Институт моих кошмаров-3. Никаких демонов

ЧАСТЬ 1

НИКАКИХ ДЕМОНОВ

Единственным ее недостатком

было глупое неверие в свои силы.

Сюзанна Кларк

ГЛАВА 1

ВСЕ ХОРОШО

— Заключи со мной договор.

Подобная фраза никогда не может означать ничего хорошего. Даже если предложение исходит от вашего парня. Особенно — если встречаетесь вы с демоном. Всем известно, чем заканчиваются сделки с ними.

"Картина на начальной стадии действия смертельного проклятия характеризуется появлением признаков гипохромной микроцитарной анемии. Концентрация гемоглобина в крови проклятого понижается, также снижается количество эритроцитов, и уменьшаются их размер и насыщенность гемоглобином..." Я моргнула, отвлекаясь от текста и пытаясь осознать услышанное.

— Прости, что?

До начала учебного года — второго для меня в ГООУПиОАатСДиРН, сумасшедшем месте, по какой-то странной причине считавшем себя высшим учебным заведением — оставался еще целый день. Я сидела в общей зоне на шестом этаже общежития и пыталась подготовиться к экзамену. Все в кои веки было хорошо: никто никого не убивал, не покушался на мою жизнь, библиотекарь наконец вспомнили, что их бедному ассистенту в моем лице необходим отдых. Ничто не предвещало, как вдруг...

— Заключи со мной сделку. Просто согласись. И пообещай не использовать магию в ближайший час.

Совсем не подозрительно.

— Зачем? — задала я закономерный вопрос.

— Сюрприз.

— Ненавижу сюрпризы. И секреты.

— Знаю.

Но ничего не скажет.

— У тебя есть пять минут, чтобы решиться, — поторопил меня Диз.

Я посмотрела в подозрительно честные глаза. Что он задумал?

— Ты мне доверяешь?

Если бы я судила по реакции, предположила бы, что невысказанный вопрос кое-кого оскорбил. Но с демонами никогда нельзя полагаться на внешнее — а в глубине зеленых глаз плясали смешинки. Я могла бы назвать тысячу причин для "нет", но...

— Что взамен?

— Что хочешь.

Оглянувшись вокруг, я притянула его за футболку к себе и прошептала желание на ухо. Для некоторых просьб свидетели не нужны. На лице Диза отразилась глубокая задумчивость.

— Не заставляй меня краснеть, — предупредила я.

Он громко хмыкнул.

— Кто кого заставляет... Договорились.

Узы клятвы ощущались так же привычно, как выверенные веками слова. Это поначалу думаешь, что неожиданно колкий и густой воздух убьет тебя. После семестра на факультете демонологии перестаешь обращать на него внимание. А ощущение чужой силы, настолько превышающей твою собственную, что это кажется невозможным, с лихвой компенсирует неудобство.

— Никакой магии, — напомнил Диз.

— Скажешь наконец, в чем сюрприз?

— Нет. Но покажу.

Мимо кабинета ректора на первом этаже я прошла с опаской. Вполне обоснованной, если учесть, что управлял ГООУ ктулхуподобный монстр, добытый в неизвестно какой хтонической бездне. Что его вообще заставило принять эту должность? Якобы сгустку из щупалец и первородной тьмы нравилась молодежь. Угу. Очень нравилась. На обед. Вспомнив голос, которым он говорил, — голоса на самом деле, голоса тысяч отчисленных и потому убитых студентов — я помрачнела. В конце коридора нас ждала Нора, подрабатывавшая во время учебы кем-то вроде сестры-хозяйки на нашем этаже общежития. Поглядывая каждые десять секунд на часы, она мерила коридор шагами. Но мне обрадовалась. Вроде бы...

— Попадешься, убью, — заявила она демону смерти.

В ее исполнении угроза не звучала пустой. Приложив ключ-карту к замку, она набрала код и распахнула дверь.

— Про время помнишь?

Диз кивнул, пропуская меня вперед.

— Обратно придете сами, я задержусь. Точка стабильна.

Точка? Как точка выхода из портала? Но спросить я не успела: стоило занести ногу над порогом, как коридор с зеленой ковровой дорожкой исчез. Все исчезло. Осталась только Граница и ощущение падения, будто землю из-под ног выдернули вместе с ковром.

Когда я пришла в себя — в последний момент успев выставить вперед руки, чтобы не расшибить нос о потрескавшийся асфальт — ГООУ уже не было. Диз осторожно прикрыл неприметную белую дверь и протянул руку, помогая подняться. Отряхнув оцарапанные ладони, я поморщилась. Да, мне завидно. Демонам их близость к Воздуху позволяла перемещаться куда угодно и когда угодно. Меня моя горячая человеческая кровь пропускать куда-либо отказывалась, и каждое использование портала превращалось в изысканное удовольствие. После первого перехода в ГООУ я — чуть ли не впервые в жизни — упала в обморок. Сейчас? Все еще предпочла бы провести три часа в зоне турбулентности.

— Где мы?

В такой ранний час улицы были совершенно пусты. На доме напротив, поверх закрытых железных ставен, вывеска гласила "Supermercado". Судя по размеру витрины — едва ли "супер".

— Где-то на юге. Не знаю, роуминг еще не включился.

На юге? Я жадно втянула воздух. Земля. Только дома так ярко чувствовалась магия. В каждом дуновении ветра, в камнях под ногами, разлитая повсюду...

А потом спохватилась. Мы что, самовольно покинули ГООУ?

— Что ты задумал?!

Я почти на сто пятьдесят процентов была уверена, что — кроме как на каникулы или с согласования ректора — это было запрещено. И каралось соответствующе: чем-нибудь досадным и неприятным. Смертью, например.

Зато становилось понятно, зачем Дизу понадобилась сделка. Его появление незамеченным не осталось бы, да и долго он бы сам по себе тут не продержался: для того, кто родился в Аду, наш мир был ядовит. А так, смешав две разные магии воедино...

— Пошли, — потянул меня Диз за собой. — Если успеем вернуться через сорок восемь минут, никто не узнает.

Как же. Час отсутствия в университете, где за каждым твоим движением следят — конечно, никто даже не догадается.

— ГООУ ставит два маячка, когда ты вскрываешь их приглашение. Первый измеряет твои жизненные показатели. Он работает постоянно, если умрешь, в медсервисах сразу почувствуют, — я промолчала. О действии этого маячка я знала не понаслышке. — Второй отслеживает твое местоположение. Завязывать его на первый было бы слишком затратно, да и не нужно, поэтому он включается каждые шестьдесят минут. Если вернемся в университет до следующего контроля, все будет в порядке.

— Откуда ты это знаешь?

— В прошлом семестре ты спрашивала, как сбежать из университета.

Я не спрашивала. Не об этом — как бы мне ни хотелось тогда все бросить.

— Значит, собиралась, — не стал спорить Диз.

В самом деле, собиралась или спросила: такая мелочь для того, кто слышал вопросы раньше, чем их зададут.

— И ты нашел выход. Почему не сказал?

— Не успел, — мы оба знали, что это значило: чуть не умер и попал обратно в Ад к отцу, которого всеми силами старался избежать. И едва там не остался... Я сжала его ладонь. — И это не совсем выход.

— Что ты имеешь в виду?

— Даже если не брать в расчет второй маячок, нас выпустила Нора. Как думаешь, что с ней случится, если мы не вернемся?

В горле сразу пересохло. Ректор, Охотники, допрос и... Ее убьют. Ладно, только меня, но выпустить в мир обычных людей демона, которого даже в Аду боятся, и не без причины? Который может убить, просто подумав об этом? Непростительно.

Полгода назад, если бы Диз рассказал мне об этом выходе, сумела бы я пожертвовать ею? Как далеко я бы зашла в стремлении сбежать? Я не знала.

А вот Диз этим шансом не воспользовался. Пока...

— Странно, что она согласилась.

— Чего только по дружбе не сделаешь. Подожди, — Диз остановился и потянул меня в переулок. — Нам сюда.

Завернув за угол, я ахнула от изумления. По ту сторону улицы начинался пляж. Холодный после ночи песок, водоросли, темными грудами лежавшие вдоль кромки воды. И океан, в сиреневой ряби которого отражалось рассветное солнце. Ветер принес запах йода. Сбросив балетки, я, все еще не веря, пошла к воде. Прохладная. И очень реальная.

— Это и есть твой сюрприз? — голос все-таки дрогнул.

Невероятно. Словно соглашаясь со мной, волна лизнула кончики пальцев. Диз опустился на песок у меня за спиной.

— Подумалось, что перед началом семестра тебе это может пригодиться.

Один из его вечных ответов, что и ответами не были. И о значении которых я могла только догадываться — но не сформулировать вслух. Я обернулась, чтобы поблагодарить...

— Когда ты успел так загореть?

Я недоуменно нахмурилась. Чем светлее становилось небо, тем более странно выглядела оливковая кожа, сменившая нездоровую бледность.

— Мимикрия, — бросил Диз, будто это было чем-то само собой разумеющимся. — Неужели не слышала?

Читала. В учебнике по демонологии. Но ни разу не видела своими глазами.

— Значит, окажись мы где-нибудь в Сингапуре...

Диз оттянул уголки глаз к вискам. Я фыркнула.

— Хотела бы я на это посмотреть.

— Значит, увидишь. Считается, что люди больше доверяют тем, кто походит на них. Не знаю, — пожал он плечами, — не проверял. Я это не контролирую.

Ну да, два метра роста и неестественно зеленые глаза — это ведь так похоже на среднестатистического человека. А ему шло. Присмотревшись, я могла разглядеть под кажущейся незнакомой иллюзией его настоящего: нечеловечески острые черты и до серого белую кожу. А могла просто принять его. И таким тоже.

Сколько еще у нас оставалось времени, сорок минут? Я стянула через голову блузку. Замок на юбке отказывался поддаваться, так что от нее я избавилась тем же путем.

— Что ты делаешь?

— Для того, кто читает чужие намерения, ты слишком медлителен, — сообщила я.

— Времени мало.

— Шутишь? — лифчик тоже полетел на упавшую неаккуратной кучей одежду. — Я на море год не была. Даже если бы у нас было пятнадцать минут, ты бы меня отсюда просто так не вытащил.

И плевать, что вода не прогрелась. Что возвращаться придется в одежде на мокрое тело. Разве это имеет хоть какое-то значение, когда рядом море?

Берег оказался неожиданно крутым — три шага, и я оступилась, уходя под воду с головой. Вынырнула и радостно рассмеялась. Плеснула в него водой. Щедро окатила футболку, практически не оставляя ему выбора кроме как присоединиться. Давно я ничего из этого не ощущала. Липнущие к шее волосы, тяжелые от воды. Соль на губах. Счастье...

Хорошо, что по крайней мере один из нас обладал чувством времени — иначе мы бы точно опоздали. Тем более, что я еще задержалась по пути. Лист платана попался мне на пешеходном переходе — и никак сначала не давался в руки.

— Зачем он тебе?

— Он желтый, — озвучила я очевидное, подцепляя наконец его с асфальта.

Диз с сомнением посмотрел на меня.

— Ты ведь осознаешь, что, скорее всего, он выгорел на солнце, и осень тут ни при чем?

Я упрямо сжала губы. Это понятно. Но...

В ГООУ никогда не желтели листья. Температура могла там за неделю смениться с плюс тридцати до минус сорока, но кусты сирени оставались перманентно зелеными, а деревья никогда не сбрасывали прошлогоднюю листву. Еще один довод в пользу того, что все в ГООУ было ненастоящим.

В реальном мире сезоны сменялись строго поочередно. В реальном мире листья желтели. ГООУ был миражом. Красивой и сводящей с ума иллюзией. Призраком, невозможным и никогда не существовавшим в реальности.

Оставался только один вопрос, вставший особенно остро после нашей вылазки в нормальный мир. То, что нас связывало с Дизом: полтора месяца в ГООУ, удивительно малолюдном по причине каникул. Сказка в сказочной же вселенной. Насколько она была настоящей? И насколько — невозможной?

Два существа из разных миров. Выросшая человеком девчонка и демон, утверждавший, что не умеет любить. Я даже не представляла, как так все повернулось, что я настолько сильно в него влюбилась. Особенно после нашего знакомства, далеко не самого удачного. И как получилось, что он понимал меня лучше кого-либо в обоих мирах. И что из этого всего выйдет...

Хотя, нет. Об этом я как раз догадывалась.

— В чем дело? — от Диза не укрылось, как изменилось мое настроение.

Чертова эмоциональная телепатия. Или он просто настолько хорошо изучил меня? Я попыталась замаскировать тревогу улыбкой.

— Просто поняла, что так и не сказала тебе "спасибо".

Некоторые звуки так въедаются под кожу, что перестаешь их замечать. Сердцебиение, чужое дыхание рядом, мерный гул автомобилей на улице... Спорый перестук клавиш, под который я просыпалась каждое утро.

Мне ни разу не удалось поутру застать его спящим. Заснуть рядом с ним, уткнувшись носом в его бок, с рукой на нарисованном звездном небе, запутавшись пальцами в связке серебряных подвесок-амулетов, — да, много раз. Но утром в постели я всегда оказывалась в одиночестве. Перевернувшись на бок, я посмотрела на сутулую спину. Мне лично было трудно представить, когда он все успевал. Учеба на двух специальностях, их с Каталиной проекты, подработка в IT — а еще существовали целых три принадлежащие ему провинции в Аду, за которыми тоже надо было приглядывать. Но когда я спросила об этом Диза, он ответил непонимающим взглядом и пожал плечами. Его, мол, так воспитывали.

Я тихонько вздохнула. Проблема с принцами на белых конях заключается в том, что либо у них никогда нет на тебя времени ("Прости, дорогая, в десять встреча с послом, в двенадцать — разговор с министром, а после обеда меня ждет совет гильдий... Да, и на ужин я пригласил делегацию пустынников, ты всегда чудесно выглядишь, но надень чадру. И постарайся воздержаться от высказывания своих социалистических мнений, шах придерживается более традиционных взглядов, а мне нужен патент на разработку южного месторождения"), либо они стоят не больше купленного для них папашей жеребца.

Потому я никогда и не мечтала о принце. Даже о...

— Слушай, а у тебя есть титул? — задумчиво поинтересовалась я у Диза; тот в мою сторону даже не посмотрел, монитор представлял для него больший интерес.

— Нет. Зачем он мне?

— Тебя хотела спросить, зачем.

Пусть так, но будучи сыном герцога не только по кругу, но и по крови, он все равно занимал положение намного выше обыкновенного. А с большой силой, как говорится, приходит большая головная боль. И куча работы. Если в каникулы он бывал еще относительно свободен, то как мы будем с этим справляться теперь? Впрочем, мое расписание тоже оставляло желать лучшего. А если учесть подработку в библиотеке, на которую я самонадеянно подписалась...

— Вставай. Бенедикт скоро приедет. А тебе еще вещи собирать.

Я обвела комнату взглядом и снова вздохнула. Не хочу. Мне лень. И вообще, откуда у меня здесь так много вещей взялось?

Мы определенно не жили вместе. Просто у меня в комнате была София, а его сосед уехал на лето к родственникам — а составленные рядом кровати удобнее узкой одной. И, раз я все равно вечно ночевала у Диза, бегать каждое утро через весь этаж, чтобы умыться, было немного непрактично. Так моя зубная щетка перекочевала в его ванную. Потом одежда — зачем возвращаться по утрам к себе, когда можно временно занять полку в шкафу? И всякая мелочевка, скапливающаяся в любом месте более-менее постоянного обитания: недочитанная книжка на подоконнике, чашка со смешными совами, сережки, забытые на комоде...

Нет, мы совершенно, абсолютно точно не жили вместе. Жить вместе — это серьезно, пугающе и даже немного по-взрослому.

Но как назвать это иначе, я затруднялась сказать.

— А мы не можем переселить его к Софии? — представив себе сборы, я зарылась обратно в одеяло и глухо предложила оттуда. — Правила ГООУ разрешают проживание в комнате соседей разного пола.

Звук прервался. Скрипнул старый стул, а затем матрас просел с той стороны, где Диз присоединился ко мне на кровати. И не один — до меня донесся восхитительный аромат кофе. Чуть приправленный сладкой горечью нарциссов: сварил давно и согрел его магией. Поведясь на приманку, я высунула руку наружу и потянулась к чашке.

Сначала меня это безумно смущало. Кофе в постель — было в нем что-то романтично-пошлое. Но Диз в ответ на мои сомнения равнодушно заявил, что он все равно варит себе, какая ему разница, сколько кружек нести обратно в комнату? А я до первой чашки кофе представляю из себя зрелище смешное и жалкое, но утомительное (кто бы говорил). И кофе у него лучше, чем у меня, получается (с этим я не спорила, меня кофемашина на нашем этаже, похоже, ненавидела всеми фибрами своей механической души). В отличие от завтрака...

Вот и думай, романтика это или смитовское разделение труда.

— Это было бы негуманно.

— По отношению к кому из них? — хмыкнула я, делая большой глоток.

Занудный демонолог, ненавидящий всех, кто способен причинить вред гени или человечеству, и вампир, недолюбливающая мужчин в целом, а Диза — в частности. Не лучшее сочетание. Хотя, если поинтересоваться, с кем делит комнату Сага... И у Райли в прошлом семестре не было соседки, может, сейчас тоже не будет... Но так половину ГООУ переселять придется.

— Во сколько приезжает Бенедикт? — смирилась я.

— В полдень.

Я посмотрела на экран смартфона и поставила чашку на комод. Десять тридцать. Отлично. Время еще было...

— Вещи, — напомнил Диз, когда я притянула его к себе.

— Успеем.

После Диз как джентльмен проводил меня до двери и даже донес сумку. А я... вошла в комнату и растерянно замерла. Я не жила здесь всего месяц, но постоянно сюда наведывалась. Так отчего она показалась чужой? И почему не отпускало чувство, что что-то важное кончилось, оборвалось на полуфразе. И больше никогда уже не вернется...

Хотя, кое-что действительно закончилось. Лето. Сегодня вечером — финальный аккорд. А впереди — кто знает, что. Жизнь в ГООУ была какой угодно, но не предсказуемой. Как там обычно советуют во всяких мотивационных книжках? Верьте, что новый начавшийся этап вашей жизни будет лучше предыдущего? Попробую. Я рассеянно почесала пушистую макушку кактуса и ужаснулась:

— Тебя, что, София совсем не поливала? Бедняга.

Малыш встрепенулся и радостно распустил цветки.

— И я тебя. Прости, в следующий раз оставлю тебя кому-нибудь более ответственному.

В голову сразу же пришла идея, кому. А что, если он за цветами в IT следить умудряется, почему бы и нет? Одновременно я поняла, что следующего раза может и не быть. Никто, собственно, не предлагал. Нет, сейчас понятно, почему — в ГООУ был вечный дефицит комнат, и просить об услуге мессира Джонатана, учитывая, как мы с ним расстались при прошлой встрече... Да и не дело это — зацикливаться друг на друге. Так можно было существовать в каникулы, пока жизнь в ГООУ встала на паузу. Стоит начаться будням, и уже не получится.

Но потом... Вздохнув, я пришла к выводу, что будущее как всегда было туманно и зыбко. Долой будущее! В плане, мысли о нем. Пока у нас есть настоящее. И у меня есть, в котором меня, между прочим, кое-где ждут. Полив разомлевший от внимания и почесывания кактус, я взяла с подоконника стопку учебников. Пришла пора наведаться в медсервисы.

Полгода назад каждое посещение было для меня что восхождение на Голгофу. Теперь придется пересмотреть свое отношение.

Тогда из-за попавшей в мой организм драконьей крови я готовилась к смерти. Универсальный магический усилитель, она действовала как наркотик и, как правило, сводила с ума еще в малых дозах. В крупных, как выяснилось, действовала не лучше. Она позволяла большее, открывала невозможное, но для этого... меняла. Подстраивала под себя. А человеческое (ладно, частично человеческое) тело для таких изменений не приспособлено.

Сейчас я была в безопасности: разработанное Серешем лекарство действовало. Я все еще была собой. Один укол в две недели забирал у меня способность проходить через Границу на ту, нижнюю ее сторону, отнимал большую часть магии, заставляя чувствовать себя в ГООУ детсадовцем среди Моцартов и Микеланджело, но я была жива. И дамоклов меч не висел больше над моей головой. Оно того стоило. Наверное...

— Я все прочитала.

Профессор Баласубраманиан, в чей кабинет я так бесцеремонно заявилась, оторвался от микроскопа. Снял со лба очки, покрутил их в руках, словно недоумевая, откуда они взялись, и надел обратно.

— Молодец, — все-таки решил он. — Тогда сможешь сказать мне, что это.

— Я и отсюда могу. Смертельное проклятие.

Я поежилась. Кровь в колбе у него на столе пахла серым и затхлостью, горькой земляной пылью.

Один талант, отсутствовавший у моих однокурсников, у меня все-таки был. Ну, как талант. Из разряда тех, что заставляет горько усмехнуться. Гиперчувствительность к магии. Я ощущала ее запах, ее вкус, ее цвет. Всегда. Везде. Во всем. На самом деле это была случайность. Возьмите девушку с ментальным блоком, который не дает ей ничего чувствовать, накачайте драконьей кровью, после которой магия видится гораздо ярче... Долгая история, в общем.

— Но сколько ему?

Секунда колебаний, и я подошла к микроскопу. Заняла место Сереша. Проклятие, не черное, как я ожидала, почти прозрачное, не успело распространиться. Тогда бы смрад я почувствовала, не уткнувшись носом в каплю, а еще из коридора. Это же...

— Полчаса? Оно уже начало проявляться, но в твоем учебнике написано, что после часа, после первичной манифестации проклятия, наблюдается пойкилоцитоз.

Кивнув, индиец подложил мне следующий образец.

— Что насчет этого?

Странная, сложная структура. Вплетенная так филигранно, что кажется, дотронься, и все рассыплется прахом.

— Что-то старое.

Сереш удовлетворенно кивнул.

— После первого поколения проклятия намертво, прости за каламбур, вгрызаются в ДНК. Ничем не убрать. Красиво, правда?

Да. Будто синее пульсирующее кружево.

— Оно не на смерть. Вернее, не на смерть носителя. Тут сложнее.

Стоило присмотреться, как из ниоткуда почувствовался запах влажного мха. А еще золото, осенний костер и пурпур. Не показалось...

— Зачем ты дал мне мою кровь?

Сереш задумчиво почесал бороду.

— Она интересная, — заявил он. — Я эту форму еще не видел. Если хочешь, могу попробовать узнать, что за проклятие, прогоню через пару тестов...

Я резко отодвинула стул.

— Не надо.

Я и без того догадывалась, в чем оно заключалось. Не зря в моей семье много поколений рождался только один ребенок. Девочка. Остальные... Перед глазами встал гроб. Маленький и оттого кажущийся еще более неправильным. У дядь с тетками было по двое, трое, четверо детей — моя родня была более чем многочисленной. Но только не по прямой линии. Лешка умер, не прожив и полугода. Бабушка едва не погибла, когда маме было два года, при родах, ребенка спасти не удалось. У прабабушки тоже была лишь одна дочь...

Немало совпадений. А, увидев с мое, поверишь даже в проклятия.

— Неужели тебе не любопытно?

— Нет, — отрезала я; Сереш пожал плечами.

— Как хочешь. В таком случае, держи.

На глянцевой белой бумаге блестели золотом тисненые буквы. "Сереш Баласубраманиан и Анн-Мари Форсберг приглашают вас на церемонию бракосочетания..."

— Что это? — глупо спросила я.

— Не заставляй меня жалеть о том, что я взял тебя к себе в группу. Прояви хоть каплю логики и интеллекта.

— Я просто ожидала увидеть новые учебники, а не...

Приглашение на свадьбу.

— Вы все-таки решили пожениться? Так быстро?

На Фейсбуке их совместная фотография — с кольцом из белого золота и слишком большого количества бриллиантов у Анн-Мари на руке — до сих пор висела вверху его страницы. Да и статус он обновил только в прошлом году.

— Мы познакомились в Первую мировую, вряд ли это быстро.

Я покосилась на медика, который даже в худшие дни не выглядел старше тридцати пяти. Сложно было привыкнуть к мысли, что существа, прожившие не одно столетие, могли внешне быть одного возраста со мной. И неловко. Он старше моего прадедушки, а я ему "тычу". Пусть он из-за автопереводчика об этом и не подозревает...

— Но почему все-таки я? Я даже еще не твоя студентка.

— Верно, у тебя есть еще часа четыре, чтобы отказаться, — рассеянно согласился Сереш, читая пришедшее на пейджер сообщение. — Нам с тобой предстоит провести еще много времени вместе, чем скорее привыкнем друг к другу, тем лучше.

Я оставила свои комментарии про привыкание при себе.

— Ты имеешь в виду учебу?

В прошлом семестре я выбрала в качестве своей специализации демонологию — вовсе не собираясь на ней доучиваться до конца. План был простым: почерпнуть за первый семестр в оккультном институте максимум полезной информации, а потом перевестись на нормальную специальность. Он провалился. Нет, полезную информацию я почерпнула, даже на демонах в Аду проверила, за что получила автомат сразу по нескольким предметам, но вот перевестись не успела. Да и с человеческими специальностями не сложилось...

В качестве второй я выбрала магогематологию. Магию крови, проще говоря, хотя этот термин сами сотрудники кафедры презрительно называли устаревшим — дескать, они тут не только вуду занимаются, но и науку двигают.

— Что стало с планом вернуться после ГООУ к нормальной жизни? — только поинтересовался Диз, когда узнал о моем выборе. — Дай свою кисть для подводки.

В то утро он сидел на полу и сосредоточенно покрывал медную пластину лаком для ногтей. Травление, как он объяснил... Посчитал, что объяснил, потому что в артефакторике я ничего не смыслила. А я смотрела на флакончик и думала, где Диз его взял. Точно не у меня — розовый не мой цвет. Но в итоге решила, что ревновать кого-либо к пятнадцати миллилитрам лака глупо, и, покопавшись в косметичке, протянула ему кисточку. А потом озвучила свое решение.

Только ему. Макс, услышав об этом заранее, долго бы хмурился — ему и демонология очень не нравилась, будь его воля, я бы училась чему-нибудь исключительно декоративному и безопасному. Я понимала причины такого желания: сам он не выбирал, какие знания получать, и меньше всего на свете хотел заниматься работой для "Хантерс Инкорпорейтед". Но терпеть его молчаливое осуждение даже в прошлом семестре было выше моих сил. Райли задала бы кучу вопросов: что, как, почему, уверена ли я... И только Диз не сомневался в моих решениях. И его уверенность волшебным образом передавалась мне.

Проигнорировав вопрос, я свесилась с кровати, рассматривая узор на пластине.

— Я знаю этот контур, — заявила я, проводя пальцем над заготовкой. — Он завязывает заклинание на владельце. Этот питает заклинание, — ноготь прошел слишком низко, смазывая рисунок, — Прости...

Демон только вздохнул. Поправил нарушенную симметрию, протер кисточку ацетоном и вернул мне.

— А для чего третий контур?

— Узнаешь на стадии испытаний.

— Серьезно? Собираешься экспериментировать на собственной девушке? Тебе не говорили, что они для другого нужны?

Диз усмехнулся:

— Для чего же? Ты так и не ответила, — напомнил он.

Нет. И не хотела. Я перевернулась на спину и закрыла глаза.

— Мне некуда возвращаться, — буркнула я. — Домой я не могу. А переезжать в другой город... Для этого нужна магия, а я ничего больше не умею, кроме как чувствовать чужую.

Голос дрогнул, и я порадовалась, что в этот момент Диз не видит моего лица. Но ему и не надо было: все мои эмоции он чувствовал как свои.

— Ты так и не рассказала, что случилось, когда ты была дома, — заметил он.

— Ничего.

Две недели (на большее время я не могла приехать из-за лекарства, поэтому отговорилась тем, что после болезни мне много материала надо к первому сентября наверстать — что в принципе соответствовало действительности) радости от того, что семья рядом, счастья и заботы. Оторвавшись от проекта по артефакторике, Диз обернулся ко мне:

— Врешь.

Недоговариваю. Большая разница.

— Я видела его, — нехотя призналась я. — Блок. Такой же, как был на мне.

На моей матери. Что ж, по крайней мере, теперь мы знали, от кого у меня магия.

— И?

— Я не знаю, что делать. Если оставить все как есть, она умрет. Блок тянет из нее силы. Тридцать лет, максимум сорок... А если снять его...

Чаще всего те, кто открывал в себе магические способности во взрослом состоянии, умирали. А перед этим сходили с ума. Великолепная перспектива, чудом не коснувшаяся меня.

— Я должна сделать выбор, но я не знаю...

— Почему ты считаешь, что это твой выбор?

— А чей еще? Она ведь не подозревает ни о чем! Она считает себя человеком! Да если я расскажу ей про ГООУ, она даже не рассмеется, а первым делом позвонит психологу!

Скрипнула старая рама, и Диз присоединился ко мне на кровати.

— Посмотри на меня, — потребовал он. Зеленые глаза глядели на удивление серьезно. А еще, если бы передо мной сидел не демон, я бы сказала, что сочувствующе. — Это не твой выбор. Исходя из того, что я услышал, это вообще не выбор.

— Она умрет.

— Родители умирают, — точно: демон. Какое там сочувствие! — Это естественный, хотя и печальный, ход вещей у людей.

— Но я могу ее спасти от этого!

— Ты можешь уничтожить ее. Лишить привычного мира — ты как никто должна это понимать. Отнять у нее всех близких. Ради чего? Из-за страха остаться одной?

Он был прав. Как всегда. И в причинах, по-детски эгоистичных. И в том, чем закончится подобная авантюра. Я сама боялась грозящего мне бессмертия из-за одиночества, которое было его верным спутником. Но...

Какой ребенок откажется, чтобы его мама жила вечно? И какой согласится отправить ее на смерть? Я снова закрыла глаза, стараясь не заплакать. Было бы просто, если бы я ничего не заметила. Ничего не могла изменить. А так это все равно было решение. И я должна была его принять.

Черт возьми, ни один человек в девятнадцать лет не должен делать подобный выбор...

Сереш пощелкал пальцами возле моего лица, возвращая меня в реальность.

— Должен бежать, — торопливо сообщил он. — Кто-то из вас опять решил умереть на каникулах. Ты в порядке?

Я вымученно улыбнулась. Почему-то, когда Диз меня об этом спрашивал, мне удавалось отвечать правду.

— В полном, — соврала я.

— Лекарство как? Никаких побочных эффектов? Я продолжаю работать над формулой, чтобы пролонгировать эффект, но...

Но кто же откажется взять таким образом в заложники ценного человека. А вопреки логике и здравому смыслу для кого-то в ГООУ я представляла ценность.

— Все хорошо, — откликнулась я.

"Все хорошо", — эхом раздалось у меня в голове. Все хорошо...

Правда ведь?

Никому неизвестно, как появились гени — все те, кто в нашем мире занимал положение между богами и людьми. Слишком давно это было, задолго до человеческих цивилизаций. Но родились они — мы — от Огня. Он бежал по нашим венам, согревал наше дыхание. Каждый из нас был его частицей, и потому в праздники, будь то Самайн или весеннее равноденствие, гени зажигали костры. Чествуя магию и богов, вспоминали Огонь.

Огромный газон перед главным общежитием в такие ночи преображался. Копченый запах дров и терпкий аромат зачарованного вина, бочки которого выкатывали по такому случаю, висели в воздухе. Отовсюду доносились музыка и смех, кожу покалывало жаром и магией. Мы познакомились в одну из праздничных ночей. Ровно год назад, первого сентября. Случайно столкнулись у одного из костров. Совпадение, приведшее к...

— Осторожно!

Почувствовав рядом аромат нарциссов, я резко обернулась — и чуть не врезалась носом в обтянутую футболкой грудь. На этот раз обошлось без пролитого вина и красных пятен на белой майке. Судя по широкой улыбке, Диз вспомнил о том же.

— Я думала, ты с Каталиной.

Зеленоволосую оракула (а еще Лексу, Ника и еще с полдюжины сотрудников IT) я видела, возвращаясь из медкорпуса. Устроившись на скамейке вдалеке ото всех, они раздобыли вино задолго до начала праздника, и увлеченно спорили, вычерчивая схемы заклинаний на земле.

— Мы же договорились.

Диз притянул меня к себе и обнял сзади. Положил подбородок мне на макушку. Я поежилась от ощущения чужого дыхания.

— Нас пригласили на свадьбу, — сообщила я, глядя на пламя.

— Нас?

— Меня, — исправилась я. — Пойдешь со мной? Терпеть не могу свадьбы. Не верю в них.

Непременно белое платье, фальшивые улыбки на усталых лицах и лживые слова... Кому вообще нужен этот спектакль? Диз еле слышно рассмеялся.

— Большой опыт?

Всего одна. Моего кузена.

— И я застала Влада зажимающим танину свидетельницу в коридоре.

Спустя несколько часов после регистрации. Вечная любовь никогда не была такой короткой.

— И даже после этого ты не веришь в свадьбы как в лучший из придуманных людьми способов подцепить на одну ночь пьяную подружку невесты? — картинно ужаснулся Диз. — Друга жениха в твоем случае.

— Ты сейчас издеваешься, да?

— Только на пятьдесят процентов. На оставшуюся половину я совершенно серьезен.

С него сталось бы — он, если и посещал свадьбы, наверняка ходил на них только с одной целью. Им же и озвученной. С кем я вообще это обсуждаю? В Аду не существовало такого понятия как брак. Это была прерогатива нашего мира. Слова "семья" и "верность" использовались там вообще с большой оговоркой.

— Так ты пойдешь?

— Возьми лучше своего Охотника, — посоветовал он.

Не такого ответа я ожидала. Кто рекомендует своей девушке пригласить в спутники бывшего?

— Сомневаюсь, что Макс захочет со мной куда-либо пойти.

После того, как я его бросила, у нас был ровно один разговор. Закончился он плохо. Скорее всего, я потеряла одного из своих немногочисленных друзей — но это было ожидаемо.

— Своди тогда Софию, — предложил Диз. — Ей будет полезно проветриться, она на Земле лет десять не была.

А вот это будет выглядеть уже совсем странно. Я вывернулась из его рук.

— Если не хочешь, так и скажи. Я не обижусь.

Почти. Совсем чуть-чуть не считается.

— Сомневаюсь, что на свадьбе начальника медицинской службы ГООУ и главы стокгольмского офиса "Хантерс" будут рады видеть демона, — мягко отказался он. — И тебя в моей компании.

Я задрала голову вверх, пытаясь заглянуть ему в глаза. Этого я ему не говорила...

— Откуда ты знаешь, о чьей свадьбе речь?

Диз кивнул кому-то знакомому в толпе и подмигнул мне, ничуть не впечатленный моими успехами в дедукции. Как и моими подозрениями — впрочем, к последним он, наверное, уже успел привыкнуть.

— Информация — самый ценный товар в нашем веке. Добавь немного логики, и видеть грядущее не будет нужды.

— Она действительно управляет шведским офисом?

— Последние лет пятьдесят, если не больше.

Надо же. А на фотографиях выглядела такой милой улыбчивой блондиночкой...

— Ты преувеличиваешь. Сереш вполне нормально к тебе относится.

Если не считать пары брошенных им фраз о препарации демонов... Но он бы и меня с большим интересом вскрыл, если бы я не была нужнее живой. Ничего личного, только наука.

— Кроме него там будет много гостей. И Сереш пригласил тебя не за тем, чтобы ты испортила с ними отношения в первую встречу.

Он снова был прав. Как только ему не надоедало?

— Мне все равно кажется, что ты сгущаешь краски.

— Хочешь пари? Завтра проверим.

Я не хотела: завтрашняя встреча и так немного пугала. Это сегодня, в неровном свете костров, другие студенты проходили мимо, не замечая нас. Солнечный свет это изменит. Тихонько вздохнув, я вернулась в его объятия. А потом и вовсе ветер принес мелодию скрипки, и я позволила ему увлечь меня за собой и закружить в танце. Все считали демонов неподходящей компанией; и, будучи знакома с некоторыми из них, я могла понять, почему. С демонами можно было бороться, можно было торговать — но не следовало дружить, если только не хочешь в самый неожиданный момент получить нож в спину. И уж точно не следовало в них влюбляться. Истина, известная каждому гени с детства.

Какая жалость, что я выросла не гени.

Музыка закончилась, и я так и остановилась, переплетя с ним пальцы и прижимаясь щекой к клетчатой рубашке. Только теперь я улыбалась.

— Пенни за твои мысли, — предложил Диз.

— Вспоминала, как мы познакомились. И подумала, что было бы, если бы я была нормальной...

— Ведьмой?

В этом словосочетании столько всего было неправильно, что и не перечислить. Но... да. Именно это я и имела в виду.

— И?

Снова пляшущие тени и треск костров, манящая за собой музыка и слишком серьезный взгляд зеленых глаз у моего собеседника. Будто и не было этого года.

— Мы бы переспали, — сейчас отрицать то, что он понравился мне с первого взгляда, было бессмысленно. Как и то, что я понравилась ему. — Может, встретились бы потом еще пару раз. Но ничего не вышло бы. Потому что ты не заводишь отношения, а я знала бы, что с демонами связываться нельзя.

— Хочешь сказать, что все к лучшему?

Амнезия, промывка мозгов, почти смерть, экскурсия в Ад, отчаяние и безнадежность — каким образом все, что мы пережили за последний год, могло считаться "к лучшему"?

Однако сейчас, рядом с ним, мне было хорошо. И как-то... правильно.

— Нет. Но, возможно, все так, как должно быть.

Диз рассмеялся и покачал головой.

— Судьбы не существует, — шепнул он мне. — Нет никакого "должно быть".

В самом деле? А как же прорицатели, видящие будущее? Баньши, предсказывающие смерть? И вообще...

— Твоя мать — одна из мойр, — напомнила я ему.

— Именно.

— Напомни, что я здесь делаю?

— Ты — не знаю, а я пришла пообедать. Составишь мне компанию?

— Почему я не могу составить ее тебе за тем столом?

Я смахнула с глаз челку и упрямо посмотрела на Диза. Мы это уже обсуждали.

— Потому что с тобой я обедала каждый день на каникулах. А своих друзей я два месяца не видела.

Полгода вообще-то, если считать время, проведенное то ли в коме, то ли в Аду (хотя кто сказал, что это взаимоисключающие параграфы?). Но поскольку из тех месяцев я все равно помнила лишь несколько дней, они не считались.

— Если не хочешь, Каталина наверняка тебя заждалась. Но я пообещала сегодня встретиться с Райли. И с Максом.

Не уходи. Пожалуйста.

Я не могла объяснить, почему для меня это так важно. Может, потому что все лето я знакомилась с его друзьями и терпела их удивленные взгляды. Никто из его знакомых не относился ко мне плохо, но... Диз не приводил девушек в их компанию, объяснила мне сочувствующе настроенная Каталина. По идее это должно было меня утешить. Я наоборот почувствовала себя еще более чужой. Мы в буквальном смысле были из разных миров, говорили на разных языках, у нас не было ровным счетом ничего общего. У него была Лина, любившая его как надоедливого младшего брата, их внутренняя тусовка, вечно занятая какими-то проектами, несколько сотен приятелей на всевозможных факультетах ГООУ и даже среди преподавателей... А у меня? У нас?

Айтишник равнодушно пожал плечами:

— Если ты все еще считаешь, что мое нахождение за одним столом с твоим бывшим — хорошая идея...

С этой точки зрения я еще не смотрела. Действительно, неудобно. Сначала мы встречались с Максом, потом мы расстались из-за Диза, теперь он был с Райли... Все это напоминало подростковую мелодраму, вынуждена я была признать. Из тех, где к пятому сезону все главные герои либо спят, либо успели переспать друг с другом и начинают напоминать большую, любящую и полную инцестов семью.

— Я ждал, когда до тебя дойдет, насколько это неловкая ситуация, -прокомментировал Диз выражение моего лица.

Не угадал. Хмыкнув, я озвучила свои мысли.

— Три из шести возможных комбинаций уже были. Боюсь представить, что получится к следующему семестру.

— Не смотри на меня, — Диз взял с раздаточной линии свой бокс с ланчем. И мой кофе, внаглую отхлебывая из стакана. — Демон и Охотник? Не рассчитывай. Отвратительное клише.

— Я скорее предположила бы Райли, — привстав на цыпочки, я попыталась дотянуться до стаканчика, но Диз поднял его выше. — Отдай мой эспрессо.

— Не берусь угадать, кто снимет с меня шкуру первым, если я только подумаю о рыжей, Абигор или Джордж. Или твой Охотник, причем не по личным причинам. Кстати, ты уверена, что они все еще встречаются?

Проследив за его взглядом, я поняла причину вопроса. Бывшие одногруппники обнаружились на другом конце университетской столовой, но крики доносились даже до нас. Вскочив со своего места, рыжая нависла над Максом и что-то ему втолковывала. Очень эмоционально. И очень, очень громко. Макс со своего места отвечал ей тем же.

— Выглядят они скорее так, словно мечтают друг друга убить, — пользуясь случаем, Диз вернул на мой поднос ополовиненный стакан кофе.

Они таким образом выглядели в течение всего времени нашего знакомства. Две противоположности, которые при столкновении искрили так, что находиться рядом было опасно. Чересчур умный, хотя и слегка сумасшедший, артефактор, которую почему-то вечно заносило не в ту сторону (Наследственность — тяжелая штука. Особенно если твой отец — мастер смерти.), и Охотник, считавший, что все зло в этом мире от не умеющих держать свои руки и мысли при себе артефакторов, из-за чьих идей страдают люди, а ему приходится работать на "Хантерс инкорпорейтед".

Я понятия не имела, как они сошлись. В одной из бесед по Скайпу в каникулы Райли попыталась объяснить, что это все из-за меня (Я здесь ни при чем! Меня тогда вообще в ГООУ не было!), но быстро отвлеклась на рассказ о своем очередном смертоносном эксперименте. В любом случае, она мечтала найти кого-то, кто сведет ее с ума. Уверена, она это получила.

— По крайней мере, они за одним столиком. И оба все еще живы. Я бы сказала, шансы высоки.

На самом деле я бы в такой момент и сама предпочла отсидеться в сторонке, чтобы не попасть под горячую руку. Но под насмешливым взглядом Диза не могла.

— Ты едва не устроила гребаный зомби-апокалипсис!

— Я?!

В самом деле, в кружевном платье и с заколкой-цветком рыжая меньше всего походила на всадника Судного дня.

— Из-за кого у санитара в больничном морге чуть инфаркт не случился?

— Из-за его лечащего врача! Надо было лучше следить за его сердцем!

Я была готова поспорить, что они не могли не увидеть, как мы подсели. Да и вся эта экспрессивность казалась напускной. Игрой на публику. Однако...

Нет. Они нас не заметили. Иначе Макс бы появление Диза не пропустил.

— Второй зомби тоже из-за его врача восстал бы?!

— Все было под контролем! — стушевавшись, рыжая плюхнулась обратно на стул. — Окей, второго в плане не было. Он был, но позже... Ты этого не слышал.

Судя по выражению лица, Макс не только слышал, но и запомнил. И обязательно этой оговоркой воспользуется, если потребуется кое-кого остановить.

— Холодильник должен был увеличить восстановительный период, я все рассчитала...

— В чем вообще дело? — осмелилась я подать голос.

Оторвавшись от салфетки, на которой она начала вычерчивать очередную мудреную схему, Райли недоуменно на меня посмотрела. Осознав, кто перед ней, радостно взвизгнула и бросилась обниматься. Макс только мазнул по мне взглядом и отвернулся. Нахмурился, увидев рядом с собой ковыряющегося в салате Диза. Повернулся в другую сторону.

Никто не ожидал, что будет легко.

— Мне было скучно, — начала свой рассказ рыжая. — А в гости приехала тетя...

— По материнской линии, — с кислым видом уточнил Макс.

Это имело значение?

— Мамуля из некромантов, — пояснила Райли.

В самом деле, кто еще мог выйти замуж за мастера смерти и родить ему четверых детей? Союз, созданный на небесах, как сказала бы сама Райли.

— И я решила у нее поучиться немного. Было бы ведь интересно соединить амулет и витальные плетения, и так много людей умирает, а ведь их можно было использовать с пользой для общества, вместо того, чтобы закапывать...

Человечество уже пыталось. Электростанцию при крематории построить, например. Удивительно, но не получилось. Мало людей разделяло точку зрения Райли и ее отсутствие пиетета к мертвым.

— Я подумала, было бы здорово сделать саморазмножающийся код, чтобы не заниматься каждым по отдельности...

Диз слушал с большим интересом. Я же сидела, медленно допивая остатки своего кофе, и пыталась понять хотя бы каждое третье слово в заметной ускорившейся речи рыжей.

— Вирус, — перебил ее Макс. — Она умудрилась создать магический вирус. Никаких симптомов, зато после смерти — бодрый труп без пентаграмм и песнопений. И все это зашила в один-единственный кулон. Который надела и отправилась в торговый центр. О чем ты думала?!

С каждым отчеканенным словом Райли все больше съеживалась на стуле. Ни о чем она не думала. Ее посетила идея, она претворила ее в жизнь. Макс мог бы это уже выучить.

Грустно посмотрев на дно стаканчика, я поставила свой кофе на поднос. Быстро он закончился. Благодаря некоторым нахальным личностям, выпившим половину... Словно почувствовав, о ком были мои мысли, Диз протянул мне свой стакан. Надо же, у кого-то совесть проснулась. Точнее, чувство справедливости, — но в его случае оно вполне заменяло моральные устои.

— Надо было добавить в формулу переменную Люцера, — внезапно прокомментировал он.

— Ограничить действие определенными чертами?

Отпив из второго стакана, я передвинула его обратно по столу. Кому-то в этом мире нравятся ванильные латте, в которые высыпали половину содержимого сахарницы. Но не мне.

— Ну да, — получив свою собственность обратно, Диз машинально отхлебнул кофе и отставил в сторону, пододвигая к себе схему. — Так было бы безопаснее. А если бы ты настроила заклинание на гени, не только бы не получила предупреждение, его ведомство заплатило бы за него сумму с семью нулями.

Макс громко вздохнул.

— Не смотри на меня так, Охотник, — отозвался Диз, доставший из-за уха ручку и дорисовывавший что-то на салфетке. — Я только что дал ей чеку от гранаты.

— Сотрудничество между вашими семьями запрещено антимонопольным соглашением тысяча девятьсот шестого года.

— Мы не сотрудничаем, — Диз передал задумавшейся Райли листок. — Правда, рыжая? Исключительно в рамках учебного процесса, что разрешено подпунктом семнадцатым пункта четырнадцатого, — убедившись, что его заверения никого не обманут, он закатил глаза: — Поверь, Охотник, мне вполне хватает рынка дизайнерских вирусов, чтобы добавлять к ним магические.

Макса такой ответ не удовлетворил. Но он бросил быстрый взгляд на меня и промолчал.

Что ж, это начало.

ГЛАВА 2

СРАВНИТЕЛЬНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ

"Ушла на обед". Три слова, ни "Привет", ни подписи. В СМС-ках Лина была удивительно красноречива. Но не смотреть же дареному коню в зубы? К тому же, латина была весьма тактична. Еще раз взглянув на экран телефона, я положила его обратно в карман. Взяла с тележки стопку книг и поставила их на полку. А потом резво подхватилась с места. Если перепрыгивать через ступеньку, лестница становится в два раза короче. А если воспользоваться перилами, то преодолеть ее можно еще быстрее.

— Куда? — нагнал меня вопрос библиотекаря, чаевничавших на крыльце в компании одного из воронов.

— На обед!

И не только.

Десять минут до комцентра — восемь, если поспешить. Подняться на второй этаж, распахнуть дверь с нарисованным на ней пингвином. Диз был в офисе один. Нахмурившись, просматривал документы у картотечного шкафа — и позволил впечатать себя в него спиной, когда я налетела. Позади нас громко хлопнула дверь, пожелтевшие листы разлетелись по полу.

— Дверь, — напомнил Диз, разрывая поцелуй.

— Что с ней?

— Не запирается.

— Заблокируй ее заклинанием, — посоветовала я, торопливо расстегивая пряжку ремня.

— Будто это кого-то останавливает.

— Плевать, — я выгнула спину, когда его пальцы нашли застежку сзади на платье: дюжина мелких дурацких пуговичек, но никто же не ожидал. — Как зайдут, так и выйдут. В ГООУ принимают только совершеннолетних, статья за растление нам не грозит.

— Только еще одно нарушение правил.

На секунду прекратив стягивать с Диза джинсы, я внимательно на него посмотрела. Он ведь не серьезно?

— У меня есть двадцать минут, — предупредила я. — Нет, восемнадцать: в библиотеке душевая опять спряталась, а у вас вода греется дольше. Да, и в пятницу я не смогу. Бертрам попросили задержаться. Но я свободна в четверг после трех, — в качестве компенсации предложила я.

— Не могу. Семинар до полуночи. Завтра?

— Никак. И София ночует в комнате до выходных. Можно в субботу...

— Экзамен в воскресенье утром.

Суровая проза жизни.

— Значит, восемнадцать минут.

Признав свое поражение в борьбе с застежкой, Диз отступил, а я поспешила стянуть платье через голову.

— Не боишься шокировать бедных студентов?

— Семнадцать. Уверен, что хочешь потратить их на разговоры?

Ответ не заставил себя ждать. Диз подхватил меня, и я обвила ногами его талию. А вскоре сама уже оказалась прижатой спиной к стене...

Вначале все было хорошо. Я даже решила, что зря беспокоилась. Все осталось как прежде, летом. С поправкой на безумное расписание, но из-за него оторванные с трудом у дел минуты становились только слаще. Мы все равно были вместе, пусть в иные дни наше общение и ограничивалось СМС-ками. Сказка продолжалась. Даже ГООУ казался теперь не мрачной темницей, а страной чудес, где между кошмарами прячется самое настоящее волшебство. И Диз знал все такие места. Нередко очередное приключение начиналось с него и моего вопроса:

— Ты где?

— В филармонии.

— У ГООУ есть своя филармония? — удивилась я, выходя из медкорпуса.

Никогда о ней не слышала.

— Почему я не удивлен? — хмыкнул в трубке Диз. — Скину тебе координаты.

Добавленная в студенческое приложение карта (кое-чья дипломная работа на тему "Маршрутизация в условиях темпорально-позиционных искажений подпространства", получившая сразу горячий отклик от топографических идиотов вроде меня и тех, кому надоело приходить на лекции лишь для того, чтобы убедиться, что нужный корпус переехал, не оставив и котлована — видите ли, на старом месте ему не хватало солнечного света) привела меня к газону перед чем-то зеркальным и футуристичным. А еще к теплой компании, прямо на этом газоне и разлегшейся. Посреди образовавшегося круга коротко стриженая девушка играла на флейте что-то из Адель, а Диза я нашла, крутящим в руках гобой и беседующим с парнем с ярко-зелеными дредами до пояса. Я подошла к ним.

— Только не говори, что умеешь на нем играть.

— Йоханн умеет, — Диз вернул инструмент хозяину. — Увы, меня учили лишь игре на фортепиано.

Вот так и знала, что без музыки в его домашнем образовании молодого сагиба не обошлось.

— Зато я знаю три способа, как им убить.

Я задумалась. Первый — это понятно, второй...

— Четыре, — заявила я после некоторых размышлений.

Парень с дредами опасливо на меня покосился, Диз же посмотрел задумчиво. Я ответила ему совершенно невинным взглядом. Нет, если подумать, можно и пятый сообразить, и шестой...

— С кем я связался? — в шутку восхитился айтишник и протянул мне пол-литровый стакан с вином. — Садись ближе.

— Что мы здесь делаем? — шепотом спросила я, когда Диз, не удовлетворившийся тем, насколько близко от него я опустилась на траву, притянул меня к себе.

— Отдыхаем. Слушаем музыку. Они примерно раз в месяц так собираются, все пытаются выяснить, кто круче.

Отдыхаем? Я с тоской посмотрела на импровизированную сцену. Способов приятно провести свободное время я тоже могла немало придумать, но ни один из них не включал в себя посещение филармонии, пусть и на свежем воздухе.

— Терпеть не могу классику.

Диз только улыбнулся.

— Поверь, тебе понравится.

Девушка вернулась в круг, ее место занял зеленоволосый Йоханн. Несмотря на мало вяжущийся с моим представлением о музыканте симфонического оркестра образ, он свое дело знал. И любил, это читалось в выражении лица с той самой секунды, как пальцы запорхали по клапанам. Моцарт — может, я не была фанатом классической музыки, но достаточно близко познакомилась с ней в детстве, чтобы распознать. На секунду я позабыла о Йоханне и замерла. Чьи-то пальцы увлеченно повторяли его движения на моем бедре, с каждым пассажем забираясь все выше. Выдержав паузу, я сделала глоток и заглянула в хитрые зеленые глаза. Да. Пожалуй, понравится.

— Ты в порядке? — озабоченно поинтересовалась Райли, когда я забежала на артефакторный факультет и заодно решила подойти к ней.

Я в это время пыталась рассмотреть себя в полированной серебряной пластине и хоть как-то пригладить волосы. Хорошо еще, помады на мне не было — но припухшие губы все равно выдавали с головой.

— Эй! — рыжая пощелкала пальцами у меня перед носом. — Земля вызывает Наташу.

— Что?

Американка повторила вопрос, но понятнее от этого он не стал.

— В каком смысле? — рискнула уточнить я.

Что в моем виде вообще натолкнуло ее на подобную мысль? Выглядела я вроде не так плохо... Я покосилась на лежавший у края рабочей поверхности металл.

— Ты какая-то странная.

Сказала девушка, визжавшая от восторга, когда у нее получился первый зомби.

— Ты кажешься... счастливой.

— Потому что я счастлива, — терпеливо объяснила я само собой разумеющееся.

В это, что, так сложно поверить?

— С ним?!

А почему бы и нет, в самом деле?

— Потому что он демон!

— Да, а у тебя очень странные представления о них, я помню.

Ну, демон, бывает. Не худший вариант еще. Помолчав, что для нее вообще было несвойственно, рыжая экспрессивно всплеснула руками.

