Семья

— Ну и кто ты у нас будешь? Батяня, судя по всему.

— Именно, — кивнул Егор, хмурясь. Происходящее ему все больше не нравилось.

— И что ты мне скажешь? — нахально осведомился Михалыч, даром что на пол не сплюнул.

Позади мастера маячил какой-то рослый пацан бандитской наружности в засаленной спецодежде, некогда насыщенного синего цвета. На Егора он взирал хмуро, можно даже сказать враждебно. Но прежде, чем старший Смирнов успел ответить, вмешался Костик. Познакомил. Сказал, что отец у него мировой. И объяснил, что папа хочет посмотреть, как он работает. Дело недолгое. Достали заготовку трубы, Славка — парень в спецовке, помог. И оба мальчишки принялись за дело. Сразу стало ясно, что им не впервой. И ребята давно работают вместе — так ловко у них все это получалось. Егор даже засмотрелся. Он был не так уж сведущ в вопросах сварки, но кое-какой опыт еще по студотрядам у него имелся. Кроме того, сегодня днем он съездил в знакомый цех и кое с кем проконсультировался. Так что пришел на подпольную работу сына подготовившимся. А ведь посмотреть было на что: ребята хорошо справлялись с тем, что делали. Молодцы, конечно. Но в чем-то Егору было даже обидно. Как он мог ничего не знать об этой части жизни сына? Почему не насел на Костика с вопросами? И даже не так — почему эти вопросы у него вообще не возникли? Конечно, куда удобоварительнее был бы тот вариант, по которому это Костик оказался таким хитрым, что заподозрить что-либо, пока сын сам не признался, было невозможно. Но Егор подозревал, что все дело тут в другом. Просто в какой-то момент он упустил из вида сына. Решил, что мальчишка вырос, значит, в его внимании считая, что и не нуждается, так что можно с чистой совестью пустить все на самотек. Рано пустил, вот что. Надо было держать пацана в ежовых рукавицах. И снова, если взглянуть с другой стороны, будь он так суров, как предполагал, Костик никогда бы не стал таким самостоятельным. И тут уж, действительно, не знаешь, что лучше.

— Ну и что скажете, папаша? — пренебрежительно протянул напарник Кости.

Егор вынырнул из собственных мыслей и со всех сторон осмотрел сваренный кусок трубы.

— Я, может, и профан, но, по-моему, тянет как минимум на четвертый разряд, — произнес он, помедлив. И покосился на Михалыча. Тот одобрительно поцокал языком.

— Верно говоришь.

Егор мысленно поставил себе большой и жирный плюсик.

— Если такой умный, с чего вдруг вообще приперся? — не унимался Славик, прожигая отца своего приятеля неприязненным взглядом. Интересно, чем это Егор не угодил этому пэтэушнику? И, вообще, было бы неплохо узнать, лет-то этому парню сколько? Навскидку можно и двадцать дать. Но с такими, как он, лучше быть осторожнее. Может, он ровесник Костика, просто так уже потаскался по этой жизни, вот и выглядит много старше своих лет.

— Хотел узнать, чем мой сын заменил футбольную секцию, — честно ответил Егор, внимательно следя за реакцией Кости. Тот глубоко вздохнул и, когда Славик повернулся к нему, чтобы задать какой-то очередной вопрос, выдал:

— Я думал, что придется из дома уходить, вот и начал искать варианты заработка... — мальчишка сделал короткую паузу и продолжил: — и где можно перекантоваться, хотя бы на первое время. Поэтому ушел из футбола и к вам прибился.

— А с чего бы тебя от такого отца уходить? — вдруг вмешался в разговор Михалыч, который, каким бы непочтительным не был, с высоты прожитых лет просто молниеносно давал оценку людям. В частности мужикам. С бабами сложнее. Это продажное племя и схитрить может, так что с ходу не разберешь, "шмара она подзаборная", или "ничего себе бабенка". А мужики, как правило, вот они — все на ладони.

— Мне тоже интересно, — вставил Славик, вперив колючий взгляд в Костика, когда пауза затянулась.

