданон искал тебя... пока не пришли воры. Это касается нашей недавней находки в Архивах. Это очень срочно и очень важно. Он, то есть мы изучали историю осколков в Невервинтере и нашли интересное упоминание о серебряном осколке, который был найден вскоре после окончания войны с Королем Теней.

Я кивнула, жестом предложив слуге продолжать рассказ.

— Осколок принадлежал группе знатных дворян, практиковавших тайные искусства. Согласно фолианту только четверо из них остались в живых — лорды Далрен, Бренник, Хоукс и Таворик.

— Погоди-ка. Ведь Далрена убили. Да и Бренника тоже, — я вспомнила вкрадчивый голос Деври и его полупрозрачные намеки на мое непосредственное участие в убийстве лордов.

Парень кивнул:

— За исключением Таворика, все недавно убиты демонами. Я думаю, что они передавали осколок друг другу, каждый раз на шаг опережая врагов. Если наши предположения верны, то сейчас осколок находится у лорда Таворика и ему угрожает серьезная опасность. Алданон пытался поговорить с ним об этом, но старик ужасно упрям — он велел не беспокоить его, "если только я не превращусь в юную деву" — кажется, он сказал именно так, — слуга скривился, потерев наливающийся синевой синяк на скуле, разочаровано и устало вздохнув.

— А что здесь вообще произошло? — я уже натренировалась восстанавливать целую картину по разрозненным кусочкам. Может и в этот раз что-то путное выйдет. Чертова игра в загадки.

На самом деле меня интересовало только одно — куда так некстати запропал Алданон.

— Воры сказали что пришли по твоей просьбе, они были одеты как приличные люди, а потом... потом все смешалось, нас привели сюда и заперли, а двое бандитов куда-то увели мастера.

Я потерла переносицу.

Вот ведь ерунда. Пришли поговорить, что называется. А дел-то теперь — выше крыши, выходит. И что теперь? Где теперь искать запропавшего мудреца? А если он знает способ избавиться от осколка в груди? А если...

— Послушай, а мастер Алданон рассказывал кому-то еще о том, что я интересовалась осколками?

— Он написал об этом лорду Нешеру. Вкратце. Правда, письмо могло затеряться в недрах канцелярии. Иначе, я думаю, мастер давно получил бы ответ.

Значит, там знают. Я кивнула и прошлась по подвалу, задумчиво протирая уже чистое лезвие ятагана куском ветоши. Итак, что мы имеем?

Первое — Алданон куда-то пропал. Точнее — его кто-то куда-то упер. Зачем — непонятно.

Второе — до того как его уперли, старик успел разболтать про меня и осколки Нешеру. Мило, нечего сказать. При должном усердии и регулярных направляющих пинках можно даже иголку в стоге сена найти, не то что письмо в канцелярии. Значит и лорд вскоре узнает о моей тесной, куда уж теснее-то, связи с осколками.

Я взмахнула клинком, под лезвием застонал воздух. Загнав ятаган обратно в ножны, я присела на какую-то бочку.

Дело грозило очередным витком загадок и грязной работы. Похоже, на сей раз — на правителя Невервинтера. "У меня будут к тебе и другие поручения, оруженосец". Как в воду глядел, лысый венценосный засранец.

— Нам нужно обязательно предупредить лорда Таворика, — паладин закончил перевязывать раненую в драке Шандру и спрятал в кармашек на поясе остатки бинта, — но, боюсь, для этого нам придется поставить в известность лорда Нешера.

— А без этого совсем никак? — мой вопрос был из серии идиотско-риторических, но отчего и не спросить?

Касавир пожал плечами:

— Если тебя не пугает возможность, — он грустно усмехнулся, — оказаться виноватой в смерти Таворика, то, разумеется, можно вообще вернуться во Флягу и ждать визита незваных гостей вроде сэра Ниваля.

Кара брезгливо смахнула свисавшую с потолка невесомую паутинку и капризно протянула:

— Да сколько можно тут сидеть уже? Мы куда-нибудь пойдем или так и будем сидеть в этом подвале и обрастать паутиной?

Я застегнула куртку и, вытащив из стоявшей неподалеку плетеной корзины пару ароматных пестрых яблок, пошла к лестнице наверх.

* * *

Тягомотный и донельзя пафосный разговор с Нешером закончился вполне понятным посылом "А пошли бы, да и спасли моего давнего друга, лорда Таворика, а в помощь я вам немного солдат дам".

Ненавижу, когда меня припирают к стенке, а сейчас был именно тот случай — хочешь или не хочешь, но тащиться в поместье Таворика все же пришлось. Равно как и разговаривать с посланными туда солдатами под командованием некого капитана Черного Болларда. Этот самый капитан мало того, что оказался знакомым Касавира, так еще и вывалил на мою бедную голову полведра побитых молью похвал поединку с Лорном. Впечатлен он, посмотрите только. Со стороны глядя — только и остается что впечатляться.

Впрочем, я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать сомнительные комплименты капитана.

— Где Таворик?

— Обещал сейчас спуститься, — Боллард обернулся к широкой лестнице, — Да вот и он сам.

По мраморной лестнице, на ступенях которой лежал слегка потертый красный ковер, осторожно, придерживаясь за перила, спускался невысокий, словно иссушенный летним солнцем, старик. Под руку его бережно поддерживала молодая темноволосая девушка в богатом узорчатом платье.

— Милорд, девушке придется уйти, — капитан был непроницаемо-серьезен.

Вновь прибывший лорд капризно отмахнулся от слов нешеровского прихвостня:

— Да вы только посмотрите на нее. Такая красавица способна вдохнуть жизнь даже в такую старую развалину, как я, — Таворик заботливо накрыл изящные пальцы девушки своей сухой ладонью. На тонкой, словно пергамент коже выступала сетка синих вздутых вен и темно-коричневые пятна. Лорд Таворик был очень, очень стар.

— Так чего там хочет Нешер? Что б я тут не помер, да?

— Лорд Нешер беспокоится о безопасности и благополучии милорда, особенно в свете последних событий и гибели его товарищей, — и откуда столько спокойствия у этого Болларда? Не иначе — он тоже паладин. Другого внятного объяснения такому феноменальному умению выслушивать да еще и объяснять очевидное у меня не было.

— Да уж конечно, — сварливо заметил Таворик дребезжащим голосом, — Если бы Нешер и правда беспокоился о моем благополучии, то лучше купил бы мне зелье омоложения. Ну или хотя бы прислал девиц для гарема. Восемьдесят четыре, по одной за каждый прожитый мною год. Неплохо звучит, а?

"Седина в бороду, бес — в ребро. Нашелся тут герой-любовник".

— Я построю гарем на четыреста мест, — пробормотала я под нос слова одной старой дурацкой песенки и оперлась поясницей о перила. Вытащила из кармана второе яблоко (первое я схрумкала еще на приеме у Нешера) и с удовольствием впилась зубами в сочную мякоть.

— Эх, солдаты, одно слово... Мелия, дорогая, я хочу, чтобы ты пришла и еще раз сыграла для меня. Завтра ночью, к примеру, — лорд еще раз погладил девушку по длинным пальцам, легонько сжал их напоследок и нехотя отпустил руку.

Я догрызла яблоко и, оглянувшись по сторонам, незаметно выкинула огрызок в какую-то массивную каменную вазу.

— Милорд очень добр. Для меня будет большой честью сыграть для него, — девушка присела в глубоком реверансе, так что подол юбки шаркнул по полу. Затем Мелия, звонко цокая каблучками, торопливо вышла за дверь.

"Не особо ей нравится играть для этого старика. Тем более, что музыкой дело вряд ли ограничивается, судя по тому как он ее за руки лапал. Бр-р-р".

— А это что еще за сброд? — лорд наконец-то оторвался от созерцания двери, за которой скрылась девушка, и уставился на нас выцветшими водянисто-голубыми глазами, — Неужто Нешер думает, что чем больше народу соберется в моем доме, тем меньше шанс, что я откину копыта?

— Если бы лорд и вправду так думал, то он прислал бы сюда армию остолопов в серых плащах, — буркнула я себе под нос.

— Да выгоните вы к чертям свинячьим всех этих мужланов! Вот если бы Брелейна наконец-то послушала меня и приказала принимать в Стражу, таких прелестных девушек, как вы, юная леди, — от маслянистого взгляда старого лорда меня передернуло. Есть что-то мерзкое, липкое и обволакивающе-грязное, словно болотная жижа, в таких вот взглядах. Что-то... Неверное. Неправильное. Отвратительное.

Таворик тем временем прикоснулся мягкой ладонью к моей руке, потом на мгновение тронул прохладными влажными губами кончики моих пальцев. Когда старик отвернулся, я тут же вытерла пальцы от штанину и для верности спрятала руки в рукава куртки. Меня передернуло от его бессильного старческого прикосновения, и повторять такой опыт мне совершенно не хотелось. Да еще и этот кисловато-затхлый прогорклый запах умирающего тела...

— Милорд, прошу вас, — Касавир осторожно взял старика под руку, словно боясь, что тот рассыплется песком и обломками гнилого дерева,— Пройдите к себе, так будет намного безопаснее.

Побурчав еще немного о нравах нынешней молодежи и отсутствии снисхождения к его сединам, лорд Таворик все же поднялся к себе в спальню. Охранять его ушли двое из людей Болларда. Сам капитан и пара его подручных забаррикадировали двери и закрыли все окна тяжелыми ставнями. Теперь нам оставалось только ждать наступления ночи и прихода демонов.

Ждать пришлось недолго. Вскоре рыже-золотое теплое мерцание светильников стало гаснуть, постепенно переходя в призрачно-синее, прозрачное свечение. Оно съедало тени и окрашивало лица людей в сероватые цвета. И странное дело, но мне показалось, что вместе с этим потусторонним светом в комнату вползает промозглый могильный холод и едва ощутимый запах разложения и гнили. Совсем как в том склепе на кладбище Форта Локке. Почти сразу к этому запаху примешался другой — тяжелый приторный запах мускуса, чего-то похожего на корицу и еще — сладковато-удушливый животный дух. От этого аромата неприятно и как-то... волнующе заныло под ложечкой.

А потом от баррикады возле дверей остались лишь обломки, и в комнату нескончаемым, как мне тогда показалось, потоком полились суккубы и бесы. Первая же визжащая тварь хлестнула меня жестким краем кожистого крыла по лицу, целясь в глаза, но на волосок промахнулась и в следующий миг затрепыхалась двумя разрубленными половинками на выложенном темной мраморной плиткой полу. Первая из множества. Краем глаза я увидела, как Келгар сшиб еще одного беса на пол и припечатал латным сапогом. Тварь вякнула, хрустнула раскрошенными костями и издохла. Небольшой огненный шар, сорвавшейся с ладоней колдуньи, обжег одну из демониц, распустился огненным цветком в алых густых волосах, растекся по белой нежной коже, созданной для ласки... Я упрямо тряхнула головой, отгоняя наваждение, и метнула нож в суккуба. Тяжелое лезвие в очередной раз разрушило завораживающую иллюзию и демоница тяжело, словно нехотя, осела на холодный пол.

Черт, как все же трудно было убивать суккубов. Мне каждый раз приходилось продираться сквозь вдруг ставший упругим и вязким воздух, преодолевая скованность и упрямство собственного тела. Тела, которое вовсе не хотело крови и смерти этих прекрасных созданий.

— Черт, их там целая толпа была! И откуда только берутся эти проклятые твари?! Не иначе как прямиком из преисподней, — Келгар рубанул топором очередную суккубу и вытер пот с блестящей лысины.

— Уфф, вроде кончились гады.

— Не кончились, — паладин нахмурился, — вряд ли столь могущественный чернокнижник отступит так быстро и так легко.

Святой воин оказал прав. Пронизанный холодным голубоватым сиянием воздух уже молотили крыльями с дюжину бесов. Их высокий металлический визг мучительно резал слух. Казалось, что других звуков в мире и не осталось. Только хлопанье крыльев и этот мерзкий надсадный визг. Но его прервал свист стрел, щелканье тетивы и сочные шлепки падающих тел бесенят. Молчаливый парнишка, имени которого я не запомнила, оказался на диво проворен с луком. "Следопыт, конечно, намного проворнее. Но эта рыжая паскуда ах-мучается похмельем. Тьфу".

Правда, большую часть тварей подпалила все же Кара. Рыжая колдунья, раскрасневшаяся и довольная результатом, насмешливо подмигнула мне:

— Это намного веселее, чем торчать в забегаловке у пьянчуги Дункана, ты не находишь?

— Нахо... — и тут со второго этажа раздался истошный крик испуганного донельзя человека.

— Черт возьми! Это же лорд Таворик! Эти проклятые демоны или обошли нас или влезли по стене, — и капитан Боллард в несколько прыжков взлетел по лестнице. Мы с паладином понеслись следом.

Дворф, колдунья и ошарашенная встречей с суккубами Шандра остались внизу, вместе с парнями Болларда.

На втором этаже неприятные сюрпризы продолжились. В комнате Таворика, куда нас уверенно вывел капитан, творился сущий хаос. Сам старик затаился в узком промежутке между стеной и шкафом и, наверное, даже дышать перестал. А чуть поодаль охраняли лорда от ватаги демонов и бесенят подручные Черного Болларда.

Несколько ударов, визг, переходящий в предсмертный клекот. Кровавые брызги на дорогой ткани мебели, на руках, на лице, на волосах. Темно-алые лужи. Изломанные крылатые тела на полу. Запах страха и усталости в воздухе.

Когда последний бесенок отправился обратно в преисподнюю, я вытерла клинок об обивку дивана и сплюнула на пол густую вязкую слюну. Пить хотелось неимоверно.

Устало привалившись к стене, я отпила из фляжки пару мелких глотков.

Таворик тем временем выбрался из своего ненадежного укрытия и совершенно простецким жестом почесал в затылке, о чем-то глубоко задумавшись. Потом складки и морщинки на его лице разгладились, и лорд с размаху хлопнул себя по лбу.

— Я болван! И как я мог сразу про это не подумать?!

— Простите, сэр, о чем именно вы говорите? — Боллард переглянулся с паладином. Касавир в ответ только плечами пожал.

— Послушай меня, я знаю способ спастись, — лорд Таворик начал что-то искать в ящиках стола, безжалостно выбрасывая их содержимое на пол.

— Склеп — наш единственный шанс, — лорд продолжался рыться в ящиках, стоя ко мне спиной. На пол летели какие-то бумаги, безделушки и всякая другая мелочь.

— Склеп? Это не смешно, — я прищурилась.

— На него наложены обереги и демоны смогут прорваться туда только через дверь, но даже тогда им понадобится время, чтобы преодолеть щиты, — Таворик обернулся и протянул мне медный, позеленевший от времени ключ.

— Вот, держи, это ключ от двери склепа. Уж пусть лучше он будет у тебя, а не у такого старого дурня, как я.

Я машинально сунула ключ в карман.

— Где этот склеп?

— В подвале. Надо пройти через зал и спуститься вниз. Я покажу, — засуетился старик и направился к выходу из спальни. Черный Боллард, паладин и я переглянулись.

Это был шанс. Как всегда — призрачный, и как всегда — единственный. А оберегам я верю, по крайней мере те несколько наговоров на стрелы, которым давным-давно научил меня Дэйгун, не подводили меня ни разу.

— Двинули, — и я последовала за ожидающим нас у дверей лордом.

Если вы думаете, что на этом приключение закончилось, то крупно ошибаетесь. Настоящие неприятности только начались. Путь через просторный зал показался мне длиной в пару лиг, если не больше. И на всем этом бесконечно-долгом, выматывающем пути нас преследовали знакомые до зубной боли демоны. Я хорошо помню, как паладин тащил на себе потерявшую сознание Шандру. Как ревела и бесновалась за нашими спинами стена рукотворного чародейского пламени, преграждая путь врагам. Я помню, как лорд сначала несколько раз споткнулся, а потом начал отставать, и мы на пару с Боллардом то ли повели, а то ли поволокли старого Таворика до безопасного места. Как Келгар последним вбежал в раскрытую дверь склепа и торопливо задвинул тяжелый засов. По ту сторону окованной полосами металла двери остались мертвые парни Болларда, которые отвлекли на себя большую часть демонов и тем самым подарили нам возможность добежать-таки до спасительного склепа.

Фамильная усыпальница Тавориков представляла из себя небольшой подвал с рядами двух— и трехъярусных ниш, в которых покоились массивные каменные саркофаги.

Недалеко от двери, в центе склепа высилась статуя, изображавшая человека в глухой гладкой маске, в костяной руке человек держал позолоченные весы. "Келемвор. Кто же еще".

Пока я оглядывалась, Касавир зажег несколько факелов и подвал залил живой рыже-красный свет пламени. Я на несколько мгновений прикрыла ладонью глаза, сев на пол и опершись лопатками о холодный камень.

— Ну вот, все обереги целы и для того, чтобы попасть сюда, демонам придется разрушить щиты. А щиты, я хочу заметить, сделаны на совесть, — старик ласково похлопал рукой по замысловатым рунам на стене.

— И долго нам теперь тут сидеть? — пробормотала очнувшаяся Шандра, морщась и ощупывая шишку на темени.

— До утра — это точно. Утром я должен буду отчитаться лорду Нешеру. Если я не сделаю этого, то тогда сюда придут воины девятки Невервинтера или маги из Башни Звездных плащей, — капитан Боллард нахмурился и замолчал, бросив косой взгляд на дверь. — Однако самое главное мы сделали — лорд Таворик цел и невредим.

Колдунья прошлась тем временем по подвалу, разглядывая резьбу на саркофагах, замысловатую вязь эльфийского на гладком холодном камне стен, время от времени прикасаясь тонкими пальцами к непонятным для меня символам.

— С ума сойти, сколько же сил потрачено на защиту, — пробормотала она под нос, размышляя о чем-то своем, — Вот только непонятно — зачем?

Потом небрежно смахнула пыль с одного из саркофагов, стоящих на полу и присела на каменную крышку.

Таворик устало провел ладонями по лицу и присел рядом с колдуньей.

— Видите ли, моя прекрасная леди, порой семейный склеп оказывается самым безопасным местом в доме. Подвал, толстые стены, дурная слава. А если он и зачарован к тому же... — лорд вздохнул и замолчал.

В воздухе повисло неловкое напряженное молчание. Так бывает, когда вместе собираются незнакомые или неблизкие друг другу люди. Не родные, не товарищи, просто люди оказавшиеся в одно время и в одном месте.

— Так что, мы тут всю ночь так и просидим? — похоже, дворф был возмущен до глубины души, — И больше ни единого демона к его рогатой родне не отправим? Тьфу, — бравый Айронфист плюнул на пол и демонстративно уставился на дверь.

Я вздохнула и, запрокинув голову, прислонилась к шершавому камню пьедестала, проваливаясь в чуткую полудрему.

Поспать удалось совсем немного — от неудобной позы затекло плечо, и я поднялась, разминая мышцы.

— Какого черта? Признавайтесь, кто из вас сейчас испортил воздух? — Кара брезгливо сморщила носик и демонстративно прикрыла лицо широким рукавом мантии.

Дворф после этих слов покраснел и начал старательно водить по лезвию секиры затертым рукавом куртки, вполголоса ругаясь на демонов, мол, заляпали честную сталь своей поганой кровь, сволочи такие. За этим потоком слов почти потерялся тоненький такой писк. Я хмыкнула. Ну, разумеется. Кто громче всех кричит "держи вора"? Правильно — сам вор. Или, вот как сейчас, пердун.

А ведь действительно, в подвале пахло тухлыми яйцами и еще какой-то дрянью. И вряд ли это была заслуга одного Келгара, судя по тому, что вонь усиливалась. Когда дышать стало невмоготу, я замотала платком лицо, откинула с глаз отросшую челку и довольно улыбнулась. Улыбки, правда, никто не увидел.

— Клянусь глазами Огмы! Что это за вонь? — Таворик чихнул, потер заслезившиеся глаза и отошел подальше от двери.

— Я чувствую твой запах, жалкое дворянское отродье. Я чувствую присутствие твоей трусливой душонки среди праха твоих предков.

По подземелью прокатился глубокий рокочущий голос, от которого в позвоночник словно впились мелкие ледяные иглы.

На какой-то миг мне стало страшно. Но только на миг и только потому, что я не видела говорящего. А невидимое или незнакомое пугает намного сильнее. Впрочем, нас разделяла прочная дверь и старая магия. Кажется, разделяла...

— Твою вонь даже здесь слышно, — усмехнулась я. Вот кто меня дергал за язык, а?

— Я — Каггот-йег, предводитель несметных полчищ, истребитель бабау и бебилитов, охотник, не знающий устали. Я был призван из Йоггуула — теперь я выполняю волю своего повелителя, — в голосе демона слышалось превосходство и неприкрытое хвастовство, словно каждый из нас должен был знать, где находиться этот самый Йоггуул и кто такие бабау и бебилиты.

— Зачем ты пришел?

"Тянуть время. Тянуть время. До утра. А потом придут Девятка или Звездные плащи или еще кто". Думать о том, что эта тварь может сломать щиты, мне не хотелось совершенно.

— А кто ты, мой смертный друг? От тебе исходит такой дивный своевольный запах. Под потом и усталостью я чувствую аромат сломанных жизней и разбитых надежд. Наверное, я бы смог учуять что-то еще... если бы мог подойти ближе, — в голосе демона появились странные, ласковые нотки. Я сделала крошечный шаг вперед... И почувствовала цепкие пальцы паладина на предплечье. Касавир потянул меня назад, шепнув:

— Не подходи к двери. Это демон-хезру, такой же, как в тех пещерах гитиянки, помнишь?

Все встало на свои места. И вонь, и рокочущий голос и, черт возьми, невероятная сила того, кто говорил со мной.

Я потерла виски, а потом... Потом был грохот выламываемой двери, обжигающе-яркая вспышка, вкручивающийся в уши визг и выворачивающая наизнанку вонь. Не такими уж крепкими оказались эти хваленые щиты. Или они просто не были рассчитаны на вмешательство демонов. А после этого был изматывающее-вязкий бой. На пределе, на впитанных телом рефлексах, на злом упрямстве усталых мышц и не менее злом стремлении выжить во чтобы то ни стало.

Когда все закончилось, я стянула повязку вниз, на шею и вполголоса выругалась. От голода, вони и усталости слегка кружилась голова. Больше всего на свете мне хотелось вернуться во "Флягу", поесть и спать-спать-спать. Но, как и всегда, мечтам не суждено было сбыться.

— Какого черта! Как же я от всего этого устала, — вновь заныла крестьянка. Молчала бы уже, горе луковое. Весь бой отсиделась в углу склепа на пару с Тавориком а теперь ныть?! "Пришибу".

— Послушай меня очень внимательно, Шандра. Если еще раз я услышу твои визги, то запру тебя у Дункана в погребе до того "счастливого" момента пока мне не понадобиться твоя кровь. Все понятно?

— Разве я виновата в том, что я — внучка Аммона Джерро? За что ты так со мной поступаешь? Так нельзя! — Шандра почти кричала.

— Так можно, — пожав плечами, я принялась вытирать ятаган.

Тем временем очухавшийся от всех свалившихся на него неожиданностей и неприятностей лорд Таворик подошел поближе к хезру и принялся его внимательно рассматривать:

— У этой штуки... есть хозяин. Ты ведь знаешь об этом, верно? — он обернулся ко мне, — Я говорил Нешеру, что со всей этой дурацкой маскировкой ничего не получится! Но кто послушает восьмидесятилетнего старика? Разумеется никто.

— Погоди-ка, — я нервно отшвырнула обрывок ткани в сторону, — Значит осколок не у тебя?!

— Нет, не у меня. Я отдал его Мелии, перед вашим приходом, — беззаботно улыбнулся старик.

"Какого черта?!"

— И ты молчал? — скомкав в руке жесткий расшитый воротник камзола Таворика, я притянула его ближе, — и вдобавок отдал артефакт какой-то потаскушке?

— Серша, прекрати, — паладин вклинился между мной и лордом, — я понимаю, мы все устали, но сначала выслушай его!

Я дернула плечом, вогнала ятаган в ножны и прислонилась к дверному косяку:

— Валяй. Только по делу и быстро, — мне хотелось убить этого старого козла.

Таворик искоса глянул на меня, потом на паладина, откашлялся:

— Все это было одним большим отвлекающим маневром, чтобы тот, кто ищет осколок, раскрыл себя. А вместо этого он нас обвел вокруг пальца и прислал этого синего урода с идиотским именем, которое и не выговоришь.

"Отлично, нечего сказать. Теперь меня тихо сыграли втемную. Как же я это ненавижу".

— Знаешь, это было очень умно — отдать осколок проститутке, — я усмехнулась, — Прямо-таки верх изобретательности...

На языке у меня вертелась еще не одна ехидная фразочка на тему, где и каким именно образом шалавы прячут ценности, но увы...

— Я полагаю, та девушка, Мелия, была выбрана не случайно? — паладин задумчиво потер переносицу.

— Мелия — одна из Девятки. Сейчас она в "Лунной маске" с полудюжиной переодетых охранников, — Таворик устало присел на один из саркофагов, — вот только беда в том, что повелитель демонов раскрыл наш план и послал сюда своих слуг, чтобы отвлечь вас, ну и со мной заодно расправиться...

— Он наверняка направился в "Лунную маску" чтобы забрать осколок и, черт побери, нужно постараться опередить его или хотя бы — помешать, — Черный Боллард оглянулся на нас, — и мне потребуется ваша помощь.

— Намечается еще одна драка? Дык это мы завсегда, — Келгар вскинул на плечо секиру, — Айронфист от драки не бегает!

— Мы поможем, — твердо и уверенно ответил за всех нас паладин.

"Чудно. Касавир раскомандовался". Мне это совсем не нравилось. Но не время для разборок.

— Хорошо. Надеюсь, Мелия расплатиться за свое спасение не натурой, — я фыркнула и скрутила платок в жгут, вновь повязывая его вокруг головы.

— Черт, ты хоть что-нибудь делаешь бескорыстно? — скривилась Шандра.

— Кстати, ты, моя дорогая, с нами не пойдешь. Ну, ты понимаешь — в "Лунной маске" может быть очень опасно и все такое. Так что — лучше тебе тут до утра перекантоваться, — я зыркнула в сторону Таворика, — думаю, никто не будет возражать, да?

— Лично я ничего не имею против того, чтобы юная дева скрасила мое одиночество до утра, — старик улыбнулся.

— Что?! Да я тут ни на минуту не останусь! Уж лучше у Дункана в таверне сидеть, чем здесь, — и девушка побежала к двери.

Я пожала плечами, обернувшись к Таворику:

— Крестьянка.

* * *

До "Лунный маски" мы добрались на удивление быстро. Первое, что бросилось в глаза — это разбитые в щепки двери заведения. Второе — перепуганные полуодетые девушки, которые прятались за мягкими темно-красными диванчиками, резной барной стойкой и перевернутыми столами. Третье — покойница, лежавшая почти на пороге. Разорванное в клочья платье успело пропитаться кровью, вместо лица — буро-серое месиво, на котором отпечатался след здоровенной лапы с когтями.

"Хреновое начало".

Единственным более-менее спокойным человеком оказалась хозяйка борделя, Офала. Что неудивительно — в городе о ней ходило множество слухов, один необычнее другого — начиная с того, что она путешествовала с лордом Нешером во времена его молодости и заканчивая тем, что она продала душу дьяволу за вечную юность и красоту.

— Слава богам, хоть кто-то пришел! На стражу никакой надежды, — женщина рвано выдохнула и продолжила, — Незадолго до вас сюда пришел человек. Лысый, бородатый, со светящимися рыжими татуировками на лице и голове.

Мы с паладином переглянулись:

— И с противным, скрипучим таким голосом?

На память пришли пещеры гитиянки и человек, легко повелевающий ордой демонов.

Офала только плечами пожала:

— Про голос не знаю, не до того было. Но он пришел не один, а со сворой демонов. Убил в дверях Эвлин и поднялся наверх,— хозяйка потерла виски тонким, унизанными перстнями, пальцами и обессилено присела на кушетку.

— Самое страшное в том, что он еще там... сделайте что-нибудь, пожалуйста...

Лестница наверх была только одна. По ней-то мы и поднялись. На втором этаже располагались комнаты, или как иногда называли головорезы Муар — "номера". Небольшие, уютные комнаты, в каждой из которых была огромная кровать под бархатным балдахином, мягкие шкуры на полу возле камина с узорной кованой решеткой, глубокие уютные кресла. Комнаты различались разве что в мелочах — в цвете балдахина, в расположении мебели или стоящих на столике милых девичьих безделушках, вроде флакона приторно пахнущих духов или серебряного зеркальца в затейливой оправе.

Очередная дверь распахнулась от мощного удара дворфа. На сей раз в комнате вместо испуганных девчонок был кое-кто другой. Тот самый высокий, наголо бритый мужчина с замысловатой вязью светящихся татуировок. "Старый знакомый, мать его".

— А-а, подкрепления, — глубокий и словно скребущий когтями по металлу, голос. Человек оглянулся на лежащее возле кровати изломанное обгоревшее тело в сине-белой тунике и рассмеялся.

— Боюсь, эту тебе уже не спасти. А если вы ищете осколок, то я, пожалуй, оставлю его себе, — человек преувеличенно лениво пожал плечами и тихо рассмеялся:

— Похоже у тебя осталась только твоя жизнь... Но это легко исправить.

Прозвучало это как констатация мелкого, но досадного факта. Мол, шел по улице, наступил в говно — ерунда, дело поправимое. Или что-то в этом роде.

Мужчина сделал несколько замысловатых жестов, а потом его скрыл вихрь серебристо-алых сполохов. На месте колдуна словно соткалась из воздуха пара огромных, с теленка ростом, угольно-черных собак. Воздух вокруг них словно дрожал и плавился от зноя. Когда же одна из бестий выплюнула поток пламени...

— Адские гончие, — выругался паладин, одновременно срывая тяжелый балдахин с кровати.

Тварь еще раз выдохнула поток пламени, но кинувшийся навстречу ей Келгар отшатнулся и рубанул собаку секирой по ребрам. Топор прошел вскользь и никакого ощутимого вреда бестии не причинил. Разозленная тварь резко развернулась на месте, утробно рыкнула и навалилась всей тяжестью на дворфа, подминая его под себя. Тот еле успел просунуть в раззявленную слюнявую пасть обух секиры, не давая сомкнуться желтоватым клыкам, прежде чем тварь начала разъяренно рвать его когтями.

Вторая такая же зверюга попыталась было прикончить колдунью, но Касавир успел набросить на демона тяжелую плотную ткань, вынуждая гончую торопливо выпутываться из мягкого пыльного бархата. Маневр удался и, пока зверюга исступленно рычала и кромсала зубами и когтями ткань, паладин изо всех сил ударил ее молотом по хребту, Боллард рубанул по шее, ну или по тому месту, где шея должна была быть, а рыжая колдунья довершила дело небольшой сине-белой молнией. Нужно отдать девушке должное — кидаться огненными шарами в маленькой комнатке она не стала.

В комнате свежо запахло грозой.

Я прыгнула второй, припавшей к полу, гончей на спину. Дворф лишь придушенно крякнул, а зверюга продолжала злобно грызть стальной обух. Наверное, Келгар все же показался демону более достойным противником, чем я. Что ж, тем хуже для собачки. Тварь встряхнулась всей шкурой, пытаясь сбросить меня, но я все-таки успела полоснуть ее ножом по шее, прежде чем упасть. На темно-красный ковер хлынула алая, словно лаковая кровь. Отплевывающийся от собачьей крови, матерящийся Келгар выбрался из-под бьющейся в конвульсиях гончей. Полукруглое лезвие его секиры перебило псине позвоночник, довершив дело. Зверюга захрипела, заваливаясь на бок, скомкала дергающимися лапами ковер и окончательно затихла.

Дворф принялся вытирать краем шелковой простыни лицо и ругаться вполголоса.

— Чертовы демоны, все ребра из-за них болят.

— А самое печальное в том, что наша затея полностью провалилась. Мы не успели спасти Мелиа и упустили осколок, — Боллард внимательно оглядел нашу притихшую компанию и тяжело присел на кровать.

Я взяла со столика небольшое серебряное зеркальце, полюбовалась на свою перемазанную в крови и копоти усталую физиономию и принялась стирать бурые брызги с кожи рукавом рубахи.

— И что ты предлагаешь?

Но вместо Болларда мне ответил паладин:

— Нам в любом случае стоит переговорить с лордом Нешером. И чем скорее мы это сделаем, тем меньше неприятностей свалиться на нашу голову, — Касавир криво усмехнулся и мотнул головой, словно отгоняя неприятные ему то ли воспоминания то ли мысли.

Я пожала плечами. В любом случае — сейчас нам пригодится помощь Невервинтера для того чтобы отыскать похищенного Алданона. Значит — придется "осчастливить" лорда своим визитом.

Сунув приглянувшееся мне зеркальце в карман, я кивнула:

— Раз так — нужно идти. И чем скорее — тем лучше.

* * *

Из воспоминаний Нишки:

Серша, вместе с дуболомом-дворфом, колдуньей и святым паладином весь день где-то пропадали. Вернулись грязые-помятые и злые словно дюжина чертей. Я, наверное, умерла бы от любопытства, гадая, что же там у этого Алданона приключилось, если б не Шандра. Трактирщик устроил крестьянке настоящий допрос с пристрастием. Та и выложила все как на духу — и что мудреца украли, и про осколок, и про убитых дворян.

Хотя я где-то даже рада была такому повороту событий, потому что как раз сегодня я разузнала все про дом Коллекционера. Ну, вы меня понимаете — всякие "мелочи" вроде количества охранников или расписания караулов и все такое.

Так что вынужденное ожидание вестей от лорда и Звездных плащей лично мне было только на руку. А что? И карманы набьем и времечко заодно скоротаем.

К оглавлению

11. Избыточная сила

"Мы успели — в гости к богу не бывает опозданий

Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами?"

В.Высоцкий. "Кони привередливые"

В окна сочился бледный сероватый свет. Утро еще, а не спится совсем. Я пару раз перевернулась с боку на бок, но уснуть заново так и не вышло. Самый сладкий утренний сон ушел безвозвратно. Тихонько выругавшись, я принялась одеваться.

В зале таверны было пусто. Разве что Нишка сидела около барной стойки, привычно обвив хвостом высокую ножку стула, и лениво ковырялась ложкой в тарелке. Заметив меня, воровка приветливо махнула рукой и затараторила:

— Садись. Тут такое важное-преважное дело образовалось, ты не поверишь.

Я присела рядом, отщипнула от кусочек от плюшки и изобразила заинтересованное внимание:

— Какое такое дело?

— Ты же помнишь про дом Коллекционера, правда? — воровка обернулась ко мне и потеребила в руках кисточку на хвосте.

— Ну?

— Что ну? — Нишка капризно надула губки, но уже в следующее мгновение рассмеялась, — так вот я знаю, как его ограбить, — тифлинг просияла, словно начищенная медная монетка, — И ты обещала, что составишь мне компанию, Ха-а-арн. Я помню, да-да-да, — плутовка игриво толкнула меня пальцем в плечо.

Я рассмеялась, уворачиваясь:

— Легко. Говори когда — и пойдем, — я подмигнула Нишке и пошла на кухню. Вернулась я с кувшином молока и несколькими еще теплыми плюшками.

Какое-то мы время жевали свежую сдобу, запивали ее молоком и обсуждали детали предстоящего дела. Ровно до тех пор, пока не пришел следопыт.

Он лениво оперся рукой о стойку, ехидно оглядел нас и хмыкнул:

— Слушай, предводительница, когда в следующий раз придешь ко мне — не пруди лужи.

Мы с Нишкой переглянулись. В рубиновых глазах тифлинга застыл немой вопрос.

"Вот те раз. Круто взял парень. Знакомые приемы — он сроду не признает, что оказался не на высоте. Даже если все так и было".

— А-а-а ты разве не умеешь плавать? — развернулась я к нему и улыбнулась.

На самом деле мне было не весело. Паскудненько было. Вот только показывать это ни рейду, ни Нишке, ни еще кому-нибудь я вовсе не собиралась.

Глуховатый короткий смешок. Словно камешки в горле перекатились.

— Хочешь меня поучить? — он небрежно бросил в рот пару соленых орешков.

"Опять он тянет одеяло на себя. Какая прелесть". Не туда шел разговор. Не туда.

— Хорош трепаться, Бишоп, — я улыбнулась.

Следопыт нехорошо прищурился и вдруг:

— Не приказывай мне.

"Снова-здорово".

Рейд оттолкнулся рукой от полированного дерева и заложил большие пальцы за пояс.

— Я этого не люблю, — по узким, словно два сложенных вместе лезвия, губам скользнула ухмылка.

— Вот как ты заговорил? — преувеличенно лениво пожав плечами, я фыркнула, — Я, знаешь ли, не люблю, когда меня подводят. И поэтому, — я выдержала крошечную паузу, — Сегодня вечером ты должен быть трезв, бодр и на месте. Мы идем к Коллекционеру.

— Я никому ничего не дол... — он осекся.

— Эмм?

"Не должен? Да ты что. А кто недавно про долг про самого конца разорялся?"

Я встала, оперлась спиной о барную стойку. Твою ж мать, словесный поединок спозаранку. Но раз так, то:

— Для глухих повторю. Сегодня. Вечером. Ты. Я. Нишка. Идем. К Коллекционеру.

— Я — следопыт, а не вор. И в ваше воровское дерьмо не полезу, — презрительно цыкнул Бишоп и сделал пару глотков из кувшина с водой. Вытер ладонью губы.

Его слова прозвучали как оплеуха. Но показывать свою обиду я опять же не собиралась.

— Отлично. Буду иметь в виду что ты, следопыт, просто трепло трусливое, которому на-а-а-ах-рен не нужны деньги, — я развернулась к плутовке, которая все это время молча и сосредоточено слушала нашу перепалку, — Так что, Нишка, деньги мы поделим пополам. В общем, до вечера.

— Не так быстро, детка, — жесткие пальцы следопыта ухватили меня за локоть.

— Отпустил. Живо, — я ждала, когда Бишоп ослабит хватку. Наглые рыжие глаза. "Не драться же с ним, в самом деле?"

— Что ж ты такая нервная-то, предводительница?

— Руку отпусти. А то, чего доброго, в воровском дерьме замажешься.

Бишоп фыркнул, нехотя выпустил мою руку. Но взгляда так и не отвел.

Я дернула плечом и, не оборачиваясь, пошла к лестнице наверх.

— Да погоди ты!

— Да пошел ты! — бросила я, уже поднимаясь по ступенькам.

* * *

К Коллекционеру мы решили идти под вечер и действовать быстро и бесшумно. Никаких драк, никакого смертоубийства. Тихо придем, тихо заберем и тихо уйдем. Стоит нам с тифлингом ввязаться в драку и пиши пропало. Вдвоем против охраны Коллекционера мы вряд ли выстоим. За это нужно бы сказать отдельно спасибо его следопытскому высочеству, которое отказалось осчастливить нас своим присутствием. Ну что имеем — то имеем.

Однако рейнджер меня удивил.

Вечером он сидел на своем любимом месте у камина. Поджарый, затянутый в потертую кожу доспеха, Бишоп расслабленно щурился на пламя и вертел в руках нож. Подбрасывал клинок, легко даже не ловил, а словно брал из воздуха и снова — подбрасывал. На лезвии вспыхивали и гасли отблески огня.

— Ну что, девочки, перышки почистили? Я тут вас уже заждался, — следопыт одним текуче-плавным движением поднялся с лавки, одновременно вгоняя в ножны оружие.

Нишка дернула хвостом. Раздраженно свистнул воздух:

— Смотрите-ка. Наш мальчик посчитал свои медяки и передумал. А кто сказал, что ты нам нужен?

"Ну что, Бишоп, получается — деньги не пахнут?"

— Заткнись, рогатая, — как от назойливой мухи отмахнулся от тифлинга следопыт.

"Следопыт нам нужен".

— Передумал, значит. Ну и хорошо. Двинули, — я кивнула головой в сторону двери.

Бишоп насмешливо фыркнул, прищурился и обронил, словно между делом:

— Одну треть — мне.

— Одну шестую и не больше, — я даже не повернулась в его сторону. "Меньше выпендриваться надо было".

— Да пошли уже, девочки, — неожиданно легко согласился следопыт, догоняя меня возле самого выхода.

* * *

Из воспоминаний Нишки:

Не знаю как Харн, а я была очень даже рада, что следопыт пошел с нами. Вот никогда бы не подумала, что он умеет так ловко обращаться с удавкой и вообще. Ни видно его, не слышно, ни одна половица под ногой не скрипнет и стоит только моргнуть, а он уж из виду скрылся. Вот только что тут рядом стоял — и нет его. То ли тень мелькнула, то ли сквозняк пламя светильников качнул.

Так что ограбили мы Коллекционера без всякой суеты и почти без мокрухи. Он даже и не понял, наверное, почему связанным-то проснулся и откуда в доме пара трупов. И куда, кстати сказать, запропала его любовница Ваниа вместе с коллекцией редкостей и драгоценных камней.

* * *

— Я вот только не пойму — зачем мы любовницу Коллекционера отпустили? — Нишка почесала затылок, взъерошив и без того растрепанные волосы. — Да еще и ожерелье ей то отдали. С сапфирами которое, — тифлинг скорчила расстроенную гримаску.

— А ты не поняла? Теперь Коллекционер будет искать ее, а не нас, — я обернулась лицом к плутовке и Бишопу, прошла несколько шагов спиной вперед по вымощенной брусчаткой мостовой.

Нишка рассмеялась первая:

— А ведь верно, — и тифлинг игриво хлопнула меня хвостом по руке.

Следопыт только на миг блеснул белоснежным оскалом и отвернулся.

Легкость. Кураж. Хмельное вино удачи в крови. Восхитительное чувство безнаказанности, когда море глубиной по колено и китов можно таскать за хвосты, как плотву на мелководье.

-...Лизбет, не ходи туда! — тонкий детский голосок разорвал вечернюю тишину.

Я обернулась.

Возле ограды небольшого кладбища ссорилась странная компания. Трое девушек в длинных, в пол, бесформенных черных балахонах и девчонка лет десяти. Короткая курточка, пышная юбка, замшевые сапожки. Мягкие светло-пшеничные волосы мелкими кудряшками рассыпались по плечам. "Сама невинность".

— Убирайся домой, малявка. Здесь тебе не место, — одна из девушек грубо оттолкнула ребенка и прошла на кладбище. За ней последовали и остальные. Жалобно скрипнула несмазанными петлями кованая калитка.

— Я все папе расскажу! — выкрикнула в спину уходящим девочка. Шмыгнула носом и оглянулась по сторонам.

— Извините, вы мне не поможете? — ангелочек застенчиво улыбнулся, — Моя сестра, она...она пошла в склеп.

Нишка звонко рассмеялась:

— А что в этом плохого?

Девчонка нахмурилась, потеребила рукав курточки и вздохнула:

— Ничего, наверное. Просто они собираются там с мальчишками. Наденут свои черные балахоны, раскрасят лица и говорят, что все плохо и бессмысленно. Они все время про это говорят. А ведь раньше Лизбет была такой веселой. И еще они там, наверное, целуются с этими мальчишками. Фу-у-у, гадость.

Позади приглушенно фыркнул следопыт.

"Целуются. На могильных, ах, плитах. Ужас просто".

Я равнодушно пожала плечами:

— Знаешь, мне это — до задницы. Хоть целуются они там, хоть еще чего вытворяют.

Мне и вправду не было никакого дела до проблем этой девочки. В конце концов, нас ждала "Утонувшая Фляга" и душевный процесс дележки добычи.

— Подожди, постой, ну пожалуйста, — девочка попыталась ухватить меня за рукав, с надеждой заглядывая в глаза.

"Вот черт".

— Папа говорил, что деньги могут помочь там, где остальное бессильно. Вот, — она протягивала мне зажатый в кулачке кулон на витой золотой цепочке. Закатное солнце отразилось в капле ограненного густо-красного как выдержанное вино, рубина.

— Он настоящий, и я отдам его тебе, только приведи Лизбет, — девчонка шмыгнула носом, по-прежнему протягивая мне кулон.

— Не хочу ни в какой склеп идти. Там воняет и вообще... — Нишка капризно надула губки.

— Боишься дворянских деток, а, тифлинг? — следопыт ухмыльнулся, покачался с пятки на носок и обратно.

Воровка раздраженно повела хвостом:

— И вовсе нет.

Тем временем я выдернула из детских пальцев украшение и, подняв его на вытянутой руке, качнула.

— Вот ты и отдала его мне. Что дальше? — Я чуть наклонила голову к плечу. Забавно. Вот так запросто показывать троим вооруженным людям дорогущую безделушку — редкая глупость. Или наивность? Впрочем, одно другому совсем не мешало.

Честно говоря, я ожидала от девчонки чего угодно — угроз пожаловаться папе, попыток попрыгать и отобрать кулон, просьб отдать, но никак не этого. Она просто села на брусчатку и расплакалась горько и беспомощно.

Память моя, чертова память... Она услужливо подбросила мне картинку плачущей Эмми. Кажется, в тот раз причиной были братья Моссфельды и их вечное желание выглядеть круче и сильнее других. Ученица чародея точно так же, взахлеб ревела сидя на земле, пока не пришел Тармас и не увел ее.

Нда... Мне стало, нет, не стыдно. Просто противно. Хоть в чем-то походить на тупых братцев-бугаев — увольте. Я выберу себе более достойную добычу.

К тому же и дело-то совсем плевое.

Я мотнула головой, зло выругалась вполголоса:

— Не реви, мелкая. Приведу я твою сестру.

Девчонка вытерла заплаканные глаза, шмыгнула носом, протянув мне ключ, затараторила:

— Вот, это ключ от склепа Брайсов. Они там обычно собираются, дураки. И двери запирают.

Ключ приятно холодил пальцы, а девочка тем временем продолжала тараторить:

— Вы откроете дверь и приведете Лизбет, мою сестру. Не обижайте ее, пожалуйста. Она на самом деле хорошая, просто дружит не с теми. Я ее так люблю, и отец тоже. Она домой не приходит, а отец все ждет и беспокоится... — девчонка в очередной раз шмыгнула носом и наконец-то умолкла.

Слушая, что он говорит, я лениво кивала. "Обижать — не-е, не буду. Только уши надеру, потому что вечер мне испортила".

Нишка тем временем залезла на невысокую чугунную ограду и теперь сидела верхом на ней, болтая ногами.

Вдруг она легко спрыгнула на землю:

— Ой, смотри, вон там — бесенок. Видишь? — она указывала рукой в сторону одного из домов. В тени и правда помахивал крыльями самый настоящий бес. Совсем маленький, по сравнению с теми, что донимали нас в доме Таворика. И откуда он здесь взялся?

— Ну вижу. И что?

Нишка сверкнула винно-красными глазами:

— Он совсем крошечный. Интересно, что он тут делает? — плутовка не отводила взгляда от бесенка. Потом, видимо решив что-то для себя, тряхнула растрепанными взъерошенными волосами и побежала к демону.

Я проводила ее взглядом. Не хватать же ее за хвост, в самом-то деле?

Тифлинг тем временем перекинулась парой фраз с бесенком и, вернувшись, затараторила:

— Понимаешь, их там держат в клетках, в этой Академии и каждый студент может опробовать на них заклятья, а он ключ утащил от зверинца и я могу...

— Погоди, Нишка. От меня-то ты что хочешь?

"Нашли мамочку, черт".

— Ну, я на немного отлучусь, да? Только не ходите в склеп без меня.

Я пожала плечами:

— Тебе мое разрешение надо что ли? Так иди. Мы подождем. Дело-то не горит.

Плутовка довольно кивнула, звонко хлопнула в ладоши и убежала, скрывшись за поворотом. Я оглядела небольшое кладбище. Несколько рядов покосившихся каменных надгробий. Три склепа из темно-серого, почти черного гранита. "Склеп Брайсов — средний". Сунув руку в карман, я нащупала длинный бронзовый ключ, вытащила его, повертела в пальцах и положила обратно. Бишоп подошел к одному из надгробий, поскреб ногтем присыпанную пылью надпись, потом попытался сдвинуть ногой край плиты. Не вышло. Следопыт усмехнулся и зачем-то сплюнул на могилу.

Я присела на крыльцо склепа Брайсов. Рейнджер побродил еще среди надгробий и сел на ступеньки рядом, прищурился. Солнце, касаясь крыш круглым красным боком, рассыпало тусклые блики на кованой решетке кладбищенской ограды.

Мы молчали. И чтобы как-то разбить эту дурацкую, не к месту возникшую тишину, я спросила:

— Слушай, а что такого в твоем ноже? Ну, который был нужен мальчишке?

Следопыт пожал плечами, а потом вытащил из ножен короткий широкий клинок:

— Не знаю. Самый обычный нож. Свежевать им удобно. Но попрошайки любую, самую грошовую мелочь норовят стащить.

— А откуда он у тебя? — я развязала повязку, разгладила шелк на колене и снова скрутила платок в жгут. Потеребила хвостик, откусила выбившуюся нитку.

— Да так... Просто однажды мой... скажем так, наставник напился и дал мне нож, — следопыт усмехнулся уголком рта и посмотрел на одно из надгробий, — чтобы я защищал себя.

— Сама забота, этот твой наставник, — кажется, сарказм в моем голосе не укрылся от внимания Бишопа.

Он внимательно посмотрел на меня и тут же отвел глаза, а потом тихо и зло рассмеялся.

— Я пырнул его в ногу и сбежал. Через пару дней наставник меня выследил и ... — следопыт помолчал и добавил как можно равнодушнее, — в общем, мы заключили соглашение.

Мой короткий взгляд. Под щетиной и загаром, на левой щеке рейда тянулся тонкий, давний шрам. И еще один неровный шрам над бровью. Тоже давний, бледно-розовый.

"Соглашение? Ну разумеется..."

— И он совсем не волшебный?

Следопыт пожал плечами.

— Он просто... мой, — не оборачиваясь ко мне, Бишоп с силой вогнал клинок обратно в ножны и поднялся.

По улице к нам бежала Нишка.

* * *

Замок на ржавой двери склепа был заново смазан и даже не заскрипел, когда я повернула тяжелый ключ замысловатой формы. И петли тоже не скрипнули.

На стенах в коридоре чадили факелы, застарелую сладковатую вонь мертвечины перебивал запах ладана и еще каких-то благовоний. Вдалеке слышались полудетские голоса, которые старательно выговаривали слова на явно неизвестном им языке. Слишком уж знакомым был этот страх ошибиться и сказать что-то не так. Я некстати вспомнила свои попытки произнести что-нибудь на языке дроу. Там, в Западной Гавани. Тысячу лет назад.

Странных друзей-подруг Лизбет Брайс мы нашли в одной из небольших комнаток. Полдюжины молодых девушек и едва вышедших из детства парней. Не парней даже, а мальчишек, из той паскудной породы сытеньких деток, которых скука и отсутствие настоящих бед толкает на поиски "приключений".

Темные длинные балахоны, волосы, выкрашенные в бьющие по глазам оттенки — синие, малиновые, рыже-красные. Серовато-белые припудренные лица. Черные или темно-красные губы. Густо подведенные черной краской глаза. Широкие, нарочито грубые ошейники из кожи с острыми шипами и такие же браслеты, чем-то отдаленно напоминающие кандалы, длинные массивные цепи с подвесками-рунами и еще какими-то символами.

"Мда, один раз на себя такого красивого в зеркало глянешь и впрямь поверишь, что все вокруг мрачно и безнадежно, а мир прогнил и катиться к черту".

— Ф-у-у, а этих-то кто сюда звал? — презрительно скривила губы одна из девиц.

— Лицо попроще сделай, а то сквознячком протянет и останешься с такой рожей на всю жизнь, — я подмигнула ей, — Куда Лизбет Брайс дели?

— Не твое дело, — ощерился один из мальчишек. Острые черты лица исказила злая гримаса, и паренек напомнил мне испуганного крысеныша. Настолько, что его захотелось придавить сапогом, да так чтоб кости хрустнули.

— Наверное, это просто грабители, которые еще и с головой поссорились, не иначе, — встряла в разговор еще одна девка, тучные телеса которой обтягивал, с риском расползись по ниточке, темно-синий, в тон волосам, балахон.

— Миленько, — я оглянулась на следопыта и Нишку, — значит, мы ее и без вас найдем.

Плутовка покрутила в руках кончик хвоста, распушила кисточку и кивнула. Бишоп сделал несколько лениво-расслабленных шагов к двери, полускрытой за какой-то статуей крылатой воительницы, когда по подземелью прокатился истошный женский крик. Отразился от стен и затих где-то под потолком.

Мы переглянулись.

"Твою ж мать".

Дверь послушно открылось с первого же пинка. За дверью нас гостеприимно встретили подпорченные временем родственнички Лизбет. Проще говоря — зомби, Впрочем, с ними мы расправились довольно быстро. Главное — не допускать этих тварей до себя. Не позволять им себя ранить — слишком много в гнилых костлявых лапах яда.

Только вот "приятные" сюрпризы на этом вовсе не закончились — за одним из саркофагов шептались двое девиц. И я бы не сказала, что они выглядели испуганными. Скорее — раздосадованными, что и подтвердили их слова:

— Получается, они нас спасали. И что нам теперь делать?

— Наши слуги, они мертвы! Вы хоть понимаете, каких усилий нам стоило воскресить их?! — одна из девушек сорвалась на режущий уши визг.

— Почему вы их пропустили?

Последняя фраза относилась уже не к нам.

— Нас было всего шесть. Мы не думали, что они так легко расправятся с нашими друзьями. Я имею в виду наших мертвых друзей, — в дверь не вбежали, нет, степенно, друг за другом вошли те милые разрисованные мальчики и девочки.

— Ну, теперь вас целых восемь. Полегчало? — следопыт прищурился, сплюнул на пол и растер плевок сапогом. Потом повел плечами, демонстративно размял шею.

— Они просто бандиты и грабители, мы справимся с ними легко. Силы, подаренной нам Тенью, хватит для этого с избытком, — с вызовом произнес тот самый паренек с острой крысиной мордочкой.

— Только не добивайте их! Они должны быть еще живы, когда Арвал отдаст тела и души этих проходимцев Королю, — девушка встряхнула короткими малиновыми волосами, узкие губы растянулись в радостной предвкушающей улыбке. — Мы получим силу и милость нашего повелителя!

Крашеная вскинула руки, затейливо переплетя пальцы и запела что-то высоким срывающимся голосом.

"Да ты колдуешь, тварь?"

Остальные детки не отставали, и в единый момент комната наполнилась колдовской тарабарщиной, которую старательно выводили ломающиеся подростковые голоса. Правда, недолго. Ровно до того момента как распластался в прыжке следопыт. До того мига, как тифлинг разъяренной кошкой прыгнула на плечи щуплому пареньку, привычным движением полоснула его по горлу и откатилась назад. И до коротко свиста, с которым брошенный нож рассекает воздух.

Замершее на вдохе время.

Взорвавшийся криками воздух.

Кровь, брызнувшая на каменный пол.

Они кричали.

Не бой. Убийство.

Теплая плоть под пальцами.

Теплая кровь, которая течет по лезвию.

Испуг и боль в широко распахнутых гаснущих глазах. "Да, мальчик. Смерть — это взаправду. И тени тебя не спасут".

Увернуться от пущенной ледяной стрелы, на миг ощутив обжигающий холод у щеки и достать мальчишку в перекате, ударив клинком снизу вверх в пах. Лезвие, не встречая сопротивления, распороло грубую ткань балахона, кожу и вены под ней. Парень согнулся пополам, и не закричал даже, завыл хрипло, срывая голос.

Я перепрыгнула через бьющееся на полу тело. Оглянулась, выхватывая взглядом отблеск пламени на клинке следопыта, до того момента как Бишоп нанизал на нож одну из девок и тут же отпихнул ее обратно. Облако тьмы в проходе. Нишка, которая, вынырнула из этого облака как умелый пловец из водоворота. Жест, которым плутовка встряхнула волосами. Шальная улыбка-оскал, отблеск пламени в глазах.

Тишину теперь нарушало только потрескивание факелов и тоненький визг-поскуливание одной из раненых. Я присела рядом и, цепко держа подростка за жесткие крашенные волосы на затылке, перерезала ей глотку.

Выплеснувшаяся из раны кровь. Всхлип. Короткая судорога.

— Ну и где ваш Король Теней?

"Глупые самоуверенные твари. Поделом вам".

Плутовка выдернула из держателей пару факелов и протянула один из них следопыту, а второй — мне.

Я потерла переносицу, хрипло рассмеялась. И шагнула к двери.

Потрескивающий факел в одной руке, ятаган — в другой.

— Ну что? Вернем девочку в лоно семьи?

* * *

Склеп оказался не настолько и большим. Несколько поворотов, легкий сквозняк, который заставлял пламя факела колебаться и отбрасывать на стены причудливые сплетения теней.

Я узнала их сразу. Тех девушек, что разговаривали с сестрой Лизбет возле калитки. Невысокая блондинка с аккуратно уложенной вокруг головы толстой золотистой косой и вторая. Рослая, тощая словно жердь, с выкрашенными в иссиня-черный цвет волосами и застывшей на бледном костистом лице презрительно-злой гримасой. В руках она почему-то держала серп.

— О боги, это она! Что же нам делать? — блондинка попятилась, не отводя глаз от кровавых разводов на дымчато-серой стали клинка.

— Если мы умрем, то восстанем в Тени. Ты слышала, что говорил Арвал, — голос был под стать внешности. Скрипучий, с резкими металлическими нотками. Неприятный до зубной боли и желания от души врезать кулаком по лицу.

— Вот прям так и сказал? Врет, — я пожала плечами.

— Ты ничего не знаешь. Мы — избранные слуги Короля Теней. Да, мы его слуги и любовницы и мы будем жить вечно. Ты же будешь не слугой, а рабом и твоя воля будет подчинена, когда мы убьем тебя, — торжественно-звенящий голос, брезгливое встряхивание кистью.

Она чем-то напомнила мне Зиэйр. Той же фанатичной уверенностью в собственной непогрешимости и неуязвимости, звучащей в голосе. Вот только незадача — Зиэйр давно издохла.

На том разговор и кончился, толком не начавшись.

Брюнетистая дамочка, словно заправская крестьянка, махнула серпом, попытавшись зацепить меня. Нашлась тут жница, ага. До татуированного лусканца с Поляны Утешения ей было ой как далеко.

Я поймала кривое полукруглое лезвие клинком, повела в сторону, заставляя девушку потерять равновесие, и ткнула зажатым в другой руке факелом. В лицо. В глаза. Пламя лизнуло кожу, девка завизжала, выронив оружие. Серп тонко звякнул, падая на каменный пол. Удушливо завоняло паленым волосом. Я ударила факелом еще раз, наотмашь и только потом — сталью в живот. Провернуть лезвие в ране и оттолкнуть от себя бьющееся тело. Уже — тело, совсем недавно бывшее самоуверенной молодой девкой. Оглянувшись, увидеть, как Нишка торопливо шарит по карманам уткнувшейся лицом в кровавую лужу блондинки. Поймать отблеск усмешки довольного следопыта, который сидел на одном из саркофагов и лениво гладил тряпкой клинок.

— Столько девочек вокруг, да-а-а, — Бишоп сыто прищурился. В рыжих глазах отразилось пламя. Я улыбнулась в ответ. Мне хотелось думать, что он так шутит.

Но нам нужно было все-таки найти эту Лизбет. Найти и настучать по заднице.

* * *

Невнятный гул голосов вдалеке, который становился все громче с каждым пройденным шагом.

Поворот и... Искомая девчонка в компании полудюжины обритых наголо парней в рясах и светловолосого воина в латах. За их спинами свивалось в замысловатые спирали бледное призрачно-голубое пламя. Точное такое же, как над алтарем на кладбище Форта Локке.

"Король, значит, Теней. Слишком много совпадений. Слишком".

Нас разделял магический круг на полу, в котором нелепой изломанной куклой лежала мертвая женщина. Струйка уже застывшей крови почти касалась начерченных бело-голубых угловатых символов, словно светящихся изнутри.

По краям круга в чашах на высоких треногах плясало пламя, отбрасывая на каменные стены щупальца густых теней.

— Да простит тебя Король Теней. В его объятиях ты поймешь всю иллюзорную природу света, — воин шагнул вперед, протягивая руки пустыми ладонями вверх. Глубокий бархатистый голос раскатился по комнате.

— У меня нет на это времени. Отдавай девчонку, — я тряхнула головой.

— Лизбет уготована особая судьба. Она будет первой, кто объединится с нашим Королем в божественном союзе... Ее судьба — подлинное слияние душ, а не жалкая участь нежити, предначертанная тебе. И это лишь первый шаг. Мне стали известны многие древние истины, и мои братья и сестры в Тени скоро об этом узнают, — голос такой спокойный, убаюкивающе-мягкий. Словно отец сказку на ночь рассказывает. Только вот сказка какая-то хреновая выходит.

Арвал прошел мимо круга на полу. Осторожно, стараясь не запачкаться, преступил через кровавые потеки.

— Хватит трепаться, — я отступила на пару шагов в сторону. Мне совсем не понравилось насколько целенаправленно он шел к нам. И поблескивающие в его глазах безумные огоньки мне нравились еще меньше. От него веяло опасностью и силой уверенного в своей правоте фанатика.

— Я так и думал. Многие отказываются служить при жизни. Но смерть делает их куда более сговорчивыми. Мы поговорим снова, — он выдернул из ножен за спиной длинный вороненый меч, — После того как ты испустишь дух, разумеется.

Арвал улыбнулся. Нет, он оскалился, и маска доброго сказочника слетела к чертовой матери.

Первый выпад я даже не увидела, а почувствовала. Ощутила, как напряженно звенит воздух. Как липкая мерзость чужой ненависти касается кожи. И как стонет под клинком торопливо расступающийся воздух.

Я отпрыгнула назад, за один из каменных саркофагов, одновременно бросив ненужный уже факел в одного из бритых послушников. Попала удачно — грубая ряса занялась огнем. Добил парня следопыт, небрежно поймав голую шею между двумя клинками. Движение лезвий навстречу друг другу, и голова покатилась с плеч, оставив на смуглой коже рейда темные брызги крови.

Тифлинг тем временем выпустила в полет оставшиеся метательные ножи, удивительно легко двигаясь в черно-багровом тумане, заполнившем комнату. Казалось, что этот туман стремится выпить все твои силы, оставив вместо тела только иссушенную шкурку. Перстень, давным-давно подаренный Экслом, сейчас обжигал кожу, но помогал мне сосредоточиться, вливая новые силы в усталые мышцы.

Запах горелого мяса перебивал сладковатую застарелую вонь мертвечины.

С Арвалом оказалось не так уж сложно справиться. Ведь никакие латы не помогут против яда на клинке и нескольких подлых ударов в сочленения доспехов, в пах, в колено в... да мало ли у человека уязвимых мест?

А потом он упал. Свалился на пол мешком и несколько раз судорожно дернулся. Яд все же сделал свое дело.

Я потерла ушибленное плечо и подобрала валявшийся на полу погасший факел.

Нишка тем временем деловито покопалась в карманах и вытащила связку отмычек, и довольно рассмеялась, стрельнув глазами в сторону запертой двери.

— Там, наверное, куча интересных вещей лежит. Давай посмотрим?

Я кивнула, наблюдая, как Лизбет подошла к телу фанатика, присела возле него и провела руками над его лицом, не касаясь кожи. Всхлипнула и злым рваным движением вытерла глаза. Встряхнула головой и продолжила невесомыми жестами будто ощупывать его.

"Прощается, что ли?"

— Бишоп, присмотри, чтоб эта никуда не свалила, — бросила я, вслед за тифлингом нырнув в небольшую комнату. Когда плутовка успела открыть дверь — осталось загадкой.

Следопыт пожал плечами. В комнату парень не пошел — остался стоять, небрежно прислонившись к дверному косяку и посматривая то на Лизбет Брайс, то на наши с плутовкой усилия по вскрытию замков.

Нишка, присев на корточки перед массивным сундуком, зазвенела связкой отмычек, ловко перебирая в пальцах длинные тонкие полоски металла, хитро изогнутые на концах.

— Вот смотри, — она зажала в пальцах отмычку и тонкую спицу, — спицу вставляешь вот сюда, а отмычку — повыше. И начинаешь поворачивать аккуратненько, до щелчка.

Тифлинг пожала плечами, мол, тут же все просто — ловкость рук и никакого обману, намотав на палец рыжую прядь волос.

Я ухмыльнулась, присела рядом, проворачивая в пальцах кусочек металла. До щелчка, угу. Только вот щелкнул не открывшийся замок, а сломавшаяся отмычка. Впрочем, следующая попытка была удачнее.

В сундуке оказалась только толстая тетрадь в плотном черно-красном переплете. Я наугад пролистала несколько страниц. Какие-то формулы, рисунки и схемы кругов с подробными подписями. Рецепты зелий, кажется. Чертовщина какая-то.

— Бл...— и следопыт прыжком сорвался с места.

"Что за..."

Я захлопнула тетрадь, торопливо сунув ее за пазуху.

— Отойдите от меня, он не умер!

Всего пара шагов до двери в залу.

Лизбет безуспешно пыталась вырваться, но куда там. Рейд держал девчонку крепко. Похлеще, чем челюсти медвежьего капкана.

— Он не умер! Он сейчас вернется! — девушка билась в истерике, бессильно пытаясь ногтями располосовать следопыту лицо. Парень только зашипел и ругался сквозь зубы. А потом вздернул девчонку за предплечье, заставляя Лизбет стать на цыпочки.

Потянуло сырым промозглым холодом и пламя, теплое живое рыже-красное пламя факелов словно бы испуганно съежилось. На полу, возле убитых нами Арвала и его помощников заклубилась темнота, постепенно обретая очертания текучих человеческих фигур.

Бишоп разжал пальцы, одновременно отшвыривая девчонку подальше от себя. Лязгнули клинки.

Я сунула погасший факел в жаровню, пламя послушно лизнуло деревяшку. Мне показалось, или тени чуть отступили от огня? Хотелось думать, что нет, не показалось. Но раздумывать времени не было. Одна из тварей протянула ко мне сотканную из теней и тумана руку. Кожу обожгло ощущением холода и... слабости? Бессилия? Может быть — страха? Я отшатнулась назад, отмахнулась факелом. Тень взвизгнула тонко, на грани слышимости и торопливо отдернула щупальце.

Еще один визг — плутовка полоснула тварь кинжалом, облитым алхимическим огнем.

"Тени должны бояться света. Или огня. Все верно".

От каждого прикосновения пламени твари словно таяли, как туман поутру. Правда и от каждого их касания к коже накатывали волны слабости. Такое чувство, что из себя вытягивают силы... Уж лучше бы орда зомби, чем это. По крайней мере, с зомби понятно что делать и куда бить. А здесь...

Серое, уже почти прозрачное щупальце тянется к лицу... И истаивает дымом на ветру, когда его касается огонь.

От странных теней остался только тонкий пепел на полу там, где раньше лежали трупы Арвала и послушников.

— Его нет... его больше нет... ничего не получилось, — Лизбет всхлипывала, по щекам пролегли черные дорожки потекшей краски.

— Что за херня?! — следопыт выдернул девчонку за руку из крысиного угла за алтарем, как следует встряхнул, — Что у тебя не получилось?!

Я оттеснила рейда.

"Убью сучку".

— Что ты натворила, дрянь? — пальцы сами скомкали ткань грубого балахона, так что ворот превращался в удавку.

— Ритуал... У меня не получилось, — она схватилась руками за воротник, привстала на цыпочки, — Арвал и остальные должны были соединиться с Королем Теней... разве ты не понимаешь? Эти знаки и символы... Они для этого и нарисованы. Я сказала нужные слова, но оказалась слаба...

— Ах ты, мелкая паскуда, — я наотмашь ударила девчонку по лицу. Раз, другой, — Значит, ты воскресила, — я мотнула головой в сторону пепла на полу, — их?

Лизбет шмыгнула разбитым носом:

— Все должно было получиться не так! Арвал не должен был стать тенью!

Я отпихнула девчонку от себя, и она села на пол, путаясь в балахоне и вытирая рукавом кровь из разбитого носа.

— Арвал сказал, что любит меня. Он обещал, что в Тени мы станем едины, сольемся с этим величественным древним существом.

— Глупая девчонка. Готова душу продать за поцелуй и пару красивых слов, — пробормотала я вполголоса.

— Я ни о чем не жалею. Я любила его и это важнее, чем весь этот свет, тьма, и прочая муть. В этом нет ничего неправильного, постыдного или глупого, — девушка встала, отряхнула одежду и, сжав кулачки, с вызовом посмотрела на меня. Вместе с потекшей краской на щеках, разбитым носом и распухшими от удара губами это выглядело нелепо и жалко.

— Как он узнал про этот самый ритуал? — первая злость прошла, и хныканье Лизбет про любовь не вызывало ничего кроме глухого раздражения. А вот этот ритуал... И Король Теней, который "обратит ваш мир в пепел и тлен" — это были маленькие кусочки той самой головоломки. И, похоже, они нашли свое место.

— Я... я не знаю. У Арвала были книги, но он нам никогда не показывал их и не давал читать.

Девушка покачала головой, нервно покусывая нижнюю губу:

— Я не хотела умирать и те слова... которые я сказала... Они оживили всех мертвых в этом склепе. Все убитые тобою будут ждать нас — теперь они стали такими же тенями.

— Х-ха,— зло и рвано выдохнул следопыт, — и мы все попали в задницу из-за великой любви.

Я огляделась, выдернула из держателей пару потухших факелов, подожгла:

— Подпалишь меня — голову оторву, — и протянула один из них Лизбет.

Второй факел достался рейнджеру. Нишка молча вылила на кинжалы остатки алхимического огня и пробормотала:

— Эх, мало взяла, балда.

Я усмехнулась. Мотнула головой:

— Я впереди. Нишка — присмотри за этой полоумной. Бишоп — ты замыкающий. Двинули.

* * *

Выйти на воздух.

Просто сказать, да трудно сделать.

Бежать по пропахшим мертвечиной коридорам, когда вокруг только тени, только холодные, сотканные из злобы и тумана щупальца, удовольствие не из приятных.

Бежать.

Не останавливаться.

Бежать.

Чертить в воздухе огненные дорожки под визг поднятых Лизбет теней.

Бежать.

Слышать за спиной хриплое сбившееся дыхание запыхавшейся девчонки.

Бежать.

По короткой крутой лестнице — наверх. До тяжелой кованой двери. Ударить ее плечом и чуть не упасть, запнувшись за низкий порожек, потому что дверь "как я могла забыть?!" оказалась незаперта.

Зажмуриться на миг от вечернего солнца.

Захлебнуться промозглым осенним воздухом.

И шагнуть в сторону, давая выбраться Нишке, следопыту и Лизбет.

Я бросила в просвет двери не погасший еще факел и плотно захлопнула створки, провернув в скважине ключ.

Плутовка отошла подальше от склепа, сунула кинжалы в ножны и взъерошила волосы на затылке:

— А знаешь, впервые я жалею о том, что с нами не было паладина.

— И Кары, — я хмыкнула, присев на одно из надгробий. В бок твердым углом упирался второпях сунутый за пазуху дневник Арвала. Я выругалась и встала, поправив неудобную ношу.

Тем временем девушка судорожно хватала ртом воздух, согнувшись в три погибели и держась рукой за ребра.

— Лизбет! — белобрысая малявка рванулась к сестре и, подбежав, что было сил обняла ее, уткнувшись лицом в грубую ткань балахона. — Лизбет, как же я рада, что ты жива. Я так испугалась, когда в склепе все загрохотало и кто-то завыл.

Девушка в ответ погладила сестренку пальцами по мягким волосам:

— Все уже закончилась, Кили. Все уже закончилось.

— Правда? — девочка смотрела в лицо сестры, запрокинув голову и улыбаясь сквозь слезы

— Правда.

Кили вытащила из кармана курточки платок и протянула его сестре:

— Лизбет, у тебя кровь идет.

Та машинально взяла клок ткани, приложила его к разбитому носу и обернулась к нам.

— Мне... мне так стыдно, я... — она замялась, оборвав фразу на середине.

Я пожала плечами и протянула руку. Ладонью вверх:

— Сережки.

— Что? — Лизбет озадаченно нахмурилась. Тонкие бровки сошлись над переносицей.

— Сережки снимай, говорю, — я нетерпеливо шевельнула пальцами, — Живее.

— Почему?

— Потому что нам пришлось спасать тебя из глубокой задницы. Снимай, — я шагнула навстречу девчонке.

Та сначала замерла как застигнутый врасплох лесной зверек, прижав к себе испуганно-молчаливую Кили, а потом почему-то безропотно вынула тяжелые полукруглые кольца из ушей. Вечернее солнце рассыпало радужные блики на мелких прозрачных камнях.

"Я бы не отдала".

Следопыт только лениво плечами пожал и, отвернувшись, пошел к калитке.

* * *

Говорят, что бессонница — удел стариков и людей, чья совесть не чиста. Я совсем не старуха, а что до совести... Так это еще вопрос — есть ли она у меня, эта странная человеческая заноза, которая мешает делать то, что считаешь нужным не оглядываясь на последствия и возмущенные визги окружающих тебя тварей. Подозреваю, что мы с этой леди не знакомы. И это меня... устраивает.

Только вот почему мне все-таки не до сна? Почему я уже битый час верчусь ужом в кровати? Ворочаюсь, сбивая простыни, и раз за разом покручиваю в голове сегодняшний вечер, пытаясь сложить все детали головоломки. А кусочки никак не складываются.

Я откинула одеяло и села на кровати, свесив ноги на пол. По босым ступням потянуло сквозняком из-под двери. Пройдя до окна, я открыла тяжелые створки и какое-то время просто стояла, опершись о подоконник и вдыхала холодный воздух поздней осени, в котором медленно опускались на землю крупные мохнатые снежинки.

"Что мы имеем? Какой-то культ со жрецами в странных масках. Король теней, про которого хором говорили жрецы, Зиэйр и покойничек Арвал. И связывает их — нежить. А кто у нас больше всех знает про нежить? Правильно, паладин".

Дневник Арвала, вместе с прочими штучками из серии "продать — некому, а выкинуть — жалко" лежал в сундуке. И записи одного из жрецов теней, того самого, которого мы убили в Горах мечей, лежали там же.

Я оделась, набросила на плечи куртку и подхватила обе тетради. Стоило нанести визит паладину. То, что святой воин наверняка видит десятый праведный сон, меня ни капельки не смущало.

Темный длинный коридор. Сонная тишина, которая нарушалась только редкими всхлипами-стонами или приглушенной руганью.

Из-под двери паладинской комнаты не пробивалось ни единого лучика света. Помня о не слишком приятном утреннем происшествии со следопытом, я постучала.

В ответ тишина. "Точно — спит".

Я постучала настойчивее:

— Открой. Это я, Серша.

Из-под двери показалась тонкая дрожащая полоска света. Послышался тихий шум, шуршание и спокойный, чуть глуховатый голос произнес:

— Подожди, пожалуйста.

Вскоре дверь приоткрылась, пропуская меня внутрь комнаты. Ухоженной, надо сказать, комнаты. Жилой. В ней все было на своих местах — стойка с доспехами и оружием. Закрытый шкаф — наверное, с одеждой. Массивный стол у окна, на котором сейчас стоял железный подсвечник с несколькими свечами. Полка с книгами. "Где он только их нашел? И когда успел притащить?" Ветер из приоткрытого окна чуть шевелил занавески и заставлял дрожать пламя свечей.

Пахло горячим воском и чистым постельным бельем.

— Проходи. Что-то случилось? — Касавир потер ладонью глаза.

Он затянул тесемки на вороте рубахи и набросил на смятую постель покрывало.

Я усмехнулась, не зная с чего и начать.

— Мы тут, вечером... в Черном озере... эмм... гуляли, — я почувствовала себя нерадивой ученицей, неспособной ответить на простейший вопрос.

Выдохнула. Присела на кровать, еще хранившую тепло тела, да и выложила все как на духу. И про подростков в склепе Брайса, и про Арвала с его разговорами о воскрешении Короля Теней и слиянии с ним. А еще — про жрецов в масках, которых я встретила "и убила" возле Форта Локке и в разрушенном замке под Хайклиффом. Выложила и поежилась под изучающе-спокойным взглядом Касавира.

— Вот как-то так. И еще, — я протянула паладину обе тетради, — Красно-черная — это Арвала. А вторая — от жрецов из логова Ослепителей, помнишь?

Святой воин лишь кивнул в ответ, забирая у меня оба дневника. Устроился за столом, вставив еще пару свечей в подсвечник, еще раз посмотрел на меня и углубился в чтение. Свет очерчивал строгий профиль, паладин потирал уставшие от света глаза и что-то рисовал или писал на листах бумаги. Я незаметно зевнула в кулак.

— Послушай, — Касавир отвлекся от изучения бумаг и обернулся, — Вы всю нежить в склепе уничтожили?

"Что?!"

— Нет, — я встретилась взглядом с холодными голубыми глазами святого воина.

Усмешка, чтобы скрыть мое секундное замешательство. Оправдываться — не буду. Но и юлить, выставляя себя победительницей всего и вся — тоже не буду. Глупо.

— Мы еле съеб... сбежали от этих теней.

— Там были тени? Почему ты мне все это сразу не...— он замолчал и с досады ударил кулаком по столу. Жалобно скрипнул резко отодвинутый стул. Пламя свечей испуганно качнулось. По стенам дернулись тени.

Касавир размеренно заходил по комнате. Пять шагов в одну сторону, четкий разворот через левое плечо, пять шагов обратно. Каждый шаг — как оттиск печатки в сургуче.

Мерное, монотонное поскрипывание половиц убаюкивало. Я еще раз зевнула, потерла кулаком глаза. Под веками словно по горсти песка насыпали.

А паладин все думал. Пять шагов в одну сторону, разворот через левое плечо, пять шагов обратно...

— Так, — он резко остановился напротив меня, пригладил ладонью волосы. Весь мой сон как рукой сняло.

— Слушай. У меня есть связи среди магов в Башне Звездных Плащей. Я покажу им эти записи. И еще — поговорю с Хлэмом. Это очень серьезно, Харн, — немигающий взгляд глаза в глаза. — Это дело, похоже, касается не только нас, но и города.

— Что за бред? — я вскочила, оказавшись нос к носу со святым воином. Точнее — нос к подбородку.

"Я не хочу! Я не буду! Нашли тут хренову спасительницу!"

— Это не бред. И ты это знаешь лучше меня. Иначе бы тебя здесь не было, — Касавир прищурился, отойдя на пару шагов назад.

"Он прав. Твою мать, он прав".

А что мне оставалось делать?

