Академия Приворотов

Новый ректор зыркнул на нас с Чекелем, как-то хищно повел носом, а потом удалился. Дверью, к моему удивлению, хлопать не стал — закрыл ее за собой быстро, плотно, но не так что бы очень шумно. Мы с Чекелем переглянулись, подождали для верности несколько секунд, а потом дружно закатили глаза.

— Прислали Лорды начальника, ничего не скажешь, — сокрушенно покачал головой мэтр.

Он бросил неодобрительный взгляд на закрытую дверь и вернул свое внимание приворотному зелью, которое мирно стояло на столе и становилось все прозрачнее.

— Очень интересно, — пробормотал он. — Кто на этот раз отличился?

— Салара Женот, Ильмира Хенде и Ласточка, — перечислила я тех, кто попался мне с поличным.

— Значит, работала в основном Ласточка, — вполне логично заключил Чекель.

Я была склонна с ним согласиться — Ласточка, девочка без рода, была одной из тех, кого нашли наши агенты. Она училась бесплатно, Академия предоставляла ей полный пансион и даже небольшую стипендию, а после окончания обучения ей предстояло отдать нам долг. Так что девочка старалась как могла и училась с небывалым рвением. А вот Салара и Ильмира были из тех, кто учебу в Академии воспринимает, как повод повеселиться и насладиться свободой от родителей. На моих занятиях они не блистали и вряд ли могли похвастать скрытыми талантами к зельеварении. Скорее всего, все их участие в этом деле заключалось в предоставлении средств на ингредиенты.

— Будет жаль, если девочку исключат, — продолжил рассуждения Чекель. — Может, великих талантов у нее нет, но усердия, трудолюбия и скрупулезности ей не занимать.

— Для того чтобы кого-то исключить, ему нужно по-настоящему пост принять, — нахмурилась я.

Я была не из тех мягкотелых преподавателей, что готовы по двадцать раз принимать зачеты, а потом ставить удовлетворительную оценку за "упорство и старание" и уж точно не считала, что студентам надо прощать почти любые выходки и в любом случае дать им возможность выпуститься. Но Ласточка до этого момента всегда была исключительно прилежна, так что вся эта история с зельями походила на недоразумение. Наказать девочку, конечно, надо, но исключать из Академии — это слишком. К тому же, мне совсем не хотелось думать о том, что теперь наши судьбы полностью в руках этого неуравновешенного мужчины, абсолютного незнакомца, который еще не вник в дела Академии и который, возможно, наворотит дел и уйдет, как ни в чем не бывало.

— Этидда, — вздохнул мэтр, будто в ответ на мои мысли. — Прежние и.о., которые приезжали сюда на пару недель, вели себя соответствующе — как временные работники. Они развлекались или просто отдыхали, особо не вникая в дела и даже ничего толком не требуя. А это явно приехал надолго. Так что мой тебе совет — напиши ему докладную и постарайся быть вежливой.

Я уже хотела возмутиться и высказать Чекелю все, что думаю о необходимости обхаживать этого агрессивного мужчину, но вовремя сдержала себя. Мэтр был не из тех, кто разбрасывается советами, да и жизненного опыта ему не занимать. К тому же мои внутренние ощущения подтверждали слова зельевара — Гредок у нас надолго.

А это означало, что мне еще нужно как-то исправить его отношение ко мне и свое к нему. Докладная и должна стать этим шагом, но в служебном документе не объяснишь всего. Если он настроен на войну с нарушителями, нужно попытаться защитить девочек. Хотя бы Ласточку, которая без Академии окажется перед неприятным выбором — вернуться в деревню и всю жизнь выхаживать коров или попытаться устроиться подмастерьем к кому-нибудь в городе. Без диплома об окончании Академии ей никто не даст возможности применить все свои способности, а за работу, не требующую квалификации, много не платят. А если учесть, что долг за двухгодичное обучение ей все равно придется выплачивать, то становится и вовсе грустно.