Егор уже хотел попытаться спасти положение, лихорадочно придумывая, чтобы такое можно соврать, как Костик ответил сам:

— Еще бы вчера я, наверное, не признался, — сказал он как-то тихо и робко, но с каждой последующей фразой голос шестнадцатилетнего парня твердел: — мне бы хотелось, чтобы остались хотя бы друзья, если семья отвернулась. Но мои родители, они... — он запнулся, сжал опущенную вниз руку в кулак и все же сказал: — приняли меня таким, какой есть. Неправильным, — чуть помедлив, добавил он, — поэтому, даже если вы, Александр Михайлович, ну и Славка тоже, погоните меня отсюда поганой метлой, мне есть куда возвращаться. Теперь я это точно знаю. — И Костик встретился взглядом с отцом. Глаза мальчишки блестели. С силой стиснутый кулак был плотно прижат к бедру. Только это выдавало его волнение.

— У меня такое подозрение, что кто-то вчера не спал, а подслушивал, — догадался Егор, пристально глядя на сына.

Тот коротко кивнул.

— Не спалось.

— Ясно.

— Ну, так с какого перепугу мы-то должны от тебя отказаться, если эти, — у Славки явно были какие-то проблемы с собственными родителями, если он так непочтительно отзывался о чужих, — тебя приняли? Что мы тупее некоторых, что ли, ты на это напекаешь?

— Я девчонок не люблю. Совсем, — медленно проговорил Костик, глядя в глаза друга, и осторожно разжал кулак. Ладонь была влажной. И он под взглядом недоумевающего Славки вытер ее о рабочие штаны, в которые переоделся, прежде чем взяться за сварку.

— Не понял, — тупо прогудел пэтэушник, дезориентирован такой постановкой ответа.

— Ты таких, как я, пидорасами называешь, — просто сказал Костик, который внутренне уже смирился с мыслью, что друга у него больше не будет. И вообще, настало время сжигать мосты. Не хочется, но что делать, если по-другому никак? В местной не особо интеллектуальной тусовке его со всеми этими голубыми закидонами никогда не примут. Скорее, задолбят до полусмерти, и весь разговор.

— Не, брат, — неожиданно вмешался Михалыч. Подошел к парню и положил ему на плечо тяжелую руку, — пидорас — это состояние души. А ты у нас нормальный малый, — а потом помедлил, и с грустинкой в прокуренном голосе добавил, — только с припиздью. Что за блажь вообще?

— Если бы блажь, — с откровенным разочарованием выдохнул стоящий рядом Егор, — Он говорит, совсем никак.

— Не верю, — наконец, отмер Славка. — Нет, Костян, да ты гонишь! Какой, к ядреной фене, пидор, а?!

— Самый обыкновенный. — Со сдержанным достоинством отозвался на это Костя.

— Да я сам тебе телок подгонял! — не унимался простой, как валенок, Славик. — И я же знаю, что ты их того... — он осекся, когда увидел, каким взглядом на него смотрит друг.

— Серьезно? — живо заинтересовался Егор, у которого вдруг забрезжила надежда, что сынишка все придумал, ну или просто преувеличил масштабы бедствия. Это ведь какое бы счастье было, но...

— Двоих. — Повернувшись в его стороны припечатал Костик, — Славка меня познакомил с двумя девчонками. Одна как раз Ленка из девятого. Она у нас девушка гулящая, хоть и из приличной семьи. А вторая Светка. И нифига у меня с ней не получилось, — сказал он уже в сторону, никакому парню не нравится признаваться в своей несостоятельности. — На ней я и понял, что трендец. Вот и все.

— Может, эта сука просто что-нибудь не так сделала! — вскричал Славка, и столько невысказанной надежды было в этом возгласе.

Но Костик лишь коротко глянул на него, снова отвел глаза и отрицательно покачал головой.

— Я уже пробовал. На парня встает с полоборота, а с девчонками никак.

— Что ты пробовал? — с одинаковым недоверием уточнили Егор и Славка в унисон.

— Ну...

