О шиноби несчастном замолвите слово

— А теперь пришло время тиопентала натрия! — Своего, как уже выяснилось, палача я не мог видеть, тот все еще ошивался у тележки. — Глянь какой я гуманный медик — смертельные инъекции практикую! Не стоит переживать, ты даже ничего не поймешь и не почувствуешь, просто заснешь. Навсегда.

Так и произошло — я начал засыпать. Дремоте было невозможно сопротивляется. Проваливаясь в сон, мне только и удалось, что расслышать тихое бормотание убийцы:

— Следовало ему сказать, что эта его жизнь могла просто быть прелюдий к чему-то еще более неприятному. — Спасибо, урод, обнадежил. — Эх, некоторые люди умудряются так испоганить свою карму...

Пустота. Тьма. В ней слышен лишь стук моего сердца, громкий как колокольный звон, но при том медленный и мерный. Каждое мгновение он становится все слабее, в какой-то момент совсем умолкает. Наступает тишина. И вместе с ней приходит избавление. И смерть. Моя смерть...

Глава 1. За кулисами.

С тем, кому нечего скрывать, пить не интересно.

Афоризм

Узушиогакуре но Сато, резиденция Узукаге.

По вечерам в резиденции главы селения всегда царила особая атмосфера — на смену дневной суете приходили тишина и покой. О напряженной работе напоминали только кипы бумаг, оставленные незадачливыми служащими на местах. Громоздкая мебель из дорогих пород дерева, еще не успевший выветрится запах чернил — всё это создавало своеобразный фон безмятежности. Последним штрихом, вносящим монету в копилку умиротворенной обстановки, служил свет закатного солнца. Его бледно-алые лучи укутывали внутреннее убранство помещений, заставляя мрак собираться темными кляксами по углам комнат.

В это время уже не молодой Узукаге позволял себе на минуту расслабиться. Шумно выдохнув, глава селения уселся в одно из кресел, стоявших напротив панорамного окна. Откровенно говоря, убранство его кабинета поражало своим минимализмом. Массивный резной стол, с небольшой аккуратно сложенной стопкой документов и прочей канцелярской мелочевкой, стул, предназначавшийся для хозяина кабинета, и два кресла у окна.

Устроившись поудобнее, он стал следить за диском, что медленно опускался за горизонт. У членов клана Узумаки явление заката всегда было сопряжено с неким душевным подъемом, правда никто из красноволосых уже и не помнил, чем это было вызвано, но бытовала масса гипотез. Одни говорили, что это все из-за алого, как закат, цвета волос самих Узумаки. Другие — что причиной являлся клановый фольклор, изобилующий солярными мифами и легендами. Некоторые могли возразить и сказать, что всему виной культ солнца, который был распространен на этих землях еще за многие века до того, как Рикудо Сеннин научил людей пользоваться чакрой. Но независимо от первопричины, поголовно все Узумаки любили закат. Ну, или почти все...

Узукаге закаты ненавидел. Ростки этой неприязни проклюнулись уже после того как он занял свой пост. Причиной такого положения дел служили ставшие традицией вечерние беседы с одним человеком. И проблема была не столько в личности собеседника, сколько в содержании разговоров.

— Долго вы там еще стоять собираетесь? — произнес Узукаге, не отрывая взгляд от окна.

Через несколько мгновений дверь отворилась, пропуская в помещение гостя. Вошедшим был старик. Его лицо было покрыто сеткой тонких морщин, а на губах застыла снисходительная полуулыбка. В глазах неестественного изумрудного цвета стоял ироничный блеск. Некогда ярко-красная копна длинных волос сменила окрас на бледно-розовый. Весь его облик создавал впечатление эдакого доброго дедушки, любящего рассказать пару-тройку комичных историй из своей долгой жизни. Это, в свою очередь, не вязалось с той мрачной славой, что ходила о нем за пределами Водоворота. Гость медленно прошел к свободному креслу. Усевшись, он полностью скопировал позу хозяина кабинета.

Молчание затягивалось. Ни один из присутствующих не считал необходимым начинать разговор первым, но долго так продолжатся не могло.

— Наша сегодняшняя встреча будет тебе особенно неприятна, — произнес старик.

— С чего бы это, Ашина-сан? — Узукаге вопросительно склонил голову набок.

— Мы всегда были очень консервативны, — названный Ашиной на секунду замолчал, стараясь получше подобрать слова. — Нам всегда было тяжело поспевать за ходом истории. Пока мы сидели на своем острове, многие кланы успели примириться и организоваться в деревни шиноби. Мы были не готовы. В ту пору Узумаки были чересчур сильны для того, чтобы считаться просто кланом, но слишком слабы для того, чтобы организовать свое собственное, полноценное селение шиноби. Произойди это объединение на полсотни лет позже и нам бы сейчас не пришлось решать столько проблем, — поймав хмурый взгляд Узукаге, старик понял — пора переходить к сути. — Недавно произошло то, что в очередной раз усложнит нам жизнь. То, к чему мы опять не успели подготовиться. Сенджу Тобирама был убит. Предварительно известно, что он прикрывал отступление своих учеников. Нападающие были отщепенцами из Кумо.

