Каждый день праздник

Проблемы начались уже через месяц, когда Ден впервые не пришел ночевать. Еще через месяц такие отлучки стали регулярными, просто теперь для того, чтобы обнаружить, что Ден опять где-то пропадает, приходилось подниматься в квартиру близнецов, потому что старший из братьев предпочитал ночевать именно там. Он действительно перестал подходить к сыновьям, хотя раньше, казалось, с удовольствием с ними возился вместе с Димкой и Лексом. Но теперь все изменилось, и первым не выдержал Димка, как самый чувствительный и эмоционально зависимый из них.

— Его опять нет... — сказал он глухо, только войдя в квартиру, где Лекс встречал его с одним из младших близнецов на руках. Егорка всегда тяжело засыпал и любил перед сном покапризничать, поэтому его приходилось долго укачивать. А вот Женька, накушавшись вдосталь, отрубался на раз, и тут было главное побольше подгузников на него навертеть, потому что если кто-то пытался переодеть его ночью, ребенок просыпался и уже никому не давал спать до утра.

В Димкиных глазах стояли слезы. Он тяжело сглотнул и сказал, прежде чем хмурый Лекс придумал, как его поддержать и утешить:

— Пойду что ли чай сделаю.

— Давай, — тяжело вздохнул старший парень, — я к тебе сейчас присоединюсь, вот только озорника нашего уложу, правда, масенький? — обратился он уже к Егорке и ушел вместе с ним в детскую. Им с Димкой обоим нужно было собраться с мыслями, чтобы начать непростой разговор.

— Ну, как ты? — спросил Лекс, вошедший на кухню после того, как уложил сонно причмокивающего Егорку в кроватку к брату-близнецу.

Димка сидел за столом с таким потерянным видом, что захотелось подойти и просто обнять. Но Лекс сделал немного иначе. Сел сам, взял Димку за руку и мягко перетянул к себе на колени. По комплекции они были почти одинаковыми, но это ничего не значило. Здесь и сейчас Лекс был опорой их странной семьи, поэтому мог себе позволить вольности в обращении. Димка, словно только этого и ждал, прижался всем телом, обхватил за шею обеими руками и сдавленно всхлипнул, из последних сил сражаясь с непрошеными слезами.

— Я с ним вчера говорил, — глухо выдавил из себя младший парень. — Спрашивал, может, он нашел себе кого. Девушку, например. Мы ведь с ним разные. У меня кроме вас... ну, ты знаешь... — смещено пролепетал он, спрятав лицо, — поэтому я себя с девушкой даже представить не могу, но он-то может!

— И что он? — позволив Димке выговориться, спросил Лекс, когда парнишка затих.

— Отмалчивается. Ничего не говорит. Глаза отводит. А когда в детской Женька заплакал, я туда бросился. Возвращаюсь с ребенком на руках, а Ден уже ушел. Наверное, наверх. А может, и вообще неизвестно куда и... к кому, — последнее уточнение далось Димке особенно тяжело, а потом он словно взорвался. Откачнулся, да так резко, что Лексу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы удержать парня, который чуть не сверзился с его колен. А Димка впился в его лицо чуточку безумным взглядом и воскликнул: — Не понимаю! Ну почему надо так! Так по-скотски с нами?! Ну, нашел он там себе кого-то другого, ну, не хочет как раньше было, ну дети... не знаю, надоели они ему что ли... Хотя, вот скажи, как такие чудесные малыши могут надоесть? Они же у нас такие смирные. Я тут во дворе, где с ними гуляю, с парой молодых мамочек пообщался, так их младенцы просто какой-то ад кромешный, не то, что наши. Поэтому я не понимаю, почему Ден в лоб не скажет: устал от вас, отпустите, отдельно жить хочу. Зачем так? Как вор какой-то! Как... — у Димки в легких кончился воздух, и Лекс, запустивший пальцы младшему близнецу в волосы, закончил фразу вместо него:

— ... не родной.

— Именно! — с горечью в голосе воскликнул Димка и позволил себя поцеловать.

— Я поговорю с ним, — пообещал ему Лекс, ведя вяло сопротивляющегося парня в спальню, — только тебя спать уложу...