* * *

Я подошла в приемную ректора за час до ужина — мне это время представлялось достаточно удобным и входящим в понятие 'вечер'. Довольно просторная обитель мадам Рейны — пожалуй, самого ответственного и исполнительного секретаря, которого мне пришлось встретить — выглядела как заброшенный склад. Повсюду стояли коробки с документами, какие-то бумаги небрежно лежали стопками, а сама мадам Рейна что-то бормотала себе под нос и деловито просматривала бумагу за бумагой. Меня она не заметила, так что пришлось постучать о дверной косяк, что бы привлечь к себе внимание.

— Мэтресса Лорель, — чуть улыбнулась женщина, поднимая на меня взгляд. — Мэтр Гредок предупреждал... Положите докладную...

Она с удивлением осмотрела устроенный на столе и вокруг стола беспорядок. Куда можно было положить новый документ так, чтобы он не затерялась среди старых, она явно не могла придумать. Тяжело вздохнув, она снова подняла на меня взгляд.

— Давайте мне в руки, я сейчас все мэтру и отнесу.

Женщина аккуратно отложила документы, с которыми работала, и выровняла стопочку.

— Извините, мадам Рейна, но можно я зайду, — вежливо улыбнулась я. — Мне хотелось бы обсудить с ректором некоторые вопросы.

Ответом мне послужили изящно приподнятые брови — в моем исполнении приподнятые брови были бы дополнены выпученными глазами и приоткрытым ртом. Но все, что делала мадам Рейна было до невозможного элегантно, что частенько вызывало у меня приступы злейшей зависти. Только поступив сюда работать, я даже начинала было ей подражать, но быстро сообразила, что выглядит это глупо и жалко.

— Хорошо, я доложу мэтру о Вашем визите, — кивнула мадам и поднялась изо стола.

Она легко обошла все коробки, не зацепившись юбкой ни за одну из них, и подошла к ректорской двери. Постучавшись и дождавшись дозволения войти — никаких вольностей она себя не позволяла, всегда оставаясь предельно профессиональной и вежливой — она скрылась в кабинете. Я же осталась в приемной и не могла отказать себе в желании взглянуть одним глазком на документы, так вольготно занявшие почти все помещение.

К моему сожалению, содержимое папок, коробок и стопок только подтверждало намеренье Гредока остаться у нас надолго. Мадам Рейна спешно достала из архивов и списки студентов, и ведомости, и личные дела педагогов, и планы занятий и даже экзаменационные билеты. Все, чем давали себе труд поинтересоваться предыдущие и.о. — это общая численность студентов и преподавателей и квитанциями об оплате обучения.

Мадам Рейна легко выскользнула из кабинета и улыбнулась мне:

— Мэтр Гредок Вас примет.

При этом она выразительно изогнула брови, бросив взгляд на ворох отчетов у меня в руках. Я не стала краснеть, а лишь улыбнулась в ответ, аккуратно положила бумаги на место и двинулась к кабинету. По пути, конечно же, запнулась об одну из коробок, но нелепого падения не произошло.

Гредок буквально заполнил собой кабинет — он беспощадно убрал со стен так любимые Сомратом морские пейзажи, со стола исчез добротный кристалитовый письменный набор, на полках вместо кубков красовались какие-то книги, да и общие ощущения от нахождения здесь сильно изменились.

— Я Вас слушаю, леера Лорель, — куда как спокойнее чем несколько часов назад, произнес мужчина.

Угу, может и успокоился, но называет по-прежнему леерой. Чем же я ему так в качестве мэтрессы не нравлюсь? Я постаралась сохранить невозмутимый вид и подошла ближе.

— Мэтр Гредок, мне хотелось бы с Вами поговорить, — осторожно начала я.

Подумала и присела на стул напротив стола. Правда, чуть отодвинула мебель в сторону, чтобы не оказать прямо лицом к лицу с мужчиной. Тот на мои приготовления выразительно фыркнул и нетерпеливо постучал по столу. Ну да, судя по количеству документов в приемной, у него еще много работы.

