Белые Врата

— Считаешь, что я... предаю Кирилла?

— Нет, Виталь. Это что угодно, только не предательство. Я же вижу... Ты себя рвешь этим. И это — только начало. Будет только хуже. Если ты кого и предаешь — то только себя.

— С этим я справлюсь, — он криво усмехается. — Спасибо, что понял. Не осудил.

— Когда я тебя осуждал?

Глава 4. Дорожная

Сибирь-матушка встречает его как мачеха. Холодом и бураном. На летном поле непроглядная тьма, которую прорезают росчерки белых трассирующих снежных зарядов. Кажется, что темнота вокруг полна свирепых духов, которые носятся и воют, исполняя ритуальный танец.

Буранов он видел предостаточно, но этот — иной. Чужой. Чужая земля. Его ждут чужие горы. И дует на самом деле — сильно. Ветер жалит и почти сбивает с ног, пока они ждут автобус, который должен доставить пассажиров от самолета к зданию аэропорта. Артем запоздало изумляется мастерству пилотов или их везению. Или — и тому, и другому. И заодно, вспоминает одну из версий происхождения названия "Сибирь". Тюркское сибэр — "мети, подметай". Место, где метели и бураны метут постоянно. Воистину — так.

А потом он долго едет на такси. Часов шесть, а то — и все восемь. Смотреть за окном не на что, бесконечное белое мельтешение. Но снега — действительно много. Хотя водитель утверждает, что снега в этом году мало. Что же бывает, когда его много? А потом он все-таки проваливается в сон. За годы работы гидом и частых разъездов он обзавелся полезной привычкой засыпать практически в любой ситуации. Было бы куда притулить голову.

________________________

Как бы ни было утомительно и длительно его путешествие, оно все же закончилось.

Его ждут, его встречают. Саня Семенов, он же — Эсэсовец, руководитель, если можно так сказать, сего проекта, местный "начальник Камчатки" — симпатичный обаятельный шатен, говорливый весельчак. Здороваются, обнимаются, Саня помогает ему разгрузить вещи, донести их до здания шале, а потом — до комнаты.

— Голодный?

— Не знаю. Наверное. Но сначала — коньяк. Укачало меня в дороге

— Не вопрос! Пойдем в кают-компанию. Народ там уже вовсю бухает.

______________________________

— Граждане отдыхающие! — у Сани голос достаточно громкий, и поэтому шум и веселье в кают-компании быстро стихают. — Прошу любить и жаловать! Многие знают, ну, а те, кто не знают — это широко известный... — "В узких кругах" — с усмешкой вставляет Артем, — white guide со всеми причитающимися корками и прибамбасами — Артем Литвинский. Он же Литвин. Можно же тебя так называть?

— Можно, — кивает Артем. Улыбается. — Всем привет.

Все идет своим обычным чередом. Коньяк — за знакомство. Потом еще — за прибытие. Исподволь знакомится с ребятами. Спокойно дает всем, со своей стороны, рассмотреть себя. Пусть смотрят, ему не жалко. Было бы на что.

Артема собственная наружность мало волновала. Вот физическая кондиция — очень, ибо его собственное тело было его рабочим инструментом, возможностью добывания средств к существованию. И поэтому — ему было фиолетово, кем его считают — блондином или брюнетом, симпатичным или не очень. Главное — как он мог катить. А он мог. Еще как.

На самом деле, Артем был скорее рыжеватым шатеном. Приятное открытое лицо, внимательные серо-голубые глаза. При том, что его никто бы не назвал писаным красавцем, люди к нему тянулись. То ли давал себя знать диплом выпускника психологического факультета, обеспечивший ему умение правильно общаться с самыми разными людьми, то ли — природное обаяние. Душой любой компании он не был, но и в одиночестве редко оставался. А еще Артем был интересным собеседником, при желании — мог и умел рассказывать. А ему было что рассказать, даже более чем.