— Ты сама на себя не похожа! Куда делась обычная Наташа? Разумная и здравомыслящая?

Я снова покосилась на свое отражение. С большим таким сомнением. Отражение покосилось в ответ. Это точно про меня? Я-то считала себя беспросветной — и импульсивной — дурой. И пессимисткой. А это, оказывается, здравомыслие было...

— Тут она, — буркнула я. — Но можно я некоторое время без нее обойдусь и просто порадуюсь? Чем это вам всем мешает? Все равно все скоро кончится, получите вы ее обратно.

Макс не пытался говорить со мной на эту тему (Макс вообще избегал общения со мной, но я не могла его за это винить) но вот София уже не раз намекала, что слишком многое в моей жизни стало крутиться вокруг одного симпатичного зеленоглазого старшекурсника. Я в ответ оскорбилась: мне казалось, что у меня и кроме Диза дел было достаточно. Бертрам с библиотекой, попытки разобраться в структуре "Хантерс Инкорпорейтед", учеба... Сереш меня даже специально позвал на какой-то суперэлитный семинар с приглашенным им специально для студентов четвертого курса преподавателем — стал бы он это делать, если бы у меня на уме был только Диз?

Рыжая обличительно ткнула в мою сторону медным прутом.

— Хоть это ты понимаешь?

Что наши с Дизом отношения не навсегда?

— Конечно, — я равнодушно пожала плечами. — И не я одна. В коммуникационном центре считают, что нам вместе осталось не больше двух месяцев.

Да, как и на любую предыдущую девушку Диза, на меня делали ставки.

— А ты?

А я что? Я попросила все еще работавшую в редакции Элли поставить за меня. На месяц. Сбудется, хоть выигрышем утешусь, нет — будет не так обидно.

— У меня ни одни отношения больше полугода не выдерживали, — поведала я.

С чего бы этим оказаться исключением?

— Вот! — взмахнула все тем же прутом Райли.

Кажется, этот жест должен был выглядеть наставительно. В реальности он заставил меня уклониться в сторону и чуть не упасть со стула.

— И что? Все кончается рано или поздно. Но пока у меня есть время, можно я не буду переживать и сфокусируюсь на том, что здесь и сейчас мне хорошо?

Не слишком часто такая возможность выпадает.

— А тебе хорошо?

— Да, — широко улыбнулась я. — Он... меня понимает.

Рыжая посмотрела на меня с искренним сочувствием.

— Ты же знаешь, это...

— Эмоциональная телепатия. Да.

Самая легкая — и самая трудная — из ловушек. Кто же удержится от такого соблазна: быть рядом с тем, кто действительно с тобой на одной волне? Кому не нужно ничего объяснять, кто догадывается обо всем с полуслова...

И не важно, что дело не в любви. Что он просто не может не копировать твои чувства, по капле отбирая у тебя силы. Какая разница, как и почему, если рядом есть он? Ровным счетом никакой.

Так, а вот с этими виноватыми взглядами надо что-то делать.

— И что? — повторила я. — У каждого свои тараканы. В конце концов, я же не спрашиваю, что вас с Максом связывает. Кстати, что у вас?

Рыжая задумалась.

— Сначала мы ругаемся, а затем у нас просто отпадный секс. Не знаю, дело в...

Я поспешила заткнуть уши.

— Забудь, что я спросила. Нет! — повысила я голос, заметив озорную улыбку. — Я твоя подруга, но я не буду с тобой это обсуждать!

В конце концов, может мне быть неловко?

— Потому что сама с ним спала?

Возможно. Посмотрев на часы, я встала.

— Мне пора. Сереш убьет, если опять опоздаю.

Очередной укол раз в две недели, будто цепь приковывающий меня к ГООУ. Райли настигла меня уже в дверях:

— Тебе будет очень больно, когда он тебя бросит.

Иногда рыжая бывала очень проницательна. Хотя и не особо тактична.

Я это знала. Не могла не думать об этом каждый раз, когда чувствовала его пальцы, запутавшиеся у меня в волосах, когда ощущала рядом запах нарциссов и перца, каждый раз, когда он заставал меня врасплох, удивляя ничего не значащим для него и таким важным для меня жестом...

— Будешь утешать меня и откармливать мороженым, когда это случится, — попыталась я перевести все в шутку. — Или что там положено делать подругам...

Когда все впервые пошло не так? Когда он появился в библиотеке? Нет. Позже. А тот его визит был даже милым.

Согласившись на сделку с Бертрамом, я не знала, на что подписывалась. Подумаешь, ассистент библиотекаря. Да студенты все равно обходили книгохранилище за километр! Что тут может быть сложного?

Ничего. Поначалу, когда работаешь только в открытой секции — пустой, заброшенной, покрытой пятисантиметровым слоем пыли. Отделы, вход в которые был только по пропускам, как выяснилось, наоборот пользовались большой популярностью. А студенты — это студенты. Схватить нужную книгу, разбросать по пути десяток случайно попавших в руки, забыть зачекинить учебник на выходе (и разбирайся потом с охранным заклинанием, от которого ломило виски и закладывало уши — а еще отпаивай полудохлого нарушителя чаем с пятью ложками сахара), взяться голой рукой за помеченный красным корешок и чуть не лишиться конечности, вернуть справочник не на ту полку (и плевать, что некоторые тома враждовали так, что Монтекки и Капулетти по сравнению с ними казались обидчивыми детсадовцами)...

В общем, идиотов хватало. Работы — тоже. А если выдавалась свободная минутка, Бертрам с извращенной фантазией маньяка-садиста придумывали новые дела.

— Ты не должен здесь находиться.

Побочный эффект, когда чувствуешь магию: всегда знаешь, что рядом с тобой объявился кто-то еще. Никаких шансов укрыться за иллюзией-хамелеоном и остаться незамеченным. Запах вянущих нарциссов возник буквально из ниоткуда, как и холодный весенний ветер. Портал, значит. Несмотря на то, что подвальные уровни библиотеки находились в отдельном подпространстве внутри подпространства. Сильно. И все равно — позер.

— Ты ведь осознаешь, что большая часть этих книг написана со слов моих соплеменников? Сомневаюсь, что подчерпну из них что-то новое.

Среди стеллажей с литературой по демонологии демон смотрелся как минимум забавно. Подойдя ближе, он поймал сползший с переполненной тележки том и рассеянно пролистнул его.

— Отдай, — я выдернула учебник из его рук.

Привстала на цыпочки, пытаясь поставить его на место, но роста не хватало. Диз за моей спиной хмыкнул и отнял у меня книгу.

— Еще с верхних полок есть?

Подумав, я отобрала из тележки пять других и показала, куда ставить. Раз он все равно здесь, пусть хоть нарушает правила с пользой. Для меня. А я пока прокручу в телефоне список из полутора сотен дел на сегодня и попытаюсь вспомнить, что еще забыла в него включить

— Если ты пришел за сексом, то я занята, — предупредила я, вспомнив, что в библиотеке не одна. — У меня через полчаса латынь, а мне нужно закончить здесь и забежать к себе за конспектами для генетики, а еще вечером цитология, а я не открывала учебник, и вообще, давай не сегодня, ладно?

— У тебя все еще очень интересное мнение обо мне, — философски заметил Диз, прислоняясь спиной к шкафу. — Не находишь? Если бы я пришел за сексом, как ты выразилась, мы были бы уже в сравнительной антропологии.

Я почувствовала, что краснею. "Сравнительная антропология" стало за это лето еще одним словосочетанием, произнести которое с серьезным лицом я не могла. А все из-за того, что в том углу второго этажа стоял удивительно комфортный диван. И случайные свидетели туда не забредали. Кроме разве что одного...

— Ты не единственная, кого он туда водил, — между делом сообщили мне Бертрам, в очередной раз подтверждая мои подозрения: ничто не происходит в доме Малфаса без ведома Малфаса. — Рассказать об остальных?

На секунду я задумалась — чем, собственно, был вызван вопрос? Бертрам были интересным собеседником, неплохим начальником, и по сравнению с некоторыми знакомыми мне демонами не высказывали желание меня прикончить, но... Они были из другого мира. И логика их сильно от моей отличалась, нередко ставя в тупик. Даже вопрос "Какая погода снаружи?" мог быть задан ими с подвохом, что уж говорить о таком!

— А сейчас он кого-то кроме меня сюда приводит? — ровным тоном поинтересовалась я, скрывая царапающую сердце ревность.

Бертрам молчали. Окунули вороний бисквит в (я надеялась, не человеческую) кровь и скормили скачущему по столу Стокеру.

— Нет, — наконец признали они.

Этого было достаточно. Прошлое есть у каждого из нас. У меня тоже — и некоторые его кадры я бы предпочла стереть, не то что рассказывать кому-то, пусть и близкому...

— Я пришел узнать, как у тебя дела, — вернул меня в настоящее Диз.

Я моргнула. Серьезно? А позвонить и спросить нельзя было? Ответ остался бы тем же.

— Ты не объявлялась четыре дня. Обычно ты хотя бы пишешь. Все в порядке?

Сколько? Я вытащила телефон и посмотрела на сегодняшнюю дату. Похоже на то. Запоздало мне вспомнилось, что Диз звонил — но каждый раз в неподходящий момент. А в сообщения я не заглядывала: во входящих скопилось столько непрочитанных, что открывать было страшно. Я устыдилась.

— Все нормально. Просто... немного занята.

Брать вторую специальность было плохой идеей. Это стало понятно еще к концу первого месяца обучения. Мне и так учеба давалась тяжелее, чем остальным в ГООУ: все, с чем они жили, чему учились на протяжении восемнадцати лет, мне пришлось усвоить за два семестра. А еще Сереш, который невесть почему решил, что сделать из меня квалифицированного специалиста ему надо не за положенные три года, а прямо сейчас. Я ничего не успевала. Дни проносились один за другим, а я даже не могла вспомнить, что было на прошлой неделе. Или когда в последний раз видела Диза. Райли. Софию, с которой мы вечно не совпадали в графике...

О чем я только думала, составляя расписание?

Хотя понятно, о чем. Я покосилась на Диза. О том, что некоторые справляются. С двумя специализациями — и не плетутся в хвосте, а каждую сессию занимают топовые позиции в рейтингах факультетов. С отнимающей большую часть дня работой. С тремя чертовыми провинциями, в конце концов! Чем я хуже?

Ничем. Я не хуже. Не слабее. Я отказываюсь это признавать.

Со злостью я задвинула книгу на место. Диз промолчал, игнорируя мою вспышку.

— Ты все еще здесь, — констатировала я.

— Я тебе не мешаю.

Мешал. Он нервировал. Взяв с тележки следующую стопку учебников, я принялась их расставлять. Диз не уходил. Почему? Как у меня дела, я уже рассказала. И, честное слово, — мне не до того.

— Почему ты так странно на меня смотришь? — не выдержала я, в очередной раз проходя мимо него; Диз подвинулся, освобождая мне место.

— Твои руки, — я удивленно посмотрела на них. Что с ними не так? Ну, в пыли немного измазалась, с кем не бывает... Особенно локоть: пятно с кожи всухую никак не стиралось. — Ты перестала прятать шрамы. Мне нравится.

А, это. Я пожала плечами.

— Мне из-за тебя столько взглядов достается, одним больше, одним меньше... Без разницы.

Не в плане упрека. Мы действительно были странной парой. Даже внешне, а уж с точки зрения тех, кто знал о природе Диза — с точки зрения всего ГООУ... Часть студентов, видя меня рядом с демоном, смотрела с жалостью: еще одна дурочка, поверившая прирожденному лжецу. Часть — со злорадством, предвкушая неизбежный финал. Третьи следили за нами с переходящим в хамство удивлением — тоже мне, нашли реалити шоу. Четвертые тактично пытались объяснить мне мои ошибки. По сравнению с ними брезгливость, читавшаяся во взглядах тех, кто узнавал оставившую следы у меня на руках драконью кровь, не трогала. Да и вообще... Я замечала эти взгляды, но они меня не напрягали. От Диза заразилась, что ли? Впервые я поняла, что он имел в виду, когда говорил, что не хочет всю жизнь притворяться. Я тоже не хотела.

Здравствуй, мир. Меня зовут Наташа. У меня серьезные проблемы с психикой, и я попадаю в опасные для жизни ситуации, потому что лезу куда не надо. Шрамы от них останутся мне уроком на всю жизнь. А еще я влюблена в того, в кого по мнению всех — и, возможно, даже по моему собственному, — мне влюбляться не стоило. Не нравится? Отвернись. Потому что я больше не стану стыдливо прятаться за стенами комнаты и длинными рукавами.

Может, потому что впервые кто-то принимал меня такой, какая я есть, и я теперь знала, как это прекрасно. Может, потому что те, кто смотрел, ничего не знали обо мне. И понятия не имели, что у нас с Дизом происходит. Судили по себе, по своей картинке мира — а мне она была чужда. Я никогда не была наркоманкой и не гналась за силой. А что у нас было с Дизом... Никто бы никогда не поверил, но я знала: это все правда. Диз мне не солжет. И когда-нибудь все кончится, но это не отменит того, что все было по обоюдному желанию. Никаких подводных камней. Никаких скрытых мотивов. Никто никого не использовал. Просто два существа, которым почему-то захотелось быть вместе.

Касание пальцев, повторившее очертания шрамов, заставило вспомнить о филармонии и концерте под звездным небом — а еще растерять всю свою злость. Четыре дня, значит. Много же я пропустила. И даже не заметила... Как практически весь прошедший месяц. Ни одна учеба такого не стоит.

Я вздохнула и улыбнулась — неуверенно, вспоминая, как это делается. Сделала шаг к нему. Позволила обнять, потерлась щекой о рубашку: теплая фланель успокаивающе пахла перцем.

— Привет.

— Привет.

— Так что ты говорил про сравнительную антропологию?

— Ты же занята? — ответил мне с широкой улыбкой Диз, увлекая за собой на диван.

Я упала сверху и рассмеялась: как всегда споткнулась в момент перехода. Ничего. Когда-нибудь научусь.

— Думаю, одну лекцию я переживу без конспекта. И тащиться обратно в общежитие... Не хочу тратить зря время. Я его и так в прошлом году много потеряла.

Я даже сумела не испортить все своей неуемной ревностью.

Не то чтобы Диз давал повод. По его мнению, повода вообще никакого быть не могло: он ведь свою позицию объяснил. По крайней мере, он считал, что объяснил... Это случайно вышло, в один из вечеров, когда я только перебралась к нему.

— Да пошло оно все... в Ад, — буркнула я, не выдержав дум о его прошлых, будущих и, возможно, нынешних подружках. Отложила учебник по культуре Ада, собственно, эти думы и вызвавший, перекатилась на кровати поближе к Дизу и попыталась собраться с мыслями. — Слушай, я знаю, что у вас другие порядки, и моногамия в их число не входит, но я вообще-то из далекой патриархальной России, и не то чтобы верила в единственную на всю жизнь любовь, и уж точно не с тобой, но если что, лучше сразу скажи мне, чтобы я не выдумывала себе ничего и потом не расстраивалась... Да хватит уже надо мной ржать!

— Как скажешь, — согласился он и состроил непроницаемую рожу. Не помогло: смеющиеся глаза все равно его выдавали.

Пока я пыталась справиться с возмущением и вспомнить, на чем остановилась, Диз преспокойно вернулся к компьютеру, в чьей компании предпочел провести вечер. И это при том, что в постели его девушка ждала! Хам.

— Согласен, — отозвался он, хмурясь и запуская пятерню в волосы.

С чем? Не с моей ведь последней мыслью? На всякий случай я решила уточнить.

— Я не делюсь своими девушками. Считай это брезгливостью, но после того, как тебе предлагают присоединиться к собственному отцу, как-то не заводит, — заявил он. Еще бы... — А если я выдвигаю подобные требования, будет справедливо, если я тоже буду следовать своим правилам.

Кажется, мне только что пообещали не изменять... Точно расшифровать, что должна была значить предыдущая тирада, я не могла. Так что же получается, у нас, как сказала бы Райли, все эксклюзивно?

— Не припомню, чтобы ты от меня что-то требовал... — неуверенно протянула я.

— Учитывая твой характер, в этом нет нужды, — наконец Диз соизволил обернуться и с любопытством посмотрел на меня. — Я не прав?

Я пожала плечами. Прав, наверное.

К сожалению, разговор тот не сильно помог. Потому что Диз — это Диз. И не понимая ревность как концепцию, он так же не понимал, что эту самую ревность и вызывает. Улыбками, которыми одаривал заходивших в IT первокурсниц. Шутками и ласковым обращением "крошка". Полным игнорированием еще одной концепции — личного пространства. Тем, что и у других считал такое поведение нормальным.

Ладно, может, в такой манере общения не было ничего криминального. У меня были проблемы, я знала. Неуверенность в себе и паранойя — убийственное сочетание. Для окружающих тоже, но в первую очередь для того, кто с этим живет.

Они сидели за одним из столов на улице. Ничего удивительного: уже неделю в ГООУ царила весна, и все студенты старались не задерживаться в аудиториях. Рука Диза расслабленно лежала на спинке скамьи, с того же бока к нему привалилась она. Иссиня-черные волосы. Синие глаза, яркие как бутылка из-под "Бомбей Сапфир". Пухлые алые губы. Черты лица настолько точеные, что Меган Фокс по сравнению с ней показалась бы простушкой.

— Привет.

Конечно, они меня не заметили. Уставившись в монитор, обсуждали что-то, понятное только им и выглядевшее для меня как беспорядочный набор иероглифов из рума. И лицо незнакомки, когда она оборачивалась посмотреть на Диза, оказывалось слишком близко от его, чтобы я чувствовала себя спокойно.

— Шивон — Наташа, Нат — Шивон, — рассеянно представил нас Диз, обнаружив мое присутствие. — Садись.

Даже на секунду от экрана не оторвался. Ни поцелуя, ни единого взгляда. Ни "кстати, это моя девушка", ни пояснений, что его связывало с брюнеткой... в порыве эмоций слишком яро вцепившейся в его руку.

Вообще, этого следовало ожидать. Диз был красив, без всяких оговорок. Раскован. Обаятелен. Относился — по крайней мере, внешне, — к жизни с той легкостью, какая не могла не привлекать. А я, особенно если учесть, что половина студенток в ГООУ даже отдаленно не были людьми, а для некоторых красота была способом обеспечить себе пропитание (Да не в смысле проституции! Скорее я имела в виду о Карис и подобных ей)... Я была обычной.

Что не мешало мне ревновать. Очень, очень сильно ревновать. И время от времени жалеть, что на Диза нельзя надеть паранджу, как на арабскую женщину. Может, тогда бы количество нечеловечески прекрасных девушек в его окружении хоть немного уменьшилось бы.

Представив себе выражение лица Диза, когда я предложу ему такой вариант, я уткнулась носом в его плечо и всхлипнула.

— В чем дело? — недоуменно спросил он.

Я только помотала головой, пытаясь не расхохотаться.

Нет, все-таки некоторым идеям лучше оставаться идеями. В голове. Никогда и ни за что невысказанными вслух.

Справедливости ради, Дизу хватило такта дождаться, пока они закончат обсуждать свое программирование, и Шивон не уйдет (собственническим жестом потрепав его по волосам), прежде чем поинтересоваться:

— Может, объяснишь, почему мой научный руководитель вызывает у тебя такую странную реакцию?

— Это была твой научный руководитель?

Теперь настала моя очередь удивляться. Та самая профессор, которая по его рассказам представлялась скорее пожилой дамой с научными степенями вместо детей и внуков? Одна из первых специалистов в своей области, посвятившая последние сорок лет работе в ГООУ?

— Да она больше на студентку похожа!

Диз что-то невнятно пробормотал, привычным жестом вынимая у меня из пальцев стакан с кофе и делая глоток.

— День, когда ланон ши решит выглядеть на свой возраст, станет началом конца для обоих миров.

Ланон... Секунду, это те, что в ирландской мифологии приносят вдохновение, а потом выпивают жизнь из влюбленных в них творцов?

— Не боишься?

Пусть она и была преподавателем, это не значило, что она не опасна. Ректор вон студентами питается, вдруг Шивон ими тоже не брезгует?

— Нечего. Я же не гений.

— Уверен?

Диз широко улыбнулся:

— Мне стоит считать это комплиментом?

За что получил тычок в бок. А еще за кофе — который в этот раз, под его жалостливым взглядом, я даже не нашла в себе сил отнять.

— Уверен, — ответил он. — Я не гений, просто очень упорный ремесленник. Такие Шивон не интересуют. Не в этом плане.

Это определенно успокаивало. Ревность ревностью, а чтобы его съели, не хотелось. Даже если подобное развитие событий было маловероятно.

— Все равно, почему ты не рассказал, что она выглядит как модель "Виктория Сикрет"?

— Это важно?

Для меня — важно.

— Ты же не забыл упомянуть, что она была знакома с Адой Лавлейс.

— Это — Ада Лавлейс.

Аргумент. Я хихикнула над почти фанатским трепетом, прозвучавшим в его голосе.

— Никогда бы не подумала, что ты можешь быть таким ботаником.

Диз ухмыльнулся:

— Прости, что разочаровал.

— Да нет... — я прижалась щекой к его плечу. — Поверишь, если я скажу, что это даже немного мило?

— Не особо.

— Я тоже, — с легкой душой солгала я.

Его расписание тоже не стало камнем преткновения. Я отдавала себе отчет в том, что никогда не буду для него на первом месте: в самом деле, что такое девушка в сравнении с тремя провинциями? Да и мое собственное было не менее загруженным. В итоге нас обоих устраивало, что ни один не ждет и не отвлекает постоянно другого. Ну, как не ждет... Даже несмотря на всю нагрузку, я была посвободнее Диза. Поэтому к нему заходила чаще и оставалась, пока он не освободится.

Пока Диз работал, я болтала ногами, сидя на его столе, и читала очередной притащенный Бертрамом любовный роман. Зная мои вкусы, библиотекарь умудрялись находить для меня самые отменные экземпляры. Этот опус о любви бедной, но гордой аристократки к брутальному (не знаю, мне он показался просто невоспитанным) и очень таинственному главному герою, чье обаяние, конечно же, заставило тело героини предать ее уже на двадцатой странице, тоже был на уровне. Только я успела пережить пятистраничные описания ее белоснежных кудрей и его каменного торса, как "она простонала..."

— "... Когда он проник своим языком в ее ротик и начал его изучать". Знаешь, по-моему, подсознательная тяга твоих авторов к научным исследованиям весьма похвальна, — прокомментировал Диз, читая вверх ногами. — Осталось только ее осознать и сменить род деятельности.

Значит, кое-кто наконец закончил дела и мог уделить мне долю своего драгоценного времени? Я выдержала хитрый взгляд зеленых глаз.

— Хватит критиковать мой выбор литературы.

— Признай, это ужасно.

В глубине души я была с ним совершенно согласна. Но из чувства противоречия пролистнула на пару страниц вперед и приготовилась с чувством декламировать текст.

— Ты преувеличиваешь. Все вовсе не так страшно! Вот, послушай. "Не выдержав обжигающей страсти, она протянула к нему руку, дотронулась до его могучей груди..."

Окей, тут реальность уступала роману. Выпирающие ребра под рукой ощущались не очень впечатляюще. С другой стороны, могучая грудь? На ум сразу приходил силикон пятого размера. Нет уж, лучше так.

— "И скользнула ниже. На мгновение она смутилась, но жажда была слишком сильна. Закусив губу от страха, она взялась за пряжку на его ремне и расстегнула ее, после чего..."

Действовать одной рукой было очень неудобно. Пришлось книжку отложить.

— После чего...

Я скосила глаза на потрепанный томик. Черт, какой абзац я читала? Сильные руки подхватили меня за талию, и со стола Диз пересадил меня к себе на колени. Я вцепилась в его плечи, чтобы сохранить равновесие.

— Эй!

На губах у него появилась довольная улыбка. Моя любимая. Улыбнувшись в ответ, я в очередной раз почувствовала, что за нее готова простить ему все. Даже полчаса ожидания. Даже до ужаса снобский вкус. Даже такой способ перемещения. Тем более, что в этом положении я в кои веки могла смотреть на него сверху вниз. Я наклонилась, чтобы поцеловать его, но...

— После чего что? — терпеливо напомнил мне этот демон, уворачиваясь.

— Какая разница? Ты же сказал, что это ужасно.

— Но ты решила меня переубедить, — в данный момент мне было совершенно не до переубеждений, но его это, кажется, не волновало. — Посмотрим...

Придерживая меня одной рукой за спину (как я подозревала, чтобы не сумела выхватить у него роман), Диз потянулся второй за покетбуком. Только не это...

— "Руки Эдварда скользнули по ее спине и принялись за платье. Его пальцы медленно расстегивали одну перламутровую пуговичку за другой, вызывая в ней болезненное желание каждый раз, когда касались кожи..."

Пуговиц на моем платье не было. Но имелась молния, спускавшаяся до самой поясницы. И хотя не было никакого болезненного желания (Честно? Я бы в таком случае поспешила обратиться к врачу.), от ощущения холодного металлического замочка я вздрогнула. Как и от прохладных пальцев, повторивших по спине его путь.

— "Когда он расстегнул его, Эмма повела плечами и позволила шелку упасть на пол возле ее ног..."

Вот еще. Дождавшись, когда Диз доведет молнию до конца, я стянула платье через голову и отбросила в сторону, после чего взялась за его рубашку. Вот уж у кого были пуговички! Надломив об одну из них ноготь, я невольно отвлеклась и прислушалась. А затем всхлипнула, только в отличие от героини, не от наслаждения, а от смеха.

— "Вершинки ее сосков призывно поглядывали сквозь нижнюю рубашку. Эдвард облизнул губы, глядя на острые пирамидки ее грудей, обтянутые полупрозрачной материей..." Как считаешь, это альтернативная физиология, или на уроках геометрии автор тоже строчил романы?

— Второе.

— Уверена? Я склонен поставить на первый вариант. Дальше здесь...

— Замолчи, — простонала я, уткнувшись лбом в ту самую не мускулистую грудь и содрогаясь от беззвучного хохота. — Все, что угодно, только заткнись.

Я ничего не имела против здорового смеха в постели, но обсуждение мутантов убивало все желание напрочь. А, судя по описанию, никем иным главные герои быть не могли.

Как ни странно, подействовало. Прекратив меня мучить этим способом, Диз вернул роман на стол. Снял очки. Заглянул мне в глаза. Пальцы у меня на спине медленно повторили очертания лопаток, спустились по позвонкам до последнего — и остановились чуть ниже.

— Все? — со значением повторил он.

Только тогда я вспомнила, как дышать.

Никогда не бросайтесь громкими фразами рядом с демонами! Там, где вы и не заметите небольшого преувеличения, они поймают вас на слове. И не преминут об этом сообщить.

Ладно, Диз. Я принимаю вызов. Ерзнув у него на коленях, я потянулась, чтобы поцеловать его — а он наконец позволил.

— Я же сказала.

Так когда все это изменилось? Пошло наперекосяк, будто и не было последних месяцев. Что стало первым знаком? Что послужило причиной? Появление приглашенного Серешем преподавателя?

Да, пожалуй, можно было назвать это точкой отсчета...

ГЛАВА 3

В ЛЮБВИ И НА ВОЙНЕ

Кровь — это жизнь. Нет, также эту функцию выполняют мозг и ЦНС, сердце, почки, печень, селезенка и прочий ливер, скелет и все остальное, но в соотношении "цена — качество"... Тьфу, в смысле "затраты — результат"... Короче, мало у кого найдется время, чтобы выломать грудную клетку и вытащить сердце — или выгрызть костный мозг. А по сравнению с волосами, ногтями, соплями и прочими жидкостями в организме в крови магии было гораздо больше. Поэтому самым частым внутренним источником магии становилась она. Она же использовалась и для идентификации: думаете, откуда взялась сказка про контракты, подписанные кровью?

Никогда не верила в эзотерические бредни, что кровь — носитель информации. До поступления в ГООУ. Теперь все было иначе. Хотите, определю, когда вы бросили курить или сколько на вас заклятий? Я могу, честно. Просто уколите палец.

Из-за этого свойства чаще всего именно на кровь накладывались направленные заклинания. Причем необязательно разживаться кровью бедной жертвы, достаточно оставить на нем пару капель своей. Дистанционное управление, магический вариант. Мне довелось на себе попробовать — неприятная штука.

В магии крови вообще было мало приятного. Металлический привкус во рту, плохо отстирывающиеся пятна на одежде и порезы, щиплющиеся в душе, — самые безобидные из ее составляющих. И все же я ее выбрала. Не буду говорить, что выбора у меня не было: я могла дальше игнорировать очевидное и упираться лбом в стенку. Но не стала.

Возле кабинета я оступилась, почувствовав его: запах гари и чужие крики, необъяснимая тревога за мгновение до крушения. Он был силен и забивал всех остальных присутствующих, казавшихся рядом с ним еле слышным эхо. И я его знала.

Еще до того, как я его увидела — полыхающие пожаром рыжие волосы и красные брызги веснушек, алый же редингот и заправленные в сапоги джинсы — я поняла, кто предстанет передо мной. И уже порывалась развернуться (Плевать, что скажет о прогуле Сереш!), когда он меня заметил:

— Опаздываешь. Будь ты у меня дома, заслужила бы за это плетей.

Или чего похуже.

"Если бы ты согласилась на сделку со мной, я бы поставил свою метку здесь..."

Я вздрогнула от взгляда вишневых глаз и воспоминания: пальцы, скользящие по внутренней стороне бедра, и страх. Паника, затмевающая собой и злость, и отвращение, комком стоящая в горле и не позволяющая избежать прикосновения.

О чем думал Сереш, приглашая в ГООУ его?!

Уйти мне не дали.

— Садись, — бросил мне Соррел, и ноги сами понесли меня к ближайшей парте. — Молчи и не двигайся.

Помните, я говорила про каплю крови и дистанционное управление? Вот это оно и есть. Мне оставалось только выполнить приказ. Четверо старшекурсников — магогематология как специальность никогда не пользовалась популярностью — проследили за мной немного удивленно, даже не догадываясь, что лучшая демонстрация ее возможностей разворачивается у них на глазах. А потому быстро потеряли ко мне интерес — особенно сидевшая в первом ряду студентка с темными волосами, стянутыми в высокий хвост. Повернувшись к Соррелу, она не удержалась от еле слышного вздоха, до страшного мечтательно прозвучавшего в повисшей тишине. Судя по тональности, с демонами она раньше знакома не была.

— Erstens, я не преподаватель, — начал брат Диза, меряя шагами аудиторию. — Но друг попросил рассказать вам детишкам о настоящем искусстве и показал, чему вас тут учат...

"Магические анемии: принципы диагностики и лечения" он с брезгливым видом отправил в мусорную корзину. Все-таки я была права: снобизм у них в семье передавался генетически.

— Для начала, кто из вас слышал о законе Лукреция Теренция?

Никто. Увидев полное непонимание в глазах студентов, демон скривился и развернулся к доске. С его легкой руки вайтборд через пять минут был полностью покрыт формулами и схемами. Были бы они из-под другой руки, я бы даже пожалела, что не могла ничего записать: такого приказа мне никто не давал. Нет, Соррел не был преподавателем. Но мог бы им стать. Он многое знал о магии крови — и был способен прятать свои психопатические наклонности достаточно долго, чтобы эти знания донести до других. Вполне возможно, я бы даже оценила лекцию, на которую меня записал Сереш, если бы не злилась так, пытаясь сбросить чужой контроль.

— При дезактивации проклятия на крови вы бьете по организму в целом, что увеличивает нагрузку и повышает вероятность летального исхода. В то время как точечная работа с моментом первоначальной манифестации проклятия является более эффективным методом, как показывают проведенные нами в две тысячи тринадцатом году исследования, в тридцати девяти процентах случаев...

Даже не хочу знать, на ком Абигор эти исследования проводил. И с какой целью. Ладони снова разъедало от чужой магии. Я вспомнила Ад. Оторванную конечность у меня в руках, чужую кровь, впитывающуюся в кожу. Маячок, сканер, ментал, сказал мне тогда Диз. Последним Соррел сейчас успешно пользовался.

Уничтожить бы его. Стереть даже воспоминание. Выжечь. Как тогда в Аду, когда магия взбрыкнула, и Огонь вырвался из-под контроля.

Но ты в ГООУ, Наташа. Здесь у тебя такой силы нет.

— Достаточно.

Не сразу я поняла, что имел в виду Соррел. А когда осознала, что лекция закончилась и я могу встать, дала деру. К сожалению, безуспешно.

— Далеко собралась, крошка?

— А ты? — телефон, который я только достала, пришлось спрятать за спину.

Предупредить Диза, что его брат в ГООУ, было не просто нужно: жизненно необходимо.

— За тобой. Как повезло, что нам нужно в одно место. Заодно проводишь.

— Ты понятия не имею, куда я иду.

— Туда же, куда нужно мне.

— Уверен? Я в туалет направлялась.

— Отлично.

Только демоны умели улыбаться так пугающе, уверена.

— В женский, — уточнила я.

— Даже гени не такие идиоты, чтобы не построить рядом мужской. Знаешь, крошка, — на глазах у других студентов рука по-хозяйски легла мне на плечи, притягивая к нему, — я надеялся тебя здесь увидеть.

И снова голос опустился почти до интимного шепота, как в тот раз, в галерее.

"Не показывай ему свой страх, это его только раззадорит".

Легко сказать, Диз. Не у тебя на лопатке сейчас длинным ногтем рисуют сигиллу Абигора. Меня передернуло от отвращения.

— Зачем же?

— Было бы так неудобно искать братишку по всему университету. Я рассчитывал, что ты приведешь меня к нему. Но, — быстрый выпад, и руку мне заломили за спину. Сотовый выпал из сведенных судорогой пальцев, — это даже лучше.

Подобрать мобильный он тоже успел раньше меня.

— Отдай!

— Так мило, — прокомментировал Соррел. Мурлыкающие нотки исчезли из его голоса, словно их и не было. А я почувствовала, как снова теряю контроль над своим телом. — Я был уверен, что ты давно успела ему наскучить, но судя реакции, я не прав. Странно.

— Разве?

Двигаться я опять не могла. Спасибо, хоть голос оставили. Брюнетка с переднего ряда прошмыгнула мимо нас последней, недовольно посмотрев на меня.

— Длительные привязанности не в его натуре. Но ты — исключение...

Не хочу быть исключением. Редкости представляют для других ценность — а это опасно.

— С Асрой он не пару месяцев был, — инстинкт самосохранения заставил меня возразить.

— Асра — это другое.

Безусловно. Первая любовь и все такое. Не успела я позлорадствовать, что демон наткнется на пароль, как он его угадал. И теперь листал список контактов.

— Откуда ты вообще знаешь, как им пользоваться?

Во времена Гейне и сюртуков айфоны еще не производили, я проверяла.

— О братце можно сказать многое, но дуры его обычно не привлекают. Отлично притворяешься, крошка, — деловым тоном оценили меня. — Не переборщи.

Точно. Глупый вопрос. Наверняка Диз научил. И мобильным пользоваться, и свои шедевры в интернете выкладывать, и порнушку с торрентов качать... Соррел приложил трубку к уху и жестом велел мне молчать.

— Угадай, кто? — предложил он, когда на том конце провода ответили. — Отец хочет передать тебе сообщение.

А если Абигор чего-то желает, он это получит. Заклятие спало, оставиви вместо себя опустошающую усталость. Глупо было надеяться, что Абигор просто так забудет о Дизе, после того как тот осмелился сбежать из Ада. Любой другой глава круга своего сына за подобное неповиновение убил бы. К счастью (или к несчастью?) Абигор был умнее среднестатистического демона.

Что ему теперь понадобилось? Однозначно ничего хорошего.

Нажав отбой, Соррел сунул телефон в карман:

— Потом заберешь у братишки.

По крайней мере, это значило, что к концу их встречи Диз должен остаться в живых. Обнадеживает. Заметив спешившего к нам по коридору мужчину в белом халате, Соррел скривился и снял контроль.

— Я тебя еще застал здесь, отлично, — Сереш оттянул мешающий воротник и кивнул мне. — Переночуешь сегодня у меня. У меня через полчаса пациент, подойдешь к восьми, провожу тебя до квартиры.

Кажется, нет нужды гадать, какой друг попросил Соррела нанести визит бедным глупым студентам. Интересно, Анн-Мари в курсе, какие у ее жениха приятели?

Демон воспользоваться предложением не спешил.

— Я уже нашел комнату, — лениво сообщил он вместо этого.

Индиец огладил бороду. Впервые в его взгляде промелькнула настороженность.

— Студентка?

— Аспирантка.

— Тогда ладно.

Серьезно?

— И ты просто так его отпустишь? — не поверила я.

Гулять по ГООУ? Одного? Демона? Причем не из тех, кто учился в университете — из тех, кто провел последние несколько веков в Аду и до сих пор считал, что из черепа врага можно сделать отличный кубок. Или пепельницу.

— Он мой друг, — коротко ответил медик, щурясь на запищавший пейджер. — И у него трекер под кожей. В таком случае жду тебя в лаборатории завтра к семи, — это уже относилось к Соррелу. — Не опоздай.

А ведь и в самом деле его отпустит...

— Подожди! — вцепилась я в белый рукав. — Ты хоть представляешь, кто он?!

Индиец замер, так и не опустив вторую ногу. Лишь через пару секунд вспомнил и обернулся к нам.

— Он не представился? Наташа — Росс. Из круга Абигора, так что один из братьев твоего Амавета. Мы иногда привлекаем его как эксперта...

Не моего.

— Соррел, — мрачно поправила я. — В этом веке он предпочитает зваться Соррелом. Мы знакомы.

— Она питает ко мне очень теплые чувства, — откликнулся рыжий, намекая на вспомнившуюся мне сцену. — Я бы даже сказал, горячие. Не переживай, крошка: люди говорят, от ненависти до любви один шаг.

А путь до убийства и того короче.

— Это не ненависть, — я все-таки скинула руку. — Это омерзение.

— Два шага? — Соррел подмигнул мне на прощание. — Увидимся, крошка.

Надеюсь, что нет.

И ведь действительно ушел. А Сереш, листая что-то на телефоне, поспешил в другую сторону. Я последовала за ним.

— Он здесь надолго? — поинтересовалась я у Сереша.

— Пока рассчитываю на трое суток. Еще шестьдесят четыре часа, — уточнил медик, проверив время. — Посмотрим, как блокатор сработает. На этой стадии мы тестируем минимальную дозу...

— Блокатор?

— Аналогичный твоему. Но препятствует любым перемещениям через Границу, даже в родной мир. Нам он давно нужен, но было сложно вычленить именно психопомпную составляющую, пока мы не получили твои анализы.

Спасибо. Всегда мечтала послужить на благо человечества в роли лабораторной мыши. То есть посылать Соррела в Ад — во всех смыслах — сейчас было бесполезно? Блеск.

— Почему ты тестируешь его не на студентах?

И почему именно на Сорреле, через которого Абигор решил передать весточку Дизу? Никогда не верила в совпадения.

— Слишком затратно платить им за подработку, а по договору об обучении мы обязаны это делать. Нужен кто-то, согласится бесплатно, кого устроит кратковременное пребывание здесь, и кто не захочет попасть отсюда на Землю. А Росс — один из самых адекватных, к тому же я давно хотел его повидать...

Адекватный, как же. Я не удержалась от смешка. Нервного. Сереш недоуменно на меня посмотрел.

— Он распиливает своих бывших жен и хранит их в шкатулках!

— И что?

Действительно. Что в этом такого, Наташа? Подумаешь, мелочи.

Диз действительно оказался жив после их встречи. И даже относительно цел, если не считать ссадины на скуле. Впустивший меня Бенедикт молча исчез, оставив нас наедине — вскоре я поняла, почему. В синем полумраке комнаты Диз сидел, откинувшись на стуле, и смотрел куда-то за окно. Даже с порога было слышно, как в наушниках грохотал рок, а сам он... Рядом с демонами вообще было не слишком приятно находиться. Из-за их магии: чувствовалась не только их чуждость Огню, но и сила, превосходящая всю, что я смогу скопить за свою жизнь. Они могли ее спрятать — мастера иллюзий все-таки. А могли и не скрывать. Как сейчас. Я осторожно приблизилась и села на краешек стола. Выключив музыку, Диз медленно перевел взгляд на меня.

— Прости, — повинилась я.

— За что?

— Не успела тебя предупредить.

Диз равнодушно пожал плечами.

— Соррел все равно бы пришел. Это ничего не изменило бы.

По факту — да. Но для меня это было важно. Я зябко поежилась. Дело было не в физическом холоде: когда перестаешь думать о себе как о человеке, он мало беспокоит. Это ощущение было... как у огонька, понимающего, что налетающий порывами ветер его потушит.

Глупо.

Опасно.

Диз не зря спросил однажды, почему я его не боюсь. Я прекрасно осознавала, как легко ему далось бы мое убийство — более того, он сам мне продемонстрировал. Но тысячи людей прекрасно справлялись с убиением себе подобных безо всякой магии и наследственности, отяжеленной наличием богов в анамнезе. Значение имеет не возможность, а желание. Диз моей смерти не хотел.

— Что это? — заметила я на столе бархатный футляр.

Потертый, с золотым тиснением. Я склонила голову, пытаясь разобрать надпись. Лалик? Не та вещь, которую можно было найти у Диза. Он подвинул коробочку ближе.

— Отец решил передать тебе подарок.

Абигор? Сглотнув комок в горле, я попыталась взять себя в руки. В отличие от Диза, герцога я боялась. Только дурак не боялся бы. А попасть в его поле зрения...

— С чего это вдруг?

— Полагаю, к твоему дню рождения. Несколько запоздало, но...

— Я имела в виду, почему Абигору вообще пришло в голову мне что-то дарить?

И зачем герцог помнит такие даты? Даже Диз не помнил. Вернее, наверняка знал, но охотно подыграл мне, сделав вид, что ничего не заметил. А, может, не придал значения: в Аду никому не приходило праздновать еще один прожитый год.

— Захотелось.

Из-за уха Диз достал сигарету: еще один жест, скопированный им у Соррела. Я поморщилась.

— И часто он дарит подарки девушкам, которых видел раз в жизни? Как он еще не разорился: таких знакомых у него должно было скопиться несколько миллионов.

— Возможно, ты произвела на него неизгладимое впечатление.

Я покрутила пальцем у виска. Диз наконец улыбнулся, выпуская в полоток дым.

— Я серьезно, Нат. Почему тебя удивляет тот факт, что ты нравишься моему отцу? Ты на него похожа.

Я не ослышалась?

— Искренне рекомендую подумать над последней фразой еще раз, — посоветовала я ровным тоном.

Слишком ровным для меня — и Диз это знал. Но не понимал другого:

— Что с ней не так?

— Во-первых, потому что у тебя очень дикие комплексы, если ты выбрал себе девушку, напоминающую об отце. Во-вторых, чем я по-твоему похожа на Абигора?!

Мы, на секундочку, говорим о демоне войны! Герцоге Ада, командующем шестью десятками легионов. Завоевателе всего и вся, оружейном бароне, сколотившем не один миллиард на оборонной промышленности, убийце немыслимого количества людей и нелюдей. Да в отличие я от него маленькая и добрая! И очень по-доброму убью кое-кого, если он осмелится ответить на этот вопрос в своей обычной манере.

Диз не разочаровал:

— Разве ты не видишь? Ты очень походишь на его детей, — я закатила глаза. Блеск, теперь меня сравнили еще и с Соррелом. — И на него самого в юности. В тебе есть... огонь. Я сейчас не о магии. Желание.

Кажется, я потеряла нить рассуждения. Только этим можно было объяснить то, что я не знала, что возразить.

— У тебя есть внутренний тормоз, — продолжил Диз; на секунду его пальцы замерли напротив моего сердца. — Мораль. Сострадание. Но без них окружающим стоило бы тебя опасаться. Когда ты вспыхиваешь, тебя ничему не остановить. В этом вы похожи.

Мне лично при знакомстве Абигор показался хладнокровной расчетливой скотиной. Не обращающей внимания ни на что и сметающей все на своем пути к цели, но если Диз это подразумевал... Пожалуй, это был самый странный комплимент, который когда-либо мне делали. И я это говорила не в хорошем смысле.

— Если бы у тебя была возможность, если бы тебе ничего не грозило, разве ты не убила бы Соррела?

Это шутка? Избавить мир от маньяка-психопата? Я придержала едва не сорвавшийся с языка ответ.

— Напомни, насколько ты дорожишь своими родственниками?

Диз рассмеялся.

— Ты бросаешь вызов ГООУ, объявляешь войну Охотникам, переходишь дорогу Абигору, не склоняешься перед Соррелом, и все потому, что считаешь себя правой. Даже страх тебя не останавливает. Понимаешь, о чем я говорю?

— Твою альтернативную демоническую логику понять невозможно, — проворчала я. — И в случае Соррела я права, признай! Твой брат хранит трупы жен у себя в спальне!

Длинный, не по-человечески изучающий взгляд был мне ответом.

— А если я скажу, что в смерти своей первой жены он невиновен? Ее убил отец. Решил, что Соррел слишком заигрался в человека.

— Это все еще не объясняет расчлененку.

— Ему нужен был якорь. Что-то, что удержало бы его и напоминало бы о том, кем он был. Это меняет дело?

Судя по всему, якорь не помог, попытка провалилась. Но на секунду в душу закралось сомнение. Соррел не всегда был таким психом? Сложно представить, однако...

— Возможно.

— А если я скажу, что всех остальных убил он? В основном от скуки. Что тогда?

Равнодушие на его лице сменилось любопытством, и это взбесило.

— Хватит! Довольно твоих психологических экспериментов! Я не похожа на Абигора, — отрезала я, — и тема закрыта. И я понятия не имею, почему твой отец решил подарить мне...Не знаю, что там внутри...

— Открой.

— Я еще не настолько сошла с ума, чтобы принимать подарки от демонов. Ты — исключение.

— Но даже от меня ты потребуешь дюжину клятв, прежде чем убедишься, что у меня нет скрытых мотивов, — без слов понял Диз. — На нем ничего нет. Ни единой крупицы магии, все безопасно. Открой.

— Ни за что!

Поняв, что меня не переубедить, Диз сам откинул крышку. На выцветшем от времени бархате лежал кулон. Ласточка. Золотая. Старая. С тельцем из переливающегося радугой в свете настольной лампы огненного опала и крыльями, распростертыми над витражно-прозрачным эмалевым небом. Почти живая. Несмотря на возраст и тяжесть, она словно дышала, будто билось под странным полированным камнем маленькое сердце. Я машинально протянула руку и, опомнившись, отдернула.

— И почему твой отец считает приличным дарить мне украшения?

— Почему это должно быть неприлично? Брось, Нат, только не делай вид, что ты удивлена. Что ты ожидала увидеть внутри?

Учитывая наклонности его другого сыночка, как минимум отрезанную часть тела. Ухо, к примеру. Или палец. Диз фыркнул в ответ на мое выражение лица.

— Я это не приму.

— Ты опять это делаешь, — закатил он глаза.

Пытаюсь переспорить герцога? Да сколько угодно! Но даже в руки не возьму.

— Не знаю, как в твоем мире, но в моем украшения покупают супругам, любовницам или дочерям. Я Абигору не жена и уж точно не...

— Возможно, он относится к тебе как к дочери? — немного неуверенно предположил Диз.

И отчего я сомневалась?

— С чего бы? К тому же, с вашими милыми привычками лучше от этого не становится. Как поживает твой братоплемянник?

— Зейн? Что с ним будет? — свободной рукой Диз подцепил цепочку и посмотрел подвеску на свет. — Если тебя именно это смущает, то тебе он его не покупал.

— А кому? — вырвалось у меня.

Из любопытства, честное слово. Только по этой причине.

— Флоренс.

— Твоей няне? — покопавшись в памяти, вспомнила я. — Они с Абигором...

— У них были сложные отношения.

— Будто с вами бывают другие, — буркнула я.

Золотистые блики и голубизна неба, проглядывающего сквозь тучи...

— Она забавляла его. Была одной из немногих, кто не боялся дать ему отпор. Я помню, что он по-своему о ней заботился...

Дарил книжные новинки и баснословно дорогие кулоны. А потом избавился от нее, когда потребность в гувернантке для сына отпала. Потрясающая забота.

— И тебе до сих пор не кажется странным, что Абигор решил подарить мне украшение, оставшееся от его бывшей любовницы?! Я даже боюсь представить, на что он может намекать.

— Ты плохо знаешь отца, если так считаешь, — в его глазах появились смешинки. Или отблески опала так попали, растворившись в зелени. — Абигор не намекает. Он говорит открытым текстом. Или отрывает конечности.

Одна фраза, и весь мой запал как ветром сдуло. Холодным, жестким, отсутствовавшим на том балконе посреди темных очертаний башен и пепельно-серого неба.

— Не шути так, — попросила я. — Пожалуйста.

Потому что невозможно было не вспомнить скованные движения и искореженную руку.

— Ты ведь осознаешь, что мне не больно?

Все равно. Если кто-то научился не чувствовать боль, это не значит, что ее не было. Я пересела на подлокотник стула. В последний раз полюбовавшись подвеской, Диз кинул ее на бархат.

— Значит, не возьмешь?

— Ни за что! Отдай ее Соррелу, отправь вашим адским экспрессом или как вы все туда доставляете, но я к ней даже не притронусь.

— Упрямая.

В его голосе не было осуждения. Восхищения тоже — просто констатация факта. Я пожала плечами. Какая есть. Но лучше упрямая и живая, чем покладистая и мертвая.

— Твой отец ведь не за этим послал сюда Соррела?

Рука легла мне на колено, пальцы медленно выводили на коже одному ему известные письмена.

— Не за этим, — признал Диз после паузы.

— Все еще грозит карами египетскими и мечтает тебя убить?

— Как ни странно, нет, — задумчиво произнес он, не отрываясь от своего занятия. Я нетерпеливо дернула ногой. — Наоборот.

Кто сдох в Аду?

— Что изменилось? Южный король решил окончательно лишить Мора титула?

— Наоборот, — повторил Диз. — Гаап горд своим сыном. На каникулах Мор показал себя достойным наследником, проявив себя во время подавления мятежа в Мегаддоне.

Чем только люди (и нелюди) в каникулы не занимались... Я вот на реку ходила. По утрам бегала. Мороженое ела. А кто-то восстания усмирял. Даже неловко.

— Разве это не хорошие новости? — на всякий случай уточнила я.

Тогда Абигор должен отстать от Диза, разве нет? С детства Диза воспитывали так, чтобы он закончил ГООУ, договорился с "Хантерс", жил на Земле и управлял местной частью семейного бизнеса. Проблемы начались весной, когда юг Ада лишился Судии, а Южный король был готов признать своего сына недостойным для позиции наследника. Тогда Абигор увидел возможность получить с сыночка больше пользы дома. Но если Мор снова в фаворе, разве Абигор не должен вернуть в силу старый план?

— Возможно, — уклончиво ответили мне. — Зависит от того, какой ответ передаст сегодня от отца Соррел.

А вот, кажется, и подлянка. Я посмотрела на демона с подозрением:

— Если все отлично, почему ты сам не говоришь с отцом? Опасаешься чего-то?

На этот раз дело было не в освещении: улыбка была настоящей. Широкой, беззаботной и легкомысленной.

— Нет, но Соррела очень раздражает роль гонца.

— И ты специально его провоцируешь?

Конечно. Уж в чем, а в доведении других до белого каления Дизу не было равных.

— Если они тебе так не нравятся, тебе необязательно их покупать.

Туфли, призывно смотревшие на меня с экрана ноутбука, мне нравились. Я их хотела. Сильно. Настолько, что была готова отдать за них половину выплачиваемой мне Бертрамом зарплаты. Так что мрачное выражение лица предназначалось вовсе не им, как показалось Софии. Просто я поймала себя на мысли, что снова думаю о Сорреле — и остальных членах их семейки.

— Обязательно, — возразила я. — У каждой девушки должны быть красные замшевые туфли.

Соседка, вышедшая из ванной, промокнула волосы полотенцем и подошла ближе. Мы все еще категорически не совпадали с ней по времени: даже сейчас, в шесть утра, когда я уже встала и собиралась в библиотеку, она только вернулась в комнату. И в отличие от меня планировала лечь спать. Везет же некоторым! Я украдкой подавила зевок.

— Тебя Райли укусила? Не припоминаю у тебя таких настроев.

Представив себе озвученную картину, я рассмеялась.

— Но согласись, они красивые.

София придирчиво посмотрела на изображение.

— На кровь по цвету похожи.

Я мечтательно вздохнула.

— И ты с них упадешь.

— Я умею ходить на каблуках! — соседка с сомнением покосилась на неприличное количество балеток, сваленных на полу в углу. — Просто не люблю.

Но иногда можно. Особенно когда хочется ненадолго стать повыше — и ближе к кое-кому, такому недосягаемо высокому.

— Если туфли ни при чем, то почему ты сидишь такая надутая?

— Я не... — взглянув на свое отражение в пудренице, я махнула рукой и призналась. — Брат Диза здесь.

— Ректор решил, что по ГООУ расхаживает недостаточное количество исчадий Ада?

— Нет, он не учится. Его Сереш на пару дней вытащил.

— И в чем проблема?

Сложно было объяснить. Но Диз вчера... О чем он думал, когда я зашла? И что мне не рассказал? Отчего-то не верилось, что появление Соррела может означать только хорошие новости. И ответ от Абигора, который тот должен передать...

— Если тебе не нравится их общение, ты можешь сказать об этом Дизу. Скорее всего, он поймет. Тем более, на несколько дней...

Я же говорю: сложно объяснить. Я так и не смогла. Хотя от предложенного Софией варианта тоже не отказалась бы.

— Тогда я буду похожа на бешеную подружку, которая пытается контролировать каждое движение и запрещает общаться с родственниками.

— А ты не она? — беззлобно ухмыльнулась София и повесила халат на пустующий пока мольберт. — Извини.

Не за что. Зерно правды в этом было: я пыталась все контролировать. Плохое, вредное занятие.