— Я бы хотела поговорить о наказании, которое ждет наших студентов, — осторожно выдала я.

— Это немножко не Ваше дело, — раздраженно нахмурились мне в ответ.

— Я понимаю, — поспешно закивала я. — Но Вы у нас человек новый, еще не до конца вникший во все тонкости...

— Не тратьте мое время, леера Лорель, — холодно прервали меня.

— Мэтр Гредок, я хотела бы поручиться за наших студенток...

— Вы? — возмущенно удивился ректор. — Леера Лорель, Вы, видимо, не до конца осознаете, что я новый ректор этой Академии, а не исполняющий обязанности, которыми вы тут все крутили, как хотели. И это мне решать, как наказывать нарушителей!

Он даже привстал, пока выплевывал эту речь. Вот не понимаю — это я его так бешу или он по жизни такой?

— Мэтр Гредок, — как можно услужливей улыбнулась и протянула ему докладную. — Я уже поняла, что Вы пришли надолго и никак не хочу мешать Вашей работе. Просто прошу Вас не применять к студенткам крайних мер и даже готова поручиться...

Ректор презрительно наморщил нос и перекинулся через стол, чтобы выхватить у меня из рук бумагу. Я по инерции вцепилась в докладную и потянула на себя, а потом сообразила, что происходит и поспешно разжала пальцы. Гредок презрительно фыркнул и быстро просмотрел свою добычу. Потом он перевел взгляд на листы, которые лежали на столе и криво ухмыльнулся.

— Боюсь, Ваше поручительство не имеет веса. Судя по характеристике мэтра Гонтеля, Вы чрезвычайно ветреная, легкомысленная, необязательная и недисциплинированная особа, — выдал он мне.

— Что? — от переизбытка чувств я вскочила на ноги. — Вы действительно готовы верить писулькам этого...

Я вовремя вспомнила о том, что нужно сдерживать себя, говорить спокойно и аргументировано, а не кричать как на базаре. Вряд ли моя истерика открыла бы мэтру глаза на то, что все написанное Гонтелем — наглая ложь. А история о том, как этот самодовольный хлыщ пытался залезть мне под платье, и вовсе вызывала бы очередную порцию гнева и недоверия. Прикусив губу, я снова села и сложила руки на коленях, сцепив их в замок.

— Мэтр Гонтель проработал и.о. ректора всего две недели. Не думаю, что его характеристика может быть объективной и исчерпывающей, — как можно спокойней выговорила я.

Ректор хмыкнул и откинулся на спинку кресла. Он внимательно осмотрел меня, задержавшись взглядом на груди, что было несколько странно. Я предпочитала платья с достаточно низким, но не переходящим рамки приличия, вырезом — соблазнительных ложбинок, как у мэтрессы Лидор, у меня точно не наблюдалось, так что чем его так заинтересовала моя не особо выдающаяся грудь, остается загадкой.

— То есть, Вы утверждаете, что мэтр Гонтель недостаточно квалифицирован, чтобы дать Вам верную характеристику? — нехорошо улыбнулся Гредок.

— Я ничего не утверждаю, — вскинулась я.

Хотелось вскочить, начать расхаживать по кабинету и выложить все, что я думаю о мстительном кобеле Гонтеле, об упрямстве и непонятной агрессивности Гредока, о том, что Академия превращается не понятно во что... Но я только сжала кулаки и криво улыбнулась.

— Я просто не хочу, чтобы девочек исключили, — осторожно высказала я. — Ранее за ними не наблюдалось подобных нарушений...

— Я похож на самодура, который не думая ни о чем, сразу рубит головы? — рявкнул ректор.

— Но Вы же аргументируете свое недоверие ко мне характеристикой Гонтеля! — не выдержала и съехидничала я.

Кажется, я даже поморщила нос, как обычно делала маленькой девочкой, дразня мальчишек. А выглядит эта моя гримаска, как я уже говорила, довольно глупо.

— Прекратите, — рыкнул мужчина и стукнул ладонью по столу.

Я вздрогнула и отпрянула.