Если ко всему этому добавить тело: с его точки зрения — строго функциональное, а с иных точек зрения — стройное, но со всеми причитающимися рельефами, и, поэтому — весьма привлекательное, то надо ли отдельно упоминать, что вниманием девушек Артем никогда не был обделен. При том, что сам он никогда не стремился активно навязывать свое общество, именно это его джентльменское поведение вкупе со всеми вышеперечисленными достоинствами привлекало девушек больше всего.

Хотя компания подобралась преимущественно мужская, пара-тройка дам все же присутствовала. Правда, симпатичных среди них не было. Это был факт, поначалу весьма удручавший Артема. Среди их катальной тусовки девушек было немного, а симпатичных — и того меньше. Потом он смирился. В койке — какая, собственно, разница...

— Ну, все! — хлопает в ладони Саня. — В люлю — и баиньки. Завтра подъем в семь, выезд — в восемь. Проспавших ждать не будем.

Глава 5. Ознакомительная.

Утро. Раннее, но от того не менее суматошное. Когда более дюжины человек просыпаются одновременно, и им всем надо в туалет, душ, позавтракать и нацепить на себе кучу объемного снаряжения, включая, помимо катальной одежды, еще и шлемы, рюкзаки и прочее... А еще кто-то не выспался и оттого — зол, кто-то мрачен с похмелья, а кто-то бодр и громогласен, как борзая в начале охоты. На что это похоже?

"Это чем-то похоже на спорт, чем-то на казино,

Чем-то на караван-сарай, чем-то — на отряды Махно".

Местный "Махно" Саня Семенов успевает все — позавтракать сам, проконтролировать, как собрали сухой паек, как экипирован народ, чтобы выгнали на улицу ратрак*. И при этом торопит и подгоняет всех.

Выезжают затемно. Путь на вершину занимает почти час. Опытные катальщики практически сразу начинают клевать носом — вокруг пока еще совсем непроглядная темень, синий ратрак медленно ползет вверх, мягко раскачиваясь на ходу — все условия для того, чтобы досмотреть последние сладкие утренние сны.

Артем с Саней склонились над GPS-навигатором, Саша пытается пока так, вслепую, основываясь лишь на одних треках навигатора, провести новому гиду первую рекогносцировку на местности.

Ратрак неспешно, басовито урча, карабкается в гору, пытаясь успеть на плато раньше встающего солнца. Но солнце обогнать невозможно.

________________________

Вы видели, как встает солнце в горах? Увы, слова бессильны передать... Как предчувствие рассвета заставляет благоговейно замолкать даже самых прожжённых циников... Как первые лучи солнца ласково целуют вершины. Красят их в самые нежные, какие есть у природы, цвета — розовый, золотистый. Как зажигаются первые искры в пока еще тускло-сером снеге. И как вспыхивает мгновенно все это снежное безмолвие, превращаясь в ослепительно-белое, сверкающее миллиардами огней снежное великолепие. В белом цвете — есть все, вся радуга, все цвета. В белом снеге отражается все великолепие мира. Солнце взошло.

________________________

Высоты окружающих вершин, экспозиция склонов, роза ветров, состояние снега. Вопросы, ответы. Разговоры с водителем ратрака о техническом состоянии вверенного его заботам пятитонного "малыша". "Проходимость" тех или иных маршрутов в разное время года и в разных погодных условиях. Начинается привычная и рутинная работа.

Впрочем — Артему интересно, а Саня доволен. Понимает — ему повезло. Удалось привлечь в свой проект достаточно известного в своих кругах профессионала, который к тому еще и человек спокойный, адекватный, без "звездной болезни". Прекрасно разбирается в технике, быстро ориентируется на местности.

Спустя неделю Семенов уезжает — у него дела, на нем — все это хлопотное хозяйство. Уезжает спокойно, в полной уверенности, что Артем со всем справится. Впрочем, так оно и происходит.