— Не переживай, — попробовала меня подбодрить София. — Ты сама сказала: пара дней. Может, вы с ним даже не столкнетесь, а потом все вернется на круги своя.

Возможно. Но отчего-то в это слабо верилось.

София ошиблась: с Соррелом мы все-таки встретились. Один раз, я возвращалась после осмотра от Сереша, а он сидел в приемной медсервисов. Впрочем, "сидел" — это сильно сказано. Упал в кресло, вытянув ноги и устроив голову на одном из подлокотников. Ко лбу была прижата бутылка с минералкой — запотевшая, только что из автомата в холле, — а лицо выражало неземное страдание.

— Чего тебе? — недовольно буркнул рыжий, отвлекаясь на мгновение.

— Просто интересно, когда ты свой второй облик покажешь.

Демоны были странными существами во всех отношениях. Изначально, в стародавние времена, когда Граница была незаметна, а воздух в нашем мире не казался им ядовитым, они не отличались внешне ни от людей, ни от гени. Но когда Земля перестала быть пригодной для их обитания, детям Воздуха пришлось окончательно поселиться на Хтоне. Малоприятное место. Мертвое, жестокое к своим обитателям. И чтобы выжить в нем, приходилось приспосабливаться. Теперь большинство обитателей Ада мало походили на людей, и дело было не только в когтях и крыльях — различий было куда больше. Только сильнейшие из сильнейших эволюционировали иначе. Как-то... Параллельно. Одно тело — человеческое, для Земли. Второе — неправильное и пугающее, но гораздо более выносливое. Как говорил Диз, человеческое тело — человеческие слабости. Физические ограничения, мелкие дефекты вроде дальнозоркости, с которыми легче было смириться, чем исправлять их магией... Второй облик потомков семидесяти двух кругов был всего этого лишен. В Аду все просто: ты убьешь, или тебя убьют. Слабым быть нельзя. Потому второе их обличье куда больше походило на генетически выведенное орудие для убийства.

— Желаешь убедиться, что в нем я такой же симпатичный? — пробормотал Соррел, прикрывая глаза. Над губой, на испачканной кровью коже проступили бисеринки пота, да и выглядел он откровенно хреново.

И явно не стал бы терпеть неудобство, если бы у него был выбор. С Дизом я видела этот фокус много раз: ожоги, порезы, банальное похмелье... Неохота лечить их магией или дожидаться, пока регенерация сама все сделает? Сменить тело, хотя бы частично, вернуться в человеческое — и проблемы как не бывало.

— Ты не можешь! — догадалась я. — Еще одно действие блокатора? Круто.

Не открывая глаз, рыжий одной рукой закатал манжет, показывая вырезанные на запястье символы. Ограничители. Все-таки его не пустили разгуливать по ГООУ просто так. Я чуть не ляпнула, что Диз уже давно научился их обходить, но промолчала. Преимущество является таковым только до тех пор, пока о нем никто не знает. Вместо этого я покопалась в сумке и кинула ему упаковку обезболивающего.

Соррел поймал. Наконец соизволил на меня посмотреть. Покрутил пачку в руках и недоверчиво хмыкнул.

— То, что ты игнорируешь боль, не значит, что твое тело не замечает ее.

— А это, значит, поможет?

Если я правильно угадала причину его состояния.

— На полчаса. Потом станет еще хуже. Кости начнет дико крутить, голова еще больше болеть станет, будешь кашлять кровью, она еще из глаз пойдет. Рвота, обмороки...

— У тебя отвратительное чувство юмора, крошка.

— Куда мне до тебя, — проворчала я. — Только я не шучу. Но ты, может, сумеешь еще принять, вдруг у вас демонов передозировки не бывает.

Трясущимися руками рыжий вскрыл блистер и, не читая инструкцию, заглотил сразу четыре таблетки. Смело.

— С чего это ты такая добренькая?

Просто я знала, каково это. К концу действия блокатора всегда становилось плохо, но... Скажем так, заказывая билеты на Москву, я не думала, что, говоря "Вернешься восемнадцатого.", Сереш имел в виду раннее утро, а еще лучше — сразу после полуночи.

— Опыт, — я продемонстрировала пластырь на предплечье. Один укол раз в две недели. Гарантированная спокойная жизнь на гарантированном поводке. — Можешь передать Абигору: ему не удастся понять, как Сереш создал искусственного психопомпа. Не на моем примере.

Та версия лекарства, что колол мне Сереш, вернуться в Ад не давала, а без лекарства я умру — и опять-таки этой способности лишусь.

— По-твоему, ты ему только за этим нужна?

— Нет, — признала я его правоту. — Но он не ты, у него мозги есть. Из этой фразы он поймет, что это у Охотников есть рычаги давления на меня, а не наоборот. Я ему бесполезна.

В вишневого цвета глазах блеснуло веселье:

— Тебе не кажется, что это уже ему решать?

— Нет.

Демон рассмеялся хриплым каркающим смехом.

— Чего ты хочешь взамен? За это, — помахал он таблетками.

Мне еще и плюшки положены? А я думала, просто так сестру милосердия изображаю.

— Ты ведь не из любви ко мне решила помочь?

— Не обольщайся, — посоветовала я. — Ты мне все еще отвратителен.

Даже после того, что о Сорреле поведал Диз. Но пройти мимо я все же не смогла. И дело не в том, что я добренькая — от этого я далека... Просто сама через это проходила.

— Если ты тут сдохнешь, у Диза будут проблемы. Будь добр, постарайся не умереть, пока не дотянешь до дома.

И какое счастье, что этот момент наступит в ближайшее время. Соррел насмешливо фыркнул.

— Ври лучше. Так чего хочешь? Рассказать тебе, что сказал братишке?

Заманчивое предложение. Чертовски заманчивое — интересно, Соррел не считывал желания? К какому кругу принадлежала его мать?

— Нет, — нашла я в себе силы отказаться. — Если Диз посчитает нужным, сам мне расскажет.

И хотела бы я, чтобы эта фраза прозвучала без такого явного сомнения в голосе, но... Не расскажет ведь.

— Дура, — Соррел был со мной согласен. — Тогда чего?

Я широко улыбнулась:

— Будешь должен.

Кто сказал, что раздражать Соррела может только Диз? И снова демон подумал о том же.

— Не боишься мне такое заявлять?

— Нет, — честно ответила я. — Что ты мне в таком состоянии сделаешь?

Даже для врожденных способностей нужна концентрация. А очень сложно сосредоточиться на чем-то, когда голову разрывает на части. Рыжий снова приложил холодную бутылку ко лбу.

— Малявки, — с выражением протянул он. — Посмотреть бы, кто вас так воспитывает...

Никто. Наверное, в этом все и дело.

Но если я думала, что с исчезновением Соррела из ГООУ и нашей жизни все неприятности кончатся, я ошибалась. Они только начинались. Это было нелегко объяснить, и София, расскажи я ей об этом, отмахнулась бы и посоветовала бы не выдумывать, но...

На самом деле Диз не был весельчаком и балагуром. Не был душой компании. Меня все еще поражало, как я могла настолько ошибиться в начале нашего знакомства; с другой стороны, многих он до сих пор успешно обманывал. Это меня подпустил ближе, за выстроенную для остального мира маску. И раньше, что уж скрывать, мне это льстило — какой девушке не будет приятно почувствовать себя избранной, пусть лишь в этом плане?

Сейчас это злило. Все чаще я находила его в том же задумчивом состоянии, что в вечер, когда он виделся с братом. Все чаще, когда мы все-таки встречались, он был не рядом, а где-то там, далеко в своих мыслях. Нет, он бы заметил любую мелочь, связанную со мной, но... Они были не в приоритете, и это чувствовалось. А что вылезло на первый план, я не знала.

И зачем он это показывал мне, тоже не понимала. Не просто так — он не был способен на необдуманные поступки. Но с какой целью... Может, высказывал мне подобным образом свое доверие (вряд ли). Может, ставил на мне опять свои чертовы психологические опыты. Может, ему просто все наскучило. Мои проблемы, мой характер, просто я — в конце концов, его послужной список говорил сам за себя. Он ни с кем не сближался. Встретились, приятно провели время по взаимному согласию, разбежались, чтобы при желании созвониться вновь. Никаких обязательств, а любые попытки превратить секс во что-то большее он пресекал — сколько раз я была тому свидетелем? Мог вполне решить, что эксперимент не удался, и пора заканчивать.

Но настоящих мотивов я не знала. И неизвестность эта бесила, мешала спать по ночам, заставляла ворочаться в попытках отвлечься от беспокойных мыслей и в итоге плестись на кухню. Вымещать злость на нежелающем таять масле и столовых приборах, искать спокойствие в привычных, въевшихся под кожу действиях. И не находить его.

Дверь на кухню хлопнула, когда я уже минут пять перемешивала ложкой тесто, раз за разом прокручивая в голове неприятные подозрения. Виновник подобных идей вопросительно изогнул бровь, обнаружив меня тут, и направился к кофемашине. Точно, сегодня (или считать это уже "вчера"?) Диз был в IT в ночную смену. А возвращаясь после них обычно считал бесполезным ложиться спать на пару часов и встречал рассвет на кухне за очередным учебником.

Все так же молча Диз отхлебнул из кружки и занял место за стойкой. Распечатка "Уменьшения углеродного следа приложений" легла рядом с чашкой. Я тоже молчала, не желая заговаривать первой.

— В чем дело? — устало поинтересовался он, снимая очки. — Ты не сидишь на кухне по ночам, когда все в порядке. Родители звонили?

И это тоже. Я раздраженно плюхнула миску на столешницу. Иногда его способность понимать меня лучше меня самой не казалась столь приятной.

— Во всем. Сразу, — набравшись храбрости, я все же призналась. — Мне кажется, у нас что-то не так.

— Гениальное утверждение, — Диз зачерпнул ложкой сырое тесто, оставляя на нем кофейные разводы. — Сообщи, когда решишь, что именно. Вкусно, кстати. Лимонная цедра?

— Лаймовая, — терпкий запах которой не оттирался с моих рук никаким мылом, я успела проверить. — Я серьезно! Скажи честно, дело в том, что я гени?

— Какая разница, кто ты? В любом случае, я определенно рад, что ты антропоморфна.

— Это еще что должно значить?.. Не говори! — предупредила я. — Ни слова больше, если хочешь, чтобы я хоть раз еще посмотрела в твою сторону! Тогда дело в моей специальности?

— Почему она должна меня беспокоить? Бенедикт тоже демонолог.

— С Бенедиктом ты не спишь, — парировала я. — Значит, дело в сексе?

Судя по выражению лица Диза, где-то моя логическая цепочка потеряла пару звеньев.

— В принципе я был бы не против, если бы ты не бросалась претворять все свои фантазии в жизнь: некоторые из законов физики даже магия не отменяет... Меня все устраивает, — поспешил он заверить, морщась от полученного тычка в бок.

Сомневаюсь. Но ведь не признается, из-за меня это или...

— В тебе меня все устраивает, — повторил Диз. — Иначе меня здесь не было бы.

— Уверен?

Вместо ответа Диз подсадил меня на стойку и поцеловал. Знал, как отвлечь девушку, зараза. Отвечая, я запустила руку ему в отросшие волосы, обвила ногами талию, чтобы прижаться еще сильнее. Вырез кофты сполз вбок, его пальцы подцепили бретельку лифчика, медленно стянули ее с плеча. На секунду я представила на месте подстриженных ногтей шершавую серую кожу и длинные когти. И хриплый шепот: "Не двигайся". Весьма справедливое предостережение — стоит дернуться, и царапиной не обойдешься. Но ощущения от этого только острее...

Наверное, я какая-то неправильная. Большинство людей и гени сбежало бы, увидев второй облик Диза, металлически блестевшие когти, которыми он по настроению вскрывал конверты и закручивал винты. Я... привыкла? Нет, не тот глагол: Диз ничего не делал для того, чтобы эту привычку во мне развить. Находила его в определенном роде привлекательным? Вот уж вряд ли. Или это была настоящая любовь с полным принятием другого — та самая, в которую я даже не верила?

Громко хлопнувшая дверь заставила меня отпрянуть — будто в такой позе это было возможно. Рука, которую я выставила назад в попытке удержать равновесие, зацепилась за миску, пальцы мазнули по тесту. Не зная, что с ним делать, я машинально облизала пальцы, обращая внимание на растерянный взгляд, которым меня одарил Диз. Неужели его все-таки можно пронять? Захотелось ради эксперимента повторить, но...

— Ребят, у вас своей комнаты нет, что ли? — раздался разочарованный голос.

И что могло кому-то понадобиться на кухне посреди ночи?

— Завидуй молча, Вэнь, — отозвался Диз, переводя сбившееся дыхание.

Зеленые глаза искрились весельем, и я рассмеялась. Сложно стесняться рядом с тем, кто не знает, что такое смущение. Сосед по этажу пробормотал что-то раздраженно-нелестное, и, взяв из холодильника бутылку воды, вышел. Мы снова остались одни.

— На чем нас прервали? Но если что-то не устраивает тебя...

Меня? Ни в коем случае. Особенно сейчас.

— Все хорошо, — я опустила руку между нами. — Просто отлично. Забудь, что я спрашивала, только не останавливайся...

Пока сюда еще кто-нибудь не зашел.

И все же он лгал. Что-то происходило — а у меня не было ни одного шанса выяснить, что именно. С ним, с нами...

Он все больше отдалялся. Даже тогда, на кухне... Я запомнила растерянность на его лице. Словно он этого не планировал. Забылся. Или моими эмоциями зацепило — ему ведь по большому счету было все равно, что я испытываю, лишь бы они были сильными. А я так и не научилась закрываться. Не от него.

Выключив компьютер, я потянулась и с наслаждением встала из-за стола. Собрала вещи, накинула джинсовку, заперла за собой комнату. Низкие кирпичные своды подвала давили, как и нервировавший перестук капель. Странно, что сочившаяся из стен на нижних уровнях влага не портила книги, но... ГООУ. Логика тут бессильна. Бертрама поблизости видно не было, и, подумав, я закрыла вход на этаж тоже. Библиотекарю замки не помеха, зато не будут придираться, что я забываю о технике безопасности.

Скрипучая лифтовая клетка, сконструированная больше века назад, довезла меня самого верха закрытой секции — балкона с одиноко стоящим посередине компьютером-тумбой. Сама бы я никогда не догадалась найти за зеркальными панелями лифт. Спасибо, Бертраму надоело смотреть, как я ношусь туда-сюда с учебниками. Начальник тоже оказались здесь: сидели на перилах, словно на насесте, и глядели вниз. Огромные белые крылья вздрагивали, удерживая их в равновесии. Наверное, так художник мог бы изобразить ангела: прекрасное бесполое (В самом деле, каким глупым казался сейчас вопрос "Вы он или она?".) существо, восхищающее и ужасающее своей красотой одновременно — больно правильными были черты, чересчур сильными были крылья. Слишком пустыми были глаза. Одно из перьев упало и спланировало мне под ноги, я едва удержалась, чтобы не подобрать его, завороженная перламутровым блеском. Пробовала уже, чуть пальцев не лишилась. Если выбирать между когтями Диза и крыльями Бертрама, больше шансов выжить у меня было бы после первого варианта. Потому, преодолевая искушение, я спрятала руки в карманы.

— Я закончила на сегодня.

Процесс перевода библиотечного фонда в электронный вид шел крайне неспешно. Возможно, по той банальной причине, что библиотека ГООУ насчитывала миллионы изданий начиная еще со времен до нашей эры, а сканированием занималась одна лишь бедная я. У которой кроме того дел хватало.

— Иди, — пророкотало существо, переступая птичьими лапами по перилам.

Еще взмах, и крылья стали черными. Будто кончики обмакнули в чернила, которые растеклись до самой спины. Впрочем, полюбоваться я не осталась: другой демон интересовал меня сейчас гораздо больше. На всякий случай проверила телефон — все те же три не отвеченных сообщения.

Вскоре после той ночи Диз изменился. Будто принял какое-то решение — только мне его озвучивать не собирался. Больше не было молчаливой задумчивости. На смену ей пришла холодная отстраненность, знакомая мне по Аду. А я опять надеялась ее пробить.

Посмотрев на часы, я ужаснулась. Опять засиделась в библиотеке гораздо дольше запланированного. И не было больше человека — или нечеловека, — который обратил бы на это внимание. Зашел бы проведать. Когда я в последний раз видела Диза? Вспомнить точно не удавалось. В выходные, кажется, — а сегодня уже был четверг. Никаких "Когда ты будешь свободна?", ни одного звонка, даже СМС-ки...

Кажется, настала пора мне сделать шаг навстречу.

Сегодня он не работал, но я все равно знала, где его найти. На кафедре магического программирования. Возле кофейного автомата — если он в здании, рано или поздно к нему подойдет. А он был в здании. Устроившись на подоконнике с учебником по демонологии и яблоком, я начала свою засаду. Ждать пришлось недолго — всего-то около часа.

— Да ладно, если ты сумеешь докрутить скрипт, чтобы он работал с...

Их было четверо, вышедших на перемену студентов-старшекурсников. Ник, коллега и парень Каталины, Галлахер, которого я знала по вечеринкам у айтишников, незнакомая рыжая девушка и Диз, пытавшийся ее в чем-то переубедить. Увидев меня, он осекся и замолчал на полуфразе. Вздохнул, достал из-за уха сигарету, но решил все-таки не нарушать правила ГООУ. Подошел к автомату и, только нажав на кнопку, обратился ко мне:

— Что ты здесь делаешь?

Ни удивления, ни усталости. Никакого раздражения или скуки. Осуждения. Радости.

Ничего.

— Тебя жду.

— Я занят.

— Да, настолько, что не отвечаешь на WhatsApp. Нам нужно поговорить.

— Я занят, — холодно повторил он.

Я тоже. Наткнувшись на полный сочувствия взгляд Ника — и немного злорадный от рыжей, — я представила, как это выглядело со стороны и проглотила следующую фразу. Сколько раз сама была свидетельницей подобных разговоров.

"Сначала он забывает про встречи, — объяснила мне как-то знакомая из комцентра, с которой мы наблюдали, как очередная рассерженная пассия Диза хлопает дверью. — Потом начинает игнорировать звонки и сообщения. Если припрешь его к стенке, молчит и делает вид, что не слышит..."

Оглушительно громкий звонок возвестил о начале следующей пары. Взяв с поддона стакан, Диз поспешил вернуться к остальным своим сокурсникам.

— Мне пора, — бросил он мне через плечо. — Тебе тоже.

Вот, значит, чего ты добиваешься, Диз?

— Сейчас ты тоже занят?

Если он думал, что я отступлюсь, то ошибался. Не отступлюсь. Но и бегать никогда и ни за кем больше не буду. Даже за ним.

Последний шанс, Диз. Не упусти его.

— Чего ты хочешь?

Коридор общежития был узок, и их с Бенедиктом комната располагалась в тупике, но даже в нем Диз сумел найти самую далекую от меня точку. Прислонился к стене и скучающе на меня посмотрел. Плевать. Как и на то, что мне пришлось прождать его возвращения полночи. Мне были нужны ответы. И я их получу или...

О том, что будет после "или" думать не хотелось.

— Чтобы ты перестал мне лгать.

— Я не лгу.

Ага, только недоговариваю.

— А еще игнорировать и молчать. Ты не отвечаешь на мои звонки и сообщения. Ты не пришел, как мы договаривались, в понедельник, — ровным тоном перечисляла я. Ладно, про ту встречу я и сама забыла, заработавшись. Но тем не менее! — Когда я рядом, ты ведешь себя со мной как с пустым местом. Я знаю, что ты делаешь. Если не помнишь, я их всех видела. И Эрику, и... как звали ту, что была перед ней?

— Мел.

— Ты намеренно меня отталкиваешь. Что-то изменилось после того, как ты встретился с Соррелом. Я хочу понять, что. Что он тебе сказал?

— Тебе никто не говорил, что такой микроконтроль выглядит непривлекательно?

Еще свое вечное "крошка" сюда добавь. Те летние месяцы почти отучили меня от громкого выяснения отношений: для скандала нужны двое, иначе ты стоишь посреди комнаты и чувствуешь себя дурой. А Диза в большинстве случаев хватало только на хладнокровное "Ты закончила?". Но это не значило, что иногда его не хотелось ударить ноутбуком по голове. Как сейчас, например.

— Дело не в контроле. А в доверии. Ты сам говорил, Диз: для любых отношений оно необходимо, — и я тебе поверила. Несмотря на то, что это совершенно противоречило всем моим принципам. Несмотря на то, что никому и никогда больше так не доверяла, даже подумать об этом не могла. — Ты был прав. С Максом у меня ничего без доверия не получилось. И с тобой...

— Твои отношения с Максом закончились, потому что ты его использовала, а потом, когда он перестал быть тебе нужен, бросила. Доверие тут ни при чем.

Какой идиот сказал, что на правду не обижаются? Видимо, тот, кому ее никогда не сообщали. Я вздрогнула как от удара. Болезненное обвинение. Но справедливое. Поэтому я промолчала. Фыркнув, Диз скрестил руки на груди.

— И ты полагаешь, что я от тебя что-то скрываю, потому что не доверяю? Ты не думала, что все гораздо проще? Возможно, мне просто надоело притворяться.

Думала, конечно. И была готова обвинить себя во всех возможных и невозможных грехах. В том, что где-то оступилась, не оправдала ожиданий и все разрушила.

Только что-то мешало мне считать это правдой.

— Диз... Пожалуйста. Что бы там у вас там в Аду ни происходило, ты можешь мне рассказать.

— Могу, — согласился он.

"Но не буду", — отчетливо звучало в короткой фразе.

Зря. Последний шанс, Диз. Потому что иначе я уйду.

— Уходи, — прочитал он мои намерения. — Мне нечего тебе сказать.

Последний шанс. Я все медлила.

— Уходи, — повторил он. — Ты ведь собиралась.

Он не дал мне выбора. Остаться сейчас значило бы принять его правила, сесть в уголочке и терпеливо ждать, пока он сменит гнев на милость и соизволит снова подозвать к себе. Если вообще позовет. Значило бы смириться и смолчать, не задавать вопросов и не лезть в ту половину его жизни, которая была связана с Адом и Абигором, не быть ее частью. И никогда уже больше не знать того, что я знала раньше: что несмотря ни на что мы равных, и что бы ни случилось, о чем бы он ни умалчивал, я могу ему доверять.

Даже понимая, что действую сейчас по его плану, подыгрываю ему, я не могла поступить иначе.

И я ушла.

ГЛАВА 4

БЕЗ ТЕБЯ

На самом деле я не верила, что Диз позволит мне уйти. Не в пугающе-собственническом смысле: он никогда и ничего не стал бы мне запрещать. Даже не попытался бы, зная, что затея обречена на провал. Но... Я думала, он вернется за мной.

Все наши ссоры протекали одинаково: я хлопала дверью и уходила, и мы не разговаривали. Иногда несколько часов, иногда — дней. Но рано или поздно он всегда попадался мне на пути, всем своим видом спрашивая "Достаточно?". И я соглашалась: да, спасибо, мне хватит. Можно мириться. Это никогда не решало наших противоречий, но... Пропахшая перцем рубашка под щекой — здесь и сейчас — казалась достаточной компенсацией за то, что в будущем они возникнут вновь.

Так и в этот раз я ждала, что он придет. Сначала не принимала нашу размолвку всерьез, верила, что он одумается. Потом сердилась за то, что заставляет ждать и нервничать. А затем и вовсе начала корить себя за упрямство, не позволяющее сделать первой шаг навстречу.

Не пришел.

Ни через час, ни на утро. Ни через двое суток, ни через неделю. А на вторую неделю я увидела его сама...

— С каких пор библиотекарь ходят за книгами? — удивилась Лизетт, встретившая меня в коммуникационном центре.

Библиотекарь не ходили. Вместо этого они посылали меня.

— Вы же сами книги вовремя не возвращаете. Письма тоже игнорируете.

А за просрочку, между прочим, правилами пользования библиотекой полагалась смерть. Бесстрашные люди эти некроманты. Храбрецы... Или пофигисты.

В конце концов, из всех студентов ГООУ, им-то чего смерти бояться? Они ее несколько лет изучали под микроскопом.

— Где "Некрономикон"?

Лизетт нетерпеливо сдула лезущую в глаза челку.

— У Славы?

Вопросительные интонации было сложно не заметить.

— Слышала о такой штуке как тест ДНК?

Кому нужны карточки и чипы? Вот и ГООУПиОАатСДиРН так считал, выдавая студентам книги только в обмен на кровь из пальца. Зато ни одного шанса должнику остаться безнаказанным... Да и количество взятых книг стремилось к нулю, потому что кровью делиться студенты отчего-то не желали.

— Ладно, — глухо согласилась некромантка. — Она где-то здесь...

"Где-то здесь" представляло собой пятидесятиметровое помещение, забитое всевозможным хламом: от коллекции птичьих черепов до старого рентгеновского аппарата. Даже спертый с кафедры патанатомии стол был завален старой одеждой и цветочными горшкам. А вот небольшой обитый зеленым сукном стол, за которым студенты, выбравшие смерть в качестве специализации, устраивались для карточных игр единственный в комнате был чист и свободен.

— Тебе она точно нужна?

Обозрев фронт работ, я вздохнула и закатала рукава. К сожалению, без вариантов.

Зато наконец узнала, куда делась потерявшаяся еще полгода назад сережка. Я тогда всю редакцию вверх дном перевернула в поисках нее. И "Некрономикон" все-таки отрыла, пусть и с подозрительными красными пятнами на обложке...

— Это кетчуп, — поспешила заверить меня Лизетт. Ага, он самый. Он ведь так всегда и пахнет: страхом и болью. Невинно убиенных помидоров, видимо. — И... Мне жаль, что...

— Что? — переспросила я, не дождавшись продолжения.

Хотя и так было понятно. Новости всегда распространялись в комцентре быстро. Особенно если касались главного местного развлечения.

Когда библиотекарь дали мне задание, первым порывом было отказаться. Я и так не слишком любила сюда возвращаться: сразу вспоминались анонимки и цена существования ГООУ. Компания в IT-сервисах мирила с необходимостью вновь думать о том, что я так и не смогла ничего сделать. Но теперь вход туда мне был заказан, а Лина стала последним человеком, которого я хотела бы видеть.

И все же какая-то — влюбленная и глупая — часть меня обрадовалась поводу заглянуть в склеп. Вдруг он там? Вдруг мы случайно пересечемся?

Бойтесь своих желаний, они имеют свойство исполняться.

На выходе я замешкалась. Не столько от разочарования, что мы с Дизом так и не встретились, сколько по более прозаичным причинам. В ноябре силы природы в лице факультета атмосферных наук вспомнили, что на дворе осень. Получите-распишитесь: дождь, сырость, десять градусов тепла и штормовой ветер в бонус при покупке. И если распахнувшийся над головой зонт укрыл от тяжелых капель, то от холода он спасти не мог. Поежившись, я подняла воротник плаща. Чуть не позволила ветру выломать спицы у зонтика, отвернулась от ветра...

И увидела его.

Диз стоял, прислонившись спиной к стене склепа. Казалось, ливень его ничуть не волновал: мокрые волосы были убраны назад, вода стекала по запрокинутому к небу лицу. Я замерла на пороге. Если бы он открыл глаза, обязательно бы меня заметил — нас разделяло шагов двадцать, не больше. А я... не знала, хотела бы, чтобы он меня увидел, или нет. Было что-то в позе, в не гаснущей несмотря на погоду сигарете, в усталом виде, от чего желание подойти к нему становилось невыносимым. Просто подойти. Ничего кроме — разве что одолжить зонтик на время. Я занесла ногу, чтобы сделать шаг...

— Осторожно!

Серый цинковый гроб преградил мне путь. Вместе с некромантами, вытащившими его наружу. Вчетвером они спустили его с крыльца, но к тому времени, как я снова увидела Диза, он был не один. Девушка — а огромный желтый зонт и лакированные сапожки указывали именно на женский пол — вышла к нему из-за угла. Что-то сказала ему; зонт колыхнулся, на секунду давая разглядеть платиновые кудри. Привстав на цыпочки, собственническим жестом вытащила у него изо рта сигарету и закурила. Рот наполнился никотиновой горечью. Поздно, Наташа. К нему есть кому подойти.

До того момента я не верила, что произошедшее между нами — по-настоящему. Что я ушла, а он не стал меня удерживать. И мы больше не вместе — бесповоротно и навсегда. Осознание ударило неожиданно и больно.

— Ты в порядке? — насторожилась София, увидев меня в комнате посреди дня.

Я помотала головой. Шмыгнула носом и внезапно поняла, что плачу. Давно, еще с улицы. Преодолев разделявшее нас расстояние, соседка порывисто обняла меня.

— Нет, — призналась я, утыкаясь носом в пахнущую миндалем кофту. — Я не в порядке.

— И если эта скотина считает, что я ему не нужна, — медная пластина жалобно звякнула, когда я ударила по ней молотком. — Если думает, что без меня ему будет лучше...

Будущее кольцо согнулось под очередным ударом. Практичная Райли быстро сменила заготовку.

— Знаешь, а в этом действительно что-то есть, — я мстительно погладила молоток.

Особенно, если вместо металла представлять себе чью-то голову.

— Я же говорила! — оживилась рыжая. — Помогает спустить пар, правда? А тебе это сейчас пригодится.

Я виновато вздохнула:

— Я повторяюсь, верно?

— Только каждую нашу встречу.

Ничего не могла с этим поделать. Пока, по крайней мере. Он меня задел. Сильно. Особенно когда я увидела его... Я стиснула деревянную ручку. Не думать об этом. Он того не стоит. Если кто-то может спокойно сказать "уходи" после того, как девушка ради него через Ад прошла — во всех возможных смыслах...

С другой стороны, он меня об этом не просил. Даже наоборот — говорил, чтобы я убиралась к чертовой матери. Надо было послушаться.

— Извини. Просто я...

Была безумно зла. "Меня все в тебе устраивает", как же. А я еще, дура, подумала тогда, что из его уст это почти признание в любви.

Скотина. Сволочь. Ненавижу.

Вырезанная из меди полоска покрылась фигурными вмятинами. Во всяком случае, Райли утверждала, что фигурными. Она артефактор, ей виднее.

— Ничего. Я такая же была, когда все время о Тоби вспоминала?

Впервые за сегодня мне удалось улыбнуться.

— Хуже.

Или нет. Сложно оценить себя объективно. Но я искренне надеялась, что не настолько достала Райли и Софию.

— Дай мне время, — попросила я. — Я исправлюсь.

Только свыкнусь с мыслью, что все кончено.

Это было сложно. Все предупреждали меня, что так оно и закончится (и были правы, как мне ни хотелось признавать), но... Все эти месяцы я чувствовала себя такой счастливой. Я. Не он, раз все оборвал так резко.

Ничего, авось найдет свое счастье с той блондинкой. Или со следующей.

— Может, оно к лучшему, — попыталась утешить меня Райли. — Лучше сейчас, чем когда тебя затянуло бы еще сильнее.

У меня вырвался смешок. Как будто погрязнуть в нем еще глубже было возможно! Он все время был в моих мыслях. И не только в них. Я, оказывается, привыкла к запаху его одеколона. К еле заметному аромату нарциссов. К давящей, тяжелой силе, ощущавшейся рядом с ним. Без всего этого я чувствовала себя... потерянной. Будто чего-то не хватает, словно отпилили какую-то неведомую мне конечность, и теперь меня мучают фантомные боли.

Когда он успел занять такое огромное место в моей жизни? Правы были те, кто говорил, что я слишком сфокусировалась на нем.

Но я ничего не могла с этим поделать. Так я влюбляюсь — в омут и с головой. Даже зная, что ни в коем случае этого делать нельзя. Прабабушка сказала бы на это, что сердцу не прикажешь. Мама — что думать надо было лучше. И была бы права.

Моя первая влюбленность кончилась плохо. Вторая оказалась неспособным на нормальные человеческие чувства демоном. С таким послужным списком самое дело отправиться в монастырь и принять целибат, пока в третий раз не влюбилась. Нельзя мне. Ни в коем случае.

— Не оборачивайся, — внезапно предупредила Райли.

— Что?

Нарциссы, вот что. И пробирающий до костей холод. Повернувшись к выходу из мастерской, я встретилась взглядом с Дизом.

Точно. Факультет артефакторики. Еще одно место, которого мне следовало теперь избегать. Как-то много их набралось. Хорошо еще, я оказалась не настолько влюблена, чтобы выбрать с ним совместно какой-нибудь предмет. Хотя причины были гораздо проще: у него к последнему курсу остались только занятия по специальности, а я при всем желании не смогла бы осилить даже основы программирования.

— Я, пожалуй, пойду, — голос позорно дрогнул.

И даже разгневанный тон, которым Райли встретила Диза, не смог утешить меня в этой ситуации. Прислонившись лбом к закрывшейся за ним двери, я секунду постояла, прежде чем уйти.

Ненавижу.

Как повела бы себя нормальная девушка в такой ситуации? Наверное, рыдала бы ночами в подушку. Пересматривала бы фотографии в Инстаграме, поменяла бы статус в Фейсбуке, вызвав волну любопытных расспросов... Статус я и до того не меняла; фотографий с ним в ленте у меня не было — не хватало еще, чтобы родители во время очередного звонка спросили, что это за мальчик, кто его родители и насколько хорошо я его знаю ("Да так, старшекурсник. Мама — Смерть, папа — герцог в Аду, не волнуйтесь, семья приличная. Мальчик тоже хороший, подумаешь, демон и немножко психопат..."). Слезы? Признаюсь, пару раз я позорно ревела, пользуясь отсутствием Софии в комнате. Но после того как наткнулась на него с блондинкой — как отрезало.

Вместо этого я погрузилась с головой в учебу. Даже Сереш, которого я обидела, прогуляв все семинары у Соррела, оттаял. И не только в учебу. К декабрю библиотекарь, искренне считавшие эксплуатацию лучшей формой управления персоналом, забеспокоились:

— Не хочешь отдохнуть?

На стол передо мной они поставили кружку. От горячего травяного отвара поднимался пар, а сам напиток пах брусникой и розмарином. Я подняла глаза на начальника. Сегодня было пятнадцатое, и Бертрам подготовились к ежемесячной встрече с секретарем ректора: наглухо застегнутая белая блузка, узкая юбка-карандаш, длинные черные волосы стянуты в тугой хвост на затылке. Даже очки в строгой оправе где-то отрыли, заставляя меня вспомнить о Дизе: сколько раз он на меня ворчал, когда я, стаскивая очки с него, отбрасывала их в сторону, да так удачно, что их потом никто не мог найти?

Воспоминания заставили меня помрачнеть. И в тысячный раз уже пожелать ему катиться обратно в Ад вместе со всей его семейкой.

— Лучше еще поработаю.

Так хотя бы на посторонние мысли времени не останется.

— Ты уже давно не работаешь, — поймали меня на лжи библиотекарь.

Ладно, возможно, чтение обвинений в колдовстве за семнадцатый век не входило в мои обязанности. И, более того, я была уверена, что ректорский секретарь не погладит меня по голове, если узнает, что я нашла упоминания о нем самом в деле о ядах — и еще раньше, в бумагах тысяча пятьсот восемьдесят четвертого года, где некий Джонатан Граймс обвинялся в проведении черных месс. Список обесчещенных и убитых девушек прилагался внушительный, хотя при всей своей фантазии я не могла представить себе мессира Джонатана — с его-то рыбьим взглядом и старомодными костюмами-тройками! — участвующим в оргии.

Найти информацию о современной "Хантерс инкорпорейтед" было легко. Достаточно было взглянуть на сайт с презабавным, учитывая обстоятельства, слоганом "Создавая доверие".

"С офисами в ста пятидесяти пяти странах и более чем ста тысячами сотрудников мы предлагаем наши услуги по всему миру", — сообщал раздел "О нас". Там же перечислялись и сами виды сервисов: консалтинг, аудит, юридические консультации, рыночные исследования... Если покопаться чуть глубже, можно было узнать, что ими спектр деятельности не ограничивался: у "Хантерс" были дочерние компании практически в каждой существующей отрасли. Медицина: одна из их "дочек" недавно объявила о создании лекарства от Эболы; руководитель проекта, индиец, неуловимо похожий на Сереша, не забыл упомянуть о щедрой помощи "Хантерс", предоставившей для этого прорыва условия. Оружие: не только у Абигора были фирмы, предоставлявшие контрактников "для охраны и урегулирования конфликтов". Технологии: начиная от новых методов шифрования и заканчивая аморфными металлическими сплавами. А еще ведь были другие подразделения кроме лежавших на поверхности: те, что выполняли функцию полиции для магов, что усмиряли чудовищ и отправляли обратно демонов...

Статья в Википедии тоже поведала интересную информацию, включая прошлогодний оборот в двести с лишним миллиардов долларов — да у всей большой четверки он был меньше, даже если сложить! И как еще никто не заметил? Я лично подозревала заклинание для рассеивания внимания, зашитое в коде сайта. Как то, что не позволило мне удивиться, когда я впервые узнала о существовании ГООУПиОАатСДиРН (тоже, кстати, упоминавшегося в связи с "Хантерс": корпорация открыто признавала себя главным — единственным, вообще-то — спонсором одного из лучших университетов планеты). Противная штука: под его действием ты видишь информацию, которая слишком неправильна, чтобы быть настоящей, но сразу же забываешь обо всех несоответствиях. Суперуниверситет, но ты о нем никогда не слышал? Ничего странного, не можешь же ты обо всех вузах мира знать. Огромная транснациональная корпорация, залезшая везде и чуть ли не управляющая миром? Совсем не подозрительно. Консалтинговая фирма круче большой четверки, но о которой почти никто не думает, как попасть в нее на работу? Хотя, в последнем я, возможно, ошибалась. В Интернете можно было найти на форумах темы с вопросами, как пройти отбор туда — по всему виду, от людей, о существовании магов не знающих. Как и среди будущих выпускников иногда поднимался вопрос, как попасть в ГООУ. Все сходились на мнении, что обе этих организации настолько элитарны, что простым смертным туда не попасть (как они были правы!). Что ж, поздравляю, Наташа. Похоже, проблем с поиском работы, если получишь диплом, у тебя не будет.

Вообще масштабы "Хантерс" впечатляли. И все это за какую-то пару веков... Впрочем, наверное, если ты сумел подмять под себя тринадцать родов, владевших до того миром, какая-то ТНК — это еще скромно.

Один только вопрос: и зачем такой махине никому не известная девочка из России? Понятно, что ни один гени не должен был оставаться неучтенным. Но зачем следить? Я помнила фотографию из личного дела, которое мне показывал Диз: кто-то поймал меня в кадр, когда я курила в скверике, пытаясь успокоиться перед ЕГЭ по русскому. И была готова поспорить, что у них есть более ранние. Но если они знали о моем существовании до поступления в ГООУ, почему позволили жить обычной жизнью? Если верить остальным, обычно так они не поступали. Для чего я им была нужна? Откуда такой пристальный интерес со стороны Сереша? Мор, драконы — почему они позволили всему случиться именно так? Они могли остановить все, ничего бы в первом семестре не произошло, вмешайся они. Они не могли не знать, я не верила в такие совпадения.

В исторической перспективе узнать что-то об Охотниках было сложнее. Нет, все на том же сайте присутствовала информация о том, что "Хантерс инкорпорейтед" был основан в девятнадцатом веке, но толку мне от нее... До "Хантерс" существовал Орден медведицы. По версии все того же Интернета, его члены молились Артемиде, а она взамен дарила им свое расположение. Диана-Охотница, покровительница рабов. Мраморная фигура в коротком хитоне, в отблесках костра кажущаяся живой, запах полыни и пролитое, красное как кровь вино... Но и об ордене почти никаких упоминаний до тысяча восемьсот пятнадцатого года не было. Оставалось только искать знакомых мне существ и пытаться разглядеть между ними связи. Тот же мессир Джонатан: я могла понять, как его заставили принять должность в ГООУПиОАатСДиРН. Но Сереш? Чем угрожали ему? И, главное, кто? При всем том массиве данных я так и не могла назвать никого, кто мог бы управлять "Хантерс". Но ведь кто-то ее возглавлял, кто-то разрушил два века назад сложившийся в мире порядок! Кто?

Бертрам щелкнули меня по носу, и я вздрогнула.

— Отдохни лучше. Ты по цвету кожи скоро со мной сравняешься.

Я задумчиво посмотрела на их бледное лицо. А что, не так плохо... Глаза будут ярче казаться, опять-таки.

Месяц назад я бы обрадовалась такому предложению. Сразу бы сбежала в IT, сидеть на краешке стола, если он сильно занят, а то и смотаться куда-нибудь еще, если посетителей нет, а Лина согласится прикрыть. Но...

— Не хочу, — отказалась я, притягивая к себе очередной талмуд.

Теперь отдыхать мне было не с кем. А Софи с Райли не заслужили очередную порцию нытья.

— Вы ведь должны знать: кто управляет "Хантерс"?

Мои поиски не были для всезнающего библиотекаря секретом. Как и мои мысли.

— Знаю, — невозмутимо кивнули они. И осадили, прежде чем я успела обрадоваться. — Но не скажу. Так будет неинтересно. Не хочешь отдыхать, поучись лучше, ребенок. У кого по телепортации экзамен через неделю?

Я вздохнула. Телепортацию я взяла, потому что тогда мне казалось безумно важным сравняться с Дизом, доказать ему (а скорее себе, Диз от меня никаких доказательств не требовал), что я ничем не хуже. Он способен проходить сквозь пространство, выйти из IT и попасть в библиотеку? Подумаешь, я тоже научусь!

Плохая была идея. Слишком много во мне было от человека, и мир отказывался признавать мое тело за стихию. Это кто-то другой мог рассыпаться ветром и вернуться, поправляя встрепанные волосы. В моем случае телепортация выглядела иначе. Я будто пыталась пройти сквозь каменную стену, мучительно разбивая себя на мелкие частицы и с трудом собирая обратно — только чтобы, очнувшись, утереть слезы и текущую из носа кровь и расхохотаться, обнаружив себя в метре от места, где потеряла сознание. И если какой-то прогресс у меня и был за последний месяц, то только в том, что постепенно я привыкала к боли.

Но с моей родословной это было понятно. Как минимум семь восьмых человеческой крови: странно, что вообще была на что-то способна. Гени не зря редко скрещивались с людьми. Кто захочет смотреть, как умирают его дети и внуки? А придется. Человеческая кровь была сильна. Полукровки уже не жили вечно. Они получали способности своего родителя и долгую жизнь, но никто из них не жил больше трех-четырех столетий. Люди с дедушками-бабушками из гени жили ненамного дольше обычных людей, и их магия ограничивалась простейшими трюками. Такие как я вообще не должны были получить ничего кроме развитой интуиции — отголосков магии, шепчущих на каком-то подсознательном уровне об опасности...

Кстати. Странно... Я нахмурилась. Я была слабой по сравнению с моими однокурсниками, и если что-то могла, то большей частью благодаря тому, что чувствовала магию тоньше. Но я знала своего отца, знала его родителей — в них не было и крупицы магии. Как не было в моем дедушке со стороны мамы. Было бы удивительно, если бы я хотя бы спичку была способна зажечь, но я могла больше. Удивительно и невозможно...

— Вы ведь опять не подскажете мне, в чем дело? — спросила я у читающих мысли Малфаса.

— Так будет неинтересно, — повторили они.

А больше спросить было не у кого. Диз мог бы помочь, если бы я рассказала, хотя бы вновь достал мое личное дело, но... Пальцы машинально сжались в кулак, когда я вспомнила его с блондинкой.

Да пошел он в Ад, этот Диз.

Забавно: гени не были христианами, они поклонялись иным богам. Но, видимо, так привыкли жить среди людей и пытаться на них походить, что Рождество праздновали. Без посещения праздничных служб в церкви, но с общим сбором за накрытым столом и подарками.

На каникулы Райли пригласила меня к себе. Я как раз думала, о чем бы соврать родителям, чтобы не ехать к ним на Новый год, поэтому обрадовалась. Даже лгать не пришлось. Почти. Сказала, что позвала к себе девчонка, учащаяся в ГООУ по обмену. Жить буду у нее, приглашение мне напишут, с визой тоже проблем не будет. Родители посетовали, конечно, что редко меня видят, но позволить мне упустить шанс побывать в Калифорнии не могли, поэтому возражать не стали...

И амулет со все той же формулой рассеивания внимания, который я сжимала в кулаке во время разговора, впиваясь ногтями в ладонь, был вовсе ни при чем.

Но я не могла к ним приехать. Не могла чувствовать себя чужой в родных стенах. Не могла каждую секунду думать о том, чтобы не проболтаться и не выдать себя. Не могла объяснить свое настроение, не рассказав о Дизе.

Поэтому в первый день каникул я обнаружила себя в пригороде Сан-Франциско. Помнится, именно здесь Диз с Каталиной планировали снять офис после окончания учебы... Так, стоп, я же обещала себе не думать о нем!

Только никакие клятвы не помогали.

Мать Райли, приветливая темноволосая женщина, единственная не рыжая в их семействе, встретила нас у точки перехода и усадила в загруженный покупками внедорожник. То, что дочка притащила домой странную студентку откуда-то из России, эту замечательную женщину ничуть не смутило.

— Первый раз в Америке?

Действие переводчика кончилось, и в речи ее слышался тяжелый южный акцент.

— Да.

— Жаль, что в такой месяц. Но ничего, в следующий раз приедешь к нам, надеюсь, на подольше...

Слушала я ее вполуха: теперь стало понятно, у кого Райли научилась болтать со скоростью в сто тысяч слов в минуту. Вместо этого в мыслях я снова и снова возвращалась к Дизу — привычка, от которой так и не сумела пока избавиться. Какая мне теперь разница, что он рассказывал о Сан-Фран, о Голден Гейт парке и котиках на тридцать девятом пирсе? Зачем мне вспоминать то утро, смятые простыни и запах кофе?

Только зря сыпать себе соль на раны.

Отвернувшись к окну, я равнодушно следила за пейзажем за стеклом, почти константным: зеленые газоны, белая штукатурка домов, стандартный пригород почти любого европейского — в плане культуры, не географии — города на Земле. Только когда автомобиль свернул под знак "частные владения" и преодолел минимум километр подъездной дорожки, я прервала сеанс душевного мазохизма.

— Твою мать, — ошеломленно выдохнула я и повернулась к подруге. — Почему ты не предупредила, что вы чертовы миллионеры?

— Наконец-то! — обрадовалась рыжая. — Наконец ты заговорила о чем-то кроме Диза!

Из-за деревьев показался светлый двухэтажный особняк. Остроконечные башенки были украшены фахверковыми балками, а выложенная плиткой дорожка вела к ажурной беседке и дальше, скрываясь за склоном холма. За домом блестела ярко-бирюзовая гладь бассейна.

— Язык! — весело прикрикнула на меня миссис Харпер, паркуясь на круглой мощеной площадке с фонтаном. — Не учи малыша плохому.

С виноватым видом покосившись на сидевшего в детском креслице младшего из Харперов и вспомнив, что "мамуля из некромантов", я поспешила попросить прощения. Ну, Райли!.. А еще на вопрос, далеко ли от их дома до океана, скромно ответила, что своего пляжа у них нет. Тогда я восприняла это как шутку...

С другой стороны, артефакты для убийств — единственные в своем роде, никто не сможет повторить произведения мастера смерти, — явно не тот товар, что мог бы продаваться в магазине "все по пятьдесят рублей". Должна была догадаться. Среди гени ("Магов, — поправила я себя,— "гени" их называют только демоны") бедняков было мало, а уж с такой специальностью...

Заметив припаркованный рядом голубой пикап, Райли вздрогнула:

— Тоби здесь?

— Приехал на праздники. Помог твоему отцу привезти древесину, они в мастерской. Тебя надеялся увидеть, кстати, подойдешь к ним?

Судя по выражению лица рыжей, не я одна сейчас мечтала оказаться за пару тысяч километров от родного дома...

А когда мы вернулись в ГООУ после каникул, в университете произошло немыслимое. Я долго не могла понять, в чем дело, что случилось, что даже беспечные алхимики держатся настороже, почему в воздухе постоянно пахнет страхом, пока и до меня не долетело произнесенное опасливым шепотом слово.

Убийство.

Давайте проясним пару понятий. В ГООУПиОАатСДиРН вас могли покалечить — издержки выбранной специальности, сами виноваты, осторожнее надо быть. Околдовать — когда живете в одном корпусе с магами и демонами всякое случается, да и алхимики не против найти подопытного кролика. Смотрите пункт первый: осторожнее надо быть. Принести в жертву. Сбросить монстру, живущему в бездне под столовой. Отчислить и скормить ректору.

Но убийство... Да еще наглое, беспардонное и, главное, несанкционированное ректоратом! Нет, такого просто не могло произойти.

Тем не менее, оно случилось.

Еще удивительнее было, кого убили.

Мора. Младшего — любимого — сына Гаапа, Южного короля Ада, и его наследника. Того, кто до сих пор снился мне: глаза, вобравшиеся в себя всю глубину ночного неба, и вкрадчивый шепот, заставляющий терять себя снова и снова. Того, кто единственный стоял между Дизом и возможностью стать правой рукой короля Юга. И, что тоже немаловажно, демона.

— Как вообще можно убить демона? — неверяще переспросила я, впервые услышав новость от Софии.

И не просто демона — сына сильнейших. Гаап не просто принадлежал к семидесяти двум кругам, он был одним из четверых королей над ними. Его сыну не могло быть равных. Ну, разве что Диз годился на эту должность, признала я, вспомнив первый курс, но Диз и его матушка — это отдельный разговор.

— Откуда мне знать? Ты демонолог, сама и ответь.

Если бы могла, не спрашивала бы. Но у меня не было никаких идей, как его убили — и, что важнее, кто мог это сделать. Макс наверняка должен был что-то слышать, но не могла же я просто так подойти и спросить.

Зато кое-кто другой мог. В смысле, не у Макса, у меня. Я даже не особо удивилась, когда меня вежливо, но настойчиво пригласили зайти к ректору.

— Это не он, — заявила я, занимая место напротив двух незнакомых мужчин. Не тех, с которыми я беседовала после нападения на Диза в прошлом семестре, но таких же неприметных. Впрочем, на сто процентов уверена я не была, и все по той же причине. Может, это они беседовали тогда со мной. Я была в таком состоянии, что даже имен не запомнила, не то что лица.

Что вызывает меня не ректор, а его секретарь, было сразу понятно (как-то вообще мелочно для древнего чернокнижника, прикрываться тентаклевым монстром, не находите?). Как и то, что ожидать меня в "ректорской" (будто она ему нужна!) переговорной будут представители совсем другой организации. Один из них растерянно поднял руку, словно собирался поправить очки.

— Простите?

— Это не Диз.

Оставив в покое и так идеально сидящую на переносице оправу, мужчина открыл лежащую на столе папку.

— Вы имеете в виду Амавета из круга Абигора, с которым до недавнего времени состояли в романтической связи?

Вот уж какой, а романтической я бы ее не назвала. Это слово было не из моего лексикона и уж точно не из Дизова. Я нервно постучала костяшками по столу, прежде чем кивнуть: подавить раздражение от того, что кто-то копался в моей личной жизни, удавалось плохо. Хотя это было очевидно: ГООУ. Все мы здесь под наблюдением.

— Вы ведь поэтому меня хотели видеть? Чтобы я сказала, что он убил Мора или как его на самом деле звали?

Ведь известно: нет фурии в Аду страшнее, чем женщина, которую отвергли. А меня не просто отвергли — практически послали на три буквы. Только я не собиралась им потакать. Как бы я ни злилась на Диза, каждый человек — и нечеловек — заслужил справедливости. Оговаривать невиновного я не буду.

Он ведь был невиновен? Прогнав отозвавшуюся холодом в затылке мысль, я продолжила:

— Я не стану лжесвидетельствовать. Даже против демона.

Перелистнув следующую страницу, Охотник наконец посмотрел на меня.

— Не планировал вам предлагать. Но раз зашла речь: почему вы считаете, что он не имеет отношения к произошедшему несчастью?

А таким ли оно было несчастьем? И для кого? Явно не для "Хантерс инкорпорейтед".

— У него нет мотива.

— Гаап весьма заинтересован в вашем бывшем знакомом. После смерти его сына этот интерес вероятнее всего усилится. Вы слышали, что ваш бывший знакомый может стать Судией?

В переводе на человеческий, тем, кто будет стоять над губернаторами и наместниками. Их дело — исполнять приказы и следить за порядком на своих территориях, Судия вмешивался, когда этот порядок нарушался. Карал и миловал, казнил не только поднявших бунт, но и тех, кто его допустил, держал все королевство в своем кулаке, пока король...

"Древние часто теряют интерес к повседневным делам, — вспомнились мне слова Диза. — К жизни в целом. Уходят — никто не знает, куда..."

А кто проверит, от кого на самом деле пришел приказ?

Лакомая должность, что тут скажешь. Даже несмотря на все эти "с большой силой приходят большая ответственность и большая головная боль".

— Ему это не нужно.

Второй Охотник, до того державшийся в стороне, издал тихий смешок.

— Демон, которому не нужна власть? Что-то новое.

Судя по его тону, я была непроходимой дурой. Я бросила на него быстрый взгляд. Лет тридцати, поджарый, как все Охотники, которых я видела. Прямой взгляд — и тем не менее ничего не выражающий. В светло-русых волосах проблескивает щетина. Человек. Ни капли магии, если не считать амулетов на запястьях и шее... На последнем я нахмурилась. Не на шее: в вороте рубашки не было видно ни одной цепочки, ни одного шнурка. Но я же почувствовала? Или увидела. Услышала. Сложно было выделить в какофонии ощущений что-то одно.

— Я не говорила о власти в целом. Но должность Судии его не привлекает.

"И застрять на всю вечность в Аду? Спасибо, у меня другие планы", — донесся до меня из воспоминаний насмешливый голос.

— Какие же?

Я что, проговорилась? Больше это не повторится.

— Полагаю, если спросите, он сам вам их сообщит... Если сочтет нужным.