В комнате вновь повисла тишина. Хозяин кабинета, прикрыв веки, с трудом сдерживался чтобы не высказать в слух тех ругательств, что вертелись у него на языке.

— Сейчас Коноха похожа на растревоженный осиный улей, — продолжил Ашина. — Известно, что своим приемником Хокаге назначил Сарутоби Хирузена. Многие кланы вцепились в глотку новому лидеру и жаждут урвать себе побольше свобод и власти. Правда, такие влиятельные их представители как Учиха и Сенджу держатся в стороне от этих разборок. Хирузен же, надо признать справляется неплохо. Заручившись поддержкой бесклановых шиноби и коалиции из торговых домов и нескольких мелких кланов, в том числе и клана Сарутоби, он уверенно держится за власть. Думаю, что к концу месяца в Листе все более или менее уляжется.

— Убит Хокаге. Они скорбеть перестанут только в следующем году, а вы говорите уляжется, — скепсис в голосе лидера селения можно было черпать ложкой.

От этой фразы лицо старика скривилось и на миг стало похоже на сушенный инжир.

— Не придирайся к словам, Шима. Ты знаешь, что я имел ввиду. К концу месяца вся полнота власти будет у Третьего, если мы не вмешаемся, конечно, а последствия смерти Тобирамы они будут расхлебывать еще долго. Куда более интересная тема для обсуждения — новый глава Листа...

— Ничего интересного, — перебил собеседника Узумаки Шима. — Прагматик до мозга костей. Обладает острым умом. Выходец из клана то ли торговцев, то ли шиноби — те сами до конца еще не определились. Как боец он опытен, но не является носителем какой-то особой силы. Мы давно присматривались к ученикам Второго. Вряд ли вы смогли узнать что-то новое.

— Ты все превратно понял. Вместе с лидером Конохи сменится и ее политический курс. Вот поговорить о Хирузене в этом контексте следовало бы. И особенно о том, чем это все будет грозить Узумаки, — старик смерил собеседника снисходительным взглядом.

Именно за такие моменты Шима и ненавидел закаты. Пока наполовину зашедшее светило весело скалилось ему из-за горизонта, он должен был думать, как с наименьшими потерями разрешить новый кризис. И что самое неприятное по мнению Узукаге, ему предстояло принимать решения, а вместе с ними брать на себя ответственность за судьбу клана. В очередной раз...

— Ашина-сан, вспомните, кто был наставником Хирузена. Холодный и расчетливый Тобирама, тем не менее, имел свой своеобразный кодекс чести, — Узукаге запнулся, но быстро исправился, — насколько понятие чести вообще применимо к шиноби. Это не позволяло ему скатится в пресловутое: «Цель оправдывает средства». И несмотря на наш «союзнический» договор с Листом, — тут Шима не смог сдержать усмешку, — пункты которого мы в последнее время стали очень вольно толковать, Коноха все равно оказывала нам поддержку. Все-таки кланы Сенджу и Узумаки связывает не одна сотня лет друж... Хм, сотрудничества, что не позволяло Тобираме отречься от нас так легко, ко всему прочему торговля с нами — дело весьма выгодное. Поэтому мы и смогли мирно и тихо просидеть на острове пока остальные резали друг другу глотки, — Шима не стал уточнять, что «мирно и тихо» включало в себя отражение нескольких атак со стороны Кире и Кумо. — Но в последние годы мы стали слишком сильно «наглеть». Наши отношения с Пятью Великими Странами Шиноби обострились. Апогеем всего этого стал ряд торговых соглашения с Камнем и Облаком, мы поставляем им печати и артефакты с помощью которых убивают наших союзников. Еще пятнадцать или двадцать лет, и мы говорили бы с «большими игроками» на равных. И о политических последствиях, принятых сейчас и в прошлом решений, можно было бы забыть, нас просто никто не посмел бы упрекнуть. И с Тобирамой или любым другим представителем клана Сенджу у власти времени бы хватило. Но не теперь. Хирузен — ученик своего учителя. Такой же расчетливый и холодный, но у нас нет на того рычагов влияния, да и клан Сарутоби нам ничем не обязан.

Порой Шима чувствовал себя тем еще пустомелей. В их со стариком беседах последний постоянно навязывал свою манеру общения, заставляя проговаривать заочно известные им обоим факты. Это утомляло и раздражало. Но что поделать, старый маразматик был любителем долгих, подробных и обстоятельных бесед.

— Не стоит преувеличивать, время у нас есть. Все-таки мы как могли затягивали эту войну. Все великие деревни понесли серьезные потери, — Ашина говорил нарочито медленно и мерно.

— Мы выиграли пять лет. В лучшем случае. Что делать потом? Третий не забудет, чьи печати были у врагов Листа. К тому же, думаете, ему нужна новая Великая Страна Шиноби под боком, пусть и условно союзная? Я скажу больше. Пять Великих Стран Шиноби очень ревностно относятся к цифре пять в своем названии, и будьте уверен они не захотят менять ее на шесть, — Шима был раздражен, у него возникало ощущение, что перед ним сидит не умудренный годами старец, а безусый юнец, которому приходится растолковывать очевидные вещи. — Мы сами загнали себя в ловушку.

