Ну, вот, он опять в мыслях возвращается в тот важнейший день. Его хранительница, Неспящая, насмешливо фыркнула.
Кадет хорошо помнил тот счастливый день. С утра у него была официальная прощальная встреча с важным чиновником Компании, ему вручили прощальный подарок, затем — личное посещение отделения Банка (ему обновили запись в кредитной карточке, удлинив на один ноль цифру на его счету), а вечером состоялась запланированная заранее встреча с доктором-новангом, который должен был провести процедуру омоложения.
Волновался ли он в тот день? Пожалуй, да.
— Послушай, коммодор Кадет! — Нованг сидел перед экраном головизора, на котором было изображение тела Кадета. — Сорок лет — это очень большой срок в науке,— негромко произнес он, вкладывая пока не понятный Кадету смысл в интонацию сказанного.
— Это вообще большой срок, я его почувствовал на своей шкуре, — стараясь не выдать волнения, с вызовом ответил Кадет. — А что, есть проблемы?
— С этим проблем нет,— световой указкой нованг обвел подсвеченные на голограмме следы серьезных разрушений на теле Кадета: умеренная двухсторонняя тугоухость (последствия бароконтузии, когда, тридцать лет назад, на планете Дыра, в его изыскательском лагере взорвались кислородные баки), выбитые верхние и нижние передние зубы (полгода назад пропущенный в поединке с леонидянином сокрушительный удар), неправильно сросшиеся переломы пяти ребер (четыре падения с весьма приличной высоты на разных планетах), на четверть умершую печень (перенесенная на гибельной планете Сумерки шафранная болезнь), дважды сломанный копчик и около тридцати шрамов на волосатой шкуре... — С этим проблем нет, коммодор... — У новангов голоса тихие, а у этого доктора какой-то в особенности тихий голос, показалось Кадету. К чему он ведет?
В этой большой аудитории биомедицинского центра военного департамента новангов, где они находились только вдвоем, он сидел на полу, потому что, естественно, никак не мог бы уместиться в кресле новангов, которые, даже самые рослые из них, по росту и весу были в три раза меньше его. Внешне нованги были очень похожи на медвежат-коала. Но одетых в комбинезончики или костюмчики, как этот доктор, ксеногенетик, руководитель секретного проекта.
Доктор, слегка вперевалочку, как ходят все нованги, спустился по пандусу к Кадету и встал перед ним. Из глаза оказались почти вровень. Теперь нованг смотрел на Кадета другим взглядом: не тем, слегка заискивающим взглядом не вполне уверенного в себе лектора, взглядом, который часто ловил Кадет во время подготовительной к процедуре омоложения лекции доктора, а строгим взглядом врача на трудного пациента.
— У меня для тебя есть одна... огорчительная новость. Да не напрягайся ты так!.. Ничего страшного и опасного! Но, все-таки... огорчительная. Ограничительная. В общем, не так давно мы научились довольно точно анализировать и прогнозировать геномы люденов и выяснили, что ты — один из немногих завершенных люденов.
— Что это значит — "завершенный люден"? — подобравшись, быстро спросил Кадет. — Это плохо? Почему?
— Коротко, в практическом, так сказать (нованг хохотнул) плане: ты можешь иметь потомство либо от чистокровных землянок, либо от чистокровных медведиц-урду. Других вариантов у тебя нет... — Нованг как-то виновато посмотрел на Кадета.— Извини, Кадет, — произнес доктор и сел в ближайшее от Кадета кресло. — Никто не виноват, Кадет, это — генетика.
— Ладно... — пожав плечами, облегченно откликнулся Кадет. — И что? Я не собираюсь заводить детей.
— Понимаешь, коммодор... Сейчас ты качественно защищен от... ну... самой высокой эмоции.
— От страха смерти, что ли, док? — гордо усмехнулся коммодор Кадет.
— Ты, конечно, неплохо образован, Кадет, уж мы постарались... — сморщил носик нованг. — Но есть одна производная от страха смерти, коммодор. Ну, мы так и знали... ты забыл о ней. О любви, коммодор!
— Знаю! Дальше! Что ты тянешь? Стреляй! — усмехнулся Кадет.— "Защищен". Это же хорошо, док!
— "Защищен" — это значит, что сейчас у тебя искусственно искажено гендерное восприятие.
— Не понял!..
— Психологическая секс-блокировка, которую ты прошел...