На всякий случай я улыбнулась. Все-таки разговоры с личностями, стоящими выше по иерархии, — это очень сложно. Так хочется сказать честную искреннюю гадость, а инстинкт самосохранения не позволяет. Вот она, шизофрения на практике.

— Вы сказали, что не вызвали меня не из-за Диза. Тогда зачем? — поспешила я сменить тему.

С Мором я не общалась, и предоставить информацию о нем не могла. Единственный наш контакт кончился — для меня — плохо, после я старалась держаться от него подальше... Не подозревали же они меня? Бред! Где Мор, а где я. Это даже не весовые категории слона и мыши.

Достав визитницу, очкарик протянул одно из карточек мне. Простая мелованная бумага, эмблема в виде перекрещенных стрел в центре. Дерек Джонс. Когда я прочитала его должность, мне одновременно захотелось выругаться, рассмеяться и закурить.

"Менеджер по талантам".

Серьезно? Я не могла сказать, что не ожидала этого. Слишком много совпадений и внимания к моей скромной персоне. И Диз с самого начала нашего знакомства говорил об этом открытым текстом. Но поверить... Это было труднее. Зачем я им? Бесполезная полукровка, слабая не только с точки зрения магии, но и физически — посмотрите на меня! Я похожа на кого-то из людей в черном? На Ван Хелсинга, может быть? Вот и мне так кажется.

Да еще и, судя по нашему разговору, не скрывающая своего отношения к "Хантерс инкорпорейтед". И путающаяся с демонами — не будем забывать и об этом.

Тем не менее, вопрос "Вы в своем уме?" показался мне несколько неуместным.

— А ваш коллега, видимо, из рекрутинга?

Сидевший в углу мужчина сподобился на что-то вроде улыбки.

— Мартин Хадек. Руководитель отдела CSE5.1.

Название еще загадочнее нельзя было придумать? Вдруг кто-нибудь догадается, чем они там занимаются.

А эту встречу, значит, мне следует считать собеседованием? Еще и с потенциальным руководителем. Впрочем, по виду последний бы меня не выбрал и вообще сомневался, что того человека позвал. Замечательно, нас таких двое.

— Никаких вопросов?

— ГООУ научил меня, что спрашивать бесполезно. Если захотите, сами мне расскажете.

Мужчина в очках рассмеялся. По сравнению со вторым он вообще был очень приветлив — даже слишком, чтобы я поверила в его искренность.

— Полагаю, мне нет необходимости объяснять вам, что мы — вполне современная организация, и детские сказки имеют мало общего с действительностью?

— Никогда не слышала этих сказок. Но вам это и так известно.

Охотник ободряюще улыбнулся, мол, не нужно относиться к сказанному мной так настороженно. Представил бы себя на моем месте — тут не то что настороженность, от таких заявлений паранойя проснется.

Следующий раунд игры в молчанку я проиграла.

— Что, хотите предложить мне работу по пожизненному контракту? — спросила я, признавая поражение.

Запланированный сарказм передать не удалось: голос дрогнул, и пальцы нервно переплелись в замок.

— Нисколько не сомневаюсь в ваших компетенциях и потенциале развития, но для работы вам пока недостает квалификации. Мы бы хотели предложить вам стажировку. Четыре месяца, с мая по август. Вам придется закончить летний семестр по ускоренной программе и взять несколько дополнительных предметов, поэтому мы хотели встретиться с вами до того, как вы начнете составлять расписание.

"Опять не попаду на университетский бал", — промелькнула глупая мысль.

Я уже говорила, что не доверяю людям, говорящим о себе во множественном числе?

— Это предложение, от которого я не смогу отказаться?

— Почему вы так считаете?

Потому что все слышали о "Хантерс". Как правило, ничего хорошего.

И потому что видела клеймо на плече у Макса. Помнила про ритуал, благодаря которому существовал ГООУ. "Хантерс" не спрашивали. Если они что-то хотели, они это брали.

— Я прохожу лечение в университетском медицинском центре, — при воспоминании об уколах захотелось потереть плечо. — Если я решу не принимать ваше предложение, могу я рассчитывать на его продолжение?

Потому что без уколов я умру. Я всего раз задержалась с ним на несколько часов, и повторять опыт не хотелось. Если прекратить их... Вряд ли я надолго переживу отмеренные мне Серешем две недели.

— Всем студентам ГООУПиОАатСДиРН полагается медицинская помощь в необходимом объеме.

— Это не ответ.

— Хорошо. После окончания учебы, если вы примете решение не работать на "Хантерс Инкорпорейтед", у вас будет возможность продолжить его на платной основе.

Все-таки поводок. И пожизненный контракт, что бы он ни утверждал. Интересно, им никто не говорил, что шантаж плохо сказывается на лояльности к работодателю? Я хмыкнула. На платной основе, как же... Мне было известно, сколько стоит унция драконьей крови на рынке: два и шесть миллиона долларов. Неплохо, правда? Даже по грамму раз в две недели, и уже получится двойка в год. А еще работа Сереша — высококвалифицированного специалиста, уникального в своем роде, представляю, сколько "Хантерс" за нее заломит...

— Уверен, в вашем окружении найдется тот, кто сумеет оплатить необходимую сумму за вас.

Это кто, интересно? Вроде с миллионерами я особо не дружила — если не считать Райли, как выяснилось на каникулах, но речь явно не о ней. Диз? У него бы денег хватило.

— Ошибаетесь. Он не заплатит за меня ни копейки.

С чего бы? Одна бывшая девушка в череде многих, что теперь, за каждую платить? Никаких капиталов не хватит. Но даже если бы он изъявил такое странное желание, я бы не приняла его деньги. Слишком большой долг, чтобы я могла его себе позволить. Тем более на этой, последней стадии отношений. Как ни горько признавать, но Диз обо мне быстро забудет. Если уж не... Все-таки правильно я избегала его в прошлом году. Надо было продолжать в том же духе.

Сказок не бывает. Любовь может быть такой же ошибкой как любое другое решение, и не стоит думать, что двое совершенно разных существ смогут быть вместе: никакие чувства не сделают пропасть меньше. Задумавшись, я едва не прослушала:

— Если вам нравится так считать... У вас есть еще вопросы?

Ни одного. И тысяча.

— Я могу подумать?

Хотя бы пять минут. Мне нужно было собраться, пока я снова не расклеилась. Да и чувствовала я себя глупо. Не могу сказать, что я не хотела этого предложения: наконец-то шанс разобраться, в чем дело. Но не ожидала его. И это неприятное чувство, будто за меня уже давно все решили и не оставляют выбора...

Впрочем, почему "будто"? Решили. И объяснили уже: выбирай, Наташа. Выберешь неправильный вариант, получишь смерть в самом расцвете сил.

— Разумеется. Более того, мы предпочтем такой вариант. Не стоит тратить ни ваше время, ни наши ресурсы, если вы не уверены. Но если решите принять наше предложение, — забрав у меня свою визитку, мистер Джонс написал на обратной стороне номер телефона, — позвоните по этому номеру.

Когда они выходили, я все-таки не удержалась от вопроса. Самого важного. И того, на который они наверняка не ответят.

Но я должна была знать.

— Подождите! Почему я?

Хадек только хмыкнул, выходя за дверь. А вот "менеджер по талантам" обернулся:

— А почему это не должны быть вы?

Я могла бы назвать тысячу причин. В хронологическом порядке или алфавитном, как пожелаете. Но зачем? И снова я промолчала.

Я так и не сумела заснуть. Визитка жгла руки, а стоило положить, как ноги сами несли к письменному столу, где я ее оставила. За последние часы я выучила ее наизусть, каждую линию на логотипе, каждую черточку. Строгая эмблема, черные буквы на до синевы белой бумаге. Дерек Джонс, менеджер по талантам. DJones4@huntersinc.com — должно быть, тезок в организации у него хватало. Больше ничего, только написанный от руки телефонный номер на обратной стороне.

И что дальше? Позвонить? Признать, что меня лишили выбора, согласиться на чужие условия? Или нет. Отказаться. Что я тогда буду делать? Целую вечность менять специальности, как раньше делала София? От жизни в ГООУ я взвою уже через пару лет. Да и не выдержу столько, не нарвавшись на очередные неприятности...

Перестань, Наташа. Не нужно лгать себе. Ты ведь этого хотела. Ты знала, на что шла, когда осталась на демонологии — напомнить, куда идут работать выпускники кафедры? Ты пошла учиться к Серешу, отдавая себе отчет в том, для кого он будет тебя готовить. Ты искала все, что можно было найти о "Хантерс", целенаправленно и добровольно. Да, ты не верила до последнего, что тебе сделают такое предложение. Но ты сделала все, чтобы его добиться.

Устало потерев глаза, я положила голову на руки. К решению я так и не пришла, разве что к одному: разговоры сам с собой пора заканчивать. Как-то это нездорово.

— Кровать уже надоела? — послышался откуда-то сверху язвительный голос.

Но беспокойство Софии скрыть тоже не удалось. Надо же, пропустила, как она вошла. Я потянулась. Только удалось задремать... Горящая полоска рассвета на горизонте, впрочем, намекала, что бесполезно: еще чуть-чуть и все равно зазвонит будильник. Поэтому вместо постели я, уступив ванную Софии, отправилась за кофе. Который тоже не особо помог, поэтому вместо того, чтобы краситься, я откровенно клевала носом. Стук в дверь раздался как раз, когда я вновь начала дремать.

— Скажи ему, что я ни при чем!

Карис, мой бывший подопытный кролик с прошлого семестра, влетела в комнату маленьким розововолосым ураганчиком.

— Чувствуй себя как дома, — проворчала я, закрывая за ней дверь.

На миг в воздухе почувствовался запах вина и цветущей вишни — фантом, всего лишь отголосок ее магии. С тех пор как мы в последний раз виделись, она стала осторожнее: быстро он исчез. Или не считала нужным тратить на меня свою силу, все равно не подействует. Представляя себе, как Карис будет сейчас метаться из угла в угол, я присела на кровать. Все-таки добралась до нее сегодня.

— А теперь с самого начала. Кому и что я должна сказать?

— Амавету. Передай ему...

Все. Я замахала руками, привлекая ее внимание:

— Сама пойди и скажи.

Меня он все равно слушать не будет. Карис сникла:

— Боюсь.

Диза? Я выразительно покрутила пальцем у виска.

— Ты не понимаешь! Он убьет меня!

— Это запрещено правилами университета.

— Его это не остановит! Это Амавет, он...

Психованный маньяк-убийца? Больше похоже на его брата. Выбирая между вздохом (кажется, это надолго) и зевком, я предпочла зевнуть. Кровать была такой мягкой, удобной... Так манила вытянуть ноги и уснуть. Я моргнула и попыталась сосредоточиться.

— Он пугает, — призналась Карис. — Тебя он не тронет, тебе нечего бояться. Скажи ему, что тебе стоит!

— Кофе, — Карис недоуменно захлопала глазами, услышав такой ответ. Пришлось пояснять: — На столе стоит чашка, дай ее, пожалуйста. И давай с самого начала: что значит "я ни при чем" и почему он должен тебя убить?

Большой глоток помог прийти в себя, но заставил поморщиться. Какая все-таки бурда у меня получалась... Определенно, жизнь с Дизом меня разбаловала.

— Передай ему, что я не имею отношения к убийству сына Гаапа. Заставь его в это поверить.

Отлично. Как, интересно?

— Почему он должен не поверить?

Помявшись, младшая из круга Ситри выдала секрет:

— Мы с ним спим.

— С Дизом? — уточнила я.

Сердце привычно царапнула ревность. А что, это объясняло бы, почему они так странно вели себя в тот единственный раз, когда я их видела вместе. Да и вообще... Они подходили друг другу. Мы с Дизом были странной парой, в духе всех этих романтических манг про парня, слишком красивого, чтобы быть настоящим, и девчонку, слишком обычную, чтобы его заинтересовать. Карис — другое дело. Даже я могла признать, что Карис выглядела как секс в чистом виде, начиная от идеальной, точно высеченной из мрамора фигуры и заканчивая голодным взглядом янтарных глаз. Но и без этого: потомки Ситри всегда вызывали влечение, как тут устоять?

Интересно, а когда мы были вместе, они тоже?..

— Нет, конечно! — оскорбилась Карис. — С Абигором.

Секунда мне понадобилась, чтобы переварить информацию. Кажется, зря я только что кого-то проклинала.

— Ему же несколько тысяч лет!

А я еще считала нашу с Дизом разницу в возрасте большой. Что? Два с лишним года. Когда я закончу второй курс, он уже диплом получит. К тому времени, как я осилю программу, он закончит магистратуру. Никогда не догнать.

— Какая разница? Он такой... — Карис мечтательно прикрыла глаза. — Сильный. Ты ведь понимаешь?

Как ни странно. Это все магия и шедший в комплекте с ней дополнительный набор инстинктов, странных, нередко противоречащих человеческим. Чужая сила ее пугала. Возможность в любой момент оказаться раздавленной вызывала страх и желание убраться от опасности подальше. Но в то же время возбуждала. Заставляла искать сближения, чтобы почувствовать ее, выпить эту силу по капле. Диз вызывал те же ощущения. И его отец... Я помнила по нашему знакомству, какое впечатление он производил. Если Карис была сексом, то он — силой. Той, которую, как бесконечность, даже невозможно представить. И в какой-то степени я понимала Карис, это не могло не привлекать, но...

— Он бьет детей, — возразила я.

Это обстоятельство убивало любые желания, даже магии было нечего противопоставить такому аргументу. Но не всех это смущало: Карис равнодушно пожала плечами. Демон. У них это в норме вещей.

— Подожди, я вижу несоответствие. Значит, с Абигором спать ты не боишься, а как подойди к Дизу, так вперед, Наташа?

Наконец усевшаяся на стул Карис брезгливо передернула плечом в полупрозрачной блузке.

— Амавет другой, — с этим было сложно не согласиться. Другой. Адекватнее большинства демонов, например. — Он... мертвый.

Я поперхнулась. Либо я что-то пропустила, пока была на каникулах... Да нет, мне бы обязательно сообщили.

— Уверяю тебя, эта скотина вполне жива.

— Не в том смысле. Он даже мне отказал!

Определенно повод усомниться в его здоровье.

— И как это аргументировал?

— Сказал, что не привык делиться с кем-либо, — обиженно надулась Карис. — Но не в этом дело. Это ненормально! Мне никто не отказывает!

— Помнится, я...

— И это тоже ненормально!

Демон. Только они могли посчитать нормальную сексуальную ориентацию чем-то странным. Посмотрев в слишком быстро опустевшую чашку, я вздохнула.

— Ладно, предположим, он тебе не нравится, но это же не повод его бояться. С чего вдруг он должен тебя убить?

— Амавет считает, что его отец имеет отношение к смерти наследника.

— А он имеет?

— Нет! — поспешила отказаться Карис. — Не знаю... Если и имеет, мне это неизвестно. Мне он ничего не говорил.

Последний вариант больше походил на правду. Мора вряд ли убили под воздействием момента. А значит, герцог наверняка слышал о планировавшемся убийстве. Не эту ли новость передать он послал сюда Соррела?

— Тогда тебе тем более нечего бояться.

Карис снова вскочила со стула и принялась мерять комнату шагами, накручивая на палец розовый локон.

— Он не поверит.

— Он не идиот. Он способен прислушаться к аргументам.

— Не сейчас, — еще один шаг. Короткая юбка взметнулась на повороте. — Ты давно его не видела. Он никого не слышит...

Это еще что значило? На секунду я почувствовала укол беспокойства. Что стряслось с Дизом?

— Тебя он не тронет, ты в его круге, скажи ему...

Кругом жители Нижнего мира называли род — или что-то вроде семьи, если речь шла о малом. Не связанных кровью, но самых близких существ. Тех, ради кого можно забыть о выгоде и пойти на все. Только, если я когда-то и была в дизовом круге, он меня оттуда вышвырнул. Карис ошибалась. За стенкой вода перестала литься, и вскоре София вышла из ванной. Промокнула волосы полотенцем и повернулась к нам. Я успела заметить хищный интерес в янтарно-золотых глазах Карис — и недоумение на лице Софии, быстро сменившееся любопытством. И снова шелк и вишня, лопающиеся пузырьки шампанского на языке. Даже я невольно задержала взгляд молочно-белой коже в вырезе блузки...

— Не смей! — осадила я Карис, когда наваждение спало. К сожалению, только с меня. Прежде чем София успела открыть рот, я поспешила предупредить соседку: — Она уже уходит.

— Так ты скажешь Амавету?

Ощущение чужой магии не исчезало. Я сердито посмотрела на младшую Ситри. Это угроза? Но противопоставить ей мне было нечего. Кроме разве что травмы тупым предметом по голове, это бы заставило Карис потерять концентрацию. Увы, правила ГООУ подобные методы не одобряли. К тому же...

Что случилось с тобой, Диз?

— Ладно, — пришлось согласиться. — Я схожу к нему.

По правде, я хотела увидеть Диза с того самого момента как услышала о смерти Мора. Мной двигала безумная, совершенно иррациональная надежда. Что, если он знал о предстоящей смерти Мора? Что, если избавился от меня именно поэтому, чтобы защитить? Что, если его равнодушие было лишь игрой? Глупо, да. Но влюбленные девушки вообще резко теряют остатки мозгов.

Самое плохое, что, окажись это правдой, я сумела бы его простить. Смогла бы простить то, что он решил за меня, смогла бы простить бессонные ночи, смогла бы простить блондинку под зонтом... Не пришлось. Поднимаясь по лестнице на второй этаж комцентра, я начала понимать, чего — кого — боялась Карис. С каждым шагом дышать становилось все труднее. Чужая сила давила могильной плитой, заставляя задуматься: а точно ли мне туда надо?

Точно. Вцепившись в перила, я заставила себя сделать следующий шаг. Мне-то еще ничего, мне ощущение злого зимнего ветра было знакомо, как и запах подгнивших нарциссов. Но каково было другим посетителям? Что чувствовали они, когда приходили в комцентр? Ладно, пиарщики, учившиеся по соседству — эту братию ничем не проймешь, но те, кто был вынужден обратиться за помощью в IT? Беспокойство, тревогу? Чужую руку на левом плече? Скорбь по тому, кто еще не умер?

Страх. Они чувствовали страх. Ужас, от которого тело переставало слушаться, и колотило, панику, набатом звучавшую в ушах: "Беги! И не оборачивайся". Вспомни, Наташа. Не так давно, до драконьей крови, ты сама испытывала ее.

Последние шаги по коридору дались тяжелее всего. И уже не только из-за взбесившейся магии, требовавшей повернуть обратно. Из-за того, что я знала, кого увижу за дверью.

Существо, сидевшее в приемной, лишь внешне походило на человека. Люди не замирают так, будто статуя в музее. Люди моргают. У людей не бывает подобного лица — пустого и равнодушного, ничего не выражающего.

Здравствуй, Амавет из круга Абигора. Давно не виделись. С тех пор как я нашла тебя в Аду, курящим на неосвещенном балконе...

— Где Каталина?

Она бы такого не допустила. Обозвала бы Диза вздорным пятилеткой, встряхнула бы — хорошо, если выражаясь только фигурально, с нее бы сталось применить к идиоту-напарнику и физические меры воздействия, — заставила бы вновь нацепить маску. Но ее не было рядом.

— Она работает теперь с Никласом, — Диз даже не обернулся.

Добровольно Лина бы не перешла. У них с Дизом были не самые обычные отношения: ни я, ни Диз не догадывались, что оракул увидела в нем, что решила взять под свое крыло. Почему ей так важно было, чтобы он научился казаться человеком. Любопытство, желание провести эксперимент, не удававшийся никому раньше? Возможно. Но за три с лишним года вместе, я знала, она начала относиться к демону как к младшему брату. А он давно признал ее частью своего малого круга. У Каталины было множество шансов перевестись в смену к своему парню, но она всегда отказывалась. Шутила, что так Ник быстро перестанет быть ее парнем, и вообще они друг друга поубивают, но на самом деле не хотела оставлять Диза одного. Она не бросила бы его. Если только он не заставил.

Как заставил меня.

Что, черт возьми, ты творишь, Диз?

Молчание затягивалось. Ни "Зачем пришла?", ни "Что тебе нужно?", ни малейшего проявления интереса. Мы не виделись больше месяца, и он знал, что по своему желанию я ни за что не подошла бы, но, казалось, его это не волновало.

— Я здесь из-за Карис. Она просила передать, что не имеет отношения к смерти Мора.

И снова никакой реакции.

— Диз...

— Я услышал тебя.

Но не поверил.

— Ты правда подозреваешь своего отца?

Скажи хоть что-нибудь, все равно что. Пожалуйста. Скажи, что это не мое дело. Только ответь.

— Ты понимаешь, что долго так продолжаться не сможет? Ты всех так встречаешь? Рано или поздно кто-нибудь пожалуется ректору.

Он не отделается предупреждением. Учитывая обстоятельства, его уволят. И тогда не будет магистратуры в следующем году. Не будет места ассистента профессора. Не будет идеального досье у Охотников, не будет их с Каталиной фирмы. Он вернется в Ад, послушный сын своего отца. У тебя же был план, Диз! Ладно, я, должно быть, ты нашел, как получить желаемое без моего участия, но остальное...

— Что происходит, Диз? Ты мог бы рассказать мне. Как бывшему другу. Пожалуйста. Прошу...

Мне ты можешь довериться. Я тебя не предам. Пожалуйста. Скажи, что не ты убил Мора. Скажи, что знаешь, что делаешь.

Наконец он обернулся. Плавно, медленно, будто сдерживая себя. Словно пытаясь не напугать. Все равно не получилось. Я с трудом удержалась от того, чтобы не отвести взгляд от мертвых серых глаз — только на миг в них блеснуло что-то отдаленно живое.

— По моему опыту из бывших друзей получаются лучшие враги. А мы с тобой, Нат, и друзьями никогда не были.

Не были. Он мне об этом уже говорил: в другом году, в другой жизни. Я сидела на скамейке в фехтовальном клубе, вспоминала торопливые, бездумные выпады и считала, что все-таки в нем больше человеческого, чем я думала. Чем все думают, чем думает он сам. Ошибалась. В первую очередь он был ребенком своей матери. Во вторую — сыном Абигора. Я сглотнула подступившую горечь, ногти царапнули старое дерево стойки. Хочешь сделать мне больно? Тебе удалось.

— Тогда расскажи Каталине. Она тебе нужна.

Не я. Как бы обидно не было это признавать, меня можно было заменить. Но не Лину. Если кто-то был способен вытащить Диза сейчас из этого состояния, то она.

— Верни ее. Сейчас ты играешь на руку Абигору. Не позволяй ему победить.

Потому что если кто-то из живущих в Аду и заслуживает другой участи, то это ты.

И снова впечатление, что я беседую со статуей.

— Диз...

Мне опять не оставалось ничего другого, кроме как уйти. Ступив из мрачных внутренностей коммуникационного центра на яркое солнце, я сморгнула непонятно почему набежавшие на глаза слезы.

Зачем ты это делаешь, Диз?

И все же, от нашей встречи была польза. Я наконец поняла, что же останавливало меня, что не давало принять предложение "Хантерс Инкорпорейтед".

Абсурдная надежда, что я приду, и выяснится, что наш разрыв был неправдой. Что Диз все подстроил, потому что знал о том, что случится с Мором. Потому что хотел меня защитить. В глубине души какая-то маленькая часть меня верила, что все решится, и мы вернемся к тому, на чем остановились.

Глупость. Идиотизм. Бред.

Покопавшись в контактах, я выбрала знакомый номер. На том конце ответили не сразу — должно быть, он долго не мог представить, что после полугода я ему сама позвонила.

— Прежде чем ты скажешь, что я сдурела, выслушай. Я в своем уме и трезвой памяти, или как там должна звучать эта формулировка. Я отдаю себе отчет, на что иду. Я понимаю последствия. У меня здесь свой интерес. И у меня есть план. Веришь или нет, но... — в трубке все еще молчали. Видимо, не особо верили. — Я этого хочу.

ГЛАВА 5

Я ТАК ХОЧУ

— Это будет неловко, я права?

Макс широко ухмыльнулся.

— Только если ты хочешь, чтобы это было неловко.

А я чего? Я ничего не хочу. Только ситуация, когда бывшего назначают твоим личным надзирателем и тренером по совместительству, казалась мне немного странной.

— И я даже не говорю, что будет, когда Райли узнает... Ладно. Напомни, почему организация, которая сама хотела заполучить меня к себе, назначает мне вступительные испытания?

— Потому что они практичны. Зачем тратить деньги на твои переезд и проживание, если тебя прикончат на первом же деле?

Логично. Я повела плечами: даже как-то не по себе от такого прагматизма.

— Так, может, не надо меня в пятый отдел? Есть же другие.

Не занимающиеся нарушениями Договора. Более безопасные.

— Скажи честно, хочешь в бухгалтерию или в PR?

Нет уж, лучше борьба с преступностью, чем подведение баланса! Я вздохнула.

— Я бы пожаловалась, что меня берут на должность полицейской собаки, но мы оба знаем, что это не единственная причина. Верно?

— Заказать усиливающий восприимчивость к магии амулет было бы дешевле, — согласился Охотник.

— Тогда зачем?

Макс молчал, внимательно разглядывая покрывавший землю ковер из сосновых иголок. Мы встретились у озера, где он учил меня магии, и чувство неловкости от этих воспоминаний становилось только сильнее. Почувствовав, как загорелись щеки, я тоже принялась рассматривать сухую хвою.

— Они верят в кровь, — наконец произнес он. — В то, что каждый из нас — потомок своего рода и отражение живших ранее.

— Если ты имеешь в виду какие-то особые способности...

"То у меня они отсутствуют", — хотела сказать я.

— Нет.

Я резко вскинула голову. Не ожидала, что он ответит. Но вот сам ответ... Все-таки я была права. "Хантерс" искал всех потерявшихся в турбулентном двадцатом столетии потомков гени. Но не каждый из них удостаивался такого пристального внимания, как я. И Диана, костер, не обжегший в ночь первого сентября... Боги выбирали себе игрушки не на одно поколение. Благословение — или проклятие, как посмотреть, — доставалось часто и потомкам. Мой отец был чистокровным человеком, все мои двоюродные родственники — тоже; Огонь перешел мне по наследству от матери и ее матери. От прабабушки, видимо — но тогда я не чувствовала магию, а сейчас зарытая в землю урна не могла дать мне ответы. Прадедушка... Возможно, что от него, но в таком случае мои поиски обречены на провал: он умер молодым, кровных родственников кроме меня и моих близких не осталось. Да и следовало признать, что иногда самый очевидный вариант является самым верным. Мой прапрадедушка не был потенциальным самоубийцей. Что-то заставило Рудольфа Валленштайнера, или как его на самом деле звали, сорваться с места с младенцем на руках, уехать в русскую глубинку, сменить жизнь и фамилию. И это что-то, по всей вероятности, было связано с "Хантерс". До сегодняшнего дня, правда, я полагала его преступником, сбежавшим от наказания...

— Спасибо.

— За что?

— За искренность. Когда мы встречались, ты так открыт не был.

Последнее вырвалось у меня нечаянно, с горечью по тому, что могло бы быть. Если бы не существовало Диза. И Охотников. Макс пожал плечами:

— Ничего личного...

Но работа. И клеймо на плече. Я понимала и не винила его за это. Если бы и захотел, не смог бы рассказать.

— Только вот шутка вышла за их счет. Потому что я в кровь не верю. И не знаю, кто там из моих предков согрешил с "Хантерс" и как, но это не значит, что в итоге я поступлю так же.

Они сами сказали: у меня есть выбор. И то, что мне озвучили два варианта, не значит, что не существует третьего. Я найду его... если захочу.

— Ты ведь здесь, — спокойно возразил Макс. — Если сумеешь пройти испытательный срок...

Я всецело разделяла сомнение, прозвучавшее в его голосе. Хотя бы потому что прочла список вещей, которые по мнению "Хантерс инкорпорейтед" мне следовало изучить. Нет, ребята, так дело не пойдет!

— Серьезно, ты можешь представить меня в тире?

— Ты даже в корзину для мусора с пяти метров попасть не можешь, — на уставшем лице промелькнула улыбка.

— Именно! И вообще, я пацифистка. Оружие меня пугает. Я знаю, с какой стороны оно стреляет, этого мне достаточно, зачем мне больше?

— Затем, что пули быстрее заклинаний.

Голос его прозвучал равнодушно, но я все равно вздрогнула. Макс знал об этом не понаслышке: его отец так погиб.

— А может, я без этого обойдусь? И без навыков самообороны.

— И что сделаешь? Расцарапаешь противнику спину?

Нашел, о чем упомянуть! Я снова потерла покрасневшее лицо.

— Это было всего однажды! И случайно! Я тогда ноготь сломала. И неделю потом извинялась, между прочим, попробуй сказать, что забыл! Черт, говорила же, что будет неловко...

— Зато ты уже способна вспоминать об этом без такого виноватого выражения на лице, — улыбнулся Охотник. — Хорошо. Оно тебе не идет.

Ох, Макс...

— Прости.

За то, что лгала. За то, что использовала. За то, что совершенно о тебе не думала. Только о себе.

— Забей. Думаю, мы квиты. Но с ним ты все-таки зря связалась.

— Знаю.

Мне кто только об этом не говорил. Но любовь зла, а сердцу — моему глупому наивному сердцу — не прикажешь

— Но я уже встала на путь исправления, видишь? Доволен?

— Если ты считаешь, что "Хантерс" лучше, то ты...

— Конченая идиотка, которой боги дали выбор, но она его про... В общем, я помню.

Выслушав меня в тот день по телефону, Макс долго молчал. Зато потом разразился весьма экспрессивной тирадой. Как и ожидалось, собственно говоря. И какой-то части меня было стыдно: у него выбора никогда не было, он родился несвободным. Я же в эту... крайне сомнительную организацию лезла по доброй воле. Но другая половина меня понимала: мне необходимо знать ответы. Я должна выяснить, кто я на самом деле и что им от меня нужно.

— Я хотел сказать, что ты их недооцениваешь, — поправил меня Макс. — Может, все-таки передумаешь?

Старый добрый Макс, всегда меня отговаривавший от опасных авантюр. Я помотала головой.

— Ноль шансов.

— Зря. Так что там насчет самообороны?

Ничего?

— Макс, — проникновенно начала я, — ты знаешь, сколько во мне роста? Сто пятьдесят три сантиметра. А знаешь, сколько килограммов? Единственное существо, которому я способна причинить физический вред, — это комар. И то, если его не на криптозоологическом факультете вывели.

— От тебя не требуется никого завалить, — "потому что это невозможно" повисло в воздухе непроизнесенным. — Но хороший удар даст тебе пару секунд форы.

— У меня есть магия. Разве этого недостаточно? — жалобно спросила я.

Потому что крав-мага, тай чи и прочие страшные слова — правда не по мне. Я не терминатор и даже не Лена Хиди в роли Сары Коннор. Макс, донельзя измученный моими упрямством и нытьем, закатил глаза:

— Давай. Попробуй ударить меня магией.

— Уверен?

— Что ты мне сделаешь? Ставлю десятку на то, что даже не дотянешься.

Я все равно колебалась. Да, всему, что я знала, меня научил Макс, тогда еще, видимо, решивший начать процесс подготовки, но... Я даже демона однажды оглушила! Пусть это было в Аду, но тем не менее.

Ладно. Раз речь зашла о скорости, незаметность и тонкая работа мне не помогут. Собрав силы в кулак, я приготовилась ударить, как...

Выпад я пропустила. Отвлеклась на покалывающий кончики пальцев Огонь и не заметила быстрое движение. Красные с золотом капли упали на ковер из хвои, а я схватилась за нос.

— Твою мать, Макс!

Побледневший блондин, перепугавшийся куда больше меня, потянулся ко мне, но я машинально увернулась. Было даже не столько больно или обидно, сколько... удивительно. Он что, ударил меня? Серьезно? Моментально распухший нос это подтверждал.

— Прости, — виновато пробормотал он, делая шаг в мою сторону. Я отступила. — Не рассчитал силы. Дай залечу.

Стряхнув кровь с ладони, я ощупала липкими пальцами переносицу.

— Если ты его сломал, я очень на тебя обижусь, — сердито прогудносила я.

Получилось не очень угрожающе.

— Я же сказал, дай залечу!

— Не дам! — я запрокинула голову. Рот сразу заполнился медным привкусом. — Будет мне уроком. Черт, я же так всю одежду перемажу. Платок есть?

Первый быстро пришлось выкинуть, пропитался буквально на глазах. Второй менял цвет чуть медленнее. Блин, еще и джинсы стирать придется — нечего было лезть в карман грязными руками.

— Прости...

Воздушная петля не дала ему договорить, опрокидывая на спину. Может, магия и медленнее кулака, но не стоит меня недооценивать. Отняв на секунду перепачканный платок от лица, я с чувством глубокого удовлетворения посмотрела на поверженного противника.

— Думаю, мы квиты, — сообщила я со всем возможным в такой момент ехидством. — Не забудь про десятку.

— Убейте меня, кто-нибудь, — простонала я жалобно.

— Твоя глупость и так тебя убьет. О чем ты вообще думала?

О том, чтобы заявиться на стажировку в "Хантерс" и лично высказать тому, кто решил, что ему зачем-то понадобилась девочка Ната, все, что о нем думаю. Искренне, нецензурно, демонстрируя все величие и могущество русского языка и пары других. Теперь идея не казалась такой хорошей. Может, написать им письмо на ресепшн, а там сами разберутся, кому его отдать?

— Послать их хотела, — буркнула я.

— И поэтому сначала приняла их приглашение? Да ты не ищешь легких путей.

Как обычно, София скрывала беспокойство за сарказмом. Очень тщательно маскировала, надо сказать. Я прикрыла глаза. Мазь, которую соседка размазывала по моей спине, приятно холодила плечи... и жутко щипала все, что ниже.

— Кажется, он воспринял наше расставание не так спокойно, как я думала. На мне ни одного живого места нет! — пожаловалась я и дернулась от болезненного тычка под ребра. — Эй! Ты чего?

— Это живое, — невозмутимо заявила София.

Спасибо за диагноз, доктор. Вздохнув, я уткнулась обратно носом в подушку. По крайней мере, Сереш, осмотрев мою многострадальную переносицу, заблаговременно выдал бадью с заживляющей мазью. Те самые магически активные биодобавки, которые я пыталась изучать на прошлом курсе позволяли не ходить разукрашенной во все оттенки синего — представляю, как бы это смотрелось, особенно в сочетании со шрамами.

— Но правда, о чем ты думала?

Я скосила взгляд на Сагу, занявшую место за столом. Щеголявшая очередным опасно острым маникюром мара перебирала разбросанную на нем косметику. Выдвинув стик помады, недовольно на него посмотрела (уж извините! Бордовых с черными не держим), но все-таки решила, что цвет пожарного огнетушителя ей не пойдет.

— Напомни, что ты здесь делаешь?

— У нас лекция, — ответила за нее София. — Готово.

На комод опустилась закрытая банка. Вскоре после этого раздались шаги — соседка пошла смывать мазь с рук.

— А ты ее задерживаешь, — полюбовавшись на подводку, ее она тоже кинула к отсмотренному. — Серьезно, обязательно было так выбирать?

Подобрав концы цветастой шали, она подошла ко мне. Опустилась рядом — я вздрогнула и попыталась отодвинуться, встретившись взглядом с черными глазами.

— У него появился новый сон, знаешь? О твоей смерти.

У Макса. И не сон, а кошмар: мары обычно смотрели их.

— Я не пойду на попятную, лишь бы ему было спокойнее.

Называйте это эгоизмом, но я слишком долго в своей девятнадцатилетней жизни думала о других. Пора выбрать то, что мне нужно.

А нуждалась я в ответах. Я так долго винила во всем себя: в том, что поступила в ГООУ, что перешла дорогу Мору, что мою кровь разбавило золото драконьей... Было приятно понять, что это были не совпадения и не последствия моего — глупого — выбора, кто-то планомерно вел меня по такому пути. Что мне сказал мессир Джонатан, когда я пришла к нему, по локоть в пластырях? "Некоторые персоны крайне вами довольны". Кто-то хотел посмотреть, как я поведу себя, и потому не остановил Мора. Тогда я не поняла, о ком говорил секретарь, решила, что речь о ректоре. Но нет: это были "Хантерс". Они же воспользовались возможностью и, вместо того, чтобы меня вылечить, предпочли провести эксперимент, посмотреть, а не получится ли психопомп. Посмотрели. Проверили. Молодцы. Но они хотели чего-то большего, раз после этого так и не отстали, и я хотела знать, чего. Зачем было нужно, чтобы все это случилось со мной?

И, как бы глупо и смешно это ни звучало, мне нужно было найти себя. Пока мы с Дизом были вместе, я старалась не задумываться о будущем, но одно было ясно: мой приезд домой поставил точку в моей прошлой жизни. Я не смогу вернуться и делать вид, будто четырех лет в ГООУ не было. Все изменилось слишком сильно. Я изменилась. Значит, остается искать место в новом, слегка сумасшедшем и местами пугающем мире. Интересно, кому может пригодиться девица с сомнительными знаниями и способностями, но весьма специфическими особенностями вроде нюха на магию и отливающей золотом крови?

Между лопатками снова защипало, и я едва удержалась, чтобы не попросить Сагу их почесать. С другой стороны, учитывая пятисантиметровые когти, даже под мороком выглядевшие угрожающе, не лучшая идея.

— Почему ты все еще заглядываешь в его сны? — спросила я, чтобы отвлечься. — Я думала, между вами все кончено.

По моей вине. Ну или... Ладно, частично из-за меня, но ответственность лежала на Максе.

— По старой памяти, — один из когтей все же прошелся по моей спине. Достаточно ощутимо, чтобы я замерла, ожидая боли. — По дружбе.

— Знаешь, встречать тебе во снах мне все-таки больше нравится, — честно сообщила я, когда мара передумала и вытерла пальцы о простыню. — Ты же сказала, что не хочешь больше его видеть? Какая дружба?

Все с ними ясно. Гени и их сложные взаимоотношения. Я закатила глаза. Ничего у них не бывает как у людей.

Единственный минус серешевой мази заключался в том, что она чертовски долго впитывалась. Я даже успела, оставшись одна, задремать от скуки. Проснулась только от телефонного звонка. Помяни дьявола... или Сереша.

— Ты действительно забыла, что должна сейчас быть у меня?

Забудешь такое, как же. Голова уже налилась свинцом в преддверии приступа.

— Сейчас буду.

Времени оставалось только протереть спину махровым полотенцем — и выкинуть то, вконец испорченное, в корзину для белья. Натянув на липкую кожу самую ненужную из футболок, я поспешила в медкорпус.

Сереш выглядел довольным как ребенок, замучивший до смерти уже трех котов и получивший на день рождения очередную домашнюю зверюшку. Я беспокойно ерзнула на табуретке.

— Можешь не закатывать рукав, — сразу предупредил он. — Сегодня попробуем кое-что новенькое.

Почему-то это совсем не успокаивало.

— Ненавижу, когда ты экспериментируешь.

— Ты обожаешь, когда я экспериментирую, — возразил индиец, щелчком пальцем встряхивая содержимое флакона. — Только благодаря этому ты еще жива.

Что-то я не была в этом так уверена. Но независимая врачебная экспертиза мне не светила, а когда не можешь доказать, остается лишь верить на слово.

— Открой глазки пошире, солнышко.

— На твоем месте я была бы осторожнее с такими обращениями. Вряд ли Анн-Мари оценит.

Едкие капли заставили заморгать в попытках избавиться от неприятных ощущений. Словно песка в глаза насыпали. Черт, да больно же! В очередной раз крепко зажмурившись и распахнув глаза, я схватилась за край стола. По крайней мере, попыталась, но деревяшка исчезла в темноте.

— Сереш?

— Что?

— Я ничего не вижу.

В голосе моем явственно звучали панические нотки. Шуршание стилуса по тачскрину прекратилось, и медик отодвинул стул. Щелчок раздался совсем близко, прямо перед моим лицом. Я вскинула руку: фонарик, крепко зажатый в чужой руке.

— Совсем ничего?

— Вообще.

Вокруг меня была темнота. Никакой размытой картинки, никаких очертаний. Пусто и черно как на "Квадрате" Малевича.

— Интересный побочный эффект.

"Интересный"?! Я выругалась и дернулась — только чтобы сильные руки опустили меня обратно на табуретку.

— Сиди спокойно. Если само в ближайшие полчаса не пройдет, помогу тебе умыться.

— И это весь твой план?

— На данный момент, — я машинально обернулась на звуки. Кажется, Сереш вернулся на свое место. — Вряд ли это останется.

— "Вряд ли"?! — я ощупывала свое лицо. Глаза на месте, не вытекли, уже хорошо. — Чем вообще были плохи уколы?!

Невозмутимый тон медика раздражал: ну да, не ему же бороться с накатившим страхом. Не его сейчас мучили воспоминания о собственной беспомощности. Вцепившись в край сиденья, я сделала глубокий вдох и закашлялась. Дыхательная гимнастика справиться с паникой отчего-то не помогла.

— В разговоре Росс затронул тему, которая меня давно волновала: на практике внутривенные инъекции удобны далеко не во всех ситуациях. В случае сопротивления необходимо обездвижить противника...

— А так, значит, они будут просто сидеть и ждать, пока ты им глаза прокапаешь?

Вот, значит, кого мне нужно винить за свою временную (надеюсь) слепоту. Чтоб тебе в Аду икалось, Соррел! Мысленно приписав новый пункт в список, почему мне не нравился брат Диза, я заодно добавила новую строчку к своим претензиям к "Хантерс инкорпорейтед".

— Как видишь, проект еще в работе, — оскорбился Сереш. — Сарказм не слишком уместен.

В самый раз. Ориентируясь на звук, я попробовала дотянуться и пнуть его. Похоже, промахнулась.

— Ты потому пошел работать на Охотников? Чтобы удовлетворить свою жажду в жестоких и негуманных экспериментах?

Медик тяжело вздохнул:

— Почему все мои пациенты такие нервные? Ладно, пошли, я провожу тебя до умывальника.

Крепко обхватив его ладонь и проклиная свою беспомощность, я встала. Врезалась в стол, оказавшийся вовсе не там, где он запомнился, зашипела от боли — только вылечила синяк на бедре! Наконец сделала пару осторожных, неуверенных шагов. Но Сереш знал, куда вел меня. И на нем-то точно никто ничего не тестировал. Сполоснув лицо, я едва удержалась от того, чтобы не расцарапать глаза до крови, но вместо этого терла и терла их, чтобы смыть все, что осталось от тех капель. Звук бегущей воды заглушил голос, я поспешила закрыть кран.

— Если говорить о причинах, по которым я работаю с "Хантерс"... Человек, пригласивший меня, сказал однажды, что с ними я смогу сотворить больше добра. Он был прав.

Чтобы вытереть лицо, Сереш протянул мне один из висевших рядом медицинских халатов. Ему, правда, пришлось впихнуть его мне в руки, чтобы я заметила.

— У нас с тобой очень разное понимание добра.

— Возможно. Как зрение?

Я попыталась присмотреться и почувствовала облегчение. Все-таки не ослепла.

— Все еще плывет. И ты почему-то двоишься.

На этот раз фонарик я смогла разглядеть. И даже поморщилась, когда мне направили его в лицо.

— Я позову кого-нибудь, чтобы проводили тебя до общежития.

Какой идиот придумал, что спарринг может быть сексуальным? Явно тот, из кого ни разу не вышибали дух. Драка — это больно. От содранных в кровь костяшек (ну и твердый же кое у кого череп!) и растянутых до предела мышц. Грязно. От размазанной по лицу крови и земли, на которую тебя опрокидывают. И уж точно не возбуждающе. Какой секс, когда тебя вот-вот прихлопнут как таракана?

— Может, все-таки сдашься?

Это наверняка принесло бы ему облегчение. Не чувствовать себя виноватым за то, что подтолкнул меня — еще когда позвал Сагу. За синяки и рассеченную бровь, за ночные кошмары. За мою возможную смерть, снящуюся ему по ночам.

— Помнишь прошлый год? Это я попросила научить меня магии. Чтобы я могла защититься. Чтобы больше не чувствовать себя слабой. Это... — удар задел плечо по касательной, но все равно перебил дыхание. Заставил замолчать. Ненадолго. — Это то же самое. И я не сдамся.

Надоело все время нуждаться в чьей-то помощи. Надоело бояться и чувствовать собственное бессилие. И тем более надоело позволять другим решать за меня: поступать в ГООУ или другой вуз, жить спокойной человеческой жизнью или узнавать, что мир совсем не такой, каким кажется, попасть в "Хантерс", наконец, или нет...

Хватит. Это моя жизнь. Мне надо в "Хантерс", и синяки и ссадины недостаточно высокая плата, чтобы я отступила. В конце концов, я почти сдала телепортацию — а там каждое домашнее задание было гораздо больнее.

К тому же, выяснилось, что кулаки очень помогают сбросить пар.

За ощущение, что меня загнали в угол. За скопившиеся страх и раздражение. За то, что вокруг, кажется, одни враги.

Ловкая подсечка, и меня бросили на землю. Увернулась от кроссовка, зачерпнула смешавшейся с иголками пыли, швырнула ему в лицо. Бедняки средства не выбирают. Слабачки вроде меня тоже: что вокруг есть, надо использовать. Макс сам меня научил.

За Сереша с его экспериментами. Каких-то десять минут в темноте, но мне хватило. До сих пор в голову закрадывалась мысль: а вдруг чудесное исцеление — не навсегда? Вдруг моргну, и мир опять исчезнет? Проснусь после очередного сна про слепоту, а он окажется не просто ночным кошмаром? Лабораторные мыши редко доживают до счастливой старости.

От кулака в лицо я увернулась — но оказалось, что Макс оттеснил меня к самому краю крутого берега. Шаг назад, и слетишь на десять метров вниз, пересчитывая по пути выпирающие корешки. В отчаянии я размахнулась, всхлипывая...

За случайно увиденного в студгородке Диза, улыбавшегося кому-то другому. Другой. Похоже, он последовал моему совету. Только мне от этого легче не стало.

Пропущенный удар в живот заставил меня сложиться пополам и упасть на колени, жадно хватая ртом воздух. Передышки мне не дали: пока я пыталась избавиться от мелькавших перед глазами мушек, Макс схватил за стянутые на затылке волосы и рывком поднял. Носки кроссовок беспомощно заскребли по густой хвое: вот она, разница в росте. И не дотянуться до него в таком положении — даже для банальной подножки не хватало опоры.

Зато была магия. Вполне себе великий уравнитель на самом деле, что бы ни говорил Диз. Особенно для маленьких и слабых. И где нет возможности ударить ногой, хватит порыва силы.

В озеро мы так и рухнули вдвоем. Подняли тучу брызг на мелководье и остались лежать: сил двигаться уже не было. Рядом показался обтянутый кожей череп — русалка вынырнула и с интересом посмотрела на нас. Нет уж, мы не твоя добыча. Спугнув ее загоревшимися на кончиках пальцев огоньками, я села: обкатанные водой камушки под спиной отзывались ноющей болью в побитом теле.

— Ты в порядке?

Неизменный вопрос после каждой тренировки. Но сейчас в нем было еще больше тревоги: заметил небось мое настроение.

— Нет. Но буду, если пообещаешь одну вещь.

Макс уселся рядом. Мокрая одежда, волосы, вода с которых стекала за шиворот... Да уж, веселый у нас видок сейчас должен быть. Я криво улыбнулась.

— Мы оба прекрасно знаем, что Рэмбо из меня никогда не получится. Черт, да из меня даже Элисон Арджент не выйдет, хотя параллели так и напрашиваются! Да я не найду ни одного противника своей комплекции! И мы оба знаем, что ты просто ждешь, пока я вывешу белый флаг и никогда, даже если я соглашусь на тир, не напишешь Охотникам, что меня можно брать к себе. Просто потому что обо мне заботишься. Не делай этого.

Упрямое выражение на его лице наверняка было отражением моего собственного.

— Ты спрашивала о шраме у меня под ребрами, помнишь? — о нем и о многих других. Для гени (мага, в который раз поправила я себя) у Макса их было просто поразительное количество. Тем более для живущего всего девятнадцать лет и в двадцать первом веке с его чудесами медицины, магической и не очень. — Мне было восемь. Меня взяли в первый раз посмотреть на место ритуала. Ничего опасного... до тех пор, пока меня не проткнули мечом.

Меня передернуло.

— Окей, ты понимаешь, что только что убил любое мало-мальски логическое обоснование для этих твоих "курсов самообороны"? От меча они не спасут.

— Ты не представляешь, во что ввязываешься.

Я подтянула ноги и обхватила колени.

— Я знаю, что со мной поступили несправедливо, используя вслепую. С тобой поступили еще хуже, и мне жаль, но я не знаю, как этому помочь. Но дай мне возможность исправить то, что сделали со мной.

"А ты сможешь?" — читалось в его взгляде.

По крайней мере, попробую.

— Я не смогу тебя всегда защищать.

— Это последнее, о чем я бы тебя попросила.

И мне вовсе не нужно. Охотник кивнул, сдаваясь.

— Слово, — напомнила я.

— Клянусь своим именем и жизнью.

Вот и отлично. Осталась одна маленькая деталь.

— И расскажи мне об убийстве Мора.

Со стоном Макс откинулся обратно на камни. Вода всколыхнулась, радостно заливая кроссовки. Я переставила ноги туда, где было посуше. Пора уже выбираться из озера, так и замерзнуть недолго.

— Все из-за него, верно? Ты пошла на все это ради него!

Не нужно было родиться гением, чтобы понять, о ком речь.

— Диз тут совершенно ни при чем, — сухо проинформировала я

— Как же! Хочешь доказать его невиновность? Смирись, Наташа, здесь нет сомнений. Если бы были доказательства, Абигору уже сообщили бы о его казни.

— Он не мог его убить.

— Наташа...

— Нет, послушай! Он не мог его убить. Почему все считают, что это Диз?

— А кто еще?

— Кто угодно! У Мора наверняка были сотни врагов! Даже я была бы рада узнать о его смерти!

Я нервно ходила из угла в угол. Стол — шкаф — кровать — стол. Стол — шкаф — кровать — стол. Стол — шкаф...

— Диз не мог его убить. Это невозможно!

— Еще скажи, что он вообще не убийца.

Убийца. Этого я отрицать не могла. Пальцы машинально потянулись к горлу: не распоротому, еще целому.

"Ты его убил?"

"Ты не оставила мне выбора".

Я отдернула руку от шеи.

— Можно подумать, ты никого не убивал!

Макс дернулся как от пощечины.

— Никогда.

Черт. Значит, все это время я думала о нем... Я ошибалась.

— Макс...

— Не надо, — он хмуро посмотрел на меня. — Давай лучше ты попробуешь на секунду отвлечься от своей любви и рассуждать логически.

Сложно рассуждать логически, когда не знаешь ровным счетом ничего. Но я промолчала. Присела вместо этого на краешек стола и приготовилась слушать.

— Тот, кто убил Мора, имел связь с ГООУ.

Разумно. Убить кого-то можно, только находясь в одном с ним мире. А Граница — вообще случай особый. Столько карманов существовало в ней, что и не сосчитать. И каждый из них жил по своим законам. Чтобы убить кого-то в ГООУ, нужно было находиться в ГООУ. Либо пронести сюда артефакт, который сработает позже.

Соррел? Не зря же он приходил.

Но и кроме него...

— Здесь учится восемьдесят тысяч студентов. И под сотню демонов.

— Восемьдесят четыре, если точнее. Из них двадцать... теперь девятнадцать являются вассалами южного короля.

Карис к ним не относилась, но за счет связи с Абигором (до сих пор в голове не укладывалось!) могла быть замешана. Не стоило сбрасывать остальных со счетов.

— Все еще полно подозреваемых. Почему виновен именно Диз?

— А почему ты так уверена, что это не он?

— Ему это не выгодно.

Макс с сомнением на меня посмотрел. Черт, ну и как объяснить то, что даже демонам было не понять? Что его не интересует Ад, ему нужна Земля?

Именно вот так, пожалуй, не стоит, а то звучит почти как план по захвату мира.

— Первым, кто обрадовала смерти Мора, наверняка был Абигор. Вот кому она выгодна. Не Дизу. Они не ладят с отцом, — это еще мягко сказано. — Меньше всего Диз хотел бы сыграть ему на руку.

— Он тебе это сказал?

— Если ты намекаешь, что он врал...

Макс пожал плечами.

— Всем известно, как Абигор его ценит. Особенно в последнее время.

Интересно, последнее — это с какого периода? С прошлой зимы, когда он угрожал Дизу казнями египетскими? Или с весны, когда считал, что это нормально — при малейшем споре ломать сыну руку? Может быть, с лета, когда был готов убить?

— Макс, я была там. Я видела.

— То, что он хотел, чтобы ты увидела.

В какой-то степени верно, но... Мне все равно не поверят. Что бы я ни сказала. Я стукнула ладонью по столу.

— Ладно. Ты все еще умалчиваешь о главном. Как умер Мор? Я отучилась два семестра на демонологии, возьми любую книгу, тебе скажут, что это практически невозможно! Отправить обратно в Ад — да, но убить?

— Думаешь, я знаю? Он был сыном Гаапа! Это премьер— лига, на таких мы даже не замахиваемся! Их бы обратно отправить...

То есть, "Хантерс" не всесильны? Приятно осознавать... но не в такой ситуации.

— Во всем наверняка есть смысл, но он от меня ускользает, — признала я, потирая виски. — То есть вы не знаете, от чего умер Мор, но уверены, что виноват Диз? Макс, вашу организацию ведь все боятся, разве вы не должны быть по крайней мере умными?

— Очень смешно.

По сравнению с абсурдностью происходящего — вполне.

— Мне не говорят всего, не тот допуск, — Макс поморщился, будто неуверенный, испытывать по этому поводу досаду или облегчение. — Может, кто-то другой и знает, но... Ладно, смотри.