— Эй! — взвыл пэтэушник, схватившись за голову, — я не хочу об этом знать!

— Ну и дурак! — вдруг взвился Костик, которого вдруг прорвало, и он озвучил самые неприятные свои подозрения, — думаешь, я на тебя что ли... Я просто... мы друзья и все. Точка. Ну и что, что мне девки не нравятся, ну и что?! Это ведь не значит, что я чумной или настолько озабоченный, что на каждого встречного парня буду кидаться. И если ты думаешь, что это заразно, то не пошел бы ты!.. — выкрикнул парень в лицо бывшему другу, резко развернулся и направился к выходу из мастерской, ни разу не обернувшись и даже не вспомнив, что не мешало бы переодеться.

Славка медлил недолго. Через полминуты он уже догонял Костю. А вот Егора вслед за сыном не пустил Михалыч, который положил руку на плечо старшему Смирному и отрицательно покачал головой.

— Пусть пацаны сами разберутся, по пацански. А мы с тобой выпьем, что ли?

— Я-то не против, но, если его этот Славик...

— Вот и пусть сам шишки набивает. Не все же ты ему будешь сопливый нос утирать.

— Так я, вроде, давно уже не утираю, иначе он бы тут у вас не появился.

— Вот и обсудим это дело, — подмигнул Егору мастер, — благо, повод есть.

— Это какой же?

— С горя напиться. Если твой пацаненок четко для себя решил уйти из нашего, так скажем, кооператива, — на этом слове Михалыч заговорщицки подмигнул, — его никак не удержишь. Упертый, просто жуть. У нас же шестнадцатилетки до серьезной практики не допускаются. А у твоего мало того, что голова светлая, так еще и руки золотые. Но сразу же было понятно, что не наш клиент. Такие, как он, к нам не поступают.

— А, давай, Михалыч, — неожиданно для самого себя раздухарился Егор, — и, правда, выпьем? Тошно как-то, что он у меня такой. Но и насильно его на девок переучать, это как-то...

— Выпьем, — пресек его высказывания Михалыч и повел в своею кандейку, которая по всем нормативным документам проходила, как лаборантская. Там у него всегда имелась настойка собственного кустарного производства и пара не особо чистых стопок, у одной из которых был отколот край.

— Да подожди ты, придурок! — взвыл Славка, устав догонять, выскочившего на улицу Костика, который и не думал останавливаться. Пришлось ловить. Схватив парня за руку, пэтэушник все же заставил его обратить на себя внимание. Правда, руку тут же пришлось отпустить. Когда Костик на него обернулся, даже как-то не по себе сделалось.

Вот уж никогда Славка не думал, что способен испытывать стыд. И перед кем? Каким-то шестнадцатилетним пацаном. Себя Славка мнил очень взрослым. Ему уже исполнилось восемнадцать. Более того, он с тринадцати лет стоял на учете в милиции. И вообще, был грозой местных подворотен. Даже своя собственная банда у этого деятеля имелась. Просто после поступления в училище он предпочитал это не афишировать, а то и выгнать могли. А профессия какая-никакая, но нужна. Не поступи он, никогда бы не смог зарабатывать так, как зарабатывал сейчас на пару с Костиком. Вот засада! А так все хорошо начиналось. Приспичило же этой мелочи пузатой под радужный флаг забраться! Или как там, у таких, как он, говорится? Вообще, в плане геев, лесбиянок и прочей шушеры Славка был поразительно несведущ. Ну, знал, конечно, в общих чертах. Даже, мог отбросить пару неприятных шуточек в сторону соседа с третьего этажа, которого, по слухам, регулярно видели как раз в компании мужиков, да и сам он был сомнительно смазливой, читай, ухоженной, наружности. И разумеется, в торец бы он этому соседу с удовольствием дал, попадись тот ему в темной подворотне. Чисто для профилактики, чтобы не позорил весь род мужской. Но все эти гомофобные позывы проявлялись в Славке исключительно спонтанно и были, скорее, следствием стадного чувствам, чем осознанной ненависти к секс-меньшинствам.