— Тридцать шесть лет назад,— ухмыляясь, подсказал Кадет.
— ... тридцать шесть лет назад... на Земле в Солнечной системе... э-э-э... превратила твое психо-эмоциональное восприятие всех существ вокруг тебя в бесполые объекты.
— Ну, так! Очень удобно для моей работы! Не отвлекает! И что?
— Удобно для твоей работы... Но твоя работа на Компанию закончилась, коммодор. Словом... У тебя могут возникнуть психологические проблемы на Земле или Урду, Кадет. С женщинами. Ну, с учетом твоей люденской завершенности. Имей это в виду.
— Какие проблемы? — удивился Кадет. — Ничего не понимаю, док! До сих пор с этим я не имел никаких проблем. Подробно, пожалуйста.
— Ты не сможешь влюбляться, коммодор, — вздохнул и развел лапками нованг.
— И только-то? — облегченно произнес Кадет. Нованг удивился — сморгнул, сочувственно и снисходительно посмотрел на него: нованги очень эмоциональны и высоко ценят и даже культивируют в своем обществе все высокие чувства.
— Как знаешь, коммодор! И все-таки, я предлагаю тебе снять секс-блокировку до омоложения. Слетай на Землю, сними блокировку. Мы этого делать не умеем. И учиться этому не собираемся — мы не так... э-э-э... любим самоограничиваться. Не то, что вы, земляне!..
— Я не собираюсь влюбляться, доктор,— широко улыбнулся Кадет.
— А сейчас у тебя ничего и не получится, — ехидно улыбнулся нованг.
— Но я все равно не понял, док, почему ты поднял эту тему.
— Я тебя просто предупредил, коммодор.
— Давай по-честному, до конца. В чем дело?
— Да в том, Кадет, что после процедуры твое тело — молодые силы, гормоны, иная, высокая острота восприятия жизни вокруг... потребуют любви. Хочешь ты этого или нет! Закон жизни, коммодор! Этого тебе не избежать, к счастью,— улыбнулся нованг. — А если ты не снимешь секс-блокировку, у тебя может возникнуть психологический дискомфорт. Влюбишься — а на уровне инстинктов ты можешь не понять, что с тобою происходит. Возникнут комплексы. А самостоятельно пробить... снять блокировку невозможно. По крайней мере, так уверяют земляне. Имей это в виду, коммодор. Так что я предлагаю тебе отложить процедуру и решить возникшую проблему. Это то, что я хотел тебе сказать,— нованг посерьезнел.— Это все, коммодор!..
— Похоже, это не все,— подозрительным тоном произнес Кадет. — Говори... Ты хочешь отложить мое омолаживание? — озабоченно спросил он.
— Нет!.. Если ты настаиваешь, коммодор, мы можем начать сегодня же. Восстановительный саркофаг подготовлен. Ждет тебя в соседнем корпусе, — доктор отбросил вопрос, махнув маленькой лапкой с крошечными пальчиками.
С такими лапками и пальчиками нованги, конечно, не могли противостоять практически всем расам Цивилизованного Пространства в неизбежных и неизбывных вооруженных конфликтах, но они успешно отстаивали и расширяли свои права в Пространстве феноменальным интеллектом и изобретениями практически во всех областях науки. И тонкой терпеливой дипломатией. А проблему отсутствия у них сильных, умелых и бесстрашных бойцов они решали, весьма успешно, щедро оплаченным наемничеством. И Кадет был у них одним из самых успешных наемников.
— Настаиваю.
— Хорошо... Ты помнишь, да? Процедура занимает приблизительно год, стандартный год, эффект — приблизительно пятьдесят процентов. Сейчас тебе — пятьдесят девять стандартных лет, пробудим тебя, когда омолодишься до тридцати лет...
— А еще больше... ну, до двадцати пяти — можно? — вкрадчивым тоном спросил Кадет. — Уж очень этот возраст... хорош. Я помню!
На мордочке нованга появилось кислое выражение.
— Наверное, ты помнишь... даже через сорок лет... Твой предел омоложения — шестьдесят восемь с половиной процентов. — Кадет настороженно кивнул: цифру он помнил. Он вообще очень легко запоминал всевозможные цифры. — Но сколько-то, немного, надо оставить про запас, коммодор. Наш опыт говорит — на всякий случай. Мало ли, тяжелая болезнь, ну и все такое подобное прочее...Вы все, омоложенные, почему-то после процедуры начинаете так быстро жить, так тратить себя... будто мы вам вторую жизнь подарили. А это — не так, коммодор! Подумай, вдруг тебе со временем понадобится небольшой ремонт?.. Поэтому, давай договоримся: около пятидесяти процентов! Договорились?
