Zapreshennaya Lubov

— Здесь мы с пацанами катаемся на лыжах, — осведомил малыш, прокружась вокруг дерева, держась за ствол.

— Думаю, мама потеряет нас. — Сердце Анастасии замерло оттого, что она оказалась наедине с любимым мальчиком, и на нее вновь накатил прилив страсти.

— Мама всегда так занята, что даже забывает про меня, — с обидой высказался Антошка. — Сейчас, к примеру, она болтает с соседкой тетей Глашей.

— Мама тебя любит, малыш. Она за тебя любого изведет.

— Да мне не надо, чтобы она была такой кровожадной, — возмутился он. — Я хочу, чтобы она хотя бы изредка уделяла мне внимания. Другие ребята каждую неделю ходят с родителями в парк аттракционов, я же маму не могу допроситься поиграть в нормальную семью.

— Но мы же с тобой ходили в "cosmos stars" в прошлом году, — напомнила Анастасия, и нарочито состроила обиженную мину. — Мне казалось, мы отлично провели время.

— Все было круто! — Чувствуя себя неловко, малыш обнял ее за талию. Ростом он едва доходил ей до груди, и потому ему пришлось встать на цыпочки, чтобы чмокнуть ее влажные теплые уста.

— У тебя, верно, много подружек в школе? — нежно отстранив его голову руками, спросила Анастасия.

— Почему вы так решили? — Малыш дышал горячим чистым паром, который пьянил женщину, и она невольно обняла его и прижала к себе.

— Потому, что ты обходителен с дамами, и умеешь целоваться.

— Мама тоже думает, будто у меня есть девчонка, — тихим голосом вымолвил Антошка. — Но у меня никого нет. Девочки смотрят на мой маленький рост, и у них пропадает всякое желание со мной дружить.

— Знаешь, некоторым девушкам нравятся низкорослые парни, — заявила Анастасия, потянувшись к его полураскрытому ротику. — В особенности такие молоденькие...

Она целовала Антошку с такой страстью, что тот забыл обо всем на свете, полностью находясь во власти поцелуя, первого в своей жизни.

— Черт, что я делаю?! — в ужасе отпрянула она от малыша. — Ты же еще ребенок!

— Но вы испытываете ко мне определенные чувства, — заметил малыш, — иначе не целовали бы меня прошлой ночью... и сейчас.

Антошка покорил ее сердце особой чуткостью. Ей было хорошо с ним наедине, как не было ни с одним мужчиной, которые появлялись на ее жизненном пути, но не задерживались надолго. Она даже пару лет назад собиралась замуж за одного молодого предпринимателя, пока однажды не представила, как всю жизнь вынуждена будет терпеть его волосатую спину в своей постели.

— Я не вправе испытывать к тебе иные чувства, кроме тех, что должна испытывать нормальная тетя к своему племяннику. — Она говорила эти банальные слова машинально, словно заученную фразу из женских романов, сама же хотела лишь одного; чтобы Антошка принадлежал ей. — Но ты должен знать, прошлой ночью я желала тебя как никогда прежде...

— Если бы мама задержалась, я бы стал мужчиной? — смело предположил Антошка.

— Нам лучше вернуться, — отвернулась от него Анастасия. — То безумие, что сейчас происходит между нами надо прекратить, пока оно не причинило никому бед.

Она уже сделала пару шагов в обратном направлении, как остолбеневший на время Антошка догнал ее и, неожиданно отважно развернув к себе лицом, заглянул в ее изумрудные глаза. Он обнаружил в них невыразимую грусть вместе любовью, которую Анастасия тщетно стремилась скрыть под маской благопристойной родственницы. Он перешел в наступление, подобно герою из компьютерных игр, которому нужно пройти сквозь невероятные преграды, чтобы достичь желанной цели. Мороз украсил щечки малыша здоровым румянцем, который целовать одно удовольствие. Этот безумный поступок Антошки послужил последней каплей в безумном шторме страсти, бушующей в чистой душе двенадцатилетнего мальчика, который разрушил стены песочного замка в сердце женщины. Она сбросила с плеч платье лживой морали и предрассудков, в котором томилась долгие годы и решила, что пылкий малолеточка должен принадлежать ей.

