Стремящийся к небесам

Тацуки ни на шаг не отходила от своей лучшей подруги. Естественно, она места себе не находила, видя в каком состоянии находится Иноуэ. Бедная Арисава потратила много сил в бесплодных попытках вернуть прежнюю жизнерадостную Орихиме. Ту, которая улыбалась, если даже в действительности её сердце рвалось на части от боли. Ту, кто никогда не унывал, ту, которая с какой-то детской простотой и невероятным оптимизмом смотрела на мир, на окружающих людей, на будущее. Но её больше не было. Казалось, рыжеволосая девушка с опухшими красными веками и пустотой... нет, с какой-то обреченностью в глазах, — ею просто не могла быть та, кого Тацуки добровольно решила защищать несколько лет назад. Самое главное, что Арисава совершенно точно знала причину, по которой её подруга медленно, но верно превращалась в безжизненную оболочку. Она с ненавистью смотрела на пустое место у окна, где раньше сидел этот дурак, уставившись в окно невидящим взглядом, не замечая ни черта вокруг себя, не обращая внимания на тех, кто был рядом...

Тацуки в бессилии сжимала кулаки и клялась себе, что если ей когда-нибудь посчастливиться вновь увидеть Куросаки, то она непременно двинет его по роже. А потом еще. И еще. Пока на лице Ичиго не появятся человеческие эмоции. Она никак не могла забыть того случая в школьном коридоре, когда пропала Иноуэ, а этот... этот... Вообще-то из того дня она больше ровным счетом ничего и не помнила. Только остался в памяти медленно уходящий Ичиго и срывающиеся на пол капли крови с его разбитой губы.

Потом исчез и он, а вместе с ним, конечно, и Исида с Садо. Кто бы сомневался... Прошла пара недель, и вот, Тацуки этого никогда не забыть, в класс вошли трое. Как всегда молчаливый, если не сказать больше, Ясутора. Неизменно спокойный Урю, глаза и мысли которого скрывались за бликами очков. Последней вошла Иноуэ. Тацуки, не в силах удержаться, вскочила со стула и бросилась к подруге. Но её радость длилась не больше секунды. До тех пор, пока Орихиме не уставилась на неё невидящим взглядом. С того самого дня ничего не изменилось. К слову, даже успеваемость Иноуэ не ухудшилась. Она продолжала прилежно учиться, отвечать на уроках, делать домашнюю работу, но всё это мало напоминало жизнь прежней Орихиме. Принцесса больше не жила, она лишь существовала. И Арисава, глядя на неё, проклинала ублюдка Куросаки, хотя, в общем-то, не совсем понимала, чем же он так провинился. И отчего так страдает милая Химе.

Сайт автора: http://sj-frost.u2m.ru/

Глава 3 — Союзник Бога

Сайт автора: http://sj-frost.u2m.ru/

Наконец-то этот сукин сын прекратил улыбаться. Удивительно, но лишь смерть заставила его это сделать. Ичиго не без усилия вытащил ослабевшими руками свой меч из тела Гина и взглянул наверх, где оставались считанные секунды до начала нового акта безумного представления. Перед Айзеном замерли двое — таинственный Урахара, контрабандист и по совместительству владелец магазина, а вторым был Куросаки Ишшин с выражением лица, которого его сын никогда раньше не видел. Собственно, на нем и одежды шинигами раньше не было...

Ичиго оттолкнулся от земли и взмыл вверх, зависнув рядом с отцом. Перед ними, как всегда невозмутимый, стоял Айзен. Погруженный в его плоть Хоугиоку тускло мерцал и, казалось, то уходил глубже, то рвался наружу.

— Привет, лейтенант Соуске! — Урахара помахал ему веером, который держал в свободной руке. — Как там ваше ничего?

— Попытка вывести меня из себя, занижая мой ранг в Готее. Наивно для создателя такого сокровища, — он коснулся кончиками пальцев ярко вспыхнувшего Хоугиоку.

— Ох, вовсе нет! — Киске прикрылся веером и негромко хохотнул. — Просто я вас никогда не видел в капитанском хаори, а какой же вы тайчо без белой накидки, а?