— А как у меня с предельным возрастом? — спросил Кадет и в упор уставился на маленького нованга. — Ну, доктор, скажи же мне сегодня что-нибудь приятное!..
— К сожалению, коммодор, — нованг виновато развел лапками,— с этим ничего не изменилось: твой критический биологический возраст остался прежним — 120 -126 стандартных лет. Для людена — очень хороший срок. Впереди у тебя еще долгая жизнь в очень здоровом теле.
— Ладно, жадюга, — усмехнулся успокоившийся Кадет. — Раз у меня есть 126 лет... Я согласен на твои проценты. Буду жить экономно... — И они вместе тихо посмеялись. Но нованг опять посерьезнел.
— Одно предупреждение, Кадет. — Он приблизил свою мордочку к лицу Кадета. — Ты помнишь, когда мы тебя инициировали?
— Вы же мне никогда об этом не говорили, нованги! — сердито ответил Кадет. — А я спрашивал! Разводите тайны...
— Мне разрешили сообщить тебе вот что... Тебе было три стандартных года. И мы, оценив твой тогдашний физический и ментальный потенциалы, пошли на инициацию. Ты ведь задумывался о том, почему мы взяли тебя в воспитанники?
— Неспящая сказала мне!
— Очень неудачное название для инициированной интуиции, Кадет. Унизительное.
— А мне нравится!
— Ладно... — нованг помолчал с недовольной миной на мордочке. — Называй, как хочешь. И что она тебе сказала?
— Как всегда — правду, док. Вам был нужен очень большой и сильный наемник-люден.
— Образованный, бесстрашный, умелый, умный. Она сказала тебе об этом?
— Я и сам об этом знаю,— засмеялся Кадет. — Но ты продолжай...мне нравится, док!
— Мы изучили вживляемый чип из черепа захваченной тобой живой собаки-охотника леонидян, огромное тебе за это спасибо, коммодор, в глазах всех новангов — это подвиг! Мы столько узнали!.. — Нованг перешел на шепот и из глаз у него покатились слезы — вот так необычно у новангов проявлялись сильные эмоции, и отрицательные и положительные. — Ты просто!.. Но мы подозреваем, что ты припрятал такой же чип, для себя — мы ведь неплохо знаем тебя, коммодор Кадет, твои способности и твой характер... Ты ведь захватил не одну собаку, верно?.. — нованг пытливо заглянул Кадету в глаза — сначала в левый, потом в правый: классика доверительного контакта. Кадет слушал нованга с непроницаемым выражением лица — туповатый рядовой десантник на построении. Слушал и молчал. — Не делай попыток вживить себе этот чип, коммодор! — Нованг все пытался докопаться до правды.— Этот чип, назовем его для удобства Артефакт, похоже, превращает любое существо в абсолютно аморальное орудие убийства, очень изобретательное и с ослабленным чувством самосохранения... В чудовище... Он не перепрограммируется... Ты не справишься с этим. Ты молчишь?
— Я слушаю,— ровным тоном отозвался Кадет. У него было припрятано два Артефакта. Запас карман не тянет.
— Меня попросили неофициально предупредить тебя, сказать тебе вот что: как только мы узнаем, что где-нибудь... когда-нибудь... в Цивилизованном Пространстве... обнаружатся следы действий запрещенного Артефакта собаки-охотника леонидян... мы сразу же заподозрим тебя. И натравим на тебя всю вооруженную мощь Объединенного Пространства, ту самую, которую своими усилиями, своим подвигом, ты вызвал к жизни на планете Тропики. И мы уничтожим тебя, Кадет. Извини. Это все, коммодор.
" Чего ты гонишь?"— на языке рядового десантника подумал Кадет.
— Почему "неофициально", дорогой доктор? — очень вежливо спросил коммодор Кадет.
— Нам не хочется оскорблять тебя официальными подозрениями, коммодор. Служба безопасности Синей Галактики хотела поговорить с тобой об этом, но Компания была резко против — ты мог обидеться на нас. А ведь ты — герой всех новангов, пример для подражания, безупречный светлый воин... Мне поручили просто предупредить тебя...— на мордочке нованга появилось страдальческое выражение: не так легко и очень неприятно предупреждать героя о черных подозрениях на его счет, но ему приказали сделать это.
