Академия Приворотов

Небольшая справка об учебном заведении, в котором работают и учатся герои:

Академия Волшебных Искусств — самое крупное магическое учебное заведение в стране. Помимо учебной деятельности ведет так же различные исследования в области волшебных искусств. Юридически подчиняется Совету Лордов — исполнительному органу при королевской семье — но, по сути, заведение автономно и закрыто.

Готовит специалистов по следующим направлениям:

— Боевая магия — АВИ единственное непрофильное учебное заведение, имеющее этот факультет.

— Ведовство — он же факультет невест

— Общая магия — популярен среди волшебников с малым уровнем дара и среди волшебников, не планирующих заниматься магией профессионально.

— Зельеварение — самый перспективный факультет в плане исследований.

— Иллюзии — престижный, но малочисленный факультет.

Помимо общего магического образования, АВИ предлагает следующие программы дополнительного образования:

— Теория магии — позволяет разбираться не только в классической магии, но и в различных народных вариациях, старинных техниках и экспериментальных разработках.

— Защитные ритуалы и обряды — здесь изучают, как защитить не только себя, но и близких людей, животных, дома и большую площадь.

— Телепортация — очень сложное в плане изучения, но весьма полезное и популярное умение.

В среднем, обучение в Академии длится пять — семь лет: пять лет учатся на общей магии, на иллюзиях — шесть лет, ведовство и боевая магия постигаются семь лет. За время обучения студенты трижды или четырежды проходят практику там, куда их направляется администрация. После окончания обучения выпускники отрабатывают год по направлению. После отработки они могут работать по специальности или вернуться в академию для получения более высокой степени.

Магические степени:

Подмастерье — присваивается после трех лет обучения

Мастер — присваивается с дипломом об окончании Академии

Магистр — присваивается только после защиты магистерской работы, по времени может занимать любой срок.

Архимаг — присваивается за большой вклад в какую-либо волшебную науку, подтверждается комиссией из пяти магистров и одного действующего архимага.

АВИ — это крупный комплекс зданий, где имеется все необходимое для жизни и учебы. На территории академии находится административный корпус, несколько учебных корпусов, три подъезда студенческих общежитий и преподавательское общежитие. Так же здесь находятся три открытых полигона, теплицы, в которых выращивают необходимые магические ингредиенты, столовая с огородом при ней, библиотека и исследовательский центр.

Глава 1. Герои знакомятся, ссорятся и узнают, кто чего стоит.

Студенты — совершенно невообразимая группа людей. В их головах бродит столько глупых мыслей, а кровь бурлит от гормонов, на них давят родители с их планами на будущее, а сами молодые люди еще не разучились мечтать — и в результате сущий мрак. Дуэли и доморощенные интриги, рисковые эксперименты и полулегальные выходки, дикие пьянки и бредовые споры — а разбираться со всем этим нам, преподавателям. Ведь когда молодой волшебник признается студентом доблестной, знаменитой, великой Академии Волшебных Искусств, он поступает под опеку персонала. По документам за все отвечает ректор, а по делу — мы. Тем более что ректор не так давно покинул стены нашего заведения, а и.о. меняются с ужасающей скоростью.

Конечно, вся эта чехарда с возглавлением Академии сказывается на управлении, на всех факультетах царит форменный бардак, а студенты это чувствуют. Чувствуют и пользуются. Кто-то активно шуршит в кладовых, кто-то вовсю прогуливает, кто-то наглеет и ведет себя просто отвратительно. А юные прелестницы открыто, прямо в учебной лаборатории, даже не позаботясь о дополнительной защите, варят приворотные зелья. Это уже третья партия запрещенного пойла — первую совершенно случайно обнаружила и конфисковала мадам Рейна, вторую перехватил Чекель и вот настал и мой звездный час.

Что интересно — состав явно не классический, а порция просто запредельная. Большая колба, полностью наполненная приятно пахнущим составом, который до сих пор бурлил. На продажу что ли готовят, паразитки? Я с сомнением посмотрела на колбу — если только зелье не надо давать жертве каждый день, то этой дозы вполне хватило бы на стандартную группу боевиков. Может, ведьмочки всем потоком решили закрутить с красавчиками боевыми магами? Мало ли что за дурость может придти в их хорошенькие головки, в последнее время не очень сильно забитые учебой.

— Стоять! — вдруг зарычали у меня за спиной.

Я послушно остановилась — такому рыку сложно противиться. За спиной послышались уверенные стремительные шаги — неведомый кто-то будто намеренно отбивал каблуками ровный марш. Стоять истуканом было глупо и немного по-детски, а я, с тех пор как ступила на преподавательскую стезю, старалась поступать исключительно по-взрослому. Поэтому я развернулась и уставилась на мужчину, который надвигался на меня с таким зверским выражением лица, что захотелось вжать голову в плечи и убежать.

Мужчина подошел едва ли не вплотную и навис надо мной, хищно раздувая ноздри. Та еще картинка.

— Имя, факультет, группа, — сквозь зубы выдал он. — И придумай достойное оправдание для приворотного зелья у тебя в руках.

Понятно — принял меня за студентку. С моей юной мордашкой это и неудивительно. Хорошо хоть на рост жаловаться не приходится, как представлю, что помимо наивных глазок у меня еще и росточек кукольный, так страшно становится — это ж мне студенты вообще жизни бы не давали. Хотя с ними и сейчас не особо расслабишься.

— Этидда Лорель, старший преподаватель кафедры магических языков, — представилась я. — Конфисковала состав и несу его на утилизацию.

Мужчина недовольно прищурился и нехорошо на меня посмотрел, отчего у меня по спине пробежались мурашки. Ну ничего себе, встретился в пустом коридоре страстно желающий общения субъект!

— Что ж, давайте пройдемся, леера Лорель, — выдохнул он мне в лицо.

Выдох, к моему удивлению, был теплым и чуть отдающим денгелем — знакомой многим травкой, которую добавляли в чай, в отвар для полоскания, в лекарства, в одеколоны и в шампуни, предназначенные в основном для мужчин. Женщинам обычно предлагали пахнуть сладкими ретерами — тающими во рту фруктами, после которых оставалось долгое послевкусие. За размышлениями о запахах, я даже не сразу сообразила, что назвали меня леерой, а не метрессой или на худой конец мадам. Значит, в мою причастность к преподавательскому составу не очень-то и поверили. И кстати, перед кем я вообще застыла маленькой испуганной девочкой?

— Прежде чем пройтись со мной до зельеваров, потрудитесь назваться, — строго выдала я, мысленно уже успев убежать подальше от пугающего типа, который на мою реплику отреагировал раздувшимися ноздрями.

— Инсар Гредок, новый ректор этого заведения, — коротко представился он, пробуравив меня мрачным взглядом. — Не тяните время леера.

Я вежливо присела и поторопилась развернуться и продолжить путь к обители Чекеля — он явно будет рад новому образцу. Про предыдущие приворотки наш зельевар сказал — "ничего особенного, хотя сварено на совесть и антидот не так уж просто подобрать". Что он скажет про это варево? Я кинула на пробирку пытливый взгляд.

С зельями у меня с детства отношения очень близкие, но не особо душевные — как родившаяся у папы-аптекаря и мамы-косметолога я не могла не знать тонкую науку котлов и пробирок, но знать и любить — это разные понятия. Зелья не были моей страстью, хоть и давались мне без особых усилий, но привороты молоденькая пугливая девочка, у которой язык отнимался рядом с объектом страсти, не обошла стороной. Так что когда я смотрела на творение наших студенточек, я видела не просто абстрактную жидкость с возможными волшебными свойствами, а именно что приворот. Вот только вершин в этой области я так и не достигла, а посему ничего определенного сказать не могла. Да, приворот, да, необычный, да, большая порция, нет, не на крови. Что еще может сказать не профессионал, да и не особо-то и любитель?

Не знаю, что не так с новым ректором, но на мои внимательные взгляды на колбу, он отреагировал, чуть ли не звериным рычанием и дернулся, чтобы выхватить у меня посудину. От такой наглости я оторопела, а пальцы машинально сжали тару крепче и дернули, в попытке отцепить от моего трофея крупную мужскую руку.

— Немедленно отдайте, леера, — с явной угрозой высказал мужчина.

Вот что за странный тип! Нет, и наш родной ректор, который решил посвятить жизнь науке и сдобным булочкам, не отличался нормальностью, да и четверка и.о., побывавшая в стенах Академии не блистала адекватностью — маги, в большинстве своем, народ попросту чокнутый. Но Инсар Гредок производил впечатление какого-то неуравновешенного агрессивного мужлана, готового в любой момент прибить того, кто попадется под горячую руку. Как такого могли поставить во главе учебного заведения, где что ни день — то новые неприятности, а студенты чудят так, что впору пить успокоительное литрами?

— Лер Гредок, — попыталась я вразумить мужчину. — Не стоит так обращаться с хрупкими предметами и потенциально опасными веществами.

Ответом мне послужили раздувшиеся ноздри — вот до чего у человека выразительный нос! Все что я могла сделать со своим — это смешно наморщить. Естественно, с моей манией казаться хоть чуточку старше и солиднее, я этого старалась не делать. А вот еще не уважаемого ректора всякие тонкости образа явно не заботили — стоит весь грозный, яростный, чисто дикарь, а не взрослый образованный маг.

— Леера, отдайте колбу и пойдемте, — сухо высказался мужчина.

— Лер Гредок, я не могу доверить Вам зелье, — принялась отстаивать склянку я.

Ну а кто бы на моем месте отдал потенциально опасное зелье такому... неуравновешенному и к тому же совершенно незнакомому мужчине? Нет, конечно, при взгляде на его более чем выразительный нос, у меня проскальзывало желание всучить ему несчастную колбу и убежать подальше — но я же взрослая, воспитанная женщина, способная сдерживать свои порывы.

— Какой ответственный подход к делу! — прошипел возможный ректор.

Он глубоко вздохнул (ноздри чуть затрепетали) и отступил на шаг.

— Давайте поторопимся, — почти спокойным тоном высказал он.

Я только послушно кивнула и поспешила продолжить движение. Хорошо, что у меня ноги длинные — шаги широкие, а то семенила бы еще неизвестно сколько по коридорам Академии. Находиться дольше необходимого в обществе нового ректора совершенно не хотелось, а потом я уверенно шагала вперед, стараясь не отвлекаться и не провоцировать мужчину на новые вспышки. Знать бы еще, что именно провоцирует этого бешенного!

К моему огромному облегчению, больше никаких диких эксцессов между нами не произошло. То есть, я, конечно, чувствовала на себе подозрительные, а иногда — откровенно неприязненные взгляды этого заезжего самопровозглашенного начальника, но за руки меня больше никто не хватал и драгоценную добычу не отбирали. Это дало мне время обдумать сложившуюся ситуацию.

Выглядело, честно говоря, все более чем паршиво — ректор Сомрат так поспешно покинул свой пост, едва ознакомив бессменную секретаршу и деканов с документами и запланированными событиями. Все, кого присылали ему на замену, старательно гадили нашему дружному коллективу, стопорили работу и пугали волной сокращений — до этого пока не дошло, но наш нынешний гость как раз подходит на роль самодура, готового уволить всех и вся. Мэтресса Гелия, многоуважаемая опытная магичка, утверждала, что нас ждут большие и не самые приятные перемены. Ей вторили мэтры Горз и Локель, а их мнению я тоже склонна была доверять. Лисара Му — молоденькая преподавательница с моей кафедры, любила порассуждать на тему заговоров против магов. Я надеялась, что лихорадка связана с тем, что мэтр Сомрат в конец достал Лордов своими выходками, и они просто вежливо отправили его в ссылку, а мы — так, под раздачу попали. Страсти к приключениям у меня не наблюдалось даже в детстве, так что находиться в Академии, которая стала центром каких-либо интриг, не хотелось совершенно. О смене места работы тоже думать не хотелось — я любила то, чем занималась, пусть иногда все это и было хлопотным.

На общем фоне неразберихи и многочисленных теорий о будущем Академии, вся эта чехарда с приворотными зельями терялась, но чем дальше, тем меньше все эти эксперименты походили на обычные студенческие выходки. Если наши дурочки влезли во что-то незаконное сейчас, когда у них нет неоспоримой защиты ректора, это может плохо кончиться и для них и для нас. Можете мне часами рассказывать о прелести перемен, но убедить меня в том, что вечный хаос — это весело, вы меня не сможете.

Накрутив себя до предела, я без стука ворвалась в обитель Чекеля. Мэтр на пренебрежение правилами поведения внимания не обратил, только радостно улыбнувшись мне.

— Мэтр Чекель, спешу Вас порадовать, — улыбнулась я и протянула зельевару колбу.

— О, новый образец! — обрадовался мужчина.

Он осторожно забрал у меня зелье и с профессиональной цепкостью осмотрел жидкость. Пениться и бурлить она перестала не так давно, поэтому еще не приняла прозрачный и однородный вид, хотя уже было видно, что по задумке она должна быть прозрачной, как вода.

— Интересно, — промурлыкал себе под нос мэтр.

Он полюбовался зельем, вытянув руку и повернув его к свету, а потом поставил его на стол. Только после этого он снова обратил внимание на нас с сердитым мужчиной.

— Простите, Этидда, не хотите представить мне этого лера?

Я уже повернулась, чтобы посмотреть на своего спутника и представить его по всем правилам, как он решил представиться самостоятельно. Может, все дело в том, что мы столкнулись не в официальной обстановке и он потерял самообладание. Может, обычно он ведет себя совершенно по-другому. Но пока, все, что говорил Инсар Гредок, звучало как рычание недовольного чем-то зверя.

— Инсар Гредок, назначен ректором вашего бедлама, — гаркнул он. — И поверьте, я наведу здесь порядок!

Слово "порядок" он произнес с такой угрожающе-предвкушающей интонацией, что я даже вздрогнула. Почему-то вспомнилась папина помощница — леера Горана — она всегда твердила, что во всем должен быть порядок и так рьяно следила за чистотой в нашей аптеке, что отец даже завел себе несколько видов рабочей обуви и каждый день обрабатывал свою мантию. Закончилось все тем, что отец продал аптеку своей помощнице-аккуратистке, а сам устроился штатным зельеваром в частную лечебницу.

— Вечером я жду от Вас полный отчет о природе и свойствах конфискованного состава, — приказал Гредок мэтру Чекелю, а потом перевел свой строгий взгляд на меня. — А от Вас я жду докладную на студентов, нарушивших устав Академии, леера Лорель.

Мой отец — зельевар, да еще и аптекарь, его род занятий сам по себе предполагает аккуратность, но фанатизма лееры Гораны он не выдержал. Что станет с нашей Академией, когда ее возглавит кто-то подобный? Академия всегда была чуть-чуть сумасшедшей, чуть-чуть бестолковой, этаким сумасшедшим домом с магическим уклоном. Здесь юных волшебников учили управлять своей силой, так, чтобы не причинить вреда окружающим, но никто не пытался заставить ребят укрощать свое волшебство и отказываться от самопознания, экспериментов и поиска границ. Мы защищали страну и обычных людей от энтузиазма молодых балбесов, но мы так же защищали этих балбесов от внешнего мира, диктующего свои правила. И мне совершенно не хотелось, чтобы ситуация изменилась.

Новый ректор зыркнул на нас с Чекелем, как-то хищно повел носом, а потом удалился. Дверью, к моему удивлению, хлопать не стал — закрыл ее за собой быстро, плотно, но не так что бы очень шумно. Мы с Чекелем переглянулись, подождали для верности несколько секунд, а потом дружно закатили глаза.

— Прислали Лорды начальника, ничего не скажешь, — сокрушенно покачал головой мэтр.

Он бросил неодобрительный взгляд на закрытую дверь и вернул свое внимание приворотному зелью, которое мирно стояло на столе и становилось все прозрачнее.

— Очень интересно, — пробормотал он. — Кто на этот раз отличился?

— Салара Женот, Ильмира Хенде и Ласточка, — перечислила я тех, кто попался мне с поличным.

— Значит, работала в основном Ласточка, — вполне логично заключил Чекель.

Я была склонна с ним согласиться — Ласточка, девочка без рода, была одной из тех, кого нашли наши агенты. Она училась бесплатно, Академия предоставляла ей полный пансион и даже небольшую стипендию, а после окончания обучения ей предстояло отдать нам долг. Так что девочка старалась как могла и училась с небывалым рвением. А вот Салара и Ильмира были из тех, кто учебу в Академии воспринимает, как повод повеселиться и насладиться свободой от родителей. На моих занятиях они не блистали и вряд ли могли похвастать скрытыми талантами к зельеварении. Скорее всего, все их участие в этом деле заключалось в предоставлении средств на ингредиенты.

— Будет жаль, если девочку исключат, — продолжил рассуждения Чекель. — Может, великих талантов у нее нет, но усердия, трудолюбия и скрупулезности ей не занимать.

— Для того чтобы кого-то исключить, ему нужно по-настоящему пост принять, — нахмурилась я.

Я была не из тех мягкотелых преподавателей, что готовы по двадцать раз принимать зачеты, а потом ставить удовлетворительную оценку за "упорство и старание" и уж точно не считала, что студентам надо прощать почти любые выходки и в любом случае дать им возможность выпуститься. Но Ласточка до этого момента всегда была исключительно прилежна, так что вся эта история с зельями походила на недоразумение. Наказать девочку, конечно, надо, но исключать из Академии — это слишком. К тому же, мне совсем не хотелось думать о том, что теперь наши судьбы полностью в руках этого неуравновешенного мужчины, абсолютного незнакомца, который еще не вник в дела Академии и который, возможно, наворотит дел и уйдет, как ни в чем не бывало.

— Этидда, — вздохнул мэтр, будто в ответ на мои мысли. — Прежние и.о., которые приезжали сюда на пару недель, вели себя соответствующе — как временные работники. Они развлекались или просто отдыхали, особо не вникая в дела и даже ничего толком не требуя. А это явно приехал надолго. Так что мой тебе совет — напиши ему докладную и постарайся быть вежливой.

Я уже хотела возмутиться и высказать Чекелю все, что думаю о необходимости обхаживать этого агрессивного мужчину, но вовремя сдержала себя. Мэтр был не из тех, кто разбрасывается советами, да и жизненного опыта ему не занимать. К тому же мои внутренние ощущения подтверждали слова зельевара — Гредок у нас надолго.

А это означало, что мне еще нужно как-то исправить его отношение ко мне и свое к нему. Докладная и должна стать этим шагом, но в служебном документе не объяснишь всего. Если он настроен на войну с нарушителями, нужно попытаться защитить девочек. Хотя бы Ласточку, которая без Академии окажется перед неприятным выбором — вернуться в деревню и всю жизнь выхаживать коров или попытаться устроиться подмастерьем к кому-нибудь в городе. Без диплома об окончании Академии ей никто не даст возможности применить все свои способности, а за работу, не требующую квалификации, много не платят. А если учесть, что долг за двухгодичное обучение ей все равно придется выплачивать, то становится и вовсе грустно.

* * *

Я подошла в приемную ректора за час до ужина — мне это время представлялось достаточно удобным и входящим в понятие 'вечер'. Довольно просторная обитель мадам Рейны — пожалуй, самого ответственного и исполнительного секретаря, которого мне пришлось встретить — выглядела как заброшенный склад. Повсюду стояли коробки с документами, какие-то бумаги небрежно лежали стопками, а сама мадам Рейна что-то бормотала себе под нос и деловито просматривала бумагу за бумагой. Меня она не заметила, так что пришлось постучать о дверной косяк, что бы привлечь к себе внимание.

— Мэтресса Лорель, — чуть улыбнулась женщина, поднимая на меня взгляд. — Мэтр Гредок предупреждал... Положите докладную...

Она с удивлением осмотрела устроенный на столе и вокруг стола беспорядок. Куда можно было положить новый документ так, чтобы он не затерялась среди старых, она явно не могла придумать. Тяжело вздохнув, она снова подняла на меня взгляд.

— Давайте мне в руки, я сейчас все мэтру и отнесу.

Женщина аккуратно отложила документы, с которыми работала, и выровняла стопочку.

— Извините, мадам Рейна, но можно я зайду, — вежливо улыбнулась я. — Мне хотелось бы обсудить с ректором некоторые вопросы.

Ответом мне послужили изящно приподнятые брови — в моем исполнении приподнятые брови были бы дополнены выпученными глазами и приоткрытым ртом. Но все, что делала мадам Рейна было до невозможного элегантно, что частенько вызывало у меня приступы злейшей зависти. Только поступив сюда работать, я даже начинала было ей подражать, но быстро сообразила, что выглядит это глупо и жалко.

— Хорошо, я доложу мэтру о Вашем визите, — кивнула мадам и поднялась изо стола.

Она легко обошла все коробки, не зацепившись юбкой ни за одну из них, и подошла к ректорской двери. Постучавшись и дождавшись дозволения войти — никаких вольностей она себя не позволяла, всегда оставаясь предельно профессиональной и вежливой — она скрылась в кабинете. Я же осталась в приемной и не могла отказать себе в желании взглянуть одним глазком на документы, так вольготно занявшие почти все помещение.

К моему сожалению, содержимое папок, коробок и стопок только подтверждало намеренье Гредока остаться у нас надолго. Мадам Рейна спешно достала из архивов и списки студентов, и ведомости, и личные дела педагогов, и планы занятий и даже экзаменационные билеты. Все, чем давали себе труд поинтересоваться предыдущие и.о. — это общая численность студентов и преподавателей и квитанциями об оплате обучения.

Мадам Рейна легко выскользнула из кабинета и улыбнулась мне:

— Мэтр Гредок Вас примет.

При этом она выразительно изогнула брови, бросив взгляд на ворох отчетов у меня в руках. Я не стала краснеть, а лишь улыбнулась в ответ, аккуратно положила бумаги на место и двинулась к кабинету. По пути, конечно же, запнулась об одну из коробок, но нелепого падения не произошло.

Гредок буквально заполнил собой кабинет — он беспощадно убрал со стен так любимые Сомратом морские пейзажи, со стола исчез добротный кристалитовый письменный набор, на полках вместо кубков красовались какие-то книги, да и общие ощущения от нахождения здесь сильно изменились.

— Я Вас слушаю, леера Лорель, — куда как спокойнее чем несколько часов назад, произнес мужчина.

Угу, может и успокоился, но называет по-прежнему леерой. Чем же я ему так в качестве мэтрессы не нравлюсь? Я постаралась сохранить невозмутимый вид и подошла ближе.

— Мэтр Гредок, мне хотелось бы с Вами поговорить, — осторожно начала я.

Подумала и присела на стул напротив стола. Правда, чуть отодвинула мебель в сторону, чтобы не оказать прямо лицом к лицу с мужчиной. Тот на мои приготовления выразительно фыркнул и нетерпеливо постучал по столу. Ну да, судя по количеству документов в приемной, у него еще много работы.

— Я бы хотела поговорить о наказании, которое ждет наших студентов, — осторожно выдала я.

— Это немножко не Ваше дело, — раздраженно нахмурились мне в ответ.

— Я понимаю, — поспешно закивала я. — Но Вы у нас человек новый, еще не до конца вникший во все тонкости...

— Не тратьте мое время, леера Лорель, — холодно прервали меня.

— Мэтр Гредок, я хотела бы поручиться за наших студенток...

— Вы? — возмущенно удивился ректор. — Леера Лорель, Вы, видимо, не до конца осознаете, что я новый ректор этой Академии, а не исполняющий обязанности, которыми вы тут все крутили, как хотели. И это мне решать, как наказывать нарушителей!

Он даже привстал, пока выплевывал эту речь. Вот не понимаю — это я его так бешу или он по жизни такой?

— Мэтр Гредок, — как можно услужливей улыбнулась и протянула ему докладную. — Я уже поняла, что Вы пришли надолго и никак не хочу мешать Вашей работе. Просто прошу Вас не применять к студенткам крайних мер и даже готова поручиться...

Ректор презрительно наморщил нос и перекинулся через стол, чтобы выхватить у меня из рук бумагу. Я по инерции вцепилась в докладную и потянула на себя, а потом сообразила, что происходит и поспешно разжала пальцы. Гредок презрительно фыркнул и быстро просмотрел свою добычу. Потом он перевел взгляд на листы, которые лежали на столе и криво ухмыльнулся.

— Боюсь, Ваше поручительство не имеет веса. Судя по характеристике мэтра Гонтеля, Вы чрезвычайно ветреная, легкомысленная, необязательная и недисциплинированная особа, — выдал он мне.

— Что? — от переизбытка чувств я вскочила на ноги. — Вы действительно готовы верить писулькам этого...

Я вовремя вспомнила о том, что нужно сдерживать себя, говорить спокойно и аргументировано, а не кричать как на базаре. Вряд ли моя истерика открыла бы мэтру глаза на то, что все написанное Гонтелем — наглая ложь. А история о том, как этот самодовольный хлыщ пытался залезть мне под платье, и вовсе вызывала бы очередную порцию гнева и недоверия. Прикусив губу, я снова села и сложила руки на коленях, сцепив их в замок.

— Мэтр Гонтель проработал и.о. ректора всего две недели. Не думаю, что его характеристика может быть объективной и исчерпывающей, — как можно спокойней выговорила я.

Ректор хмыкнул и откинулся на спинку кресла. Он внимательно осмотрел меня, задержавшись взглядом на груди, что было несколько странно. Я предпочитала платья с достаточно низким, но не переходящим рамки приличия, вырезом — соблазнительных ложбинок, как у мэтрессы Лидор, у меня точно не наблюдалось, так что чем его так заинтересовала моя не особо выдающаяся грудь, остается загадкой.

— То есть, Вы утверждаете, что мэтр Гонтель недостаточно квалифицирован, чтобы дать Вам верную характеристику? — нехорошо улыбнулся Гредок.

— Я ничего не утверждаю, — вскинулась я.

Хотелось вскочить, начать расхаживать по кабинету и выложить все, что я думаю о мстительном кобеле Гонтеле, об упрямстве и непонятной агрессивности Гредока, о том, что Академия превращается не понятно во что... Но я только сжала кулаки и криво улыбнулась.

— Я просто не хочу, чтобы девочек исключили, — осторожно высказала я. — Ранее за ними не наблюдалось подобных нарушений...

— Я похож на самодура, который не думая ни о чем, сразу рубит головы? — рявкнул ректор.

— Но Вы же аргументируете свое недоверие ко мне характеристикой Гонтеля! — не выдержала и съехидничала я.

Кажется, я даже поморщила нос, как обычно делала маленькой девочкой, дразня мальчишек. А выглядит эта моя гримаска, как я уже говорила, довольно глупо.

— Прекратите, — рыкнул мужчина и стукнул ладонью по столу.

Я вздрогнула и отпрянула.

— Если Вы так активно протестуете против характеристики мэтра Гонтеля, я постараюсь закрыть на нее глаза. Но впредь больше не позволяйте себе подобного поведения в моем присутствии!

Что самое странное — я совершенно не поняла, о каком поведении идет речь. Все, что я делала — это старалась вежливо, но твердо донести свою позицию. Я не грубила, как сам мэтр, не била кулаками по столу, не срывалась на устрашающее рычание — и оказалась виноватой. Нужно было стерпеть эту несправедливость, попрощаться и уйти. Но я, накрученная и раздражающим поведением Гредока и отвратительной характеристикой Гонтеля — до чего же мужчины могут быть мелочны и злопамятны! — не сдержалась.

— Долг преподавателя — защищать студентов. Да, возможно я оскорбила Вас своими подозрениями, но все, что я видела за время знакомства с Вами — это подавляющую агрессивность и раздражительность. Вы верите лживым характеристикам, а я верю своим глазам!

Замолчав, я вскинула подбородок и упрямо подняла взгляд на ректор. Тот выглядел злым — ноздри возмущенно трепетали, а руки сжимали столешницу. По его лицу прошла дрожь, он прикрыл глаза и шумно выдохнул. Кажется, таким образом, он успокаивался — не могу сказать уверенно, потому что выглядел он все равно недовольным и злым. Но когда он заговорил, угрожающего рыка, которого я ждала, в речи не было.

— Прежде чем принимать решение, я проведу расследование, — заверил он меня. — Давайте не будем сомневаться друг в друге.

Я активно закивала головой, соглашаясь с этим своеобразным предложением мировой — причем, с его стороны это было величайшей любезностью, учитывая разницу наших положений. Если бы я продолжила свои нападки, для меня все закончилось бы не лучшим образом. А вот ему ровные отношения со мной были особо не нужны — я хоть и не аспирантка, а старший преподаватель, но незаменимым специалистом не являюсь. Напоследок встретившись с ним взглядами, я чуть поежилась — в темных глазах не было ни капли доброжелательности.

Под впечатлением от разговора, я выскочила в приемную и слишком поспешно хлопнула дверью — а ректорская дверь у нас знатная, тяжелая, так что звук при неаккуратном захлопывании она издает о-го-го какой. Остается только надеяться, что ректор не воспримет это как недовольство собственной персоной. От перенапряжения я не сразу смогла двинуться дальше. Вместо этого я прислонилась к стене чуть в стороне от двери и зажмурилась.

— Мэтресса Лорель, с Вами все в порядке? — ровным голосом спросила мадам Рейна.

Она сидела за своим шикарным столом, заваленным бумагами и явно не хотела отвлекаться. От ее внимательного, я бы даже сказала цепкого взгляда, мне стало совсем не по себе. Поэтому я поспешно натянула на лицо доброжелательное выражение, оправила подол платья и осторожно направилась прочь.

— Все в порядке, мадам Рейна, благодарю за беспокойство.

Я обошла все коробки, на этот раз даже ни за что не запнувшись — видимо, лимит моих сегодняшних злоключений был исчерпан. Так же без каких-либо приключений я добралась до кафедры, где меня ждали письменные работы боевиков, почти половина которых была явно написана ведьмочками или теоретиками, и планы будущих практикумов — моя любимая часть той скучной бумажной работы, которую нужно выполнить преподавателю.

Ну а кроме бумажек, меня там поджидали коллеги — Лисара и Гретта. Обе были охочи до сплетен, но если первая всегда была лишь восторженным слушателем, то вторая была именно тем человеком, что разносил слухи по всей Академии. По тому, как сверкнули их глаза, когда я вошла, сразу стало ясно, что без подробного пересказа от меня не отстанут. Я кинула грустный взгляд на свой рабочий стол — не такой роскошный, как у ректора и его секретаря, но достаточно большой, чтобы хватало места для всех бумажек и, что еще важней, подогнанный по росту, чтобы мне не приходилось склоняться.

— Ну и как Вам ректор, Этидда? — ласково улыбаясь, спросила Гретта.

Лисара кивнула, всем своим видом показывая, что тоже жаждет ответа. Я неопределенно повела плечами — рассказывать про выразительный нос и вечную раздражительность совершенно не хотелось. Но одновременно очень хотелось пожаловаться на несправедливую характеристику Гонтеля и на то, как быстро новый ректор в нее поверил, мужлан неотесанный. Но стоит мне ляпнуть при Гретте что-нибудь нелицеприятное про нового начальника, то по всей Академии разлетятся такие слухи...

— Да сама пока не могу разобраться, — все же открыла я рот. — Выглядит таким... не знаю, требовательным, что ли. Но точно остается не на недельку — мадам Рейна разве что не тонет в тех документах, которые он запросил... Кстати, представляете, что про меня Гонтель написал в характеристике?

Лучше пусть Гретта прославляет этого урода, который не понимает отказов и мелко и гнусно мстит женщинам за то, что они не растянулись у него на столе, раздвинув ноги. А мэтра Гредока лучше не злить — он точно не потерпит никаких сплетен о себе. Он вообще не кажется особо терпеливым и снисходительным. Вспомнив, про его обещание навести порядок, я окончательно расстроилась и постаралась закончить беседу. Нужно было проверить работы и закончить план.

Глава 2. Приворотных зелий становится еще больше

Грегор был одним из тех студентов, что все балансируют на грани между "удовлетворительно" и "незачетом" и успешно переходят с курса на курс, несмотря на слегка наплевательское отношение к учебе. Он был патологически ленив и необязателен, но при этом обладал прорвой обаяния и немалыми способностями, что давало ему большие преимущества перед собратьями по несчастью. Некоторые преподаватели таких не любят и все время стараются завалить и всячески измучить вопросами, я же в этом плане никогда не злобствовала — знаний у парня всегда хватало на то, чтобы оставаться среди середнячков, а большего я от него и не требовала. Поэтому его просьба о пересдаче застала меня врасплох.

— Грегор, — неуверенно протянула я. — Тебе оно надо?

— Надо, мэтресса Лорель, — закивал парень. — Пожалуйста...

Конечно, он пустил в ход все свое оружие — шальную, безмерно заразительную улыбку, хитрые, но веселые лисьи глаза теплого оранжевого цвета, да и студенческую мантию он лишь небрежно набросил на плечи, не дав одеянию скрыть молодое поджарое тело. Грегор был действительно красивым парнем, перед которым сложно устоять любой женщине.

— Пойдем на кафедру, — сдалась я.

Студент расплылся в довольной улыбке и вежливо протянул мне руку, но тут уж я покачала головой — идти со студентом под ручку точно не очень-то профессионально.

— А это правда, что нам наконец нашли ректора? — преспокойно начал выпрашивать по дороге парень.

— Правда, — не стала делать великую тайну из приезда Гредока.

— И он явно собирается потрясти нас... — вроде как про себя пробормотал студент, но сделал он это так, чтобы я услышала.

— Пока мэтр изучает документацию и вникает в дела Академии. Но если твое желание подтянуть отметки связано с опасением...

— Вот-вот, — не дал мне договорить парень. — Есть у меня опасение, что начнется великий мор у нас. А какой из меня маг, если я не прислушаюсь к своей интуиции?

Он легко скользнул вперед меня и открыл передо мной дверь, одновременно вежливо и чуть по-шутовски склонив голову. Я только хмыкнула и даже не удержалась от того, чтобы подыграть ему — присобрала юбки, чуть склонила голову. Все же, когда мужчина ведет себя в соответствии с этикетом и всячески старается угодить женщине, это приятно.

Лисара радостно встрепенулась, когда мы вошли, а потом как-то слишком интенсивно принялась перебирать бумажки — видимо, Грегор произвел на нее слишком сильное впечатление. А вот Гретта лишь сверкнула глазами в нашу сторону, а после вернулась к своему журналу — она выписывала периодику из соседнего королевства, чтобы быть в курсе научной мысли. Иногда мы даже брали на вооружение что-то из теорий наших соседей, а над некоторыми статьями смеялись всем коллективом. Так что выбирая между возможностью вычитать что-нибудь интересное и возможностью понаблюдать за пересдачей красавчика-мага, Гретта сделала выбор не в сторону парня.

Я прошла к своему столу и кивнула парню на стул неподалеку. Тот со всей доступной ему небрежной грацией, подхватил стул и поставил его прямо напротив моего. Я только кивнула и вытащила из ящика папку с билетами. Отыскав среди вопросов по разным курсам нужные варианты, я веером разложила их перед Грегором. Тот загадочно улыбнулся и вытянул листок из самой середины.

— Особенности тиэльского наречия при построении атакующих заклинаний, — прочитал он. — Я же могу немного подумать?

— Да, у тебя десять минут, — кивнула я и потянулась к папке с ведомостями. — Кстати, к декану за изменениями в сводной ведомости, пойдешь сам, — заявила я.

Студент недовольно поморщился, но тут же закивал с повышенным энтузиазмом. Я удовлетворенно хмыкнула, а Гретта, поднявшая глаза от своего журнала, весело мне подмигнула. Одна Лисара будто выпала из реальности, то застывая без движения, то принимаясь усиленно делать вид, что она работает. В конце концов, она подхватила какие-то бумаги и выбежала, на прощание пробормотав что-то невнятное.

Я недоуменно покачала головой — понятно, что смутил ее наш красавчик-маг, но чтоб настолько... Я перевела взгляд на старательно отвечающего на вопрос парня. Он сидел, расслабившись и вытянув одну ногу, время от времени принимался вертеть в красивых длинных пальцах изящную ручку, иногда поднимал глаза к потолку, запрокидывая голову и обнажая шею — короче, был просто невообразимо красив. Отрада для глаз. Вот только, реакция Лисары была слишком уж преувеличенно — так обычно ведут себя девочки-подростки.

Мое пристальное внимание не осталось для Грегора тайной — он поднял глаза, как раз поймав мой взгляд. На лице парня расплылась самодовольная улыбка, а потом он мне подмигнул. Вот ведь наглец!

Парень вручил мне исписанный крупным, размашистым почерком листы, и расслабленно откинулся на спинку стула. Я коротко прошлась по его ответу — тезисно, коротко, но в целом верно, что и следовало ожидать.

— Ну что, в тренировочный зал или на открытую площадку? — спросила я.

Грегор от удивления чуть не упал вместе со стулом, на котором расслабленно покачивался, но быстро нашел равновесие и сел ровно.

— Но Вы же обычно на пересдачах только теорию спрашиваете! — удивленно воскликнул он.

— Если пересдают неуды, — не стала отпираться я. — Но ты-то хочешь более высокую отметку, так что нужна практика.

— А на практике нужны именно тиэльские атакующие? — как-то безнадежно вздохнул студент.

— Что тебя так пугает, Грегор? — вот тут уже пришла моя очередь удивляться.

— Да у меня язык заточен под другие наречия, — вздохнул парень. — Читать-понимать тиэльский еще более-менее могу, а произношение никакое.

Вообще, проблема довольно распространенная, особенно ярко проявляется в языках нечеловеческих рас — попробуй, воспроизведи рокочущий и одновременно шипящий язык демонов или бесконечно мелодичный щебет эльфов, если у тебя глотка к этому не расположена. С человеческими языками тоже так бывает, но тут главное — усердие и тренировки. На тиэльское наречие мы с группой Грегора потратили, по-моему, всего три или четыре практических занятия, а потом перешли к радоскому. Но что-то же у парня должно было остаться в голове и получиться?

— Что, даже "огонь" не выговоришь? — осторожно спросила я.

— "Огонь" — это... — парень оживился и быстро начеркал внизу листа слово.

— Грегор, это "свет", — расстроено перевела я.

Теперь ни о какой практике речь не шла. Раз парень не знает даже простейшие понятия — о каких заклинаниях вообще может идти речь. Да и пересдачу, выходит, он завалил.

Грегор тоже понял, на каком тоненьком волоске повисло его "хорошо" и грустно вздохнул.

— Мэтресса Лорель, может, я еще один билет вытяну? — вкрадчиво протянул он.