— Черт с тобой. Забирай дневники. — И я хочу знать, о чем вы говорили, — бросила я через плечо, закрывая за собой дверь.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Этот ночной визит Харн не на шутку встревожил меня. Одно дело — единичные разрозненные фанатики и совсем иное — мощный, организованный культ Тени в самом сердце Неверинтера, как будто мало было недавней чумы и войны с Лусканом.

И ведь молчала до последнего. Почему? Не придавала значения или хотела разобраться во всем сама? Скорее — первое. Харн не из тех людей, кто озабочен общественным благом и безопасностью, но так вышло, что именно она оказалась в центре этих событий.

Я задаю себе вопрос — что изменилось бы, пойди я вместе с Харн в тот злосчастный склеп? Пустое сожаление о прошлом, которое невозможно изменить. Горький урок паладину Тира, который оказался не в то время и не в том месте. И я его усвоил.

* * *

Через несколько дней гонец принес послание. На ярко-алом сургуче проступал оттиск печати — глаз с вертикальным зрачком и тремя каплями по краю нижнего века, тот же самый символ, что был выткан на гобеленах в зале суда. Символ города.

Послание из замка Невер.

Приказ явится пред светлые очи правителя, умело замаскированный под приглашение на аудиенцию.

К оглавлению

12. Леди-капитан

"Из дерьма и свиста построившие крепость."

Крематорий."Твари"

— Ну, так что сказали Звездные Плащи? — я похлопывала свернутым в трубочку посланием по краешку стола. Алая сургучная печать раскачивалась на тонком витом шнуре.

Паладин оставил в сторону кружку с чаем. Уперся подбородком в сложенные домиком ладони и какое-то время молчал.

— Некромантия.

"А то я не знала".

Касавир внимательно посмотрел на меня, на свиток в моей руке и продолжил:

— Но все не так просто. Эти дети из склепа — отнюдь не очередные любители поднимать скелетов ради праздного любопытства. Ситуация намного сложнее.

— Разве? Чем сложнее-то?

— Видишь ли, некромантия — довольно специфический тип магии, имеющий свои ограничения. Например — даже если убить сильного и талантливого мага вроде Кары, а потом воскресить его — все равно это будет обычный зомби. Не более. Колдовать он не сможет.

— И?

— Так вот, в записях и Арвала и жрецов теней речь идет о том, как можно воскресить убитого чародея и сохранить его магический потенциал при абсолютной покорности. И все эти разговоры о слиянии души с Королем теней... Вопрос — кому это выгодно?

— Возможно, кое-что мы скоро узнаем. Нас, — я покрутила в руках бумагу, — настойчиво приглашают на аудиенцию в замок Невер.

Паладин кивнул. Прямой как удар взгляд из-под излома бровей:

— Я иду с тобой. И не спорь, — добавил он, отсекая возможные возражения.

Я только плечами пожала. Как будто не знаю, что спорить со святым воином бесполезно.

* * *

Аудиенция была назначена на утро. Черт бы его побрал, это утро. И аудиенцию. И Нешера, вместе со Жрецами Теней вместе.

Я вытряхнула из сундука свой небогатый гардероб. Три рубахи да пара штанов — вот и все наряды. Осталось только выбрать самое не-грязное. Я вздохнула, повертела в руках темно-зеленую рубаху, поскребла пальцем затертый воротник и решила, что если не распускать шнуровку и не расстегивать сильно куртку — то вполне сойдет. В тон, так сказать, платку-повязке. Да, самое оно.

Я оделась, показала своему отражению в зеркале язык и спустилась вниз.

Внизу меня уже ждали.

Святой воин. Гладко выбритый, в накрахмаленной рубахе, вычищенном плаще и черно-синем камзоле. Кара. Колдунья насмешливо улыбалась и постукивала кончиками ухоженных пальцев по дереву посоха. Золотистая мантия лишь оттеняла пламя ее волос.

Шандра. Для такого торжественного момента девушка нарядилась в светлое, с алой вышивкой по подолу и рукавам, платье. Ткань обрисовала и широкие бедра, и высокую грудь крестьянки. "Ишь ты. Вырядилась, курица. Кого она там соблазнять собралась?" Раздражение шевельнулось и утихло.

— Пошли, — я кивнула головой в сторону двери и заметила, как со своего места у камина легко поднялся следопыт.

"С нами идет? Если так — отлично".

* * *

Похоже, стражник сначала не поверил, что вся наша странно-разношерстная компания и правда приглашена на аудиенцию — уж больно тщательно он рассматривал послание и печать.

— Малый зал для приемов. По коридору и направо, — наконец воин протянул мне пергамент и снова замер молчаливой статуей в черно-золотых доспехах.

Я усмехнулась.

"Малый зал так малый зал".

В коридорах замка Невер мне было до одури неуютно. Высокие потолки, гладкие стены, украшенные мозаикой полы. Каждый шаг отдается эхом и кажется что все здание наполнено чужим недобрым вниманием. Я тряхнула головой. "Чертова подозрительность".

Стены малого зала были затянуты сине-белыми гобеленами. Огромный отполированный стол из темного дерева в центре комнаты и тяжелые кресла вокруг.

Лорд Нешер, восседавший во главе стола. "Прямо как патриарх почтенного семейства". И сэр Ниваль по правую руку от правителя. Куда же без его белобрысой физиономии?

Тем временем правитель города царственно взмахнул рукой и повелел. "Тьфу".

— Сэр Ниваль, пригласите посланника Сидни Наталь и мастера Вэйла.

В ответ начальник Девятки только коротко, резко поклонился и, пока мы рассаживались, перекинулся парой слов со стражниками у дверей.

Стоит сказать, что я чувствовала себя совершенно по-дурацки. Да, разумеется, все эти осколки и старая магия имеют ко мне самое прямое отношение, но неужели нельзя было обойтись без дипломатических бесед с лусканскими посланниками? Я вздохнула, бездумно наматывая на палец свисающий хвост платка, одновременно разглядывая гобелены на стенах и лица своих спутников.

Следопыт раздраженно почесал побритую щеку и что-то тихо буркнул себе под нос. Что именно — я не расслышала, потому что хлопнула дверь и в зал вошла посланница Лускана вместе с невысоким черноволосым мужчиной. Он попытался было рассыпаться в витиеватых приветствиях, но посланница прервала его единственной холодной фразой:

— Кралвер, ты только помогаешь мне. Молча, — и мужчина послушно замолчал.

В отличие от Торио, Сидни Наталь оказалась неряшливой теткой в серо-черной мешковатой мантии. Одутловатое землистое лицо, короткие сальные волосы, росчерк татуировки на веке. А еще, похоже, посланница любила вкусно поесть. С первого взгляда она показалась мне похожей на деревенскую матрону, из тех про кого презрительно говорят "глупая гусыня". Но я ошиблась. У глупых деревенских гусынь не бывает таких безжалостно-спокойных глаз, от них не исходит ледяное ощущение силы, власти и опасности. В конце-концов, гадюка тоже не размалевана желтыми да голубыми полосками. Но от этого она не перестает быть гадюкой.

— Она очень сильный маг, — торопливо шепнула мне на ухо Кара, — и очень умело это скрывает.

Я кивнула. Слова колдуньи только подтвердили мои ощущения.

Мастер Вэйл оказался худощавым солнечным эльфом. Он легко проскользнул в распахнутые двери, кивнул, словно старому знакомому, паладину, чопорно поклонился лорду Нешеру и Нивалю. Расшитый плащ шевельнулся от движения и вновь обвис складками тяжелого шелка, когда эльф занял свое рядом с начальником Девятки.

— Кара, слушай, а что это за узоры у него на одежде?

— Знак гильдии магов. Их еще называют Звездными Плащами, — девушка нахмурилась, — и что он тут забыл, хотела бы я знать?

— Скоро узнаем.

Тихое настойчивое покашливание. Касавир шикнул на колдунью и Кара притихла.

— Сэр Ниваль, обрисуйте нам ситуацию.

Но начальник Девятки ничего сказать не успел, потому что его перебила Наталь:

— Позвольте мне, милорд. Информация из первых рук, я полагаю, будут более весомой, — она разложила на столе несколько пергаментов и, откашлявшись, начала:

— Лорд Нешер, наш прошлый разговор был довольно краток, однако для наших городов будет лучше, если мы не будем терять время и дальше. Его и так потеряно слишком много, учитывая недавний прискорбный инцидент с обвинениями леди Ах`Д`Харн.

"Леди Ах`Д`Харн". Обращение прозвучало... странно. "Придется привыкать". Я усмехнулась. Порой имя — ничуть не худшая защита, чем прочнейшие дворфийские латы.

— Я не буду начинать издалека, — Сидни нахмурилась, провела пальцем по татуировке на веке и продолжила, — дело в том что один из лусканских магов — некий Черный Гариус, самозваный Хозяин Пятой Башни обосновался в заброшенной Крепости-на-Перекрестке...

На мгновение в комнате повисла неприятная тишина.

— Да, я докладывал лорду Нешеру о некой активности в районе тракта, но...

Царственный взмах руки, взгляд из-под седых бровей и сэр Ниваль предпочел заткнуться.

— Благодарю вас, милорд, — легкий поклон и посланница продолжила как ни в чем ни бывало, — кроме того, памятуя о разногласиях между нашими городами, я сочла необходимым передать копию отчета моим коллегам Звездным Плащам.

— Похоже, она составляла его в перерывах между едой и выпивкой, — буркнула вполголоса Шандра.

"Малар, да она идиотка!"

Время застыло.

Я увидела, как нахмурился Касавир. Колдунья чуть прикрыла изумрудные глаза и что-то прошептала.

По щекам Наталь полыхнул румянец.

Мне совсем не хотелось проверять на своей шкуре — что может сделать оскорбленная магиня, а потому я втянула воздух сквозь сжатые зубы. Выдохнула. И улыбнулась посланнице как можно дружелюбнее и чуть заискивающе. Словно признавая ее силу и правоту.

— Я, — в горле пересохло, — прошу простить ее, — я кивнула в сторону Шандры, дернув уголком рта, — она всю свою жизнь прожила на ферме.

Следопыт только хмыкнул.

— А вы весьма терпеливы, леди Ах`Д`Харн. Впрочем, я думаю нам стоит вернуться к более насущным проблемам, — посланница коснулась рукой бумаг, — Итак. На данный момент в Крепости-на-Перекрестке самозваный хозяин Пятой Башни, некто Черный Гариус планирует провести некий ритуал Тени. Проведение данного ритуала, конечно же, не нужно ни Невервинтеру, ни Лускану.

— Вы совершенно правы, — тихий шелестящий голос Вэйла легко перекрыл тираду магини, — И более того, этот самый Гариус, планирует посредством указанного ритуала получить магическую силу от Короля Теней. По крайней мере, такое впечатление складывается после изучения попавших в наши руки записей и вашего отчета, госпожа Наталь.

Эльф постучал тонкими пальцами по полированному дереву стола и нахмурился:

— Кстати, о ритуале Тени. В дневниках некромантов, которые столь любезно были предоставлены нам для изучения, несколько раз упоминается о возможности сохранения магического потенциала у воскрешенных. В частности, — Вэйл пролистал несколько страниц, нашел нужное место и продолжил, — в качестве подопытных упоминаются некие студенты. Вы сами видели их?

Я пожала плечами:

— Там были зомби. В таких светло-голубых, с золотым шитьем, мантиях.

— Более того, они действительно были в состоянии колдовать простейшие заклинания, — хмуро добавил паладин.

— Светло-голубые мантии? — задумчиво протянула Кара, — очень похоже на описании формы студентов нашей Академии. Как же она мне надоела за все годы обучения, — колдунья насмешливо сморщила носик.

Касавир обернулся к девушке и кивнул:

— Да, именно так. На них была форма студентов Академии.

Следопыт молчал и лениво, словно бы невзначай, разглядывал окружающих.

— Даже так? Впрочем, с тем, как студенты Академии оказались в горах возле Родника Старого Филина, нужно будет разбираться отдельно. К несчастью, сейчас с нами нет ни одного придворного мага, а жаль. Да, очень жаль.

— Но мой дедушка, он, — Шандра встрепенулась, но святой воин успокаивающе сжал ее руку. Разговоры об Аммоне Джерро сейчас были явно ни к месту.

— Да, Шандра, о твоем, несомненно достойном дедушке, мы поговорим в другом месте, — слова мои были вежливы, но на самом-то деле мне хотелось за шиворот вытащить не в меру болтливую крестьянку из зала и плотно закрыть за ней дверь.

— Но ведь он и был...— деревенщина все никак не унималась. Не нашла более подходящего момента и компании, чтоб похвастаться родичами.

— Конечно, Шандра, конечно. Мы поговорим об этом. Но чуть позже, хорошо?— паладин еще раз сжал ее ладонь, пристально глядя крестьянке в глаза.

Та кивнула и принялась изучать узоры древесных прожилок на полированной поверхности стола. Похоже, она наконец-то поняла намек, потому что больше Шандра не проронила ни слова.

Я заметила, как следопыт скользнул взглядом по руке паладина на пальцах крестьянки, усмехнулся. Потом парень сменил позу, вальяжно развалившись на стуле. Только травинки в зубах не хватало для картины "Охотник на привале".

"Зачем он пошел с нами?"

— Благодарю всех вас за ценные и своевременные сведения, — лорд тяжело поднялся с трона, оперся ладонями о стол и продолжил, — нам необходимо разобраться с этим некромантом раз и навсегда.

— Разумеется, лорд Нешер. И Башня Плащей обеспечит всяческое содействие.

"Зачем я здесь? Зачем мы здесь?" Ответов у меня не было, пока... Пока сэр Ниваль, будь он неладен, не соизволил обратить на нас внимание.

— Я полагаю, леди Ах`Д`Харн и ее друзья, не откажутся принять участие в этом рейде, — в голосе царедворца мне отчетливо слышалось "откажись — и сотню раз пожалеешь об этом".

"А разве у меня такой большой выбор?"

— Валяй. Надеюсь, оплата будет достойной.

— Несомненно. После исполнения, разумеется, — скривился начальник Девятки.

— Мы согласны, — подвел итог паладин. Как всегда. Не человек, а честь и совесть нашей компании, что б его.

— Отлично. Тогда мастер Вэйл в ближайшее время сообщит вам все необходимые подробности. До этого момента вы можете быть свободны, — царственный взмах руки, не менее царственный взгляд из-под густых бровей.

Небольшая аудиенция отняла у нас полдня.

И все-таки — зачем следопыт пошел с нами? Этот вопрос отчего-то не давал мне покоя:

— Слушай, а зачем ты пошел сюда?

"Мда, Харн, ты делаешь успехи на трудном поприще задавания идиотских вопросов".

Рейд только хмыкнул, смотря куда-то в сторону:

— Теперь ты поняла, какого удовольствия лишилась, не попав в лусканский низший суд?

Я проследила за направлением его взгляда — через резные двери зала прошествовала Сидни Наталь, а за ней просеменил ее помощник. Опущенная голова, чуть сгорбленные плечи, вся фигура — выражение покорности и подчиненного положения.

Следопыт вновь ушел от прямого ответа. Такое чувство, что я снова вернулась в детство. Что я снова учусь стрелять и сорвавшаяся тетива больно бьет по неокрепшей руке, а стрелы раз за разом летят мимо мишени.

"Что-то я делаю не так. Вопрос — что?"

Тем временем нас догнали паладин и девушки.

* * *

Во дворе Башни Звездных Плащей было ветрено и промозгло-холодно. На вымощенной камнем небольшой площадке не росло ни единой травинки, а прямо перед нами переливалось и дрожало зеркало портала. Порой по нему, как по мелкой луже, пробегала рябь.

— Я надеюсь, что вам уже приходилось использовать порталы, — невысокий, обманчиво-хрупкий, как и все эльфы, парень даже казался выше ростом от понимания важности своей миссии. Ветер шевелил полы новехонькой, чистой и отглаженной мантии и светлые, собранные в хвост волосы юного мага.

— Но, даже если вы никогда не перемещались посредством подобных устройств, то, уверяю вас, в этом нет ничего страшного. Единственное возможное неудобство — это ощущение холода при переходе, хотя и оно возникает далеко не всегда, — эльф чем-то напомнил мне Тармаса. Такое же слегка высокомерное желание рассказать все в подробностях непосвященным в искусство простакам вроде нас.

— Портал готов? — мне начинала надоедать вся эта пустая болтовня.

Эльф важно кивнул:

— Разумеется. Мы уже произвели все необходимые расчеты. Портал должен перенести вас непосредственно в лагерь Звездных Плащей, в котором вас встретят мастер Вэйл и его коллеги.

— Пожалуй, я пойду первым, — паладин шагнул в порталу. По дрожащей пленке разошлись круги, словно от брошенного в воду камня. Когда круги пропали и поверхность вновь стала гладкой, в портал шагнула я.

За несколько мгновений я успела продрогнуть до костей, несмотря на куртку и теплый свитер под ней. Кончики пальцев обожгло морозом. "Ощущение холода при переходе, как же. Настоящий ледник".

Потом был короткий миг пустоты под ногами и... И чьи-то руки, поймавшие меня в полете. Точнее — не чьи-то, а паладинские. Касавир осторожно поставил меня на землю, но рук с талии не убрал.

За спиной я услышала хруст гравия и, обернувшись, увидела, как по-кошачьи легко спрыгнул следопыт.

— Не надорвался, паладин? — ядовито процедил рейд.

— Не стоит так беспокоиться, Бишоп, — святой воин разжал руки, наконец-то выпуская меня, и добавил, обращаясь только ко мне, — Маги промахнулись. Отойди.

— Разумеется, только о тебе и пекусь.

Я почувствовала себя куклой, которую в разные стороны тянут двое поссорившихся детей.

Следопыт только фыркнул, тоже отходя подальше, и в этот момент из поблескивающего на высоте четырех-пяти локтей от земли портала вывалилась, иного слова и не подобрать, наша доблестная крестьянка. Шандра неловко плюхнулась на колени, поднялась и, едва, отряхнувшись, принялась причитать, как же ей все это надоело и как она устала.

— Они бы еще на верхушке сосны этот свой портал открыли, — недовольно буркнула крестьянка, заводя знакомую уже песню про то, как "враги сожгли родную хату" и "прощай, жестокий мир".

— А-а, ты все о своих вершинках? — бросил следопыт.

— Избавь меня от своих плоских шуток, Бишоп, — огрызнулась Джерро.

В воздухе мелькнула алая мантия колдуньи, раздалось тонкое девичье "ой!" и Кара приземлилась ровнехонько на руки святого воина. Легкий подол мантии задрался, открывая взгляду изящно-округлые, молочного цвета коленки и кружевной край панталончиков. Колдунья небрежно поправила одежду и улыбнулась.

— Благодарю.

— Там Келгар еще. Не расслабляйся, — рассмеялся рейд и сорвал высохшую, уже побитую морозом былинку.

— И снова спасибо за заботу, Бишоп, — паладин улыбнулся уголком рта. Возле глаз собралась тонкая сеточка морщин.

"Касавир дергает смерть за усы, определенно. Вопрос — зачем?"

— Чтоб... — Келгар тяжело спрыгнул на землю, чуть качнулся на крепких коротких ногах, но устоял. Видно правду говорят, что дворфы так же прочны как камень, из которого их сотворили.

Я оглянулась. Вдалеке виднелась громада крепости. Нехило так маги промахнулись, да. Хорошо хоть в землю по уши не замуровали, умельцы.

Следопыт выбросил измочаленную травинку, махнул рукой.

— Вон там, смотри. Дым.

Вдалеке поднимался редкий столб дыма. Ветер трепал его, словно стараясь растащить по клочкам, но серые пряди упорно поднимались в облака.

— Вижу. Похоже, лагерь Вэйла там. Пошли.

С хмурого неба сыпалась легкая снежная крупка и побитая заморозками высокая ломкая трава тихо шуршала, обреченно ложась под ноги.

Пройдя поле, мы вышли на небольшую проселочную дорогу, одну из тех, что превращаются в непролазную грязь после любого дождя и начинают нещадно пылить, едва высохнув.

Шанда шла чуть в стороне от нас, сосредоточено-хмуро сбивая пожухшие колоски коротким мечом. Внезапно она остановилась, словно споткнувшись:

— Этот фермер, — она присела на корточки, — они даже не похоронили его, просто бросили стервятникам.

Крестьянка встала, горестно качнула головой.

Я подошла ближе. Уткнувшись лицом в мерзлую дорожную пыль, лежал человек. Наверное, и правда фермер. По крайней мере, ни магического посоха, ни оружия или доспехов на нем не было. Недалеко валялась помятая соломенная шляпа, чуть тронутая огнем и деревянный башмак. Сам же человек больше походил на обугленный кусок мяса.

— Не думаю, что стервятникам будет чем поживится, — следопыт чуть толкнул сапогом тело, — разве что они любят горелое.

— Прояви уважение к мертвым, Бишоп, — рассерженной кошкой прошипела крестьянка.

"Ну надо же. Нашлась тут ярая почитательница Келемвора".

— Девочка, — насмешливо протянул рейд, — фермеры, которые живут вдали от города или оживленной дороги, умирают сплошь и рядом. Да ты сама чудом избежала этой участи. Этот, по крайней мере, умер быстро — огненный шар просто поджарил его.

Я кивнула:

— Это всего лишь покойник. Один из многих других и не более.

— Согласен. Пусть мертвые сами позаботятся о себе. Благословения нужнее нам, — ухмыльнулся Бишоп.

Он был прав, в очередной раз прав. Наши слезы, сожаления и проклятия убийцам мало что способны изменить в этом мире и тем более — для этого безвестного и безымянного покойника.

— Вы просто бесчувственные сволочи, — крестьянка дернула плечом и с силой вогнала клинок в ножны. Перекрестье меча звякнуло о медную оковку.

До лагеря Звездных Плащей мы добрались без дальнейших приключений.

* * *

Звездные Плащи встали лагерем на небольшом холме, с которого была прекрасно видна и молчаливая, словно притихшая громада крепости и ведущая к ней дорога.

В самом же лагере царило оживление. Маги и Серые Плащи, столь любезно выделенные лордом Нешером, готовились к штурму.

Если опустить описание всех тактических и как-их-там-стратегических подробностей, то дело предстояло следующее. Вечером, когда лусканцы меняют караулы и ненадолго приоткрывают ворота, ворваться и всех перебить. Делов-то. Лихим наскоком взять крепость, в которой засел злобный некромант. Гробнар наверняка сочинил бы об этом десятка два героических песенок, одна глупее другой.

Лично я предпочла бы посмотреть на все это действо со стороны. Желательно с наветренной и повыше. Но, увы, увы.

В итоге наш небольшой отряд разделился. Касавир, дворф и крестьянка отправились штурмовать ворота вместе с Серыми Плащами, а мы остались. Прикрывать тылы, назовем это так. И стрелами и магическим огнем.

Пострелять пришлось и впрямь знатно. И не только пострелять. Вокруг крепости на земле и на самих воротах остались жирные следы сажи и копоти — Кара швыряла одно заклинание за другим, не слишком задумываясь — во врагов летят эти сгустки силы плетения или задевает кого-то из своих. С небес лились струи рыже-золотого пламени. Трещали рукотворные сине-белые молнии. С шипением растворяли землю и врагов плевки кислоты. Краем сознания прошла мысль о том, что пора прикупить путный амулет против магии. Так, на всякий случай.

Несколько мгновений тишины, а потом возле ворот махала руками Шандра.

— Сюда! Скорее!

"Закончилось? Отлично".

Мы подошли к воротам. Земля во дворе крепости была изрыта, покрыта копотью и чернела пятнами выжженной травы. Трупы повсюду. Обожженные. Разорванные в клочья. Нашпигованные стрелами... Они остывали на осенней земле, провожая закат незрячими глазами.

Однако высокие прочные двери, ведущие в донжон, так и остались запертыми. Возле них как раз и стоял мастер Вэйл и его подручные:

— Черт! Нэйт, Сэван, ломайте ее! Немедленно!

Я подошла поближе, по пути собирая стрелы, ну и разные "интересности" с покойников. Иначе все подберут или маги или Серые плащи. Второе было более вероятным, учитывая какое жалованье им платят.

Вэйл оглянулся, вздохнул:

— Тут произошла небольшая заминка, но сейчас парни откроют дверь и...

Его прервал голос одного из магов:

— Не получается! Кто-то сильно противодействует нашим заклинаниям. Кажется, с этой стороны дверь открыть не удастся.

— Чудесно. Похоже, у Тайного Братства тоже есть пара-другая сюрпризов, — раздраженно хмыкнул волшебник.

Кара отряхнула рукав мантии и поудобнее перехватила окованный железом посох:

— Ну, стоит нам оказаться внутри и это их не спасет.

Я пожала плечами, вертя в руках снятое с лусканца колечко:

— А почему вы их просто магией не разнесете? Вас же много — сил должно хватить?

Эльф покачал головой, заправил за ухо тонкую прядь соломенных волос. В этот момент он чем-то неуловимо напомнил мне Сэнда:

— Можно и магией. Но ты знаешь — что ожидает нас за дверью? Я — нет, и предпочту сохранить силы своих людей для серьезного боя. Поэтому мы сделаем следующее, — Вэйл вытащил из поясной сумки небольшую карту.

— Вот в этом районе, примерно, выходит потайной ход из крепости, — волшебник черкнул ухоженным ногтем по пергаменту, — пройдете по нему, убьете магов и откроете нам двери изнутри — вряд ли ход охраняют так тщательно как сами ворота. Хотя я бы не стал утверждать наверняка, — эльф свернул пергамент и протянул мне.

Я скривилась, сунув свиток за голенище сапога. Я опять, в который уже раз, делаю грязную работу за других. Сколько их было уже, этих странных поручений? И не перечесть. Только толку-то теперь дергаться? Давно пора честно признаться себе, что увязла в этой истории с осколками по уши и конца-края ей не предвидится. Каждый раз надежная на вид гать оборачивается под ногой давно сгнившими трухлявыми ветками, заставляя бежать и бежать вперед до очередного, кажущегося надежным островка.

— Опять приказы, — буркнул следопыт и прищурился.

"Снова играешь в ну-уговорите-меня?"

— Тебе никто не мешает остаться.

"Я не буду тебя просить".

Бишоп прищурился, скользя взглядом по нашей компании. На миг я встретилась с его рыже-ореховыми глазами.

— Мы пойдем без паладина, Келгара и крестьянки. Иначе на их топот сбегутся все лусканцы из крепости.

"Молодец, возьми пряник с полочки".

Я кивнула. Следопыт был прав.

— Что?! Айронфисты не топают! — дворф крякнул от возмущения и дернул себя за бороду.

"Ну и какого лешего влез этот дворф? Неужто ему в пьяной драке и правда все мозги отшибли?"

— Угу. Просто они так громко ходят, — я пожала плечами и отвернулась. У нас было не так уж много времени на пустые препирательства.

— Мы пойдем с Вэйлом, — паладин словно подводил черту и под спором и под глупой бравадой Келгара.

— Вы уверены, что справитесь вдвоем? — Вэйл был слегка, почти незаметно, но озадачен.

— Втроем, — небрежно поправила эльфа рыжая колдунья и прищурилась, зажигая на ладони крохотный язычок пламени. Рыжий лепесток вздрогнул на ветру и через мгновение снова спрятался в ладони девушки.

Да, Кара не упустила случая еще раз показать свое превосходство.

— Пошли.

Дальше медлить было нельзя.

* * *

Тайных ход мы обнаружили за грудой серых, источенных ветром и дождями валунов. Узкая щель заросла бурьяном, крапивой и репейником. И никаких свежих следов вокруг. Мы спустились в извилистый лаз, пропахший сырым камнем и наполненный лишь стуком редких капель воды с потолка. Пещерку облюбовало семейство жуков-бомбардиров, старые болотные знакомые, привет из прошлого. Правда, жить в этой пещере им оставалось совсем недолго — хитин панциря затрещал и вспыхнул ярким факелом, заполнив коридор удушливой вонью. Колдунья рассмеялась, стряхивая с руки колючие рыжие искры:

— Терпеть не могу жуков — эти дуры из Академии мне постоянно их в комнату подкидывали.

"Бедные жучки". Я усмехнулась про себя и первой подошла к ветхой деревянной двери. Замерла, обратившись в слух. Ничего. Тихо как в могиле. Я поманила следопыта и беззвучно, одними губами, спросила:

— Слышишь кого-нибудь?

Он только мотнул головой, мол, нет никого.

За дверью оказался подвал, вдоль стен которого стояли ряды пустых бочек. Судя по толстому слою пыли на полу и густой паутине в углах, в это подвал уже давно никто не заходил. От поднятой пыли нестерпимо хотелось чихать.

В самой же крепости было подозрительно безлюдно. Только голоса вдалеке, приглушенно-тихие, еле слышные. И еще — старческое шарканье шагов по камню. Стариком оказался... Алданон. Мудрец в одиночестве расхаживал по заваленной книгами и свитками, тихо бормоча себе под нос, хватаясь то за один, то за другой фолиант и совершенно не замечая ничего и никого вокруг себя.

А вот история, рассказанная стариком, меня не обрадовала. Совсем. Оказалось, что мудреца похитил, по словам Алданона — "настойчиво и несколько необычно пригласил принять участие в расшифровке одного ритуала из фолианта Ильтказара" некий маг по имени Черный Гариус. И, разумеется, Алданон сказал ему, что проведение ритуала тени очень опасно и скорее всего приведет к огромным разрушениям и прочее-прочее-прочее... Из того огромного потока всяческих сведений, который вывалил на нас Алданон, я поняла только то, что если Гариус и надумал все-таки проводить ритуал, то искать его стоит в одной из больших комнат в подвале.

Впрочем, сначала нужно было разобраться с теми магами, что держали дверь донжона запертой. Две неподвижно замершие фигуры со вскинутыми вверх руками. Напряженные позы, развернутые в сторону двери ладони, легкое сияние вокруг пальцев. Казалось, что воздух потрескивает и искрится вокруг них. Воздух казался вязким, словно смола. Я видела, как сорвавшаяся с тетивы стрела медленно вращается в полете, пропарывая воздух гранями наконечника. И впивается под лопатку, уходит в тело по самое оперение. Вторая стрела, подруга первой, послушно сорвалась в полет, пробив затылок другому магу. Сияние погасло и воздух вновь стал легким и текучим.

Кара фыркнула и толкнула дверь, пропуская внутрь крепости Звездных Плащей.

— Я же говорила, что открыть двери не составит для нас никакой проблемы.

Эльф только кивнул и вдруг, побледнев как полотно, покачнулся:

— Что происходит? Я... слабею?

Он мотнул головой и оперся на посох. Кара пошатнулась и потерла пальцами лоб:

— Возможно, все дело в этом ритуале Тени, который хотел провести Гариус. Видимо, он все же решился...

Странное ощущение, словно на миг твои кости стали мягкими, и нет сил даже шевельнуться. Наваждение накатило и пропало в единый момент, оставив после себя горький металлический привкус во рту и звенящую ломоту в висках.

— Если ритуал проводит сам Черный Гариус, то у нас мало шансов в борьбе против него. И это еще оптимистичный прогноз, — Вэйл нахмурился.

— Отлично. Можете отсидеться в тепленьком месте, раз вам так страшно. Только под ногами не путайся, — меня зло разбирало с таких разговоров. Не сможем, мало шансов и прочее бла-бла-бла. Не можешь драться — беги. Не можешь бежать — сдохни.

Следопыт тем временем выдернул стрелу из тела жреца и вытер наконечник.

— Согласен. Давай прирежем этого Гариуса сами, без помощи этого дурака, — рейд сунул чистую стрелу обратно в колчан.

— Ой, не обращай на него внимания — он всегда такой, — Шандра улыбнулась волшебнику, заправляя за ухо растрепанную прядь.

Тот нахмурился и бросил:

— Я не сказал, что отказываюсь помогать. Идем. Время работает против нас.

Вэйл развернулся и пошел ко входу в подвал. Мы последовали за ним.

* * *

"Странно".

Я подкидывала на ладони еще один серебряный осколок, на сей раз изогнутый как кошачий коготь и какой же острый. Как и все остальные куски иномирного серебра, он слегка светился изнутри и покалывал ладонь даже через перчатку.

Еще один маленький кусочек головоломки.

Непривычное ощущение легкости и скорого освобождения. Такое чувство приходит иногда на исходе долгой зимы вместе с влажным воздухом и первыми пятнами проталин, этакое предвкушение вперемешку с нетерпением. Мда. Неужели эта история с Гариусом и волшебным серебром и вправду окончена?

Вот разве что это татуированный тип, таинственный повелитель демонов, еще один охотник за осколками... Может быть он и есть тот самый Король Теней? А впрочем... Я усмехнулась, пряча кусок серебра в потайной карман, к его братьям. Все так или иначе выяснится. И, по извечному закону подлости, скорее рано, чем поздно.

И все же — странно. Нам не пришлось драться с Черным Гариусом и его жрецами Теней — они умерли сами. Его охрана, отборные лусканские головорезы, дрались как черти, до последнего. Но не семерка жрецов Теней, статуями замершие в углах тщательно прорисованной на полу бело-синей пентаграммы. Не Гариус, чертивший руками прихотливые пассы, стоя в центре круга. Он лишь призывал жрецов сосредоточится и все сплетал из еле заметных черно-лиловых нитей узор-сеть. Он мог стереть нас в мелкую костяную крошку, вколотить по уши в каменный пол... Наверное, он многое мог бы, этот лусканский маг, а вместо этого — умер. Свалился на пол и издох и его еще теплое тело за ноги утащили из зала двое Серых Плащей. Точно также как и тела его преданных жрецов. Выволокли из крепости, свалили в кучу под внешней стеной и, облив маслом, подожгли.

Я присела на один из уцелевших ящиков, краем уха слушая разговор паладина и Вэйла. Недалеко, прямо на полу устроился следопыт, привалившись к стене затылком и плечами и устроив на коленях лук. Кажется, Бишоп дремал вполглаза.

... — Я отправил гонца в Невервинтер.

— Не спорю — возвращаться в город смысла нет, — паладин кивнул.

— А мы пока попытаемся открыть ту зачарованную дверь на втором этаже, — маг потер пальцем переносицу, — так что можно устраиваться на постой, — он глянул на выбитые стекла и добавил, — не совсем под открытым небом.

* * *

Следующие несколько дней мы отсыпались, залечивали полученные в драке с лусканцами раны и ждали вестей из стольного града Невервинтера. Тем временем маги под чутким руководством Вэйла пытались вскрыть заколдованную дверь. Время от времени потолок чуть вздрагивал, с него кусками сыпались отваливающиеся куски штукатурки и вновь все затихало. До следующей комбинации заклинаний, надо полагать.

А еще через пару дней в крепость пожаловали высокие гости. Сэр Ниваль, статная черноволосая женщина в форменном плаще городской стражи, щуплый, рассеянный даже на вид мужик со здоровенной угловатой сумкой, перекинутой через плечо и смуглая раскосая женщина с непроницаемо-спокойным лицом.

Впрочем, на обмен любезностями не осталось времени, потому что из донжона вышел довольный, словно обожравшийся сметаны кот, Сэван.

— Рад приветствовать. Вы как раз вовремя, сэр Ниваль — нам удалось наконец-то открыть ту заколдованную дверь, о которой мастер Вэйл упоминал в письме.

Дверь. Я все гадала — что за сокровище прятал за гладкой, чуть поблескивающей поверхностью, Гариус? Лучше бы и не знала никогда...

-... простите, мастер Алданон, но я вас не понимаю.

— Хорошо, оставим тогда метафору камня и сосредоточим наше внимание на том, что он был разделен на две части, каждая из которых меньше целого, хотя это и не факт.

На втором этаже, как раз возле гладкой каменной двери и разговаривали мастер Алданон и та не знакомая мне темноволосая женщина. Капитан городской стражи леди Брелейна, как выяснилось чуть позже.

Я прислонилась к стене, прислушиваясь к разговору. По крайней мере, здесь не гуляли сквозняки и в выбитые окна не сыпалась мелкая снежная крупка.

— Видите ли, на первый взгляд половинки кажутся разными камнями, но когда-то они были частями одного камня... и в тоже время — нет. Вы меня понимаете?

Рядом хмыкнул следопыт:

— А дед-то болтлив не по годам.

Я кивнула.

Тем временем Брелейна обернулась:

— А-а, Серша. Добро пожаловать. Мы с мастером Алданоном как раз разговаривали о том, заключенном, который был заперт за заколдованной дверью. Это — женщина и она не из Неверинтера, не из Лускана и похоже вообще не из этого мира. И вот что странно — она просила свидания именно с тобой.

— Что?! Откуда меня может знать какая-то там женщина из иного мира? — сказать, что я была удивлена — значит не сказать ничего.

— Тебе стоит выслушать ее, кто бы не была эта женщина, — паладин был спокоен как и всегда. И так же уверенно-спокойно держал в руке молот.

Следопыт лишь фыркнул. Мол, давайте-давайте, лезьте в глотку к тигру.

— Я надеялась, что ты сможешь помочь нам узнать — кто такая эта женщина и каковы ее намерения. У мастера Алданона есть теория на этот счет, но...

— Разумеется, есть и если бы вы слушали внимательнее, то поняли бы все гораздо раньше. Наша пленница выглядит как гитиянки, но отнюдь не является ею. Дело в том, что много веков назад и гитиянки и гитзерай были единым народом...

— Простите, мастер Алданон, вы так и не сказали — представляет ли эта пленница опасность или нет? — капитан нахмурилась. Между соболиных бровей пролегла вертикальная складка.

— О, я этого не знаю. Но я знаю, что гитзерай и гитиянки воюют друг с другом уже несколько тысяч лет. Это общеизвестно.

— Конечно. Какое упущение с моей стороны, — Брелейна раздраженно усмехнулась.

— Так что мне кажется, если нашего юного оруженосца — кстати, здравствуйте, вы, кажется, вездесущи — везде преследуют гитиянки, то гитзерай и эта заключенная гитзерай в частности должны быть ее союзниками. Но я могу и ошибаться.

Я украдкой зевнула в кулак. Но прервать Алданона — значит заново выслушать все, что он уже успел рассказать, потом — то, что он рассказать не успел и еще кучу всяческих уточнений в довесок.

— Полагаю, мы могли бы посмотреть — не попытается ли эта таинственная гостья из Астрального мира попытаться убить кого-нибудь из нас, хотя подобный тест имел бы слишком большое количество профессиональных недостатков при воплощении... Ах, простите старика, я слишком увлекся семантикой.

Алданон взъерошил седые всклокоченные волосы:

— Впрочем, раз эта гитзерай так настаивала на встрече именно с Сершей Ах`Д`Харн, то нужно удовлетворить ее просьбу. Тем более — я не думаю, что она решится напасть при таком скоплении народа, — мудрец обвел взглядом небольшую комнату, в которую кроме меня, паладина и Бишопа успели прийти и Келгар с колдуньей и командир Звездных плащей Вэйл. Не говоря уж о Шандре — та вообще таскалась за мной по крепости как веревкой привязанная. Да и капитан Брелейна никуда не ушла.

— А я, с вашего позволения, отправлюсь в библиотеку — это настоящая кладезь ценнейших сведений. Возможно, я смогу обнаружить там еще какие-либо упоминания о народе гитзерай.

И Алданон ушел. Я посмотрела ему вслед. Старик что-то тихонько бормотал себе под нос, щедро пересыпая речь незнакомыми мне именами и названиями. "Странный дед — убеленный сединами мудрец и одновременно — наивный словно дитя".

Я шагнула ближе к двери. Отполированной каменной поверхности, наглухо закрывавшей дверной проем, сейчас не было и нас с таинственной гитзерай разделала только кованая чугунная решетка.

— Я почувствовала твое присутствие еще до того, как увидела тебя... Калак-Ча, — низкий, наполненный странными, незнакомыми мне интонациями, голос. Он был слишком похож на речь предводительницы гитиянки Зиэйр и то же время — сильно отличался.

— Встань к свету, позволь взглянуть на тебя.

"И рот открой — зубы покажи".

— Ты заодно с гитиянки? — я окинула взглядом щуплую женскую фигуру. Зеленовато-коричневая кожа, испещренная темными пятнами, похожими на те, которые остаются после ожогов. Длинные заостренные уши, в которых поблескивали серебряные украшения-колечки. Прическа из множества мелких косичек, скрепленных между собой. И бело-розовая повязка из тонкой, невесомой ткани, почти полностью скрывающая лицо. Ткань струилась мягкими волнами от самой переносицы до ключиц, чуть покачиваясь в такт дыханию.

— Ты заодно с теми, чья воля отдается эхом ненависти Гит? Надеюсь, ты не желала оскорбить нас, Калак-Ча, — пленница прищурилась, вскидывая голову. "Гордая".

— Я не приставляю меч к твоему горлу, а гитиянки скорее убьют тебя, чем станут с тобой разговаривать. Знай, — последнее слово звучало торжественно, словно открывая мне некое сокровенное знание, — мой народ движется в противоположном направлении.

Я только сейчас заметила, что в комнате было очень-очень тихо, и голос гитзерай легко заполнял пространство, словно вода пустую флягу.

— Имя, которое дали тебе твои враги — Калак-Ча — звук его дошел и до ушей моего народа. Сначала мой народ решил, что гитиянки ошиблись, что они не знают, о чем говорят. Но ты стоишь передо мной, здесь и сейчас и я вижу, что это правда.

Мутная-мутная вода. Невидимые глазу подводные течения, которые колышут длинные пряди водорослей и сдирают гниющую кору с осклизлых боков коряг. Сплетения слов, такие же убаюкивающе-правильные, призывающие верить говорящему их...

— Я не думала, что это возможно, но ключ, которым ты можешь открыть путь к себе, находится в тебе самой. Мне много известно о бедах твоего и моего народа — о том что стоит за твоей болью, — гитзерай шагнула ближе к решетке, — Тебе не найти союзника лучше меня. За свою помощь я требую свободы. Я буду путешествовать с тобой и помогу в битве с этими врагами.

— Однако, — я хмыкнула, — А чем тебе не нравится твоя камера? С потолка не капает, из щелей не сквозит.

"Ага, вот прямо сейчас и буду таскать за собой еще одно чудо-чудное. Тем более, что Элани тоже клялась и божилась помогать — а в итоге сидит сиднем в таверне, мышей и тараканов кормит".

Бравада. Но стоило быть честной с собой — похоже, мне не удастся так просто отделаться от этой зеленой дамочки с любимым словечком "знай".

— Эта камера просто ужасна. Каменная клетка, что сдавливает меня... напоминает о тех временах, когда иллитиды... Но я позволила этому случится, потому что знала — рано или поздно дороги судьбы приведут тебя ко мне. Откроется более важное знание.

— А что именно тебе известно? Расскажи, а потом и решим что да как.

Топот шагов. Уверенный. Почти хозяйский. Сэр Ниваль собственной персоной.

— Должен сказать, что ты сражалась достойно.

"Не прошло и полгода, как доблестный лорд решил признать мои заслуги. Даже не смешно".

— Я хочу поблагодарить тебя — и за твои усилия и за многие спасенные жизни.

— Наши.

— Что? — нахмурился царедворец.

— Наши, говорю, усилия.

Мне совсем не хотелось выглядеть этакой геройкой и благородной спасительницей.

— Пусть так. Но должен признать — не будь вас при штурме, мы не досчитались бы многих храбрецов сегодня.

Я только плечами пожала. Неуютно. Непривычно. Да и похвала не заменит звонкой монеты в кармане.

— Знай, что, освободив меня, ты получила больше, чем смогла бы понять из мыслей и слов наших врагов, — я вновь услышала ровный голос гитзерай, который струился из-за решетки.

— Тогда говори, — вмешался в беседу Ниваль, — Алданон не думает, что ты заодно с этими врагами... гитиянки, а его слово кое-что значит для меня, к счастью для тебя, — рыцарь пригладил и без того безупречно причесанные соломенные волосы.

— Знай, что условия нашей сделки таковы... — гитзерай обращалась уже к Начальнику Девятки, — Выпусти меня из этой тюрьмы. Позволь мне следовать путем Калак-Ча. Взамен же я поделюсь с тобой знанием об угрозе и тьме, которую порождает отбрасываемая ею тень.

— Что ж. Мы выслушаем тебя и если сочтем твои слова правдивыми — то отпустим тебя на свободу.

— Внимайте же мне и знайте, что угрожает всем нам.

Холодок вдоль позвоночника. Тонкие острые иглы впиваются в тело, в кости, морозят кровь в венах. Страшно. Ловушка захлопнулась, край ловчей ямы зыбко поплыл под ногами и внизу тебя ждут лишь деревянные колья в черной корке чужой крови да мучительная смерть.

— Но я не могу говорить здесь, в тюрьме, где сам камень пропитан злом, в углах клубится тень, а мои слова порождают эхо.

— А почему мы должны дать тебе свободу до того, как ты расскажешь все? — Ниваль хмыкнул, мол, вот я и поймал ее на вранье.

— Потому что если вы мне в этом откажете, то все, что я смогу сделать для вас, не будет иметь значения...

"Ваш мир превратиться в пепел и тлен..." — эхом отозвались в памяти слова умирающей Зиэйр, и тело вспомнило, лишь на миг, но вспомнило разрывающую легкие боль и соленый вкус во рту.

Я облизнула пересохшие губы, подавив желание прислониться лбом к прохладной стене. Это слабость. И показать ее нельзя.

— Пусть... пусть уходит, — голос был хриплым.

Краем глаза я увидела, как нахмурился Касавир. И еще — пристальный взгляд следопыта.

— Я хочу увидеть этот мир, который я помогаю спасти — хочу искренне поговорить с ним, чтобы мои слова достигли его сердца. И для этого я должна увидеть ваши земли, понять за что вы готовы пролить кровь... и за что вы ее уже проливали.

— Что ж. Крепость-на-Перекрестке — ничем не хуже иных мест, — начальник Девятки отпер решетку, и пленница осторожно перешагнула порог. Замерла на мгновение и прошла к двери. Люди расступались перед ее ней. А может быть, просто старались оказаться подальше.

— Смотри, даже затронутый тенью этот мир прекрасен, — гитзерай сощурилась на вечернее солнце, — Не удивительно, что враг так стремится осквернить его.

— И все-таки... Что ты знаешь о тени и остальном? — я с удовольствием вдохнула отдающий легким морозцем воздух. Воспоминания и принесенная ими слабость отступили.

— Знай, эти видения войны не первые. Это видения событий, корни которых угодят в далекое прошлое. Все это лишь часть большой войны, почти такой же великой, как и та, что расколола мой народ, почти такой же великой как трагедия с мечом Гит.

Я присела на один из камней и подтянула колено к груди. Разговор обещал быть долгим, а потому не было никакого смысла слушать гитзерай стоя.

— Эти тени, которые ты видишь... у них есть повелитель, который живет с ними во тьме. И он воевал в этом мире с теми, кто разделил ненависть Гит, с гитиянки. Этот повелитель и гитиянки... трудно представить всю глубину ненависти между ними. Он напал на них давным-давно и попытался накрыть тенью их крепости.

Я видела, как недалеко устроилась, сидя на корточках, Шандра. Дворф опирался на рукоять неразлучной с ним секиры. Чуть вдалеке от остальных сидел на груде битого камня следопыт и крутил в руках нож.

— Война была яростной, жестокой, и только пожертвовав тысячами жизней, гитиянки смогли прогнать Короля Теней. Но, несмотря на огромные потери, гитиянки не смогли убить его, а лишь только уничтожить связь с порталом, через который Король Теней нападал на них.

— Значит, гитиянки так и не одержали окончательной победы? — паладин нахмурился.

— Нет, они лишь отсрочили начало новой войны. Но знай, гитиянки не забывают своих врагов и, хотя нападение Короля теней было отбито, они продолжали искать способ добраться до него и ... убить его. И как ни ужасно, что за тобой охотились гитиянки, повелитель теней опаснее стократ.

Я потерла виски. Столько слов. Столько новых сведений. Похоже, сегодня мне предстояла бессонная ночь.

— А ты-то как можешь помочь мне... нам в этом?

— Знай, я помогу тебе, но возможно уже поздно. Часть трагедии заключается в том, что Король Теней не всегда был на стороне тьмы. Когда-то он был защитником великой империи Иллефарн. Он был связан с Плетением, источником силы этого мира. Страж, ставший Тенью, был создан в результате ритуала. Но существует и иной ритуал, способный уничтожить его. Это ритуал очищения — он был создан для того, чтобы подарить мир Стражу, когда империя перестанет нуждаться в нем. Упоминания о нем можно найти в разрушенной столице Иллефарна, городе Арван. Ты должна найти этот город, чтобы набраться сил и очистится перед грядущей битвой.

"Разве у меня есть выбор? Нет, и, похоже, не было никогда". Хмыкнув, я кивнула.

— Знай, это опасный путь. Даже могущественная империя Иллефарн не смогла победить Короля Теней.

— А полукровка с Топей, ага, с полпинка сможет, — пробормотала я под нос. Ситуация все больше и больше походила на дурацкий сон мальчишки, начитавшегося на ночь героических баллад. Вот только проснуться все никак не получается.

— Но знай, обряд очищения... и клинок твоих врагов — только на них ты можешь рассчитывать.

— И другого пути нет?

"Скажи, ну скажи же, что можно решить все проще".

Слабенькая надежда в последний раз дрыгнула ногами и издохла.

— Влияние Короля Теней уже распространилось за пределы его темницы и оно отравляет все, к чему прикасается. Если ты не можешь нанести удар по врагу — значит, ты уже проиграла битву.

Голос гитзерай был жестким и ... презрительным, что ли. Словно она разговаривала с деревенской дурочкой, не способной понять простейшие вещи.

— Ну конечно. А ты просто раскрыла мне глаза, — фыркнула я. Не сдержалась.

— Ты не веришь мне, потому что не доверяешь. Но тебе нужны союзники, Калак-Ча, а не враги. Сея сомнения, ты разделяешь поле боя и лишаешь себя части силы. Я — Зджаев. Я — зерт и я клянусь кругом Зертимона, что мои слова — правда. И знай, что я хочу сохранить тебе жизнь столь же сильно, как последователи Гит хотят оборвать ее.

"Где же ты была, когда мы дрались с Зиэйр? Где же ты шлялась, зелененькая?

— Калак-Ча... почему ты называешь меня так? Что это значит?

— Ты носишь этот титул потому, что имя знает тебя, даже если ты не знаешь его. Но позволь мне высказаться прямо.

— Валяй.

— Тебя называют Носительница осколка, или Калак-Ча, потому что рядом с сердцем ты носишь частицу клинка Гит. И он всегда был у твоего сердца. Говорят, если вытащить меч гит из ножен, то он уже не вернется обратно. А сейчас его ножны — ты.

"Я не хочу!" Вопль бессильно рвался из глотки, из легких, из подсердечной теплой темноты... И застревал комком в горле.

— Клинок поет, и они слышат его, так же явно, как слышу его я. Он поет о ненависти Гит, о той войне, что она собиралась развязать... войне, которая стала бы концом для всех нас, если бы Зертимон не скрестил с ней клинки у Заявления двух небес.

— Я не просила о такой чести, — последнее слово я выплюнула, словно ругательство.

— Знай, только ты сможешь выковать заново меч Гит. Лишь ты сможешь владеть им и только ты сможешь освободить свою землю и свой народ от большего зла, чем то, что принесли иллитиды моему народу.

"Да плевать я хотела на твой народ! И на этих, как их ити...или...иллитидов!"

Я вскочила с камня, шагнула к гитзерай... Как же мне хотелось схватить ее за шею, сжать, сминая хрящи, ощутить затухающее биение жизни под пальцами. Увидеть, как отражается в пустых мертвых глазах закатное пламя.

— Значит, нам нужно пройти этот ритуал. Ты можешь рассчитывать на нашу помощь, — паладин ненавязчиво вклинился между мной и Зджаев.

— Иного пути нет. И пусть титул Калак-Ча станет боевым кличем тех, кто победит Короля Теней в битве.

Зджаев подняла голову и посмотрела мне в глаза. Немигающий змеиный взгляд светлых глаз:

— Я делаю это заявление — и оно сильнее чем связь Двух смертей в одну и равно по силе Заявлению двух небес, — голос ее вибрировал, — Я делаю Заявление трех во тьме и двух на свету. Когда двое встретят Короля в его крепости, это будет битва трех. И когда все будет кончено, двое нас пойдут в лучах света, и ты почувствуешь вкус настоящей свободы — словно Гит и Зертимон после того, как они разбили иллитидов на Краю Саграссы. Свою жизнь я вручаю тебе, Калак-Ча, и прошу позволения идти по твоему пути вместе с тобой.

Торжественно. Пафосно. Искренне. Но отчего я все же не верю ей? Быть может, потому что ее слова похожи на замшелое предсказание, на жутковатое старинное пророчество, смысл которого ты хочешь не понять, но понимаешь против своей воли?

— Черт с тобой, — я мотнула головой. В висках ломило от голоса гитзерай и множества сказанных ею слов.

— Клятва произнесена и принята, — Зджаев еще раз пронзительно посмотрела на меня поверх вуали и ушла.

Эта клятва была первой вассальной клятвой, которую я приняла. И последней тоже.

* * *

Ночь и правда выдалась бессонной, наполненной мутными тревожными сновидениями, вперемешку с невеселыми мыслями. Да еще Келгар храпел, чтоб ему провалится. И не помогали ни пинки, ни тычки, ни Шандрина ругань. Рейд, так тот вообще забрал одеяло и ушел ночевать в одну из палаток, которые остались от убитых нами лусканцев, а я, отчаявшись уснуть, до рассвета смотрела в высокий потолок, раз за разом прокручивая в голове подробности разговора с гитзерай. Мысли ходили по кругу, словно старая слепая лошадь на крупорушке.

Надо ли говорить, что под утро моя голова была тяжелой, а настроение — донельзя паскудным? И грядущий разговор с сэром Нивалем этого настроения никак не улучшил. Тем более, что о необходимости сей беседы сообщил молоденький солдатик, Серый плащ. Рано-рано поутру. И ведь не поленился поставить в известность всех моих спутников. Даже следопыта, судя по свежему синяку, который паренек время от времени потирал пальцами.

Сэр Ниваль встретил нас во внутреннем дворе крепости. Неподалеку уже устанавливали палатки какие-то мужики, сноровисто расчищая землю от камней и обломков. На самодельном столе, наспех составленном из пары бочек и нескольких досок, уже разложил какие-то свитки и пергаменты тот самый щуплый тип, который приехал вместе с царедворцем. За левым плечом Ниваля молчаливой тенью стояла раскосая смуглая девушка. Кольчуга из сотен мелких колец поблескивала на утреннем солнце, отражалось в резных навершиях двух изогнутых клинков за спиной. "Немая она что ли?" Я не слышала, чтобы девушка сказала хоть слово.

— Эта крепость знавала лучшие времена... но они еще наступят, — Ниваль широким жестом указал на окружающий пейзаж. Полуразрушенные стены, обвалившиеся дозорные башни, ворота, от которых после магической атаки осталось одно название. И это не считая донжона, в выбитых окнах которого свистел ветер. Вот уж точно — крепость знавала лучшие времена.

Тем временем царедворец продолжил:

— Эта крепость была уничтожена во время войны с Королем Теней. Это было тяжелое время, но мы выстояли тогда и выстоим впредь.

— Ни у кого зубы от пафоса не сводит? — хмыкнул следопыт.

Я глянула на Бишопа и улыбнулась, задавив в зародыше желание приложить к щеке ладонь и изобразить страдания от зубной боли.

Похоже, Ниваль обиделся-таки, потому что тон его стал иным. Вместо расслабленно-благодушного, он стал холодным, надменным и высокомерным тоном второго человека в государстве. После лорда Нешера, разумеется.

— Серша Ах`Д`Харн, лорд Нешер и я обещали тебе достойную награду за избавление города от лусканского некроманта Черного Гариуса. И мы намерены сдержать свое обещание...

"Что-то я мешка золота не вижу".

— Итак, — сэр Ниваль вытащил из поясной сумки небольшой свиток пергамента, перевитый золотистым шнурком с двумя алыми печатями.

— Лорд Нешер Алагондер отдает тебе эту крепость и прилежащие к ней земли в ленное владение.

"Что? Не надо мне никаких ленов и крепостей — заплати золотом".

Я мотнула головой. Упрямо. Зло. Теперь еще и крепость, в довершение к великой миссии по спасению мира. Дайте мне пинка, окатите ведром ледяной воды — я так хочу проснуться. Но никого мои желания не интересовали. Я, черт возьми, ножны волшебного мать-его-меча-Гит.

— Те люди, которых ты видишь здесь, находятся под твоим началом — можешь распоряжаться ими по своему усмотрению. Теперь ты капитан, ты служишь Невервинтеру, — меня передернуло от этой фразы и от ощущения собственного бессилия.

— Подготовь Крепость к войне, собери войско под свои знамена и будь готова ударить по врагу.

Ниваль усмехнулся, кивнув с сторону молчаливой девушки с мечами:

— Лорд Нешер прислал тебе офицера Кану Ли, она будет кастеляном крепости и поможет тебе в управлении, — восточница коротко и все так же молча поклонилась.

— Кроме того, мы наняли мастера Видла, который поможет тебе в восстановлении крепости, — тот самый щуплый мужичок засуетился, пытаясь одновременно сгрести в охапку все бумаги и рассказать как он рад и счастлив приступить к воплощению мечты всей своей жизни.

— Теперь ты хозяйка этой крепости...

"Ага, хозяйка развалин". Я не чувствовала себя ни хозяйкой, ни госпожой, ни капитаном крепости. Что за чушь. Это только в сказках девки с болот оказываются дочерьми королей или лордов.

— Ты заслужила этот титул верной службой и, кроме того, ты заслужила доверие лорда Нешера и мое.

"Твою ж мать, неужели стоило убить лусканского бойца на Арене, чтобы заслужить доверие столь высоких особ?

Я села на стол мастера Видла, отодвинув в сторону его бумаги.

— Кроме всего прочего, лорд Нешер передает тебе это золото для оплаты труда строителей, занятых на работах по восстановлению крепости. Это твоя земля. Защищай ее ради своего народа и ради Невервинтера, — и с этими словами сэр Ниваль ушел, оставив в моих руках грамоту о ленном владении и бумаги, по которым я могла получить в казначействе Невервинтера энное количество золота. Правда — исключительно на строительство крепости.

— Я не буду лгать тебе — восстановить это место будет непросто, — молчаливая восточница вдруг заговорила. Спокойно. Размеренно. Тихо.

— Однако, мастер Видл весьма искусен в своем ремесле и способен выполнить свои обещания, хотя он и несколько эксцентричен, — краем глаза я видела как этот самый мастер Видл, отчаянно жестикулируя, пытается дать понять рабочим, что именно он от них хочет добиться.

— ...да, крепость лежит в руинах, но мы сумеем превратить ее в истинный шедевр фортификационного искусства, — мастер словно сиял в предвкушении.

"Знать бы еще — на кой хрен Нивалю понадобилось присутствие остальных моих спутников при этом пафосно-дурацком представлении? Неужели он воспринимал их как моих слуг или мои... орудия? Незавидная участь, ничуть не лучше моей".

Впрочем, пусть сейчас с крепостью разбираются Видл и его работники, а нам стоит вернуться в город. Забрать вещи, переговорить с Дунканом и остальными, не принимавшими участие в вылазке.

Мерзкое холодное предчувствие скорых и не самых добрых перемен.

* * *

Все тяжкое бремя растолковывания остальной честной компании животрепещущего вопроса "А с какого хрена мы вдруг переселяемся в Крепость-на-Перекрестке? Да еще в начале зимы?" я переложила на широкие паладинские плечи. Он мужчина образованный, красиво и внятно свои мысли излагать умеет. Не то что девка с болот.

Впрочем, я, пожалуй, перестраховалась — новость была принята если и не восторженно, то по-крайней мере спокойно. Кроме того, в крепость собрался переселится и Сэнд, оставив вместе себя в лавке торгового элементаля.

Тем временем я перекинулась парой слов с Дунканом. Дядя вытирал слезы краем фартука и просил не забывать его, старого больного трактирщика. Я рассеяно кивала. Да, не забуду. Да, буду приезжать. Да, да, конечно... Но мысли мои занимало совсем иное — один из посыльных Эксла, паренек по кличке Волк, передал приглашение Деври поговорить. Приглашение, отказаться от которого невозможно. И пока остальные собирались, я отправилась к Экслу Деври, Вору Теней Амна и негласному правителю Невервинтера.

* * *

Из воспоминаний Дункана Фарлонга:

Так оно всегда и получается. Кажется, вот-вот все наладилось и снова судьба подбрасывает тебе единицу вместо шестерки на потертых игральных костях. Я уже успел привязаться, сердцем прикипеть к своей непутевой племяннице и вот она уже уезжает. Леди-капитан, не больше не меньше. Да вот только не в радость ей это было. Не живут дикие птицы в золоченых клетках, и ястреб никогда не станет клевать объедки. Пусть даже это объедки с королевского стола.

А самое хреновое-то знаете в чем? Не знаете? Тогда послушайте старого авантюриста — крепости просто так головорезам да бандитам не жалуют. Ну а дальше вы и сами уже догадаетесь — что да почем, чай не дети...

* * *

Дом Эксла Деври встретил меня знакомым едва уловимым ароматом пряностей и молчаливой охраной. Все как обычно. Комната с темными тяжелыми шторами, пара глубоких кресел возле горящего камина. Запах смолистых поленьев.

Эксл неторопливо поднялся мне навстречу. По смуглому непроницаемому лицу скользнули отсветы огня:

— Я рад снова видеть тебя, леди Ах`Д`Харн.

Непривычное обращение царапнуло слух. Но я улыбнулась. Расслабленно. Безмятежно:

— Давно не виделись, Деври.

Вор Амна прищурился, лишь на миг скрыв за тяжелыми веками влажные ягоды глаз:

— Располагайся, — и плавно повел рукой в сторону кресел у камина.

Мелодичный перезвон колокольчика и вскоре на небольшом столике появился серебряный узкогорлый кувшин с подогретым вином и пара кубков.

Эксл разлил вино. Над кубками поднимался ароматный, пахнущий пряностями пар:

— Я хочу тебя поздравить, — Деври отсалютовал кубком и улыбнулся, — В нашем столь щедром городе оруженосцы обычно так и остаются бледной безземельной тенью своего сюзерена. Тебе крупно повезло.

Я отпила глоток вина и промолчала. Несмотря на все улыбки и радушие Эксл оставался тем же самым Экслом Деври, Вором теней из Амна, негласным правителем города и деловым человеком. А потому все эти разговоры — неспроста, и значит нужно быть начеку и ждать подвоха. Что и случилось.

— Крепость-на-Перекрестке — прекрасное место, не находишь?

Я пожала плечами:

— Не считая того, что она почти полностью разрушена — да, там красиво. Лес, речка, небо голубое, — тихий смех, улыбка, спрятанная за украшенным чеканкой краем кубка.

— И это тоже, — снисходительно усмехнулся и сощурился на огонь Деври, — но дивная природа тех мест — совсем не главное.

Он достал из кармана трубку с длинным тонким мундштуком и расшитый серебром кисет. Неспешно набил ее, прикурив от лучины. Затянулся и выпустил серое колечко дыма.

"У него даже табак и тот пахнет пряностями".

Я отпила еще один глоток вина, пряности оставляли на языке горькое и немного жгучее послевкусие. Как и все разговоры с Экслом.

— Крепость находится на пересечении важных торговых путей и большая удача, что этот лен достался именно тебе, — Деври затянулся еще раз и указал влажным темным чубуком на меня.

— Это большая, невозможная, я бы сказал, удача, — он прищурился на миг, а затем продолжил, — и нужно быть дураком, чтобы не воспользоваться этим.

Очередное кольцо ароматного дыма, которое лениво поднялось к потолку.

— Каким образом воспользоваться? — в любом случае у меня не вышло бы отмолчаться.

— Крепость-на-Перекрестке может стать нашим форпостом в торговле. Определенно, сам Маск прочертил твой путь в Невервинтере.

"Нашим форпостом? Скорее твоим, Деври". Но от предложений Эксла Деври просто так не отказываются. Тем более — от таких. Я усвоила этот урок. Оставалось надеяться, что мой новый статус леди оставлял мне чуть больше свободы, чем прежде.

И я кивнула, допивая уже остывшее вино:

— Хорошо, я не против нашего сотрудничества.

Эксл затянулся еще раз. Смерил меня долгим изучающим взглядом сквозь плывущие в воздухе невесомые струи дыма. Черные глаза поблескивали в полутемной комнате, отражая тлеющее в камине пламя.

Тишина нарушалась только потрескиванием поленьев. Тишина и кольца дыма. Эксл смотрел на меня через сплетения табачных нитей и молчал, словно ждал чего-то.

Наконец Деври произнес:

— Я помогу тебе обустроиться в Крепости, — он затянулся еще раз, глядя в камин.

Я вытолкнула себя из кресла. Похоже, аудиенция была окончена.

На языке осталась горечь пряностей и смутное ощущение тревоги и недосказанности.

К оглавлению

13. Зима тревоги нашей

"Люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь,

нежели того, кто внушает им страх, ибо любовь поддерживается благодарностью,

которой люди, будучи дурны, могут пренебречь ради своей выгоды,

тогда как страх поддерживается угрозой наказания, которой пренебречь невозможно."

Н. Макиавелли. "Государь"

"Вот приедет барин — барин нас рассудит."

Н. А. Некрасов. "Забытая деревня"

Из воспоминаний Эксла Деври:

Я полагал, что Ах`Д`Харн воспользуется удачным моментом и перейдет на новый уровень — на уровень Вора Теней из Амна и моего эмиссара в Крепости-на-Перекрестке.

Однако она предпочла не вспомнить о моем давнем предложении и остаться нейтральной. Но нельзя все время оставаться над схваткой. Рано или поздно придется делать выбор. И если ты не сделаешь этот выбор сам, то его сделают за тебя.

* * *

Когда я вышла от Эксла и тяжелая дверь особняка захлопнулась за моей спиной, лишь тогда на меня накатила усталое безразличие. Говорить с Деври — все равно, что плясать босыми пятками на лезвии. Невеликий выбор между "больно" и "страшно". Оставаться на месте — больно, а падать — страшно.

Я бездумно брела по промозглому городу. Наобум, куда глаза глядят. Брусчатка послушно ложилась под ноги, редкие прохожие прятали лица под низко надвинутыми капюшонами и зябко кутались в длинные плащи.

Невесомые пушистые снежинки летели с хмурых небес и таяли, не долетая до земли.

Мне не хотелось возвращаться в уютное тепло таверны, не хотелось быть вовлеченной в приятную суету сборов и ни к чему не обязывающего трепа и шуток моих компаньонов... Все это — пустое. Кривое треснутое зеркало, за которым мы прячем свою неуверенность. Ведь всегда можно отмахнутся — это не я, и та кривая рожа в зеркале — это кто-то другой. И так хочется верить в то, что именно этому двойнику нужно спасти мир, собрать воедино расколотый волшебный меч и победить древнее зло. Но, увы. Участь двойника — только усталый и понимающий взгляд из немой зеркальной глубины.

От грустных мыслей меня отвлек звук. Кто-то тихонько наигрывал на лютне. Незатейливая мелодия легко плыла над городом, и казалось, что именно она заставляет танцевать снежинки в холодном воздухе.

Мелодию наигрывал... кобольд. Маленькое чешуйчатое существо с острой мордочкой, больше всего похожей на мордочку ящерицы. Кобольд сидел на высоком табурете за прилавком и задумчиво перебирал струны. Под небольшим навесом громоздились какие-то ящики, на самодельных стойках висело несколько вычищенных доспехов, а на самом прилавке, на заботливо подстеленной коже, лежало оружие. Самое разное — от двуручных мечей, до странных четырехлучевых звезд с острыми даже на вид краями.

Кобольд тем временем отложил лютню и растянул уголки узких губ в подобии улыбки:

— Дикин рад видеть тебя!

— Кобольд? Здесь, в городе? — я чуть нахмурилась.

— Да, Дикин — кобольд, по крайне мере, последний раз, когда он смотрел в зеркало, то Дикин видел там кобольда. А еще Дикин — бард и собиратель историй, — он кивнул, — правда, не такой как Воло. Воло пишет о том, что людям интересно читать, а Дикин видел много разных мест и он даже мог разглядеть их, когда не бежал и не кричал от страха.

Странное дело, но мне чем-то понравился этот кобольд. Он был слишком ни к месту в помпезном городе Невервинтер, городе разряженных царедворцев вроде Ниваля или скользких как угорь дельцов вроде Эксла Деври.

Я перебирала оружие, крутила в руках многолучевые звезды:

— Что это?

Кобольд пожал узкими, покрытыми чешуей плечами:

— Сюрикены, их еще называют метательными звездами, — и, заметив мою заинтересованность, добавил, — полтораста монет за пять десятков.

Я хотела было отказаться, мол, дорого, но потом все же передумала. "Леди я или погулять вышла? А леди положено сорить деньгами".

Разговор с кобольдом затянулся надолго, но вот какое дело — болтовня этого барда меня вовсе не раздражала. Скорее наоборот — хотелось присесть рядом и, перебирая в руках замысловатое оружие или вычурные амулеты, слушать бесконечные, перетекающие друг в друга, истории о каждой из этих вещиц.

Итог всех этих разговоров был и обычен и необычен одновременно. Обычность его была в том, что из лавки барда я ушла не только с сюрикенами, а еще и с десятком граненых метательных игл и амулетом защиты. Необычность же... Неторопливая беседа с кобольдом навела меня на мысль. Если у меня есть в распоряжении целая крепость, то почему бы не быть в ней торговцу? Маленький бард даже лютню отложил и глянул на меня желтыми с вертикальной прорезью зрачка, глазами, спросив только — нет ли поблизости драконов, потому что он, Дикин, очень не любит драконов.

— Не-е-ет, драконов там точно не водится, — я рассмеялась.

— Тогда Дикин соберет вещи и придет к леди в крепость, — он улыбнулся, — торговать и слушать истории, а Дикин любит истории.

* * *

Пока я улаживала дела в Невервинтере, мастер Видл развернул в крепости бурную деятельность. За воротами нас встретили шаткие деревянные леса на полуобвалившихся стенах, кучи камней и горы щебенки во дворе и работники, деловито сновавшие вокруг крепости, словно муравьи в разоренном муравейнике.

Сам же мастер осчастливил меня двумя новостями. Во-первых — в крепости была таверна и она осталась совершенно неповрежденной при штурме. Более того, буквально перед нашим возвращением у таверны объявился хозяин. Разумеется, он предъявил все необходимые бумаги от Девятки Невервинтера и лорда Нешера, разрешающие ему заниматься этим ремеслом в Крепости-на-Перекрестке. Угадайте, кто он был. Сэл, тот самый бармен и повар, который протирал кружки у Дункана в "Утонувшей фляге". Каков хитрец, посмотрите только.

Второй же новостью было то, что и казармы не пострадали и их полюбовно поделили промеж собой работники мастера Видла и полсотни Серых Плащей, столь щедро откомандированных сэром Нивалем в гарнизон крепости.

Вот и вышло, что мы переселились из одной таверны в другую, поменьше и поплоше. В тесноте и не сказать что не в обиде. Один Келгар, с его неистребимым желанием вечных потасовок, чего стоил. Правда, после последней его драки в казарме, я подкинула неугомонному дворфу идею — а не начать ли ему учить неотесанных деревенских дурней, сиречь Серых плащей, искусству кулачного боя? Айронфист надулся от гордости и принялся за дело с завидным энтузиазмом. Теперь страдали ни в чем не повинные тренировочные манекены и пустые бочки, зато в таверне по вечерам стало тише. Не намного конечно, учитывая постоянные выступления Гробнара, разговоры крестьянки с Сэлом или паладином, недовольное бурчание скучающей плутовки и весь тот шум-гам, который производили заходящие поужинать и пропустить пару-другую стаканчиков работники Видла и солдаты гарнизона.

А вот ненаглядной друидки в таверне почти не было видно. Элани заходила туда разве что поесть и перекинутся парой слов все с тем же Гробнаром и, как ни странно, — с крестьянкой. Рыбак рыбака видит издалека, не так ли?

Следопыта я видела редко, но когда видела, то он привычно занимал место возле камина и, как правило, никого больше туда не пускал. Сидел, порой цедил пиво и, прищурившись, лениво оглядывал зал. Точно так же как в "Утонувшей фляге". Словно все вернулось на круги своя. Словно жизнь бесконечно крутиться, как жернов на старой мельнице и мелет-мелет-мелет в труху, все, что попадет под тяжелый кремнистый камень. И разорвать бы его, этот круг, да вот только как если за тобой невесомой бесшумной тенью следует гитзерай? А если нет гитзерай, то непременно придет Кана с разговором о необходимости скорейшего набора и обучения новых рекрутов. Или Сэнд с длиннющим списком редких и наверняка дорогих реагентов, которые "совершенно необходимы для алхимической лаборатории Крепости-на-Перекрестке" и которые, разумеется, предполагалось купить на средства казны. Или мастер Видл с очередным гениальным планом усовершенствования укреплений крепости. Или еще хуже — делегация крестьян из ближайшей деревни с жалобами на банду разбойников...

Мерзкое чувство, что я словно и не живу вовсе, что меня растаскивают по кусочкам жадные до чужих денег и внимания люди. Каждый норовит отгрызть свой кусок да пожирнее.

"Надоело. Хватит. Я вам покажу — что такое леди-капитан из Топей. Обожретесь, твари".

— ...разбойнички в твоих землях пошаливают. Корову вот единственную увели, изверги, а у меня дети малые, голодные и...

— Шапку долой, гнида! Ты с леди разговариваешь, — я рукой сбила шляпу с головы очередного крестьянского жалобщика. Помятый кусок войлока упал в холодную грязь. Рослый мужик втянул голову в плечи. Не ждал видно такого обращения, наслушавшись сплетен о том, что леди-капитан родом из небольшой деревушки, а потому — такая же по сути, как и он сам крестьянка.

Я выдернула из рук крестьянина кусок пергамента с нацарапанными на нем просьбами и, не глядя, кинула его Кане:

— Разберись с этим. И, да — я подозвала одного из Серых плащей, — всыпьте этому нахалу, — я кивнула в сторону крестьянина, — двадцать плетей. За неподобающе обращение к леди. Все. Свободны.

* * *

Из воспоминаний Каны Ли, бывшего кастеляна Крепости-На-Перекрестке:

Как я могу осуждать леди-капитана? Она была тем ветром, который наполнял наши паруса и заставлял нас двигаться вперед. И как любому ветру, ей было совершенно безразлично, какое судно гнать по морю — утлую ли лодку рыбака, хищный драккар или величавый купеческий галеон.

* * *

Наутро выпал снег. Настоящий, а не летящие из мохнатых туч редкие снежинки. Снег припорошил землю, сжатую стерню на полях, скрыл от посторонних глаз разбитую дорогу к крепости. Словно на стол передо мной лег чистый лист, на котором можно было написать любую историю...

И история эта началась с разговора Каны о том, что в крепость приехал некий Анкус Речник, кажется, торговец и что он желает видеть леди-капитана.

"Одним больше — одним меньше". Все равно Дикин в крепость пока не перебрался — в полуразрушенной лавке до сих пор протекала крыша и гуляли сквозняки.

Анкус оказался высоким, наголо обритым мужчиной с совершено незапоминающимся лицом. Отвернешься и уже не вспомнишь ничего, кроме разве что блестящей лысины. Голос был под стать внешности — размеренно спокойный и вежливый до зубовного скрежета.

— Рад приветствовать, леди-капитан. Я здесь как торговец — в основном доспехи, оружие, редкие магические артефакты и реагенты, — Речник легко поклонился, — И, кроме того, я готов оказать тебе содействие в разного рода вопросах управления крепостью, которые у тебя, несомненно, возникнут. Об этом меня лично просил Эксл Деври.

Я усмехнулась.

"Сколько сразу доброжелателей набежало — лопатой не отмахаться. Впрочем, Эксл говорил, что поможет обустроиться. А заодно и свои глаза-уши прислал. Без этого — никак".

Анкус встряхнул кистью возле груди, словно кошка, наступившая лапой в лужу, стряхивает воду с шерсти. Знакомый жест — точно также делала Муар, заканчивая разговор.

— Значит, решено.

Я кивнула.

Смысла ссорится с эмиссаром Деври не было, так же как и не было смысла бить себя пяткой в грудь, утверждая, что я, мол, сама во всем разберусь и во все тонкости непременно вникну.

* * *

Через несколько дней мастер Видл, сияя, словно новехонький золотой, доложил, что его рабочие закончили реставрацию покоев леди-капитана, библиотеки и еще нескольких помещений. Я только рассеяно кивнула, ставя "С.Х." на очередной кипе бумаг, которые он принес. Очередной отчет о расходах, не иначе. Нужно как-нибудь пересмотреть их и хоть попытаться понять — на что именно пошли законные нешеровские денежки. Когда же я собрала в единую кипу полученные от радостного мастера Видла бумаги, исписанных мелким убористым подчерком, с колонками каких-то цифр, с непонятными чертежами и прочим, надо признать, что я слегка ошалела. Да что я вру-то — я не слегка ошалела, я охренела до позеленения. "Что с этим делать-то? Это и есть отчет? Ох елки-палки..."

Я присела на какой-то подвернувшийся камень и попыталась разобраться в хитросплетении цифр. Через пару минут у меня заломило в висках от всех этих "уплачено работникам... несущие балки... реконструкция внутренних стен... уплачено каменщику..." и все такое.

Кажется, я скорее рехнусь, чем пойму в чем тут дело. В одном я была уверена совершено точно — в своих расчетах мастер сильно лукавил и часть нешеровских денег осела в карманах предприимчивого строителя. Но вот поймать за руку я его вряд ли смогу.

Холодный ветер трепал краешки листов. Мне вдруг захотелось подбросить их в воздух и посмотреть как они будут кружиться по заснеженному двору. Или просто кинуть листы в камин. Вместо этого я сгребла все это счастье в охапку и пошла в "Хвост Феникса". Посижу-подумаю. Пива попью. Со следопытом, может быть, потреплюсь.

Однако рейда в таверне не оказалось. Вместо него в почти пустом зале сидел Анкус Речник и лениво потягивал глинтвейн. Он кивнул мне, и я присела рядом, плюхнув на стол пачку уже изрядно помятых листов.

Анкус хмыкнул:

— Это Сэлу на растопку? Не ожидал от тебя, леди-капитан, такой хмм... доброты.

— Издеваешься? Это отчет Видла. Хотя в печке ему самое место, — я потеребила уголок какого-то листа. На пальцах осталось чернильное пятно.