— Со мной не будет проблем,— люден коммодор Кадет посмотрел на нованга строго-холодно и слегка с вызовом, как с собственного портрета. — Оставим в покое ваши фантазии, вернемся к реальности. Так что же, доктор?.. Я готов. Только начинать процедуру сегодня не получится, извини! Мне надо утрясти некоторые хозяйственные дела. Дай мне два дня!.. А теперь: где подписаться?
А хозяйственные дела в те дни у Кадета были желанные, интересные и вдохновляющие — предстоял визит на верфь и последние согласования чертежей "Робинзона". На его строительство как раз требовался почти полный год.
"Ждал год, три месяца еще подожду, недолго. Найду, чем заняться,— рассудил Кадет уже на борту грузовика, устраиваясь в каюте. — Рассортирую вещи и инструменты на складах "Робинзона", все руки не доходили... Освежу записи в библиотеках, пойду курс какого-нибудь заочного обучения, например, ксеноботаники, чтобы выращивать эти вкусные..."
...И вдруг он заметил два округлых нароста на прежде гладком скользком теле "Робинзона": один — на самом диске, а другой — на ближайшем к нему кольце, фокусирующем кольце, связывающим веретена маршевых двигателей...Сердце у Кадета пропустило удар, дыхание сбилось. Он узнал эти "наросты". Он уже видел такие. Давно. Лет восемнадцать назад. Война за планету С-56. Первая его стычка с леонидянами. Со счетом один-один.
Он немедленно отключил тягу скафандра и завис метрах в тридцати от яхты. По правилам он был обязан экстренно информировать капитанский мостик грузовика: "неизвестные предметы" или даже совсем точно и честно — "обнаружены мины".
Магнитные мины, тип — "Газовые горелки". Работают в воде, воздухе и Пространстве. Давнее, даже древнее изобретение новангов для борьбы с вражескими металлическими чудищами любого тоннажа. Когда-то поля этих мин почти непроницаемым щитом закрыли планету Нованга от набегов злых и алчных звездных соседей. Теперь эти мины, усовершенствованные леонидянами, "Сюрпризы" — популярное оружие пиратов, потому что работа такой мины в безвоздушном пространстве в считанные секунды прожигает броневой корпус любого космического корабля и убивает не столько сам корабль, сколько экипаж: за расчетные пять минут работы "Сюрпризы" выжигают в корпусе корабля десятки сквозных дыр и весь воздух и вся вода очень быстро уходят в вакуум Пространства. Аварийные системы никогда не успевают спасти экипаж... Затем приходи и бери груз.
"Вот почему они со мной играли в кошки-мышки,— понял Кадет, через электронную оптическую систему скафандра изучая мины — полусферические массы, каждая килограмм по пятьсот. — Не снаряды, а мины. Я думал, что пираты — новички-неумехи, новая банда с никудышными роботами-артиллеристами, а они загоняли меня в минные поля. В ловушку. Заранее подготовленную ловушку на моем маршруте. Вот почему они дали мне уйти. А это не в правилах пиратов. Значит, их наняли. Наняли — на что? На убийство? Конечно. Однако: мины как средство убийства? Странно... Почему они спят?.. Хотя они, как известно, программируемые мины... Отсроченное убийство? Зачем и почему — отсроченное? Чтобы я помучился? Тогда это не просто убийство, а месть. Пожалуй... Предположим — это месть. Но пираты не тратят силы, время и деньги на месть. И за что им мстить мне? Наши интересы не перекались за последние тридцать лет. Если это месть — то только леонидян, за Тропики. Других вариантов я не вижу. Да, скорее всего, это квазилюди, леонидяне. У других моих врагов нет таких денег на дорогие умные мины, времени на поиски и недостаточно терпения для такого способа мщения. Значит, леонидяне ждали момента. Значит, они следили за мной. Это они и могут и любят. Допустим... Но где они выследили меня? На Нованге? Вернее всего — там. Подкупленные нованги?! Нет, не возможно. Но как вычислили мой маршрут? Хотя, один раз на верфях, перед омоложением, я так глупо расхвастался... проговорился о маршруте... Но почему мины еще не сработали? Какая-то каверза леонидян?" Он с тоской смотрел на свою любимую обреченную яхту. Осуществленную мечту.