Чуть наклонил голову, бросил на меня взгляд из-под ресниц, застенчиво улыбнулся. Все эти ужимки были так нарочиты, и вместе с тем очаровательны, что я не смогла сдержать ответной улыбки и коротко кивнула этому хитрецу. Тот в ответ просиял и сцапал верхний листок с вопросами. Надо ли говорить, что на этот раз никаких осложнений не случилось? После быстрого теоретического ответа, Грегор, окрыленный успехом, потащил меня на открытую площадку, где можно сказать прямо оторвался, выйдя далеко за рамки вопроса. Получив свою улучшенную оценку, парень рассыпался в благодарностях, а вечером и вовсе прислал мне красиво оформленную коробку конфет. Шоколадных! Я даже сомневалась, стоит ли принимать такую дорогостоящую благодарность — при желании ее можно было принять за взятку. Но я не так часто могла позволить себе шоколад, поэтому поступить правильно и вернуть мальчишке его дар, оказалось выше моих сил.

Шоколад — моя большая слабость с тех самых пор, как один очень богатый и не очень молодой ухажер пытался добиться моей благосклонности с помощью сладостей. Ставку, в целом, он сделал верную — до этого меня радовали либо домашними десертами — вкусными, но обычными, либо леденцами — на мой вкус слишком приторными. Так что шоколад — такой терпкий, одновременно сладкий и горьковатый, пошел за милую душу и обеспечил моему "молодому" человеку несколько свиданий и парочку вольностей. Конечно, я была неглупой леерой и вскоре отказалась от встреч — отдаваться за сласти не входило в мои планы, — но любовь к шоколаду с тех пор заняла в моем сердце свою крупную нишу.

Поэтому вдоволь налюбовавшись конфетками, я полезла доставать измельченный корень арубы — еще одной моей слабостью был чуть островатый, тягучий и бархатный, но сложный в приготовлении арубе, от которого прояснялось сознание. А сочетание этих двух компонентов так и вовсе приводило меня в дикий восторг. Поэтому я, уже предвкушая будущее удовольствие, напевала себе под нос, пританцовывая на своей маленькой кухоньке.

Каково же было мое разочарование, когда я отцедила арубе в свою крохотную чашечку, притянула к себе подаренную коробку и откусила первый кусочек. Конфеты оказались с ретеровой начинкой, до ужаса приторной и навязчивой, убивающей весь вкус шоколада. От разочарования у меня даже слезы из глаза полились. В полнейшем расстройстве, я отодвинула коробку подальше и одним глотком выпила арубе, даже не ощутив его богатого вкуса.

* * *

Следующий день прошел без происшествий — если, конечно, не считать происшествиями несколько случаев колдовства на моих парах — сколько не учи юных волшебников технике безопасности, а эти умники все равно все забудут в порыве вдохновения. Так что я всегда была готова и к внезапным пожаром (самый популярный вид спонтанной магии), и к обморокам от магического истощения (и это при том, что на моих парах, по идее, колдовства вообще не требовалось), да и внезапно исчезающая с симпатичных студенток одежда меня не удивляет. Так что очередной рабочий день был просто очередным рабочим днем.

Вот только на протяжении всего дня я никак не могла сосредоточиться — меня мучила мысль, что у меня в квартирке лежит коробка шоколада, который я не могу съесть! Это было настолько мучительным, что мне казалось, будто чьи-то когти впиваются мне в сердце, а кто-то весело хохочет над моей несчастной судьбой. Но с тех пор, как я ушла из дома, отправившись в свободное плаванье, я тщательно следила за тем, чтобы не впадать в отчаянье. Так что промучившись до вечера, я все же нашла решение.

Вместе с коробкой шоколада я вошла в лабораторию мэтра Чекеля — из всех зельеваров, только он общался со мной на темы, отличные от переменчивости погоды и рабочих моментов. Не то, чтобы от меня воротили носы, но общение не получалось. Ну а мне вполне хватало приятельских отношений с Чекелем, чтобы время от времени получать доступ в лаборатории или рассуждать о зельях. Да и сам мужчина относился ко мне снисходительно-благожелательно, так что можно было не бояться, что меня вместе с моей дурной головушкой, что генерирует дурацкие идеи, не погонят прочь.

— Что же за беда у тебя приключилась? — шутливо посетовал мэтр.

Я протянула коробку перед собой. Мужчина удивленно посмотрел на меня, а потом сунул нос в коробку.

— Это ты мне плату за лабораторию принесла? — хмыкнул он.

— Нет, это и есть проблема, — глубоко вздохнула я. — Они с ретерами. Надо вытащить.

— Женщины! — притворно нахмурился Чекель. — Только вы можете выдумывать такую ерунду!

Но несмотря на свои слова, он не стал отпираться и осторожно забрал у меня предмет моих тяжких дум. Вытащил одну конфету, покрутил ее, понюхал, а потом стремительно направился к столу, выхватил нож и разрезал конфету пополам. Противно-приторная начинка некрасивой лужей расплылась на разделочной доске, а мэтр внезапно насторожился. Благодушная улыбка медленно сползла с его по-лерийски пухлых губ, а между бровями проявилась глубокая складка — таким мэтр бывал лишь за работой, но не мог же он всерьез воспринять мое "задание"?

— Напомни-ка мне, у тебя есть степень по зельеварению или ты только планировала ее получить? — как бы невзначай спросил Чекель.

Я недоуменно приподняла брови, а потом уловила намек и подошла к столу, чтобы изучить начинку поближе. Осторожно принюхалась — запах ретер был слишком навязчивым и сильным, такой обычно бывает у эссенции, а не у конфитюра, который добавляют в сладости. А зачем добавлять слишком ароматную и концентрированную эссенцию в конфеты? Уж точно, чтобы не придать им новый, неповторимый вкус.

Я выдвинула ящик для инструментов и вытащила рабочие очки зельевара — Чегель носил такие постоянно, в свободное от работы время небрежно поднимая их на макушку. Именно поэтому, зельевар никогда не травился несвежей едой, не говоря уже о том, чтобы выпить что-нибудь с подмешенным слабительным — да, шутка стара как мир, но каждый раз зашуганные требовательными преподавателями студенты находят в ней неизъяснимую прелесть. Я на эти уловки тоже не велась и думала, что это повод гордиться собой и своими навыками. Оказалось, сюрпризы мне подмешивали в неподходящие блюда и напитки — стоило на горизонте показаться великолепному шоколаду, как вся осторожность покинула меня.

Если бы я была практикующим зельеваром, то за такую оплошность меня вполне могли бы попытаться лишить лицензии и заставили бы пересдавать степень. Я не заметила в собственной еде сильнодействующее психотропное зелье, влияющие на мыслительные и физиологические процессы. В конфетах была приворотка.

— Ну зачем конфеты-то портить?! Их же все равно есть после такого невозможно, — только и смогла, что простонать я.

— Ага, степень все-таки не зря получила, — удовлетворенно хмыкнул мэтр, мягко отодвигая меня в сторону. — Только вот не используешь ей почему-то...

Я фыркнула и не стала развивать эту тему. Степень магистра зельеварения я получила только в угоду родителям. После того, как их дочь во всеуслышание была объявлена зельеваром, мои добродушные предки выдали мне мои "детские" сбережения и отпустили в свободное плаванье. Я положила деньги в банк, а сама отправилась получать знания о магических языках. Чтобы не пугать родителей я расставляю акценты — у меня частные заказы на зелья, а в свободное время я подрабатываю в Академии. На деле из клиентов у меня только несколько бывших одногруппников, которые берут у меня всякие бытовые мелочи — те же шампуни и растворы для полоскания.

Но каким бы "игрушечным" зельеваром я не была, это недоразумение с конфетами било по самолюбию. А когда я вспомнила, что о моей степень в Академии практически никто не знает, а подбросили мне не что-то, а именно приворот... Это даже для жестокой шутки было слишком — под действием приворотки я бы могла наворотить такого, за что меня бы уволили — тем более в свете назначения нового ректора. К тому же я совершенно не понимала, чем именно заслужила такое отношения. Мне всегда казалось, что я умею вести себя со студентами, поддерживая доброжелательные, но корректные отношения.

От переживаний меня спас Чекель. Он хлопнул в ладоши и легко заходил по лаборатории. Выставил в ряд несколько проявителей, достал из ящика набор мензурок и повернулся ко мне:

— Побудешь ассистентом, — заявил он и принялся за работу.

Аккуратно, пипеткой, втянул лужицу начинки — получилось не то чтобы легко, но зельевар умеет работать с зельями любой консистенции. По капельке наполнил несколько мензурок, одну сразу же запечатал — все верно, исходный образец должен остаться. Я схватила бланк исследований и карандаш — ручкой никто сразу не пишет. Закончив с приготовлениями, мы приступили к работе.

Чекель изучал зелье, выявляя его особенности, а я аккуратно записывала все на бумагу. И чем больше писала, тем больше не понимала ситуации.

Зелье в конфетах мало чем отличалось от классического приворота, который так ценят девицы, мечтающие выйти замуж — оно формировало у жертвы стойкую привязанность, чуть приглушало мыслительные процессы, и со временем должно было сойти на нет. Но без наворотов не обошлось — кто-то додумался попытаться заменить обычную чувственную привязку ментальной. Видимо, для этих целей в зелье добавили размельченную заговоренную некромантом собачью кость, а что бы прикрыть горечь щедро добавили ретеровую эссенцию. Помимо заговоренной на подчинение косточки, в классический рецепт добавили корень спимуса — совершенно здесь бесполезный ингредиент, никак с прочими компонентами зелья не взаимодействующий. Чекель предположил, что спимус должен был "смягчать" действие кости — ведь он в некоторой мере проясняет сознание.

Получившаяся отрава вполне могла бы считаться даже не приворотным, а подчиняющим, а это уже совсем не шутки. Единственное, на что оставалось надеяться, так это на то, что никому кроме меня такого "подарочка" не делали. А если и делали, то зелье все же не настолько хорошо работает, как кажется, когда изучаешь его в лаборатории.

Чекель удовлетворенно встряхнул руками, вытащил небольшой ящик и аккуратно составил в него все образцы. Я с грустью смотрела, как в лабораторной таре скрывается та злосчастная коробка — нет, все правильно, но как же жалко шоколад! Не могли они, что ли в печеньки это варенье приворотное запихнуть? Зачем такие дорогостоящие "капсулы" для и так недешевого эксперимента?

— Ладно, Этидда, беги. Первичный анализ мы провели, вполне хватит на отчет ректору, а более подробно я эту красоту попозже изучу, — широко зевнул мужчина.

— Да, надо будет еще проверить, как с шоколадом вся эта мешанина взаимодействует, — кивнула я, вспоминая свойства своего любимого лакомства.

Нет, в зельях шоколад обычно не используется, но когда его только-только начали завозить с островов, некоторые богатые энтузиазмы принялись проверять все его возможные свойства. Даже книжку потом выпустили — конечно, у меня хранится один экземпляр.

— Ты, кстати, докладную не забудь, — по-доброму прищурил один глаз Чекель.

Он поднял очки, снял перчатки и сразу же превратился в насмешливого неторопливого лерийца, которого скорее представляешь на низком диванчике, в окружении слуг и многочисленных детей, а никак не в лаборатории, ловко управляющимся с порошками и жидкостями. Вот уж кто-кто, а Чекель не будет рычать и беситься, тем более в присутствии женщины, не то, что этот вздорный тип Гредок. Вспомнив про новоявленного ректора, я чуть вздохнула. Встречаться с ним, да еще опять по поводу привороток, совершенно не хотелось.

Сердечно распрощавшись с Чекелем, я выскользнула из лаборатории. Когда-то я была готова на все, лишь бы не заходить лишний раз в подобные помещения — родители в свое время сделали все, чтобы один вид зельеварческой лаборатории вызывал у меня невыносимую тоску. Но с тех пор прошло уже достаточно времени и теперь эти спецкомнаты вызывали у меня нечто вроде ностальгии. Иногда я даже задумываюсь о необходимости домашней лаборатории — сейчас всю свою рабочую утварь я храню в маленькой кладовке, а когда нужно варить зелья, утаскиваю с кухни все съедобное и принимаюсь работать там.

Что на самом деле немножко глупо — я всегда воспринимала свою осведомленность в зельях как нечто само собой разумеющееся. Каждый раз, когда я варила зелье от простуды, когда во время сессии старательно настаивала для себя удойные энергетики — это было удобно и легко. Я даже не задумывалась о том, что все это дано немногим. Сейчас, когда я чуть не стала жертвой опасного зелья, все виделось несколько в ином свете.

Зелья — это самая обширная область магии. С помощью нехитрых (ну, или хитрых — как пойдет) снадобий можно исцелить, покалечить, влюбить, подчинить, заставить работать из последних сил, усилить чьи-то физиологические особенности, а то и вовсе дать человеку нечто, до этого неведомое. Зелье действуют куда тоньше атакующей магии и незнающему человеку сложно защититься от этой жидкой магии. Мои родители — оба представители зельеварческих династий — должно быть знали это куда лучше меня. И то, что они настояли на получении степени — это скорее забота, а не фанатичное стремления продолжение семейных традиций... От этих мыслей стало немного не по себе — что еще я упустила, так рьяно сосредоточившись на себе и своих мечтах?

Приступ переосмысления родительских наставлений привел к тому, что я решила позвонить предкам. К тому же, хоть призваться в этом не хотелось, вся эта история с зельем меня немного напугала — все же опасности я не заметила, а спасла меня моя нелюбовь к слишком сладкому... хотя, там столько ретеры добавили, что вряд ли найдется кто-то, способный это съесть. Но это один неудачный пример. А сколько раз за мою жизнь мне попытаются подсунуть нормальные зелья? Все же, хорошо, что родители настояли на своем, и заставили меня выучить эту науку. Другое плохо — я расслабилась и начала забывать о главных правилах любого зельевара.

В общем, вся эта внезапно нахлынувшая дочерняя благодарность привела к тому, что я быстро переоделась в домашнее платье и полезла в кованный сундочек, где хранились артефакты. Осторожно вытащила мягкую бархатную коробочку со связным зеркалом и сразу закрыла сундук — артефакты не любят свет. Дальше порядок действий был прост — пройтись по квартирке и завесить все зеркала, ладно хоть, их у меня всего два — в ванной и у выхода. Закончив с мерами предосторожности, я села за стол и открыла коробочку.

Связное зеркало — вещь распространенная и редкая одновременно. Все знают об этом артефакте, но не каждый может себе его позволить. В нашей семье связные зеркала появились еще во времена моей прабабки, так что и вид они имеют соответствующий. Лично моя часть — крупный, треугольный осколок в темной, ажурной деревянной рамке — выглядела благородно и дорого. Папин осколок наоборот был весь потерт, кое-где треснул и небрежно обмотан несколькими слоями ткани. Маме связное зеркало торжественно подарили на свадьбе бабушка и дедушка, у нее оно вовсе похожа на обычное карманное зеркальце. Все эти осколки были заколдованы нашими предками и использовались только в семье, именно поэтому они так охотно и легко служат.

Я погладила гладкую зеркальную поверхность и негромко позвала папу. Мое отражение чуть помутнело, расплылось, а потом и вовсе скрылось за сизой дымкой. Мне пришлось несколько минут любоваться иллюзорными клубами дыма, прежде чем тот постепенно рассеялся, и в зеркале показалось папино лицо.

— Что случилось? — мягко спросил он, стягивая очки зельевара на шею.

Я замялась, внезапно поняв, что просто не могу признаться в том, что чуть не стала жертвой приворотки. Но и разговор о всякой ерунде папу не устроит — я выходила на связь либо по праздникам, либо по делу.

— Посоветоваться с тобой хотела, — осторожно подбирая слова, сказала я.

Папа кивнул, ожидая продолжение.

— Не знаешь никого, кто специализировался бы на некромантских зельях? — внезапно выдала я.

Папа тут же нахмурился и внимательно осмотрел меня.

— Этидда, что происходит? — недовольно спросил он.

— Ничего такого... — пробормотала я. — Просто интересно...

— Да что ты говоришь? — недоверчиво хмыкнул он. — Этидда, не юли.

Я глубоко вздохнула. Маму я могла обманывать с переменным успехом, но с отцом это не выходило никогда. Стоило ему только сказать свое веское "Этидда, не юли", как я тут же сдувалась и выкладывала ему всю подноготную. И только ближе к совершеннолетию, я поняла, что правда — понятие растяжимое, и научилась хоть как-то скрывать от отца секреты.

— Просто, мэтру Чекелю попался интересный образец зелья — смесь традиционной школы и некромантской, — честно выдала я. — Вот и захотелось посоветоваться с профессионалом.

— Ты же работаешь на другой кафедре, — снисходительно напомнил мне родитель.

— Да, но в последнее время немного помогаю мэтру, даже ассистирую время от времени, — поспешила я обрадовать его.

— Даже так? — отец чуть улыбнулся.

Я активно закивала головой. Папа только хмыкнул что-то себе под нос и бросил на меня короткий испытующий взгляд. Вот чем хороша связь через зеркала — она не показывает чуть трясущуюся ногу и сжатые в кулаки руки. Поэтому поводов усомниться в моей честности у отца не было. Наконец, он резко качнул головой и чуть отодвинулся от зеркала.

— Сама понимаешь — некроманты народ скрытный, — неохотно ответил он. — Так что практикующих, если я даже и назову их имена, ты все равно не найдешь, не разговоришь. А вот теоретика одного помню — высокомерный выскочка, конечно, но вроде разбирается. Туарус Мерт.

Я поспешно записала имя на бумажке и расплылась в улыбке.

— Не торопись радоваться, — тут же осадил меня папа. — Во-первых, мужик противный до невозможности. Во-вторых, связаться с ним не так-то просто — через секретаря нужно неделями переписываться. И, в-третьих, с женщиной он разговаривать не будет, так что пусть вопросы задает мэтр Чекель.

Я поморщилась — во многом, именно из-за дурацкого отношения к женщинам, я поспешила отойти от зельеварения. Представительниц прекрасного пола там допускали в основном до косметики, легких лекарственных зелий и, конечно же, до приворотов и отворотов. Чтобы заняться чем-то более серьезным, нужно было бы доказывать свою состоятельность раз за разом, терпеть придирки и работать, работать, работать. Скажите, так везде? А вот и нет. Даже в боевой магии женщинам проще, чем в зельях.

Папа сразу же уловил мое настроение и понимающе хмыкнул.

— Не дури, — коротко заявил он. — У тебя ни опыта, ни имени, только степень, которая пылиться где-то среди старых тетрадей. С тобой ни один более или менее толковый зельевар так просто не заговорит. Сама же решила делать карьеру в другой области.

— Да я знаю, папочка, — вздохнула я. — Просто вспомнилось. Ладно, спасибо.

— За что? — фыркнул отец. — Ничего особенного. Ты лучше скажи, когда домой наведаешься?

— Не знаю. У нас сейчас новый ректор... такой кавардак, — наверно, все же преувеличенно грустно вздохнула я. — Вряд ли сейчас меня куда-нибудь отпустят...

— Что хоть за ректор? — понимающе ухмыльнулся папа.

— Инсар Гредок, — ответила я. — Честно говоря, даже не слышала о таком, а он явно надолго.

Папа пожевал губами, будто пытаясь вспомнить.

— Я тоже не слышал, — задумчиво протянул он. — Будь осторожнее.

Я заверила отца в своей небывалой разумности и мы попрощались. Аккуратно убрала артефакт на место, сняла плотную черную ткань с обычных зеркал, а потом взяла бумажку с именем. Еще раз прочитала имя неведомого мэтра-некроманта, пытаясь вспомнить о нем хоть что-то. Но в голове царила пустота. В конце концов, я решила посоветоваться с Чекелем, и кинула бумажку на стол. Правда, еже через мгновение снова вцепилась в нее — это была не просто бумажка, это была карточка, которая прилагалась к коробке с конфетами.

Помнится, я едва обратила внимание на записку, когда получила коробку. Очарованная конфетами, я небрежно откинула ее в сторону и забыла. Теперь же я смотрела на нее куда более внимательно. Но, как бы я не всматривалась в сложенный пополам листок плотной бумаги, украшенной вензелями, я не могла найти хоть что-нибудь настораживающее или подозрительное. Это была совершенно обычная подарочная карточка, какие кладут в букеты цветов и прочие приятные подарочки. Даже надпись "С благодарностью..." была прописаны каким-то каллиграфом — ни один обычный человек так не написал бы. В углу были старательно выведены инициалы, но даритель явно торопился и свернул лист пополам до того, как высохли чернила, так что подпись была размазана и не читалась.

Когда я получила коробку, я решила, что это вкусное "спасибо" от Грегора, ведь получила я ее в тот же день, когда парень пересдавал свою оценку и чуть не завалился. Но сейчас, пытаясь вчитаться в кляксу, оставшуюся от инициалов, я не была в этом так уверена. Может, тут сыграла большую роль моя симпатия к обаятельному студенту, но верить в то, что улыбчивый парень может оказаться таким подлецом, мне совершенно не хотелось.

Глава 3. Отношения накаляются

Конечно же, мэтр Гредок снова угрожающе раздувал ноздри, недовольно кривился и неприязненно на меня смотрел. Он явно не воспринимал меня невинной жертвой чьей-то жестокой шутки — для него я была центром проблемы.

— И как часто вы принимаете такие дорогие подарки, леера Лорель? — едко спросил он, отбросив мою объяснительную.

— Это был первый раз, — ответила я тоном примерной девочки.

Только услышав свой тоненький, нерешительный голосок, я поняла, как жалко выгляжу. Я сидела перед огромным, давящим Гредоком, вся сжавшись и сгорбившись, отчего казалась еще более маленькой и виноватой. Глубоко вздохнув, я выпрямилась, расправила плечи и подняла голову. Только смелости прямо посмотреть ректору в глаза мне не хватило, поэтому я остановила свой взгляд на его носе. Надо сказать, выглядел ректорский нос не так внушительно, как сам ректор — слишком ровный, тонкий, аккуратный — Гредоку больше подошло бы что-нибудь крупное, несколько раз переломанное и вспухшее.

— Леера Лорель, Вы что не знакомы с преподавательской этикой? — продолжал он выплескивать свое недовольство на меня.

— Мэтр Гредок, я преподаю уже десять лет, — как можно тверже ответила, вскинув подбородок. — Не нужно читать мне нотации и напоминать о правилах. Давайте сосредоточимся на реальной проблеме.

— Конечно, — презрительно сморщил нос мужчина. — Вам не нужно напоминать о правилах, а вот меня нужно поучить работать, верно?

Он резко откинулся на спинку свое кресла, отчего мебель покатилась назад, отчетливо скрипнув ножками. Я промолчала, все свои силы тратя на то, чтобы вновь не сжаться в комочек и не втянуть голову в плечи, принимая покаянный вид пойманной школьницы. Я просто не могла нормально общаться с ректором, пропуская мимо себя всю его злость и несправедливые и обидные обвинения — хотелось защищаться и дерзить, как зануде Лебедице, нашей кухарке, которая считала своим долгом воспитать меня правильной девочкой, раз уж родители об этом не позаботились. Проблема была в том, что Гредок был моим начальником, с которым, по идее, я не должна была пересекаться слишком часто, но при этом обязательно должна была бы оставить о себе приятное впечатление. Не стану страдать и думать и том, как могло бы быть — вышло то, что вышло, но как теперь все исправить?

— Прошу прощения, мэтр Гредок, — с выдохом произнесла я. — Я знаю, что принимать такие дорогостоящие подарки не стоит, просто не смогла удержаться. Впредь буду держать себя в руках.

Мужчина коротко выдохнул и чуть дернул носом, а потом снова придвинулся к столу.

— Леера Лорель, Вы должно быть уже поняли, что я не временная замена, — весомо обронил он. — Но при этом продолжаете вести себя так, будто Вам никто не указ. Пересмотрите свое поведение и будьте готовы. Через неделю я принимаю пост по всем правилам. И поверьте, я не стану терпеть в Академии некомпетентных сотрудников и недисциплинированных студентов, которых Вы так старательно покрываете.

Что ж, по крайней мере, он четко обозначил свои планы и мои перспективы и не прикидывается нашим добрым другом, как это делал второй и.о. — он продержался почти месяц и все потому, что верил, будто мы проводим секретные исследования и храним тайные знания по увеличению магического потенциала и жизненных сил. Так что все преподаватели и некоторые студенты страдали от его радушного внимания и настойчивых намеков на близкую дружбу и раскрытие маленьких секретиков. Гредок же откровенен до неприличия — или уже списал меня со счетов или же привык к тому, что всего можно добиться силой и всякие ухищрения попросту ни к чему.

В любом случае, все, что я сделала — это проглотила ком в горле, появившийся после этих неприкрытых угроз, улыбнулась и вежливо попрощалась — не нужно было давать ему лишний повод взбеситься. Он довольно ухмыльнулся, когда я осторожно — пожалуй, слишком осторожно — отодвинула стул и поднялась. Видимо, мужчина воспринимал все наши встречи как какую-то битву и каждый раз, когда я проигрывала, он преисполнялся скрытым торжеством. А не хотела играть в игры, я просто хотела сохранить работу, разобраться с приворотами и постараться свести общение с новым ректором к общим собраниям и случайным встречам в коридорах. Поэтому я просто прикусила щеку изнутри и энергичным, но не суетливым шагом, покинула кабинет.

Приемная больше не походила на заброшенный архив — коробки были аккуратно составлены в углу, а какие-то документы уже были подшиты в папку и сейчас ровной батареей виднелись над головой мадам Рейны. На столе секретаря так же царил порядок — не такой порядок, как раньше, когда столешница радовала глаз почти полной пустотой, а рабочий, деловой порядок. Сама мадам Рейна выглядела более чем довольной — хоть по ней так сразу и не скажешь, но с лица ушло выражение легкого презрения и скуки, уж я-то знаю.

Она кинула на меня внимательный взгляд, а потом скептически приподняла бровь.

— Мэтресса Лорель, с Вами все в порядке? — вежливо спросила она.

— Да, конечно, — коротко кивнула я и выскочила из приемной так же энергично, как из кабинета ректора.

До жути хотелось сорваться на ком-нибудь, а мадам Рейна подходила для этого едва ли не меньше, чем Гредок. Так что я решила обойтись без вежливых расшаркиваний, тем более, что приемная — это слишком близко с этим новоявленным ректором, которого просто распирает от желания все сломать и построить заново. Ведь уж кто-кто, а он точно сможет лучше!

В общем, пока я дошла до выхода, я накрутила себя до какого-то лихорадочного возбуждения — я знала это состояние, оно обычно означало, что я начну творить неразумные, импульсивные вещи, метаться из одной крайности в другую, и не успокоюсь, пока выдохнусь. А я женщина молодая, сильная — энергии у меня точно хватит надолго. Нужно было срочно переправлять всю эту энергию в полезное русло, иначе день закончится тем, что я рассорюсь с половиной коллег.

Я шла, всячески ругая Гредока, мадам Рейну, неизвестного дарителя и вообще всех идиотов, вдруг решивших устроить приворотный бум. Я еще могу понять довольно жестокие игры между студентами, когда привораживают кого-то на спор или просто из "великого" чувства — да, это неправильно, но от этого никуда не денешься, и обычно среди студентов гуляет пара-тройка совсем простеньких, несильных привороток, которые относительно быстро сами сходят на "нет". Но эксперименты, вроде того, что оказался в моем подарочке — это совсем другой уровень. Раздраженно рыкнув, я сжала кулаки и притопнула ногой.

— Чего это Вы, Этидда? — удивленно спросил выглянувший из кабинета мэтр Савем.

Впрочем, коллеге оказалось достаточно одного взгляда, чтобы оценить мое состоянии и поспешно ретироваться, плотно закрыв за собой дверь. Это поспешное бегство еще больше меня разозлило — я что чудовище какое-то? От Гредока, например, никто не бежит, хотя он всегда выглядит так, будто еле сдерживается от того, чтобы начать крушить мебель и стены. От души пнув стенку возле закрытой двери (хорошо, что вместо туфелек я с утра обула крепенькие ботиночки на толстой подошве — подарок моей подружки-путешественницы), я фыркнула и пошла дальше.

Мысли в голове все крутились вокруг привороток — все выглядело слишком серьезно. Да, когда Академия фактически осталась без главы, все понимали, что студенты оторвутся по-полной. Но сейчас уже кажется, что их игры вышли из-под контроля. Три партии зелий мы изъяли — конечно, это были не единственные снадобья. Мне повезло не проглотить еще один вариант приворота — куда более страшный и опасный, чем те, что мы выхватили буквально у студентов из-под носа. Какой смысл был пытаться меня приворожить, да еще таким способом?

Это не зелья легкой симпатии, которым хитроумные волшебники обычно пытаются добиться каких-нибудь поблажек или согласия на что-нибудь не очень важное, но относительно существенное. Это зелье, рассчитанное на полное подавление воли — но почему я? Не настолько я важная персона, чтобы через меня добиться чего-то серьезного. Что мне могут приказать? Поставить зачеты всем, чьи имена назовут? Есть еще вариант с подчинением меня не как педагога, а как женщины — но опять, зачем? Я никогда не была роковой красоткой, оставляющей за собой дорожку из разбитых сердец, да и на нежную девственницу — любимую жертву маньяков — я тоже не тянула.

Выяснить причины, по которым мне достался такой сюрприз, можно было только одним способом — спросить у того, кто его послал. Поэтому я направилась к информационной стене, смотреть расписание моего единственного пока подозреваемого.

Решение разобраться в происходящем благотворно повлияло на мое состояние. Меня больше не трясло от злости, не могущей найти выхода, а вся энергия, переполнявшая мое тело, перелилась в азарт. Я легко шла по коридорам, прикидывая, по каким путям может пойти мой разговор с Грегором, с чего лучше начать, как опоить парня зельем откровенности и что делать, если он начнет вырываться или угрожать. Последнее даже заставило меня чуть замедлить шаг — что я могу ему противопоставить?

В моем арсенале, помимо зелий, была бытовая магия в самом широком ее смысле — я могла и посуду помыть и дом построить. Естественно, как и каждый наделенный волшебной силой, я могла защитить себя от нападения простого человека, хищника или от падающего камня средней величины. Но справиться с боевым магом? Нет, эта была для меня непосильная задача. Так что я оставила перечень своих возможностей и задумалась — а чем он может атаковать меня? Вряд ли парень будет бить насмерть, может он даже решит воспользоваться не магией, а физической силой — тогда у меня есть шансы... вздохнув, я решила, что постараюсь не провоцировать Грегора, а просто поговорю с ним, посмотрю на его реакцию...

Узнав, где должен находиться студент, я, особо не мудрствуя, быстро написала ему записку и отправила ее в полет. От переизбытка энергии хотелось прыгать и постоянно что-то делать, но я раз за разом одергивала себя, все же нужно вести себя подобающе. Совсем укротить бурю в груди у меня не вышло, так что на кафедру я шла, напевая себе под нос и нервно сжимая и разжимая кулаки. Уверена, выглядело это немного странно, но меня это не особо волновало.

У меня возник план действий — я разгадаю эту загадку с приворотными зельями и докажу свою компетентность как преподавателя. Не ради того, чтобы доказать что-то Гредоку, мне это нужно для себя.

* * *

Ответ я получила с каким-то первокурсником — он поймал меня на кафедре и вручил записку. Грегор коротко извинялся и писал, что освободится только ближе к вечеру. Меня это вполне устраивало, так что я спокойно отправилась на свои пары — у меня был практикум со старшекурсниками и лекция у всего потока общевиков. С практикумом проблем не было — ребята давно уже знали, что, не смотря на внешнюю мягкость, на экзаменах я гоняю так, что мало не покажется. Первокурсники же считали, что раз я не рассказываю, как взорвать здание щелчком пальцев и как вызвать ураган, то и слушать меня не надо. Они еще не понимали, как важно знать хотя бы три разных магических языка и уметь составлять на них заклинания, и не знали, что я буду вести у них языки практически все пять лет обучения, так что еще успею отыграться за пренебрежение, непрерывный гул и пошлые шуточки.

Права была мэтресса Гретта, инструктируя меня перед первыми занятиями — здесь я власть, не иначе. Они могут хоть на ушах стоять — потом им нужно доказывать своим знания по моему предмету. Не важно, сколько человек приходит на мои лекции, зачет все равно получать всем и тут уж им придется побегать. Первые годы работы я с таким удовольствием валила прогульщиков и шутников, которые на моих парах устраивали балаган! Потом, правда, пыл прошел, и теперь я просто ждала, когда они выучат необходимый минимум, о котором всегда сообщала заранее. Зато, каким шелковым у меня был второй курс — одно удовольствие работать...

Не обращая внимания на студентов, которые преспокойно переговаривались, поспешно делали какие-то задания по другим предметам, я четко вывела на доске вопросы к семинару, подозвала к себе старост — на потоке общей магии в этом году было сформировано четыре группы, и это далеко не предел. Ко мне неохотно подплыли две активные девицы, любящие покомандовать, подошел один паренек-зануда с жиденькой бородкой, а староста четвертой группы — балагур и весельчак, перепрыгнул через стол и подскочил к моему месту, хитро улыбаясь.

— Дорогие мои студенты, — мягко улыбнулась я. — Базовую теорию я вам прочитала. С этого семестра у нас начинаются семинары и практикумы. К моему счастью, ваш поток делят и на каждом практическом занятии будет по две группы...

— А кто с кем? — влез Ральс , при этом многозначительно поглядывая на одну из девиц.

— Посмотрите расписание, — отмахнулась я от вопроса. — Так вот, дорогие мои, к семинарам надо готовиться. Я пишу вопросы, вы ищете ответы. Если по каким-то причинам группа не готова, я просто отпускаю вас в библиотеку, искать ответы во время пары.

Старосты хитро и самодовольно переглянулись между собой. Да-да, им сейчас кажется, будто в расписании появились дополнительные свободные часы. Я только хмыкнула и продолжила.

— Так вот, если группа не готова к двум семинарам — я перестаю задавать вам вопросы по самостоятельному изучению, вместо семинаров у нас будут контрольные работы.

— Но мэтресса Лорель, — побледнела Вамина.

— Я говорю это вам, чтобы вы донесли до своих товарищей — я не буду тратить свое время и нервы на то, чтобы приучить вас к дисциплине. Не хотите ходить на мои пары — не ходите, не хотите учиться — не учитесь, вы все взрослые люди. Мне нужно только чтобы на зачете, а потом на экзамене вы показали удовлетворительный уровень знаний. Все ясно?

— Да, конечно, — кивнула Салима.

Она смотрела на меня как-то по-другому — то ли изучала, то ли заново оценивала. Зануда Лексор внимательно смотрел на доску.

— А не посоветуете, какую литературу лучше взять? — спросил он.

Я злорадно улыбнулась.

— Список литературы я давала на первых занятиях.

Хорошо, признаюсь, мне до сих пор нравится устраивать особо доставшим меня группам подлянки. Но не думаю, что кто-нибудь осудил бы меня за это. Ну, кроме Гредока, который с удовольствием найдет повод меня осудить, унизить, а еще лучше уволить.

— Это типа месть? — коротко хохотнул Ральс.

— Месть? — нарочито удивилась я. — Ну что вы, это просто намек на то, что слушать мои лекции все же надо.

Я обвела взглядом всех старост.

— На первые три вопроса ответы вполне можно найти в лекциях за прошлый семестр. Ах да, напомните своим подопечным, что нужно принести зачетные работы до конца месяца.

Старосты торопливо закивали. Я кивнула в ответ, собрала все свои записи и негромко попрощалась с аудиторией. Мой уход мало кто заметил, но меня давно не задевают подобные мелочи. Совсем скоро эти детки будут старательно записывать каждое мое слово. Даже странно, что они так долго не понимали, с кем связались.

Все еще довольная своей выходкой, я вернулась на кафедру. Гретта оставила у меня на столе выписки из своего журнала, должники подсунули письменные работы на проверку, от мадам Рейны лежала просьба предоставить ректорату план лекций, семинаров и практикумов и не держать слишком долго зачетные ведомости. Грустно вздохнув, — хорошее настроение от пакости быстро улетучилось — я полезла смотреть ведомости. Должны же быть у меня группы, где все студенты уже закрылись? Бумаги, бумаги, бумаги — все заполнить красивым подчерком и проследить за тем, чтобы чернила хорошо просохли, и чтобы все было по форме. Не то чтобы у нас царила строгая канцелярщина, но порядок — это важно. Да и лишний пункт в списке моих недостатков, который мысленно ведет ректор, мне ни к чему.

Я уже перешла к работам двоечников, когда на кафедру постучались, и в дверном проеме появилась голова Грегора. Парень улыбнулся и осторожно вошел в кабинет. Он подошел к моему столу, подхватил стоящий неподалеку стул и уселся.

— Мэтресса Лорель, Вы звали? — спросил он.

Пока парень вел себя как обычно. Он не бросился с порога отдавать мне нелепые приказы, да и явно не ждал, что я наброшусь на него с жаркими признаниями.

— Да, Грегор, нужно поговорить, — кивнула я. — Ты не против, если мы пойдем к моему общежитию. А то я засиделась.

— Конечно, — вежливо ответил студент.

Но я видела, что он удивился и даже немного смутился.

Пока все шло просто замечательно. Я торопливо собрала все работы, которые находились на проверке, и вышла из-за стола. Парень тут же подскочил, поставил стул на место и протянул ко мне руки:

— Давайте помогу, мэтресса Лорель.

Я отдала ему папки, накинула короткий модный плащик, который мне подарила в прошлом году мамочка — она у меня всегда была внимательна к моему внешнему виду. Грегор терпеливо дождался, пока я застегнусь, потом — пока я закрою кафедру. Я же аккуратно выполнила все необходимые процедура — закрыла дверь на замок, установила печать, потом наложила защитное заклинание и провела сигналку — вроде воровать у нас нечего, но студентам в головы иногда приходят совершенно бредовые идеи, например, предаться телесной любви во всех кафедрах, или напиться и признаться преподавателю в любви или ненависти прямо над его рабочим местом, подделать оценки в ведомостях — и это я называю наиболее распространенные варианты. Так что лучше держать двери закрытыми.

— Мэтресса Лорель, что-то случилось? — осторожно спросил Грегор, когда мы вышли на улицу.

— Да, — деловито кивнула я, продолжая идти. — Извини, но это серьезный разговор, надеюсь, ты не торопишься?

Парень удивленно посмотрел на меня и покачал головой. На какое-то время он затих, но вскоре не выдержал и спросил:

— А что случилось? Я вроде ничего не делал такого... Мэтресса Лорель, ну не тяните, я же изведусь! — он скорчил умилительную гримасу.

Я тихонько фыркнула.

— Тебе полезно, студент, — не удержалась от колкости.

Парень громко вздохнул, пробормотал себе что-то под нос, но послушно пошел дальше.