Айзен промолчал и взялся за рукоять зампакто, но, взглянув на Ичиго, отчего-то передумал. Рыжеволосый временный шинигами как-то странно смотрел на него, не злобно, не с желанием внедрить в него по самую рукоять свой Зангетсу, а... Вроде бы это была заинтересованность. Сказанные Айзеном Соуске слова угодили в цель.

— Ичиго? — Ишшин заметил слабые кол(Censored)ия в реяцу сына. — В чем дело?

Младший Куросаки устало прикрыл глаза и покачал головой, мол, всё в порядке. Урахара тоже посмотрел на Ичиго, и в его взгляде появилось беспокойство. Он покосился на Айзена и уже серьезно продолжил:

— Что ж, позвольте мне произнести официальное обвинение... Черт, всегда мечтал об этом! Айзен Соуске, бывший капитан пятого отряда Готей тринадцать, ныне враг Сейрейтея и всего Сообщества Душ, вы обвиняетесь в предательстве вышестоящего начальства и в организации покушения на Его Величество Короля... Помимо этого на вас лежит вина за насильное проведение опытов над чистыми душами, клятвопреступление, дачу заведомо ложных показаний, введение в заблуждение подчиненных и своего непосредственного руководства, многочисленные преднамеренные убийства, произведенные с особой жестокостью... И так далее, и тому подобное. Еще у кого-нибудь есть идеи? А то у меня фантазия закончилась, — Киске почесал затылок под полосатой тканью шляпы и перевел взгляд на Ишшина. Тот пожал плечами и закончил, стараясь подражать преувеличенно торжественному голосу Урахары:

— За все вышеперечисленные преступления вы приговариваетесь к немедленной смерти. Приговор будет приведен в исполнение немедленно и обжалованию не подлежит. Суд — упраздняется. Государственный или любой другой защитник — упраздняется... Айзен Соуске, вам предоставляется последнее слово.

Правитель Хуэко Мундо лишь усмехнулся, глядя на разыгрываемое ради него представление. Он взглянул на Ичиго и тихо, но чтобы все его услышали, произнес:

— Твой ход, Куросаки Ичиго. Если ты понял, что я говорил, то для тебя настало время сделать выбор. Если же нет... Тогда, думаю, будет совсем не лишним...

Ичиго стоял и пытался вникнуть в смысл слов Мастера лжи и обмана. Чувствовалось, что смысл этот плавает буквально у самой поверхности, но парню всё никак не удавалось его ухватить. Усугубляло ситуацию еще и то, что схватка с Ичимару сильно потрепала его, и почти ничего из произнесенных ранее Айзеном слов он вспомнить не мог, как ни старался.

— Достаточно, — Урахара сложил веер и сунул его за пояс, а после сложил руки рупором и крикнул куда-то вниз. — Давай!

Будто в ответ на его крик откуда-то из-за горизонта воздух принес громкий раскат грома. После, будто вторя гласу неба, снизу послышались слова, настолько громкие, что начинало болеть в ушах, а барабанные перепонки грозились лопнуть. Ичиго не сразу узнал этот голос. Голос Тэссая. Он стоял на развалинах одной из высоток и держал за руку... Это же была та самая, кто не так давно помог Ичиго с друзьями прорваться в Сейрейтеи — Кукаку Шиба! Её голоса не было слышно, похоже, что его безраздельно поглощал низкий, иногда, будто доходящий до инфразвука (имеются в виду низкочастотные кол(Censored)ия, не воспринимаемые человеческим ухом, но вступающие в резонанс с человеческим телом и органами, прим. автора) бас Тэссая.

— Длань Создателя, заслоняющая Солнце... Сила ветра и огня, крушащая ткань мироздания и обращающая порядок в первозданный Хаос... Око Падшего, испепеляющее Смертных... Живое сердце, плавящее вековечный Лед... Объединитесь и пожрите Врага! Путь Разрушения Девяносто Семь, Страдания Умирающей Звезды!

Яркое закатное небо резко потускнело и приобрело цвет какой-то грязной тряпки. Сходство усиливали пятна облаков, будто маслянистые потёки на когда-то чистой материи. Небеса над фальшивой Каракурой треснули. Ичиго показалось, что это открывается гарганта, готовясь впустить в мир живых новых тварей из Царства Пустых. Но он ошибся. То был проход совсем не в Хуэко Мундо.