— Ты ведь помнишь, что я думаю о такой манере решения проблем? — тихо отозвался Димка, устроивший голову на плече Лекса, пока тот, обнимая его за талию, вел парня в направлении кровати.

— Помню-помню... — поспешно откликнулся Лекс, — но ты же иначе не уснешь. Будешь сидеть тут в темноте и накручивать себя.

— Может, Ден еще и не вернулся в нашу квартиру, — прошептал Димка, послушно ложась на спину и позволяя своему почти супругу стянуть с себя спортивные штаны.

— Ничего, подожду, — хмыкнул на это Лекс и сделал парню такой минет, после которого окончательно разомлевший Димка практически сразу отрубился, что было ему совсем не свойственно, но он так сильно переживал за брата, что сам же себя вымотал этими переживаниями. Поэтому Лексу только и нужно было совсем немного подтолкнуть его в желанные объятья Морфея, дарующие временное, но такое нужное сейчас забытье.

После чего Лекс встал, пригладил растрепанные ненасытными димкиными пальцами волосы и поднялся на один этаж выше, где в пустой и темно квартире близнецов принялся ждать возвращения блудного Дена. Лекс осознанно не стал включать свет, решив про себя, что Ден, увидев с улицы свет в окнах, может и не прийти, отправившись искать приключения на свою задницу где-нибудь в другом месте. Не факт, что старший близнец поступил бы настолько трусливо, но, насколько его знал Лекс, Дену были в принципе свойственны в купе с прогрессирующими подростковыми комплексами абсолютно незрелые реакции на любые раздражители. Старший близнец почему-то так и не вырос из своих пятнадцати, несмотря на то что ему уже было двадцать лет и у него имелись два очаровательных сынишки. Поэтому Лекс отрезал все пути к отступлению и натурально устроил на беглого Дена засаду. Тот, не подозревая, что его ждет, загремел ключами в замке около половины первого ночи. Лекс, все это время просидевший на кухне и с отвращением цедящий третью за этот вечер кружку кофе, встал и вышел к Дену в прихожую. Тот дернулся в сторону, не ожидавший его внезапного появления из темноты кухни.

— Ну что, говорить будем? — вопросил Лекс вместо приветствия. И скрестил руки на груди, всем видом давая понять, что не сдвинется ни на шаг, пока не услышит более ли менее вразумительный ответ на поставленный вопрос.

— Не понимаю, чего это ты вдруг меня тут в темноте караулишь... — проблеял Ден, но Лекс был не настроен выслушивать лживые отмазки.

— Заканчивай страдать хренью и скажи как есть, — решительно шагнул к парню Лекс, вынудив старшего близнеца вжаться спиной во входную дверь.

— Да не страдаю я! Просто работаю допоздна, вот, чтобы вас не будить...

— А Димке ты вчера что наговорил?

— Да ни о чем таком мы не говорили! — взбеленился парень и уперся ладонью в плечо Лекса, отодвигая от себя, но тот уперся рогом и ни на шаг не сдвинулся. — Он к мальчишкам убежал, потому что кто-то из них заплакал, ну я и... чтобы не мешать, — уже менее экспрессивно продолжил Ден, отчаянно пряча глаза. Лексу окончательно надоело слушать этот детский лепет.

— Значит так, нашел себе кого-то другого, так и скажи, а не измывайся над братом. Да и для мне, знаешь ли, приятного мало. Но если у тебя там любовь-морковь, мы поймем, потому что наши отношения, конечно, не для слабонервных. Но издеваться над братом я тебе не позволю. Он же переживает! И только не надо мне тут бла-бла-бла на пустом месте. Просто имей смелость признать, что загулял и собрался все бросить. Детей мы и сами как-нибудь... — его перебил гневный крик Дена.

— Да пошел ты! — взвился старший близнец и оттолкнул от себя Лекса с такой силой, что тот впечатался спиной в стенной шкаф, больно приложившись спиной об одну из реек. Чертыхнулся, скривившись, вперил в Дениску тяжелый взгляд полный осуждения, граничащего с презрение.