— Ну, капитан, неужели ты совсем не дружишь с цифрами? — Анкус отпил еще глоток горячего вина и захрустел солеными орешками, — дай посмотрю.

— Да сколько хочешь, — я пододвинула всю кипу поближе к Речнику. Он на какое-то время замолчал, перебирая бумаги. Я потягивала пиво.

— Знаешь что, леди-капитан, у меня к тебе есть деловое предложение, — торговец наконец-то отодвинул от себя бумаги и внимательно посмотрел на меня.

— Я слушаю.

— В общем так. Видл кое-что положил себе в карман из тех денег, что тебе выделили на восстановление крепости. И не факт что это не будет повторяться впредь.

"Так я и знала. Сволочь".

— Так вот, леди-капитан — я предлагаю тебе свои услуги. Назовем это — управляющий. Конечно, не бесплатно.

"Как будто у меня такой большой выбор".

— Я буду следить за средствами Крепости. К тому же, ты не всегда бываешь на месте, а я смогу за всем наблюдать. Цена? Одна десятая от каждой сделки, которую мы с тобой, леди-капитан, провернем. Идет?

— Идет, — и мы ударили по рукам.

Так в Крепости-на-Перекрестке появился управляющий.

* * *

Я хорошо помню, как впервые увидела отреставрированные покои капитана крепости. Мастер Видл рассыпался в извинениях, что это скромное жилище, мол, недостаточно хорошо обставлено и при первой же возможности он закажет действительно достойную мебель для этой комнаты. Я махнула рукой, прерывая словесный поток.

Комната была... огромной, в несколько раз больше моего жилища в Западной Гавани. Огромной и в тоже время — гулко-пустой. Не моей. Чужой. И еще комната чем-то неуловимо напоминала дом Эксла. Тяжелые портьеры на окнах, массивный стол и несколько шкафов, обитый мягким бархатом диван и огромная кровать под темно-вишневым балдахином.

— Не буду я тут жить. Это не комната, а зал для приемов какой-то, — я фыркнула и, развернувшись, вышла в коридор.

В коридоре меня догнала Кана. Восточница нахмурилась и попросила меня уделить ей совсем немного внимания. Я пожала плечами.

— Валяй.

По непроницаемому лицу девушки было почти невозможно понять, о чем она думает. Разве что вертикальная складка между бровей и блеск в черных глазах выдавали те эмоции, что бушевали внутри восточницы:

— Властитель поступает как должно, а не как ему... — Кана запнулась на полуслове и я мысленно закончила фразу за нее "...взбредет в голову".

— ...не так как ему хочется. Желания и власть часто не совместимы, и рожденный повелевать всегда стоит над толпою. Вы, — теперь девушка смотрела мне прямо в глаза, — рождены повелевать. Мы же — подчинятся. Но пока властитель не возвысится над толпой, словом ли, делом — люди за ним не пойдут.

— Да брось, Кана. Зачем мне все это — власть, толпа и остальные приблуды? — я покачала головой.

— Это судьба. Фатум. Герой однажды придет в город и убьет своего отца, которого никогда прежде не видел. Не мы плетем узоры судьбы, леди-капитан, но подчиняемся написанному. Кто-то с готовностью, кто-то — противясь. Но итог всегда один. Осколок меча попал к вам — такова была судьба. Остальное — лишь следствия, — Кана вздохнула, — И сейчас вам нужна армия и верные люди. Те, кто, не задумываясь, пойдут на смерть по вашему приказу. По приказу леди-капитана, а не по просьбе девушки из маленькой деревеньки, даже названия которой никто не знает.

Я слушала Кану, а внутри билось упрямое детское "Не хочу!". Встряхивало неровной челкой, покусывало обломанный ноготь и насуплено смотрело из-за длинных ресниц. А в ответ скалилось взрослое "Надо". И побеждало. Пока во мне сидит осколок — я заложница ситуации. И не только я одна — мои дорогие спутники, и вам найдется дело. Каждому из тех, кто вольно или невольно оказался рядом со мной.

— Правитель — всегда одинок. Помните об этом, леди Ах`Д`Харн, — и кастелян крепости ушла.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Неожиданный переезд в Крепость-на-Перекрестке словно разбил нашу и так не слишком-то сплоченную команду. Каждый оказался вдруг предоставленным самому себе. Не стало совместных вылазок, разговоров, обсуждения планов на будущее. И хотя формально мы были командой, но капитан отдалилась от нас. Казалось, что ее с головой захлестнули новые заботы, дела, мысли. Наверное, мне стоило обрадоваться происходящему, но... Но я слишком хорошо успел узнать Харн, чтобы не понимать простого факта — эта крепость для полудроу — словно кость в горле и занимается ею она лишь под давлением обстоятельств, главное из которых — война с Королем Теней.

* * *

— Вот починю я голема и он послужит верно мне, — радостно напевал Гробнар, пританцовывая и прижимая к груди фолиант в потертом кожаном переплете.

— Леди-капитан, посмотри, какую книгу я в библиотеке нашел! "Искусство создания големов"! А это значит, что мы сможем, наконец-то, забрать нашего констуктика из того ужасного места в лесу, ведь правда? Я надеюсь, что он не заржавел.

Гном с надеждой заглянул мне в глаза, на мгновение прекратив болтать и приплясывать одновременно.

"Если сейчас я начну упираться и отказываться — гном от меня не отстанет. Пусть забирает эту железку — может теперь он и вправду сумеет его починить".

Я вздохнула:

— Значит так. Найди следопыта и остальных заодно. Мы поговорим в библиотеке, — я давно уже заметила, что Гробнар хорошо реагирует на короткие фразы-приказы.

— Конечно-конечно, я уже иду, — и гном счастливо рассмеялся.

К вечеру в недавно отремонтированной библиотеке собралась почти вся наша компания. И спокойный паладин, и отстраненная друидка, и Сэнд, оторвавшийся от алхимических опытов и перепалок с колдуньей. Сама колдунья, всем своим видом выражавшая вопрос "А я-то здесь зачем?". Келгар, отсвечивающий свежими синяками и Шандра, с самым несчастным видом ютившаяся за столом. И, разумеется, Бишоп. Следопыт кривил губы в усмешке, присев на край стола.

— Нужно забрать голема из леса, — я глянула на рейда, — и мне нужен проводник, который знает эти места.

— Голем клинков будет прекрасным инструментом в грядущей войне, — Касавир оперся рукой о стол.

— Никто и не спорит. Разумеется, только в том случае, если данный голем будет исправен, — ох уж эта эльфийская скептичность.

— А кто его потащит? — крестьянка оглядела нашу компанию. Взгляд у девушки был нахмуренно-недовольный.

"Шандра, заткнись".

— Шандра, ты предлагаешь свою кандидатуру? — колдунья старательно полировала ногти, делая вид, что она тут вообще ни при чем.

Следопыт молчал.

"Балаган. Как есть балаган".

— Отлично. Раз никто не против конструкта в крепости — то его нужно забрать.

Я присела на подоконник, потерла переносицу:

— Десяток Серых плащей, я думаю, сможет доставить его сюда. Гробнар, — я глянула на гнома, — этот твой фолиант ведь поможет солдатам, так?

— Я постараюсь, конечно. Правда, существуют различные, абсолютно не зависящие от меня обстоятельства, но...

— Но ты постараешься, ведь так? — я прищурилась.

— Да-да, конечно, — послушно закивал маленький бард.

— Чудно, значит, я жду вас в крепости с этой железкой, — я отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Мои компаньоны молчаливо покидали комнату. Я окликнула следопыта.

— Зайди к Анкусу за снаряжением, хорошо? Скажешь, что от меня.

Он хмуро молча посмотрел на меня и отвернулся.

* * *

Должна сказать, что в Крепости-на-Перекрестке было много чего интересного. Пострадавшего в давней войне или при штурме. Кузница, лавка, даже храм Тира и тот был. А еще на заднем дворе была небольшая конюшня, сложенная из желтых смолистых бревен. И в этой конюшне жили лошади. Наверное, стоило сказать спасибо за это и Черному Гариусу, и жрецам теней, и лусканским солдатам. В Западной Гавани, я хорошо это помню, лошадей была всего парочка, пара старых заморенных жизнью и непосильной работой костлявых одров, которых и лошадьми-то назвать язык не поворачивался. Так, деревенские клячи.

А здесь... Здесь были замечательные кони — статные, длинногривые, с гордым изгибом шеи и сытыми боками. Мне нравилось приходить туда, гладить их по мягким, словно нежнейшая замша, носам, угощать круто посоленными сухарями и кусочками яблок. Мне нравилось, как кони доверчиво подставляли ласке морды и шеи, как пытались теребить свисающие концы по-привычке повязанного вокруг головы платка или тепло и чисто дышать в шею...

Так было и в тот раз. Мягкие губы, аккуратно берущие горбушку с протянутой ладони, фырканье и... и голос мальчишки-конюха:

— Леди-капитан, вам подседлать кого-нибудь?

Стыд. Горячее, даже обжигающее чувство... Я мотнула головой и буркнула, тихо, еле слышно:

— Я не умею, — и ушла, не дожидаясь ответа.

В следующий раз я пришла только через несколько дней. В конюшне стояла тишина, которую нарушало только фырканье лошадей и цокот копыт по полу:

— Леди-капитан?

Я обернулась на голос. Надо же, главный конюх. Серьезный, спокойный мужчина с длинными серо-седыми усами и отчего-то грустными глазами в паутине морщинок. Он вел под уздцы серую в яблоках лошадь. Лошадь фыркала и нахально тыкалась носом в карман его куртки.

— Пойдемте на плац, леди.

— Зачем?

— Учится. Тише, Доня, тише — конюх рассмеялся, потрепав лошадь по храпу. В ответ лошадь опять зафыркала и встряхнула ровно подстриженной гривой, заставив удила тонко зазвенеть. Потом требовательно поскребла копытом пол и вновь потянулась к вожделенному карману.

— Прекрати, Донна, — конюх мягко оттолкнул замшевый нос.

"А почему бы и нет, Харн?"

Я кивнула:

— Идем.

...оказалось, что ездить верхом действительно не так уж сложно. Правда, если забыть о мучениях первых двух недель. Зато потом... Потом началась сказка, полет и ветер в волосах.

* * *

Сюрпризы, сюрпризы... Всегда интересные, но по большей части неприятные. Вот как, например, недавний визит в Крепость-на-Перекрестке сэра Ниваля. Царедворец явился не один, а с целым кортежем охраны и... и в компании бывшей посланницы Города Парусов, Торио Клейвен. Руки женщины были скованы. "А она-то здесь что делает? Или в Невервинтере места в тюрьме кончились?"

Сказать честно, я думала, что посланница уже давно кормит червей. Оказалось — нет. И более того, лорд Нешер в великой милости своей предоставил мне право решить судьбу Торио так, как я сочту нужным. Еще бы, такой удобный случай расправится с ней, отомстить за нелепый суд и арену. Я кожей чувствовала, чего ждут от меня эти знатные люди, светочи благородства и опора справедливости города. Но я вас немного удивлю. К тому же, комната, в которой держали Зджаев, до сих пор пустует. Так лусканская посланница сменила одну тюрьму на другую.

Второй сюрприз был денежным. Как оказалось, я, на правах леди-капитана крепости, могу собирать с окрестных крестьян налог и отправлять часть этого налога в стольный град Невервинтер. Сумма же поборов повергла меня в недоумение. Похоже, что мне придется покрутиться, как уж на сковородке или... Или как всегда — придумать что-то новенькое.

"И мне нужно будет переговорить с Анкусом".

Разговор с торговцем не был ни долгим, ни запутанным. Речник предложил самое простое, что можно было сделать в этой ситуации — проехаться по окрестностям и посмотреть — как живут те самые крестьяне, с которых предполагалось собирать налоги.

— Ты же не станешь платить лорду из своего кармана, леди-капитан? — рассмеялся напоследок эмиссар Деври.

— Само собой.

На том и порешили.

Через пару дней на прогулку по близлежащим окрестностям собралась целая толпа. Я, Анкус, Кана и мастер Видл, который пожелал лично оценить состояние ведущих к крепости дорог.

К слову сказать, Видл ругался на чем свет стоит, когда увидел то, что называлось окрестными дорогами:

— С ума сойти! Эти тропинки выглядят так, словно их протоптали козлы! Нужно немедленно заняться их реконструкцией, пока окончательно не испортилась погода!— мастер настолько рьяно размахивал руками, что лошадь под ним испуганно и зло прижимала уши, норовя то ли отпрыгнуть в сторону, то ли укусить соседа за шею.

Речник лишь пожал плечами, забирая поводья в левую руку:

— Погода уже испортилась. И, кроме того, я считаю, что есть более важные на сегодняшний момент дела — например, дальнейшее восстановление стен крепости и прочее.

Кобыла подо мной переступила ногами и потянулась мордой к какой-то покрытой бурыми полусухими листьями, ветке.

— Ладно, поехали дальше. Может, дорога только здесь такая страшная?

Но дорога лучше не становилась. Все такая же сначала раскисшая от дождей, а потом замерзшая неровными колдобинами колея, сейчас чуть припорошенная снегом. Дорога петляла среди уже убранных покрытых стерней полей, ныряла в крошечные березовые околки, огибала неглубокие овраги.

Возле одного из таких пологих овражков, в который в очередной раз нырнула тропа, Анкус остановился. Огляделся с задумчивым видом и сказал:

— А знаешь, леди-капитан, здесь стоит построить мост.

— Мост? — встрепенулся мастер-строитель.

— Именно. Мост. Деревянный. И поставить возле него патруль Серых Плащей — для защиты путешественников и сбора подати за проход по землям леди Ах`Д`Харн.

"А деньги — в казну. На строительство дорог и патрулирование территории, разумеется". Что ж, Анкус подкинул неплохую идею, так отчего бы не воспользоваться ей?

— Хорошая мысль, — я подъехала к самому спуску, заглянула вниз, — Тем более, что на дне в любой дождь наверняка воды набирается с небольшое озеро, не меньше. Вряд ли торговцы захотят испытать такое сомнительное удовольствие, как вытаскивание полной повозки из грязи.

Таких мостов было построено три. Ровнехонько по количеству низин, через которые шли дороги.

* * *

Если вы думаете, что с постройкой мостов моя головная боль прекратилась, то ошибаетесь. Ждите-ждите, как же. В одно не самое прекрасное утро в комнату постучалась Кана. Получив в ответ полусонное "кого-там-черти-несут?" восточница вошла:

— Леди-капитан, я прошу прощения за ранний визит, но у нас возникли некоторые трудности со строителями.

— Какие? — я зевнула, запуская руки в растрепанные волосы и потягиваясь, — Только не говори мне, что Видл растратил все оставшиеся деньги на очередное гениальное хрен-пойми-что. И не говори, что рабочие перепились и разобрали стены по кирпичику.

Восточница только головой покачала:

— Нет, мастер Видл и его рабочие делают все возможное, чтобы восстановить крепость, но... — она замялась, — Понимаете, леди Ах`Д`Харн, те рабочие которых пригласил мастер Видл, это именно мастеровые люди — плотники, каменщики, кровельщики. Крепость же остро нуждается как раз в чернорабочих — тех, кто будет подавать камни, замешивать раствор и выполнять подобные работы.

Я присела обратно на кровать и глянула на кастеляна:

"И что делать-то будем?"

— Похоже, придется окрестных крестьян... попросить, да. Пусть поработают на благо своего сюзерена.

В черных раскосых глазах девушки промелькнуло уважение. Кана прищурилась, кивнула:

— Вы совершено правы, леди. Я сейчас же прикажу седлать лошадей и мы сможем отправится в ближайшую деревню, — кастелян была настроена решительно.

— Валяй.

Кана, коротко кивнув мне на прощание, вышла.

Я еще раз зевнула в кулак, потерла ладонями лицо. Хочешь или не хочешь, а придется ехать. Так сказать, по деревням и весям. Собираясь, я подумала об еще одной важной детали, а именно о том, что стоит взять в эту поездку Касавира. В том, что святой воин лучше всех нас вместе взятых умеет находить общий язык с крестьянами, крестьянками и прочими сирыми-убогими я ничуть не сомневалась.

А на конюшне нас уже ждали оседланные лошади. В прохладном, пахнущем легким морозцем воздухе разливался звон удил и фырканье.

Сказать ли мне что крестьяне были удивлены и недовольны внезапным визитом? Нет. Они были рады. Да-да, они были рады тому, что не пришлось выбирать посыльного и рисковать быть выпоротыми, прося капитана крепости о защите от обнаглевших донельзя разбойников.

Разговаривать с нами вышел староста. Дородный красноносый мужик огладил русую, а точнее пегую от седины бороду, качнулся с пятки на носок. Скрипнули новые, пахнущие дегтем сапоги.

— Тут такое дело, леди, — он пристально посмотрел на Кану, видимо приняв ее за капитана крепости. Восточница едва заметно качнула головой, указывая на меня.

— Обращайся к леди Ах`Д`Харн, а не ко мне.

Староста кашлянул, комкая в руках торопливо стянутую с головы шапку:

— Я и говорю — беда у нас, госпожа. Разбойники шастать повадились и управы на них никакой нету. Мы-то люди маленькие, ратному делу не обученные. Вот ежели б вы нам солдат в помощь прислали, а?

Из печных труб над крытыми соломой крышами крепких бревенчатых домой безымянной деревни поднимался легкий дым. "Целая деревня здоровенных жлобов, а все ноют, защиты просят. Тьфу".

— Будет вам защита. Но сначала ты отправишь в Крепость-на-Перекрестке три десятка крепких молодых работников.

Староста нахмурился:

— Дык ведь, госпожа, осень и работы невпрово...

Этот крестьянин, похоже, считал меня дорвавшейся до власти дурочкой. Бабой, чье место на кухне, в поле спину гнуть да за скотиной ходить.

"Тварь".

Я усмехнулась, дернув повод чуть сильнее, чем нужно. Лошадь в ответ мотнула головой, нервно переступила на месте. Крестьянин попятился.

— И да, вместе с работниками ты отправишь в крепость четыре телеги зерна и десяток коров на мясо.

— Да откуда нам столько взять-то?

Я потерла переносицу, изобразив задумчивость:

— Я ошиблась — десяток телег с зерном и двадцать коров.

Староста бухнулся на колени и заголосил похлеще любой деревенской сумасшедшей бабки-кликуши:

— Госпожа, помилосердствуйте! Не губите! С голоду ведь погибнем!

— Работники все это привезут. Серых плащей кормить надо.

"Будет тебе, дураку, наука, как со мной спорить".

Касавир, до сих пор молчаливо взиравший на все это, подъехал поближе:

— Скажи, а кто видел этих разбойников? Позови свидетелей, — голос святого воина был спокоен. Его привычный тон "я разговариваю с малолетним испуганным идиотом" подействовал на крестьянина так, как должно. Мужик успокоился, и встал, отряхивая колени:

— Дык это мы сейчас устроим, — и утопал куда-то, вскоре вернувшись вместе со щуплым пареньком.

— Вот, он вам, господин, расскажет все как было.

Мальчишка и поведал все как на духу. Паладин и Кана слушали его, лишь изредка вставляя уточняющие вопросы. Я не вмешивалась в беседу. Незачем. Кана распорядится потом куда лучше меня, потому что... Потому что мне на самом деле было плевать и на разбойников, и на крестьян.

Когда разговор закончился, мы неспешным шагом уехали из деревни. За нами следовали и Серые плащи.

— Ты переборщила с этим зерном, Серша, — паладин печально покачал головой. Наши лошади спокойно шли рядом. Кана и солдаты чуть поотстали.

— Они должны знать — кто их хозяин, — я лишь пожала плечами. Если каждому крестьянину позволить делать то, что он хочет — я пропала. И тогда можно хоть истопаться ногами и избрызгаться слюной — я ничего от них не добьюсь. А налогов Невервинтера никто не отменял и, самое главное, никто не отменял грядущей войны с Королем Теней.

— Крестьянам будет трудно пережить эту зиму, — хмуро заметил Касавир.

Я молча толкнула лошадь пятками в сытые бока, высылая ее вперед.

Разбойники сослужат мне службу. Хотят они этого или нет.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Харн перегибала палку в разговоре с этим крестьянином. Оброк был лишним, чрезмерным. Это было неприкрытое проявление власти и властности, но властности человека, выросшего вдали от аристократии, вдали от культуры дворянского сословия. Да и что там говорить — Харн была больше по душе сила зверя, чем тонкости управления. Но я хочу отдать Ах`Д`Харн должное — попав в водоворот непривычных ей действий и чуждых принципов, она справлялась неизменно успешно. Но вот ее методы каждый раз оставляли желать лучшего.

* * *

Через несколько дней на дворе крепости топталось стадо баранов. Ну, не баранов конечно, а вполне себе крепких крестьянских парней, но вели себя они именно как бараны. Стояли, сбившись в кучу, переминались с ноги на ногу и с нескрываемым любопытством таращились на укрепления и защитные башни в заплатках свежей каменной кладки, на причудливую вязь деревянных лесов, которыми оброс донжон и крепостные стены, и провожали взглядом солдат и деловитых работников мастера Видла, которые сновали по своим делам, словно трудолюбивые муравьи. Впрочем, парни вскоре оказались пристроены к делу и скучать им не приходилось. Попробуй-ка поскучай, когда работа идет от рассвета до заката. И да, приятным сюрпризом стало то, что эти работники оказались не единственными. Неделю спустя в крепости появилась еще дюжина работников из соседней деревни, в которой мы даже и не были. Но парни были готовы к труду на благо новоявленного сюзерена и отказать им я не могла, да и не хотела.

"Ну что, Касавир, ты до сих пор считаешь, что я переборщила с тем оброком?"

Из подслушанных разговоров:

-...чается что, ты всю жизнь следила за ней? — Шандра, видимо, была заинтригована.

— Таково было задание нашего старейшины, Нэвана, — голос друидки струился, словно вода, — Прошедшая война с Королем Теней изуродовала Топи. Осквернила и землю и тех живых тварей, что на ней обитают, потому старейшина и принял это решение — наблюдать за Носительницей осколка.

— Просто наблюдать и все? — крестьянка пожала плечами, оперевшись о стену.

— Да. Природа, сама определит — кому жить, а кому умереть. Носительница осколка выжила, несмотря на то, что ее рана для другого оказалась бы смертельной. Она смогла выжить и при повторном нападении на Западную Гавань. Тогда, когда напали твари из иных миров — дуэргары и блэйдлинги, слуги гитиянки, — все тот же тихий, журчащий словно ручей, голос эльфийки.

— Ты все видела и не вмешалась?

— Нет. Задание старейшины состояло в наблюдении за Носительницей осколка, а не в помощи крестьянам, — Элани лишь покачала головой.

— Так нельзя! Так не правильно! Как ты могла просто смотреть как гибнут невинные люди?! — девушка сжала кулаки.

— Природа берет свое, каждый раз. Если те люди умерли — значит пришел их черед.

— Черт бы те...

Всю ночь мне снилась какая-то чушь, которую я даже и не запомнила толком. Что-то мутно-вязкое, холодное и липкое, словно осенняя грязь. Не знаю, в чем было дело — то ли в слишком большой и неуютной постели, то ли в гуляющих по комнате сквозняках, то ли в пресловутом "одиночестве правителя", будь оно неладно. Пробуждение было под стать снам, потому что о том, что из похода за конструктом вернулись следопыт, Гробнар и Серые плащи, стало ясно по тому лязгу и грохоту, от которого рано поутру содрогнулся весь первый этаж, а еще по жизнерадостному щебету гнома:

— Осторожнее, не поцарапайте конструктика! Скорее, скорее несите его в подвал, — бард наверняка крутился вокруг парней и больше мешал, чем помогал. В ответ невнятно ругались солдаты, которым, надо полагать, и Гробнар и его "конструктик" успели надоесть за время совместного путешествия хуже горькой редьки.

Я зевнула, плеснула на лицо пару пригоршней холодной воды и вышла в коридор.

"Гробнар. Сейчас кому-то будет мучительно больно".

Подойдя к спуску в подвал, я застала милую картину — гном действительно крутился возле парней, лез под руку и всячески старался подсобить солдатам, которые, пыхтя и матерясь, скручивали с голема лезвия-клинки.

— Осторожнее, вы же резьбу сорвете! — Гробнар в очередной раз полез с советами и один из плащей не выдержал, — швырнул инструмент на пол и витиевато посоветовал, куда именно идти гному и в качестве кого барду стоит использовать драгоценного "конструктика". Оставшиеся Серые плащи, пользуясь моментом, бросили разбирать голема и присели отдохнуть. Ну да, солдат спит — служба идет.

Сначала я хотела подойти и осчастливить их направляющим командирским пинком, но вовремя передумала. Сами разберутся. А мне, пожалуй, стоило переговорить с Каной — восточница в который раз намекала о необходимости сержантов, которые занялись бы обучением вновь прибывших рекрутов.

И да, повидаться со следопытом.

* * *

Из воспоминаний Каны Ли, бывшего кастеляна Крепости-на-Перекрестке:

Должна отметить, что капитан Ах`Д`Харн обладала способностью обзаводится полезными знакомствами. В частности — кузнец из Форта Локке, оружейник из Хайклиффа и еще — опытный воин из Родника Старого Филина. Я полагаю, эта девушка-воин смогла бы стать прекрасным сержантом, учитывая все то, что рассказала о ней леди Ах`Д`Харн. Новости оказались неожиданно хорошими. Мне оставалось только как можно скорее написать письма всем этим людям — ситуация не располагала к долгим сборам и волоките.

* * *

А день все катился своим чередом. И докатился.

Ближе к вечеру я заглянула в таверну. Сэл к тому времени самолично нарисовал и прибил новую вывеску, на которой теперь красовалась какая-то рыже-красная птица с хохолком и надпись "Хвост Фениса". Не иначе как для того, что бы сразу было ясно — что за петух на вывеске нарисован.

Я толкнула дверь и вошла в полумрак таверны.

— Добрый вечер, леди Ах`Д`Харн. Что желаете? — девушка-официантка присела в легком реверансе и замерла, ожидая моего ответа.

— Пива. Темного. Вот за тот столик, — я кивнула в сторону стола около камина, за которым расположился следопыт.

— Будет, исполнено, леди Ах`Д`Харн, — и девушка ушла на кухню.

В таверне было почти пусто. Я прошла между столами и присела напротив Бишопа. Улыбнулась, покосившись на глиняный кувшин и кружку в руках рейда:

— Отдыхаешь?

Бишоп поднял глаза. Прищурился, шумно втянул воздух:

— Зачем скромный разведчик понадобился великому капитану Крепости-на-Перекрестке? Я должен отыскать чей-то след, миледи, или какую-то забытую тропу?

"Хорошее начало, однако. Но почему? За что?".

Я накрутила на палец хвост платка. Мне было обидно и больно. Словно я ни за что получила оплеуху. Хотя почему "словно"? Оплеуху и получила.

— Было бы здорово, если бы ты перестал огрызаться.

В горле пересохло и я отпила небольшой глоток из любезно принесенной официанткой кружки с пивом. Пиво горчило.

— Это приказ — или ты просто излагаешь свое мнение? Теперь, когда у тебя дворянский титул и все такое, мне сложно отличить одно от другого. Так вот как ты хочешь провести остаток своих дней? С оруженосцем, раскрашенным щитом, с дурацким кодексом чести, который дает тебе право вечно задирать свой нос?

Мне хотелось ударить руками по столу, со всей силы, чтобы занемели раскрытые ладони и закричать, срывая горло. "Что ты несешь?! Заткнись! Замолчи! Хватит!" Хотелось, да. Вот только делать это никак нельзя. Если, конечно, не хочешь получить пригоршню ядовитых насмешек и репутацию истерички.

"Возьми себя в руки, Харн".

Я усмехнулась, тряхнула головой:

— И ты думаешь, что для меня титул — не только способ получить больше денег?

Какая глупость — считать, что я куплюсь на пеструю мишуру дворянства. Благородной леди нужно родиться. Никакие слова не вытравят из памяти деревенское детство и привычки болотной девки. От осинки не родятся апельсинки, как бы того не хотелось сильным мира сего.

Бишоп смерил меня взглядом и чуть откинулся на спинку стула. Помолчал, отпил глоток пива и, ставя кружку на стол, ответил:

— Хм. Возможно, нет... мало кто из рыцарей сможет отказаться от такой суммы.

Он легко потер кончик носа, на миг прикрыв ладонью губы.

— Дело в том, что меня слишком часто обманывали... Я рад, что ты не из таких, — следопыт улыбнулся уголком рта и посмотрел мне в глаза. Всего лишь на мгновение.

У меня словно камень с души свалился. В этот раз я сумела найти нужные слова. Найду ли их в следующий раз? Хотелось верить, что — да.

Я отпила глоток пива:

— Знаешь, вся эта крепость, дворянство, власть — такая мишура. Пыль и кривые зеркала. Каждый видит только то, что хочет, — я мотнула головой.

Мне хотелось поговорить. Слишком долго слова вертелись на кончике языка. Слова про неправильность происходящего, больше похожего на бесконечный дурной сон. И я говорила. Выговаривала обиду и плевать, что именно сейчас подумает обо мне рейд. Странно, а ведь совсем недавно мне было чертовски важно, чтоб меня не считали слабой дурочкой. Чтобы он не считал меня слабой дурочкой.

Я допила пиво и ушла, не оглядываясь, чувствуя, как сверлит спину взгляд следопыта.

Пусть. Слова сказаны. А дальше — будь что будет.

* * *

Как говорят — война войной, а обед по расписанию. Вот так и зима в крепости незаметно подходила к концу, уступая место весенней влажности воздуха, проталинам и теплому запаху прогретой на солнце земли и прошлогодних листьев.

В один из таких дней ко мне подошла гит:

— Ритуал очищения ждал и так слишком долго. Знай, что настало время отправляться в путь, — голос ее был безмятежен. Хотя кто ее разберет, эту зеленую. По крайней мере, я никогда не слышала у нее каких-то других интонаций, кроме безбрежного и холодного как зимнее небо, спокойствия.

— Послушай, может в этом вашем Астрале и нет зимы, а тут — есть. И никто не попрется по снегу искать столицу сгинувшей хрен знает когда империи, — я глянула на легкие плетеные сандалии и короткую накидку Зджаев, в которых гитзерай прощеголяла всю зиму. Мне показалось, или холод ее действительно не брал?

А еще меня долго мучила одна мысль. Насчет осколков и того куска серебра, что засел у меня между ребрами.

— Слушай, ты же жрица — может ты вытащишь у меня этот чертов осколок? А я отдам тебе и остальные впридачу? Ну и помогу в войне, само собой.

"Раз уж у меня в распоряжении целая крепость — почему бы не поиграть в солдатиков?"

— И чем я тогда буду отличаться от гитиянки? Нет, Калак-Ча, имя узнало тебя. Имя определило твой путь и я не пойду наперекор судьбе. Носительница осколка — ты. И лишь тебе владеть мечом Гит.

"Да чтоб тебе сдохнуть! Ты ведь можешь, можешь и просто не хочешь это сделать!"

Свобода в очередной раз махнула хвостом у меня перед носом и исчезла. Вот отнесу осколок Дункану, вот найду мастера Алданона, вот...

Я мотнула головой. Все равно я выпутаюсь из этой западни. Рано или поздно. Так или иначе. И в любом случае следовало бы переговорить с мастером Алданоном и Сэндом — именно они занимались поисками сведений о расположении столицы древней империи Иллефарн, городе Арване.

Мудрец меня обнадежил. Рассыпая бесчисленные слова, он в тоже время водил морщинистым пальцем по карте.

— ...и таким образом, империя Иллефарн, которая была не чем иным, как созидающим союзом эльфов и дворфов, раскинулась на громадной территории, гранича с древним Нетерилом. Арван — это город, который был столицей империи во время создания Стража. После того, как Страж обратился к Теневому Плетению...

— Но вся проблема в том, что мы знаем лишь, где примерно находится этот заброшенный город и для того, чтобы его найти нам сначала потребуется помощь хорошего следопыта, — эльф постучал кончиками пальцев по столу и ехидно улыбнулся — к сожалению, один из них пьет не просыхая, а вторая, — Сэнд глянул на меня, — чрезвычайно занята, решая административные вопросы Крепости-на-Перекрестке.

— Да неужели? Тогда пойди и приведи сюда Бишопа. Надеюсь, у тебя хватит смелости повторить при нем все то, что ты сейчас сказал мне.

Эльф усмехнулся и молча проскользнул в дверь. Через некоторое время он вернулся обратно в компании не только следопыта, но и святого воина. Не иначе как для равновесия ситуации.

— Итак, леди-капитан, я повторяю — для того, чтобы отыскать разрушенную столицу империи Иллефарн, нам нужен очень хороший следопыт. Которого у нас, я считаю, нет, — и волшебник хмуро глянул на Бишопа.

— У нас есть следопыт. Не просто хороший. Лучший на Побережье Мечей, — я знала, о чем говорила. Уверенность и легкий шаг на лесных тропах не купить за деньги, словно дорогой артефакт или магическое оружие. Это бесценный опыт, который приходит лишь со временем. И этот опыт у рейда был.

— Только для вас, миледи, — шутовски раскланялся следопыт.

Паладин нахмурился. Между изломанных бровей залегла глубокая складка:

— Это нужно всем нам, Бишоп.

В ответ рейд только рассмеялся:

— Ну разумеется, паладин, кто ты без нашей предводительницы?

Ощущение тепла и спокойствия сменилось бешенством. На ум пришли давние слова Каны "Вы рождены, чтобы править, наш удел — подчинятся". Ну так я всем вам напомню — чем хозяйские сапоги пахнут. "И тебе следопыт — тоже".

Я ударила ладонями по столу:

— Хватит! Заткнулись все! — я оглядела и паладина, и Бишопа и эльфа, который о чем-то переговаривался с Алданоном,

— Итак. Вот в этой области есть развалины древнего города Арван. И ты, Бишоп, их найдешь.

— Как я могу отказаться, когда леди мне приказывает, — ощерился рейд.

Куда уж, леди. Как же. После таких его слов я чувствовала себя голенастой деревенской девчонкой-подростком, на которую обратил внимание взрослый мужчина.

— Именно так, — пересечение взглядов. Давящая тишина. Насмешливо фырканье рейда:

— Да-да, я не забыл, кто здесь раздает приказы.

Я покачала головой. "Снова он об одном и том же. А я-то думала, что смогла объяснить ему себя. Похоже, что не вышло".

— Хорошая у тебя память, следопыт. Цепкая.

Подойдя к двери, я оглянулась и бросила напоследок:

— Значит, дорогу обратно ты найдешь легко.

* * *

Пока следопыта не было в крепости, я места себе не находила. То и дело и торчала на укреплениях, как дурочка. Выглядывала знакомую фигуру вдали. Знаю — это глупо, особенно если вспомнить последний разговор в библиотеке. Но как есть, так и есть. Конечно, Бишоп — большой мальчик и может за себя постоять, но... Но он единственный из нашей разношерстной компании, с кем мне было важно находить общий язык и обходиться без ссор. Но дни мучительно-долго тянулись один за другим и их нужно было чем-то заполнять. Изнурительными тренировками ли, разбором ли документов или разговорами с Каной и Анкусом.

Во время одного из таких разговоров Речник вкрадчиво осведомился:

— Леди-капитан, тебе не кажется, что "Хвост Феникса" можно немного расширить?

— Зачем? — я не очень понимала, зачем понадобилось бы расширять и так частенько пустующий трактир.

— Там отличнейший подвал, — Анкус глянул мне в глаза, — который можно превратить в не менее роскошный игральный зал. Ну, ты понимаешь — карты, кости, девочки. Все, что требуется для того, чтобы твои солдаты как следует отдыхали от тягот службы.

— Солдатам для начала нужно заиметь эти тяготы службы, а уж потом отдыхать, — я рассмеялась.

— А никто и не спорит. И начать можно с этих самых разбойников, просьбами извести которых тебя, леди-капитан, похоже совсем замучили местные крестьяне, — Анкус прищурился и покрутил в руках перо.

"А что, если..."

— Только не смейся, — я потерла лоб пальцами, — давай предложим предводителю этих разбойничков ммм... сотрудничество так скажем. Ну, вроде того, что мы его не трогаем и не ловим, а он самолично гоняет бандитов-конкурентов с моих земель.

И волки сыты, и овцы целки, как любит поговаривать Георг Рэдфельд.

— Идея и впрямь неплоха — натравить одних разбойников на других. Осталось только найти бандитское логово и передать послание, — Речник задумался, машинально черкая пером по столу.

— Значит так, — он отложил многострадальное перо в сторону, — Я отправлю на поиски кое-кого из своих знакомых — так будет надежнее. И этот же человек же доставит наше послание.

— Только не забудь показать мне это самое послание перед тем, как твой человек его доставит, — улыбнулась я, вставая из-за стола.

Анкус только кивнул:

— Разумеется. Не забывай, леди-капитан, мы с тобой в одной лодке.

* * *

Следопыт, разведавший путь до нужных нам иллефарнских развалин, вернулся через несколько дней после моего разговора с Анкусом. Нас закрутила череда торопливых сборов и множество дел, то и дело требовавших моего внимания. И, тем не менее, вскоре небольшая кавалькада покинула ворота Крепости-на-Перекерестке.

Наш путь лежал в Арван.

К оглавлению

14. Полынь и пепел

"Ты жив, а в Рагнареке нет жизни.

Есть только мертвые боги и пыль человеческих душ."

Г. Каттнер. "Элак из Атлантиды"

"Изломанная жизнь — бесполезный сюжет."

Кукрыниксы. "Звезда"

Мне уже который день подряд снился один и тот же странный сон. Город, огромный город посреди серого, словно присыпанного пеплом, океана. Город покачивался на тяжелых маслянистых волнах, составляющие его тело разномастные корабли поскрипывали вразнобой. Я никак не могла взять в толк — что же я делаю в этом насквозь чужом мне мире? Зачем я здесь?

Небольшая арена в кольце поблескивающей воды под вечно пасмурным небом этого странного мира. На арене — трое... людей? Коренастые полуобнаженные фигуры, сероватая кожа изрезана частой сетью старых и свежих розово-красных шрамов.

Взмах длинного, смоченного в зеленоватой, едкой даже на вид, жидкости, ножа. Густая темная кровь, которой нехотя набух разрез. Кровь течет по коже, застывая причудливыми неровными струпьями. И отчего-то я знала, что эти струпья прочнее любого дворфийского доспеха.

"Кровь — это жизнь. Кровь — это твоя и только твоя сила, которую никто не сможет отнять".

* * *

Арван встретил нас запахами нагретой на солнце влажной земли и яркой весенней зеленью, которая пробивалась повсюду.

— Мы прибыли. Я все еще чувствую Иллефарн, он вокруг нас... и под нами.

Зджаев оглянулась вокруг, прищурив глаза.

— Куда теперь?

Сказать честно, я не очень-то представляла себе — что такое ритуал очищения и как его проводить. Надеюсь, что жрица знала об этом больше.

— Знай, если мы хотим провести ритуал очищения, мы должны найти пять статуй Ангхаррада. Если сведения, полученные нами, верны, статуи находятся среди этих руин. Мы не сможем победить Короля Теней, не пройдя ритуал. Нам нужно торопиться — чем скорее мы проведем ритуал, тем скорее сможем напасть на врага.

Зджаев была безмятежна. Есть только долг и цель — остальное должно быть отброшено и забыто как пепел давно прогоревшего костра.

Впрочем, все было не так и просто. Развалины облюбовали орки. Еще одна странность состояла в том, что орки дрались с багбирами и гоблинами. Не иначе как не смогли поделить такой "лакомый" кусок, как останки сгинувшей невесть когда империи.

Однако и орки и багбиры горели превосходно. Особенно, если учесть, что мы напали на них, когда твари были утомлены дракой друг с другом.

Кара встряхнула руками:

— Ничего сложного! Я, пожалуй, могла бы спалить еще с дюжину этих уродцев разом.

— Какая самоуверенность, моя дорогая. Я полагаю, что...

Закончить эльфу не позволила жрица:

— Знай, что перед нами сейчас первая из статуй Ангхаррада, — гитзерай указывала в сторону небольшого пологого холма, на котором стояла статуя девы из серого, иссеченного временем и ветрами камня. Дева держала в протянутых руках чашу и слепо смотрела перед собой.

Я подошла ближе, провела ладонью по холодной шероховатой поверхности и... Статуя заговорила:

— В древние времена для защиты Иллефарна был создан Страж. Если пришло время разрушить наш великий инструмент, то его разрушишь ты, — слова были похожи на камнепад. Безразличные ко всему, холодные шершавые камни с острыми гранями, катились с горы, погребая меня под собой...

"Че-е-ерт".

Я почувствовала, как камень под моей рукой обжигает холодом, и я не могу оторвать ладонь от нее. От статуи сквозь сведенные болезненной судорогой пальцы в меня вливались потоки силы. Жгучей, ледяной, чуждой. У меня закружилась голова, тошнота подступила к горлу, а ноги предательски ослабели. И вдруг все исчезло.

Я присела возле статуи, прислонившись к ней спиной. Противно ныло в висках. Из носа текла струйка крови.

— Первая часть ритуала очищения пройдена, — проговорила жрица и присела рядом со мной, небрежно прислонив копье к статуе. Гитзерай нараспев произнесла несколько слов и прикоснулась теплыми мягкими руками к моему лбу, провела ладонями по вискам и боль ушла, словно ее и не было.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Крепость Ривергард теперь навсегда связана в моей памяти не с ритуалом очищения, а с предательством. А началось все с орков из клана Труподавов и их вождя Утханка. Тот потребовал избавиться от огра-мага, что засел в крепости и взамен пообещал, что его орки не тронут наш маленький отряд. Харн тогда согласилась и причем согласилась подозрительно легко. Я долго удивлялся — почему? Верить оркам было не в ее привычках. Может быть это трусость? Или — осторожность? Может быть — расчет на будущее, ведь драться со всем кланом — сущее безумие.

Все прояснилось довольно скоро.

Ривергард лишь назывался крепостью. На самом же деле это было просто массивное здание из белого камня, украшенное мозаикой, резными колоннами и высокими стрельчатыми окнами. В окнах еще можно было увидеть остатки вычурных витражей. Солнечные лучи дробились, отражаясь в разноцветных стеклах, которые каким-то чудом еще держались в свинцовой оплетке. Стены заросли вездесущим плющом, который цеплялся за любой выступ и трещинку в камне.

В крепости действительно обосновались маг Гхеллу и послушные его воле гоблины. Статуя же очищения, за силой которой мы, собственно говоря, и пришли, находилась за запертой дверью. По крайней мере, об этом уверенно говорила гитзерай, и поводов не верить жрице у меня не было.

По периметру двери, по резным косякам, украшенным побледневшей, словно выцветшей, бирюзой, пробегали крошечные молнии. В воздухе пахло свежестью, как при грозе.

— Знай, эта дверь запечатана. За дверью же мы обретем искомое.

Харн равнодушно пожала плечами.

— Значит, надо найти способ ее открыть.

Разговор прервал тот самый Гхеллу. Высокий, на две головы выше меня, огр, весь обвешанный самодельными амулетами из разных перьев, когтей и мелких косточек.

— Я вижу, ты тоже хочешь проникнуть в сокровищницу? Или вы пришли забрать мою жизнь, гладкокожие?

Странное дело, но на всеобщем языке он говорил довольно связно, разве что голос иногда прерывался рычанием.

— Знай, что мы должны попасть в тот зал, что закрыт дверью, — Зджаев оперлась о копье.

Огр покачал головой. Зазвенели амулеты-побрякушки.

— Тогда наши цели совпадают. Я могу открыть эту дверь, но взамен попрошу вас об одной услуге.

— Вот как? И что же за услуга такая? — полудроу наклонила голову к плечу, беззастенчиво разглядывая Гхеллу словно диковину в магической лавке.

— Принеси мне голову орка Утханка, вождя Труподавов. И тогда я клянусь, что открою тебе эту зачарованную дверь и позволю взять то, что ты ищешь.

— Договорились. Будет тебе голова.

И опять она согласилась настолько легко, что любой, мало-мальски знакомый с полукровкой, заподозрил бы неладное. Однако Гхеллу видел ее первый раз.

Когда мы покинули Ривергард, лишь тогда я позволил себе высказать свое, мягко говоря, удивление и недовольство.

В ответ она улыбнулась мне безмятежно. Светло и ласково, как мать улыбается расшалившемуся карапузу. Но от неуместности этой улыбки меня мороз продрал по коже.

— Это ведь орки, Касавир. Такие же, как в горах в Старом Филине. Какие с ними могут быть договоры? — и ленивое пожатие плечами вдогонку.

— Однако, они верны своему слову. Посмотри, — я указал в сторону нескольких орков, что мирно шли в к своей стоянке, не обращая на нас никакого внимания.

— Тем хуже для них.

* * *

Труподавы и не подозревали, что в скором времени их ждет.

Вечерело. Я смотрела на огни лагеря, который ночью мы собирались перерезать. Воевать с целым кланом в открытом честном бою — сущее самоубийство. Чего не скажешь о внезапном ночном нападении. К тому же с нами были маги. Скучающая колдунья всегда была готова жечь и пепелить все на своем пути, а Сэнд не откажется испробовать на орках пару-другую мощных заклинаний из своего арсенала. Именно поэтому маги сейчас отдыхали под чутким присмотром следопыта и Касавира. Жрица сидела неподвижно, погрузившись в медитацию. Крестьянка бесцельно слонялась по стоянке, не в силах найти себе подходящее занятие. Я же отправилась на разведку. Знать количество часовых и расположение входов в лагерь врага было жизненно необходимым, ведь права на ошибку у нас не было.

Новости оказались просто прекрасными — иначе и сказать нельзя. Лагерь с единственным проходом в низком частоколе редких кольев охранялся только парой часовых. Проблему мог составить лишь сам Утханк да старый шаман. Тот самый, что предсказал мне боль и потерю левой ноги. И какого, спрашивается, хрена я ним тогда заговорила? Эту тварь я убью сама.

План был прост и в простоте своей восхитителен. Бишоп и я тихо снимем часовых, а потом маги обрушат на спящий орочий лагерь всю мощь своих заклинаний. Если кто и спасется от огня, кислоты или чародейских молний — они побегут через единственные ворота, прямиком под наши стрелы и мечи.

Недоволен оказался лишь святой воин:

— Нападать на спящих — бесчестно.

"Ну кто бы сомневался".

— Это орки. И я не собираюсь играть с ними в сраное благородство. Я вообще в такие игрушки не играю, если ты заметил.

Неужели он не понимает, что иначе нас просто перебьют, несмотря на все наше воинское и магическое мастерство? Просто задавят числом. Тем более, что Арван — это открытая местность, а не узкие пещеры со множеством закоулков.

— Труподавы поклялись не нападать на нас.

И все же, Касавир упрямо стоял на своем. Мне было странно, что прославленный борец с орками из Родника Старого Филина верит словам серокожих.

— Но я-то им ничего не обещала, — я лишь плечами пожала, выглаживая оселком лезвие.

— Все равно это не правильно. Это подло и низко.

Он упрямо тряхнул головой.

— Неужели? Или, быть может, ты всегда предупреждал серокожих о том, что собираешься напасть, Каталмач?

Паладин не нашелся что ответить.

— Я думаю, что всех этих животных нужно сжечь, — Кара прищелкнула пальцами, зажигая на ладони огонек. По рыжим волосам девушки скользили крошечные алые искры.

— Ну разумеется, наша великая поджигательница наконец-то нашла себе достойную цель. Полагаю, тебя следует с этим поздравить, не так ли, Кара? — протянул волшебник, полируя ногти небольшим кинжалом.

— Мы что, пойдем прямо туда? Там же чертова уйма этих орков,— Шандра изо всех сил старалась не подать виду, что идея ей не нравится. Не слишком-то успешно, кстати говоря.

На протяжении всего нашего спора Бишоп, удобно привалившись спиной к камню, смазывал наконечники стрел какой-то темной жидкостью из небольшой бутылочки.

— Ба, да наша крестьянка опять оказалась не у дел, — хмыкнул он себе под нос, не отрываясь от своего занятия.

— Довольно разговоров, — я оборвала не успевшую разгореться ссору.

* * *

Час быка. Самое темное время перед рассветом, когда дрема одолевает часовых, а спящим снятся кошмары... В тот час жрица очнулась от медитации. Глядя на ее уверенные движения и спокойные глаза над вуалью, я подумала о том, что еще не видела гитзерай в по-настоящему серьезной переделке. Несколько убитых орков у первой статуи очищения — не в счет.

Я тщательно раскрашивала лицо неровными полосами сажи, смешанной с жиром, подправляя те пятна, что мне не нравились. Время от времени я отводила взгляд от зеркальца и наблюдая Бишопом. Следопыт разобрался с маскировкой быстрее меня. Он просто опустил сложенные щепотью пальцы в смесь, небрежно мазнул по лицу и вытер пальцы о волосы. Я спрятала волосы под платком — разводы на темно-зеленом шелке сливались с полосами краски на лице.

Насколько я помнила из рассказов Дэйгуна, орки неплохо видят в темноте и именно поэтому они не зажигали факелов по периметру своего лагеря. Идиоты. Надеялись увидеть все своими глазами? Что ж, им представится возможность оказаться в первых рядах на этом представлении. Я смазала клинки ядом. Та самая бурая жидкость, что я нашла у лусканца на поляне Утешения в темном флаконе с тяжелой пробкой. С внутренней стороны пробки был приделан небольшой пучок перьев, своеобразная кисточка. Благодаря ей яд покрывал лезвия тонкой, маслянисто блестевшей пленкой.

Следопыт, затянутый в потертую черную кожу доспеха, уже ждал меня.

— Долго ты возилась, — хмыкнул Бишоп.

— Быстро только кошки родятся.

До лагеря Труподавов мы добрались еще до восхода луны, тонкий серебристый серпик которой почти не давал света.

Орки-часовые громко дышали, воняли отродясь немытым телом, кожей грубого доспеха, железом и тухлятиной. Я выбрала левого, того, что был ростом пониже, и затаилась в тени частокола. Под ногами орка зашуршали камни. Скрипнули пряжки его доспеха. Часовой постоял немного, принюхиваясь, и лишь потом развернулся ко мне спиной. Пора.

Пара шагов, подстраиваясь под манеру ходьбы орка, делая такие же тяжелые и неуклюжие шаги. Удар ногой в голень серокожему, так чтоб он начал заваливаться назад. Одновременно я зажала часовому рот и ударила ножом в шею, под угловатую, не прикрытую доспехом челюсть. Кровь потекла по лезвию на запястье. Тяжелое тело судорожно задергалось, мне едва удавалось удерживать его. Не хватало еще, чтобы грузное падение и крики перебудили весь лагерь. К тому же тварь чуть не зацепила нижним клыком плотную кожу перчатки. Орк дернулся еще несколько раз, пока я аккуратно укладывала его на землю, и издох. Обмякшее безвольное тело казалось еще тяжелее.

Следопыт подозвал меня тихим птичьим посвистом. Бишоп и с орком управился быстрее меня — опыт, что тут поделаешь.

Добравшись до лагеря, мы предоставили свободу действия магам и жрице. Нам же оставалось только ждать.

— Отойдите. Сейчас земля качнется, — Зджаев остановила нас движением руки, и мы послушно отступили назад. Жрица запела что-то на незнакомом мне языке и оборвала заклинание резким выкриком, одновременно вонзая копье в землю. Разбежались по земле волны, которые я почувствовала всем телом. Затем зазмеились мелкие трещины, веером разбегаясь от копья в сторону орочьей стоянки, и почва под ногами вздрогнула настолько сильно, что мне едва удалось устоять на ногах. А затем в дело вступили Сэнд и колдунья, и в лагере орков воцарился ад. Внутри частокола бурлило багровое огненное облако, пронизанное множеством сине-белых молний. Порой с затянутого облаками неба в центр этого облака ударяли столбы сияющего золотистого света, столь яркого, что резало глаза...

Даже на расстоянии чувствовался опаляющий жар, запах горелого и едкий кисловатый смрад. Меня не покидало ощущение, что эльф и Кара словно соревнуются, чьи заклинания более убийственны для орков.

Впрочем, нескольким из Труподавов все же удалось спастись из огня. Среди них были сам вождь Утханк и его шаман.

Вождь одной рукой сбивал пламя с доспехов, в другой крепко сжимая массивный топор на длинном отполированном древке. Наперерез ему бросился паладин и хвостиком за святым воином — Шандра. Касавир ударил орка щитом в лицо, стараясь сбить с ног, а крестьянка крутилась вокруг, размахивая мечом и пытаясь не попасть под удар тяжелого полукруглого лезвия.

Шаман же встряхнул посохом. Зазвенели украшавшие его колокольчики, амулеты и костяные фигурки. Пламя вспыхнуло алым отблеском на отточенном железном полумесяце навершия. Он резко крутанул посох перед собой. Мелькнули грязные, когда-то разноцветные, ленты и перья. Орк перехватил посох и ударил резко, стараясь насадить меня на лезвия. Я еле увернулась. Свистнула стрела, застряв в колене шамана. Он споткнулся на половине шага. Непослушная конечность подломилась и орк попытался ударить меня по ногам обратным концом посоха. Неудачно. Шаман остановился, завертев посох восьмеркой. Хитрая тварь, он не давал мне подойти ближе и почти не оставляя возможностей для удара. Похоже, выжидал удачного момента для атаки. Но стрела... Стрела должна быть смазана ядом и потому времени у противника немного. И верно, вскоре орк стал покачиваться, посох в руках его крутился все медленнее и неувереннее. Вот шаман споткнулся, пытаясь сделать шаг, и тогда я метнула нож, а следом над моим плечом свистнула еще одна стрела. Орка отбросило назад, он захрипел, судорожно выгибаясь, и выронил посох.

Вождь Труподавов, Утханк Полукровка, лежал на растрескавшейся земле, глядя в расцвеченное пожаром небо. Молот паладина разбил орку висок, превратив кость в мелкие окровавленные осколки. Утханк был таким же мертвецом, как и шаман, и как весь его сгинувший навеки клан.

Колдовское пламя погасло, и теперь с неба лениво летели крупные хлопья жирной сажи. Словно посреди весны в Арване вдруг пошел черный горький снег.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

После боя, точнее — после бойни, Кара обессилено присела прямо на землю. Эльф выдохся еще раньше и, похоже, только высокомерие и упрямство не давало ему последовать примеру колдуньи.

Харн подняла орочий топор и, хакнув, самолично отрубила вождю голову. Подняла ее за длинные грязные волосы и рассмеялась:

— Смотри, Зджаев, вот он, наш ключик к зачарованной двери!

На раскрашенном лице влажно блеснули зубы и голубоватые белки глаз. Отчего-то мне вспомнилась картинка из книги Воло о дикарях Чулта и их ритуальных плясках.

С обрубка шеи на землю шлепались густые темные сгустки крови.

Жрица же ничего не ответила.

Следопыт хмуро посмотрел в сторону сожженного лагеря, потом — на уставших магов и лишь после этого отстегнул с пояса флягу с водой и долго пил.

* * *

— Держи, — я бросила голову орка под ноги Гхеллу, — Это Утханк. Был.

Голова тяжело ударилась о пол, прокатилась по мозаике, пачкая ее бурым, и остановилась. Маг только вскользь посмотрел на трофей и кивнул.

— Хорошо. Приведи сюда гоблинов, — последнее относилось уже к подручным Гхеллу.

Вскоре перед зачарованной дверью стояла целая вереница этих созданий.

Треск разрядов молний. Свежий грозовой запах, который смешивался с вонью паленого мяса.

Гоблины помирали один за другим, но каждый последующий жил чуть дольше. Заклятие на двери, похоже, слабело.

— Вряд ли понадобится больше десятка, — я прислонилась плечом к двери, наблюдая.

— Нет. Больше, — покачал головой следопыт.

— Да ну?

"Ах, да ты же знаток орков-гоблинов и прочих зверюшек".

— Спорим? — рейд прищурился довольно. В рыжих глазах вновь плясали черти.

— На сколько? — мне было легко и весело.

Парень рассмеялся

— На двадцать золотых.

— Идет, — я обернулась. — Шандра, разбей-ка.

Крестьянка нахмурилась, но все же ударила по сцепленным в пожатии рукам, буркнув под нос:

— Чокнутые.

Следопыт на бурчание Шандры не обратил никакого внимания:

— Десяток? Ладно. Считай.

— Шестой сейчас пойдет.

Должна признаться, что те двадцать золотых я проиграла. Для того, чтобы открыть зачарованную дверь понадобились жизни аж девятнадцати гоблинов. После чего дверь рассыпалась в прах.

За дверью же, в совершенно пустом зале, стояла искомая статуя, протягивая нам на вытянутых руках пустую чашу.

Такая же обжигающе ледяная, наполненная пульсирующими потоками силы. Я прикоснулась к ней ладонью, готовясь к боли и слабости. Но чем дольше ждешь, тем страшнее. Проще покончить с этой частью ритуала сразу...

* * *

— Статуя где-то близко — я чувствую это, — Зджаев остановилась.

Я огляделась. Невысокие холмы поросшие свежей весенней зеленью, полускрытые прошлогодними сухими ветками бурьяна и молодой крапивой, развалины.

Одно из зданий было почти скрыто старым оползнем, но дверь поддалась нашим усилиям легко.

Внутри было пусто. Только те же самые стены, выложенные цветной мозаикой. Голубоватый свет факелов и ряд изваяний, одно из которых изображала барда. У ног его лежала огромная каменная книга, раскрытая посередине.

— Знай, мы находимся рядом с местом проведения обряда очищения.

— Точно? — непробиваемая уверенность гитзерай порой сбивала меня с толку.

— Да. Мой народ умеет чувствовать энергию воли... и энергию, которая остается. Это то самое место.

Вот только где искать эту статую? Быть может, что-то написано на этих каменных страницах? Иначе зачем они здесь?

Гитзерай начала читать, чуть нараспев произнося слова:

— Храм времен года посвящен четырем рыцарям — героям объединенного королевства Иллефарн. Элитину, Вигару, Синему Плащу и Белеран. Они пожертвовали жизнью, чтобы их народ мог жить в мире и согласии. Жители нашей страны чествуют их по очереди, по одному в каждое время года. Но в этих стенах героев помнят и чествуют всегда.

Вытесанная из камня страница со скрежетом перевернулась. Гитзерай продолжила читать:

— Вигар из Каменных чертогов — единственный дворф из рыцарей времен года. В самых тяжелых битвах, в которых участвовали эти рыцари, он покидал поле боя последним. В последней битве против Великого зла Вигар пал последним, приняв на себя град ударов. Пожертвовав собой, он выиграл время для спасения всех жителей Иллефарна.

Шелестели страницы каменной книги. Шелестел и голос жрицы, как всегда лишенный эмоций.

— Синий Плащ, потерявший родителей в детстве, получил свое прозвище из-за плаща, который достался ему от учителя музыки. Синий Плащ — талантливый бард и маг неутомимый оптимист — всегда был голосом надежды. Когда армии Иллефарна были разбиты в битве с Великим злом, музыка Синего Плаща придала воинам храбрости и они снова воспряли духом.

Еще одна перевернутая каменная страница. Еще одна пыльная история из прошлого.

— Смелые гибнут первыми. Элитин Роузвардер, самый младший из героев, был одним из таких смельчаков. Именно его клинок первым напился крови в битве против Великого зла. Раны, нанесенные им, так разъярили генералов противника, что они сосредоточили все свои силы на нем. Говорят, что, даже умирая, он пытался проткнуть ноги пробегающих мимо врагов.

Я чихнула. Лишь рассказы о великих рыцарях прошлого. А где же искать статую?

— Белеран Справедливая была опытным рыцарем, предводителем четырех. После гибели Элитина и Синего плаща, она приказала Вигару защищать жителей Арвана. Белеран бросила остатки своей армии в самую гущу вражеского легиона. Она погибла, но прежде успела убить командующего армией темных сил.

"Кого, ну кого вы прочите в спасители мира?! Меня?! Бля, да в той пресловутой битве с Великим злом, я б забилась в самые дальние кусты и оттуда лесом-лесом, к папане под теплое крылышко. Или еще куда подальше — да хоть в Калимшан".

— Ниже есть еще одна надпись, последняя — Зджаев обернулась к нам.

— Читай, — я нетерпеливо притопывала ногой по полу. Где-то среди этого множества слов должна таится разгадка.

— В этом, сто десятом году Стража, в храме был проведен ремонт, чтобы разместить в нем статую очищения и защитить ее. Эти четыре рыцаря защищали нас при жизни — да защитят они нас после смерти. И подпись — Аннэй.

— Отлично! Нет, правда, отлично. Последнее, что нам нужно — это долбанный урок истории Иллефарна. Россказни о каких-то там героях. Тьфу, — злость душила меня. Я пнула основание пьедестала, на котором покоилась каменная книга.

— Знай, мы должны пройти Храм, чтобы найти статую.

Жрица перехватила древко копья и продолжила.

— Знание о рыцарях времен года неслучайно, как не случайна и последняя запись. Возможно, эти герои и защищают статую. Идем же. Я чувствую присутствие воли Иллефарна в этих стенах.

* * *

Из воспоминаний Кары:

Храм состоял из нескольких комнат, каждая из которых символизировала определенное время года. Причем, не картинками на стенах и пафосными надписями, а самой атмосферой. В зале зимы шел снег, завывали огромные белоснежные волки и лицо обжигал мороз. В зале весны цвели настоящие деревья и пахло свежей молодой листвой. В летнем зале, в котором на нас напал железный голем, царила палящая жара. В зале же осени с потолка сеялся мелкий моросящий дождик, шуршали под ногами листья, осыпавшиеся с увядающих деревьев и крутился в центре комнаты небольшой шторм, явно магического происхождения.

Удивительно, как древним удалось создать столь сильные чары, которые оказались такими... длительными? Как они сумели создать и шторм и зимний холод, который просуществовали столетия? Если бы я только могла узнать это... Тогда мои заклинания стали бы еще более эффективными.

* * *

Статуя очищения слабо сияла. Этот холодный белесый свет отражался в неизменной мозаике стен, пола и даже потолка, отбрасывал причудливые тени на каменные саркофаги в глубине зала и массивные сундуки, стоящие рядом с усыпальницами.

Я шагнула вперед. "Время собирать камни. И статуи".

Замороженный огонь.

Обжигающий лед.

Сила, что распирает тебя изнутри, как вода слишком тесный для нее мех.

Мгновения боли и слабости.

И как избавление — мягкие ладони жрицы на висках.

Внезапно Зджаев резко обернулась, словно услышала или почувствовала врага. На лезвии копья пробежали лиловые сполохи.

— Он... он знает, что мы делаем, — голос гит был хриплым и каким-то встревоженным. Я первый раз слышала как она... боится?

По затылку протянуло холодком. Легенды обрастали плотью и сейчас, через века и мили, нас почувствовала эта древняя тварь.

Я внезапно почувствовала себя совершенно беззащитной, словно улитка, которую вытащили из казалось бы надежной раковины. И это бесило до одури:

— Прекрасно! С этим сраным ритуалом нас и искать не надо — вот они мы. Сияем, бля, во тьме.

— Теперь в тебе — сила ритуала и даже если он попытается пробиться сквозь созданный нами барьер, то лишь поранит себя, — гитзерай взглянула мне в глаза.

— Ты уверена, что этот барьер на самом деле подействует?

Но жрица только молча кивнула.

Сплюнув на пол вязкую горькую слюну, я пообещала себе, что, вернувшись в крепость, разберусь — как использовать доставшуюся мне силу, раз уж она на меня свалилась. И что за барьер такой мы создали. Но это — после.

Касавир тем временем подошел к усыпальницам. Святой воин внимательно и как-то напряженно вглядывался в резные лица героев.

Коренастый дворф даже в посмертии сжимал рукоять тяжелого топора. Молодой паренек светло улыбался чему-то. Мужчина с тонкими чертами лица, придерживал рукой полу плаща. Воительница грозно хмурила брови, между которыми залегла глубокая складка.

"Вот, значит, как выглядели эти герои".

Следопыт стоял, привалившись спиной к стене и лениво крутил в пальцах какой-то камешек. Шандра старательно вытирала меч, а эльф с колдуньей вполголоса переругивались. Не иначе как насчет очередного заклинания и самоконтроля. Я даже прислушиваться не стала, оглядывая зал.

В изножье каждого саркофага стоял сундук. Запертые сундуки, в которых наверняка хранится что-то важное и, скорее всего, ценное. Упустить возможность узнать что там лежит? Да ни за что на свете.

Я присела перед первым из них, вытащив из сумки связку отмычек и несколько спиц. В конце-концов, навыки, полученные от плутовки, стоило совершенствовать.

— Эти рыцари, которые пали в битве за свою страну... за свой народ... Это огромный склеп... и все же он, кажется, не может вместить их, — глубокий голос паладина отражался от стен почти пустого зала.

"А теперь-то в чем дело?"

Склеп как склеп. Видали мы склепы и побольше и побогаче.

— Неужели так кончаются все великие дела? Неужели правое дело существует лишь до тех пор пока есть те, которые готовы сражаться за него... и за него умереть?

Отмычка жалобно хрустнула и обломилась, застряв в замочной скважине. После нескольких безуспешных попыток достать ее, я плюнула на это дело и перешла к другому сундуку.

— ... что если не останется никого, кто бы верил в это? Я редко видел примеры такого самопожертвования на улицах Невервинтера... и еще реже за его пределами.

Я аккуратно проворачивала изогнутую на конце полоску металла в замке, одновременно прислушиваясь к разговору.

— Но ведь это ясно видно по тебе, Касавир. И к тому же, в Невервинтере такое происходит каждый день — поступки маленькие, негромкие, но от этого не менее героические, — Шандра как всегда лезла со словами утешения туда, куда ее не просят. Какое твое дело, дура ты деревенская, до чужих геройств и героев?

Я повернула отмычку чуть резче и она погнулась, а потом и вовсе переломилась пополам. Минус один сундук. "Чудно".

— Возможно, ты права — нужно только чтобы кто-то хотел это узнать. И последствия таких малых жертв могут быть столь же велики, — паладин вздохнул.

— Серша, у меня есть просьба...

— Валяй, — я ответила, не оглядываясь и продолжая возиться с очередным замком.

— Если я паду в битве, я бы хотел, чтобы меня похоронили здесь, в этом храме. Здесь тихо, сюда мало кто приходит... и я бы хотел о многом расспросить тех, кто похоронен здесь. Я хочу узнать, есть ли смысл в том, что мы делаем, но только после того, как у меня больше не останется выбора в жизни, — святой воин был серьезен.

— А-а, ну ладно, — я рассеяно кивнула. Замок не поддавался, несмотря на все мои усилия. Я продолжала попытки, пока, наконец, сундук не сдался и не открылся. Из каменного вместилища я вытащила меч-бастард. За прошедшие века лак на темных ножнах покрылся паутиной тонких трещинок, а шелковый шнур, оплетавший рукоять стал ветхим и норовил вот-вот рассыпаться. Я помедлила, прежде чем обнажить клинок. В ответ раздалось тихое довольное шуршание. Свет скользнул по темно-красной стали.

— Положи меч на место, — Касавир нахмурился и протянул руку, собираясь забрать у меня оружие.

— И не подумаю, — меч удобно лежал в ладони. Довольно легкий и узкий для полуторника, он был прекрасно сбалансирован. Впрочем, тот парень-герой, "Как его звали-то?" возле саркофага которого я достала меч, тоже был невысок и тонок в кости.

— Он принадлежит мертвым и этому храму, Харн. Но не тебе, — святой воин был упрям.

— Тогда пусть хоть кто-нибудь из них встанет и даст мне по башке за такое вот святотатство, — я пожала плечами и провела пальцем по крошечным алым рунам на доле.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Эти люди совершили великий подвиг не для того, чтобы после смерти в их вещах рылись грабители, — тщательно скрываемое раздражение все же прорывалось наружу. Точно так же как в том разговоре в Эмбере.

— За языком следи, Касавир. И тогда всем будет хо-ро-шо, — я повертела меч в руках. Если смотреть на свет, было видно, что лезвие окутывает плотная темная дымка.

— Иначе все может окончиться куда печальнее, — я взмахнула клинком и вложила его в ножны.

Следопыт искоса наблюдал за нашей ссорой. Вот он шумно вдохнул... "Щас чего-нибудь ляпнет". Но Бишоп только ухмыльнулся, прищелкнул пальцами и резко опустил руку вниз. И промолчал.

* * *

Буквы на камне гласили "Шахта Самоцветных Камней". Написанные на неизвестном языке, эти слова не сказали мне совершенно ничего. Ну шахта, туннели там всякие и прочее. Ну добывают там драгоценные камни. А причем тут древний Иллефарн и ритуал очищения-то? Но гитзерай была уверена, что статуя находится именно там, за высокими резными дверями.

Двери, густо оплетенные вездесущим кустарником и полынью, открылись не сразу. Пронзительно заскрипели петли, осыпалась с них ржавая труха, оставляя на ладонях рыжие следы...

Я думала, что шахты встретят нас темнотой и спертым воздухом в узких штольнях, но ошиблась. Впрочем, воздух был и правда каким-то ... мертвым, безвкусным и в то же время сухим и пыльным. И эта пыль покрывала пол тонким слоем, поднимаясь невесомыми облачками вокруг ног после каждого шага. Нестерпимо хотелось чихать.

Так похоже на руины около Западной Гавани. Те же мозаичные стены, та же пыль под ногами, тот же холодный голубой свет, струившийся из укрепленных на стенах крупных кристаллов с острыми изломами граней. Вот только болотной сырости не было и в помине. Ни сырости, ни разросшегося в трещинах камней темного мха, ни влаги на полу.

Взамен этого мы повстречали в Самоцветных Шахтах эльфа. Призрачного эльфа. Он и рассказал нам историю о Страже, павшем в Тень. Невеселый рассказ о том, как некогда великий защитник империи Иллефарн превратился в могущественную нежить, в сущность, которая стремилась выпить любую жизнь, уничтожить любую душу, оказавшуюся в его владениях.

Он много рассказывал, этот эльф, имени которого я не запомнила. Его рассказ лился словно река, то растекаясь широким руслом по равнине, то журча на перекатах, то обрываясь крутыми небольшими водопадами. Говорил о создании Стража, об ошибке нетерийского мага Карсуса и падении летающих городов. Об убийстве богини магии Мистры и ее возрождении. И о том, как благородный Страж Иллефарна стал чудовищным Королем Теней, получив силу Темного Плетения. Рассказывал о неком Дереве Союза, в котором скрыта одна из статуй ритуала очищения и о тех испытаниях, что нужно пройти для того чтобы открыть эту статую, вновь собрав вокруг нее древний союз эльфов и дворфов...

Мда. Это только звучит так пафосно и красиво — на деле же нам предстояло отыскать в этих катакомбах призраков, перебить порожденную их страхом и воспоминаниями нежить и отвести их к Дереву. Хорошо, что хоть не за ручку.

* * *

Нежить. Воспоминания духов превратились в нежить. В скелетов в рассыпающихся от времени, насквозь проржавевших доспехах. В красноглазого мага-бэлорна. Обрывки чьих-то ночных кошмаров и искореженных, несбывшихся грез стали приведениями. Отголоски чужой боли и страха воплотились в уродливом подобии тел.

Далекое сухое пощелкивание костей и утробный вой совсем недалеко, в одной из комнат за украшенными самоцветами дверями. Шандра осторожно толкнула дверь и тут же отбежала назад в коридор. Заходить никто не спешил, по крайней мере до тех пор пока по самой комнате и коридору прокатилась волна обжигающе-яркого золотистого света. Изгнание нежити, паладинская вотчина.

Скелеты, успевшие выбежать в коридор, слабели, рассыпаясь осколками костей и ржавого железа. Когда же мы вошли в комнату в поисках призраков-иллефарнцев, то нас ждал неприятный сюрприз. Кроме скелетов в комнате был маг и духи, с которыми пришлось повозиться. Клинок кромсал ветхие серые лохмотья призраков, под которыми скрывались выбеленные временем кости. Плясали отблески колдовского пламени на стенах, в воздухе резко пахло грозой и трещали рукотворные молнии. И в этой какофонии звуков почти терялись щелчки спущенной тетивы и злой свист стрел.

Но и эти твари рассыпались, превращаясь в легкий прах, который смешивался с вековой пылью на полу.

Сквозь эту оседающую пыль стал виден силуэт дородного дворфа.

— Прости меня, друг... Пока я был жив, у меня не было привычки посылать навстречу гостям орды нежити. Меня зовут Аннэй.

Дворф степенно огладил заплетенную в несколько косичек бороду и поклонился. Красно-золотая роба невесомо качнулась в неподвижном воздухе подземелья.

"Аннэй. Тот самый, что написал книгу в Храме Времен Года".

— Так ты понимаешь, что мертв?

Я наклонила голову к плечу. Странное дело, но после боя с нежитью усталость почти не чувствовалась.

-О... да. Таково мое наказание — томиться здесь, пока боги не решат освободить меня. Но я переношу эту кару с радостью. Мои преступления спасли целый народ.

Я усмехнулась уверенности его слов.

Нет больше того народа, дворф. И на развалинах твоей позабытой империи нынче растет лишь крапива и полынь, а в полнолуние в воздухе пляшут призрачные зеленоватые огни.

— Понимаешь, я создал Стража. Да, именно я — глупый толстый дворф. Я создал его, а затем пытался уничтожить, и я готов сделать это снова. Я не извиняюсь за то, что сделал.

— Ты пытался уничтожить Стража?

"И потерпел поражение. И вот я снова подчищаю грязь за кем-то. На сей раз — за сгинувшими иллефарнскими кудесниками. Просто прекрасно".

Дворф кивнул, соглашаясь.

— Да, после того, как он попал под власть тьмы. Если быть точным, то мы дважды пытались уничтожить его. О, мне говорили, что его пытались уничтожить и позже, но я в то время был уже мертв, — дворф только руками развел в извиняющемся и немного беспомощном жесте.

— Сначала мы послали против него Шелковых сестер. Они глупые, эти эльфийские девушки, но храбрые. Я предупреждал — не нападать на Стража, а отступить, собрать войско и перегруппироваться. Придумать план.

— Вот в этом все волшебники, — фыркнула колдунья, — перечитать кучу пыльных книжонок, выучить три десятка заклинаний и, ах да, разумеется, придумать гениальный план. И все без толку.

— Ну конечно, кто же лучше всех понимает в академической магии, как не колдунья-недоучка, — промолвил Сэнд.

— Сестры были... уничтожены. И тогда я разработал ритуал очищения, тот самый, что ты хочешь провести, — дух не обращал внимания на то, что сказала Кара. Казалось, он даже не услышал ни ее реплики, ни ответа волшебника.

— Знай, ты не сумел уничтожить Короля Теней, — вуаль на лице гит колыхалась в такт легкому дыханию жрицы.

— Да. Мы потерпели поражение. Ритуал сработал как должно, но среди нас возникли разногласия. Несколько магов, старые друзья Стража, отказались нанести удар. Они пытались уговорить его.

Вот вам и друзья. Человеческая глупость и доверчивость порой не знает границ. Как там говорят — ничто не дается так дешево и не оплачивается так дорого, как глупость. Пытаться уговорить бездушное и беспамятное существо, каким по словам того призрака-эльфа, стал Страж — это все равно, что петь голему колыбельную, и ждать, что он пожелает тебе в ответ доброй ночи.

— Уговорить? Стража? Но он ведь ничего и никого не должен был помнить?

Дух пожал плечами, прохаживаясь по комнате. Пламя светильников просвечивало сквозь него, и фигура казалась сотканной из плотных прядей тумана.

— Они были самонадеянны и полагали, что их совет изменит Стража там, где не удалось Иллефарну. Ведь Страж прежде, пока еще не стал Стражем, был их другом. Конечно, он помнит о них, слушайте его, — дворф спрятал кривую ухмылку в бороде, — Их умы понимали силу ритуала, но сердца — нет. Однако, Страж больше не был человеком и не важно, что думали его друзья. В итоге маги были разобщены, и Страж выпил наши жизни одну за другой. И вместе с нами погибла мощь Иллефарна.

— Значит, в появлении Короля Теней виноват ты. Отличная новость, нечего сказать.

Чертова моя бравада пополам со злостью. "Убила бы, не будь ты уже призраком!"

— Действительно, вина лежит на мне. Если тебе станет легче от этого, то я скажу что живу этой отвратительной не-жизнью столько лет, что уже сбился со счета. Печальная судьба, но я с радостью выдержу стократно усиленные муки, но не отрекусь от своих решений.

Чертов фанатик. Куда хуже Зиэйр и Зджаев вместе взятых.

— Так ты откроешь Дерево Союза?

— А-а, значит, ты хочешь сразиться со Стражем. Что ж, я помогу тебе. Возможно, ты сумеешь довершить дело, начатое нами.

Все что мне нужно было сделать — это отвести духа к Дереву Союза. Простая задача, если учесть что дух шарахался прочь от голубого сияния и приходилось бегать туда-сюда, чтоб погасить нужные кристаллы и зажечь не нужные. Маета и морока, но в итоге духа мы довели. Дворф подошел к дереву и замер как изваяние, а мы отправились на поиски остальных.

* * *

Шахту Самоцветных Камней стоило бы назвать шахтой нежити. Или те воспоминания духов были настолько болезненными? Я не знаю. Знаю лишь то, что и скелетов и приведений и упырей здесь было в избытке.

— Значит, дело сделано? Или ритуал полностью провалился, и этот глупец просто покончил с собой?

Протаявшая тень усмехнулась бесцветными губами. Это был эльф. Остроухий щуплый эльф в замысловатого покроя мантии, которая чем-то напоминала наряд Сэнда. "Волшебник?"

— Эта тень, как и другие, прокручивает в памяти события прошлого... возможно с самого момента своей смерти. Я не знаю наверняка, но, скорее всего, он говорит о том, кто впоследствии стал Стражем.

Зджаев пристально смотрела мне в глаза. Белесо-серый немигающий взгляд. Холодные, безразличные ко всему глаза мертвой рыбины. И, тем не менее, она считала нужным комментировать каждое казавшееся важным ей слово или событие, любое знание, связанное с грядущей победой над Королем Теней.

— Ты знал его?

Хотя в том, что эльф знал Стража я была уверена почти наверняка. Иначе этого призрака просто не было бы здесь.

— Его? Ты говоришь... ты говоришь о "Том-кто-стал-Стражем"? Знаешь, нам даже не разрешают упоминать его имя. Да, я знал его.

Эльф покачал головой. Шелестящий голос стал еще тише.

-Знал его, учил его, смотрел, как он отказался от всего. Я двадцать лет учил этого мальчика не для того, чтобы его превратили в безмозглого монстра. И я говорю — расточительство.

Последнее слово резануло слух резкой сменой тембра. Волшебник почти выкрикнул его.