А я задумалась — ведет он себя как обычно. Немного удивлен, насторожен, но не более. Если бы он имел отношение к приворотам, разве он не должен попытаться как-то меня спровоцировать, изучить мою реакцию, в конце концов. Но он только изредка бросал на меня любопытные взгляды — вполне объяснимые в этой ситуации — и шел вперед, время от времени даже забываясь и начиная насвистывать. Я присмотрелась повнимательней — не кажется ли его поведение слишком наигранным, но добилась только подозрительного и неуверенного взгляда от парня. Да уж, с его стороны ситуация выглядит не лучшим образом, особенно если он не виноват.

— Ты извини, что я тебя задерживаю, — заговорила я. — Не знаю, как смотрится все это стороны, но наверно не лучшим образом...

— Да уж, — хмыкнул себе под нос Грегор, а потом скорчил умилительную рожицу нашкодившего котенка. — Извините, мэтресса Лорель, все в порядке, — бодро отрапортовал он.

— Не пойми меня неправильно, — протянула я. — Но разговор предстоит деликатный, на улице такое не обсудишь, так что ты не против зайти ко мне?

Парень удивленно распахнул глаза и даже покраснел, едва заметно, на скулах, но даже в надвигающихся сумерках это можно было разглядеть. Правда, со мной шел все же парень-красавчик, а не юная девица, так что оправился он быстро. Хитро прищурил глаза, усмехнулся и произнес голосом, ставшим на тон ниже и чуть более бархатистым:

— Не против, конечно, но я не уверен, что это приемлемо...

— Грегор, — я не удержалась и прервала его излияния. — Мы с тобой просто поговорим. День был длинным и не очень приятным, поэтому я хочу провести эту беседу в более удобной и уютной обстановке, попить, наконец, ароматного чая и обуть домашние туфли. Если тебя так смущает возможность посидеть со мной за чашечкой чая — можем отложить.

— Нет, что Вы, мэтресса, — покачал головой. — Я понимаю, что Вы ни на что не намекаете, просто со стороны подобное будет смотреться, как бы это сказать, весьма однозначно.

Тут он был прав — хоть преподавательское общежитие находилось довольно далеко от студенческих, некоторые особо глазастые вполне могли усмотреть, кто заходит к преподавателям. Вообще, у нас за отношениями преподавателей и студентов особо не следили — все взрослые люди, вполне способные принимать решения и отвечать за свои поступки. Единственное, что присматривали за тем, что оценки не получались "через постель" — в таких случаях студенток (не будем увиливать и говорить обезличенными фразами, чаще всего грешили подобным все же девушки) отправляли на пересдачу, по результатам которой либо оставляли с пометкой в личном деле, либо исключали, а сластолюбивых преподавателей просто и без затей увольняли. Но, опять таки, не будем забывать о том, что у нас новый ректор с новыми стандартами...

Когда я составляла свой "гениальный" план я об этом как-то не подумала. Тащила парня в свою квартирку я с вполне определенными целями — накапать ему в чай "болтушку". О том, как воспримется сам факт того, что я потащила студента на ночь глядя к себе домой, я и не подумала. С другой стороны — что не запрещено, то разрешено, не так ли? Не оглядываться же мне на ректора каждый раз, когда я что-то делаю?

— Ты просто помогаешь мне с работами, — я кивнула на пачку листов в руках парня. — Не думаю, что кто-то придаст большое значение тому факту, что ты зашел ко мне в гости.

— Вы совсем не следите за сплетнями? — весело ухмыльнулся парень.

Тут пришел мой черед смущаться и удивляться. Я никогда не была особо общительной девочкой и за последними новостями не следила абсолютно — Гретта не просто так подкладывает мне статейки, сама я просто их не замечу, даже не смотря на то, что тема может быть интересна и подход к ней необычен. Я вся в себе — люблю вкусно покушать, почитать интересную книжку, поразмышлять на досуге о смешении магических языков, о переводе с одного языка на диаметрально другой... Сплетни я обычно пропускаю мимо ушей, мои коллеги давно это заметили и уже не делятся со мной горячими новостями.

Грегор понимающе хмыкнул, разобрав мою реакцию на свой вопрос.

— Вы одна из самых молодых и симпатичных преподов, — пояснил он. — И мы... то есть студенты, любим погадать, что у Вас на личном фронте, — он внезапно стушевался и зажмурился. — Извините, мэтресса Лорель...

Этот парень мне действительно нравился. Его поведение, слова, реакции — все было таким естественным, живым, энергичным. Ему хотелось улыбаться, он буквально расплескивал вокруг себя волны обаяния. Поэтому-то я и не написала ничего про свои подозрения в объяснительной для Гредока. И поэтому и придумала довольно глупый план по выяснению истины. Но, Назара — моя подруга, объездившая весь материк и сейчас отправившаяся в море — всегда говорила, что женщины должны время от времени совершать глупые, нелогичные поступки, на то они и женщины. Так что даже предупрежденная Грегором о возможных слухах, я все равно привела его в свою квартирку.

— Обувь почисти, — строго предупредила я его, перед тем как открыть дверь.

Парень отдал мне бумаги, демонстративно произнес заклинание чистки, показал мне подошвы и вошел. Пока я раздевалась, он стоял, прислонившись к дверному косяку, и явно не знал, что делать. Я и это поместила в копилку оправданий парня — если бы он считал, что я отведала приворот, то наедине, уверенный, что нас никто не увидит, вполне мог бы расслабиться и повести себя нагло или излишне уверенно, или даже развязно. Но, вел он себя как обычный гость, впервые оказавшийся в доме малознакомого человека.

— Проходи, попьешь со мной чаю? — я кинула пачку работ на столик в небольшой комнатке, условно обозначенной, как "гостиная".

— Ну да, я удовольствием, — кивнул парень, уже более уверенно проходя на кухню.

Как я уже говорила, я не абы какой именитый и занятой зельевар, так что лаборатории у меня нет и, когда мне нужно, эту роль играет моя кухонька. Не самый удобный вариант, но сейчас он играл мне на руку. "Болтушка" — зелье простое, не зелье даже, а так смесь определенных травок и капелька магии, но лично я запасы этого зелья у себя не храню. А вот все необходимые ингредиенты на моей кухне-лаборатории, имеются. Так что я легко порхала по помещению, заваривая зелье прямо в чашке.

— У тебя аллергии нет? — на всякий случай спросила я. — У меня чаи составные.

— Нет, — быстро ответил Грегор.

Я кивнула, сыпнула в смесь щепоть чая, шепнула заговор и залила все кипятком. Накрыла глиняной крышечкой, чуть покружила — привычные действия очистили мысли, ко мне вновь вернулась энергия и я принялась тихонько напевать. Да, у одиночества есть некоторые минусы — привыкаешь быть наедине с собой и забываешься, когда оказываешься в компании.

— Вы тоже напеваете, когда готовите, — с улыбкой произнес Грегор.

Я стояла к нему спиной, но честное слово, слышала улыбку в его голосе.

— Извини, забылась, — виновато пожала плечами я. — Почти готово.

Я процедила получившийся напиток, добавила горячей воды и поставила чашку перед парнем. Свой чай — крепкий, тягучий, бархатный, с острой ноткой лимбида — успокаивающего и очищающего корня — я налила быстро, по пути бросив в чашку несколько цветков вазии — самое то перед серьезным разговором.

Парень пригубил свой напиток, а потом уже более уверенно сделал глоток. Я пока просто наслаждалась ароматом чая и ждала, когда начнет действовать зелье. Выждав минутку, я сделала первый глоток и заговорила.

— Вечером после твоей пересдачи, я получила коробку шоколадных конфет, — не стала ходить вокруг да около я.

Парень расслабился и хитро улыбнулась.

— Каюсь, это я, — кивнул он. — Просто Вы так мне помогли...

— Ты знаешь, что такой дорогостоящий подарок можно рассматривать как взятку? — спросила я.

Грегор разом сдулся и покачал головой. Он выглядел пораженным и виноватым, и опять я не видела на его лице ни намека на то, что он знает о приворотном зелье. Хотя вроде бы чего гадать — вряд ли кто-то другой вдруг решил накачать конфеты приворотом, к тому же подобрав как раз зелье с эссенцией ретер. Но парень выглядел таким искренним, что просто не верилось, что он прекрасно знал, что именно он подарил. Даже если предположить он "держит лицо", чтобы удостовериться в том, что я съела конфеты, то все равно получается что-то не то. Ну не верю я, что молоденький студент способен настолько хорошо контролировать свои эмоции.

— Извините, леера Лорель. Но я же не подписался, — он с надеждой посмотрел на меня. — Никто и не подумает, что это взятка, решат, что это подарок от поклонника.

Я хмыкнула, вспомнив единственного поклонника, одарившего меня шоколадом. Кроме него мне такие подарки делала разве что Назара — она любила найти где-нибудь какой-нибудь удивительный рецепт, вроде шоколада с рыбой, и привести его в подарок.

— Дело не только в шоколаде, — продолжила я подбираться к теме. — Начинка была непростая.

Вот на этих словах парень весь подобрался и нахмурился.

— Вы в порядке? — коротко спросил он.

— Да, все хорошо, так получилось, что я не ела конфет, — ответила я.

Парень чуть успокоился и кивнул.

— В конфетах был приворот, — наконец произнесла я.

Парень недоуменно посмотрел на меня, а потом сжал челюсти так, что скулы проступили особенно остро, придав его лицу откровенно хищное, опасное выражение. Он одни глотком допил чай и вышел из-за стола.

— Я так понимаю, ты тут не причем? — осторожно спросила я.

Он резко мотнул головой. Он явно злился, сжимал и разжимал кулаки и нервно ходил по моей кухне, которая будто бы стала меньше.

— Извините, леера Лорель, — он вытер лицо руками, а потом снова сел. — Мне так жаль, извините, я и не думал... Вот дурак!.. убил бы... суки!

Его речь стала торопливой и слегка бессвязной — будто язык не поспевал за мыслями, что вполне характерно для человека, выпившего зелье откровенности.

— Эти конфеты сестре моей подарили, — пояснил он. — Вот ведь козлы! Найду и к дракону приворожу!

— Нельзя приворожить человека к животному, даже магическому, — машинально пояснила я.

Я поднялась и налила парню высокий стакан воды, в который не удержалась и кинула щепоть лимбидного порошка — иногда мне кажется, что физически не могу приготовить что-то простое, не добавив туда чего-нибудь полезного или вкусного.

— Можно, конечно, вызвать у человека сексуальное влечение к животному, — продолжала давать ненужные в общем-то объяснения я. — Но это довольно жестоко, многие животные не подходят человеку, так что у них возможны сильные кровотечения, разрывы, болезненные спазмы...

Мой монолог немного отвлек парня от неконструктивных мыслей о мести и о подлой человеческой натуре. Он криво усмехнулся и с благодарностью принял напиток. Плечи чуть расслабились и скулы стали проступать менее четко.

— У Минки аллергия страшная на шоколад, вот я и забрал, еще подумал, как все совпало здорово, подарок Вам сам нашелся, — коротко вздохнул парень. — Извините... То есть не сердитесь, что я как бы передариваю Вам... Да что я несу... Идиот... Леера Лорель, Вы не обращайте внимания.

Он прикусил кулак и затих. Мне на мгновение стало стыдно, но я отбросила эту эмоцию подальше. Да, я не верила, что Грегор коварный соблазнитель, готовый добиваться своего такими отвратительными методами, но нельзя было отбрасывать вероятность того, что он может им оказаться. Конечно, любому стало бы неловко после таких несвязных откровений, но зелье в сущности безобидное и по воздействию немного походит на алкоголь, так что непоправимых последствий при минимальных дозах и нечастых дозах быть не может. А неловкость можно пережить.

— Значит, приворожить хотели твою сестру? — уточнила я.

— Ага. Она ж красотка, каких поискать, — странно, но несмотря на неподдельное волнение, о своей сестре он говорил без всяких теплых чувств. — Что хоть там ей пихали? Симпатию?

Он нервно постучал пальцами по столу и сделал еще один глоток лимбидной воды.

— Боюсь, там было что похуже, — хмыкнула я, но давать подробные пояснения не стала. — Ты же знаешь, что по Академии сейчас ходит ну очень много привороток?

Грегор устало зажмурился и потер глаза.

— Да, что-то такое слышал. Думал, дебилы всякие развлекаются. Сам дебил, полнейший!

Он снова прикусил кулак — видимо старая привычка. Я хотела бы успокоить его, погладить по плечу, но мне казалось подобное вторжением в личное пространство. Вряд ли ему понравится, что малознакомая женщина, да еще и преподавательница лезет к нему с утешениями. Все, что я могла сделать — это отвлечь его. Сама довела — сама успокоила, очень по-женски мамуля и Назара гордились бы мной!

— Грегор, ты можешь мне помочь? — попросила я.

— Да, конечно, леера Лорель, — кивнул студент, сцепляя руки в замок.

— Тот, кто подсунул твоей сестре зелье, скоро начнет проявлять себя. Чаще появляться у нее на глазах, говорить с ней или вообще вести себя так, будто они уже давно вместе, — описала я.

Грегор кивал на каждое слово, кусая губы и думая о чем-то своем. Потом он встряхнулся и посмотрел на меня.

— Я послежу, — коротко сказал он.

— Будет неплохо, — улыбнулась я. — Как, кстати, зовут твою сестру, я что-то не припомню...

— У нас матери разные, — досадливо поморщился парень. — Мина Дорак, не знаю, ведете ли Вы у нее...

Я вела. Мина Дорак была одной из самых способных студенток — у нее был талант, она легко запоминала даже не слова и их перевод, а правила грамматики, все нюансы изучаемого языка. Я пыталась несколько раз сподвигнуть ее на более глубокое изучение предмета, но девушка довольно четко дала понять, что не заинтересована в этом. Она была одной из тех фанатично сосредоточенных на своей цели студенток — быть лучшей, сделать себе имя, получить самое престижное направление, и, отдавая все силы достижению этих целей, просто не обращала внимания ни на что другое. Несмотря на то, что она была очень красивой девочкой, на моих парах она всегда сидела в одиночестве и вряд ли на других занятиях все было иначе. Такие как она сами отталкивают от себя людей, а ухажеров и вовсе обычно отшивают грубо и унизительно. Вполне возможно, что ей хотели отомстить. Да, кажется, что такое серьезное, опасное зелье из-за банальной мести не подливают, но в их возрасте всегда все видится в преувеличенном свете...

— Да, помню, — задумчиво ответила я парню. — Может, поговоришь с ней?

Грегор недовольно поморщился и тяжело вздохнул.

— Как будто она скажет что-то кроме: "не твое дело", — буркнул он. — Извините, мэтресса Лорель, что-то я бред полнейший несу.

— Ничего страшного, — отмахнулась я. — Но Мина вполне может оценить серьезность ситуации.

— Может тогда Вы с ней и поговорите? — жалобно попросил Грегор и улыбнулся.

Хоть улыбка в этот раз у него и вышла усталая и немного грустная, она все равно была теплой, вызывающей желание улыбнуться в ответ. Как вообще получаются такие люди?

— Не думаю, что наши отношения настолько близкие, — чуть виновато ответила я.

— Понимаю, но вопрос деликатный, — вкрадчиво произнес Грегор, чуть наклонив голову и смотря на меня немного исподлобья. — Мне кажется, ей будет легче говорить с женщиной...

Я не выдержала и рассмеялась.

— Грегор, тебе в любом случае придется объяснить, что ты забрал у нее конфеты и передарил их мне.

— Точно, — совсем поник парень. — Не отвертеться от разговора с этой стервозиной. Я опять говорю то, чего не следовало бы. Вы, наверно, думаете, что я не понять какой придурок. Сижу тут, несу всякий бред. Мне бы еще Вашего чайку, вкусно до невозможности, никогда не думал, что чай может быть таким... То есть, я не выпрашиваю и вообще, мне лучше идти, пока еще что-нибудь не ляпнул...

— Сиди, — твердо сказала я. — Мне чаю не жалко. К тому же, если ты вспомнишь, кто у нас больше всего приворотами занимается, то значит, не зря я на тебя заварку потратила.

Я снова встала к кухонному столу. Нужно было осторожно нейтрализовать действие "болтушки", так что я сосредоточилась на "сдерживающих" травах — что-то среднее между отрезвляющими и успокаивающими, я их называла так же, как мои родители, хотя многие вообще не выделяли их в отдельную подгруппу. Успокоенная тем, что Грегор не имеет отношения к приворотам, я расстаралась и немного увлеклась, так что парню пришлось ждать довольно долго, но он сидел спокойно, прикрыв глаза и сосредоточившись на своих мыслях, и никак не выказывал недовольства. На последок присыпав поверхность жидкости сладковатым кондитерским порошком, я вручила свое творение студенту. Грегор благодарно улыбнулся и сделал первый глоток. Сразу же на его лице расплылась улыбка абсолютного блаженства — лучший комплимент из всех возможных.

— Просто невероятно, — простонал он. — Вы фея, мэтресса Лорель.

Я польщено улыбнулась.

— Только я никого конкретно Вам назвать не могу, — виновато пожал плечами парень. — Я пару раз что-то слышал, но чисто на уровне слухов. Среди парней ходила история про чудо-духи, после которых любая даст... ой, извините... но мы наваляли парочке самых восторженных. Все же есть в приворотах что-то такое противное. Так, я не отвлекаюсь, — он со звуком прихлебнул чай. — Как все же вкусно! Так вот, духами эти вроде кто-то из общевиков барыжил... Что еще?

Парень замолчал, сосредоточенно вспоминая подробности, а я делала выводы. Ласточка со своими горе-помощницами — ведьмы, мадам Рейна и Чекель тоже поймали девочек с ведовства, так что выводы можно было сделать определенные. А теперь оказывается, что в этом замешен и факультет общей магии — логично предположить, что они только распространяют, но даже если все так и обстоит, масштабы проблемы действительно пугают.

— Вроде готовят все это ведьмы, но я не уверен. Никогда не интересовался, — со вздохом признался студент. — Но теперь прислушаюсь-присмотрюсь.

И столько обещания прозвучало в его голосе, что я не на шутку заволновалась.

— Грегор, сам не лезь, — произнесла я и тут же замолчала.

Я сама слышала, как раздражающе и неубедительно звучат мои слова. Как будто это не я говорила, а Лебедица, которую я никогда не слушала. Я ведь все знала лучше — я не кухарка, а образованная магичка, да и что может знать старая зануда? А тут ситуация еще хуже — он ведь мужчина, боевик, брат безвинной жертвы чьего-то произвола, он должен сам принимать решения, защищать, мстить, что ему слова какой-то молоденькой преподавательницы со вспомогательной кафедры.

— Не волнуйтесь, мэтресса Лорель, — ласково ответил он. — Я все понимаю. Но козлу, который конфетки подарил, все равно рожу начищу до блеска.

Я пожала плечами, признавая его право. В голове крутились банальные предупреждения, которые никто никогда не слушает, так что я и озвучивать их не стала.

— Первую заповедь студента помнишь? — на всякий случай спросила я.

Грегор удивленно посмотрел на меня, а потом задорно улыбнулся.

— Не попадусь, — пообещал он. — Как ни крути, а местом в Академии я дорожу, — добавил он чуть тише.

Я снова подавила желание потрепать его по плечу.

Глава 4. Расследование набирает обороты

Проводив Грегора, я убрала со стола, потом провела ревизию своих запасов, вспомнила было про работы двоечников, но поняла, что не смогу сосредоточиться на проверке. Нужно было хорошенько обдумать открывшееся факты, а лучше всего это делать, занимаясь какой-нибудь монотонной работой, так что я достала ступку и пестик и извлекла небольшой короб, в котором хранились мешочки с засушенными травами и кореньями, вытащила небольшие стеклянные баночки для порошков, и принялась за дело. Руки выполняли привычную работу, а я так и эдак вертела в голове имеющимися фактами.

К сожалению, никаких озарений на меня не снизошло, единственное, что я поняла, так это то, что информации категорически не хватает. Вряд ли Грегор сможет найти что-то толковое — он, скорее всего, будет сосредоточен на том, чтобы найти тайного поклонника своей сестры, а им вполне может оказаться ничего не знающий покупатель. Что бы делать выводы, нужно было знать, когда вообще начался этот приворотный бум — мое равнодушие к слухам сыграло здесь злую шутку, сколько видов зелий ходит по Академии — если уже, вместе с конфискатом, насчитывалось четыре разных варианта... а где взять такую информацию? Нужен был контакт со студентами, лучше всего — с теми, кто в этом деле замешен.

Первой на ум пришла Ласточка, но я тут же с сожалением отбросила эту мысль. Девушка была осторожна, недоверчива и умна, так что на задушевные беседы с ней рассчитывать не приходилось. Две ее подельницы — Салара и Ильмира, были куда более болтливы, но и они вот так запросто не станут раскрывать мне все свои тайны. Мелькнула коварная мысль попросить Грегора очаровать одну из этих прелестниц, но ее я отбросила. Прежде чем идти на такой сложный, долгий и не гарантированно удачный способ добычи информации, нужно было попробовать что-то попроще.

Я смолола два мешочка с травами, пытаясь найти ответы на многочисленные вопросы, теснящиеся в голове. Что самое раздражающее — я не могла найти причину происходящего, смысл всей этой истории с приворотами. Одно дело, когда какая-нибудь предприимчивая ведьма штампует приворотки и приторговывает ими, а совсем другое — когда раскидывается целая сеть, да еще и с опасными экспериментами. Все, что я смогла надумать в одиночестве — это ряд вопросов, ответы на которые хоть что-нибудь прояснили. Наскоро прибравшись на кухне, я торопливо записала, что нужно узнать — за ночь что-нибудь из головы точно вылетело. Убедившись, что все вопросы, показавшиеся мне важными, записаны, я отложила список, решив утром посоветоваться с Чекелем, и взялась все же за письменные работы.

* * *

Утро началось раньше обычного, да еще и с жуткой гадости — общего будильника. Есть в наших общежитиях такая штука, которая разносит звук по всем комнатам, оповещая о необходимости проснуться, оторваться от дел, вылезти из ванной и собраться в холле на первом этаже, где нас будет ждать сообщение от ректората. За годы моей работы здесь, эта штука срабатывала с десяток раз — причем дважды или трижды побудку нам устраивали весельчаки-студенты, которых я могла бы понять, если бы сама не была жертвой розыгрыша, и пять раз за последний год — когда мэтр Сомрат подал в отставку, когда прибыл первый и.о., когда он же отказывался от должности, и когда назначались последующие мучители. Гредок не оповещал о своем прибытии таким пренеприятнейшим образом и, видимо, решил исправить это недоразумение.

Собрав все силы — а их с утра было немного — я выскользнула из теплой постели и прошла в ванную. Наскоро умывшись и причесавшись, я натянула свободное домашнее платье прямо на ночную сорочку, вытащила из-под шкафа домашние туфельки, заскочила на кухню и выпила стакан воды с лимбидным порошком. Ужатый до минимума утренний ритуал пробуждения позволил мне настроиться на спокойный лад, и я выходила из своей квартирке почти с улыбкой. Мои соседки — преподаватель лекарского дела Дорана Инрок и иллюзионистка Малесса Тадем, встретили меня с кислыми лицами и вопросительными взглядами. Вместе мы спустились на первый этаж, чтобы ознакомиться с объявлением.

Узнав причину раннего подъема, мы дружно скривились — ректор приказывал всем собраться в административном корпусе. Я кинула взгляд на часы — до завтрака оставалось больше двух часов, а до первых пар и того больше. Ну и что за вопросы нужно обсудить с утра пораньше?

Оказалось — вопросы морального облика наших студентов, ибо тот факт, что в нашей Академии так широко распространены приворотные зелья, говорит о полнейшем отсутствии дисциплины и этического воспитания. И он, отныне лицо, отвечающее за Академию, подобного терпеть не будет. И мы должны ознакомить всех студентов с новым приказом "об изготовлении, распространении, хранении и использовании приворотных зелий", прежде, конечно же, ознакомившись с ним самостоятельно. В общем-то, Гредок вел себя, как я и предполагала — он категорически не хотел терпеть в стенах АВИ приворотников, и наказание за любое перечисленное в названии приказа действие предлагал одно-единственное — исключение.

Да, я всегда была противницей таких крайних мер, но честно признать, на этот раз была согласна с приказом, который, к тому же, играл мне на руку — с его помощью можно было надавить на одну из девочек и разговорить ее. Ласточка должна очень дорожить своим местом — ведь в случае исключения она теряет больше всех, но мне казалось, что так просто эту студентку не расколоть. Она вполне может понять, что раз ей до сих пор не приказали собирать вещички и подписать долговые обязательства, то немедленное исключение ей не грозит. Вот Ильмира более эмоциональна, с ней этот трюк может сработать. Взяв эту идею на заметку, я отправилась разыскивать Чекеля. Все же совет умудренного жизнью лерийца мне не помешает.

Мэтр, видимо, выражая свой протест против ранних и беспардонных побудок, на собрание явился в традиционном лерийском домашнем халате, что выглядело очень живописно, особенно в сочетании с кожаными ботинками по последней столичной моде. Выглядел он так, будто его страшно разочаровали, и он теперь не может решить — злиться или равнодушно забыть? На мое появление в поле своего зрения, он отреагировал рассеянной улыбкой.

— Этидда, судя по твоему лицу, нам предстоит долгий разговор? — чуть насмешливо спросил он.

Я попыталась смущенно улыбнуться, но кажется, все, что мне удалось — расплыться в предвкушающей улыбочке. Мэтр Чекель хитро прищурился и совсем не грозно погрозил мне пальцем.

— Раз уж решила мучить разговорами, то угощай арубе, — выдвинул он свои требования.

— Как скажете, мэтр Чекель, — наигранно смиренно кивнула я.

Он подставил мне свой локоть, и мы неторопливо направились обратно в общежитие. Уверена, парочку мы представляли очень колоритную — невысокий зельевар в летящем, многослойном ярком халате, расшитым золотыми нитками, и длинная я в мешковатом цветастом платье, которое было немного коротковато и довольно неприлично обрисовывало грудь. Гретта точно бы не удержалась и съязвила бы по этому поводу, но к счастью, моя коллега нам не встретилась. Представляю, какой допрос меня ждал бы, если бы она увидела, как мы с мэтром прогуливаемся под ручку — она ведь большая любительница сплетен, а уж вытягивать душераздирающие подробности из непосредственных участников событий, так в этом деле она любому профессионалу фору даст, чего только стоит ее "небольший ужин для знакомства", который она устроила, когда я только пришла в АВИ. Тогда она вытянула из меня самые невероятные подробности личной жизни — от ухажера с шоколадом до первого мужчины... Воспоминания неожиданно натолкнули меня на мысль попросить у нее помощи с девочками, но я постаралась откинуть ее — не стоило бездумно вовлекать людей в эту авантюру.

Мы с Чекелем дошли до моей квартирки, и я сразу же отправилась хлопотать на кухню. Зельевар, уже не впервые оказавшийся у меня в гостях, со всем удобствами расположился на небольшом диванчике в гостиной и расслабленно прикрыл глаза. Я же с удовольствием занималась напитками — для меня приготовление арубе всегда было таинством. Приготовив порцию, я разлила напиток по чашкам и отправилась в гостиную. Мэтр Чекель, видимо почувствовав аромат, чуть встрепенулся, лениво приоткрыл один глаз, а потом со вздохом подобрался, сладко зевнул, зажмурившись, и внимательно посмотрел на меня.

— Что по приворотам скажите?

Мужчина досадливо поморщился и покачал головой.

— Что скажу? Что не нравится мне все это, что еще? — недовольно проворчал он. — И не нравится, что ты лезешь. Это тебя даже не касается!

Он укоризненно наклонил голову, вмиг напомнив мне давешнюю папину помощницу — она так же смотрела, когда я ходила по лавке, не переобувшись в "аптечную" обувь. Правда, сходство исчезло в то же мгновение, когда Чекель поднес к лицу чашечку с арубе и вдохнул аромат — вот уж кто-кто, а леера Горана никогда не стала бы так открыто чем-то наслаждаться. Мэтр сделал маленький глоток и довольно кивнул.

— Слишком ты тихая, Этидда, себе на уме. Точно ведь что-то надумала, — почти спокойно заметил он.

Я постаралась принять виноватый вид, но, конечно, старого друга не обмануть. Тот откинулся на спинку дивана и выжидательно приподнял одну бровь — до чего же естественно и элегантно у него это получалось! Мои потуги в мимике никогда не отличались подобной выразительностью и изящностью. Я как бы равнодушно повела плечами и пригубила арубе.

— Раз уж влипла с приворотами, нужно разобраться, что к чему, — предельно небрежно ответила я.

Чекель довольно поцокал языком.

— Не удивлен, — кивнул он. — Ситуация явно вышла из-под контроля. Но с чего ты решила начать?

Я не сдержала радостной улыбки — честно говоря, не представляю, чтобы я делала, если бы Чекель отказался меня выслушать. В Академии он был одним из немногих моих друзей... хотя, кого я пытаюсь обмануть? Он вообще был одним из немногих моих друзей, и единственный мой знакомый в Академии, которого я могла так назвать. Ну не называть же другом мэтра Долана, который время от времени начинает за мной ухаживать, или Лирану с Греттой, общение с которыми сводится к обсуждениям работы и сплетням? Так что Чекель был единственным человеком, которому я могла довериться, и мне было важно, чтобы он поддержал мою затею.

— Я с папой связалась, насчет некромантии, — начала объяснять я. — Он дал мне имя...

Тут я немного засуетилась, потому что забыла, куда пихнула записку. К счастью, та обнаружилась довольно быстро, под письменными работами, которые я забрала с кафедры.

— Туарус Мерт, слышал о таком? — прочитала я.

Чекель отрицательно покачал головой и продолжил неторопливо потягивать арубе. Я тоже присела и продолжила рассказ.

— Еще вчера с Грегором Лароком поговорила, это он мне конфеты подарил...

— Даже так? — недовольно прищурился мужчина. — И что же стояло за этим отвратительным поступком?

— Он забрал эту коробку у своей сестры, — ответила я.

Чекель недоверчиво усмехнулся.

— Надеюсь, ты не на слово ему поверила?

Тут, признаться, мне стало немного неловко. Если говорить откровенно, "болтушка" такое же полулегальное зелье, как и большинство привороток, и его использование точно так же не одобряется и считается довольно подлым. Нет, Чекель, как и любой зельевар не увидит в этом поступке ничего такого — в конце концов, это легкое зелье, развязывающее язык, оно не оказывает непоправимого влияния на психику, здоровье, умственные способности, магический резерв. Но я слишком привыкла не воспринимать саму себя как зельевара, так что поступок, совершенный вчера под влиянием эмоций, теперь казался неправильным. Сумев справиться с приступом самобичевания, я все же заверила Чекеля в том, что я не абсолютная доверчивая дурочка:

— Я его болтушкой угостила, — коротко пояснила я.

Мэтр удовлетворенно крякнул, одним глотком допил свой напиток и с намеком посмотрел на меня, вручая пустую чашку. Я тут же поникла — варить арубе было непросто и довольно долго. Хоть я и любила это дело, сейчас мне больше хотелось поговорить и обсудить свои подозрения и планы, тем более что до пар оставалось не так уж много времени. Но лериец был неумолим в своей жажде насладиться хорошим напитком, и я послушно вернулась на кухню.

Сварить арубе по-быстрому — некоторые торопыги утверждали, что вполне достаточно и двух кипячений — не позволяла моя гордость мастерицы этого дела. Так что я по всем правилам довела напиток до кипения пять раз, каждый раз добавляя немного корня и по щепотке каких-либо специй, как я уже говорила, приготовить что-то простое и "чистое" несколько выше моих сил. Зато, когда я вернулась с очередной порцией, Чекель даже немного ерзал от нетерпения — с его комплекцией это выглядело забавно. Мэтр с удовольствием принял у меня из рук напиток и профессионально окинул его взглядом:

— Спимус добавила? — спросил он и сделал глоток. — Вполне в тему... Так, вернемся к разговору. Как я понял, ты по какой-то неведомой причине решила поиграть в сыскаря.

Скорее даже не в сыскаря, а в ищейку-любительницу. Был период в моей жизни, когда я обожала истории про оборотня-лису Лайсу, которая вечно влипала в истории и расследовала загадочные преступления. И сыскари в этих историях уважения не вызывали...

— Просто кто-то же должен разобраться! — вскликнула я. — А наш новоявленный ректор только и может, что головы рубить...

Чекель расплылся в понимающей улыбке.

— Вопрос о причинах, побудивших тебя на эту глупость, снимается, — ехидно заметил он. — Тогда переходим к тому, что нам уже известно и что ты собираешься делать.

Он с удовольствием отпил арубе и удобнее устроился на моем диванчике. Перед глазами невольно встала типичная лерийская гостиная, устеленная коврами, с обычными, немагическими светильниками, ленивые лерийские псы, развалившиеся у ног хозяина, и сам Чекель, небрежно подзывающий к себе мальчишку-слугу. Все встреченные мною лерийцы были меньшими лерийцами, чем этот ироничный полукровка.

— Итак, — деловито принялся за перечисление мужчина. — Мы имеем три образца приворотных зелий — добротные, вполне классические, с выверенными дозировками и непродолжительным сроком действия. Гадость, конечно, но удивляться не приходится. А потом тебе дарят конфеты, которые предназначались не тебе, и мы получаем совершенно другой образец. Кстати, некромантская косточка там вполне обоснованно добавлена, просто с пропорциями напутали. Сварят правильно — и жертва распрощается со свободой воли и с мыслями, хоть сколько-нибудь отличными от восхищения "любимым"...

Он пригубил арубе и испытующе посмотрел на меня.

— Чувствуешь подвох? — с намеком спросил он.

Я неуверенно прикусила губу и еще раз повторила про себя его слова.

— Мы конфисковали стандарт, а в конфетах был эксперимент, — произнесла я.

Ну и что это должно значить? Что нам намеренно подсовывали неопасные штучки, чтобы мы проморгали кое-что по-настоящему опасное? Что это несвязанные между собой события? Все свои не очень оформленные размышления я вывалила на Чекеля, который довольно жмурился и попивал свой арубе, никак не реагируя на мои метания.

— Этидда, дорогая, не суетись, — призвал он меня к спокойствию. — Мы заметили это несоответствие, теперь нужно собрать побольше информации. Что ты собиралась делать?

— Поговорить с Ильмирой, может быть с Ласточкой... — честно призналась я.

Особого плана у меня не было, просто возникла мысль, что нужно поговорить с пойманными студентками, но как все это осуществить... Была, конечно, мысль, выловить их по одной и допросить, как Грегора, но я прекрасно понимала, что это глупо. Вряд ли девочки радостно пойдут ко мне в гости и столь же маловероятно, что они не удивятся своей внезапной откровенности. К тому же с женщинами мне общаться всегда было сложнее, чем с мужчинами... Наверно, это потому что с детства меня окружали дамы, с которыми общаться совершенно не хотелось — маменька, с ее вечными поучениями, Лебедица с ее брюзжанием по поводу моей невоспитанности, леера Горана, помешанная на чистоте, учительница в школе, что не брезговала лупить нас указкой по рукам... Моя единственная близкая подруга Назара больше смахивала на мальчишку-сорванца, когда мы познакомились, потому то мы так легко и сошлись. В общем, разговор с ведьмами, хоть и был нужен, представлялся мне в довольно смутных тонах. К счастью, Чекель оправдал возложенные на него надежды и походя подкинул мне идею.

— Вызовешь их для персонального ознакомления с приказом, намекнешь, что не вылетели они только благодаря твоему заступничеству, припугнешь, — он неопределенно перебрал пальцами в воздухе. — Нет, давай сначала я с ними пообщаюсь, буду напирать на опасность привороток и всякое такое, а потом ты со своей занудной лекцией... Они к концу разговора так вымотаются, что им будет проще рассказать нам, что к чему, чем отпираться и что-то придумывать.

Я невольно улыбнулась последним словам — я прекрасно знала это состояние, когда ты готов выложить все, что угодно, лишь бы от тебя отстали. Моя матушка только так и действовала — измором узнавала у меня, что вместо прогулки по магазинам, я бегала на свидание с заезжим фокусником, что я прогуливала занятия в школе, потому что Эллая Дорон меня дразнила... Она долго и нудно рассказывала мне о том, как важно доверие между матерью и дочерью, что она не будет меня осуждать, что ей просто нужно знать. Да, пожалуй, теперь я знаю как себя вести с провинившимися студентками.

Чекель продолжал смаковать напиток и довольно жмуриться.

— Только будь тоньше, дорогая, — посоветовал он, бросая на меня предупреждающий взгляд. — А что с твоими конфетами?

Я выложила ему запутанную историю появления подарочной коробки шоколада в моих загребущих руках. Слушал мужчина с легким скепсисом, но не перебивал и не смеялся, хотя, в моем пересказе история звучала действительно глупо. Когда я закончила, он покачал головой и недоверчиво усмехнулся, рассеянно повертел в руках опустевшую чашку и со вздохом поставил ее на низенький столик перед диваном.

— Мина типичная отличница-задавака, — высказал он свою оценку изначально предполагаемой жертвы. — Даже не знаю, по каким причинам кто-либо захотел бы ее полного подчинения. Ты уверена в том, что мальчишка говорит правду?

Я задумчиво прикусила губу. Я-то верила в невиновность Грегора еще до того, как устроила проверку с зельем откровенности, но все мои аргументы сводились к женской интуиции. Нельзя же сказать этому престарелому цинику, что такой очаровательный, открытый и улыбчивый парень просто не может совершить подлость, подобную этому злосчастному привороту? Я могла долго пересказывать, как повел себя Грегор в той или иной ситуации, как реагировал на мои слова, но во-первых, это опять-таки сугубо личные наблюдения и ощущения, а во-вторых, рассуждения эти больше интуитивные и, озвучь я их, они стали бы похоже на обыкновенную женскую привычку защищать и оправдывать тех, кто ей нравится. А Чекель ждал какого-то весомого подтверждения — странно, ведь я уже призналась, что напоила парня "болтушкой".

— Вряд ли кто-то из студентов догадывается о том, что я мастер зельеварения, — неуверенно протянула я. — Так что заранее подготовиться к тому, что я буду опаивать его зельями, он не мог. Да и не кажется он злодеем. Не знаю, Чекель, — под конец все же сдалась я.

А зельевар только этого и ждал. Он радостно поднял палец в воздух и торжественно воскликнул:

— Вот! Ты не можешь ничего знать наверняка, — твердо заявил он. — Во всем сомневайся, пока не найдешь достаточных доказательств. И с девочками будь внимательнее. Вы, женщины, что врете, что дышите.

