Это были, пожалуй, самые крепкие ребята из числа Андрюхиных "коллег". Среднего роста, коренастые, очень сильные. Одного из них, Пата, всегда сажали рядом с Андреем у противоположного борта. Других, Фиста и Варда, тоже использовали парой. В случаях, когда остальные гребцы выдыхались, эта четверка еще могла грести, не нарушая баланса сил между бортами. Все трое принадлежали к разным племенам и были совершенно непохожи друг на друга волосами, глазами и лицами.

Сейчас они следовали за Андреем, вооруженные короткими медными мечами, неся корзинку с едой и две бухты толстой веревки. Андрей предпочел вооружиться длинной, больше чем в рост, дубинкой. Подъем оказался не сложным, так что веревками пользоваться не пришлось. Через пару часов, достигнув гребня и выйдя из-под его защиты, они испытали на себе напор урагана и поспешили найти укрытие в расщелине. Галеру Андрей увидел сразу. Она боролась с бурей с наветренной стороны острова и пыталась повторить маневр, недавно совершенный харлуккой.

"Очевидно, воины из ее экипажа сменили усталых невольников и всю ночь упорно гребли против ветра, — сообразил Андрей, — иначе галера должна была быстрее харлукки достичь этого места, поскольку сносило ее намного сильнее"

Однако шансов на успех усилия команды не имели. Галера не успевала миновать мыс, и ее неуклонно влекло к берегу. Даже место предстоящей катастрофы было уже очевидно. Широкий галечный пляж, расположенный под тем местом, где находились сейчас Андрей и его спутники. Подкрепившись и передохнув, они спустились к месту, где должна была развернуться трагедия.

Очередной вал вынес галеру на пляж и отхлынул, уступая место следующему. В момент, когда отступившая вода оставила судно на мокрой гальке, с него, как горох из мешка, посыпались люди и опрометью бросились вглубь острова. Но следующая волна, накрыв галеру, настигла и их. Все перемешалось в пенной круговерти и, когда вода снова отступила, на берегу осталось лишь несколько десятков тел, причем большинство — неподвижных. Несколько моряков пытались еще убежать от следующего вала, и снова были настигнуты и снесены с ног. Так повторялось до тех пор, пока отдельным счастливчикам не удалось вырваться из полосы прибоя. Они сразу попали в руки Андрея и его команды.

Истерзанные борьбой с волнами, моряки не могли оказать никакого сопротивления, и были немедленно связаны. Поручив своим спутникам охрану пленных, Андрей осмотрел вынесенные на берег трупы. Убедился, что все мертвы, и проверил, что у них на поясах. Снял несколько ножей и небольших кошельков с деньгами — золотыми, серебряными и медными кольцами. На одном из тел оказалось два кошелька. Один с деньгами, а второй с прозрачными камушками. Его Андрей спрятал в набедренной повязке.

Добычу, кроме спрятанного кошелька, поделили на четверых. Такому же разделу подвергли и отобранное у пленных. Каждому досталось по два медных ножа и приличная сумма денег.

Галера, тем временем, была окончательно выброшена на берег. Несколько раз перевернутая, почти лишившаяся обшивки, она представляла собой груду обломков, увязших в гальке и окатываемых волнами. В ней, несомненно, оставалось еще немало ценного. По крайней мере, множество медных изделий, которые были весьма дороги. Однако добраться до всего этого можно только через несколько часов, когда наступит отлив и штормовые валы перестанут достигать остатков разбитого судна.

Обратный путь оказался заметно короче. Еще с высоты гребня удалось рассмотреть удобную расселину, ведущую от пляжа к месту стоянки харлукки. Через час пленники были доставлены на судно, накормлены, напоены и прикованы к местам гребцов. Шкипер, выслушав рассказ о гибели галеры, достал из мешочка на поясе прозрачный бесцветный камушек и отдал его Андрею. Такие камушки были в ходу в качестве денег. Их обменивали, вне зависимости от размера, на что-то около сотни золотых колец, а это была очень крупная сумма.

Оставив на судне кроме новых рабов только трех матросов из числа своей старой команды, шкипер повел остальных туда, где произошло крушение. Остатки галеры оказались на месте. Шторм не утихал, но отлив отодвинул полосу прибоя дальше от берега и теперь не препятствовал осмотру. Мародерство прошло быстро и очень организованно. Следуя командам шкипера, матросы отделяли медные части от деревянных деталей, а бывшие рабы перетаскивали их за пределы прибойной полосы. Кроме того, перетащили все, что сохранилось от груза и несколько тяжелых ящиков с кормы. В спешке не старались разбирать, что там такое, просто хватали и несли. Ко времени начала прилива на берегу громоздилась большая куча мешков, ящиков, корзин и даже несколько амфор, чудом оставшихся целыми.

Прилив прекратил грабеж и разметал остатки галеры, поскольку большинство скрепляющих ее медных деталей были уже отделены от остова. Команда занялась осмотром добычи и была очень довольна. Около двух тонн медных изделий, два больших ящика с золотой посудой, десяток мешков с золотыми и серебряными кольцами — при традиционной системе дележа на долю каждого выпадало целое состояние.