Айзен с нечеловеческим спокойствием взирал на происходящее. Он улыбался и чего-то ждал. Наверное, ему, как и младшему Куросаки, и в голову никогда не приходило, что однажды он может умереть.

— Это твой последний шанс, Ичиго, больше возможности не будет.

Жуткий вой, пробирающий до костей и заставляющий ноги подкашиваться. Вой, который явно не принадлежал живому существу, но кому тогда? Яркий столб света ударил из отверстия в небе, обращая в прах всё, чего коснется. Айзен был в самом центре этого неосязаемого пламени. Нижний край его одежды задымился и будто нехотя вспыхнул. А этот человек продолжал спокойно стоять. Младший Куросаки был уверен, что всё вокруг него объято нестерпимым, невозможным жаром, но...

Ичиго дернулся и схватился за голову. В сознании стали всплывать слова сказанные Айзеном. Мало того, он стал понимать их смысл.

— Сынок? — Ишшин взял парня за плечи. — Да что еще такое?

Те слова... Нет-нет, сказаны они были Ишшину, но предназначались для его, Ичиго, ушей! Ему лично было сказано, что он всего лишь "лучший материал для исследований"... Но на кой черт тогда вообще говорить с тем, кто является материалом и только? Нет, это не всё. Айзен не убил его. Не хотел даже ранить, чтобы не причинить вреда... Господи, он похитил Иноуэ, лишь чтобы исключить возможность, что Куросаки умрет!

"Я настолько важен для него?"

Важен. Бесконечно. Айзен давно мог применить на нем свой зампакто, высвободить шикай... Но не сделал этого. Отчего же? Не хотел лишать Ичиго воли, не мог себе позволить, чтобы временный шинигами стал безвольной игрушкой. Зачем. Зачем? Зачем?! Крик.

Урахара встал между ним и Айзеном. Он поднял голову Ичиго и заставил посмотреть ему в глаза:

— Что же это с тобой, а, Куросаки-кун?.. Никак твою голову гложат тяжелые мысли?

Удивительно, но даже сквозь нестерпимый, полный неземного страдания вой его слова слышались отчетливо. Ичиго сглотнул подкативший к горлу комок и вполне искренне улыбнулся:

— Нет, — младший Куросаки стряхнул с себя руки отца и выпрямился. — Теперь всё в порядке.

Теперь всё встанет на свои места. Ичиго весело посмотрел на Урахару, потом перевел взгляд на отца.

— А тебе очень идет черный цвет, пап. Куда лучше, чем белый больничный халат, — снова полуулыбка. — Когда-нибудь... Нет, я не тороплю! Когда-нибудь обязательно расскажи мне о маме, ладно? Мне это важно. Очень-очень.

Воспоминания. Воспоминания под дождем. Великий Удильщик, который сожрал душу его матери. Он убил его. Он отомстил за неё. Теперь душа мамы там, высоко-высоко, в другом мире похожем на этот и одновременно чужим. В Сообществе Душ. Она еще помнит о сыне или воспоминаний о прошлой жизни совсем не осталось? Сердце болит.

Тех слов он просто не мог не услышать, хоть и сражался в это время с Ичимару Гином. Слов, предназначенных ему одному.

"Ты... В чем ты полагал, заключается способность Хоугиоку?"

"Только лишь в контроле над гранью между двумя противоположностями — пустыни и шинигами, так ведь?"

"НЕТ"

"Истинная способность Хоугиоку... Заключается в поглощении окружающих его желаний... И воплощении их в реальность"

Вот как. Причина, по которой родились вайзарды. Причина, по которой Рукия отдала ему всю свою силу. Тот удивительный факт, что после нанесенных Бьякуей ран он не только не умер, но и стал сильнее. Обретенная его друзьями сила. Невозможный, по сути, прорыв в пределы Сейрейтеи. Сила — беспомощным. Исполнение желаний — нуждающимся в этом. Воля. Воля этого маленького шарика. Хоугиоку.

Желания? Мои желания?..