Он повернул ко мне ноутбук. На черно-белом видео виднелась пустая комната — ненадолго пустая. Существо, вошедшее на первой же минуте, не было человеком. Казалось им: те же две руки, две ноги, копна вьющихся светлых волос, но никакой камзол (они с Соррелом могли бы на пару устраивать показы мод под девизом "Тысяча семисотые возвращаются"!) не мог скрыть нечеловечески тягучих движений. Да и за солнечными очками, небрежно брошенными на кровать, пряталась знакомая мне чернота. Покачнувшись на носках, Мор кивнул, не глядя, стоявшему в дверях студенту. Тот на секунду зашел, чтобы оставить сумку, и так же быстро исчез из кадра. А Мор направился к письменному столу. Включил компьютер, провел пальцем по тачскрину... Дальнейшее произошло слишком быстро. Холеное лицо исказила судорога. Мор навалился на спинку стула, на который так и не удосужился присесть, хватая ртом воздух. А потом... рассыпался пылью. Был демон — и не стало демона. Я нахмурилась.

— Первый вопрос: у вас во всех комнатах камеры? Потому что если во всех, то это дикое нарушение приватности и...

Макс скосил на меня глаза и улыбнулся:

— Брось, думаешь, те, кто смотрит записи, могут увидеть на них что-то новое?

Зависит от опыта. И возраста. И степени открытости к новому... Кровь снова прилила к щекам. Кстати, а откуда, интересно, велось наблюдение? Я выгнула шею. Судя по углу, похоже на карниз.

— Второй: почему у него не было соседа? ВИП-номер?

Необычная для общежития ГООУ планировка сразу бросалась в глаза. И вовсе не потому, что я завидовала! С Софией жить было хорошо. Если привыкнуть к открывающейся посреди ночи двери и шуму в ванной в пять утра.

— Типа того. Было бы слишком опасно селить кого-то с демоном.

— Диз же делит комнату с Бенедиктом.

— Это был...эксперимент. Диз всегда настолько старается понравиться "Хантерс", всем было интересно, как далеко он зайдет.

И селить кого-то слишком опасно, но сироту Бенедикта в случае чего не жалко. Интересно, Бен подозревает, как высоко его ценит организация, на которую он собирается работать?

— Хорошо, но анализ этого... — я попыталась подобрать подходящее слово, — праха должен же был что-то показать?

— Нет никакого праха.

Я повернулась обратно к экрану. Пыли и правда больше не было видно.

— Это какой-то фокус? Или у вас правда нет не то что тела, но вообще ничего? Вы вообще уверены тогда, что Мор умер?

— Впервые видишь смерть чистокровного, верно?

Как-то не доводилось.

— Ты же не думала, что боги будут так же гнить после смерти? Земля к земле, огонь к Огню, ветер к Ветру...

Я сопоставила факты.

— Ты говорил, что тело твоего отца привезли вам.

Макс хмыкнул:

— Старый Койль когда-то согрешил. Но вообще-то это фамильная тайна. У нас редко встретишь, у кого ни один человек в роду не затесался, — вновь посерьезнел он. — а вот высшие на той стороне размножаются только между собой. Потому они сильнее. Но после смерти все они возвращаются к Началу. С одной стороны, хорошо, конечно, только поднятых некромантами демонов не хватало, с другой...

— Профессия патологоанатома у них явно популярностью не пользуется, верно? — подхватила я.

— Типа того. Что победитель не съест, то растворится в Воздухе. И Мор точно мертв. Это чувствуется.

И не была бы ты такой непробиваемой ни к чему не способной дурой, тоже это ощутила бы, Наташа. Спасибо, я поняла концепцию.

— Окей, но если у вас нет ничего, то как к убийству причастен Диз? Кроме мотива, но тот несколько притянут за уши, пусть ты со мной не согласишься.

Давай, Макс, сказал "а", продолжи с остальными буквами алфавита. Охотник скрестил руки на груди.

— Накануне смерти Мора Гиль, один из его пажей, принес его ноутбук в IT-сервисы. Согласно журналу, проблемы с клавиатурой. В тот же день забрал обратно.

Вторник — Диз с Каталиной должны были работать в ту смену.

— После убийства на ноутбуке была обнаружена программа, установленная в то время, что компьютер находился на ремонте.

— Хочешь сказать, его убил компьютерный вирус?

— Напомнить, какая у твоего бывшего парня специальность?

Магическое программирование. И в принципе в такой гипотезе не было ничего совсем вероятного — это все же ГООУ. Диз сам мне рассказывал: при определенных навыках в код можно было вписать что угодно. Научить камеру на мобильном распознавать иллюзии или закачать приложение, которое само будет поддерживать вместо тебя морок (сколько хватит батарейки, что не очень удобно). Превратить схему амулета из аналоговой в дигитальную. Сделать из компьютера артефакт замедленного действия, бомбу, активирующуюся нажатием клавиш...

Сложно? Да.

Практично? Не факт. По старинке, мечом или когтями, было бы проще.

Невозможно? Едва ли. Не для Диза...

— И что это была за программа?

Макс пожал плечами.

— Не знаю.

— Макс!

— Код идет на рума. И Диз до сих пор разгуливает по кампусу только потому, что в Цюрихе еще не смогли ее расшифровать. Как формула будет готова, Абигору передадут формальное обвинение. Охотники не вмешиваются в дела демонов, но не тогда, когда убивают в ГООУ.

— А если он не имеет никакого отношения к убийству?

— И все это большое совпадение? Что еще ему понадобилось бы установить на ноут Мора именно в тот вечер, что даже центральный IT-департамент понять не может?

Что угодно! Spyware, например. Хотя тот бы и человеческий сгодился...

— Подумай, Наташа, как это выглядит?

Будто кто-то пытается его подставить. Причем довольно явно.

Или я не права? Что я знаю о его мыслях? Ничего. Вдруг Абигор предложил ему то, что заинтересовало его больше Земли? Кто сказал, что это невозможно? Да, все это выглядит слишком нарочито, но все знают, что он сделал — и боятся его. В Аду такая известность дорого стоит. И Диз все еще на свободе, распивает кофе в компании симпатичной девушки. Может, план не так плох, как кажется.

Заметив, как я сверлю взглядом спину Диза, Шивон помахала мне рукой. Я вздрогнула и спряталась за стаканом. Еще не хватало, чтобы он обернулся... Вот, я же говорила. Мазнул по мне равнодушным взглядом и снова обратился к своей собеседнице. Я закусила губу. Знаю я, что она его научная руководительница! Но она красивая и улыбается ему не просто как студенту — да и кого когда это останавливало?

— Ну все, довольно! — Райли пощелкала пальцами перед моим носом. — Земля вызывает Наташу!

— Я здесь.

— Перестань смотреть на него побитой собакой.

Я перевела злой взгляд на рыжую. Вовсе непохоже! И вообще не об этом я думала. Просто размышляла, убил он Мора или нет. И только.

— Когда вы расстались?

— Сама знаешь, — буркнула я. — В ноябре.

— А сейчас конец января. Это ненормально! Все повторяется, сначала ты страдаешь, потом ввязываешься в какую-нибудь авантюру, и я не хочу, чтобы ты влезла куда-то еще похуже!

— Куда это я по-твоему уже влезла?

Артефактор презрительно фыркнула:

— Вы двое, — обвиняюще указала она на нас с Максом, — уже месяц как где-то пропадаете и всегда заняты в одно и то же время. Думали, я не замечу? Либо у вас снова роман, либо ты связалась с его отребьем. Ради вашего блага надеюсь, что второе.

Интересно, это выражение заботы или угроза? Мне стало стыдно: действительно, скрывать что-то от Рай казалось глупой затеей. Она не дура — в отличие от меня, так и не избавившейся от привычки хранить все в тайне.

— Спасибо, — ядовито прокомментировал Макс "отребье". Райли его проигнорировала.

— В любом случае, тебя надо остановить! Дай сюда телефон.

— Зачем?

Сопротивление, впрочем, было бессмысленно: рыжая схватила сотовый еще до того, как потребовала его.

— Тут в студенческом приложении появилась вкладка для знакомств в ГООУ, девчонки показывали. Ты конечно не знаешь, но там такие симпатяшки попадаются, просто умереть...

Мы с Максом переглянулись.

— Она тебе не изменяет, — успокоила я его. — Иначе бы мне уже рассказала.

Как о Тоби. В отличие от меня рыжая хранить свои секреты не умела. Или не хотела.

Я уже засыпала в непривычно большой кровати, когда дверь тихо открылась. На цыпочках Райли прокралась в гостевую спальню и легла рядом.

— Не хочу, чтобы ты что-то подумала, — заявила она.

О том, что после рождественского ужина, оставив меня в компании своих многочисленных родственников, она сбежала? Или о том, кто ждал ее в саду? Или о том, что она до сих пор была в платье, а полночь уже пару часов как пробила?

— Это не мое дело.

— Ничего не было, — продолжила она, не слушая меня. — Мы просто говорили.

— И... как?

Райли всхлипнула, и я с удивлением поняла, что она плачет. Да я ни разу рыжую в слезах не видела! Поколебавшись, я ее обняла.

— Почему любовь такая сука? — прошептала она.

Хотела бы я знать.

— Стоп, зачем тебе смотреть эту вкладку на моем телефоне? Ты не...

— Лучший способ забыть кого-то — найти кого-то нового, — наставительно произнесла Райли.

Кто бы говорил.

— Не в сети же! Только лузеры знакомятся онлайн!

— Двадцать первый век, отбрось свои стереотипы, — посоветовали мне.

— Верни мне мой телефон.

— Не надейся. Я заполню тебе профиль с твоей помощью или без.

А вот это уже явно угроза. На ум пришел один из приемов, которые Макс показывал мне на прошлой неделе, но от физических методов воздействия пришлось отказаться. Из соображений самосохранения в том числе. С другой стороны, может, Райли права? Я покосилась на столик, за которым Диз с Фивой что-то оживленно обсуждали. Не хочу постоянно вспоминать о нем — он-то обо мне уже давно не думает. Не хочу скучать по нему. Не хочу просыпаться и понимать, что больше уже никогда ничего этого не будет.

— Ладно.

Кажется, мне удалось удивить даже Макса, который поперхнулся своим кофе. Я постучала его по спине.

— Отлично! — обрадовалась рыжая. — Давай для начала решим, кто тебе нужен.

Я задумалась. Тот, кому я смогу довериться. Кто примет меня такой, какая я есть, кто поверит мне — и поверит в меня. Тот, кто не усомнится в моих решениях, даже когда я сама не буду уверена до конца. Кто промолчит, когда я не хочу разговаривать, но с кем всегда можно поболтать о глупостях — и о самых серьезных вещах, обратив все в шутку. Кого не будет раздражать мое расписание, но кто с радостью поддержит мои "Ты. Я. Секс. Сейчас, мне через пять минут на лекцию". Кто не будет приставать, когда я занята, но позволит сесть рядом, когда мне нельзя быть одной.

Дойдя до конца списка, я устыдилась. Все-таки я плохой человек. Эгоистичный. И нужны мне, видимо, не любовь и парень, а кошка и вибратор. Или один определенный демон...

Хватит о нем.

— Ясно, вопрос слишком сложный. Пойдем по пунктам. Сексуальная ориентация... с этим все понятно. Романтическая... Гетероромантик или все-таки демиромантик?

— Что? — не поняла я.

— Не смотри на меня. Сами разбирайтесь.

Молодец, Макс, спасибо за поддержку.

— Или я вообще не угадала? Здесь сорок девять вариантов, давай пойдем по списку...

Какой... обладающий нечеловеческим мышлением индивид этот список составлял, интересно?

— Так что?

— Ничего. Я против ярлыков.

— По шкале от секса на одну ночь до серьезных отношений, что ты ищешь?

Я с трудом удержалась от того, чтобы побиться головой о стол. Неужели я действительно занимаюсь тем, что завожу анкету на сайте знакомств?

— Вот только серьезных отношений мне не хватало.

Особенно после некоторых.

— Видовые предпочтения?

— В смысле?

— Не все любят вампиров. Или...

Я проследила, как Шивон наклонилась вперед и накрыла его ладонь своей. Диз руку отдергивать не спешил.

Ненавижу тебя. Все еще ненавижу...

— Демонов. Никаких демонов! — мстительно повторила я.

Чтобы я еще раз связалась с чертовым психопатом, которому на меня наплевать? Ни за что!

— Отлично! — повторила рыжая. — Готово, остальное если что сама потом исправишь. Теперь твое фото будет появляться у тех, у кого ты проходишь по параметрам, а фото тех, кто попадает под твои критерии, будет в твоей ленте. Остается только лайкнуть...Ну, это явный дизлайк. И этот. Боги, кто его фотографировал? А вот он уже лайк. Вот это пресс! Лайк. Лайк...

— Тебе не кажется, что на этой стадии было бы логично отдать сотовый мне?

— Угу, — рассеянно ответила Райли, продолжая отмечать "симпатяшек". — О, а этот в сети и уже тебя отметил!

— Откуда ты знаешь?

— Если вы взаимно друг друга лайкнете, сможете связаться. Смотри, какой милый!

У парня на фото была шевелюра цвета прелой листвы и обаятельная улыбка, которую только усугубляли ямочки на щеках. Симпатичный, даже я была вынуждена признать.

Терри Бернс, ирландец, если верить профилю. Пятый семестр, специальность: продюсерство. Единственное, что смущало — это строка "Принадлежность". Фейри...

Уже не демон, во всяком случае.

— Предлагает встретиться. Ты ведь говорила, у тебя сегодня выходной?

Я запаниковала. Одно дело — зарегистрироваться, другое — в тот же день назначать свидание! Мне нужно время. Свыкнуться с мыслью, как низко пала, морально подготовиться, с опаской впервые открыть приложение...

— Подожди!

Но коварная Райли меня опять не слушала:

— Чего ты боишься? Это просто кофе. Не понравится, встанешь и уйдешь. Что ты теряешь?

Примерно миллион нервных клеток, я уверена. А то и больше.

В жизни парень оказался еще симпатичнее. Есть такие люди — и нелюди, — чье обаяние не раскрывается в полной мере на снимке, и только оказавшись рядом с ними, ты понимаешь, насколько заразительны их улыбки. А еще завораживающе низкий голос и рассыпающийся жемчугом смех... Все это заставляло беспокойно теребить рукав платья и опускать взгляд в смущении.

А еще... Я нервно хихикнула.

— Это первое в моей жизни первое свидание, — пояснила ему. — Даже не знаю, о чем на них принято разговаривать.

Судя по вздернутым бровям, по крайней мере начало разговора получилось оригинальным.

— Так ты...

— Нет, — успокоила я его. — Просто... так сложилось.

С Алеком мы полгода учились в одном классе, прежде чем он обратил на меня внимание, с Максом к нашей первой чашке кофе тет-а-тет мы успели подружиться, с Дизом... все было сложно, но сводилось все к одному: я впервые оказалась за столом с совершенным незнакомцем.

— Тогда все просто: болтаешь, о чем хочется. Например, почему демонология? Готов поспорить, все об этом спрашивают.

Почти. Но это — явно не та тема, в которую стоило углубляться при знакомстве. "Да так, когда я только поступила в ГООУ, мне в голову забрался один из них, и с тех пор я боюсь демонов"? Я вцепилась в стакан с кофе. В такой поздний час кафетерий уже закрывался, и в полупустой столовой царил полумрак. Авось жест останется незамеченным.

— Так получилось, — грубо получилось. Я попыталась смягчить формулировку. — Долгая история. И не особо интересная. А почему продюсирование?

— Семейное дело. У матери франшиза на несколько реалити-шоу. Смотришь что-нибудь?

Я покачала головой:

— Извини.

Терри откинулся на спинку стула и наставительно выставил указательный палец вверх.

— Все смотрят реалити-шоу. Просто не все признаются. Да ладно, должно быть хоть что-то, что ты смотрела! Пара серий Survivor? "Проект Подиум"? Сознавайся!

— Одна серия "Холостяка", — случайно наткнулась, пока гостила у Райли. — И две "Дома-2", но это было давно и неправда.

— "Дом-2"?

— Это русское. Много странных людей ведут очень странные разговоры и постоянно скандалят. Так и не поняла смысла.

Такой огонек я видела в глазах у рыжей, когда ей приходила в голову очередная гениальная (говорю это почти без сарказма) идея. Поколебавшись мгновение, фейри запустил пятерню в и без того растрепанную шевелюру.

— В следующий раз расскажешь, — решил он. — Но видишь, ты в теме!

— Я абсолютно не в теме, — поспешила я откреститься от таких предположений. — Я даже не знаю, почему их называют реалити-шоу, там же нет ничего реального!

— Ты самую чуточку преувеличиваешь.

— Скажи еще, что в них есть что-то не постановочное! Тонна макияжа в три утра, купальники при съемках зимой, наигранные эмоции...

— Вот они как раз настоящие.

— На камеру. Конечно.

Терри постучал себя пальцем по груди:

— Фуат. Можешь мне верить.

Вот значит, откуда перепонки между пальцами, едва заметные под мороком. Водяной фейри. Злой водяной фейри, если точнее. Из тех, кто раньше заманивал путников в воду, а после выбрасывал их обглоданные останки на берег. А теперь приспособился и вместо мяса с потрохами согласно своему имени питался ненавистью и раздором. Интересное они нашли себе место в двадцать первом веке.

— Страшно? — истолковал он мое молчание иначе.

Я долгое время провела среди демонов, не слишком-то от них отличавшихся. Едва ли. Вместо ответа я закатала рукав:

— Противно?

Терри скользнул взглядом по золотым шрамам и равнодушно пожал плечами. Значит, мы квиты. На душе стало неожиданно тепло от того, что в кои веки у кого-то мои отметины не вызвали брезгливого недоумения. Может, еще не все потеряно? Может, принимать других со всеми их странностями умеет не только Диз.

— Тоже "так получилось"?

— Типа того.

Рыжий улыбнулся:

— Спишу на то, что в девушке должна быть загадка. Пока. Но насчет того, что все постановка, ты не права, — сменил он неприятную для меня тему. — Люди очень забавные. И постоянно удивляют. Ты читаешь их анкету, проверяешь факты, разговариваешь с друзьями и родственниками, а посреди сезона выясняется, что все это время она была на психотропных, теперь они кончились, и она совершенно слетает с катушек. Или что ее разыскивают за убийство. Или у нас был случай прошлым летом...

— Шутишь!

Потому что если хотя бы половина историй, что он успел рассказать, была правдой, человечество было куда более безумным, чем я себе представляла.

— Клянусь! Или было еще... — Терри бросил взгляд на часы. — Я тебя совсем заболтал.

Пока мы тут сидели, столовая прекратила работу, и мы оказались единственной парочкой в большом зале. Я бросила взгляд на часы: половина двенадцатого, неудивительно.

— Мне понравилось, — призналась я.

— Проводить тебя до твоей комнаты? Или взять тебе еще кофе? Здесь, конечно, уже не получится, но можем переместиться в общежитие...

А вот этот выбор я бы с удовольствием перенесла на какое-нибудь неопределенное "потом". Терри был симпатичным. Обаятельным. Вообще мой типаж, начиная от улыбки и заканчивая мягкой смешинкой во взгляде. Ему хотелось понравиться, но... Это был чисто женский инстинкт: понравиться привлекательному мужчине не потому, что он тебе так нравится, а чтобы доказать себе, что ты это можешь. Тот же, что заставлял меня лезть за косметичкой в те дни, когда я знала, что встречу Райли. Здесь была замешана гордыня, а не симпатия к сидевшему напротив меня фейри.

В то же время он не был мне противен. Я вполне могла представить себе, как он целует меня у двери. Осторожно, неторопливо, только знакомясь. А я позволяю. Это представить себе я могла. Но что-то большее... Отчего-то в мыслях место Терри сразу занимал кто-то совсем другой. Чтоб его.

— Лучше проводи меня до своей комнаты, — приняла я решение.

Ни один умный парень не станет назначать свидание на девять вечера, не организовав себе возможность для продолжения. Просто так, на всякий случай, даже если вероятность этого продолжения не больше десяти процентов.

Судя по лукавой улыбке на веснушчатом лице, я не ошиблась.

Когда я проснулась, было еще темно. Нащупав под кроватью телефон, я посмотрела на время. Пять сорок восемь. Прислушалась: дыхание рядом со мной не изменилось. Главное — аккуратно снять с себя чужую руку и не разбудить. В неосвещенной комнате нашла упавшее на пол платье и кое-как его натянула, не заботясь о пуговицах, все равно сейчас никто ничего не увидит. Теперь сумка и обувь. С туфлями в руках я осторожно открыла дверь и обернулась.

Лишь бы он не проснулся.

Объясняться с ним не хотелось. Ни сейчас, ни вообще. С последним, в принципе, проблем быть не должно: при имеющемся в ГООУ количестве студентов случайно столкнуться с кем-то конкретным, даже живя в одном общежитии, не так просто. А на сообщения можно не отвечать — современные технологии позволяют игнорировать нежелательных людей с поразительным комфортом.

Когда я вернулась в комнату, София уже спала. И хорошо, не будет никаких вопросов, где я ночевала. Пока. А к вечеру что-нибудь придумаю. Тихо прикрыв дверь, я забралась под душ. Теплые струи воды помогли справиться с паническим "Что я наделала?!" и принесли спокойствие. Понимание. Ясность. В последнее время мне их очень не хватало.

Выйдя из кабинки, я натянула майку и собрала волосы в хвост. Тихо нащупала лежащие на комоде наушники и на пробежку вышла собранной и практически безмятежной. Жаль только, моим планам по тотальному игнору не суждено было сбыться. Рыжий фейри ждал меня на крыльце.

Вот это я понимаю, неловкая ситуация. Тяжело вздохнув, я подошла к нему.

— А ведь у меня мелькнула мысль, что где-то я тебя видела.

Но я быстро ее отбросила. Это же ГООУ. Закрытое пространство. Я могла его где угодно в студгородке видеть.

В ГООУ было много бегунов, но с одним мы сталкивались постоянно. Ничего удивительного на самом деле: жили в одном общежитии, выбирали для бега одинаковое время. Это даже не было знакомством: мы друг с другом и словом не перекинулись, а вместо "доброго утра" рыжий махал рукой или кивал, узнавая меня на дорожке...

— Мне даже было интересно, узнаешь или нет.

Не узнала.

— Я мало обращаю внимания на лица, — смущенно пробормотала я. — Только не говори, что все это время собирался с духом, чтобы подойти познакомиться.

— Почти, — весело откликнулся он. — Я действительно хотел подойти прошлой весной, но ты исчезла. Вернулась месяц назад. Ну а когда увидел твое фото... — он развел руками, — решил, почему бы и нет.

Прошлой весной я попала в Ад. Потом мы с Дизом начали встречаться, и мне стало не до бега по утрам, а потом...

— Признайся, ты всегда изображаешь по утрам Золушку, или все было настолько плохо?

— Все было не плохо. Просто...

Вот как тут найти слова? Терри потянул меня за рукав.

— Пошли. За кофе объяснишь.

Романтическое свидание, дубль второй. Уже не свидание и совсем не романтическое. Сонный бариста в столовой медленно возился с кофейным аппаратом, а витавшие в воздухе ароматы яичницы и бекона настраивали на куда более прозаический лад.

— Итак...

— Извини.

— Одно слово, а мне уже не нравится, куда идет разговор, — посетовал фейри. — "Извини, но мне не понравилось"?

— Понравилось. Но оказалось, что у меня остался незакрытый гештальт.

— Бывший, — понял он меня. — Ну да, по какой еще причине симпатичная девушка разместит свою фотографию на сайте знакомств.

— Не обижаешься?

— С чего вдруг? — фуат отхлебнул кофе. — В любом случае, я приятно провел время. Надеюсь, ты тоже.

— Сколько еще подтверждений тебе потребуется?

— Три? Может, четыре. Мое эго серьезно пострадало сегодня.

Я не выдержала и рассмеялась. А ведь у нас все могло бы получиться. По крайней мере, под пункт "поболтать о глупостях" он подходил. Я могла бы влюбиться в него. Если бы не была влюблена в другого.

Вспомнились слова Райли: "должно быть что-то еще". Я никогда не была восторженной дурочкой, считающей секс неким таинством, единением душ и бог знает чем. Физиология. Только и всего. Люди (и нелюди) просто так устроены. Но в то же время... Чего-то сегодня не хватало. И из-за этого чего-то все казалось рефлекторным и бессмысленным. Я и утром сбежала, потому что поняла, что без чувств все это... Скучно. Не нужно. Совсем не то.

— Но, если захочешь отвлечься от бывшего и повторить, пиши.

— Я бы не рассчитывала, — честно предупредила я его.

Потому что благодаря этой ночи я осознала еще одну важную вещь. Да, я все еще была влюблена в Диза. Да, мне не удавалось его забыть. Но больше меня это не тяготило. Что я ни попытаюсь сделать, ничего не поможет. Никто не выбирает, когда разлюбить кого-то. Точно так же, как никто не выбирает, когда влюбиться. Я ведь совершенно не планировала влюбляться в Диза, это случилось вопреки моему желанию и доводам рассудка, в самый неподходящий момент. И однажды я так же проснусь утром и пойму, что мои чувства ушли. Что воспоминания не причиняют боли. И тогда до меня дойдет, что я встретила кого-то другого, и это будет так же неожиданно и нелепо, но, быть может, кончится лучше... Возможно, это случится завтра, возможно, через месяц.

Но я ведь гени, верно? Впереди у меня вечность.

Время еще есть.

!!! ЧАСТЬ ТЕКСТА ОТСУТСТВУЕТ!!!

ГЛАВА 2

СТАЖИРОВКА

Что произошло за этот месяц? Точнее, уже за два, учитывая, что Макс был с нами четвертую неделю. Ничего особенного, наверное. Рутина. Мелкие поручения. Участие в проверках, когда главным заданием было забрать стопку документов. Пара столкновений с не особо адекватными гени, после которых я была вынуждена признать, что, возможно, в имевшемся у Лукаса пистолете был смысл. Игра в приманку. Эту роль за прошедшее врем я выучила на "отлично". Почему-то начальство видело меня именно в таком амплуа.

"Под блокатором никто не заметит, что ты не человек. Напротив, посчитают тебя привлекательной из-за твоих эмоций. А ты все равно ощутишь магию. Это удобно. К тому же, — добавил Мартин, подумав, — ты здесь человек новый и мало кому знакомый, надо этим воспользоваться".

Я подозревала, что в случае чего Наташу просто не жалко пустить в утиль. Но не спорить же с руководством?

Вот и сейчас я сидела за барной стойкой и ждала, пока девушка из кофейни не напишет мне по WhatsApp. До сих пор в ответ на мое сообщение я получила всего одну строчку: "Бар "Пьяная обезьяна", в девять вечера завтра". Название, конечно, то еще. Как и ситуация. Что за шпионские игрища? Как я вообще до такого докатилась? Хотя ответ был известен: все началось, когда я поступила в ГООУ. Именно тогда моя жизнь пошла по наклонной. И возвращаться в привычную колею не собиралась.

Тяжело вздохнув, я покрутила в пальцах пустой бокал и посмотрела на черный экран смартфона. К черту. Я некоторых опаздывающих уже больше часа жду, если она захочет пообщаться в ближайшую пару минут, подождет.

— Скажи, что у тебя сейчас не ночь, — попросила я после гудков.

— Час дня, — отозвался Диз в трубке. — У тебя?

— Почти половина одиннадцатого. Вечера.

С учетом возможных вариантов — практически синхронизировались.

— Чего не в Скайпе? Подожди, я выйду.

Действительно, шум на заднем плане стих, стоило ему прикрыть дверь.

— Потому что я все еще работаю, — печально поведала я. — Сижу в баре, изображаю невинный и беззащитный вид, жду, когда ко мне подойдут.

Вслух это звучало еще хуже.

— В баре? Хочешь сказать, кто-то наконец поверил, что у тебя не поддельные документы, и признал в тебе совершеннолетнюю? — восхитился Диз.

Вот ведь зараза. Знал, что это такое же больное место, как рост, и активно этим пользовался. А все я виновата, не надо было рассказывать, как мне уже несколько раз давали от ворот поворот, мол, "иди отсюда, девочка, по тебе видно, что тебе не больше шестнадцати" и жаловаться, что я понимаю Коннора, использовавшего ментал, чтобы купить себе алкоголь. Но тому до совершеннолетия было еще полгода. Мне же с моим совершенно настоящим паспортом не верили. Что еще обиднее.

— На твоем месте нормальный человек озаботился бы другими фактами, — ядовито сообщила я. — Например, тем, что твоя девушка не просто сидит в баре. Она сидит одна. В маленьком черном платье, которое на самом деле перешагнуло прилагательное "маленькое" еще сантиметров десять назад и приближается к микроскопическому. И тех самых туфлях...

Я наклонилась, чтобы рассмотреть красные замшевые лодочки, и Диз этой паузой воспользовался:

— Знаешь, я, как любой другой парень, только за секс по телефону, — мягко рассмеялся он в трубку, — но сегодня лучше остановимся на этом. В ГООУ полетел вай-фай, и мне немного не до того.

Так вот откуда этот гам. Да уж, за отсутствие интернета студенты любого порвут. А преподаватели добавят — за нарушение процесса обучения.

— Все плохо? Я тебя отвлекаю?

— Плохо все будет, когда придет мессир Джонатан. Так что лучше к тому времени либо все починить, либо заранее умереть. И ты меня не отвлекаешь. Если бы отвлекала, я бы сбросил вызов.

Верно. Числилась за ним эта "милая" привычка.

— Но все-таки, неужели ты совсем-совсем не ревнуешь? — не удержалась я от вопроса. — Не беспокоишься?

Должен же хоть немного? Это естественно.

— Зачем? Ты мне и так не изменишь.

Спасибо за похвальную веру в мои высокие моральные принципы, конечно, но...

— А если...

— А если вдруг решишь, то будешь чувствовать себя настолько виноватой, что придешь ко мне каяться. Как в случае с тем... Как его звали?

— Терри, — процедила я. — И это была не измена. Ты меня тогда бросил.

— Вообще-то ты сама ушла. В любом случае, ты будешь страдать и переживать, поклянешься себе, что больше никогда-никогда, и после этого уже точно мне не изменишь. Твоя совесть тут является саморегулируемым механизмом. Так зачем мне тратить силы и время на ревность? Это неэффективно.

Я уткнулась лбом в свободную ладонь. Только Диз способен рассуждать об эффективности эмоций.

— Иногда ты бываешь невыносим, — сообщила я трубке. — Мог просто сказать, что доверяешь мне.

— И это тоже, — легко согласился Диз.

Когда я отняла ладонь от лба, передо мной на стойке появился стакан с ярко-зеленой жидкостью и плавающей в ней коктейльной вишенкой.

— Простите, — помахала я направившемуся к следующему клиенту бармену, — я не заказывала.

Парень с хвостиком на секунду отвлекся от посетителей и показал на сидевшего с другой стороны полукруглой стойки мужчину. Тот отсалютовал мне стаканом с виски. Черт... На другом конце провода хмыкнули:

— Полагаю, маленькое черное платье и беззащитный вид уже начали действовать?

— Очень смешно. Я сейчас верну его.

— Почему? — удивился Диз. — Не тот коктейль принесли? Так скажи, пусть закажет тебе другой.

Я с сомнением покосилась на ядовитого оттенка напиток. Никогда не любила мидори, но не в нем же дело.

— Вообще-то потому что мы с тобой встречаемся.

Кто, черт возьми, зная, что к твоей девушке собираются подкатить, советует ей этим воспользоваться? Даже с учетом его ненормальной и нечеловеческой логики это было слишком.

— И это повод отказаться от халявной выпивки?

— Да. Потому что я девушка, — попыталась я снова объяснить. — И если приму угощение, буду должна.

По крайней мере познакомиться. Что немного неловко при наличии парня. Но Диза, кажется, это не смущало — хотя я вообще сомневалась, что он был способен смущаться.

— Что должна? — резонно поинтересовался Диз. — Поцеловать его? Переспать с ним? Можешь назвать хоть одну причину для долга?

— Он заплатил.

— Пять евро.

— Десять, — поправила я его и поболтала соломинкой в стакане. Смотреть через стойку все ещё не хотелось. — Здесь, знаешь ли, приличное место.

Стала бы я иначе так наряжаться? Но в джинсах и кроссовках, судя по фото в интернете, я бы фейс-контроль не прошла. Только классика, только элегантность, только деньги.

— И что? — повторил Диз. — Ты себя так дешево оцениваешь? Поверь, ты стоишь больше, чем десять евро. Так что наслаждайся. Ты ему ничего не должна.

Вряд ли мужчина, приславший коктейль, расценивал это так же. Я вздохнула. Вроде и правильные слова, но... Тон, которым они были сказаны. Скучающий. Пренебрежительный. Он раздражал донельзя. А ещё и донесшийся перестук клавиш — пока я тут переживала из-за неловкости ситуации, кое-кто на другом конце провода открыл ноутбук и слушал меня в фоновом режиме, даже в такой момент не отрываясь от работы.

— Больше стою, значит? — мрачно спросила я. — Может, ты уже и посчитал, сколько?

С него бы сталось. Молчание было мне ответом, а затем Диз тяжело вздохнул:

— Почему ты всегда воспринимаешь все как личное оскорбление?

А как еще я должна воспринимать собственную стоимость?

— Не уходи от ответа. Посчитал?

— Конечно, — подтвердил Диз после некоторой паузы.

Что и требовалось доказать. Блеск. Просто блеск. Положив соломинку на салфетку, я сделала большой глоток из стакана. На вкус коктейль напоминал фруктовый леденец и оставлял такое же противное ощущение во рту.

— Сколько?

К звукам клавиатуры прибавился скрип двери и голос Каталины, приветствующей мессира Джонатана. Стук клавиш оборвался.

— Я перезвоню, — быстро проговорил Диз в трубку.

— Даже не думай...

Слушать до конца он не стал. Зараза. Бросив телефон на стойку, я снова пригубила мидори.

— Надеюсь, я не создал никаких проблем?

Я подняла взгляд от лакированной поверхности. У мужчины, обогнувшего стойку, были светлые волосы и слегка азиатский разрез глаз. Лет на десять старше меня. Безупречно сидящий костюм, белоснежная рубашка. Чёрная запонка, выглянувшая из-под рукава пиджака, когда он занял соседний стул и оперся на стойку. Вибрация сотового отвлекла меня от разглядывания и спасла от необходимости придумывать вежливый и не слишком дурацкий ответ.

"10746'".

Нахмурившись, я послала обратно три вопросительных знака.

"Ты спросила, сколько ты стоишь".

Но не в этом же плане... Десять тысяч семьсот сорок шесть... Надеюсь, не рублей? Иначе было бы совсем оскорбительно. Я обернулась к незнакомцу:

— Как считаешь, сколько я стою? Не за ночь, — уточнила, заметив изогнувшуюся бровь. — Вообще.

Вежливую улыбку на его лице сменила тень настоящей — кривоватой, с обаятельной ямочкой на щеке, делавшей его гораздо моложе. Может, я и ошиблась насчет возраста.

— Интересный вопрос.

Других не держим.

— Мы с моим парнем как раз обсуждали, что моя стоимость выше, чем у твоего угощения, — я повернула экран к собеседнику. — И он прислал мне свою сумму.

— Немного, — галантно поддержал тот меня. — Я бы назвал как минимум миллион.

Вот и я так считала.

"Почему так мало?"

На этот раз СМС-ка пришла незамедлительно.

"Апостроф ты, полагаю, пропустила?"

Пролистав выше, я обратила внимание на пропущенную запятую. Нормальный человек добавил бы здесь букву "к". То есть, десять миллионов, а не тысяч? С такой ценой смириться было легче. Не Ван Гог, конечно, но почти какой-нибудь дешевый Пикассо или Тулуз-Лотрек.

"Почему именно столько?"

Против желания я почувствовала интерес. Больно точной была цифра.

"Все остальное вложено".

Экран смартфона загорелся вновь:

"Но если этого недостаточно, могу тебя кое с кем познакомить..."

"Не надо".

Я с трудом удержалась от улыбки. В конце концов, если трактовать его сообщение как "за тебя я готов отдать все до копейки" — а по факту, если проигнорировать его обычную манеру выражаться, так оно и было... Это даже романтично.

— Прости, но похоже, тебя перебили, — сообщила я незнакомцу.

— Значит, моя помощь уже не нужна?

Я нахмурилась.

— Ты мне писала.

— Я не...

— Вчера мне позвонила сестра. Сказала, у ее знакомой определенные проблемы в любви, и что дала ей мой номер. Мы с тобой договорились о встрече. Но раз проблем больше нет...

Значит, вот с кем я переписывалась в WhatsApp. Действительно, кто сказал, что девушка из кафе написала свой телефон? У нее мог быть сообщник. Который все это время сидел рядом и наблюдал за мной... Оставалось только надеяться, что не слышал, о чем мы с Дизом говорили.

Надо же было так проколоться.

— Стой, — мужчина уже встал, когда я попросила. — Подожди. Твоя... сестра, — они совсем не были похожи. — Она сказала...

Побольше неуверенности в голосе, простой человек не может поверить сразу в то, то она предлагала.

— Мне действительно нужна помощь.

И чистосердечное признание. Даже в определенной мере правдивое. Мужчина снова занял место рядом со мной. Поправил перевернувшуюся запонку.

— Мне показалось, у тебя сейчас все в порядке.

— Сейчас, — со значением повторила я. — Вчера меня бросили. Сегодня мы вместе. Что будет завтра, даже гадать не хочу. Я уже не знаю, сколько мы расходились и сходились...

Ни слова неправды. У лжи свой, специфический привкус. Горький и едкий как дым. Многие из гени способны его уловить. Знать бы еще, с кем я сейчас разговаривала... Но блокатор не позволял определить.

— А ты хочешь уверенности?

— Хочу.

Каждый раз, когда я наезжала на Диза с его расчетами, он утверждал, что я точно так же умела просчитывать. Жестко. Не обращая внимания на других людей. Видя перед собой только цель. Неправда... Не совсем правда. Но если повезет, и мой собеседник увидит это в моих глазах, я не буду против.

— Так ты действительно можешь это сделать? Каким образом? Твоя сестра сказала, он...

— Тише, — приложил он палец к губам. — Секрет фирмы. Открою только клиенту.

Намек настолько прозрачный, что и намеком-то не являлся.

— Сколько?

В конце концов все всегда сводилось к деньгам. Не они с "сестрой" первые, не они последние. Мне уже доводилось видеть гени, промышлявших подобным образом. Ведь что плохого, чтобы совсем чуть-чуть воспользоваться своими способностями? Не просто так ведь они даны. Обычные даже не заметят. Просто однажды начнут немного иначе мыслить. Поймут, что полюбили. Решат вернуться к жене или наоборот, начать новую жизнь с любовницей. Или, может, вообще поймут, что их существование бессмысленно. Никто не поймет. Не узнает, что послужило тайком. А ты будешь жить припеваючи...

— Две тысячи.

Немного. Даже слишком мало...

— Деньги — лишь часть вопроса.

А вот это что-то новенькое.

— Что еще?

— Твоя душа.

Сказано это было таким будничным тоном, словно он кредит в офисе обсуждал. Да и обстановка не располагала к тому, чтобы воспринимать предложение серьезно. Даже когда в первый день в ГООУ я прочитала мелкий шрифт договора, не была склонна поверить написанному. Тут, в полумраке "Пьяной обезьяны", в центре бюргерского Мюнхена, это казалось еще более нелепо.

— Это шутка?

— Отнюдь, — резцы при улыбке блеснули красным. — Отдашь потом, когда я выполню свою часть сделки. Добровольно. Тебе это ничего не будет стоить. Разве она тебе хоть раз пригодилась?

Еще как. Но Наташа-человек, Наташа-до-ГООУ не верила в существование души. А сейчас я изображала ее. Я осторожно кивнула.

— Вот видишь, ты даже не заметишь...

Конечно, не замечу. Трупы вообще мало что замечают. А без души я очень быстро пополню ряды мертвых. Моментально, я бы сказала. Но зачем ему человеческие души — да еще отданные добровольно, не зря же он оговорился? То, что казалось рутинной проверкой, начинало дурно пахнуть.

"Успокойся, — прошептал голос в моей голове. — В этом нет ничего странного..."

Откуда он взялся? Коктейль? Я машинально отдернула руку от стакана. Нет. Магией от него не пахло — хотя я и в так и не представившемся мужчине ее не почувствовала. Ментальное воздействие? Скорее всего. Кем же он тогда был? И где, черт возьми, Лукас?

"Соглашайся..."

Он работал грубо — после первой пробоины бил со всей силы. На следующее утро у его жертв наверняка раскалывалась голова, у меня уже застучало в висках. Скосив глаза, я попыталась найти в толпе напарника. Где его черти носят? Сейчас я бы не отказалась от его присутствия рядом.

"Поклянись..."

Я потянулась к шее, слепо пытаясь найти амулеты — но какой от них сейчас был бы толк, даже если бы они не остались в комнате? А губы уже сами произносили слова:

— Я, Наталья Николаевна...

Щелчок, и наваждение спало. Я сморгнула пелену и увидела Лукаса, закрывшего на запястье мужчины браслет-блокатор. Тот моментально обмяк на стуле, пустой взгляд устремился куда-то поверх моего плеча. Да уж, неприятная штука. Не только блокировавшая магию, но и отнимавшая волю, чтобы гени уже точно не мог никому навредить. Я невольно поежилась. Все-таки для тех, кто ненавидит магию, "Хантерс Инкорпорейтед" поразительно часто пользовались ее плодами.

— Чего ты сама его ничем не приложила? — спросил Охотник.

— Зачем? — проворчала я. — Для грязной работы у меня есть ты.

И много я смогла бы, сама на блокаторе? Разве что в нос дать да каблуком ногу отдавить — едва ли это его напугало бы. По плану для этого и нужен был Лукас. Для подстраховки. Очередная волна головной боли заставила стиснуть зубы и, подхватив сумку, ринуться к выходу. Пришла я в себя на улице. Опираясь о фонарный столб, я пыталась отдышаться, когда Лукас вышел с не сопротивлявшимся гени и усадил его в машину.

— Ты случайно не беременна? — с подозрением поинтересовался напарник.

— Дурак.

В кармане клатча нашлась жвачка. С наслаждением я закинула ее в рот, заглушая сладкий привкус.

Никогда не любила мидори.

— Тогда что?

— Посмотрела бы я на тебя после того, как твой мозг чужими мыслями нафаршируют. С ним что-то не то, — поспешила предупредить я. — Ему не нужны были деньги.

— Слышал.

— И что будешь делать?

— Отвезу его Мартину, — напарник кивнул мне на переднее сиденье. — Поехали.

Со спеленатым блокатором гени в одной машине? После того, как он чуть не заставил меня назвать имя? Ни за что.

— Я сама доберусь.

Лукас закатил глаза.

— Не дури. Уже поздно.

Еще полуночи нет! И все одно: на улицах определенно будет безопаснее, чем с... этим.

По крайней мере, я так считала, пока не дошла до жилого корпуса. Ключи упали из заледеневших пальцев, и я наклонилась их поднять. Заодно посмотрела вдоль улицы.

Он был тут. Мужчина из автобуса. Стоял у фонаря, в залитом светом круге. Волосы — сияющий нимб. Расплавленное золото глаз...

Когда я выпрямилась, на улице уже никого не было.

Я не ошиблась в прогнозах: наутро голова раскалывалась еще сильнее. Когда я вползла в переговорную с кружкой в руке, хотелось просто взять и отпилить ее. В крайнем случае — отчекрыжить чужую в качестве компенсации.

Макс сочувствующе улыбнулся, когда я присела к нему на краешек стола.

— Как вчера прошло?

— Взял номер у такой цыпули, — встрял в разговор Лукас, — ты бы ее видел! Девятка. Десять в плохой день.

Я глотнула кофе и мрачно посмотрела на напарника:

— Ты потому пропал с концами, пока мне мозги выесть пытались?

— Да что с тобой случилось бы? Ты же ведьма!

На блокаторах. С моей позиции пнуть Лукаса было нелегко, но я честно попыталась.

— Ты все-таки какая-то агрессивная, — обиделся он. — Уверена, что не беременна? Моя бывшая тоже на меня кидалась, когда залетела. Гормоны, чтоб им пусто было...

— Желание убить тебя — естественное для любого адекватного человека. Гормоны тут ни при чем. Просто ты придурок, — раскрыла я ему глаза на правду. — Погоди, так ты у нас молодой папаша?

— Ты видела, чтобы я по выходным грузил в багажник своей машины "Памперсы"?

— У тебя мотоцикл.

А выходные в "Хантерс" не предусматривались.

— Именно.

Мы с Максом переглянулись. Он покачал головой. Да ладно! Неужели Макс тоже ничего про это не знал? Он здесь со всеми знаком! И давно.

— Это не ответ.

— На твоем месте я бы ей рассказал, — меланхолично посоветовал Макс. — Иначе она не отстанет.

— Да не знаю я, папаша или нет! — напарник неловко дернул плечом. — Мартин ей заплатил.

— Мартин?

Бедный начальник пятого отдела: похоже, проблем с племянником у него было больше, чем я предполагала.

— Не мог же я просить отца с ней поговорить. Он бы меня прибил за такое.

Логично.

— А самому нести ответственность за свои поступки — не вариант?

— Было бы странно постоянно исчезать без объяснений.

Эту проблему я понимала. Хуже, чем "Мы никогда не говорили о моей работе. Знаешь, на самом деле я не сижу в офисе. Я истребитель вампиров. И прочей нечисти, какая попадется. Не переживай, работа опасная, но фирма предоставляет хорошую ДМС." может быть только "Мама, папа, вообще-то я ведьма". Хотя, стойте, есть же еще "Мама, папа, мой парень, о существовании которого вы случайно узнали — демон.", первое место в хит-параде. Я даже невольно посочувствовала Лукасу. Хотя его девушка все равно вызывала больше симпатии.

— Вы все здесь? — начальник пятого отдела закрыл за собой дверь в переговорку. — Отлично. Наташа, кошмары не мучают?

Внимание руководства — это всегда настораживает. А если начальство тебя на дух не выносит, то и вовсе пугает.

— Должны?

Вместо ответа Мартин бросил мне кулон с серебряной пентаграммой.

— Это намек? — подняла я удивленный взгляд на начальство.

— Просто мера предосторожности. Ваш вчерашний улов в камере, но лучше перебдеть.

Не от меня, надеюсь?

— Кем он оказался?

— Друда.

Этого только не хватало. Мало мне знакомства с марой... Зато стали понятны опасения Мартина: я бы тоже не хотела, чтобы один из моих сотрудников посреди ночи встал и пошел резать своих коллег, не приходя в сознание.

— Я думала, они обычно женщины?

— Расскажи мне еще о вашей генетике, — начальник взъерошил рано поседевшие волосы. — Максен, мне нужно, чтобы вы проверили новый квадрат. Не факт, что это по вашему делу, но там уже второй день нестабильный фон. Сможете?

Макс кивнул.

— Возьмите с собой Наташу, возможно, она что-то заметит. Лукас вас отвезет. Координаты он уже получил.

Напарничек, разглядывавший на телефоне карту, громко присвистнул, заставляя поморщиться.

— Берем купальники, дамы и господа! — подмигнул он мне: — Надеюсь, ты привезла с собой бикини?

Взгляд Мартина ощутимо потяжелел:

— Лукас...

— Я за ним прослежу, — пообещал Макс.

Судя по тяжкому вздоху, начальник в этом серьезно сомневался. Я тоже.

— Ты обещал пляж.

Я задумчиво пнула корягу и осмотрелась. Вокруг шелестели листьями буки, радовали зеленью елки, сиреневыми брызгами проглядывала в траве лесная герань... И ни одного миллилитра воды в поле зрения.

— Ну, отсюда до Штарнбергерзее всего ничего. А ты серьезно взяла бикини? На обратном пути заедем, — пообещал Лукас.

Шедший рядом Макс только закатил глаза. С посыпанной гравием дорожки мы сошли минут пять назад и углубились в лес. Теперь незадачливый то ли папаша, то ли нет вел нас, уткнувшись в экран телефона и ориентируясь по навигатору. Оно и к лучшему, наверное. GPS я доверяла, Лукасу — нет.

— Еще триста метров на северо-восток... Стоп, это в другую сторону. Нам сюда, — поспешил исправиться напарничек, прежде чем я выхватила смартфон у него из рук.

Открывшаяся нашим взорам полянка выглядела настолько безопасно и безобидно, насколько это вообще было возможно. Для полной идиллии не хватало только испуганно встрепенувшейся косули. Глянцевая изумрудная трава, аккуратное полукружье деревьев, полное отсутствие следов человека...

— И что мы здесь должны найти? — озвучила я мучивший всех вопрос.

Макс пожал плечами.

— Что-то. Вряд ли фон стал бы просто так сбоить.

— Может, прибор заглючило. Как его вообще считают?

— В Мюнзинге живет фрау Рутте, — откликнулся Лукас. — Она такие вещи замечает.

— "Хантерс" использует genii loci, — пояснил для меня Макс. — Очень удобно, они всегда знают, что происходит на их территории, а в возможностях для заработка из-за своей природы они ограничены.

Духов места, значит...

— Ладно, разбредаемся по поляне и ищем что-то подозрительное, — скомандовал Лукас.

Потрясающие розыскные процедуры у "Хантерс" были, надо признать.

— Можно, я не буду в этом участвовать?

Единственным подозрительным в этой поляне было только то, насколько идеально она выглядела. И то с большой натяжкой: кое-где в траве все-таки попадались редкие ветки и грибы. Все равно желания бесполезно тратить время она не вызывала. Вот позагорать -другое дело...

— Нельзя. Вообще Мартин сказал, ты должна чувствовать магию. Как, ощущаешь что-то? Может, запах?

Я оскорбленно посмотрела на напарника:

— Я похожа на служебную собаку? — и выставила руку вперед. — Нет. Даже не думай отвечать на этот вопрос, если тебе дорога жизнь!

Лукас насупился (будто это его сейчас с овчаркой сравнили!).

— Значит, возвращаемся к исходному плану. Расходимся.

Вздохнув, я взглянула на своих товарищей. Макс, как самый ответственный из нас троих, уже инспектировал противоположный край полянки. Лукас тоже направился кружить по траве. А я чувствовала себя последней дурой. Найди то, не знаю, что! Здесь даже магии не ощущалось! Что я должна искать? Следы сатанистского ритуала? Выцарапанные на стволе знаки, складывающиеся в "Здесь был Вася, темный колдун"? Да вы издеваетесь!

— Ничего? — Макс закончил обходить поляну по периметру и вернулся ко мне.

— Тут ведьмин круг растет.

Самое подозрительное, что я нашла. Не быть мне Шерлоком Холмсом.

— Это же суеверие, — фыркнул присоединившийся к нам Лукас.

В тоне его явно слышалось пренебрежение. Мол, гени, а в сказки верит. Обидно.

— Я не в том смысле. Но вообще это ложные валуи.

Понимания на лицах моих товарищей не отразилось. Видимо, на народные названия грибов действие автопереводчика не распространялось.

— Секунду. Здесь интернет долго грузится... Гебелома, — прочитала я латинское название.

— Пироги фей, — перевел для себя Макс. — И что?

— Они азот очень любят. Аммиак хотя бы.

— И что? — повторил вопрос Лукас.

— Знаешь, что аммиак выделяет? Трупы.

Напарник от такого откровения даже замер на пару секунд.

— Ты стремная, — наконец заключил он.

— Это школьные знания! Чем ты на уроках биологии занимался, если этого не знаешь?

Явно не тем, чем следовало. Зато сейчас внимание напарничка было полностью приковано к ведьминому кругу. Который, под стать шутке, оказался подходящего размера.

— Хочешь сказать, здесь зарыт труп?

Деньги я бы на это не поставила. Скорее наоборот.

— Вы просили найти "что-то подозрительное", — буркнула я. — Что смогла, то и нашла. У вас и того нет!

Лукас переглянулся с подозрительно притихшим валлийцем.

— Она права, — признал Макс. — Ничего другого у нас все равно нет.

— Вы ведь не серьезно? Я пошутила!

Меня проигнорировали. Подумав, Лукас кивнул и бросил ему ключи от машины.

— Захватишь лопату из багажника? Только осторожней, она острая.

— Я была не права, — постановила я, когда ко мне вернулся дар речи. — Ни одна девушка не станет с тобой встречаться не потому, что ты придурок. А потому что ты чертов маньяк! Я могу поверить, что ты ездишь с лопатой в багажнике. Но зачем ты ее заточил?!

— На всякий случай, — получила я невозмутимый ответ.

Это на какой такой всякий случай — успокоить (и упокоить) внезапно слетевшую с катушек напарницу, или если зомби-апокалипсис внезапно наступит? Невольно я отступила от Лукаса на пару шагов. И еще на пару... Когда Макс вернулся, между нами был уже добрый десяток.

— Твоя лопата, ты и копай, — вручил он орудие труда Лукасу.

— Мне кажется, тут какой-то подвох, — пожаловался тот.

— Все честно. Я за ней ходил.

Так вот почему он не стал протестовать! Я хмыкнула и переместилась ближе к Максу.

— Признайся, все это только чтобы помочь Лукасу с трудотерапией? — спросила шепотом.

— Не только, — Макс был как всегда серьезен. — Эти координаты Мартин получил не просто так, я действительно что-то упускаю. И версий лучше у нас пока нет. Но ты права, это — приятный бонус.

Напарничек тем временем сделал пару неуверенных взмахов и снова вонзил лопату в землю. До хруста. Попытался поднять — она не поддавалась.

— Эй, голубки! Помочь не желаете?

— Ты еще и двадцати сантиметров не прокопал! — крикнул ему в ответ Макс. — Работай давай!

Напарник снова попробовал расшатать лопату — не тут-то было. Перехватил черенок удобнее... Да на что он там наткнулся так неудачно?

— Должно быть, зацепилась за корни, — предположил Макс. — Не могу на него смотреть. Ладно, иду!

В лицо резко пахнуло кровью и озоном, смертью. Магией.

— Подожди...

Взметнувшаяся из-под земли рука заставила меня умолкнуть.

— Как ты?