— Но ведь он сам выбрал свою судьбу, разве нет?

Сказать по чести, я совсем не понимала этого человека, того, кто потом стал Стражем. Ни одна самая прекрасная страна не стоит такой жертвы. Просто потому, что ты сам не сможешь воспользоваться плодами своего поступка. А те, ради кого он совершен — вскоре забудут и твое имя, и твой подвиг, воспринимая твою жертву как данность.

— О да. Он сам это выбрал. Он всегда был патриотом. "Ради общего блага мы должны пойти на жертвы. Иллефарн — великая страна, сохранить ее — наш долг". Но я скажу тебе так. Пусть слабые и никчемные жертвуют собой. У этого мальчика был разум, он мог далеко продвинуться в магии, но бросил все ради "любви к родине".

Ну да, конечно, расточительство. Но почему же его никто не отговорил? Почему в жертву великой империи не принесли кого-то другого? Какую-нибудь и вправду слабую и никчемную тварь? Или преступника? Или — чужака?

А если Страж сам избрал свою участь — то к чему все эти сожаления? И все же...

— Патриотизм. Какая глупость, — я мотнула головой, на единственный миг представив что мне предложили подобное. Предложили, что, став пеплом в магическом пламени, взамен я стану безликой силой и великим спасителем без имени и прошлого. Нет. Нет. И еще раз — нет.

— Патриотизм — это еще одно средство королей и дворян, для того, чтобы выдавить больше крови из крестьян и глупцов, — следопыт словно выплюнул это слово. Прищурился. Провел пальцами по натянутой тетиве.

Шандра зябко обхватила себя руками за плечи. Оглянулась по сторонам, собираясь что-то сказать, но в последний момент все же промолчала.

— Ты не прав. Это благородная жертва, хотя не все могут это понять, — святой воин был уверен в своей правоте. Но мы все уверены в том, что знаем о благородстве и подлости абсолютно все. Каждый из нас знает, что есть верное, а что — неверное и неприемлемое. Ровно до того момента, пока необходимость делать выбор не касается тебя самого.

"Да, похоже, тут мало таких понимающих как ты, паладин. А сам — не желаешь ли стать подобным Стражу?"

— Я слышал, чем это закончилось. Почти сто дней он лежал и кричал, пока Плетение не сожгло все, что от него осталось, кусок за куском. И за ним еще ухаживала эта глупая девица. Но его желание исполнилось, верно? Потерял себя и стал Стражем. Полностью потерял себя...

Слова слились в бессвязное бормотание. Потерял...потерял...потерял... Дух повторял эти слова весь путь до дерева Союза.

* * *

— Он горит, он кричит... Кто-то должен остановить это. Почему никто не слушает меня?

Тоненькая, словно ивовая веточка, девушка. Густые волосы спадали до пояса крупными локонами, удерживаемые лишь легкой, усыпанной мелкими сияющими камнями, диадемой. Изумрудно-зеленое, расшитое серебром платье. Еле заметные дорожки слез на усталом лице.

"Первый раз вижу призрака, который плачет".

— Ты ведь говоришь о Страже?

— Нет, епт, о своем прадедушке, — тихонько хмыкнул следопыт.

— Страж! Это преступление — называть его по имени? По его настоящему имени?

Девушка встряхнула волосами, сцепила тонкие полупрозрачные пальцы. Будь она живой, то костяшки наверняка побелели бы.

— Они говорят, что этот человек исчез. Исчез! Если он "исчез", то кто лежит в храме, корчится в агонии и просит богов освободить его? Сорок дней я сидела у кровати... "Стража", как они называют его теперь. Его боль лишь усилилась. Усилилась, а ведь Аннэй обещал, что боль утихнет!

Девушка говорила и говорила, не со мной, не с моими спутниками, сама с собой, перемежая слова невнятными всхлипываниями, проклятьями и просьбами.

— Пожалуйста... Если бы только видела его, ты бы поняла. Он просто человек, а они хотят сделать из него... бессмертного Стража. Они хотят присоединить его к Плетению. Плетение наполняет его. Оно кипит в его венах, день и ночь, неделя за неделей. Неужели недостаточно того, что он пожертвовал свою сущность?

Эльфийка пристально, не мигая, вглядывалась в мое лицо, словно пытаясь прочесть на нем ответы на вопросы, мучавшие ее долгие века. Или просто искала поддержки от женщины? Я не знаю.

— Он сам решил принести эту жертву?

Я все же помнила разговоры других призраков о том, что Страж был патриотом и согласился на все добровольно, страстно желая спасти родной Иллефарн от орд захватчиков.

— Никто не предупредил его о боли. Аннэй говорил о патриотизме, о долге. Он даже не знал, что это случиться и ему наплевать. Я ненавижу Аннэя. Ты же видела, как он говорил о ритуале, ведь правда? О боли. Он получает от этого удовольствие. Дворф пытается скрыть это, но следи за его глазами и ты все увидишь...

Девушка закружилась по залу, вскрикнула, слишком близко подойдя к светильникам и метнулась прочь, в глубину зала. Когда она проскользнула мимо меня, я почувствовала исходящий от эльфийки холод.

Потом она вновь сбилась на бесконечный разговор сама с собой и пересказывание воспоминаний:

— ... не понимаю. Я только что вернулась из храма. Я еще слышу его крики, чувствую тепло его рук. Мы еще можем его спасти... я уверена...

Зджаев осторожно ухватила меня за локоть, отводя дальше от девушки:

— Ничего не поделаешь, такие воспоминания не могут быть забыты. Прошлое окружает их словно клетка, и нет такого ключа, что мог бы открыть ее. Давай отведем эту тень к Дереву Союза. Возможно, там она сможет сделать больше, чтобы помочь тому, кого любила.

Похоже, эта "глупая девица", как сказал тот призрак-маг, действительно все сто дней просидела у постели Стража. Вот только настолько ли она была глупа? Наивная — наверное. Слабая — возможно. Потому что не всякий выдержит подобное испытание, не превратившись в безумца. Но в глупости я обвинить ее не могу. И не хочу.

Я погасила кристалл, укрепленный возле двери, и тень послушно заскользила следом за мной.

* * *

Когда бой закончился, и развеялся дым от сгоревших врагов, ко мне обернулся еще один незнакомый дворф. Призрак, как и остальные в этом странном месте. Он взмахнул зажатым в руке топором и усмехнулся. Сквозь него просвечивала сине-белая мозаика стен.

— Громобрюх зовут меня — Железная рука Дардата. Первый дворф, который поднялся на стены Солнцекамня.

"А ведь он помнит, как его зовут. Странно".

— Была битва?

— Последняя битва. Когда все, что осталось от войска Иллефарна, отправилось навстречу Стражу. Говорят, что мы победили. Загнали его в какой-то Теневой мир. Но я не считаю, что это победа. Победа — это когда я замахиваюсь топором и разрубаю череп врага. Это не было победой, даже для вирма.

"Вирм? Вирм — это ведь дракон. Они призвали дракона? Ничего себе маги".

Мне захотелось увидеть, точнее — узнать о той давней битве. Пустое, глупое любопытство, но все же...

— Ты помнишь эту битву?

— Да. Все войско Дардата — тысячи знамен и железо... Железо повсюду! Море железа, куда ни бросишь взгляд. И я во главе армии, рядом со старым Грислбирдом и леди Кроуспайт. А над нами — тот хрустальный вирм. О боги, какой он был огромный. Кто знает, откуда он пришел... Но он пришел, чтобы уничтожить Стража, и для нас этого было довольно. Хорошо, что он был с нами. Выяснилось, что он крепче, чем казался на первый взгляд. Сумел отвлечь Стража — пока маги делали свое дело. Правда, это ему не помогло.

Воображении рисовало мне картины той далекой битвы. Поле, до горизонта заполненное вооруженными воинами. Солнце сияет на начищенном оружии и доспехах. Маги в ярких мантиях. И над всем этим великолепием кружит в лазурной синеве искрящийся, словно драгоценный камень, дракон.

— Что стало с вирмом?

— Страж убил его, как и всех нас. Мы видели, как он упал с неба — он сиял, словно бриллиант. Маги еще не были готовы, и потому они бросили в атаку нас.

Последнее, что я помню, это как шла вперед армия Дардата — и я был в первых рядах. И тут появились эти... маленькие тени... они были повсюду. Сотни теней. И одна из них... она вдруг возникла передо мной. Она была близко, так близко — она потянулась ко мне и...

Я усмехнулась, уже зная, чем закончится рассказ.

— И ты оказался здесь.

Дворф лишь покачал бритой головой:

— Сначала — нет. Я думал, что отправился вместе с остальными. Я чувствовал их, понимаешь? Чувствовал, как они улетают. Уходят куда-то. Но не я. Я дал клятву.

"Теперь еще и старые клятвы, ко всему прочему".

— Поклялся?

— Перед битвой. Поклялся, что не вернусь домой, пока Страж не будет убит. Мы все поклялись... но я клялся от чистого сердца. Они победили его. Маги победили Стража, загнали его в ловушку. Не знаю, откуда я знаю это, но... я знаю.

Дух с силой взмахнул призрачным оружием и как-то невесело рассмеялся.

— Идем со мной, — я развернулась к выходу из зала.

* * *

В одном из ответвлений коридора мы натолкнулись на железного голема. Огромная махина, покрытая пылью и потеками ржавчины, заскрипела, пробуждаясь от столетнего сна. Заскрипела давно не смазанными сочленениями и сделала шаг, потом еще одни. Для такой громадной конструкции голем двигался очень даже проворно.

Кара вскинула руки, и с пальцев колдуньи сорвался шквал сине-белых жгучих искр. Каждая из них оставляла в проржавевшем металле оплавленные по краям дыры. Эльф лишь закончил начатое девушкой. Едкое облако кислоты окончательно превратило ожившее ненадолго создание в кучу покореженного металла.

В самом дальнем углу, почти упираясь лицом в старинную каменную кладку, стоял очередной дух.

— Я чувствую твой запах, грабитель.

— Эй, ты не туда смотришь. Я здесь, — я окликнула призрака, по-привычке прищелкнув пальцами.

Дух обернулся, сделал пару шагов к нам и вскинул опущенную до сих пор голову...

Разговаривая с любым существом, прежде всего ищешь взглядом глаза. Глаза — это зеркало души, озеро в котором отражается настроение человека и его отношение к тебе. Открытая книга, которую нужно лишь уметь читать.

"Твою ж...!"

Я отшатнулась от неожиданности.

На месте глаз у призрака зияли лишь глубокие окровавленные провалы, на дне которых стыли вязкие буро-черные сгустки. По щекам, теряясь в каштановой с проседью бороде, медленно и бесконечно ползли густые алые потеки.

Дух провел рукой по воздуху, словно ощупывая его:

— Я чувствую вкус твоей стали. Я слышу шорохи сотен душ, убитых тобой. Но не вижу — глаза мои взял он. Глаза и имя. Будущее и прошлое.

— Опять Страж, да?

— Имена... Ты не найдешь их здесь, грабитель — только вопросы. Он лишил нас наших имен, точно так же, как мы лишили его.

Смирение. Смирение и принятие случившегося целиком и полностью. Это было похоже на признание дворфом бессилия. Ну да, куда уж проще — посыпать голову пеплом и признать ошибки. Признать на словах, но не изменить ничего на деле.

— Ну да, кто ж еще.

Я пожала плечами, стараясь не смотреть в выколотые глаза. Но увечье, как известно, притягивает взгляд.

— Да. Наш Страж. Интересно, задавала ли ты этот вопрос себе самой? Услышала ли ты что-нибудь, кроме болтовни жрецов, стонов и вздохов погибших душ, и увидела ли настоящую головоломку?

Ох уж мне эти загадки и головоломки. Вся эта история, связанная с осколками и Королем Теней — одна гигантская головоломка. Куча разрозненных сведений и участников. И каждый из них видит лишь свою правду.

— Ты имеешь в виду, что, в конце концов, Страж уничтожил все, что должен был защищать?

— Да. Подумай о нем... это идеальный защитник. Они лишили его имени, а значит, у него не было гордости. Они лишили его личности, а значит, у него не было амбиций. У него не было изъянов, он был совершенен. И все же он стал нашей погибелью. Но во всей войне со Стражем был один маленький и грязный секрет, о котором никто не расскажет. Мы напали первыми. Мы не позаботились о том, чтобы узнать его намерения.

Ну разумеется. Я вспомнила слова Аннэя о магах, которые пытались договориться со Стражем. О безумцах, что хотели увидеть наполнение и память там, где осталась лишь пустота и текущая сквозь нее мощь Темного Плетения. Узнали ли они хоть что-то перед своей смертью? Смогли ли понять?

Возможно, в словах этого духа я найду зацепку. Возможно и нет.

— Так каковы же были его намерения?

— Кто знает? Эти эльфийки, опьяненные кровью, бросились в атаку еще до того, как мы успели подумать. Да, природа Стража изменилась, но что это значило? Что он хотел? Отомстить? Вернуть себе жизнь? Или он просто хотел есть? Мы даже не попытались узнать это. Что касается меня... Я не думаю, что его намерения изменились. Ни тогда, ни сейчас.

"Идеальный защитник, значит. Страж защищал не иллефарнцев. Страж защищал границы Иллефарна. Черт, значит он до сих пор сторожит эти проклятые руины".

— Ты думаешь, что Страж до сих пор пытается защитить Иллефарн?

Дух кивнул.

— Его цель была простой и чистой одновременно: защищать свой народ и уничтожать его врагов. Возможно, он защищает Иллефарн и сейчас. Или же теперь, когда нет страны, которую нужно защищать, Страж просто пытается уничтожить врагов — тех, которых он видит.

Моя неприятная догадка лишь подтвердилась.

— Это... интересная точка зрения. Но мне нужно, чтоб ты пошел со мной.

Я прикоснулась рукой к светильнику. Кристалл послушно потух под ладонью.

— Или же это просто болтовня разбитой безымянной души. Понимай, как знаешь.

И призрак послушно последовал за мной к Дереву Союза.

* * *

Последний из мертвецов осел на мозаичный пол кучкой пепла, смешавшись с тонкой каменной пылью, скопившейся здесь за века после падения древнего Иллефарна. Сладковато-затхлый запах нежити рассеялся и на фоне рыже красной стены протаял силуэт стройной светловолосой эльфийки в серебристой кольчуге. Она оглянулась, невидяще провела рукой по воздуху.

— Кто приближается к нам, сестры? Оно смотрит на нас? Оно жалеет нас?

Интонации менялись от спокойного интереса до истерики, звеневшей в шелесте мертвого голоса. Так не может говорить одно существо. Значит...

— Ты одна или тебя много?

"Харн, ты, похоже, сходишь с ума".

— Мы были Шелковыми сестрами, гордостью Аэлинталдаара. Мы сражались мечом и магией, шесть нас было, но теперь одна.

Лицо призрака таяло и изменялось, словно горячий воск. Дрожало, словно марево над костром. Перетекало одно в другое. Лица были похожими и в то же время — совершенно разными. Менялся разрез глаз, их цвет, волосы меняли оттенок от теплого медового до холодного серебра, перетекая от короткой неровной стрижки до длинной толстой косы с алой лентой.

— Шесть! Шесть было нас, но теперь одна...

Призрак взвизгнул. Светло-русая челка на миг закрыла прозрачно-серые глаза.

— Что произошло с вами?

Мне было холодно. Стылой зимой веяло от слов эльфийки. Зимой, которая никогда не кончится.

— Оно освободит нас? Оно убьет нас?

Тихое бормотание. Серо-зеленые глаза, незряче смотрят мимо меня.

— Да! Сделка! История в обмен на мир!

Излом узких, как лезвия, губ. Блеск стали в серебристых глазах. Безумие и надежда в голосе.

— Конца мы жаждем, конца настоящего...

Тихий стон. Шелест слов без надежды.

Черт, насколько же это дерьмово — застрять здесь, в этом месте без времени, на долгие века, наедине с воспоминаниями. Точнее — с их клочками, снова и снова прокручивая давние события, давно истершиеся из памяти живущих.

— Знай, я не верю, что этих духов можно уничтожить. Они связаны с Королем Теней, и пока он существует, они тоже будут существовать.

Гитзерай сжала зеленоватые пальцы на окованном металлом древке копья. Голос ее, как и всегда, оставался безмятежен.

— Значит, если Король Теней сдохнет, уйдут и духи.

Я качнула головой. Я окажу призракам услугу, и плата их будет ничтожной. Всего лишь подойти к каменному дереву в одном из залов.

— Оно знает Стража? Оно знает, как Страж пал в Тень? Мы были первыми, кого послали против него, — забеспокоился призрак. Эльфийка оглянулась по сторонам, словно выискивая врага.

— Острые мечи. Острые заклинания. Пошли в лес, где он был силен. Вошли шесть, вышла одна, — стальной шелест в голосе. Даже сейчас в нем сквозили отголоски мощи, опасности и древней, неведомой мне магии.

Холодно. Жутко. Как можно из шестерых сделать нечто единое, если только не перемолоть трупы в фарш? Кого я же хочу победить...

— Король Теней... соединил вас в одно?

— Он выследил нас в лесу. Он напал на нас, выпил наши жизни и оставил наши души голыми, беззащитными.

Спокойствие в голосе, словно Шелковая сестра рассказывает давнюю, не с ней случившуюся историю.

— Но это было не все, правда, сестры? Нет... он был зол. Он еще не закончил с нами. Еще нет.

Истерика. Звон и лязг сломанных клинков. Крик, что рвется наружу много веков подряд.

— Он превратил нас в тени. Он может обрабатывать тень, придавать ей форму. Он работал с нами как с глиной. Словно с белой горячей сталью.

— Шесть лезвий, перекованных в одно!

Ярость. Бессильная ненависть и невозможность ничего изменить. Нет наказания и участи страшнее, чем заново проживать миг бессилия, унижения и боли. Раз за разом — как наяву. Раз за разом — заново, солью на свежую рану, кислотой рисовать письмена судьбы на живой плоти...

Спутники мои молчали. Следопыт глядел в сторону, привалившись плечом к стене. Кара отдыхала, пользуясь передышкой, а волшебник рассматривал замысловатые руны, украшавшие каменную кладку. Шандра подозрительно шмыгала носом. Это все проклятая пыль. И лишь паладин внимательно и хмуро слушал рассказ Шелковых сестер. Он и еще — гит. Но та вообще ходила за мной тенью.

Я мотнула головой, сжала виски руками.

— Погоди, но я слышу только три голоса.

— Когда шесть соединились, несколько голосов пропало. Рты были запечатаны. Мозги превращены в кашу. Осталось три.

Тоска. Застарелая боль, смириться с которой нельзя. Отрубленная рука, что все также ноет на непогоду.

— Значит он... просто оставил вас скитаться?

Невозможно. Немыслимо. Или все-таки — возможно? Как мне истолковать мотивы существа, которое настолько чуждо живому?

— Сюда мы пришли, дорогами неведомыми. Это место сильно заражено его болезнью.

Усталый голос. Словно спертый, пыльный воздух подземелий, которым давно-давно передышали.

— Здесь сильно воняет им!

Визг. Словно по стеклу провели ржавым гвоздем. Ненависть столь сильная, что силуэт духа на миг вспыхнул алым игольчатым сполохом и погас.

Пора было возвращаться к тому, зачем я пришла сюда. К Дереву Союза и статуе.

— Мне нужно открыть Дерево Союза.

— Дерево Союза? Тогда оно хочется сразиться с ним.

Недоверие и надежда. Дикая смесь, не правда ли?

— Да, — я пристально взглянула в зелено-голубые прозрачные глаза духа, — И вы мне в этом поможете.

"Иного пути у меня нет".

* * *

Дерево Союза. Огромное, целиком, до мельчайших морщинок на стволе, тонких невесомых ветвей и почти прозрачных листьев, выточенное из темного тусклого камня, дерево.

Духи, трое эльфов и трое дворфов, заняли места вокруг Дерева Союза. Холодный голубовато-белый свет кристаллов переливался на каменной коре дерева, скользил по мозаичным стенам и потолку, легко касался призраков, не обжигая их и не заставляя слепо шарахаться от него в глубину спасительной тьмы.

Дерево сияло, впитывая струящиеся от духов потоки силы. Сквозь резные прожилки коры ствол дерева светился теплым тусклым золотом. Золото плавно переходило в сияние полупрозрачных каменных листьев и вот уже все дерево сияло изумрудной весенней зеленью. Зеленый цвет постепенно сгущался, в его глубине распускались снежно-белые бутоны. Распускались, чтобы тут же увянуть, рассыпавшись ворохом невесомых, не долетавших до земли, лепестков. Следом и само Дерево Союза начало таять, каменные чешуйки невесомо парили в воздухе и постепенно исчезали. Сначала ствол, потом ветви и в самый последний момент исчезли бледно-зеленые листья.

Теперь вместо сказочного дерева в кольце духов стояла истертая временем статуя. Точно такая же, как на холме возле орочьего лагеря. Каменная женщина, что держала в руках чашу. Безразличные, словно вековые камни, слова. Они и падали, словно камни. И знакомое уже чувство распирания и жжения внутри. Чуждость. Холодная, словно кристалл со сколотыми гранями. Острый камень раздвигает живую плоть, режет попавшиеся на пути мышцы и сухожилия, кромсает живые нервы, неудержимо продираясь внутрь и стремясь занять лишь ему ведомое место. Да, ритуал очищения даст мне силу. Чужую, древнюю, способную победить Короля Теней. Вопрос только в том, что эта сила заберет взамен.

* * *

Когда мы вышли из пыльных коридоров Шахты Самоцветных Камней, воздух пах цветущими травами. Ветер шевелил серебристо-желтые соцветия полыни и крапива выросла до пояса.

"Сколько же нас не было? Несколько дней? Недель?" Нет. Не может быть. Или время, проведенное в Шахте, пролетело для нас незаметно? Не было ни чувства голода, ни жажды. И раны заживали так же медленно, как и всегда.

— Чертовщина какая-то, — пробормотала Шандра, — Я одна эту траву вижу?

— Увы, нет, Шандра. В противном случае сей феномен объяснялся бы куда более прозаичными причинами, — эльф пожал плечами, готовясь продолжить тираду.

— Знай, что пятая статуя очищения находится за Порталом Песни, — жрица указывала на вершину небольшого холма, где в проеме каменной арки мерцало радужная пленка.

Я рассеяно кивнула и пошла следом за гитзерай.

"И все-таки — как долго мы пробыли в Шахте?".

Заросшая травой тропинка вела нас мимо лагеря Труподавов. Спекшаяся от пламени земля растрескалась, став похожей на старое темное зеркало. Бишоп первым заметил валяющийся недалеко от обугленного частокола труп одного из орков и присвистнул. Я подошла ближе. Рядом с трупом валялся украшенный резьбой посох. Пестрые перья, когда-то связанные в пучок, теперь слиплись от влаги и грязи. Самодельные амулеты рассыпались рядом. На рогах железного лезвия протаяли потеки ржавчины. Личинки и насекомые успели объесть сероватую плоть почти до костей. Мелкое зверье и птицы растащили косточки по округе. Даже теперь, сидя на одном из деревьев, на нас недовольно посматривала круглым черным глазом ворона. Птица почистила клюв и хрипло каркнула, перелетая на ветку повыше.

— С месяц валяется, если дождей не было, — подытожил следопыт.

"Черт-черт-черт. Месяц! Мы месяц торчали в этих шахтах! Пора закруглятся, Харн".

Я мотнула головой и пошла к порталу. Время прошло и стонами-аханьем-руганью ничего не изменить.

* * *

Портал почему-то вынес нас на окраину деревни. И это была Западная Гавань. Разрушенная.

— Гавань? Сроду никаких иллефарнских статуй тут не было, — пробормотала я вполголоса.

— Знай, это не то место, куда мы намеревались прийти, — Зджаев скользнула взглядом по деревне и вновь посмотрела мне в глаза, — Портал должен был перенести нас к пятой статуе очищения, однако кто-то могущественный помешал этому. Тот, кто желает нашего поражения.

Я слушала гитзерай вполуха, а ноги сами несли меня давно известной дорожкой. Мимо ворот и дома весельчака и балагура Георга. Мимо деревенского трактира. Мимо площади, на которой жители Западной гавани шумно праздновали любое событие, от свадьбы до Ярмарки Жатвы. Внутри меня царило странное ощущение тишины. Наверное, мне должно было быть тоскливо, больно, холодно... Но мне тогда было... никак. Пусто.

В воздухе пахло застарелой гарью и мертвечиной. Повсюду были трупы. В отличие от того же Эмбера, здесь потрудились не клинки, а чьи-то клыки и когти. Большие такие когти...

Я выросла здесь. Я знала всех этих людей. И сейчас, идя по деревне, я ловила себя на том, что вглядываюсь в каждое лицо, отмечаю разорванную одежду, пятна крови, белый блеск сломанных костей...

Стояла тишина. Никаких звуков кроме тонкого... плача. Но, черт возьми, как мог выжить ребенок в такой бойне? И почему он все время пищит на одной ноте, не переставая? Или это и не ребенок вовсе?

— Черт, даже у статуи больше эмоций, чем у тебя, — буркнула за моей спиной Шандра, — это же был твой дом!

— Заткнись, сделай милость.

Если я буду рыдать над каждым убитым жителем и над каждым разрушенным домом, это все равно не повернет время вспять и не воскресит погибших. И если крестьянка не понимает этого — я тем более не собиралась объяснять.

Похоже, пожар прекратился внезапно. Некоторые дома успели сгореть дотла, у других огонь лишь лизнул бревна или крышу. Стоявший на отшибе небольшой двухэтажный дом, в котором я выросла, огонь не тронул вовсе.

Дверь была заперта, и никаких следов вокруг. Я поднялась на цыпочки, пошарила рукой в узкой щели над дверным косяком, там, где Дейгун обычно оставлял ключ, уходя на охоту. Ключ и сейчас был там, покрытый толстым слоем пыли. Эльф давно не появлялся в Западной Гавани. Я вытащила ключ, задумчиво повертела в руках. Дверь можно было открыть и войти. Открыть прямо сейчас и вернуться в тот солнечный день последней Ярмарки. В то время, когда Западная Гавань была наполнена жизнью, весельем и непоколебимой уверенностью, что все плохое осталось позади.

Можно было войти внутрь и вновь побыть той наивной девчонкой, верившей, что стоит лишь захотеть, и мир ляжет у ног, как послушный твоей воле зверь.

Можно забрать те дорогие сердцу безделушки, что, я уверена, до сих пор лежат на полке в комнате и на окне.

Но стоит ли? Слишком многое случилось за те долгие месяцы, что прошли с памятной Ярмарки Жатвы.

Мир остался прежним, но изменилась я... Мое детство окончательно умерло тем туманным утром, когда Дейгун провожал меня в Невервинтер. Юность сгорела в ледяном пламени обряда очищения. Впереди — только долгая холодная зима, когда с неба летит то ли снег, то ли белый, давно остывший пепел.

"Да что за бред я несу? Незачем помирать раньше смерти".

Я встряхнула головой, а потом сунула ключ обратно и ушла, так и не коснувшись двери.

— Враг хотел сбить нас с пути, — гитзерай вздохнула, — Скажи, есть ли неподалеку от деревни иллефарнские строения?

— Есть, — я кивнула, — Пошли.

Мы вышли за околицу я повела спутников по хорошо знакомой тропинке.

* * *

Дверь строения была разбита в щепки. В воздухе до сих пор пахло горелым.

— Знай, статуя недалеко. Однако мне не нравится, что дверь открыта.

— Да мне тоже. В прошлый раз она была закрыта намертво, — пробормотала я, вспомнив, как однажды пыталась пробраться в это здание и что из этого вышло.

Внутри нас ждали сломанная статуя и странная тварь в балахоне. Когда она обернулась к нам, я тихо выругалась, крепче сжав рукоять оружия. Над причудливым воротом одежды скалилась клыкастая, отсвечивающая синим колдовским огнем в глазницах, черепушка.

Я никогда не видела и не слышала ничего о подобных тварях. Одно ясно — это нежить и нежить непростая, раз она сумела разрушить статую и разбить запертые двери.

— О боги, что это? — попятилась крестьянка.

— Это раб Короля Теней, а за ним находится статуя очищения, — жрица была спокойна. Краем глаза я видела, как молча отступил к двери Бишоп, а следом за ним и маги.

— Ты проделала такой путь и все зря. Статуя лишилась своей силы. Ее забрал другой. Но это не остановит нас, — тень рассмеялась. Голос был гулким, словно он шел из глубины колодца.

— Кто-то еще прошел обряд очищения? Ты лжешь.

Похоже, вести словесный поединок с тенью следовало именно гитзерай.

— Но это неважно — вор не завершил другие части ритуала, у него нет частей, которые есть у вас. Как только мы убьем вас и уничтожим остальные статуи, уже никто не сможет встать у нас на пути, — тварь скрестила на груди костистые руки и самоуверенно расхохоталась.

— Значит, пока жив тот, кто завершил этот ритуал, у нас есть шанс и все что нам нужно — это победить тебя.

"Зачем, ну зачем она с ним разговаривает? Хочет разозлить, чтобы противник начал лепить одну ошибку на другую?"

— Ах гит...зерай. ты не остановишь меня. Зачем иллитиды использовали вас в качестве рабов? Это выше моего понимания — вы же ни на что не годитесь, — тень совершенно по-человечески пожала плечами. И еще раз гулко и коротко рассмеялась.

Пока тварь разговаривает с нами — у магов есть время собраться с силами. Мда, похоже, эта странная тень не принимает нас всерьез.

— Мне неизвестно, почему Король Теней выбрал тебя для подобной цели, но то, что ты не можешь освободиться от его власти, говорит о твоей слабости.

Жрица была спокойна. Подначки не задевали ее совершенно, и к тому же она умудрялась отплачивать противнику той же монетой.

— О слабости? Моей силы хватит на то, чтобы победить тебя. Ее хватит на то, чтобы обрушить на тебя эти руины. Даже если тебе удастся ранить меня, я смогу возродиться в долине Мерделейн и стать таким же, как прежде. Меня нельзя победить!

А вот сейчас, похоже, гитзерай зацепила-таки нашу черепушку за чувствительную косточку.

"Хочешь остановить нас? Давай, попробуй".

— Ты уже проиграла и скоро ты узнаешь это!

— Знай, произнесенное слово еще не истина. Докажи свою силу, раб.

Я была готова поклясться, что под вуалью Зджаев прячет усмешку.

* * *

Сражение с Тенью оказалось изматывающее долгим. Казалось, что у него не одна жизнь. А девять, словно у кошки. Магический огонь заставлял лохмотья лишь тлеть, а стрелы бессильно застревали в крепких костях...

И все же бой закончился. Божественная магия — это все-таки сила, особенно когда дело касается нежити. Правда, после этого и паладин и Зджаев выглядели так, что толкни — и свалятся на месте от изнеможения. Впрочем, остальные выглядели не лучше.

Вот только Тень не погибла. В самый последний миг она истаяла, не успев упасть на пол кучей рваного тряпья.

— Боюсь, что мы только отогнали его. Оно вернется, как и сказало, и не одно, — Касавир дернул уголком рта.

— Нужно уходить, — следопыт перекинул лук в налуч и оглянулся на выход.

— Знай, мы должны найти тех, о ком говорил Грабитель, тех, кто завершил ритуал. Нам понадобится их помощь, чтобы победить Короля Теней, — гитзерай внимательно посмотрела мне в глаза.

Я кивнула. "Или мы найдем этого человека или... Или он найдет нас первым".

Мне хотелось думать, что этот загадочный герой не окажется моим врагом, но закона подлости еще никто не отменял.

— Но это может быть кто угодно! Мы даже не знаем, кто он. Я не могу поверить, что мы проделали такой путь... зря, — крестьянка фыркнула, мотнула растрепавшимися во время боя волосами.

— Зря? Знай, мы завершили четыре части ритуала, мы узнали, что пятая часть находиться у кого-то еще. И что самое главное, мы знаем, что наш враг боится наших планов, — жрица резко развернулась к Шандре. Первый раз я услышала, как в голосе гит лязгнул металл. Что же, похоже наша боевая крестьянка неплохо умеет выводить из себя не только людей. Полезное умение, нечего сказать.

— Я... Просто мне хочется, чтобы мы делали что-нибудь, — тихо пробормотала Шандра, опустив голову.

— Знай, этот путь подходит к концу, но возможно со временем нам откроются другие дороги. Надежда жива, поверь. Знай, у нас есть два оружия против Короля Теней — это ритуал со всеми его частями и полностью выкованный меч гитиянки. В любом случае, нам понадобится меч. Мы пройдем по этой дороге и тогда нам, возможно, откроется второй путь, — теперь жрица говорила таким же мягким, как и ее ладони голосом. И, черт возьми, хотелось верить, что она права. Хотелось, да. Но не верилось.

— У нас всего несколько осколков. Где брать остальные и самое главное — как из них собрать меч?

Этот вопрос меня интересовал больше всего, потому что осколков было совсем немного — не то чтобы на меч, на нож приличный и то с трудом наберется.

— Аммон Джерро много знал о серебряных мечах гитиянки. Мы можем предпринять только один шаг на этом пути — найти убежище Джерро и его записи об этих мечах. Нам нужно вернуться в крепость к хранителю знания, который был заточен вместе со мной, к Алданону.

"Интересно, у этой гит на любой вопрос ответ найдется? Или только на те, что связаны с Королем Теней?"

— О, это сильно нам поможет, — рассмеялась колдунья, растирая кисти рук.

— Он многое знает о Невервинтере... И возможно он знает, где найти следы Аммона Джерро, — Зджаев была непреклонна в своей решимости, которую я не разделяла совершенно. Но иных вариантов все равно пока не было и быть может сейчас, имея под рукой обширную библиотеку Крепости-на-Перекрестке, Алданон сможет раскопать искомое.

* * *

Портал Песни вынес нас обратно в Арван. Нам предстояло вернуться на тракт, к таверне, в которой мы оставили лошадей, а уже оттуда — в крепость. К мастеру Алданону, вопросам о серебряных мечах и Аммоне Джерро. История об осколках ходила по кругу, словно мельничный жернов, и обрастала все новыми и новыми подробностями.

Я поворошила веткой в костре, расслабленно наблюдая за огненной пляской розовато-рыжих искр. Спать мне не хотелось совершенно. Бишоп сидел неподалеку и держал в руках связку гусиных перьев. Рядом лежали заготовки для стрел и нож. Похоже, парень собрался провести время дежурства с пользой.

Мне хотелось поговорить, без посторонних ушей и чужих ехидных взглядов.

— Почему ты стал следопытом? — я обхватила ладонями кружку с еще горячим травяным настоем и сделала несколько мелких глотков. Питье пахло земляникой, душицей и чуть горчило.

— Ну, это потому что слежка и охота учат правильно смотреть на вещи, — рейд пожал плечами, вытащив из связки несколько пестрых перьев и отложив остальные в сторону, — Там, в лесу, отношения хищника и жертвы выглядят немного более честными, — он усмехнулся, отводя рыжие, как старый янтарь, глаза.

"Даже так?"

— И кто из них ты? — я отставила полупустую кружку в сторону и вновь пошевелила ветки в костре. Языки пламени сплетали затейливые, но недолговечные узоры.

— Я был и тем, и другим, — Бишоп аккуратно расщепил несколько перьев, и отложил половинки в сторону, — Но обычно, если ты считаешь себя хищником, то ошибаешься, потому что для кого-то ты всегда являешься добычей, — следопыт потянулся всем телом и зевнул в кулак.

— А кто охотится за тобой?

"Старые долги, да? Лусканцы с приграничья? Друзья-враги контрабандисты? Или кто-то еще?"

Бишоп шумно втянул носом воздух:

— Не знаю. Или кто-нибудь, или никто — скорее всего, когда-нибудь я узнаю. Если, конечно, я не найду их первым, — он прищурился и вытащил из сумки небольшую баночку. Запахло рыбьим клеем и следопыт замолчал, тщательно прилаживая оперение.

"Вот и поговорили. Почему я все время начинаю разговор? Почему я, а не он?"

Ответов у меня не было. Разве что всплыло давнее предупреждение паладина о том, что "этот человек хитер и опасен". Но если так — то почему вся его хитрость заключается лишь в уходе от неудобных для него вопросов?

Не было у меня ответов. Ни единого.

Зато было мерзкое ощущение, что Бишоп делает мне одолжение, разговаривая со мной, и отвечая фразой-отмашкой на мои дурацкие вопросы.

— В общем, выслеживать и охотиться меня научил голод... и он же научил меня держаться подальше от родной деревни, — глухой тихий голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Следопыт не смотрел на меня, продолжая заниматься с перьями, — Ты родом из Западной гавани, ты поймешь меня. Похоже, ты и сама бежала оттуда изо всех сил.

— Мне еще и пинка дали. Чтоб верное направление не потеряла, — я усмехнулась криво. Нет, я вовсе не ждала от Дейгуна долгих слезливых прощаний и напутствий в духе "будь осторожна, не промочи ноги, не застуди горло" и тому подобной ерунды, но... Я тряхнула головой. "Глупости все это".

— Пришло время двигаться дальше, да? Однажды мне в голову пришла такая же мысль — я ушел из родных мест и больше туда не возвращался.

Следопыт чуть подправил пальцами только что приклеенное оперение. Серые гусиные перья казались красноватыми в свете костра.

— А ты и вправду ненавидел свой дом...

И наверное было за что, особенно если вспомнить ту мутную историю с наставником и ножом. "Он дал мне нож и сказал, чтобы я защищал себя". Мне казалось, что я вот-вот пойму нечто очень важное, но следопыт отложил в сторону заготовки и плеснул себе в кружку взвара:

— Я скажу тебе вот что... жизнь в Западной Гавани — это просто рай по сравнению с другими местами, жители которых едва сводят концы с концами, — Бишоп покачал головой.

"В общем-то и в Западной Гавани особых денег не водилось. Другое дело, что и запросы были невелики. Что у меня, что у Дейгуна".

— То, чему ты научилась там, закалило тебя для жизни в "большом" мире — можешь считать, что тебе повезло.

— Ну да, научилась. Драться, охотиться, рыбачить. С голоду точно не умру, — хмыкнула я.

Бишоп оторвался от своего занятия. Цепкий взгляд, всего лишь на мгновение. А потом рейд вновь занялся стрелами.

— Ведь на каждую Западную Гавань, которая произведет на свет героя, найдется другое место, откуда выйдет сотня разбойников, убийц и трусов. Посмотри на меня, например, — следопыт чуть дернул уголком рта, — Кто знает, кем бы я мог быть? Я не знаю. Но я смотрю на тебя и вижу, кем бы я мог стать...

Рейд оборвал фразу на полуслове и собрал готовые стрелы в колчан.

— Хватит разговоров. Твоя стража, предводительница, — следопыт плотно закупорил баночку с клеем. Следом за клеем в сумку отправились и перья-заготовки.

Я потерла лицо ладонями и прищурилась на огонь, краем глаза наблюдая, как следопыт завернулся в одеяло и устроился спать, подставив спину теплу костра.

* * *

Водопад недалеко от разбитого нами лагеря, был ледяным и таким же прозрачно-чистым как первый хрусткий лед. Шумные струи воды падали на плечи, на волосы, стекали по спине. Холодно. Но этот холод смывал пыль Самоцветной шахты, душную затхлость Храма Времен Года и едкую гарь мертвой Западной Гавани. Я в сотый раз терла отмытую до скрипа кожу и волосы. Мне все казалось, что частички пыли въелись в кожу, что я до костей пропиталась запахом Арвана. Полынью и пеплом. Чужой болью. Чужим выбором. И чужими ошибками, совершенными, как и всегда, во благо.

Я долго стояла под упругими струями воды, пока не замерзла окончательно, а мутные мысли не покинули голову. И лишь тогда я выбралась на берег и, одевшись, двинулась к разбитому моими спутниками лагерю.

* * *

Когда мы вернулись в крепость, Зджаев каждую свободную минуту учила меня использовать силы ритуала очищения. Раз за разом, терпеливо оттачивая навык до такой степени, чтобы его можно было применить в любой ситуации, не сосредотачиваясь мучительно и не вспоминая судорожно нужные слова, жесты и ощущения.

Гитзерай словно ковала клинок для грядущей битвы с Королем Теней, раз за разом ударяя молотом по скрученным в пучок раскаленным стальным прутьям. Раз за разом жрица погружала "заготовку" то в ледяную воду, то в пылающий горн, то в едкий отвар заповедных трав. Раз за разом, пока на темной стали не проявится узор то ли из косматых солнц, то ли из вытянутых туманных человеческих фигур. Раз за разом, до тех пор, пока клинок, по ее мнению, не станет совершенным.

Маги великой империи Иллефарн ошиблись, полагая, что можно одними лишь разговорами о долге, благородными стремлениями и магией превратить человека в самостоятельный и самодостаточный инструмент их воли. Нет, человека можно насильно, под давлением множества обстоятельств, превратить лишь в оружие в чьих-то руках. Бездумное, бездушное, знающее лишь один приказ "Убить!" и в нем находящее смысл и цель своего существования.

Но предоставь человеку свободу выбора и он навряд ли выберет печальную участь послушного исполнителя чьей-то воли.

К оглавлению

15. Плоть и кровь

"Ты не жди спасительного чуда —

Пусть в груди от горя станет тесно:

Помощи не будет ниоткуда —

Ночью умерла твоя принцесса..."

Канцлер Ги. "Страшная сказка"

— Давненько тебя не было, леди-капитан, — хмыкнул Анкус, — А у меня для тебя сразу две новости — хорошая и не очень.

— Давай сразу с хреновой, — я бросила поводья конюху и кивнула дельцу.

В седельных сумках дожидались своего часа трофеи. "Нужно будет Дикину их показать, как в город выберусь. Но новости Анкуса — важнее".

Торговец понимающе усмехнулся и отошел в сторонку, где под навесом хранилось сметанное в рыхлую копну сено.

— Суки у тебя в крепости завелись, леди-капитан. Эксл полностью не доверяет ни тебе, ни мне. Именно поэтому среди Серых плащей появились, те, кто сует нос не в свои дела и постоянно что-то вынюхивает, — Анкус ущипнул себя за мочку, — Довольно странное поведение для солдат-новобранцев, не находишь?

Я осторожно поставила сумки на землю. От сена шел чуть горьковатый запах. Задумчиво покрутив в руках засушенную травинку, я оборвала с нее крохотные рассыпающиеся листики.

"Конечно, можно убрать всех этих любопытных, но на их месте вскоре окажутся другие, более осторожные. И найти этих крыс будет намного труднее".

— Ну, так как? Устроим несколько несчастных случаев? — Анкус ощерился, — Новобранцы ведь то и дело гибнут.

Я мотнула головой. Заманчивое решение, но...

— Нет. Эти новобранцы обязательно должны остаться живы и здоровы. Мы будем наблюдать за ними. Очень-очень внимательно. До тех пор пока не выясним — кто же на самом деле за всем этим стоит.

"Может быть, это и не Деври вовсе".

Выглянувшее солнце отражалось в слюдяных окошках конюшни.

Управляющий качнул головой, вытер с лысины бисеринки пота:

— Наблюдать за наблюдателями — хорошая идея. Как выясню что-либо, ты, леди-капитан узнаешь это первой.

Анкус улыбнулся, щурясь на свет:

— Что до второй новости, хорошей, то приглашаю в "Хвост Феникса". Карты, кости и девочки. Полагаю, тебе стоит нанести туда визит. В конце-концов, ты же хозяйка этого заведения, — в голосе торговца проскользнула насмешка.

Я кивнула, поднимая с земли переметные сумки.

"Зайду-зайду. Все сейчас все брошу и пойду твоих новых шлюх опробовать".

Из подслушанных разговоров:

-Я...я не могу так, — тихий жалобный всхлип.

— Ну, Катриона, успокойся. Все образуется, поверь, — мягкий успокаивающий голос Каны. Оказывается, она умеет не только приказывать.

— Понимаешь...там в горах... я была ему нужна, — опять вздох, — или...или... он просто мной попользовался? Я ведь его на самом деле любила...как дура его любила...а он, только эта полудроу появилась — сразу сбежал...

— Тише, тише, — шорох пальцев по ткани. — Все будет хорошо, все образуется...

— Нет, ничего не образуется и не успокоиться... Он просто меня бросил, а теперь ходит мимо и делает вид, что я только сержант в этой чертовой крепости и ничего больше...

Вечером в "Хвосте Феникса" было на редкость многолюдно. Шумели свободные от караула солдаты, работники мастера Видла и местные крестьяне. Сам Сэл сиял как начищенная медная монета. Неудивительно — при таком-то притоке народа.

— И как наш игорный дом поживает? — я подмигнула трактирщику.

— Прекрасно поживает, леди-капитан. Изволите взглянуть?

— Изволю.

Сэл сноровисто выбрался из-за стойки и проводил меня до небольшой двери в подвал. За дверью звучала музыка, раздавался смех и гул голосов. В воздухе плавали сизые клубы дыма. Сухо стучали по столу потертые кубики игральных костей, шуршали истрепанные листы карточных колод, ругались проигравшие и пересчитывали свое золото более удачливые. Госпожа Тимора, продажная и ветреная как портовая девка, с легкостью меняла фаворитов. Наемники, которые приходили в крепость за славой и легкими деньгами, Серые плащи, и даже местные крестьяне. Все они пробовали приманить удачу и те, у кого это выходило, тут же спускали порой еще не отмытое от крови золото.

— Ой, какая красотка к нам пожаловала, — из-за одного из ближайших столов поднялся, пошатываясь, темноволосый громила.

— Садись, краля, я тебя пивом угощу, — он подмигнул и захохотал.

Я похлопала его по плечу:

— Отдыхай, развлекайся. Главное — плати, — и, обернувшись к Сэлу, продолжила, — Речник обещал, что к моему возвращению, здесь будут девочки. А то посетители, понимаешь ли, скучают. Непорядок.

— Так заняты девочки-то, леди Ах`Д`Харн. Вон народу-то сколько, — пожал плечами трактирщик, — С утра поменьше посетителей будет, тогда и девочки освободятся.

Я усмехнулась. Быстро однако же Сэл перенял замашки сутенера и содержателя притона. Впрочем, это мне лишь на руку — не самой же отбирать шлюх и следить за порядком в игорном доме.

* * *

Я хотела отдохнуть и выспаться после тренировки, но увы. Дела государственные и не очень настойчиво требовали моего внимания.

— Капитан, есть важное дело. Группа людей хочет тебя видеть.

Кана. Спокойная, как и всегда, черноглазая восточница.

— Ладно, пусть топают в главный зал, — я закрыла дверь, привалилась плечом к косяку и от души выругалась.

Хотела бы я знать — кого на сей раз принесли черти да по мою душеньку.

Все выяснилось скоро. В главном зале было непривычно многолюдно. Еще бы — кроме Каны и как всегда скучающего Анкуса, в зале топтались, растеряно оглядываясь по сторонам, четверо искателей приключений. Да, похоже, с недавних пор именно так называют скверно вооруженные разношерстные компании.

Я кивнула восточнице:

— Они?

Кастелян не успела ответить — ее прервал высокий нескладный парень в соломенной шляпе и цветастом кафтане:

— Рад познакомиться с тобой! Ты прославилась и поэтому я и мой отряд хотим примкнуть к тебе.

"Да что ты говоришь". Мне было смешно. Примкнуть они хотят, как же. Так и норовят подраться с легионами нежити, демонов и прочей нечисти — желание аж в глазах горит. Особенно у во-о-он той чернявой гномки, увидев наряд которой любая шлюха удавилась бы от зависти собственным поясом.

— Что ты хотел?

— Понимаешь, мы хотим последовать твоему примеру и стать искателями приключений. Так что мы собрали деньги, приобрели снаряжение и теперь все, что нам нужно — это задание, выполняя которое, мы найдем золото и другие сокровища.

Похоже, верзила был в этой компании лидером. По крайней мере, балаболил он за всех сразу.

— Но дело не только в этом, Дэйрред, мы также хотим сделать этот мир лучше — слишком много в нем развелось зла, — коренастый дворф в темно-красной рясе расправил плечи. Голос у дворфа был раскатисто-гулкий, напоминающий голос брата Мерринга. Не иначе как сказывалась привычка к долгим проповедям.

— Верно сказано, брат Максил. Ну так что — у тебя есть для нас работа?

Верзила вновь пристально уставился на меня, ожидая ответа. У него были неприятные, блекло-зеленые глаза и взгляд деревенского дурачка.

— Я бы прогнала их, — Кана была непреклонно-сурова.

— Есть, — я задумалась на миг, решая, куда бы отправить эту шайку клоунов. И желательно — подальше. Мне не нужны еще четыре восторженных болвана, что решили покормится мной, моей силой и моим золотом. Хватит и тех, что уже есть.

— Один из моих людей должен был вернуться из Вотердипа, но до сих пор не появился. Его зовут Лиэн, он лесной эльф. Узнайте, что с ним случилось. И еще вам, как искателям приключений, должно быть интересно вот что — на тамошнем кладбище в одном из склепов, по одной легенде, зарыты древние драконьи сокровища. Правда, их, кажется, то ли лич охраняет, то ли костяной дракон... Я полагаю, это ваш шанс.

Изобразить минутное замешательство и в тоже время — словно открыть некую тайну. На самом деле это просто, было бы желание.

— Слышали? Вот это настоящее приключение! Вперед, на Большой Тракт, и не забудьте запастись провизией! — долговязый засуетился, отвесил мне неловкий поклон и развернулся к выходу.

— Дэйрред, ты уверен, что ты не торопишь события? — дворф нахмурился. В отличие от своего восторженного спутника, священник не был настроен столь радостно, но...

— Брат Максил, разве ты не слышал? Разведчик Крепости наверняка попал в беду! Мы должны спасти его! И потом — древние сокровища! Это наш шанс, показать себя в деле. В конце-концов, у нас есть все необходимое снаряжение! — парень восторженно взглянул на меня. Я сдержано кивнула.

"Иди уже".

Дворф дальше возражать не стал и, стуча башмаками, вся компания удалилась.

— Разве ты бывала в Городе Роскоши, леди-капитан? — хмыкнул Речник, когда гомонящие авантюристы чуть ли не вприпрыжку покинули зал.

— Нет. И я даже не знаю, есть ли там склепы. Кстати, — я обернулась к Кане, — если появятся еще вот такие, которым срочно приспичило меня видеть — гони их сразу в казарму. Серый плащ и оружие — выдать за счет казны. Я больше не намерена разменивать свой отдых на треп с блаженными.

— Как прикажете, леди Ах`Д`Харн. — восточница коротко поклонилась и вышла.

* * *

— Убирайся! Только кобольдов тут еще не хватало! Пошел прочь!

Стражник у ворот, совсем молодой еще Серый Плащ, старался исполнить свой долг. А именно — не пустить в крепость, как он считал, недруга. Вот уж точно — простота хуже воровства.

— Меня босс пригласил, — знакомый голос маленького барда.

— Ничего не знаю! — упирался стражник, перегораживая проход алебардой.

"Идиот".

Как чуяла, пошла прогуляться по двору.

— Дикин. Однако, ты подзадержался, — я отвела мешающее древко и протянула барду руку. — Я рада тебя видеть.

Кобольд сжал мои пальцы в теплой кожистой ладошке.

— Дикину нужно было собрать вещи и продать совсем-совсем ненужное, да, — кобольд оглянулся на навьюченного мешками ослика и вздохнул.

— Эй, — я подозвала солдата, — проводишь Дикина в его лавку. Это наш торговец, усёк? Поможешь ему устроиться.

Парень лишь хмуро кивнул.

* * *

Разбойники, разбойники... А ведь Анкус нашел способ связаться с ними и даже больше — Речник умудрился договорится о встрече с их предводителем. На ничьей земле и, разумеется, без свидетелей. Разговор леди-капитана и предводителя местной шайки не должен был дойти до чьих-то ушей.

Я выехала из крепости рано утром. Лошадь шла шагом, тяжелая от ночной росы трава послушно ложилась под копыта. Я же обдумывала, что именно стоит сказать, а о чем — умолчать в разговоре с Варреном. Именно этим именем было подписано послание.

Странное дело — мне не было ни страшно, ни тревожно ехать на встречу с разбойником. А вот взять с собой кого-то из компаньонов было бы плохой идеей. Не хватало еще выслушивать поучения Касавира, нытье эльфийки или... Нет, я не хотела быть чем-то обязанной следопыту, хотя и не отказалась бы от его компании в столь щекотливом деле.

Впрочем, поехать одна я все же не рискнула, хотя искушение было велико. Поэтому "почетный" эскорт из прикормленных Речником Серых плащей остался ждать нас на опушке, а мы с Анкусом заехали к излучине небольшой речки, где и была назначена встреча.

Доехав до места, я огляделась.

Через несколько мгновений на поляне, словно ниоткуда, появился закутанный в темный плащ щуплый мужчина. Широкополая шляпа и темная маска под ней полностью скрывали лицо.

— Рад приветствовать вас, леди, в моем лесу.

— Личико-то открой, красавица, — я спешилась, накинув повод на ветку. Кобыла тут же принялась меланхолично объедать листья.

Лес был тихим и по-летнему солнечным, а еще — пустынным. Разве что белка прошмыгнула по веткам и торопливо исчезла в дупле.

— Леди так боится незнакомцев? — разбойник улыбнулся, стянул маску и сдвинул шляпу на затылок. Ветер шевельнул длинные серые волосы.

Эльф. Как есть эльф — чуть раскосые светлые глаза, изящные черты лица, бледная кожа, гладкости которой позавидует любая девушка.

— Чего мне боятся в своем лесу? — я потрепала лошадь по холке, — Но хватит любезностей, Варрен. К делу.

Разбойник сделал несколько легких шагов ко мне.

— Вот так сразу к делам? А как же разговоры о видах на урожай?

"Мы не сеем и не пашем, мы валяем дурака..."

Мне стало смешно. Парень изображает высокородного эльфа и отпускает шуточки о крестьянах. Интересничает, одним словом. Но затягивать разговор не имеет смыла — мало ли чем это обернется.

— Ну ты сам брюкву не растишь, правда? И твой урожай зависит исключительно от тебя.

Эльф преувеличено расстроено взмахнул рукой:

— Людская торопливость уже вошла в поговорку. Однако я весь внимание, леди.

Я кивнула. Летнее солнце, пробиваясь сквозь листву, рассыпало по поляне золотые монетки бликов.

— Чтобы сохранить твой урожай, — я снова сделала ударение на последнем слове, — раз уж тебе так близка и любима эта тема, тебе понадобится кое-то сделать.

Растерев в пальцах молодой листик, я продолжила:

— А именно — чтобы твои ребята были единственными разбойниками в этом лесу и вообще — в окрестностях крепости.

Эльф рассмеялся:

— Мы и так единственная банда здесь. Так что пока я не вижу для себя никакой выгоды, леди. И, право же, не стоило ехать так далеко, чтобы сообщить мне эту приятную новость.

— В том, что Воры Амна предлагают тебе, вожаку мелкой кучки висельников, свое покровительство, ты не видишь никакой выгоды? Ты или слеп, или глуп.

Я вздохнула и пожала плечами. То, что Варрен набивает себе цену, было очевидно.

— Ты здесь пока единственный и твоя задача — таким и остаться. Остальных бандитов, которые будут промышлять в окрестностях, — я провела пальцем по горлу, — ты понял меня, да?

— Воры Амна? Это же в корне меняет дело! — воскликнул разбойник. Теперь эльф и правда выглядел заинтересованным и заинтригованным.

— Я полагаю, это значит, что ты согласен?

— Разумеется. От таких предложений не отказываются, леди. Так куда вам складывать головы конкурентов?

"Какой прыткий".

— В соль. Сэр Ниваль, начальник Девятки Невервинтера, говорят, их собирает, — я рассмеялась и потерла переносицу, — И вот еще что. Караваны. Но об этом — позже, — добавила я, почувствовав тяжелый взгляд Анкуса.

Караваны — отдельная больная тема. Разбойники обчищали все и всех и уже не раз нам с Анкусом приходили холодно-раздраженные письма от Деври, который был явно недоволен ситуацией. Приходилось выкручиваться и тренироваться в изящной словесности.

Варрену было необходимо объяснить — чьи караваны для него неприкосновенны. Но это следовало делать лишь после того, как этот болтливый разбойник докажет нам свою лояльность.

А пока так и порешили. Мы не трогаем Варрена, а взамен он очищает земли Крепости-на-Перекрестке от разного сброда,

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Я никогда не видел столько разношерстного отребья одновременно, как в тот памятный год. Отряды головорезов и убийц, из тех на ком уже не осталось мест, где клейма ставить, стекались под руку леди-капитана, под знамена Крепости-на-Перекрестке. Словно их манило что-то, притягивало как мотыльков к огню, и они летели на этот безжалостный свет. Эти самоуверенные глупцы приходили, хвастаясь своими подвигами, громко звенели оружием, усмехались, снисходительно цедя сквозь зубы дворянский титул леди, желая признания их исключительности. И они получали это признание, вместе с плащом из серой колючей шерсти, местом в казарме и заданием, с которого возвращались немногие.

Нет, леди-капитан Ах`Д`Харн вовсе не берегла пришлых головорезов. Она легко принимала их на службу, а потом также легко отправляла на смерть.

* * *

Похоже, в последнее время комната леди-капитана этой чертовой крепости медленно, но верно превращалась в проходной двор. Хоть дверь столом подпирай и ковром занавешивай. Только вот вряд ли это поможет.

— Серша, открой! Тебя, кажется, Алданон искал! — в дверь настойчиво стучала крестьянка.

"Интересно, а сам-то старик об этом знает?"

Я зевнула, потягиваясь, и лишь потом ответила через дверь.

— Приду сейчас.

Хотя, сказать честно, идти мне никуда не хотелось. Наоборот, хотелось завернуться в одеяло, открыть настежь окно и наконец-то выспаться. Но, увы. Тем более если речь идет об Алданоне — возможно мудрец узнал что-то об Убежище Джерро или серебряных мечах гитиянки.

* * *

В библиотеке никого, кроме Алданона, не было. Шандра умудрилась позвать только меня. Дура. Она что всерьез думает, что я буду по сто раз пересказывать объяснять компаньонам — что и как сказал Алданон?

Мудрец сосредоточенно листал одну из книг, одновременно делая пометки на лежащем рядом листе пергамента.

— Зови остальных. Живо, — я шикнула на крестьянку.

Джерро ушла, по-привычке буркнув что-то под нос. Прислушиваться к ее ругательствам у меня не было ни малейшего желания.

— О, с возвращением! Я, кажется, тебя помню. У тебя были осколки, верно?

Алданон отложил перо.

— Я ищу записи одного из магов, Аммона Джерро. Мне сказали, что есть новости, — я кивнула, мысленно пожелав Шандре "всего распрекрасного".

— Это действительно печально. Порой я возвращаюсь мыслями к тому проекту, и должен признать — в этот раз мне попался действительно крепкий орешек. Я имею в виду — одно дело знать про место, и совсем другое — найти его. Разница, возможно, не столь явная но, тем не менее, она есть, — старик встал и заходил по библиотеке, прикасаясь руками к корешкам книг и разговаривая скорее сам с собой, чем отвечая мне.

Должна сказать, что крестьянка отыскала следопыта, паладина и гитзерай довольно быстро, ну а Сэнд явился сам — не иначе как услышав начавшийся разговор.

— Я полагаю, что нам потребуется нечто особенное, для того, чтобы отыскать Убежище Аммона Джерро? — голос эльфа был как всегда вкрадчиво-мягким.

— Мышиные хвосты и все такое прочее, — хмыкнул Бишоп.

— Ну конечно... — несомненно, крестьянке было что сказать, но я оборвала ее.

— Так. Хватит.

Алданон тем временем открыл один из фолиантов и, торопливо перелистывая страницы, проговорил:

— Давай-ка посмотрим. Я припоминаю, да. Пожалуй, мне не помешало бы несколько бутылочек драконьей крови. И, разумеется, прах лича. Есть три ключа — бронзовый, серебряный и красный платиновый. Красный платиновый, видимо, нужно перековать. Одна часть, наверное, находится в Амне. или это был Андердарк?

Старик снова принялся перелистывать страницы. Паладин лишь пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд Зджаев.

Тем временем в библиотеку вошел один из слуг Алданона, которых мудрец "пригласил помогать ему в научных изысканиях".

— Мастер Алданон, вот карта с указанием места, как вы и просили, — парень легко поклонился и замер.

— Это карта Андердарка? — меня тревожило это название. Андердарк. Подтемье. Родина моей матери. "Неужели судьба сама приведет меня туда?"

Алданон, отвлеченный от фолианта, фыркнул:

— Я вас спрашиваю — что это за бред? Я не просил никакой "карты". Вы что не видите — у нас идет важная беседа?

— Мастер Алданон, вы просили меня отыскать местоположение, основываясь на предоставленных вами сведениях. Главный картограф и его помощники по моей просьбе несколько раз сверили записи — оказалось, что вы действительно правы... эта местность защищена от волшебного взгляда и там присутствуют магические знаки, те самые о которых вы упоминали.

Парень был растерян.

— Ну и? Какие именно знаки? Пожалуйста, излагайте подробности — или с этого момента я буду поручать подобные задания своему садовнику.

Старик раздраженно захлопнул книгу.

— Мастер Алданон, вы не сказали, что это за место — только то, что мы должный найти его. Как вы сами только что заметили — одно дело найти место, а другое — вообще знать о его существовании, — помощник мастера взял себя в руки.

— То есть кровь дракона, прах лича и ключи — не понадобятся? — Шандра откинула с лица прядь волос и оглядела нашу компанию. Не иначе как искала поддержки или сочувствия.

— Похоже на то. Какое облегчение. Хотя я действительно мог бы использовать эти ингредиенты для исследований, но ни за что не отправился бы на их поиски сам. Но я действительно припоминаю, что просил об этом. Что же, все сложилось замечательно, вы не находите?

Бишоп молча наблюдал за разговором. Когда Алданон сообщил, что кровь дракона не понадобится, он только скептически цыкнул.

— И все же — как вы его отыскали? — мне и вправду было интересно. Умение находить скрытое — полезное умение. И никто не знает, когда оно может пригодиться. Я усмехнулась.

— Секретность и записи о поставках определенных, весьма редких, кстати говоря, реагентов в некоторые, довольно странные места. Это ключ к разгадке. Дальше все было довольно просто — я нанял несколько ясновидцев, чтобы они изучили ту местность, в которую доставлялись реагенты.

Алданон был совсем не против поговорить. Впрочем, что-что, а уж его болтливость была мне привычна.

— Наверняка это место спрятано глубоко в горах, — тихо пробормотала Шандра.

— Ну, я не совсем уверен, что это именно там, но если бы мне предстояло гадать, где можно построить лабиринт, полный смертоносных ловушек, то, как известно, горы являются прекрасным источником камня. Для построения лабиринта требуются стены, а каменные стены наиболее практичны, — старик продолжал рассуждать.

Паладин задумчиво тер лоб и согласно кивал. Наверное, вспоминал Родник Старого Филина и все эти бесконечные орочьи пещеры.

— Прекрасно. Так мы можем идти? Кажется, смертоносный лабиринт моего предка нас уже заждался, — скривилась крестьянка.

Неужели она думает, что все эти ее бесконечные попытки пошутить кого-то действительно смешат?

Помощник мудреца обернулся на пороге перед тем как уйти:

— Мастер Алданон, это еще не все. Ясновидцы обнаружили, что, даже несмотря на присутствие щитов, концентрация инфернальной магии...

Алданон лишь отмахнулся:

— Уверяю, что демоны не будут представлять опасности для такой прекрасно вооруженной и целеустремленной группы.

Демоны? "Отлично, просто отлично". И почему все так непрошибаемо уверены, что я могу между завтраком и обедом нашинковать пару-тройку дюжин адских созданий просто так, для аппетита?

Мне бы их уверенность, да побольше. Но уж чем богаты... В конце-концов, легче и приятнее всего советовать и верить в успех чужого предприятия.

* * *

Сборы были короткими, а вот поиски самого Убежища — долгими. И это несмотря на то, что Сэнд самолично рассчитал и открыл портал в непосредственной близости от обозначенного на карте места. Правда, сам с нами не пошел. Так же как и Кара, и гитзерай.

Нас встретил горячий пыльный ветер, который гнал по растрескавшейся земле высохшие клубки перекати-поля. Вдалеке маячили истертые тем же безжалостным ветром невысокие гладкие скалы.

— И как мы найдем это самое Убежище? — растеряно огляделась по сторонам крестьянка, — Алданон же сказал, что знает точное место...

— Это и есть точное место. Или тебе лень пройти немного ножками, а, Шандра? — хмыкнул следопыт, вытащил карту и принялся ее изучать.

Я выругалась вполголоса, когда на зубах заскрипела пыль. Солнце нещадно припекало кожу.

— Прекрати, Бишоп. Мы ведь ищем Убежище Амона Джерро, а Шандра... — да, святой воин не упустил случая вступиться за бедную-несчастную крестьянку.

— А Шандра — пинта крови. Ты это хотел сказать? Ну так это не секрет, — Бишоп прищурился, скривил губы в усмешке.

— Какого черта, Бишоп! — возмутилась крестьянка.

— А ты надеешься на иное?

— Нет... Я не знаю... Но ты не мог бы просто... — Шандра проговорил это как-то... растеряно.

— Мог бы. Но не буду, — следопыт свернул карту и сунул ее за пояс.

— Бишоп. Прекрати, — паладин плечом оттеснил крестьянку за себя.

Следопыт был чуть ниже святого воина и теперь не мигая смотрел на противника снизу вверх.

— Шагай молча, святоша.

— Не смей так разговаривать с Шандрой, — похоже, с некоторых пор паладин решил не спускать Бишопу ни единого резкого слова или поступка. Его выбор. Постоянные перепалки паладина и следопыта стали уже привычной чертой наших походов. Но не здесь и не сейчас.

Далекий пока звук, похожий на шаги по мягкому толстому ковру. Он приближался.

— Заткнулись все. Быстро, — я подняла руку.

Злое утробное рычание. Раскаленный воздух дрожал, и сквозь это марево тяжелым галопом к нам неслась огромная собака. Каждый прыжок ее поднимал клубы удушливой желтоватой пыли.

Тварь в несколько прыжков преодолела оставшееся расстояние и оказалась рядом с нами. Попыталась с ходу сбить паладина с ног, но святой воин увернулся, краем щита ударив пса по носу.

Шандра взвизгнула испугано, когда рядом с ней оказалась истекающая слюной брылястая морда. Девушка отмахнулась мечом, когда в воздухе свистнули несколько метательных ножей, впиваясь в холку зверя. "Нишка, молодчина".

Зверюга дернулась, щелкнула огромными клыками, припадая на передние лапы. Потом завертелась волчком — из темно-серого бока торчало древко стрелы. Собака попыталась выдернуть ее зубами, отвлеклась и получила молотом в челюсть. Хрустнула кость, псина зло взвизгнула. В ярко-желтых глазах твари полыхало пламя. Любая другая собака была бы уже при последнем издыхании. Но не эта.

"Что за адская тварь?"

Однако двигался пес все же медленнее и потому, как только представилась такая возможность, я ударила его по шее, там, где толстая шкура висела тяжелыми складками. Шкура разошлась под напором отточенного лезвия, выплеснулась на песок ярко-алая кровь. Короткий злой свист и стрела с пестрым оперением довершила дело.

Тварь дернулась напоследок и издохла.

Мне хотелось надеяться, что она была единственной. Этакий сторожевой пес Аммона Джерро. Но нет — долину, в которой предстояло отыскать вход в убежище, облюбовали "милейшие" создания — горгульи и огненные элементали. Ну и собаки, подобные только что убитой нами твари. Так что пришлось прорываться с боем. Под конец мне стало казаться, что в это богами забытое местечко слетелись все горгульи с Побережья Мечей.

* * *

Отчего-то я думала, что вход в убежище Джерро мы будем искать долго и мучительно. Что для этого придется облазить все окрестные скалы до самой вершины или искать пещеру так, как ищут воду лозоходцы — при помощи палки-рогулины и чьей-то развеселой матери. Но придворный маг, как оказалось, был большим оригиналом — вход в его тайное Убежище был спрятан в одном из узких каньонов и закрывала его огромная, в несколько человеческих ростов, тяжелая дверь, перед которой стоял высеченный из того же материала пьедестал. И, разумеется, у двери стоял привратник. Голем.

"Чудесно. Просто чудесно".

Я подтолкнула ошалевшую Шандру в спину:

— Иди, открывай дверь.

— Я? — крестьянка обернулась, ища поддержки Касавира.

— Нет, блин, я. Кто из нас Джерро? Иди уже, — я мотнула головой в сторону голема.

"Если он не напал на нас до сих пор, то, видимо, чувствует кровь Джерро. То, что надо".

Но попасть внутрь оказалось не так просто. Нужно было сделать кое-то. И голем монотонным голосом рассказал, что именно. Зажечь какие-то светильники, принести склянку воды из гейзера и прикончить шамана варваров, который медитировал на соседнем холме. Светильники — это понятно, может быть там становится видно куда тыкать и за какие рукоятки тянуть, чтобы двери открылись. А вода из гейзера зачем? Петли смазать? Или варвар? Чтоб внутрь не влез и сувениров не утащил? Бред какой.

Я тряхнула волосами. "Разберемся на месте".

Место, где предстояло набрать склянку воды, мы нашли по запаху. Кисловато-едкий смрад вперемешку с запахом тухлых яиц и злое шипение раскаленного пара, который вырывался из трещин в земле, заволакивая все влажным туманом.

Следопыт остановился.

— Иногда такие гейзеры извергают такую... — он прищелкнул пальцами подбирая наиболее подходящее слово, — ну в общем кислоту. Так что иди осторожнее и надейся на толщину подметок.

Я вытащила из сумки флакон из темного стекла, собираясь шагнуть в это горячий, пропитанный кислой вонью смрад, но передумала. "Все советуешь, следопыт..."

— Кислота, значит, — я подкинула флакон в руке, — Значит, ты знаешь как вести себя в таких местах, правда? А зачерпнуть ведь сможешь? — я еще раз подкинула флакон в воздух.

Бишоп только ухмыльнулся, а потом выдернул из моих пальцев склянку и пошел к расселине.

Подойдя к краю, там, где земля растрескалась и спеклась, он накинул капюшон, сложил оружие и сумку возле камня и замер.

— ... три, четыре, пять... — следопыт внимательно смотрел на струи пара и что-то считал.

Вдруг он замер, а потом прыгнул. Резко, словно сжатая пружина хлестко и со свистом развернулась. Рядом вырвался клуб пара, и Бишоп дернулся, отвернувшись и закрывая лицо рукой. И так раз за разом. Прыжок, остановка, замершее в напряжении тело и снова прыжок.

Я смотрела за тем, насколько ловко рейд передвигается по раскаленной земле, где то и дело из трещин вырывались белые столбы, и завидовала. Завидовала, а еще, чего греха таить, переживала. Глупо знаю, но... уж как есть.

Вернувшийся следопыт протянул мне склянку с мутной горячей водой и хмыкнул:

— Только не пей.

— Почему? — я приподняла бровь.

— Козленочком станешь.

Хмыкнув, я сунула закупоренную склянку в карман сумки:

— Пожалуй, приберегу водичку до лучших времен.

И приберегла бы, да пришлось отдать. Вместе с головой убиенного варварского шамана. Свет зажженных сердцами огненных элементалей жаровен теперь заполнял погруженную в сумерки долину ровным золотистым сиянием.

* * *

Голем все так неподвижно стоял возле пьедестала. Длинная массивная тень от него теперь упиралась в закрытые ворота.

Привратник взял и склянку, и кровавый трофей лишь для того, чтобы равнодушно уронить их в песок рядом с собой.

— Испытания пройдены, — пророкотал голос, — Но открыть дверь Убежища может лишь тот, в ком течет кровь Джерро. Следует пролить кровь на камень.

И голем замолчал.

Шандра подошла ближе, задумчиво провела пальцами по чуть шершавой поверхности.

— Выходит, мама была права насчет пинты...

"Чудно. Скоро она начнет припоминать про сожженный сарай, сгоревший дом и, разумеется, про виновника всех ее несчастий. Разумеется, про меня. И тут мы и останемся".

Я не для того столько времени терпела присутствие крестьянки рядом, чтобы в последний момент она струсила и отказалась. Ну уж нет.

— Что ты мнешься? Пускай кровь, иначе — на кой ляд ты тут нужна? — мне хотелось ударить ее. Хлестко, наотмашь, так чтобы кровь из разбитых губ брызнула на камень.

— Конечно, не тебе же придется резать себя, — фыркнула крестьянка.

Я шагнула ближе, поигрывая ножом:

— Думай быстрее или я сама тебя порежу. Где и сколько раз мне захочется.

— Ох Шантия, я путешествую с чудовищем, — тихо проговорила Шандра, проколов острием ножа палец. На пьедестал нехотя закапала кровь. Лишь только первые капли коснулись камня, кровь впиталась, словно ее и не было тут, а крестьянку окутало облако серебристо-багровых бликов.

— Какого че... — только и успела выкрикнуть Джерро, прежде чем неожиданно исчезнуть.

— Путь открыт, — проскрежетал голем. И в тоже мгновение тяжелые створки ворот разошлись, открывая путь в недра Убежища.

* * *

Из воспоминаний Нишки:

Убежище Джерро было просто пропитано энергиями Нижних миров — и Баатора и Абисса. Такие, как я, чувствуют это особенно остро. Ощущение, сравнимое со щекоткой или мурашками по коже. Словно тебе одновременно и холодно до озноба и жарко настолько, что хочется скинуть кожу. Словно тебе хочется плакать и смеяться одновременно. И от боли и от счастья. Не могу объяснить иначе, да и не нужно это, наверное.

Но дело не кончилось запертыми дверями. Для того, чтобы пробраться в святая святых хозяина, пришлось заключить несколько более чем сомнительных сделок с заключенными здесь обитателями Нижних миров. И ни мне, ни Харн, ни кому-то еще из нашей компании, это было не по душе.

Но, не открыв порталы, до хозяина убежища было не добраться.

* * *

...Следующая комната в этом запутанном коридоре. Тот же темно-серый гладкий камень стен. Тот же рисунок из светящихся линий на полу. То же бледно-красное дрожащее марево в дальнем углу комнаты.

— Я вижу, ты привела с собой самцов, — стоящая в пентаграмме суккуба томно улыбнулась. На мгновение прикоснулась к уголку губ влажным кончиком языка, провела рукой по роскошным рыже-красным волосам.

— Ты весьма предусмотрительна, моя дорогая. Это такая редкость у смертных...

От этого "моя дорогая", сказанного низким грудным голосом, меня передернуло.

Демоница рассмеялась, оглядывая и паладина и Бишопа внимательным и в тоже время — расслабленно-ленивым взглядом, словно породистых коней.

— Да, это прекрасные образчики человеческой породы. Какая сила. Какая стать. Превосходно.

Следопыт прищурился, зло дернул уголком рта. И промолчал.

Демоница тем временем рассмеялась, присела в нарочито-небрежном реверансе, так что полупрозрачная туника едва не сползла с плеча. Тяжелым плащом шевельнулись за спиной кожистые крылья, черно-красные как недавно свернувшаяся кровь.

— Можешь называть меня Бладен. Я хозяйка Глубокого гребня, питомника в Бездне.

Нишка тихо отодвинулась ближе к стене. Похоже, тифлингу совсем не хотелось привлекать к себе излишнего внимания.

— Даже сейчас я могу по форме твоего хвоста и изгибу рожек проследить твою родословную, полукровка, — от суккуба не ускользнуло стремление плутовки скрыться.

— Довольно увиливать, Бладен. Нам нужно попасть в лабораторию хозяина этого места, — паладин был хмур и раздражен.

Демоница лишь пожала точеными белоснежными плечами и рассмеялась:

— И что с того? Мне здесь так скучно, так одиноко. Вы можете меня развлечь. Особенно ты, святой воин, — она провела пальцем по пухлым губам, — А в ответ я развлеку тебя и открою вам портал. Ну же, паладин... Разве ты не хочешь меня?

— Нет. Не хочу, — Касавир мотнул головой.

Ответом ему был тихий бархатистый смех и шелест кожистых крыльев:

— Неужели? А если я приму облик твоей благородной предводительницы? — Бладен смерила меня насмешливым взглядом и крутанулась вокруг своей оси. Через мгновение я словно смотрела на свое отражение.

Серебристо-серые волосы, в беспорядке рассыпанные по плечам. Теплое золото смуглой кожи, едва прикрытой полупрозрачной короткой туникой. Длинные стройные ноги, изящные бедра и узкий ремешок серых волос между ними. Алые, чуть припухшие губы, напряженная грудь и вызывающе точащие темные соски...

— Так лучше, правда, святой воин? — Демоница задумчиво провела ладонью по груди, чуть пощипывая сосок.

По щекам Касавира полыхнул болезненный румянец. Паладин отступил на шаг, опуская взгляд.

— Нишка, — я тихо позвала полукровку.

— Чего? — шепотом отозвалась воровка.

— У меня что на самом деле сиськи такие большие?

— Сиськи как сиськи. Ты лучше у Бишопа спроси — он по сиськам большой знаток, — фыркнула тифлинг.

— Щас прям. Жди, — я рассмеялась и толкнула плутовку локтем в бок. Очарование прекрасной демоницы рассеялось и стало понятно, что она показывает лишь то, что хотели бы видеть, а не настоящую картину. Хотя бы потому шрамов не было и тело было слишком нежным и гладким, словно мытая репка.

— Нет, ты меня не получишь, демон... — паладин упрямо смотрел в сторону.

— А как насчет тебя? — Бладен повернулась к рейду, невзначай поднимая край туники и скользя рукой по бедру, — Неужели и ты откажешься? Ведь ты же смотришь за ней...

Бишоп пожал плечами, привалившись к стене и смотря демонице в глаза:

— Придумай что-нибудь поинтереснее. Эти твои кривляния даже не забавляют.

Суккуба небрежно скинула невесомую ткань на пол. Переступила через нее и рассмеялась, снова теребя напряженный темный сосок:

— Поинтереснее? — в голос Бладен послышалось деланное разочарование, — Что ж, раз твои самцы жаждут иных игр, то... — суккуба задумчиво облизнула палец и продолжила, — Недалеко здесь заперт дьявол по имени Кораборас, мой... собрат по несчастью. Договорись с ним. Пусть он пришлет сюда своих адских гончих. Хоть какое-то спасение от скуки. Сделаешь — я открою портал к хозяину.