В порт назначения добрались без особых приключений. После раздела добычи многие из матросов и большинство бывших гребцов остались на берегу. Шкипер восполнил убыль в команде в основном за счет освобожденных им рабов, которые пожелали остаться. Особенно уговаривал он Андрея. Суеверный, как и все моряки, он считал, что Андрей приносит удачу, и предлагал ему даже половину своей доли, если тот останется. Но это предложение не было принято. Андрей остался на берегу.

ГЛАВА 4

Нуагада, один из крупнейших городов этого мира, раскинулся подковой на берегу обширной бухты, служащей гаванью для множества приходящих судов. Это был главный рынок меди — важнейшего и, пожалуй, единственного металла, используемого на этой планете. Золото и серебро в счет не шли. Они служили деньгами и для изготовления украшений и предметов роскоши. Медные слитки привозили по реке, впадающей в эту же бухту. Здесь они попадали в руки ремесленников — литейщиков и кузнецов — или грузились на морские суда.

Вторым по важности товаром были рабы. Их много требовалось для медных рудников и плавилен. Поэтому редкий корабль приходил сюда без этого скорбного груза. Кроме того, здесь располагались верфи.

Андрей, прежде всего, купил себе скромный домик на окраине. Квадрат пятнадцать на пятнадцать метров, обнесенный высокой стеной из ракушечника. Одна его стена с деревянной дверью выходила на улицу, Остальные примыкали к соседним домам. В центре — обложенный камнем бассейн для дождевой воды. К стенам изнутри прилепилось несколько хибарок — жилые помещения, кладовые и прочее. В общем, жилье очень скромное, зато уединенное. Здесь он впервые разглядел и пересчитал то, что досталось ему после гибели галеры.

Полторы сотни бесцветных камушков, таких же, как и тот, что дал ему шкипер. Они имели названия на всех известных ему местных языках, и он перевел его для себя как "алмаз". Сейчас, разглядев их, как следует, он пришел к выводу, что это действительно алмазы. В этом его убедила их твердость. Не слишком различные по форме и размеру, они имели одинаковую цену, и вместе составляли огромное богатство, которого ему наверняка хватило бы на реализацию любого своего желания, естественно, в пределах этого мира.

Вот тут то и была закавыка. В этом мире у него не было практически никаких существенных желаний. Единственным его желанием было вырваться отсюда и вернуться в свой мир — мир, в котором он родился и вырос, и откуда был непонятным образом извлечен.

Он был обычным четырнадцатилетним мальчишкой. Его родители отправились с ним к новому месту работы отца на планету Гурон. Полет лайнера проходил без приключений. Однажды вечером он, как обычно, лег спать в своей каюте. А проснулся совершенно голый, прикованный за ногу к цепи на рынке среди других рабов — незнакомых, говорящих на непонятном языке. Вскоре его купил шкипер харлукки. Ему нужен был гребец и Андрей, широкий в кости и очень мускулистый, подошел ему как нельзя лучше.

Так и оставалось неясным, что случилось с кораблем, экипажем и пассажирами. И что это за планета такая, где в эпоху регулярных межзвездных сообщений живут люди вида "Хомо Сапиенс" в условиях чуть после каменного века. Решение этой загадки и занимало сейчас Андрея. Четкого плана у него не было, и он решил пока обосноваться здесь и попытаться разобраться в местных условиях.

Прежде всего, разделил свои сокровища на несколько частей и попрятал их в разных местах. Купил на рынке циновок, глиняной посуды, провизии и занялся обустройством быта. Довольно быстро у него установился определенный распорядок дня.

Утром, по прохладе, он шел на рынок. Прежде всего, осматривал место, где продавали рабов. Его интересовала возможность встретить знакомое лицо. Кого-нибудь из экипажа или пассажиров звездолета. Потом делал необходимые закупки: провизию, дрова, кое какие инструменты. Все это доставлял домой на таро — небольшом местном копытном размером с ослика, очень покладистом и сообразительном. Своего таро он назвал Ником и тот быстро стал отзываться на эту кличку.

По дороге домой Андрей заходил на одну из верфей, где по его заказу строилось небольшое судно. Проверял, как продвигаются дела и все ли в порядке.

К полудню он был уже дома, на плоской крыше самого большого строения. Он отмечал полуденное расположение солнца и обеих лун, если они находились выше горизонта. Для их наблюдения он приспособил длинную деревянную трубу, которую вычернил изнутри и установил на турели, снабженной угломерными приспособлениями. Потом готовил и съедал обед и укладывался спать.

Просыпался часов через пять, когда спадал дневной зной. Занимался гимнастикой, восстанавливая гибкость тела и стремительность движений. Делал упражнения с большой нагрузкой, до обильного пота. Год непрерывных занятий одной только греблей прекрасно развил его мышцы в плане силы и выносливости. Но тело утеряло подвижность, замедлилась реакция и ухудшилась координация движений. Все, что было когда-то достигнуто в пору его занятий спортивной гимнастикой, он теперь старательно нарабатывал заново.