"Хоугиоку способен воплощать в жизнь желания окружающих. То, чего они хотят всем сердцем... Однако, есть один маленький недостаток. Воплощение не удастся, если у пожелавшего недостаточно силы, чтобы этим желанием обладать..."

Это что-то вроде "пропускной способности" (в локализации манги это звучит иначе, но ИМХО мой вариант по смыслу ближе, прим. автора). Значит, только у сильного получится обладать желаемым, да? Ясно.

Тело ощутило удар рвущейся из иного мира силы. Столб света напоминал один из тех, что забирал Айзена, Гина и Тоусена в Хуэко Мундо. Вот только на сей раз, Ичиго был в этом уверен, пути назад не будет. Тот ослепительный свет за трещиной в небе поглотит бывшего капитана навеки. Его и Хоугиоку.

Айзен прикрыл глаза и всем своим видом показывал полное безразличие к происходящему. Ичиго бросил взгляд вниз, туда, где воздевал руки к небу Тэссай. Рука сама легла на рукоять Зангетсу. Сейчас в голове стоял какой-то шум, и никаких мыслей там не было. Но тихий перезвон цепи он услышал очень хорошо.

"Значит, мои сокровенные желания? Черт, как это на меня не похоже..."

— Эй, Ичиго, что ты задумал? — голос отца так рядом и одновременно с этим далеко-далеко.

— Куросаки-кун убери железку, тут и без тебя управятся... — как всегда насмешливые слова Урахары.

"Чего я хочу?"

Маска появилась без какого-либо участия со стороны Ичиго. Непривычно тяжелая, будто отлитая из свинца. Нет, куда тяжелее...

"Чтобы все, кого я знаю, все, кого я люблю... Были в безопасности. Ради этого я ничего не пожалею. Расстанусь со всем человеческим, с жизнью, с душой..."

Короткий взмах черным мечом и крик, который на мгновение заглушил ужасный вой, будто доносившийся отовсюду.

— Гетсуга Теншо!

И смертоносный полумесяц сорвался с лезвия его клинка.

"Что я делаю?" — запоздалый вопрос самому себе.

— Ты делаешь выбор.

Внизу раздался взрыв и то место, где стояли Тэссай и Кукаку, накрыло густым облаком пыли. Дикий рев как-то резко смолк, а льющийся сверху слепящий свет стал медленно тускнеть. Наступила мертвая тишина и сперва Ичиго даже решил, что лишился слуха. Но тут послышалось нечто совершенно не впитывающееся в окружающую картину.

Кто-то хлопал в ладоши. Преувеличенно медленно и будто бы насмешливо. Айзен. Младший Куросаки перевел взгляд на отца, но услышал лишь тихое и недоуменное:

— Почему?

— Не спрашивай его, Ишшин, — Соуске улыбаясь, смотрел на обескураженное лицо Ичиго. "Что я наделал?" — Он и сам пока этого не осознал.

Урахара схватился за рукоять Алой Принцессы. В его обычно таких спокойных глазах плескалась ярость. Теперь он, Ичиго...

"Предатель?"

Сердце в груди будто бы остановилось. Куросаки попытался понять, что же он только что сделал.

— Стой, Киске! — его отец поднял руку. — Это... Это всё чертов Кьокасуйгетсу!

— Правда? — Урахара уже держал в руках свой клинок. — Думаешь, ТАКОЙ шикай я бы не заметил?! Прости, Ичиго.

Меч вспыхнул красным и бывший капитан исчез с того места, где был мгновение назад. А уже через секунду налившееся ослепительным светом лезвие готово было разрубить голову временного шинигами на две части. Да, в общем, так и произошло бы...

Если бы ладони Ичиго не зажали пылающую сталь. Это было сделано инстинктивно, и младший смотрел на Урахару с таким же удивлением, что и тот на него.

— Впечатляет, Киске-сан? — спросил Айзен. — А вы, Ишшин, как смотрите не успехи своего сына? Ладно, можете и не отвечать. Нам пора, Куросаки Ичиго.

За спиной Айзена Соуске открылся светящийся проход, который совсем не был похож на черную дыру гарганты.

"Смогу ли я противостоять его силе убеждения? — шаг к проходу. — Хочу ли я противостоять этой силе?"