— Можно использовать Мито, — Ашина выжидающе уставился на Узукаге, давая тому время обдумать предложение.

Шима начал мысленно перебирать все, что ему было известно об этой особе. Та была полукровкой. Осиротела в раннем детстве. Особых талантов в искусстве шиноби не проявляла. Была выдана замуж за Сенджу Хашираму...

Последнее было особенно примечательно в свете того, что Мито была представлена как химе клана Узумаки. Простодушные Сенджу в эту чушь и поверили. В их защиту можно сказать, что возможности как-то опровергнуть данную информацию и не было вовсе, клан красноволосых всегда был очень закрытым, даже для своих союзников. Особенно для своих союзников...

Свадьба Хаширамы и Мито вызвала фурор. Ведь еще никогда красноволосые не позволяли выйти своей крови за пределы клана. Со стороны это выглядело как жест высочайшего доверия. Но это только при взгляде со стороны, жизнь как это и бывает, оказалась намного прозаичнее.

Упрочить свои политические позиции? Заполучить влияние на главу клана Сенджу? Все это слишком мелочно для Узумаки. Их цели всегда лежали в иных плоскостях. И на этот раз в сферу их интересов попал мокутон.

Мокутон — сила, что позволила Хашираме перекроить устоявшиеся порядки мира шиноби и основать Коноху. Трудно представить, чего смогли бы достичь Сенджу закрепись этот Кеккей Генкай в их клане. Красноволосые это выяснять и не хотели. Их план был прост. Раз нельзя предотвратить появления потомства у Хаширамы, тогда наоборот — стоит посодействовать появлению детей, гарантировано неспособных использовать древесный стиль. Мито же, не обладая хоть сколько-нибудь ценными для клана качествами, была обворожительно красива. Да и по складу характера и ума она подходила для такого задания идеально — все это ее судьбу и предопределило.

После заключения предварительной договоренности между кланами, девушка стала живым холстом для мастеров фуиндзюцу. Полгода потребовалось чтобы нанести печать-подавитель. Говоря откровенно, фуин вышла немного иной чем изначально планировалось. Нет, с задачей на нее возложенной она справлялась, гены Сенджу, Хаширамы, да и самих Узумаки в потомстве закреплялись, но не как себя не проявляли. Присутствовал побочный эффект. Печать оказывала угнетающая действие на всех обладателей крови Сенджу даже на довольно значительном удалении от носителя. Ничего фатального или заметного взгляду, но через несколько десятков лет такой обработки у представителей лесного клана были бы явные проблемы с репродуктивной функцией.

Но и на этом служение Мито интересам родного селения не ограничилось. Клановая библиотека красноволосых пополнилась копиями многих медицинских трактатов, что ни говори, а Сенджу всегда славились искусностью своих ирьенинов. После образования Конохи, Мито стала отличным шпионом в стане союзника. Как жена Шодай Хокаге она имела определенное влияние на его решения и продвигала интересы клана Узумаки. Ее авторитет взлетел до небес как среди Сенджу, так и в самой Деревне Скрытого Листа после того как она помогла своему мужу, в битве с Мадарой, запечатав в себя Кьюби. Даже после смерти Хаширамы в начале войны шиноби и пришествию к власти Тобирамы, Мито оставалась значимой фигурой, к мнению которой не чурались прислушаться даже заносчивые Учихи.

Вынырнув из раздумий, Шима горестно вздохнул. Их «агенту влияния» в Листе вряд ли удастся работать с былой эффективностью. Теперь Хирузен при любой возможности будет вставлять Мито палки в колеса. Как бы то ни было, вся эта вереница фактов не приблизила Узукаге к пониманию того, как выиграть лишний десяток лет для укрепления собственной деревни. Нет, как ни крути, у него было то, что можно назвать наметками плана. Но, откровенно говоря, ни один из тех двух вариантов действий, что успел родить его ум, Шиму не устраивал. Первый, из-за своей несуразности и примитивности, был обречен на провал, а второй мог сработать, но для этого пришлось бы пожертвовать жизнью джинчурики девятихвостого, что было нежелательно. В любом случае стоит поговорить на эту тему со стариком, вдруг он увидел возможность там, где Шима ее проглядел. Настало время для нового раздражающе-подробного витка их беседы.

— Ашина-сан, знаете, я с трудом представляю, как нам поможет Мито. Если она по нашему указу попытается как-то противодействовать Третьему, то ее быстро осадят. Любое ее действие, выходящее за определенные рамки, еще больше обострит наш конфликт интересов с Конохой. Боюсь, она не будет так полезна как вы рассчитывали.

— После смерти Тобирамы, девчонка формально стала главой Сенджу. Хокаге просто не посмеет действовать открыто против нее. Случись что, на её сторону встанут даже Учихи, про остальных и упоминать не стоит.