Ксенополис( + глава 4)

Водитель Форда поднял руку с бумажником и, раскрыв его, продемонстрировал японцу, продолжающему по-инерции орать на него, полицейский жетон. После приложил к губам указательный палец и прошипел:

— Т-с-с-с! Заткнись и вали отсюда!

Кивнув, умолкший парень перебрался на водительское сиденье, и АйКью неспешно покатила дальше.

Подняв стекло, водитель кинул бумажник на приборную панель и указательным пальцем оттянул воротник футболки. В машине была настоящая парилка — кондиционер сломался, а за время, пока они добирались по пробкам до квартала, салон успел как следует прогреться от форсированного ДВС. Но стекла поднимать нельзя — два европейца будут слишком заметны посреди восточного квартала. Приходилось сидеть в духоте и темноте.

— Гребаная истеричка, — пробурчал водитель, глядя вслед удаляющемуся АйКью, — чуть нас не спалил.

— Расслабься, Андрей. — Мягким тенором произнес пассажир. Вытащив из кармана брюк носовой платок, Теодор Базилевки отер с лица пот и кивком указал на витрину магазинчика, заставленную банками с сушенными лягушками, кореньями, сборами и прочими диковинными товарами китайской народной медицины. Присмотревшись, водитель заметил позади массы пешеходов подроста лет пятнадцати. Прислонившись спиной к стене рядом с витриной, сделав вид, что полностью поглощен игрой на карманной приставке, парень то и дело бросал на Форд беглые взгляды. — Местные давно в курсе, кто мы такие.

— Разобраться с ним? — предложил Трофимов.

— Оставь. Просто сидим и делаем вид, что изучаем обстановку. Будет хуже, если они начнут суетиться.

Вновь глянув на подхвата карманников, Трофимов откинулся на спинку сиденья и, поморщившись, проворчал:

— Да где застряли спецы? Скоро здесь сварюсь.

Он покосился на шефа: Базилевски, обмахивая себя, подобно вееру, ладонью, с видимым безразличием пялился на прохожих. Но, знал Трофимов, кажущаяся расслабленность старшего инспектора всего лишь иллюзия, игра на публику. От его цепкого взгляда не могла ускользнуть ни одна мелочь. И несоответствие между внешностью шефа и его характером и способностями озадачивала не только младшего офицера.

Так уж получилось, что природа одарила Базилевски обликом полного тюфяка. В школе Теодора еще как-то задевало, что женский пол его игнорирует, а сверстники не относятся к нему всерьез. Он честно пытался измениться, стать более привлекательным и атлетичным, пока не осознал, что превратиться в подтянутого красавчика ему не поможет ни стилист, ни модная одежда, ни изнуряющие физические упражнения. Однако поняв, насколько жестоко поступила с ним природа, он не стал делать из этого трагедии — он выбросил из головы навязанные рекламой стереотипы, нашептывающие «будь стройным, модным, красивым», и обернул свой недостаток себе на пользу. Люди тянулись к человеку со столь располагающим обликом, они доверяли розовощекому пухлому блондинчику с открытым лицом, и Базилевски, не будучи дураком, научился извлекать из этого немалую выгоду — он умел стремительно обзаводиться полезными связями.

Поступив на юридический в престижный колледж, куда его пристроил отец, Базилевски вскоре понял, что сидение за партой и зубрежка законов не его призвание. Гораздо интереснее ставить на место тех, кто эти законы нарушает. Забросив учебу после второго курса, он записался в полицейскую академию, закончил ее в числе лучших и начал патрулировать улицы Нью-Йорка. Родители приняли его решение в штыки, отец, состоятельный бизнесмен, даже сказал: «Ты достаточно смышлен, чтобы быть юристом. Но для копа ты слишком мягкотел. Я не буду мешать тебе. Делай, что хочешь. Только запомни: если ты не сможешь сделать карьеру в полиции, я до конца жизни буду припоминать тебе эти слова и тыкать тебя ими». На том они и разошлись.

«Пухлое недоразумение» в форме поначалу вызывало насмешки как у защищаемых им граждан, так и у начальства, коллег и асоциальных элементов. Потребовалось несколько месяцев и серьезный инцидент, чтобы все наконец осознали истинную суть новичка. Пока вся полиция города стояла на ушах, безуспешно пытаясь разыскать двух грабителей, расстрелявших патрульный экипаж, Базилевски напряг свою уже обширную к тому моменту сеть информаторов, выследил залегших на дно преступников и, договорившись со знакомым сержантом спецназа, задержал разыскиваемых в обход откровенно ненавидящего его капитана. Начальник был в ярости, когда Базилевски и его нового должника, сержанта спецов, чествовали как героев и вешали им на грудь их первые медали. Через пару месяцев последовало еще одно громкое задержание, и коллеги наконец прозрели — новичок оказался не добродушной свинкой, а хитрым лисом, заручившимся покровительством очень важных людей в городе.

Дальше карьера юного офицера пошла в гору. За десять лет службы он поднялся с самых низов до должности заместителя капитана участка, лейтенанта, заслужил уважение как мэра, так и лидеров криминальных структур и был назван прессой негласным хозяином Нью-Йорка. Потом прилетели джей, и детские мечты Базилевски стали явью. Бросив карьеру, оставив жену и дочку, он перебрался в строящийся Ксенополис и начал все заново, с должности стажера-инспектора, что соответствовало званию детектива 3-ого класса или лейтенанта полиции на должности оперуполномоченного России.

С тех пор Базилевски дослужился до должности старшего инспектора Службы Безопасности Ксенополиса, по ранжированию джей являлся гражданином второго класса, и ему пророчили место начальника СБ. Однако сам Теодор пока не спешил уходить с улиц. Кабинетная работа опостылела ему еще в Нью-Йорке, а к власти над другими он был равнодушен. Ему больше нравилось работать в поле, его привлекала опасность и лихая романтика местных улиц. Пока позволяет здоровье и возраст, решил однажды Базилевски, лучше заниматься настоящим делом, чем протирать штаны за столом и перекладывать с места на место бесчисленные бумажки.

Впрочем, в некоторые дни он начал подумывать, не пора ли ему перебраться на более спокойную и комфортную должность. Прямо как в этот момент...

Медленно выдохнув, Базилевски отер лицо промокшим насквозь платком.

— Тяжко, шеф? — участливо поинтересовался Трофимов. И тут же ухмыльнулся. — Прошли бы курс биокоррекции. Сертификат у вас есть, всем отделом скидывались, а вы... — Трофимов развел руками.

— Надоел, — поморщился Базилевски. — Каким родился, таким и останусь. Парочка лишних кило пока никому не повредила.

Трофимов иронично повел бровью.

— Пара кило? Уверены? Может, пара десятков?

— И в кого ты получился таким остроумным, — сокрушенно покачал головой инспектор. Открыв бардачок, он достал бутылку воды, стукнув по донышку, запустил процесс охлаждения и, отвинтив крышку, сделал пару жадных глотков. Приложив ледяную бутылку к шее, Базилевски с ностальгией взглянул на суету на улице: — Как же изменился город. Помню, когда сюда приехал, первый настоящий дом еще строился. Девять лет назад здесь вообще ничего не было. Люди жили в фургонах и бытовках, ночевали у костров в спальниках. Ну, ничего не было кроме этого. — Он кивком указал на платформу Верхнего города, простиравшуюся насколько хватало взгляда. — Они-то строились быстрее. Отгрохать себе такую громадину за два месяца — наши архитекторы и инженеры до сих пор в шоке.

— Ностальгируете, шеф? — ухмыльнулся Трофимов. — С чего бы? Неужели стареете?

— Какой же ты вредный, Андрей, — едва-заметно улыбнулся Базилевски. — Хоть бы раз проявил уважение.

— Ну-ну, шеф. Я больше не куплюсь на ваши трюки. Как будто это уважение вам так надо... ага, не смешите...

Задняя дверь машины открылась, и рука Трофимова молнией метнулась к кобуре на поясе, пальцы сжали рукоять табельного КрисКард.

— Свои, — забираясь на заднее сиденье, сообщил высокий, широкоплечий мужчина в военных черных брюках и голубой ветровке. Бросив рядом с собой спортивную сумку, он снял кепку и провел ладонью по короткому ежику волос.

Базилевски раздосадованно поморщился: мало того, что взводный спецов где-то потерял свой взвод, так он еще и сигнализировал местным, что законники затевают что-то масштабное. Только слепец мог не заметить топорщащуюся в районе подмышки ветровку, указывающую на автоматический пистолет в кобуре, и горбинку между лопаток — блок питания облегченного экзоскелета. А учитывая выправку мужчины, военные брюки с карманами на бедрах и спортивную обувь, любой дурак мог догадаться, что он не обычный оперативник.

— Ты зачем сюда приперся, Клименюк? — спросил Трофимов. — Кому ты тут нужен без своих людей?

— Почему не предупредил? — строго поинтересовался Базилевски.

Вновь проведя ладонью по голове, Клименюк нацепил кепку и признался:

— Наши частоты накрылись. Наверное, джей балуются... или придурки из Братства. Короче, мы теперь без связи. Я решил не рисковать и не вызывать вас по открытым каналам.

— Понятненько, — протянул Базилевски. — Ладно, а что с людьми?

— Все плохо. Фургон встал в пробке. Капитально так встал. Смогут добраться сюда через полчаса, не раньше. Есть еще вариант дойти на своих двоих.

Базилевски представил, как по китайскому кварталу шагают десять крепких парней с звякающим железом сумками и рюкзаками, и понял, что вся их конспирация мгновенно пойдет прахом. В любом другом квартале этот вариант мог бы и выгореть, но только не здесь. Спецы еще будут выгружаться из фургона, а местные группировки уже придут в движение и начнут разбегаться по своим норам.

— Исключено, — решил Базилевски. — Будем ждать фургон.

— Как знаете, — кивнул Клименюк. — Ладно, что с исходными данными?

— Дом справа. На седьмом этаже. Квартиру нужно уточнить.

Прислонившись к стеклу, Клименюк осмотрел здание — длинная, почти на весь квартал, дватцатиэтажка с затемненными стеклами — непроницаемыми снаружи, но абсолютно прозрачными изнутри квартир. Уплотнительная застройка привела к тому, что на небольшом пятачке земли теперь теснилось сразу несколько высоток, разделенных лабиринтом узких, больше напоминающих щель проулков. Причем из дома в дом наверняка можно пробраться по перекинутым между домами мосткам.

— Плохое место, — констатировал Клименюк. — Сложное. Спугнем — потеряется. Ладно, на этот случай у меня есть мой малыш. — Он похлопал по сумке, где хранился робот-шпион. — Что насчет самого клиента?

— Синеглазик, — произнес всего одно слово Трофимов, и спец помрачнел. Даже подготовленный боец не горел желанием иметь дело с «синеглазым». Если кто-то ставит в подпольной операционной имплант, почти наверняка этот имплант слишком серьезно расширяет возможности тела, иначе вживлять его не имеет смысла — проще обратиться в легальную клинику. Следовательно, они использовались для криминальных делишек, а если совсем не повезет, их носитель может оказаться подготовленным наемником. Вот только проблема с форсированными имплантами в том, что их связь с нервной системой двухстороння, и кривой софт, созданный неизвестно кем, нередко выжигает носителю мозги. Вспышки неконтролируемой агрессии у таких людей обычное дело. Причем хорошо, если дело ограничится одной агрессией. Некоторых переклинивает настолько, что они вообще выпадают из реальности.

— Он в розыске? — уточнил Клименюк.

— Еще как в розыске, — хмыкнул Трофимов. — Помнишь, на прошлой неделе нашли пять трупов? Догадайся, чья работа.

Лицо Клименюка вытянулось.

— Тех самых, которых покрошили руками? — Трофимов кивнул, и спец помрачнел еще больше. — Вот засада. Ну, спасибо, мужики... Подкинули нам полного отморозка. Надеюсь, у вас нет к нему вопросов?

— Наивысший приоритет — ваша безопасность, — намекнул на возможность ликвидации Базилевски.

— Тогда, может, ракету ему в окно и все дела?

Развернувшись всем телом назад, Базилевски вылупился на Клименюка.

— В какое окно, умник? Пока не установим его местоположение, никаких спецсредств. Недавно уже зарядили в какое-то окно. Адвокат его владельцев до сих пор имеет всю управу. И ведь никто, к счастью, не пострадал.

Клименюк пожал плечами.

— Ладно-ладно, я просто предложил. — Расстегнув молнию сумки, спец вытащил из нее кевларовый шлем с черным забралом-визором. Вдавил неприметную кнопку, и пластина изнутри стала прозрачной, покрылась значками пиктограмм. — Есть фотка цели?

— Не-а, — откликнулся Трофимов. — Только общие приметы.

Цыкнув, Клименюк попросил:

— Открывайте доступ к архивам. Нужен план здания и всего квартала. — Спец расстегнул молнию ветровки, обнажив панцирь легкой брони. — Ну и парилка у вас здесь.

— Ща пошлю запрос, — кивнул Трофимов. Схватил с торпеды очки дополненной реальности, надел их на нос, воткнул в ухо кнопочку наушника, пробормотал: — Активация. Контакт: отдел тактического пла...

Договорить он не успел.

Первой закричала проходившая мимо седана с законниками женщина. Замерев, прикрыв рот руками и крича на одной тонкой, вибрирующей ноте, она глядела куда-то вверх. Ее спутник, проследив направление взгляда, вздрогнул и попятился назад. Сразу после первого крика раздался второй, мужской.

На головы прохожих осыпался дождь стеклянных осколков. Спустя миг на крышу проезжающего мимо седана компакт-кара шмякнулось изувеченное, окровавленное тело. Стойки смялись как бумажные, крышу вдавило внутрь, боковые стекла лопнули, брызнув в стороны сотнями стекляшек. Открыв дверь, из салона вывалилась китаянка, по ее лицу текли ручейки крови. Раздирая ладони и колени об осколки стекла, она на четвереньках попытался отбежать от машины.

Машины затормозили, остановившиеся было прохожие при виде трупа отпрянули назад, послышались крики и вопли о помощи.

— Не дождемся мы спецов, — шепотом констатировал потрясенный Трофимов, глядя на болтающуюся рядом с ним руку, свисающую с вмятой в авто крыши. Сыщики поняли все сразу: упавший — не самоубийца. Без помощи синеглазика ни один человек не способен отлететь от окна настолько далеко, чтобы приземлиться аккурат посередине проезжей части.

— Работаем! — открывая дверь, крикнул Базилевски. С ловкостью, обычно не свойственной людям его комплекции, он выпрыгнул из салона и, вытаскивая из кобуры на поясе крискард, побежал к ближайшему проезду, крича прохожим: — Полиция! С дороги! Расступитесь!

Трофимов толкнул дверь, но та уперлась в увенчанный трупом компакт-кар. Выругавшись, он полез на пассажирское сиденье.

Спец вырвал из сумки сложенный робот-квадролет.

— Активация! — крикнул Клименюк.

Узнав голос хозяина, робот пискнул, кожухи с пропеллерами опустились по углам закругленной коробочки корпуса, ощетинившейся антеннами сенсоров. Диафрагмы двух камер за линзами объективов сузились и расширились, зажужжали раскрутившиеся лопасти пропеллеров. Пока робот просыпался, Клименюк достал из сумки дробовик супер-шорти, водрузил на голову шлем, выпрыгнул из машины и кинулся догонять сыщиков.

Пробившись через расступающуюся перед ним толпу, нечаянно задев и опрокинув парочку не успевших увернуться прохожих, Базилевски добежал до сквозного проезда, свернул в него и довольно резво понесся к распахнутой настежь двери парадной, перед которой тусовалось с десяток подростков. При виде бегущего на них пухлого мужчины парни и девушки прыснули от смеха, принялись обмениваться издевками и насмешками, однако, заметив в его руке пистолет, тут же бросились в рассыпную — несколько человек в парадную, остальные дальше по проезду.