Да, мой хороший друг, все же оставался зельеваром — к женщинам он относился с известной долей снисходительности, и оставалась только гадать, по каким причинам он со мной дружит. Я предпочитала считать, что это моя собственная заслуга — ведь с мужчинами мне почти всегда удавалось найти общий язык, особенно им нравилось, что я не пытаюсь обсуждать всякие женские штучки и последние новости, а могу поддержать беседу на интересную тему. Конечно, я понимаю, что мои представления несколько далеки от реальности, и в моих отношениях с мужчинами далеко не последнюю роль играет моя симпатичная мордашка вечно юной и невинной девицы. Но все же, мужчины со мной дружат, а значит — мне удается показать, что помимо наивных глазок, у меня есть еще и мозги. Во всяком случае, Чекель — профессионал своего дела и к тому же женоненавистник, со мной не только дружит, но и пускает в свою лабораторию.

Хитро мне подмигнув, мужчина встал с дивана, смешно поправил складки на своем халате и церемонно распрощался. Проводив мэтра, я поспешила в ванную — нужно было привести себя в порядок, переодеться и подумать, что же я буду говорить нашим мастерицам любовных дел. Пока я поласкала рот — вот ведь досада, теперь у меня аромат дегеля прочно ассоциировался с нашим ректором, — я подумала о том, что можно немного схитрить.

Зелья ведь необязательно пить, в некоторых случаях достаточно вдыхать аромат, втереть в кожу. Почему бы не попробовать какой-нибудь внушающий доверие аромат? Да-да, опять постороннее воздействие, но и оправдание у меня снова то же самое — я знаю меру, принимаю и несу ответственность и не собираюсь буквально насиловать молодые организму жесткими психотропными, вроде того, что обнаружился в "подарочке". Просто, всем иногда нужен легкий толчок... Что еще могу сказать? Этика зельевара — вещь довольно гибкая, даже простая и общая для многих волшебников фраза "не навреди" у нас трактуется по-разному. Иногда ведь меньший вред спасает от большего и, жертвуя чем-то одним, мы спасаем целое.

Время подходило к концу завтрака, когда я закончила со сборами. Уже одетая в аккуратное строгое платье, я просматривала работы, на которые накануне не хватило времени, и пыталась принять решение. У меня были духи, подаренные любой мамочкой, вообще-то специализирующейся в свое время на подобных вещах. К приворотам приятно пахнущий состав не относили, хотя споры время от времени вспыхивали — тонкий аромат вызывал подспудное доверие и желание пообщаться с человеком, узнать его поближе. Моя матушка считала, что это куда лучше и вернее любых приворотов, а главное — абсолютно законно, так что почти каждый год дарила мне небольшой флакончик, загадочно сверкая глазами и зубами. Я хитрыми духами почти не пользовалась — хотя бы потому, что интересующего меня мужчину почти всегда могла завлечь в свои сети собственными силами, да и банально забывала о родительском подарке. Так как хранилась эта вещь всего год, то по истечении срока годности я аккуратно утилизировала остатки, а мама вскоре вручала мне новую порцию. Может и пригодится пузырек?

Я повертела изящный флакончик в руках и бросила его в сумку. Ходить по Академии, источая доверительные флюиды, я все равно не собиралась, а так может пригодиться.

День обещал быть сложным — меня ожидали три лекции, семинар и практикум. Хорошо, еще, что работать предстоит со старшекурсниками — с ними всегда было проще, не нужно было объяснять элементарщину и не нужно постоянно доказывать свой авторитет. Конечно, нельзя сказать, что все разом менялось, когда студенты после очередных каникул возвращались четверокурсниками, но разница была и я ей искренне радовалась. Если бы мне пришлось объяснять особенности построения заклинаний на разных языках в обстановке, подобной той, что царила во вчерашней группе, я бы уже давно сидела на успокоительных каплях. И каждый раз, когда я представляю себе это, во мне поднимается волна сочувствия к моим школьным учительницам — теперь-то я понимаю, почему они были такие нервные.

Заскочила на кафедру, проверенные работы сложила на тумбу у входа, те, до которых руки не дошли, вернула на свой стол. Прикинув свое расписание, забрала записи сразу по всем занятиям, оставив только практикум — заскочу за ним после обеда. Сонная Лисара попыталась завязать беседу, но у нее не очень-то вышло — коллега, кажется, сама до конца не понимала смысла произносимых фраз, пару раз она и вовсе остановилась на середине предложения, безучастно пялясь в пространство. Я невежливо фыркнула — до того забавно смотрелась девушка, отчаянно пытающаяся проснуться.

— Лисара, милая, Вам не следует ходить на занятия в таком состоянии, — укоризненно покачала головой Гретта, невозмутимо попивающая чай.

— Да... наверно... — прохныкала мэтресса Му. — Такое состояние...

Я покачала головой — старшая коллега, как всегда права. Наша молоденькая преподавательница, итак особо не жалуемая среди студентов, очень рисковала. Нужно было привести ее в порядок, так что я отложила свои бумаги и полезла в нижний ящик стола, где у меня хранилась шкатулка с эликсирами.

— Ничего страшного, — заверила я женщин. — У меня должно быть что-то подходящее...

В столе я хранила зелья от головной боли, пресловутые успокоительные капли, тонизирующее, противопростудное, зелье от болей во время женских недомоганий, кровеостанавливающие порошки... в общем, обычная аптечка, чрезвычайно полезная и эффективная. Но сейчас я была в легком замешательстве — уж чем-чем, а сонливостью я никогда не страдала, а если не высыпалась, то еще дома варила себе арубе, так что энергетиков у меня не было. С другой стороны, Лисаре нужно только проснуться, а не бегать живчиком двое суток... Я открыла нижний, почти потайной ящичек шкатулки — там хранились чистые порошки.

— Вот это арсенал, — хмыкнула Гретта, заглядывающая мне через плечо. — Дружба с зельеварами даром не проходит?

Я неопределенно хмыкнула. Как-то так получилось, что я не особо распространялась о своей семье и первой профессии — не потому что стыдилась, просто как-то к слову не приходилось. А объяснять все сейчас, когда я уже столько лет работаю... Просто бессмысленно. Так что я без лишних разговоров развела порошки в стакане воды и протянула его Лисаре. Женщина неуверенно улыбнулась и осушила стакан несколькими крупными глотками.

— Вроде легче... — неуверенно пробормотала она.

Я улыбнулась и аккуратно закрыла шкатулку. Немного подумав, добавила к обычному заклинанию-ключу небольшой секрет — не то чтобы кого-то опасалась, просто иногда со мной случается, так и тянет что-нибудь усложнить, завернуть, придумать... сколько этих самых шкатулок я поломала в молодости, забывая собственноручно придуманные заклинания и пароли!

— Не торопитесь, мэтресса Му, — посоветовала я. — Посидите, а лучше выпейте еще стакан воды. Должно помочь.

Вежливо распрощавшись с коллегами, я подхватила бумаги и отправилась нести добро и знания.

— Мэтресса Лорель! — радостно воскликнул какой-то парень, едва я вышла в коридор.

Он стоял прямо напротив нашей кафедры и явно поджидал меня. Я постаралась напрячь память, чтобы выудить из головы имя студента, но его бледное лицо с мелкими чертами не вызывало у меня никаких ассоциаций. Удобнее перехватив бумаги, я наклонила голову и выжидающе посмотрела на парня. Тот плутовато улыбнулся и легко шагнул вперед.

— Я Ливар Сандок, общая магия, первый курс, третья группа, — представился он.

Я понимающе кивнула — забегали значит, мальчики-зайчики, девочки-белочки. А Ливар ловко поднырнул мне под руку и пошел рядом, чуть придерживая меня за локоток.

— Я по поводу зачетной работы, — вкрадчиво начал он.

— Все требования были представлены в начале прошлого семестра, — ответила я. — Но я понимаю, что скорее всего вы ничего не писали, так что могу принести на следующую пару...

— Это было бы здорово, — воодушевился паренек. — Но понимаете, сейчас так мало времени...

— Ливар, я все прекрасно понимаю. Но до конца месяца все должны сдать работы за прошлый семестр, — признаться, этот молодой человек с хитрыми глазами начал меня несколько раздражать.

— Я просто подумал, может, Вы поставите зачет... так скачать авансом? — тонко улыбнулся парень. — Не подумайте ничего такого, я теперь буду работать на ваших парах... просто нет времени делать ту зачетную работу... поверьте, я отблагодарю...

Я еле сдержала циничный смешок. Не он первый, не он последний, но взятки у нас в Академии не приветствовались. Не буду говорить за всех преподавателей, но когда обучаешь магов, ты отвечаешь не только за уровень образования — ты отвечаешь за всех своих студентов, за их способность контролировать свою силу, за их безопасность и безопасность тех, кто их окружает. Ответственность и умение укрощать магию не купишь, так что предложение "благодарности" было заранее обречено на провал. Странно даже, что парню в голову пришло что-то подобное. Наверно, он из торговцев... да-да, я сама недавно рассуждала о предрассудках, которые царят среди зельеваров, а тут сама делаю выводы из ничего. Но, кем еще мог быть этот нерадивый студент? Выходцы из сколько-нибудь аристократического общества ни за что не стали предлагать взятку так топорно и неизящно, ремесленники в большинстве своем ребята работящие и старательные, да и лишних денег у них нет, о безродных и говорить нечего, а торговцы — народ ушлый и, в известной степени, беспринципный.

— Ливар, я надеюсь, с такими предложениями Вы подошли только ко мне, потому что не все преподаватели так же снисходительны к студентам, как я, — холодно улыбнулась я студенту.

Тот на секунду остановился, прищурился и чуть улыбнулся нехорошей хищной улыбочкой.

— Благодарю за заботу, — кивнул парень и легко отошел в сторону.

Я проводила его взглядом и не сдержала укоризненное покачивание головой — конечно, каждый сам решает, как жить и решать проблемы, но с таким отношением... нет, он пробьется, и даже займет какую-то свою нишу, но магом ему не быть. Люди сколько угодно могут рассказывать байки о любви волшебников к золоту, но правдой это никогда не станет — у нас другие приоритеты. Золото — всего лишь удобный металл, с помощью которого намного проще получить разные полезности, но для настоящего мага деньги никогда не будут самоцелью. Смакуя про себя эту мысль, я вошла в аудиторию.

До пары еще оставалась пара минут, но вся группа была в сборе. Я невольно расплылась в улыбке — иллюзионисты, третий курс. Вообще-то, обычно на меня вешали общевиков и ведьмочек — у них и курс магического языкознания попроще, да и мне, как не самому сильному магу на свете, с ними проще справиться, чем с боевиками, из которых сила чуть не плещется. Но три года назад мэтресса Юдиссия выскочила замуж и скоропостижно забеременела, и меня поставили на ее старшекурсников и на этих ребят. Не хочу никого оскорблять, но иллюзионисты просто покорили меня своим отношением к учебе, своими отношениями внутри групп, своим умением слушать... После равнодушных общевиков и думающих о посторонних вещах ведьмочек, это было очень приятно.

Я дружелюбно поздоровалась со всеми, и встала на свое место.

— Прежде чем начать новую лекцию, хочу ознакомить вас с приказом ректора, — четко произнесла я.

Студенты, услышав последние слова возбужденно запереглядывались между собой, зашептались, потом зашикали друг на друга и, наконец, успокоились. Я дождалась тишины и продолжила:

— Приказ "об изготовлении, распространении, хранении и использовании приворотных зелий", — отчеканила я название. — Начинает действовать с сегодняшнего дня и всем, кто имеет в своем распоряжении какое-либо приворотное зелье, следует избавиться от него, так как отныне за это исключают.

— Что, прям сразу? — лениво потянулся Кардок, невероятно крупный парень, рядом с которым я до сих пор иногда терялась.

— Совершенно верно, — улыбнулась я. — Ректор ясно выразил свою позицию.

— А он откуда такой? — задумчиво прищурилась Стрела, удобно уместившаяся под боком нашего великана.

— Боюсь, все, что мне известно — это то, что его кандидатура подтверждена Советом Лордов, — как можно беспечнее пожала я плечами.

Честно говоря, меня саму напрягало, что Инсар Гредок — загадочная личность, появившаяся из ниоткуда. Просто, кого попало на эту должность не назначат, даже тот кобель имел какое-никакое имя в магических кругах. А тут — пустота.

— Не понимаю, — продолжала рассуждать Стрела. — Не все же приворотные запрещены. Многие вполне легальны и даже полезны...

— Ага, особенно, когда хочешь мужика к себе привязать, — фыркнула Лодисса, бросив на парочку ироничный взгляд.

— Или когда хочется разнообразить сексуальную жизнь, — снисходительно заметил Кардок, подтянув к себе Стрелу.

Аудитория загудела и зашумела.

— В любом случае, отныне все привороты в стенах Академии нелегальны, — чуть громче обычного произнесла я. — А для того, чтобы разнообразить сексуальную жизнь можете использовать веревки...

Тут я прикусила губу — слишком люблю эту группу, расслабилась, забыла о поддержании дистанции. Студенты мгновение смотрели на меня неверящими глазами, а потом снова довольно загудели. Вот это я ляпнула, Назара бы могла бы мной гордиться — моя подружка любила под бокал хорошего вина порассуждать о тех или иных любовных традициях разных народов, а я и нахваталась.

— Леры и лееры, успокаиваемся, — призвала аудиторию к порядку. — Надеюсь, вы запомните не только мой совет о веревках, но и то, что готовить, распространять, хранить и использовать привороты в Академии запрещено. В любом виде, концентрации и форме. А теперь перейдем к лекции.

— Мэтресса Лорель, подождите, — вдруг резко качнула головой Марика — отличница курса, уже заочно устроенная на какую-то должность при Совете Лордов. — Если Вы так настаиваете на том, что бы мы избавились от зелий, значит, что наши комнаты будут обыскивать?

Я растерялась. Может, с утра я была не особо внимательна, но, кажется, об обысках никто не говорил. С другой стороны, этот шаг казался вполне логичным, тем более с учетом личности нашего нового ректора — вот уж кто не будет останавливаться на полумерах и "наведет порядок". Но как все это объяснить студентам, которые, понятное дело, больше ратуют о сохранности своих вещей и секретов, чем о всяких проблемах администрации Академии.

— Ребят, я понимаю, вы загружены почти так же, как боевики и мало участвуете в студенческой жизни... — нерешительно начала я, выходя из-за своего места подходя поближе к мрачным студентам. — Но вы должны были слышать о том, что сейчас творится в Академии. К сожалению, ситуация с приворотами вышла далеко за рамки милых шуточек и способов наладить или разнообразить отношения. Более того, по Академии ходит несколько непроверенных экспериментальных образцов. Мы просто вынуждены...

— Значит, будут обыскивать, — сурово прервал мои излияния Ланбер.

— Пока, разговоров не было, но это вполне возможно, — не стала юлить я.

Студенты недовольно зашумели.

— Ребята, — снова повысила голос. — Поверьте, это крайние меры, возможно, до них не дойдет, если мы быстро найдем всех, кто распространяет опасные зелья. Поэтому, если вы что-то знаете...

— Подождите, это какой ректор? Четвертый, пятый? — с надеждой спросила Лодисса.

— Дело не в ректоре, — тут же строго нахмурилась я. — Дело в приворотах. Опасных, непроверенных, и с серьезными последствиями. Еще раз повторяю — просто избавьтесь от зелий, если они у вас есть, пока никто ваши комнаты не обыскивает, если что-то знаете — расскажите. А теперь все же перейдем к лекции.

Дальше день пошел в обычном режиме. Я мучила студентов особенностями грамматики и транскрипциями, они мучили меня своими непониманием и невниманием, и в итоге мы расходились с ничьей. Новость о приказе занимала их чуть больше моих лекций, так что к обеду я совершенно вымоталась — обычно было проще. Моя шкатулка с необходимыми зельями снова пригодилась — я все же накапала себе средство от головной боли. А ведь нужно было еще провести практикум и поговорить с пойманными с поличным девочками.

Немного посидев с закрытыми глазами, я поняла, что совершенно не хочу обедать. Свободное время я решила потратить с пользой — подумать, о чем и как разговаривать с провинившимися. С тем же Грегором вышло что-то совсем не то — я и волновалась, и не знала, что спрашивать, как себя вести, в итоге сначала засмущала парня, а потом привела его к себе домой, где он мог бы на меня напасть, если бы оказался злодеем. Может, свою роль сыграло то, что я совсем не воспринимала Грегора как подлеца и злодея, и как-то подспудно доверяла ему, но факт остается фактом. В этот раз я хотела быть подготовленной к беседе, так что набросала несколько вопросов, придумала какие-никакие аргументы и примеры для устрашающей нотации. Откровенно говоря, маменька справилась бы с этой задачей куда как лучше меня, да и той же Гретте было бы проще. А я вот не особо умела общаться с девушками...

В конце концов, я пихнула листок изрисованный листок со скудными заметками в конец стопки и отправилась на практикум. Может, во время занятия что дельное в голову придет. Черкнула записку Чекелю — он же собирался сначала хорошенько "промариновать" моих жертв, и отправилась на практикум.

Вообще, практикумы я люблю, особенно со старшекурсниками, которым можно и задания посложнее придумать и которые к делу с фантазией подходят. Но на этот раз мысли крутились вокруг затеянного расследования, поэтому два часа прошли как-то мимо меня. Нет, я не была рассеянной, я работала, разговаривала, обсуждала со студентами задачи и их решения, но все это было как-то походя, без вдумчивого участия. Ребята, видимо, это заметили, потому что как только пара закончилась, они дружно собрались и вежливо распрощались со мной, а не собрались группкой вокруг моего стола, чтобы задать интересующие их вопросы. Честно говоря, я была этому рада — мыслями я уже была не с ними, я обдумывала возможные варианты разговора с Ласточкой, Ильмирой и Саларой.

Только дойдя до кафедры, я осознала, что сыскарь из меня никакой — я даже не подумала, где мне проводить знаменательную беседу. Ну не на кафедре же, под любопытными взглядами Лисары и Греты. Так и захотелось стукнуть себя по лбу. К счастью, у нас хранились ключи от трех ближайших кабинетов — там с начала времен складировались учебные плакаты, схемы и картинки по магическому языкознанию, не самый лучший вариант на свете, но за неимением лучшего вполне подойдет.

— Тебе зачем кабинет? — скептически скривила брови Грета, но ключ все же вручила. — Если материал какой посмотреть, то там никто ничего не сортировал уже лет семь.

— Вот и займусь, — не очень хорошо пошутила я.

Старшая коллега выразительно хмыкнула.

— Студентов напрягать будешь? — предположила она.

Конечно, я ухватилась за такой удобный предлог.

— Трудотерапия — наше все, — скромно улыбнулась я.

Надо признать, работы в небольшом кабинете и правда было предостаточно — не зря мы с девочками предпочитали сами рисовать наглядные пособия, чем выискивать что-то готовое. Что ж, будем совмещать полезное с полезным. Я решительно прошла вглубь кабинета, расчихалась, торопливо пробормотала проветривающие заклинание — маленький ураган прошелся по кабинету, сбросив некоторые плакаты на пол и взметнув мои юбки. Поправив платье и прическу, я огляделась — стало получше. Оставалось только дождаться нашу троицу зельеваров.

Ведьмочки не заставили себя долго ждать — я только-только начала разбирать стопку макетов на преподавательском столе. Они явно не ожидали увидеть меня в захламленном кабинете и неуверенно стояли в дверях. Я же неожиданно ощутила странную уверенность.

— Проходите, проходите, — позвала я. — Все трое подошли? Молодцы.

Недоуменно переглядываясь между собой и с любопытством оглядываясь, эти юные нарушительницы шагнули в кабинет.

— Я так думаю, с приказом Вас уже ознакомили? — спросила я.

Держалась я все так же спокойно и даже небрежно, продолжая перебирать плакаты. При упоминании о приказе, ведьмы дружно скривились. Ну да, уверена, им уже не в первый раз говорят о новых правилах нашей Академии.

— И мэтр Чекель, как я понимаю, уже провел беседу и пояснил, как опасны могут быть неверно сваренные зелья? — тут, надо отдать им должное, студентки немного смутились.

Верно, вряд ли они вообще задумывались о том, что могут нанести кому-нибудь вред. Даже если опустить возможность ошибки и отравления, от приворотов все равно не приходится ждать ничего хорошего, как бы не расхваливали их "серые" зельевары. Но кто всерьез думает о чувствах другого человека в их возрасте. Сейчас им, должно быть, кажется, что весь мир крутиться вокруг них, и нет ничего важнее их желаний и стремлений... Я мысленно одернула себя. Ну что за тяга к нудным размышлениям?

— Что ж, не буду повторяться, — небрежно бросила я. — Как видите, тут много работы. Я подумала, что если у вас так много свободного времени, то неплохо будет занять его чем-нибудь полезным.

— Мы будем прибираться? — удивленно воскликнула Салара.

Она оглядела аудиторию как в первый раз и испуганно вытаращила глаза. Ее подруги выглядели столь же шокированными. Кажется, девочки думали, что просто пропустят мимо ушей очередную нотацию и отправятся по своим делам. Я же мысленно похвалила себя за удачную импровизацию. Все правильно, не нужно лишний раз давить и торопить события. В моем распоряжении целых три захламленных комнаты, которые нуждаются во внимании, а значит — у меня будет достаточно времени наедине с девочками.

— Совершенно верно, вы будете разбирать все эти плакаты, сортировать из по языковой принадлежности и степени изношенности, кое-что почините, кое-что — выбросите. И так, пока не разберетесь со всеми тремя кабинетами, — обозначила я их ближайшее будущее.

Девочки дружно вздохнули и неуверенно переглянулись. Ласточка же задумчиво прищурилась и нервно притопнула ногой.

— А почему нашим наказанием заведуете Вы, мэтресса Лорель, а не наш декан? — довольно ехидно спросила она.

— Потому что именно я обнаружила вас за варкой приворотного зелья и именно я поручилась за вас перед новым ректором, — ласково улыбнулась я ей в ответ.

Студентки дружно ахнули.

— Что значит поручились? — недоверчиво спросила Салара.

— Значит, что вы до сих пор являетесь студентками Академии Волшебных Искусств благодаря тому, что я взяла на себя ответственность за ваши поступки, — спокойно пояснила я.

— И зачем Вам это, — недобро сощурилась Ласточка.

— Давайте будем откровенны, — вздохнула я. — Ректор намерен "навести порядок", а значит, будут лететь головы. Вашему декану проще отказаться от вас, и сосредоточиться на остальных своих подопечных...

— Ну допустим, — недовольно поджала губы студентка, продолжая буравить меня взглядом. — А Вы-то тут при чем, мэтресса Лорель?

— Я просто считаю, что долго преподавателя не только учить, но и защищать студентов, — честно ответила я. — Но защищать — не значит прощать все глупости. Так что начинаем приборку.

Студентки переглянулись. Ильмира первой сделала шаг к одной из громоздящихся куч в углу. За ней последовала Салара, старательно морща носик и брезгливо поджимая губы. Ласточка же стояла на месте, нервно притопывая и кусая губы. Наконец, она криво скривилась и тоже принялась за дело.

Я беззвучно выдохнула. Начало положено. Да, пока ведьмочки не спешат раскрывать мне все свои тайны и выдавать имена остальных нарушителей. Но они признали мое право распоряжаться их временем, признали, что я могу их наказать. Возможно, я тороплюсь с выводами, но между нами обозначилась первая тонкая ниточка доверия. Я довольно оглядела начавших прибираться студенток и мысленно сделала себе пометку — зайти к мадам Рейне и официально оформить это наказание.

Глава 5. Вот такие пироги

Многие терпеть не могут бумажную работу, постоянно откладывают ее на последний момент, а когда сроки поджимают — начинают суетиться и всячески демонстрировать свою небывалую загруженность. Я не была большой поклонницей волокиты, но за годы работы приучила себя выполнять все во время — просто потому что никогда не умела делать все в последний момент. Так что, к мадам Рейне я зашла тем же вечером.

Секретарь сидела за своим столом и заполняла какие-то бумаги. Приемная приобрела аккуратный рабочий вид — ни что уже не напоминало о том хаосе, который творился там в первые дни после появления нового ректора, так же, как ни что не напоминало об унылой пустоте, которая царила здесь в те недели, когда Академия фактически работала без начальства. На меня женщина взглянула с легким удивлением. Вопросительно приподняв брови, она кивнула на дверь ректорского кабинета. Меня даже слегка передернуло, когда я поняла, в какой близости от этого странного, неуравновешенного мужчины, назначенного моим начальником, я нахожусь.

— Я к Вам, мадам Рейна, по поводу привлечения студентов к общественно-полезным работам, — изложила я суть проблемы.

— Не слышала ни о каких работах, — протянула женщина.

— Да мы на кафедре решили, наконец, разобраться с завалами, которые остались после мэтрессы Юдиссии, — пояснила я.

— Хорошо, — кивнула мадам Рейна.

Она быстро набросала соответствующее распоряжение, совершенно по-старомодному присыпала документ искрящимся порошком Лида — после такой обработки в документ уже нельзя вносить изменения, но в наше продвинутое время люди вполне обходились заговоренной бумагой и специальными чернилами. Но мадам Рейна могла себе позволить некую экстравагантность.

— Мэтресса Лорель, — предупреждающим тоном протянула она, прежде чем вручить мне бумагу. — Вы вызвали слишком пристальное внимание нового начальства, а это чревато неприятными последствиями. Постарайтесь не вызвать еще большего интереса.

Я неловко улыбнулась и кивнула. Все же, мадам Рейна — хорошая женщина. Иногда за ее идеальной вежливостью, исполнительностью и преданностью работе, забываешь о том, что она — не просто совершенный секретарь, имеющий в своей картотеке данные по всей деятельности Академии за последние двадцать лет, а еще и мудрая женщина, которая видит больше, чем мы в силу того, что находится чуть в стороне. Попрощавшись с мадам Рейной, я поторопилась покинуть приемную — так сказать, во избежание неприятной встречи.

Я уже подходила к общежитию, когда меня настигла птичка-записка от мэтра Чекеля. Зельевар настойчиво приглашал меня в свою лабораторию, к сожалению, не дав мне ни намека на то, что ждет меня в его обители. Ситуация складывалась следующая: в руках у меня было распоряжение о том, что я могу привлекать студентов к работе с макетами по магическому языкознанию, небольшая стопка письменных работ, выписки из журнала, которые мне подложила Гретта и прочие мелочи, с которыми я думала поработать вечером, а где-то в исследовательском центре меня ожидал мэтр Чекель с чем-то явно интересным. Ходить туда-сюда мне совершенно не хотелось, поэтому я решила вспомнить о том, что я какой-никакой, а все-таки маг.

Вспомнив координаты своей казенной квартирки, я сосредоточилась на телепортации своей ноши — откровенно говоря, для меня это было не просто, у меня все же очень невысокий уровень силы, не так много опыта, да и особого таланта к пространственным искажениям нет. Но, суть магов в том, что мы всегда идем на поводу у собственной лени и переоцениваем свои силы. Когда ты можешь несколькими словами и жестами разжечь пламя, вызвать ураган, призвать вещи, вырастить дерево, ты начинаешь считать себя реальной силой. И кажется, что все возможно — пусть не сразу. Вот и я, хоть мне еще с самых классов магической подготовки вбивали, что как волшебница я не гожусь на что-то большее, чем бытовая магия и легкомысленные фокусы, время от времени все же пыталась сотворить что-то трудное, но полезное. Опыт и знания, решила я, дают немногим меньше пользы, чем уровень силы.

Нет, я добилась многого в теоретической магии, в составлении заклинаний, я изучила телепортацию, но все мои знания не помогли мне преодолеть мой потолок. А перенос внушительного количества вещей в мою квартирку — это почти на самой грани моих возможностей. Неудивительно, что у меня после этого усилия закружилась голова, а во рту появился соленый привкус, но несмотря на дискомфорт, я все равно ощущала какое-то удовлетворение — получилось.

Глубоко дыша, я развернулась в сторону исследовательского центра, где находилась лаборатория Чекеля — нужно было пройти мимо учебных корпусов и свернуть за теплицы, как раз подышу свежим воздухом и приду в норму, подумала я и сделала неуверенный шаг вперед. Нет, я не падала от истощения, просто небольшая слабость от чрезмерного усилия, которая быстро пройдет — в крайнем случае, у опытного зельевара всегда найдется набор зелий для скорой помощи.

— Мэтресса Лорель! — обеспокоенно окликнули меня.

Я недоуменно огляделась и наткнулась взглядом на группу боевиков в фирменном облачении, судя по состоянию которого, ребята только-только покинули полигон. Ко мне стремительно приближались Грегор и Равиз — отличник боевой подготовки, один из лучших студентов АВИ.

— С Вами все в порядке, — обеспокоенно спросил Равиз.

— Да, небольшая слабость, сейчас пройдет, — заверила я ребят.

— Может, лучше мы Вас проводим, — чуть нахмурился Грегор.

— Проводите, — не стала спорить я.

К чему лишние разговоры? Они все равно бы настояли на своем.

— Переколдовали? — понимающе протянул Равиз и полез в карман.

Мне была предложена порция энергетика, но я сдержанно отказалась — я стараюсь не принимать зелий неизвестного происхождения. Но парень понял меня по-своему:

— Приворотов опасаетесь? — насмешливо усмехнулся он.

— Заткнись, — процедил сквозь зубы Грегор, подхватывая меня под руку.

Но Равиз только насмешливо фыркнул.

— А что, это сейчас самая популярная страшилка Академии, — легкомысленно пожал плечами он. — Вон, даже приказы всякие пишут...

— Привороты — действительно опасная категория зелий, — спокойно ответила я.

Слабость все еще одолевала меня и, наверно, поэтому мой голос прозвучал недостаточно твердо.

— Магия сама по себе опасная штука, — резонно заметил парень.

— Да заткнись уже, — коротко бросил ему Грегор. — Извините, мэтресса Лорель, возможно, мы слишком устали на тренировке и в недостаточной степени контролируем себя. Вы уверены, что хотите отказаться от зелья?

Он чуть приостановился и легко развернул меня к себе, чтобы иметь возможность вглядеться в мое лицо. Его глаза, цвета золотой осени, оказались совсем близко, и я разглядела светло-желтые прожилки — будто солнышко проглядывает сквозь пожелтевшие листья.

— Все в порядке, — заверила я обеспокоенного боевика. — Поверьте, я знаю, когда переутомление становится опасным.

— Много колдовали раньше? — деловито спросил Равиз. — Надеялись растянуть резерв?

Грегор бросил на приятеля укоризненный взгляд, а мне досталась чуть смущенная, но безмерно обаятельная улыбка. Еще раз оглядев меня, парень вновь подхватил меня под локоть и неторопливо продолжил путь.

— Да, много, но нет, не пыталась ничего увеличить, я прекрасно знала, что сила мага — величина постоянная, — спокойно ответила я.

— Все знают, но это не мешает всяким слабакам изводить себя дурью и мешать окружающим, — почти про себя буркнул Равиз. — И отказываться от энергетика глупо. Поверьте, там нет никаких приворотов.

— Не надо, я почти в норме, — снова отказалась я.

Чувствовала я себя и правда намного бодрее — конечно, какие-то последствия совершенно детской выходки еще остались, но идти я могла куда как уверенней. Я осторожно освободила свою руку — Грегор недовольно покачал головой, но настаивать не стал — и пошла самостоятельно. А Равиз продолжал:

— Вот что вам эти привороты сдались? Вечно, что-то выдумывают — то расширить списки запрещенных, то ввести ограничения по возрасту, то еще что-нибудь. Проблем-то, кроме как с приворотами, никаких нет?

— Лер Содак, я понимаю Вашу позицию, однако, ничем не могу помочь, — я перешла в состояние "вежливый дистанцировавшийся преподаватель". — Решение о приказе принимал ректор Гредок.

— Нет, чтобы провести церемонию, познакомиться с Академией, он сразу же привороты запрещает, — недовольно пробурчал Равиз. — По-любому что-то личное...

— Даже если и так, не стоит об этом рассуждать, молодой человек, — не сдержалась я.

— Извините, мэтресса Лорель, — тут же тряхнул головой студент. — Просто весь день только и делают, что приказ этот зачитывают. С Вами точно все хорошо?

— Не стоит беспокоиться, — заверила я ребят.

— Я все же Вас провожу, — настойчиво предложил Грегор, вновь подхватывая меня под локоть.

Равиз хитро сверкнул глазами, усмехнулся и коротко поклонился, прощаясь. Ну вот, теперь-то студентам будет повод поболтать о моей личной жизни.

— Жаль, что мы в Академии, — громко вздохнул Грегор. — А то я бы Вас на руки подхватил...

— В любом случае, я бы Вам этого не позволила, — хмыкнула я.

— Конечно, позволили бы, — рассмеялся Грегор.

Я кинула на парня укоризненный взгляд, но тот его спокойно проигнорировал. Тогда я вновь невольно засмотрелась на его тонкую, подтянутую, вытянутую изящную фигуру, и вынуждена была признать про себя — да, скорее всего, позволила бы.

— Что ж, Грегор, я прощу тебе эту самоуверенность, столь свойственную твоему возрасту, — улыбнулась я.

Парень чуть нахмурился, а потом качнул головой.

— А что делать с Вашей самоуверенностью? — хитро улыбнулся он.

Я не сдержала легкого смешка.

— Это уже навсегда, — заверила я парня, и тут же перевела тему. — Ты что-нибудь узнал?

Игривое выражение тут же покинуло скульптурное лицо парня, уступив место угрюмости и недовольству.

— Ничего. Мина молчит, как обычно, — недовольно буркнул он. — А я, честно говоря, не особо-то с ней общаюсь и не знаю, кто из ее друзей нормально себя ведет, а кто — нет. Но я найду, мэтресса Лорель, не сомневайтесь.

— Не сомневаюсь, — спокойно кивнула я. — Но, надеюсь, ты не станешь разбираться самостоятельно.

Парень неопределенно дернул плечом, а потом весело улыбнулся.

— Ну что Вы, мэтресса Лорель. Я сразу же Вам сообщу о своих подозрениях, — заверил меня он.

Я ни на секунду не поверила и мысленно укорила себя за то, что втянула парня в это дело. То есть, конечно, нужно было узнать, имеет ли он какое-нибудь отношение к конфетам с начинкой, но, наверно, стоило смягчить углы, как-нибудь успокоить его еще в тот вечер. Теперь же он на взводе и отступать не собирается. Значит, нужно найти изначального дарителя раньше парня, чтобы тот не наделал глупостей.

— Мэтресса Лорель, — неожиданно мягко и будто бы укоризненно протянул парень. — Я не идиот. Сам разбираться не полезу, хоть и очень хочется.

— Я верю, что ты думаешь, что справишься с эмоциями, — вздохнула я.

Грегор широко улыбнулся, на секунду превратившись из обычного парня в сияющего бога. Вот бывают же люди! Меня даже зависть время от времени жгучая берет — никогда не была безмерно обаятельной. Нет, я объективно оцениваю свои внешние данные — я очень симпатичная, даже можно сказать красивая, нет, точно красивая, особенно когда извлекаю на свет сундучок с косметикой, и улыбка у меня красивая, но чтобы вот так, легко очаровывать людей и превращать их в тающее мороженное — этого у меня просто нет.

— А Вы чего переколдовали? — поинтересовался парень.

— Да так, — неопределенно ответила я. — Ничего особенного... Спасибо, что проводил.

Мы, наконец, подошли к лабораторному корпусу, и я поспешила распрощаться с парнем. Грегор чуть покачал головой, прищурился по-хитрому, вежливо распрощался и не стал продолжать беседу. Он только постоял на крыльце, будто бы контролируя меня — пойду ли в лабораторию или убегу колдовать... Хотя нет, никто никого не контролировал, просто студент чуть задержался, переводя дыхание, а преподаватель просто пошел по своим делам. Не стоит даже в мыслях переходить границы отношений студент-преподаватель. Тем более что я уже не раз видела, к чему это приводит — и во времена своей бытности студенткой и уже в амплуа преподавателя. Почему-то люди любят вспоминать истории, которые закончились хорошо, но небрежно отмахиваются от тех случаев, когда отношения приходили к полному краху. И солнечные глаза с сияющей улыбкой — совсем не аргумент.

Мысленно отчитывав себя за легкомысленные предположения, я поднялась в лабораторию Чекеля. Там вовсю кипела работа. Мэтр, завидев меня, раздраженно что-то пробурчал себе под нос и кинул мне очки.

— Смотри сюда, душечка, — позвал он.

Я чуть поморщилась — "душечка", так в среде зельеваров и называли девушек. Этакие милые лупоглазые милашки, которые ни на что другое, кроме как хлопать своими глазками, и не способны. Чекель, конечно, этим обращением не злоупотреблял, но все же иногда у него что-то подобное вырывалось, особенно, когда он увлекался. Интересно, что такого он нашел, что так увлекся процессом. Я привычно заняла место ассистента.

— Помнишь историю зельеварения? — издалека начал мэтр.

— Смутно, — честно призналась я.

Зельеварению меня учили дражайшие родители, а они в основном напирали на практику и семейные традиции, а не на общую историю великой науки котлов и пробирок.

— Действительно, — хмыкнул мужчина. — Сейчас и профессионалы особо историей не заворачиваются, чего уж про недоучек вроде тебя говорить... А между прочим, в прошлом веке в среде зельеваров была популярна так называемая "авторская подпись".

Я чуть нахмурилась, припоминая — это я точно знала, хоть мэтр и был абсолютно прав насчет моего домашнего образования, но про "подписи" я не раз слышала от отца, который любил рассказывать о славном прошлом своих предков. У него всегда была очень даже претенциозная семейка. Суть этой самой подписи была в том, что зельевар выбирал для себя какую-нибудь нейтральную или наименее активную травку и добавлял ее в свои зелья. Иногда фантазия волшебников заводила их в далекие дали и они не просто добавляли "пустой" ингредиент в зелья, они еще и по-особенному разрезали или, того похлеще, вырезали выбранное растение.

— По глазам вижу, вспомнила, — удовлетворенно заметил Чекель. — Так вот, я и так, и эдак рассматривал красоту, которую тебе подарили...

Я мысленно прогнала про себя все, что я знала про свой "подарочек", а потом посмотрела на несколько кипящих котелков, в которых это самое зелье активно взаимодействовало со стандартными проявителями. Зелье все таки было противным, заковыристым и неприятным, к тому же длительного воздействия, а если жертва принимала бы его регулярно, то дрянь бы эта накопилась и оказала бы непоправимое влияние на психику жертвы.

— Да-да, — вторил моим мыслям мэтр Чекель. — А теперь смотри внимательней.

Я почувствовала себя как в лаборатории с отцом — смотри внимательно, зелье с секретом, угадаешь — получишь конфетку. Мои глаза метались от одного котелка к другому, я судорожно пыталась понять, о чем же намекал зельевар, но вот так сходу заметить, на что же нужно обратить внимание, не могла.