— Ну что еще? — зло выплюнул в лицо Славке Костик. За что и был нещадно бит. Ну, ладно. Со Славкиной тяжелой рукой, даже подзатыльник грозил привести к серьезной черепно-мозговой травме. Правда, на первых стадиях совместной работы Костик уже получал от напарника затрещины, так что вышел из ситуации достойно. Хотя за голову пришлось все же схватиться, а то такой звон в ушах кого хочешь дезориентирует.

— Ты говори, да не заговаривайся! — рыкнул в его сторону раздосадованный Славик, схватил мальчишку за шкирку, и не смотря на то, что несчастный Костик споткнулся пару раз, подтащил к лавке, стоящей под облетающим кустом рябины, и демонстративно забрался на нее с ногами, чтобы удобно устроится на спинке, как потрепанный жизнью бурый попугай на жердочке. Парень засунул руки в карманы спецовки и уставился на напарника немигающим взглядом. Костик непроизвольно съежился, но потом расхрабрился. Даже сейчас, когда он понимал, что отец далеко и ничем не сможет ему помочь, если ему тут примутся морду нчищать, школьник ощущал его моральную поддержку. Поэтому он тоже засунул руки в карманы и хмуро воззрился на Славика, а потом и вовсе сказал:

— Ну бей, чего теперь?

— И что, поможет? — в тон ему осведомился пэтэушник.

— Не вылечит, это точно. Это вообще не болезнь. Это...

— Извращение?

Костик замялся. Отстаивать свои права, как представителя так называемого меньшинства, он пока не научился. Да и вообще не был до конца уверен, что там было что отстаивать. Поэтому он помолчал, а потом честно признался:

— Не знаю, — он ведь и отцу тогда на кухне сказал, что и сам считает себя ненормальным, что его чувства к другим парням — это извращение.

— Тогда кончай страдать хуйней и садись давай, — неожиданно выдал Славка. И, судя по виду, сам удивился, что сказал такое.

Костик снова помедлил, но все же пристроился на спинке скамейки рядом с ним. Славка достал сигареты. Костик повел носом, но привычно промолчал. Старший напарник много и с удовольствием курил, а вот Костик так к этой пагубной привычке и не пристрастился. Хотя под пивко, когда они вместе со Славкиной шайкой зависали в каком-нибудь близлежащем дворе, мог себе позволить курнуть, как говорится в охотку. Но никотиновой зависимости у него точно не было. Хотя, другие парни и в школе, и на улице, его частенько подкалывали по этому поводу. Но даже тут Костик демонстрировал завидную целеустремленность и ослиное упрямство.

— Ладно, — выкурив полсигареты, обронил Славка, устав от молчания не меньше, чем Костик, — Рассказывай, давай, как докатился до жизни такой... голубой. — Последнее слово он выдохнул с брезгливостью, которой, как не странно не ощущал. И, чтобы хотя бы как-то реабилитироваться в своих собственных глазах, тут же смачно сплюнул на асфальт.

Костик по инерции проследил направление плевка, отвел взгляд в сторону. Время было позднее. Октябрь на дворе. Звезд за тучами не видно. Листья облетают. Да и с неба что-то сыплется — и не дождь, и не снег, а так... хмарь и сырость сплошная.

— Никак не докатился, — наконец, разродился Костик, — попробовал с одной девчонкой, потом с другой, ну и... и так же понятно! — не выдержав, он снова перешел на повышенный тон. И быстро заглох. Опять помолчали.

Славка докурил сигарету, бросил окурок прямо на влажный асфальт и убрал руку в карман. Нет, зря Костик его с попугаем сравнил, они теперь бок обок больше мокрых и слегка ощипанных воробьев напоминали. Напарник испустил тяжелый вздох, словно собирался сказать что-то очень неприятное, и... снова промолчал. Костик и сам не знал, что тут еще сказать можно было. А потом Славка все же уточнил:

— Так это абсолютно точно, ну... что ты того, за другую команду играешь?

— За другую? — с неожиданной горечью переспросил Костик.