_______________________

Недели идут за неделями. Приезжают разные группы. География гостей богатая. Артем легко и спокойно ладит со всеми. За исключением местного кота Пиночета, который объявил кровавую вендетту Артему и его горнолыжными ботинкам. Мышей, падла, не ловит, а вот в ботинки нассать — это завсегда пожалуйста. Приходится зорко следить за тем, что комната была постоянно заперта.

Весь огромный регион катания теперь у него в навигаторах. В модном навороченном последней модели Garmin'е и внутреннем, который в голове. Последний — всегда с ним и практически никогда не подводит.

Артем все больше и больше убеждается в том, что принял правильное решение — приехать сюда. Разговоры с Виталей только подтверждают его уверенность. Там, в родных горах — все под замком. Спасатели по привычке, дежурно отстреливают лавины, но — подъемники стоят, туристов нет. Артем спрашивает про Федорчука, про Татьяну. Федорчук — козел, у Тани с Лизой все в порядке. О главном, о том, что заставило Ковалева остаться там, не уехать вместе с другом, они не говорят. Какой в этом смысл?

______________________________

Очередная группа. Сибиряки пополам с москвичами. Приехали почти одновременно. Артем их не встречал — помогал Максу, водителю ратрака, в гараже — на тракторе потек топливный шланг, чинили подручными средствами. Гостей встречала Люська — их, с позволения сказать, хостесс, вредная, взбалмошная, но в душе добрая. Просто жизнь к ней была в свое время... весьма неласкова.

Артем зашел в кают-компанию уже после ужина, когда гости сытые, довольные и даже слегка пьяные, вовсю знакомятся друг с другом, травят байки, перебивая и не особо слушая друг друга.

Впрочем, появление Артема не проходит незамеченным.

— А вот и наш г-и-и-и-и-и-ид... — ехидно тянет Люська. — Где шлялся? Тебя вон гости наши ждут-дожидаются, жаждут припасть на грудь. Фу-у-у-у... Чем о тебя так воняет?!

— Дизелем и трудовым потом. Зато Синяк на ходу, — и, обращаясь к гостям: — Всем — добрый вечер! Сейчас отмоюсь от дизеля и вернусь. И можно будет на грудь припадать, если у кого есть желание.

— Есть! — звонко отвечает ему не совсем трезвый женский голос из толпы за столом. Артем особо не вглядывается — кто это там такой активный. Потом разберемся.

____________

Ратрак* — специальная снегоуплотнительная машина на гусеничном ходу, используемая для подготовки горнолыжных склонов и лыжных трасс. Также ратраки могут использоваться для транспортировки или спасательных работ в соответствующей местности.

Глава 6. С пародией на романтику и философию.

Метелило и вьюжило, как и положено в это время года в этих краях. Зато снегу было — по самое "не могу", зачем и приезжали сюда, собственно, испачканные большими городами люди. В глушь, в Сибирь, в недра этой извечной страшилки для всех свободомыслящих людей России, в это Богом забытое место. В надежде, как это ни странно, обрести именно свободу. И обретали. И понимали — не забыл Бог эти места. Он здесь.

Уже второй день они укатывали очередную группу гостей по пушистому мягкому снегу. Гости валились от усталости с ног, но остановиться не могли. По вечерам в шале рано становилось тихо — день, полный адреналинового кайфа, морозного воздуха пополам со снегом, бани со знатными вениками и паром кедрового масла, сытного ужина, действовал похлеще самого убойного наркоза.

Артем собирался в душ. Душевые в шале были общие, на четыре лейки, разделенные перегородками с занавесками. Никто никого не стеснялся — после таких физических нагрузок мысли были сплошь чисты, как снег, который они бороздили днем. Обычно старались по возможности в душевых обретаться с учетом гендерной составляющей. Впрочем — когда как. Ну а сейчас желающих уже и не было вовсе. Укатавшись до дрожи в ногах, постояльцы спали, чтобы быть готовыми к завтрашним подвигам.