— Спимус, — не стал ждать моего прозрения зельевар. — Он здесь практически ни с чем не взаимодействует, и нейтрализован хмейликом.

— Думаешь, это подпись? — недоверчиво спросила я.

Все же делать выводы при таком малом объеме информации, наверно, было слишком самонадеянно.

— Как вариант, — не стал заверять меня в собственной правоте мэтр. — Зелье неплохо составлено, некритические помарки в пропорциях, но ингредиенты подобраны просто идеально. Спимус явно лишний, это прямо в глаза бросается.

— Подпись придумывали не от фонаря, — задумчиво протянула я. — Обычно это что-то значит.

— Вот и я думаю, что тут символизм точно приплетен, — подтвердил мои мысли мужчина.

Он потушил горелки и присел на высокий стул, стащив очки с глаз.

— И вот, что я тебе скажу — это зелье авторское. К нашим штампованным привороткам оно точно никак не относится.

Я споро убирала со стола, разливала быстро остывающие смеси по колбам, делала пометки в журнал — будто бы и не покидала дома, и все так же помогаю отцу либо матери в их уважаемой, сложной работе. Кое-что вбивается в подкорку и не забывается ни при каких обстоятельствах.

— С одной стороны, хорошо, что не имеет, — рассуждала я, не прекращая своего занятия. — Значит, можно не бояться, что такая опасная дрянь будет чуть ли не в открытом доступе. А с другой стороны — если разберемся с нашими ведьмочками-зельеварками, то этого гаденыша еще искать и искать.

Я вздохнула. Чекель коротко хмыкнул.

— Торгашей прижать тоже не просто будет, — мрачно заметил он. — Но ты все равно, не суетись раньше времени. И не лезла бы...

Он покачал головой и с удовольствием размял шею, а потом перевел взгляд на меня.

— Могла бы запросто сделать карьеру в зельеварении, — вдруг заявил он.

Я даже застыл как была — со стопкой медных котелков в одной руке и с маленькой щеточкой, которой и намеревалась их почистить в другой. Я никогда не думала, что смогу сделать карьеру в зельеварении — мне всегда казалось, что у меня нет истинного таланта, что мне всегда придется быть в тени родителей, что мне всегда нужно будет доказывать, что женщины горазды не только мастерить себе маски для волос и прочие "украшательства".

— Что? — чуть раздраженно повел плечами Чекель. — Для женщины ты очень даже неплохо справляешься. И с душой к делу подходишь, что немаловажно.

— И все-таки, я не жалею, что пошла по другой дорожке, — заверила я мэтра, все же принимаясь за чистку котелков.

— Какие твои годы, — философски пожал плечами мужчина.

Я хмыкнула — отец отчего-то тоже считал, что моя карьера в области магического языкознания — просто блажь молодой дурочки, которая со временем пройдет. Хотя, по мне так нельзя называть блажью дело, которому отдано больше пятнадцати лет жизни. Зелья были удобны, понятны, полезны, привычны, в конце концов, но они не увлекали, не манили... Хотя, чего уж говорить — и магические языки уже порядком растеряли для меня свое очарование. Может, я просто не из тех людей, кто теряет от чего-либо голову, вкладывает всего себя в дело и полностью забывает про все остальное?

К моей огромной радости, Чекель не стал развивать тему "Этидда Лорель — светоч науки зельеварения". Он только вручил мне копии всех имеющихся записей по зельеварению, потрепал по плечу и отправил восвояси. Я и не думала задерживаться — нужно было успеть поработать с вечными бумажками, приготовить тонизирующий бальзам и лечь спать пораньше — мало того, что подняли ни свет ни заря, так еще и выходка эта моя полудетская... Сколько раз уже все это проходила, а все равно время от времени накатывает что-то эдакое. Правильно люди говорят — маги никогда не взрослеют и нормальному человеку с ними лучше не связываться.

* * *

Если я когда и смогу надеяться на спокойный рабочий день, то уж точно не тогда, когда в кабинете ректора восседает Инсар Гредок. Конечно, глупо все свои проблемы связывать с новоявленным начальником, но по-другому не получается. А все потому что с тех пор, как мы с ним встретились в том злополучном коридоре, все у меня идет наперекосяк.

Казалось бы — чудесный день, первокурсники, наконец, опомнились и перестали испытывать мое терпение, боевики — а я вела краткий курс языкознания и у первых-вторых курсов боевиков, так как после ухода мэтрессы Юдиссии преподавателей по нашему профилю не хватало катастрофически, а никого толкового мэтр Сомрат так и не смог найти — так вот, боевики вели себя вполне прилично, даже почти не шутили. Я не жалуюсь — в конце концов, благодаря этой самой нехватке персонала я заполучила иллюзионистов, да и с боевиками тоже порой было интересно. Одно только плохо с нашими бравыми воинами — они слишком часто воспринимали меня как симпатичную девушку, а не как преподавателя. И снова надо признать, что порой внимание студентов было даже приятно, но и неприятные моменты тоже бывали. И вот, казалось бы, все успокоились, начали слушать, шевелиться, сдавать долги. Но нет, денек опять не прошел как раньше — в спокойном, привычном темпе.

Перед обедом меня выцепил декан факультета Общей магии. Мы с ним не так часто пересекались — декан Дакат был человеком занятым и легким на подъем, его сложно было застать в кабинете, зато благодаря ему библиотека регулярно пополнялась полезными книгами и учеными пособиями. Мужчина это был немолодой, но безмерно жизнерадостный, подвижный и по-детски восторженный.

— Мэтресса Лорель, Вы все будто бы молодеете, — пошутил он, ненавязчиво уводя меня с дорожки, ведущей в столовую.

— Добрый день, мэтр Дакат, — улыбнулась я. — Рада Вас видеть.

Мужчина расплылся в широкой улыбке, отчего от уголков его глаз потянулись лучики морщинок.

— Я тоже безмерно рад, — ответил он. — Не составите старику компанию? Напала на меня блажь вкусить обед на скамейке, как в старые добрые времена.

Я, конечно, удивилась — мэтр Дакат был немного чудаковат и обычно прекрасно обходился без компании, но отказывать декану все равно не стала.

— С удовольствием, только боюсь, что Вам придется меня угостить, — осторожно ответила я.

Мужчина чуть рассмеялся.

— С удовольствием, мэтресса Лорель, с удовольствием.

Он легко и ненавязчиво вел меня к небольшому парку, который можно было назвать гордостью Академии — все же у нас не просто имелось место для прогулок и отдыха, но и наши доблестные студенты так и не смогли развалить и загадить этот уголок живой и абсолютно немагической природы. Секрет такого уважения к парку знал, видимо, только главный садовник — маленький, худенький, абсолютно лысый, чуть-чуть горбатый и слепой на один глаз мужчина с непритязательным прозвищем Лист. По Академии упорно ходили слухи, что в крови этого непривлекательного человечка изрядно наследили эльфы. Помнится, я пыталась это проверить, упорно вылавливая садовника и пытаясь разговаривать с ним на эльфийском, несмотря на все свои проблемы с произношением. Лист смешно фыркал, говорил, что совсем меня не понимает и беззвучно скрывался в аккуратных кустах. Потом я забросила попытки проверить принадлежность садовника к чудесному народцу и просто принимала его как должное. Возможно, я и ошибаюсь, но кажется после того, как я перестала доставать нашего садовника, по парку стало легче гулять — никакие колючки не цепляли платье, корни деревьев не лезли под ноги, а гибкие ветки не норовили хлестануть меня по лицу.

Мэтр Дакат привел меня к удобной скамеечке, перед которой к тому же стоял простой аккуратный деревянный столик. Галантно усадив меня на скамейку, он легким жестом телепортировал на столик небольшую корзинку со снедью — мне оставалось только старательно выжигать ростки черной зависти — впрочем, к этому я давно привыкла. Конечно, до сих пор обидно, что кто-то может то, что мне недоступно, но ведь и я — не какая-то бессильная, бесполезная, ни на что не способная девица. А зависть... если не давать ей воли, то она быстро проходит.

— Моя кухарка прекрасно готовит пироги, — похвастал мэтр Дакат. — Вы, несомненно, оцените. Есть с мясом и с птицей, какие предпочитаете?

— Думаю, что стоит попробовать и то и другое, — ответила я.

Мужчина одобрительно кивнул и протянул мне легкую тарелку с двумя кусками. Потом он вытащил из корзинки блестящий термос и изящным движением — таким впору вино разливать — наполнил походные чашки ароматным чаем. Затем он разложил на столике свежие овощи, крохотные сладкие булочки и жестяную чашку с блестящими разноцветными леденцами. Только накрыв на стол и обеспечив меня всем необходимым, он сам расположился на скамейке и пригубил горячий чай.

— Действительно, очень вкусные пироги, — похвалила я кухарку декана.

Мэтр Дакат довольно улыбнулся, а потом неожиданно посерьезнел.

— Проше прощения, мэтресса Лорель, но, боюсь, я пригласил Вас не только разделить со мной трапезу, но и обсудить один неприятный момент, — посетовал он.

Как я и говорила, день не мог быть таким хорошим и спокойным.

— Что случилось? — обреченно вздохнула я.

Даже пироги — а они были действительно вкусные, не то, что у моей матушки или нашей кухарки — потеряли свой вкус. Почему-то я была уверена, что разговор — это только начало всех неприятностей, который мне приготовил этот день.

— Вчера один юноша принес мне жалобу на Вас, — тяжело вздохнул мужчина. — Эта была коллективная жалоба — под ней подписалось двадцать с лишним студентов. Они обвиняют Вас в вымогательстве и шантаже.

Пироги не то что потеряли вкус — они стали отдавать горечью. Я поспешила проглотить кусок, застрявший в горле и запить все горячим, простым, ароматным чаем.

— Уверяю Вас, я никогда... — нелепо начала оправдываться я.

— Не стоит, — тут же прервал меня мэтр Дакат. — Вы давно ведете моих студентов, я знаю, как Вы работаете, и не думаю, что внезапно решили изменить своим принципам.

Я не успела почувствовать облегчение, как мэтр продолжил:

— Однако я подозреваю, что студенты не успокоятся и пойдут к ректору. В общем, я посчитал своим долгом предупредить Вас о возможной беседе, и заверить, что, безусловно, поручусь за Вас перед лером Гредоком, если это потребуется.

— Спасибо, — кивнула я.

Вот уж вряд ли даже заступничество декана поможет мне — уверена, ректор так же настроен против меня, как и я против него, и так же считает, что я приношу одни неприятности и стоит только от меня избавиться — как все сразу наладится. Вот такие пироги.

Глава 6. Все не так, как кажется

Не знаю о чем я думала, когда после обеда вернулась к обычным занятиям. Ждала вызова в кабинет ректора, как какая-то нашкодившая школьница, вздрагивала от каждого звонка, все время искала летящую ко мне записку, хотя прекрасно знала, что мадам Рейна не пользуется "мухами". Я сочиняла про себя оправдательную речь — еще, как последняя дурочка прикидывала, как вывернуться так, чтобы студенты-бездельники не пострадали. Это же надо было выдумать! Нет, конечно, ясно, кто здесь постарался — как говорится, не получилось по-хорошему, будем действовать по-плохому, но остальные-то! Взяли и подписали под этой клеветой! Так я провела день, даже толком ничего не сделав. Оживилась только когда пришли ведьмочки отрабатывать наказание.

— Надеюсь, вы уже прониклись очарованием магических языков, — улыбнулась я им. — Потому что в вашем распоряжение помимо этого еще два кабинета.

Девочки переглянулись между собой и застонали.

— Ну просто сказать нечего, — печально вздохнула Ильмира. — Варил главное весь курс, а страдаем мы одни, — пожаловалась она.

— Я с удовольствием помучаю весь курс, — усмехнулась я. — Только попались только вы.

Ласточка недовольно оглядела захламленное помещения и с отчаянной решимостью закатала рукава простенького, но аккуратного и симпатичного платьица. Выдохнув что-то себе под нос, она направилась к углу, за который взялась еще в прошлый раз. Ильмира кисло скривилась и даже совсем по-детски притопнула ногой, подняла на меня жалостливые глаза, полные слез, а потом тоже взялась за работу.

А вот Салара что-то прикидывала. Я подождала, пока девушка разберется со своими мыслями и возьмется за работу. Но она приступать не спешила. Вместо этого студентка хитро прищурилась и бросила на меня кокетливый взгляд из-под ресниц.

— Мэтресса Лорель, вот скажите, — нежным голосочком проворковала она. — Вам же нужно как можно скорее завалы разобрать, а не нас наказать?

Я хмыкнула и несолидно уселась на парту. Вот еще, стоять перед студентками, как испуганная школьница!

— Я заинтересована и в том и в другом, — заверила я ведьмочку.

Та резко дернула плечиком и мило улыбнулась.

— Вот смотрите, если мы... — она бросила снисходительный взгляд на своих товарок и исправилась. — Если я приведу помощников, которые добровольно и с удовольствием примутся за эту работу...

Я не дала ей договорить.

— Звучит заманчиво, очень заманчиво, — с серьезным видом покивала я.

Салара торжествующе вскинула подбородок и ослепительно улыбнулась. Однако ей еще предстояло вернуться с небес на землю, так как я продолжила:

— Однако мероприятие зачиналось в первую очередь с воспитательными целями, — девчонка недоуменно нахмурилась. — Вот разберете этот кабинет, а там посмотрим.

Салара явно едва удержалась от того, чтобы выразительно закатить глаза к потолку. Ну надо же, какие мы нежные, совсем работать не хотим. Я немного повеселилась, глядя на несчастных зельеварок, которые разбрелись по разным углам и работали, время от времени злобно или насмешливо зыркая друг на друга, а потом снова погрузилась в невеселые думы.

Что меня ждало? Дошел ли Ливар Сандок до ректора или сдулся после отказа декана Даката? Вот ведь никогда еще с таким не сталкивалась. Студенты разные бывают, попадаются разные группы, но до сегодняшнего дня самой большой моей бедой была группа ОМ-14/3 — Общая Магия, 14 год (я к тому времени уже два года проработала в АВИ), 3 группа. Была там у них группа умников-заводил, которые сначала всячески донимали меня глупыми вопросами, постоянно сбивали, не давали вести лекции, срывали семинары и практикумы, а потом начали подбивать своих одногруппников вообще игнорировать мой предмет. Тогда все разрешилось просто — я поплакалась мэтрессе Грете, потом не пришла на зачет и игнорировала эту группу до тех пор, пока они не поняли, что долги у них никто кроме меня принимать не будет и не извинились. Вот только тогда никто из них и не подумал писать на меня кляузы или пытаться как-то надавить на меня через ректора или хотя бы через Даката. Хотя, подмазываться и делать "щедрые" предложения приходили.

— Вот что за студенты пошли! — вздохнула я, верная своей привычке самые грустные мысли проговаривать вслух.

— Да обычные мы студенты, ничем не хуже остальных, — пожала плечами Ильмира. — Вы, вроде, еще должны помнить...

— Я училась в теоретико-магическом, — призналась я.

Упоминать о том, что училась я с особым рвением, была постарше своих сокурсников и происходила из магической семьи, что порождало между нами пропасть, я не стала. Как и говорить, что веселые студенческие денечки я проводила в обществе Назары, которая в то время вкалывала на двух работах, тратила все деньги на географические карты и сомнительные книжки о дальних странах и только мечтала о путешествиях, так что особого представления о других студентах не имею. В свою бытность студенткой я не отличалась общительностью, я мечтала прославиться, сделать себе имя, написать книгу, открыть частный кабинет и потом, когда подкоплю деньжат, прикупить себе кондитерскую...

— Почему? — отвлеклась от своих плакатов с тирельским наречием Ласточка. — Я думала в теоретико-магические только неодаренные идут.

Я мотнула головой, отбрасывая от себя воспоминания о прошлом, и с удивлением посмотрела на девушку.

— Да нет, — пожала плечами я. — Маги тоже учатся, только большинство либо вторым образованием либо на заочке. Вот вы когда-нибудь слышали о магическом университете?

Девочки неуверенно переглянулись и пожали плечами. Они, видимо о таком никогда не задумывались, с самой школы знали, что пойдут в магическую Академию.

— Университет дает более глубокие знания и охватывает более широкую область знаний. Академия в этом плане больше натаскивает на практику и предметы дает, как правило, в одной отрасли, улавливаете суть?

Девочки неуверенно кивнули.

— В плане той же магической науки — все эти стихийные и энергетические потоки, основы телепортации, природа магии — университетское образование дает изрядную фору академическому. Ну, о магическом языкознании и говорить нечего. Я вас в основном натаскиваю на составление заклинаний, на узнавание того или иного языка...

— Да-да, на всякую ненужную чушь, — невесело буркнула Салара.

Даже не стала обижаться — в общем-то, мой предмет, в том виде, в котором я его преподавала, по-настоящему мог пригодиться только боевикам и иллюзионистам — потому-то я так и радовалась парам с этими студентами. Сложно заставить студентов учить то, что им не пригодится. А объяснять, что любые знания полезны и важны так и вовсе провальная затея. Я в очередной раз вздохнула.

— Ну, ведьмам это может особо и не нужно — разъедитесь по деревням, будете хворь заговаривать да у коров роды принимать, — не удержалась от подколки я.

Да-да, совсем не умею держать дистанцию между собой и студентами, на парах еще получается, но стоит только общению преодолеть определенные рамки — и вот я сижу на парте, качаю ногами и язвлю. Студентки дружно надулись, не оценив моего мнения об их будущей деятельности, а Ильмира даже недовольно сжала кулачки.

— Мы можем намного больше! — яростно бросилась она на защиту своего будущего. — Ведьма везде нужна, и в городе, и в деревне, и в поместье. Мы и лекари, и предсказатели, и погодники, и повитухи... Мы можем и беду отвести, и порчу снять...

— И приворот продать, — продолжила я.

Ильмира тут же сдулась, покраснела и чуть не заплакала, а Салара хмуро посмотрела на меня исподлобья и покачала головой. Ласточка как-то невесело хмыкнула и зашуршала плакатами. Кажется, грубовато вышло, сказывается напряжение последних дней. Нужно было как-то исправлять ситуацию, а мне было отчаянно лень подбирать слова, говорить правильные фразы и быть педагогом.

— Ладно, вам, не дуйтесь, — хмыкнула я. — Все уже привыкли к приворотам. Это не всегда законно, неэтично и немного противно, но от этого не избавишься. Люди пьют, обманывают, воруют, дерутся и привораживают друг друга. Вот только таких масштабов распространения приворотных зелий наша академия еще не видела.

— Ой все, — Салара вскочила на ноги и отбросила один из плакатов. — Если мы расскажем, что знаем, Вы от нас отстанете, мэтресса Лорель?

— Конечно, отстану, — неожиданно разозлилась я. — Это же мне больше всех надо. Студенты — они ж как дети малые, только-только на свободу вырвались вот и играет ветер в голове. Пусть перебесятся, маленькие, а мы пока за ними подчищать будем.

Я резко замолчала и медленно вдохнула-выдохнула. Что за нелепый срыв? Да еще и перед студентками. Вот уж неловко-то как, сначала сама себя накрутила до предела, а потом на девочек сорвалась. А ведь я уже начинала думать, что наработала преподавательский панцирь, который надежно прячет все "лишние" эмоции. Но стоило ситуации чуть-чуть отклониться от привычной — и вот она я, нервная, болтливая, непримиримая и злая, и к тому же совершенно не умею справляться с проблемами.

— Я понимаю, что вас уже все достали, — спокойно заговорила я. — Но вы нам тоже порядком надоели. Академия не сможет сохранить свой высокий статус, если станет рассадником "серой" магии.

— Какие страсти, — буркнула Ласточка.

Я только передернула плечами и прикусила губу изнутри, чтобы не наговорить еще чего. Хватит. Не девочка уже, пора держать себя в руках, несмотря ни на что. Салара демонстративно не смотрела на меня и активно делала вид, что что-то делает, Ильмира бросала на меня виноватые взгляды, а Ласточка ожесточенно перебирала макеты. Неожиданно она со всей силы отшвырнула очередной потрепанный плакат и встала, короткими, рваными движениями отряхивая платье.

— Мы свои партии отдавали Сангару Зодару, — будто бы нехотя, пересиливая себя, произнесла она. — Он же нам сначала деньги на ингредиенты отдавал, а потом платил. Как попались, он к нам больше не обращался.

Закончив фразу, она без спроса выбежала прочь. Ее сокурсницы неуверенно переглянулись между собой, а потом дружно уставились на меня. Я коротко кивнула, отпуская девчонок — самой нужно было подумать, успокоиться и как-то разрешать ситуацию. Салара и Ильмира осторожно уложили пригодные плакаты, негромко попрощались со мной и убежали. Я осталась в кабинете в гордом одиночестве.

Сначала я просмотрела те плакаты, которые девочки признали годными. Погружение в знакомый, привычный предмет успокаивало. Я просматривала схемы и таблицы, вспоминала свою учебы и первые дни работы преподавателем — сейчас даже кажется, что в первые годы работа со студентами давалась мне много легче. Совсем испортившиеся пособия я без особых церемоний тут же уничтожила — давно нужно было это сделать. Помнится, Грета все грозилась, что попросту выжжет содержимое кабинетов и организует конкурс среди студентов на лучший плакат, но у нее никогда не доходили руки, чтобы всем этим заняться. Надо признать, она и правда была загружена — на многоуважаемой метрессе лежала забота о нашей совсем уж малочисленной кафедре, вечный поиск преподавателей и наибольшая рабочая нагрузка. Я по мере сил пыталась ей помогать, но кажется, проявляла в этом деле недостаточное рвение.

Я еще раз оглядела кабинет — вроде поработали всего два вечера, а уже стало значительно чище. И почему я раньше этим не занялась? Я попыталась вспомнить, чем вообще я была занята последние годы — и не смогла. Все смазалось в сплошную равномерную серую череду будней, кажется, я даже во время отпуска не делала ничего по-настоящему запоминающегося и приятного. Такими темпами, может статься, что я буду вспоминать всю эту нервотрепку с приворотами с ностальгией, а о Гредоке говорить с улыбкой. При воспоминании о ректоре я аж передернулась.

Как ни крути, а сообщить ему о новой информации следует. Даже если он решит меня уволить. При воспоминании об отвратительной кляузе, я без сил опустилась на пыльную парту и закусила губы, пытаясь сдержать слезы. Просто нервный день, со всеми бывает. Я просто слишком преувеличиваю все неприятности, которые произошли за последнее время. Гредок может и бешеный мужлан, но во-первых, он еще не принял пост по всем правилам и, не смотря на все свои заявления, остается исполняющим обязанности, а во-вторых, он несколько раз заявлял, что будет объективным, так что, возможно, меня и не ждет кара за эту отвратительную студенческую писульку без каких-либо доказательств.

Все же, женщины забавный народ — сама себя расстроила, сама себя накрутила, сама себя успокоила. Ладно, допустим, до полного спокойствия мне еще далеко, но собраться я собралась. Даже нашла в себе силы самостоятельно дойти до ректората. Вот только силы покинули меня возле внушительной начальственной двери. Разговаривать с лером Гредоком совершенно не хотелось. Даже мелькнула мысль начеркать на подоконнике записку с вновь вскрывшимися фактами, вот только я отбросила ее — совсем уж это было бы по-детски. Просидев на том самом подоконнике несколько минут я уже придумала себе всевозможные варианты развития всей этой ситуации. Когда моя фантазия дошла до закрытия Академии и признании ее дипломов недействительными, я решительно сползла с подоконника и осторожно проскользнула в приемную.

Мадам Рейна была на месте — тут даже удивляться нечему, а ректорская дверь была закрыта, что меня несказанно порадовало. Я проскользнула к секретарскому столу и осторожно присела на краешек стула.

— Прошу прощения за вторжение, мадам Рейна, — вежливо улыбнулась я.

Женщина бросила быстрый взгляд на закрытую дверь, а потом быстрым четким экономным движением сложила стопку бумаг, над которой работала, убрала ее в папку и воткнула перо в подставку. Если бы я была на ее месте, то сразу же запуталась, перемешала бумаги, долго бы возилась с ними, потом искала бы папку взглядом, а в конце концов пихнула бы стопку листов на край стола и бросила бы сверху перо в чернилах. Не то чтобы я совсем безалаберная, но такой восхитительной аккуратностью я не обладаю, увы и ах. Пока я вновь переживала свое несовершенство, мадам Рейна внимательно и немного грустно смотрела на меня.

— Мэтресса Лорель, возможно, я вмешиваюсь не в свое дело, — спокойно заговорила она. — Но я думаю, что Вы не будете против, если я предупрежу Вас о том, что лер Гредок получил на Вас коллективную жалобу и вновь потребовал Ваше личное дело.

Ну вот, все надежды на то, что студенты пойдут на попятную рассыпались в прах. Я злилась и удивлялась одновременно — с одной стороны, поступок возмутительный и жестокий, а с другой стороны — зачем им это надо? Я точно не одержу победу в конкурсе "самый злостный препод", не требую ничего сверх минимума, я всегда доступно объясняю материал, я отрабатываю с ними все практики — и пустота в головах и лживая жалоба. Чем я их так разозлила этих общевиков? Ладно, я не поставила им зачет — заслуженно не поставила. Ладно, я огорошила их новостью о семинарах и о сроках сдачи долгов. Ладно, отказалась от "благодарностей". Но просто зачем писать такую отвратительную кляузу? Зачет ведь все равно придется сдавать и вряд ли они с легкостью докажут свои знания Грете, которая в любом случае будет за меня мстить — даже если я виновата, она не обрадуется тому, что на кафедре она останется вдвоем с Линарой.

— Но почему он меня до сих пор не вызвал? — осторожно поинтересовалась я.

Это меня тоже удивляло — ректор получил жалобу и никак не отреагировал. Что это значит? Он отбросил студенческую кляузу как ничего не значащую бумажку или уже подписал приказ о моем увольнении и отправил его Почтовой Службой Дилижансов?

— Его должность предполагает некоторую занятость, — чуть снисходительно взглянула на меня мадам Рейна.

Да, она имела полное право так на меня смотреть — она была идеальным секретарем, она была идеальным работником, который никогда не совершал оплошностей, не попадал в глупые положения, не ругался с начальством и не давал ни малейшего повода для сплетен и нареканий. Я же, даже со всем своим профессионализмом, вернее, со всем своим образованием, редкой специальностью и отсутствием личной жизни, позволяющим засиживаться на работе допоздна, все равно оставалась какой-то несуразной девчонкой, впервые покинувшей дом.

— Случайно не знаете, где-нибудь требуются преподаватели моей специальности? — не то пошутила, не то смирилась со своей участью я.

— Думаю, они требуются везде, учитывая печальную статистику выпусков специалистов этой специальности, — ответила мадам Рейна.

Неужели она только что пошутила? Кажется, мои дела совсем плохи. Нет, найти работу не будет для меня большей проблемой. Во-первых, у меня действительно редкая специализация и высокая квалификация, так что даже с пометкой в личном деле — а ректор, скорее всего, расщедрится — меня все равно возьмут. Но снова начинать все с начала, налаживать связи, устраивать быт... да и откровенно говоря, АВИ — самое престижное заведение в нашей стране, которое полностью находится под опекой Совета Лордов, что означает и финансирование, и интересные задания, и места для студентов, ну и как побочное положительное воздействие — совсем глупых студентов сюда не принимают ни за какие деньги. А если мне сейчас так сложно работается с неглупыми, но ленивыми общевиками и вечно рассеянными ведьмочками, то каково будет со студентами, которые реально ничего не понимают? Впрочем, всегда можно заняться зельями. Или выйти замуж — для красивой магички вроде меня совсем не проблема найти хорошего мужчину без материальных затруднений.

— Мадам Рейна, — вздохнула я. — У меня есть информация по делу приворотов. Я думаю, лучше просто написать ректору докладную.

Женщина внимательно посмотрела на меня своим профессиональным секретарским взглядом. Знаете, такой цепкий, оценивающий взгляд, бросая который секретари определяют, как быстро о вас нужно доложить начальству, стоит ли предлагать чашечку чая или бросить холодное: "Ожидайте". Мадам Рейна владела этим взглядом в совершенстве, аж до костей пробирало, однако, нужно отдать ей должное, своими способностями женщина не злоупотребляла и в оценке никогда не ошибалась.

— Знаете, мэтресса Лорель, я, возможно, опять перейду границы, — негромко ответила она. — Однако все же позволю себе дать Вам совет: не стоит ждать решения и мириться с положением дел. И, будет неплохо, если Вы наладите с лером Гредоком контакт. Почему бы не начать с того, что Вам стало известно?

Наверно, это самая продолжительная и душевная моя беседа с мадам Рейной. И, наверно, это хороший совет от умной и опытной женщины. Маменька всегда говорила, что можно найти общий язык с любым мужчиной. Это с женщиной, если отношения не сложились, то все — готовься к продолжительной, беспощадной, грязной, жестокой войне, а с мужчинами и мириться проще. Так почему я так легко сдаюсь, прячусь, дрожу от страха перед встречей с Гредоком? Нужно действовать.

— Можете доложить обо мне? — немного неуверенно попросила я секретаря.

Мадам Рейна с достоинством кивнула и встала из-за стола. А пока она докладывала ректору обо мне, я, признаться, не удержалась и решила использовать мамину уловку с духами. В конце концов, это просто приятный и располагающий к собеседнику аромат. Помнится, при тестировании, даже магическое воздействие не улавливалось.

Я входила в кабинет начальства с твердым намереньем говорить с лером Гредоком как с незнакомцем, которого я впервые встретила. Никто никого не оскорблял, никто ни с кем не ссорился, просто на место ректора прислали нового человека, а мне нужно обсудить с ним вопрос распространения приворотов. Ничего личного, никаких эмоций, обычный рабочий вопрос, не больше не меньше. Надо сказать, это самовнушение придало мне уверенности, и я даже нашла в себе силы вполне искренне улыбнуться ректору.

Гредок кинул на меня тяжелый взгляд и недовольно дернул носом.

— И снова мы с Вами встретились, — как-то кисло заметил он.

— Извиняюсь за вторжение, леер Гредок, я хотела обсудить с Вами один вопрос, — вежливо кивнула я и осторожно присела на краешек стула.

— Это какой же? Решили мне объяснить, почему больше чем у половины студентов Общей Магии первого курса не стоит зачет по Вашему предмету? — фыркнул он.

Я не удержалась и передернула плечами — некрасиво, но ничего не смогла с этим поделать, никогда не любила оправдываться. Я с детства привыкла к тому, что все делаю хорошо и не вызываю ни у кого вопросов, и когда все же совершала оплошности, всегда раздражалась и терялась, совершенно не понимая, как себя вести. Говоря откровенно, в ситуации с общевиками есть большая доля моей вины — пустила все на самотек, почти сразу же отказалась от попыток вразумить ребят и заставить их серьезно относиться к моему предмету. Все-таки это основная задача преподавателя — давать знания. И, так или иначе, с этой задачей я справилась не очень-то хорошо. Свои ошибки я всегда признавала, учитывала, исправляла, но оправдываться перед кем-то... этого я никогда не умела и вряд ли уже научусь.

— Думаю, к этому вопросу мы перейдем чуть позже, — я решила увести разговор в другое русло.

Ректор неприятно ухмыльнулся и будто бы хищно принюхался.

— А пока Вы займетесь моим соблазнением? — с сарказмом предположил он, откидываясь на спинку стула.

Это прозвучало до отвратительного цинично и грубо, и первым порывом было залепить мужчине пощечину, в лучших традициях благопорядочных леер. Другое дело, что я никогда не относилась к этим нежным, трепетным созданиям, я была дочерью немного безалаберной ветреной магички и вечно увлеченного прямолинейного зельевара. Да и жизнь в университетских общежитиях быстро отучивает от душевной ранимости и мнительности. А статус уважаемого преподавателя, как оказалось, заставляет забывать о том, как люди могут быть грубы.

— Боюсь, я пришла с другой целью, — я тоже уселась поудобнее.

Но ректор уже решил все для себя и останавливаться не собирался. Он криво ухмылялся и нарочито расстегивал застежки своей официальной мантии, горловина которой закрывала почти всю шею.

— Да бросьте, леера Лорель, у Вас весьма красноречивые духи, — продолжал издеваться он.

Он так нарочито грубил и всячески пытался пристыдить или унизить меня, а я не смогла сдержать дурацкого смешка. Совершенно девичье хихиканье вырвалось у меня до того, как я сумела взять себя в руки. Действительно глупая ситуация — ректор ведет себя как распоясавшийся студиоз, а я вместо того, чтобы возмущаться или оправдываться, пытаюсь припомнить, когда в последний раз я покидала территорию Академию. Выходило, что в последний раз я выходила в город несколько месяцев назад и то лишь пробежалась по магазинам, заскочила в почтовое отделение, чтобы получить посылку от Назары и отправить своим студенческим приятелям наборы зелий.

Я так давно не отдыхала, что напрочь позабыла о том, как себя вести с незнакомыми людьми, чего уж говорить о мужчинах. Неудивительно, что я оказалась в такой дурацкой ситуации. Да и если углубляться в прошлое, то и ситуация с кобелем Гонтелем дошла до такого крупного конфликта из-за того, что я настолько погрузилась в свой уютный мирок, что просто не замечала ничего вокруг, а потом и не смогла правильно отреагировать на изменения. Определенно, надо менять свое отношение.

— Извините, лер Гредок, — в этот раз я улыбалась очень даже искренне и снова едва сдерживала свои смешки. — Эти духи мне подарила мама, и я подумать не могла, что Вы считаете этот аромат соблазнительным. Я пришла поговорить по поводу приворотов.

Гредок кинул на меня внимательный взгляд. Он пробежался глазами по моему лицу, слишком медленно осмотрел мое платье — возможно, довольно пикантное, но вполне вписывающееся в рамки приличий. Сегодня на мне было темно-зеленое платье из шерсти с низким квадратным вырезом, однако этот самый вырез был полностью прикрыт прозрачной сеточкой с вышитыми на ней забавными крохотными птичками жизнерадостных расцветок. Когда я смотрелась в зеркало в этом платье, я видела симпатичную женщину, с присущей многим волшебницам ноткой экстравагантности в образе, но никак не роковую соблазнительницу.

— И что бы говорить о приворотах, нужно прийти, благоухая приворотом? — продолжал гнуть свою линию Гредок.

Он неожиданно отодвинул стул от стола и поднялся на ноги, сразу заняв собой чуть ли не весь кабинет.

— Леера Лорель, я внимательно изучил Ваше личное дело. Я даже сделал это дважды, — недовольно заметил он. — У вас не лучшие характеристики с первого места работы — преподаватели специальной магической школы имени Лодеса, на мой взгляд, люди вполне объективные и не стали бы возводить на Вас напраслину. А потом Вы устраиваетесь сюда — и все идеально ровно до того момента, как ректор Сомрат покинул это заведение. Потом эта неясная ситуация с лером Гонтелем, и Ваше появление в моем кабинете поздним вечером, в этом игривом платье...

Специальная магическая школа — высококлассное учебное заведение для очень, очень богатых и очень сильных юных волшебников. Я просто не могла равняться на общий уровень пафоса да и сложно было вчерашней выпускнице в одиночестве вести все восемь классов. Как только из длительного путешествия вернулся прежний учитель магических языков, меня вежливо, со всеми почестями и выплатами попросили освободить место. А здесь я сразу попала в сплоченный и вполне дружелюбный коллектив, мне было к кому обратиться за советом, да и со студентами все же проще, чем со школьниками. Так что нет ничего удивительного в моих успехах на этом месте работы. Но к чему ведет леер Гредок, я уже догадывалась, и ход его мыслей мне совершенно не нравился...

— Вы, видимо, привыкли решать свои проблемы определенным образом, — презрительно скривился ректор.

Кажется, не у меня одной проблемы с противоположным полом. Только если я совсем не понимаю намеков, пока они не становятся совсем уж толстыми и непрозрачными, то кое-кто, кажется, видит флирт там, где его даже не предполагалось.

— Лер Гредок, давайте прервем этот разговор до того момента, как нам обоим станет неловко, — может, не очень вежливо, но я перебила начальника. — Я просто пришла сказать, что девочки признались, что отдавали свои партии привороток Сангору Зодаку, и еще я хотела доказать Вам, что не беру взяток и уж точно не вымогаю их.

Гредок недоуменно посмотрел на меня и опять принюхался. Что у него с обонянием? Может он не совсем человек? Я, кажется впервые, внимательно посмотрела на Инсара Гредока. Высокий, широкоплечий, с короткими темными вьющимися волосами, с четкими бровями вразлет, прямым изящным носом, жесткими упрямыми губами, квадратным подбородком, смуглой кожей — типичный соларец без каких-либо признаков примесей нечеловеческой крови, хотя я, конечно, не могу похвастаться тем, что я встречалась с эльфами или демонами. Может, просто чувствительный нос?

— Даже так? — как-то нехорошо прищурился Гредок.

— Извините, — я дернула плечом. — Я, лучше пойду. Будете увольнять — сообщите почтой.

— Да никто Вас не уволит, — поморщился Гредок и принялся застегивать свою мантию. — Какой идиот уволит специалиста Вашего профиля в середине года, да еще и руководствуясь какой-то глупой студенческой писулькой. Передайте группе, что зачет будут сдавать комиссии в составе мэтрессы Кадоль, мэтрессы Му и мэтра Даката. А по поводу приворотов поподробнее.

Вот так и развеиваются выдуманные страхи. Новый ректор, конечно, со своими заскоками, но кто сейчас без них? А мне нужно срочно перестать себя накручивать по мелочам, и стоит хорошенько отдохнуть. И однозначно нужно освежить свои навыки общения с мужчинами. Кажется, последний мой роман длился всего три месяца, моим избранником был совершенно чокнутый боевик, который просто не обращал внимания на так называемые "тонкости общения". Все закончилось так же стремительно, как и началось, а необходимого опыта у меня так и не появилось. Может, я сегодня действительно вела себя как соблазнительница? Хотя нет, даже само предположение выглядит глупо.

Глава 7.

Ректор ясно дал понять, что, хоть и он относится ко мне без особой нежности и подозревает в злостном манипулировании мужчинами, увольнять он меня в ближайшее время не будет, так что в общежитие я шла в прекраснейшем настроении. К тому же просто невозможно долго оставаться в напряжении и переживать из-за одного и того же. Грядущее увольнение оказалось лишь плодом моего бурного воображения, дело с приворотами почти сдвинулось с мертвой точки, студенты-клеветники скоро получат важный урок, мои отношения с ректором со скрипом двигаются в направлении "деловое общение", так почему бы не порадоваться жизни? Можно даже переодеться и прогуляться.

Я посмаковала эту мысль — можно зайти в премилый салон, где подают горячие травяные настои, свежие пирожные и вино со специями. А неподалеку от центра есть маленький студенческий театр, куда всегда можно было пройти за небольшую плату. Да и молодые дарования устраивали очень даже интересные перфомансы. Еще я знала круглосуточную читальню, в которой по вечерам собирались крайне талантливые лееры, которые с большим чувством зачитывали свои творения о бессмертной любви. Не буду лукавить и говорить, что эти бесконечно длинные заунывные баллады находили отклик в моей душе, но читальней владела очень гостеприимная женщина, у которой была богатейшая библиотека и прекрасная кухарка. Я зажмурилась от удовольствия, представляя все прелести города, что вольготно расположился за пределами Академии. Конечно, я не сорвусь вот так запросто, посреди рабочей недели, но выходные точно проведу за пределами любимой Академии.

За мечтами о выходных я не заметила, как дошла до своего местожительства. Хотя, я вообще редко замечаю, как дохожу до пункта назначения. Но на этот раз мне было даже немного жалко, что путь закончился и надо заходить домой, заниматься обыденными делами, а мираж города, полного развлечений, просто исчез. Я с грустью оглянулась на тропинку, на которой остались мои сладкие грезы, и шагнула вперед.

Но день, полный разных встреч с мужчинами, еще не закончился. В общежитии меня ожидал нервничающий Грегор, который кинулся ко мне, как только заметил.

— Мэтресса Лорель, мы не допустим... — он резко замолчал и криво улыбнулся. — Извините.

Я только кивнула и открыла дверь в свою квартирку.

— Проходи, — пригласила я парня. — Что-то случилось?

Грегор быстро почистил свою обувь — надо же, запомнил — и шагнул вслед за мной. Я с удовольствием разулась и влезла в домашние туфельки.

— Подождешь, пока я заварю чай?

— Да, конечно, — парень спрятал руки в карманах и почему-то неуверенно оглянулся.

Я прошла на кухню, оставляя парня в гостиной. Вдохновения не было, и я не стала особо мудрствовать и заварила один из стандартных травяных сборов. Из закромов была вытащена жестяная коробка с песочным печеньем и собственноручно подслащенные и законсервированные цветы. Вполне достойное вечернее угощение — не тяжелое и не слишком сладкое.

— Вам помочь? — на кухню вплыл Грегор.

Парень успел скинуть свою студенческую мантию, и он остался в хорошо сшитых брюках и плотной рубашке, которая подчеркивала его плечи. Выглядел он еще не по-домашнему, но уже и не официально. Кажется, я снова не смогла удержать верную дистанцию между собой и студентом.

— Ну, помогай, — я кивнула на чашки, исходящие паром.

Почему бы и нет?

Грегор мягко улыбнулся и легко подхватил чашки, я же поставила на поднос две вазочки с угощениями и пошла следом. Парень осторожно поставил чашки на стол, потом подхватил у меня поднос и выставил вазочки, а потом недоуменно покрутил в руках опустевший плоский диск. Со смущенной улыбкой он вернул поднос мне. Я хмыкнула и пихнула злосчастную посудину на полочку под столиком, а потом присела. Студент снова улыбнулся и вполне вольготно устроился на кресле.

— Что-то случилось? — осторожно спросила я.

Грегор перестал улыбаться и с беспокойством посмотрел на меня.

— Извините за вторжение, мэтресса Лорель, — он глубоко вздохнул. — Просто ходят слухи, что у Вас проблемы. Я подумал, что лучше все узнать из первых уст. То есть, нет, я же не сплетни собираю, — видимо, он совершенно не умеет быть серьезным, потому что на его лице снова появилась чуть хитроватая улыбка. — Если что, мы поможем. Вы хороший преподаватель, мы Вас так просто не отпустим.

Он лучисто улыбнулся и потянулся к своей чашке.

— Я лезу не в свое дело? — он смешно зажмурился и поспешил пригубить чай.

Я покачала головой. Когда этот парень успел так ко мне привязаться? На парах он бывал откровенно редко, на семинарах особо в дискуссиях не участвовал, на практикумах он не требовал много внимания, так что наше общение было минимальным. Одна пересдача, одна коробка конфет — и вот он сидит у меня в гостиной, пьет чай, поглядывает по сторонам своими лисьими глазами.

— Все в порядке, Грегор, слухи сильно преувеличены, — заверила я парня.

Он кинул на меня пытливый взгляд.

— Вы уверены? — серьезно переспросил он.

— Вполне, — твердо ответила я.

Грегор был просто очарователен, мне нравилось с ним общаться, но впускать его в свою жизнь, посвящать в свои проблемы я совершенно не собиралась. Парень преувеличенно грустно вздохнул, но развивать тему не стал. Вместо этого он потянулся за угощеньем и с аппетитом захрустел печеньем.

— Я бы не лез, честное слово, но некоторые говорят, что Вас в ближайшее время уволят, причем говорят очень уверено, — он глубоко вздохнул и бросил на меня короткий взгляд из-под ресниц. — Мы с ребятами поговорили — не только с нашими, но и с иллюзионистами Вашими и с выпускниками — если вас из-за каких-то идиотов вдруг решат уволить, мы петицию составим и все подпишемся.

На самом деле такая студенческая забота очень приятно — любому будет приятно знать, что есть люди, готовые за него вступиться. Но Грегор говорил все это с таким серьезным видом, а под конец и вовсе состроил суровую боевую мину, что я не сдержалась и громко рассмеялась. Отсмеявшись, я покосилась на студента — тот был до того умилительно удивлен и обижен, что я снова захихикала. Ну что я за вечная девчонка? Когда уже придет ко мне эта стать, сдержанность, элегантность взрослой женщины?

— Прости Грегор, — поспешила успокоить студента. — Мне очень приятно, что вы все так заботитесь обо мне, но пока ни о каком увольнении речи нет. У меня произошло недопонимание с одним потоком, вот они и распускают эти слухи.

Грегор криво улыбнулся и одним глотком допил чай. Кинув на меня еще один короткий взгляд, он торопливо поднялся с места и, глядя куда-то в сторону, попрощался.

— Грегор, все в порядке? — неуверенно спросила я.

Конечно, было видно, что его что-то беспокоит — обычный Грегор лучился самоуверенностью и довольством и уж точно не прятал взгляда.

— Да, мэтресса Лорель, все хорошо, простите, что побеспокоил, — скороговоркой ответил студент.

— Подожди, не торопись, — я попыталась задержать парня.

Но тот будто и не слышал меня. Так и не подняв на меня глаз, он стремительно выскочил за дверь, даже чуть хлопнув ею на прощанье. Я осталась в одиночестве и в замешательстве и так, с незаданными вопросами по поводу его личного расследования того инцидента с приворотными конфетами для его сестры. А помимо вопросов, оставшихся без ответов, со мной осталась и студенческая мантия, сброшенная Грегором несколько минут назад и так и оставшаяся небрежно перекинутой через спинку кресла. Я подхватила мантию — непривычно тяжелую, пахнущую дымом и лесом, и повесила ее на вешалку у входа — может, парень еще заглянет на огонек, ну или я как-нибудь буду проходить мимо, кину взгляд и вспомню, что нужно отдать вещь владельцу.

Быстро прибравшись в своей гостиной, я вытащила чистый лист и села за работу. Честно признаться, расследование дела о приворотах захватило меня полностью, и я все больше думала о нем, а не о своих должностных обязанностях. Это, кстати, еще один аргумент в пользу того, что нужно как можно быстрее разобраться со всем этим. Так что я нарисовала в углу листа ищейку Лайсу — одного из своих любимых книжных персонажей — и принялась записывать все, что знала.

Немного подумав, я решила все же отделить одно от другого — привороты, которые так активно ходят среди студентов это одно, а зелье, которое по счастливой случайности попало ко мне — это другое. И если с торговлей зельями все более или менее ясно, то вот та жуткая приворотка в конфетах остается загадкой. Мэтр Чекель так ничего нового по поводу того зелья так и не сказал, с зельеваром-некромантом он, по-видимому, тоже не связывался. Нужно бы поговорить и с Грегором, и с Миной. И посмотреть, что интересного есть о спимусе... Растение-то растет по всей стране, так что вряд ли является своеобразным указателем места рождения или проживания нашего гениального зельевара.

Я чувствовала небывалый азарт, черкаясь на своем "расследовательском" листке. Постепенно все известные мне факты складывались в схемы, я выписывала, что нужно узнать и проверить, а ищейка Лайса хитро и одновременно одобрительно посматривала на меня с верхнего уголка. Разгадка, по крайней мере по одному делу, была совсем близко.

Я откинулась на спинку дивана и бросила оценивающий взгляд на свои записи. Впервые задумалась, что будет после того, как зачинщиков этой торговли приворотами все же найдут. Сегодня ректор Гредок сказал, что не будет бездумно увольнять меня, так может, он и не станет исключать провинившихся студентов? Если уж говорить откровенно, он до сих пор никого не исключил и не уволил, а его новый приказ вполне оправдан ситуацией в Академии. Так может я с самого начала слишком плохо о нем думала? Я потрясла головой — что это я так часто думаю о ректоре? Ошибалась и ладно. Признаем ошибку и будем жить дальше.

Старательно гоня от себя мысли о ректоре — и не таким он страшным оказался, и совсем не дурак и самодур, и страшным его не назовешь, и вообще, если бы мы познакомились при других обстоятельствах — ну что за девчоночий бред? — я так и эдак вертела имеющимися фактами. Пожалуй, я впервые пожалела о том, что не сохранила всех своих записей и книг по зельеварению — когда я поступила в универ, я задрала только тетради с рецептами и тоненький справочник редких растений. Так что, чтобы узнать о спимусе какие-нибудь подробности было затруднительно. А это при том, что мной завладела небывалая жажда деятельности и, будь наша библиотека открыта, я бы без сомнений пошла бы рыться в книгах и свитках. Но ночь уже вступала в свои права и все, что мне оставалось — это тщательно продумывать свои дальнейшие действия, вспоминать рецепт зелья в конфетах и пытаться хоть что-то вспомнить или понять.

Когда я читала истории про ищейку Лайсу, все казалось таким простым — она собирала улики, опрашивала свидетелей, размышляла, сидя на дереве и потом устраивала злодею грандиозную ловушку. У меня же ничего этого не получалось. Допустим, улики сами попали мне в руки — зелье наших ведьмочек и коробка конфет. Со свидетелями все тоже более или менее понятно — я разговорила Грегора и даже... хм... завербовала его, а потом и с девочками поговорила. Но вот размышления все больше и больше заводили меня в тупик и, что обидно, никаких подозреваемых у меня не было.

Конечно, теперь, кода стало известно имя одного из торговцев, намного проще поймать зачинщиков всей этой приворотной лихорадки, но вот с эксклюзивным подарочком для Мины все совсем не так просто. Все же, нужно было по-другому разговаривать с Грегором, не смеяться над ним, а просто увести разговор в нужную сторону. Вдруг он что-то узнал? Я отложила свои записи и подошла к окну. Темнота медленно опускалась на Академию, вдалеке слабо мерцали купола тренировочных полигонов... Может, стоит воспользоваться методом Лайсы, и попытаться подумать, сидя на свежем воздухе? Я прижалась лбом к окну — что за глупости лезут в голову? Вместо того, чтобы выскакивать на улицу и сидеть в темноте и мерзнуть, я отправилась на кухню. Зелья действительно могут решить многие и многие проблемы. Например, заколдовать самого себя не так-то просто, а вот приготовить легкое снотворное — дело времени, а если в наличии имеются заготовки, то и вовсе все происходит очень быстро.

Уже через пятнадцать минут после своего волевого решения оставить расследование и лечь поспать, я переодевалась в ночную рубашку и заплетала косы, привычно думая о том, как удобно было бы, если бы я остригла свои волосы как Назара — моя подруга уже много лет щеголяла короткой стрижкой и всегда была этим крайне довольна. Выпив мелкими глотками свой сонный напиток, я скользнула под одеяло. Зелья хороши еще и тем, что мы можем выбирать, какой эффект нам необходим. Сон бывает разным — лечебным, глубоким, длительным, легким, пророческим, без сновидений или, как в моем случае, с приятными светлыми снами. Главное, не злоупотреблять возможностями, которую нам дает магия, рождающаяся на воде и огне.

Когда я училась в школе, со мной на вечерние основы магии ходила Азора Лесаг — премиленькая девчушка с широченной улыбкой и звонким голоском. Заниматься она не любила, зато обожала рассказывать мне, какие ей снились сны. Каждый день я с нетерпением ждала возможности послушать об ее очередных необыкновенных приключениях в мире снов и каждую ночь я сидела на кровати, зажмурившись, и пыталась настроиться на то, чтобы уснуть и оказаться в захватывающем сновидении. Надо ли упоминать, что по утрам меня обычно ждало разочарование? Может, мне и снились интересные цветные истории, но проснувшись, я их не помнила и рассказать Азоре в ответ мне было нечего. Тогда я еще не умела варить зелье Снов да и не знала о его существовании, а к тому времени, как я добралась до этого интересного снотворного, Азору уже перевели в магическую школу — силы в ней была куда больше, чем во мне.

Мы не были с ней таким уж закадычными подругами — просто на занятиях по основам магии, которые преподавались детям с магическими способностями, общаться и дружить было особо не с кем. Расставались мы с Азорой, хоть и со слезами и клятвами, но без особых сожалений — хорошо, если по тройке писем друг другу прислали. Подозреваю, что она давным-давно забыла меня, но вот в мою память девчонка въелась прочно и каждый раз, когда я просыпаюсь и вспоминаю сны, которые мне снились, я думаю об этой болтушке-сновидице и ее заговорческом шепоте, который перекрывал занудный говор учителя. Вот и сейчас я снова пожалела, что мне некому рассказать о том, что мне приснилось. Ну не мэтру же Чекелю рассказывать о танцах со странными людьми-цветами и дирижере-спимусе! Я понежилась в кровати, припоминая подробности своего немного безумного, но светлого и легкого сна. Хорошо, что скоро выходные, обязательно схожу куда-нибудь на танцы.

Довольная приятно проведенной ночью и принятым решением, я неторопливо поднялась с кровати и хорошенько потянулась. Все же жить намного легче, если не волноваться о месте работы и просыпаться не от звуков сирены. Хорошее настроение и воспоминая о школьных днях напомнили мне о детстве и я, как много лет назад, сделала небольшую магическую зарядку — немного пожонглировала вещами в воздухе, побаловалась световыми шариками и маскирующими заклинаниями — сил хватало только на то, чтобы скрыть предмет величиной со стандартную книгу, неожиданно для себя увлекшись, я перешла от детских фокусов к телепортации — конечно, расстояние было уже не то, я переносила предметы лишь в соседнюю комнату, но при этом заклинала их на возврат. В конце концов, я слишком разнежилась и совсем забросила практику, а это не дело. Исчерпав свой невеликий резерв почти на две трети, я поднялась с кровати и отправилась на кухню, восстанавливать потраченное.

Зелье, рекомендованная при магических истощениях я могла сварить в любом состоянии — сказывался опыт моих бесплодных попыток расширить резерв и получить больше, чем дано природой. К счастью, этот состав был из тех, что разработаны для полевых условий, и не требовал времени или редких ингредиентов. А вот хорошенько позавтракать после этого зелья было нелишним, и тут возникала проблема — продуктов у меня было не так уж и много, что и не удивительно, ведь дома я редко кушала. Подозрительно осмотрев имеющийся в наличии кусок сыра, я отложила его в сторону, осматривать остальные продукты не было никакого желания, поэтому я вытащила коробку печенья — до завтрака в столовой вполне дотяну. Быстро подкрепившись, я вернулась в спальню, не удержалась, и заклинанием заправила кровать — такая мелочь точно не навредит.

Нужно было выходить, а я в нерешительности застыла перед шкафом. Вспомнились слова Гредока об "игривом" платье и я невольно задумалась о том, прилично ли я одеваюсь. Боевые маги, зельевары и ведьмы носили специальные мантии, а вот иллюзионисты и прикладники ходили в обычной одежде, форменные мантии мы одевали только в торжественных случаях. Естественно, особых вольностей в одежде никто не допускал, но и в серые хламиды не одевался. Мой гардероб был вполне пристойным для молодой лееры из хорошей семьи, но был ли он приличным для молодого преподавателя? Над подобными вопросами я не задумывалась уже много лет, в школе, где я работала, преподавателям выдавали форму, а вот когда я перешла работать сюда, я потерзалась вопросом внешнего вида вдоволь. Но меня успокоило то, как одевались мои коллеги, и больше я об этом не задумывалась, спокойно одевая на работу платье глубокого винного цвета с едва заметной вышивкой красными нитками или блузку с прозрачными рукавами. Но ректор одним своим замечанием заставил меня занервничать. Скрепя сердце я вытащила из шкафа аккуратное черное платье с лаконичной белой вышивкой. А вот чулки я вытащила веселого зеленого цвета с легкомысленной вышивкой по бокам — все равно никто не увидит, а я не буду себя чувствовать сдавшейся покорной мышкой.

Я как раз застегивала платье, змеей изгибаясь из стороны в сторону, чтобы дотянуться до пуговичек на спине, когда услышала неуверенный стук в дверь. Быстро застегнув пуговичку, я пошла открывать, мысленно перебирая возможных визитеров.

За дверью неуверенно переминался с ноги на ногу Грегор. Увидев меня, он как-то виновато улыбнулся и сразу же отвел глаза.

— Извините, я у Вас мантию, кажется, оставил, — сразу к делу перешел он, даже не поздоровавшись.

— Доброе утро, проходи, — я шагнула в сторону.

Но парень не спешил войти в мою квартирку, наоборот, он торопливо покачал головой и неловко улыбнулся.

— Спасибо, но не стоит, — ответил он. — Я тороплюсь на утренние занятия.

Я недоуменно оглянулась — время было ранее, еще даже завтрак не начался, не говоря уже о парах. Парень мое недоумение заметил и глубоко вздохнул:

— Мы перед завтраком небольшую разминку проводим, — пояснил он.

— Да, извини, забыла, — настала моя очередь неловко улыбаться. — Сейчас, — я обернулась и легко сняла студенческую робу с крючка.

Но обернуться и вручить парню его имущество я не успела. Стоило мне подхватить мантию, как за спиной послушалось:

— Подождите, у Вас тут...

Я послушно застыла на месте, не совсем понимая, что происходит, и в следующий момент почувствовала его легкий шаг ко мне. Его руки осторожно обхватили пуговичку в середине ряда, видимо, пропущенную мной и застегнули. Потом ловкие пальцы Грегора пробежались по ряду застежек и остановились на шее. Я почувствовала практически невесомое поглаживание, и в следующий момент парень ловко застегнул последнюю пуговичку и тут же отступил.

— Эм... спасибо, — протянула я, оборачиваясь и вручая ему мантию.

Парень молча кивнул, подхватил свою форму и тут же натянул ее на плечи.

— Не хочу задерживать, — снова заговорила я, почему-то ощущая странную нервозность и покусывая губы. — Но, я хотела бы поговорить с тобой, — парень на этих словах удивленно поднял брови и чуть-чуть покраснел. — Сможешь зайти ко мне в обед?

— Как скажете, мэтресса Лорель, — голос парня прозвучал с какими-то мягкими, вкрадчивыми нотками.

Он мягко улыбнулся, коротко поклонился и ушел. Я же почувствовала, как исчезает то чувство сытости, которого я добилась, слопав полкоробки песочного печенья, и поспешила собраться и отправиться в столовую, где крайне удивила нашу раздатчицу, водрузив на свой поднос две тарелки каши и две порции салата. Не очень разнообразно, зато сытно.

После плотного завтрака последствия моей утренней зарядки полностью исчезли, и я с энтузиазмом приступила к работе. Первой парой у меня стояла лекция у боевиков-третьекурсников с которыми проблем не было. С этими ребятами я работала не первой год, и они прекрасно понимали, что теорию лучше всего записывать за мной, чем пытаться разобраться в параграфах учебников. После у меня был перерыв, во время которого я заскочила посмотреть расписание Мины и отправила ей записку-птичку, а затем бодрым шагом направилась в библиотеку. Ночные бдения не прошли для меня совсем уж даром, и я знала, что хочу узнать и проверить, так что я старалась не потерять ни минуты.

В библиотеке я первым делом взялась за Большой Справочник Растений — такой же был в доме у родителей, но ни отец, ни мать им почти не пользовались. Папочка как-то раз объяснял мне, что избыточная информация редко бывает полезной и читать пяти— шестистраничную статью, когда тебе нужно всего лишь знать, какими основными свойствами обладает нужное растение, просто глупо. За справочник садились, когда нужно было узнать намного больше, чем требуется для повседневной работы с зельями и травами. Информация в книге была исчерпывающей и, как это ни удивительно, довольно краткой, а в конце каждой статьи еще и давались списки источников, откуда авторы по крупицам собрали все эти драгоценные знания.

Библиотекарь, строгая мадам неопределенного возраста, услышав мой запрос, удивленно осмотрела меня с ног до головы. Мне такое пристальное внимание совсем не понравилось, но я постаралась не выдавать своего раздражения — конфликтовать с библиотекарем совсем не хотелось.

— Работа со Справочником ведется в малом читальном зале, — строго ответила она.

— Никогда о таком не слышала, — честно призналась я. — Может, проводите меня?

— Конечно, мэтресса Лорель, — сухо кивнула женщина.

Малый читальный зал оказался небольшим кабинетом с несколькими рядами стендов, на которых плашмя лежали такие же крупные, как Справочник, книги. Мадам библиотекарь подвела меня к месту хранения запрошенного мной тома и выразительно посмотрела исподлобья. Я намек поняла не сразу, но довольно скоро сообразила, что женщине просто не хватит сил перетащить тяжелую книгу с места на место — многостраничный труд весил около десяти килограммов и это при том, что переплет и обложка у книги были максимально облегченными. Я осторожно левитировала книгу, и библиотекарь коротко кивнула, а потом отвела меня в угол комнаты, где стояла удобная высокая трибуна, как раз для таких крупномасштабных книг. Я поблагодарила мадам библиотекаря и поспешила занять место за трибуной.

Мне не терпелось начать работать. Я верила, что найду в книге ответ на одну из частей головоломки, так удачно попавшей мне в руки.

Заново просмотрела информацию о местах произрастания дерева спимы — изначально это растение росло только на лодожской равнине, которая полностью принадлежала Редоссу и была поделена на три провинции, но в целом, растение было довольно неприхотливым и при некоторой доле ухода его можно было вырастить везде. Про непосредственно спимус я так же не нашла ничего такого, чего не знала. А вот когда от натуралистического описания я перешла к историческому разделу, то интересные и неизвестные факты посыпались на меня, как капли дождя в ливень. Я, конечно слышала о том, что древние лодожцы считали спимус чуть ли не священным плодом богов, но ничего конкретного не знала.

У лодожцов спимус считался плодом бога Дерусса, воплощением мужественности. Считалось, что сок спимуса (редкая, кстати, гадость) мог вернуть мужскую силу, наполнить осмелившегося вкусить его божественной искрой и отогнать беду. Плоды спимуса сушились и хранились в набедренных карманах традиционного лодожского облачения, а во время свадебного ритуалы эти засушенные плоды служили одним из ингредиентов свадебного напитка счастливой пары. Применялись плоды спимуса и в племенных ритуалах. Вместе с цветками вазия — символом богини Нарики — спимус растирали с порошок и бросали в ритуальные костры, дабы объединенные силы богов осветили и согрели деревню.

Я быстро выписала самые интересные для меня моменты. Нужно будет поинтересоваться богом Деруссом — вполне возможно, что неведомый зельевар, вспомнивший о традиции "подписывать" зелья, помнит и о старом боге. Или же мы с мэтром Чекелем все же ошиблись и это просто лишний компонент зелья? Отличного, сбалансированного, оригинального и опасного зелья. Все же, я склонна верить мужчине — вряд ли тут имеет место обычная ошибка, маленький недочет. Такое возможно на первых порах эксперимента, но мне в конфетах попался законченный и рабочий вариант зелья, там просто не могло быть ничего настолько лишнего и бесполезного. Но спимус, тем не менее, там был.

Я прошлась взглядом по списку источников и выписала себе несколько незнакомых книг. Некоторые детали следовало бы обсудить с мэтром Чекелем, но я не хотела идти к нему с неясными догадками. Я хотела разобраться со всей этой историей как можно скорее, а для этого нужно было собрать как можно больше информации. Я покинула малый читальный зал и попросила у библиотекаря несколько заинтересовавших меня книг.

— В последнее время пособия по зельеварению крайне популярны, — процедила она сквозь зубы. — И я не могу предоставить Вам эти книги, мэтресса Лорель.

Я не стала настаивать — кроме справочников о свойствах и совместимости традиционных ингредиентов зельеварения, меня интересовали еще и сборники легенд. Историей, тем более такой давней, наши студенты не интересовались, а потому мадам библиотекарь смогла принести мне целых три потрепанные книжки. Я с энтузиазмом взялась за литературу и почти сразу же погрязла в перипетиях старого языка — самая старая книга была издана еще до объединения Королевства. Если бы кого-нибудь в нашей стране интересовали старые боги, эти книги бы почитались как раритеты. Но старые боги никому не нужны с того момента, как исчезли последние их почитатели, они остаются лишь байками из прошлого, мало интересного тем, кто творит будущее.

Вспомнить и вчитаться в старый язык, похожий и одновременно не похожий на нашу современную речь и письменность, я смогла лишь через некоторое время. Однако, я быстро поняла, что недостаточно просто понимать большую часть написанного и улавливать общий смысл легенд, и попросила себе в помощь словарик. В свое оправдание могу сказать, что старые языки вовсе не были моей специализацией и велись в университете почти факультативно. Со словариком дело пошло быстрее и, хотя некоторые обороты речи заставляли меня недоуменно хмуриться, с жизнеописанием бога Дерусса я справилась.

Дерусс был воплощением мужского начала, что означало его небывалую ловкость, способность укротить дикого зверя и подчинить самого опасного хищника — у лодожцев доказательством силы считалось именно покорение врага, а не его убийство. Бог Дерусс мог без устали бежать многие годы, что он и проделал, загоняя и укрощая Призраков Ночи, которые после стали его верной сворой. А там где капли пота скатились с божественного тела, выросли деревья спимы, полные животворящего сока, дарующего мужчинам силы и выносливость. Кроме охотничьей удали Дерусс мог похвастаться тем, что мог влюбить в себя любую женщину. Но мужик не желал довольствоваться малым и долгое время искал идеальную женщину, пробуя самых лучших красоток своего племени. Потом, правда, он оставил смертных женщин смертным мужчинам и решил сам создать себе идеальную жену. Сначала он слепил идеальное тело из глины, но оно было мертво, и бог отправился искать то, что сделает его мечту живой.

Чем больше я читала, тем больше хмурилась.

Бог летел над своими владениями и увидел прекрасный цветок ара, цветущий под лунным светом, решил тогда Дерусс, что как этот цветок, раскрывающий свою красоту ночью, его идеальная супруга будет прекраснее в ночи, когда кроме него ее никто не видит. Шел он по берегу озера и ощутил ногами ласковую гладь озерной травы, и решил он, что кожа его супруги будет столь же нежна, что и ростки лагуса. Охотился он со своей призрачной сворой и увидел яркую птицу алию, бесконечно грациозную в полете, и решил он, что его супруга будет так же прекрасна в движении. Устроился отдохнуть он после охоты и почувствовал жажду, но не было воды поблизости, и тогда бог испил сока бузары и хватило ему одного глотка, чтобы утолить жажду, и решил он, что жена его будет так же развеивать его скуку одним своим появлением. Его прекрасная жена должна была быть так же горяча, как камень сожга, голос ее должен был услаждать слух подобно пению сложика, глаза сиять как светлячки...

Можно верить в совпадения, если такое случилось один раз, можно отмахнуться, если встретилось два случайных совпадения, но когда все повторяется снова и снова, от подозрений не отмахнешься. Рецептов приворотных зелий много, очень много, но классическое зелье, когда-то бывшее обязательным напитком молодых на свадьбе, дошло до нас почти без изменений. Ара — ночной цветок страсти, от количества его лепестков зависело, какова будет сила влечения у жертвы приворота. Лагус отвечал за привязанность, перья алии были связующим компонентом, а варилась классическая приворотка на соке бузары, а не на воде. Пыль сожгу уже давно не добавляют в состав, так как все уже выяснили, что горячий камешек вовсе не способствует поддержанию накала страстей, но изредка в малых количествах, для поддержания температуры или для остроты она все же используется, да и все остальное...

Дерусс собрал свою жену практически полностью из компонентов традиционного приворота. От себя древний бог добавил собачью верность и сладость ретеры. Если бы мне попалась на глаза эта легенда до того, как я чуть не скушала приворотные конфетки, я бы заинтересовалась таким сходством старого рецепта и идеальной божьей жены. И попыталась бы приготовить приворот от Дерусса.

Вспомнив о времени, я схватилась за оставшиеся книги — нужно было проверить текст, убедиться, что это не фантазии автора сборника. В более поздней книге, изданной в начале формирования нашего Королевства, поиски Дерусса были изрядно сокращены и рецепт зелья не так бросался в глаза, а в третьей книге Дерусс вообще нашел свою ненаглядную, когда заметил в ночи цветущие ары и спустился их собрать, а наткнулся на обнаженную женщину. Вот и думай теперь — это разные версии одной легенды или кто-то хотел, чтобы рецепт создания идеальной спутницы жизни затерялся.

Я поторопилась переписать легенду, чтобы как можно скорее показать ее мэтру Чекелю. Быстро свернула свои записи — мое окно почти закончилось, нужно было спешить на пары. Возвращая книги библиотекарю, я сообразила задать вопрос:

— Книги хоть и старые, но хорошо сохранились, не знаете, где-нибудь еще можно найти такие раритеты?

Библиотекарь осторожно приняла у меня тома.

— Докоролевские книги можно встретить либо в частных библиотеках старых родов либо в крупных книгохранилищах, у нас они чудом оказались, — пояснила она.

— И вы их так просто всем выдаете? — продолжила спрашивать я. — Все же действительно старинные, уникальные издания, повредить просто...

Мне достался чуть снисходительный взгляд.

— Весь наш библиотечный фонд проходит процедуру наложения заклинания сохранения каждые пять лет. Конечно, изданиям, вроде этих, заклинание нужно обновлять почаще, но мы храним их в правильных условиях... — потом она вздохнула и погладила потрепанные корешки. — Да и не так уж часто их у нас запрашивают.

Мысль пришла мгновенно.

— А у вас случайно нет списка тех, кто брал эту книгу до меня? — я указала на том с полной версией легенды.

Мадам библиотекарь нахмурилась.

— Мы ведем учет только тех книг, что выдаются на руки. При работе в читальном зале мы только отмечаем, что книга вынесена их хранилища.

Я поторопилась извиниться и попрощаться. А так хотелось, чтобы мне вот так запросто выложили список подозреваемых.

Версия, что какой-то энтузиаст решил проверить, что будет, если следовать божественному рецепту, казалась мне очень реалистичной. Мало кто удержался бы от попытки, увидев эту легенду. Другое дело, что подливать зелье в конфеты и подкидывать их жертве в качестве подарка стал бы не каждый. На это способны лишь очень увлеченные, молодые, беспринципные, талантливые и неопытные зельевары, которые слишком уверены в себе, чтобы считать необходимым находиться рядом с тем, кто принимает их эксперимент, дабы убедиться в том, что эффект тот самый на которой и был расчет, и слишком беспечные, чтобы всерьез опасаться, что они могут кому-то навредить. Ну, а кроме них есть еще и те, кто действительно хочет навредить.

Я решила сразу пройти в аудиторию и повернула к учебному корпусу. Но уже у самого порога я ощутила дрожь, как бывает тогда, когда неподалеку творится сильная магия. Чем слабее маг, тем острее он воспринимает волшебство, тем тоньше различает направленность, силу и направление. И сейчас я ощущала боевую магию где-то в стороне парка. Это было явное нарушение дисциплины Академии — для тренировок боевиков у нас были выделены и закляты специальные полигоны, а драки с помощью магии, выше первого уровня, были запрещены. Я повернула в ту сторону, откуда исходили отклики битвы.

Но бежать без оглядки я не стала. Я вовремя вспомнила, что я слабая женщина, а значит, вмешиваясь в драку, рискую попасть под горячую руку. Да и не разнять мне драчунов. Я торопливо написала записку куратору первого курса боевых магов — мэтр Варен занимал эту должность вот уже шестой год и очень мне помог, когда мня только поставили на боевиков. Он и сейчас продолжал мне помогать, время от времени интересуюсь, не доставляют ли его подопечные — бывшие и настоящие — мне проблем. Общались мы с ним довольно часто, и я могла попытаться отправить ему птичку-записку, не зная даже примерного его местоположения. Отправив записку, я все же поторопилась туда, где по-прежнему творилась боевая магия.

Мне не впервой было ощущать мощные боевые заклинания и те волны магии, которые заставляли меня чуть-чуть подрагивать, были не самыми сильными и страшными, что мне довелось увидеть. Но в Академии не было принято разбираться с соперниками с помощью магии, особенно это не было принято у боевиков, которых с первых курсов приучают к ответственности и дисциплине. Не скажу, что в нашем заведении не случались несанкционированные магические поединки, но сейчас, когда я кожей ощущала силу заклинаний, мне казалось, что напор магии слишком силен для обычной студенческой стычки.

В парке я на какое-то время растерялась — поединок был совсем близко, но я не могла ощутить направление. Заставив себя успокоиться и сосредоточиться, я все же уловила, откуда исходят волны магии и решительно шагнула в ту сторону. Мне совершенно не нравилось ходить по парку в поисках агрессивно настроенных магов и снова и снова испытывать на себе магическое эхо, поэтому я уже заранее готовила гневную речь для забывшихся волшебников. И обязательно припрягу этих умников разбирать макеты в заваленных кабинетах...

Вскоре я уже полагалась не только на свое ощущение магии, но и на слух — раздраженные мужские голоса слышались очень даже четко. Я вспомнила то немногое, что вбивали нам на факультативе по базовой боевой магии — по сути на занятиях по магической самообороне — и поспешила оградить себя щитовой сферой. Заклинание это было когда-то моим курсовым проектом — я использовала лерийское магическое наречие и наложила его на структуру простейших эльфийских заклинаний, и получила вполне надежное защитное заклинание, не требующее больших магических сил, единственно, что действие его было достаточно ограниченно во времени. Так что я больше не стала задерживаться и уверенно шагнула на небольшой прогулочный участок, скрытый за высокими кустами роз.

Обыватели обычно считают, что магия — крайне разрушительная штука, и что если боевой маг промахнется мимо цели, то обязательно заклинание врежется и посыпятся ото всюду осколки и обломки. На самом деле это совсем не так. Волшебство — это искусство невидимого, и чаще всего маги взаимодействуют не с физическим миром. Если боевик нападает на человека, то он нападает на человека — случайных жертв среди животных или безвременной кончины предметов мебели не будет, а вот промахнуться и случайно причинить вред другому человеку, это да, это возможно. С боевыми заклинаниями вообще все не так просто — их разрабатывали так, чтобы они были наиболее эффективны в борьбе с врагом и безопасны для своих. Общевики, которых натаскивают на применение магии в быту, а значит, на взаимодействие с предметами, принесут куда больше урона, чем хорошо обученный боевик.

Вот и сейчас — я дрожала, ощущая расходящиеся волны магического эха, а кусты даже не шелохнулись.

В живописном закутке, где студенты любили устраивать пикники, яростно бились Грегор и Лазар, иллюзионист из моей любимой группы. И перевес был на стороне Лазара, который владел иллюзиями на высоком уровне. Я и сама не могла разобрать, какой из трех парней — настоящий Лазар, а что уж говорить о Грегоре, который, кажется, был доведен до немыслимой степени гнева. Он снова и снова атаковал своего противника, яростно уничтожал материальных фантомов, которых напускал на него иллюзионист и снова бросался в бой. Я даже отпрянула назад, почти не узнавая в этом маге привычного обаятельного раздолбая. В последнее время мы с парнем общались больше и я понимала, что он на самом деле не вечный лентяй-весельчак, но я и представить себе не могла, что увижу его в таком жутком, пугающем состоянии.

— Немедленно прекратить, — уверенно произнесла я, шагнув вперед.

Рефлексы — великая вещь. Студентов приучают к дисциплине и к тому, что преподавателям нужно подчиняться — в пределах правил Академии, не больше, но этого достаточно, чтобы великовозрастные и одаренные сильные маги, которым светит карьера при совете Лордов и в особом воинском отряде, вздрагивали при окрике не самой одаренной магички. Вот только если Лазар тут же виновато пожал плечами и сделал шаг назад, то Грегор снова атаковал. На этот раз его ждал уже не мой звонкий девичий окрик, а злое командирское:

— Прекратить!

Ослушаться своего бывшего куратора и нынешнего преподавателя Грегор не смог и послушно отступил. Мэтр Варен подоспел как раз вовремя, уверена что получив мою записку, он телепортировался, используя меня как маяк — в отличие от меня, у него и сил и умений в деле пространственных прыжком хватало.

— Объяснить, — требовательно рявкнул он, грозно смотря на своего ученика.

Лазару, который отошел в сторону, но сбежать от расправы не пытался, такого пристального внимания не досталось. Я решила исправить это недоразумение и направилась к парню, одновременно прислушиваясь к ответу боевика. Грегор тяжело дышал и какое-то время упрямо молчал, а потом выдавил из себя:

— Личные противоречия.

Мэтру Варену этот ответ явно не понравился, но он посмотрел на меня, на иллюзиониста, потом на упрямо поджимающего губы Грегора, и скривился в жутковатой усмешке.

— Мэтресса Лорель, можно Вас на пару слов? — позвал он меня.

Его тон явно не подразумевал возможности отказать.

— Подождешь меня, — строго сказала я Лазару, который, в общем-то, и так спокойно ждал и никуда уходить не собирался.

Парень понимающе хмыкнул и кивнул, а я вернулась к боевикам.

Грегор уже взял себя в руки и улыбался своей немного нахальной улыбочкой — не раз видела ее на занятиях, когда он либо опаздывал либо задавал провокационные вопросы, а мэтр Варен выглядел как разозленный родитель, который изо всех сил сдерживается, чтобы не отвесить провинившемуся чаду подзатыльник. Я уже догадывалась о чем пойдет наш короткий — а мэтр Варен никогда не разбрасывался словами — разговор.

— Мэтресса Лорель, — начал он и замолчал.

