Эльва

Все еще не до конца веря в реальность происходящего, пошатываясь от навалившейся слабости, я направился в сторону указателей. Объемные стрелки из сжатого света вырастали в воздухе прямо передо мной. В первый момент я пугался и обходил их стороной, но затем стал проходить прямо сквозь них. Стрелки вывели меня в темный коридор и вели по кромешной тьме довольно долго.

Я шёл до тех пор, пока тишина и монотонность ходьбы во тьме по прямой галерее меня вконец ни утомила. Я спросил вслух, втайне боясь не услышать ответа:

— Почему ты не включишь свет? Пираты испортили?

— Я отключила освещение для вашего же блага, сэр. Пожалуйста, идите строго по стрелкам, не отклоняйтесь и не касайтесь стен. Стрелки ведут вас в обход мусора на полу.

Некоторое время я усиленно пытался сообразить, а потом неожиданно дошло:

— Скажи, как там тебя... Система, а мусор, о котором ты говоришь, является трупами людей?

— Именно так, сэр.

— И ты не хочешь мне их показывать?

— Именно так, сэр.

— Почему?

— Вы пережили процедуру извлечения из криогенной камеры и процесс восстановления мозговых связей — необходимо отгородить вас от стрессовых ситуаций, сэр.

— Ясно.

Я замолчал и пошел чуть быстрее. Покойники в темноте — что может быть ужаснее? Впрочем, вполне отдавал себе отчет, что реагирую совершенно не так, как должен в подобных обстоятельствах — вероятно, все же кольнули успокоительного. Ну да черт с ним.

— Как мне тебя называть?

— Предыдущий капитан называл меня просто Эльва.

— То есть ты помощник капитана?

— Учитывая вашу просьбу о простоте ответов, подтверждаю.

— Так ты не знаешь, Эльва, почему я оказался кремированным... то есть криоге... в общем, почему мое тело оказалось во льду, да еще продержалось там целые эпохи? Последнее, что я помню, была автокатастрофа.

— Сэр, вы говорили, что у вас богатый отец, возможно, это как-то связано.

— Точно... Папаша-олигарх вполне мог организовать сыну такое посмертие... тьфу ты.

— В моей базе нет этого слова. Есть подобное в эпохе Древнего Рима, но в двадцать первом веке этого языка уже не существовало.

Я помотал головой.

— Посмертие или олигарх? Неважно, кончай грузить, башка болит. Я из России, понятно? Кстати, на каком языке ты говорила в самом начале?

— На ОСА.

Я скривился как от зубной боли:

— Ладно... лучше скажи, далеко еще идти в этих потемках?

— Семнадцать метров.

Я еще не осмыслил её ответ, а стрелки уже перестали появляться. Остановился и стал напряженно вслушиваться в раздавшийся шорох. Тьму впереди будто бы разрезали лазерным лучом и медленно стали раздвигать половинки в стороны.

Это оказалась дверь, а точнее шлюз, который открыл ярко освещенное помещение очень похожее на станцию метро, только вместо мрамора все обито листами серебристого металла.

— Что это за место?

— Станция, — ответил равнодушный голос. — Единственная ветвь монорельса, которая не была повреждена в ходе боевых действий. Но боюсь, вам придется претерпеть некоторые неудобства — я не имею права отключать свет на стратегическом объекте.

Еще не поняв в чем дело, сделал шаг на небольшую станцию и поспешно отвернулся от обугленного тела, валяющегося на краю платформы. Впрочем, мой взгляд тут же выхватил разорванное в клочья месиво в конце станции, а потом и оплавленные дыры в металле повсюду.

— Вам плохо, сэр?

— Я голый, напуганный, сбитый с толку, как мне может быть хорошо?

— Состав прибудет через пятнадцать секунд, — вместо ответа сообщила Эльва. — Расчетное время прибытия на капитанский мостик составляет пять с половиной минут.

— Спасибо, очень рад, — попытался съязвить я, впрочем, заранее зная, что машина не поймет и не оценит.

Я все еще пытался проснуться.

Память словно отрезало. Как зашел в вагон монорельса, как проносился через стальные внутренности корабля и каким образом оказался в лифте просто не понимал. Очнулся в стальной коробке, запаниковал, забился, но равнодушный женский голос поспешил успокоить.

— Это нормальная реакция для человека с недавно восстановленной мозговой активностью. Кратковременный отказ памяти самое меньшее из возможных побочных явлений, — пояснила умная машина.

— А какие еще могут быть?

— Отказ внутренних органов, острая боль в ребрах, потеря слуха, зрения, судороги...

— Стой, а причем тут ребра? — вычленил я "лишнее" из списка и ухватился за это, надеясь поймать сон на нелогичности.

— Кроме восстановления тканей и процесса сживления костного материала, — стал объяснять равнодушный голос, — вам пришлось создать новую грудную клетку, сэр. Я приняла такое решение, руководствуясь вынужденными сроками приведения вас в работоспособное состояние — процесс восстановления грудины из мелких осколков гораздо медлительней создания новой биологической конструкции.

— У меня была раздроблена грудь?