Я кивнула:

— Будут тебе гончие.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Убежище, которое мы так долго искали, "порадовало" нас самыми разными сюрпризами. Неприятными, по большей части. Вроде той суккубы Бладен с ее развлечениями "соблазни паладина". До сих пор мерзко и... стыдно. Я не должен был видеть, то, что мне было так похабно показано. Да еще эта высокомерная ухмылка следопыта...

* * *

Нет, он вовсе не был рад нам, этот чернокнижник с вязью затейливых светящихся татуировок на бритой голове.

Старый знакомый. Пещеры гитиянки. "Лунная маска". Похищенный осколок. Кто он? Придворный маг Аммон Джерро — ведь это его Убежище? Или прихвостень Короля Теней? Или еще какая-то сторона, замешанная в этой мутной истории с осколками?

Но разговора не вышло.

Пространство лаборатории рвали на части лиловые и ослепительно-белые лучи. Удушливо пахло серой и огнем. Ревел призванный демон.

Свист стрел, лязг металла, ругань, слова молитвы...

Все смешалось в дикую какофонию звуков и действий.

Было жарко, больно и очень страшно.

— Я заставлю гореть воздух в ваших легких! Я заморожу кровь в ваших жилах! Я... — речь чернокнижника оборвалась на полуслове возмущенным возгласом "Что происходит?!", после чего татуированный исчез в красно-черном портале.

Следопыт отдышался, сплюнул и стер кровь с разбитой губы:

— Надо его догнать. Сейчас.

Паладин только кивнул, залечив сломанную руку тифлинга:

— Раненый маг может быть очень опасен.

Голова кружилась. Ныла ушибленная при падении поясница и несколько мелких порезов. Зелье лечения, сваренное алхимиком-эльфом, отвратительно горчило.

— Пошли, — и я шагнула в портал.

* * *

Наобум. Наудачу. Именно так можно назвать многое из того, что я делала в последнее время. Целить в небо, а попасть — в самое яблочко. Рыть выгребную яму, а найти старый клад.

Так и здесь.

Мы были готовы продолжить драться с чернокнижником. Но мы совсем не были готовы к тому зрелищу, что ждало нас на той стороне зыбкой пелены портала.

Тот же самый грозный маг, что грозился стереть нас в порошок и развеять по ветру, теперь стоял на коленях над Шандрой. Вывернутая под неестественным углом шея, словно девушка старалась заглянуть себе за спину, и лужа крови, которая растекалась под телом... Шандра была мертва. Так просто. Так... предсказуемо? "Признайся, Харн, ты ведь ждала ее смерти? Ждала. Рано или поздно. Тогда, когда крестьянка перестанет быть тебе полезной".

Чернокнижник слепо раз за разом проводил ладонью над серовато-белым лицом девушки.

— ...моя внучка...

Услышав шаги за спиной, маг поднялся. Под обжигающим взглядом ярко-желтых глаз я чувствовала себя, мягко говоря, неуютно.

— Ты знала, что ей здесь не выжить и все равно привела Шандру сюда.

Не вопрос. Обвинение.

— Да ладно. Она уже была мертвая, когда мы пришли.

Я шагнула ближе. Каким бы ни был этот чернокнижник искусным, но ему все равно понадобится время для атаки. И вот этого времени я ему и не дам.

— Да. Я, Аммон Джерро, виновен в ее смерти. Она разрушила круги призыва, освободила опаснейших существ, лишив меня силы. И все это — по твоему наущению, — прямой взгляд в глаза.

— Ты несколько раз пытался убить нас, — паладин выступил вперед. Обвинение и праведный гнев в голосе.

— Я действовал во благо — прошел часть Ритуала Очищения, собрал армию, а вы...

"Черт. Значит вот он, наш таинственный "грабитель" и он же — знаток серебряных мечей. Однако, какими же кривыми дорогами ходит наша судьба".

Пол под ногами ощутимо вздрогнул, с потолка с шорохом посыпалась мелкая каменная крошка.

— Убежище сейчас обрушится. Силы, которая его держала, больше нет. Но я все еще могу перенести всех нас в любое место. Назови его. Быстрее, пока всех нас не замуровало здесь, — скрипучий властный голос полоснул по нервам.

— Крепость-на-Перекрестке, — Касавир ответил первым, привычно решив за всех — как и кому будет лучше.

* * *

"Хвост Феникса". Двойное оцепление из Серых плащей. Крестьяне, не так давно ставшие солдатами, провожали нас напряженными взглядами и крепче сжимали рукояти мечей.

В самой таверне никого, кроме нас не было. Ни Сэла, ни прислуги. Дверь в подвал тоже была заперта.

— Значит, Аммон Джерро не мертв. Хорошо, что мы убедились в этом, прежде чем бежать в тот лабиринт с демонами, — следопыт присел на стол. Покрутил в руках нож и мельком посмотрел в сторону чернокнижника. Джерро стоял спиной к нам, неотрывно глядя в пламя камина.

— Да, он жив... и обладает куда большей силой, чем можно было бы предположить, — волшебник был задумчив. Наверное, прикидывал варианты развития событий.

— Да уж, посильнее некоторых магов, — надменно сморщила носик Кара. Ну конечно, ведь на всем Фаэруне нет колдуньи более сильной и талантливой, чем она.

— Более могущественный, чем ты. Кара, уж поверь мне, — эльф не остался в долгу, вернув шпильку девушке.

Даже сейчас эти двое умудрялись пикироваться и обмениваться колкостями. Но я молчала. Пусть позубоскалят.

— И что теперь? Мы посадим его в тюрьму? Отдадим страже? — дворф крутанул в руках тяжелый топор и вновь опустил его. Теперь Келгар стоял, опираясь на отполированную рукоять.

— Скажи, что ты шутишь. Он отправит весь квартал в Бездну, а потом возьмется за нас, — следопыт скривился, словно больным зубом на орех попал.

— Правосудие должно свершиться... но я не уверен, что он найдет правосудие в стенах Невервинтера.

Паладин сложил пальцы домиком и покачал головой.

— Мы могли бы сбросить его с пирса, — Нишка пожала плечами.

"Угу. Очень умно. А пятая часть ритуала куда? Туда же, в море?"

— Добудем все, что нам нужно, а потом избавимся от него. Никто и не узнает.

Тут я была согласна с рейнджером. Вот только когда наступит это самое "потом"?

Тем временем Касавир продолжил:

— Он убил Шандру Джерро и должен ответить за это. Но мы не будем платить убийством за убийство.

Я рассеяно слушала, что они говорят, но думала о своем. Мы связаны с Аммоном Джерро узами покрепче братских. Мы — союзники поневоле. Враги, оказавшиеся волей судьбы, в одной лодке. И, похоже, нам придется грести в одну сторону, а не махать друг на друга веслами, рискуя утопить суденышко. Но это не означало, что между нами обязательно будет царить мир, любовь и взаимопонимание.

Мои мысли перебил голосок Гробнара. Непривычно тихий и какой-то растерянный.

— Прости. Я до сих пор не понимаю, что произошло... Неужели вы не могли остановить Шандру? Это... это просто бессмысленно.

Элани мягко положила руку ему на плечо:

— Не нужно искать в этом смысл, Гробнар. Теперь мы должны просто принять это, — ее голос был похож на убаюкивающее журчание ручья. Ручей течет, перекатывает лениво свои воды по каменистому руслу, и нет ему дела до людских бед.

Гробнар только головой покачал, погрузившись в свои мысли. Мне вдруг показалось, что он единственный из нас, кто искренне скорбит о смерти Шандры. Не считая, разумеется, Аммона Джерро.

— Пусть наша предводительница разберется с Аммоном... что-то мне подсказывает, что она сумеет, — цепкий испытывающий взгляд и усмешка.

Я нахмурилась. Нет, мне никуда не деться пока от удавки леди-капитана. Равно как и от удавки командира этой разношерстной компании. И тех, кто может мне помочь — нет.

— Воля Аммона Джерро сломлена и это делает его опасным... но знай, это также делает его полезным, — Зджаев придержала меня за руку, пристально глядя в глаза. Вуаль легко колыхалась в такт дыханию.

Я усмехнулась. Полезность, как же иначе. Я тоже полезна ей, этой зерт из Астрального мира. Полезна как оружие. Как инструмент. И только. Я не забуду об этом, жрица. Никогда.

— И все-таки... Почему ты привела ее в мое убежище? Да, она была моей родственницей, но ведь ты знала, что она вряд ли выживет там, — чернокнижник покачал головой, прежде чем обернуться ко мне. На кожаных ремнях доспеха холодно поблескивали светло-голубые вставки. "Кристаллы?"

"Да я понятия не имела что там такое, в этом твоем убежище".

— Это был единственный способ попасть туда, — я пожала плечами. Я не буду оправдываться ни перед кем. Что сделано — то сделано. Крестьянка сыграла свою роль и теперь ее полезность равна нулю.

— Если бы ты знала, во что влезаешь, и оставила это дело мне, то Шандра была бы жива, а у меня была бы вся моя сила. Я виноват в ее смерти, это правда. Кровь Джерро теперь течет только во мне. А Король Теней... Сегодня он одержал победу, даже пальцем не шевельнув.

"Так, значит? Теперь ты хочешь выставить виноватой меня? Не выйдет, Аммон Джерро, тебе не удастся обвинить меня в твоих просчетах".

Но меня интересовало иное. Этот чернокнижник так уверенно говорил о Короле Теней. Возможно, только возможно, он знает о нем что-то, чего не знаю я.

— Король Теней, ты что-то знаешь о нем?

Джерро кивнул. Отблески пламени заставили паутину татуировок вспыхнуть ярче.

— Я и раньше сражался с Королем Теней — с тех пор, как понял, какую опасность он представляет для Невервинтера, для всех Миров. Я заключал... сделки... я изучал его, пытался обнаружить его слабые места и предел его могущества. И победы в этой войне были редки, — в скрипучем властном голосе сквозила горечь, досада и раздражение.

Я молчала. Чернокнижник же продолжал. Остальные комрады настороженно прислушивались к разговору, но не встревали. Неужели, хоть раз за все это время, они прислушались к дельному совету рейда?

— Ты знаешь про ритуал, ты получила часть его силы. Мы не сможем нанести удар по Королю Теней, не завершив его полностью, а значит, война будет проиграна, даже не начавшись, — Джерро пристально посмотрел мне в глаза. Ярко-рыжие, словно светящиеся изнутри, глаза старика.

— То есть мы не можем не сражаться с ним, так? Не можем просто... уйти восвояси?

"Скажи это! Скажи! Скажи, что ты хочешь убить Короля Теней сам. Ну же, скажи, что ты справишься один".

— Когда-то Король Теней был защитником империи Иллефарн. Теперь он перешел на сторону тьмы, но его цель осталась прежней — уничтожить все, что угрожает Иллефарну.

— Но Иллефарна давно нет.

На развалинах той позабытой империи растет лишь крапива да полынь. Ее жители давно умерли и уже не нуждаются ни в чьей защите.

— Это не имеет значения — угроза Иллефарну до сих пор существует. Их давние враги, нетерийцы, до сих пор живут тут, на Фаэруне, в Городе мрака. А следы нетерийской магии можно до сих пор обнаружить в жилах многих волшебников и колдунов. Его первой целью станет Город мрака, а затем он займется теми, в чьей крови есть хоть капля магии, и уничтожит их — одного за другим.

Мне вспомнился Арван и шелестящие голоса духов в Шахте самоцветных камней. История складывалась в мозаику, и не сказать, что ее узор мне нравился.

— Мне плевать на Город мрака. Пусть летит к черту.

Чернокнижник усмехнулся, сложив руки на груди.

— Ты не права. Тебя должно заботить то, что он будет делать, чтобы добраться туда. На своем пути он превратит плодородные земли в безжизненную пустыню. И даже хуже — он сожрет все, чтобы набраться сил для последующего уничтожения города. Берег Мечей, Топи, Невервинтер... все будет уничтожено. И, если тебя и это не трогает, то знай, что Король Теней сделает все, чтобы убить нас обоих. Ведь, в конце концов, только мы с тобой можем остановить его, — взгляд глаза в глаза. Я понимала, что все сказанное Аммоном — правда. Правда обжигающая и болезненная, словно рана.

— Ритуал очищения? И все?

Хотелось бы мне, чтобы сюрпризы на этом закончились. Но нет. Еще нет.

— Нет. Король Теней — не смертное существо. Он скорее сила. Но есть одна вещь, которая может причинить ему вред. Эти осколки, которые ты носишь с собой... они — часть меча Гит.

И угораздило же мою мать вернуться в Западную Гавань. Угораздило же прятаться от судьбы в камышах. Угораздило же...

— Калак-Ча, — эхом отозвалась гитзерай.

— Однажды Короля Теней прогнали гитиянки, которые были вооружены сотнями... а может, и тысячами таких мечей. Но меч Гит — это не просто серебряный меч... Он может ранить Короля Теней — как это и случилось однажды, давным-давно. Часть этого клинка засела в твоей груди, во время битвы в Западной Гавани — ты тогда была еще ребенком.

"Ты ведь был там, да? Ты и был тот предводитель армии демонов".

— И, хочешь ты этого или нет, но теперь ты — оружие. Чем больше осколков ты соберешь, тем сильнее станет оружие. Вместе мы должны остановить Короля Теней, и мы остановим его. Если умру я или ты — битва будет проиграна в тот же миг. Единственная моя цель, прежде чем я покину этот мир — победить Короля Теней. И в этом тебе не найти союзника сильнее — никто не сравнится со мной ни в знаниях, ни в могуществе.

"Пусть так". Я равнодушно кивнула.

Нет смысла дергаться, когда все расписано с рождения на двадцать лет вперед. Как там говорила Кана? Фатум? Герой должен пройти лабиринт, убить чудовище и... Сдохнуть? Не-е-ет. Вот тут я сломаю вам вашу прекрасную сказочку, ублюдки.

— Нам не остановить Короля Теней в одиночку, теперь, когда я ослабел, и у меня нет демонов... Чтобы сразится с ним понадобится армия.

Я отчего-то вспомнила, что говорил следопыт тогда, перед судом. Да, сейчас было бы неплохо сбежать в леса на год-другой или вообще — сбежать... Да только как это сделать, если по пятам за тобой идет вечно голодная тварь и нет никого, кто станет щитом между ею и тобой. И нет никого, кем можно пожертвовать, чтобы выжить самой. Нет солдат, ополченцев, крестьян. Нет комрадов, в конце-то концов. Только ты и Король Теней. И горсть серебряных осколков вместе с непонятным, чуждым ритуалом древней империи. Нет. Пока есть те, кого я могу поставить между собой и бывшим Стражем — я останусь в крепости.

— Пусть так. Потом расскажешь о своей части ритуала.

Я столкнулась взглядом с серо-стальными глазами гитзерай. Словно из глазниц жрицы на меня смотрел клинок, ждущий лишь команды "Убей". Фатум. Судьба.

"Нет, зерт. Я не только меч. По-твоему не будет никогда".

* * *

Из воспоминаний Аммона Джерро:

Я оказался слишком самонадеян. Когда в мою лабораторию ворвались, то первое что я сделал — атаковал. Привычка рассчитывать лишь на себя, на свои силу и умения в тот раз сослужили мне дурную службу и привели к позорному поражению от рук девчонки. Но поражение в битве — это не поражение в войне. Стократ больнее то, что я потерял, собственноручно убив, свою внучку. Многие годы я считал себя последним из рода, и потому кровь казалась мне надежной защитой моих тайн от праздного любопытства. Я ошибся, и цена оказалась непомерно высока.

Полукровка умудрилась не только найти еще одну Джерро, но и обнаружить местонахождение Убежища. Единым действием она разрушила все, что я собирал долгие годы. Отняла мою армию, могущество, мою Шандру. Возможность мести тоже рассыпалась в прах — мы связаны ритуалом очищения и предстоящей битвой с Королем Теней.

* * *

В ворота крепости влетел гонец на взмыленном коне. Подковы прогрохотали по деревянному настилу опущенного подъемного моста, по брусчатке двора. Торопливо-испуганно прыснули в стороны, поскорее убираясь с дороги, несколько солдат-новобранцев.

Перед донжоном всадник резко осадил животное. Конь захрапел, приседая на задние ноги, зло мотнул головой. С удил упали хлопья розовой пены.

Парень спрыгнул на землю. Покрытый потом и дорожной пылью безусый мальчишка. Испуганный донельзя, он не сказал, он выдохнул:

— Беда. Форт Локке... Нежить захватила...

Потом мальчишка покачнулся и ухватился за луку седла. Конь переступил ногами, потянулся мордой к вихрастой голове, раздувая ноздри.

Я отдавала распоряжения — мальчишку накормить, коня отшагать — а в голове гулко и тревожно бил набат. Чуть дребезжащий звук старого надтреснутого колокола, что висел на деревенской площади в Западной Гавани. За двадцать лет я слышала этот звук единственный раз.

* * *

А еще через пару дней в крепость явился сэр Ниваль. Явился как всегда, с пышной свитой дурных вестей. Он по-хозяйски расположился в таверне, так же по-хозяйски отдав распоряжения о том, что желает всех нас видеть. Серые плащи не посмели отказать начальнику Девятки Невервинтера.

— Ты наверняка слышала — Форт Локе пал. Лорд Нешер срочно вызывает тебя в замок Невер. И это касается только тебя. Твои компаньоны должны подождать здесь.

"Опять балаган. Показуха. Жаждешь еще раз объяснить всем нам, что ты и Нешер — единственные хозяева?".

— Знаю про Форт Локке, — я вспомнила мальчишку-гонца, — Нешер может подождать? У меня сейчас в крепости дел по горло.

Не хотелось мне срываться с места по щелчку пальцев этого столичного хлыща.

— Приказы лорда Нашера безотлагательны, поэтому ты немедленно отправишься в замок Невер. В противном случае в этой крепости уже вечером будет новый рыцарь-капитан, — Ниваль надменно вздернул подбородок. Последние несколько слов он буквально процедил сквозь зубы.

— Надеюсь, это не угроза? — я прищурилась.

Мне не нужна была крепость, но тон этого благородного господина меня не устраивал совершенно.

Начальник Девятки смерил меня взглядом, усмехнулся и преувеличенно вежливо извинился:

— Я прошу прощения — потеря форта Локе очень огорчает меня, но боюсь, эта крепость будет следующей, если мы ничего не предпримем. Ты вольна делать, что хочешь, но я настоятельно рекомендую отправится к лорду Нашеру немедленно.

"Хотела бы я знать, что задумал Нешер. А точнее — что еще ему от меня понадобилось".

К оглавлению

16. Рыцарство

"А теперь мы будем делать Добро.

Мы будем делать его из Зла,

потому что больше его не из чего сделать."

Р.П.Уоррен. "Вся королевская рать"

— Значит, тебя настойчиво приглашает в гости сиятельный лорд Невервинтера? — следопыт усмехнулся.

— Выходит, что так, — я мотнула головой, выходя из таверны и буквально на пороге столкнулась с Кралвером, помощником нынешнего посла Лускана.

— Леди-капитан, пожалуйста, мне нужно с вами поговорить... — поговорить чернявый лусканец не успел. Его оттолкнул следопыт. Локтем, под дых, заставив Кралвера согнуться и судорожно закашляться.

— Пшел нах, попрошайка, — Бишоп оглянулся, — А то словишь нож под ребра.

Чернявый резво шарахнулся в сторону. Наталь хорошо выдрессировала своего помощника, отрицать это было бессмысленно.

А еще у меня в голове как щелкнуло что-то. Словно кусочек мозаики встал на предназначенное ему место.

— Лусканцев ты не жалуешь — я ведь угадала? — я обернулась к следопыту.

Он лишь небрежно пожал плечами.

— Лусканцы — сборище подлых бесчестных тварей. Все друг друга ненавидят. Все друг друга боятся. И каждый друг за другом следит. Я знаю, о чем говорю, — следопыт криво усмехнулся, поймав мой вопросительный взгляд.

— Я служил в их армии.

"Нихрена себе заявление. Теперь понятно, откуда он так хорошо знает Сумеречье".

Бишоп тем временем продолжил:

— Сначала все не так плохо, — он поскреб небритую щеку, — Но с каждым разом тебе дают хм... поручения, да. Одно грязнее другого. В конце концов, мне это надоело, и я ушел.

— Вот так запросто?

Нет, он не врал, но его рассказ был похож на сплетенную из гибких ивовых прутьев корзину-вершу. Мелкие рыбки-детали свободно ускользали из хитрой плетеной тюрьмы. Но именно эти рыбки и были важны.

— Видишь ли... Каждый приказ связывает тебя, ограничивает твою свободу. А мне необходима свобода. Я иду куда хочу, убиваю, кого хочу, — в ореховых глазах тлел злой волчий огонек. Бишоп мотнул головой.

— А тот, кто рискнет приказать мне — превратиться в падаль. И да, — он вздохнул, — передавай привет лорду.

Сказал и ушел. Как всегда бесшумно, словно скользя над землей и не оставляя за собой следов.

— Передам. От тебя лично, — буркнула я.

Все как обычно — начали за здравие, кончили за упокой. Как и все разговоры со следопытом. И что он хотел этим сказать? Временами я совсем не понимала рейда.

"Ну и не надо. Не больно-то и хотелось".

Нужно будет все же узнать, что хотел сказать мне Кралвер.

* * *

В Невервинтер я поехала на следующий день.

Стояло туманное промозглое утро. Мелкий дождь сеялся с затянутого облаками неба, крошечными каплями оседая на одежде, волосах, рыжей конской шкуре. Кобыла раздраженно переступала тонкими ногами, шумно фыркала и пыталась укусить мальчишку-конюха, который подтягивал подпруги. Второй конюх вывел холеного жеребца. Роскошный чепрак, высокое седло, узорное оголовье.

"Ну конечно. Разве может быть иначе".

Рыцарь похлопал коня по шее и вскочил в седло.

Я последовала его примеру, подобрала повод и толкнула кобылу пятками.

— Пошла.

Рыжая недовольно мотнула головой. Звякнули удила. Лишь после этого лошадь торопливо зашагала к воротам, время от времени недовольно косясь на серого нивальского жеребца и долговязого нескладного конька, на котором ехал оруженосец — такой же нескладный и долговязый хмурый подросток.

Следом за нами в ворота выехали четверо латников. Хмурые лица, бело-голубые котты с гербом Невервинтера поверх тяжелых кольчуг.

* * *

Дорога до города была молчаливой. Чавкала под копытами лошадей раскисшая после недавнего дождя проселочная дорога, ветер трепал волосы и шевелил ветки деревьев, стряхивая с них холодные дождевые капли. И еще — липкое чувство, что за тобой наблюдает с десяток любопытных недобрых глаз. Оно не покидало меня с тех пор, как мы свернули в лес, чтобы срезать приличный кусок пути.

"Варрен, тварь длинноухая, только посмей выкинуть какой-нибудь фортель. На воротах повешу вместе с твоей поганой шайкой".

Я заметила, как начал оглядываться по сторонам оруженосец, да и сам Ниваль как-то помрачнел лицом.

Поравнявшись с рыцарем, я взяла поводья в левую руку и обернулась:

— А знаете, сэр Ниваль, ведь в этих лесах стало намного безопаснее.

Начальник Девятки только хмыкнул:

— Намного?

— Именно. А все дело — в охране дорог. Крестьяне даже прислали отряд ополченцев, которые теперь по собственной инициативе патрулируют окрестности. Представляете, какие молодцы...

Рыжая тем временем остановилась возле куста и с удовольствием оторвала ветку.

Я наклонилась, отобрав у лошади с таким трудом добытую еду.

— Хватит жрать.

Кобыла в ответ встряхнула гривой и принялась смачно мусолить языком удила.

— И чавкать — тоже.

— Ну, так вот, — я выкинула отнятую ветку в кусты и продолжила, — Разумеется, Катрионе пришлось с ними как следует поработать, но зато каков результат, а? Вы только поглядите — лес, глухая чащоба и не одного бандита. А все — заслуга нашего ополчения. Простые люди, можно сказать — от сохи, крестьянские парни. Кстати, выход из леса во-о-он за теми деревьями.

Царедворец хмуро молчал.

"Хорош паясничать, Харн".

— Что, надоело тащится шагом? — я потрепала кобылу по холке и толкнула пятками. Рыжая вновь затрусила легкой рысью по глинистой дороге.

* * *

Я понятия не имела, что могло понадобится от меня лорду Нешеру на сей раз, но надеялась, что Ниваль непременно об этом скажет. В подобающих месту и ситуации выражениях, разумеется. Я не ошиблась.

Начальник Девятки хмыкнул, глядя на мои забрызганные дорожной грязью сапоги и видавшую виды кожаную куртку.

— Мы идем на прием к лорду, если ты не забыла.

— Ага. И торопимся к тому же, — я безмятежно улыбнулась в ответ.

Сэр Ниваль покачал головой, провел рукой по гладко зачесанным волосам:

— Нам сюда.

Тяжелая дверь вела в небольшую комнату.

Бело-синие гобелены на стенах. С плотной ткани на меня смотрел открытый глаз, с каплями-ресницами на нижнем веке. Герб города. "Интересно, тут какие-нибудь другие картинки есть? Или одни эти гляделки таращатся?".

В той же комнате мальчишка-оруженосец с поклоном протянул своему рыцарю сверток золотистой ткани и ножны с мечом. Гарду меча украшал тот же символ, что и гобелены на стенах.

Парень поклонился еще раз и ушел.

Ниваль сунул меч подмышку, прижав его для верности локтем. Второй рукой он встряхнул сверток ткани, заставляя его с шорохом развернуться.

— На юге сгущается тьма, и мы возлагаем надежды на то, что Крепость-на-Перекрестке остановит армию Короля Теней и не даст ей прорваться к Невервинтеру.

"Ниваль, ты в своем уме? Ну, какой я стратег и тактик, а?"

— Слушай, по-моему, это плохая мысль, — хмыкнула я. Но, увы, царедворец не обратил на мои слова ни малейшего внимания и продолжил речь.

"Заучил он ее, что ли?"

— Твоя крепость сыграет исключительную роль в грядущей войне. Правда есть и хорошие вести. Лорд Нешер хочет вознаградить тебя за верную службу.

— То есть мне теперь не нужно будет платить налоги? И правда — хорошая новость, — я зевнула в кулак, переступив с ноги на ногу.

— Нет, — нахмурился рыцарь, — наш лорд не разменивается на такие мелочи, — начальник Девятки протянул мне светлую ткань. Ткань оказалась плащом из тонкой шерсти

— Вот. Носи это, и носи с гордостью. Это рыцарское одеяние, и вскоре лорд Нешер посвятит тебя в рыцари.

"Значит, именно так убийцы становятся рыцарями Невервинтера. Сэр Цебари был прав".

— Дни становятся все мрачнее, и герои нам все нужнее. И лорд Нешер хочет выделить тебя как одного из наших лучших воинов.

Я скривилась. Наливное яблочко на проверку оказалось всего лишь краснобокой падалицей, и под тонкой шкуркой таилась прогнившая коричневая мякоть.

— Это благодаря тебе крепость обрела такую силу. Твое имя на устах у всех. Говорят, даже Сэнд о тебе хорошего мнения

"Ага. Разумеется, Сэнд очень хорошо разбирается в бойцах. Конечно".

Я молчала. Все опять решено за меня. Так есть ли смысл дергаться? По крайней мере — сейчас?

— Церемония пройдет в Большом зале. Там собрались дворяне со всего Невервинтера. Собирайся, лорд Нешер ждет нас. Твои спутники и жители крепости верят в тебя, а значит и в Невервинтер. Ты сделала большое дело.

Много слов. Красивых, выстроенных в правильные фразы. Холодных, пустых слов. Наверное, я должна была чувствовать гордость за свои дела. Гордость и радость от того, что мои трепыхания в мутной луже, лишь по недоразумению называющейся властью, наконец-то заметили и оценили сильные мира сего. Но мне было мерзко. Меня поставили щитом между древней иллефарнской тварью и теплым сытым городом Невервинтер, и я еще и должна быть счастлива до щенячьего визга от оказанного мне доверия и внимания к моей персоне.

"Не будет этого. Никогда".

Царедворец протянул мне клинок:

— Идем. Нас ждет лорд Нешер.

Я накинула на плечи плащ, скрепила его у горла замысловатой застежкой в виде все того же глаза и молча кивнула.

* * *

В большом зале и правда собралась все знать Невервинтера. Дворяне в негнущихся от обилия золотого и серебряного шитья камзолах. Яркие камни сияют на ножнах коротких церемониальных мечей. Дамы с декольте настолько смелыми, насколько это позволяли приличия, с ног до головы увешанные фамильными драгоценностями. Я скользила по ним равнодушным взглядом. Тетки вытащили из запертых сундуков пыльные камешки — кто я такая, чтобы им мешать? В ответ дворянки изображали презрительно-высокомерные взгляды, кривили губы в брезгливых усмешках, совсем как те юные некроманты в склепе Брайсов.

"...этих кто сюда звал..."

Я улыбнулась, вспомнив, как незавидно кончили те детки. Впрочем, никто не гнал их под крылышко Арвала. И тем более — никто не просил хамить тем, кто уже держал оружие, когда они еще в пеленки ссали.

"Ну что, твари, пришли поглазеть на зрелище, правда? А не хотите на мое место?"

Я усмехнулась. Нет, никто из этих разряженных дворянчиков не променяет свое уютное и теплое благополучие на сомнительную славу спасителя мира.

До Большого зала мы не дошли.

Воздух вспорол высокий вибрирующий звук, от которого захотелось зажать уши. Ниваль обернулся ко мне, и я впервые увидела на его холеном лице растерянность:

— Это... о боги, сигнал тревоги! Я никогда не думал, что настанет такой день... на нас напали!

Я стряхнула на пол ножны с церемониального клинка. Жесткая кожа ударилась о мозаичный пол. Звякнула оковка на устье.

Мне стало спокойно и тепло. Здесь и сейчас я в своей стихии. Прорываться — не впервой. Не впервой убивать всех, кто встанет на моем пути.

— Им нужен Нешер! Мы должны немедленно найти его! — начальник Девятки уже бежал вперед, когда тяжелая решетка с грохотом перекрыла проход. Лязгнули плотно вошедшие в пазы прутья.

В зале поднялась паника. Визжали разряженные дамы, ругались их спутники. И повод был более чем существенным...

Привидения, подобные тем, что нападали на нас в Самоцветной шахте, сейчас выли здесь, в замке Невер. Нездешний ветер шевелил изодранные лохмотья, под которыми зияли лишь холод и пустота.

Ниваль выхватил меч. От холеного царедворца сейчас осталась только шкурка.

— Сюда! — он свернул в один из походов.

Наперерез нам с визгом кинулась какая-то дворянка. Побелевшие от ужаса глаза, перекошенное лицо. Похоже, дамочка ничего не соображала. "Если сейчас она схватит меня за руку — мне хана". Я ударила ее эфесом в челюсть, не сбавляя ход. Тетка отлетела к стене и осела на пол, закрыв лицо руками.

Мы почти добежали до поворота, когда увидели в коридоре высокую фигуру с бледно-землистой кожей и двумя камами в руках. Тварь оскалилась, демонстрируя длинные острые клыки. Вампир. Только этого не хватало.

Тварь оказалась невероятно быстрой. Она туманом скользила в воздухе и движения клинков сливались в одну сверкающую сеть.

Не сговаривались, мы встали с Нивалем спиной к спине, а вампир все кружил и кружил вокруг, влажно поблескивая клыками и довольно ухмыляясь.

— Меч, — выдохнул царедворец, — он зачарован.

Я сдернула с плеча плащ, торопливо наматывая его на руку, и отмахнулась клинком. Тварь раздраженно зашипела.

"Что, не нравится?"

Ниваль принял на полуторный клинок удар одной из кам, пинком отшвырнув от себя вампира. Нежить не упала, а, сделав высокий прыжок, перевернулась в воздухе и приземлилась на ноги, злобно клацнув зубами, и снова кинулась вперед.

И снова мы крутились, не спуская глаз с нежити. Ровно до того момента, как я хлестнула тварь плащом по глазам и вампир, пусть на пару мгновений, но замешкался. Чем и воспользовался Ниваль, рубанув тварь сначала по ногам, а потом — поперек спины. Мертвец ничком упал на мозаичный пол. Я отбросила ногой выпавшее из ослабевших рук оружие, перешагнула через неподвижное, уже истаивающее дымом тело и резко остановилась. Ну конечно. Георг же рассказывал, как окончательно убить вампира.

Я торопливо сунула в руки Нивалю скомканный плащ и перерубила тонкую шею вампира. Подхватив голову за ухо, я аккуратно поставила ее срезом ровнехонько на вампирскую задницу.

— Готово.

Начальник Девятки хмуро глянул на покойника, потом на меня:

— А это зачем?

Я пожала плечами, забирая у него плащ и вновь скрепляя его пряжкой у горла:

— А иначе он опять встанет. Ну, по крайней мере, так наш староста говорил.

Ниваль только тихо выдохнул:

— Великий Тир... — потом он добавил, — Нам нужно спешить.

* * *

Комната стражи, она же караулка, оказалась небольшой комнаткой с несколькими опрокинутыми стульями, массивным столом и пустой стойкой для оружия. На столешнице застыли потеки воска, пятна горелого и неумелые, но похабные рисунки. Караулка было пуста.

Я оперлась на край стола, пока Ниваль закрывал засов на двери.

— Замок изолирован... это часть древней защитной системы — на случай, если замок будет атакован. Мы никогда не думали, что такое случится.

Начальник Девятки перевернул опрокинутый стул и сел верхом, упираясь локтями в спинку.

— К несчастью, мы отрезаны от лорда Нешера.

Я слушала Ниваля вполуха. "Разбаловалась ты, Харн. Привыкла, что в сумке и карманах полно зелий и прочей полезной мелочи".

Впрочем, последнее было очень даже исправимо. Я огляделась. Несколько сундуков, полки над стойкой для оружия. С сундуков и начнем.

— Нужно добраться до лорда, или все погибло, — блондин отчего-то спокойно наблюдал за тем, как я выгребаю из недр сундука какую-то помятую одежду, моток веревки, несколько лечебных зелий, дешевые аляпистые бусы, кремень с огнивом и кисет с табаком.

— Да к черту Нешера. Будем спасаться сами, — я рассовала по кармашкам на поясе зелья, кремень и взвесила на руке моток веревки.

— Мы не выживем, если не найдем лорда Нешера. Если он погибнет, то мы останемся здесь до тех пор, пока враги не придут за нами... и тогда нам в самом деле конец, — Ниваль усмехнулся, проводя пальцами по лезвию меча.

— Так что если хочешь спастись, иди в зал и осмотри гобелены — за одним из них находится вход в Невернис, подземелья замка Невер.

— Невер что? — я наконец-то пристроила веревку на поясе.

— Невернис, — терпеливо повторил блондин, — Мы никогда не могли попасть туда. Говорят, в минуту опасности там открывается ход для защитников Невервинтера.

"Знать бы, куда ведет этот ход. Не в городскую казну же, в самом деле". Я усмехнулась.

— Найди лорда Нешера, а я буду искать капитана стражи. Возможно, есть способ обойти защиту замка, — Ниваль подошел к запертой двери, отодвигая засов.

Я замерла, прислушиваясь. Тихо.

— Пошли, — я кивнула начальнику Девятки.

* * *

Гобелены в зале... Я методично срывала со стен сине-белые с золотом полотнища. Тяжелая ткань с шуршанием оседала на пол. Вдалеке кто-то то ли кричал, то ли ругался. Пусть. Продолжая срывать ткань со стен, я искала вход в Невернис. И вскоре нашла. За очередным сорванным гобеленом вместо гладкой каменной кладки стен зияла дыра с неровными краями. Из дыры тянуло холодом и затхлостью.

Я бросила в проем монетку, прислушалась к далекому звуку падения.

"Глубоко".

Привязав веревку к одному из бронзовых держателей для факелов, я спустилась в Невернис.

Должна сказать, что легендарное подземелье замка Невер ничем от прочих виденных мной подземелий не отличалось. Так же темно, такой же затхлый воздух, такой же толстый слой пыли под ногами. Точно такая же паутина, которой затянуты все углы. Паутина свисала и с потолка. Серые пряди чуть шевелились от сквозняка.

Я провела рукой по каменной кладке, еще раз огляделась. Уже привыкшие к темноте глаза теперь легко различали подробности. Стены были выложены из громадных, гладко отшлифованных каменных блоков. По обеим стенам коридора крепились подставки для факелов, в которых до сих пор торчали сухие куски дерева. Покрытые налетом ржавчины скобы-ступени на стене составляли хлипкую, но лестницу наверх, к проему за гобеленом.

"Чудно. Можно было и так спуститься". Я хмыкнула. Потом подожгла один из факелов и отправилась в путешествие по подземельям замка. Впрочем, подземелья вовсе не напоминали запутанный лабиринт. Скорее наоборот — прямой проход, гладкие каменные стены в лохмотьях пыльной паутины и та же пыль под ногами. Сухой воздух. И еще — полное отсутствие обитателей.

Тишина. Пустота. Темнота.

Безвременье.

Мне показалось вдруг, что с того момента, как я спустилась сюда, в мире наверху уже прошли годы.

"Брось, Харн. Не дури, ты только что сюда вошла".

Несколько поворотов коридора и я вышла в набольшую комнату. Комната была пустой, не считая запертой двери и мозаики на полу.

Я подошла к двери. Ни замка, ни ручки. Глухая каменная плита. По периметру в пазы набилась вездесущая пыль. Я смахнула ее рукой и под пальцами проступили какие-то символы. Вытащив нож, я очистила надпись полностью.

"Огонь откроет путь".

Загадки. Снова загадки. Ненавижу.

Я оглядела комнату в поисках того, что здесь может гореть. Но единственным предметом была та странная мозаика на полу. Квадрат, состоящий из более мелких квадратиков. Полтора десятка плоских каменных плиток и пустое место размером с еще один квадрат. Еще на плитах был выбит простой узор. Линии. Стрелки. Круги.

Я сунула факел в один из держателей, присела на край мозаики и задумалась.

"Не зря же, ну не зря есть этот пустой квадрат".

Я побарабанила пальцами по одному из квадратов, попыталась двинуть его с места. И плита с трудом сдвинулась, занимая пустое место.

"Ага. Уже что-то".

Обойдя мозаику по кругу, я принялась переставлять плитки так, как указывали нарисованные на них стрелки. Ведь не зря же они там нарисованы были? Не зря. Вот и бегала я вокруг этой мозаики, двигала вырезанные из песчаника плиты и материла в голос создателей этого "великолепия". До тех пор, пока... Пока по желобкам, сложившимся из стрелок и линий не потекло густо-черное, с тяжелым прогорклым запахом, масло. "Была — не была". Я подожгла масло и отскочила, ожидая неприятных сюрпризов.

Огонь вспыхнул мгновенно. Затрещал. Пронесся жадной огненной змеей по плитам. Метнулся к двери и, обежав ее по контуру, и затих лишь тогда, когда дверь с грохотом упала на пол, подняв клубы пыли.

Я чихнула, подождала пока пыль уляжется и лишь потом шагнула в проем.

В следующей комнате я увидела лишь каменную статую и возле нее — запертую дверь. И надпись. "Лишь присягнувший на верность городу пройдет".

К загадкам добавились еще и клятвы верности. Что дальше? Урок истории, на сей раз не Иллефарна, а стольного града Невервинтера?

"Черт с вами".

Я чихнула и пробормотала невнятной скороговоркой.

— Клянусь-быть-верной-этому-городу.

И дверь открылась. Скрипя проржавевшими петлями, тяжело, словно нехотя, но открылась.

Как просто. Всего лишь сказать то, что от тебя ждали. Всего несколько слов и двери открыты. И никому нет дела до того, есть ли хоть капля искренности в твоих клятвах.

На сей раз дверь вела в усыпальницу. Открытый саркофаг в центре и сундуки вдоль стен. И несколько висящих в воздухе клинков. Я обошла комнату посолонь, ничего не трогая. Что-то подсказывало мне, что в эти сундуки лучше не лезть. А вот саркофаг... Подойдя ближе, я заглянула внутрь.

Лежащий там мертвец не сгнил, а лишь высох, превратившись в мумию в сухом и пыльном воздухе подземелья. Тонкая как пергамент кожа обтягивала кости черепа, пальцы, унизанные тяжелыми драгоценными перстнями, сжимали короткий жезл.

Я осторожно потянула жезл на себя. Плавно. Медленно. Когда жезл почти покинул мертвую хватку, я одним движением вдвинула в руки правителя церемониальный клинок. Я просто рванула к выходу. Черт его знает, вдруг оно все сейчас обвалиться. Или эти мечи на меня кинутся. Вы много видели просто висящего в воздухе оружия? Я вот в первый раз видела.

На сей раз не было ни загадок, ни головоломок. Обыкновенная дверь, которая открывалась в Большой зал замка Невер. В тот самый, где меня судили за убийство жителей Эмбера. Как причудливы дороги судьбы...

В самом зале шел бой. Тень-пожиратель, точно такой же, как тот, что встретил нас в иллефарнских руинах и окружившие его уцелевшие гвардейцы, сэр Ниваль и как ни странно — лорд Нешер собственной персоной.

Впрочем, я не спешила принять участие в драке, помня о том, что в прошлый раз почти мертвый пожиратель сбежал.

Так было и на этот раз. Тварь утробно взвыла и исчезла в вихре лиловых и черных сполохов.

— Ты все же прошла Невернис и сумела открыть нам проход к лорду Нешеру, — судя по голосу, Ниваль сильно сомневался, что я не пропаду в подземелье. Или что не устроюсь там подремать, к примеру.

— А это что? — царедворец обратил свое внимание на жезл, который я все еще держала в руке.

— В усыпальнице был. В подземелье, — я пожала плечами покрутив красивую, но по-моему совершенно бесполезную игрушку.

— Покажи, — и Нешер властно забрал у меня трофей, — Святой Тир, это же жезл Халуэта Невера, — лорд покачал головой, словно не веря своим глазам, — Он поможет мне узнать самые древние тайны замка Невер. Похоже, мы еще извлечем пользу из этого налета, — правитель города сунул жезл за пояс.

Я усмехнулась. Польза, конечно же, как всегда польза. Все мы ищем пользу и свято блюдем свои интересы в этой войне. Иначе — никак.

— Враг боится встретиться с нами на поле боя — он боится Неверинтера и его рыцарей. Теперь ты — одна из них. Серша Ах`Д`Харн, своими подвигами на службе Невервинтер ты заслужила титул рыцаря, — голос Нешера был торжественно-холодным. Таким же, как при оглашении обвинительного приговора.

— Нет. Я отказываюсь, — краем глаза я увидела, как на холеном лице Ниваля мелькнуло и тут же пропало удивление.

"Бывает и так, царедворец".

Только титула еще не хватало. Мне не уйти от своей судьбы, пока не убит Король теней, но вот клеймо "пса Невервинтера" мне совсем ни к чему.

— Тогда я объявлю тебя преступницей, закую в кандалы и помилую только в обмен на твою службу. Я не прошу твоего позволения, так что не испытывай мое терпение. Мне нужен каждый здоровый солдат.

В голосе правителя города стыл лед и звенела сталь. Был ли он в ярости? Нет. Но испытать на себе сомнительное милосердие Нешера мне не хотелось.

И потому я кивнула.

— Хорошо. Действительно городу нужны... — я чуть не брякнула "убийцы", — рыцари.

"Ну что, сэр Цебари благодарю за урок. Я прекрасно помню тот рыцарский кодекс. Придет время, и мы поговорим иначе, лорд города".

Нешер поднял клинок.

— Милорд, существуют определенные ритуалы посвящения в рыцари, которые должны быть...

Начальник Девятки недовольно нахмурился.

— Ниваль, я посвятил тебя в рыцари в Дозоре Редфаллоу. Тогда мы утопали в грязи, и со всех сторон на нас шли орки. Формальности могут подождать.

И снова властность в голосе правителя в ответ на недовольство рыцаря.

— Теперь преклони колени. Я посвящаю тебя в рыцари, Серша Ах`Д`Харн.

Я опустилась на одно колено и невольно поежилась, когда на плечо плашмя лег клинок Нешера.

— Служи правде, добру и справедливости. Защищай слабых, сражайся доблестно во славу своего сюзерена и города. Встань, рыцарь Невервинтера.

"Каждый из нас слаб и каждый может защитить себя".

Я отряхнула колени.

— Милорд, рыцарь Невервинтера должен иметь землю, крепость... и войско.

Ниваль, конечно же. Всезнайка Ниваль. Первый подсказчик стареющему правителю.

— И они у нее будут, — кивнул лорд города и обернулся ко мне, — Но ты, рыцарь-капитан... Ты беззаветно служила Невервинтеру и не раз рисковала своей жизнью. Если что и может рассеять тень, которая надвигается на нас, так это ты и та крепость, которую я тебе пожаловал. Я предлагаю тебе стать одной из Девятки, защитницей Невервинтера, его земель, и, важнее всего, его народа. Это большая честь.

Он смотрел мне прямо в глаза. Ждал, что я соглашусь и он получит еще одну "верную слугу города". Шавку на коротком поводке, которая будет рвать врагов по приказу своего господина.

— Я над этим подумаю. После войны, — я отвела глаза.

"Никогда".

— Это разумно, — Нешер кивнул, соглашаясь, — Что ж, тогда перейдем к делам...

Он поднялся по ступенькам лестнице и сел на трон.

— Ты сделала больше, чем любой из моих рыцарей, чтобы сдержать натиск этого чудовища. Когда он нападает, ты оказываешься в нужном месте, чтобы отразить удар. Но этого уже недостаточно, — Нешер покачал головой и продолжил, — Я устал ждать, когда враг нанесет удар.

Правитель города расправил плечи, видя как в зал потихоньку собирались уцелевшие при нападении дворяне и стража.

— Серша Ах`Д`Харн, я хочу, чтобы ты нашла этого Короля Теней. Это чудовище должно ответить за кровь каждого стражника, который был убит сегодня. Если он еще раз придет в Невервинтер, то не должен уйти отсюда живым.

Я только усмехнулась криво. "Разумеется, лорд Нешер. Я помню о твоих гостеприимных подземельях".

Тем временем лорд обращался к своему народу. Как можно упускать такой случай?

— Слуги Невервинтера, собравшиеся передо мной... Все жители Невервинтера, способные держать оружие, должны выйти на бой против этого врага. Вы все видели одного из его слуг — он ужасен, но его можно победить — так же как и его хозяина. Расскажите всем и помогите своим соседям покинуть их дома. Мы не можем подвергать опасности жизни наших граждан. Мы и только мы должны ликвидировать эту угрозу.

Толпа невнятно гудела в ответ. Ни особой радости, ни рьяного желания сбежать из города почему-то слышно не было. Хотя я, при других обстоятельствах, конечно, поторопилась бы убраться из Невервинтера при первой же возможности. Но я — не знать. У меня нет ни дворца, набитого дорогим хламом, ни глупой гордости, ни веры в правителя. И по злой прихоти судьбы именно я должна спасать это стадо баранов. Твою ж мать.

-... и поэтому нужно разработать стратегию. Эти пожиратели... кем бы ни были эти тени... Наши серые Плащи с ними не справятся. Если врагов нельзя убить...

"Ниваль, да ты просто гений. Так говорить об очевидном. Если ты не можешь убить врага — значит, ты просто не знаешь как его убить. И все".

— Они всего лишь пешки. Да, они могущественны, но не представляют серьезной угрозы. Угроза — это крепость, откуда противник наносит удары. Если нельзя добраться до нее, то невозможно и перенести действия на вражескую территорию. Он действует, не опасаясь контрударов, а мы можем только отступать.

В ответ на слова лорда, начальник Девятки только кивал:

— Даже если мы сможем добраться до цитадели Короля Теней, нам все равно понадобится больше людей. Но теперь, после чумы и войны с Лусканом...

— Значит, мы соберем больше людей — и не только людей. Враг угрожает не только нам. Мы должны найти союзников, и найти их быстро, — Нешер в сердцах ударил кулаком по подлокотнику трона.

Потом правитель обернулся ко мне:

— Нам столько предстоит сделать. Но я верю в тебя. Говорят, что капитан Крепости-на-Перекрестке — настоящая правительница и ей не хватает только титула. Теперь он у тебя есть.

"А еще говорят, что в грязном белье заводятся мыши. Чему будем верить?"

— Но этого недостаточно. Мне нужны ответы на вопросы, сведения, а еще столько солдат, сколько ты сможешь собрать. Я должен знать, как уничтожить этих теней-пожирателей и как добраться до их хозяина.

Я молчала. Кивала согласно. И мечтала об ужине. О миске горячего мясного супа с чесноком и пряными травами, о хлебе с хрустящей корочкой и кружке пива.

Сиятельные господа тем временем разговаривали:

— И нам нужны союзники — все расы, все народы. Это не только наша война, это и их война — неважно, знают они об этом или нет.

"А голышом вам не сплясать? Для поднятия настроения? Ох, знали бы вы, насколько я вас ненавижу".

Но вслух я сказала совсем иное:

— И как я узнаю о том, как победить этих теней?

Лорд нахмурился:

— Мы спросим это у врагов. В наших подземельях еще есть несколько членов Тайного Братства — они нам и ответят.

"Конечно, кто откажется говорить в руках искусных палачей? Да никто, если быть честным. Все дело во времени, спустя которое сломается самый упрямый пленник".

Но мне не было дела до чужих мучений. Они заговорят. Остальное — не важно.

— А союзники?

Я должна была узнать — кто они, эти союзники. Кто и где их найти. В том, что именно мне придется их искать, я, к сожалению, отчего-то не сомневалась.

— Есть... старые союзы, в которых состоял Невервинтер, еще до того, как я был коронован. Ты должна возобновить их — нам понадобиться армия, чтобы победить. Один из этих союзов был заключен с дворфийским кланом Айронфистов — говорят, они вернулись к роднику Старого Филина после разгрома орков.

Я вспомнила старую крепость, заваленную обломками камней, и усмехнулась.

— Я помню это крепость. Мы очистили ее от орков, — и кивнула.

— Тем лучше. Значит, слухи не врут.

— Милорд, я полагаю, что Алданон уже ищет способ попасть в цитадель Короля Теней, — Ниваль не преминул вставить свои пять грошей в разговор. Впрочем, знания Алданона и впрямь могут оказаться полезными в этой войне.

— Значит, еще она задача — ему найти этот способ, а нам — понять его объяснения. А теперь я должен заняться подготовкой к войне. Узнай слабые места нашего врага, укажи путь нашему войску. Возвращайся в Крепость-на-Перекрестке. Сэр Ниваль отправится вместе с тобой — он поможет тебе. А теперь иди.

Лорд царственно взмахнул рукой, и я поспешила убраться из замка Невер.

* * *

Обратный путь прошел в полном молчании. Да и о чем говорить, когда на плечи давит неподъемная тяжесть рыцарского плаща? Не о чем. И тем более — с Нивалем. Я усмехнулась, прекрасно понимая, зачем на самом-то деле в крепость едет начальник Девятки. Такая неблагонадежная тварь как я, посмевшая отказываться от щедрых даров властителя... О да, такая тварь должна быть под чутким присмотром Девятки.

Я пустила кобылу в галоп.

Вдалеке виднелись башни Крепости-на-Перекрестке.

К оглавлению

17. Телохранитель

"Обиды нужно наносить разом:

чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда;

благодеяния же полезно оказывать мало — помалу,

что бы их распробовали как можно лучше."

Н.Макиавелли. "Государь"

В непротопленной комнате было холодно и сыро. "Как в подземелье". Я усмехнулась, мотнула головой и разожгла камин. Пока пламя лениво, словно нехотя, глодало толстые поленья, я лежала поверх одеяла и думала, что делать со всеми этими свалившимися на меня поручениями лорда. Черт возьми, сегодня как никогда прежде, мне хотелось вернуть время назад. Лет этак на двадцать. Так в бесполезных мечтах я и уснула.

А утром первым делом отправила одного из Серых Плащей с приказом — хоть из-под земли, но собрать комрадов в библиотеке. Не самой же за ними бегать, в самом-то деле?

И солдатик с заданием справился вполне успешно. Сколько он при этом узнал о себе нового и интересного — меня не волновало совершенно.

— Наконец-то ты вернулась, да еще и с новым титулом — "капитан", — следопыт шутовски раскланялся, — Я слышал, что ты попала в засаду, но, похоже, ты в порядке. Интересно, насколько тебя хватит, если они и дальше будут нападать на тебя?

— Все ерничаешь, — я присела на край стола, так чтобы сидеть всех одновременно.

— Нисколько, — он цыкнул и покачал головой, — Тебе подкинули грязной работы. Впрочем, я и не сомневался, что им удастся тебя уговорить.

"Если бы ты знал, следопыт, какая была альтернатива". Нет, я не буду ни жаловаться, ни оправдываться ни перед кем. Даже перед тобой. Тем более — перед тобой.

— Напасть на замок Невер! Похоже, Король Теней и Гариус в самом деле осмелели.

"Да, слухи разносятся быстро". Чертов Ниваль, чертова болтливая охрана Ниваля. Сплетники. Но они избавили меня от необходимости пересказывать все события "радушного приема у лорда".

Краем глаза я видела, как следопыт привычно сел вдалеке от всех, наблюдая за остальными моими компаньонами.

— Так тебе удалось добыть хоть немного золота на церемонии посвящения? Ясное дело, оно не с тобой — я уже проверила твои карманы и сумки, — да, Нишка не была бы сама собой, не вспомнив о золоте.

— Надеюсь, это была шутка? Так ведь, Нишка? — я пристально посмотрела на плутовку и та стушевалась, пробормотав вполголоса что-то похожее на "да, конечно, а то все такие серьезные".

Чернокнижник покачал обритой головой и спросил прямо:

— Что мы делаем, чтобы подготовиться к войне? Получим ли мы войска Невервинтера? А что говорят Вотердип и Союз владык?

— Не думаю. Вряд ли лорд Нешер настолько расщедриться, что выделит нам своих солдат.

Джерро только тихо помянул адских созданий и некие способы, которыми они, по мнению чернокнижника, могли бы пообщаться с сиятельным лордом.

— Знай, обо всем этом было известно до прихода Калак-Ча. Наш долг перенести войну на территорию Короля Теней и собрать всех тех, кто разделяет наше стремление, — голос Зджаев был бесстрастно-спокойным и ровным, словно дыхание.

— Нешер не даст нам войск, но взамен хочет, чтобы было заключено как можно больше союзов, чтобы усилить армию Крепости-на-Перекрестке.

"Хорошо еще, что звезд с неба не просит, старый хрыч".

— Союзы сложно заключить и легко разрушить. Будет удачей убедить кого-то присоединиться к нам в эти тяжелые времена, — хмыкнул из темного угла следопыт, как всегда ни к кому конкретно не обращаясь.

Бравый Келгар бросился на защиту своего клана:

— Айронфисты помогут нам! Их будет непросто убедить, но если они поймут, что мы сражаемся за правое дело, то не бросят нас.

"Разумеется. Главное стоит напомнить этим упрямым дворфам — кто очистил их крепость от орков и багбиров. И еще то, что долг платежом красен".

— Не стоит забывать о людях-ящерах... Когда-то они жили в Топях, но Король Теней прогнал их, — проговорила друидка тихо.

— Черт возьми, еще ящериц в союзниках не хватало! Тебя не смущает, дорогая Элани, что твои любимые чешуйчатые жрут человечину? — мне хотелось схватить друидку за плечи и как следует встряхнуть.

— История их отношений с другими обитателями Топей была... кровавой. Они очень ревностно защищают свои охотничьи угодья. Но, скорее всего, Короля Теней они ненавидят еще больше, — а вот эльфийка была совершенно невозмутима. Она сидела на стуле, поглаживала барсука и выдвигала бредовые предположения. Как-то по-другому назвать предложение друидки заключить союз с ящерами-людоедами у меня просто язык не поворачивался. Может быть, мы еще с орками дружить начнем? Их, вроде как, Король Теней тоже не пощадит.

Напряженную тишину разорвал переливчатый звук. Гробнар еще раз скользнул пальцами по струнам:

— И мы наконец-то сможем отправиться на поиски Уэндерснэвенов!

— О боги, — выдохнул Сэнд.

В ответ гном затараторил:

— Нет-нет-нет. Они не боги. Они Уэндерснэйвены. Они существуют, даже если их нельзя увидеть. Или потрогать. Они все видят, все знают и обладают невероятным могуществом. Будет просто прекрасно иметь таких союзников на своей стороне.

— Правда? А как мы найдем нечто, что нельзя увидеть или потрогать и что, скорее всего, существует только в твоей голове? — волшебник приложил к вискам тонкие пальцы и чуть слышно застонал.

— Говорят, что в Порте Лласт живут два мудреца, которые что-то знают об Уэндерснэвенах. Мы могли бы спросить у них, — коротышка-гном был упрям.

— Хватит! — я ударила ладонью по столу, — Никаких невидимок, если только у них нет в кармане армии, мы искать не пойдем. Ни в Порт Лласт, ни в Баатор, ни-ку-да. Точка.

И Гробнар приутих. Правда, как выяснилось вскоре, ненадолго.

— А еще Нешер жаждет узнать, как убить теней-пожирателей, — я усмехнулась.

— Знай, это будет непросто. Каждый раз, будучи побежденными, они возрождаются. Все потери в битве придутся на наши ряды, — зерт смотрела на меня своими бесцветными глазами и от этого взгляда мне было холодно, так, словно я стояла под порывами ледяного зимнего ветра.

— Способ должен быть. У Зла всегда есть слабое место, нам нужно просто найти его, — святой воин, опора и надежда слабых и обездоленных, гнул свою линию.

— В этом-то и есть проблема, правда? Главное, где и как долго продолжатся поиски.

Услышав ответ Бишопа, я еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Ну да, конечно, искать зло можно в разных местах. И при большом желании — даже и найти.

— Простите, но мне в голову пришла одна мысль — мы ведь не единственные, кого обижали или кому угрожали пожиратели? Мы уже встретили кучу союзников — и народов, и колдунов, и мудрецов — и все это произошло благодаря нашей прозорливости. Так что не теряйте надежды — возможно, мы найдем ответ, — и маленький гном вновь тронул пальцами струны лютни, наигрывая незатейливую мелодию.

Гитзерай кивнула, соглашаясь:

— Знай, это лучший выход для нас. Мы должны искать, но только время поможет нам справиться с тенями-пожирателями.

Я пожала плечами, нахмурилась:

— Все это хорошо, но чтобы добраться до Короля Теней, нам придется пройти через Захваченные земли.

Эльфийка столкнула с коленей барсука и не сказала, а словно прошелестела:

— Все живое умирает, попав в Захваченные земли... мы не успеем добраться до Короля теней. Даже в самом лучшем случае путь через Топи всегда непрост.

Следопыт протянул задумчиво, словно размышляя о чем-то неважном:

— Если он вообще существует... но все равно сначала нам нужно узнать, куда мы идем, но даже после этого мы, скорее всего, умрем по дороге.

Волшебник побарабанил тонким пальцами по столу, и, оглянувшись на молчавшую весь разговор бледную колдунью, проговорил нехотя:

— Я не думаю, что будет просто. Как мне ни противно это говорить, но, кажется, нам придется просить совета у Алданона.

— Что ж, тогда, кажется, перед нами лежит множество дорог. И мы сможем собрать целую армию, — итог разговору подвел, как это частенько бывало, паладин. Святой воин умел находить именно те слова, которые вдохновляли людей на действия. Или, как минимум, не вызывали желания послать все в дальние дали.

— Главное, решить с чего начать. Ладно, завтра разберемся, — я кивнула.

Выходя из комнаты последним, следопыт оглянулся и чуть дернул уголком рта. Мне на миг показалось, что он хотел сказать что-то, но... Он промолчал и ушел вслед за всеми остальными, оставляя меня в тишине библиотеки одну.

* * *

Но ни завтра, ни даже послезавтра обсудить подробности предстоящих переговоров с предполагаемыми союзниками не вышло. Сэр Ниваль, отдохнувший после дороги, с новыми силами принялся "помогать" мне в сложном деле подготовки крепости к грядущей войне. Помощь начальника Девятки заключалась в том, что он прошелся по крепости, слазил на шаткие леса на стене и вынес свой вердикт. Мол, дело продвигается хорошо, но в Крепости должен быть храм Тира и разрушенная церковь вполне подойдет для этой благородной цели.

"Прекрасно, просто прекрасно. Только церкви Искалеченного Бога мне и не хватало. Может, лучше капище Малара тут соорудим?".

Единственное, что помешало мне отмести идею царедворца, так это то, что в церкви будут священники, а воюет с нами нежить. Так что служители Тира сполна отплатят за мое гостеприимство. Отсидеться за толстыми крепостными стенами у них не выйдет.

Впрочем, мои мысли о роли и участи священников в грядущей войне я оставила при себе. Незачем об этом знать ни Нивалю, ни лорду.

Так в крепости появился отец Иварр. Священник Тира, благообразный пожилой дворф с умиротворенным лицом, спокойным тихим голосом и бледно-голубыми глазами. И все бы хорошо, да только я старалась держаться от него подальше. Каждый раз, сталкиваясь с ним, я ловила себя на том, что чувствую себя виноватой в чем-то. Словно сквозь эти, будто отмытые дождевой водой, глаза на меня смотрел Тир. Неодобрительно и в тоже время — с состраданием. С жалостью, черт меня возьми!

"Не смейте меня жалеть! Оставьте свою сраную жалость для сирых и убогих дураков. Я справлюсь со всем сама".

Однажды отец Иварр остановил меня во дворе, возле кучи наваленных строительных блоков:

— Постой, дитя мое. Не спеши, я хочу поговорить с тобой.

— Построят твой храм, никуда не денутся, — я попыталась отмахнуться.

Иварр лишь улыбнулся. Тонкие лучики морщин прорезали кожу вокруг глаз:

— Истинный храм у каждого в сердце, дитя. Каменные стены — лишь укрытие от непогоды для усталых путников.

Я присела на камень, подтянув колено к груди:

— Говори.

Отец Иварр присел рядом, аккуратно подобрав полы одеяния:

— Бог живет в сердце каждого, давая силу претерпевать выпадающие на его земной век испытания, боль и потери. Но я вижу, как в твоем сердце клубиться тьма. Она пахнет войной, кровью и железом. Она поглощает частицы добра и света, что есть в каждой, даже самой пропащей душе.

Я мотнула головой, вставая:

— Так. Хватит.

Священник примирительно поднял ладони:

— Послушай меня, дитя. Эта тьма разъедает тебя. Что будет, когда в твоей душе останется одна лишь ненависть и желание убивать?

Я пожала плечами с деланным равнодушием:

— Вероятно, тогда я, наконец, стану достойной дочерью своей матери.

И ушла, спиной чувствуя печальный взгляд жреца Искалеченного Бога.

— Да пребудет с тобой благословение Тира, — тихо проговорил мне вслед Иварр.

Их было несколько, таких душеспасительных разговоров. Точнее, всякий раз, когда я заходила в лавку при храме, чтобы прикупить зелий, отец Иварр упорно заговаривал о спасении моей души. О доброте и сострадании, которые, якобы, там остались. Но я ничего не отвечала — все нужное уже было сказано.

Мне нужна моя свобода делать то, что я считаю нужным, а вовсе не поиски добра и света в глубинах души дочери дроу. И, черт возьми, но именно теперь я прекрасно понимала, почему следопыт так ревниво блюдет границы... своей территории, своих секретов и своей души. И никто не имел и не имеет права нарушать их. И я — тоже.

* * *

— Леди-капитан, мы наконец-то сумели отреставрировать эту башню, — мастер Видл вел меня к почти обвалившейся ранее башне около ворот, — Вот, посмотрите, она совсем как новая и готова принять жильцов.

Я кивнула, заходя внутрь. Работники и впрямь постарались. Вместо груд мусора, пыли и старого камня в башне пахло свежими смолистыми досками и влажной штукатуркой.

— ... два этажа, а еще — обширный подвал и совершенно замечательный этаж под крышей, — тем временем мастер Видл продолжал рассказывать о том, насколько хороша восстановленная башня.

— Да, это место будет превосходной штаб-квартирой для Девятки Невервинтера в грядущей войне, — поднявшийся следом сэр Ниваль уже по хозяйски осматривал помещения башни.

"Не торопись, красавчик. Кто знает, что тут можно еще разместить".

Я фыркнула:

— Не уверена. Перекрытия здесь довольно шаткие. Разве что первый этаж? — и я обернулась к начальнику Девятки.

Тот кивнул:

— Разумеется. Первый этаж наиболее удобен.

"Отлично". И оставив мастера Видла и Ниваля болтать об архитектуре, я вышла на воздух.

Насчет башни у меня была еще одна мысль, которую стоило обсудить с нашей дорогой гостьей Торио Клейвен.

* * *

Бывшую посланницу Лускана в Невервинтере, а ныне узницу Крепости-на-Перекрестке Торио Клейвен со временем перевели из запертой камеры в одну из комнат на втором этаже. И в самом деле, Торио не пыталась сбежать, да и бежать ей было некуда — в Лускане участь предателей и неудачников незавидна. Впрочем, я не спешила избавить нашу леди из Города Парусов от... назовем это почетной охраной.

Должна сказать, что Клейвен весьма охотно отвечала на вопросы о том и где она встретилась и Гариусом и почему она стала на него работать. Но сейчас меня интересовало иное:

Я присела напротив лусканки:

— Послушай, я хочу кое-что знать.

-И что же? — насмешливо ответила Торио, — О Гариусе я уже все рассказала тебе. Больше ничем помочь не смогу.

Я лишь взмахнула рукой, словно отгоняя назойливое насекомое:

— Гариус меня не интересует. По-крайней мере сейчас. А вот... — я встала и прошлась по комнате, остановившись напротив бывшей посланницы, — Есть ли у тебя на примете маги? У меня, понимаешь ли, пустует роскошная башня и отдавать ее исключительно в пользование Девятки Невервинтера — непростительное расточительство.

При упоминании Девятки Торио скривилась брезгливо, но все-таки ответила:

— Что же, в твоих словах есть смысл. Но мне нужны некоторые реагенты и помощник — тогда я смогу связаться с несколькими знакомыми мне магами. Возможно, кто-то из них и согласится.

— Добро. Будут тебе реагенты.

Я кивнула, и уже выходя из комнаты, поманила к себе Сэнда:

— Присмотри за нашей гостьей. Я не хочу, чтобы наша Торио наделала, так скажем, глупостей. Она будет искать еще магов для нас.

— И, разумеется, она будет искать их в-первую очередь среди своих лусканских друзей. Там действительно можно найти настоящие самородки, — Сэнд недовольно поджал губы и ушел. Я постояла на месте и среди шороха ткани и шелеста шагов волшебника различила полные раздражения и досады слова "...рассчитывал сам занять эту башню, а тепе..."

"Победа в этой гребаной войне важнее твоих амбиций, Сэнд".

Через несколько дней возле пустующей пока башни меня ждал человек. Высокий, с надменным и худым, словно нож, лицом:

— Астральные ветры донесли весть до моего дома в Сигиле. Весть о том, что в этом месте ждут волшебника. И вот я пришел. Называй меня Стартир.

— Серша Ах`Д`Харн, рыцарь-капитан этой крепости.

"Хм. А Торио-то молодец. Так быстро сработать".

Осторожное пожатие мягких прохладных пальцев в ответ.

— Верная весть, верная. Добро пожаловать в крепость, Стартир. Прошу, — я кивнула головой в сторону башни.

Волшебник последовал за мной и едва не споткнулся на входе о какие-то тюки и ящики, пробормотав вполголоса ругательство. По крайней мере, звучала эта абракадабра именно как ругательство.

"Прекрасно. Просто отлично".

Оглянувшись вокруг, я увидела нескольких солдат и оруженосца Ниваля, которые старательно распаковывали какие-то тюки. Сам царедворец как всегда руководил процессом из безопасного укрытия, в данном случае — из свободного от барахла центра комнаты.

— Э-э, сэр Ниваль вы уже распаковываете вещи, что ли? Тогда пусть с прохода вон тот ящик уберут.

— Что это за люди? — Стартир недоумевающее огляделся по сторонам.

— Это рыцари Невервинтера, наша надежда, опора и охрана. Вам будет здесь совершенно безопасно в эти темные времена.

Начальник Девятки махнул рукой и приказал оттащить ящик. Солдаты и оттащили, окончательно загородив подходы к лестнице.

— Нет, сэр Ниваль, лестницу оставьте свободной. Наш гость из Сигила желает взглянуть на верхние этажи башни.

Я чувствовала, что царедворца просто распирает желание наговорить мне гадостей, но Ниваль сдержался. "Хорошая дрессированная собачка Нешера". И не только сдержался, но и заставил оруженосца убрать злополучный ящик.

— Пройдемте наверх, господин Стартир, я вам по дороге все расскажу и покажу.

Мы поднялись по крутой лестнице на второй этаж. Я осталась стоять, прислонившись к дверному косяку и наблюдая за тем, как волшебник ходит по свеженастеленному полу и тихо говорит про себя "тут будет библиотека", "так — на верхнем этаже нужно оборудовать кабинет" и все такое прочее.

Итогом было желание Стартира остаться в этой крепости. Более того, волшебник сказал, что вместе с ним будет жить и его ученик. Что мне, в общем-то, и требовалось. После этого я оставила мага и дальше осматривать башню и спустилась вниз.

— Так гость из Сигила останется здесь? — сэр Ниваль не спросил, а скорее констатировал факт.

— Конечно, ему все понравилось — маг и его ученик займут верхние этажи башни, — я пожала плечами.

— А как же ненадежные перекрытия, леди Ах`Д`Харн? — Ниваль нахмурился. Чует, гад, что дело тут нечисто.

— Так их уже давно заменили, сэр Ниваль. Ну, в общем, все вы тут приличные, воспитанные люди, и я уверена, что вы сумеете найти между собой общий язык, — я потихоньку шла к выходу, попутно обходя ящики и какие-то свертки.

— Почему вы не поставили меня в известность, что башню придется делить с магом? — и голос, словно я на допросе Нивалю отвечаю. Строго-холодный и требовательный. "Ну уж нет. Так ты со своими шавками разговаривать будешь".

Я обернулась, улыбаясь безмятежно, хотя мне хотелось врезать начальнику Девятки и стереть с его лица это высокомерное выражение.

— Вы, сэр Ниваль, узнали об этом первым — как только появился Стартир. Еще какие-то проблемы?

Царедворец сжал челюсти. На бритых щеках заходили желваки:

— Никаких, кроме того, что придется соседствовать с каким-то сомнительным магом.

"Ах, вот оно как? Я должна докладывать тебе о каждом своем шаге?"

— Общественное, сэр Ниваль, должно быть выше личного. Этот маг, Стартир из Сигила, очень нужен нам для обороны крепости. Впрочем, если вы категорически против его присутствия, я откажу ему. Но учтите, сегодня же в город отправится гонец к лорду Нешеру с депешей о том, что вы, сэр Ниваль, прямо саботируете приказ правителя и препятствуете укреплению данного форпоста Невервинтера перед предстоящей нам войной.

Да, признаюсь, я блефовала. Но удовольствие от того, чтобы увидеть, как на лице царедворца проступает настоящая тревога, было обжигающе-сладким.

— Вы быстро учитесь, Ах`Д`Харн, — зло усмехнулся рыцарь.

Пожимая плечами, я хмыкнула:

— У меня прекрасные учителя, Ниваль.

Он лишь прищурился в ответ, беря себя в руки и снова превращаясь в надменного царедворца:

— Но вам еще многое предстоит уяснить. И в частности то, что лорд Нешер не станет принимать всерьез ваши лживые измышления.

— А такие уж они и лживые? Может, проверим, что скажет лорд?

Блеф, разумеется блеф. Но мне хотелось загнать Ниваля в ловушку. Заставить его сказать то, что хочу услышать я. Пусть хоть раз в жизни почувствует каково это — когда тебя заставляют делать то, от чего у тебя кишки со злости крутит, не оставляя взамен никакого выбора.

— Нет. Я не собираюсь отвлекать правителя города пустяками. Если Крепость-на-Перекрестке не может предоставить для штаб-квартиры Девятки более достойного помещения, чем эта башня, то мы займем первый этаж и подвал.

"Ну вот и славно. Хороший песик Ниваль. На тебе косточку".

— Вот и прекрасно. Я думаю, нашему гостю из Сигила и его ученику вполне хватит верхних этажей.

Уже на выходе я обернулась:

— И да, сэр Ниваль, прикажите своему оруженосцу, чтобы он не ставил вашего жеребца рядом с Рыжей. Она от этого нервничает.

* * *

Из воспоминаний Кары:

Неприятно признаваться в таком, но все же. Дело в том, что в последнее время я чувствовала себя неважно, вяло и сонно, словно осенняя муха. И началось это с одной неприятной встречи, которая произошла еще до того как Серша уехала в Невервинтер. В тот день я хотела поупражняться за пределами крепости, без дурацких насмешек и поучений этого эльфа-волшебника. Кто же мог предполагать, что я встречу теневого элементаля? Я никому об этом не рассказала, и для этого были две существенных причины. Во-первых, я не смогла убить его магией — чем более сильные заклинания я применяла, тем слабее был эффект и, в итоге мне пришлось вульгарно побить противника посохом. А во-вторых — для того, чтобы выяснить природу своего врага, мне пришлось, да-да, мне пришлось потратить целый вечер, изучая пыльные фолианты. К счастью, именно в тот вечер ни Сэнда, ни Алданона в библиотеке не было.

* * *

Не дававший мне покоя вопрос о том, что же такое хотел сказать Кралвер, решился вскоре самым прозаическим образом. Просто однажды Кралвер вновь приехал в крепость и первым делом завернул в "Хвост феникса". Наверное, это был перст судьбы, потому что как раз в это время к Сэлу зашел паладин, а чуть позже и Аммон Джерро. В конце-концов, и святые воины, и чернокнижники порой совершенно одинаково хотят есть.

Кралвер какое-то время мялся у стойки, медленно по глоточкам допивая пиво. Наконец он подошел ко мне:

— Леди-капитан, я здесь по личной просьбе Сидни Наталь, — чернявый помощник посланницы хотел было сесть за один стол со мной, но передумал, так и оставшись стоять.

— Леди-капитан, у моей госпожи есть весьма важные сведения, — он понизил голос, — Это касается теней-пожирателей. А точнее — способа их убить, — голос Кралвера стал еще тише.

— Значит, она пришла к тебе, а не к Нешеру? Да-а, ты действительно высоко взлетела, — усмехнулся следопыт, бесшумно подошедший к столу. Бишоп развалился на стуле, подтянув к себе соседний и закинув на него ноги.

— Если Сидни Наталь и Башня владык нашли способ победить пожирателей, то мы должны узнать, что это за способ, — заинтересованный разговором Джерро уперся ладонями в стол.

— Даже лусканцы могут быть искренними. За нами охотился Гариус, а не Лускан, — Касавир тоже заинтересовался разговором, благо сидел он буквально за соседним столом, а потому святой воин развернулся к нам, опираясь локтями о спинку стула.

Ну конечно, ни один разговор не должен обойтись без паладина. Я только хмуро глянула на него и промолчала. Зато рейнджер молчать не собирался:

— Ты просто особый случай, паладин. Ты — новое определение слова "наивный", — издевательски протянул Бишоп и добавил, уже обращаясь ко мне, — И все же я не говорю, что мы должны отклонить приглашение. Возможно, это именно то, что нам нужно. И, кроме того, Кралвер действительно проделал весь этот путь, — после этого следопыт пожал плечами и цыкнул.

— Я согласен со следопытом. Возьмем все, что нам предложат, и постараемся извлечь максимальную выгоду, — вот уж от кого, я не ждала поддержки, так это от Амона Джерро с которым мы едва ли перекинулись и дюжиной фраз после возвращения из Убежища.

— Сидни Наталь будет ждать тебя здесь через два дня, — помощник посланницы протянул мне карту и добавил, — Единственное пожелание госпожи — на встрече, кроме вас конечно, должны присутствовать только Кара и Зджаев.

"Как интересно". Дело пахло западней.

— Почему именно они?

— Я не знаю. Таково было пожелание и условие моей госпожи, — Кралвер поежился, — Я только предаю ее слова.

Я кивнула, мысленно прикидывая как получше приготовится к такой встрече. Ничего хорошего такая скрытность не сулила.

И именно об этом я и сказала и Каре, и жрице.

* * *

Перед тем как я уехала из крепости на встречу с Сидни Наталь, ко мне подошел чернокнижник. Хлопнув кобылу по сытой шее, он будто невзначай обронил:

— Зджаев — фанатик. И ты для нее — лишь оружие.

Я кивнула:

— Знаю.

"Я для всех вас — оружие. Средство и способ, не более. И большинству из вас плевать, что я на самом деле чувствую".

Вопрос о том, кто для меня в этой истории следопыт, я пока оставила открытым.

Джерро тем временем еще раз пристально посмотрел на меня янтарными, словно светящимися глазами, и отошел, напоследок хлопну Рыжую по крупу.

До обозначенной на карте поляны мы доехали быстро. А там нас уже ждали посланница Лускана Сидни Наталь и высокий костистый парень, за спиной которого виднелись рукояти парных мечей. Парень чему-то ухмылялся, и, едва завидев нас, протянул лениво:

— А вот и девочки пожаловали. Чур, мне вон ту рыжую.

Кара только фыркнула:

— А это что еще за чучело? Рядом с Наталь?

Я пожала плечами:

— Понятия не имею.

Получив за излишнюю разговорчивость локтем в бок от магини, воин скривился:

-Что? Я просто пытаюсь поддержать разговор с этой огненной девкой. Но, похоже, она холодна, как долина Ледяного ветра.

Сидни Наталь скривилась и раздраженно махнула рукой:

— Теперь я вижу, почему тебя выгнали из лусканской армии. Умолкни! Я наняла тебя не для того, чтобы ты острил.

В ответ воин ощерился и хмыкнул:

— Ха, есть, мисс. Я буду хорошим мальчиком, вот увидишь.

"Похоже, Наталь нашла себе еще одного фаворита". Я усмехнулась, но магиня поняла мою усмешку по-иному.

— Ты слышала об истинных именах? У меня с собой свиток, который содержит истинные имена всех теней-пожирателей. Гариус и его сторонники держали в своих руках весь Лускан, пока он не провел ритуал. А после этого было уже поздно. После проведения ритуала Тайное Братство пыталось использовать истинные имена Гариуса и прочих, но безуспешно. Они покинули свои физические оболочки и стали... другими. Так как Башня владык большее не могла контролировать Гариуса, то она быстро прервала все связи с ним и его подручными.

Я слушала ее внимательно. Хотелось бы верить, что посланница на самом деле хочет помочь, но вот только что она потребует за свою помощь.