— Если Вы так активно протестуете против характеристики мэтра Гонтеля, я постараюсь закрыть на нее глаза. Но впредь больше не позволяйте себе подобного поведения в моем присутствии!

Что самое странное — я совершенно не поняла, о каком поведении идет речь. Все, что я делала — это старалась вежливо, но твердо донести свою позицию. Я не грубила, как сам мэтр, не била кулаками по столу, не срывалась на устрашающее рычание — и оказалась виноватой. Нужно было стерпеть эту несправедливость, попрощаться и уйти. Но я, накрученная и раздражающим поведением Гредока и отвратительной характеристикой Гонтеля — до чего же мужчины могут быть мелочны и злопамятны! — не сдержалась.

— Долг преподавателя — защищать студентов. Да, возможно я оскорбила Вас своими подозрениями, но все, что я видела за время знакомства с Вами — это подавляющую агрессивность и раздражительность. Вы верите лживым характеристикам, а я верю своим глазам!

Замолчав, я вскинула подбородок и упрямо подняла взгляд на ректор. Тот выглядел злым — ноздри возмущенно трепетали, а руки сжимали столешницу. По его лицу прошла дрожь, он прикрыл глаза и шумно выдохнул. Кажется, таким образом, он успокаивался — не могу сказать уверенно, потому что выглядел он все равно недовольным и злым. Но когда он заговорил, угрожающего рыка, которого я ждала, в речи не было.

— Прежде чем принимать решение, я проведу расследование, — заверил он меня. — Давайте не будем сомневаться друг в друге.

Я активно закивала головой, соглашаясь с этим своеобразным предложением мировой — причем, с его стороны это было величайшей любезностью, учитывая разницу наших положений. Если бы я продолжила свои нападки, для меня все закончилось бы не лучшим образом. А вот ему ровные отношения со мной были особо не нужны — я хоть и не аспирантка, а старший преподаватель, но незаменимым специалистом не являюсь. Напоследок встретившись с ним взглядами, я чуть поежилась — в темных глазах не было ни капли доброжелательности.

Под впечатлением от разговора, я выскочила в приемную и слишком поспешно хлопнула дверью — а ректорская дверь у нас знатная, тяжелая, так что звук при неаккуратном захлопывании она издает о-го-го какой. Остается только надеяться, что ректор не воспримет это как недовольство собственной персоной. От перенапряжения я не сразу смогла двинуться дальше. Вместо этого я прислонилась к стене чуть в стороне от двери и зажмурилась.

— Мэтресса Лорель, с Вами все в порядке? — ровным голосом спросила мадам Рейна.

Она сидела за своим шикарным столом, заваленным бумагами и явно не хотела отвлекаться. От ее внимательного, я бы даже сказала цепкого взгляда, мне стало совсем не по себе. Поэтому я поспешно натянула на лицо доброжелательное выражение, оправила подол платья и осторожно направилась прочь.

— Все в порядке, мадам Рейна, благодарю за беспокойство.

Я обошла все коробки, на этот раз даже ни за что не запнувшись — видимо, лимит моих сегодняшних злоключений был исчерпан. Так же без каких-либо приключений я добралась до кафедры, где меня ждали письменные работы боевиков, почти половина которых была явно написана ведьмочками или теоретиками, и планы будущих практикумов — моя любимая часть той скучной бумажной работы, которую нужно выполнить преподавателю.

Ну а кроме бумажек, меня там поджидали коллеги — Лисара и Гретта. Обе были охочи до сплетен, но если первая всегда была лишь восторженным слушателем, то вторая была именно тем человеком, что разносил слухи по всей Академии. По тому, как сверкнули их глаза, когда я вошла, сразу стало ясно, что без подробного пересказа от меня не отстанут. Я кинула грустный взгляд на свой рабочий стол — не такой роскошный, как у ректора и его секретаря, но достаточно большой, чтобы хватало места для всех бумажек и, что еще важней, подогнанный по росту, чтобы мне не приходилось склоняться.