— Как человек, который глупо пошутил про грибы и в итоге откопал зомби, — я постучала Лукаса по плечу. — Дай затянуться.

— Копал я, между прочим, — вяло возмутился тот, передавая сигарету.

— И мы оценили твой трудовой порыв.

Лопата пробила грудную клетку трупа насквозь и застряла в ней, благодаря чему он весьма удачно — для нас, разумеется, — оказался пришпилен к земле. Иначе бегай тут, оглашай криками мирный баварский лесок. А так мертвец лежал довольно смирно, лишь иногда силясь схватить кого-то особо любопытного за нос.

— Что сказал Мартин?

Начальник пятого отдела вместе с типами из лаборатории приехал полчаса назад. Взглянул на притихших нас, отобрал у племянничка сигаретную пачку и сам закурил. Нас же оттеснили к деревьям люди в белых "пузырях", сначала с интересом ползавшие вокруг него на коленях, а теперь, похоже, собравшиеся его увозить в лабораторию "Хантерс инкорпорейтед". А вот такой электрический ошейник я уже видела — в медкорпусе ГООУ на одном из вампиров... Я отвернулась.

Макс жестом попросил пустить сигарету по кругу.

— Эксперты говорят, смерть наступила вчера. Судя по изменениям, организм перестроился больше суток назад. И кто-кто, а ты могла бы понять, что он не зомби.

А вампир. Знаю. Но разве я виновата, что стереотипы из поп-культуры так прилипчивы?

Но вообще... не складывалось. Вампиры не имеют обыкновения мирно лежать в могилке. Даже если его закопали живьем, сразу после того, как магия закончила менять тело, он бы вылез, а не стал бы нас дожидаться. Если его закопали живьем...

— Макс, ты видел эту лужайку: ее никто вчера не трогал! Трава зеленая, даже если ты скажешь, что она не успела пожухнуть — к ней никто кроме нас даже не подходил! А грибы? Я не знаю, как быстро растет гебелома, но сомневаюсь, чтобы они успели так расплодиться за два дня!

— Кстати о грибах, — оживился Лукас, — видели, как круто они выросли у него прямо на щеках? И, раз мы о еде заговорили, тебе сказали, когда можно будет уехать? Я знаю тут недалеко один семейный гастхаус, рыбу делают — пальчики оближешь.

— Пас, — с отвращением произнесла я, вдыхая ментоловый дым. — Но, Макс, объясни. Как такое возможно?

Макс втоптал окурок в траву.

— Ты права. Это невозможно. И его должны были закопать раньше: кроме грибов через него успели прорасти корни. Стефан ругался, что без секатора его не вытащить.

А вот это, кстати, могло бы объяснить, почему вампир находился в земле: попытался вылезти, но корни не пустили. А потом организм, лишенный крови, резко слабел... пока он не почуял рядом с собой гени. Магию. И не сделал последний рывок.

— Значит, хочешь сказать, он пролежал в земле долго, но умер только вчера? Там случайно под землей никакого аппарата жизнеобеспечения не нашлось?

— Не совсем... — Макс вздохнул, прежде чем раскрыть карты. — До вчерашнего дня его здесь не было. Иначе фрау Рутте его заметила бы — как, собственно, и произошло.

Выходит, у нас был вампир, который пролежал под этой полянкой несколько недель, но которого тут не было до вчерашнего дня, и который умер минимум через пару недель после того, как его прикопали здесь, но вроде бы не здесь...

— Ты сломал мой мозг, — признала я.

Но растеряться было от чего. Труп, который оказался под землей задолго до того, как стал трупом, но которого там не было... Так, лучше не крутить это в голове. Толку никакого, а вот сойти с ума можно.

Мартин, со строгой миной выслушав отчет экспертов, погрузился в синий внедорожник и отбыл, напоследок обрадовав тем, что мертвец наш. В смысле, дело наше.

— Разве ты не хотел настоящей работы? — с откровенной издевкой поинтересовался он у насупившегося племянника. — А ты, насколько я знаю, заявляла, что готова на все, чтобы попасть в "Хантерс".

Все-таки не покидало меня чувство, что когда-то я успела потоптаться по любимой мозоли начальника. Понять бы только, когда...

— О результатах будете докладывать ежедневно. Жду завтра к девяти в кабинете.

И каких, простите, результатов он от нас ждал?

— Один философ сказал: "Если не знаешь, с чего начать, начни с начала", — прочавкал Лукас.

Напарник по приезде в офис успел забежать в ближайший китайский тейк эвей и теперь с завидным аппетитом поглощал лапшу с уткой.

— Это был Король. "Алиса в Зазеркалье", — пояснила я, встретив непонимание. — Неужели не читал?

Неуверенный взмах палочками, похоже, следовало расшифровывать как "нет".

Мы с Лукасом сидели в лаборатории и сквозь прозрачную сторону бокса наблюдали, как вампир кружит по камере, слепо натыкаясь на стены. После нескольких пакетов донорской крови выглядел он... получше. Оживленнее, по крайней мере. Но до нормального человека было еще далеко.

— И что ты предлагаешь считать началом? — я взяла маркер и постучала им по вайтборду. Был бы Макс рядом, может, сказал бы что дельное. Увы, его забрал Мартин, мне достался только этот пожиратель лапши. — Мы не знаем, кто он. Мы не знаем, как он туда попал. Мы не знаем, откуда взялась там могила...

— Магия, нет?

Я ее там не ощущала. Только присутствие вампира.

— Мы не знаем, отчего он умер...

— Вы не знаете, мы уже выяснили, — наш угол посетил один из сотрудников лаборатории, щуплый бесцветный парень с пегим хвостиком на затылке и в очках. Он постоянно попадался мне в коридорах "Хантерс", но имя ускользало из памяти так же быстро, как и неприметная внешность.

— И? — не выдержал драматической паузы Лукас.

— Предварительное заключение — кол. Вбили прямо в солнечное сплетение. Видите дыру?

На бродившем по боксу вампире мы видели много дыр: какое-то дерево крепко вцепилось в него корнями. А еще кое-где не снятые поганки, подрагивавшие от его шагов.

— Случайно не осиновый? — вырвалось у меня.

— Не знаю. Это важно? Стоит проверить?

— Нет. Просто... глупо пошутила.

Снова. Пора с шутками завязывать. Значит, кол в грудь. По поверьям так упокаивали вампиров, здесь получилось наоборот.

Что же с ним все-таки произошло?

— Мне кажется, этим делом должен заниматься кто-то другой, — пожаловалась я. — Никто никогда о таком не слышал, в нем... — я задумалась, как сказать "черт ногу сломит" по-немецки, но махнула на это дело рукой, — в нем нет никакого смысла, от него свихнуться можно! Оно не для стажеров.

— Шутишь? — не согласился со мной Лукас. — Это дело, за которое никто не хочет браться. Оно именно для стажеров. Для чего еще, по-твоему, мы здесь нужны?

Лаборант кивнул, подтверждая его слова.

— Его вещи освободили, будете забирать? Кроме телефона, он пока у техников.

— Я схожу, — вызвался Лукас.

Вернулся он только минут через двадцать, когда я всерьез подумывала, а не отправиться ли на поиски этих самых вещей. Вроде лабораторное крыло было не таким большим? Вместо извинения — и объяснения — сунул мне в руки чашку кофе. Не отрывая взгляда от замершего в камере вампира, я машинально глотнула и закашлялась.

— Ты сюда, что, шнапса подлил?

У меня за спиной Лукас хмыкнул:

— Оскорбляешь. Разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!

Обернувшись, я уставилась на напарника во все глаза.

— Не такой уж я и неуч, как ты думаешь? И Алиса твоя не в Зазеркалье, а в стране чудес.

— Пытаешься меня впечатлить?

Потому что ему удалось.

— А у тебя все еще есть парень?

— Куда же он денется?

— Тогда нет, — решил довольный произведенным эффектом Лукас.

Как всегда, в своем репертуаре... Помотав головой, я попыталась привести мысли в порядок.

— Ладно, "Алиса"... Но Булгакова ты откуда знаешь?

На этот раз напарник выглядел скорее смущенным:

— Здесь хорошая библиотека. Наружу одного не пускали, детский интернет ограничен... — он закатил глаза, надеясь сбить градус откровенности. Не вышло. — Что ты так на меня смотришь? Думаешь, с моей семейкой у меня было нормальное детство?

Я вообще о жизни маленьких Охотников не размышляла.

— Думаю, что мы все-таки все одинаковые, — честно призналась я: — гени, демоны, Охотники...

С каждым днем находилось все меньше и меньше отличий. И даже взаимная ненависть к остальным легко вписывалась в усредненный портрет.

— Одинаковые, ага. Только вы умеете метать файерболлы, а мы нет.

— Ты придурок, — поведала я Лукасу, — если считаешь, что в жизни это главное.

— Скажешь, нет? Признай, это чертовски упрощает жизнь.

Мне было сложно представить, чем именно. Если, конечно, не решать все вопросы методом "нет человека — нет проблемы". Я постучала по крышке картонки, которую Лукас притащил вместе с кофе.

— Что в коробке?

— Хлам, — напарник скривился, отпивая из своей кружки. — Не говори, что реально будешь его сейчас просматривать.

— Есть идеи получше?

— Пошли спать.

В этом весь Лукас. Давай пожрем, выпьем и завалимся дрыхнуть. А после нас — хоть потоп.

— Твой дядя велел принести ему уже утром результаты, — напомнила я.

А, учитывая, что часы показывали половину первого ночи, времени оставалось не так много.

— Какие? Отпечатки сумеют снять самое раннее послезавтра. До того нам нечего делать.

В какой-то степени он был прав. Трансформация и отсутствие крови в первые часы после перерождения привели к тому, что вампир больше походил на мумию — или на кого-то еще из моей жизни, с заостренными чертами и ввалившимися глазами. Вывернутым магией костям не хватило чужой силы, чтобы расправиться, вампир так и остался со скрюченной спиной и пальцами, усохшей пожелтевшей кожей. Тут не то что отпечатки и черты лица, тут даже рост с комплекцией не определишь. Про тест ДНК и говорить было бесполезно после таких масштабных изменений. Внешне хотя бы его опознать... Кровь и вколотая Охотниками сыворотка уже начали работать, бельма на глазах постепенно растягивались, руки начинали двигаться, но нужно было время.

— Чего мелочиться, давай подождем, пока он не придет в себя и сам все не расскажет, — предложила я. Напарник пропустил сарказм мимо ушей. — Всего-то пара лет пройти может.

— Если эта тварь вообще что-то скажет.

Я кинула на него предупреждающий взгляд.

— Не смей.

— Что?

— Называть его так.

— Называть тварь тварью? — насмешливо переспросил Лукас и постучал по отделявшему нас от вампира стеклу. Тот встрепенулся на звук. — А кто он, по-твоему?

— Жертва.

— Ты, похоже, не видела, как он пытался отгрызть Тиму голову, когда его сюда засаживали.

Я поставила чашку и скрестила руки на груди.

— Мне и не нужно. Он не может отвечать сейчас за свои поступки, ты можешь. Его убили. И пока мы не выясним, за что, не смей его так называть. Слышал о презумпции невиновности?

Судя по хмыканью, по мнению Лукаса на нелюдей она не распространялась.

— Это в тебе какая-то ваша солидарность говорит? От чудовища к чудовищу?

Значит, как подкатывать ко мне — никаких проблем, а стоит напомнить о том, что гени должны иметь те же права, что и люди, — так сразу чудовище?

— Нет. Это говорит во мне тот факт, что моя подруга — вампир. И стала такой, потому что ее изнасиловал и убил человек. Обычный. Она больше никогда не увидит свою семью. У нее никогда не будет детей. Она каждый день живет с такими как ты и с их отношением. И если у тебя хватит мозгов назвать чудовищем Софию, а не ее убийцу, только потому что она не такая, как ты, клянусь, я сама тебе голову отгрызу. То же относится и к нему. Понял?

Трудно долго смотреть в глаза тому, кто намного выше тебя (Не говорю уже о угрожающем эффекте. К сожалению, отсутствующем). Но все же Лукас отвел взгляд первым. Отошел, резко сдернул крышку с коробки. Я с наслаждением потерла затекшую шею.

— И что ты хочешь здесь найти? — буркнул он, признавая поражение.

Я не знала. Вещей в коробке было мало. Полуистлевшая футболка, пробитая десятком дыр от корней и разрезанная потом в лаборатории. Старые кроссовки. Джинсы с высыпавшейся из карманов мелочевкой. Как ни ползай по ним носом в поисках следов, к выводам особо не придешь. И никаких документов, никаких личных безделушек — нет, это было бы слишком просто...

— Зато теперь мы знаем, что со свежим дыханием у него были проблемы. Охренительно полезно, — Лукас подбросил в воздух жестяную коробочку с мятными леденцами, поймал и сунул один из них за щеку. — Будешь?

Я сердито на него посмотрела.

— Нельзя посерьезнее?

Не говоря уже о том, что эти леденцы неизвестно сколько пролежали в могиле... Это же негигиенично! Меня проигнорировали.

— Ты что нарыла, Шерлок Холмс?

Ничего.

— Только, что он явно выше метра восьмидесяти и жил с мамой.

Лукас повернулся к вампиру. Ну да, в сгорбленном состоянии он сейчас был ненамного больше меня.

— Откуда знаешь?

Я продемонстрировала джинсы.

— Кто-то отпорол подгиб. А поскольку мужская одежда в нормальных размерах шьется на рост до метра восьмидесяти... Я замечаю такие вещи, — попыталась я оправдаться. — Я на другом конце спектра, мне все слишком длинное.

А сколько у меня было подшитых штанов — вообще грустная история.

— Ладно, а про маму откуда?

— Кто еще его будет настолько любить, чтобы этим заниматься?

— Девушка? — предположил Лукас.

Я представила себе Диза, который пришел бы с такой просьбой... Попыталась представить. Нет, никак не удавалось.

— Да ладно, — не поверил Лукас, — хочешь сказать, если твой таинственный миллионер попросит, откажешь ему? А как же любовь?

Я пожала плечами. Без понятия, где Диз подбирал одежду под свой рост, но, честно сказать, первой реакцией было не бежать за иголкой с ниткой, а спросить его, как он справлялся раньше и чего не обратится в ателье, если сам не может.

— Из меня получается плохая девушка.

— Не то слово. Хорошо, что такое счастье не мне досталось, — Лукас ухмыльнулся, допивая свой кофе со спиртом... или спирт с кофе, и достал из кармана телефон. — Окей, забьем в базу пропавших параметры по росту. Гляди-ка, всего тридцать девять совпадений! Потрясающая работа! Теперь-то мы точно все выясним!

Я хотела было посоветовать ему прекратить паясничать, но высокая цифра привлекла мое внимание.

— А это нормально, что у вас тут столько народа пропадает?

— Вообще да. Немного выше среднего, но не настолько, чтобы поднимать панику.

Поднявшись из-за стола, я встала Лукасу за спину. В экране смартфона напарник листал старые дела: фотографии и имена. И даты — жирным черным на белом фоне. Рождения. И последний раз, когда их видели.

— Ограничь период: не раньше две тысячи четвертого, — посоветовала ему. — И поставь возраст на момент исчезновения до тридцати.

— Почему это?

— У него футболка IAMX. До четвертого их не существовало. Не смотри на меня, будто у меня рога выросли, — ткнула я его в плечо. — Мне просто нравится их музыка. А возраст: вряд ли кто-то взрослый надел бы ее.

— С этим я бы поспорил, — пробормотал Лукас, — ты бы видела некоторых из старших. А с гени вообще никогда не понятно, сколько вам...

Верно. Стоило только вспомнить одного из моих бывших преподавателей, в нежном возрасте тысячи с небольшим лет предпочитавшего футболки с изображениями скелетированных единорогов и русалок.

— Но это не так вероятно. Давай сначала разберемся с более логичными версиями, а потом уже, если они не сработают, перейдем к менее правдоподобным?

— Так это версия? — удивился Лукас. Все-таки сегодня кто-то явно схлопочет. — Ладно, ладно, понял. Восемнадцать. Не сказать, что мало, но, может, Мартин пока отстанет... Эй, ты меня слушаешь вообще?

Вампир в боксе замер, глядя на меня во все глаза — уже серо-голубые. Я медленно вытянула руку вправо. Тот повторил движение.

— Мне кажется, он за мной следит.

— Это называется паранойей.

Возможно. Или избытком алкоголя в крови — спирт после того глотка все же продолжал шуметь в голове.

— Нет, серьезно! — пока я сидела на месте, это не было заметно, но стоило подойти к Лукасу... Я вновь обошла стол. — Смотри!

Беззвучно проскользив когтями по стеклу, вампир медленно проследовал за мной. И обратно.

— Похоже, ты ему нравишься.

— Идиот. Попробуй сам.

Лукас прошелся по нашему углу. Никакого эффекта, вампир остановился напротив меня и не обращал на Охотника никакого внимания. И это нервировало.

— Почему все неприятные вещи обязательно случаются со мной? — пожаловалась я в пустоту.

— Карма, — нашелся напарник с ответом. — Короче. Восемнадцать. Само собой, никто не ожидает, что мы сразу найдем именно его, но на пару-тройку дней у нас есть отмазка, чем мы занимаемся. А там и отпечатки придут. Привет? Ты еще здесь? — пощелкал он перед моим носом пальцами.

— Он что-то пытается сказать.

Прилипнув к стеклу, вампир разевал полную игольчатых зубов пасть.

— Умеешь читать по губам?

Нет. А стекло было звуконепроницаемым. На миг в голове шевельнулась мысль, что здесь что-то не так, но сразу исчезла.

— Тогда забудь, — порекомендовал напарник, отворачиваясь. — Просто жрать хочет.

Нет. Он хотел что-то сказать — говорил даже, несмотря на измененные челюсти.

Теперь, когда я больше не отвлекалась на Лукаса, я это понимала.

Он говорил.

Мне.

Что-то важное...

Я сделала шаг вперед. Все равно ничего не слышно.

Стекло...

Запирающая панель мигнула зеленым под моей ладонью.

— Ты что, сдурела?!

Дверь бесшумно отъехала в сторону и так же быстро вернулась назад у меня за спиной — отрезая звуки извне. Ненадолго.

— Тебе жить надоело?!

Я хотела сказать Лукасу, что в безопасности, что в таком состоянии вампир при всем желании ничего не успеет мне сделать...

Мне просто нужно услышать, что он пытается сказать...

Вместо этого вампир метнулся ко мне. Я не успела отшатнуться. Даже заметить движение.

Только зажмурилась, когда щеку забрызгало чем-то красным и теплым.

ГЛАВА 3

Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ МОГУ

Хорошо, что охранная система "Хантерс" срабатывает быстро.

Еще до того, как Лукас падает — сначала на колени, а затем навзничь. Постепенно, как в замедленной съемке.

Первой реагирует его татуировка — маячок, как назвал ее Фабио. От нее занимается сложная вязь на стенах. Оглушает до звона в ушах. Сковывает как вампира, так и меня.

После этого я могу только смотреть.

Как толчками выходит из разорванного горла кровь. Ее слишком много. Она везде: на полу, у меня на руках. Капли ее холодят кожу.

Как меня оттирают в сторону. Медик опускается перед Лукасом, и тот хватает его за руку, силясь что-то сказать.

Как на вампира накидывают удавку. Под заклятием он не сопротивляется — но все равно получает удар шокером.

Кто-то кричит на меня. Я вижу широко раскрывающийся рот перед собой, но ничего не слышу. Нет никаких звуков.

— Подними руки, — приказывает Макс.

Вот первые слова, которые я могу разобрать. Мы в моей комнате. Когда мы успели туда добраться? Я не знаю. Все как в тумане, и я покорно следую его указаниям.

Макс стягивает с меня грязную футболку и швыряет на пол. В этот момент мир будто снова приходит в движение. Осознание случившегося как удар под дых, и я складываюсь пополам, задыхаясь. Цепляюсь за Макса так сильно, что чувствую под ногтями не только ткань, но и чужую кожу. Горло сдавливает спазмом, но слез нет: чтобы плакать, сперва нужно вспомнить, как дышать.

Укол я замечаю с запозданием и мгновенно проваливаюсь в темноту.

Берег реки весь был усыпан светлыми окатышами. Нагнувшись, я взяла один из плоских камушков; ледяная вода лизнула пальцы. Заставила отпрянуть. Чуть не поскользнувшись, в последний момент я удержала равновесие и в отместку запустила камушек в воду. "Блинчик" трижды отскочил от поверхности, прежде чем исчез в глубине.

— Почему ты переживаешь за него?

Резко обернувшись, я хлестнула себя волосами по лицу. Потерла щеку. Незнакомка смотрела, не мигая. Внимательно. Изучающе. Она была одета так же, как я. Джинсовые шорты. Серый джемпер. Ботинки для трекинга. С полдюжины серебряных колец в ухе. Короткий темный боб. Вряд ли она была сильно старше меня — внешне. Жесткий взгляд серых глаз говорил об ином.

— Так почему? — повторила она. — Он тебе никто. Он даже не твоего вида.

Стоило ей спросить, как воспоминания вернулись. Вампир. Когти в паре сантиметров от моего лица. Кровь на щеке. Падающий как в замедленной съемке Лукас... Воспоминания — но не чувства. В этом месте не было ни страха, ни отчаяния. Только горький привкус сожаления.

— Это не имеет значения. Я виновата в том, что с ним случилось.

На секунду на ее лице промелькнула улыбка. Странная, затронувшая лишь левую половину. Затем она наклонилась. После долгого выбора в ее ладони оказалась целая пригоршня камешков. Подумав, девушка протянула их мне. Я помотала головой, отказываясь.

— Нет, — возразила она. — Это не вина.

Ее "блинчик" получился удачнее и срикошетил семь раз. Только всплеска я не услышала. Стоило задуматься, как реальность рассыпалась на таких вот несостыковках. Понять бы только, что теперь и кому от меня нужно.

— А что тогда?

— Ошибка.

Я подавилась смешком. Может, я не могла здесь биться в истерике, но рассердиться мне удалось.

— Указать неправильный ответ в контрольной — это ошибка. Поставить температуру в духовке выше нужного. Забыть ключи. Подставить под удар другого — не ошибка! Я в этом виновата!

— Нет.

— Тебе откуда знать?!

На этот раз ответа пришлось ждать. Еще несколько камешков отправилось в реку — все так же без звука.

— Однажды я убила человека, — она поморщилась. — Одного из многих, но этот был особенным. Я не знала, что стреляла в него. Это была ошибка. Ты не намеревалась причинить Лукасу вред. Это тоже была ошибка, не вина.

— А есть разница?

Никакой. И так, и так пострадал Лукас. И неизвестно еще, выживет ли... Даже сквозь пелену безразличия к горлу подступил ком.

— Это организацию построили люди, винившие себя и других. Вина ни к чему не приводит.

Последний из камушков упал в холодную воду. Отряхнув ладони о шорты, девушка развернулась к лесу, бросив напоследок:

— Если он для тебя важен, он выживет. Вопрос только, какой ценой...

Она уже дошла до кромки леса, когда я спохватилась:

— Кто ты?

— Ди.

"...Ана", — вторили ей шелестом буки.

Когда я проснулась, солнце давно перешагнуло зенит. Теплый оранжевый свет проникал в комнату сквозь щель в шторах и яркой полосой разрезал постель пополам. Макс, по щеке которого как раз проходило это пятно, недовольно хмурился, но продолжал спать. Улыбнувшись, я высунула из-под одеяла руку, чтобы стереть складку между бровями... И замерла, заметив испачканные бурым пальцы.

Мы с ним давно уже не спали вместе. И в моей комнате он остался вовсе не потому.

Мы были даже не в ГООУ.

Я зажмурилась: перед глазами пронеслись события прошлой ночи. Занесенная не рука — лапа с почерневшими когтями. Лукас, бросившийся наперерез и лежащий на полу с распоротым горлом. Ладонь упала на одеяло. И оказалась перехвачена Максом.

— Тихо, — велел он. — Спокойно.

— Потрясающее утешение, — пробормотала я. — Специально учился?

Светлые глаза внимательно следили за мной, будто он вовсе и не спал минуту назад.

— Я в порядке, — пообещала я. Голос дрогнул, сообщая обратное. — Что с Лукасом?

Сердце замерло, предчувствуя краткий ответ. "Мертв". Много ли шансов выжить, когда в разорванной плоти белеют позвонки? Но нет, Макс не отвел взгляда.

— Узнаем.

На секунду я прикрыла глаза в молчаливой молитве — неизвестно кому, учеба в ГООУ все-таки заставляет пересмотреть религиозные убеждения. Снова посмотрела на свои руки. Откинула одеяло: как и думала, пропитавшаяся кровью футболка за ночь встала колом. Застывшие на щеке капли стягивали кожу.

— Мне надо в душ. У нас есть время, прежде чем ты должен будешь меня отвести?

Вопрос только, куда. Но поведет, тут без вариантов. Не оставят же Охотники мой проступок без внимания? Один из них чуть не умер... возможно, уже умер. Из-за меня. Разница только в том, прочитает мне нотацию Мартин, или же меня ждет своего рода костер.

Макс должен знать. Он всегда в курсе их планов. Но что толку спрашивать? Скоро сама узнаю.

Уже заперев за собой дверь ванной и открыв воду, я позволила миру разлететься на осколки. Опустилась, скользя спиной по холодному кафелю, и заплакала. Ненадолго. Слезы смешивались с льющимся кипятком, и все равно пришлось вставать к крану.

"Вдох-выдох," — напомнила я себе. Раз. Два. И снова. Если следить за темпом, становилось легче — совсем чуть-чуть, но этого было достаточно. К Максу я уже вышла собранной и почти спокойной. Готовой принять заслуженное наказание.

Только привел меня Макс вместо этого почему-то в медицинский корпус. И не ради того, чтобы узнать о состоянии Лукаса.

— Потом, — сказал он. — Сначала тебе самой нужно показаться врачу.

— Ты ничего не путаешь? Я не пострадала. Зачем...

Недослушав, он втолкнул меня в кабинет и закрыл дверь с обратной стороны. Стучаться и проситься наружу, видимо, смысла не было? Я обернулась. Сидевшая за столом женщина держала во рту ручку на манер сигары и со сдержанным скептицизмом разглядывала меня из-под седой челки.

— Садись, — приказала она.

— Послушайте...

Ноги сами меня понесли к стоящему напротив нее стулу. Ментал. Единственный вид магии, слишком тонкий, чтобы я могла его почувствовать. Я попыталась притормозить, но бесполезно.

— Прекрати сопротивляться. Себе же хуже сделаешь.

Сама она осталась на месте. Сидела, не шелохнувшись, и все так же смотрела на меня совиным взглядом. Наконец вынула ручку изо рта и почти сочувствующе поинтересовалась:

— Сколько раз копались у тебя в мозгу?

— Сейчас вот копаются, — с готовностью отозвалась я.

Женщина хмыкнула, и я почувствовала, как перечисляю против своей воли:

— Вчера...

То желание подойти и выслушать вампира — иррациональное, ничем не объяснимое — было наведенным. Я должна была это заметить.

— Друда пару дней назад. Соррел, не знаю, считается ли: это магия крови, а не ментал. В Аду. Два года назад на первое сентября. И на Самайн. Когда мне блок сняли...

Не мозг, а проходной двор какой-то. Кто хочет, тот и залезает.

— В шесть лет, когда его, видимо, поставили...

— Его поставили раньше. Тогда был просто осмотр, — заметила она, заполняя что-то в планшете.

— Вы ставили?

— Нет. Я только рекомендовала его никогда не снимать, — она подняла взгляд на меня. — Сереш рассказывал тебе, что если ментальное воздействие не моментально, а постоянно, оно прорастает в нейронные связи? И вырвать его можно только вместе с ними.

Я нахмурилась. Знакомство с Серешем меня не удивило — вряд ли круг магов околомедицинских специализаций, работавших на "Хантерс", мог быть слишком большим. Но к чему она вела?

— Хотите сказать, блок тогда плохо сняли? Что-то повредили?

Сразу вспомнилась пропахшая кострами ночь и тихий вопрос.

"Ты мне доверяешь?"

Да, Диз. Всегда.

— Если бы плохо, ты бы не разговаривала со мной, а пускала слюни, — заметила женщина. — Но судя по твоему файлу, пары шестеренок у тебя точно не хватает.

Поспорить с этим утверждением я не могла.

— Зачем эта проверка? — потребовала я ответа.

— Мне нужно решить, можно ли тебя выпускать на полевую работу, или тебе потребуется реабилитационный период.

Я подумала немного. Вскочила со стула, дошла до обратной стены и развернулась.

— Шутите?!

Я ожидала, что меня чуть ли не на казнь — весьма справедливую! — поведут, а вместо этого...

— Должна? — холодно поинтересовалась женщина.

— Кто это приказал?

— Мартин.

— Я практически убила его племянника, а он хочет знать, могу ли я работать?!

Вот тебе собранность и спокойствие. Молодец, Наташа. Сколько ты продержалась, пятнадцать минут? Женщина снова сунула ручку за щеку.

— Строго говоря, это его вина, — невнятно произнесла она. — Ему следовало направить тебя ко мне еще после друды.

Я остановилась и, опираясь на столешницу, склонилась над ней.

— Это не его вина. Моя. Я знаю, как работает вампирское воздействие. Мысль можно внушить, если ты беззащитен. Или если ты хочешь, чтобы то, в чем тебя убеждают, оказалось правдой. Я хотела найти что-то, что не увидели Охотники. Я хотела утереть им нос. Из-за своей гордыни я повелась на такую идиотскую обманку. Это. Моя. Вина. Понимаете?

Из-за моей глупости пострадал Лукас. Я заслуживала наказания, а не работы.

Впечатлить менталиста пламенной речью едва ли удалось.

— Я понимаю, что ты достаточно здорова, чтобы спорить. А с остальным сами с Мартином разбирайтесь.

Сквозь маленькое окошко в двери было не разглядеть ничего. Трубки и провода, белые простыни, перетекавшие в такие же белые стены... Все, что я могла увидеть — очертания человеческого тела на койке.

Макс ушел за врачом, а я попросила оставить меня здесь. Хотела убедиться, что мне не лгут, и Лукас действительно жив.

Я не знала, можно ли назвать это жизнью.

— Тебе лучше уйти.

Вместо Макса за моей спиной возник Мартин. Подошел тихо, заставив меня дернуться от неожиданности.

Справедливо. Но все равно сердце упало в пятки. Однако по следующей же его фразе стало ясно, что я все поняла не так.

— Моя сестра скоро будет здесь. Сара вспыльчива, не стоит давать ей лишний повод выплеснуть гнев на невиновного.

На... Простите, а как же я?

— Но я виновата.

И если мать Лукаса хочет на меня наорать, я дам ей такую возможность. Это меньшее, что я могу сделать. Должна сделать.

Начальник пятого отдела не остановился возле палаты, где лежал его племянник. Вместо этого он двигался дальше по коридору. Мне не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним.

— В случившемся не виноват никто кроме самого Лукаса. Его с детства учили, что его жизнь важнее. Что бы ни случилось с напарником, в первую очередь он должен был позаботиться о своей безопасности, — искоса посмотрев на меня, он добавил: — Возможно, дело в обманчивой внешности. Из всех магов, что он видел, ты выглядишь самой безобидной, если не сказать больше. И он решил сыграть в рыцаря. В любом случае, это был его неправильный выбор.

Почти сбиваясь на бег, я обогнала Мартина — чтобы заглянуть ему в глаза. Человеку, который — по незнанию или просто потому что ему было плевать на какую-то гени — оставил меня рядом с вампиром, зная, насколько это опасно. Человеку, который едва не потерял и, возможно, еще потеряет племянника, но спокойно объяснял мне, что это не моя вина.

— Вы меня ненавидите. Почему вы пытаетесь меня утешить?

— Я ненавижу не тебя лично, а твой вид. Каждый из нас вас ненавидит, — начальник выдержал мой взгляд, — у каждого здесь своя история. Это то, что заставляет нас работать. И не дает забыть об опасности. Ди считает, что это неправильно, но... — он замешкался, не зная, стоит ли продолжать. Однако закончил: — У Лукаса такой истории не было.

Не верю. Дело было не только в моей видовой принадлежности и не в напряженных отношениях между гени и их убийцами — ровно как и между людьми и теми, кто был гораздо сильнее их и этой силой пользовался.

— Вы ненавидите меня. С первого дня.

Начальник досадливо поморщился, и внезапно я поняла, что ему вовсе не столько лет, сколько я думала. Из-за ранней седины он казался старше.

— В моем офисе уже два года не хватает штатного демонолога. Я выбил место. Нашел талантливого студента. У меня были договоренности. Я ждал июня, чтобы все оформить. Вместо этого руководство требует от меня взять девочку, которая не обладает нужными навыками, не заинтересована в том, чтобы остаться здесь, и даже не считает нужным скрывать свое отношение. В итоге у меня нет свободной ставки, Бенедикт принял предложение канадского офиса, через пару месяцев мне, судя по всему, придется думать, как латать дыру в штатном расписании, а получил я... — Мартин нажал комбинацию на цифровом замке, выпуская нас из медицинского крыла. — Буду откровенен, я предпочитаю работать с теми, кого выбираю, а не кого приводят ко мне по протекции.

В его изложении звучало справедливо. Хотя по поводу протекции у меня были свои комментарии. Дверь за нашими спинами тихо закрылась.

— Я попросил Максена встретить тебя здесь. Лариса сказала, ты в порядке. Завтра жду в офисе.

— А... Лукас?

Как бы безэмоционально и терпеливо он со мной ни разговаривал, спрашивать "Как там ваш племянник, которого я чуть не убила?" все равно было не лучшим вариантом. Что ж, других у меня не было. Начальник помолчал, подбирая слова.

— Жив. Пока.

Обнадеживающе. Но больше он мне и не мог сказать, верно? Лукас был человеком. А я по себе знала, как человеческие тела противились магии. Его нельзя было просто взять и по щелчку пальцев избавить от всех ран. Можно было только надеяться, что обычной медицины будет достаточно.

Последние слова Мартин произнес в заметной задумчивости, и предназначались они, похоже, не мне, а ему самому, словно начальник пытался убедить себя.

— Так или иначе, он будет жить. Ди должна моей сестре. Даже боги не отказываются от долгов.

Ди... Имя отзывалось шелестом буков и рокотом лавины. Запахом крови горных ручьев. Полусмазанной яркой картинкой позабытого после пробуждения сна. Я сжала виски.

— Все нормально? — поинтересовался затащивший меня в кафе Макс, ставя передо мной поднос.

— Голова раскалывается.

Что-то ускользало от меня. Серая шершавая галька под ногами — и серая же вязка джемпера. Серые же глаза. Блеск воды в лучах утреннего солнца. Запах индийских специй с кухни — куркумы, зиры, жгучего красного перца — не мог перебить лесной воздух, в котором чувствовались хвоя и высота.

— Ди...

— Здесь? — Макс стремительно обернулся, чуть не расплескав свой карри.

Нет. В воспоминаниях, о которых я не подозревала до последнего часа.

Либо я стремительно сходила с ума, либо в мой сон решила наведаться древнегреческая богиня. То, что я рассматривала оба варианта как возможные, многое говорило о моей жизни. Макс осмотрел кафешку, чтобы убедиться, что она нигде не притаилась.

— Не шути так, — попросил он, возвращаясь к ужину. — Только ее тут не хватало.

Да уж, присутствие высокого руководства могло испортить аппетит. Похоже, не упомянула менталисту — Ларисе — еще один случай, когда в мою голову забирались посторонние.

Я покрутила в руках фарфоровую ложку.

— Она сказала, что Лукас в любом случае выживет.

— Да? — если Макс и удивился тому, что со мной теперь боги разговаривают, виду он не подал. — Ну и отлично.

— И Мартин сказал, что Диана в долгу. Что Лукас будет жить. Так или иначе. Но у них сейчас не может быть никаких гарантий. Он человек. Магия даже в здоровом состоянии может ему навредить. Сейчас ее вообще нельзя применять. А сам он...

Люди не всегда выживают после того, как их практически обезглавят.

— Он даже дышать не способен! А они рассуждают об этом так, будто в любой момент вскочит на ноги и запляшет!

Особенно Мартин. Богам плевать на людей. Но если бы у Мартина имелись сомнения насчет дальнейшей судьбы его племянника, он не был бы настолько спокоен.

— Что они имели в виду?

Со вздохом Макс отложил ложку.

— Наверное, что, если Лукас и умрет, Ди его возродит.

— Боги не воскрешают.

Даже их желания не хватит, чтобы отменить смерть. Остановить ненадолго — возможно, Атропос или кто-то из смертей смог бы. Но не отвести. Смерть для этого слишком связана с мирозданием. Она — сила природы, как сказал бы Диз. Часть мира и естественного порядка вещей.

— Нет. Но... Знаешь, с чего начинались эксперименты "Хантерс" с драконьей кровью?

— С попыток влить вместе с ней в человека магию и создать гени.

С попыток неудачных, надо сказать. Ни человеческое тело, ни разум для этого не приспособлены. Даже я с трудом пережила те капли, которые достались мне — что уж говорить об обычном человеке и паре литров золота?

— Они думали повторить то, что делали Старшие.

— Подожди, хочешь сказать...

— Таких называют семонами.

Я встречала этот термин. Дети богов. Но все упоминания относились к давней истории, и ни один из авторов не снизошел до подробностей.

— Сам по себе ихор убивает. Но отданная сила позволяет переродиться, — Макс обернулся, будто проверяя, что никто не прислушивается к нашему разговору. Или словно искал повод уклониться от темы. — В итоге... человек становится таким, как мы.

— Как ты, — поправила я. Моя кровь была слишком разбавлена, чтобы равняться с божественной. — Почему никто мне об этом ни разу не сказал?

— Раньше семонов было больше. Боги выбирали человека, и он соглашался служить им вечно, почитая это за благодать. Теперь... может, люди изменились. Или все мы. Даже Ди не брала никого в служение после подписания Договора.

В голове не укладывалось. Я снова потерла виски и спрятала лицо в ладонях. Лукас будет жить, так или иначе... Но "иначе" оказалось совсем не похожим на то, что я представляла. И спокойствие Мартина... Да и Макса... Неужели они не понимали, что за всем этим "ничего, он умрет, но ведь все равно потом будет жить" стоит?

Нет. Не понимали. Макс никогда не был человеком. А Мартин хотел верить, что по большому счету ничего не изменится.

Изменится.

Я слишком хорошо помнила свои ощущения — при том, что мне досталось гораздо легче, чем светит Лукасу. Помнила сводящую с ума магию. Открывшиеся взгляду миллионы возможностей, сотни отражений одновременно. Помнила, что глазам и ушам больше нельзя доверять.

Если для спасения Лукаса его кровь придется заменить ихором, он потеряет все. Он останется молодым, пока его близкие будут стареть и умирать. Он станет чужим в своей семье. Он перестанет быть Лукасом-Охотником, а будет кем-то другим. Странным и непонятным даже для себя.

И все это случится из-за меня.

В темноте комната выглядела лучше, чем когда я щелкнула выключателем. Не было видно пятен крови на простынях. Да и вообще... не было видно. Я сползла по стене. Закрыла глаза, принимая, что на этот раз натворила. Задохнулась воздухом на середине всхлипа, прикусила ладонь, пытаясь справиться со слезами. Если бы рядом был Диз, он бы сейчас разложил все мои эмоции по полочкам. Вину. Страх. Боль. И это, как ни странно, помогло бы. Если не успокоиться, то увидеть, что, возможно, выход есть.

Но Диза рядом не было. И выхода в этот раз может не существовать. Все решит случай — и Лукасова удача.

Статус в Скайпе был белым. Оффлайн. В трубке звучали длинные гудки. Должно быть, мы снова совпали, и в ГООУ тоже наступила ночь. А Диз внезапно понял, что она предназначена не для "поработать еще немного", а для сна.

Значит, придется справляться самой. Я потерла сухие глаза. Встала. Подошла к постели, стянула белье. Ему будет самое место в ванной с остальными вещами на стирку. После посещения медицинского крыла и беседы с Максом снова хотелось вымыться, пока вода не начнет обжигать, а кожа не покраснеет от щетки.

Вернувшись в спальню и перестелив постель, я включила ноутбук в глухой надежде увидеть зеленый сигнал. Никого. Сегодня был не мой день в стольких смыслах, что от этой мысли я хихикнула. Прикрыла рот рукой и покачала головой. Самой справиться тоже вряд ли получится. Не сегодня, во всяком случае. Этой ночью, судя по всему, по плану полноценная истерика.

Но перед этим лучше бы написать Дизу. Не за поддержкой, но... Иначе утром у него возникнет закономерный вопрос: а зачем я ему звонила?

Однако сев за стол, я поняла, что ни написать правду, ни придумать отговорку не сумею. Одинокое, фальшиво выглядящее "Привет!" пару минут горело на экране, прежде чем я его стерла.

Как, черт возьми, написать, что мне плохо?

"По моей вине чуть не умер мой напарник, и, может быть, он умрет, и тогда он станет кем-то типа меня, и, знаешь, впервые мне кажется, что смерть была бы милосерднее".

"Помнишь, ты меня предупреждал, что из-за мой дурости однажды пострадает кто-то другой? Я тебя еще не послушалась. Ты был прав".

"Кажется, в этот раз я очень серьезно накосячила"

Нет.

Я резко встала, чуть не опрокидывая стул. Прошлась по комнате.

Как написать тому, кто за тысячу километров от тебя? Кто понятия не имеет, что у тебя в жизни происходит? Кто не был рядом с тобой сегодня и кого не будет завтра — не по его желанию, но легче от этого не становится.

Сколько я подходила к ноутбуку и заносила пальцы над клавиатурой, и каждый раз стирала написанное. Пока на экране не осталась одна строка.

"Я больше так не могу".

Утром у меня было на одну больше причин с отвращением думать о том, что меня ожидает. Лукас в медотсеке. Мартин в офисе. Диз... Я с опаской протянула руку к телефону. Сама не знаю, что ожидала увидеть. С Диза сталось бы отреагировать на то, что его бросили по электронной почте, простым "ок".

Или молча принять к сведению. Потому что новых писем у меня не было.

Кое-как я выползла из кровати и направилась в ванную. Сигнал нового сообщения прозвучал, только когда я уже распихивала по карманам вещи, собираясь в офис.

Вместо ответа он прислал всего два слова: "Спустись вниз". Это ещё зачем?

Нахмурившись, я последовала инструкции. Вышла из комнаты, добралась до холла...

Диз стоял у колонны, как обычно, уткнувшись носом в телефон; на лице трехдневная щетина, между бровей залегла глубокая складка. Спортивная сумка на плече...

Не может быть.

На мгновение я замерла, отказываясь верить своим глазам. Сделала первый шаг к нему — самый тяжелый. Еще один. После пары неуверенных шагов сорвалась на бег. Сумка соскользнула с его плеча и с тяжелым стуком упала, когда я налетела на Диза и повисла у него на шее.

Зато меня он поймал. Как всегда. Улыбнулся и собрался что-то сказать, но не успел: я поцеловала его первой.

Не может быть.

Он не должен был здесь находиться. В этом не было никакого смысла. Но колючая щека под ладонью и запах молотого перца были на удивление реальны. Как и горячая кожа под моей второй рукой. А аромат нарциссов подсказывал: это не иллюзия. Он действительно здесь. Рядом.

— Если продолжишь в том же духе, тебя выгонят за непристойное поведение, — сообщил мне через пару минут Диз.

Плевать. Я потянулась к его губам — и разочарованно вздохнула, когда Диз аккуратно расцепил мои руки и опустил меня на пол.

— Что ты здесь делаешь? — задала я вопрос, который отгоняла с момента, как увидела Диза.

Офис "Хантерс Инкорпорейтед" — не то место, куда может зайти первый встречный. Тем более не место, куда может спокойно заглянуть демон. Которому и в этом мире находиться тяжело, не то что в здании, стены которого от подвалов до крыши покрыты защитными контурами. Я не сомневалась, что дело не во мне и моем вчерашнем сообщении. Но почему Диз приехал?

— Лина передает тебе привет, — проигнорировал он меня. — И с десяток комиксов. София заставила привезти тебе какое-то безумное количество шоколада. Райли тоже что-то передала, я не смотрел, но подозреваю, что часть ее штук может оказаться не вполне легальной для хранения...

Это объясняло тяжелую сумку — для себя Диз наверняка ограничился бы зубной щеткой. И та поместилась бы в "кармане", из которого он обычно доставал очки, телефон и все, что душе угодно. Я привстала на цыпочки и опять поцеловала его.

— Если не возражаешь, я передам им твою благодарность в более вербальной форме.

— Что ты здесь делаешь? — потребовала я. Не волноваться не получалось.

— Дела. Помнишь ту программу по распознаванию лиц? Мы продаем ее "Хантерс". Я здесь, чтобы утрясти кое-какие формальности. И объяснить некоторые из принципов функционирования здешним... коллегам. Лина взяла на себя американские офисы, Гал — Лондон, а я все равно приписан к этому, да и...

Да и я тут. Я сделала шаг к нему и уткнулась щекой в рубашку. Он обнял меня. Пальцы осторожно прошлись по волосам, заправляя прядь за ухо. Странно, но эти прикосновения казались более интимными, чем поцелуи.

— Тяжело? — тихо спросил он.

— Справлюсь, — пообещала я, пряча лицо у него на груди. Скорее себе, чем ему. Диз-то никогда в этом не сомневался. — Спасибо. Что приехал.

И что сделал это не потому, что тебя опять в чем-то обвинили или тебе грозит что-то ужасное. Спасибо. За поддержку, выраженную в этом маленьком жесте. За заботу и мысли обо мне.

Я отстранилась.

— Погоди, так ты все это время знал, что сюда приедешь? Вот о чем хотела рассказать мне Лина, когда ты ее заткнул! Ты и так сюда собирался...

Диз пожал плечами.

— Сюрприз.

Ненавижу сюрпризы.

— Я все это время могла радоваться твоему приезду вместо того, чтобы переживать... Дурак.

Но тогда все эти недели я бы только ждала его. Сосредоточилась на днях, остававшихся до нашей встречи. Не жила бы по-настоящему, думала бы все время о том, когда наконец его увижу.

И Диз это знал. Легонько дернул за снова выбившуюся из прически прядь, чтобы отвлечь, и усмехнулся:

— Знаешь, для девушки, которая меня вчера бросила, ты удивительно тепло меня встречаешь.

А я понадеялась, что он не успел прочитать сообщение... Я смущенно потупилась. Неловко получилось. Сама бросила, сама накинулась.

— Мы можем притвориться, что его не было?

— Но оно было. Знаешь, — прищурился он из-за очков, — ты разбила мне сердце, крошка.

Очень смешно. Тычок в ребра, который он получил, был не болезненным — по моим меркам, Дизу все они что слону дробина, — но ощутимым.

— Я...

В горле пересохло. Вчера мне не удалось ничего объяснить. Оказалось, вживую это не проще. Особенно когда так долго его не видела, что начала сомневаться, не играет ли память шутки, и правда ли он существует — такой, каким его помнишь.

— Только не говори, что поверил, — попыталась я отшутиться.

— Нет, — серьезно ответил Диз. — Иначе бы меня здесь не было. Я обещал, что никогда не буду тебя держать. Но способен различить, когда я тебя достал так, что ты меня больше никогда в жизни не хочешь видеть, а когда ты просто хочешь, чтобы я был рядом. Все в порядке.

Глупо, но дышать стало легче. Как камень с души свалился. Я улыбнулась.

— Но если решишь...

Диз повторял это с самого начала. Что мне будет труднее. Что это будет длиться ровно столько, сколько я захочу. Что я могу уйти в любой момент. Он показал, что говорил правду. И был тысячу раз прав — наши отношения нельзя было назвать ни нормальными, ни легкими, а о его семейке я зареклась упоминать. Но все равно...

— Не решу.

Не сейчас, по крайней мере.

Потому что рано или поздно мы все равно оказывались в этой самой ситуации. Руки, обнимающие меня слишком мягко и осторожно, чтобы назвать объятия крепкими. Но... надежно. Теплая фланель под щекой и тяжелый аромат нарциссов. Спокойствие и рассудительность, которых так не хватало мне — и которые он мне давал.

Не самая равноценная замена любви, но я на нее согласна.

— Не хочу вас отвлекать...

Вывернувшись из объятий Диза, я очутилась практически нос к носу со своим начальником. Говоря о неловкости...

— Господин Амавет.

— Герр Хадек.

Мартин слегка поклонился:

— Я провожу вас. Пойдемте, — со мной он был не столь любезен: — Разве ты не должна быть на рабочем месте?

— Уже иду туда.

Я взяла Диза за руку и переплела наши пальцы. Мартин, не пропустивший этот жест, покачал головой:

— Соколова, тебе не говорили, что спать с врагом неэтично?

Я пожала плечами.

— С вами же я не сплю. Так что все нормально.

— А ты не скрываешь, на чьей ты стороне, да?

— Никогда, — честно призналась я.

Такая уж я. Верная даже себе во вред. У меня были причины сомневаться в Охотниках и в Мартине лично. Диз же раз за разом доказывал, что я могу ему доверять. И я не собиралась отказываться от него. Не ради "Хантерс".

И откровенность за откровенность. Мне показалось, что я ее задолжала Мартину.

Диз тихо рассмеялся:

— Не слушайте ее.

— Не вмешивайся, — ткнула я его в бок.

Мои отношения с начальством — мои собственные. Диза они не касались.

— Она сама по себе, — сделал он вид, что не заметил. — Что бы она ни говорила сейчас: да она уходила от меня четыре раза! И три из них — по своему желанию. Если у нее и есть сторона, то своя.

Зараза. "Все в порядке", значит? Мартин на такое откровение только хмыкнул, не поверив. Я же принялась считать.

— Четвертый раз откуда у тебя взялся? — с подозрением спросила я.

— Позапрошлый ноябрь.

— Мы тогда даже не встречались! Не жульничай! И вообще, долго еще ты собираешься жаловаться каждому встречному, сколько раз я тебя бросала?

— До тех пор, пока ты не устыдишься и не бросишь эту привычку.

То есть до тех пор, пока ты не перестанешь вести себя как придурок. Что значит никогда. Но я прикусила язык. И так понятно, к чему Диз этот разговор завел. Пытался обезопасить меня.

С самой первой встречи с приемной ректора меня удивляло, что "Хантерс" вообще рассматривали меня в качестве стажера. Мои чувства к Дизу ни для кого не были секретом. Макс им наверняка рассказал. А если нет — достаточно было увидеть нас хоть раз. Они знали, что я влюблена в демона. Раз так — не имело смысла скрывать.

И если они, считая его своим противником, все равно взяли меня... Если надеялись через меня получить рычаг давления на него... Что ж, их ждал сюрприз.

— Я напишу, когда освобожусь, — пообещал Диз, останавливаясь у перехода в жилой корпус.

Я фыркнула:

— Еще бы. Только попробуй опять не ответить на мои сообщения.

Особенно если они будут в духе "Я тут без тебя умираю, ты где?".

— У меня создается впечатление, что ваши сотрудники мне угрожают, герр Хадек, — пожаловался Диз.

— Это стажер, — начальник оставался до оскорбительного невозмутим. — Она у нас временно, не обращайте на нее внимания.

В пятом отделе было пусто: если не было назначено совещаний, сотрудники редко сидели на своих местах. Проверить то, посетить это... Не зря официально пятый отдел назывался полевым. Подойдя к своему столу, я вздрогнула. Сбоку, так, чтобы видеть монитор, стоял утащенный из переговорки стул, синюю кружу с дурацкой надписью "Почему сезон называется туристическим, а отстреливать их нельзя?" кто-то разместил ровно по центру сложного узора из кофейных колец. Не кто-то. Лукас. С трудом отогнав мысли о накрытом простыней теле, я прислушалась. Из кухни доносились тихие голоса.

Макс обсуждал что-то с Каем, разглядывая экран смартфона. При виде меня он едва заметно улыбнулся.

— Ты как?

— Нормально, — далеко от этого, но что толку повторять? — Что у вас?

— Объявили следующую ярмарку гоблинов, — Кай подвинулся, уступая мне место у кофе-машины. — Выложили каталог.

— Гоблинов?

— Просто старое название. Она для всех, кто назовет пароль. Даже для... — Макс запнулся, чуть не произнеся "обычных". В присутствии Кая это было бы не слишком вежливо. — Даже для людей.

— И что там такого интересного?

— Все, что запрещено, — молодой Охотник потянулся за своей чашкой. — Ты ни разу не была, что ли?

Зато он, кажется, был.

— А то ты не знаешь, как Мартин любит меня куда-то выпускать.

Я поставила кружку на поддон и нажала кнопку. Офис "Хантерс инкорпорейтед" — не ГООУ, здесь нет никаких экспериментов с эмоциональным интеллектом кофе-аппаратов. Зато у меня появлялся шанс сварить что-то нормальное. Запах зерен заставил вспомнить о ленивых утрах в залитой солнцем комнате общежития и прошлом лете.

— Диз приехал, — сообщила я Максу.

Скрывать не было смысла. Все равно скоро узнает, если еще не... Макс нахмурился.

— Зачем?

Я пожала плечами — и чуть не расплескала кофе, когда телефон в кармане завибрировал СМС-ки. Помяни... Мартина, как он здесь.

— Начальство хочет меня видеть, — я подняла растерянный взгляд на коллег.

Мы же только что расстались?

Кабинет начальника пятого отдела — стеклянный кубик, в котором едва помещались стол и два стула — находился на противоположном конце этажа. Иногда мне казалось, что Мартин специально выделил мне место подальше от себя, лишь бы пореже видеть навязанную стажерку. Может, так оно и было.

— Закрой дверь, — велел руководитель, не отрываясь от монитора. — И подходи.

Я выполнила, что велели. Вопрос "Что я здесь делаю?" лишился смысла, как только я поняла, на что смотрит Мартин.

Камеру установили на столе, так, что создавалось впечатление, будто Диз смотрит не в объектив, а на меня. На Мартина: вряд ли Диз знал, что мне решат показать сьемку.

"Напишу, когда освобожусь"... Я сглотнула. Диз не зря не стал уточнять, чем будет занят.

Все лицо — лоб, высокие скулы, подбородок, переносицу — покрывали порезы. Глубокие, один из них до сих пор кровоточил. Тонкий темный след спускался по шее и скрывался за воротником рубашки. Запирающий магию контур, сдерживающий — чтобы Диз не мог поменять облик. Сильный, раз Диз не мог его сломать: так и застрял где-то посередине, уже не человек, но на пальцах не было когтей, а кровь не была серой. Сигилла на лбу: теперь он не скажет ни слова лжи. Мне пришлось на секунду зажмуриться и напомнить себе, что бы тут ни происходило, это было с его позволения и по его желанию. И Диз не ощущал боли.

Но это не значило, что ее ему не причиняли.

— Хочу, чтобы ты знала, кого любишь.

Какая трогательная забота.

— Я знаю. Я видела его в Аду, вы забыли мое досье?

Наблюдая за моей реакцией, Мартин нажатием пары клавиш прибавил звук.

— Дэвид Галлахер. Почему он?

— Он талантлив. Вас в самом деле удивляет то, что я отбираю лучших для работы в моей компании?

Против воли я не удержалась от улыбки. Скованный, весь в засохшей крови, Диз умудрялся звучать так, будто его пригласили на чай — и общество в салоне ему до смерти надоело. Представляю, как этот скучающий тон должен был раздражать интервьюера.

— Что насчет Соколовой? Какие отношения связывают вас с ней?

Я невольно затаила дыхание.

— Она смелая, — этот ответ был полон того же безразличия, что и предыдущий. — Вы знаете, насколько это привлекательно для таких, как я.

Мне не было больно — чего-то в этом духе я и ожидала. Хотя на секунду показалось...

— И все?

По тонким губам скользнула усмешка. И мгновенно пропала.

— Нет. Еще она вкусная.

На стол передо мной лег сотовый телефон.

— Если хочешь еще что-то узнать, Стефан передаст твой вопрос.

Я мысленно встряхнулась и посмотрела на начальника. Толсто, дядя Мартин, толсто.

— Спасибо, ничего. Я могу идти?

Темные глаза (и почему они казались мне серыми?) внимательно смотрели на меня.

— Уверена? Любой вопрос. Все, что он от тебя скрывал и о чем умалчивал.

Заманчиво, но...

— Нет, спасибо, — отказалась я. — Если Диз захочет, он сам мне расскажет.

Это называется доверием.

Весь день я изводила телефон в ожидании СМС-ки. А потом не выдержала и пошла к нему сама. Выяснить, куда поселили Диза, оказалось несложно — достаточно было сделать лицо кирпичом и сказать, что меня Мартин послал. Постучав и не дождавшись ответа, я осторожно заглянула в комнату.

Вечерний свет заливал пол оранжевой полосой сквозь щель в занавесках. В остальном комната тонула в полумраке. Диз сидел на кровати, откинувшись к спинке и прикрыв глаза. Он не отреагировал на мое появление — для демона проявление доверия. И того, как плохо ему было. Никто из демонологов не задумывается, что ощущает призываемый. Как ломает кости сдерживающий контур, как от защиты выворачивает наизнанку. И если он не испытывал боли, это не означало, что его тело так же ее не замечало.

— Я только оставлю это, — предупредила я, ставя чашку на тумбочку.

Пол-литра молока, тройной эспрессо и четыре ложки сахара — не лучшее лекарство от сигилл, но других не существовало. Да и это должно было скорее успокоить меня, чем помочь Дизу. И дать мне повод увидеть его. Даже в таком освещении оставшиеся от порезов шрамы невозможно было пропустить. Лицо казалось болезненно худым, а тишину в комнате нарушало лишь прерывистое дыхание.

Не получив ответа, я решила оставить его одного. Развернулась и уже дошла до двери, когда...

— Я люблю тебя, — внезапно сообщил он.

Хрипло, почти простуженно — но ведь демоны не болеют. Как и гени. Я остановилась, положив ладонь на латунную ручку, но так и не открыв дверь. Почему он решил это сказать? Как-то узнал, что я слышала тот вопрос?

Помедлив, я подошла и присела к нему на кровать.

Спасибо, Диз, но...

— Нет. Не любишь, — прошептала я, прислоняясь своим лбом к его. Улыбнулась. Искренне и счастливо. — Ты не знаешь, что такое любовь, ты даже в нее не веришь, помнишь? Но все в порядке. Потому что я верю.

И тебя люблю. Давно и так сильно, что мне многого стоило не сказать это вслух.

А утешение мне такое не нужно. Хотя я его оценила. Как и ответ на записи. Смелая и вкусная? Не так уж плохо. Главное, правдиво.

Диз открыл глаза и весело хмыкнул:

— Ну да, ты ведь так хорошо разбираешься в своих чувствах. В чужих, должно быть, вообще эксперт. Останься, — попросил он, когда я попыталась встать.

— Уверен?

Никому не нравится, когда его видят слабым, но для демонов это была жизненно важная тема. Так что свидетелей своей слабости они предпочитали убивать — и уж точно не разделять такие моменты с кем-то. Вместо слов Диз поймал мою ладонь и потянул к себе. Намек понят. Я перелезла на середину кровати и устроилась рядом, положив голову ему на плечо. Знакомый запах нарциссов, приглушенный защитной магией, обещал спокойствие и умиротворенность, и вообще Диз рядом ощущался как-то... правильно. И в то же время невероятно. После стольких недель без него...

Диз провёл пальцами по моему запястью, повторяя контур татуировки и отвлекая от мыслей. Я дернулась:

— Щекотно.

— Почему ласточка?

Вместо ответа я пожала плечами. Было неловко говорить о ней. Будто о чем-то личном, хотя я знала, что Диз — возможно, единственный — меня не осудит. Никогда.

— Чтобы не забывать, что когда-нибудь станет лучше? Ну, знаешь, символ надежды. Земля уже близко, весна скоро придёт, рано или поздно тебе будет легче, чем сейчас.

Диз снова дотронулся до раскрашенных крыльев.

— У нас она означает нечто иное.

Я удивилась:

— В Аду водятся ласточки?

— Они везде водятся. Психопомпы ведь. Прилетают зимовать. Ты правда ни разу там их не заметила?

Как-то мне не до того было.

— И что они означают?

— Свободу, — откликнулся он. — Есть легенда, что, если упасть такой ласточке на крыло, можно перелететь с ней на ту сторону Границы.

Я не удержалась от смешка: да уж, то еще совпадение получилось. А Диз повернулся, внимательно рассматривая меня. Вытянул руку, намотал прядь моих волос на палец.

— Ты подстриглась.

Спасибо, кэп. Я мотнула головой. Спускавшиеся до подбородка пряди упрямо лезли в лицо. Пришлось высвободить руку, чтобы их убрать.

— Ты это уже видел.

— Одно дело — по Скайпу, в реальности — совсем другое, — он улыбнулся. — Никогда не думал, что на самом деле ты кудрявая.

— Всегда. Просто у вас в Аду сухо, а в ГООУ влажности вообще нет.

Там ничего нет. Кроме пустоты. Граница была самой настоящей и самой совершенной иллюзией.

— Подумать только, — протянул Диз, — стоило оставить тебя одну на пару месяцев, как ты обрезала волосы и сделала себе татуировку. Что было бы следующим, если бы я не приехал?

И хотя в голосе его слышался смех, на мгновение я почувствовала себя неуверенно. Глупо и по-дурацки, но... А вдруг его отталкивают девушки с татушками? Что, учитывая его самого, было бы жуткими двойными стандартами, но... Опять это идиотское "но".

— Тебе не нравится? Ласточка.

— При чем здесь я? — удивился Диз. — Хоть картинную галерею у себя на теле устраивай. Какое мне до этого может быть дело?

"Спокойно, Наташа, — мысленно напомнила я себе. — Это не значит, что ему на тебя плевать. Это означает, что он ценит твою свободу и уважает твои решения..."

Я вздохнула. Нет, аутотренинг не помогал, и ударить его все равно хотелось.

— Пять, — мстительно сообщила я вместо этого. — Я сделала пять татуировок.

— Смело, — оценил Диз. Убрал в сторону мои волосы, открывая шею. — Вторую вижу. Третья?

— Ниже.

Широкий вырез футболки съехал вбок. Я не стала его поправлять. Пальцы с все еще слишком длинными ногтями спустились от загривка к лопатке. Стрела — как символично — была нанесена на плечо. Рядом, у основания шеи, Фабио нарисовал компас. Заряженный артефакт переноса на экстренный случай и переводчик. Первый я надеялась никогда не использовать, последний был удобен, но вспоминала я о нем только, когда люди начинали коситься на нас с Максом, недоумевая, как мы умудряемся общаться на двух языках одновременно. Я вообще постаралась о них забыть, как только вышла от артефактора.

Наверное, обо мне многое говорил тот факт, что я попросила нанести татуировки там, где сама не видела. Плевать.

— Четвертая?

— Ниже, — повторила я.

Футболка упала на паркет. На этот раз пальцы прошлись вслед за бретелькой лифчика. Вверх, вперед и вниз. И опять наверх, возвращаясь туда, где у ключицы чернел полумесяц. Ровно на том же месте, где у него самого была татуировка. Почему-то тогда это казалось очень правильным.

Диз снова промолчал, заставляя гадать, что он на самом деле думал. Одобрял? Нет? Пытался сопоставить картинку с привычной? Я до сих пор иногда удивлялась, натыкаясь взглядом на один из рисунков, а времени, чтобы сжиться с ними, у меня было больше. Но по его лицу как всегда было ничего не понять.

Пока он не наклонился, чтобы меня поцеловать. Когти легко скользнули по коже, царапая.

— Пятая?

Я подумывала признаться, что последняя — веточка лаванды — расцвела на щиколотке, скрытой сейчас джинсами. Но раз так... Я посмотрела в зеленые глаза и улыбнулась:

— Ниже.

ГЛАВА 4

СТЕКЛЯННЫЕ ЦВЕТЫ

Утро началось с сердитого жужжания телефона. Еще не разлепив глаза, я потянулась к тумбочке, но вместо этого наткнулась на что-то другое. Кого-то другого. Сна как не бывало. Я испуганно подскочила на кровати и тут же с облегчением выдохнула. Темная шевелюра и татуировка на левом боку идентифицировались моментально. Все в порядке. Можно снова ложиться.

Не тут-то было. Почувствовав мои намерения, упавший вместе с джинсами на пол смартфон опять завибрировал. Я посмотрела сообщения и тихо выругалась.

"Где ты?"

"У тебя пятнадцать минут до совещания".

Часы показывали две минуты десятого. Спасибо, Макс хоть разбудил. Собрав в охапку вещи, я попыталась перелезть через Диза и не разбудить его. Не удалось.

— Спи, — сонно пробормотал он, ловя меня за руку.

— Не могу. Некоторым из нас надо еще и работать, знаешь ли.

— Тогда не мешай спать, — велел он и отпустил.

Перевернулся на другой бок, да еще спрятал голову под подушку. Возмущенно фыркнув, я натянула футболку. Вот, значит, как?

Пропуск, в отличие от телефона, никак не находился. Чертыхаясь себе под нос, я сдвинула в кучу его одежду и схватила оказавшуюся под ней карточку.

Девять десять. Пять минут, чтобы спуститься, пересечь двор и подняться на четвертый этаж. Если поспешить, могу успеть.

В дверях я замешкалась. Вернулась, чтобы поднять с пола рубашку, показала язык кровати и закрыла за собой дверь.

В переговорку удалось вбежать за тридцать секунд до Мартина. Только и хватило времени плюхнуться на стул в углу — места у стола стажерам не положены, и без того желающих хватает — и принять невозмутимый вид.

Занявший подоконник Макс послал мне сердитый взгляд через комнату. Я пожала плечами. Будто случилось что-то особенное. Если бы приехала Райли, напоминать о собрании пришлось бы уже мне.

Утренний брифинг — не самое интересное времяпровождение, когда находишься внизу карьерной цепи, а самым твоим ответственным заданием пока было рассортировать архив обращений. Краем уха слушая чужие статусы на сегодня, я закатала рукава. Рубашка была безнадежно велика — но внешний вид меня мало волновал. Не после встрепанных волос и осыпавшейся за ночь туши. Сидевший рядом Кай сморщил нос, словно к чему-то принюхиваясь, и, сдвинув брови, посмотрел на меня. Я невинно улыбнулась в ответ.

Использовавшееся Охотниками "око" было настроено на распознавание демонов, а если не на мне, то на рубашке точно еще чувствовался Диз. Его магия, его природа. Иначе с чего вдруг я сегодня вызывала у всех присутствующих такой интерес? Такого пристального внимания я не удостаивалась с того дня, как сломалась кофемашина, и весь пятый отдел искал, кого послать в булочную.

Только от Мартина дождаться реакции не получилось. Мазнув взглядом по серо-желтой клетке, начальник закончил обсуждать вчерашние результаты и только тогда обратился ко мне:

— Наташа...

"А вас попрошу остаться", — мысленно закончила я за него, но напряглась. Либо что-то с Лукасом, либо велят сидеть в офисе и перебирать скрепки — оба варианта были одинаково вероятны.

— В моем кабинете через пять минут. Максен, вас тоже попрошу подойти.

Неужели все-таки первое? Я похолодела. С трудом дождалась, пока все выйдут, и через лабиринт брошенных стульев пробралась к Максу.

— Серьезно? — первым делом поинтересовался он.

Я пожала плечами:

— Она теплая.

— Дело только в этом?

Конечно, нет. Лето. Даже под офисным кондиционером не замерзнешь.

— Зачем ты настраиваешь их против себя?

— Я?!

— Ты, — устало передразнил меня Макс. — Хочешь, чтобы они знали, что ты спишь с демоном? Теперь знают. Конечно, им это не нравится. Чего ты добивалась? Это идет против всего, во что они верят! Ты идешь против всего, во что они верят. Дай им время привыкнуть. Необязательно так демонстративно...

"Дай им время"? Не помню, чтобы мне его кто-то давал. Чтобы кто-то вообще задумывался о том, что мне тоже может быть сложно.

— Я не буду ничего скрывать, — перебила я Макса. — Если им что-то не нравится, их проблемы. Мне остался здесь месяц. Потерпят.

— А если дольше?

— Тем более. Пусть привыкают. Зачем нас вызвал Мартин?

Макс потер лицо:

— Откуда мне знать?

— Потому что ты всегда знаешь больше, чем говоришь?

— Твоя недоверчивость со временем меньше не становится?

— Я ей не позволяю, — парировала я, сцеживая зевок в кулак. — Моя недоверчивость — единственное, благодаря чему я еще жива.

Макс вздохнул.

— Я забыл, какой неприятной ты бываешь до первой чашки кофе.

Ты даже не подозревал, Макс. Я встрепенулась, услышав знакомое слово:

— Думаешь, успеем завернуть на кухню?

— Не испытывай его терпение, — посоветовал друг. — Ему и так сегодня достанется.

Явно не из-за меня. Я чего? Сидела тихо в углу, никого не трогала. Но за провокацию все равно почему-то стало немного стыдно. Совсем чуть-чуть.

Мартин уже ждал нас. В большей степени Макса, судя по его первым словам. Не отрываясь от ноутбука, кивнул сесть перед его столом, дописал письмо и только после этого обратил на нас внимание.

— Я хочу попросить вас задержаться, Максен, — начал он. — В данный момент получилось так, что у Наташи нет напарника. Вы были ее наблюдателем два года, вам она доверяет. Разумеется, ваше присутствие здесь согласовано.

Макс весело посмотрел на меня:

"Доверяешь?"

"Не в этой жизни".

Новость номер один: в офисе меня держать не будут. Понять бы ещё, хорошо это или плохо...

— Погодите, разве это не против ваших правил? — не удержалась я от вопроса. — Я гени, Макс тоже... не совсем из ваших.

— В лояльности мистера Уолша я не сомневаюсь. — Ну да, разве мог выбирать тот, кто был по сути рабом? — И, боюсь, если я буду ставить к тебе своих людей, к концу твоей стажировки у меня закончатся сотрудники.

Я сцепила пальцы в замок. Нехорошо, Мартин. Нечестно. Впрочем, учитывая, что это его племянник оказался из-за меня на больничной койке, начальник имел право считать иначе.

— Ко второй теме, — Мартин не стал ждать от Макса ответа. Но, опять же, кого здесь интересовало мнение Макса? — Вчера смогли опознать нашего вампира, — он протянул мне тонкую папку.

Я открыла ее. Харви Берквилл, на момент исчезновения пять лет назад ему было восемнадцать. Меньше, чем мне сейчас. После выпуска из школы отправился в турне по Европе с — уже бывшими — однокашниками. В последний раз его видели в Берлине...

— Считай это своим первым делом. По всем вопросам Максен тебе поможет, если что, знаешь, где меня найти.

— Простите?!

Мысленно я повторила список фраз, которые ни в коем случае не стоит говорить начальству. Память не подвела: "Вы сошли с ума!" стояла там на гордом третьем месте.

— Мне кажется, у меня недостаточно высокая квалификация для таких заданий, — вспомнила я более цензурный аналог с одного из тренингов по развитию, на который в период сердечной тоски меня затащила Райли. Вторую половину про "для его выполнения мне понадобятся ваша поддержка и пошаговые инструкции" я пропустила и вместо этого сорвалась: — Вы серьёзно?!

— Вам не кажется, что это немного чересчур? — вступился за меня Макс.

— Это не мое решение, — Мартин достал сигареты, посмотрел на датчик дыма в потолке и с сожалением отложил их в сторону. — Хотите поспорить, поднимитесь на шестой. Но Наташа может отказаться.

— Я отказываюсь! — поспешила я заверить начальника, пока тот не передумал.

— Отлично, — Мартин потянулся за папкой. — В таком случае дело закрыто. Сможешь взять в медотделе документы для его передачи на реабилитацию в ГООУПиОАатСДиРН и отправить Серешу?

Так и знала, что без подвоха не обойдется. Я вцепилась в бумаги.

— Что значит "закрыто"?

— Пострадавших нет, смысла тратить ресурсы на него я не вижу.

— Он, по-вашему, не пострадавший?

— Никому из людей, — подчеркнул начальник, — ущерб причинен не был. Не вижу оснований, чтобы продолжать расследование.

Племянника он, значит, не считал...

— Ребенок пропал! Его убили, никто не знает, сколько держали в таком состоянии, и этого вам недостаточно?

— Дела магов остаются делами магов. Мы не обязаны вмешиваться, пока не нарушается Договор.

— Вы не можете...

— Мы можем, — перебил меня Мартин. — Как правило, мы не ввязываемся в ваши разборки. В порядке исключения тебе предложили, но раз ты отказываешься...

Не ввязываются, как же. Поэтому он интересовался исчезнувшими гени? У меня появилось гнусное ощущение, что меня поимели. Это фирменный стиль "Хантерс", что ли? Загнать в угол и представить все таким образом, будто жертва сама сделала выбор.

— Отдайте, — потребовала я.

Мартин с готовностью вернул папку. И передвинул по столешнице флешку:

— Я попросил коллегу из лондонского офиса поговорить с его родителями. Посмотри, тебе будет полезно.

Неприятное ощущение только усилилось. Кое-кто, видимо, не сомневался, что я соглашусь.

— Хотите еще что-то обсудить? — с широкой улыбкой поинтересовалась я. — Если нет, то я пойду заниматься... своим делом.

"Полезно", мать вашу. Чертов Мартин. Чертов, чертов Мартин...

И все же я была признательна ему за то, что мне не пришлось видеть это вживую.

Наверное, так выглядела мать Лукаса, когда смотрела на сына — опутанного проводами и трубками, не приходящего в сознание, не живого и не мертвого. Только родителям Харви было едва ли не хуже. Потерять сына, почти смириться с его смертью, но продолжать надеяться, что случится чудо, и он вернётся... А потом узнать, что он жив — величайшее счастье, верно? Только они никогда больше его не увидят.

В этой части этажа было тихо. Я опустилась на линолеумный пол — белый, как и все здесь — и обхватила колени. Макс наверняка отпустил бы комментарий про то, что меня сюда тянет как убийцу на место преступления... Но Макса тут не было. Я позорно бежала ото всех. Весь день держалась, держалась, когда смотрела видео с флешки, держалась, когда разбирала бумаги Лукаса и заполняла за него те отчеты, которые он не успел доделать, но сейчас...

Пять минут, ладно? Совсем немного, чтобы побыть одной и собраться с мыслями. А потом я встану. Поднимусь на шестой этаж, как сказал Мартин. Найду дверь без таблички в конце коридора. Постучу...

И мне никто не ответит. Я попробовала еще раз — с тем же результатом. Осторожно приоткрыла дверь, и до меня донеслись тихие голоса:

— Это же миллениалы, нельзя с ними так. Если тебе нужна новая кровь, ты не можешь больше ломать их по своему образу.

— Предлагаешь, как Дерек тут написал, сделать им graduate program? С ротациями по отделам и офисам для лучшего понимания бизнес-процессов и обширной программой развивающих тренингов? Чему мы их там учить должны, по его мнению? — осведомился женский голос. — Менеджменту? Кстати, почему она называется graduate program, если рассчитана у него на undergraduates?

В комнате никого не было — в витринах книжных шкафов отражалось лишь мое расстроенное лицо. Скорчив отражению рожу, я попробовала выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки.

Кабинет сильно отличался от остальных помещений "Хантерс". Если везде царили белый цвет и безликий офисный хай-тек, то здесь время замерло еще в начале прошлого века. Прикрытый ковром паркет. Тяжелая дубовая мебель. Камин за расшитым шелком экраном. Комната была странно вытянутой — я была готова поспорить, что заканчивалась она там, где со стороны коридора значился архив. Не ожидала встретить здесь искажение пространства. Я двинулась на звук вдоль ломившихся от книг полок.

Мужчина продолжал гнуть свою линию:

— Нужно дать им смысл, интерес к делу. Геймификацию, или как там она в презентации называлась...

— По-твоему, это не квест? — хмыкнула женщина. — Утром ты жаловался, что он слишком сложный...

— И она уволится. Ещё до конца стажировки. Точно тебе говорю, — стеклянное звяканье раздалось на этот раз прямо за стенкой. — Мне нужен человек. Лукас в ближайшее время работать не будет, она уйдёт самое позднее через месяц, ещё одного сотрудника я должен выделить под твоего гостя. Мне не хватает людей. Если не можешь привлечь новых, перемести кого-нибудь из другого офиса.

Постучав, я осторожно приоткрыла дверь в гостиную — такую же старомодную, как комната перед ней:

— Простите...

— Ты и так получил стажёра и Макса.

— Стажер — это не сотрудник, Максена ты одолжила на время. Дай мне постоянную ставку.

— Не дам. Cost saving. Твоя ставка ушла в Мексику.

— Они в жизни не показывали таких KPI, как мой отдел!

— Именно. Если ты и так поддерживаешь лучшие показатели, зачем тебе ещё люди? Им нужнее.

Судя по всему, меня собирались и дальше игнорировать. Распахнув уже дверь, я вошла. Мартин наконец соизволил меня заметить и закатил глаза.

— У меня обед, — сообщил он из глубокого кресла. — Ещё полчаса меня не существует.

Обед? В пять вечера? Но расставленные на столике коробочки из китайского ресторана и бокал красного не оставляли простора для сомнений. Второй бокал нашёлся в руках у расположившейся на подоконнике коротко стриженой брюнетки.

— Вообще-то я не к вам...

Брюнетка сделала слишком большой глоток и поперхнулась. Закашлялась, активно жестикулируя, показала на себя, мол, ко мне? Видимо, как к ректору, новички к ней редко заходили.

— Я же говорил, — вздохнул начальник. — Мне нужен новый сотрудник, Ди. Немедленно.

— Она не уволится, — подала наконец голос брюнетка, отставляя бокал.

Соблазн определенно присутствовал. Больше никакой "Хантерс", никакой боли. Что будет с Лукасом — какая разница, в суете ГООУ он скоро забудется. Случайно столкнувшись с Харви в кампусе, я его даже не узнаю...

— Нет, — признала я. Если уволюсь, то не сегодня. — Я хотела предложить сэкономить вам сотрудника. На один вечер, по крайней мере.

Через стеклянную стену переговорки можно было увидеть, как Диз, сидя на краешке стола, объяснял что-то собравшимся Охотникам. Длинные пальцы при этом практически порхали в воздухе. Казалось, еще мгновение, и я сумею угадать ритуальный узор, но... Нет. Все-таки два года зубрежки, пусть и интенсивной, и целая жизнь, проведенная среди магии и заклинаний — несравнимо. Рядом с любым гени я чувствовала себя ничего не знающим младенцем, что уж говорить о Дизе, который если не работал, то учился. Всегда. Всему. Такой объем знаний не догнать и за десятилетие.

Диз обернулся, когда я толкнула прозрачную дверь, и одарил меня широкой улыбкой. Кем надо быть, интересно, чтобы улыбаться в помещении, полном Охотников? Даже я не чувствовала себя достаточно комфортно среди них. А я не была демоном.

— Кто еще не знаком, это Наташа. Она проходит стажировку в пятом отделе, — представил меня Диз.

Я махнула рукой в ответ. Незнакомый мне паренек с дальнего конца стола задержал взгляд на шрамах.

— Зачем ты здесь? Только не говори, что тоже хотела послушать, как работает приложение. Я объяснял тебе четыре раза.

И пообещал, что расстанется со мной, если ему придется повторять все по новой. Но, чтобы мне об этом напомнить, пришлось бы добавить к представлению "моя девушка". Чего Диз не сделал.

— Нет, я... Вы здесь еще долго?

— Уже закончили, — Диз посмотрел на аудиторию. — Никто не против? Вопросов вроде больше нет, но, если будут, вы знаете, где меня найти.

Пришлось пережить череду рукопожатий, прежде чем мы остались одни.

— Как тебе удалось с ними так быстро подружиться? — оскорбленно спросила я, присаживаясь рядом с ним. — Со мной они здороваться только через месяц начали.

При том, что я, опять замечу, не демон. Обидно.

— Природное обаяние, — Диз поправил на мне воротник рубашки и вопросительно изогнул бровь. Я предпочла намек проигнорировать. — И ко мне они больше привыкли. Я приписан к этому офису. Каждый визит, каждая проверка... Так зачем ты здесь?

— Хочешь слинять на вечер отсюда?

— Не хочу тебя разочаровывать, но я здесь не гость, — мягко заметил он. — Сомневаюсь, что Мартин позволит мне просто так выйти в город.

— Сегодня он разрешил.

Точнее, разрешила Диана, но сказать это было выше моих сил. Потому что для этого пришлось бы признать, что я говорила с богиней. Что эта самая богиня существует в реальности. Что она носит растянутые свитера, стрижет волосы почти под ноль и использует в разговоре словосочетания "cost saving" и "программа стажировки".

После всего произошедшего за последние два года я еще была готова принять, что некоторые существа в этом мире живут намного дольше положенного человеку срока. И что, судя по всему, я этих существ видела и даже с ними разговаривала. Но произнести вслух "Античная богиня охоты и целомудрия и по совместительству моя начальница разрешила устроить свидание с моим парнем-демоном за пределами охранного круга." было для меня чересчур.

Может, как-нибудь в следующий раз. Когда я окончательно смирюсь с абсурдом, в который превратилась моя жизнь, или буду в достаточной степени пьяна.

— Условия?

Я продемонстрировала покрывшуюся уже коростой печать на запястье.

— Если причинишь любой вред человеку, я умру. Если заключишь с кем-либо договор, я умру. Если не вернешься сюда до полуночи, я умру. Сыграем в "Золушку"?

Правда, в этой версии сказки я, видимо, буду тыквой.

— Ты настолько мне доверяешь?

— Всегда.

Диз выразительно на меня посмотрел. Я закатила глаза:

— Даже не начинай!

Ему практически в любви признаешься, а он только и ждет, чтобы спросить "И давно длится твое "всегда"?" или "Всегда, но до определенного предела?"!

— Так ты согласен?

— Вообще мне должны доставить ужин из "Шварцрайтера"... — Диз хмыкнул, глядя на выражение моего лица. — Конечно, согласен.

Было как-то нереально идти по улице с Дизом. Я привыкла видеть его в ГООУ, но там кого только не встретишь. Здесь, в обычной жизни все казалось таким странным.

Нет, со стороны все выглядело совершенно обычно: высокий несклепистый парень в растянутой футболке, мало ли таких сутулых очкариков по городу бродит? Но осознание, что тот, кто следует за мной, не просто не человек — настолько далек по своей природе от человека, насколько это вообще возможно... Что он — сын смерти, и будет жить тысячелетия спустя, когда уже от этих домов не останется даже воспоминаний. Что он, вероятно, может уничтожить как минимум этот квартал и даже не поморщиться. Все это мозг решительно отказывался воспринимать. Диз вопросительно изогнул бровь, ловя мой взгляд в отражении в витрине.

— Значит, ты здесь уже бывал? — поспешила я найти тему.

— С тобой — нет.

Что в переводе скорее всего означало "тысячу раз". Я вздохнула. Вот и попробуй такого чем-нибудь впечатлить.

— Как твоё мороженое?

Диз остановился, чтобы протянуть мне рожок. Я попробовала и поспешила вернуть: сладость миндаля и горечь амаретто — не моя чашка чая, как говорят англичане.

— Как обычно. А что?

Я пожала плечами:

— Просто. Вообще-то это была лучшая желатерия в городе.

Говорила же: не впечатлить. Была права. Он только хмыкнул, снова меня обгоняя:

— Напомни мне как-нибудь показать тебе действительно лучшее. Есть одно место в Неаполе возле Святого Северина...

Я запнулась о брусчатку. Это намек такой, про Неаполь? Словно в ответ на мои мысли о том, что я, оказывается, не имею ни малейшего представления, какое место занимает Диз в моей реальной жизни. Или просто информация к сведению, что не умеешь ты точки общепита выбирать, Наташа?

Или все-таки... обещание? Что все это, возможно, всерьёз и надолго?

Хотя кому я вру. Отношения, пережившие Ад, смерти, кучу расставаний и даже одно странное "люблю тебя" — это определенно всерьёз. Независимо от мест и реальностей.

— Сфольятелла, — наконец решила я, догоняя и беря его за руку. — Если мы с тобой окажемся когда-нибудь в Неаполе, покажешь мне лучшие сфольятелла и дзепполе. Мороженое я везде попробовать могу, а их — только там.

Судя по улыбке, Диз все понял про то, что скрывалось за этим ответом. Но промолчал:

— Договорились. Так куда мы идем?

— Не знаю, — призналась я. — Понятия не имею, что тебе показать. Ты и так все видел.

— Буду откровенен, мои обычные проводники редко размениваются на достопримечательности. Давай. Обычный туристический маршрут, ты справишься, — подбодрил он меня. — Что ты показывала родителям, когда они приезжали?

А вот на этот вопрос я бы предпочла не отвечать.

— Ты всю неделю избегала их как могла и отсиживалась в офисе, — угадал Диз.

— Неправда! Я провела с ними целый день.

— Один. Из семи.

— Я была очень занята!

Перебиранием бумаг. Кому я вру? Будто Мартин не отпустил бы. Мне и так было очень стыдно, а стало еще больнее. Но что еще я могла сделать?

Родители были очень рады за меня и гордились. Как же, дочь еще на втором курсе нашла хорошую стажировку, в крупной известной компании, не где-нибудь, а в Европе. На условиях, о которых другим остается только мечтать. Наконец взялась за ум, наконец у нее все под контролем...

Черта с два у меня что-то было под контролем. Я заполняла отчеты по существам, которым было место разве что в сказке, и отчаянно боялась сболтнуть что-то не то. Да я врать не умею, у меня все на лице написано! И как с моей мимикой я должна была вещать про будни R&D отдела, в котором числилась согласно договору? Естественно, я по максимуму старалась ограничить общение с ними. А они... расстроились, конечно. Но понимали. Думали, что понимают. В то время как их дочь врала им в лицо.

Надо было признать, что тот мир остался для меня позади, и порвать с ним окончательно, но я не представляла, как это сделать. И кое-кто, по какой-то непонятной мне причине считавший, что мой контакт с родителями — это очень важно, совершенно мне в этом не помогал. Я мрачно посмотрела на Диза. "Обычный туристический маршрут", значит? Ладно.

— Ты сам напросился, — предупредила я.

— И куда ты меня ведешь? — поинтересовался он, пересекая следом за мной площадь. — Если ты не заметила, Мариенплатц перед тобой, можешь остановиться.

— Зачем?

— Достопримечательность.

— Вряд ли тебя можно впечатлить механическими часами. И они все равно больше не будут сегодня играть.

— Тогда куда? Рынок? Музеумсинзель?

Нет уж, так просто я ему свой план не сдам. Я улыбнулась.

— Все равно не угадаешь.

Лавируя между туристами, я свернула в переулок с прямоугольной, будто сплющенной башней Старого Петера. Позади меня Диз вздохнул.

— Ты шутишь. Ты до сих пор считаешь, что меня напугает церковь?

Я обернулась, чтобы посмотреть на него:

— А что, нет? Ты к ней подойти-то, кстати, сможешь?

Об этом я как-то не подумала.

— Даже если опустить тот факт, что я не имею отношения к христианству... Дьявол смог войти в Фрауенкирхе, отчего мне не заглянуть? Может, окропишь меня святой водой, и закроем наконец эту тему? — позволил он.

Спасибо за щедрое предложение. Как-нибудь обойдусь. Игнорируя главный вход, я направилась к узкой дверце в беленой стене.

— Серьезно? — спросил Диз, прочитав вывеску.

Я пожала плечами.

— Ты сказал устроить тебе экскурсию. Это мое любимое место.

А триста ступенек при полном запрете на телепортацию — случайно получилось. Ничего личного. Разве что самую чуточку...

— Тебя что-то не устраивает?

— Во всяком случае, это не катакомбы, — пробормотал Диз, обгоняя меня на пути к кассе.

— Что не так с катакомбами?

— Скучно. После пары сотен кости и черепа кажутся удивительно похожими, знаешь ли. Два студенческих, пожалуйста, — попросил он седую немку на входе, протягивая ей вместе с мелочью зеленую карточку. — Давай свой.

Я растерялась. В ГООУ выдавали студенческие билеты? В том самом, находящемся между мирами и обучающем магов ГООУ?

— У меня его нет.

Диз закатил глаза, всем своим видом показывая, что думает о моей предусмотрительности.

— Может быть, вы поверите мне на слово, что она студентка? — предложил он кассирше, высунувшейся посмотреть на меня.

— Да купи ты взрослый, здесь разница — евро!

— По ее виду я готова поверить, что она школьница, — улыбнулась ему женщина.

Опять трюк с мгновенным обаянием? Это не магия, это часть природы. На подобные способности запрет не распространялся.

Или просто следовало признать, что никто не давал мне столько лет, сколько числилось по паспорту. И смириться с вечными подколками от Диза.

— Это будет лишним, — отказался он. — Мне только обвинений в педофилии не хватает. Она вполне совершеннолетняя, честное слово. Спасибо...

— У вас интересное имя, — заметила женщина, возвращая студенческий.

А еще очень любопытные документы...

— Это фамилия. На самом деле довольно распространенная. Идешь? — окликнул он меня.

Я выдержала ступенек пятьдесят, прежде чем любопытство пересилило. Посмотрев наверх, насколько это на винтовой лестнице было возможно, и не обнаружив на ней никого кроме нас, я перегородила проход:

— Откуда у тебя студенческий?

— У Норы попросил, — поняв, что от меня не отделаться, Диз снова достал его. — Заполнил заявление, получил... А ты разве нет?

Даже не подумала об этом. С подозрением я взглянула на карточку ISIC. Выглядела довольно достоверно, но...

— Может, у тебя еще и паспорт есть?

Какие вообще могут быть у демона документы? С невозмутимым видом Диз достал из заднего кармана джинсов бордовую книжицу с надписью "Repubblica Italiana" на обложке. Я перехватила его и неверяще уставилась на фотографию.

— Кто, черт возьми, такой Андреа Диз Беллум?

— Это я, — оскорбился Диз. — Приятно познакомиться, крошка. Мне следует просить у тебя справку об отсутствии ЗППП, или обычно ты все-таки узнаешь имя, прежде чем переспать с кем-то?

— Не смешно, — ткнула я его в плечо. — Но ладно, я понимаю, Беллум, но откуда взялся Андреа?

Диз пожал плечами:

— Спроси у Охотников, они документами занимаются.

Поддельными паспортами для демонов? Какой интересный побочный бизнес. И что же за отдел на них специализируется? Еще раз взглянув на старое фото, я вернула паспорт. А затем, пользуясь тем, что стояла на пару ступенек выше, наклонилась и быстро его поцеловала.

— Это еще за что? — с подозрением поинтересовался этот демон.

— Просто. Приятно познакомиться... Андреа.

— Мне тоже, — хмыкнул он, целуя в ответ. Длинные пальцы легли на мой затылок.

И все было бы хорошо, если бы в самый неподходящий момент моя нога не соскользнула по каменному ребру ступеньки. Если бы я не потеряла равновесие. Если бы телефон, от чьей вибрации я так дернулась, не показал почти семь часов вечера.

— Если не поторопимся, нас вытурят прямо с лестницы.

— Не имею ничего против. Можем сразу повернуть вниз.

— И пропустить еще двести пятьдесят ступенек? — фыркнула я. — Ни за что!

Перед закрытием наверху никого не было. Только мы и город внизу, понемногу тонущий в золотой дымке.

— Раньше здесь вроде как жил смотритель башни, — сообщила я, обходя галерею по кругу. — А если бы пришли не так поздно, увидели бы Альпы. Можешь себе представить?

Позади меня Диз тихо вздохнул.

— Признайся, тебе нравится высота или ступеньки?

Мне нравилось, что здесь никто тебя не видел. Все остались далеко, если и посмотрят вверх, ничего не разглядят. А если кто-то поднимался сюда, то перед ним открывалась панорама поинтереснее, чем мое лицо. Я провела рукой по металлическому ограждению и остановилась, не зная, что ответить.

Диз подошел со спины и притянул меня к себе. Опустил подбородок на мой затылок и только после этого спросил:

— А теперь, когда мы точно одни и нас никто не слышит, может, расскажешь, что у тебя случилось?

Я попыталась вывернуться, чтобы взглянуть на него, но не тут-то было. Возможно, оно и к лучшему. Врать в лицо всегда сложнее.

— Почему ты считаешь, что что-то случилось?

— Ты не бросаешь меня без причины. Не замыкаешься в себе, когда у тебя все хорошо. Не реагируешь так на слова и не устраиваешь глупые выходки. А дефилировать по "Хантерс" в моей рубашке было определенно глупо.

А еще мелочно и по-детски. Но оно того стоило.

Я поддалась его уговорам. Почти.

— Ты уверен, что нас никто не слушает?

— У "Хантерс" нет на это ресурсов.

Тогда ладно. Я опустила руки на парапет и посмотрела вниз, на ажурную ратушу и снующих по площади людей. Быть искренней, глядя в глаза, тоже всегда сложнее.

— Я очень налажала... — начала я свой рассказ.

Который оказался неожиданно длинным. Начиная с первого дня и отрубленных рук и заканчивая Лукасом...

— Я не знала, что будет так тяжело.

— Знала, — возразил Диз.

— Конечно, у "Хантерс" ведь такие привлекательные брошюры по всему ГООУ лежат: "Не пропустите! Смерть! Опасность! Боль и разрушенные жизни! С первого рабочего дня и до самого конца вашей карьеры!" Как я могла забыть?

Тихий смешок я скорее почувствовала, чем услышала.

— И все же ты знала, чем занимается пятый отдел. Макс должен был тебе рассказать во всех подробностях, пока отговаривал.

Ладно, было такое.

— Тебе предлагали выбрать любой офис, любой отдел. Если бы ты хотела, чтобы было легко, поехала бы в Стокгольм. Сереш попросил бы за тебя у Анн-Мари, никто бы в твою сторону даже не посмотрел косо. Если бы ты хотела, чтобы было легко, взяла бы стажировку по своей специальности. Сидела бы в офисе за микроскопом. Но вместо этого ты пошла в полевой отдел. К Мартину, у которого репутация самого жесткого начальника во всем "Хантерс".

— Вот об этом я была не в курсе! Почему ты не сказал, если знал?

— Это что-то изменило бы?

Нет. Пришлось это признать.

— Ты прекрасно понимала, на что шла. И стремилась именно сюда. Может, все-таки скажешь, почему?

Запрокинув голову, я заглянула в зеленые глаза. Насмешки, как в начале нашего знакомства, не обнаружила. Несмотря на сентенции и раскладывание по полочкам... Вернее, именно эти сентенции и раскладывание по полочкам можно было считать заботой. В его особом, дизовом исполнении.

— Я тебе покажу.

Дом стоял чуть в стороне от пешеходного центра, там, где Бриеннерштрассе достаточно расширялась, чтобы на ней поместилась пара деревьев. Хотя кого я обманывала? Пятнадцатиминутный тур от ратуши по половине мюнхенских достопримечательностей явно за "чуть" не считался. Да и район от этого проще не становился.

— Это он?

Я кивнула. Вычурный фасад под итальянское палаццо, большие окна, отливавшие сейчас медью, над входом — балкон, подпираемый колоннами.

— Четыре этажа, картинная галерея, зеркальный бальный зал, семь гостиных...

— Зачем кому-то нужны семь гостиных? — ужаснулась я.

Диз высокомерно посмотрел на меня поверх очков, отрываясь от телефона.

— Советский Союз тебя окончательно испортил. Как можно жить без семи названных по превалирующему цвету отделки гостиных?

Прекрасно. Кто считал иначе, никогда не убирал стометровую квартиру.

— Построен в тысяча восемьсот девяносто пятом году по заказу Рудольфа Валленштайнера, крупного промышленника. Неплохо для фабриканта: заказать себе дворец по соседству от принцев и графов. Впрочем, его отец получил титул барона... Возникает тогда вопрос, почему перед его фамилией не использовано "фон".

— Откуда ты все знаешь? — с подозрением спросила я.

— Википедия. К тому же, герб...

Да. Незаметный каменный герб над входом. Антилопа и грифон на разделенном пополам щите. И девиз на ленте:

— Respice finem, — сощурился Диз, чтобы прочитать его. — Надеюсь, это не твое семейное мотто. Было бы слишком иронично.

Я мрачно на него посмотрела. Не всем же быть такими продуманными и предусмотрительными.

— Тебе не кажется, что он напоминает девиз ГООУ?

— Это он и есть.

Я недоуменно нахмурилась:

— Нет, у ГООУ девиз в два раза короче, просто "Finem".

— Разве что на общежитии. Там же на первое сентября вечная традиция, первокурсники пытаются его отодрать. Но на официальных бумагах указывается всегда целиком. Ты ни разу не замечала?

Я пристыженно промолчала.

— Все-таки ты обладаешь поразительным даром не обращать внимание на детали, — вздохнул Диз. — И падеж тебя тоже не удивил?

— Я не изучала латынь.

— Но не настолько же!

— Вообще.

Диз хмыкнул:

— Я уже понял. И тебя это смущает?

Совпадение девиза. Не отсутствие знаний по латыни, разумеется.

— Меня все смущает! В документах прапрадедушки сохранились бумаги с этим адресом, но я ожидала увидеть обычный дом, а не...

— Дворец?

Именно.

— А теперь выясняется, что на нем герб ГООУ, девиз ГООУ, и здесь явно что-то не так! ГООУ принадлежит Охотникам, он — их задумка. Как мой прапрадедушка мог быть связан с ними? Мы ведь говорим о прапрадедушке Рудольфе. Который жил, переводя чужие письма и стоя за прилавком в магазине. Которого расстреляли — разве маг позволил бы убить себя людям?

Который явно никак не мог быть связан с Охотниками. И все же...

— Я просто хотела узнать, откуда у меня магия, — пожаловалась я.

— И ты выяснила.

Лучше бы даже не пыталась. Я потерла лоб. Каждый раз, когда я сюда подходила, у меня создавалось впечатление, что я схожу с ума.

— Значит, он работал с Охотниками.

Я покосилась на дом. Работал. Если не больше...

— В базе "Хантерс" я ничего не нашла. Если там и есть о нем информация, моего уровня допуска недостаточно, — вместо этого ответила я.

— И, похоже, был гени.

Об этом я тоже думала. Тогда все становилось ясно, в том числе и мои способности к магии, и их отсутствие у двоюродных братьев-сестер. Не совсем, правда, было понятно про родителей, но...

— Или семоном, — тихо произнесла я. — Я недавно услышала, что есть третий вариант.

Еще более логичный. Потому что обычная кровь гени не показала бы себя так ярко в четвертом поколении. Человеческая разбавила бы ее слишком сильно. И герб. ГООУ — "Хантерс" — Диана. Если она его сделала таким...

— Это объясняет, почему моя дражайшая тетушка тебя отметила, — согласился Диз. — Семоны... Это не дар, это долг. Она может считать, что забирает ей причитающееся.

Когда-то давно Макс сказал то же самое... Черта с два. Я никаких долгов не раздавала.

— Вики говорит, сейчас это частный дом? — внезапно спросил Диз.

— Да, и таблички с именем нет.

Только черная "Мини" стояла, как обычно, припаркованная на улице.

— Куда ты? — спохватилась я, когда Диз пересек улицу.

— В гости. Посмотрим, вдруг удастся что-то еще узнать.

— Ты не можешь просто так взять и позвонить...

Или мог. Я умолкла, когда он нажал кнопку.

— Тебя все равно никто не пустит! — прокричала я через дорогу.

И хорошо еще, если полицию не вызовут. В ответ Диз только улыбнулся, говоря с кем-то по домофону. А спустя пару минут толкнул тяжелую дверь.

— Ты идешь?

— Шутишь?!

Посмотрела по сторонам, но мигалок видно не было. Да и сирены не звучали. В чем подвох? Я осторожно выбралась из-под дерева и присоединилась к Дизу, придерживавшему мне дверь.

— Что ты сделал?

— Поговорил с хозяйкой. Рассказал, как моя девушка каждый вечер приходит сюда посмотреть на дом, в котором жили ее предки, и очень хотела бы зайти внутрь, но не решается попросить.

И вовсе не каждый вечер. Так, пару раз подходила. Ну, может, раз в неделю. Два раза в неделю. Если Лукас очень доставал, три. Иногда, если было по дороге, чуть чаще...

— Скажи честно, ты использовал ментал? — потребовала я ответа.

Потому что слишком быстро она поддалась его очарованию. Диз на все обвинения только ухмыльнулся:

— Нат, я сейчас открою тебе страшную тайну, слушай внимательно.

Я подобралась, ожидая узнать какой-нибудь неизвестный демонический секрет.

— На большинство людей нет необходимости воздействовать. Достаточно доброго слова и улыбки.

Как же. Разве что если ты демон, обладающий сверхъестественным обаянием. Обычным смертным приходится подкреплять просьбы более весомыми (во всех смыслах) аргументами.

У подножия лестницы нас встречали. На секунду я обозналась и приняла женщину в синем платье-халате за хозяйку, но нет:

— Фрау Шидмайер ждет вас в гостиной, — хмуро сообщила она. — Не задерживайте ее надолго.

Во взгляде ее открыто читалось подозрение. Неудивительно. Мы с Дизом не подходили этому месту. Плохо одетые незнакомцы, нагло напросившиеся на приглашение... Я бы сама что-нибудь заподозрила. Поднимаясь на второй этаж, я украдкой провела ладонью по мраморному дракончику, одному из многих, украшавших перилла. Нет. Не мог ни один человек — ладно, гени, — видевший настоящих драконов, заказать такой декор. Этот, с крыльями и оплетавшим колонну хвостом, был из легенд, которые читали обычные. Не из мира ГООУ и Охотников.

А хозяйка обнаружилась в гостиной — голубой, видимо, если они и вправду делились тут по цветам. По крайней мере, все в интерьере отливало разными оттенками весеннего неба, от тяжелых портьер до обивки гарнитура. Маленькая, с по-птичьи сморщенными руками, одетая несмотря на жару в кашемировый кардиган гиацинтового цвета, она почти терялась на фоне подушек. При нашем появлении она поспешила вернуть себе горделивую осанку и окинула меня цепким взглядом. Да уж, я представляла себе, что она видит: джинсовые шорты с рваным краем, сползшая на одно плечо футболка — определенно, достойный потомок для владельцев такого дома.

— Это было больно?

Взгляд ее задержался на моем запястье, и я вздрогнула, подумав, что каким-то образом она увидела сквозь державшиеся на браслете иллюзии шрамы. Но нет, госпожа Шидмайер подразумевала ласточку.

— Было.

Пожилая дама вздохнула:

— Внучка мечтает о такой же. Родители наверняка ей позволят, они все ей разрешают. А я все думаю, что она с ней станет делать через пять лет? Хотите чаю?

Я собиралась отказаться, но Диз меня опередил:

— С удовольствием.

Внимание хозяйки сразу переключилось на него:

— Вы британец, верно? Я сразу заметила акцент. Еще до войны у меня был один поклонник, говорил точь-в-точь как вы.

— Виновен, — приподнял в шутку руки Диз, сдаваясь и ничего не отрицая.

— Вы не будете против, если я иногда буду переходить на немецкий? Мой английский уже не тот, что был. Агата, где же чай?

— Не хочу оставлять вас с ними наедине, — буркнула встретившая нас женщина.

Хозяйка решительно тряхнула прической; седина в отражавшемся среди хрустальных подвесок люстры свете блеснула серебром.

— Глупости!

— А если они хотят вас обокрасть?

— Тогда тем более надо предложить им чай! Пусть посидят и подумают о своем поведении. И разве этот молодой человек похож на мошенника?

Только на демона смерти. Я послала Дизу говорящий взгляд — на что он мне ответил совершенно невинным.

— Агата слишком старается, когда меня опекает, — пробормотала дама, дождавшись ухода сиделки. — Думает, если я стара, то наивна.

Справедливости ради, угощать чаем всех подряд, кто пожелал зайти в гости, — определенно наивно.

— Не думайте, что я пускаю всех, — будто прочитала мои мысли хозяйка. — Не так редко туристы звонят, хотят узнать, что внутри дома. И не только туристы. Один местный историк допекал меня полгода...

— Тогда почему сделали для нас исключение?

— Обычно никто не говорит, что он родственник тех Валленштайнеров. Я хотела на вас посмотреть, — бесхитростно выдала она. — Как вас зовут?

— Наташа.

— Пойдемте, Наташа, — пожилая дама тяжело встала. Сделала неуверенный шаг прочь от дивана; Диз поспешил предложить ей руку в качестве опоры. — Я хочу вам кое-что показать.

Женщина на портрете была одета по моде времен Наполеона. Или, скорее, в период Директории, до того, как вернулись тяжелый бархат и золотая нить. Светлое платье из муслина, настолько тонкого, что он казался полупрозрачным, было подпоясано под грудью ремешком и прихвачено брошью с камеей. Если бы не интерьер, в котором художник запечатлел ее — тот же, в котором мы сейчас находились, тот же, что был построен спустя почти столетие после французской революции, — можно было бы решить, что портрет остался из тех времен. Если бы не интерьер и не волосы, имевшие оттенок растворенного марганца.

Интересно, в девятнадцатом веке существовала розовая краска для волос?

Последнюю мысль я, похоже, произнесла вслух, потому что фрау Шидмайер прерывисто рассмеялась.

— Веком раньше в розовый красили парики. Но не в такой насыщенный. Сперва я думала, что одна из красок отреагировала так на пожар, но эксперты все сказали, что цвет изначально задумывался таким.

— Пожар?

— Мой отец купил этот дом в двадцать третьем году, — фрау Шидмайер добралась до стула у окна и тяжело на него опустилась. — То, что вы видите — копия. Все восстанавливалось по фотографиям и сохранившимся эскизам. В тысяча восемьсот девяносто восьмом году дом сгорел, жившая в нем семья погибла. Несколько лет город ждал, пока объявятся наследники, но кроме жены и дочери у Рудольфа Валленштайнера не было родственников. Завещания он тоже не оставлял. Потом началась война, и всем стало не до того. А затем город выставил дом на торги. Когда отец приобрел его, здесь были руины.

— А портрет...

— Одна из немногих сохранившихся вещей, — женщина снова посмотрела на картину и перевела взгляд на меня, прищурившись. Будто сравнивала. — Он был в плачевном состоянии, отец хотел выбросить, но я упросила оставить. Позже отдала его на реставрацию. Знаете, в этом была загадка. Никому неизвестный фабрикант с севера, построивший дворец для своей невесты. Красивая история, так трагично закончившаяся. В молодости мне казалось, что за ней должно стоять нечто большее. И тут появляетесь вы...

Освободившись от роли галантного джентльмена, Диз встал у меня за спиной.

— Она на тебя похожа, — заметил он, имея в виду портрет.

— Я на нее похожа, — поправила я. — Логически так правильнее, потому что она меня старше. И нет, не похожа. Ты видишь между нами сходство только потому, что думаешь, будто оно должно быть. И целенаправленно ищешь его. Мы с ней похожи не больше, чем два любых человека на Земле.

— Он прав, — согласилась с Дизом хозяйка. — Что-то в разрезе глаз. Овал лица и... — она постучала себя пальцем по щеке. — Jochbeine...

— Скулы, — перевела я Дизу.

Будто тому требовался перевод.

— Не пытайтесь переубедить ее, — вздохнул он. — Я пробовал. Бесполезно.

Словно дело было в моем упрямстве — наверняка не настолько страшном, Диз преувеличивал. Я вновь повернулась к картине. Глупости. Общего у нас с ней был разве что цвет глаз. Но знаете, у какого процента людей на земле голубые глаза? А в остальном... Женщина на портрете была красивой — нездешней, эфемерной красотой. Необычной, хотя я так и не могла сказать, в чем ее странность заключается. Она скорее походила на Диза: черты вроде человеческие, но уже за гранью человечности. Слишком... Просто слишком. Слишком прозрачная кожа, слишком большие глаза, слишком острые скулы, чересчур тонкие пальцы в ожогах. Я посмотрела на ее руки — на левую, державшую в пальцах тонкую стеклянную ветку с нераспустившимися бутонами — и потянулась назад, найти дизову ладонь.