— Я обнаружила эти истинные имена среди документов, которые подлежали уничтожению... как раз вовремя, — Наталь лишь на миг споткнулась в своей гладкой и правильной речи. На миг, но... для дремлющей паранойи и этого достаточно, ведь правда?

— Ну и какая польза от этих имен, если они не действуют на пожирателей? — пожала плечами я.

— Башня владык полагала, что эти имена бесполезны, но я думаю иначе. В таких делах интуиция редко подводит меня, и она уже не раз спасала мою жизнь.

Она была спокойна. И этим безразлично-спокойным голосом, словно объясняя прописные, давно известные всем истины, Сидни Наталь говорила об ... оружии. Возможном, но оружии. И потому я слушала. Молча и напряженно-внимательно.

— Поэтому я... погадала на эти имена и обнаружилась связь. К сожалению, я не в состоянии расшифровать полученные результаты.

"Связь? Между кем и кем? Наверное, Наталь говорит о магах, которые стали пожирателями. Связь. Маги превратились в пожирателей, но... остались магами? Чертовщина какая-то". Я мотнула головой. Не понимая многого, я все равно упорно продолжала слушать посланницу.

Сидни тем временем протянула какой-то свиток Зджаев и зерт послушно взяла его.

— Ты. Изучи его. Что ты видишь? Ты смогла бы прочитать эти имена вслух?— голос посланницы был холодным и требовательным. Словно она спрашивала не выученный вовремя урок.

Жрица какое-то время молча изучала свиток и лишь потом проговорила:

— Это сложно, но я могу произнести их, да, правда...

Магиня в ответ усмехнулась тонким губами и рассмеялась тихо:

— Тогда ты можешь оказаться для меня полезной. Однако от тебя, Серша, нет никакого толка, — в последней фразе Наталь и таилась разгадка всей этой таинственной встречи. Ловушка, как же иначе. По приезду я, пожалуй, выскажу святому воину все, что думаю по поводу его " с нами, мол, не Лускан воевал, а Гариус".

— Сука ты.

Кара покачала головой:

— И думать забудь о переговорах. Давай сожжем этого "мага" и заберем имена.

— Ах, Кара, ты такое сокровище... и если бы не обстоятельства... — лениво протянула в ответ посланница.

Но и рыжая колдунья была не лыком шита. Кара рассмеялась, преувеличенно принюхиваясь:

— Хочешь убить нас? Давай, попробуй, ведьма... пока мы не задохнулись от твоего запаха.

Поединок ведьм, бабская разборка. Мне нечего в ней делать.

— О, Кара, я даже не буду трудиться. Тебя прикончит мой слуга, как и было задумано. Милая моя девочка, Башне владык пообещали отдать Академию твоего отца целиком... Мы сможем использовать ее так, как сочтем нужным. Единственное условие — разобраться с тобой... окончательно. Но будет лучше погасить огонь, пока он не вышел из-под контроля, — магиня пожала плечами.

— Умолкни, ведьма. Если это твой последний козырь, то жить тебе осталось недолго, — фыркнула в ответ Кара

— Да, милая Кара, ты такое сокровище, но ты такая вспыльчивая! — расхохоталась Сидни. Я некстати подумала, что первый раз вижу, как смеется Наталь. Неприятное зрелище, должна сказать.

Впрочем, куда сильнее смеха посланницы меня интересовал ее охранник. Слуга, как она выразилась:

— Тебе тоже жизнь не мила? Или... — пальцем в небо, но вдруг?

Воин лишь бросил хмуро:

— Она заплатила вперед.

Я пожала плечами, не впервой мне торговаться, в самом-то деле.

— Правда? Наверняка недоплачивает. Да и не уважает, как я вижу. И кстати — сколько она, — я кивнула головой в сторону Наталь, — платит?

— Пять сотен, — скривился парень.

Я только присвистнула. "Пять сотен за что? За мою голову? Мало как-то".

Но жадность человеческая не знает границ, это я хорошо запомнила еще после общения с Муар и Нишкой. "На жадности, пожалуй, и сыграю".

— Тысяча. И еще — двести, если ты прикончишь ее лично.

— Ха, неплохая мысль! — парень размял шею,— Я ждал момента, чтобы отдубасить эту ведьму, еще с тех пор как мы покинули Лускан.

Как просто оказалось уговорить его. Нам это только на руку..

Посланница не стала тратить время на уговоры бывшего телохранителя. Вместо этого она сделала замысловатый жест и через пару мгновений оказала в десятке локтей от нас. Но неприятные сюрпризы на этом не закончились.

Рядом с Карой заклубилась плотная, густая как кисель, темнота. В темноте поблескивали алые огни глаз, а сама тьма стала складываться в фигуру, подозрительно напоминающую нашу колдунью. Кара лишь вполголоса выругалась, что-то про пакость, которую не берет магия. Колдунья поудобнее перехватила окованный железом посох и принялась награждать тень увесистыми ударами.

Чем закончится дело смотреть было как-то недосуг. Сидни Наталь ведь никуда не пропала. Ведьма шустро перемещалась от одного края поляны до другого и припрятала еще один козырь в рукаве. Несколько лусканских головорезов, да. Нет, не убийц из гильдии, но все же неприятных соперников. Впрочем, зерт заставила землю дрожать, идти трещинами и плавится от жара, совсем как в лагере Труподавов. И вместе с землей плавились и лусканские наемники. Те, кому не повезло оказаться рядом.

Джелбун же, в полной мере отрабатывая обещанную награду, гонялся за посланницей, вслух обещая, что и сколько раз он с ней сделает, когда поймает. Но Два Клинка и своих земляков не забывал, с удивительной ловкостью управляясь с двумя мечами-бастардами.

Я схватилась с одним из лусканцев, не слишком вертким, но сильным и выносливым как черт. Мы кружили по поляне, обменивались ударами и оскорблениями, пока я не вспомнила об небольшой сумке с порошком. Такими уловками частенько пользовалась Нишка, с удовольствием наблюдая, как почти ослепшие и полузадохнувшиеся враги катаются по земле. Я бросила сверток в лусканца, отпрыгнув назад и в сторону. Сумка разорвалась, и ее содержимое превратилось в буро-зеленое облако, даже на расстоянии воняющее чесноком и еще чем-то едким. Парень закашлялся, и гитзерай довершила дело молнией. В воздухе свежо запахло грозой и горько-шершаво — горелым мясом.

Момент, когда Кара разобралась со своей теневой противницей, пропустить было невозможно. Резкий вскрик и раздавшееся следом за ним... нет, не треск пламени или что-то подобное. Больше всего звук был похож на чавканье, с которым увязшая нога высвобождается из трясины. Такой влажный чмокающий звук. И крик.

Я обернулась. Никогда не знала, что Кара знает подобные заклинания, и от этого на миг стало тревожно. Чего еще я не знаю об этой рыжей вспыльчивой девушке? И какими бедами грозит мне мое незнание?

Тем временем земля вокруг посланницы покрылась вязкой серо-черной жижей, из которой росли такие же серо-черные щупальца, покрытые мелкими то ли колючками, то ли присосками. Щупальца обвили руки и ноги женщины, не давая ей сбежать, и теперь рвали ее заживо. Разодранная в нескольких местах серая мантия быстро пропитывалась алыми пятнами. Наталь уже не кричала, она хрипела. А потом и хрипы смолкли, когда одно из щупалец обвило ей шею, нырнув в раскрытый в крике рот.

Кара усмехаясь смотрела на агонию ведьмы. Лишь тогда, когда Наталь перестала шевелиться, девушка прищелкнула пальцами, и сорвавшийся с ее ладоней огненный поток сжег тело в мешковатой серо-красной робе.

— Незачем ей было вызывать ту теневую дрянь.

Я обернулась к колдунье:

— Так ты знаешь, что это было? С красными глазами?

— Теневой элементаль, — колдунья скривилась и замолчала.

"Не хочет говорить и не надо. Я все равно узнаю, все что мне нужно".

Гитзерай тщательно очистила упавший во время боя свиток с истинными именами и протянула его мне:

— Знай, это была ловушка, но в итоге мы получили еще одно могущественное оружие. Истинные имена способны разорвать связь между душой и телом любого существа. Знай, что и тени-пожиратели не будут исключением.

Два Клинка подошел ближе, вытирая какой-то тряпкой один из мечей. Второй уже покоился в ножнах:

— Слышь, хозяйка, а как вы сюда добрались?

— Верхом. И кстати, будь хорошим мальчиком, приведи лошадей, — я махнула рукой в сторону прогалины, — они там привязаны.

Лусканец хмыкнул. Прищурившись, глянул на меня с высоты своего немалого роста и, отправив второй меч в ножны, пошел за животными.

Обратно он приехал верхом на недовольной Рыжей, ведя остальных коней в поводу.

— Чудно. А теперь слезай нахрен с моей кобылы.

— Хороший у тебя вкус хозяйка, да и круп ничего так, — добавил он уже вполголоса и только потом спрыгнул на землю.

Тем временем и Кара, и Зджаев уже были готовы ехать. Колдунья уперла посох в стремя и аккуратно расправила мантию.

— Тебя подсадить?.. Хозяйка... — Джелбун развел руки пошире. "Он, что на руках меня таскать собрался?"

— Обойдусь, — я потрепала Рыжую по шелковистой шее, прежде чем сесть верхом.

Два Клинка пожал плечами и запрыгнул на лошадиную спину позади меня.

— Мы порталом добирались, так что... — лусканец ухватился за луку, — придется потерпеть. Ты же не заставишь меня бежать следом, да? После такого боя?

Я молча тронула лошадь пятками и застоявшаяся кобыла с удовольствием перешла на легкую рысь.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Они вернулись поздно вечером, почти ночью. Уставшие, злые, но отчего-то довольные. И вместе с Харн приехал незнакомый мужчина. Уже довольно хорошо зная характер полукровки и ее извечное стремление подбирать все, что плохо лежит, я предполагал, что этот новый спутник ей зачем-то нужен. Еще один лусканец, еще один убийца, еще один человек, который ни в грош не ставит законы. Как будто мало нам одного следопыта.

Впрочем, сам Джелбун Два Клинка называл себя не больше не меньше, как "телохранителем". Будто такой как Харн нужен охранник.

И вдобавок ко всему, она умудрилась высказать мне все, что думает насчет попытки Сидни Наталь убить ее, как будто именно я подговорил посланницу на это бессмысленное перед лицом общей угрозы злодейство. Но, тем не менее, Харн нашла виноватого. В этот раз виноватым снова оказался я. Ни Аммон Джерро, ни Зджаев, затеявшие прямо посреди двора перепалку о том, кому владеть свитком с истинными именами теней-пожирателей. И уж тем более не Бишоп, который как раз и говорил о том, что не стоит отказываться от предложения Лускана. Хотя... О чем я говорю? Следопыт всегда был у Харн на особом счету. Она спускала ему с рук много большее, чем всем нам вместе взятым.

* * *

— Твое, — я протянула лусканцу кошель с золотом.

Два Клинка кивнул и развернулся к двери. Молча.

— Подожди, — окликнула я Джелбуна.

Ответом мне была снисходительная ухмылка и, черт побери, подмигивание. Легкое такое. Словно веко случайно дернулось.

— Я весь внимание, леди-капитан, — хмыкнул он.

"Ну и отлично".

Я забралась с ногами на широкий подоконник, привалилась плечом к оконной раме и поманила Джелбуна поближе к себе.

По крепостному двору неторопливо прогуливалась бывшая посланница Лускана и о чем-то беседовала с Сэндом. На некотором отдалении вышагивали двое серых плащей. Стража. Почетная, мать ее. Я тихо выругалась себе под нос. Мне не нравилось, что в последнее время эльф и Торио, похоже, нашли общий язык. Я хорошо помнила их ядовитое противостояние в суде и бесконечный поток взаимных колкостей уже здесь, в крепости. И вот сейчас... Беседа. Вежливый разговор еще не друзей, но уже и не готовых вцепиться в глотки друг другу при первой же возможности врагов,

От приоткрытого окна тянуло промозглой сыростью. Я смотрела, как Торио закуталась в вязаную шаль с тяжелыми кистями, зябко передернула плечами и что-то сказала волшебнику. Ветер отнес слова в сторону, и я ничего не услышала.

"Ходит. Разговаривает. Наверняка что-то высматривает-вынюхивает". Я бездумно рисовала пальцем на стекле какие-то загогулины. Джелбун покладисто молчал.

Не нравилась мне эта странная дружба сбежавшего из Лускана мага и бывшей посланницы Города Парусов. Эта гадюка не так давно, брызгая во все стороны слюной, собиралась отправить меня на плаху вместе с остальными "участниками резни в Эмбере", а тут как по волшебству вдруг резко притихла, подобрела, и даже свое любимое платьице а-ля шлюха из Доков сменила на строгий темный наряд. Неужели темницы Невервинтера так ее изменили? Что-то мне не верилось. В конце концов, Гариус ее не на шелковых простынях нашел.

А значит — это лишь искусная маскировка. Вранье. Все тот же долбаный балаган.

Лусканка с такой готовностью делилась секретами своего бывшего патрона... Кто убедит меня, что теперь она с такой же готовностью не рассказывает о секретах и слабых местах Крепости-на-Перекрестке кому-нибудь еще?

Клейвен по-прежнему считает меня деревенщиной из Западной Гавани. Но я ее удивлю.

— Ты не находишь, что Торио в последнее время плохо выглядела? — я искоса посмотрела на лусканца. Два Клинка помолчал, качнулся с пятки на носок и обратно.

— Да, знакомые слухи, — он медленно кивнул.

Еще одна короткая извилистая линия на цветном стекле. Еле слышный скрип.

— Говорят, она страдала приступами удушья по ночам.

— Давно?

Я уже не смотрела ему в глаза. Вообще не смотрела на Джелбуна. Сизое дождливое небо набухало влагой, ветер гнал по двору сорванные листья и трепал края шали Торио.

— За пару дней до смерти.

Прямая линия на стекле. Скрип. И точка.

Лусканец подбросил на руке кошель. Монетки чуть слышно звякнули:

— Это все?

— Пока — да. И зайди ко мне после... дня через три, — я подтянула колени к груди и уткнулась в них подбородком.

* * *

Торио Клейвен похоронили без особых почестей на небольшом крестьянском кладбище за стенами крепости. Через несколько дней после похорон посланницы Джелбун Два Клинка обзавелся новой броней, а также статусом "человека для особых поручений".

К оглавлению

18. Круг мертвых Топей

"Пир белых мумий — праздник для всех.

Самое время вспомнить о тех,

Кто двигался с нами, кто был одним из нас.

Крематорий. "Пир белых мумий"

"Но нашли лишь страну без рассвета."

Джем. "Страна без рассвета"

Мне было странно встретить Дейгуна в крепости. Словно прошлое вдруг вернулось и теперь властно требует принадлежащее ему по праву. Но солнце уже стоит в зените и тени не тревожат память. Я больше не та девочка, которую ты знал, Дейгун. Вот разгадать бы только — к добру это или к худу.

— Я вижу, что луна была за твоей спиной — ты хорошо выглядишь, Серша, — ни отблеска улыбки на привычно-хмуром лице эльфа.

— Дейгун. Давно не виделись, — я прохладно кивнула.

Следопыт из Топей не обратил никакого внимания на мой тон и продолжил:

— Тьма опустилась на Топи и деревни опустели. Я уловил запах в воздухе и узнал, что к нам идет черный охотник — Король Теней. В Топях еще много всего можно найти, но я узнал кое-что важное и должен был рассказать об этом тебе.

Я присела на нагретые солнцем отесанные камни, приготовленные для строительства одной из надвратных башен. Это должно было быть нечто очень существенное, раз Дейгун пришел в крепость:

— Рассказать мне о чем?

Но разговора наедине не вышло. Вездесущая друидка тихо подошла к нам и спросила напрямую:

— Я слышала, что меня ищет один из разведчиков... о, привет. Ты Дейгун, верно? Твоя дочь...

Эльф кивнул:

— Да, я Дейгун. А ты — Элани из Круга Топей.

Друидка заправила за ухо прядь, покачала головой:

— Когда-то я входила в Круг, да. Что тебе нужно?

"Даже так, Дейгун? Тогда к чему все эти разговоры и приветствия?"

— Так ты пришел к ней?

Эльфийка смерила меня снисходительным взглядом и присев, почесала за ухом барсука:

— Постарайся умерить свое презрение.

Мой приемный отец нахмурился. Между бровей пролегла глубокая складка:

— Это касается ее. Это касается вас обоих. Пока я выслеживал черного охотника и его слуг, я узнал нечто важное. Друиды наших земель — Круг Топей — еще живы. Я могу оставаться на болотах только короткое время — вода и тростники питаются теперь живой плотью. Я последовал за друидами — у них есть ритуал, который поддерживает их даже в Захваченных землях.

Элани стиснула пальцы, поднимаясь:

— Если это правда, то мы должны найти их. Они лучше всех знают, что происходит в Топях... и если мы убедим их присоединиться к нам, то сможем остановить Короля Теней.

Я прищурилась. Как бы мне не нравилась скрытность друидки и ее непонятные мотивы, по которым она сих пор оставалась в крепости — возможные союзники все же важнее:

— Из них могут выйти неплохие союзники.

"Конечно, если хоть половина из того, что ты говоришь, Элани, правда".

Эльфийка улыбнулась, скорее своим мыслям, чем мне:

— Я тоже подумала об этом. Спасибо за...

Наверное, она хотела добавить что-то еще, но девушку прервал Дейгун:

— Тогда вы должны поторопиться. Друиды собираются вот здесь, — Дейгун отдал мне карту с крестиком-пометкой, — Думаю, ты сумеешь найти дорогу самостоятельно.

— Сумею, — я забрала карту и свернула ее в трубочку.

Эльф ушел, а Элани вновь погладила весьма упитанного барсука:

— Твой отец довольно сдержан в проявлении чувств, да?

Я усмехнулась, пожимая плечами:

— Отец как отец. Бывают намного хуже, — разговаривать с друидкой о своем детстве и отношении ко мне Дейгуна мне не капельки не хотелось.

— Как бы то ни было, мы должны найти Круг. Но добраться до него будет нелегко...

Тень возле кузницы шевельнулась.

"Рейнджер".

— Ах... мне показалось, что я слышу крики девушки, попавшей в беду. Кто-то же должен занять место Шандры, да? — Бишоп шумно вдохнул и рассмеялся, подходя к нам.

— Бишоп, тебя это не касается, так что перестань подглядывать за нами, — раздраженно бросила друидка.

— Милая моя, когда рядом ты, осторожность не помешает.

Следопыт пожал плечами и прищурился:

— Капитан... я слышал, что твой отец играет в разведчиков... Я хотел познакомиться с ним, рассказать ему какую замечательную девочку он вырастил — весь Берег Мечей умиляется.

Я улыбнулась, подставляя лицо солнечным лучам. Нет, я ни капельки не покраснела. Это все оно, солнышко, и слова следопыта здесь абсолютно не при чем.

— Удивительно, что тебя это волнует.

— Я полон сюрпризов, ты могла бы уже понять это, — Бишоп довольно хмыкнул и, посерьезнев, добавил,— Но перейдем к делу — покажи карту.

Я отдала свиток пергамента, и рейнджер принялся его изучать. Причем вместе с друидкой. Элани указала на одну из пометок:

— Круг в Топях... в северо-восточной части... Неподалеку находятся поселения, на которые напали орки, когда вторглись в Невервинтер.

Бишоп кивнул:

— Я подозревал, что это где-то там... а что касается вторжения, то там были не только орки, — он цыкнул, — Получается, рядом есть земля, которую Король Теней не захватил... пока. Возможно, стоит поискать твоих мертвых друзей там.

Эльфийка встрепенулась, возразила запальчиво:

— Дейгун говорит, что они живы.

Рейд в ответ лишь прищурился, лениво цедя слова:

— Пока — может быть. Но если ты хочешь отправиться туда, то я могу отвести тебя в безопасное место на границе с Топями.

— Хорошо... спасибо.

Меня удивила растерянность в голосе друидки. Неужели она считает Бишопа последней недалекой мразью? Ответа на этот вопрос у меня не было.

Я коротко кивнула.

— Идет.

Следопыт свернул карту и пару раз стукнул ею по голенищу сапога:

— У нас мало времени. Что-то подсказывает мне, что твоим друзьям придется много двигаться, чтобы избежать теней.

Элани задумчиво проговорила:

— Да, возможно, Бишоп и прав.

Следопыт усмехнулся:

— Ладно, тогда я отправляюсь в путь. Я разведаю дорогу. Встретимся на границе Топей. Здесь, — он указал место на карте, — Так мы сэкономим уйму времени.

Он вернул мне карту и ушел. Я осталась сидеть на камнях, пристально смотря ему вслед.

Элани подозвала барсука и тоже ушла куда-то вглубь двора.

Солнце било в глаза, и поэтому я не сразу увидела приближающегося Дейгуна.

— Дочь... — эльф протянул мне небольшой кулон черненого серебра на потертом кожаном шнурке. Изображенная на нем темнокожая нагая женщина танцевала с мечом под полной луной. Длинные серебристые волосы волнами спадали вдоль тела до самых лодыжек и, казалось, сияли из глубины маленького диска.

— Что это? — кулон приятно холодил ладонь.

— Он принадлежал, — эльф запнулся, упрямо мотнул головой, — Эсмерель. Эсмэр. Это символ ее богини.

Я повертела в руках прохладную монетку медальона, искоса глянула на Дейгуна.

— Это Эйлистри. Темная Дева, Леди Танца, — пояснил мой приемный отец. Торопливо и словно стесняясь своего знания, — Теперь он принадлежит тебе.

Я молчала, рассматривая изображение. Крохотная частица моего прошлого, память о матери. Вещица, когда-то согретая ее теплом.

— Я пойду, пожалуй. Удачи, дочь.

Эльф ушел, не оглядываясь.

* * *

Ранним утром, когда солнце только-только окрашивает мир в сиренево-розовые тона, а в траве путаются клочья редкого тумана, мы отправились в путь к Топям Мертвецов и Кругу Топей. Я, Элани в неизменной друидской робе с барсуком, устроившимся в седле перед эльфийкой, Гробнар, который вертел во все стороны головой, восседая на смирной невысокой лошадке, и Джерро. Чернокнижник присоединился к нам в самый последний момент, нетерпящим возражений тоном заявив, что он отправится с нами. Впрочем, я не имела ничего против его присутствия.

Лошадей мы оставили на одном из постоялых дворе на тракте и к месту встречи со следопытом добирались пешком.

* * *

Топи были иными. Холодными. Чужими. Посеревшая трава цеплялась за ноги, ветки деревьев тянулись к лицу, словно обретя собственную волю, поблескивала в разрывах ряски темная маслянистая вода.

Элани остановилась, взяла в руку горсть влажной земли неторопливо размяла ее в ладони, прислушиваясь к чему-то:

— Я почти чувствую эти тени... Если ты долго стоишь на одном месте, они пытаются... схватить тебя.

Следопыт нетерпеливо одернул ее:

— Долго здесь оставаться нельзя. Шевелитесь.

Эльфийка отряхнула ладонь и вздохнула:

— Должно быть, Круг нашел способ защитить себя. Если мы узнаем, что они сделали, то сможем добраться до долины Мерделейн.

Дальше мы шли не разговаривая. Топи были молчаливы. Словно это была тишина склепа или поросшего травой деревенского погоста — ни пения птиц, ни комариного писка, даже в шелесте ветвей чудилось сухое пощелкивание костей.

Элани вывела нас на небольшую лесную прогалину и вдруг остановилась:

— Вот место сбора... Постой, там что-то происходит.

Вокруг огромного кряжистого дуба, неизвестно как сумевшего вырасти на болоте, собрались несколько друидов. Одинаковые безликие фигуры в длинных бурых балахонах, со скрытыми капюшонами лицами. Проблеск ритуальных серпов в руках. Шелест голосов. Вопрос, обращенный к дереву.

— Молчание — твой единственный ответ?

— Молчание и размышление — это все, что осталось мне. Не забывай, что я твой пленник, Вашне.

Голос шел из глубины дерева. Похоже, что все не так просто, как мне кажется.

-Мы держим тебя здесь, потому что верим в Круг. Со временем ты поймешь, что мы правы. И когда пройдет тень, ты снова почувствуешь единение с природой, — один из друидов, тот, кого назвали Вашне, подошел ближе к дубу.

— Это больше не Топи. Ты говоришь о тени так, будто это просто утренний туман. Ты не видишь, что она нависла над тобой, надо всем этим местом, — горечь и бессилие звучало в словах пленника. И ответная гордыня, что звенела в словах Вашне:

— Мы — смотрители этой земли, и мы не можем бросить ее.

— Мы — смотрители кладбища! Выпусти меня из этой тюрьмы, и мы вместе остановим разложение, — мне показалось, что пленник бьет кулаками в стены своей темницы, разбивая в кровь костяшки пальцев.

Элани осторожно ступила на прогалину. Барсук жался к ее ногам:

— Старейшины? Это вы?

Друиды обернулись на звук голоса, но промолчали, лишь сверля нашу компанию не самыми радушными взглядами.

— Старейшины, простите мня за то, что я не нашла вас раньше — я думала, что вы все погибли в Захваченных землях, как и...

Эльфийку прервал Вашне:

— Кто это с тобой?

— Не твое дело, — я огрызнулась. С детства не люблю вот такой приказной тон, да и слышала я его в последнее время слишком часто. Муар, Эксл, Ниваль, Нешер... А теперь еще и друид из Топей. Хватит.

— Элани, кто они? — на сей раз спрашивал пленник дуба. Голос казался мне странно знакомым, хотя так ли много я встречала на своем веку друидов? Вот разве что... Нэван?

Эльфийка вздохнула, чуть помедлив с ответом:

— Они мои союзники... мои друзья. Они помогли мне добраться сюда.

Я представила, как усмехается Вашне в тени глубокого капюшона:

— От них воняет цивилизацией и войной. Как и от тебя.

Друидка мотнула головой, заговорила, оправдываясь:

— Но... Наш путь лежал через Невервинтер, и нам пришлось много сражаться, но, старейшины, вот эта из Западной Гавани... та... я... та, за которой я наблюдала.

"Что? Подглядывала? И как долго?"

И возмущенный визг еще одной из старейшин:

— Носитель осколка?! Ты привела Носителя осколка сюда?

Голоса друидов были похожи один на другой. И не разберешь сразу — кто из старейшин сейчас говорит.

— Она никогда не могла оставить в покое Западную Гавань и ее обитателей. Полагаю, эта проблема была и раньше.

А вот это заявление мне совсем не понравилось, вместе с оговоркой Элани, что она, мол, наблюдала за мной:

— Элани, — я обернулась к друидке, — Похоже, тебе стоит кое-что прояснить.

Эльфийка лишь пожала плечами, заправила за ухо прядь волос и нехотя сказала:

— Когда ты росла в Западной Гавани, мне поручили наблюдать за тобой. Круг попросил меня об этом, потому что вокруг тебя происходили странные события...

Договорить она не успела, прерванная одним из старейшин:

— Но она не могла уйти. От тебя, от цивилизации. Она все время отправлялась на границу Топей и наблюдала за тобой целыми днями, неделями, а потом месяцами.

Раздражение. Обида. И жгучий стыд.

"Значит вот как? Всю жизнь я была на виду. Пока я жила, меня рассматривали, за мной наблюдали как за редкой зверушкой... Она наблюдала, как я тону в болоте. Шла за мной всю дорогу, когда меня ранил ящер. Смотрела, как меня чуть не трахнул Моссфельд. Изучала, как горела моя Западная Гавань"

В тот момент я поняла, что ненавижу Элани. Ненавижу так же сильно как Моссфельда, если не сильнее.

Друиды тем временем продолжали говорить.

— Круг не полон, если одного из нас не хватает... или если кто-то из нас слишком увлечен цивилизацией.

Я тряхнула головой, загоняя раздражение поглубже. Бешенство — плохой советчик, а с друидкой у меня еще будет разговор. А может и не у меня, а у Джелбуна.

— Значит, ты просто смотрела...

Элани пробормотала под нос:

— Я знаю, что я сделала и...

В ответ один из старейшин вкрадчиво проговорил:

— Ей совсем не обязательно было так пристально наблюдать за тобой.

Эльфийка подняла раскрытые ладони:

— Старейшины, пожалуйста, я не собиралась...

И холодный равнодушный голос в ответ:

— И даже сейчас ты оправдываешься вместо того, чтобы признать свою небрежность.

Ему вторил еще один:

— Она могла бы с таким же успехом стать одним из жителей Западной Гавани и разделить их судьбу.

Друиды заговорили разом.

— Твое увлечение Носительницей осколка привело к тому, что мы не узнали вовремя об изменениях, которые происходят в этой стране. На этот раз нам повезло, что сама земля решила заговорить с нами.

Я всегда считала друидов существами не от мира сего. Ну в самом деле, как можно всю жизнь ходить по лесу в грубой домотканой робе, питаться корешками, спать на голой земле и говорить с травой? Или, как сейчас, с землей? Наверное, мне можно и возразить. Да, я охотник. Но охота — это азарт, противостояние, но не прозябание в лесу.

— Вот прям так и "заговорить"?

Старейшина отмахнулся от меня, как от назойливого насекомого:

— Разве ты не чувствуешь? Приближается великая буря. Она промчится по всей земле и ее ярость очистит землю от скверны Невервинтера, Лускана и всей цивилизации.

— Король Теней. Значит, вы знаете об этой угрозе. — Элани не спрашивала, она утверждала. Но друид и от нее отмахнулся. Мне стало не по себе. "Они фанатики. Такие же как Зджаев, если не хуже".

— Ты думаешь, что можешь дать имя такой силе? Как будто ветер может чувствовать или думать.

— Угу, интересно с каких пор блуждающие тени и нежить стали частью природы?

"Ну, давайте, насочиняйте еще пару басенок. Про добрых скелетов и упырей, которые едят только капусту".

— Тени — часть круговорота жизни и смерти, как и мы все. Не все мы придерживаемся таких узких взглядов на природу.

Я покачала головой.

— Ты говоришь о нашем общем враге.

Вашне рассмеялся зло:

— Кто ты, чтобы задавать вопросы? Ведь в твоем теле находится тот самый символ разрушения.

— Старейшины, этот Король Теней... он представляет угрозу для всех нас, а не только для городов, — эльфийка пыталась заставить друидов Топей выслушать ее, но похоже, не слишком-то успешно. Потому что дальнейший ее разговор с Вашне был похож на поединок ветерана и новобранца.

— Ты когда-нибудь видела этого "Короля Теней"?

Обманчиво медленный удар.

— Нет...

Неловкая отмашка.

— Ты говорила с ним?

Финт и подножка.

— Нет!

Меч полосует лишь воздух.

— Тогда, что такое этот "Король", если не история, призванная объяснить великие неведомые силы?

И бессильно звенит на камнях двора выбитый из рук новобранца клинок...

Как там говорят — враг твоего врага — твой друг? Пора было проверить это на практике.

— Интересно, что думает об этом ваш пленник? Он ведь тоже друид Круга.

— Я в плену здесь, потому что отказался поддаться этому безумию. Элани, эта тень не имеет никакого отношения к природе. Я не знаю, можем ли мы спасти Топи или Мерделейн, но мы не должны смириться с ней...

Голос Нэвана был печален. Похоже, он не надеялся на освобождение. Особенно после всех слов старейшин.

— Возможно, я переоценил твою ценность, Нэван.

Я пожала плечами, усмехнулась:

— Хорошие у вас методы убеждения, как я посмотрю.

— Он в целости и сохранности. Для опытного друида жизнь внутри дерева совершенно не опасна, — Вашне обернулся к эльфийке, — Природа меняется, Элани, и мы должны меняться вместе с ней. Прекрати цепляться за прошлое и прими Топи такими, какие они сейчас. Твои друзья никогда не поймут нас, но для тебя еще не все потеряно. Вернись к нам и помоги пережить эту бурю.

Эльфийка нахмурилась:

— Ты действительно думаешь, что это к лучшему?

Прищелкнув пальцами, я окликнула друидку:

— Элани, они рехнулись.

Та лишь покачала головой и отступила от меня на шаг:

— Я... Я не могу сражаться со старейшинами. Должен быть какой-то другой способ...

Один из старейшин рассмеялся:

— Итак, после стольких лет наблюдений она, наконец, понимает, что имеет значение, а что — нет. Разве эта Носительница осколка не похожа на тень, с которой как тебе кажется, ты сражаешься? Возможно, после стольких лет наблюдений ты создала свой образ носителя осколка... но это была лишь тень истины. Увидев это, может, ты поймешь, что этот "Король Теней" не представляет такой уж опасности?

Я сделала несколько шагов к эльфийке и ухватила ее за локоть, разворачивая лицом к себе:

— Элани. Слушай меня внимательно. Король Теней — это большая задница. Для всех. Все превратится в пепел и тлен. Все, понимаешь? Топи, Побережье Мечей, Фаэрун. Весь мир.

Та выдернула руку:

— Я... Я не могу встать в Круг, но после этого... после этого я не могу быть и с тобой. Все кончено.

"Это мы еще посмотрим"

— Тогда ты навсегда потеряна для нас. Извини, Элани, но у тебя нет выбора. А что до тебя, Носительница осколка, то тебе слишком долго позволяли распространять свое влияние.

Я усмехнулась.

"Какие мы грозные, ну надо же".

В самое ближайшее время мне представилась возможность оценить друидов в реальном бою и, черт возьми, я не хотела бы повторять этот опыт еще раз.

Поляна, на которой рычали, обратившихся в волков, кабанов и барсуков служителей Топей — приятного мало. Щелканье слюнявых пастей, острый звериный запах.

Впрочем, мускусный запах быстро сменился вонью паленой шерсти и серы. Джерро времени даром не терял. Чернокнижник, как и тогда в Убежище, полосовал пространство поляны росчерками темно-лиловых лучей. Но на сей раз он был на нашей стороне.

Воздух рвала пронзительная, бьющая по нервам, песня Гробнара, отдаваясь в позвоночнике десятками острых ледяных игл.

Я видела, как следопыт, подтянувшись, забрался на невысокий, нависающий на поляной кряжистый ствол дерева и уже оттуда, почти в упор, расстреливал бесновавшихся и бессильно рвущихся к нему друидов.

Мне удалось выстрелить только несколько раз, пока один из старейшин, перекинувшийся волком, не оказался слишком близко. Тварь почти сбила меня с ног, я успела увернуться в последний момент, хлестнув волка луком по морде. А дальше — в ножи. Но прикончить волка в одиночку мне не удалось — воздух вокруг друида превратился в дрожащий красновато-серый туман, который через мгновение сменился моросью мелких багряных капель. Шкура рухнувшего на землю зверя разорвана в клочья. Даже острый костяной гребень вдоль хребта был покрыт розоватыми потеками.

Тишина, упавшая на поляну вместе с последним убитым друидом, казалась оглушающей. Топи были мертвы. Мертвее некуда, как белеющие в лесах старые, отмытые дождями кости. Безмолвные свидетели былого.

Я подобрала упавший лук, машинально отряхнула его от рассыпающейся в прах ломкой травы. Позади меня легко спрыгнул с дерева следопыт.

Элани пришибленно молчала. Ровно до тех пор, пока дуб посреди поляны не треснул с протяжным надсадным скрипом, выпуская из своего плена Нэвана.

Эльфика помогла старейшине подняться и послушно отступила назад, стоило ему лишь кивнуть. Нэван отряхнул робу от древесной коры и заговорил, обращаясь в основном к друидке.

— То, что произошло здесь — прискорбно, но ты действовала правильно, Элани... и Круг был мертв задолго до твоего прихода. Не обращай внимания на слова Вашне. Я верю, что ты видела все более ясно, чем кто-либо из нас.

Элани печально покачала головой

— Что ты будешь делать сейчас, старейшина Нэван? Я... я не знаю, осталось ли что-нибудь, что ты можешь охранять.

— Я не знаю. Круг мертв, но есть многое, еще не тронутое тенью. Но боюсь, что эти земли уничтожены навсегда, — старейшина вздохнул и вдруг посмотрел на меня. Под этим взглядом мне стало не по себе. Этот друид старше меня в несколько раз и видел Топи разными...

— Ты будешь в центре этой войны, а я должен быть вместе с тем, что осталось от Топей. Но прежде чем я уйду, скажи, почему ты все еще носишь этот груз в своей груди?

Он говорил так, словно я могла избавиться от осколка.

"Да потому что не могу вытащить его из себя, идиот".

Но вслух я ответила иное.

— Осколок — лишь инструмент. Часть оружия.

Старейшина покачал головой:

— Откуда ты знаешь, что возможно достичь такого уровня мастерства? И что еще, кроме Топей, падет жертвой твоего оружия?

— Я знаю это. Я владел этим клинком раньше, — скрипучий голос Джерро прорезал тишину над поляной.

Друид лишь усмехнулся:

— Значит, ты тоже виновен в том, что Топи ныне стали такими.

— Не тебе меня судить, друид. Наказание, что постигнет меня, не под силу представить твоему крошечному мозгу, — я видела как вокруг руки чернокнижника сгустилось и нехотя погасло лиловое сияние.

— Элани... ты можешь пойти со мной, если хочешь, — старейшина протянул эльфийке руку, и друидка послушно шагнула к нему.

— Да, старейшина Нэван. Круг мертв... но это не значит, что я не могу исправить урон, нанесенный этим местам, — она кивнула и улыбнулась, оборачиваясь ко мне.

— Ты многому научила меня, Носительница осколка, но после того, что здесь произошло, я не могу оставаться с тобой. Слишком многое было потеряно и многое еще предстоит потерять. Я отдаю тебе все, что ты дала мне.

На траву легли амулет и кольцо.

Усмехнувшись, я подобрала их.

"Зря ты это затеяла. Элани. Ой, зря".

Друидка истолковала мою усмешку по-своему:

— Таков мой выбор. Я уйду в Топи вместе со старейшиной Нэваном.

— Да неужели? Опять пытаешься оказаться в стороне от драки, как тогда, в Западной Гавани, правда, Элани? Пытаешь выйти из дела, да, сука? Не будет этого, слышишь? Не будет.

— Это уже не твое дело, Калак-Ча. И никогда не будет твоим. Это прошлое и оно не должно помешать будущему. Моя миссия...она закончена и мой выбор — оставить тебя и уйти подальше от той грязи, которая несет цивилизация, города, войны, — голос друидки звенел в густом мертвом воздухе Топей.

— Как ты смеешь говорить о своем выборе, тварь, когда у меня никакого выбора нет. Ты или останешься со мной или сдохнешь. Понятно? Вот весь твой выбор, Элани, — слова рычанием вырвались из стянутого нахлынувшей ненавистью горла.

— Подождите, это все совсем-совсем неправильно, — но никто не обратил внимания на голос Гробнара.

— Не говори так с Элани. Она слишком много страдала, — голос старейшины Нэвана полоснул по натянутым нервам, рождая ярость. Страдала она, вы только подумайте. Скрытная двуличная мразь.

— Кончайте их, — голос мой обманчиво-спокоен. Расслаблен. Почти лишен интонаций. Я услышала, как за моей спиной щелкнула спущенная тетива, короткий хищный свист и в горло друидки по самые перья ушла стрела. С темно-зеленым оперением. Как будто из тела эльфийки вдруг проросла еловая лапа. Элани качнулась назад, поднимая руки к горлу, в котором булькнул последний хрип, и опрокинулась на спину.

Завывание заклинания. Колдовская тарабарщина. Нэван вскидывает руки в завершающем жесте. Время ползет как улитка. Стрела-срезень, медленно, неспешно вращаясь в воздухе, летит к главе Круга Топей. Я увидела, как полумесяц наконечника впился в кисть друида и перерубил запястье. Нэван взмахнул рукой, из обрубка вырвался фонтан алой крови, рассыпался веером рубиновых бусин на мертвой траве. Моя стрела вонзилась старейшине в глазницу.

Барсук, словно клубок из клыков и когтей, кинулся к Джерро, но с пальцев чернокнижника слетел сгусток лилового огня, и зверь, взвизгнув, покатился по поляне и тут же затих.

— Давно надо было так сделать, — хмыкнул Бишоп, поправляя колчан. Потом обернулся.— Круг Топей...

-...для нас потерян, — я столкнулась взглядом с ореховыми глазами следопыта, потом криво усмехнулась, — Пора возвращаться. Вот только...

Я подошла к мертвой друидке и ухватила ее за руки, оглянувшись на рейда:

— Бери ее за ноги.

Рыжеватые волосы Элани цеплялись за корни деревьев, на траве оставались размазанные красноватые потеки. Вместе мы подтащили эльфийку к маслянистой воде и, раскачав, скинули в болото. Трясина с довольным чавканьем сомкнулась над жертвой.

Следом в болото отправился и дохлый барсук.

— Вы убили ее... Зачем? Ведь она не желала нам зла, — Гробнар был растерян.

"Не понимаешь? Тогда ты просто глупец, гном. Наивный дурак".

— И почему тогда ты, бард, не нашел нужных слов? Отчего не уговорил Элани остаться с нами? — горячка боя спадала, оставляя после себя только усталость и еще — странное тягучее удовольствие. Словно после долгого сидения в засаде наконец-то выдалась возможность размять затекшие мышцы.

Гном не ответил.

— Молчишь? То-то же, — я усмехнулась и кивнула остальным, — Уходим. Быстро.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Вернувшись в крепость с отрядом новобранцев, я не застал ни Харн, ни Бишопа. Маленького гнома тоже нигде не было видно.

Закономерный вопрос "Куда они подевались?" решился уже днем — прогрохотали по мосту подковы, со скрипом поднялась решетка. Я видел, как Харн небрежно перекинулась парой слов с чернокнижником, сняла с седла переметные сумки. Мне показалось, что она была чем-то очень довольна.

— Касавир, они убили Элани! Понимаешь, они ее убили! Это... так неправильно... Она ведь не задумывала ничего дурного, она просто хотела вновь присоединится к своему наставнику. Разве за это убивают? — затараторил бард, едва завидев меня в пустом зале "Хвоста Феникса".

— Подожди, не торопись. Куда вы ездили? — мне стало тревожно. Стоило только отлучиться и вот — снова неприятные сюрпризы.

— Мы искали друидов Круга Топей, Дейгун сказал, что они живы и отправились на их поиски. Мы стремились заручиться их поддержкой в войне с Королем Теней, но... — Гробнар замолчал.

— Что? Вы не нашли их? — я сделал знак Сэлу, и вскоре на столе появилась кружка пива.

— Нашли, но... друиды стали говорить о том, что города должна поглотить Тень и нам пришлось уничтожить их, — гном вздохнул, не притронувшись к напитку, — А потом следопыты убили Элани.

Гробнар вновь стал говорить что-то, но я слушал его уже вполуха. Я чувствовал, что стоит поговорить с леди-капитаном и желательно — с глазу на глаз.

Я нашел ее в комнате. Полукровка, насвистывая что-то, полировала друидский серп и улыбалась.

— Что случилось с Элани?

Харн пожала плечами:

— Она осталась в болоте.

— Вы убили ее.

Я смотрел полукровке в глаза, но не видел в них и тени раскаяния.

— Она решила нас предать. А предателям одна участь — могила, — она покрутила серп в руках и отложила его в сторону, — Или я не права?

Мне не узнать всей правды. Я не стану спрашивать об этом ни у Джерро, ни тем более у следопыта. Но дикая неправильность произошедшего не давала мне покоя. Для предательства должна быть причина. Реальная веская причина, тем более, что лесная дева никогда не казалось мне импульсивной юной особой, вроде Кары, способной на взбалмошные поступки.

— Я уверен, что ты недоговариваешь. Элани не из тех, что действует очертя голову.

— Значит, по-твоему, я вру? — она прошлась по комнате, присела на подоконник.

— Я не обвиняю тебя во лжи. Я говорю, что ты рассказала далеко не все.

— Так ты хочешь всей правды? А ты уверен, что это тебе надо?

— Уверен, — я кивнул.

Харн пожала плечами:

— Да все там просто было. Добрались, перебили рехнувшихся друидов, вытащили из дерева наставника Элани... А потом эльфийка и заявила — мол, все, после такого наши пути расходятся, и плевать я хотела на вашу войну с великим злом. Сам понимаешь, в живых мы ее оставить не могли. Мало ли, вдруг все опять завертится, опять дурканутых друидов набежит, и наши усилия в Топях пойдут прахом. Тебе оно надо? Мне — нет.

Все сказанное ей было очень логично, выверено до жеста, но кто знает, о чем еще умолчала полукровка, не сочтя это важным, то ли для себя, то ли для меня. Справедливости ради, я должен признаться, что не нашел чему возразить. Да, в свете надвигающейся войны поступок Элани был по всем меркам несколько... странным, но ведь я тоже ушел из Невервинтера невзирая на возражения. Я счел это правильным. Элани, возможно, думала также. А возможно права была Харн, и не прими полукровка именно такое решение, кто знает — быть может, мы и вправду вынуждены были бы сражаться еще и с безумными друидами, и не только в Топях. Черт возьми — совершить малое зло во имя большего блага, не об этом ли не так давно размышлял Джерро?

В ту ночь меня мучила бессонница. Я слонялся по библиотеке, по общему залу, ныне пустому, по гулким каменным коридорам. Дрожало на сквозняке пламя факелов, молча приветствовали меня стражники, и лишь тихая пронзительно-грустная мелодия кружила вместе со мной по спящему замку. Я знал, что это играет Гробнар, в одиночестве прощаясь с лесной девой.

* * *

Я наконец-то избавилась от соглядатая, от той, которая знала все подробности моей незатейливой жизни в Западной Гавани. В том числе и те, о которых я сама предпочла бы забыть. Знала обо всех давно оплаченных и списанных долгах, о всей той грязи и мути крестьянской жизни. Знала и лишь отстраненно наблюдала.

Элани поплатилась за свое раздражающе-липкое любопытство, и мне было плевать на то, что о слежке ее попросил исчезнувший ныне Круг Топей.

К оглавлению

19. Хрустальное сердце

"Не слушай гадалок, твоя судьба не просто напаяна на ладонь,

Когда другие линии светятся в темноте.

Твои солдатики оловянные шагают прямо в огонь,

И превращается в золото гвоздик на каблуке".

Р.Бажин. "Живая глина под копытами...

В один из вечеров я наконец-то заглянула в лавку маленького кобольда. На стойках сияли начищенные и отполированные доспехи, на прилавке было разложено оружие. На самодельной деревянной подставке поблескивали волшебные кольца и амулеты. На вешалке висели несколько плащей и волшебных мантий. Дикин, услышав, как звякнул колокольчик на входной двери, обернулся, растягивая губы в улыбке:

— Дикин рад видеть леди-капитана. Он очень-очень рад, что у него теперь есть своя лавка.

Я присела на стул около стойки и показала кобольду рыцарский плащ и меч-бастард, который я нашла в Храме Времен Года:

— Посмотри. Может быть, они магические?

Бард осторожно взял в руки клинок, провел чуткими пальцами по лезвию и замолчал, словно вспоминая или прислушиваясь к чему-то.

— Кровопийца.

— Что?

— "Кровопийца". Дикин слышал про такие мечи — они вытягивают жизнь из раненого им врага. Говорят, что нанесенные таким оружием раны не заживают вовсе.

— Хороший клинок.

"Не зря я тогда столько возилась с замком". И меч отправился в ножны.

С плащом бард обращался куда менее почтительно. Покрутив тонкую шерстяную ткань и так и эдак, кобольд протянул плащ обратно:

— Новодел, да-да. Только недавно соткали. Такой плащ должен защищать от нежити, но, — маленький бард замялся, — но его не носили. Он совсем-совсем новый.

Вздохнув, я свернула плащ и положила его на колени, поверх ножен. Вот вроде бы и сделала все, за чем приходила, но... Да, мне совсем не хотелось уходить из лавки маленького барда — здесь было уютно, тепло и безмятежно. Совсем не так, как в каменных покоях леди-капитана.

— Дикин, а ты знаешь какие-нибудь истории?

В ответ он покачал головой:

— Дикин знает много историй, но больше всего он любит слушать новые истории. И у тебя, леди-капитан, есть свои интересные истории.

— Да кому интересны россказни болотной девки, Дикин? Не смеши меня, — я мотнула головой, скривилась невесело.

— Дикин думает, что каждая история обязательно находит своего слушателя. Возможно, леди-капитан еще просто не знает, кому именно предназначена ее история, — кобольд пожал узкими плечами, протирая промасленной ветошью висящий на стойке доспех.

— Старый босс говорил, — Дикин обернулся ко мне и произнес чуть нараспев, — "Плохо, когда история умирают вместе с рассказчиком. Тогда мир теряет цвет".

— Теряет цвет?

Маленький бард кивнул. Потом отложил в сторону тряпку и вздохнул.

— Да. Босс говорил, что мир тогда становится беднее и бесцветнее с каждым разом. Это нехорошо.

Кобольд совсем по-человечески потер лоб.

— Расскажи свою историю, леди-капитан. А Дикин выслушает и потом расскажет ее кому-нибудь еще.

Я усмехнулась, подперла рукой голову и почему-то начала рассказывать. Все с самого начала. Про деревню, Дейгуна, про свой долгий путь до города и многое другое. Перо в четырехпалой кожистой лапке деловито поскрипывало. Отчего-то мне было легко. С каждым сказанным словом у меня будто камень с души падал. Ведь невозможно носить в себе столько, а воспоминания, чтобы там не говорили, не самый легкий груз. И этот маленький кобольд-бард был единственным, кому я могла рассказать все без утайки, не приукрашивая ничего.

* * *

Недавний разговор с Анкусом меня не то чтобы меня обеспокоил, но ... Не понравилось мне сказанное Речником. И сильно не понравилось. Во-первых — не все Серые Плащи оказались такими уж и сговорчивыми, но это меньшее из зол. Всего-то несколько слов, сказанных Джелбуну, и через несколько дней я с прискорбием узнала, что на патруль напали разбойники и, увы, несколько солдат погибли в стычке. Вторая новость оказалась куда неприятнее. Как выяснилось, Деври оказался, мягко скажем, недоволен моим посвящением в рыцари. Нет, я, конечно, понимаю, что оруженосец — это одно, а полноправная правительница крепости — это совсем иное и все же... Все же дело удалось замять. Деньгами и ведром лести о том, что Эксл Деври такой важный человек и ссориться с ним станет разве что самоубийца. В конце концов, десять тысяч из бездонной казны крепости — это капля в море, особенно если учесть подорожные сборы с трех мостов и грабительские налоги с соседних деревень.

И вот еще что. С деньгами к Деври отправился ни кто иной, как Джелбун. Мне совершенно не улыбалось отдавать десять тысяч золотом какому-то хмырю из Воров Амна, которого я до этого дня не видела и слыхом про него не слыхивала.

* * *

Плохие вести всегда летят, словно на крыльях. И нынешнее утро не стало исключением. В очередных иллефарнских руинах, которых в изобилии были рассыпаны по землям недалеко от Крепости-на-Перекрестке, разведчики обнаружили тень-пожирателя. Что он там делал и зачем пришел — выяснить парни не смогли. Точнее, не сумели, я думаю. Испугались и рванули в крепость с докладом. И не нашли ничего лучше, чем доложить об этом сэру Нивалю. Ну конечно — кто тут оплот порядка-то? А я тут так, просто погулять вышла.

Но сколько бы я не раздражалась... Не станешь же бить по мордам сиятельного лорда на глазах у солдат. Не станешь, потому что этот балаган выйдет боком лишь мне и никому больше.

Да, вы все правильно понимаете — убивать тень отправилась наша бравая компания. И праведный паладин, и Бишоп, и вечно спорящие маги. И разумеется, зерт. Гитзерай, похоже, не терпелось испытать свиток истинных имен в деле. Джерро прав, фанатики куда опаснее любого убийцы. Наверное, именно поэтому чернокнижник присоединился к нашей компании. Он и еще неизменный Келгар Айронфист. Но неугомонный дворф всегда был не прочь помахать топором.

* * *

Помня о разговоре с Гейвеном, мы долго плутали по лесу, не спеша подходить к лагерю пожирателя. А в самом лагере был всего лишь два голема клинков и сам Тень-пожиратель. Всего лишь, да.

Увидев, а может — почувствовав нас, кто их пожирателей знает, тень рассмеялась. Полыхнуло призрачное пламя в пустых глазницах, качнулись рукава балахона.

— Помнишь меня? Я был в замке Невер. Я отведал крови тех, кого ты хочешь защитить. Тебе следовало запомнить, что меня нельзя уничтожить. Сдавайся и твоя жизнь оборвется быстро... если будешь сопротивляться, то твоя агония растянется на несколько дней.

Я отступила на шаг назад, вытаскивая из тула стрелу:

— Обойдешься. Я знаю твое истинное имя.

Взмах рукава, блеск голых костей в обрывках ткани. Смех.

— Думаешь, это имеет какое-то значение? Ритуал выжег дотла все мои связи с жалким миром смертных.

Я видела, как на паладинском молоте замерцал теплый солнечный свет, и святой воин отрицающе качнул головой:

— Довольно слов. На сей раз ты не воскреснешь.

Жрица вполголоса обратилась ко мне, одновременно разворачивая свиток:

— Знай, мне известно это имя. Но мне нужно будет время, чтобы произнести его. Ты должна защищать меня, пока пожиратель не будет именован, иначе битва проиграна.

Я лишь кивнула, и прорезь костяной пяточки стрелы уверенно легла на тетиву. Скрип выгнутых плеч лука, щелчок тетивы и следующий выстрел — следопыта.

Нет, я не хотела драться врукопашную ни с пожирателем, ни с клинковыми големами. И уж тем более не хотела нырять в тот огненный, пахнущий кислотой и серой ад, что устроили из поляны маги и Джерро.

Земля плясала и вздрагивала под ногами, свивались в воздухе черные щупальца теней и в ответ — раз за разом прокатывались золотисто-белые, сияющие волны изгнания нежити, а я видела как медленно, неслышно и неразличимо в этой какофонии звуков, читает свиток зерт.

Но големы, падая и поднимаясь, упорно брели сквозь бушующее пламя к застывшей неподвижно Зджаев, и к нам, стоящим рядом с ней. Первым в бой бросился Келгар, следом — паладин и к тягучим словам заклинаний, свисту стрел и треску пламени, добавился звон оружия о доспехи.

Спрятанный под рубахой медальон обжигал кожу, принимая на себя ярость чужой магии. Лишь бы он не рассыпался в прах до того, как окончится бой. Лишь бы гитзерай успела прочесть имя. Лишь бы... А пальцы привычно смыкались на стреле, отпуская ее в полет...

* * *

В воздухе шершаво пахло гарью. Вездесущий гном деловито откручивал какие-то делали от полуоплавленных, покореженных клинковых големов, что-то насвистывая себе под нос. Порой мне казалось, что Гробнар даже во сне не молчит.

Жрица задумчиво рассматривала осколок, найденный у пожирателя. Точнее — не осколок даже, а причудливо изогнутую рукоять, украшенную крупным ограненным рубином. Именно так порой ломаются поделки деревенских горе-кузнецов и в твоих руках остается обломанное лезвие и бесполезный черен. Выходит, и волшебный меч может постигнуть такая же участь.

Зерт крутила рукоять в зеленоватых пальцах, а потом попросила меня показать остальные осколки. Я пожала плечами, расстегивая внутренний карман куртки:

— Держи.

Зерт присела на корточки, выкладывая на земле мозаику из изогнутых, чуть светящихся изнутри, кусков серебра. Передвигала то один, то другой фрагмент, словно ребенок, занятый новой незнакомой игрушкой.

Наконец, Зджаев снова собрала осколки и протянула их мне:

— Этот осколок меча не последний, но теперь нам хватит их, чтобы выковать меч и одержать победу. Знай, если мы выясним, как возродить клинок, то у нас будет единственное оружие, которое может причинить вред Королю Теней.

Я спрятала серебро:

— Достаточно, чтобы восстановить лезвие? Откуда ты это знаешь?

Я видела, что осколков мало, слишком мало, чтобы они стали настоящим мечом. Хорошим, длинным кинжалом — да. Но мечом?

Зерт медленно кивнула:

— Я просто знаю это, — жрица нахмурилась, — Но только иметь части — недостаточно, ибо мне до сих пор не ведомо, как именно был сломан меч, и что имеет первостепенное значение. Сделал ли это аватар или сам Король Теней? Меня там не было, когда он разбился, поэтому это знание мне не доступно.

"Зато я знаю — у кого спросить. У того, кто был там. Не так ли, Джерро?"

Посмотрев на чернокнижника, я спросила:

— Аммон, ты можешь что-то предположить?

В ответ Джерро одарил меня одним из своих непроницаемо-хмурых взглядов:

— Если бы я мог, то... Но ты поступаешь мудро, задавая вопросы мне — по крайней мере, я говорю прямо, а не загадками, как гит, — скрипучий властный голос и превосходство, звучавшее в нем.

— Давайте забудем распри. Наша задача — победа над Королем Теней и очертания ее сейчас ясны, как никогда прежде, — паладин мотнул головой в сторону истоптанной травы, на которой гитзерай недавно выкладывала серебряную мозаику.

— Ну да — мир, дружба, леденцы, — Бишоп сказал это вполголоса, как всегда ни к кому конкретно не обращаясь и продолжая деловито оттирать наконечники стрел куском одежки пожирателя.

Чернокнижник молчал, слушая перебранку, и лишь потом заговорил:

— У меня было много дел в Нижних мирах, где я задержался после битвы с аватаром... и с тех пор у меня было слишком мало времени, чтобы узнать, как именно сломался клинок, — он вздохнул, потирая светящуюся татуировку на лице, — Но... я знаю, у кого было более чем достаточно времени на размышления об этом. И еще — он многое знает о Короле Теней.

"Еще один союзник. И ведь возник как по волшебству".

— Кто?

Джерро усмехнулся:

— У Короля Теней много врагов. В древние времена между ним и могучим драконом по имени Нолалот произошла эпическая битва, потрясшая миры...

Я слушала чернокнижника, а из глубин памяти навязчиво шептал призрачный голос дворфа из Шахты Самоцветных Камней.

"...а над нами — тот хрустальный вирм..."

"...о, боги, какой он был огромный..."

"...Страж убил его, как и всех нас..."

— Но ведь он же мертв.

Мне стало холодно. Сколько еще я буду разговаривать с мертвецами, чье имя забыто, и память о которых истерлась из памяти живущих? Сколько еще я буду рыться в позабытых могилах в поисках ответов? Сколько?

— Он пал, но его дух был привязан к этому миру империей Иллефарн, пока они искали способ его исцелить, — Джерро пожал плечами, — Он, видишь ли, был кем-то вроде их наемника. Но оказалось так, что он и Иллефарн не смогли дать друг другу того, чего хотели. Нолалот был побежден, и Иллефарн вместе с ним.

Я кивнула. И духи Шахты камней застыли в пыльном больном безвременье. И сияющий хрустальный дракон из страшной далекой сказки, вдруг обернувшейся былью, тоже оказался пленником мертвецов.

— У Нолалота не было ничего ценного, что могло бы заинтересовать Короля Теней, по крайней мере, я так думал, пока гит не просветила нас относительно этого последнего осколка.

Я могла бы поспорить на что угодно, что под вуалью зерт улыбается. Тихо и снисходительно, одними губами

— Подозрительность — твоя лучшая подруга, Аммон, но имей в виду, что я тоже с подозрением отношусь к таким внезапным откровениям... как в случае с этим драконом, о котором мы только что узнали.

— Никогда не знаешь, что из твоих воспоминаний может иметь ценность, — я пожала плечами.

Джерро кивнул:

— Это мудро. Иначе мы рискуем слышать вечное "знай" вне зависимости — имеет это смысл или нет.

Жрица хотела что-то возразить, но я оборвала ее жестом, обращаясь к чернокнижнику:

— Так что с драконом?

Джерро смотрел на меня пристально, не мигая:

— Эта информация может оказаться бесполезной. Последний раз, когда я говорил с Нолалотом, мы расстались совсем не по-дружески. У его не было причин помогать нам или мне лично. Я хотел узнать у него, как победить Короля Теней, а Нолалот потребовал от меня больше чем я мог ему дать... в то время.

Я потерла переносицу. Выбившиеся из хвоста волосы лезли в глаза. Я раздраженно поправила их:

— Где его искать?

— Я могу рассказать вам, где найти вирма, но это непростой и неблизкий путь. В прошлом у Нолалота было много стражников... место, к которому он прикован сейчас, просто кишит драконами, — чернокнижник прошелся по поляне и продолжил рассказ, — Он для них что-то вроде легенды, и они отправляются туда как паломники, чтобы приобщиться к его силе... или чтобы постичь тайны руин Иллефарна, где он сейчас обитает.

Келгар фыркнул:

— Драконы! Драконы — зло, это каждый дворфийский ребенок знает. А вдруг он нам наврет?

Я пожала плечами:

— Наверное ты, Келгар, лучше знаешь — как сломался меч Гит и как нам его восстановить? Или все же нет, наследник дворфийских кузнецов?

Айронфист что-то раздраженно пробурчал в бороду и замолчал.

— Я покажу тебе, где это место. Полагаю, гит с радостью последует за тобой, — и чернокнижник, взяв у меня свернутую карту, поставил жирный крестик где-то в горах, вдалеке от тракта.

* * *

Сборы в дорогу не заняли слишком много времени. Почти. Потому что в библиотеке я встретила Алданона, а отделаться от мудреца парой нейтрально-доброжелательных фраз — задача еще более трудная, чем заставить Гробнара заткнуться и мирно посидеть на месте.

— Я много думал, о том, как добраться до Короля Теней и при этом не погибнуть по дороге...

— И как успехи? — я присела на край стола.

— Видишь ли... Высасывание жизни сильнее всего не в центре, как мы предполагали... Похоже, этот эффект сильнее всего по краям территории Короля Теней, там, где она расширяется.

— Как при степном пожаре?

Я вспомнила, как крестьяне готовили поля к весеннему севу. За стремительно ползущим огнем оставалось только выжженная, покрытая горячим рассыпающимся пеплом земля.

— Да, сравнение вполне уместное, и я бы сказал — весьма точное, — мудрец кивнул, — Так что, хотя ты не можешь пройти туда, то мы могли бы "перебросить" тебя через "стену" — это будет лучшая возможность нанести удар по Королю Теней.

Алданон начал размеренно ходить по библиотеке. Шелест шагов, шуршание одежды и тихий голос:

— Проблема заключается в том, как туда попасть. Для этого нужно создать портал, а затем указать порталу — где создать второй выход. Он не может быть где угодно, знаешь ли, он должен появится в долине. Когда Гариус любезно пригласил меня погостить у него...

— Украл, если точнее, — я усмехнулась.

-Да, да. Когда Гариус пригласил меня сюда, он попросил меня перевести несколько фолиантов, и в их числе был замечательный труд под названием "Фолиант Ильтказара".

Мудрец кивнул, и на мгновение мне показалось, что он прекрасно понимает, ради чего он оказался однажды в Крепости-на-Перекрестке. Впрочем, стоило перейти к более насущным вопросам, нежели мои домыслы.

— Фолиант сейчас здесь?

Алданон покачал головой:

— Нет, к великому сожалению, он у Гариуса. С его помощью он перебрасывал големов из долины Мерделейн и обратно. Мы могли бы тоже создать такой портал, используя фолиант и "перескочить" в долину Мерделейн.

Оторвавшийся от изучения какого-то свитка Сэнд ехидно рассмеялся:

— Проблема только в том, что фолиант находится у Гариуса... или у одного из пожирателей. И, вероятно, они используют фолиант, чтобы управлять големами.

— Да, но это всего лишь небольшое затруднение. Уверен, вы легко с этим справитесь.

"Эх, Алданон, если и есть чему позавидовать, так это твоей уверенности в том, что я могу справиться с любой задачей". Мне самой такой уверенности очень не хватало. Да вот только никому не было дела до моих сомнений.

* * *

Дорога к последнему пристанищу дракона была узкой и извилистой, словно прорубленной в скалах огромным кривым ножом. Неровные каменные стены порой сужались настолько, что пришлось вернуться и оставить лошадей в небольшой лощине. Испуганные животные отказывались идти в узкий коридор и успокоить их не получалось ни у меня, ни у следопыта.

Сыпавшаяся со стен каменная крошка заставляла вздрагивать и искать невидимых врагов. Искать, но не находить их. Ущелье было пустым. Только ветер, пыль и полоска синего летнего неба над нашими головами.

Дорога привела нас в небольшую, почти идеально круглую долину. Ветер шевелил не смятые никем высокие цветущие травы, в воздухе сладко пахло медом и еще чем-то неуловимо-пряным.

В центре долины плескалось небольшое озерцо с темной непрозрачной водой, а над водой невесомо парил, переливаясь и отражая свет тысячами граней, огромный кристалл хрусталя. По прихоти ли природы или по какой-то иной причине формой своей кристалл напоминал сердце.

Вдалеке шумел водопад. Нет, самого водопада видно не было, но шум падающей со скалы воды невозможно спутать с чем-то иным. Я пошла на звук.

Небольшое ущелье и длинный каменный язык, ведущий к заполненной водой чаше. Я прошла по влажному камню, следуя интуиции. Отчего-то мне казалось, что дракон где-то в той стороне...

Верно, как же. Я чуть не оглохла, когда прямо над головой раздался голос. Грохочущий, сливающийся с шумом падающей на камни воды, и среди тучи водных брызг протаял полупрозрачный, искрящийся как драгоценный камень, силуэт дракона. И он действительно был огромен.

— Как вы смеете нарушать мой покой? Если бы я не был привязан к этому бессмертному существованию, то я бы разорвал ваши тела и пустил их по ветру. Быть может я на грани смерти, но я вижу, что происходит на моей могиле. Ты здесь, потому что тебе снова нужна моя помощь, хотя ты всегда отказываешься платить. Ты думаешь, что сможешь заточить в клетку такую силу?

Я шагнула назад. Нужно было быть идиоткой, чтоб сунуться сюда, ибо дракон был зол на кого-то другого. И кто знает, что он может сделать сейчас.

— Ты не пони...

Лепет. Жалкий лепет, от которого вирм отмахнулся, даже не заметив толком.

— Я покажу тебе, что значит быть в заточении.

Не успели слова отзвучать, как проход закрылся мутной пленкой. Я слышала, как выругался следопыт, когда выпущенная из лука стрела бессильно отскочила от барьера. Огненный шар растекся по мутной поверхности и погас, и молния тоже не причинила барьеру никакого вреда.

— Да ты рехнулся?!— я оглянулась.

И тихий смех в ответ. И не было в нем ни зла, ни торжества. Лишь тлеющее безумие сумасшедшего узника.

— Мы вместе останемся здесь, чтобы размышлять, отчаиваться и гнить. Я здесь уже несколько тысячелетий. А сколько протянешь ты, смертная?

"Нет! Только не это!"

Тишина и наша растерянность.

-Ты ступал меня с кем-то другим, — я упрямо мотнула головой, — Я никогда не просила твоей помощи, дракон. Никогда.

В ответ — лишь тишина, нарушаемая лишь звуком падающей воды и свистом ветра.

— Знай, что пока ты заточил нас здесь, другой враг уже готов покинуть свою мрачную тюрьму, в которой прежде был заперт, — похоже, Зджаев единственная из нас не потеряла присутствие духа. Но вирм молчал, хотя мне казалось, что он прислушивается. Хотя нет, не показалось.

— Есть ли темница хуже моей?

Слепящая искрами хрусталя голова оказалась на одном уровне с нами. Огромные глаза, каждый размером с тележное колесо, сияли, словно темные драгоценные камни.

Жрица уперлась древком копья в землю и продолжила:

— Король Теней вернулся в этот мир. Знай, что если его не оста...

— Король Теней? Это все меняет.

Барьер рухнул так же внезапно как возник.

— Я ненавижу Иллефарн, но это чувство лишь слабая тень той ненависти, что я испытываю к Королю Теней. Я не слышал это имя уже целую вечность...

Призрачный зверь почти положил голову на камни.

— Мое имя — Нолалоткарагасинт. Но я знаю, что смертным трудно произносить такие слова. Можешь называть меня Нолалот.

Я кивнула. В горле было сухо и шершаво. Мне до сих пор не верилось, что мы избежали участи быть замурованными здесь на долгие века. Да, мне было за что быть благодарной зерт. По крайней мере, сейчас.

Я подошла ближе. Не знаю почему, но мне казалось важным смотреть в глаза этого давно уже мертвого дракона.

— Когда-то я был великой силой, могущественным кристаллическим существом... когда-то, но не сейчас.

"...Мы видели, как он упал с неба — он сиял, словно бриллиант..."

Он и сейчас сиял в облаке водяной пыли, в радужных брызгах на призрачном хрустале.

— Нолалот... ты — тот легендарный вирм, который сразился с Королем Теней. И... мы ищем тебя. Потому что у нас есть нечто общее. Общий враг. Король Теней.

Дракон моргнул, на мгновение спрятав под полупрозрачными веками глаза:

— Ты из Иллефарна или нет?

"А это-то тут причем?"

— Иллефарн давно мертв.

Позабытая империя, почти погребенная Топями, от которой остались только заросшие дикими травами развалины.

— Мертвы... значит, моя последняя надежда умерла вместе с ними, — вирм вздохнул, — Я ждал их тысячи лет. Удивительно, что я еще не сошел с ума. Мне обещали новую жизнь! А вместо этого меня оставили прозябать здесь, в этой дыре. И когда прошла целая вечность, появился еще один смертный, которому нужна была сила. Он назвался Аммоном Джерро и утверждал, что он из Иллефарна.

Голос Нолалота теперь был тихим, и мне приходилось вслушиваться в каждое слово.

— Зачем он пришел?

Джерро так и не сказал, зачем он приходил к дракону и теперь я не упустила возможности узнать это. Да, сейчас чернокнижник наш союзник, но кто может ответить — что он захочет сделать потом, после победы над Королем Теней?

— Он притворился, что пришел с радостной вестью — что славная империя Иллефарн собирается вернуть меня к жизни. Но я так и не знаю, что ему было нужно. Он расспрашивал меня о моем прошлом, о том, что происходило давным-давно. А затем он ушел. Если ты не из Иллефарна, то зачем ты пришла мучить меня?

Горечь и тоска в голосе призрака. Старая боль от раны, которую нельзя исцелить.

— Король Теней не умер, — я помолчала и добавила, — И... Мне говорили, что ты знаешь, как восстановить серебряный меч.

Дракон покачал огромной головой. Сверкнули на солнце капли влаги.

— Конечно. Твое оружие было сломано Королем Теней, разве нет?

Я молча кивнула.

— Я мало знаю о серебряных мечах. Гитиянки умеют охранять свои тайны. Но я знаю, какую тактику использует Король Теней. Как он ломает своего противника.

— Скажи мне... — слова просьбы застряли в горле, — пожалуйста.

Нолалот вновь парил над водопадом. Сквозь призрачные крылья блестели струи воды.

— От твоего противника исходит поток скверны — цель, попавшая в этот поток, изменяется до неузнаваемости. В конце-концов, видна одна лишь тень. Она растет и отвлекает внимание от того, кто отбрасывает ее. Но тень — это всего лишь тень. Она может расти, она может становиться пугающе огромной, но ее хозяин всегда находиться в центре.

"Словно паук в паутине".

— Таков и твой клинок. Если ты хочешь выковать его заново, то ты должна забыть о тенях, которые отбрасывают осколки, и найти центр, из которого исходят эти тени. Другого способа восстановить меч не существует.

— Но у меня нет всех осколков...

У меня было слишком мало фрагментов, чтобы собрать клинок. Слишком мало, чтобы не утверждала гит.

— Твой меч никогда не станет таким как раньше. Нет, это может быть только новое творение, даже если на первый взгляд оно похоже на старое. Собрать все осколки — это меньшая из твоих забот, смертная.

Я вспомнила Западную Гавань. Странный то ли крик то ли плач и выжженное пятно на земле, на котором никогда не росла трава, и не лежал снег. Оно всегда было пустым и мертвым. Словно мир отторгал его, как осколок кости из раны.

— В моей деревне есть "шрам" в земле — место, где был сломан этот меч.

Дракон кивнул, соглашаясь.

— Тогда ты должна отправиться туда. Там центр паутины.

В голосе призрачного дракона мне послышался смех.

— Отлично, — я хмыкнула, — правда Западная Гавань уже захвачена Королем Теней...

Жрица подошла ближе, положила мне на плечо руку:

— Знай, это будет опасно, но мы можем использовать Портал песни в руинах Арвана, чтобы попасть в Руины Стража, что находятся на окраине деревни.

— Согласен. Неплохая мысль, — следопыт пожал плечами, — Куда лучше, чем переть напролом.

Дракон взмахнул крыльями и вновь опустился пониже, а потом и вовсе положил голову на камни:

— По твоим глазам я вижу, что ты пришла именно за этим. А теперь я хочу попросить тебя об одной услуге. Все, и ты в том числе, говорят, что наградят меня позже. После стольких лет ожидания я уже нахожусь на грани безумия. За то, что я терпел твое присутствие, я прошу лишь одного — убей меня.

"...Конца мы жаждем, конца настоящего..."

Зазвенел в ушах шепот сошедших с ума Шелковых сестер.

— Эта жизнь — мерзость. И я уже не согласен ждать, пока какой-нибудь случай поможет мне спастись. Просто уничтожь мое сердце. Ты не пройдешь мимо него, смертная. Но берегись черных драконов. Моего тела уже нет, но жизнь все еще теплиться. Мое сердце — все, что от меня осталось. Я устал ждать, когда Король Теней, привязавший меня к этому миру, умрет окончательно. Разбей мое сердце и уходи... Я так устал... от всего.

Я кивнула, сцепив зубы, потому что сейчас мне больше всего хотелось расплакаться. Глупо, правда? Из всех встретившихся на моем пути существ я испытывала жалость и сострадание лишь к этому призрачному дракону. Дракону, который разорвал бы меня в клочья, будь он во плоти.

— Так или иначе, но ты обретешь покой.

— Милосердное существо... последнее чудо перед забвением...

Тихий голос растаял в шуме падающей воды.

* * *

Хрустальное сердце все так же неподвижно висело над темной водой. Я вытащила клинок из ножен и подошла почти к краю озера, прикидывая, как бы половчее разбить этот кристалл и не слишком вымокнуть. Размышления мои прервал присвист следопыта:

— Нихрена себе.

Я обернулась и внутри у меня неприятно похолодело. На гребне скал, окружавших долину, сидели драконы. Два черных дракона. Твари вытягивали гибкие змеиные шеи, словно прислушиваясь или наблюдая.

Сделав еще одни шаг к хрусталю, я остановилась на самом краю, перед водой и тогда один из драконов взмыл в воздух, описал над нами широкий круг и пронзительно заревел. То ли крик, то ли стон... Полный ярости, злобы и непонятной мне жажды, звук терзал слух, и отголоски его отдавались тупой тянущей болью в костях.

"Мое!"

"Не тронь!"

"Уходи!"

Намек более чем ясный. Я осторожно отступила от озера и поманила спутников за собой:

— Уходим отсюда. Быстро.

В вышине кружили уже оба дракона.

К ущелью, ведущему из долины, мы добрались скорым шагом, а уж потом нервы у меня сдали, и я рванула по узкому каменному коридору так, словно за мной гнались все демоны бездны. Впрочем, пара черных драконов была ничем не лучше. И эти драконы парили в синеве, так высоко, что казались не больше коршуна.

Развязать накинутый на ветку повод и запрыгнуть в седло.

Лошадь нервно переступила на месте, зафыркала. И тут нас вновь настиг драконий рев. Один из ящеров пролетел так низко над нами, что ветер примял траву.

Рыжая прижала уши, завизжала и взвилась на дыбы. А потом метнулась вперед и понеслась, не разбирая дороги. Сквозь топот слышалась ругань колдуньи, а через пару мгновений ее жеребец догнал нас и теперь вовсю визжал и лягался, не слушая ни повода, ни приказов остановиться. Летела из-под копыт каменная крошка, и я вынужденно пригнулась к мигом вспотевшей конской гриве. Кобыла сорвалась в карьер. Она неслась по пустой дороге, задрав голову и роняя хлопья розоватой пены с удил. Я пару раз передернула поводья, потом резко рванула их вниз:

— Да стой ты! Стой, дура чертова! Тпррру!

И еще раз передернула поводья.

Рыжая перешла на торопливую тряскую иноходь и лишь потом остановилась, тяжело поводя боками. Я погладила лошадь по взмыленной шее:

— Тише, тише, — и пустила ее неторопливым шагом.

Рубаха на спине у меня была мокрой от пота. Только сейчас я поняла, какой опасности мы сумели избежать.

Вскоре меня нагнали остальные.

* * *

Анней связал нас всех — ту безымянную эльфийку, что любила ставшего Стражем паренька, духов из Самоцветной шахты, хрустального дракона... и меня. И даже умерев, дворф продолжает играть свою игру, переставляя нас, словно фигуры на шахматной доске.

"Прости меня, вирм Нолалоткарагасинт. Я не могу убить тебя сейчас. Но я подарю тебе свободу и забвение, убив Короля Теней".

К оглавлению

20. Si vis pacem, para bellum

"— Я нашел этот меч после долгих поисков, после того как освоил мертвую науку.

Правильное его название Всёмогущий, а не Всемогущий. — Он говорил неторопливо.

— Он может все, но это лишь заложенная в нем возможность, потенциал".

Ч.Мьевиль. "Шрам"

Из подслушанных разговоров:

— ...детка.

— Я не детка, Джелбун. Извольте вернуться к своим прямым обязанностям.

— Та я... это... всегда на посту, ага. Бдю... Блюдю, то есть — лусканец чуть растягивал слова.

— Вижу.

— Да ладно, Кана, ну че ты строгая такая, а? Суровая, — он ухмыльнулся, опираясь рукой на косяк и нависая над невысокой восточницей.

— Джелбун, не надо на меня дышать.

— Да ладно тебе, детка, это всего лишь самогон. А вот тебе нужно расслабиться, — Джелбун словно невзначай коснулся плеча девушки, — Строгая такая, на все пуговки за-а-стегнутая...

* * *

Нападение убийц, переодетых стражниками и последней каплей — письмо от Эксла. Да, Речник упрямо утверждал, что за нападением стоит Деври и только Деври, но я всегда считала Эксла более... тонким, что ли. Более умным. Тем, кто не станет оставлять после себе утоптанную тропу. Возможно, все дело в Муар. В любом случае — разобраться с проблемой стоило как можно быстрее.

Именно поэтому я поехала в город. Подобные дела не решаются долгой перепиской. Только разговором с глазу на глаз. Впрочем, я ехала не одна и для отвода глаз растрезвонила по всей крепости, что собираюсь в Невервинтер по родственным делам. Да, Дункан, да. Быть может, я заверну в твою таверну промочить горло. А возможно и нет.