Однако, не все. Распахнутая в душевую дверь явила глазам Артема обнаженную девичью фигуру. Умеренно быстрое движение полотенцем, он успел отметить, что и полотенце, и тело — сухие. Значит — только собирается принимать душ.

— Извини. Я думал, все уже помылись и спят. Я... попозже тогда.

— Дело твое, — деланно-равнодушное пожимание плечами, тем не менее, изящно. — Мне ты не мешаешь.

И полотенце расчетливо вешается обратно на крючок. И она так же расчетливо поворачивается спиной, тянется за стоящей на раковине косметичкой с душевыми принадлежностями.

И хорошо, что отвернулась. Нет, он не смутился. Просто вид сзади был определенно лучше. Зачетная корма, упругая, подтянутая. Да и ноги хороши. А вот спереди угнетало отсутствие сисек и нос, который лишь чуть уступал габаритами знаменитому шнобелю Гоши Куценко. Зато сзади... Нет, определенно лучше. Неожиданно дал себя знать трехмесячный целибат. Это... как ее... Вероника. Та самая, которая в вечер приезда, набравшись коньяку, жаждала припасть ему на грудь. И припадала, если он ничего не путает. А, может, и путает — тогда к нему кто только на грудь ни припадал, включая Люську.

Она снова поворачивается. Раскрепощенная девушка, наготы собственной ну нисколечко не стесняется. Эх, жаль, что сисек нет...

— Ты пойдешь в душ? Или боишься?

Артем отвечает ей улыбкой и стягивает через голову футболку. И, поскольку Вероника не демонстрирует намерения скрыться за занавеской, а, наоборот, в ее взгляде присутствует явное желание досмотреть представление до конца, за футболкой следуют штаны и трусы.

Ресницы дрогнули, губы приоткрылись. Видимо, осмотр удовлетворил ожидания. А то и вовсе превзошел. Учитывая, что голова головой, а физиология здорового молодого мужчины устроена так, что на обнаженное женское тело проявляется весьма очевидная реакция. Которая совсем очевидна, если мужчина в этот момент обнажен.

Краткий по времени, но достаточно насыщенный по эмоциям поединок взглядов. Первым нарушает затянувшееся молчание Артем.

— Если что, спинку мне потрешь?

— Если что — потру... и не только спинку, пожалуй.

Если это не приглашение к сексу, то он полный дурак. Однако, не здесь же. И он шагает под лейку душа, включая напор воды на полную. Надо вымыться особенно тщательно. Он — оптимист.

___________________

Дверь в его комнату отворилась спустя десять минут после того, как он лег в кровать.

— Артем... ты спишь?

— Я надеюсь, ты спрашиваешь только затем, чтобы услышать мой голос и на слух определить, где именно кровать.

Тихий смешок, и спустя пару мгновений, в кромешной темноте, матрас чуть скрипнул под весом еще одного тела. Для того, что должно было случиться, свет был не нужен. А учитывая ряд обстоятельств — это было даже милосердно.

— Итак? — ее дыхание шевелит волосы на его виске. — Что тебе потереть?

— Абсолютно все! — а на ощупь попка еще лучше, чем на вид. — Можешь тереть все, что тебе хочется. Я голый.

— Не слишком самонадеянно с твоей стороны?

— Нет, — ему надоедает разговор, и губы можно использовать совсем по-другому. В комнате становится тихо. А через какое-то время тишина сменяется стонами, а затем — влажным ритмичным звуком древнего, как мир, акта единения женщины и мужчины.

___________________

— Ты видел, кто приезжает на следующей неделе? — они сидят с Люськой в комнате, выделенной под офис. Хостесс изучает информацию о заездах в компьютере, Артем проверяет лавинные датчики. Он перестраховщик, Виталий ему об этом твердил, и не раз. Зато еще живой, а это, что ни говори, аргумент.