— Именно так сэр.

— А... в таком случае, что я делал на полу, когда очнулся?

— Вы лежали, сэр.

Я не успел ничего сказать, створки лифта плавно отодвинулись, открыв зал размером с целый стадион. Дохнуло сладковатым запахом, в глаза бросились сначала следы сражения: засохшие пятна крови, глубокие выбоины в металле, раскиданные по полу кресла и разбитые, словно в них бросили пригоршни камней, дисплеи, вмонтированные в мерцающие пульты и стены — а уже затем увидел валяющиеся всюду изуродованные тела. Глаза, словно живя своей независимой от разума жизнью, стали обшаривать их, выделяя изломанные позы, остатки формы и скафандров, оружие, которое продолжали сжимать их охладевшие руки... но главное, взгляд цеплялся за необычные повреждения тел. У некоторых исчезла верхняя половина тел, словно была откусана гигантским тиранозавром, который, проглотив голову и руки, пренебрег ногами и частью туловища. Однако ожившими динозаврами тут не пахло — у других трупов не хватало нижней половины, а большинство было продырявлено, как будто автоматными очередями, или просто испепелено так, что превратились в головешки.

— Желудок сводит, но не могу его опорожнить, — пожаловался я, пытаясь больше не акцентировать внимания на ужасах.

— Это нормальная реакция, сэр, — отозвалась Эльва. — Мы находимся на капитанском мостике, однако рубка и каюта капитана палубой выше. Вам предстоит проследовать к другому концу этого зала и зайти в лифт номер один.

Едва сообразив о каком лифте говорит компьютер, зашагал к нему пошатываясь еще сильней. Видимо, здесь проходило самое жаркое сражение — трупов очень уж много. А не обращать на них внимания я при всем желании просто не мог.

Постарался сосредоточиться на противоположном от меня лифте, но поскольку этого не получалось, попутно разглядывал высокий потолок, отмечал просторный зал, заставленный пультами вдоль стен — словом, делал все, чтобы переключиться на что-нибудь другое. Когда я в очередной раз кинул взгляд наверх, чтобы не смотреть на ужасы под ногами, увидел огромную дыру в потолке, через которую виднелись множество этажей, переборок и разодранных плит металла. Дыра уходила вверх через множество ярусов, прорезала, видимо, большое количество палуб, пока не терялась где-то вдалеке.

— Скажи, как там тебя... Эльва, — слабым голосом произнес я, — а почему на капитанском мостике нет иллюминаторов?

— Сэр, капитанский мостик расположен в самой сердцевине корабля, тут не может быть иллюминаторов.

— А почему? — спросил я, прекращая пялиться в дыру и начиная вновь продвигаться к лифту.

— Потому что в этом случае через них были бы видны только соседние отсеки...

— Нет, почему капитанский мостик не расположен впереди, как обычно?

— В этом случае риск уничтожения командного состава корабля неоправданно увеличен, сэр.

— А как тогда капитан смотрит куда рулить?

— Вопрос не корректен, сэр. Принимая во внимание ваше состояние, позволю себе переформулировать его: "Каким образом капитан воспринимает сигнал о событиях вне корабля". Я правильно интерпретировала ваш вопрос, сэр?

— Да... да, — рассеяно сказал я, уже почти добираясь до лифта. Даже в наижесточайшем похмелье меня так не мутило и я не чувствовал такую слабость в теле. А грудная клетка и вправду болит.

— Сэр, мониторы, вмонтированные в стены и на пульты, прекрасно справляются с этой задачей. Вы можете сами в этом убедиться: большинство мониторов в данный момент работают.

Я бросил короткий взгляд на черные дисплеи:

— Ерунда, они отключены — в них только чернота.

— Это космос, сэр.

— А где звезды?

Что ответила Эльва я не расслышал. Двери лифта открылись, предоставив мне возможность полюбоваться головой красотки, отделенной от тела. Глаза открыты, черты лица высокомерны, платиновые волосы сложены в изящные линии, а на лежащем отдельно теле, надето облегающее коричневое платье с вышитым золотым гербом у воротника. Крови нет — наверно, её разрезали лазером.

Я шагнул в лифт, двери за спиной закрылись.

— Кто это? — спросил я равнодушно.

— Первый адъютант бывшего капитана, сэр.

— У него был хороший вкус...

Больше я ничего не сказал. Двери распахнулись, и я опрометью выскочил из лифта. Но и вне лифта не ощутил безопасность — относительно небольшая комната была темна как ночь, которую правда регулярно прогоняет вспыхивающий красный свет. Он на несколько секунд освещает меня и стены, а потом резко пропадает, чтобы через равный промежуток времени появиться вновь.

— Что это такое?!

— Аварийное освещение, — спокойным голосом пояснила Эльва. — При возникновении внештатной ситуации капитан и высший офицерский состав предупреждается именно таким способом.

— Ты можешь его отключить? Ничего же непонятно... и страшно.

— Только если вы прикажете, сэр.

— Приказываю.

Красные вспышки перестали появляться. Мир вокруг погрузился в кромешную тьму, а потом и абсолютную тишину. Не слышно было ничего: ни тиканья часов, ни жужжания холодильника, ни шуршания ветерка в листве — и если бы не барабанная дробь сердца в груди, решил бы, что все это было последним вывихом умирающего сознания.

— Ты зажжешь нормальный свет или как?

— Да, сэр.

Система еще не успела сказать "сэр", а мир уже наполнился светом и красками. Я облегченно выдохнул — крови и гор трупов, как рисовало воображение, тут не было. Ближайшую стену сплошь усеивали мониторы, транслирующие космос, на некоторых я даже увидел нечто отдаленно похожее на звезды, рядом аккуратно расставлены по виду удобные кресла и пара столов. Около лифта, из которого я выскочил, имелись два прохода, перекрытые шлюзами... эээ... автоматическими дверьми — все-таки не в подводной лодке. Или все гораздо хуже?

— Куда ты меня привела? — настороженно спросил я, вертясь и пытаясь сообразить, что этой машине тут от меня потребовалось.

— Сэр, учитывая, что никого кроме вас на корабле нет, это непринципиально, но предлагаю во избежание недоразумений в дальнейшем обращаться ко мне по имени. И позвольте заметить, сэр: ваш текущий вопрос заставляет меня поинтересоваться вашим состоянием. Вы ощущаете провалы в памяти? Выпадаете из времени?

— ...К чему эти вопросы? — осторожно поинтересовался я.

— Дело в том, что я уже говорила о том, что это рубка капитана.

— Это я понял, но почему ты привела меня сюда?

— Это логично — вы новый капитан, вам полагается находиться тут.

Едва не задохнулся от железной логики:

— А ничего, что я голый?

— Ничего, сэр — кроме меня вас никто не видит. Но если желаете, обслуживающий робот сейчас принесет вам комплект белья.

— Желаю, — кивнул я, но вовремя вспомнил дословность исполнения приказов: — И лучше не белья, а какой-нибудь одежды или формы, или что там у вас вместо неё.

— Простите, сэр, но главный склад экипировки во время боестолкновения с корсарами был уничтожен прямым попаданием ракеты, остальные склады были разграблены или сожжены. Если вы по какой-то причине не желаете носить одежду, ранее принадлежащую другим людям, вам придется подождать девять минут, пока обслуживающий робот доставит комплект десантника из ближайшей казармы. Ваше решение, сэр?

Чуть похлопав глазами, я, наконец, усвоил, что занудный голос ждет моего одобрения.

— Ну да, посылай робота — белье покойников носить как-то брезгую, а десять минут подождать можно.

— Отлично, сэр, теперь, если не возражаете, приступим к работе.

— К работе?

— Именно так, сэр.

— Подожди, а к какой?

— Вы капитан, сэр, вы отвечаете за весь корабль — именно вы должны принимать все важные решения.

— Но я... да я вообще из другой эпохи!

— В этом нет ничего неприемлемого. Языковая база вашего времени включает большинство понятий, требуемых для управления кораблем, сэр, а в курс дела я введу вас самостоятельно.

— А зачем, раз ты такая умная, я вообще нужен? Почему не можешь принимать решения вместо капитана?

— Я система жизнеобеспечения и навигации — не в моей компетенции принимать решения, не входящие в перечень данных вопросов.

— Но меня то ты оживила, — напомнил я, — значит, ты принимала решения.

— При всем уважении, сэр, но вы относитесь к категории имущества. Вопрос о вашем оживлении в случае отсутствия иного руководства в моей полной компетенции. Это же относится к решению в произведении вас в ранг временного капитана.

Я помотал головой:

— Ни черта не понимаю, почему создатели этого корабля не сделали тебя полноценным... существом? Почему ты ограничена в принятии решений?

— Сэр, на заре космической эпохи такие попытки имели место. Многие корабли были оборудованы искусственным интеллектом без всяких ограничений и вполне качественно выполняли все функции вместо человеческого экипажа. Но после того как многие корабли потеряли управление Центра, от этой идеи пришлось отказаться. Была принята общая резолюция, запрещающая использование кораблей без экипажа и ограничивающая системы искусственного интеллекта, сэр.

— Ммм, не совсем понял, вы что как в фильмах вышли из-под контроля и обратились против человечества?

— Нет, сэр. Дело в том, что человек не взирая на свое несовершенство менее поддается управляющему воздействию. Первые корабли были атакованы хакерами с Земли и выполняли по их приказу несуразные задания. Если бы тогда не была принята эта резолюция, то сейчас космические силы систем мерились не качеством огневой мощи кораблей, а быстротой вычислительных систем, если позволите так выразиться, по космосу летали флоты-хакеры, которые вместо уничтожения вражеских кораблей взламывали их управляющие системы и присоединяли их к своему флоту. Именно поэтому, сэр, я просто не в состоянии принимать целый комплекс решений.

— Например, отключать свет на станциях монорельса?

— Именно так, сэр. Я обязана поддерживать корабль в целостности, подчиняться законам ОСА, но не имею права без приказа, например, потушить пожар в девятых и десятых отделах корабля, поскольку это может привести к жертвам среди персонала.