Невервинтер встретил нас закрытыми ставнями опустевших домов и толпами беженцев. Вереницы жителей, нагруженных скарбом, ржание вьючных животных. Скрип несмазанных колес. Крики. Плач. Пряный запах страха. Выкрики стражников:

— ... не бойтесь, Порт Ласт готов принять беженцев...

— ...только самое необходимое!

— ... зьмите с собой теплые вещи — возможно, нам придется ночевать на тра...

Я смотрела по сторонам и не узнавала город. Люди, люди, люди... Словно испуганные животные в половодье. Мой взгляд зацепился за девчонку в поношенном, на сто раз перештопанном платье, которая крепко прижимала к груди такую же старую тряпичную куклу. Девочка не плакала, нет. Она просто смотрела перед собой. И лицо — словно плохо сделанная маска. Застывшее. Неживое.

Наверное, в тот самый миг мне стало по-настоящему страшно. Реальность происходящего, мать ее.

"Остынь, Харн".

Я бросила спутникам.

— Пошли. Дом Деври — там.

Дом ничуть не изменился. Что ж, Деври не испуганный горожанин и не станет бежать при первых признаках опасности. Наверняка, он рассчитал для себя пару безопасных способов выбраться из города, если дело слишком сильно запахнет жареным.

Все те же мордовороты-охранники. Все та же полутьма в комнате, запах табака и специй. Все те же тихие разговоры с глазу на глаз.

— Я слышал о том, что ты приехала в Невервинтер. Это Нешер пригласил тебя?

Эксл затянулся и выпустил серое кольцо дыма.

Я мотнула головой, присаживаясь в соседнее кресло:

— Нет. Нешер здесь не причем. Я... услышала о том, что Муар стала, — я прищелкнула пальцами, — назовем это — чудить.

Деври молча кивнул.

— Да, дело в Муар.

Я пожала плечами. Кажется, я понимала, чего от меня хочет Вор Теней:

— И тебе нужна помощь того, кто избавит тебя от нее.

Эксл прошелся по комнате, зачем-то глянул в щелку между плотными шторами:

— Мне не нужна помощь. Я хочу, чтобы ты разобралась с Муар. Понимаешь? Боюсь, нет, но это меня не удивляет. Похоже, у нас в последнее время были проблемы с общением.

"Даже так?"

В комнате повисла напряженная тишина. Если Деври не хочет смерти Муар — то чего он хочет?

Эксл вновь присел в кресло, заново набил потухшую трубку и с удовольствием затянулся:

— Но довольно об этом. Речник говорит, что дела в крепости идут хорошо. Это правда?

"Значит Анкус все же работает на двоих. Хитрый. Но и полезный, этого отрицать нельзя".

— Не плохо, учитывая войну. И кстати — ты часто общаешься с Анкусом?

Почти прозрачные струи ароматного дыма текли по комнате, сплетаясь в кольца.

— Да, мы иногда переписываемся — чаще, чем с тобой. Когда тебя нет, он может рассказать мне о крепости, о том, что там происходит — и поэтому он полезен для меня.

"Кто бы сомневался, что Речник ведет бурную переписку. Но пока он полезен и мне".

— Однако перейдем к делам. Муар, моя левая рука сбилась с пути. Тебе нужно вернуть ее на путь истинный. Она и ее люди решили вызвать беспорядки в доках. Они перехватывают грузы, необходимые для ведения войны — и для снабжения твоей крепости. А без этих припасов война будет проиграна, даже не начавшись.

"Ты всегда умел быть убедительным, Эксл. Но сейчас это не имеет значения — я убью Муар, понравится это тебе или нет. Я слишком долго ждала этого шанса".

— Где она прячется?

Деври потер переносицу:

— Говорят, у нее есть конспиративная квартира в Квартале торговцев. Найди эту квартиру и реши вопрос с Муар.

"Вот как? Пойди туда — не знаю куда? Нет, наверняка он что-то знает. Просто я не так спрашиваю, видимо".

— Наводки?

В ответ лишь покачивание головой и еще одно кольцо дыма.

— Увы, но тебе придется поработать самостоятельно. Она знает моих людей слишком хорошо. А ты уже давно не была в городе и возможно тебе повезет больше. К тому же, я не исключаю возможности, что Муар позволит тебе найти ее, чтобы перетянуть тебя на свою сторону.

Я молчала. Эксл порой любил поговорить и перебивать его — зачем? Тем более, что в любом разговоре можно выловить крупицы информации. Главное — внимательно слушать.

— Я советую тебе последить за ее людьми — один из недостатков Муар заключается в том, что она приказывает своим людям постоянно являться к ней с докладом.

Нет, я не смогла сдержать смешок:

— Да, в этом отношении вы с ней в этом похожи.

Деври лишь выпустил очередное кольцо дыма, влажно блеснул темными непроницаемыми глазами и ответил:

— Любопытно. Надеюсь, ты разберешься с Муар, а не она с тобой. Иначе мне будет недоставать твоего остроумия.

Я пожала плечами, переводя разговор в иное русло.

— Значит, Квартал торговцев?

— Да. На твоем месте я начал бы поиски именно оттуда, — эмиссар Амна курил, мимоходом прислушиваясь к суете на улице.

Я почувствовала себя лишней. Разговор окончен. Задание — понятно. Пора уходить.

На пороге я обернулась:

— И кстати — тебе принести "сувенир" от Муар?

"Ее голову, например?"

— На твое усмотрение, Ах'Д'Харн. Исключительно на твое усмотрение, — меланхолично ответил Деври. Наверное, ему и в самом деле было все равно.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

После разговора Харн казалась рассеяно-задумчивой. Обманчивое впечатление, должен сказать. Все изменилось, как только мы отошли от особняка.

Она прищурилась и тряхнула головой:

— Ну что? Все готовы поохотиться? — и белоснежный отблеск улыбки на смуглом лице.

Что-то буркнул в ответ чернокнижник. Бишоп молча отбил дробь на рукоятях парных кинжалов.

— Охотиться? В городе? — порой я не понимал полукровку совершенно.

— Ага. На воров. Муар кое-что задолжала мне, — девушка пожала плечами и поманила нас за собой, в хитросплетение узких улочек.

Вскоре мы нашли искомое. Трое подозрительного вида громил копались в замке одной из дверей. Знакомо позвякивали отмычки. Забористая ругань шепотом и напряженные позы.

Харн перекинулась парой слов с рейдом.

— Нужен один, остальных, — она провела пальцем по горлу.

Бишоп только подкинул метательные ножи. И откуда он их успел вытащить? Не парень — ходячая оружейная. Своей собранностью и постоянной готовностью ко всему, он невольно вызывал у меня уважение. Вот только его цинизм...

Нужно отдать ему должное — следопыт сработал быстро и в живых остался только один из бандитов. Зажимая рукой рану, он пытался убраться подальше, но не вышло. Полукровка несколькими длинными прыжками добралась до раненого, ловко обезоружила его и присела рядом, по-птичьи наклонив голову к плечу.

— Ну, говорить будем?

— Да пошла ты...

Она рассмеялась:

— Ой, как невежливо, ай-ай-ай, — она цыкнула, доставая нож.

— Че, сука, пугать решила? — в ответ рассмеялся бандит.

Харн пожала плечами:

— Нет, — полукровка задумчиво покрутила нож в руках и вдруг резко воткнула его в ногу вора, вспарывая бедро.

— Сссука, думаешь, эта царапина меня испугает? — зашипел от боли бандит.

Резкий взмах рукой. Звонкий звук пощечины:

— Не перебивай, — и полукровка задумчиво протянула, — Вот скажи мне...

Я только покачал головой. Каждый раз, когда я думал, что она на самом дне, Харн умудрялась падать еще ниже.

Дикая сцена. Грязный переулок. Распростертое на камнях тело. Заинтересованные лица.

Этот вопрос можно было решить иначе. Да, дольше, но человечнее.

Почему же я молчал тогда? Не потому ли, что зло схлестнулось с жестокостью, а беззаконие — с беспределом?

Допрос продолжался.

— Где Муар прячет свою задницу?

— Не твое дело! — огрызнулся пленник.

Девушка обернулась к рейду, подмигнула и рассмеялась:

— Смотри, какой он упорный.

Следопыт только хмыкнул и пожал плечами.

— Ошибаешься, мое. И знаешь — ведь ты мне все сейчас расскажешь, даже то, что меня не интересует, — и полукровка запустила руку в кровоточащую рану, сжимая разрезанные мышцы сильными пальцами, которые легко могли удержать натянутую тетиву.

Крик умер в перчатке, заткнувшей рот бандита:

— Больно? Не надо кричать. Если готов говорить — моргни.

Торопливое, захлебывающееся объяснение как найти нужный дом. Пуаза.

— ... скажешь "Весь Невервинтер"... Это пароль...

— Чудно, — резкий взмах ножа. Бульканье пошедшей горлом крови. Хрип.

Девушка поднялась, деловито вытерев руки об одежду покойника.

— Пошли. Пора нанести один визит.

Горько. Горько было видеть, как она идет к цели кратчайшим путем, не задумываясь, что есть и другие пути, ничуть не худшие.

* * *

Самозваная королева Доков совершила две ошибки. Во-первых, она позволила зайти в свой кабинет не только мне, но и моим спутникам. А во-вторых, встретила нас в гордом одиночестве.

"Самоуверенная дура".

— Мне наплевать на твой титул. Для меня ты всегда останешься грязной портовой крысой, которая пляшет под дудку Эксла.

Муар выплюнула эту тираду и высокомерно скривила губы.

"Ну надо же. Нашлась госпожа помойки".

Я пожала плечами:

— Да мне вообще плевать на все что ты там себе навоображала, Муар. Ты всегда была только шавкой, шавкой и сдохнешь.

— Пригаси свою спесь, иначе она вытечет из тебя вместе с кровью!

В ответ я оперлась плечом о стену и усмехнулась:

— Вот скажи мне, за какие такие таланты Эксл так долго держал подле себя идиотку вроде тебя? Ммм... Золотой дождь или глубокая глотка? Или — даем всегда, даем везде?

Муар взвилась как пружина. Сверкнули выхваченные из ножен клинки:

— Убью, мразь.

Я приняла удар на обух, пинком отбрасывая женщину от себя:

— Пшла.

Сорвавшийся с ладоней чернокнижника лиловый луч впечатал воровку в стену. В небольшой комнатке удушливо запахло серой. Муар захрипела, закашлялась, согнувшись пополам, и вновь упрямо вскинула меч.

"Живучая, тварь".

Отброшенная пинком табуретка — почти под ноги самозваной королеве воров. Ругань, которую прервал щелчок тетивы. Влажный звук, с которым стрела входит в тело. Воровка прижала руки к животу. Между пальцами сочились темные капли.

Грохот шагов по коридору. "Охрана"

Еще одна стрела, вонзившаяся в глаз Муар, оборвала мучения муншейской полукровки навсегда.

Следопыт усмехнулся, ногой перевернул тело на спину и выдернул свои стрелы. Касавир хмуро молчал. Впрочем, он молчал с того самого момента, как мы зашли в дом Муар, и это было немного странно. Обычно святой воин не упускал случая высказать свое недовольство ситуацией. Или Муар и должна была отправиться к праотцам как злодейская злодейка? Не знаю.

Я сдернула со стола тяжелую скатерть и отрезала половину. Сунув подмышку сверток, я кивнула:

— Пошли. Здесь больше делать нечего. Вот разве что, — я примерилась и перерубила шею покойницы. Доказательства Экслу лучше предоставить сразу. Пока они не протухли.

В коридоре нас встретили несколько вооруженных и явно готовых к бою парней.

Драки хотят, дураки? Или буйные головушки сложить?

— Власть сменилась, ребятки. И лучше бы вам не стоять на нашем пути.

С отрубленной шеи Муар медленно падали на пол бурые сгустки.

Вокруг рук чернокнижника собирался лиловый туман. Я видела, что может сделать Джерро несколькими жестами. Бишоп отправил лук в налуч и теперь лениво поигрывал двумя длинными кинжалами. И даже паладин как-то подобрался, готовясь к возможной драке.

Но драки не случилось.

Воры попятились:

— Да мы... это... так тут... просто зашли...

— Ага, а вообще — у нас дела...

— Ага...

Я позволила им убраться. Если Экслу захочется — он разберется с отбившимися от рук шестерками уже без моей помощи.

* * *

Я все же принесла Экслу "сувенир". Поставила сверток на стол и развернула. Остекленевшие глаза. Слипшиеся от крови короткие черные волосы. То ли брезгливый, то ли болезненный излом тонких губ. Неровная, в застывших потеках крови, дыра на месте правого глаза.

— Твоя левая рука, кажется, нашла свой истинный путь, — я усмехнулась.

Деври подозвал одного из охранников, коротко приказав ему:

— Убрать.

Эмиссар покачал головой:

— На будущее, Ах'Д'Харн, здесь не лавка мясника. Так что впредь советую тебе обойтись без таких, — он кивнул в сторону испачканного стола, — подарков.

Я пожала плечами, садясь в кресло:

— Зато ты точно знаешь, что Муар отправилась на тот свет.

Эксл усмехнулся уголком рта и прищурился, словно сытый кот.

— Да. Муар мертва, а ты снова здесь. Я доволен.

"А уж как я довольна, ты и представить тебе не можешь". Знакомое чувство растекающегося по венам тепла и мягкой истомы. Совсем как после убийства Моссфельда и еще — после того, как Элани навсегда отправилась в болото.

— Поэтому я спрашиваю — чего ты хочешь? Ты помогла мне, капитан, а я, как и прежде, готов помочь тебе. Думаю, мы можем многое предложить друг другу — а мои ресурсы в твоем распоряжении.

Сейчас Деври смотрел мне в глаза и от его непроницаемого, темного и тяжелого, словно земляное масло, взгляда хотелось спрятаться.

"Возьми себя в руки, Харн. Сейчас же".

Я чуть наклонила голову к плечу и ответила:

— Я остаюсь твоим союзником.

"Нет, я не буду ссориться с Экслом. Потому что иначе мне придется играть в другие игры и уже с Нешером. А тех правил я не знаю. И знать не хочу".

— Это радует меня. Я начинаю понимать, почему Нешер так высоко тебя ценит. Мои люди сделают все, чтобы помочь тебе. И, полагаю, тебе пригодятся наши ресурсы.

Выбор был верен. Эксл — именно тот, на кого мне следовало делать ставку в этой гонке на выживание. В отличие от Нешера, у Деври есть и золото, и власть.

— Несомненно, — я кивнула, соглашаясь.

Эмиссар Амна закурил, прошелся по комнате и что-то вытащил из ящика стола:

— Вот, возьми — я заказал это специально для тебя.

Он протянул мне изогнутый нож-засапожник. Нет, он не был изукрашен самоцветами и прочей мишурой, но дымчатая сталь с узорами, напоминавшими туманные человеческие фигуры, говорила сама за себя. Булат высшей пробы, клинок способный и разрезать упавшей на него волос, и пробить кольчугу. Рукоять, отделанная тускло-зеленой, "мертвой" бирюзой, удобно легла в ладонь.

— Прекрасный подарок. Спасибо.

— А кроме этого, дополнительная сумма для реконструкции твоей крепости, — и на колени мне плюхнулся тяжелый кошель.

— В конце концов, капитан, я верю, что только ты не даешь хаосу воцариться в нашем городе, — Эксл выпустил кольцо дыма и прикрыл тяжелыми веками глаза, — А нам, деловым людям, хаос не нужен.

— По крайней мере, тот хаос, который мы не можем контролировать.

— Именно, леди Ах'Д'Харн. Именно.

Голос эмиссара настиг меня уже на выходе из комнаты:

— Вскоре я пришлю тебе в крепость мастера.

Я кивнула, прощаясь.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Тревожные вести, которые пришли из Хайклиффа, на деле оказались даже хуже, чем я предполагал. Город был на осадном положении. Люди-ящеры захватили окраины и отрезали жителям дорогу к пристани. Людям грозила смерть или от голода или от мечей рептилий и еще неизвестно — что хуже.

А Харн торговалась с умирающими от голода людьми, которые готовы были отдать последнее за возможность спастись.

— Значит так. Ты мне в прошлый раз гроши заплатил, а теперь вообще нахаляву собираешься все получить?

— Это умирающий разоренный город! Что ты хочешь?

— Денег, — она пожала плечами.

Я покачал головой:

— Мы не можем бросить людей в беде.

Следопыт только хмыкнул:

— Еще как можем, черт побери, а если надо то и бросим.

Разумеется, что еще можно ожидать от него?

Тем временем полукровка огляделась:

— Ладно, деньги вы все равно заплатите, — и махнула рукой, отсекая возражения, — Где ящеры засели?

— Лагерь рептилий находится к югу от Хайклиффа, но искать его нет нужды — ящеров можно встретить и на окраинах города. Мы взяли пленного...

Полудроу улыбнулась, прищелкнула пальцами, словно ей в голову пришла хорошая идея.

— И куда вы его заперли?

— В загоне для скота, — староста нахмурился, — Он на центральной площади, возле рынка.

— Отлично. Сейчас мы с ним и, — она довольно улыбнулась и подмигнула следопыту, — побеседуем.

Рейнджер подкинул в руках нож и кивнул:

— Я — за.

Опять это стремление идти по самому легкому и сомнительному пути. Снова — стремление решить все насилием. В этот раз — нет.

— Я не позволю вам пытать пленного.

Харн накрутила на палец конец платка и пожала плечами:

— Никто о пытках и не говорит, Касавир. Я всего лишь задам ящерице пару вопросов. И, разумеется, получу на них ответы.

Двусмысленность. Игра словами. Или я все-таки не верно понял ее?

Ящер действительно лежал в загоне. Свернувшееся в беззащитный окровавленный клубок чешуйчатое тело, сломанный хвост. Громкое хриплое дыхание. Запах крови, неперевязанных ран и нечистот. Точно также как и в той пещере с орками в Роднике Старого Филина.

— Он умирает, Харн. Он без сознания. Я могу вылечить его, и тогда мы сможем переговорить с ним, — я сделал шаг к ящеру.

— Эх, Касавир, если бы ты командовал армией, все Побережье Мечей, а может и весь Фаэрун, сейчас были бы в огне. Прибереги свои проповеди для битв, которые легко выиграть, — следопыт небрежно опирался на вкопанный в землю столб.

Мои губы искривила горькая усмешка. Насколько жестоко жизнь била этого человека, что он напрочь отметает любые мысли о милосердии, как глупые и никчемные?

— Нет. Лечение нам может понадобиться потом. Я знаю способ надежнее, — полукровка подошла к стражнику и забрала у того факел.

— Ну, будем разговаривать? — она ударила лежащего ящера по ребрам. В ответ раздался только тихий стон.

— Нет? Какая досада, — девушка поморщилась, — А так? Она поднесла чадящее пламя к бедрам рептилии.

Стон стал более громким. Полукровка усмехнулась.

— Прекрати!

Пытки — самый простой способ получить желаемое, но насколько можно верить сказанному пленником? И понимает ли это Харн? Похоже, что понимала. И тем не менее...

— Не лезь не в свое дело, паладин. А если кишка тонка — пойди прогуляйся, — Бишоп нагрел нож на огне.

Я не ушел.

Тошнотворно запахло паленым мясом.

— Бата! Бата!

Харн пнула ящера еще раз:

— По-человечески говори, тварь!

Я едва удержался, чтобы не оттащить ее от пленника.

— Бата... вождь...

Булькающий звук и тишина.

— Черт, вырубился.

Она разочаровано покачала головой.

Я ухватил полукровку за локоть:

— Прекрати немедленно! Он ранен, а ты...

Харн выдернула руку и раздраженно прошипела мне в лицо:

— Не смей меня хватать. Это людоед, тварь из Топей! Вонючая ящерица, и прежде чем она издохнет — я узнаю все, понял?

Отблески факела в бордовых глазах. Сжатые челюсти.

— Щас наша зверушка заговорит, — следопыт подошел к рептилии и с силой ударил того каблуком по колену. Мерзкий хруст. Крик боли.

— Бата!

— Вот видишь, предводительница? Веселье продолжается.

Запах горелого мяса. Хруст ломаемых костей. Слабый голос:

— ...Бата... ведет нас...

— ...Он великий... вождь... шаман...

— ...Предки дают... видения... Бате...

— ...Бата... рассказывает нам... Хайклифф — наша... земля...

Следопыт хмыкнул:

— Да ну? Не вижу тут ни одного болота, желтопузый.

Хрип и бульканье. Так бывает, когда горлом идет кровь.

— Знай, он идет по своей последней дороге, и дорога эта подходит к концу. Вскоре он шагнет с тропы в пустошь, — тихий голос зерт, — Поторопись узнать важное, Калак-Ча.

Харн ударила ящера кулаком в лицо:

— Где Бата?

— Ты... найдешь... его на... поле... женщина... с... серебром...

И ящер потерял сознание.

— Ну, вот кажется и все. Пора найти этого Бату и всадить в него пару стрел, — рейнджер пнул безжизненное тело, — А эта ящерица нам больше не нужна.

Мы нашли вождя Бату. Мы бились с ним, верившим, что видения посылают предки, и, победив — открыли друг другу разум. И это было верным, несмотря на то, что Харн брезгливо скривилась, словно ей предложили нырнуть в выгребную яму.

Едва не одураченные Тенью, ящеры с готовностью согласились сражаться с Королем Теней вместе с Крепостью-на-Перекрестке и народом Невервинтера.

И лишь одно печалило меня — тело того безымянного пленника, стыдливо прикрытое рваной мешковиной, что так же лежало в грязном загоне. Цена за договор и союзников, которую полукровка заплатила походя, не задумываясь и не переживая. Цена за спасенные человеческие жизни.

История повторяется. Тогда вор, сейчас — ящер.

* * *

Западная Гавань... Мертвая, как рассыпающаяся в прах трава под ногами. Посеревшие, словно отмытые долгими дождями стены. И пепел. Тонкая пыль ушедшей жизни, которая покрывала все вокруг.

Отсюда хотелось бежать. Куда угодно, не разбирая дороги, лишь бы избавиться от чувства, что каждый шаг по отравленной земле вытягивает силы.

Пепел и тлен. И тени прошлого, что бродили по развалинам. Призраки, жаждавшие заполнить холодную пустоту внутри себя чужой жизнью и чужой кровью.

Что ж, они получили шанс согреться в последний раз, сгореть дотла в магическом пламени и смешать оставшийся от их пепел с прахом мертвой деревни.

Шрам находился за рекой.

Темная и неподвижная маслянистая вода, едва заметная паутина испарений над ней и серый камыш, склонившийся над ней. Камыш едва заметно шевелился, и так же как гибко шевелили ветвями мертвые деревья. Но ветра не было.

"...трава и камыш теперь питаются живой плотью..."

— Знай, теперь это не вода, — тихо проговорила гит, наблюдая за рекой.

"Да уж знаю".

Остатки разрушенного моста чернели обугленными бревнами. На вид достаточно прочными, чтобы выдержать вес человека.

На берегу валялись еще несколько досок, но закрепить их было нечем, и затею с ремонтом моста пришлось бросить.

— Рискнем идти так.

Я вступила бревно, горелая древесина захрустела под сапогами.

Шаг, еще одни.

Вода вдруг заволновалась, пошла рябью, выбрасывая крошечные щупальца.

Я побежала.

Следующим шел следопыт.

Вода в реке почти бурлила, стремясь достать до бревен и идущего по ним человека.

"Ах ты тварь!"

Я бросила камень в самый центр буруна. Вода пошла кругами. Следующий комок земли упал в маслянистые волны поодаль от моста и щупальца зашевелились уже там.

— Живее, пока они не опомнились, — и я махнула рукой остальным.

Последним через мост перебрался чернокнижник.

Тишина.

Сумрак.

Тонкий высокий писк, чем-то похожий на плач.

Зерт уверенно вывела нас к отметине на земле.

Странно, но сейчас шрам не казался чем-то чужеродным. Наоборот, именно в этот момент, под затянутым тучами небом, в пыльном мертвом полумраке он выглядел родным этой оскверненной земле, словно являясь ее неотъемлемой частью.

— Мы здесь. Я чувствую, это то самое место. Шрам уходит глубоко. Именно здесь мы должны выковать клинок заново и закрыть рану. Но без твоего присутствия и концентрации воли это самое обычное место. Твоя воля сильна?

Зджаев пристально смотрела на меня светлыми, почти прозрачными глазами и камни на ее одежде сияли мягким розово-лиловым светом.

Я кивнула, загоняя внутрь страх. Но ощущение пляски на тонкой струне над пропастью никуда не делось. Один неверный шаг и я погибла.

— Я готова.

Жрица кивнула, садясь на землю рядом со шрамом. Скрестила ноги и соединила большие и безымянные пальцы рук.

— Хорошо. Садись рядом со мной и положи осколки на шрам в земле.

Я послушно села рядом. Поза зерт оказалась на удивление удобной. Осколки серебра матово светились на мертвой черной земле.

— Да. Теперь слушай мой голос, сожми рукоять меча и закрой глаза.

Тихий монотонный голос жрицы.

— Слушай не только мои слова, но и смысл, скрытый в них.

Непривычная рукоять в ладони.

— В этом месте, уничтоженном тенью, вырезанном глубоко в земле.

Тишина. Темнота.

— Рожденное от двух народов. То, что когда-то было разделено.

Странные образы, что мелькали перед мысленным взором. Парящие города, здания странных форм, цвета перетекающие один в другой. Вечно изменяющийся Лимб.

— Сделай единым то, что было разрушено, сердцем которое направляет волю.

Стук сердца, наполнивший мертвую тишину.

— Волей, которая направляет руку.

Картина изменилась. Противостояние двух армий. Горящие дома. Треск молний и гортанные слова на незнакомом мне языке. Тень, похожая на человека в доспехах, с маской-черепом вместо шлема.

— И рукой... которая направляет клинок.

Напряжение. Желание увидеть меч собранным и ощутить в руках его тяжесть.

Ослепительная белая вспышка.

Меч Гит с тихим шелестом собрался из множества осколков. Из множества, но не из всех. Между фрагментами зияла призрачная серебристая пустота, и оттого меч казался материальным лишь наполовину. Меч для двух миров. Оружие из страшной сказки. Клинок, подобный мечу Хранителя Перевала, о котором я читала в далеком детстве. Туманный морок и холодная сталь. Два лезвия для двух миров.

* * *

Из воспоминаний Келгара Айронфиста:

Вот уж точно, Западная Гавань — это какое-то проклятое место. Мало того, что ее пару раз жгли, а теперь еще и Тени-Пожиратели пожаловали. Не иначе, как на собранный меч полюбоваться, да своему господину доложить. Тьфу, шавки. Не по зубам мы им оказались, ох не по зубам! Пусть и потрепали они нас преизрядно, да только Айронфист от драки не бегает. А уж от драки с нежитью — и подавно.

* * *

В одном из разговоров Кана упомянула новобранца, которого она хотела бы назначить сержантом. Все бы хорошо, но когда она назвала имя, у меня неприятно засосало под ложечкой. Бивил Старлинг. Неужели? Еще одна ниточка из прошлого. Наверное, стоило переговорить с другом детства. Мало ли, что и кому он успел рассказать.

— Я слышал, что ты теперь рыцарь-капитан, но не мог поверить в это. Рад видеть тебя, Серша.

Я усмехнулась:

— А я уж думала, что вы все погибли.

Парень качнул русой головой:

— Я покинул Западную Гавань и пришел сюда. Я услышал, что начинается война и... В общем, я решил, что пришло время исполнить свой долг, и стал одним из Серых Плащей. Понимаешь, я просто подумал, что не очень-то нужен в Западной Гавани.

Я прислонилась к стене. Сейчас меня интересовало другое.

— Кто-нибудь ушел оттуда, до того, как...

— Не знаю. Не думаю, что твой отец был там, когда это случилось. Он ушел практически вместе со мной, даже чуть раньше. Ничего не сказал, как обычно. Просто скрылся в болотах.

Как это похоже на моего приемного отца. Не сказать, разъясняя все подробности, но сделать. Показать пример, но действием.

— Дейгун был в Крепости.

Бивил вздохнул.

— Это хорошо. А из остальных... Тармас, может быть. Однажды ночью, он пришел к матери и сказал, что у него есть какой-то магический выход. Наверное, он и сам не знал, что мы откажемся, хотя и предложил взять нас с собой. Но мама сказала, что он спятил и прогнала из дома...

Да, Тармас всегда был себе на уме. И что за магический ход он нашел? Неужели Портал Песни? Или — иной путь?

Вопросы. Сплошные вопросы и загадки.

— Как ты узнал, что случилось в Западной Гавани?

Дурные вести летят быстро, да, но откуда взяться слухам о мертвой деревне, что сейчас находится в захваченных Королем Теней землях?

— Сначала это были просто слухи, и я не верил им. Но потом этот твой спутник — Бишоп, как он называет себя, — сказал, что ты была там сама и все видела.

"Бишоп?"

— И после этого... я потерял всякую надежду.

Черт возьми! Порой я завидовала тем, кто может дать слабину. Сказать "Я устал! Я так больше не могу!" и переложить бремя на чужие плечи. А самой — вздохнуть спокойно и лишь отдавать приказы. Но нет.

— Что теперь делать будешь?

Старлинг пожал плечами:

— Пока что Кана поручила мне обходить крепостные стены, но я думаю, она хочет сделать меня сержантом. Знаешь, она странная. Все время говорит о каком-то "пути меча" о том, что мы должны быть готовы встретить и победить целую армию с одним ножом в руке.

— Она права.

— Думаешь? Просто я... — он вздохнул, — Я боюсь.

— Бояться просто, Бивил. Даже проще, чем помереть.

— Да... Я понимаю, но я если я стану сержантом и мне придется командовать... Ведь я пошлю этих людей на смерть.

— Это война. Здесь убивают, — я усмехнулась.

Горько. Парень из Топей пришел исполнить свой долг, а я... Что ж, я сказала ему правду. И чем раньше он это поймет — тем лучше.

— Похоже, ей нужны люди с опытом службы в Ополчении. Так что я пока остаюсь в Крепости, — Старлинг пожал плечами. Он казался мне растерянным.

Я вздохнула и молча пошла прочь. Если сказать честно, то Бивил Старлинг — один из последних людей, кого я хотела бы видеть здесь. Нет, он не знает никаких страшных тайн и секретов и все же... Та тонкая ниточка, что связывает меня с прошлым в любой момент может обернуться шелковой удавкой на шее.

* * *

Говоря о сержантах, мне, пожалуй, стоило вспомнить и о странной воительнице-аасимарке. Свет Небес — вполне себе имечко для такой дамы. Она пришла в крепость внезапно. Странно, что такое место привлекло ее, но что есть — то есть. Несколько поединков, куча пафосных слов и в итоге — сержант. Странно. Она говорила об испытаниях, но для меня ее слова были похожи на сказку из тех, что рассказывают детворе заезжие барды. Впрочем, толк от воительницы все же был.

К оглавлению

21. Золото Толапсикс

"Пойми — никогда не поздно

Снимать броню.

Целуя кусок трофейного льда,

Я молча иду к огню

А.Башлачев. "Все от винта"

* * *

Из воспоминаний Келгара Айронфиста:

Клянусь камнем, Керос — самый дубоголовый дворф из тех, кого я знаю! Это надо же — выставить меня, Келгара Айронфиста, за дверь! Это тогда, когда война на пороге! Думают, что под землей Король Теней их не найдет? А вот шиш вам — найдет да еще как. Уж я-то это этой нечисти навидался и прислужников этого Короля не одного убил.

Хорошо, хоть у Кулмара мозги не в заднице оказались, вот он и вспомнил, что есть один способ стать вождем клана. Для этого надо поднять молот Айронфистов, да вот только без пояса его не поднять. А пояс тот — у огненных великанов, чтоб им ни дна, ни покрышки.

Ну да, мы и с великанами справились. Они только огнем кидаться горазды, а если без огня — так увальни увальнями. Знай — бей. Да еще и пытались стравить нас с драконихой. Но не тут-то было — даже сопляку известно, что связываться с драконом — себе дороже. Вот только от судьбы не уйдешь и с тем драконом мы все равно встретились.

* * *

Яростное шипение. Запах горелого камня.

Толапсикс переступила ногами, раздраженно хлестнула себя по бокам хвостом.

— Вы поплатитесь за свою дерзость, ничтожества, что осмелились потревожить покой великой Толапсикс! — голос раскатился по ущелью, заполнив его целиком.

Приподнявшись на дыбы, словно норовистая лошадь, рептилия взмахнула крыльями. Поднявшаяся мелкая пыль и каменная крошка слепила глаза, душила, забиваясь в горло.

Я отбежала подальше, закашлялась. Кидаться под ноги разъяренной драконихе мне не хотелось совершенно. Да и не помогу я ничем. Разве что из лука. Разве что — сверху.

И я полезла на скалу. На ту самую, где поблескивали в тусклом вечернем свете драконьи сокровища.

Толапсикс тем временем наскучило махать крыльями и она решила избавиться от навязчивых людишек по-иному — просто растоптать. Для начала.

Скала, за столетия обтесанная жесткими драконьми боками, была почти отвесной, но к счастью невысокой. Пожалуй только это, да еще Келгар бросившийся с топором наперевес к драконьей лапе, и позволило мне влезть наверх и тут же откатиться за ближайший валун.

— Пригнись, — я не успела ничего ответить, потому что следопыт со всей дури пятерней надавил мне на затылок, и я уткнулась мордой в щебенку. В следующий момент под нами что-то свистнуло, и на плечи посыпалась каменная крошка.

"Вовремя". Я приподнялась, стряхнула со щеки приставшие к коже камешки и осторожно выглянула из-за валуна.

Гробнар пытался обездвижить дракона гибкими побегами растений. "Вот оказывается о чем они с друидкой постоянно шептались". Не тут-то было. Толапсикс рвала плети в клочья, и на бордово-алой чешуе оставались ошметки древесных стеблей. Дракониха ярилась. По ущелью разлилась река обжигающего пламени, и в воздухе повис шершавый запах разогретого камня.

Я вытянула из колчана бронебойную стрелу, блеснул на солнце граненой иглой наконечник и прорезь костяной пяточки уверенно легла на тетиву. Потянуть на себя тетиву, чувствуя как сопротивляется сыромятная струна, как скрипят, выгибаясь, проклеенные рыбьим клеем, плечи лука. И разжать пальцы. Свист оперенной смерти. Удар тетивы по наручу.

Но чертова рептилия в последний миг дернула головой, прикрыла глаза и стрела скользнула по чешуе, не причинив ей никакого вреда. Почти одновременно выстрелил рейнджер. Стрела прошила и кожистое морщинистое веко, и сам глаз. Толапсикс взревела, замотала рогатой головой, пытаясь вырвать или хотя бы обломать древко, причинявшее ей, неуязвимой и древней драконице, такую нестерпимую боль. В воздухе густо-приторно запахло гнилью.

— А ну иди сюда, чертова ящерица! Отведай-ка дворфийского топора! — Келгар со всей силы ударил рептилию по лапе. Толапсикс в ответ, раздраженно махнула хвостом, норовя сбить наглеца с ног, но дворф в последний момент умудрился отпрыгнуть в сторону.

Тем временем я перебежала к соседнему валуну. Под сапогами тускло поблескивало драконье золото.

— Надо ей и второй глаз... того, — Бишоп цыкнул и осторожно выглянул из-за камня, — Нехер ей рыгать прицельно.

Я только кивнула и тоже выглянула.

Толапсикс раздраженно стряхнула с задней лапы паладина. Судя по тому, как драконица поджимала конечность, опасаясь наступить — святой воин успел-таки раздробить молотом одну из костей. Да только это и все что он успел, кроме того, чтобы откатиться за валуны и прикрыть голову и плечи щитом.

Я снова спряталась за камень.

"Паладин нам не помощник. Келгар, по всей видимости — тоже".

Неугомонного Айронфиста нигде видно не было, а раненая Толапсикс крутилась, прихрамывая, в узком проходе ущелья, пытаясь рассмотреть все единственным зрячим глазом. Порыкивала, скребла лапой морду и принюхивалась. И принюхалась — Гробнар, мелкая зараза, выскочил почти перед носом драконихи и забормотал что-то торопливой скороговоркой. Не успел. Свист хвоста, глухой удар, рычание.

Мы с Бишопом переглянулись. Следопыт криво усмехнулся уголком рта:

— Ну что, предводительница, завалим дракона на пару?

Бравада. Чертова бравада. Особенно если учесть, что нас двое только и осталось.

— Завалим.

"А что еще делать-то. Она с нас живых не слезет".

Следопыт покрутил в руках тяжелый топор. Вороненое лезвие покрывали замысловатые бледные руны. Усмехнулся.

— Отвлеки ее. Я запрыгну и перебью рептилии хребет.

Кивнув, я отложила лук и взвесила на руке подобранную тут же сулицу. Оружие, и целого и сломанного, в драконьей сокровищнице валялось предостаточно.

— Погоди, — рейд вытащил из кармашка небольшую склянку и смазал наконечник. Едко запахло кислотой, — Теперь все.

Я кивнула, опираясь спиной о камень и присушиваясь к бушевавшей в ущелье Толапсикс.

— Добро. Зелья возьми, — я пошарила по кармашкам на поясе, — Вот, осталась сила и ловкость. Скорость — мне.

Я протянула следопыту склянки и сама проглотила отвар. Мир через мгновение стал медленным и тягучим, словно льющееся из кувшина масло. Пора.

Копьецо в руке было почти невесомым.

Отбежав подальше от следопыта, я крикнула:

— Эй, сука чешуйчатая, давай, сожри меня! — и побежала подальше, только камни из-под ног посыпались.

Кураж.

Ярость.

— Иди сюда, падла одноглазая, — я смеялась. Хохотала в голос, как во время того памятного поединка с Лорном.

Толпасикс обернулась на звук голоса. Выдохнула струю пламени. Я откатилась в сторону и огонь меня не задел. А если б и задел — дворфийское колечко надежно защищало от огня.

— Промахнулась, тварь! Иди ко мне! Я тут! — я заливисто свистнула, — Ну же, давай! Поймай меня!

Рептилия медленно и грузно разворачивалась в тесном ущелье, чтобы видеть меня единственным здоровым глазом. Огромный, покрытой темно-бордовой чешуей, бок. Изящные сильные крылья с тугой перепонкой и шипами на тонких костях. Голова, чем-то похожая на змеиную, увенчанная загнутыми назад рогами и гребнем высоких игольчатых выступов на хребте. Воплощенная сила и мощь.

Зверюга глянула на меня ярко-желтым глазом. Вертикальный зрачок превратился в щелку, и тут я метнула сулицу. Тонкое легкое копьецо полетело к цели, медленно вращаясь в воздухе. И так же медленно Толапсикс моргнула, стараясь поскорее прикрыть уязвимый глаз кожистым плотным веком. Но не успела — за миг до этого наконечник и часть древка вонзились в зрачок, как в масло и дракониха взвыла. Толапсикс опустила голову вниз и принялась тереть лапой глаз, пытаясь избавиться от засевшей "занозы".

Я запустила в противницу подвернувшимся под руку булыжником:

— Э-э-эй! Я тут, ящерица! — и отбежала подальше.

Камень отлетел от бронированной шеи, не причинив Толапсикс ровным счетом никакого вреда. Но цели своей бросок достиг — драконица начала слепо водить головой, опустив ее почти к самой земле,стараясь найти и прикончить назойливое насекомое. Иначе говоря — меня.

В этот момент следопыт прыгнул. Сжал коленями шею Толапсикс, вцепился одной рукой в костяной выступ на хребте. Дракониха раздраженно мотнула головой, пытаясь сбросить человека.

Под рукой оказался еще один камень. На сей раз бросок был куда удачнее — булыжник угодил рептилии в раненый глаз. Тварь яростно махнула хвостом и вновь плюнула огнем.

Следопыт же тем временем рубил рептилии шею, и, похоже, успешно, судя по тому, как крутилась на месте и мотала головой Толапсикс.

"Да, жаль нет с нами магов". Но и Кара, и эльф отказались от поездки в горы, взамен оккупировав алхимическую лабораторию — как сказал Сэнд, он собирается заняться обеспечением армии Крепости зельями. Когда мы уезжали — ругань магов было слышно даже во дворе.

Дракониха со всей силы ударилась плечом о скалу. Краем глаза я увидела как подбросило следопыта и парень повис, держась одной рукой за костяной выступ на хребте — в другой следопыт крепко держал топор. Подтянулся, зацепившись лезвием за выступающий край чешуи и перекинул тело обратно на шею дракона.

Я рванула к тем камням, за которыми оставила лук и колчан. Должна сказать, что никогда в жизни я так быстро не стреляла. Навесом, почти не целясь, лишь бы попасть и отвлечь драконицу от следопыта, который тем временем яростно махал топором. И в какой-то момент ноги Толапсикс подогнулись. Огромная чешуйчатая махина стала заваливаться на бок. Крылья драконихи обвисли и, подергиваясь, теперь бессильно скребли пыль ущелья.

Бишоп в последний момент успел соскочить. Пробежав по хребту рептилии, он перепрыгнул на груду золота и откатился за камни.

Я отложила лук. Плечи гудели от еще не прошедшего напряжения.

— Можно шкуру снять на доспех — хребет-то я перебил, — довольно ухмыльнулся рейд, поднимаясь с земли и отряхивая колени.

— Откуда?

— Ну-у-у, или с паха или с передних лап — там чешуя помельче, — пожал плечами следопыт.

Толапсикс вяло шевелила головой, время от времени пробуя воздух раздвоенным змеиным языком.

Я спустилась вниз, на ходу вытаскивая засапожник. Под ногами хрустнула тонкая кость крыла, перепонка превратилась в окровавленные рваные лохмотья под нашими сапогами.

— Вот тут, — Бишоп провел ножом по коже. Надрез нехотя вспух темной кровью. Я продолжила, аккуратно подводя лезвие между кожей и мышцами. Шкура отходила с трудом. Приходилось упираться и руками и ногами в чешуйчатый бок рептилии, моргая от теплых брызг и фонтанчиков крови, что во множестве били из перерезанных мелких артерий.

Я мотнула головой, сворачивая сырую кожу и краем глаза наблюдая за ловкими движениями следопыта. Вот он отрезал еще один кусок и остановился:

— Мне на доспех — хватит.

— Мне, пожалуй, тоже. Поглядим на драконьи сокровища?

— А то, — ухмыльнулся в ответ Бишоп и пошел обратно, тем же путем, что мы спустились со скалы.

Золота драконица за свою долгую жизнь накопила много. Я ходила по нему, сбивала столбики монет и выуживала драгоценные ожерелья.

Внизу шуршала камнями умирающая Толапсикс.

* * *

— Я думаю, это мое, — следопыт настойчиво потянул из моих пальцев тяжелое ожерелье из белого золота. Я улыбнулась. Дарить — приятно. Тем более — дарить не свое.

— Ладно. Давай надену.

Он разжал пальцы и ожерелье осталась у меня. Тяжелое, угловато-грубое и даже на вид древнее. С массивным резным медальоном, на котором шипастая змея многие века подряд пожирала свой хвост. Я приподнялась на цыпочки, надевая цепь на подставленную Бишопом шею. Молочная белизна золота странно контрастировала с потертой кожей доспеха и чернеными матовыми пряжками ремней.

Усмешка. Металлический запах крови. Темно-бордовые, почти черные брызги на смуглой коже. Так близко. И знакомая обжигающая истома внутри. Огонь, от которого перехватывает дыхание и сердце, глупая мышца, начинает пропускать удары. А еще — застывшее мухой в янтаре время, когда каждый миг тянется словно вечность.

Я осторожно, кончиками пальцев стерла с его лица потеки крови. В ответ следопыт прищурился, властно повторил мой жест, зарылся пальцами в волосы на затылке, притягивая меня к себе.

— Потрясающе, просто потрясающе! Об этом стоит написать песню! — голос Гробнара звенел от гордости и восторга, — Ведь мы победили древнего красного дракона!

Голосок — словно оплеуха. Как ведро ледяной воды.

Я почувствовала как разжалась хватка рук, и следопыт отступил на шаг назад. Ощерился.

— Гробнар, иди нахер, — обернувшись, я внимательно глянула на гнома.

— Нет-нет-нет, это абсолютно исключено — я же только поднялся наверх! А здесь столько всяких интересностей — ведь драконы собирают свои сокровища веками и среди всего этого, — он жестом обвел поблескивающее, припыленное золото, драгоценности и какие-то полурасспавшиеся от времени ящики, — могут быть совершенно потрясающие артефакты, — затараторил бард раза в два быстрее обычного.

Следопыт шагнул к гному и толкнул его растопыренной пятерней в лицо, так, так что бард не удержался на ногах и неуклюже завалился на бок, поскользнувшись на золотых монетах.

— Убирайся, мелкий ублюдок.

Голос — рычание. Зверь с прижатыми ушами, оскаленные клыки поблескивают в вечернем свете. Вздыбленная на загривке шерсть.

Мимолетная картина.

Игольчато-алые сполохи перед моими глазами.

Гном торопливо-неловко поднялся на ноги, стирая кровь с разбитых губ. Он был похож на выброшенную из воды рыбину — они точно также беспомощно и беззвучно открывают рот.

Упал и упал. Плевать. В тот момент мне не меньше следопыта хотелось уничтожить непрошенного нарушителя территории. Обжигающее чувство единения уже пропало, разбитое вдребезги звонким гномьим голоском.

Я прошла вдоль края обрыва, выискивая удобное для спуска место.

Прыжок.

Обжигающая боль и яркая вспышка перед глазами. И ступня, попавшая между двух булыжников.

"Вот черт!"

Высвободив ногу, я осторожно приступила на нее. Вроде нормально. Если, конечно, не торопиться. А там, глядишь, или паладин подштопает, или дохромаю до крепости Айронфистов своим ходом.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Драконица оказалась сильнее, чем я предполагал. Я думал, что все кончено, когда Толапсикс ударила меня хвостом, отшвыривая к каменной стене. Но нет. В чувство меня привел довольно ощутимый пинок под и так уже пострадавшие ребра:

— Подъем, паладин.

— Иди к черту, Бишоп, — я сосредоточился, залечивая свои раны.

В ответ — лишь ехидная усмешка и блеск золота на доспехе.

— У-у-у, как мы заговорили, — рейнджер отвернулся, и уже через плечо лениво бросил, — Кажется, предводительница сломала ногу. Но если тебе плевать...

— Что?

"Мы все живы? И Толапсикс повержена?"

— Что слышал. Или тебя еще и по голове шваркнуло? Говорю же, — Харн ногу повредила.

Я поднялся на ноги. Бок саднило до сих пор.

— Где она?

— Да вон, — и следопыт махнул рукой в сторону девичьей фигурки, которая сидела на камне и пыталась стянуть сапог.

Над ущельем летел забористый мат.

* * *

Нога стремительно опухала. Когда я попыталась стянуть сапог, нихрена у меня не вышло. Я выругалась от бессилия. Еще раз выругалась, поминая и родичей еще живой Толапсикс, и гнома, так некстати влезшего на скалу, и погоду, и природу, и лорда Нешера заодно с Нивалем — этих просто так, до кучи.

Стало полегче, правда — не намного.

Блядь! Это ж надо так некстати вляпаться.

Это не просто растянутые связки. Это гребаный перелом. И значит, нужна помощь хорошего жреца, вроде оставшейся в крепости Зджаев, или паладинское наложение рук, или на худой конец, путное зелье. А тут — шиш без масла, судя по золотистому свету между пальцев Касавира — заклятье он потратил на себя.

— Ох, девочка! Ты чего ругаешься-то? — Келгар, кряхтя, выбрался из-под осыпи мелких камней и теперь деловито отряхивался, — Дракона-то мы вроде как убили.

Я пожала плечами:

— Убили. Почти. Вон, шевелится, подохнуть никак не может, — я мотнула головой. Толпсикс в очередной раз попыталась выдохнуть пламя, но из пасти вылетела лишь тонкая струйка дыма.

— Живучая, зараза! Щас я ей покажу, как с Айронфистами и их друзьями связываться!

Дворф поудобнее перехватил рукоять секиры и направился в сторону драконицы.

Да, бравый Айронфист все же умудрился закончить начатое рейдом отделение головы Толапксикс от туловища. Молодец, дворф, постарался. Хотя, на мой взгляд, дракониха и так бы издохла.

Нога ныла.

— Идти сможешь? — спокойный, размеренный голос Касавира.

— А куда я денусь? — я оперлась на найденное тут же копье.

Нет, я никому не дам увериться в своем бессилии и слабости.

— Тогда, полагаю, нам стоит покинуть это место.

И паладин пошел вперед.

Просто сказать. Сделать — куда сложнее. Особенно если не забывать о камнях под ногами и сумке, битком набитой разными "сувенирами от Толапсикс". И да, еще не забыть о свертке тяжелой сырой драконьей шкуры, притороченном к той же сумке.

Сначала мне удавалось держать темп, но потом я начала хромать сильнее.

— Эй, скороходы. Это ниче, что я отстала? Никого не напрягает? — я присела на один из валунов, блаженно вытянув ногу.

Гробнар выпалил скороговоркой:

— Что-то случилось? Это, наверное, из-за трофеев — золото страсть какое тяжелое, а драконье — вдвойне!

Мне захотелось запустить в неугомонного гнома булыжником.

— Да ты сама доброта, Гробнар, — фыркнул следопыт.

Касавир подошел ближе, и присев рядом, попытался прощупать больную ногу через мягкий сапог.

— Снимай.

— Иди в жопу! Там опухло уже все.

— Тогда давай разрежем, — нахмурился святой воин.

— Ты хоть знаешь — сколько они стоят? Резать не дам. Это мои любимые сапоги.

Келгар оперся на секиру.

— Что ты к этим сапогам прицепилась? Новые купишь — будет краше прежнего.

Дернув себя за бороду, дворф продолжил:

— Ну, или на плечи мне забирайся — Айронфисты народ крепкий, а тебя и так того и гляди ветром унесет, вместе с барахлом.

— Есть идея лучше, — Бишоп сбросил поклажу и ногой пододвинул сумку дворфу и паладину:

— Вы понесете это. Я — это, — он кивнул в мою сторону, — скидывай хабар, предводительница. И учти — я дважды не предлагаю. Не залезешь на меня — потащу как мешок.

— Как мешок? Не дождешься. Поворачивайся.

Следопыт ловко подхватил меня под колени и размеренным шагом пошел вперед. Я обняла его за шею и прижалась к спине.

— Задушишь, — выдохнул рейд.

И я послушно перехватила Бишопа за плечи.

От него пахло кожей и потом. А еще — пылью, горелым камнем и драконьей кровью. И мне хотелось, что бы это дорога не кончалась.

* * *

Всякой дороги приходит конец, вот и мы почти ночью добрались до крепости Айронфистов. После пары зелий отек немного спал и сапог получилось снять в целости и сохранности. Но на ногу даже приступать было больно, не говоря уже о походном темпе или езде верхом. А время поторапливало. Нешер задницей чует, где есть золото и то, что он затребует часть драконьих сокровищ в казну города было яснее ясного. Задача состояла в том, чтобы эта часть была минимальной.

"Анкус!

Дело крайне срочное и тайное. Возьми надежных людей и несколько повозок и приезжайте. Место укажет человек, передавший это письмо.

Забери все что можешь и спрячь в крепости.

Парню, передавшему письмо, отсыпь пять тысяч золотом.

С.Х."

Я присыпала написанное песком и помахала пергаментом в воздухе, чтобы чернила просохли быстрее.

Следопыта я нашла у оружейников, он как раз говорил с Айронфистами о броне из драконьей шкуры.

— Бишоп. На пару слов.

Рейд усмехнулся:

— Ну?

Я вздохнула, покрутив в руках запечатанное послание:

— Вот это нужно отвезти Анкусу. И показать — где драконье золото, — я покачала головой, — И сделать это надо быстро. Пока сиятельный лорд или дворфы не наложили на него загребущие лапки. Сделаешь?

"Мне больше некого об этом попросить, Бишоп".

А может, гори оно огнем, это золото? Остановить следопыта и продолжить так некстати оборванное Гробнаром занятие... Раздать карты заново и сыграть иную игру? Но...

Бишоп дернул уголком рта и, молча забрав у меня пергамент, ушел.

Мне стало тоскливо и пусто. Да, он единственный, кто мог выполнить эту просьбу, но так ли важно было это золото?

"Соберись, Харн. Без золота не снарядить гарнизон. Без гарнизона — не выстоять в войне. Кто тогда прикроет его спину? Кто прикроет твою? Так что соберись и прекрати истерить".

— Леди-капитан! Келгар хочет поднять молот Торима Айронфиста. Все собрались, ждем только вас.

Ко мне подошел какой-то дворф, имени которого я не знала. А может, просто не запомнила. Не все ли равно?

Я рассеянно кивнула, продолжая смотреть вслед рейду.

— Да, я сейчас приду.

Гул голосов я услышала еще в коридоре:

— ...да по какому праву?

— Я нашел пояс и теперь хочу поднять молот, и ты, Керос, не можешь мне отказать!

Вот, значит в чем дело? Я прислонилась к дверному косяку и обратилась в слух.

— Этого не может быть! Пояс давно утерян!

— Может. Видишь, Керос, вот он, пояс Торима.

— Я не буду слушать твои лживые речи Келгар! Речи предателя в моих залах! Немыслимо! Стража, выкинуть его!

Я усмехнулась:

— Эй, Керос. От злости не лопни.

Дворф обернулся:

— Это дело клана, полукровка!

— Я бы посоветовал все же соблюдать вежливость. Леди Ах`Д`Харн — рыцарь-капитан Невервинтера, так что, Керос Айронфист, тебе стоит быть более сдержанным, — паладин был спокоен. Да, спокойный и мягкий голос. И те же интонации, что раньше бесили меня. А сейчас мне отчего-то было все равно.

И Керос замолчал.

— Ты отказываешь мне в праве властвовать? И это после всех слов о величии клана Айронфист? — Келгар натянул латные рукавицы, — Ну так я тебе докажу...

И только я услышала окончание фразы. "... если только не выставлю себя на посмешище".

Молот Торима стоял на каменном постаменте. Тяжелый, словно скала, окутанный синеватыми молниями молот, весь покрытый угловатыми дворфийскими рунами.

Келгар чуть замешкался, а потом ухватил молот за отполированную рукоять и легко вскинул его в воздух:

— Ха! Сработало! Вот он, молот Айронфистов! Легкий словно перышко, если ты можешь представить себе перышко в тысячу фунтов весом! — ликовал Келгар.

Стоявшие вокруг дворфы один за другим преклонили колени:

— Тот, кто держит молот Торима Айронфиста — достоин быть вождем клана. Таков древний обычай.

Керос остался стоять:

— Чертов выскочка, как может...

— Он вернул реликвию нашего народа, Керос. Он доказал свою преданность клану делом.

Дворф в ответ только качнул головой:

— Что ж, наверное ты прав, Кулмар. Я признаю Келгара вождем клана, — добавил он, опускаясь на колени.

— Я... вы... это честь для меня, — Айронфист оглядел стоящих на коленях соплеменников и буркнул, — Встаньте, не нужно вставать на колени, ладно?

Мне показалось, или дворф и в самом деле смутился?

— Слушайте, я принес вам послание, и вы должны выслушать его. Из Топей Мертвецов вышел Король Теней. Он превратит весь Берег Мечей в одно большое кладбище, если мы, Айронфисты, не придем на помощь Невервинтеру и Крепости-на-Перекрестке! Это и наша война тоже и мы не можем вечно прятаться в пещерах. Мы должны прийти на помощь, без нас людям с Королем Теней не справиться!

— Да, нам нужны умелые воины. Дворфы — прирожденные бойцы, а уж Айронфисты — особенно, — я улыбнулась. Да, лесть, но это небольшая плата за союзников.

Келгар тем временем огладил бороду и проговорил:

— Я так думаю, Керос сможет собрать воинов, и через несколько дней мы приведем в Крепость-на-Перекрестке настоящую армию. И уж тогда Королю Теней мало не покажется! Мы этой нечисти такую трепку зададим, что о ней даже в дворфийском аду узнают!

Нестройный хор возгласов и обещаний загнать бывшего Стража туда, откуда он и вылез.

Все это означало, что в крепости Айронфистов придется задержаться. Впрочем, это время стоило провести с пользой. Залечить до конца ногу, заказать мастерам доспех из драконьей шкуры... перестать психовать, в конце-концов.

* * *

Из воспоминаний Амона Джерро:

Должен сказать, что полудроу приехала как раз вовремя. Впрочем, она всегда умудрялась оказаться в том месте и в то время. Так было и в этот раз. Приехав во главе отряда дворфов, она как раз успела узнать новости о том, что под Хайклиффом бесчинствует одна из Теней-Пожирателей, и что отряд Коллума, одного из членов Девятки отступает, не в силах выдержать ее натиск.

Что ж. Жребий брошен и уж лучше я буду рядом с Ах`Д`Харн, чем эта гитзерай с ее вечными загадками и долгом перед ее народом, до которого здесь мало кому есть дело.

Но мы опоздали. Или наоборот успели — это с какой стороны посмотреть. В любом случае — Коллум погиб, а нам пришлось сразиться с Пожирателем на берегу моря неподалеку от Хайклиффа. И не просто сразиться, но и победить, забрав с тела драгоценный фолиант "Свиток Ильтказара".

К оглавлению

22. Сожженные мосты

"Есть такие, кто точно помнит,

Как все было на самом деле..."

Канцлер Ги. "Страшная сказка"

Из Хайклиффа мы вернулись вместе с молчаливым сэром Нивалем. Позади остался изрытый сероватый песок пляжа, на котором погибли Коллум и его отряд. Там же полегла и Тень-пожиратель, среди останков которой мы нашли фолиант Ильтказара.

Позади остались и торопливые похороны члена Девятки и Серых плащей на деревенском погосте. Трещал собранный из чьих-то изгородей и заборов погребальный костер, выбрасывая в небо снопы жгучих рыжих искр и обдавая лица жаром.

Молчал Ниваль, молчали и мои спутники. Пламя жадно глодало облитые прогорклым маслом поленья. Пахло паленым волосом и обугленной плотью.

Лишь когда прогоревшие кости обратились хрупким пеплом, мы покинули Хайклифф.

* * *

Копыта прогрохотали по доскам подъемного моста. Я спрыгнула с лошади, бросив поводья мальчишке-конюху, и сняла седельные сумки. В одной из них лежала бесценная реликвия, наш ключ к победе. Завернутый в запасную рубаху, в сумке ждал своего часа фолиант Ильтказара.

— Надо полагать, леди Ах`Д`Харн — это ты?

Подошедший ко мне высокий смуглый мужчина смерил меня внимательным взглядом и чему-то кивнул. Блеснула, качнувшись, тяжелая золотая серьга-кольцо.

— А мы разве знакомы? — я нахмурилась.

— Нет. Но Эксл подробно описал тебя, ошибиться невозможно. Меня зовут Морган. Я мастер осадных орудий.

Ах, вот оно что. Тот самый мастер, которого обещал прислать Деври.

— Пошли. Поговорим об оплате.

"Наверняка, этот мастер стоит чертову уйму денег".

Но я ошиблась.

— Незачем, леди-капитан, — остановил меня Морган, — Мои услуги уже полностью оплачены Деври.

Я пожала плечами:

— Незачем так незачем.

Мужчина покачал головой. В такт движению качнулись и волосы, собранные на темени в короткий густой хвост.

— Я уже начал работу, так что завтра хочу показать тебе сделанное к нынешнему дню. Ну и посоветоваться — все же ты, леди-капитан, знаешь эту крепость лучше меня.

— Хорошо. С утра и начнем.

А теперь меня ждал разговор с Алданоном и Сэндом.

Мудрец был в библиотеке. Впрочем, иногда мне казалось, что Алданон и живет там, лишь изредка отлучаясь поесть да вдохнуть пару глотков свежего воздуха.

— Я принесла книгу, — вытащив рукопись из сумки я положила ее на стол, — Вот. "Фолиант Ильказара" собственной персоной.

— Это же прекрасно! Вы знаете, что этот труд — огромная редкость, и насколько я знаю — второй уцелевший экземпляр на всем Ториле? Его страницы хранят в себе мудрость магов Нетерила и Иллефарна, каждая строчка — результат долгих размышлений и бесконечных магических опытов. Это настоящая кладезь премудрости прошлого... — старик бережно взял фолиант в руки, перелистывая пожелтевшие страницы.

— Разумеется, мастер Алданон, однако я полагаю, что сейчас не самое подходящее время для восторгов, — проговорил эльф, — вы же понимаете, что самое главное сейчас — война с Королем Теней, не так ли?

— Конечно-конечно, однако, эта книга хранит огромное множество бесценных знаний, и ее совершенно необходимо тщательнейшим образом исследовать.

Сэнд нахмурился, потерев лоб тонкими пальцами со следами чернил:

— Разумеется. Но сейчас нам все же стоит найти способ создать портал в долину Мерделейн.

Я кивнула:

— Отдаю фолиант в ваше полное распоряжение, мастер Алданон. Взамен я хочу получить портал в эту чертову долину и чем скорее, тем лучше.

— Конечно, леди-капитан, непременно. Изучение такого труда требует много времени, поэтому я немедленно приступлю к работе, — старец поправил фитиль свечи и распорядился:

— Так, Майлз, мне нужны еще перья, чернила и бумага.

Краем глаза я поймала недовольный взгляд волшебника. Неужели Сэнд сам хотел получить эту книгу? Но ведь тогда он должен был быть с нами под Хайклиффом. И никак иначе.

* * *

Из воспоминаний Каны Ли, бывшего кастеляна Крепости-на-Перекрестке:

Крепость была отстроена и готова к войне. Однако вновь приехавший мастер, Морган, оказался чем-то недоволен. Он хмурился, когда мы с капитаном и сержантами осматривали укрепления, и не переставал распоряжаться. Вынуждена признать, что в его словах был смысл. Действительно, мастер Видл — прекрасный строитель, но в деле подготовки крепости к осаде я почерпнула от Моргана значительное количество новых сведений.

— Итак, нам нужны бревна. Косые, кривые, любые бревна. Мы закрепим их вот здесь, с внешней стороны стены, Одна связка на пятнадцать футов стены, понимаете?

И я, и мастер Видл делали пометки.

— Когда эти твари полезут на стены, нужно будет просто перерубить веревки и, — мастер взмахнул рукой, — фи-и-и-ють. Маленький, но неприятный сюрприз супостатам обеспечен.

— Я назначу людей.

— Разумеется, кастелян. И самых надежных.

Тем временем, Морган продолжал:

— Мастер Видл, у вас остались камни после строительства?

— Конечно, в строительном деле, сами знаете, порой остается уйма неиспользованного или неподходящего материала. Я уже голову сломал — куда деть весь этот хлам...

— Отлично. Эти камни, кроме щебенки и больших валунов, сложите к бойницам.

Серша хмыкнула:

— Будем играть в бабки?

— Да. Благо костей у нас, похоже, будет предостаточно.

Она рассмеялась и показала мастеру большой палец.

Мастер Морган говорил много, и к вечеру уже работа кипела вовсю.

Работники укладывала аккуратные горки камней возле каждой бойницы, связывали бревна и собирали по заранее изготовленным чертежам катапульты на вершинах башен. Крестьяне устанавливали на стенах котлы, заполняя их темно-серыми кусками олова и свинца или чуть липкими кусками древесной смолы. На валу перед крепостью рабочие наклонно укрепляли прочные отточенные колья.

А во дворе, перед донжоном, под личным руководством Моргана собирали странное, чем-то похожее на треногу и деревенское коромысло одновременно, сооружение.

— А это что за хрень? — что ж, леди Ах`Д`Харн никогда не отличалась особой тактичностью.

— "Палач", — заметив недоумение, мастер Морган пояснил, — требушет. Это метательная машина, — черноволосый ласково погладил гладкие бревна треноги и усмехнулся, — И если ты, леди-капитан, найдешь пару десятков горшков с алхимическим огнем, то наши врагам станет жарко. Впрочем, Палач способен метать все что угодно за стены крепости. Например, камни.

— Я поговорю с Иварром. Он не откажется благословить хоть камни, хоть бревна перед битвой. И с магами, так что будет тебе алхимический огонь, Морган. Эти дохлые суки еще пожалеют, что не остались смирно лежать в своем вонючем болоте.

С этими словами леди-капитан ушла.

На следующий день я наблюдала, как отец Иварр обходит крепостные стены, нараспев читая молитвы и поливая святой водой и приготовленные колья, и камни, и котлы со смолой и оловом, и катапульты.

* * *

Узнав о том, что союзники собраны и мы готовы к войне, сэр Ниваль в спешке покинул Крепость-на-Перекрестке.

Несколько дней передышки... А потом пришли дурные вести. Вместе с обозами раненых. Вместе с отступающей армией. Вместе с немногими уцелевшими жителями ближайших к Хайклиффу деревень.

Вместе с остатками Девятки Невервинтера и раненым лордом Нешером.

Набат.

Гулкий колокол, который в унисон с людской молвой раз за разом надрывно гудел "Война! Война! Война!"

Армия Жемчужины Севера была разбита нежитью, теперь ее остатки укрылись за стенами крепости и все, что осталось — это Серые Плащи, Айронфисты и ящеры. Горстка солдат против легионов не знающей страха, боли и усталости мертвецов. И сияющий неземным серебром клинок в моей руке. Так мало. Или так много? Ответа на этот вопрос я не знала. Но мне суждено было вскоре узнать его. Клеймо спасительницы мира горело на моей шкуре, словно вытравленное едкой кислотой. Калак-Ча. Носительница осколка. Сердце меча Гит.

Скоро. Вот-вот. Скоро не останется ни тайн, ни вопросов в этой мутной, словно гнилая болотная вода, истории с иномирным серебром.

* * *

Своего телохранителя я нашла в таверне. Как всегда полупьяного и чем-то донельзя довольного.

-Джелбун! Иди сюда, — я поманила его пальцем. В ответ он уставился на меня мутными глазами и ухмыльнулся. Отсалютовал мне полной кружкой.

— Ваше здоровье, леди-капитан.

Я втянула воздух сквозь стиснутые зубы и подошла. Выдернула из цепких пальцев лусканца кружку и выплеснула ее содержимое в опухшую от вечной пьянки рожу. Краем глаза поймала заинтересованный взгляд сидящего за тем же столом следопыта.

— Когда я говорю "подойди сюда" ты, Джелбун Два Клинка, должен оторвать свою жопу от стула и прибежать ко мне. Рысью. Я выражаюсь понятно? — прошипела я на ухо сержанту.

Я развернулась к двери, бросив через плечо:

— Выйдем. Есть разговор.

Лусканец встал, попутно вытирая с лица пиво и что-то недовольно бурча под нос. Ослушаться он не рискнул.

Мы отошли от "Феникса" подальше. Разговор, который нам предстоял, не был предназначен для посторонних ушей.

— У меня есть для тебя задание. Особое.

Телохранитель заинтересованно покосился на меня. Прохладный ветер старательно выдувал остатки хмеля из его башки. Два Клинка поеживался.

— Я...это... в-весь в-в-нимание...

— Не беси меня, — я прищурилась.

Лицо Джелбуна слегка протрезвело.

— Слушай внимательно. Собери людей. Надежных. Умеющих держать язык за зубами.

— Знаю таких. А зачем?

Я покачалась с пятки на носок и обратно.

— Я хочу, чтобы ты привел в крепость всех окрестных фермеров. Всех кто может идти. И принес все ценное, что не приколочено. Скот тоже.

Лусканец ухмыльнулся по своему обыкновению:

— А остальных — принести на ручках, — и заржал.

— Нет. Всех, кто откажется уходить — убей. Трупы нужно сжечь. Дома, сараи — тоже. Магов с собой возьми. Должен остаться только пепел.

Смех оборвался. Точнее его как ножом отрезало. Джелбун Два Клинка как-то странно посмотрел на меня. Потом вытянулся по стойке смирно и щелкнул каблуками. Лихо козырнул. И замер как натянутая тетива, ожидая дальнейших распоряжений. "Вот тебе и лусканская выправка".

— Приказ понял.

— Вольно. Вопросы есть? — я внимательно посмотрела на сержанта.

Два Клинка переступил с ноги на ногу. Помолчал, разглядывая камни крепостной стены, и только потом спросил.

— Зачем нам крестьяне?

— Мне нужно мясо. Обслуга. Те, кто будет подносить стрелы, лить смолу и олово, — я криво усмехнулась, — Тень пьет силу из живых, но я не дам Гариусу лишних солдат. Уж пусть эти фермеры будут в крепости, чем...

— Я все сделаю — это был серьезный голос взрослого мужчины. Солдата. А вовсе не раздолбая и дебошира Джелбуна.

* * *

В храме было холодно и многолюдно. Солдаты, окрестные крестьяне, неизменные лорд Нешер и Ниваль, паладин... Терпко-сладко пахло ладаном, трепетало на сквозняке пламя в ритуальных чашах перед статуей искалеченного бога. Торжественная служба. Молебен о даровании победы. Я не хотела идти туда, в толчею, пропитанную чужими страхами и ожиданием неминуемой гибели, но... Долг правителя, как сказала Кана. Обязанность показать пример солдатам и прочим обитателям крепости. Показать, что они не одиноки, не брошены на произвол судьбы, не оставлены наедине с собственным бессилием и страхом.

Голос Иварра легко заполнял гулкое холодное пространство:

— Дети мои! Сыновья и дочери разных народов, что собрались здесь. На юге сгущается тень, вскоре грядет великая битва, и живыми из нее вернутся далеко не все. Но не страшитесь смерти, ибо, если пойдете вы, и долиною смертной тени, да не убоитесь зла, потому что с вами бог.

Потрескивало пламя. Исходили терпким дымом благовония. Тихо плакали женщины. Шепот в толпе "...да хранит нас Тир..."

Здесь нет места моему богу. Здесь не место и мне. Но я стояла рядом с паладином и Канной, и восковая свеча плакала в моих руках горячими каплями.

— ...И пусть боги примут павших в этой битве, приведя их на пастбища зеленые к водам тихим и даруют им мир и покой, которого они будут достойны.

Иварр прошел к выходу. Тонко позвякивали цепочки, и из кадила при каждом шаге вырывались клубы ароматного дыма:

— И даже проходя ущельем во тьме смертной, да не убоитесь вы беды. Ибо страшнее проиграть и увидеть, как мир погружается беспросветную тьму, чем погибнуть с честью. Пусть Тир хранит и защищает вас в этом бою. Пусть он одарит вас своею силой и стойкостью.

Служба закончилась, люди покидали храм, кидая по щепотке благовоний и ароматных трав на тлеющие в чашах угли.

Я глубоко вдохнула свежий, чуть влажный вечерний воздух и поднялась на крепостную стену. Вдалеке над Топями клубилась непроницаемо черная дымка, заметная даже на фоне серовато-лилового неба.

Я оперлась на холодные шершавые камни. "Не прошу у тебя силы, Леопард Черной Крови. Не прошу смелости, и мудрости тоже не прошу. Просто позволь мне взять ту добычу, что считает себя охотником. Дай мне чуть-чуть удачи в этой охоте, а остальное я довершу сама. Раздели со мной радость победы над опасной тварью, если ты меня слышишь, конечно. А не слышишь — так иди ты к черту. Я справлюсь сама".

Восторг и ужас одновременно. Мимолетное, но такое явное ощущение усмешки "...ну, попробуй... а я погляжу..."

* * *

Осторожный стук в дверь. Застывший навытяжку паренек-посыльный.

— Леди-капитан, милорд Нешер хотел вас видеть. Это срочно.

— Иду, — я вполголоса выругалась. Какого рожна всем от меня надо. Захлопнув сочинение Воло, я отправилась на встречу с сиятельным лордом.

— Милорд, вы должны отдохнуть и набраться сил, — Ниваль осторожно придвинул стул, помогая Нешеру сесть.

— Я должен быть сильным... малейший признак слабости повлияет на боевой дух наших войск, и Король Теней получит еще одно преимущество, — лорд нахмурился, и я заметила темные круги под глазами и бледную, словно восковую кожу правителя города.

"А ведь он далеко не молод". Мысль прошла краем сознания и растаяла.

— Он идет в направлении Крепости-на-Перекрестке и уже недалек тот день, когда он окажется у наших ворот...

Нешер вдруг тяжело закашлялся и, только отдышавшись, продолжил:

— Если что и может рассеять тень, которая надвигается на нас, так это ты и та крепость, которую я тебе пожаловал. Но перейдем к делам...

Я присела на стул и спросила напрямую:

— А войска Вотердипа? Они придут?

Может быть, я просто чего-то не знаю.

Ниваль вздохнул, потер переносицу и, помолчав, ответил. Ответ меня не обрадовал:

— Войска Вотердипа и других союзников уже в пути, но я не знаю, придут ли они вовремя.

"Не придут. Не успеют. Или сделаю вид, что не успели".

— Мы не должны рассчитывать на подкрепления, — твердо ответил лорд Невервинтера.

Черт, а ведь он прав. Когда ты приперт к стенке и надежды на то, что с неба вдруг спустится рать ангелов в сияющих латах, нет... О да, тогда ты будешь когтями и зубами выгрызать у судьбы возможность выжить.

— Согласен. Мы должны защищать крепость так, будто у нас нет союзников, — начальник Девятки кивнул, опираясь подбородком о сцепленные ладони.

— Ты своими руками создала эту крепость, и теперь ты должна повести своих людей в бой и защитить крепость от теней... — Нешер поморщился, побледнел еще больше.

"Точнее, спасти наши задницы".

— Ну да. В бой, — я усмехнулась.

"Точнее — на бойню. Но я — выживу. Выживу, даже если поляжет весь гарнизон".

— Мы не должны терять времени, — Кана поднялась со своего места, — Капитан, я полагаю, ваши компаньоны должны принять участие в дальнейшем обсуждении стратегии.

— Да, Кана. Среди них есть светлые головы.

Кастелян коротко кивнула и вышла.

В комнате висело молчание. Чужие люди перед опасностью неминуемой гибели. Тягучая пытка ожиданием, избавлением от которой стали шаги за дверью и гул голосов.

Пока мои спутники рассаживались за большим круглым столом, Кана развернула большую искусно сделанную карту.

Бишоп остался стоять, молча прислонившись к стене. Я чуть развернулась, чтобы лучше видеть его.

— Я полагаю, стоит обсудить некоторые тактические действия. Основная проблема в том, что по донесениям разведчиков, нежить захватила оба моста через реку, — кастелян указала места на карте.

"Твою ж мать. Они так близко подобрались..."

— Мы не можем рисковать людьми и ослаблять гарнизон — он и так невелик. Предлагаю встретить нежить за укрепленными стенами, — Ниваль нахмурился.

— Можно поставить ловушек на дороге. Маги же помогут нам? — тифлинг оглядела нас, словно ища поддержки своим словам.

Следопыт пожал плечами и чуть выступил вперед:

— Ну, мы все знаем, что тот, кто контролирует мосты, контролирует крепость, по крайней мере — дорогу в нее уж точно. Если они попытаются пройти через ущелье, то мы можем сильно осложнить им жизнь. Но теперь, когда мосты у них в руках, преимущество — у нежити... нам нужно исправить это, прежде чем все не зашло еще дальше. Отсиживаться нельзя.

Касавир кивнул, в первый раз на моей памяти соглашаясь с рейдом.

— Бишоп прав. Мы должны действовать.

Чернокнижник постучал пальцами по столу. Затейливые татуировки вспыхнули чуть ярче обычного:

— Наша главная цель — защита этой крепости... нам нужно время, для того, чтобы построить баррикады во внутреннем дворе и окончательно подготовить стены. Мы не можем допустить, чтобы враг перешел через реку.

Восточница потерла виски:

— Если мы будем действовать быстро, то сможем захватить и уничтожить мосты. Это ограничит передвижения врага и даст нам преимущество.

"Время. Нам нужно время".

— Сколько времени мы выиграем?

Кастелян покачала головой:

— В лучшем случае — пару дней, капитан.

Пара дней. Целая вечность...

Мысли мои прервал насмешливый голос колдуньи:

— С каких это пор нежить боится переходить реки?

— Видишь ли, Кара, — снисходительно объяснил эльф, — Если бы ты хоть иногда читала книги, то, вне всякого сомнения, для тебя не было такой неожиданностью узнать, что, к примеру, вампиры не могут пересечь текущую воду без посторонней помощи, а скелетов и упырей будет сносить сильным течением. Однако нам повезло, что Король Теней должен держать своих солдат вместе. Это один из факторов, на которые мы можем полагаться.

— Передеритесь еще тут, — я прикрикнула на магов, — Кана, на что мы можем рассчитывать?

— Битва начнется ночью. Они — существа тьмы и многие должны оставаться во тьме, — ответила Кана.

— Знай, это верно для многих видов крупной нежити, таких как кровопийцы и тени, но не вся нежить боится солнечного света. Крупная нежить — командиры в этой армии, и, скорее всего, мелкая нежить тоже не станет атаковать без их приказа, — ровный безмятежный голос гитзерай. Жрица многое знала о нежити. На то она и жрица.

Восточница тем временем свернула карту.

— Это наше преимущество, капитан. Нам дорога каждая выигранная минута — союзники могут прибыть со дня на день. К сожалению, у нас мало воинов. Еще до твоего прихода я отправила к реке Серых Плащей. Но ты можешь взять с собой еще один отряд.

— Один отряд? А как они тогда уничтожат мост? Я же не могу разломать этот мост на мелкие кусочки... ну, то есть достаточно быстро, — недовольно буркнул Айронфист.

Гробнар, который все время, пока длился совет, молча вертелся на стуле, воскликнул и привычно затараторил:

— Если ты хочешь делать из больших камней маленькие, то ты можешь использовать молот, великана или взрывчатку... о-о-о-о, например взрывные сферы. Если вы пустите меня в лабораторию, то я сделаю несколько таких сфер... и, возможно, не взорву при это крепость.

— Гробнар, если ты взорвешь крепость, то я успею сделать из твоей шкуры бубен. И кстати — как там с Контруктом? Ты его починил?

Гном как-то сник:

— Нет, пока нет. У меня нет специальных чернил, чтобы написать руны управления...

— И ты все это время молчал?

"Идиоты. Меня окружают идиоты. Стоят и пальцем в носу ковыряют".

Бишоп цыкнул:

— Да, клинковый голем тебе пригодился бы. А так...

"Ладно, Конструкта скидываем со счетов".

— Сколько времени займет изготовление сфер?

Гробнар задумался на мгновение и затараторил с удвоенной силой:

— Дайте мне сорок рук... это равняется двадцати людям или сорока людям с одной рукой... и я сделаю достаточно сфер... ну, примерно за час.