Тяжелый взгляд мужчины прошелся по драчунам, а потом вернулся ко мне, и он снова заговорил.

— Думаю, этот инцидент можно оставить в тайне, — сухо заявил он.

Правила Академии в отношении тех, кто использовал магию, чтобы выяснять личные отношения были строги. Каждый случай рассматривался отдельно, и уже после принималось решение о наказании провинившихся студентов. Я, как и мэтр Варен, посмотрела на пойманных с поличным нарушителей. Лазар спокойно ждал в сторонке, а Грегор спрятал руки за спиной и покачивался на носках, заметив мой взгляд, он виновато пожал плечами и улыбнулся. Возможно, это будет моей очередной ошибкой, но я никогда не была ярой сторонницей наказаний, тем более я не была из тех преподавателей, что все студенческие промахи учитывают и заносят в характеристику. Но спустить все с рук этим дуэлянтам я не могла.

— Они должны быть наказаны, — уверенно ответила я мэтру Варену.

Мужчина согласно кивнул и заверил меня, что найдет для своего подопечного достойное наказание, которое вмиг отучит этого балбеса устраивать магические поединки вне полигона. А вот иллюзиониста боевик решил оставить на мое попечение, так как не своими студентами он заниматься не может. Я, в принципе, была не против такого расклада, к тому же время поджимало, и мы с мэтром сердечно попрощались друг с другом и разошлись.

— Пойдем быстрее, — позвала я Лазара. — По дороге расскажешь что произошло.

Парень тяжело вздохнул, но покорно кивнул и пошел следом за мной. К началу пары я уже точно не успевала, но хотелось хотя бы подойти с наименьшим опозданием. Поэтому я прибавила шаг и оглянулась на иллюзиониста, который, хоть и шел рядом, но выкладывать мне подоплеку произошедшего столкновения не торопился.

— Лер Лазар, не усугубляйте свое положение, — строго высказалась я. — Что произошло?

Студент тонко улыбнулся и прибавил шаг, чтобы идти не за мной, а рядом.

— Извините, просто мы с товарищем слишком увлеклись диспутом о том, кто сильнее — боевики или иллюзионисты, — преспокойно соврал он.

Я недовольно покачала головой.

— Твой товарищ заявил, что у вас были личные разногласия, — попыталась поймать его на лжи я.

Но парня было не так-то просто схватить за горло.

— Возможно, для боевых магов это очень личный вопрос, — тут же нашелся он. — Вы же сами знаете наших бравых воинов. Конечно, они весьма болезненно воспринимают утверждения о том, что не так сильны, как хотят казаться.

Мне захотелось остановиться на месте, сложить руки на груди и хорошенько притопнуть. Вот же врет и не краснеет. И знает, что я знаю, что он врет, а все равно стоит на своем. Конечно, если первая студенческая заповедь — "не попадайся", то вторая — "не сознавайся". Так и хочется хорошенько стукнуть этих нахалов. Вот явно у них слишком много сил и свободного времени. Надо бы загрузить их по самое не хочу, чтобы с занятий в библиотеку, а из библиотеки — в общагу, падать на кровать и спать.

— Мы с мэтром Вареном не будем оповещать ваших деканов об этом проступке, но это только на первый раз и наказание вы все равно отработаете, — хмуро буркнула я, бросив попытки добиться от парня правды.

Может, вечером он будет посговорчивее, когда впечатления сойдут на нет, а от монотонной работы с плакатами захочется выть. Надо будет его только в отдельный кабинет привести, чтобы с девочками не пересекся.

— Вечером, после последней пары, подойдешь на кафедру, — добавила я.

Парень пожал плечами и кивнул, правда, уходить не стал. Мы уже почти подошли к аудитории, где у меня уже должна вовсю идти пара, и поэтому я все ускоряла шаг.

— Мэтресса Лорель, я заметил Ваш щит, — будто бы невзначай произнес Лазар.

— Все потом, — отмахнулась я от студента. — И не думай, что легко отделался, — напоследок пригрозила я ему.

Закрепив эффект своих слов строгим взглядом, я шагнула в аудиторию, где уже чинно сидели по местам ведьмочки. Конечно, "чинно" — это не совсем верно сказано, девчонки сбились в стайки и весело щебетали, наслаждаясь задержкой занятия, но, по крайней мере, вся группа была на месте и никто не ушел.

На парах не произошло ничего сверхъестественного, разве что студенты были больше настроены обсуждать запрет на привороты и какое будущее ждет Академию, чем вникать в тонкости магического языкознания. Я их сильно не мучила, прекрасно понимая, что нужно дать им пару дней переварить новости, да и, честно говоря, мои мысли были заняты совсем другими вещами. Я все вспоминала легенду о Деруссе и его идеальной половинке, потом переключалась на странное поведение Грегора — накануне он тоже вел себя несколько несдержанно. Я вспомнила о том, что ректор теперь знает, кто занимается распространением приворотных зелий и думала о том, что же он предпримет. В общем, мы со студентами не сильно напрягали друг друга и вполне оставались этим довольны. Перед обедом я и вовсе отпустила группу пораньше — чтобы они успели занять места в столовой, и чтобы я успела встретиться на кафедре с Миной Дорак.

Когда я подошла на кафедру, девушка уже была там. Выглядела она, как обычно, совершенно, все в ее образе, от прически, до кончиков туфель, выглядывающих из-под длинного подола платья, было идеальным. Эта подающая большие надежды иллюзионистка чем-то напоминала мадам Рейну, правда, пока ей не доставало лоска и бесконечной элегантности секретаря, но я была уверена, что это дело времени. Я окинула девушку внимательным взглядом, пытаясь найти общие черты с Грегором. Сходства между братом и сестрой я не нашла, зато обратила внимание, что девушку окружает легкий, почти неуловимый флер маскирующих чар. Что ж, возможно, она вовсе не так идеальна, как кажется.

Странно, но несмотря на всю свою красоту, Мина не походила на девушку, которую кто-то захотел бы приворожить. Всегда спокойная, собранная, целеустремленная и отстраненная, она вовсе не была похожа на роковую женщину, способную вскружить кому-то голову. Если выводы, которые я сделала в библиотеке правдивы, то наш таинственный зельевар посчитал иллюзионистку идеальным глиняным сосудом для всех тех выдающихся качеств, которыми наделяет женщину божественное зелье. Но по каким критериям он ее выбрал, если все же выбор имел место быть, а я права в своих догадках?

Я осмотрела девочку еще раз — красивая, с этим не поспоришь, ухоженная, но видно, что наведение красоты для нее не цель. Между прочим, она сильная магичка и, попав под действие того зелья вполне могла побороть его, хотя бы частично. В своих размышлениях я как-то запуталась, а Мина, которая все это время выжидающе на меня смотрела, ненавязчиво кашлянула, привлекая мое внимание. Да уж, ищейка из меня никакая.

— Извини Мина, проходи, — "ожила" я и приглашающе кивнула на дверь.

Студентка едва уловимо повела плечиками и зашла на кафедру, ровно постукивая каблучками туфель. Я прикрыла дверь и прошла к своему столу — за родным рабочим местом как-то и сосредоточиться было проще. Прокрутив в голове все вопросы, которые я хотела задать и все, что я знала об этой на редкость скрытной студентке, я осторожно начала разговор.

— Не знаю, рассказывал ли тебе брат...

Но я даже не успела закончить фразу, меня прервали спокойным ровным голосом:

— У меня нет брата.

Я недоуменно посмотрела на девушку. Грегор отзывался о своей сестре не самым лучшим образом, но явно считал своим долгом оберегать ее, а девушка откровенно не признавала родства. Видимо, тут замешена какая-то семейная драма, в которую мне совсем не хочется лезть.

— Я говорю о Грегоре, — осторожно пояснила я, ожидая вспышки.

Порой Мина все же не удерживала свой образ воспитанной вежливой спокойной лееры и огрызалась, но сейчас она лишь тонко улыбнулась и покачала головой.

— Боюсь, мы с ним не общаемся, — Мина даже покачала головой, будто сама мысль об общении с братом казалась ей абсурдной.

— Хорошо, тогда я введу тебя в курс дела... — привычно выговорила общую фразу, чтобы подобрать подходящие слова. — Не так давно ко мне по ошибке попала коробка шоколадных конфет.

Девушка не сдержала удивления, услышав эту фразу. Да уж, чтобы целая коробка шоколада случайно у кого-то оказалась — это из области высших чудес. Я и сама бы в это не очень поверила, но, к сожалению, я оказалась непосредственным участником всей этой печальной истории.

— Так вот, эти конфеты предназначались тебе, — продолжила я.

Мина чуть нахмурилась и недоверчиво покачала головой.

— Боюсь, мэтресса Лорель, Вы что-то путаете. Шоколад — это очень дорогой подарок, какой мог бы подарить кто-то близкий, но все мои близкие знают, что у меня аллергия, — на последнем слове студентка забавно сморщила носик — прямо как я, когда забывала следить за собой.

Я кивнула.

— И Грегор тоже знает, что у тебя аллергия, поэтому он забрал коробку...

Я следила за иллюзионисткой, поэтому заметила, как на мгновение ее аккуратненькие ладошки сжались в кулаки, а потом разжались и сложились в замок на девичьих коленках.

— И принес ее мне, — уточнять, что это вроде как был подарок, я не стала. — И мы с мэтром Чекелем обнаружили в конфетах очень сильный, опасный и скорее всего экспериментальный приворот.

Студентка нахмурилась и недоверчиво посмотрела на меня.

— Приворот в шоколадных конфетах? Как-то это расточительно, не находите? — пробормотала она.

— Я вообще всю эту историю с именно этим приворотом нахожу очень странной, — призналась я. — Я хотела предупредить тебя и спросить, не знаешь ли ты, кто мог оказаться настолько настойчивым и решительным поклонником?

Мина задумчиво закусила губу и недовольно нахмурилась.

— Мне нужно подумать. Спасибо, мэтресса Лорель, — все тем же ровным тоном ответила она.

Не дожидаясь моего разрешения, студентка попрощалась и покинула кафедру. Я задумчиво постучала пальцами по столу — что-то не сходится. Слишком спокойная реакция у девушки на новость о том, что ее хотят приворожить. И Грегор обещал поговорить с сестрой, но так ничего и не сделал — сколько времени она не подозревала об опасности? Разговор ничего не прояснил, зато вопросов стало все больше.

Надеюсь, наказание мэтра Варена не помешает Грегору подойти ко мне в обед, как мы договорились с утра. Нужно было основательно потрясти боевика.

* * *

Мэтр Чекель крутил в руках свои очки и задумчиво покусывал губы. Лерийская вальяжность уступила место сосредоточенной задумчивости. Он то и дело бросал на меня внимательные взгляды и качал головой, звонко цокая языком. Я же терпеливо ждала его ответа, с которым зельевар не очень-то торопился. Вместо этого он что-то обдумывал про себя и не спешил озвучивать свои мысли, что заставляло меня нервничать. Обычно Чекель не молчал — как и большинство лерийцев он любил поговорить, особенно тогда, когда его слов ждали с такой надеждой. Сомневаюсь, что ему просто было нечего сказать, но он все равно тянул с ответом непозволительно долго. Наконец, он тяжело вздохнул и заговорил.

— Жуткий вы народ, женщины, как вобьете себе что-нибудь в голову, так и не заставишь вас передумать, — он с укором посмотрел на меня. — Ну что у тебя за игра в ищейку началась?

Я невинно пожала плечами и выжидающе посмотрела на него, ожидая продолжения речи. Вступать в дискуссию о женском упрямстве совершенно не хотелось, как и доказывать, что я не играю в какую-то игру, а просто хочу разобраться в происходящем. Мэтр негромко рассмеялся.

— Вижу-вижу, не отступишь, — добродушно подмигнул он мне. — Насчет зелья — вполне рабочая версия. Мне бы попалась эта легенда с десяток лет назад, тоже не переминул бы проверить. Но с зельями всегда все просто и понятно, а вот с людьми так не разберешься.

Тут я была совершенно согласна с мужчиной. Мина вела себя так, будто ничего не произошло и не происходит, а Грегор толи избегал меня, толи был слишком занят наказанием мэтра Варена. В любом случае, поговорить с парнем не получилось. Оставалась надежда на Лазара, но иллюзионист тот еще жук, да и может оказаться, что его драка с боевиком не имеет никакого отношения к приворотам.

— А ректору ты рассказывать ничего не хочешь, я правильно понимаю? — протянул мэтр Чекель.

Я не удержалась от того, чтобы выразительно скривиться. Гредок, конечно, оказался не таким чудовищем, как я решила, но это не делает его всепонимающим. Да и идти к нему, когда на руках у меня сплошные догадки кажется совсем уж глупостью. Пусть лучше занимается сетью приворотов, а я постараюсь найти нашего гения-зельевара.

Чекелю не нужно было отвечать в слух — он прекрасно все понял по выражению моего лица. Весело хмыкнув, он водрузил очки себе на лоб и сложил руки на животе.

— Смотри, деточка, не заиграйся, — предупредил он меня и тут же начал рассуждать. — Зельице у нас вполне себе профессиональное, есть недочеты, конечно, но работа явно проведена скрупулезная и значительная. Это не штамповка, которой сейчас занимаются наши студенты. Значит, мы ищем зельевара.

Я послушно кивнула.

— Он явно не бедствует, потому что не только достал все ингредиенты, но и не пожалел коробку шоколада, — добавила я.

— Верно-верно, — подтвердил мои мысли зельевар. — Я надеюсь, что сегодня-завтра смогу все же поговорить с тем нелюдимым некромантом, на которого ссылается твой папа и смогу выяснить, где можно разжиться заговоренной собачьей косточкой.

Я согласно закивала, а потом поискала глазами клочок бумаги. Опыт показал, что такие вещи лучше записывать. Поэтому наши с Чекелем выкладки быстро нашли свое место на небольшом желтоватом клочке, на другой стороне которого расположился адрес какого-то магазинчика.

— Если наш экспериментатор не знал, что у его жертвы аллергия на шоколад, значит, они не знакомы, по крайней мере близко, — добавила я.

— А если знал? — неожиданно спросил мэтр Чекель.

Я недоуменно посмотрела на своего друга и соратника в нелегком деле отыскания истины. Если наш даритель знал, что у Мины аллергия, то он подарил конфеты, прекрасно понимая, что она их есть не будет, значит, она не была жертвой. Но зачем тогда все это?

— Может, девушка вовсе не жертва? — вторил моим мыслям мэтр. — Мы не знаем, как к ней попали эти злополучные конфеты с начинкой.

Я кивнула и попыталась выстроить новую цепочку рассуждений. Допустим, Мина вовсе не жертва, а соучастница, тогда... что тогда? Зельевара все равно нужно искать в окружении девушки, вот только теперь нужно искать кого-то, кто хорошо знаком с девушкой и с кем она стала бы вести подобные дела. И кому тогда предназначалось зелье? С Миной-жертвой все было куда проще, хоть и многое оставалось загадкой. С Миной-соучастницей все путалось и становилось сложным и слишком хитрым.

Студенты — народ в основном простой, но изобретательный. К одной ясной понятной простой цели они могут выискать кучу извилистых обходных путей. Вот только редкий студент готов буквально выкинуть на ветер настолько крупную сумму денег, которая ушла на целую коробку шоколадных конфет. Я напряглась, пытаясь поймать промелькнувшую в голове мысль.

— Я бы не стала есть все конфеты сразу, — медленно проговорила я. — Я бы старалась растянуть коробку...

Чекель кивнул и подхватил:

— А зелье, как мы предполагаем, обладает накопительным эффектом...

— Который бы проявился не сразу, — продолжила я. — Если есть по одной конфетке в месяц, то навязанные чувства будут нарастать и закрепляться.

— И вот конфеты кончились, а ты уверена в том, что твои чувства — самые что ни на есть искренние, — закончил за меня мэтр.

— А если порция, что добавили в конфеты еще и неопределима стандартными проверками, то и подозрений никаких не будет,— протянула я.

Кто-то хотел создать видимость постепенно нарастающих естественных чувств. Допустим, это верно... Я не выдержала и поднялась со своего места и нервно заходила по комнате. Слишком много предположений в наших с Чекелем теориях. Все, что нам известно достоверно — это основные свойства приворотного зелья. Кому предназначался этот подарочек до сих пор не ясно, случайно он оказался у меня или нет, замешена Мина в этом деле или нет. Мы топчемся на месте и строим всяческие гипотезы, не подкрепленные фактами. От избытка чувств я даже притопнула ногой — глупо и по-детски, но удержаться было просто невозможно.

— Шла бы ты домой, — покачал головой мэтр. — Все равно ничего не придумаем.

Я была вынуждена с ним согласиться. Имея одно только зелье, много не надумаешь.

— Может, попробуете составить список тех, кому такая авантюра по способностям и по деньгам? — жалобно посмотрела я на зельевара, цепляясь за последнюю ниточку.

Мужчина задумчиво пожевал губы и медленно кивнул. Это меня хоть немного обнадежило. Может, если получится обозначить главных подозреваемых, дело пойдет быстрее? Я коротко распрощалась с другом и покинула его.

Глава 8 Ритм-огонь

Мысли все крутились вокруг Мины и ее возможного участия в этой авантюре, но чем дальше, тем бредовее становились мои предположения. Когда я поймала себя на том, что всерьез раздумываю, как с помощью такого мощного и хитрого приворота можно влиять на королевский род, я постаралась переключиться. Королевский род — слишком опасная тема для размышлений. Нужно было отвлечься и не строить никаких теорий. Поэтому я, припомнив свою веселую Назару, которая считала, что лучший способ решить проблему — это оставить ее и пойти повеселиться, решила прогуляться по городу. Выходные начинаются уже завтра, так почему бы не начать расслабляться чуть-чуть пораньше?

Я критично осмотрела свой гардероб. Хотелось чего-то по-настоящему игривого, легкомысленного и совсем-совсем не преподавательского, так что платья, висевшие на виду, были нещадно отодвинуты, что открыть вид на несколько вешалок у стенки. Критически оглядев имеющиеся у меня наряды для развлечений, я вытащила из шкафа довольно смелое платье с кружевной спинкой и короткой юбкой, едва доходящей до середины икр. К нему у меня были очаровательные полупрозрачные чулки и ярко-синие туфельки на каблуке. Разложив вещи на кровати, я поторопилась раздеться. Ну как "поторопилась" — с рядом пуговичек на своем строгом платье мне пришлось повозиться, невольно припоминая утренею помощь Грегора. Освободившись от наряда, я прошла в ванную. Там помимо обычных процедур, я нанесла на волосы тоник, усиливающий цвет, подкрутила концы волос и нанесла на тело лосьон с приятным и почти незаметным ароматом вазии.

Вскоре я уже вовсю крутилась у зеркала, никак не налюбуясь собой. Из отражения вместе со мной кружилась и счастливо улыбалась рыжая девчонка с хитрыми глазами, которая совсем не походила на тихую мэтрессу Лорель, которая всегда старалась вести себя прилично и по-взрослому. Уже одно только преображение делало меня счастливой. С тех пор как Назара умчалась в свое путешествие, я кажется совсем перестала просто наслаждаться жизнью и расслабляться. Вот и пришло время это исправить. Еще раз крутанувшись на месте, я накинула на плечи темно-синий плащ и подхватила небольшую сумочку. Плащ не скрыл того, что на мне короткая легкомысленная юбка, но по крайней мере только я знаю о кружеве, едва прикрывающим мою спину.

Весело постукивая каблучками, я пробежала по лестнице и вышла из общежития. Я знала, куда я направлюсь в городе. Сегодня вечером я буду танцевать.

После того как меня уволили из школы, я подалась в столицу, полная самых радушных надежд. Работу удалось найти относительно легко — в специализированных магических книжных всегда были рады специалистам-языковедам. Платили не то чтобы много, так что вскоре мне пришлось искать соседа по квартире — в одиночестве я жилье в центре могла себе позволить только при полном отказе от еды и одежды. Этой соседкой стала Назара, которая легко бросила свою работу и переехала в столицу с одной сумкой. Моя подруга, несколько лет работавшая как вол, считала преступлением жить по графику дом-работа-дом и чуть ли не силком таскала меня по городу. Надо признать я довольно быстро оценила все прелести активной жизни, тем более что моя подруга умудрялась находить просто невероятные места.

Одним из таких мест и был салон Ритм-Огонь, где проводились самые зажигательные танцевальные вечера, на которых мне приходилось бывать. Даже странно, что я совсем перестала бывать в этом веселом местечке — танцы я люблю наверно даже больше шоколада. Так что решив поразвлечься, я первым делом направилась в свое любимое местечко.

Ритм-Огонь встретил меня новой вывеской, над которой явно поработал иллюзионист и зажигательной музыкой, вырывающейся из-за двери. Преодолев входную дверь, я оказалась в уютной прихожей, где можно было оставить верхнюю одежду. Там же на высоком стуле, как и раньше скучал Ястреб — местный вышибала, которого я же и посоветовала хозяевам заведения после того, как его исключили из Академии за прогулы. Увидев меня молодой мужчина расплылся в широкой улыбке и соскочил со своего места.

— Давненько Вас у нас не было, мэтресса Этидда, — радостно заметил он.

— Заработалась, — рассмеялась я. — У вас тут я вижу вывеска новая.

— Ага, — подтвердил вышибала. — И бармены новые и официантки.

— Потанцевать-то хоть еще можно? — на всякий случай спросила я.

Ястреб посмотрел на меня с легкой укоризной.

— Конечно, — он подхватил у меня плащик и убрал его в небольшой шкафчик. — Кстати, мадам Лойна придумала одну вещь, — он вежливо подхватил меня под локоток и завел в небольшую нишу, скрытую бархатными портьерами. — Для тех, кто пришел в одиночестве есть специальные метки-браслеты. Они заколдованы таким образом, что каждый новый танец формируются новые пары. Браслеты несильно сжимаются и тянут вас в сторону партнера. Вы танцуете один танец, а потом либо снимаете браслет, если хотите продолжить знакомство, либо идете к другому танцору. Так про нас сейчас говорят, что это лучшее места для знакомства.

Он широким жестом указал мне на ровные ряды однотипных браслетов, лежащих на столе. Я подхватила ближайшее ко мне крашение и повертела его в руках. Тяжело вздохнув, я кинула взгляд на довольного жизнью бывшего студента и осторожно надела волшебную штучку на руку.

— Ты-то как? — спросила я мужчину.

Тот легкомысленно пожал своими широкими мощными плечами.

— Работаю здесь и еще в страже городской. Там боевых магов, даже недоучек вроде меня с удовольствием принимают, — потом он немного смутился и негромко продолжил. — Жениться вот думаю, вроде как даже в род примут.

Я не удержалась на месте и крепко обняла этого балбеса.

— Поздравляю, — искренне порадовалась я за парня.

Тот только коротко хохотнул и неловко обнял меня в ответ.

— Да ладно вам, мэтресса Этидда, идете лучше танцевать.

Я послушно кивнула и прошла в танцевальный зал. Семь лет назад здесь была маленькая сцена, несколько столов и очень узкий круг посетителей. Уже через год предприимчивые хозяева — молодожены, к тому же безродные — сделали тут ремонт и стали проводить бесплатные уроки танцев. Потом сюда устроился молодой талантливый бармен, который готовил в прямом смысле волшебные коктейли, да и место стало известным в городе, так что народ потянулся. Мы с Назарой видели, как рос и креп этот салон, но я даже представить не могла, что однажды увижу столько народа в магически расширенном помещении. Не успела я оглядеться, как музыканты на сцене начали новую мелодию, и меня потянуло к молодому светловолосому человеку. Тот легко подхватил мою ладонь, уверено обнял меня за талию и закружил в танце.

Это было похоже на какую-то феерию — один партнер сменялся другим, а я кружилась в бесконечном танце и смеялась. Не всегда мне доставались умелые компаньоны и порой приходилось внимательно следить за тем, чтобы мои туфельки не затоптали во время танца, но было весело. Пока в очередной раз браслет не привел меня к Гредоку.

Тот, увидев меня недовольно нахмурился и шумно выдохнул.

— Вы так настойчивы, леера Лорель, — насмешливо заметил он.

— Вот как можно одной фразой испортить целый вечер, — раздраженно ответила я, стягивая с руки настойчиво тянущий меня в сторону мужчины браслет.

Тот повторил мои манипуляции и окинул меня тяжелым оценивающим взглядом. Я, не совсем, видимо, соображая, что творю и с кем, в ответ прошлась по нему чисто оценивающим взглядом. Без своей закрытой мантии мужчина выглядел не так... подавляюще и жутко. Обычный крупный мужчина с широким разворотом плеч и сильными руками. Симпатичный, надо признать мужчина, хоть и не такой впечатляющий как тот же Ястреб, которой возвышался над любым человеком не меньше чем на голову.

— Хотите сказать, что оказались здесь случайно? — недоверчиво усмехнулся ректор.

— Нет, не случайно, это одно из моих любимых мест в городе, — раздраженно ответила я.

Я была настроена на легкий, приятный, веселый вечер в зажигательном ритме кригги и в страстных аккордах салды и необходимость оправдываться перед начальством раздражала просто непомерно.

— Прошу меня извинить, — коротко бросила я и прошла мимо ректора к барной стойке.

— Хорошо, леера Лорель, — неожиданно мирным голосом произнес ректор. — Возможно, я снова сделал поспешные выводы. Позвольте угостить Вас и забудем это недоразумение.

Мы как раз подошли к барной стойке. Я понимала, что ссориться с ректором совсем не к чему, даже если он ведет себя как самоуверенный неотесанный мужлан, зацикленный на одной мысли о том, что женщины только и думают как бы его соблазнить. В конце концов, мне еще с ним работать — говоря откровенно, обычно преподаватели редко сталкиваются с ректором, так что особых проблем натянутые отношения с начальством не вызывают, это только мне почему-то так "везет". Может, стоит только подождать и все уладиться?

К нам подошел бармен — довольно молодой привлекательный мужчина с завораживающе синими глазами. Он окинул нас с Гредоком внимательным взглядом и профессионально улыбнулся.

— Могу я предложить напитки на свой выбор? — вежливо поинтересовался он.

— Только что-нибудь не очень крепкое, — ответила я.

Гредок же только кивнул. Бармен понятливо улыбнулся и споро заработал, ловко играясь с бутылками.

— Мы с подругой нашли это место еще когда они только открылись, — попыталась завести мирный разговор я. — Так что это одно из моих любимых мест отдыха.

— Да, приятное место, — неожиданно подхватил тему ректор. — Я бывал здесь в прошлом году с... — он недовольно тряхнул головой и неожиданно злобно посмотрел на меня. — Мне хочется верить, что Вы, леера Лорель, не пытаетесь меня соблазнить, но не кажется ли Вам, что мы слишком часто встречаемся? — совсем другим тоном закончил он.

— Лер Гредок, — обреченно вздохнула я. — Может, Вы не заметили, но до этого момента мы с Вами встречались только по работе.

— Заметил, леера Лорель, — криво улыбнулся мужчина.

Бармен закончил творить наши коктейли и поставил передо мной высокий бокал с чем-то искрящимся и пахнущим дегелем, а перед Гредоком — широкий стакан с чем-то красноватым. Я осторожно пригубила напиток и довольно кивнула — было вкусно и чуть-чуть кисло, а Гредок сразу сделал большой глоток и коротко качнул подбородком — кажется, бармен угодил нам обоим.

— А еще я заметил, что преподавательница магических языков слишком тесно связана с приворотами, — продолжил беседу ректор.

— И на основе этого Вы сделали такие выводы? — раздраженно спросила я.

Гредок спокойно тянул свой напиток и не отвечал. Я решила последовать его примеру и медленно тянула свой коктейль. Не успели мы допить, как перед нами поставили новые порции. Бармен хитро улыбнулся и подмигнул мне. Я с сомнением посмотрела на высокий бокал, наполненный чем-то нежно-голубым.

— В Академии уже много лет творится не понять что, — процедил сквозь зубы мужчина. — Преподавателей не хватает, дисциплина хромает, уровень образования в половине направлений никакой. Делать выводы — это моя работа, леера Лорель. И я руководствуюсь фактами.

Не знаю, что изменилось, но после этой короткой тирады мне совсем расхотелось разговаривать с ректором, что-то ему объяснять и доказывать. Он просто упрямый мужлан, который привык принимать решения, которые не меняются и не обсуждаются. Не увольняет пока и ладно. До конца года поработаю, а там видно будет. Успокоив сама себя, я потянулась к любезно оставленному бокалу с новым коктейлем.

— Лер Гредок, мы оба пришли сюда отдохнуть и расслабиться, — мягко проговорила я, потягивая вкусный напиток с легкой экзотической ноткой. — Давайте просто разойдемся в разные стороны и постараемся не обращать друг на друга внимания. Или я могу уйти.

Ректор подозрительно посмотрел на меня, а потом покачал головой.

— Вам кажется, что я несправедлив? — усмехнулся Гредок. — И ничего не понимаю?

Я покачала головой. Сначала этот человек просто в одно мгновение уничтожил все мои впечатления от приятного вечера, вызвав раздражение и злость, а теперь и эти эмоции ушли, и я ощущала только ленивую усталость. А вот сам ректор, кажется, только разогнался.

— В вашей Академии все от деканов до садовника смотрят на меня как на идиота, — недовольно шипел ректор.

Я недовольно поморщилась и впихнула ему в руки вторую порцию алкоголя, на этот раз мутно-белого цвета. Гредок подозрительно посмотрел на стакан и подозрительно принюхался.

— Просто мы воспринимаем Вас как временно исполняющего обязанности, — призналась я. — Примете должность как полагается — увидите.

Гредок сделал большой глоток и успокоился — напряженные плечи расслабились, а скулы перестали проступать так резко, будто их выдолбили стамеской. Странно, но после того, как его квадратные плечи чуть опустились, округляясь, а лицо перестало быть таким воинственным, я по-новому взглянула на нашего ректора. Он ведь был красивым, видным мужчиной, высоким, что для меня немаловажно. Не такой великан, как Ястреб, но выше меня пальца на три, а ведь я была на каблуках. В общем, мечта любой женщины, был бы у него еще характер попроще...

Я постаралась отогнать мысли о привлекательности ректора подальше от своей бедовой головы. Мало ли, он и так уже решил, что всячески пытаюсь его соблазнить, а что будет, когда он заметит, что я нахожу его привлекательным мужчиной? От типов подобных Гредоку нужно держаться подальше. Но почему-то мой взгляд против моей воли вновь и вновь возвращался к его мощной фигуре, к прямому черному взгляду, который так же гулял по моей фигуре. Мне показалась, что я ощутила, как завибрировал между нами воздух.

— Думаю, вряд ли кто-то из нас еще сегодня потанцует, — спокойно заметил мужчина. — Может, последний танец, и я Вас провожу?

Я неуверенно согласилась. Ректор сделал шаг ко мне и уверенно взял меня за руку. Ансамбль на сцене заиграл легкую веселую мелодию и по залу пронесся резвый стук женских каблучков. Мы с Гредок легко влились в ряды танцующих и тоже принялись двигаться. В Ритме старались не перегружать вечернюю программу салонными танцами, требующими умений, так что большинство туров нужно было просто кружиться, подпрыгивать и обниматься, что вполне устраивало всех посетителей. Мы с Гредок вроде бы старались держать дистанцию, но вскоре тоже оказались непозволительно близко друг к другу. Я полностью отдалась музыке и ощущению уверенной теплой ладони, придерживающей меня за спину.

А потом я впервые увидела, как тонкие губы этого странного мужчины складываются в улыбку.

И после этого все сразу изменилось. Не знаю, что увидел на моем лице Гредок, но его рука мягко скользнула вниз, на талию, и притянула меня к его твердому телу. А я не стала препятствовать, тем более, что музыка, такая быстра и легкомысленно-веселая в начале, теперь звучало мягко, протяжно и очень нежно. Танец заканчивался, а мне совсем не хотелось, чтобы мужчина выпустил меня из своих объятий.

— Вы неплохо двигаетесь, — дежурно похвалил меня ректор, когда музыка затихла.

Я молча кивнула, не совсем доверяя самой себе. Честно говоря, меня изрядно напугала та волна чувств, что нахлынула на меня во время танца.

Гредок подхватил меня под руку и уверено направился к выходу. Расслабленность, проявившаяся было когда мы стояли у барной стойки, медленно уступало место какой-то хмурой задумчивости, а хватка на моей руке медленно сжималась до тех пор, пока я не пискнула от боли. Мужчина отреагировал на мой слабый голос тяжелым подозрительным взглядом и хищным трепетанием ноздрей — вот уж вернулся так хорошо знакомый мне ректор — но руку все же чуть разжал. Я попыталась отстраниться, но мне не позволили этого сделать.

Ястреб, скучающий на своем рабочем месте, жизнерадостно улыбнулся, когда наша пара показалась в прихожей.

— Как вам вечер, метресса Этидда, лер?

— Очень весело, спасибо, — ответила я.

Гредок промолчал, наградив вышибалу тяжелым взглядом.

— Вы тут со всеми накоротке? — тихо прошипел он мне на ухо, помогая надеть плащ.

— Нет, я давненько не заглядывала, а персонал почти весь уже сменился, — ответила я.

Дыхание мужчины щекотало кожу на шее и это меня смущало. Меня не удивляло, что ректор позволяет себе подобные вольности — в конце концов, я уже успела познакомиться с совершенно беспардонной частью его натуры — меня несколько нервировала моя собственная реакция. Два бокала слабых алкогольных напитков, один танец — и все, я уже готова растаять в теплых объятьях этого вечно раздраженного и раздражающего человека? Нет, подобный расклад меня совсем не устраивал.

— Когда планируете провести церемонию? — спросила я, надеясь отвлечься от неправильных эмоций и желаний.

— На следующей неделе, раз уж для вас всех это так важно, — ответил Гредок.

— Вы же сами должны понимать, что после проведения ритуала и принятия всех обязанностей в полном объеме, Вы станете уже не гостем, а частью Академии, — заметила я.

Мужчина чуть сбавил темп ходьбы, и я оглянулась на него. Хмурый взгляд почти черных глаз совсем не удивил, но я заметила, как чуть приоткрылись его губы, что бы тут же сжаться в тонкую линию, как будто он хотел что-то сказать, но сдержался.

— Вы ведь тоже считаете, что то, что творят волшебники должно оставаться между волшебниками? — неожиданно спросил Гредок, вспомнив старую присказку.

Я считала, что маги должны нести ответственность за свои поступки, но была согласна с тем, что все разбирательства одаренной братии происходят только между своими, и да, мои представления полностью совпадали с этой расхожей фразочкой, которую уже давно использовали, чтобы говорить о безнаказанности магов. Гредок явно не одобрял подобного, так что отвечать честно на этот вопрос было чревато очередной вспышкой. Но и молчать было бы не очень верным решением.

— Вы считаете, что человек, несведущий в магии сможет реально оценить поступок мага? — вопросом на вопрос ответила я.

Гредок недовольно поморщился и ничего не ответил.

— Я не говорю о том, что магам все должно сходить с рук, но к наказаниям нужно подходить осознано, — пояснила я.

Мужчина кивнул, показывая, что услышал мои слова и прибавил шаг.

— И как по-вашему, должны быть наказаны студенты, занимающиеся приворотами, — спросил Гредок.

Я успела сдержать свой порыв легкомысленно пожать плечами и задумалась.

Любовное безумие не обошло меня стороной и лет в тринадцать я до звездочек в глазах влюбилась в кузнечных дел мастера. Матушка решила обновить наш забор и калитку и договорилась с молодым ремесленником, который только-только выкупил свое право зваться мастером. Айсрок был невероятен — не столько красив, сколько мужествен, с изумительными голубыми глазами и с гладкой смуглой кожей, под которой перекатывались стальные мышцы. Я в ту пору была нескладным подростком, длинная, тощая, большеротая, рыжая и неуклюжая, а рядом с объектом своей горячей страсти так и еще и невнятно блеющая и бледнеющая девица. Вполне естественно, что приворот показался мне самым прямым и самым верным способом добиться ответного чувства.

Есть привороты, которые способна приготовить любая женщина, да и мужчина, если только он решит действовать таким образом, что уж говорить о, хоть и малолетней, но магичке. Другое дело, что подобные зелья обычно имеют кратковременное действие или легко нейтрализуются или слишком слабо воздействуют на объекта. В моем случае, зелье, раскрывающее и усиливающее чувства, привело к тому, что красавчик-кузнец смастерил для меня премиленькую железную феечку, которая до сих пор хранится у меня, и поведал историю о своей младшей сестричке, которая в том году как раз уехала учиться и ну просто очень была на меня похожа. Забавная история, ничего больше, да и зелье я использовала самое простое, честное и щадящее.

Позже я влюбилась в молодого врача и вновь прибегнула к привороту, уже более сложному и профессиональному, за что поплатилась пренеприятнейшей встречей в уединенной беседке, которая закончилась порванным нарядным платьем, синяками на руках и моим первым неконтролируемым боевым заклинанием. Даже не могу сказать, кто из нас больше извинялся, когда приворот сошел на нет. Скажу только, что мы оба старательно делали вид, что ничего не произошло и мы едва знакомы.

Эти поступки меня совсем не красят и не так уж невинны, но говоря откровенно, мои упражнения с зельями не привели ни к чему такому, чего не добилась бы чуть более уверенная в себе девица с помощью вечных классических женских уловок. Я видела, как жгучие красотки могут вертеть мужчинами без всяких зелий и как они доводят мужиков до реальных трагедий, не прибегая ни к каким магическим средствам.

По Академии вовсю ходили приворотные зелье разного качества и назначения. И ситуация действительно вышла из-под контроля — уже произошло несколько неприятных происшествий, которые дошли до администрации, а сколько драм случилось вообще даже не представить. Но эта торговая сеть не идет в сравнение с жутковатым зельем, которое случайным образом попало ко мне. Студенты занимались не самым честным делом на свете и, естественно, заслужили наказание, но каким оно должно быть? Я боялась, что ректор будет настаивать на исключении, но он пока этого не делал. Можно было надеяться, что он спрашивает меня не просто так, а для того, чтобы принять мое мнение к сведенью.

— Приворот можно использовать по-разному, — начала я с очевидной для меня истины. — Готовить зелья на продажу и распространять их внутри Академии — проступок скорее административный, так что можно приставить таких зельеваров работать на общественных началах. При использовании зелий нужно смотреть на намеренья...

— Вот поэтому такая проблема вообще возникла, — перебил меня Гредок. — Впрочем, оставим эту тему.

Я согласно кивнула, прикусив язычок, чтобы не съязвить, что он сам начал разговор и сам же его обрывает на середине. Поднимать новую волну споров мне совсем не хотелось. Да и напряженный разозленный Гредок нравился мне куда меньше того расслабленного мужчины, что я увидела сегодня одним глазком.