Потом купался в море, ужинал и принимался за работу. Прежде всего, астрономические наблюдения и расчеты. Его занимал вопрос определения координат по небесным телам. Основные аспекты проблемы он решил довольно быстро, но для проверки и уточнения деталей требовались многократные наблюдения. Задача очень облегчалась тем, что ось вращения планеты оказалась строго перпендикулярна плоскости, в которой она оборачивалась вокруг солнца.

В промежутках между обсервациями работал над расчетными таблицами и пытался изготовить инструменты для определения угла между направлением на небесное тело и горизонтом. Не турель с трубой, которая служила ему сейчас, а компактный секстант, которым можно было бы пользоваться в условиях качки на палубе корабля. Ни о какой оптике, естественно, не могло быть даже и речи. Стекла здесь еще не знали. Единственное, чем он мог воспользоваться — это зеркала. Однако и этого было вполне достаточно.

Бывая на рынке, он частенько встречал Варда, своего бывшего товарища по команде гребцов. Обретя свободу и получив положенную долю добычи, этот простой сын своей эпохи купил дом, рабыню и стал вести праздный образ жизни, проводя время за вином и играми в кости. Не зная ни счета, ни, тем более, письма он вскоре все промотал, да еще и имел глупость взять взаймы у менялы. Короче, через два месяца Андрей встретил его на рынке в ряду рабов в качестве товара и, с его согласия, купил за пятнадцать серебряных монет.

Родившийся и выросший рабом, Вард сменил за свою жизнь около десятка хозяев и воспринял эту перемену философски. Он легко справлялся со всей работой по хозяйству и не доставлял Андрею никаких забот. Особенно кстати пришлось его умение готовить. Правда особыми деликатесами порадовать он не мог, зато его стряпня всегда была обильна и питательна.

Однажды вечером, вернувшись с моря, Андрей обнаружил, что его ожидает посетитель. Это был Фиск, другой его старый товарищ. Ожидая хозяина, они с Вардом успели наговориться и ополовинить кувшин вина. Ничего не оставалось, как присоединиться к ним и принять участие в продолжении трапезы. Фиск, оказывается, занялся торговлей, и дела его шли неплохо. Занимаясь покупкой и перепродажей привозимых в город товаров, он очень медленно, но вполне успешно увеличивал свое состояние. Постепенно, специализировавшись на торговле медными слитками, он стал одним из самых уважаемых купцов в городе. Однако жил скромно.

Сейчас он собирался отправить свой корабль в недальнее плавание к соседнему острову в город Ропало. Туда надо было отвезти медь, а назад привезти зерно, которое, по его соображениям, скоро должно подорожать. До Ропало можно дойти за два дня. Обратный путь займет чуть более. При хорошей погоде конечно. Вот о погоде и хотел узнать Фиск. В этой операции он рисковал практически всем своим состоянием и хотел избежать неприятностей. Он прекрасно помнил, что Андрей нередко предсказывал погоду на ближайшее время, и всегда точно.

Андрей справился с показаниями барометра, значительно лучшего, чем тот, которым он пользовался на харлукке, просмотрел свои пометки за прошедшие дни и уверенно предсказал отсутствие шторма на ближайшие два дня. Фиска это устроило, и вскоре он ушел.

Изготовление барометра было целой проблемой. Прежде всего, требовалось стекло, которого здесь не знали. Во-вторых, ртуть, которая тоже нигде широко не использовалась. После долгих расспросов на базаре удалось договориться с одним приезжим купцом, видевшим то, что соответствовало описанию ртути и, вскоре, он привез небольшой увесистый кувшинчик из мест, где добывали золото. Стекло Андрей тоже, в конце концов, сварил из песка и соды. Довольно темное, но вполне прозрачное. Выдувание стеклянной трубки удалось после множества неудачных попыток и разочарований. Остальное было уже несложно.

Кроме секстанта и барометра Андрей сделал и несколько компасов. Теперь они были значительно совершенней. Для всех этих инструментов он изготовил и специальные штативы, позволяющие пользоваться ими в условиях корабельной качки.

ГЛАВА 5

Как-то утром, обходя, как обычно, ряды, где были выставлены на продажу рабы, Андрей обратил внимание на перекошенную фигурку молодой невольницы. Плечи ее были на разной высоте, одна лопатка выпирала из спины, оттопыривая грубую ткань одежды. Лицо тоже оказалось перекошено. Но, несмотря на редкое в этих местах уродство, не оно привлекло к себе внимание. Черты лица показались знакомыми.

"Бедный ребенок" — была первая мысль, когда, приглядевшись, он наверняка узнал в этой калеке ту девчушку, которая летела с ним одним рейсом. Тогда она была прелестным созданием, и каждый день выходила к завтраку, обеду и ужину со своими папой и мамой. Часто после ужина ее отец садился за фортепиано и аккомпанировал матери, которая чудесно пела. А дочь подпевала. Их выступления скрашивали скуку полета, и они не заставляли себя долго упрашивать.