— Всегда знал, что ты сопляк еще, — прошипел Лекс с обидой, — теперь вот окончательно в этом убедился.

— И пусть, — упрямо бросил на это Ден, не поднимая глаз. Он выглядел затравленным зверьком, которого, похоже, окончательно загнали в угол. Где-то в душе шевельнулась жалость, но Лекс поспешил затолкать ее подальше. Разговор еще не окончен, значит и нечего тут никого пока жалеть. Потом посмотрим, что будет, а пока...

— Просто объясни, что не так, — с нажимом произнес старший парень и снова надвинулся на младшего.

Ден ответил не сразу, а потом окончательно и обреченно выдохнул в сторону:

— Все. Уж лучше бы вслух попрекали, чем так! — неожиданно взвился младший парень, вскинул голову, прожег Лекса ненавидящим взглядом. Тот от неожиданности даже слегка отшатнулся, а Ден вскричал, как раненный зверь: — Ненавижу! Ну, дурак я, дурак. Блядь последняя, что детей заделал. Мало того, что Димка из-за них теперь универ, считай, бросил, так я еще и зарабатывать на них нормально не могу. А он все орет: только посмей с курса уйти, и ты... не могу я, как ты, столько же в дом приносить. Не получается! Даже на ночные смены теперь остаюсь, и все равно, — в отчаянии прошептал Ден и вдруг совершенно по-детски заплакал. Отвернулся, закрыл лицо рукой. Рвано выдохнул и затих. Его даже потряхивало, просто Лекс, слишком возмущенный поведением Дениски, только сейчас это заметил. Вот ведь черт! Кто же знал, что малышу так хреново. И как они упустили?

Лекс заткнул Дена таким крепким поцелуем, что под денискиными пальцами, которыми тот в него вцепился, на старшем парне затрещала ткань рубашки. Он отстранился только за тем, чтобы тут же прижаться губами за ухом, зная, как Ден с пол оборота плывет от прикосновения к этому сладкому местечку. Услышал сдавленный вздох, грозящий превратиться в стон, удовлетворенно хмыкнул, пощекотав влажную от прикосновения языка кожу дыханием, и прошептал:

— Я сделаю тебе минет, малыш, чтобы мозги через член вытекли, и ты прекратил вести себя как последний придурок, но в начале послушай меня очень внимательно. Я не такой как ты, не могу я и нашим, и вашим. Голубее всех голубых, как Димка в своих историях пишет. Это понятно? — Почувствовав робкий кивок, Лекс поднял голову и посмотрел в глаза Дена, обрамленные слипшимися от слез ресничками. Такой маленький, такой желанный. Даром что папаша. Дважды. — А теперь представь, какова вероятность, что у меня когда-нибудь могли бы появиться дети? Я имею в виду, в нашей идиотской стране, где лучше оставят ребенка в семье алкоголиков, где с возрастом будет регулярно насиловать упившийся вусмерть папаша, хорошо если один, а не с дружками. Чем позволят усыновить малыша семье из двух парней. Нормальной семье с нормальным достатком и моральными принципами. Ну?

— Никакой. Только если какая-нибудь суррогатная мать и все такое... это ведь сейчас модно.

— Вот именно! Да, у меня теперь каждый день как праздник, если до тебя еще не дошло. Дома ждут любимые люди и любимые дети, как в нормальной семье, понимаешь? А еще... — Лекс помялся, но глаз не отвел, прожигая Дена искренним и открытым взглядом, чтобы у того даже мысли не возникло, что несмотря на его идиотское поведение, между ними могут быть какие-то недоговорки. — Мой отец всегда хотел внуков. Он меня, конечно, из дома не выгонял, но, когда узнал, что я по мальчикам, расстроился так, что я сам ушел, не смог слышать эти закулисные вздохи и взгляды украдкой. Будь я би, наверное, ему было бы проще смириться с самой мыслью, хотя женщин, после того как мать от нас ушла, он сам не особо жалует. Но тут, сам понимаешь, все намного хуже. Но теперь я даже грешным делом подумал... — он оборвал себя. Не просто побоялся сглазить, озвучив то, на что в душе очень сильно надеялся, но еще и смутился своей слабости, хотя внешне по нему это не было заметно. — А уж что касается Димки, ты что, не видишь, как он расцвел, прости уж за пафос? Твой брат в детях души не чает. А если тебе так хреново еще и оттого что по вине вашей матери их записали на него, а не на тебя...