— Я хочу тебя, мой маленький котеночек! — пылко призналась она, сладострастно прижав его к себе за ягодицы, скрытыми под ватными штанами. — Я не в силах дольше скрывать чувств, что питаю к тебе. Знаю, это подло и бесчеловечно по отношению к твоей маме, но я не в силах приструнить себя, заковать в рамки приличия, чтобы жить достойно, но вдали от любимого человека.

— А вы скажите маме, что любите меня, — взволновано предложил Антошка. Он раздобыл где-то прутик и начертил на девственно белом снегу три слова: "Анастасия + Антон = любовь".

Анастасия наблюдала за ним и в ее глазах заблестели слезы. Эти слова тронули ей душу. Она вдруг отчетливо осознала, как много она для него значит.

— Да ты с ума сошел! После этого она увезет тебе к бабушке или куда-нибудь еще и мы больше не увидимся. Нет уж, давай пока оставим все как есть. У твоей мамы серьезные неприятности, и я не хочу добавлять ей проблем.

— Знаю, маму подставили партнеры, и она обанкротилась, — выказал осведомленность малыш. — Но ведь это поправимо.

— Твоя мама залезла в долги к мерзавцам, и теперь те требуют деньги. — Анастасия говорила с малышом как с взрослым человеком, поскольку давно оценила его интеллект.

— Но я не хочу ждать, — заявил Антошка. — Почему бы мне ни пожить у вас с недельку, как раньше, когда мама в командировку отлучалась.

Валентина нередко отлучалась на два-три дня по делам, оставляя сына на Анастасию. У Антошки даже была личная комната, которую Анастасия обустроила по высшему классу, учтя вкусы и предпочтения малыша, которые изучила досконально. Она всегда пребывала в приподнятом расположении духа, когда малыш ночевал у нее. Нужно ли говорить: почему. Однако она держала себя в рамках и не показывала ни единым жестом, ни ласковым взглядом, что неравнодушна к нему. Вот и сейчас ее сердце переполняла радость, как только малыш будничным тоном упомянул об этом.

— Нет, мой сладенький ребенок, — ответила она уже во дворе дома. — Сейчас ты нужен маме.

— Вы, как всегда, правы, тетя Настя, — согласился Антошка. — Но вы разрешите мне звонить вам, чтобы слышать ваш голос?

— Ну, разумеется, — нежно потрепала малыша за подбородок Анастасия.

— Куда вы запропастились? — встретила их чуть раздраженная Валентина. — Я уже вся замерзла и хочу домой.

— И шла бы домой, — буркнул Антошка.

— Но дома так одиноко одной, без тебя. — Она опустилась пред сыном на корточки и, внимательней присмотревшись, обнаружила едва приметный след от розовой помады. — Гм, молодой человек, вы, кажется, целовались в лесу, и притом с увлечением.

— Да мы чмокнулись разочек, — небрежно бросила Анастасия, спеша на выручку к малышу. — В знак примирения, так сказать.

— А вы разве были в ссоре?

— Чуточку, и короткое время, — смело обнял Анастасию талию малыш. — Тетя Настя корила за тройку, которой Вера Фёдоровна вписала в мой дневник перед самыми каникулами.

— Это их преподаватель по математике, — доложила Валентина Анастасии, хотя делать этого было совершенно не нужно. — Милейшая женщина, но к Антошке излишне требовательна.

— И правильно поступает, — заступился за преподавателя Антошка. Тем более никакой тройки не существовало. — Она прекрасно знает весь мой потенциал. Ладно, идемте домой.

— Пожалуй, мне тоже пора, — неожиданно вымолвила Анастасия.

— Вы уже уезжаете? — огорчился малыш.

— Работы дома море, — небрежно ответила она, и обратилась к Валентине: — Пожалуй, я попытаюсь решить твои проблемы. Сегодня же нанесу визит Лесникову...

— Да наплюнь ты, — стала отговаривать ее Валя. — Я сама влезла в это дерьмо, самой мне и выбираться.

— Как знаешь, — не стала настаивать Настя. — Малыш, будь любезен, принеси мою сумочку, чтобы мне не подниматься. Я оставила ее на кресле в гостиной.

Как только Антошка убежал выполнять поручение любимой женщины, Валя сказала сестре:

— Я ведь, кажется, просила не говорить ему ничего.

— Да ничего я ему не говорила, — заартачилась Настя. — Наш ребенок вполне сообразителен, чтобы самому понять, что что-то у тебя происходит.

Тут подоспел Антошка и с каким-то странным выражением васильковых глаз передал Анастасии сумочку. Уже в машине открыв сумочку, чтобы вынуть мобильный телефон, она наткнулась на снимок Антошки. От неожиданности она вздрогнула и на секунду потеряла контроль над дорогой и резко затормозила. Благо скорость была небольшой, и впереди горел красный свет светофора. Последовали гневные сигналы других водителе, но она не слышала ничего. Она была очарована снимком. Снимок был датирован десятым июня прошлого года. Это малыш в детском лагере "Соколенок", — припомнилось ей. — Миленький ребенок, ты нарочно выбрал это фото, единственное, которого у меня нет, и который я так страстно хочу держать у себе под подушкой. В тот момент ее посетило сексуальное волнение сравнимое с тем, какое бывает у пятнадцатилетней девчонки в ту ослепительно прекрасную пору, когда в сердце поселяется первая любовь.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

**

Вечером того же дня Анастасия, как и обещала, нанесла деловой визит Лесникову. Он проживал в великолепном трехэтажном загородном доме, выстроенном в древнерусском стиле. Однако изнутри дом был обустроен вполне современно, что называется, по последней моде. Еще у ворот Настю встретили два человека из личной охраны Лесникова. После того как она назвала себе, один связался с хозяином и получил разрешение впустить гостью в дом.

— Не выразить словами, как я рад тебя видеть! — встретил ее в просторной прихожей Лесников. На нем был спортивный костюм, и выглядел он так, словно лишь минуту назад старательно крутил педали вело тренажера.

— Не могу ответить тем же, — с порога перешла на жесткий тон Анастасия. — Дело, что привело меня сюда, подпортит твое праздничное настроение.

— А что мы такие суровые? — игриво насупился Лесник. — Сегодня первый день нового года, а посему всем мирянам положено быть веселыми.

— Ты можешь сказать: за каким хреном ты наехал на Валентину? Насколько знаю, ваши пути до недавнего времени не пересекались.

— Просто в одно прекрасное утро я проснулся и решил: дай-ка кого-нибудь подставлю, да так, чтобы мало не показалось, — белозубо улыбнулся Лесников.

Анастасию выводил из себя бодрый настрой седовласого господина, и она решила перейти к делу, чтобы ни секунды лишней не задерживаться в этом доме.

— Короче, сколько она задолжала тебе?

— У твоей сестрицы таких бабулек нет, мы проверяли, — ответил Лесник.

— Верно, нет. Зато у меня найдутся, — приняла царственную осанку Анастасия.

Тусклые зеленые глаза Лесника вдруг вспыхнули и скользнули по стройной, словно у манекенщицы, фигуре женщины.

— Ах да, семейные узы и прочая лабуда, — отмахнулся Лесник. — Я полагал, эти понятия устарели. А не поужинать ли нам вместе?

Подобное предложение поступало от многих мужчин, и у обычной женщины оно вызывает вполне предсказуемую реакцию. Она начинает оценивать мужчину и, если тот получает высокую оценку, принимает предложение. Однако нашу героиню от таких предложений просто тошнило. Она была преуспевающей бизнеследи Новосибирска, и гордилась своей независимостью.

— Ты знаешь, я не ужинаю с мужчинами, которые не являются моими деловыми партнерами, — отрезала она.

— Еще одна попытка завести с тобой роман потерпела поражение, — издал вздох разочарования Лесник. — Что ж, в таком случае, я весь превратился в слух. Надо понимать, у тебя есть ко мне предложение?

— Я же дала понять, что готова оплатить долг сестры. Сколько она тебе задолжала? — Анастасия отчетливо помнила сумму, просто решила проверить преступного авторитета на честность.

— Поверь, мне чужого не надо, лишь хочу вернуть свое, — вспыхнули глаза Лесника огоньком азарта.

— Огласи сумму, — уже теряла терпение Анастасия.

— Как пожелаешь, красотка. Шестьдесят тысяч вечно зеленых баксов. Представляешь теперь, какие я терплю убытки? Я не настолько богат, как может показаться со стороны.

— Хорошо, ты получишь свои бабки. — Она ответила, ни секунды не раздумывая, хотя для нее такие деньги были значительными.

— Только прошу об одолжении...

— Никакой постели.

— Нет, я о другом. Я хотел бы получить наличманом. Не доверяю я нашим банкам.

— Ты же знаешь, снять столь крупную сумму сразу весьма затруднительно. Потребуется некоторое время.

— По рукам, — протянул ей широкую ладонь Лесник.

* * *

* * *

* * *

* * *

**

Все это время Антошка украдкой от мамы звонил Анастасии.

— Скажи на милость, каким образом твоя фотография очутилась у меня в сумочке? — когда малыш позвонил в первый раз, спросила она игриво суровым голосом.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Антошка, явно улыбаясь на другом конце провода. — Я ничего вам не клал.

— Почему раньше не показывал это фото? — капризно пробубнила она. — Я сделала бы копию и хранила бы тебя под подушкой.

— С тех пор как вы уехали, я не перестаю думать о вас, — пылко признался малыш.

— Я тоже все время думаю о тебе, — в ответ призналась женщина. Сейчас на ней был накинут один шелковый халат. Она готовилась ко сну. — Надеюсь, ты почистил зубы перед сном?

— Я хочу сидеть у вас на коленях и целовать ваши сочные губы.

— На мне сейчас нет трусиков. — Страсть обрушилась на Настю огненной лавой, и она уже ласкала горячую и влажную промежность рукой. — А на тебе надеты трусики, малыш?

— Да, — с волнением ответил он. — Мама говорит, что когда я был маленьким, вы целовали меня там... — ему было неловко произнести слово, которое нас особенно возбуждает.

— Где именно? — ей хотелось, чтобы Антошка назвал слово.

— Ну... — растерялся малютка. — Мой член. Черт, я говорю ужасные вещи! Такие вещи непозволительно говорить женщине.

— Все в порядке. Мне нравилось прикасаться к нему губами, — вспомнила Настя, как купала пятилетнего Антошку и с каким невыразимым удовольствием намыливала рукой его крошечный член. Чистенький и розовенький, он имел аппетитный вид и волновал семнадцатилетнюю Анастасию. Иногда она, украдкой от Вали, прикасалась к нему губами.

— Это несправедливо! Вы видели меня голышом, а я вас нет, — ущемлено сказал малыш.

— Тебе еще представится такая возможность, мой миленький деточка! — Одной рукой держа телефон, другой она не прекращала ласкать промежность. — Мама уже спит?

— Нет, в ее спальне еще горит свет. Сложившаяся ситуация лишила ее сна.

— В скором времени все наладится, — таинственным тоном вымолвила Анастасия.

— Что вы имеете в виду? — с надеждой в голосе спросил малыш.

— Скоро узнаешь. Добрых снов, солнце мое! — напоследок сладко шепнула она.

— И вам добрых снов! — в ответ пожелал Антошка, жадно поцеловав ее фотоснимок, который все это время держал перед глазами. — Я люблю вас, тетя Настя.

— И я тебя...

Мы оставили нашу героиню в тот момент, когда та держала путь в дом сестры. Она сознательно не взяла машину, решив пройтись пешком, чтобы в который раз обдумать то предложение, что она собиралась сделать Валентине. Сотни раз она говорила себе оставить свою затею, о дерзости которой скоро поползут слухи. Однако запретный плод манил с каждым часом все сильнее, и ноги сами несли ее в дом сестры.