Кана сдержанно кивнула:

— Тогда мы выходим через час, хотя еще не решен вопрос о твоих солдатах, леди-капитан. Войска союзников еще не прибыли, но если нам повезет, они присоединятся к нам на том берегу реки.

Я поднялась.

— Отлично. Нужно собираться и выходить.

— Очень хорошо, капитан. В обычной ситуации твои спутники тоже возглавили бы отряды, но в данных обстоятельствах приходится довольствоваться малыми силами. Кто пойдет с тобой?

— Бишоп и Касавир.

"Одному из них я доверяю, другой может изгонять нежить".

— Я тронут, — хмыкнул следопыт.

"Пусть мою спину прикрывает достойный человек".

Но вслух я сказала иное.

— Ты — один из лучших разведчиков и бойцов, кого я знаю.

— С этим не поспоришь, — ленивое пожатие плечами в ответ. Отблеск огня в ореховых глазах.

— Хорошо. Я тоже готов идти, — спокойный деловой тон святого воина, — Настало время действовать.

— Вот и славно.

Дело за малым. Собрать зелья. Проверить доспехи и оружие... "Завещание написать, ага..." Я усмехнулась дурной мысли и отогнала ее прочь.

— Полагаю, это все, капитан. Я отдам приказы солдатам, и мы встретимся через час. Должна сказать, что в окрестностях крепости тебя будет ждать знакомое лицо — твой отец.

"Дейгун?"

— Он сообщил нам множество ценнейших сведений о перемещениях противника... Твой отец — великолепный разведчик... лучший из тех, кого я видела.

Бишоп обернулся уже на выходе:

— Значит, ты не видела меня в деле.

Но кастелян не обратила на слова рейда никакого внимания.

— Дейгун уже довольно давно наблюдает за перемещениями противника. Возможно, он сможет сообщить тебе что-нибудь полезное. Я же сделаю все, чтобы подготовить крепость к твоему возвращению, капитан. Когда захватите мосты, подай нам сигнал зеркалом.

Я кивнула:

— Как обычно — три блика, пауза, еще три?

— Да. Пусть боги хранят тебя в этом бою.

"Пусть они хранят всех нас".

* * *

Я встретила Дейгуна перед крепостью. Такой же хмурый и замкнутый, как и всегда.

— Здравствуй, дочь.

— И тебе не хворать.

Вежливый до зубовного скрежета обмен любезностями, такой же неуместный сейчас, как ромашки на бранном поле.

— Слушай меня очень внимательно, дочь.

Такие знакомые слова. Такой знакомый тон.

Я молча кивнула.

— Первый мост хорошо защищен. Воины-нежить блокируют мост, а в их тылу располагаются лучники-скелеты и жрецы теней. Что касается второго моста, более дальнего, то, мне кажется, они еще не собрали большое войско, но я видел там Тень-Пожирателя, так что будь осторожна, дочь.

— Буду.

Черт мне давно пора было привыкнуть к тому как говорит и действует мой приемный отец, а вот поди ж ты... От разговора веяло холодком. Хотя может быть все дело в убитой мной Элани? Я не знала.

— Прощай. Я возвращаюсь в крепость. Береги себя и действуй быстро.

Дейгун ушел, а наш путь лежал в ущелье.

* * *

— Бишоп, лучники — под твое командование.

Усмешка в ответ:

— Ну, по крайней мере, между мной и противником будет хоть какое-то расстояние.

Я кивнула оставшимся в живых солдатам из первого отряда, посланного Каной:

— Двинули.

Тяжелый был бой. Мертвяки действительно неплохо подготовились, но от изгнания не спасают ни доспехи, ни баррикады.

Золотисто-белые волны света.

Солнечные блики на паладинском молоте и сияющие блики святой воды на наконечниках моих стрел.

Дружные выстрелы лучников, которых следопыт благоразумно удерживал от схватки в-ножи.

Густая кровь жрецов теней на драконьем доспехе.

Несколько Серых Плащей, которые остались лежать в бурой дорожной пыли.

И первый свободный от нежити мост.

— Эй, капитан! Смотри-ка — тут гробы, — окликнул меня Бишоп.

Я подошла ближе. Действительно, гробы. С десяток или больше. Тщательно закрытые, сколоченные из крепких досок вытянутые ящики.

— Значит, они уже успели переправить вампиров через реку. Нужно разбить их убежища, пока светит солнце, — Касавир поднял одну из крышек.

В темной влажной земле неловко заворочался кровосос. А потом завыл утробно, когда солнечные лучи обуглили бледную бескровную кожу. Вампир попытался вылезти из гроба, но не успел. Свалился кучей обугленной плоти и рассыпающихся костей, когда паладинский молот раскрошил ему череп.

— Открывайте! Скорее!

И солдаты повиновались. Воздух словно загустел от криков и пепла, в который обращались беспомощные при свете дня кровососы.

А потом крики стихли. Остались лишь обугленные тела на земле и прах, который лениво гнал по земле теплый летний ветерок.

За вторым мостом нас ждал Гариус собственной персоной. Скалился бесплотным клыкастым черепом, в глазницах которого горели синие колдовские огни.

Низкий голос, от которого мороз пробирал до костей и в позвоночник впивалось множество острых игл, вещал о скором приходе Короля Теней и его силе, что способна наполнять любой сосуд. О том, что крепость — это лишь былинка, которую буря сметет и не заметит. Горсть песка под ногами истинного короля этого мира, приход которого близок.

"Нет. Не бывать этому. Никогда".

Однако, Гариус не позволил себя убить, исчезнув в последний момент. Правда, перед этим он все же умудрился "наделить силой Короля Теней" скелетов. Нежить стала в два раза выше.

— За мной! Живо! — и мы рванули вперед, к невысоким стенам ущелья. Скелет всегда остается скелетом, будь он и в шесть локтей ростом. Рывок, взбирание на поросшие травой склоны.

Я сосредоточилась, вспоминая давние уроки Дейгуна. Побеги кустарника нехотя потянулись из земли, опутывая ноги самого резвого из преследователей. Щелчок тетивы, еще один. Еще. Стрелы летели одна за одной. Да, Бишоп исключительный лучник.

Ослепительный свет, волной разошедшийся от паладина. Вонь обугливающейся и распадающейся на тлеющие лоскуты мертвой плоти. Слова молитвы Тиру и тело, что откликалось волной новых сил.

"Ну же, давай!" Меч Гит, послушный моей воле, разлетелся сияющим облаком осколков с бритвенно-острыми гранями, что резали и мертвую плоть, и кости, и странные одеяния жрецов теней. Осколки вновь собрались на рукояти, став единым целым. Я рубанула по шее упыря, подобравшегося слишком близко. Тварь заскребла когтистыми пальцами, вцепилась в сапог и лишь потом издохла.

Свист стрел. Слишком часто. Это не Бишоп. Стрелков несколько.

И оглушающая тишина следом.

Несколько слов на эльфийском. Дейгун?!

Да, именно он.

История повторяется раз за разом. Тогда он привел помощь Западной Гавани. Сейчас — Крепости-не-Перекрестке.

Бой закончился, и лишь сейчас я почувствовала, как ломит от напряжения руки и стучит в висках тупая боль — откат от заклинания.

Я вытащила маленькое серебряное зеркало и трижды пустила блик в сторону крепости. Потом — повторила.

Мы спустились с холма. Осталось ждать Гробнара с его сферами.

Видимо, Кана подготовила все заранее, потому что вскоре послышалось далекое ржание, и на дорогу вылетела телега. Паренек нахлестывал перепуганную храпящую лошадь.

— Нно-о-о! Пошла!

Телега остановилась у самого моста. Спрыгнувший гном засуетился, устанавливая взрывные сферы, пока Касавир и Дэйгун осторожно устраивали раненых Серых Плащей на телеге и собирали тела погибших солдат.

— Надо уходить, сейчас мост взлетит на воздух, — Гробнар вновь забрался рядом с возницей. Мы спешно пошли рядом.

Земля под ногами вздрогнула, испуганно заржала лошадь. Я оглянулась. На месте моста остались лишь дымящиеся камни.

Второй ящик сфер превратил в обломки и другой мост.

Путь нечисти был отрезан.

Надолго ли?

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Я помню, как после разговора с Каной следопыт ушел, напоследок бросив "после боя — пожрать бы и в койку". Но Харн уходить не торопилась, подробно рассказывая кастеляну неприятные вести о нежити.

Да, мы задержали нежить, разрушив мосты, но... надолго ли? Мы выиграли время, но сколько? Сутки. Может быть — двое. Не больше, как бы мне ни хотелось убедить себя в обратном.

В последнее время мне стала вспоминаться одна прочитанная еще в юности книга о человеке, путешественнике, что долго жил в одном из племен варваров севера. Тогда она показалась мне сборищем небылиц и странных, непонятных горожанину и аристократу обычаев, но один из этих обычаев намертво въелся в память. Варвары перед битвой рассказывали своим друзьям-побратимам все подсердечные тайны и, получив в ответ такую же откровенность, с чистой душой и легким сердцем шли на бой. Смерть не страшила их, отринувших тяжесть грехов и сумерки недосказанных, неверно понятых слов.

Именно поэтому я терпеливо дождался конца разговора и лишь после того, как восточница отправилась отдавать распоряжения гарнизону, подошел к Харн:

— Прости меня, но до новой битвы осталось мало времени и мне хотелось бы поговорить с тобой.

Она обернулась, вопросительно вскинула бровь:

— Ну?

Я оглянулся. Недалеко переговаривались солдаты караула.

— В последнее время меня мучает одна мысль.

Она пожала плечами и зачем-то потерла щеку:

— И какая же?

Нет. Этот разговор не был предназначен для посторонних ушей. Не правильно — походя делиться сокровенным, стоя во дворе крепости на виду у караульных. Я мотнул головой в сторону лестницы на крепостную стену:

— Мне бы не хотелось, чтобы нас прерывали. Поднимемся на стену, — я помолчал и добавил, — Там можно наблюдать за войсками, но кроме караула там никого нет.

— Валяй, — она зевнула в кулак, и на миг мне стало стыдно. Она ведь устала не меньше моего, но отступать было поздно.

На стену мы поднялись молча. Харн оперлась рукой о каменную кладку, поворачиваясь ко мне боком.

— Сегодня воздух пахнет смертью, — я смотрел, как луна отражается в чешуйках драконьей кожи. Не знаю, почему именно это фраза пришла мне на ум. Возможно потому, что кто-то однажды сказал, что все дельные разговоры часто начинаются с банальности?

Полукровка усмехнулась.

— Падалью.

Вдалеке слышался стук топоров и хриплые завывания нежити.

— Я должен тебе кое-что сказать, пока не началась битва.

Я шагнул ближе и тут же заметил, как она отступила, сохраняя дистанцию, позволяя мне подойти на расстояние вытянутой руки, но не ближе.

— Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделала для меня.

Она пожала плечами:

— Не за что, — и принялась смотреть на равнину. Похоже, она не понимала меня.

Свет скользил по смуглой коже, очерчивая точеную линию скул и подбородка, сжатые губы, прорисовывая длинные тени от ресниц на щеках.

Я все же скажу то, что хотел.

— Ты показала мне, что нельзя делить все поступки лишь на черные и белые, и тем сделала меня сильнее. И еще ты восстановила мою веру и научила не бояться своих переживаний.

Девушка молчала, чуть постукивая пальцами по рукояти меча, и все так же смотрела на занятую нежитью равнину вдалеке. Поэтому я вздохнул и продолжил. Мысли должны обрасти теплой мягкой плотью слов, чтобы стать явью. Слова послушно сплетались во фразы, и меня охватывало чувство легкости и парения, словно в солнечном сплетении возник сгусток тепла.

— Сейчас темно, но для меня ты сияешь ярко и в темноте. Ты ведешь за собой людей, ты вдохновляешь их на подвиги. Они готовы последовать за тобой даже на смерть, хотя зачастую не признают твою правоту. Я тоже пойду за тобой до конца. Мой меч. И моё сердце. Принадлежит тебе.

Наверное, те варвары были правы. По-крайней мере, выговорившись, я почувствовал себя словно омытым чистой водой.

Повисло тяжело молчание. Девушка думала о чем-то своем, чуть улыбаясь. И вдруг:

— Сердце? — и снова миг молчания. А потом Серша сказала то, что я ожидал услышать меньше всего:

-Это честь для меня, Касавир. Но я не люблю тебя. Пока жив Бишоп — нет, — она покачала головой, и, оттолкнувшись от стены, ушла не оглядываясь.

— Постой!

Но она не обернулась.

Мне ничего не осталось, как молча последовать за капитаном.

Я сказал что-то не так.

* * *

Я спускалась со стены и улыбалась. Сейчас я найду следопыта и поговорю с ним. Прикоснусь, почувствую под пальцами теплую кожу и забуду об этой проклятой войне до утра, но... Меня перехватила Кана. Хотя правильнее сказать, что она натолкнулась на меня:

— Вот вы где, капитан. Пришло донесение разведчика.

— Потом, у меня есть одно дело, — я отмахнулась.

— Нет. Дело крайне срочное. Лорд Нешер и сэр Ниваль немедленно ждут вас в зале совета, — Кана не отстала.

В комнате было еще два свободных стула. Видимо для меня и кастеляна.

Нешер и Ниваль говорили про лучшую расстановку солдат на стенах. Про смолу, про камни, про олово. Зачем я здесь? Все уже готово. Все распоряжения — отданы.

— Капитан Ах'Д'Харн не хочет высказать свое мнение?

"Так, сейчас по-быстрому от них отвязаться и все",

— Мое мнение о чем? — я даже не стала садиться. — Все идеи — великолепны. Все они найдут применение. Вы — великие стратеги. Я могу идти?

— Прекратите, Ах'Д'Харн, — Нешер закашлялся, — Несмотря на то, что на совете присутствуют лорд Невервинтера и начальник Девятки, ваше мнение — важно. Вы капитан этой крепости. За вами идут люди. Именно поэтому я хочу слышать ваши соображения по поводу тактики последней битвы.

— Мои соображения? Отбиваться. Жечь их. Огнем, магией, молитвами — чем угодно. Удержать крепость любой ценой. Или мы все сдохнем. Неужели я должна учить вас воевать?

"Черт возьми, чего еще они хотят от меня?"

— Это эмоции, капитан, а нам нужны реальные идеи. Вы рыцарь Невервинтера, в конце концов.

Ниваль...в каждой бочке затычка...

— Все реальные идеи уже воплощены в Крепости. Нам осталось только принять бой. Больше — ничего.

— Лорд Нешер. Капитан Ах'Д'Харн. Сэр Ниваль, — голос Каны сдержан, спокоен. Он резко контрастирует с моим. — Мы совершенно забываем о людях-ящерах. Кроме того, в битву еще не вступали Айронфисты. У нас достаточно большие резервы. Однако разведчики докладывают, что в лагере противника замечена активность.

— Что они затевают? — Ниваль даже приподнялся со стула. Как будто он не знает — что.

— Нам удалось взорвать мосты, но нежить форсирует реку, и довольно успешно.

— Айронфисты и ящеры, а также маги и жрецы — все они знают, что им делать. Все распоряжения отданы. Крепость готова к сражению.

— Наши враги готовят осадные башни, сэр Ниваль. Войско Гариуса готово идти на приступ.

У меня перед глазами вспышкой промелькнула давняя картинка из детства. Из пальцев выскальзывает и медленно-медленно летит на пол любимая кружка. Она летит очень долго, я вижу как она переворачивается в воздухе, вижу каждую щербинку. А потом она в единый миг разлетается на множество мелких острых обломков. Я собираю их с пола, они режут мне пальцы.

Сейчас ко мне вернулось это детское ощущение невосполнимой потери. Ощущение, что все пропало. Все разбилось на осколки... и их не собрать. Дикое ощущение, что я опоздала.

Нешер, Ниваль, Кана. Они молча ждали, что я скажу.

— Собирай всех, Кана.

К оглавлению

23. Павшая крепость

"This is the end, Beautiful friend

This is the end, My only friend, the end

Of our elaborate plans, the end

Of everything that stands, the end

No safety or surprise, the end

I'll never look into your eyes... again"

The Doors "The end"

Мои спутники ждали меня во дворе.

— Вот ведь, все этой нежити неймется! И как они через реку-то без мостов перебрались, ума не приложу! — возмущался Айронфист, потрясая молотом.

Я пожала плечами:

— Как муравьи через смолу. Им ведь неважно, сколько их утонет в воде.

— Капитан, осадные башни уже близко, — кастелян нахмурилась, на мгновение коснувшись рукояти одного из клинков.

"Момент истины".

— Бишоп, Касавир — за мной. Кана — остальные с тобой.

— Хорошо, капитан, — кастелян сдержано кивнула.

* * *

Бой на стенах. Нет, это был не бой. Бойня, дикая мешанина криков, запахов гниющей плоти и горелого камня.

Свист катапульт.

Отдельные слова молитвы и сияющие волны изгнания, творимые жрецами Тира.

Проблески синеватых огней на вершине башни мага.

Огненные вспышки, треск рукотворных молний и перекрывающий все это натужный скрип неудержимо ползущих к стенам осадных башен.

И нежить, нежить, нежить, что подобно голодным муравьям упорно ползла на стены. Даже облитые кипящей смолой и расплавленным оловом, раскрошенные камнями и катившимися бревнами, скелеты и упыри вновь и вновь пытались добраться до живых, подстегиваемые злой волей их повелителя.

Каждый раз, срываясь со стены на острые колья, мертвяки старались утащить с собой хоть одного из защитников. И порой у них это получалось.

Мы отпихивали хлипкие осадные лестница, но мертвяков меньше не становилось. Зато становилось меньше осадных башен. До стены дошли только две. Остальные дымились в сером утреннем сумраке.

Я видела, как следопыт расстреливал почти в упор вампиров и зомби. Методично, отстраненно. Вот только кровь на доспехе была и его собственной тоже.

— Капитан! Нежить разбила дальние ворота!

"Черт, а только успела обрадоваться, что осадным башням каюк".

— Лашива! Держите стены. До последнего.

Ящерица кивнула.

— Люди-ящеры не пустят мертвых.

— Уходим! Во внутренний двор, живо!

На стенах остались лишь люди-ящеры, да обслуга у почти опустевших котлов.

Во внутреннем дворе нас ждала Кана, раздраженно стирающая с лица гарь:

— Королю Теней будет непросто пробить внутренние укрепления. А теперь, когда у них нет осадных башен, мы сможем атаковать их сверху. Осталось недолго — уже светает.

Небо на востоке светлело, подсвечивая редкие облака красновато-золотистым отблеском солнечных лучей.

Мы отошли к баррикадам во дворе, когда к нам подбежал один из Серых Плащей:

— Капитан! Капитан, решетка не опускается! Механизм заклинило!

"Не может быть! Мы с Морганом проверяли ворота недавно".

— Что? Опускайте вручную, идиоты! — я рявкнула на солдата.

Но решетку так и не смогли опустить. Она застряла, перекрыв проход лишь наполовину.

Нежить методично долбила ворота крепости. Обитые полосами металла доски послушно трещали. От крепкого дерева отлетали острые щепки. А потом...

* * *

Мне не больно. Мне совсем не больно. Мне... пусто. Я слышу слова, но их смысл ускользает от понимания, как песок утекает сквозь пальцы.

Он уходит. "Я почти решил остаться с тобой... Дорога в лагерь победителя всегда открыта..." Почему "почти"? Я не верю. Не верю-не верю-не верю-не... А он идет в открытые ворота. И, кажется, смеется... И что-то говорит, про меня и паладина, про стену и про выбор и...

Что-то идет неправильно. Что-то идет не так. Кровь течет по пальцам. Осколки ранят руки. Мне не собрать их...

Мои спутники, они что-то кричат. Они возмущены. Или нет? Они снова ждали от меня решения. Решения, которого так хотели они.

А над миром тем временем вставало солнце. Светило, которое предало нас. В воротах, разбитых тараном, за завесой едкой, выворачивающей наизнанку вони, толпились передовые отряды нежити. Рычали, скалились в предвкушении, сухо пощелкивали костями.

Он выдернул клинки из ножен и легко, упруго побежал вперед, к воротам.

Ряды мертвяков единой, обманчиво-медленной волной поползли к одинокой человеческой фигуре. Я успела увидеть, как закрутилась стальная мельница его ударов, как покойники чуть притормозили, стремясь поскорее расправиться с добычей. А потом следопыта завертела карусель мертвых тел, толпа врагов скрыла его от моих глаз...

Мне стало нечем дышать. Выбитый из легких воздух сгорел, превратившись в серебристый пепел, который оседал на выжженной мертвой земле...

* * *

Из воспоминаний Нишки:

Почему она молчала? Почему? Она же всегда могла срезать его единственной фразой. Почему же она ничего не говорила? Не отдавала приказа, не пыталась его вернуть. Молчала. Просто молчала.

* * *

В рассветных лучах двор крепости, возведенные баррикады, лица солдат — все казалось залитым кровью. Алое — на серебре. Кровавое — на стали.

Нежить не торопилась бежать в разбитые ворота. Почему?

Вскоре я узнала ответ.

Гариус. Наш старый знакомец Гариус. Он легко прошел в ворота и послушная его воле нежить шагнула следом как единое многоглавое существо.

Мертвецы не боялась света. Совсем. Вампиры, что должны были сгорать в солнечных лучах, шли легко и свободно. Так словно, на дворе была глухая полночь.

— Здесь наша последняя линия обороны, капитан, — кастелян была спокойна.

— Джелбун. Кана. За мной.

Мы шагнули вперед. Навстречу бывшему хозяину Пятой башни и его армии.

Я убью эту тварь, что так долго отравляла мне жизнь. Сейчас я загнана в угол и мне все равно. Мне плевать на то, что говорит эта скелетина в нелепом балахоне с перьями и на призванного аватара Короля Теней мне тоже плевать. Я хочу лишь чувствовать, как этот чертов меч Гит будет рубить сгустки тумана и гасить колдовское пламя в глазницах.

Тягучие слова знакомого и незнакомого одновременно языка. Джерро. Чернокнижник читал свиток истинных имен. Слова падали медленно, как капли раскаленного свинца. Медленно и также неотвратимо.

И так же медленно и неотвратимо закручивался в воронку очередной бой.

Мои мечи делают свое дело.

— ...остерегись, хозяйка, — Джелбун принимает на клинок удар, что предназначался мне, пинком отшвыривая скелета...

Меч Гит рассыпается на осколки, и каждый из них впивается в плоть Ночного Охотника. Хоть какой-то прок от этой астральной игрушки.

Восточница крутится волчком, уходя от ударов, и каждый раз атакует в ответ. Свистят короткие изогнутые клинки. Свистят стрелы защитников крепости. Раз за разом священники Тира поливают двор крепости священным, изгоняющим нежить огнем...

Бесконечно долго читает заклинание Джерро.

-... Что... как... как это возможно?! Как тебе удалось одержать победу? Меч был сломан... СЛОМАН! — самоуверенный голос Пожирателя сменился визгом. Фигура взметнула руки и исчезла в черных клочьях тумана. Наш смелый враг Гариус снова предпочел ретироваться.

С его исчезновением нежить заметалась и ринулась прочь из крепости. Прочь от палящего солнца.

Серые плащи преследовали бегущих врагов до самой реки, но мне не было до этого никакого дела.

* * *

После битвы я до самой темноты ходила за воротами. Спотыкаясь о раздробленные костяки, отпинывая пустые, теперь уже навсегда мертвые черепа, перешагивая через тронутые пламенем обломки осадных башен. Ноздри заполнились тошнотворной смесью запахов — мертвечины, сгоревшего дерева, металлическим ароматом крови и все перекрывающим запахом людского отчаяния и страха. Что я искала на этом пятачке истерзанной и испоганенной земли? Что я боялась там найти? Чьи доспехи до боли в глазах высматривала я среди разрубленных тел? "Боишься, Харн? Боишься. Боишься найти. Боишься поверить, что не нашла".

Я все кружила и кружила по полю, пока не стало совсем темно, и усталость не стала брать свое.

А потом я шла по двору, как во сне слышала разговоры солдат, как голос Каны отдавал какие-то приказания, пахло кашей. Тело настойчиво требовало отдыха. Почти двое бессонных суток доконают кого угодно.

Когда я вернулась, меня встретили ускользающие взгляды моих компаньонов. Они отводили глаза. И молчали. Даже у болтуна Гробнара, кажется, сегодня закончились все слова.

Молчите, други мои. Неужели вам совсем нечего мне сказать? Я почувствовала, как губы кривятся в усмешке. И прошла мимо.

Шелест шагов крадется по коридору впереди меня. Краем глаза я увидела, как часовой на посту отдал мне честь. Дверь в комнату. В покои капитана крепости. Тьфу. В логово болотной девки. Я толкнула дверь плечом. Натужно заныли несмазанные петли. В унисон с ними заныло раненое плечо. А я и не заметила, как меня зацепило. Сняла доспехи, промыла рану и щедро намазала ее едкой остро пахнущей мазью. Привычно обожгло огнем — завтра к утру останется только очередной шрам.

Я устала. Хочется только одного — умыться, стащить сапоги и упасть на кровать. И спать, спать, спать. И не видеть снов.

Вот только не спалось. Сон убегал от меня как толстая серая кошка, несмотря на всю мою измотанность. В голове крутилась одна единственная мысль, тяжелая как мельничные жернова. Что произошло?! Что, черт возьми, случилось?! С каких хренов он ушел?! Что за ерунда?! Почему-почему-почему?! И эти жернова в кровавую кашу перемалывали мои мозги. Я села на кровати, подгребла под спину подушку и завернулась в одеяло. Все равно не усну.

Мысли вновь и вновь возвращались к сегодняшнему утру.

Мои компаньоны... Такие молчаливые сегодня утром.

Чего же вы ждали, друзья мои? Вы молчали, когда он ушел, вы молчите и сейчас. Попрятались. Где же вы когда мне на самом деле плохо? Где ваши всегда готовые советы, где ваше навязчивое присутствие. Где оно? Или вы получили не то, что ждали? И теперь ваше трусливое молчание — попытка наказать меня за ошибку?

Так мне не нужна ваша жалость, мне ни к чему ваше сочувствие. Но все же, все же вы боитесь подойти. Видимо, вам хватает смелости говорить со мной только тогда, когда мне хорошо. Когда вам нужно что-то от меня. Помощь, понимание или просто дельный совет.

Вы считали себя моими друзьями, да? Но вы не друзья. Вы стая паразитов, которые решили на моем горбу, моей болью, кровью и безвыходностью купить себе теплое местечко в истории. Деньги и славу. Я ненавижу вас. Нет, не так. Ненавидят равных. Вас я презираю.

Я прикрыла глаза.

Паладин. Как ты там сказал: "Я пойду с тобой до конца"... Неужели? Похоже, этот конец уже наступил.

Келгар. Пьяные драки это здорово. Стать вождем клана за нехрен делать тоже отлично. Неужели забыл, что дракона и великанов мы убивали все вместе, и Бишоп сделал для этого побольше остальных Я помню, ох как хорошо я помню, как мы со следопытом вдвоем, черт побери, вдвоем добивали эту дракониху пока вы, мои друзья, валялись без сознания по всему ущелью. Ответь мне, Келгар, сколько стоит исполнение чужой мечты?

Кара. Бедная-бедная магиня. Никто нас не понимает, все нами командуют, все нас контролируют... Но у меня нашлись для нее теплые слова. Я промолчала о том, что всю спесь с нее можно сбить одним ударом клинка.

Тифлинг. Тут я просто не найду слов. Я спасла ее от смерти. Всего лишь. Но я до сих пор не уверена, что у нее ничего из моих вещей к рукам не прилипло. Случайно, как она всегда говорит.

Гробнар. Его стоило убить за одну только болтливость. Подарить благодарному народу Фаэруна несколько минут тишины.

Сэнд. Всегда чистый и правильный. Как же ты еще живешь в этом полном дерьма мире?!

Зджаев. Ты почти добилась того, чего хотела. Но только почти. Я не буду покорным тебе оружием.

Джерро, ах Джерро... А ведь ты ой как причастен к этой круговерти с осколком. Сам говорил, что дрался с Королем Теней и меч был сломан, а вот теперь я доделываю за тебя грязную работу.

Я ведь говорила уже, что отношения между людьми похожи на озеро? Так вот, в тот вечер я нырнула почти до дна, к бьющим из-под камней ледяным родникам.

Разбудил меня звук горна и солнце, бьющее в окна.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Тот ночной бой на стенах был на редкость тяжелым. Изматывающе-вязкий, почти безнадежный, когда остается уповать только на силу и стойкость духа. И лишь вера в собственные силы может укрепить тебя. Вера и еще — ожидание палящего, очищающего солнца.

Мы с честью выдержали бешеный натиск нежити. Крепость-на-Перекрестке выстояла. А вот ее капитан...

Я видел, как окаменело лицо Харн, когда следопыт начал обвинять ее в слабости, стоя перед разбитыми воротами. Говорить о том, что нам ни за что не победить и тем оправдывать свое предательство. Серые, хотя нет, не серые — бордовые раскосые глаза прищурились, а пальцы стиснули рукоять меча Гит. И я прекрасно помню ее ответное молчание. Выглядело так беззащитно.

Вот он — следопыт во всей красе. Смел и силен. Неужели Харн не замечала этого раньше? Или не желала замечать в упрямом ослеплении?

Я видел, как после боя она прошла в ворота, как долго, с упорством фанатика бродила по заваленному трупами пространству перед ними. Искала Бишопа. Предателя.

Мне было больно смотреть ей в глаза, когда она вернулась и молча прошла мимо. Дернула уголком рта, как будто хотела сказать что-то, но не проронила ни слова и ушла. Меня не покидало чувство, что именно сейчас она нуждается в помощи. Гораздо больше, чем в тот день, когда увидела разрушенную Западную Гавань.

В голове стали выстраивались "правильные", округло-доброжелательные фразы, из тех, что обычно говорят на похоронах. Разговор почти полностью сложился в моей голове, когда я подошел к двери в покои леди-капитана и взялся за массивное кольцо. Но здесь мне пришла в голову еще одна мысль, кристально четкая и едкая словно кислота. Мысль о том, что меня снова не правильно поймут. С нее станется решить, что мои слова — всего лишь попытка воспользоваться ситуацией и предложить свою поддержку и свое плечо — ей. Во второй раз, после Бишопа. Это неприятно и более того — унизительно. Меньше всего мне хотелось быть утешителем, жилеткой, в которую она будет лить слезы по сбежавшему подонку-следопыту. Прошлой ночью я хотел поговорить, понимая, что другого случая может и не быть и что на эту, возможно последнюю нашу битву, нужно идти с открытой душой и чистой совестью. Но ее мысли были заняты лишь рейнджером. И вот теперь я опять совершаю ту же самую ошибку, снова хочу помочь человеку, который не ценит ни помощь, ни искренние намерения. Человеку, которому важны лишь свой интерес, свои мотивы и свои игры. И по большому-то счету ей плевать на остальных.

Но если посмотреть на ситуацию с другой стороны — она не совсем чужая мне. Слишком много мы прошли вместе, плечом к плечу. И слишком много зависит от нее. Если ее воля сломается сейчас, то и меч Гит рассыплется на горсть бесполезных серебряных осколков. Исчезнет единственное оружие, которым можно сразить Иллефарнского Стража, и тогда погибнем не только мы, но и все Побережье Мечей. Непомерно высокая цена за мою щепетильность и возможную душевную боль. И хотя на языке вертится "Я же говорил, что этому следопыту доверять нельзя" — это единственно, о чем я промолчу.

Я толкнул дверь в комнату и замер на пороге. Харн спала на краю кровати, свернувшись калачиком и натянув одеяло на плечи. Просто хрупкая и очень одинокая девушка. Я попятился и тихонько прикрыл за собой дверь.

* * *

Мутное утро после больного дня. Тяжелая голова, ломота в так и не отдохнувшем теле. Пустота и тишина внутри. Совершенное равнодушие ко всему. Наверное, так чувствуют себя големы...

Когда в дверь постучали, я сидела на полу, прислонившись спиной к стене. Сэр Ниваль не стал дожидаться ответа и вошел в комнату. Прямо с порога царедворец начал, как и всегда, впрочем, хвалить сделанное мной. Вот только похвала похвалой не выглядела.

— Ты все же справилась с обороной крепости, хотя мы в это не верили. Ты...

Он не успел договорить.

— Убирайся.

Мне было трудно говорить, словно в глотку песка насыпали.

— Что?

Он не понимал, или старательно делал вид, что не понимает в чем дело, этот надменный Ниваль, начальник Девятки Невервинтера.

— Пошел. Отсюда. Вон.

Он лишь усмехнулся, обронив небрежное:

— Вам нужно как следует отдохнуть, леди-капитан.

И вышел, плотно притворив за собой дверь.

Тихо. Так тихо, что слышно как бьется в висках кровь. Как гонит сердце алую влагу по жилам. Зачем? Зачем все это нужно теперь?

Стук в дверь.

— Я же сказала — убирайся.

— Леди-капитан...

Нет, это не Ниваль. Такой голос может принадлежать только одному существу в этой проклятой крепости. Дикину. Кобольду-барду. И именно он сейчас стоял на пороге, сжимая в четырехпалых лапках потертую лютню.

— Заходи.

Он прошел по ковру и сел на низкую табуретку возле погасшего камина. Подтянул колки на лютне, задумчиво перебрал пальцами струны:

— Дикин однажды говорил, что будет петь для леди-капитана.

Я усмехнулась криво. До песен ли сейчас? Разве что погребальную по мечте затянуть впору.

Бард наконец-то настроил инструмент:

— Именно сейчас Дикин и будет петь. Сейчас песни нужнее слов, — струны зазвенели под пальцами, и отчего-то мне вдруг стало зябко. Я обхватила плечи руками.

— Это чужая история, — Дикин перебирал пальцами струны, — Старый босс называл ее "Ветер у костра".

Дрожа во мраке зимнего утра

Смотри, как пламя прячется в дыму—

И ты увидишь в отблесках костра,

Мой взгляд к тебе летящий через тьму.

"Дикин, за что?" В горле встал ком. Ни сглотнуть, ни выдохнуть. А песня звенела, плакала криками чаек, билась о ледяные скалы.

Пусть бьет о скалы ледяной прибой,

И стонет ветер на закате дня—

Ты различи сквозь долгий волчий вой

Ту песню, что я пела для тебя.

Воет вьюга посреди летнего утра. Воет, заметая цепочку следов и беги-не беги, все равно не догнать. И слова уже не различить в вое ветра.

И коль в снегах не отыскать следа,

Взгляни туда, где дремлют облака.

Пускай ведет тебя моя звезда

К таким родным, далеким берегам.

Звенят струны. Плывет незатейливая мелодия. Тает ледяной ком в горле.

В пещерах тьмы где затаился враг,

И на просторах, где струится свет,

Моя любовь, как пламенный маяк,

Пускай хранит тебя от всяких бед.

Ты не покинут — знай! — ты не забыт,

Ветрам и льдам тебя не покорить,

Пускай летят снега из-под копыт,

Нам боги скажут — так тому и быть!

Я поймала себя на том, что повторяю слова песни про себя, едва заметно шевеля губами. "Дикин, за что?"

Странно. Странно, да, но с каждым куплетом камень в моем сердце превращался в тающий лед. Я была благодарна маленькому барду, кобольду по имени Дикин. Единственному, кто не оставил меня сейчас, сославшись на ворох бесконечно важных причин.

И я приду, и стает вечный лед,

Водою вешней по реке сойдет,

Но до тех пор себя ты береги,

Ведь дни весны еще так далеки...

Жжет под веками, а слез нет. Я вздохнула и потерла глаза ладонями.

Дикин отложил лютню. Пристально посмотрел на меня ярко-желтыми с вертикальной прорезью зрачка глазами и тихо проговорил, на мгновение прикоснувшись теплой кожистой лапкой к моему плечу:

— Плачьте, леди-капитан. Люди боятся слез, но Дикин знать — бояться нужно лишь равнодушного сердца. Плачьте, когда болит душа. Плачьте, когда никто не видит ваших слез.

И кобольд ушел.

Странное дело, но... неужели там, в горней выси Малар и впрямь приглядывает за мной, посылая на моем пути не только кровь, боль и потери, но и — редко, да, но посылает ведь — таких удивительных существ как Дикин.

Я усмехнулась, резко вставая с пола.

Последний рывок перед свободой, а потом... Потом будет потом. Когда в моих руках будет главный козырь, я подумаю о...

Тупая боль, так что дыхание перехватывает.

"Стоп. Назад. Не. Сейчас".

Внутренний голос. Остатки здравого смысла. Что ж, он прав, мой единственный сейчас союзник.

А меня ждут неотложные дела. Крайне важные дела, да. И простые решения.

Я плеснула на голову ледяной воды из кувшина, встряхнула мокрыми волосами, проведя по ним пятерней.

Зеркало послушно отразило бесстрастное лицо правителя. Пора.

Кастеляна я нашла в зале, где проходил последний военный совет. Я уселась на один из стульев, закинув ноги на стол:

— Кана, кто стоял в карауле на втором барбакане перед штурмом?

Она на миг замешкалась, вспоминая.

— Валеккар и Осдор.

— Прекрасно, — я кивнула, покрутив на пальце кольцо-печатку, — Они выжили?

Короткий кивок в ответ.

— Да, капитан.

"Это ненадолго".

— Очень хорошо. Дай мне перо и бумагу, Кана. И сургуч тоже.

Восточника молча подала мне требуемое.

Я уселась поудобнее, побарабанила пальцами по столу, а потом вывела на листе:

"Рядовые Валеккар и Осдор приговариваются к казни через повешение за измену.

Приговор привести в исполнение немедленно.

Леди-капитан Серша Ах`Д`Харн".

Капля алого сургуча. Оттиск печатки.

Помахав листом, чтобы чернила скорее высохли, я протянула его Канне.

— Но... — восточница хмуро взглянула на меня, прочитав написанное.

— Повесить. На воротах, — я вновь закинула ноги на стол и добавила:

— Это приказ, Кана. Я хочу видеть, как вздернут этих предателей. Сегодня же.

Она ничего не ответила мне и ушла.

"Я хорошо усвоила твои слова, Кана. Ты сказала, что я рождена повелевать, а вы — подчиняться. Ну так подчиняйтесь же".

В комнате было холодно. По спине тянул сквозняк, от которого закрывавшие каменные стены гобелены едва шевелились.

Тихо. Пусто. Как в склепе. Уходить отсюда мне пока не хотелось. Равно как и видеть кого-то.

"Ну что, безглазая, сыграем еще раз?"

* * *

Вечером на решетке ворот болтались два мертвых тела.

Цена предательства — жизнь.

К оглавлению

24. Мерделейн. Конец игры.

"Расставляя по местам

Приготовленные души

Я расписан по часам

И во мне мое оружье".

Джем. "Нам нужен мир"

"Нас будет ждать драккар на рейде и янтарный пирс Валгаллы, светел и неколебим, —

Но только через танец на снегу, багровый Вальс Гемоглобин..."

О.Медведев. "Вальс Гемоглобин"

Удивительное дело, но никто из крепости не сказал свое веское слово против казни двух солдат. Никто. Разбаловались, да. Отвыкли думать своим умом и смотреть своими глазами. Тем хуже для вас.

Впрочем, мне не было дела до мыслей и терзаний моих спутников. Важнее иное — смог ли Алданон расшифровать фолиант и придумать способ открыть портал?

Мудрец ждал меня в библиотеке. И не только он, но и сэр Ниваль, и мои дражайшие спутники, все до единого.

— Этот фолиант... чудесная вещь, честное слово... я смог использовать его, чтобы... Думаю, дилетант назвал бы это "снимать оковы" между "здесь" и "там", — старец привычно вышагивал возле стола.

Ниваль нахмурился, потирая переносицу:

— Снимать оковы? А где именно эти "здесь" и "там"?

Мудрец кивнул растрепанной головой и продолжил:

— Видишь ли, этот фолиант имеет определенную двойственность — он похож на две страницы в книге... если ты откроешь книгу, они разделены, но если книгу закрыть, то страницы вместе. Понимаешь?

Царедворец кивнул.

Я рассеяно полировала лезвие Кровопийцы краем бархатной скатерти, сидя на краю стола.

Гробнар рассмеялся. Звонко, заливисто. Звук резанул по слуху.

— Это самая гениальная мысль из тех, что я когда-либо слышал!

"Чтоб тебе онеметь".

Алданон кивнул:

— Да... Фолиант может создать проход и переместить нас в определенную точку долины.

— На самом деле, он говорит о том, что с помощью этого "Фолианта Ильтказара" мы сможем телепортироваться в самое сердце Мерделейна. И, по неизвестной мне причине, это всем кажется отличной идеей, — пожал плечами волшебник.

— Отсидеться не выйдет, Сэнд. Ты пойдешь с нами, — я сказала это вполголоса, не отрывая взгляда от клинка.

— Не волнуйся... Фолиант должен отнести нас туда, куда мы хотим отправиться. Говорят, что в открытом состоянии фолиант весьма надежен, — эльф потеребил мочку уха.

— Тогда мы должны отправиться немедленно, пока Король Теней не оправился от поражения. Они с Гариусом не будут долго ждать, прежде чем нанести ответный удар, — хмурый взгляд Касавира и его слова. Такие правильные. Такие ожидаемые. Предсказуемые, как восход солнца.

— Знай, что королевство Короля Теней находится в глубине Топей, в руинах империи Иллефарн, которую он должен был защищать, — гитзерай не преминула вставить свое драгоценное "знай". Как будто имеет хоть какое-то значение, где засел Король Теней — в Мерделейне или в Яртаре.

Гробнар запустил пальцы во взъерошенные волосы:

— А портал не может перенести нас в другую долину, например заполненную лавой? Оттуда будет непросто выбраться...

Словесные излияния гнома прервал Джерро:

— Хватит разговоров. Нужно идти.

— Отлично, Если вы готовы, то я могу открыть портал прямо сейчас... — мудрец раскрыл Фолиант на заранее заложенной закладкой странице.

Я спрыгнула на пол, загоняя отполированный меч в ножны.

— Вечером, Алданон. Ты откроешь портал вечером.

* * *

Даже сказки сказываются не так уж и скоро. Чего уж говорить о делах. Но день, катившейся своим чередом, докатился-таки до вечера.

Пора.

Я затянула доспех, накинула на плечи рыцарский плащик. Рассовала по кармашкам на поясе зелья, самые сильные из тех, что были в храмовой лавке. Я забрала все, невзирая на слова отца Иварра о том, что зелья могут понадобиться и другим.

Кровопийца отправился в ножны за спину.

Лук и два колчана стрел, лично благословленных настоятелем храма.

Меч Гит, куда ж без него.

Кольца — перстенек Эксла и дворфийское.

Два амулета.

Фляга с водой и вторая, поменьше — со спиртом.

Дорожная сумка с необходимыми мелочами.

Я обвела комнату взглядом и привычно повязала скрученный в жгут платок вокруг головы. Талисман на удачу — этот кусок ткани прошел со мной долгий путь от самой Западной гавани.

Бросив на кровать монетку, я загадала вернуться.

* * *

Пахнущий гарью и мертвечиной ветер трепал волосы, пока Алданон чертил на камнях внутреннего двора сложный круг из множества связанных друг с другом символов. Мудрец был сосредоточен и на диво молчалив.

— Готово, — он отряхнул ладони, — Осталось сказать слово активации и портал будет готов перенести вас в долину Мерделейн. Возьмите этот фолиант, с его помощью вы вернетесь обратно, когда Король Теней будет повержен.

— Разумеется, мастер Алданон, — эльф осторожно принял реликвию и кивнул, — Я помню все, что необходимо сделать.

— Тогда, — старик вздохнул, — В добрый путь, друзья мои.

— Пусть боги хранят вас, — кастелян крепко пожала мне руку.

— Удачи, хозяйка, — небрежно отсалютовал клинком лусканец.

— Надеюсь, ты преуспеешь, леди-капитан.

"Ведь иначе тебе придется умереть, Ниваль".

И я шагнула в мерцающее радужной пленкой марево портала.

* * *

На выходе я ожидала увидеть Короля Теней, но нас встретила лишь пустота, тишина и пыльный запах, чем-то похожий на запах Шахты Самоцветных Камней в Арване.

Кристаллы разливали по подземелью тусклый синеватый свет, и в нем лица моих спутников казались масками. Застывшими личинами, что скрывали ошметки давно сгнившей плоти.

— Отлично. Мы всегда оказываемся в лучших из миров. Сэнд, ты уверен, что Фолиант сработал? — колдунья раздраженно пожала плечами.

— Да, он сработал. Но, если мы не знаем, где именно находится Король Теней... — Сэнд потер переносицу.

— Значит, Фолиант действительно бесполезен, — но девушка упорно стояла на своем. Действительно, непонятные иллефарнские подземелья — самое подходящее место для спора.

— Дура, без него мы даже не попали бы сюда! Поэтому я предлагаю...

Я не дала волшебнику закончить тираду. Не место и не время. Потом, все потом. После победы над Королем Теней они могут хоть разорвать друг друга на клочки. Но пока... Пока они нужны мне.

— Заткнулись. Оба.

Кажется, маги собрались продолжить перепалку уже со мной, но их прервал скрипучий и властный голос чернокнижника:

— Довольно. Все равно нас окружают укрепления Иллефарна — даже если бы мы знали, где он, мы все равно оказались бы здесь. Пока что мы не можем справиться с этой защитой даже с помощью Фолианта. Найти Короля Теней будет труднее, чем я думал.

Плутовка пожала плечами и, потеребив кисточку на хвосте, добавила:

— Сложно? Похоже, мы можем идти только в одном направлении — вперед. Я думаю, он совсем не пытается спрятаться.

Соглашаясь, кивнул и вождь клана Айронфистов:

— Я тоже так думаю. И, кроме того, наш путь преграждают не только стены.

Я молчала. Лишь в висках тревожно бил набат. "Мы теряем время".

— Но что-то должно жить даже в этом месте. И, кроме того, мы еще не разобрались с союзниками Короля Теней... ни с Гариусом, ни с Бишопом, — паладин шагнул на узкий каменный мост над черной маслянистой водой.

— Следопыт не союзник Гариуса.

Все не так просто, святой воин. Как бы тебе не хотелось обратного.

— Он сломал ворота и предал нас, — паладин был упрям. А может быть, он просто верил в то, что говорил.

Внутри ледяным комом смерзалась боль и отчаяние. Но я не позволю себе показать это. Никому. Никогда. Когда-нибудь, возможно, мне повезет узнать, как все было на самом деле, но прежде — не жди, святой воин. Не жди от меня голословных обвинений и решений, угодных и тебе и остальным.

— Ты знаешь наверняка? Ты был там, когда сломали решетку?

— Нет, я не был. Но ты все видела и слышала сама, — Касавир лишь крепче сжал рукоять оружия, глядя мне в глаза. Прямой взгляд, словно удар наотмашь.

— Похоже, мы видели и слышали разное. Держи свои домыслы при себе, паладин, — я покачала головой.

— Уже не важно, что ты думаешь. Если мы встретим его, то он, наконец, скажет правду — и, возможно, ты поверишь не мне, а ему, — и святой воин вздохнул.

— Ой, извини, но мне кажется, что Нишка не слышит тебя... похоже, она пропала, — затараторил Гробнар, как всегда некстати влезая в диалог.

"Только пропавшей воровки мне и не хватало. Куда понесло эту рогатую дуру?"

— Отлично. Куда она делась?

Жрица перехватила копье в зеленоватых тонких пальцах. Голос ее легко разнесся по залу:

— Знай, мы должны быть настороже, и наши размышления должны быть посвящены лишь той цели, что стоит перед нами. Если мы будем разобщены, как физически, так и в мыслях, то враг одержит победу.

И эхом ей ответил Джерро:

— Гит права. Нам нужно как можно быстрее добраться до Короля Теней. Если это единственный путь, пусть так, но мы должны двигаться дальше.

Я мотнула головой:

— Тогда шевелитесь. Время не ждет.

* * *

Подземелье, наполненное множеством ловушек.

Порталы, больше похожие на клубящие сгустки тьмы.

Тонкие каменные мостики над тусклой водой.

Пыль и запах мертвечины.

Этот храм — один большой склеп. Склеп, в котором жили только скелеты, приведения, да странные твари, больше всего похожие на огромных пауков, чьи тела состояли из одних лишь обломков костей.

Впрочем, горели они превосходно, да только... только ни Кара, ни Сэнд не учли, а может просто не подумали, о том, что отдохнуть и собраться с силами в этом месте было почти невозможно. По крайней мере — магам точно. Стоило остановиться, как вокруг, словно чувствуя живых, появлялись или духи, или иная напасть.

Так что вскоре пришлось идти в рукопашную. Благо хоть жрица берегла заклинания. В тот момент я чувствовала что-то похожее на уважение к гит. Она оказалась в чуждом ей мире, однако законы его она поняла быстро.

И все же черт бы побрал этих волшебников с их иллюзией всемогущества. Потому что когда в одном из залов нас встретили трое теней-Пожирателей — от магов толку не было. И огненного ада не вышло...

Вышла рукопашная. Изнуряющая драка в подземелье. И при этом нужно было следить в десять глаз и рук, чтобы обессилевших магов все же не разорвали в клочья...

... гудит голова. Ноют мышцы. Тянут заживающие раны.

— Поднимайтесь. Живо, — я одним долгим глотком допила остаток зелья, вставая.

Недовольное ворчание в ответ, но мне было наплевать. Я могу идти, значит и остальные пойдут.

* * *

Из воспоминаний Касавира:

Мне казалось, что мы заблудились в этом иллефарнском подземелье. Словно слепые щенки, мы наугад выбирали одни из порталов, шагали в него, бились с нежитью. Раз за разом. Но не видели ни Короля Теней, ни Гариуса, ни следопыта. И никаких следов похищенной магом плутовки. По крайней мере, я был точно уверен, что Нишку именно украли. Зачем — вопрос иной.

Бесконечное блуждание по коридорам и залам храма изматывало. Нет, не меня — магов. Вот только Харн такая мелочь не беспокоила. Ее вообще ничего не беспокоило. Ни чужая усталость, ни ранения спутников, ни отсутствие уверенности в выбранном пути. Иногда она перекидывалась парой тихих фраз с гитзерай, кивала чему-то и вела нас в очередной портал. Словно голем. Словно заточенный клинок, который упрямо ищет уязвимое место в обороне противника.

Бордовые глаза на застывшем спокойном лице.

* * *

Обжигающе холодные объятия теневого портала и новый зал перед нами.

Тот же самый голубоватый свет и... Гариус. Наконец-то лабиринт порталов и коридоров привел меня в нужное место.

Пожиратель смеялся, стоя рядом с пятью статуями очищения. И все пять изваяний были целы.

— Итак... ты здесь. Я удивлен, что тебе удалось добраться сюда. Но, скажи мне, чего ты хотела добиться этим?

Я пожала плечами в ответ:

— Поиграть твоими костями в бабки, например. Такая причина тебя устроит?

Гулкий рокот голоса:

— Ты причинила нам много вреда. И ответишь за это ты и только ты.

— Я вся дрожу, Гариус. Того и гляди в обморок шлепнусь от ужаса. Или, может быть, от твоей вони?

Бравада, но без нее нельзя. Все сказанное Пожирателем слишком походило на дешевое представление, из тех, что разыгрывают на рыночной площади на потеху почтенной публике заезжие циркачи.

— Что ж... Я готов пощадить твоих спутников, ведь ты вела их, приказывала им. Я уже поговорил с твоей подругой Нишкой... да и с другими тоже.

— Ну и как? Наверное, узнал о себе много интересного.

Стоит мне воспринять все происходящее всерьез — и я погибла. Разговор был похож на бег по тонкому бревну над пропастью. Не останавливаться. Не бояться. Не думать.

Тишина и пустота в голове. Холод. Абсолютное равнодушие.

— Ты уже чувствуешь, как в твоем отряде растет напряжение... вызванное стремлением к могуществу... Оговоркой, которая раскрывает уязвимое место в обороне... или, возможно, от тех, кто решает сам за себя и понимает, кто здесь враг.

"Ты говоришь, то, что я и так знаю, Гариус. Ты опоздал, и стрелы твои летят мимо цели".

— Бишоп, — эхом отозвался паладин, напряженно глядя в сторону одного из проходов.

Черт! Трижды черт! Неужели святой воин оказался прав? Кишки скрутило в тугой, болезненно-напряженный узел.

Вдох. Выдох. Вдох.

Ставший ледяным, воздух обжигает легкие.

Навстречу нам шел следопыт. Но... Что-то было не так...

Вдох. Выдох. Вдох.

"Смотри своими глазами, Харн. Здесь у тебя нет союзников. Смотри и решай сама".

Изломанная походка, словно неумелый кукловод дергает за ниточки слишком сложную для него марионетку. То ли серое, а то ли буроватое размытое пятно, вместо прежних игольчатых ало-черных сполохов перед глазами.

"Что-то здесь не так. Чего-то я не знаю, но... Движения не могут врать. Не может врать и мое второе зрение..."

— Ах... сюрприза не получилось, как жаль, — Гариус картинно взмахнул руками и широкие рукава одеяния опали до локтей, обнажая желтоватые кости, — Впрочем, это еще не все — вы же не забыли о маленьком тифлинге? — и Пожиратель засмеялся.

— Ты — не настоящий лидер, и это не изменит ни ритуал, ни меч Гит. Ты полагаешь, что все твои спутники пойдут за тобой? Думаю, нет, — Гариус покачал головой.

— Знай, Гариус, выбор прост. Если ты сражаешь с нами, то ты сражаешься со всеми нами, — гитзерай была спокойна и уверена.

— А-а... конечно. Но давай спросим об этом каждого, по очереди, так и узнаем правду.

Правду. Ха. Как будто кому-то сейчас нужна была эта правда.

— И милая Нишка... давай начнем с того, кто был с тобой дольше всего, просто чтобы было больнее.

"Ты дурак, Гариус. Больнее мне уже не будет, даже если ты выпотрошишь эту полукровку на моих глазах".

Щелчок костлявых пальцев, и в зале появилась воровка. Что ж, Нишка и вправду выглядела неважно. Одежда в потеках крови, спотыкающиеся шаги, лицо, покрытое кровоподтеками...

— Я пытал ее, это правда. Разрезав твою "союзницу", я обнаружил много... интересного. Куда бы она ни шла, за ней следуют демоны. Заксис... Мефазм... думаю, это не просто совпадение. Существа из Нижних миров притягивают друг друга... и чем прочнее связь, тем сильнее притяжение.

"Хотела бы я знать — зачем ты все это говоришь мне. А впрочем, не важно".

— Связь?

— В жилах твоей спутницы течет кровь демонов, которая может активировать некоторые древние иллефарнские заклинания... если ты, конечно, прольешь достаточно этой крови на камни крепости. Она обладает большой силой. Похоже, у нее были весьма необычные предки. И когда она уже не могла кричать, тогда и научилась повиноваться... правда, моя милая? — Гариус обернулся к тифлингу.

Плутовка закашлялась, сплевывая на пол сгустки крови, хрипло вдохнула:

— Скоро ты отправишься в ад, Гариус. Я обещаю тебе.

— Не пытайся порвать эти узы, тифлинг. Сохрани силы... для битвы. Я полагаю, Нишка, что убийство этой леди-капитана — небольшая цена за свободу... Альтернатива значительно хуже, уверяю тебя.

Нишка вздрогнула:

— Мне жаль, мне так жаль... но я... должна сделать это. Кажется весь этот храм... весь Иллефарн давит на меня сейчас, — тихий, извиняющийся голос.

"Не выйдет. Мне плевать на твои извинения".

— Неужели? Думай, Нишка, и думай крепко, — я взмахнула клинком.

"Иначе умирать ты будешь долго. Намного дольше твоего дружка Гариуса".

— Ты нужна мне, Нишка. Ты нужна всем нам, слышишь?

Нет, мне вовсе не нужна была эта полукровка, но отдавать ее Гариусу — непростительное расточительство.

Тифлинг обхватила себя руками за плечи и отчаянно затрясла головой:

— Я... я не могу! Я не сделаю этого! Я не предам тех, кто хорошо относился ко мне. И если это будет стоить мне жизни — что ж, пусть будет так!

И тифлинг подбежала к нам. Я бросила ей одно из зелий, которое он тут же и выпила.

— Ты заплатишь за неповиновение... совсем скоро. А сейчас... — Пожиратель обернулся к молчаливому следопыту, — Скажи ей, Бишоп. Расскажи леди-капитану все, ничего не утаивая.

"Я ничего не понимаю".

Только буро-серое пятно вместо колючих игл злости. И голос. Что-то не так с этим голосом — я слишком долго путешествовала с рейдом, чтобы не знать, как он реагирует на приказы и как он обычно говорит.

Но ни иронии, ни раздражения в голосе следопыта не было. Только странное спокойствие.

— Мой долг уплачен, леди-капитан, и странное дело... Мне даже немного жаль. Может, это и не важно... Я почти решил остаться с тобой, до самого конца. Но твой дядя... мне сложно забыть об этом, даже... даже учитывая все остальное.

— Учитывая — что? — голос мой спокоен, только пляшет перед глазами размытое мерзкое пятно вместо лица. Я тряхнула головой, и второе зрение нехотя уступило место обычному.

"Зачем он говорит это?"

— Я ничего не могу поделать... мне не нравится, когда что-то связывает меня... пусть даже это чувство к кому-нибудь. Знаешь, что самое обидное? То, что я думал, что возненавижу тебя так же, как Дункана... но этого не произошло... Видишь, именно поэтому все так и закончится. Я больше никогда не буду привязан ни к чему и ни к кому... даже к такой как ты.

— Почему?

"Почему все так? Почему мне так больно? Почему..."

Гариус вальяжно взмахнул рукой и благосклонно кивнул:

— Продолжай, Бишоп, время у нас есть. Скоро сюда придет наш повелитель, и тогда уже все это не будет иметь значения.

И следопыт послушно продолжил рассказ:

— Понимаешь, однажды Дункан спас меня. Нашел на окраине горящей деревни — там не было ничего, кроме мертвых лусканцев.

"Вот значит, как ты связан с Дунканом". Еще один кусочек в этой мозаике.

— И ты винишь в этом Дункана?

— Но дело в том, что это я спалил деревню дотла, и свидетели мне были не нужны. Но тут пришел Дункан, а я был ранен, почти при смерти, и ничего не мог с этим сделать. Вот и все... ничего особенного, просто плачу по счетам.

Мне хотелось крикнуть: "Так и плати Дункану! Плати ему за все! Какого дьявола ты здесь говоришь это мне?! Я же не Дункан!"

Но я промолчала. Истерика мне не поможет.

— Скажи мне — а что ты вообще там делал?

— Это была часть церемонии посвящения в лусканский отряд наемных убийц... каким был старина Лорн. Такой приказ получают все новобранцы, хотят они этого или нет. А мне это не очень-то по душе. Понимаешь, во время церемонии посвящения они приказывают тебе вырезать целую деревню Невервинтера. Я решил разобраться сразу с двумя проблемами разом и выбрал свою родную деревню.

"Ах да... наставник. Я помню, Бишоп".

— И в чем суть?

Дикость происходящего. В храме, который находится черти где следопыт взахлеб рассказывает всем свои до того тщательно оберегаемые тайны. Зачем?

— Понимаешь, на каждого героя, который рождается в Западной Гавани, приходятся сотни таких, как я, которые выбирают иной путь. А моя деревня... не стоит говорить о ней, она не заслуживала права на существование. И потому, когда они приказали мне уничтожить деревню, я увидел в этом возможность убить лусканцев и уничтожить ту деревню, которая произвела на свет этого доброго и честного человека, который стоит перед тобой... и при этом в результате несчастного случая.

"Удивительно, как много он рассказывает. При том, что раньше из Бишопа приходилось клещами тащить каждое слово о его прошлом. Это не к добру".

— Несчастный, значит, случай?

Но следопыт не обратил внимания на вопрос.

— Это была ловушка — я собирался сжечь деревню и убить лусканцев, которые наблюдали за мной... но крестьяне, эти глупцы не ушли, хотя я и предупреждал их. Они тоже погибли.

"Плевать на крестьян. Те, кому барахло дороже собственной шкуры — не достойны жить".

— Я развел несколько костров по периметру и они... умерли. От моих стрел и моего ножа. Я говорил им, чтобы они уходили, чтобы они бежали оттуда, но они не желали слушать. Так что они заслужили свою смерть, как и лусканцы, которые следили за мной.

— И тут — Дункан... — я усмехнулась, но Бишоп не обратил никакого внимания и на мой тон тоже.

— В меня попало несколько стрел... если честно, я не был уверен, что мне удастся выжить. Я был слишком слаб, чтобы драться. Но это не имело значения — я впервые почувствовал, что все эти цепи спадают с меня. Наконец-то я был свободен...

"Выходит, ты хотел умереть тогда?" Я вспомнила, как он легко бежал в ворота навстречу нежити...

— Но тут пришел Дункан и снова приковал меня к тому месту, к Лускану... и к моему прошлому. Он спас мне жизнь и сказал, что я в долгу перед им. Он говорил это своим шутливым голосом, но я прекрасно понял его — он шантажировал меня. А однажды он потребовал вернуть должок и помочь тебе. И я был вынужден согласиться, иначе он рассказал бы всем, что я был в той деревне, и лусканцы начали бы охоту за мной. Мне не нравятся... такие обязательства. И такие обязательства, как ты.

Больно. Словно удар ножом в подреберье. Ты еще дышишь, но хлещет из раны алая влага и боль туманит сознание... До желанного забвения — лишь шаг, но я знаю, что в этой милости мне будет отказано.

— И сейчас ты сменил одного хозяина на другого.

"Ну же, разозлись на меня! Давай, скажи, что не терпишь приказов! Смени этот чертов тон сраного сказочника!"

Перед глазами вновь плыла мутная бурая пелена вместо лица.

— Говори все, что хочешь, но после этого я абсолютно свободен. Так что говори, говори... это уже не важно, — но голос рейда остался таким же спокойным.

— Давай, Бишоп, покончим с этим... хозяин ждет нас, — похоже, Гариусу надоело слушать разговоры следопыта.

— Кажется, это был приказ,

Вот он ключик, пара слов, что должны, черт меня побери, помочь. Еще одна моя попытка.

— Я тебе не лакей... никто не...

А потом следопыт вдруг развернулся и рванул к выходу из зала, а вслед ему несся голос Гариуса:

— Ты умрешь следопыт! Я убью всех здесь, а потом приду за тобой, и умирать ты будешь долго!

Получилось. Не так как я хотела, но все же — вышло. Он не перешел на нашу сторону, как околдованная Нишка, но все же.. Ушел. И мне стало пусто. Это не победа и не поражение. Компромисс. Ни нашим, ни вашим. Но мне не придется его убивать. И Касавир не получит шанса отправить рейда в Город Правосудия.

А представление между тем продолжалось.

— Ну а ты, Гробнар? — Гариус пристально посмотрел на гнома.

— Я?

— Да, именно ты. Ты ведь не привык к тому, что на тебя обращают внимание, правда?

Тихий утробный смешок. Странно было слышать его от Пожирателя. От Тени в мантии, с костяной клыкастой черепушкой вместо лица. Но смех звучал.

Бард чуть замешкался. Гробнар молчал. Удивительно. Раньше, для того чтобы заставить его заткнуться требовалось приложить намного больше усилий.

Тем временем Гариус продолжил свою речь.

— Посмотри на них, Гробнар. Посмотри на них внимательно. На тех, кто называет себя твоими компаньонами, твоими друзьями. Разве они ценят твои знания, твой опыт, твои таланты? Нет. Насмешки — это единственное что ты слышал от них. Только едкий яд зависти — ведь они не могут творить, они не знают и сотой доли того, что знаешь и можешь ты.

Гробнар тронул струны лютни.

— Но ведь Король Теней — это зло, — голос барда прозвучал как-то неуверенно.

— Зло? Разве защищать свою землю — зло?

— Н-н-нет.

— Вот видишь, ты сам ответил на свой вопрос, Гробнар. А теперь посмотри на ту, кто ведет ваш отряд. Разве она — воплощение добра и справедливости? Она идет по горло в крови. В крови тех, кто хотел, искренне хотел помочь. Шандра... Элани... кто будет следующим? Может быть — ты?

Гариус опять засмеялся. От этого звука, такого тихого, но в тоже время заполняющего все пространство, у меня мороз по коже пробежал.

— Я хотел провести ритуал вовсе не для того, чтобы стать Тенью. Я хотел вернуть Короля Теней к жизни, настоящей жизни. Дать ему возможность обрести память и душу. Подарить ему заслуженный покой, после стольких лет страданий. Но вмешались вы. Грубо, как всегда. Разрушили тончайший механизм — и вот результат, — Гариус развел руками, отвесив шутовской поклон.

— Но мы ведь должны спасти... мир. От уничтожения. От зла.

— Да. Но кто сказал, что убийство Иллефарнского Стража — единственный выход? Так мыслят только убийцы. Такие, как она, — обвинительный жест в мою сторону, — О, это прекрасная стратегия для крестьянки с болот — уничтожить то, что ее убогий разум не в состоянии понять. Растоптать. Сровнять с землей. Но ты, творческая натура, великолепный мастер-механик и талантливый бард, неужели ты думаешь, что у задачи всегда только одно решение? Самые невероятные легенды могут оказаться истиной. Я верю, что в твоей памяти и в твоем разуме есть решение этой головоломки. Ты можешь придумать способ освободить Короля Теней от его пут. А я с готовностью помогу тебе в этом, Гробнар.

"Мне так спокойно. Как будто не моих спутников сейчас переманивает эта тварь. И вообще — как будто это совсем не со мной происходит. Черт с ним, с этим гномом. Хочет умереть — не проблема".

Я хмыкнула. Все-таки девка с болот не в состоянии оценить весь торжественный пафос момента. Ну надо же, злодей пытается переманить на свою сторону верных друзей и спутников благородного рыцаря. Только вот какая неувязка. Я — не благородный рыцарь, чтобы там не пели Ниваль с Нешером, а мои... компаньоны — они мне вовсе не друзья. Так что пусть катятся к черту. Или к Гариусу. Или к Королю Теней. Мне все равно. Даже оставшись одна, я сделаю все, чтобы прикончить их, вместе с бывшими "друзьями".

Тем временем Гробнар покрутил головой, взъерошил волосы и вздохнул.

— А ведь Гариус прав. Мы могли спасти и Шандру, и Элани. Могли, если бы в погоне за осколками остановились и просто подумали. Но мы все бежали куда-то, убивать очередных врагов, искать очередных союзников, пробивать стену, в которой всегда была дверь.

Гном улыбнулся и шагнул к Гариусу.

— Мы найдем способ освободить Иллефарнского Стража. Обязательно.

Я промолчала. "Разумеется, ты освободишь Короля Теней. На том свете. В компании с Гариусом".

Пожиратель довольно рассмеялся. Казалось еще немного, и он начнет потирать ладони, словно купец, провернувший удачную сделку:

— Есть и другие, кто даже сейчас сомневаются в своей преданности...

Гариус обернулся к волшебнику:

— Сэнд... Я знаю, ты учился в башне владык... те реликвии, которые ты видел там — ничто по сравнению с теми, которые находятся здесь, с древними артефактами Иллефарна. Сила, которая тебе нужна, она здесь... и я позволю тебе отплатить за некоторые оскорбления.

Повисла пауза. Сэнд взвешивал все "за" и "против". И я отнюдь не была уверена, что лусканский перебежчик вновь не сменит покровителей.

— Простите меня все, — произнес наконец волшебник, — Но эта девочка, которую вы защищаете... она большая угроза, чем та, которая перед вами сейчас. Король Теней меньшее из двух зол. Кара должна быть остановлена.

Эльф оглянулся на нас, задержав взгляд на колдунье и пошел к Гариусу.

Я молчала, потому что слова были лишними. Каждый делает свой выбор — жить ему или умереть. Волшебник выбрал смерть, и я не могла, да и не хотела обещать ему, что она будет легкой.

"Ты не уйдешь отсюда живым, Сэнд".

— А может быть, мы поговорим о сдержанности? Кара, я чувствую твое негодование — твоя сила уменьшается по мере усиления твоего гнева... Подумай об этих жалких существах — они утверждают, что понимают тебя, но на самом деле они хотят тебя уничтожить.

Колдунья пожала плечами и рассмеялась. Гариус же продолжал говорить. Теперь его голос звучал мягко и вкрадчиво:

— Кара, у тебя есть сила... подумай о том, что она увеличится в три, в десять, в сто раз, бесконечно, без ограничений. Все, чему учили тебя в Академии — ничто по сравнению с тем могуществом, что ты обретешь. Подумай... что еще ты можешь узнать у народа Невервинтера? Боюсь, что немного — их время в этом мире истекло, — взмах руки, блеск костей в широком рукаве. Тусклые камни в перстнях на костяшках пальцев.

— А как с тобой обращались твои спутники? Проявил ли хоть кто-нибудь уважение к тебе, или только враждебность? Мне кажется, они ничем не отличаются от тех ограниченных глупцов из Академии, от которых нужно держаться подальше. Выбирай свой путь, и я поведу тебя по нему.

Девушка лишь встряхнула рыжими волосами, по которым пробежали колючие огненные искры:

— Ну уж нет. На твоей стороне Сэнд. А он часто ошибается. В отличие от него, я предпочитаю не совершать ошибок вообще.

Пожиратель пожал плечами, обращаясь к чернокнижнику:

— Ну что же, Аммон Джерро... В этот час история может быть переписана. Твои союзники не должны оставаться в силе. Все эти десятки лет — они не обязательно должны быть потрачены впустую. Мой повелитель может многое исправить.

"Ну-ну. И что же может исправить мертвец? Пусть даже и иллефарнский мертвец?"

— Контракты с легионами ада, которые связывают тебя... их можно легко разорвать. Гитиянки... мы можем напасть и на них тоже. Тебе больше не придется беспокоиться ни о ком из них.

Джерро лишь усмехнулся.

— А твоя дорогая Шандра... ей не обязательно быть мертвой. Мы вернем ее тебе, вернем ей жизнь, и ты снова сможешь быть с ней.

Я хмыкнула себе под нос, ни к кому не обращаясь:

— Себе-то жизнь вернуть не смог, так костями и гремит, а все туда же...

— Ты можешь обещать все что угодно, Гариус. Но наш лидер делает гораздо больше, чем ты обещаешь. И еще одно. Ты напомнил мне о Шандре, и поэтому я буду наслаждаться, наблюдая за твоей агонией, — чернокнижник прищурился, и вокруг его ладоней сгустилось лиловое сияние.

— Хм... Ну ладно, попробовать не мешало, — Пожиратель сделал замысловатый жест, и через мгновение нас разделяла мерцающая тусклой радугой прозрачная стена.

— Я должен защитить портал — всего лишь небольшая предосторожность, ведь Король Теней почти здесь. Жаль, что ты этого не увидишь.

"Ах ты падаль!"

Я рванулась вдоль стены. Там, возле одной из статуй, в которую упирался край стены, должен был быть проход. По крайней мере, я на это надеялась.

И проход действительно был. Узкий, двоим не разминуться, но проход. Я перепрыгнула через основание статуи, следом за мной — Касавир и дворф.

Рядом с Гариусом ударил сгусток огня, опалил ветхую одежду Пожирателя. А колдунья совсем не помешанная на собственной силе дурочка, раз в первую очередь атаковала именно бывшего хозяина Пятой башни, а вовсе не Сэнда.

Лиловая вспышка. Хруст ледяных кристаллов, выросших вокруг Гариуса.

Рвущий нервы визг инструмента гнома. На мгновение я почти оглохла, но... звук оборвался, сменившись влажным хрустом сломанной кости и шумом падающего тела. Гробнар невидяще смотрел в изукрашенный мозаикой потолок и молчал. Теперь уже навсегда, потому что невозможно быть живым, когда ударом паладинского молота снесена почти половина черепа.

Я увернулась от летящих в меня осколков льда и ушла в перекат. А потом ударила. Снизу вверх, вспарывая лезвием полуторника и робу волшебника, покрытую чешуей каменной кожи, и мягкую плоть под ней.

Кровь, сизые петли кишок. Я ударила еще раз, провернув клинок в ране, и эльф затих. Всплеск силы, пробежавший от клинка по телу.

Огонь и сера. Колдунья не скупилась на оставшиеся заклинания, раз за разом поливая Пожирателя потоками чародейского пламени.

Сияющие волны изгнания нежити прокатывались по полу.

Полосовали затхлый воздух лиловые и белоснежные лучи энергии.

Тяжеленным молотом, словно невесомой тростинкой размахивал Айронфист, круша големов.

Я же отпустила меч Гит, позволив ему разлететься хищным облаком осколков, и каждый из них впивался в призрачную плоть и реальные кости Пожирателя и резал-резал-резал их, превращая Гариуса в груду ошметков и кусков давно истлевшей плоти.

Пол под ногами вздрогнул и сорвавшийся с потолка столб сияющего огня поглотил останки самозваного хозяина Пятой башни.

Все было кончено.

Призрачная преграда исчезла, словно ее и не было.

Осколки с тихим шелестом вернулись на рукоять, вновь став сияющим серебряным клинком.

Касавир прошелся по покрытому пятнами копоти и потеками крови полу, опустился на одно колено перед мертвым бардом и закрыл ему глаза. Потом проделал то же самое с Сэндом.

— Нужно разрушить его, пока есть такая возможность, — чернокнижник подошел к порталу. Гладкая словно отполированный камень, холодная черная поверхность, в которой ничего не отражалось.

Но мы не успели. Портал пошел волнами, словно в него бросили невидимый глазу камень, и из черной глади навстречу нам шагнула огромная уродливая тень. Та самая фигура в доспехах, с маской-черепом на голове. Тварь, которую я видела перед глазами, когда собирала клинок Гит в мертвой Западной Гавани.

Рокочущий голос разнесся по залу, и эхо его обозвалось болезненной судорогой в костях:

— Это ты... Я знаю, зачем ты здесь. Тебя привели сюда амбиции и зло. Те, кто идет за тобой, не понимают твоей истинной природы и целей.

Как все просто. Прямо как в сказке. Злодей — и не злодей вовсе, и лишь он один в целом мире прекрасно понимает героя. Ну-ну.

— Да неужели?

Тень кивнула:

— Я вижу твою душу и твои побуждения. Твои спутники — просто орудия, и ничего больше.

А я вижу мерзость, которую нужно уничтожить. Этот проницательный "страж Иллефарна" не учел лишь одного — я хочу, чтобы этот мир оставался живым.

Мотнув головой, я оборвала лишние мысли.

Спутники мои молчали. Но я видела, как крепко они сжимали оружие, как клубилась вокруг рук Джерро лиловая тьма, и расцветали огненные лепестки на ладонях колдуньи.

"Вы боитесь. Вы не верите мне. Пусть так. Я не жду от вас иного. Эта битва — только моя, а вы... да, вы лишь мои орудия. И так было всегда".

Король Теней не нападал. Похоже, он действительно ждал моего ответа. И в этом была его ошибка.

— Нет. Я не буду твоей пешкой.

Меч запел в моей руке, чувствуя врага, стремясь выполнить свое предназначение — уничтожить его.

"Я просто убью тебя".

Взмахнув клинком, я подала знак своим спутникам.

К оглавлению

Эпилог

В своих снах я снова бегу по коридорам иллефарнского храма. Бегу так быстро, как будто стараюсь оторваться от своей тени. Лечу вперед, стремясь уйти от визга готовых сорваться вниз камней. Ледяные объятия темноты портала и снова бег.

Полуторник мешает мне, я избавляюсь от него на ходу. Я слышу как он, звеня на камнях, падает за моей спиной — и не оборачиваюсь.

Я бегу туда, где камни молчат. Еще молчат. Единственная моя надежда, что память крови не оставит меня в самый неподходящий момент. Я не сумею остановить падение потолка, не смогу даже задержать его. Я не жрица дроу, я всего лишь полукровка. Я только слышу, слышу и могу бежать, пока воздух не разорвет легкие.

За спиной все чаще падают камни. Я не хочу сдохнуть здесь. Еще один поворот, ноги скользят по мозаике, так что я почти падаю, но тело, выгнувшись дугой, умудряется сохранить равновесие.

Впереди тихо, так тихо, что мне кажется, будто я вмиг оглохла. Я слышу только как кровь остервенело бьется в висках. Передо мной провал в стене, а за ним... за ним небо...и звезды... еще один рывок. Позвоночник отвечает болью.

Я отбегаю подальше от стены. И падаю. Я скребу пальцами мертвую землю, рву с корнем серую ломкую траву... чувствую, как она рассыпается в прах под моими пальцами...

Мне кажется, что я смеюсь и плачу одновременно, но мои глаза сухи. Только в горле стоит ком. Мне пусто. И холодно. А самое страшное в том, что мне, оказывается, все равно. Я не чувствую ни радости, ни облегчения. Я вообще ничего не чувствую. Моя душа похожа на пропасть, в которой стонет ветер.

Я не герой. И никогда им не была. Потому что герои должны думать о своем долге и о благе тех, кого защищают. Но мои мысли не о них.

Больно... Вашу мать, как же больно!

Только сейчас я понимаю, что кричу во весь голос, и он срывается на визг.

Клинок Гит все еще в моей руке. Он отвечает мне мягким серебристым сиянием. "Что ж. Тебе пора в ножны". Я становлюсь на колени и падаю на подставленный меч.

Больно...

Записано со слов Серши Ах`Д`Харн, леди-капитана Крепости-на-Перекрестке,

бардом Дикином, учеником дракона Тимофаррара в год 1376

К оглавлению

Комментарии: 7, последний от 04/11/2015.

© Copyright Хагрин

Размещен: 30/01/2013, изменен: 22/09/2014. 1239k. Статистика.

Роман: Проза, Приключения, Фэнтези

Оценка: 8.00*3 Ваша оценка:

Популярное на LitNet.com Н.Любимка "Долг феникса. Академия Хилт"(Любовное фэнтези) В.Чернованова "Попала, или Жена для тирана — 2"(Любовное фэнтези) А.Завадская "Рейд на Селену"(Киберпанк) М.Атаманов "Искажающие реальность-2"(ЛитРПГ) И.Головань "Десять тысяч стилей. Книга третья"(Уся (Wuxia)) Л.Лэй "Над Синим Небом"(Научная фантастика) В.Кретов "Легенда 5, Война богов"(ЛитРПГ) А.Кутищев "Мультикласс "Турнир""(ЛитРПГ) Т.Май "Светлая для тёмного"(Любовное фэнтези) С.Эл "Телохранитель для убийцы"(Боевик)

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:

И.Мартин "Твой последний шазам" С.Лыжина "Последние дни Константинополя.Ромеи и турки" С.Бакшеев "Предвидящая"

Как попасть в этoт список

Сайт — "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"