— Нет, — отрицательно замотал головой Ден, — я не против. Так, правда, лучше. То есть, я хочу сказать, это не принципиально... я... — а дальше последовал горький всхлип. Дениска зажмурился, крепко прижался к Лексу, обхватив старшего парня обеими руками, и уткнулся в шею лицом, мокрым от слез. — Я так вас люблю...

Лекс улыбнулся в пустоту, поднял руку и взъерошил Дену волосы. Кажется, кризис миновал.

— Ну что, если ты все понял, может... — он сделал лукавую паузу.

— Димка нас убьет.

— Да ладно, он нормально относится, когда мы без него это делаем. Кроме того, он и сам не прочь с кем-нибудь из нас уединится, когда другого нет.

— Да я не об этом. С этим у нас все ok! — Денис поднял голову и улыбнулся, сверкнув на Лекса заплаканными глазами. — Помнишь, как он возмущается, когда кто-то пытается решать конфликтные вопросы через секс.

— Тю! — протянул Лекс, наигранно сложив губы трубочкой. — Это не про нас. Мы все словами решили, как твой брат и любит. А секс — это просто акт примирения. Большая жирная точка в этой истории и заглавная буква в начале новой. Что скажешь? — игриво спросил он, и Ден неожиданно обескуражил:

— Трахнешь меня?

Лекс резко посерьезнел.

— Динька, мы, кажется, все прояснили. Если тебе так приспичило себя чем-нибудь по истязать, то это не ко мне. А уж Димка как тебе всыплет...

— Да нет! — с жаром выпалил Ден и смутился.

Лексу и раньше доводилось видеть, как тот робеет. И всегда это невинное зрелище заставляло что-то внутри замирать и вздрагивать. Ден был таким порывистым, в чем-то дерзким, в чем-то бесбашенным, но когда он становился таким... смущенным и робким, трахнуть его действительно хотелось до безумия. Но раньше парень вел себя так, что Лекс, хоть и пытался ненавязчиво подтолкнуть его к мысли, что можно как-нибудь для пущего разнообразия и самому разок подставиться. Ведь Ден, как они с Димкой оба знали, еще никогда не был снизу. Поэтому судить наверняка, понравится ему или категорически нет, не мог. И Лекс был совсем не против уложить парня на лопатки и засадить до самого горла. Но понимал, что без психологической подготовки даже в пылу страсти этот номер не пройдет. Поэтому уже начал предварительную работу в этом направлении, пока Ден не надумал себе всякой ерунды и не начал со скоростью света отдалятся от них с Димкой. Поэтому его предложение, безусловно, было заманчивым, но при неясных мотивах теряло львиную долю свой привлекательности.

— Просто, я уже давно об этом думаю, — пробормотал Ден, не глядя на него, — мы же с Димкой одинаковые. Ну, физически, я имею в виду. А он, порой, так стонет... что подо мной, что под тобой. И я подумал, раз брату это настолько в кайф, может, я зря вообще очкую?

Лекс облизал губы и поднял голову старшего близнеца за подбородок.

— Тогда предлагаю пробный выстрел, — заявил он, отчаянно боясь спугнуть, — принимаешь душ, приходишь ко мне в зал, и я делаю тебе минет, как и обещал, но... — он сделал интригующую паузу и широко улыбнулся, активно подвигав вверх-вниз бровями, — с пальчиками.

Ден смущенно засопел, но улыбнулся в ответ и согласился:

— Звучит заманчиво.

— Тогда не тормози, сникерсни! — заявил Лекс и подтолкнул парня к двери в ванную.

Ден возился подозрительно долго. Лекс уже было решил, что тот передумал. Но Денис все же присоединился к нему на димкином диване-книжке, весь благоухающий гелем для душа, с влажными волосами и румянцем на щеках. Прижался к старшему парню всем телом, прошептал на ухо: