Институт моих кошмаров-3. Никаких демонов

Нет, мы совершенно, абсолютно точно не жили вместе. Жить вместе — это серьезно, пугающе и даже немного по-взрослому.

Но как назвать это иначе, я затруднялась сказать.

— А мы не можем переселить его к Софии? — представив себе сборы, я зарылась обратно в одеяло и глухо предложила оттуда. — Правила ГООУ разрешают проживание в комнате соседей разного пола.

Звук прервался. Скрипнул старый стул, а затем матрас просел с той стороны, где Диз присоединился ко мне на кровати. И не один — до меня донесся восхитительный аромат кофе. Чуть приправленный сладкой горечью нарциссов: сварил давно и согрел его магией. Поведясь на приманку, я высунула руку наружу и потянулась к чашке.

Сначала меня это безумно смущало. Кофе в постель — было в нем что-то романтично-пошлое. Но Диз в ответ на мои сомнения равнодушно заявил, что он все равно варит себе, какая ему разница, сколько кружек нести обратно в комнату? А я до первой чашки кофе представляю из себя зрелище смешное и жалкое, но утомительное (кто бы говорил). И кофе у него лучше, чем у меня, получается (с этим я не спорила, меня кофемашина на нашем этаже, похоже, ненавидела всеми фибрами своей механической души). В отличие от завтрака...

Вот и думай, романтика это или смитовское разделение труда.

— Это было бы негуманно.

— По отношению к кому из них? — хмыкнула я, делая большой глоток.

Занудный демонолог, ненавидящий всех, кто способен причинить вред гени или человечеству, и вампир, недолюбливающая мужчин в целом, а Диза — в частности. Не лучшее сочетание. Хотя, если поинтересоваться, с кем делит комнату Сага... И у Райли в прошлом семестре не было соседки, может, сейчас тоже не будет... Но так половину ГООУ переселять придется.

— Во сколько приезжает Бенедикт? — смирилась я.

— В полдень.

Я посмотрела на экран смартфона и поставила чашку на комод. Десять тридцать. Отлично. Время еще было...

— Вещи, — напомнил Диз, когда я притянула его к себе.

— Успеем.

После Диз как джентльмен проводил меня до двери и даже донес сумку. А я... вошла в комнату и растерянно замерла. Я не жила здесь всего месяц, но постоянно сюда наведывалась. Так отчего она показалась чужой? И почему не отпускало чувство, что что-то важное кончилось, оборвалось на полуфразе. И больше никогда уже не вернется...

Хотя, кое-что действительно закончилось. Лето. Сегодня вечером — финальный аккорд. А впереди — кто знает, что. Жизнь в ГООУ была какой угодно, но не предсказуемой. Как там обычно советуют во всяких мотивационных книжках? Верьте, что новый начавшийся этап вашей жизни будет лучше предыдущего? Попробую. Я рассеянно почесала пушистую макушку кактуса и ужаснулась:

— Тебя, что, София совсем не поливала? Бедняга.

Малыш встрепенулся и радостно распустил цветки.

— И я тебя. Прости, в следующий раз оставлю тебя кому-нибудь более ответственному.

В голову сразу же пришла идея, кому. А что, если он за цветами в IT следить умудряется, почему бы и нет? Одновременно я поняла, что следующего раза может и не быть. Никто, собственно, не предлагал. Нет, сейчас понятно, почему — в ГООУ был вечный дефицит комнат, и просить об услуге мессира Джонатана, учитывая, как мы с ним расстались при прошлой встрече... Да и не дело это — зацикливаться друг на друге. Так можно было существовать в каникулы, пока жизнь в ГООУ встала на паузу. Стоит начаться будням, и уже не получится.

Но потом... Вздохнув, я пришла к выводу, что будущее как всегда было туманно и зыбко. Долой будущее! В плане, мысли о нем. Пока у нас есть настоящее. И у меня есть, в котором меня, между прочим, кое-где ждут. Полив разомлевший от внимания и почесывания кактус, я взяла с подоконника стопку учебников. Пришла пора наведаться в медсервисы.

Полгода назад каждое посещение было для меня что восхождение на Голгофу. Теперь придется пересмотреть свое отношение.

Тогда из-за попавшей в мой организм драконьей крови я готовилась к смерти. Универсальный магический усилитель, она действовала как наркотик и, как правило, сводила с ума еще в малых дозах. В крупных, как выяснилось, действовала не лучше. Она позволяла большее, открывала невозможное, но для этого... меняла. Подстраивала под себя. А человеческое (ладно, частично человеческое) тело для таких изменений не приспособлено.

Сейчас я была в безопасности: разработанное Серешем лекарство действовало. Я все еще была собой. Один укол в две недели забирал у меня способность проходить через Границу на ту, нижнюю ее сторону, отнимал большую часть магии, заставляя чувствовать себя в ГООУ детсадовцем среди Моцартов и Микеланджело, но я была жива. И дамоклов меч не висел больше над моей головой. Оно того стоило. Наверное...

— Я все прочитала.

Профессор Баласубраманиан, в чей кабинет я так бесцеремонно заявилась, оторвался от микроскопа. Снял со лба очки, покрутил их в руках, словно недоумевая, откуда они взялись, и надел обратно.

— Молодец, — все-таки решил он. — Тогда сможешь сказать мне, что это.

— Я и отсюда могу. Смертельное проклятие.

Я поежилась. Кровь в колбе у него на столе пахла серым и затхлостью, горькой земляной пылью.

Один талант, отсутствовавший у моих однокурсников, у меня все-таки был. Ну, как талант. Из разряда тех, что заставляет горько усмехнуться. Гиперчувствительность к магии. Я ощущала ее запах, ее вкус, ее цвет. Всегда. Везде. Во всем. На самом деле это была случайность. Возьмите девушку с ментальным блоком, который не дает ей ничего чувствовать, накачайте драконьей кровью, после которой магия видится гораздо ярче... Долгая история, в общем.

— Но сколько ему?

Секунда колебаний, и я подошла к микроскопу. Заняла место Сереша. Проклятие, не черное, как я ожидала, почти прозрачное, не успело распространиться. Тогда бы смрад я почувствовала, не уткнувшись носом в каплю, а еще из коридора. Это же...

— Полчаса? Оно уже начало проявляться, но в твоем учебнике написано, что после часа, после первичной манифестации проклятия, наблюдается пойкилоцитоз.

Кивнув, индиец подложил мне следующий образец.

— Что насчет этого?

Странная, сложная структура. Вплетенная так филигранно, что кажется, дотронься, и все рассыплется прахом.

— Что-то старое.

Сереш удовлетворенно кивнул.

— После первого поколения проклятия намертво, прости за каламбур, вгрызаются в ДНК. Ничем не убрать. Красиво, правда?

Да. Будто синее пульсирующее кружево.

— Оно не на смерть. Вернее, не на смерть носителя. Тут сложнее.

Стоило присмотреться, как из ниоткуда почувствовался запах влажного мха. А еще золото, осенний костер и пурпур. Не показалось...

— Зачем ты дал мне мою кровь?

Сереш задумчиво почесал бороду.

— Она интересная, — заявил он. — Я эту форму еще не видел. Если хочешь, могу попробовать узнать, что за проклятие, прогоню через пару тестов...

Я резко отодвинула стул.

— Не надо.

Я и без того догадывалась, в чем оно заключалось. Не зря в моей семье много поколений рождался только один ребенок. Девочка. Остальные... Перед глазами встал гроб. Маленький и оттого кажущийся еще более неправильным. У дядь с тетками было по двое, трое, четверо детей — моя родня была более чем многочисленной. Но только не по прямой линии. Лешка умер, не прожив и полугода. Бабушка едва не погибла, когда маме было два года, при родах, ребенка спасти не удалось. У прабабушки тоже была лишь одна дочь...

Немало совпадений. А, увидев с мое, поверишь даже в проклятия.

— Неужели тебе не любопытно?

— Нет, — отрезала я; Сереш пожал плечами.

— Как хочешь. В таком случае, держи.

На глянцевой белой бумаге блестели золотом тисненые буквы. "Сереш Баласубраманиан и Анн-Мари Форсберг приглашают вас на церемонию бракосочетания..."

— Что это? — глупо спросила я.

— Не заставляй меня жалеть о том, что я взял тебя к себе в группу. Прояви хоть каплю логики и интеллекта.

— Я просто ожидала увидеть новые учебники, а не...

Приглашение на свадьбу.

— Вы все-таки решили пожениться? Так быстро?

На Фейсбуке их совместная фотография — с кольцом из белого золота и слишком большого количества бриллиантов у Анн-Мари на руке — до сих пор висела вверху его страницы. Да и статус он обновил только в прошлом году.

— Мы познакомились в Первую мировую, вряд ли это быстро.

Я покосилась на медика, который даже в худшие дни не выглядел старше тридцати пяти. Сложно было привыкнуть к мысли, что существа, прожившие не одно столетие, могли внешне быть одного возраста со мной. И неловко. Он старше моего прадедушки, а я ему "тычу". Пусть он из-за автопереводчика об этом и не подозревает...

— Но почему все-таки я? Я даже еще не твоя студентка.

— Верно, у тебя есть еще часа четыре, чтобы отказаться, — рассеянно согласился Сереш, читая пришедшее на пейджер сообщение. — Нам с тобой предстоит провести еще много времени вместе, чем скорее привыкнем друг к другу, тем лучше.

Я оставила свои комментарии про привыкание при себе.

— Ты имеешь в виду учебу?

В прошлом семестре я выбрала в качестве своей специализации демонологию — вовсе не собираясь на ней доучиваться до конца. План был простым: почерпнуть за первый семестр в оккультном институте максимум полезной информации, а потом перевестись на нормальную специальность. Он провалился. Нет, полезную информацию я почерпнула, даже на демонах в Аду проверила, за что получила автомат сразу по нескольким предметам, но вот перевестись не успела. Да и с человеческими специальностями не сложилось...

В качестве второй я выбрала магогематологию. Магию крови, проще говоря, хотя этот термин сами сотрудники кафедры презрительно называли устаревшим — дескать, они тут не только вуду занимаются, но и науку двигают.

— Что стало с планом вернуться после ГООУ к нормальной жизни? — только поинтересовался Диз, когда узнал о моем выборе. — Дай свою кисть для подводки.

В то утро он сидел на полу и сосредоточенно покрывал медную пластину лаком для ногтей. Травление, как он объяснил... Посчитал, что объяснил, потому что в артефакторике я ничего не смыслила. А я смотрела на флакончик и думала, где Диз его взял. Точно не у меня — розовый не мой цвет. Но в итоге решила, что ревновать кого-либо к пятнадцати миллилитрам лака глупо, и, покопавшись в косметичке, протянула ему кисточку. А потом озвучила свое решение.

Только ему. Макс, услышав об этом заранее, долго бы хмурился — ему и демонология очень не нравилась, будь его воля, я бы училась чему-нибудь исключительно декоративному и безопасному. Я понимала причины такого желания: сам он не выбирал, какие знания получать, и меньше всего на свете хотел заниматься работой для "Хантерс Инкорпорейтед". Но терпеть его молчаливое осуждение даже в прошлом семестре было выше моих сил. Райли задала бы кучу вопросов: что, как, почему, уверена ли я... И только Диз не сомневался в моих решениях. И его уверенность волшебным образом передавалась мне.

Проигнорировав вопрос, я свесилась с кровати, рассматривая узор на пластине.

— Я знаю этот контур, — заявила я, проводя пальцем над заготовкой. — Он завязывает заклинание на владельце. Этот питает заклинание, — ноготь прошел слишком низко, смазывая рисунок, — Прости...

Демон только вздохнул. Поправил нарушенную симметрию, протер кисточку ацетоном и вернул мне.

— А для чего третий контур?

— Узнаешь на стадии испытаний.

— Серьезно? Собираешься экспериментировать на собственной девушке? Тебе не говорили, что они для другого нужны?

Диз усмехнулся:

— Для чего же? Ты так и не ответила, — напомнил он.

Нет. И не хотела. Я перевернулась на спину и закрыла глаза.

— Мне некуда возвращаться, — буркнула я. — Домой я не могу. А переезжать в другой город... Для этого нужна магия, а я ничего больше не умею, кроме как чувствовать чужую.

Голос дрогнул, и я порадовалась, что в этот момент Диз не видит моего лица. Но ему и не надо было: все мои эмоции он чувствовал как свои.

— Ты так и не рассказала, что случилось, когда ты была дома, — заметил он.

— Ничего.

Две недели (на большее время я не могла приехать из-за лекарства, поэтому отговорилась тем, что после болезни мне много материала надо к первому сентября наверстать — что в принципе соответствовало действительности) радости от того, что семья рядом, счастья и заботы. Оторвавшись от проекта по артефакторике, Диз обернулся ко мне:

— Врешь.

Недоговариваю. Большая разница.

— Я видела его, — нехотя призналась я. — Блок. Такой же, как был на мне.

На моей матери. Что ж, по крайней мере, теперь мы знали, от кого у меня магия.

— И?

— Я не знаю, что делать. Если оставить все как есть, она умрет. Блок тянет из нее силы. Тридцать лет, максимум сорок... А если снять его...

Чаще всего те, кто открывал в себе магические способности во взрослом состоянии, умирали. А перед этим сходили с ума. Великолепная перспектива, чудом не коснувшаяся меня.

— Я должна сделать выбор, но я не знаю...

— Почему ты считаешь, что это твой выбор?

— А чей еще? Она ведь не подозревает ни о чем! Она считает себя человеком! Да если я расскажу ей про ГООУ, она даже не рассмеется, а первым делом позвонит психологу!

Скрипнула старая рама, и Диз присоединился ко мне на кровати.

— Посмотри на меня, — потребовал он. Зеленые глаза глядели на удивление серьезно. А еще, если бы передо мной сидел не демон, я бы сказала, что сочувствующе. — Это не твой выбор. Исходя из того, что я услышал, это вообще не выбор.

— Она умрет.

— Родители умирают, — точно: демон. Какое там сочувствие! — Это естественный, хотя и печальный, ход вещей у людей.

— Но я могу ее спасти от этого!

— Ты можешь уничтожить ее. Лишить привычного мира — ты как никто должна это понимать. Отнять у нее всех близких. Ради чего? Из-за страха остаться одной?

Он был прав. Как всегда. И в причинах, по-детски эгоистичных. И в том, чем закончится подобная авантюра. Я сама боялась грозящего мне бессмертия из-за одиночества, которое было его верным спутником. Но...

Какой ребенок откажется, чтобы его мама жила вечно? И какой согласится отправить ее на смерть? Я снова закрыла глаза, стараясь не заплакать. Было бы просто, если бы я ничего не заметила. Ничего не могла изменить. А так это все равно было решение. И я должна была его принять.

Черт возьми, ни один человек в девятнадцать лет не должен делать подобный выбор...

Сереш пощелкал пальцами возле моего лица, возвращая меня в реальность.

— Должен бежать, — торопливо сообщил он. — Кто-то из вас опять решил умереть на каникулах. Ты в порядке?

Я вымученно улыбнулась. Почему-то, когда Диз меня об этом спрашивал, мне удавалось отвечать правду.

— В полном, — соврала я.

— Лекарство как? Никаких побочных эффектов? Я продолжаю работать над формулой, чтобы пролонгировать эффект, но...

Но кто же откажется взять таким образом в заложники ценного человека. А вопреки логике и здравому смыслу для кого-то в ГООУ я представляла ценность.

— Все хорошо, — откликнулась я.