Глава 9.

Моим мечтам о праздных выходных не было суждено сбыться, что в общем-то стало понятно еще тогда, когда в танцевальном салоне мне встретился Гредок собственной персоной. Распрощавшись с ректором у ворот Академии, я проскользнула в общежитие и как можно быстрее побежала в свою квартирку. Вот казалось бы — полное магов серьезное заведение, а подъемники так до сих пор и не сделали, несмотря на ежегодные разговоры о сем полезном изобретении. Добравшись до своего жилья, я заварила себе успокаивающий настой, которой сильно подсластила вазией и только после этого обратила внимание на небольшую записку, дожидающеюся меня на столике в гостиной.

Мэтр Чекель, насколько я смогла разобрать его почерк, все же выловил неуловимого некроманта Тауруса Мерта, который мог бы пояснить некоторые моменты с использованием заговоренной собачьей косточки в приворотном зелье. Новость была не столько хорошая, сколько волнующая.

С некромантией я знакома исключительно понаслышке. Нет, в университете, на теории магии мы затрагивали эту тему, и нам долго и нудно объясняли, что многочисленные страшилки о гниющих зомби-рабах и кровавых жертвоприношениях — это лишь досужие домыслы, а сама некромантия суть магия, энергетически завязанная на темных эманациях смерти и построенная на принципах поглощения... ладно-ладно, признаюсь — теория магии совсем не мой предмет. Так или иначе, в университете нас пытались примерить с костлявыми колдунами, и я даже склона верить словам нашего профессора о вполне мирных некромантах, но как ни крути, ни с кем из этой братии я не встречалась и суеверный страх перед этими магами у меня все равно присутствует.

Так что свой первый выходной день вместо того, чтобы развлекаться и гулять по городу, отдыхая и наслаждаясь покоем, я провела в библиотеке, пытаясь извлечь из научных трудов хоть крупицу информации об этих скрытных волшебниках. Хотелось бы встретиться с этим типом как можно более подготовленной, но мои изыскания ничего особенного мне не дали. А страх — скорее всего глупый надуманный страх перед слишком загадочными некромантами — все равно оставался. Мои нервы требовали хотя бы иллюзии защиты, так что из сундука с артефактами был извлечен простенький с виду оберег, который на самом деле был хитрым защитным артефактом — Назара большая любительница таких вещиц, потому-то у меня хранятся самые разные магические амулеты, привезенные с разных концов земли.

Дальнейшие сборы к встрече с некромантом-теоретиком прошли проще. Мэтр Чекель вполне резонно предложил мне исполнить роль его ассистентки, так что с одеждой заморачиваться не пришлось — удобные штаны с удлиненной блузой, сверху — стандартная мантия, ботинки на толстой подошве и вечные очки, небрежно повешенные на груди. Волосы, все еще вызывающе-рыжие, собрала в пучок на затылке. Взглянула в зеркало и поморщилась — примерно так я бы и выглядела, если бы решила посвятить свою жизнь зельеварению, разве что вид был бы более измученным. Серьезное зельеварение жестоко к женщинам, или как выражается моя маменька, к красивым женщинам, но по ее словам к красивым женщинам весь мир неоправданно жесток. Не так уж сильно я была не согласна с моей матушкой — моя симпатичная юная мордашка частенько приносила мне проблемы.

Возникла хулиганская мысль чуть-чуть подправить свое лицо — творить с помощью косметики я, хоть и средненько, но умела. Но, как обычно победила лень и я ограничилась светлой пудрой, которая превратила меня в бледную уставшую девицу. Так я была больше похожа на вечно занятую помощницу зельевара, и мне сразу стало спокойнее. Я на всякий случай взяла пачку чистых листов и чернильное перо.

Мэтр Чекель мои старания по преображению оценил коротким хмыком и довольной улыбкой.

Вдвоем мы смотрелись очень даже органично. Единственно, что я шла рядом, а не чуть-чуть поодаль, как обычно делается. Ассистенты — народ традиционно загнанный. Но тут я успокоила себя тем, что все зависит от мэтра наставника и что у Чекеля вряд ли был бы совсем забитый и замыленный помощник. Наш зельевар предпочитал окружать себя приятными на вид, жизнерадостными людьми.

— Да уж, давно у меня ассистента не было, — прокомментировал наш вид мужчина.

— Кстати, говоря, почему Вы не берете себе помощников? — заинтересовалась я.

За все те годы, что я работала в академии, я не припомнила ни одного постоянного ассистента у мэтра Чекеля. Его коллеги вот совсем не гнушались пользоваться своим правом выбирать бесплатных рабов из студентов, а вот он отчего-то неохотно пускал в свою лабораторию даже бесплатную рабочую силу.

— Это слишком утомительно, — лениво пояснил он.

Я не стала развивать эту тему, тем более, по академии несколько лет назад ходили разные слухи про то, что мэтру постоянно не везет с ассистентами. Мэтресса Грета, когда мы с мэтром сблизились, поведала мне душещипательную историю о том, что по молодости мэтр взял себе в ассистентки симпатичную девицу-студентку, а та нагло этим воспользовалась, окрутив неопытного мужчину и украв его разработки. Еще я слышала, что когда-то мэтр просто напросто подрался с одним из своих ассистентов, без магии, кулаками. Как бы то ни было, мэтр не видел необходимости ни обзаводиться постоянным помощником, ни посвящать меня в тайны своего прошлого, и он имел на это полное право.

— Я прикинул, кто из наших студентов способен составить такой рецепт и воплотить его, — спокойно заметил мэтр Чекель.

Мне на мгновение стало немного стыдно. Не получается из меня ищейки — вместо того, чтобы составлять список подозреваемых и что-то делать, при первой же возможности отправилась развлекаться. И до сих пор даже приблизительной картины преступления не знаю — кто жертва, кто сообщник, кто свидетель, кто злодей. Мечусь от фактов к фактам и ничего не понимаю.

— Этидда, давай оставим все печальные мысли на потом, — мягко укорил меня мужчина.

Я виновато понурилась, но постаралась взять себя в руки.

— Я постараюсь узнать, как сложно достать заговоренную кость и где вообще можно узнать о ее свойствах, а ты записывай, — Чекель неуверенно замолчал. — Что-то еще нужно узнать?

Я задумалась, прикидывая, что еще можно спросить у некроманта. В классическом зельеварении почти не используются заговоренные ингредиенты и, не знаю, как к этому относятся в школах и академиях, но мне кажется, что при обучении зельеваров никто не касается таких тонкостей. И уж точно мало кто всерьез будет прикидывать, что в зельях можно использовать некромантический заговор — слишком уж это специфическая область магии.

— Нужно спросить, как они относятся к обсуждению возможностей некромантии с посторонними, кто готов к диалогу и экспериментам, — предложила я.

Мэтр задумчиво кивнул.

— Надо бы разобраться с этой гадостью, — больше себе, чем мне, сказал он.

Мы медленно продвигались по улицам города. Я по-детски боялась, что мы идем на кладбище, где злобный некромант живет в старинном склепе, но мэтр Чекель ввел меня вовсе не на городское кладбище. Мы шли к одному из гостевых домов, добротному, ухоженному и, насколько мне известно, пользующемуся доброй славой у путешественников.

— Ну что, заходим? — хитро прищурившись спросил меня мэтр Чекель. — Признаться честно, я даже больше думаю о том, можно ли разработать что-нибудь интересное на стыке некромантии и зельеварения, чем о нашем злосчастном привороте.

Я прыснула.

— Я думаю о том, что мы отчего-то пришли не на кладбище.

За эту легкомысленную фразочку мэтр наградил меня укоризненным взглядом, но я заметила смешинки в его влажно-карих глазах. Вот совсем мы с мэтром не сыскари — вроде бы по делу пришли, вроде бы разобраться хотим, а думаем о совершенно посторонних вещах да еще и веселиться умудряемся. В магах эта черта — думать о том "как", а не "зачем" и "почему" — выражена очень ярко. Когда можешь парой слов заставить деревья расти быстрее или воду нагреваешь без костра, поневоле смотришь на мир по-другому, все время хочешь попробовать на прочность и себя самого и этот самый мир. Все эти отличия между магами и людьми без дара я видела особенно ясно потому что большую часть жизни провела в окружении и тех и других, причем в школе и в университете мне приходилось больше с общаться с неодаренными искрой магии.

Мэтр Чекель чинно завел меня в общую залу, которая занимала практически весь первый этаж гостевого дома и была поделена на несколько зон. У самого входа была расположена линия простых добротных столов, за которыми можно было сидеть большими компаниями, дальше шло что-то вроде коридора без стен, где можно было повернуть в сторону кабинета распорядителя, после коридора начиналась линия с меньшими столиками, застеленными аккуратными бордовыми скатертями и уже за ними шли небольшие обеденные места, огороженные высокими ширмами. Зельевар уверенно вел меня к закрытым столикам, где, очевидно нас и ждал некромант-теоретик Таурус Мерт.

Мы с Чекелем прошли за ширмы и я поежилась от наложенных заклинаний, которые прошлись по моей коже волной мурашек. За круглым столом, накрытым белой скатертью, на удобном мягком стуле сидел мужчина. Я бросила на него один любопытный взгляд и тут же отвела глаза — не смотря на, если не обычную, то уж точно не устрашающую внешность, мужчина пугал. Мэтр Чекель с усмешкой посмотрел на мои метания и галантно отодвинул для меня стул.

— Мэтр Мерт, позвольте представить Вам мою ассистентку, мэтрессу Лорель, — непринужденно завел беседу мой спутник.

Некромант — как я успела разглядеть худой до карикатурности, да еще и в узком пиджаке, подчеркивающем эту вызывающую худобу, толи седой толи беловолосый мужчина с острым подбородком — приглашающее указал рукой на стулья. Я присела на краешек стула, всем телом ощущая пронизывающий холодный взгляд — даже не знаю, был ли он на самом деле или это разыгралась моя фантазия. Мэтр Чекель, с удобством устроившийся по соседству, казалось, совсем не переживает, и это несколько успокоило меня.

— Не люблю терять время попусту, — неожиданно мягким баритоном произнес некромант. — Так что предлагаю оставить вежливые расшаркивания и перейти к делу.

Я все не решалась снова на него посмотреть. Мужчина уже заказал себе обед и даже приступил к его поглощению, даже не думая дожидаться нас с Чекелем. Меня, конечно, таким пренебрежением к правилам вежливости не напугаешь, но такие вещи говорят о многом.

— Безусловно, нам стоит поговорить о деле как можно скорее, но думаю, не стоит упускать возможность, раз уж мы оказались в зале с хорошей кухней. Вижу, Вы не будете против, если мы с помощницей закажем себе обед, — преспокойно ответил мэтр Чекель и, не дожидаясь, ответа некроманта дернул за колокольчик вызова.

На наглость зельевара мэтр некромант ответил кривой усмешкой, после чего его взгляд плавно сместился в мою сторону. Первое впечатление уже почти прошло, и я более-менее спокойно выдержала цепкий взгляд темно-серых живых глаз. Мерт просто изучал меня, не пытался успокоить или приободрить, но от его взгляда мне стала намного спокойнее — все от того, что интерес некромант, его глаза — они были нормальными.

Некромантия — это лишь один из видов магии. Да, чуть более загадочный, но все же это способ преобразовывать энергию в желаемое, а значит в нем можно разобраться и бояться некромантии нужно не больше, чем магии вообще.

— Надеюсь, вы так настаивали на встрече вовсе не для того, чтобы просто разделить трапезу с некромантом, — неприязненно скривил тонкие губы мэтр Мерт, когда мальчик-разносчик принял у нас с Чекелем заказ.

— Уверяю Вас, мы лишь хотим обсудить интереснейший вопрос взаимодействия двух магических наук, — ласково улыбнулся ему Чекель.

Мне пока в этом разговоре не было места, так что я просто наслаждалась ароматной отбивной и прислушивалась к мужчинам. Голос некроманта — приятный, глубокий, но при этом будто бы отрывистый и резкий, забавно контрастировал с не таким выразительным по звуку, но мягким и плавным говором Чекеля, к которому к тому же внезапно добавился небольшой акцент — обычно зельевар говорил вполне четко. Вальяжно-лерийские интонации и окончания были игрой мэтра Чекеля, так же, как и преувеличенные торопливость и грубость некроманта.

— Вы всерьез считаете зельеварение серьезной наукой, которая к тому же может работать в эффективном симбиозе с некромантией? — насмешливо спросил Мерт.

Я прикусила губу, сдерживая улыбку — я давно научилась воспринимать такие нарочитые оскорбления со снисходительностью, как неумелые детские розыгрыши. Чекель же на всякие насмешки — что по отношению к нему самому, что направленные на дело всей его жизни, что касающиеся его родины, воспринимал с таким насмешливым и чуть-чуть усталым видом, что насмешнику тут же становилось неловко. Конечно, некромант был не из тех, кто будет краснеть при незнакомцах или смущенно отводить взгляд, но то, что такими грубыми шутками нас не проймешь, он должен понять.

— Не будем сейчас говорить о серьезности зельеварения или некромантии, а сосредоточимся на симбиозе, — спокойно ответил мэтр Чекель.

Некромант криво усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

— Вы заинтересовали меня, — прямо заявил он. — Мало кто из работающих на стыке магических течений готов связываться с некромантией. И тут возникает вопрос — как вообще может придти идея совместить какую бы то ни было магическую школу с некромантией?

Он неторопливо шевельнул правой бровью, отчего я воззрилась на него снова. Это движение бровью было настолько элегантным и завораживающим, что заставило изучать лицо мага с совершенно иной точки зрения. Да, худое, острое, но черты его лица были будто бы наполнены силой и характером — это сквозило в изящных крыльях тонкого носа, в скульптурных скулах и густых, изогнутых бровях, придающих этому лицу строгое и оттого чуть пугающее выражение. Был бы он боевиком или иллюзионистом, романтичные магички и ведьмочки окрестили его "загадочным" и "интересным", но вкупе с его занятием некромантией казалось, что он выглядит устрашающим и злобным. Как ни крути, а наш род занятий накладывает определенный отпечаток на отношение людей.

— Некромантия долгое время остается закрытой школой, если вам угодно так выражаться, — издалека начал разговор Чекель. — Вполне естественно, что пытливые умы, ищущие новые возможности, обращают свой взор на эту нишу, к тому еще и никем не занятую. Ведь это такой шанс оставить свое имя в истории магии.

Некромант недоверчиво усмехнулся и перевел испытующий взгляд на меня. Я чуть опустила голову и сделала вид, что наслаждаюсь ароматом поданного к мясу легкого вина. Почему-то мне казалось, что не стоит лишний раз встречаться взглядами с мэтром Мертом.

— Вы так настаивали на встрече, и я было решил, что у вас имеются конкретные идеи и вопросы, — пренебрежительно бросил мужчина. — Встречаться с парой восторженных идеалистов я бы не стал.

— Поймите, мэтр Мерт, прежде чем делиться какими-то наработками и измышлениями, хотелось бы обсудить саму возможность сотрудничества, — поторопился успокоить его Чекель.

Зельевар на полную включил свою лерийскую натуру, которая успешно совмещала расслабленную вальяжность и доброжелательную обходительность. Для того чтобы вести беседу именно так как мэтр, нужно быть истинным лерийцем, я бы так не смогла — мне все время надо говорить быстро, четко, по делу и без лишних отступлений, которые частенько вызывали у меня раздражение. Конечно, с возрастом, я научилась и сдерживаться и вести беседы с разными людьми, но вот в юном возрасте я взрывалась по любому поводу и могла нагрубить даже в ответ на вполне невинное замечание.

— Разве это не очевидно? — насмешливо приподнял свои выразительные брови некромант. — Я здесь.

-Мне нравится Ваш подход к делу, — довольно улыбнулся мэтр Чекель и отсалютовал некроманту бокалом с почти нетронутым вином. — Мэтресса Лорель может предоставить отчет об одном прелюбопытном зелье...

Я с должной степенью торопливости схватилась за папку и довольно быстро отыскала свои записи о привороте, попавшемся в конфетах. Снова невольно вспомнила, сколько шоколада загубил неведомый отравитель, и едва сдержала тяжелый вздох. Нет, это точно кто-то запредельно богатый — кто еще так легко испортит целую коробку шоколадных конфет, которая стоит почти как хороший ювелирный гарнитур?

Я вручила бумаги некроманту, успев заметить его длинные тонкие пальцы. Никогда еще не встречала человека с таким выразительным телом.

Некромант просмотрел листы с абсолютно равнодушным лицом. Более того, закончив читать, он преспокойно отложил отчет о зелье и принялся доедать свой обед. Мы с мэтром Чекелем переглянулись, но он не стал вмешиваться и задавать некроманту вопросы, так что я тоже промолчала и уделила внимание хорошо пропеченной рыбе на своей тарелке. Уж не знаю, что это за жест со стороны некроманта — попытка показать свою незаинтересованность, желание потянуть время и помотать нам с мэтром Чекелем нервы или просто пока он читал, он резко проголодался, но главное не то, что он никак не прокомментировал, а то, что он до сих пор здесь. Значит, еще не все потеряно.

Мы молчали и медленно ели свои блюда, так что за столом было слышно лишь редкое позвякивание приборов — стоило ли из-за этого городить защиту? Но лицо мэтра Мерта оставалось невозмутимо-сосредоточенным и казалось, будто все его внимание уделено именно что содержимому тарелки, а не нашему с Чекелем вопросу и не отчету о приворотном зелье. Поведение некроманта было невежливым и странным, но я успокаивала себе тем, что с магами всегда так. Большинство, конечно, старается придерживаться каких-то правил вежливости, но особо талантливые слишком зациклены либо на своей магии либо на себе, так что соблюдением даже минимальных правил этикета не утруждаются.

Про себя я вовсе придумала оправдание для некроманта — мол, он так редко с живыми встречается, что даже не знает как себя вести. И стало легче переносить молчание и затянувшееся ожидание ответа.

— То что в этом зелье, назвать полноценным симбиозом нельзя, — наконец высказался некромант. — Упор делается именно на зельеварение и некромантия тут используется скорее как подпорка, грубая и не особо нужная.

Чекель кинул на меня торжествующий взгляд:

— Я же говорил, что несбалансированно зелье!

Я честно попыталась припомнить, говорил ли он что-то подобное, но спорить не стала. Зелье вообще странное — с одной стороны пугающее своими возможными свойствами, а с другой стороны — будто детская поделка. Хотя, детские поделки бывают пострашнее взрослых экспериментов.

— Тут используется заговоренная кость, но вам явно не хватило умений разобраться, какой именно заговор используется, — продолжил вещать некромант. — И я сомневаюсь, что смогу понять, что использовали создатели зелья, потому что не умею работать с переработанными в зелье элементами.

Я не сдержала тяжелого вздоха. Вот вроде бы кажется, что если уж не отгадка приближается, то мы хотя бы делаем крупные шаги в сторону истины, а все только запутывается и ускользает из-под самого носа.

— И все же рецепт получился рабочий, — мягко улыбнулся мэтр Чекель.

— Думаю, что с помощью классических ингредиентов состав был бы более устойчив и надежен, — сухо ответил некромант.

— Несомненно, есть куда более эффективные системы, — принялся пояснять зельевар. — Не буду вдаваться в подробности, думаю, об этом стоит говорить при других обстоятельствах, но зелье с теми же свойствами, но без вспомогательных некромантических элементов, то зелье будет легко определяться большинством специальных артефактов и заклинаний. К тому же многие учатся различать подобные зелья без дополнительных средств и проверок.

— Я понял вашу мысль, — прервал импровизированную лекцию некромант.

Я затаила дыхание в ожидании продолжения. Мерт еще раз просмотрел наш отчет по зелью в конфетах и чуть нахмурился, так, что излом его бровей стал еще четче и круче. Наконец, он отложил бумаги и чуть откинулся на спинку своего стула. Его длинные пальцы медленно отбивали на столешнице какой-то дробный ритм.

— Это зелье не доказывает того, что некромантия и зельеварение могут работать вместе, — хмуро заключил он.

— Конечно, — преспокойно согласился Чекель.

А я будто бы потерялась в беседе двух мэтров. Мне казалось, что мы с зельеваром шли на эту встречу совсем за другим. Конечно, мы не могли вот сразу спросить о том, что нас интересовало, но мне казалось, что беседа уплыла совсем в другую сторону. Даже осознание того, что мэтр Чекель — хитроумный лериец, который никогда не упустит своего, не успокаивало меня в полной мере.

— Взаимодействие возможно только при полном понимании обоих предметов, чем мы с Вами, уважаемый мэтр, совсем не можем похвастать, — мягко говорил зельевар. — Я настаивал на этой встрече скорее для того, чтобы понять, заинтересованы ли вы в предложении.

— Я пришел, — раздраженно перебил лерийца некромант. — Я не стал бы тратить время на то, что мне не интересно.

Я едва кивнула, соглашаясь с его фразой — как же это восхитительно, иметь возможность или, скорее, смелость и решительность, тратить время только на то, что тебе интересно. Я уже начала забывать это ощущение, погрузившись в свою повседневную суету.

— Так вот, коллега, надеюсь вы не против того, что я причислил Вас к своим коллегам? — Чекель уже явно не мог удержаться от легкого издевательства. — Мы с Вами оба заинтересованы в изучении поднятого вопроса. И оба признаем свою некоторую некомпетентность...

— У вас есть конкретное предложение? — уже раздраженно перебил моего велеречивого друга некромант.

— Безусловно, — важно кивнул Чекель. — Я, знаете ли, тоже не люблю терять время зря и к нашей встрече подготовился. Так вот, как вы смотрите на то, чтобы начать обучать мою ассистентку азам некромантии?

Я знала Чекеля достаточно давно, чтобы с уверенностью утверждать — он не готовится практически ни к чему. Он всегда готов к импровизации, а когда ему дают пространство для маневра его лерийский язык мелет вдохновенную чушь, которой зельевар потом сам удивляется. Вот в чем я была уверена, так это в том, что предлагая подобную чушь он не думал, он просто несся на крыльях своего вдохновения и искренне считал все, что вылетало из его рта хорошей идеей.

Я неуверенно взглянула на некроманта и впервые встретилась с его темными глазами. Казалось, некромант не удивлен предложением мэтра зельевара. Он только прошелся по мне цепким оценивающим взглядом и нехорошо усмехнулся.

— Вы действительно хотите, чтобы я взялся учить эту девицу? — насмешливо спросил он.

Я только плечами пожала — мужчины они всегда такие.

— Я лишь предлагаю один из возможных способов решения проблемы, — несколько не смутился Чекель.

— Думаю, для первой встречи мы сказали друг другу достаточно, — произнес некромант. — Вы знаете, как со мной связаться. Завтра буду ждать.

Да уж от этой встречи я ожидала совсем иного.

* * *

Всю дорогу до родной академии мэтр Чекель был молчалив и задумчив, будто он только-только начал осознавать, что наворотил. Я молчала, давая зельевару время все обдумать и решить, что делать дальше. Честно говоря, открывающиеся перспективы мне нравились. Некромантия по-прежнему пугала, но я прекрасно понимала, что это страх незнания и шанс прикоснуться к тайнам "черной магии смерти" манил еще как. Но мысль, что мы так ничего и не узнали о нашем зелье, не оставляла меня и вызывала легкое чувство вины.

— Думаю, мы на верном пути, — задумчиво протянул мэтр Чекель, открывая передо мной дверь в преподавательское общежитие. — Завтра мы свяжемся с мэтром Мертом и, уверен, он согласится с нашим предложением. Слабость каждого теоретика — возможность сделать большое, невероятное открытие.

— И все же, не думаю, что он так просто ответит на интересующие нас вопросы, — покачала я головой.

— Конечно, нет, — не стал спорить зельевар. — Так что наша с вами задача — сделать так, чтобы он раскрыл нам информацию до того, как мы начнем задавать вопросы.

Тут я совсем неуместно прыснула.

— Чувствую себя шпионкой, — честно призналась я удивленному мужчине.

Тот будто бы с укоризной покачал головой, но по глазам было видно, что он тоже находит ситуацию забавной.

— Может, подумай, что будем делать, если некромант ответит отказом? — неуверенно спросила я.

Мэтр Чекель задумчиво кивнул.

Глава 10.

План на случай отказа некроманта от сотрудничества заключался в том, чтобы методично проверять всех студентов из списка подозреваемых, который составил мэтр Чекель. Идея эта ни разу не вдохновляла, но выбора особо не было. Хорошо было бы, если бы Мина, как предполагаемая жертва высказала бы какие-нибудь предположения и подозрения, но девушка молчала и явно не хотела делиться с нами информацией.

— Я, конечно, прикинул основных подозреваемых, но мне кажется, что мы ищем совсем не там, — признался Чекель. — Угостишь старого друга чашечкой ароматного чая?

Я хмыкнула и молча прошла на кухоньку. Как бы мне не хотелось этого признавать, но зельевар был прав. И чем дальше заходило это самопальное расследование, тем быстрее меня покидал азарт, и оставалось только чувство растерянности. Будто бы я снова буквально сбежала из родного дома и пытаюсь освоиться в этой новой самостоятельной жизни. Вроде бы в теории понимаю, как все нужно делать, если сесть и подумать, могу что-то такое выдумать, но вот быстро реагировать и сразу отсекать провальные идеи — этого я не могу.

Привычно заваривая чай, примешивая к нему ароматные травки, я старалась успокоиться и подумать. Практически любой зельевар со степенью выше мастера — это ученый, исследователь. И как бы то ни было, эти свои исследовательские навыки он переносит и на другие сферы жизни. Любой ученый вам скажет — если в процессе работы над новой гипотезой у вас возникает ощущение, что вы идете не в том направлении, даже если методологически вы все делаете правильно, нужно прислушаться к интуиции и начать сначала в поисках другого пути. Интуиция ученого вырабатывается годами и с опытом она развивается, крепнет и приближается уже к дару предвиденья.

Мэтр Чекель был магистром зельеварения, он разработал принципиально новый метод анализа крови магов на предмет проверки применения принуждающих зелий, он вместе с мэтром Радером разработал целый курс лекций по экспериментальному зельеварению и прочее, прочее, прочее. У него было имя в научно-магических кругах уже в то время, когда я доучивалась в школе, так что его интуиции можно было доверять. Да я и сама чувствовала, что мы ищем где-то не там. Но нащупать одну-единственную, даже не мысль, идею, которая натолкнула бы меня на правильный путь, я не могла.

— Что еще мы можем сделать? — спросила я, подавая Чекелю чашку с чаем.

— Мы можем перестать строить из себя великих сыскарей и просто заняться вопросом работы на стыке зельеварения и некромантии. Тем более очевидно, что какие-никакие точки соприкосновения имеются.

— Мэтр Чекель, — нахмурилась я.

Тот только хитро прищурился и с видимым удовольствием отпил чай.

— Я просто смотрю правде в глаза, моя дорогая, — пожал плечами мужчина. — Ты вот прекрасно готовишь чай, безумно талантлива в варке арубе, однако ты совершенно не способна к системной длительной работе. Для вдумчивого перебирания вариантов и поиска ответов ты слишком суетлива. Ну а я старый ленивый лериец, который скорее будет есть фрукты в сиропе, чем разгадывать загадки.

Я на это утверждение могла только недовольно поморщить нос и промолчать. Мэтр Чекель порой был обезоруживающе откровенен. Как бы мне не хотелось, чтобы его слова не были правдой, сути это не меняло. Я действительно была азартна и несколько безалаберна в том, что требует вдумчивой поэтапной работы. Я быстро увлекаюсь и хватаюсь то за одно, то за другое, а потом заканчиваю все эти дела, которые казались мне такими интересными, лишь бы их закончить и забыть.

— Нельзя же все просто взять и оставить как есть, — неуверенно заметила я, пригубив чай.

— Почему нельзя? — насмешливо спросил мужчина. — Пусть вон ректор этим занимается. Или проректор по безопасности, а то только и знает, что защитное поле переделывать и с оградой над полигонами баловаться.

Тут я согласно фыркнула: безопасник всея академии мэтр Дотр был все время озабочен функциями магического купола над территорией академии и сферами безопасности над полигонами. На моей памяти он трижды глобально переделывал всю защиту, а уж о мелких экспериментах-переделках и говорить нечего. Но возможно, наше доблестное заведение все еще стояло нетронутым именно благодаря его старанием. Вот только я могла пересчитать по пальцам те случаи, когда мэтр Дотр лично вмешался во внутренние дела Академии. И, честно признать, случаи, на которые он обратил свое внимания были посерьезней разгула привороток.

— Ну, допустим, с местной подпольной сетью ректор уже начал разбираться, — напомнила я зельевару. — А вот нашими конфетками никто не занимается. И насчет Дотра сам все знаешь.

Я вздохнула и вновь сделала глоток из чашки.

— Все я понимаю, дорогая, — вздохнул Чекель. — Поэтому и занимаюсь всякой ерундой вместо нового проекта. Просто то, что мы пытаемся найти нашего экспериментатора, не отменяет возможности чему-то научиться. И что уж говорить, учиться у нас с тобой получается лучше, чем искать виновников.

Мы дружно вздохнули и почти одновременно поднесли чашки к губам.

* * *

Рабочие будни начались с объявления о скорой церемонии вступления в должность ректора мэтра Гредока, нам давалась неделя на то, чтобы подготовиться к этому знаменательному событию и навести порядок в своих делах. Почему-то никто не сомневался в том, что окончательно укрепившись в должности, Гредок возьмется за преподавательский коллектив и студенческую братию всерьез. А ведь казалось бы — мужчина появился лишь неделю назад, успел только один приказ выдать, ни с кем особо не сталкивался, а все уже составили о нем мнение как о тиране и деспоте. Может, конечно, когда все попривыкнут, а мэтр Гредок покажет себя с лучшей стороны, к нему и будут относиться по-другому, пока же Академия встречала нового ректора с недоверчивой неприязнью и явно готовилась к обороне.

Студенты спешно подчищали хвосты, а распространители всяческого рода приворотных зелий залегли на дно. Мы с мэтром Чекелем перебирали в уме всех талантливых студентов-зельеваров, ждали ответа некроманта, ну и работали, конечно. Не скажу, что моя жизнь вдруг расцвела дивным цветом, но некая прелесть в ней появилась. Все это расследование стало для меня чем-то вроде щепотки острого перца в чашке чая и, мэтр Чекель, безусловно, был прав — меня захватил азарт и вцепилась в это дело мертвой хваткой я вовсе не из-за опасности зелья и возможных жертв.

Но оказалось, что острые ощущения поджидали меня не только на ниве расследования, но и на спокойной работе. Пары проходили в прежнем режиме, с этим проблем не было, но вот в середине недели мэтресса Грета попросила нас с Лисарой задержаться. Закрыв нашу кафедру, наша старшая коллега подошла к окну и застыла, устремив взгляд на улицу, Лисара неуверенно посмотрела на меня, тихонько вздохнула и спрятала глаза, я же просто ждала, уже предчувствуя нехорошие новости.

— Я глянула одним глазком в ректорскую программу изменений, — наконец заговорила Грета. — и ничего хорошего нашу кафедру не ждет, ректор явно настроен на уменьшение часов и количества ставок, несмотря на то, что мы и так еле-еле всех студентов охватываем и план проходим.

Она недовольно притопнула ножкой и повернулась к нам лицом.

— Для паники еще рано, как года два-три у нас еще есть, но думаю пора начинать искать варианты.

— Может все обойдется? — жалобно спросила Лисара. — Вы же явно смотрели черновики, и, возможно, ректор еще изменит свое мнение... нужно с ним поговорить... Я... я могу, если надо.

Было видно, что слова девушке даются с трудом, что она торопится и не успевает за собственными мыслями. В целом, растерянность Лисары была ясна — девушка пришла к нам работать сразу после окончания университета, только в этом году ее перевели с должности методистки на должность преподавателя, и куда ей податься дальше она представления не имела. Я же молчала, потому как была вполне согласна с ректором — программу нужно сокращать, пора бы уже перестать мучить несчастных ведьмочек и общевиков, оставив им только базовый курс, так что задуманные изменения будут нелишними. Да, они коснуться нас с девочками, но такова жизнь, как говорится.

— Лисара, прекрати, — недовольно осадила взволнованную девушку Грета. — Вопрос о нашей кафедре уже не раз поднимался, да и не так уж остро стоит. Как я уже сказала, в ближайшее время все останется по-прежнему. Просто я предупреждаю вас заранее. Заранее Лисара, понимаешь? Сейчас нас никто не увольняет, но нужно быть морально готовыми.

— Но это же... — Лисара тяжело вздохнула и покачала головой.

— После церемонии я поговорю с Гредоком о наших перспективах и его планах, — спокойно продолжила Грета. — Я сейчас-то вас предупредила больше для того, чтобы вы слухов всяких не нахватались и не запаниковали, сами знаете, как это у нас бывает.

Мы с Лисарой дружно вздохнули и кивнули.

— Спасибо, Грета, — серьезно сказала я. — Надеюсь, ты продолжишь держать нас в курсе.

— Безусловно, — чуть улыбнулась женщина.

Что ж, предчувствие не обмануло, и новости были не самыми приятными.

Расходились мы с коллегами в не самом лучшем настроении, каждой нужно было обдумать новости и как-то их пережить. Наверно, нам с Гретой было проще, чем Лисаре. Наша старшая коллега уже сделала себе имя, я... откровенно говоря, в последнее время я ощущала будто бы все эти занятия языкознанием и преподавания изжили себя и пора двигаться дальше. Поэтому так вцепилась в расследование и готова пойти в обучение к некроманту. А Лисара совсем недавно получила диплом, работа в нашей Академии была для нее удачей и сейчас девушка явно была оглушена новостями и растеряна. Надо будет с ней поговорить обо всем, потом когда мы все немного успокоимся.

До общежития мы дошли в полном молчании, а когда я поднялась на свой этаж, мы неловко распрощались. Наверно, это даже хорошо, что мы с моими ближайшими коллегами не соседки. Во-первых, всегда есть возможность вот так распрощаться и отдохнуть друг от друга, а во-вторых, они не знают о моих посетителях, и не будут докучать с вопросами на работе. Не знаю, как я им объяснила бы студента, удобно устроившегося под моей дверью, боюсь, что скоро и мои необщительные нелюбопытные соседи начнут задавать вопросы, а уж Грета бы давно вцепилась бы в меня мертвой хваткой.

— Добрый вечер, Грегор,— не знаю, может мой голос показался ему слишком тихими и грустным, но парень обеспокоенно посмотрел на меня, а потом смущенно потупился.

— Извините, если я не вовремя, могу уйти, — заверил он меня, торопливо поднимаясь с пола. — Просто... подумал, что можно с вами поговорить...

— Конечно можно, — кивнула я, открывая дверь. — Только недолго и в следующий раз лучше будет предупредить...

— Да, конечно, извините еще раз, метресса Лорель. Просто... не знаю, все так быстро произошло, — закивал Грегор.

Он мимоходом пробормотал чистящее заклинание и только после этого зашел ко мне. Что ж, хотя бы чистоту соблюдает, уже хорошо.

— Чай? — привычно предложила я.

— Нет-нет, — судорожно замотал головой Грегор. — Я бы с удовольствием, но время позднее, не хочу Вас задерживать, — он смущенно улыбнулся и присел на диванчик.

— Ну хорошо, — я пожала плечами и присела напротив.

С одной стороны, мне было немного неловко сидеть вот так, друг напротив друга, не имея возможности спрятаться за ажурной чашкой, а с другой стороны, я была благодарна парню за его отказ, все же время было действительно позднее.

— Это по поводу Мины, — начал парень и тут же стих.

Я снова пожалела об отсутствии чашки с чаем и постаралась как можно доброжелательнее улыбнуться. Мол, да, я внимательно слушаю, продолжай, не бойся, можешь не торопиться. Надо признать, я не мастер доверительных бесед.

— Вы, наверно, уже поняли что мы не просто не особо близки, а вообще не общаемся, — Грегор глубоко вздохнул и медленно пригладил рукой и без того аккуратно лежащие волосы. — Я приглядываю за ней, все же она моя сестра. Но она та еще заучка, особо нигде не бывает. У нее не так много друзей. И я просто понятия не имею, кто мог подкинуть ей эти гребанные... ой, извините... эти конфеты.

Я кивнула и попыталась изобразить ободряющую улыбку.

* * *

Место действия — крупная, многонациональная страна Редосс, во главе которой стоит королевский род.

Королевский род — малочисленный закрытый род, имеющий ряд магических особенностей, исторически защищает страну от нашествий и крупных стихийных бедствий, но в управлении не участвует.

Совет Лордов — орган исполнительной власти, являются проводниками королевской воли, но по сути полностью свободны в экономических, общественно-политических, законодательных вопросах.

Лер/леера — вежливое обращение к равному, используется при первом знакомстве или в официальной обстановке

Мэтр/мэтресса — вежливое обращение к магу, имеющему степень, в обычной жизни обращение с называнием степени не используется.

Мадам — уважительное обращение к работающей женщине-немагу

Безродные — сироты, непризнанные незаконнорожденные, исключенные из рода, не являются бесправными представителями общества, но возможностей у них, конечно, меньше, чем у тех, кто имеет поддержку рода.

Ласточка, Лебедица — безродным не даются имена, только прозвища, которые могут меняться в течение жизни

Лорель, Гонтель, Чекель и т.д — окончание -ель в имени рода указывает на лерийское происхождение

Героиня происходит из рода, основанного лерийцем, но лерийской крови в ней почти нет.

Лерия — относительно молодая провинция Редосса, присоединенная несколько десятилетий назад, имеет довольно самобытную культуру, старается сохранить некоторые традиции.

Дегель — лечебное растение, обладает приятным запахом, освежающим и очищающим эффектом

Ретера — сладкий фрукт с очень сочной мякотью и ядовитыми косточками. Из мякоти делают различные сладости, косточки довольно редко используют в зельеварении

Аруба — горное листовое растение, в пищу употребляется только корень, обладающий бодрящим, тонизирующим эффектом.

Арубе — сложный в приготовлении бодрящий и придающий сил напиток, при правильном приготовлении так же пополняет магический резерв.

Спимус — вытянутый плод дерева спимы, обладает стимулирующим мозговую деятельность кратковременным эффектом, лучший друг студента во время сессии

Лимбид — мелкий озерный цветок, имеющий разветвленную и длинную корневую систему. Благотворно влияет на нервную систему.

Лимбидный порошок полностью растворяется в воде, оставляя бодрящую острую нотку.

Вазия — широко распространенный цветок, используется как подсластитель.

Кригги — один из быстрых народных парных танцев.

Салда — салонный танец, основанный на чувственных движениях на грани приличного