— В чем дело?

— Просто.

Он мне не поверил. Но допытываться не стал. Пока.

— Я могу сфотографировать картину? — вместо этого спросил он у владелицы особняка.

— Пожалуйста. Так расскажете, откуда спустя сто лет у Валленштайнера появились потомки? Ваш молодой человек сказал, Рудольф был вашим прапрадедом.

Возможно. Я уже ни в чем не была уверена.

— Я ничего не знала про пожар, — растерянно произнесла я, пытаясь собрать кусочки головоломки. — Никто дома не знает. Всем известно, что раньше он жил в Мюнхене, и на старых письмах сохранился этот адрес, но после смерти жены он переехал с ребенком в Россию. Мы думали, ему было тяжело находиться в городе, где умерла его жена...

Впервые до меня дошло, что я даже не знала ее имени.

— Ильзебилль, — подсказала мне пожилая дама. — Согласно документам, Ильзебилль Валленштайнер, урожденная Швайг. Я не смогла обнаружить ничего о ее семье.

Я попыталась рассмеяться, но получившийся смешок скорее напоминал всхлип. Подходящее имя для сказочного, судя по всему, персонажа.

— Но он не погиб при пожаре. И его дочь, моя прабабушка. Она умерла, когда я была маленькой, я ее отлично помню. Они жили в Саратове, он открыл лавку, снова женился...

Взял фамилию жены. Якобы из уважения к ее семье, и никто не обратил внимания, мало ли, какие у человека могут быть прихоти. Сменить фамилию. Поспешно перебраться в Россию. Мелочи.

Но на самом деле... На самом деле во всем этом не было никакого смысла. Ни в смене имени, ни в переезде, ни в пожаре...

Если только он действительно не бежал.

ГЛАВА 5

БОЛЬШАЯ ИГРА

Утром в постели Диза не оказалось. Потоптавшись немного на пороге комнаты, я догадалась отправить СМС-ку.

"Ты где?"

"На крыше".

Куда кто-то притащил ажурный кованый столик и даже накрыл его скатертью. Идиллическую картину нарушал только один из Охотников, мрачно наблюдавший, как Диз пьет свой кофе.

— Если хочешь, заменю тебя на полчаса, — предложила я, подходя к ним. — Даю слово, он никуда не сбежит.

Судя по выражению лица, мое обещание понравилось ему примерно так же, как компания Диза, но на мой счет он получил четкие инструкции. И потому удалился. Любопытно. Если Ди с Мартином считали, что через меня можно хоть в какой-то степени управлять Дизом и что мое присутствие может его от чего-либо удержать, они — снова — ошибались.

— Такое ощущение, они не знают, что с тобой делать, — прокомментировала я сервировку.

Потому что это был завтрак не для пленника и даже не для вынужденного гостя. Стол был накрыт на одну персону — но как старательно! Даже утреннюю газету положить не забыли — будто кто-то, тем более Диз, читал их еще в печатной версии. Пышный омлет с яркими пятнами овощей, графин апельсинового сока, теплая выпечка еще в плетеной корзинке... Я стащила круассан.

— Они знают, — не согласился он, продолжая читать что-то в планшете. — Просто понимают, что Абигор не оценит, если они запытают его сына до смерти. Или не выкажут уважение ему. Приходится терпеть.

Наконец оторвался и посмотрел на меня поверх очков. Задержался взглядом на собранных в хвостик волосах. Нахмурился.

— Не начинай, — предупредила я. — Нет никакой корреляции между моим душевным состоянием и тем, когда я бегаю.

— Тебе привести статистику?

— Она ошибочна. К твоему сведению, я здесь каждый день бегаю.

— Пугающее откровение...

Я показала ему кулак и отняла стакан с фрешем:

— Я же не комментирую, почему ты завтракаешь на крыше.

— Мне нравится вид, — пожал плечами Диз.

Конечно. Я наклонилась к нему и понизила голос:

— А еще это единственное место в комплексе, где ловит чужой вай-фай, — судя по его улыбке, угадала. — Мне стоит рассказать об этом Мартину?

— Тебе решать.

Вот как? Я откинулась на спинку стула. Диз вернулся к планшету.

— Ты вчера быстро ушла, — заметил он.

— Мне нужно было работать.

И побыть одной после того, что узнала от фрау Шидмайер. Если не попробовать понять, то хотя бы успокоиться. Мы оба понимали, что "поработать" тут — лишь вежливая отмазка. Но только я не желала это признавать:

— Отправила вчера сообщения всем, кто был у Харви в друзьях на Фейсбуке. Можешь себе представить, двести сорок два друга? Готова поспорить, с половиной из них он годами не общался и даже не помнил, кто они. Зачем люди добавляют к себе в друзья всех подряд?

— Потому что это связи. Никогда не знаешь, кто тебе может пригодиться.

Ну да, нашла, кого спросить. Диза, считавшего, что пятиминутный разговор — вполне повод взять у человека контакты и добавить его везде, где можно. Я закатила глаза.

— Что ты хотела у них узнать?

— Я... — я запнулась. — Не знаю, сколько могу тебе рассказывать.

— Если ты имеешь в виду, не скрыт ли в татуировках узор, связывающий твою речь и от которого умрешь, сказав больше, чем должна была, то "Хантерс" не отслеживает, кому и что ты говоришь.

Удивительно.

— Они поступают проще: убивают своих сотрудников при появлении малейших подозрений.

Я фыркнула:

— Похвальная предосторожность. У них текучка еще не зашкаливает?

— Дураков против них пойти мало.

Только маленькая глупая Наташа.

— Подожди! Но я же встречаюсь с тобой...

— Это не подозрения. Это факт.

И потому все в порядке? Странная логика.

— Поделишься кофе? — попросила я. Диз передвинул свою чашку ко мне. — Я хотела выяснить, почему Мюнхен. У них с друзьями был общий маршрут: Лондон, Амстердам, Бремен, Гамбург, Копенгаген... И тут он один срывается в Мюнхен. Почему? Причем я смотрела его перемещения: совершенно непонятно, зачем он приехал. И зачем прерывать поездку посередине, почему не поехать с остальными в Стокгольм, а завернуть в Мюнхен потом? Я думала, может, он говорил кому-то из своих друзей... Я жду еще ответы, но пока получила только, что никто ничего не знает.

И одноклассники, с кем он отмечал в поездке выпуск и которых допрашивали после его исчезновения, тоже ничего не смогли ответить. Сказали лишь, что Харви было важно попасть в Мюнхен именно в эти даты.

Почему?

Не отрываясь от экрана, Диз достал из кармана айфон и набрал номер.

— Ради чего стоит приехать в Мюнхен в августе? — вместо приветствия спросил он.

— В августе? — переспросил женский голос на громкой связи. — Поживее сезон не мог выбрать? На месяц позже, к примеру? Нет, конечно, Театрон идет, но давай лучше я свожу тебя в Лидс тогда. Почему ты не сказал мне, что будешь на Земле?

Голос странно задвоился. Я только успела повернуть голову на звук, как из ниоткуда на крыше появилась высокая брюнетка. Ну конечно. Кому еще мог Диз позвонить? Я пожалела, что вообще завела разговор о Харви. Делая вид, будто материализоваться из воздуха — это совершенно нормально, брюнетка продефилировала к нам. Сбросила мне на колени многочисленные пакеты и устроилась на перилах. Прямо перед глазами оказались слишком длинные и совершенно не прикрытые кружевной юбкой ноги.

— Почему охранное плетение на тебя не отреагировало? — поинтересовалась я у Таны, сгружая ее покупки на пол.

Вместо ответа кера окинула меня полным пренебрежения взглядом.

— Видовое превосходство, — объяснил за нее Диз.

Понятно. Опять эта концепция про смерть как силу природы.

— Она все еще жива? — задала встречный вопрос Тана, обращаясь к брату.

— Сам удивляюсь.

— Это становится дурным тоном. Хочешь, помогу? — любезно предложила ему сестра.

Лично я не хотела.

— Следующее предложение будет классифицироваться как угроза в адрес сотрудника "Хантерс Инкорпорейтед", — предупредила я, не дожидаясь, что скажет Диз.

— Она пытается отращивать коготки? Умилительно.

Тана протянула руку, чтобы потрепать меня по щеке. Я дернулась, когда острые ноготки царапнули кожу.

— Не обращай внимания, — посоветовал мне Диз, продолжая читать что-то на планшете. — Она просто завидует.

Тому, что у других любовники не умирают вскоре после знакомства? В чем-то я могла ее понять. Но явно недостаточно, чтобы забыть о втором уже предложении меня прикончить. Да и о первом, сделанном в Аду, тоже...

— Так что насчет Лидса? — фыркнув, Тана закинула ногу на ногу. — Могу освободить для тебя пару дней.

— Сомневаюсь, что Мартин одобрит.

— А тебе так нужно его одобрение?

Диз кивнул.

— Сплошная работа и никаких развлечений... Ты скучен, — Тана посмотрела на один из четырёх циферблатов, висевших у неё на запястье, — а у меня ужин с агентом через час. Зачем позвонил?

Диз наконец оторвался от переписки.

— Мюнхен. Август. Тебе известны все мало-мальски интересные ивенты в этом мире.

— Не тот город, не тот месяц, — она качнула ногой.

А год? Харви исчез пять лет назад.

— Что насчёт две тысячи двенадцатого? — вмешалась я.

Недолго продержалось мое намерение Тану игнорировать.

— Все ясно, — она вздохнула, оборачиваясь ко мне и признавая мое существование. — Что тебе нужно?

Я вспомнила даты исчезновений. Не все укладывались сюда, но приличная часть приходилась на лето. И большинство пропавших были туристами.

— Что-то, что повторяется из года в год. Что привлекает сюда наших. О чем известно далеко не всем... Ты знаешь, о чем речь, — поняла я по выражению ее лица.

— Что мне за это будет?

— Отсутствие претензий со стороны "Хантерс" за сокрытие важной информации, например.

— Что ты хочешь? — подал голос Диз.

— Твою комнату.

— Забирай, — разрешил он. — Скажи только перенести книги в одну из гостевых.

— И доступ ко второй карте.

Диз ухмыльнулся, оглядывая пакеты:

— Одной тебе уже недостаточно?

— Всегда можно больше. И лучше.

— Отец бы прослезился, услышав, что ты его цитируешь. Жаль, ты в недостаточной степени его дочь, иначе хоть у одного из нас остался бы шанс оправдать родительские ожидания... Нет.

— На время! Я взамен одену ее. Если ты так твёрдо намерен продолжать таскать ее с собой, пусть она будет выглядеть прилично. Это, — указала она на меня пальчиком с ярко-красным лаком, — стыдно.

Что я там говорила насчет того, что мое присутствие наконец отметили? Беру свои слова обратно. Диз встретился со мной взглядом.

— Если она захочет, она к тебе обратится, — невозмутимо ответил он. — На твоём месте, Нат, я бы поговорил с Ди. Мартин не поможет, Тана вне его юрисдикции, а вот тетушке будет интересно узнать, что творится на ее территории.

Кера посмотрела на него в веселом изумлении

— Ну ты скотина! Правда пойдешь ябедничать? Ах да, забыла: это ты тоже предпочитаешь делать ее руками.

— Ты первая начала.

— Она вообще знает, в чем твой к ней интерес? Как думаешь, если расскажу, опять кинется тебя защищать?

— Она знает, — мило улыбнувшись, я снова перебила Диза, собравшегося что-то сказать. — И ее зовут Наташа.

И она вполне может говорить за себя.

Что вообще с этими мифологическими существами, считающими, что запоминать мое имя — это ниже их достоинства? Не говоря уже об отвратительной привычке упоминать меня в третьем лице и делать вид, будто меня тут вовсе нет.

— Значит, сказать Диане? — задумчиво переспросила я у Диза.

— Тетушка придерживается политики невмешательства, но до определенного предела.

— И она убьет тебя, если услышит, как ты ее зовешь, — буркнула Тана, перехватывая мой стакан со стола. — Ладно, поняла. Каждый август в Мюнхене проходит Большая игра.

— Что за игра?

— Это приложение. Ты получаешь приглашение от участника, выполняешь задания и выходишь в финал.

Диз нахмурился:

— Что в финале?

— Не знаю. Я дошла в прошлом году только до четвертого уровня. Кто-то закончил путь раньше, и игру закрыли.

Любопытно, что могло заставить керу участвовать? Спортивный интерес или что-то большее? Диз пришел в голову тот же вопрос:

— Ради чего ты играла?

— Приз — желание.

— Всего-то?

— Любое желание.

Диз откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, повторяя позу сестры.

— Никто не сможет исполнить твое желание. В обоих мирах нет силы, чтобы кардинально переделать чью-то природу.

— И тем не менее... — Тана потянулась и отдала пустой стакан мне. Видимо, предполагалось, что я поставлю его на место. — Организаторы обещают любое желание. Каким бы невозможным оно ни было.

— Откуда ты знаешь, что они сдержат свое слово? Ты видела кого-то из победителей? — По молчанию Таны становилось ясно, что не видела. Диз вдохнул: — Идиотка.

— От такого слышу, — огрызнулась она.

— Как это приложение называется? — вмешалась я, пока они не ушли от темы.

Тана недовольно покосилась, мол, что она себе позволяет, эта Наташа? В разговоры влезает, о месте своем не помнит. Но в следующий момент хлопнула дверь на крышу, и кера исчезла. Просто испарилась в воздухе.

Подошедший к нам Мартин с удивлением посмотрел на ворох оставшихся после керы пакетов, но оставил их без комментария.

— Господин Амавет, — слегка поклонился он. — Наслаждаетесь временем здесь?

Интересно, как можно саркастически поклониться? Потому что в его поклоне сквозил именно что сарказм. Судя по улыбке Диза, не одна я это заметила.

— Вполне. Давайте, — протянул Диз руку за распечаткой.

Достал из-за уха ручку, которой еще секунду назад там не было, и, постукивая ею по краю стола, пролистал страницы.

— Пункт три девять.

— Вы понимаете, что "Хантерс Инкорпорейтед" не может не ограничить применение ваших способностей.

— Сейчас вы их полностью отбираете. Мне это не подходит.

— Мы согласны разрешить их применение в рамках самообороны.

— Недостаточно, — Диз кивнул на меня. — Что, если она опять во что-то влезет?

Я было возмущенно воззрилась на него, но отвлеклась на телефон.

"Тана Д'Арте прислала вам запрос на добавление в друзья".

Интересно, это у них семейное — страсть к до выпендрежного громким и пафосным именам? Или опять во всем виноват безымянный офисный планктон, скучающий в глубинах офиса "Хантерс Инкорпорейтед", пока ему не пришлют очередной запрос на фальшивый паспорт для существа, которое не должно бродить по Земле?

— Можете составить список интересующих вас персон, мы сделаем исключение в случае необходимости обеспечения их безопасности, — предложил Мартин.

Улыбка Диза стала еще шире.

— Вы прекрасно понимаете, что не могу.

Да, я бы, пожалуй, тоже отказалась предоставлять Охотникам такой компромат на себя — список всех близких...

Первое сообщение отличалось свойственной Тане вежливостью.

"Скажи Дизу, чтобы пакеты отправили на кенсингтонский адрес".

Я вздохнула. По крайней мере, теперь мне точно было известно, что Тана знает, как меня зовут.

— Я поговорю с юридическим отделом. Что-нибудь еще?

Зато второе сообщение было интереснее. Я вбила название приложения в Google Play.

"Большая игра" — уникальный городской квест. В назначенный час приложение пришлет тебе локацию и новое задание. Пройди все уровни первым и получи главный приз..."

— Мы говорили в прошлый раз об оплате...

— В контракте указана стандартная ставка консультанта вашего ранга.

— У вас нет консультантов моего ранга.

— Не зарывайтесь, — посоветовал Мартин все тем же вежливым тоном. — Я посмотрю, что мы можем сделать, и вернусь к вам со следующей версией договора.

— Он все-таки милый, правда? — поделилась я с Дизом, когда за начальником закрылась дверь.

— Бесконечно. Что там у тебя?

— Тана прислала ссылку, — я показала ему экран. — Грузится.

И, похоже, будет качаться еще долго... Чужой вай-фай на крыше поймать было можно, зато рабочий ловился просто отвратительно. Я оторвалась от телефона.

— Все хотела спросить, ты здесь надолго?

— Уже надоел? — усмехнулся Диз, делая глоток кофе и возвращая чашку мне.

— Безумно. Жду не дождусь, когда ты наконец сгинешь, — призналась я. — Я серьезно. Сколько ты еще будешь тут? Что там у тебя было по вашему приложению, ты все закончил.

— Ди разрешила заключить со мной договор. Я хочу закончить согласование до того, как нужно будет вернуться в ГООУ.

Это было не совсем новостью: я практически все наше знакомство знала, что Диз стремился через "Хантерс" договориться о жизни на Земле. Но если ему все же удастся закрепиться здесь...

Жизнь меня ничему не учила. И как я ни старалась не думать о будущем, неизвестность давила тяжелым камнем. Может, так и должно быть, когда тот, в кого ты влюблена, из другого мира?

Когда моя жизнь стала такой сложной?

Точно. Когда я попала в ГООУ.

— Удачи, — мрачно пожелала я. — Эти люди согласовывают мне компенсацию за кофе по три недели. А чек на пять евро — это, согласись, не так серьезно, как твой случай. И все равно не могу понять...

Ясно, почему "Хантерс" вообще соглашались на такую сделку. Магия всегда была закрытым искусством. Доступным лишь избранным. И если о гени после подписания тринадцатью родами Договора Охотники знали все, то с демонами дела обстояли не так гладко. Совсем другие, с магией, чуждой этому миру, во многом они оставались загадкой. Сколько удалось узнать демонологам за всю историю человечества — и не только его? Процентов двадцать от их заклинаний и ритуалов, печатей и артефактов? В этом месте Диз наверняка бы презрительно хмыкнул: десять, не больше. Потому что поймать в магический круг и выпытать секреты можно у кого-нибудь из низших. Которые и сами мало что знают: кастовое общество не сильно способствует свободному потоку информации. А с кем-то из семидесяти двух кругов подобная тактика быстро закончится плачущими родственниками и цветочками на могиле незадачливого демонолога. Я сомневалась, что среди работавших на Охотников гени найдется кто-то, способный удержать — и подчинить — потомка главы круга. Разве что кого-нибудь вроде Карис, в силу ее дару совершенно бесполезной...

А тут Диз. Сын и наследник Абигора, обучавшийся всем искусствам. Знавший все про круг герцога войны.

— Но зачем это Абигору? Под клятвой ты не сможешь ничего умолчать. Все артефакты, которые "Хантерс" не могли отследить, все странные смерти, которые они не раскрыли... Неужели выгода от твоего присутствия тут будет больше убытков?

— Почему ты не думаешь, что это моя собственная инициатива?

Потому что не дура. Как и Мартин. И Ди.

— Если бы твой отец был против, ты был бы уже мертв.

К тому же, я видела и слышала достаточно. Его с рождения готовили к жизни здесь — до того, как подвернулась возможность с Мором, планы герцога были весьма прозрачны. Он не мог не знать, что единственным способом для его сына жить на Земле будет заключить сделку с Охотниками.

Диз помолчал.

— У Абигора свои интересы, — обтекаемо начал он, — у меня — свои. Если хочешь узнать о его выгоде, лучше спросить отца напрямую.

Конечно, это ведь такая замечательная идея — устроить Абигору интервью в лучших традициях университетской газеты. Ладно, все понятно. Ничего мне не скажут. Я посмотрела на телефон и встала. Пора собираться на работу.

— Мне надо в душ.

Диз ухмыльнулся.

— Это приглашение?

— Нет, это значит, что от меня воняет. И разве ты не должен дождаться своего соглядатая?

— Он догадается найти меня в номере.

— Я бы не была так уверена. Он все-таки Охотник.

— Ты тоже, — заметил Диз.

Ах так?

— Это только подтверждает мою версию, — признала я.

— Самокритично. Но все же ты преувеличиваешь.

— Спорим?

В зеленых глазах затаились смешинки.

— Что я получу?

За круглым окошком, в которое я так боялась заглядывать, ничего не изменилось. Трубки да провода, белые простыни и такие же белоснежные стены...

Только Лукаса там больше не было. Палата была пуста.

А это могло означать одно из двух. И оба варианта меня пугали. До спазма в желудке, до трясущихся пальцев и леденеющих рук. Прийти в норму он так быстро не мог. Значит, либо умер. Либо...

В любом случае, ты его убила, Наташа.

Но ведь Ди не позволит ему окончательно умереть? Мартин так сказал. А такая судьба все равно лучше, чем небытие.

Лучше ли?

Когда на деревянных ногах я дошла до каморки дежурного медика, я уже не была уверена. Направо пойдешь, жизнь потеряешь. Налево... тоже потеряешь. Все, из чего она состояла, от важных вещей до мелочей и улыбок близких.

— Где Лукас? — спросила я у отрабатывавшего смену Яна.

Спросила и застыла, ожидая ответ. Так и не решив, какой хочу услышать больше.

Медик даже не оторвался от фильма на мониторе ноутбука.

— У себя. Тут ему больше нечего делать.

В каком смысле? Я попыталась поймать ускользавшую мысль. У себя. То есть... жив? Мартин обещал. Я цеплялась за его слова как за последнее спасение.

Обещал. И Диана давала слово — ему или его сестре. Значит, Лукас должен был выжить. И раз ему здесь чего делать, должен быть снова здоров — физически, по крайней мере.

Это ведь... хорошая новость? По крайней мере, лучше, чем могла быть другая?

Или все-таки хуже?

— Так зачем ты сегодня весь день нудела в техотделе, чтобы тебе дали в руки телефон Харви? Контакты все тебе и так предоставили, распечатку последних звонков тоже. Что ты в нем хотела найти?

Я сделала глоток из бутылки.

— Не знаю.

Приложение, о котором рассказала Тана. "Большую игру". Это ведь многое объяснило бы, правда? Увы, ничего подобного у Харви не обнаружилось. Моя версия провалилась с треском.

Теперь оставалось только читать его разговоры с мамой и переписку с однокашниками, чувствуя себя неловко, вломившись в чужую жизнь.

И гадать, что же привело его в Мюнхен.

Достопримечательности? В его хаотичных передвижениях в принципе прослеживался стандартный туристический маршрут.

Знакомые? Никто не знал, что они у него тут есть, но что-то же потянуло его в спальные кварталы Мильбертсхофена?

Я не детектив. Вообще нет. Я даже столь любимых Дизом Кристи и Сейерс ни разу не смогла прочитать до конца. У меня нет способностей к дедукции, с логикой сложные и опосредованные отношения, да и умственные способности... скажем так, середнячок. Как и во всем. Чем Мартин думал, отдавая Харви в мои руки?

Впрочем, о чем думала я, когда мечтала сюда попасть?

И ведь наверняка был какой-то великий коварный план, иначе с чего с меня сняли остальные обязанности? Да, нагрузка в "Хантерс" никогда не была из ряда вон, больше в духе "ходи вон за тем парнем и особо не мешайся", но сейчас и она куда-то испарилась. За весь день никто даже не подошёл с просьбой нарисовать график или данные ВПР подтянуть (Нашли, кого просить. Вот честно, неужели никого лучше в полевом отделе не нашлось?).

— Лукас выжил, — решил меня отвлечь от самокопаний Макс. — Подумал, ты захочешь знать.

— В курсе.

Макс, разлегшийся на своей половине кровати, открыл глаза и посмотрел на меня.

— Была у него?

Нет. Смалодушничала. Не нашла в себе храбрости и сил. Ну как мне было смотреть ему в глаза? Я ведь виновата в том, что случилось.

Я поставила пиво на тумбочку и упала на кровать, раскинув широко руки.

— Я обязательно схожу к нему, — пообещала я. — Но в другой раз, ладно?

Когда сумею.

— И, прости, но можно мы поговорим о чем-то другом? Иначе мне захочется ещё и от тебя спрятаться.

— А от кого сейчас прячешься?

— Есть много вариантов?

Старые пружины противно заскрипели. Макс навис надо мной, обеспокоенно заглядывая в глаза. Только вопросов, почему я вместо того, чтобы проводить вечер с ненадолго приехавшим ко мне парнем, пересматриваю с ним "Доктора Кто", не хватало.

— Все в порядке? Если он...

Окончание фразы повисло в воздухе. Если он что?

Если он тебя к чему-то принуждает? Кто, Диз? Извративший свободу чуть ли не до золотого божка на пьедестале?

Если он сделал тебе больно? Да Диз — последний в этом мире... в обоих мирах, кто мог бы сделать мне больно.

А вот первая в этой очереди, судя по всему — я сама.

— Шутишь?!

— Тогда с чего тебе его избегать?

Потому что он будет задавать вопросы. Вчера, когда мы вернулись от фрау Шидмайер, сдержался. Дал мне время. Утром наверняка хотел, но сначала была Тана, а затем Вольфганг принялся его искать.

Сейчас, я подозревала, повода отвлечься может и не представиться.

Телефон, оказавшийся между мной и матрасом, недовольно завибрировал. Помяни демона, как он здесь... Я вытащила смартфон из-под спины и посмотрела на дисплей.

— Это Диз. Спрашивает, где я.

Иногда правильность прогнозов даже не радует.

— Что ему напишешь? — ощутимо напрягся Макс.

— Правду. "В постели с Максом", — процитировала я, печатая.

— Ты шутишь! — расслабился он.

Плохо он меня знал. Я продемонстрировала ему текст на экране.

— И отправить...

— Смерти моей хочешь?

Лицо Охотника вытянулось и как-то резко побледнело. Я не выдержала и расхохоталась, настолько забавной была метаморфоза.

— У тебя отвратительное чувство юмора. У него научилась?

— Вечно ты меня недооцениваешь.

"Когда закончите?"

Серьёзно?

"Как процесс пойдёт"

— Что ты ему теперь пишешь? — нервно поинтересовался Макс.

Я хихикнула:

— Поверь, если тебя так взволновало первое сообщение, лучше тебе не знать, — судя по мине, объяснение мое Макса совсем не успокоило. — Нет, правда, ты чего? Или думаешь, он ворвётся сюда изображать Отелло?

Макс прикрыл глаза.

— Не хочу проверять на практике.

Плохо же он знал Диза! И не только он, впрочем. Райли вон тоже... И другие. Почему-то многие считали, что раз для демонов так важно, чтобы никто не оспаривал право их собственности, то они обязательно должны быть дикими ревнивцами, рвущими на лоскуты любого, кто посмеет взглянуть на то, что принадлежало им.

А Диз... Я сомневалась, что ему это было вообще интересно. В его концепции, если ты думал, что что-то может перестать быть твоим — оно тебе никогда не принадлежало. Потому он не ревновал. Просто... привязывал к себе так, что выпутаться невозможно. И даже не хотелось.

Да и... В наших обстоятельствах ревность становилась бессмысленной. Все ведь уже, если не сказано, то доказано. Много, много раз. Адом и тихим диалогом в коридоре общежития, до сих пор болезненным, как и весь тот период. Месяцами порознь и тремя днями здесь.

Настроение было испорчено. В первую очередь мной самой. После всех разговоров о доверии... После того, как я смогла открыться ему вчера. В конце концов, Диз имел право спрашивать. Без него я бы ничего не узнала.

Желание обсуждать то, что мы увидели, почему-то от этого не появлялось.

— Закруглимся на этой серии? — попросила я Макса.

— Не хочешь досмотреть сезон до конца?

— Ни за что. Ненавижу финалы. "Ничего не грустно, пока не закончится. Затем грустно все", — процитировала я.

"22 минуты. Зайдёшь за мной? Этаж 4, комната 26", — отправила я Дизу.

Когда в дверь постучали — спустя ровно двадцать две минуты, — Макс вздрогнул.

Я слабо улыбнулась, надевая балетки.

— Не похоже, чтобы ее ломали?

— Ты и твои шуточки... Наташа? — окликнул он меня. — Если у тебя проблемы, можешь рассказать мне.

Я закатила глаза.

— Конечно, сэр рыцарь.

Будто сама не справлюсь. Или захочу посвящать в свои дела кого-то третьего. В самом деле, давайте соберем консилиум? Какая хорошая идея, что же она мне раньше в голову не пришла.

Диз ждал меня, прислонившись к стене и со скучающим выражением лица читая что-то на телефоне. Один, утреннего его соглядатая нигде не было.

— Как тебе удалось отвязаться от Вольфганга? — поинтересовалась я.

— Сказал ему, куда иду. И показал нашу переписку. Он решил, что в присутствии двух Охотников я не несу угрозы "Хантерс", поэтому проводил меня и поспешил удалиться.

Я усмехнулась. Ещё она жертва стереотипов, сбежавшая, чтобы не оказаться на линии огня?

— Ты ужинал?

— Ты решила поинтересоваться, обеспечивают ли меня едой, на третьи сутки моего пребывания здесь? Да.

Ну и отлично.

— Я прекрасно знаю, что обеспечивают. Сегодня я собираюсь спать у себя, — предупредила я Диза.

— Ты могла сообщить это и в Телеграме.

— Я не говорила, что ты не можешь присоединиться.

— Ты же ненавидишь пускать кого-то в своё пространство?

— Но ты уедешь, а мне лень туда-сюда таскать вещи. И потом, чего ты там не видел?

Разве что оставленную на подоконнике книжку, за которую он сразу зацепился взглядом, когда зашёл. И которую не преминул открыть, пока я переодевалась.

— "Вампир-миллиардер Дэриен Смит был уверен, что пресытился жизнью, пока не увидел ее. Юная Аника Роджерс работает официанткой в кафе, но на самом деле скрывает страшную тайну..."

Голос звучал приглушенно под слоем ткани, но насмешку в нем пропустить было невозможно. Я выпуталась из футболки и кинула на него раздраженный взгляд. Диз забыл упомянуть, что существовала причина, по которой я ненавидела пускать именно его в, как он выразился, своё пространство.

— Мне кажется, мы это проходили. Мы же договорились: ты не критикуешь мои вкусы, я не зову тебя снобом.

— Ты постоянно называешь меня снобом.

Крыть было нечем.

— Потому что ты сноб!

— Вероятно. Но это не литература.

Я выразительно посмотрела на него:

— Такие книги, понимаешь ли, не ради высокого стиля читают.

— В самом деле? Ни за что бы не догадался. Знаешь, для этой цели человечество придумало видео, — Диз кинул книжку обратно на подоконник. — Когда ты хочешь поговорить?

— О чем?

Было так удобно — сделать вид, что не поняла вопроса. Было бы.

— Не глупи, Нат. О том, что ты заметила на портрете. Что-то привлекло твое внимание. Кольцо или цветы?

Может, включить дальше дурочку и сделать вид, что понятия не имею, о чем он? Но, увы, на "Оскар" я не тянула. А в меньшее бы Диз не поверил. Сама виновата, выдала себя, когда потянулась за его рукой. Вот и ищи поддержку в привычном тепле... Я направилась в ванную.

— Ты меня игнорируешь?

— Я умываюсь. И думаю, какой из вариантов ответа не понравится тебе в меньшей степени.

Вообще-то я решила собраться с силами и рассказать сегодня, но если ставить вопрос таким образом... Лет через пять, если столько продержишься. А лучше — никогда. Я пустила воду.

— Ты с утра должна мне желание, — напомнил Диз, угадавший, каким будет ответ.

Я не забыла. Дурацкое ничего не значащее пари, одно из многих.

— Серьезно? Которое любой нормальный человек загадал бы на что-то приятное!

И определенно из другой области.

— Возможно, я хочу потратить его именно так.

— Это низко!

Даже не оборачиваясь, я могла точно сказать, что в этот момент он пожимал плечами.

— Зато эффективно.

— Ты не можешь выбрать это желание!

— Ладно, — подозрительно легко согласился Диз. Рядом раздались тихие шаги. — В таком случае, когда познакомишь со своими родителями?

Сперва я решила, что за шумом воды ослышалась. Закрыла кран. Вытерла лицо.

— Прости, что?

— Когда ты планируешь познакомить меня со своими родителями? — терпеливо повторил он.

Ответ оставался тем же. Лет через пять, если столько продержишься. А лучше — никогда.

— Ты не хочешь с ними знакомиться, — не поверила я.

— Если характером ты пошла в них, то я предпочёл бы этого избежать, — признался Диз.

Хам. Тогда к чему?.. Вот, значит, чего он добивался. Я повернулась к Дизу, остановившемуся возле открытой двери.

— Что, по-твоему, ты сейчас делаешь?

— Выбираю другое желание, как ты сказала. Знакомство с твоими родителями. Очное.

— А мне показалось, делаешь все, чтобы я бросила тебя в пятый раз, — я растянула губы в ядовитой улыбке. — Извини, не получится. Они меня уже навестили, в ближайшее время в Мюнхен не собираются.

— Ничего страшного. Уверен, Мартин отпустит тебя на полдня. Где они живут?

— Ты до сих пор не знаешь, откуда я?!

Диза это не особо смутило:

— Будем честны, в профиле у тебя указано в графе "город" "там, где вас нет".

Я возвела глаза к потолку. А что еще я должна была написать? "Закрытый вуз на том свете"?

— Нет.

— Тебе придется сдержать слово, — указал Диз. — А желание я не поменяю. Одно из двух, Нат.

Чертовы маги и их правила.

— Почему это тебе вообще так важно?!

— Потому что молчанием ты уже довела себя до истерики.

Вот как? Я скрестила руки на груди и встала напротив.

— Я сдержу слово, поверь. Но после этого я от тебя уйду. Ты этого хочешь? — я посмотрела на него снизу вверх. — Не смей втягивать моих родителей. Никогда. И не смей на меня давить.

Диз медленно склонил голову, показывая, что понял мои слова. И вышел, оставив меня одну. От досады я скомкала полотенце и швырнула в корзину с грязным бельем. Пожалуй, я погорячилась, когда подумала, что Диз — последний, кто будет к чему-то принуждать. Если что и могло победить у Диза "я ценю твою свободу выбора", то это "мне лучше знать, как тебе будет лучше". И ведь мог бы понять, насколько это глупо, вон ведь как в прошлом семестре на этом погорел. Мог бы исправиться...

Не только он мог бы. Меня жизнь тоже мало чему учила. Я вышла в комнату. Диз не ушел — сидел на кровати, отвернувшись к окну.

— Кольцо, — тихо произнесла я. — Это мое кольцо.

Ладно, не совсем мое, но прабабушки. Родители нашли его, когда разбирали вещи после ее смерти. А потом оно перешло по наследству мне как ее единственной родной правнучке. Узкий серебряный ободок с мелкими рубинами и бриллиантиками, собиравшимися в тонкий узор. Узор, если подумать, очень напоминавший магическую печать. Раньше я не могла знать, но теперь это становилось очевидно.

Я не могла видеть выражение лица Диза — только сгорбленную спину. И что он думает, не догадывалась.

— Просто сказать было нельзя? — в его голосе сквозила усталость.

Знаю, Диз, со мной не легко. Как и со всеми. Как и с тобой.

— Если бы кое-кто не вел себя как придурок, рассказала бы раньше. Мне трудно об этом говорить, — призналась я.

— Почему?

— Потому что каждый раз, когда я об этом задумываюсь, мне начинает казаться, что я — это уже не я, — я начала нервно мерить шагами комнату. — Что я должна быть кем-то другим, что кто-то видит во мне кого-то другого, ждет от меня иного. Что я не знаю, кто я. Кем был прадедушка Рудольф...

— Ты знаешь, кем был твой прадед.

Но с удовольствием еще какое-то врем позакрывала на это глаза.

— Охотником, продолжил Диз. — Одним из основателей "Хантерс".

Час от часу не легче!

— С чего ты взял?

— Рядовые сотрудники не берут себе герб организации. И не описывают его в гербовом дипломе за шестьдесят лет до ее основания. Гугл, — пояснил он мне.

— Тем более! А еще этот портрет. Я не хочу быть связана с "Хантерс", я не хочу быть связана со всеми этими тайнами, я не хочу знать, кем должна быть, я просто хочу быть Наташей!

Снова чувствовать себя Наташей. Не кем-то незнакомым и оттого пугающим. Диз вытянул вперед руку и на заходе на очередной круг поймал меня. Я дернулась — бесполезно. Вместо этого меня наоборот притянули ближе к себе.

— Ты — это ты. Та, кем ты хочешь быть. А если кто-то считает иначе, ты ему очень четко объяснишь, насколько он ошибается. Ты это умеешь, — в его тоне звучала уверенность, которой мне не хватало. — Веришь?

Я позволила себе уткнуться носом в его плечо.

— Верю.

Может быть, даже во всем разберусь. Обнимая Диза, в это действительно можно было поверить.

— Ты в самом деле собиралась рассказать?

Мягкая фланель заглушила мое ворчание:

— Это сложно представить, но даже я, бывает, учусь на своих ошибках.

Пожалуй, я могла бы к этому привыкнуть: просыпаться раньше Диза, решившего, что, раз он в "отпуске", то имеет право дрыхнуть часов до восьми. Понимать, что полночи я провела, уткнувшись носом в колючую щеку. Смотреть на подрагивающие во сне ресницы и в кои веки не нахмуренные брови — забавно, я никогда не думала, что он, со всем его воспитанием и адскими тараканами, позволит кому-то увидеть себя таким беззащитным. Или просто мне так везло? Я наклонилась и быстро поцеловала его перед выходом.

— Это за что? — сонно пробормотал Диз.

— Просто.

За все не сказанные "Я тебя люблю". Хотя он это и так знал.

— Мне нравится это "просто", — Диз повернулся на спину и прищурился, наблюдая за моими сборами. — Что еще у тебя входит в программу?

Я фыркнула, надевая браслет. Видят Охотники сквозь иллюзии или нет, а с ним все равно было спокойнее.

— Не дождешься.

На рабочем месте я первым делом выгрузила из системы информацию по происшествиям за последние сутки. Перевела в эксельку, скопировала из вчерашнего письма список рассылки, нажала "отправить". Теперь можно было расслабиться и заварить кофе.

Мерное гудение кофемашины возвращало в то сонное состояние, от которого я мечтала избавиться. Я прислонилась лбом к холодной поверхности кухонного шкафчика.

"Кольцо или цветы?"

Почему Диз вообще упомянул их?

Я вспомнила портрет: прозрачный букет полевых цветов на заднем плане и ветку с нераскрывшимися бутонами, которую женщина держала в руке. Что знал о них Диз, чего не знала я? Подумав, я открыла Гугл. "Украшения для вашего дома", Пугачева, букеты, почему-то всем своим видом напоминавшие о кладбище...

Кофемашина наконец наполнила мне чашку. Я закинула в нее кубик сахара и отошла к подоконнику. А если по-немецки?

То же самое. Декор, украшения, муранское стекло — я помнила его по отдыху с родителями. Яркое, грубое — ничего похожего на хрупкие живые колоски с портрета. И островок, самый, возможно, унылый во всей Венеции с его поблекшими от солнца стенами и трещинами в штукатурке. Хотя Диз наверняка и в нем бы нашел красоту.

Ладно, а что, если они были не стеклянными? Не прозрачными, но отражавшими краски вокруг? Может, они были серебряными? На этот раз поиск выдал кучу бижутерии и почему-то декоративные элементы на свечи. Не выдержав, я написала Дизу. Ответил тот быстро: похоже, после моего ухода тоже решил встать поработать.

"Не серебряные. Зеркальные".

Теперь Гугл показывал украшения для фигур святых в церквях. Явно не то. Подумав, я добавила к запросу Мюнхен.

Результат поменялся. Баллада о господине Олофе, накануне свадьбы затащенном в круг фей, книга "Эльфы, боги и духи огня" и, наконец, форум "Настоящие секретные материалы", где некто под ником "Фауст13" опубликовал статью о девушке, которую фейри забрали под холм и вернули спустя семь лет. И которую даже посетители форума разбили как не выдерживающую никакой критики. Я подула на кофе и осторожно сделала глоток. Отлично. Спасибо, Диз, ты очень помог.

— Вот ты где прячешься, — на кухню заглянул Кай. — Ты знаешь, что некоторые люди приходят сюда поработать?

Я закатила глаза. Последнее поколение, выросшее в пятом отделе, отличалось поразительно тонким чувством юмора. Интересно, их вообще кто-то всерьез воспринимал, или все списывали на то, что подрастут, успокоятся, наберутся ума где-нибудь?

— А тебе об этом сегодня в первый раз рассказали, да?

Судя по широкой ухмылке, молодой Охотник ответ оценил:

— Пошли, поможешь мне. Мартин велел найти пару циферок в архиве, но он уже в несуществующей части дома, а у меня аллергия на Границу.

Я невольно заинтересовалась, оставляя кружку на подоконнике:

— Такое тоже бывает?

— Нет, — признался Охотник. — Но один я провожусь там двое суток, а я парню обещал к пяти освободиться. Мартин разрешил тебя взять, сказал, ты свободна.

Значит, меня решили все-таки привлечь к какому-то еще делу кроме обнаруженного вампира? Сочли совершенно безнадежной или я вчера ошиблась, решив, что это очередная проверка? И, постойте... кому обещал?! Следуя за Каем, я чуть не споткнулась. Нет, можно, конечно, было предположить по количеству воска для волос, которое он на себя вымазывал, но... Да кому я вру, ничего нельзя было. Уж точно не по совершенно обычным повадкам и внешнему виду. И ладно бы демоны, для которых понятие даже половой принадлежности было чуждо, не то что сексуальной ориентации. Или маги, весьма лояльно относившиеся к любым странностям, если только ты родился по эту сторону Границы. Но Охотник...

— Перестань сверлить мне спину, — потребовал он, поднимаясь впереди меня по лестнице.

По очень узкой винтовой лестнице, которая явно была старше здания на пару веков и не должна была в нем находиться.

— Ты круто тут ориентируешься, — поспешила я сменить тему. — Тоже здесь вырос?

— В пятнадцать переехал.

— А почему...

Я прикусила язык. Понятно, почему. Интересно, здесь был хоть один человек со счастливым детством и живыми родственниками?

— Почему ты со мной нормально разговариваешь? — поменяла я вопрос.

Не по-дружески, конечно. Но вполне по-человечески.

— Мы с тобой пили, помнишь? — Кай свернул в один из коридоров и достал из кармана джинсов ключ. — И Лукас сказал к тебе не цепляться. Сказал, ты тоже не совсем из этих. Так ведь?

Наверное. Я пристыженно замолчала. Надо же, мой напарник и надзиратель, оказывается, заступался за меня перед другими.

— Ты... был у него?

— Нельзя. Нестабильный фон, опасно.

Еще бы. Я могла это представить. В том числе из своего же собственного опыта. Сердце защемило. Лукас не заслуживал этого. Замок на старой дубовой двери скрипнул, и Кай распахнул дверь.

— Добро пожаловать в архив.

В воздухе запахло пылью, и я чихнула, не хуже Диза, когда он заходил за мной в самые непопулярные секции библиотеки.

— Дай угадаю: уборщица сюда не заходит?

— Не, — Охотник направился вглубь, оставляя за собой яркие следы. — Все с шестнадцатого года давно отцифровали. Здесь только то, что собирали во времена ордена, и что никому не нужно.

Орден медведицы, если я правильно помнила. Те, кто победил тринадцать родов и заключил Договор с гени.

Интересно, а здесь есть что-то о Рудольфе Валленштайнере? Я посмотрела на расставленные вдоль стен шкафы.

— И как мы должны здесь что-то искать?

— Ты умеешь пользоваться карточной системой?

— Нет.

В библиотеке ГООУ давно был электронный каталог, спасибо библиотекарю — компьютерному почти гению и немного психопату. Я приуныла. Похоже, если информация о прапрадедушке тут и была, я ее не найду.

— Не спрашивай, — предупредила я Диза, ныряя в душ.

Единственным, что я добыла в архиве, стал слой потревоженной пыли, осевший на одежде, кроссовках и коже. Называется, запустите Наташу в комнату с секретной информацией и можете быть совершенно спокойны — она все равно ничего не найдет. Обидно. Я чувствовала себя полной дурой.

Главное, удалось ведь отвязаться от Кая, который не горел желанием засиживаться на работе допоздна, остаться одной... А толку-то? Я нахмурилась, глядя на свое отражение в зеркале, и сдула челку с глаз. На щеке красовалась серая полоса.

Просто отлично.

— Ну кто в двадцать первом веке все еще пользуется карточками? — жаловалась я Дизу из-за двери. — Я даже не спрашиваю, зачем Мартину статистика восемнадцатого века, но какой идиот сделал всю систему только в хронологическом порядке? Это же нужно знать, когда что произошло, чтобы что-то найти!

Немудрено, что просто так обнаружить одну фамилию во всем этом историческом слое не удалось.

— А если бы мне нужны были, допустим, все упоминания о вампирах? Или там торговля запрещенными зельями? Или чье-то имя?

Валленштайнер, например...

А ничего. Я бы ничего не нашла. Даже без сослагательного наклонения — не нашла. Пыталась. Из комнаты не доносилось никаких звуков, даже банального "угу". И на мое появление Диз не отреагировал. Промокнув волосы полотенцем, я вышла из ванной.

— Ты меня не слушаешь, — констатировала я.

Вместо этого он уткнулся носом в экран ноутбука.

— Слушаю, — возразил Диз, не отрываясь от компьютера.

Как же. Я забралась на кровать и заглянула в монитор. Что там могло быть настолько интересного?

— Как ты так сделал, что у тебя два графика наложены?

— Про вспомогательную ось ты не знала?

Честно говоря, нет. Вот к кому надо было полевому отделу с вопросами по графикам обращаться, а не ко мне!

— Зато у меня много других достоинств кроме знания Экселя.

Главное, чтобы Диз не решил спросить, каких именно. Потому что кроме упрямства и раздражительности, которые едва ли относились к сильным сторонам, я сходу затруднялась что-то назвать.

Пары минут хватило, чтобы километровые таблицы и чересчур разноцветные гистограммы успели наскучить. Подобравшись ближе, я потерлась носом о колючую щеку. Скользнула губами по скуле и спустилась ниже, к шее, слегка прихватывая зубами кожу. Диз отстранился. Вот как? Выждав с полминуты и получив только быстрый перестук клавиш, я ткнула его в плечо. Попробовала закрыть крышку ноутбука, но ее быстро вернули на место.

— Я занят.

Он всегда был занят. Не одним, так другим из бесконечного множества его проектов. Я помахала рукой у него перед носом, заставляя обратить на меня внимание.

— Ты сейчас правда хочешь сказать, что между девушкой в своей постели и какой-то хренью в Экселе выбираешь Эксель? Риторический вопрос, — поспешила я предупредить.

С Диза сталось бы и ответить, а в приоритетах его сомневаться не приходилось. На секунду отвернувшись от монитора, он перевел взгляд на меня. Что-то прикидывая в уме, отсутствующе посмотрел поверх очков и вернулся к своему занятию.

— Это бизнес кейс для "Хантерс". Мне надо закончить его к утру.

— Отвлечься ты, конечно, не можешь? Вся ночь потом в твоем распоряжении, работай, сколько душе угодно!

— Вопреки сложившемуся у тебя мнению, ночью я предпочитаю спать, а не работать.

Я вздохнула и перекатилась на свою сторону кровати. Если в ход пошли конструкции с "вопреки", дело серьезно.

— Если я прервусь сейчас, потрачу половину ночи, начиная заново. Так мне нужен час, чтобы закончить.

— А что мне нужно, хоть кого-нибудь здесь интересует? Я от тебя уйду, честно.

— Это твоя комната, — напомнил мне Диз. — Но, если захочешь уйти сегодня, ключ от моей в заднем кармане джинсов.

О такой маленькой детали я как-то не подумала. Уходить из собственной же комнаты было бы действительно глупо.

— Я уйду к Максу! — пригрозила я.

Впрочем, чтобы такие угрозы действовали, нужно было хоть раз сдержать слово. И, уходя, не возвращаться. Мы оба это знали.

— За сексом? — уточнил только Диз, исправляя в ячейке формулу.

К сожалению, нет.

— За пивом и сериалами, — буркнула я. — У нас там "Класс" и "Доктор Кто" недосмотренные. Замена, конечно, неравноценная, но в отличие от тебя они хотя бы не бесят.

Перестав печатать, Диз внимательно на меня посмотрел.

— Что? — Под тяжелым взглядом было неуютно, никакая привычка не спасала.

— Жду, когда ты уйдешь, — спокойно пояснил он. — Разложу на твоей половине бумаги.

Я моргнула, переваривая ответ. Зараза. Наглая смеющаяся надо мной зараза.

— Я, конечно, всегда подозревала, что мой мозг пририсовывает тебе более человеческие черты, не в силах справиться с ужасной реальностью, но это уже слишком! Что, по-твоему, ты делаешь?

На его лице появилась по-мальчишески открытая улыбка:

— Исполняю твои самые сокровенные желания. Разве Райли тебе не рассказывала, как это с демонами работает?

Рыжая много чего рассказывала — и с каждым проведенным с Дизом днем я все больше утверждалась в мысли, что источниками у нее служили любовные романы в мягких обложках.

— А мне кажется, издеваешься. Серьезно, по-твоему, я хочу, чтобы меня раздражали?

— Во всяком случае тебе это нравится.

Кому в здравом уме может это нравиться?!

— Иначе ты бы не напрашивалась на провокацию.

И ведь не поспоришь. Потому что, во-первых, эмоциональная телепатия, чтоб ее. Во-вторых, он просто слишком хорошо меня знал.

И давал мне то, чего я хотела. Возможность сбросить на кого-то скопившееся за день раздражение, к примеру. Хотя сейчас это работало и не в его пользу.

Потому что, во-первых, Диз видел меня глубже, чем я хотела бы. И это нервировало. Во-вторых, я реально ненавидела, когда от меня отмахивались.

— Тридцать минут, Нат, — примирительным тоном предложил Диз. — И я освобожусь.

— Даже не надейся. За тридцать минут я усну, — мрачно пообещала я, поворачиваясь на бок и заматываясь в одеяло. — И только попробуй меня разбудить!

Крышка ноутбука хлопнула, и на секунду я понадеялась, что мне все-таки удалось его пробрать. Как же. Еле слышный скрип пружин, звук босых ступней по полу, и в комнате погас свет. Я встрепенулась. Вопрос "Какого хрена?!" достаточно явно читался в моем выражении лица — или в моих чувствах — чтобы мне не пришлось его задавать.

— Мне достаточно подсветки от экрана, — невозмутимо объяснил Диз. — Не буду тебе мешать. Спокойной ночи, Нат.

Я очень не хотела поддаваться. Тщетно. Откинув одеяло, я села и расхохоталась.

— Иногда ты совершенно невыносим, — сообщила я Дизу.

— Только иногда? Плохо стараюсь, — пробормотал он, продолжая набирать текст.

За что заслужил еще один тычок в бок.

— Двадцать минут. Я подожду тебя двадцать минут и ни секундой больше.

— А если не успею?

Одной рукой Диз приобнял меня за плечи и притянул к себе. И понятно, что это ненадолго, что скоро все равно уберет руку, чтобы печатать десятью пальцами вместо пяти, но... Приятно, черт возьми.

— Попытайся, — предложила я. — Ты же гений.

В отличие от Диза мне работать было не над чем. Разве что почитать учебник из присланного Сереша списка на лето. Листая меню на телефоне, я остановилась перед зеленой иконкой с гео-маркером. "Большая игра". На которую я так рассчитывала, и которая не оправдала надежд. Я потянулась к тумбочке за наушниками.

"Загадай желание..."

Я смотрела заставку уже раз десять, наверное. Ничего не менялось. Загадай желание — самое сокровенное, одно, касающееся только тебя — зарегистрируй аккаунт, выполняй задания, которые будет рэндомно выкидывать тебе система, набирай баллы, выходи в финал... Мало ли таких игр? Двадцать первый век: хочешь — покемонов лови, хочешь — порталы на улицах открывай. В этой ничего даже не намекало, что за расплывчатыми обещаниями скрывается что-то большее. Что она каким-то боком относится к миру гени. Я подтянула колени к груди и положила телефон на них.

Но все же... Тана считала, что все серьезно. И почему-то мне казалось, что у персонификации смерти должно иметься достаточно ума, чтобы отличить прикол от настоящей, затеянной кем-то могущественным игры. Даже если здравого смысла в любовной жизни у нее было не больше, чем у меня.

И в этом заключалась проблема. Когда в деле была замешана магия — ничего не было прикольным, безопасным и "просто так". Если я что-то выучила за время в ГООУ: этот мир не был милым и добрым. Он был жестким, жестоким и не боялся крови и смерти. Он жаждал их, зная, что в них кроется наибольшая сила. Назовите это паранойей, если хотите, но даже безобидная зеленая иконка меня пугала. Если маги затеяли подпольную игру, кто-то обязательно пострадает.

Как Харви, например. Да, я помнила, что "Большая игра" не была установлена на его телефоне. Но кто сказал, что пять лет назад она шла через мобильное приложение? Мюнхен, август — слишком много совпадений, не находите? В промо-ролике игры была карта с сотней меток по всему городу. Сейчас я видела только одну, но что, если именно этим объяснялись его хаотичные передвижения по городу?

"Зарегистрируйся и выполни первое задание, чтобы открыть Игру"

Я постучала ногтем по поверхности смартфона. В конце концов, Мартин сам велел мне разобраться, как Харви оказался закопанным посреди леса. Пусть он рассчитывал, что я все завалю (да я сама не видела других вариантов), должна я проверить версию, раз она появилась? А если она окажется ошибочной — что ж, бывает. Но я сделала все, что могла. Чтобы понять, что произошло с Харви, я имею в виду. Дело ведь в этом. Только в этом. Совсем не в том, что заставляло меня во всем видеть опасность и кидаться на нее при первой возможности.

Но... Когда я думала о Харви, я не могла не вспомнить Лукаса.

"Зарегистрируйся..."

В наушниках я пропустила момент, когда звук клавиш прекратился. Щеки коснулась пропахшая сигаретами ладонь. Я повернулась к Дизу, уже зная, что будет дальше. Слишком близкий взгляд зеленых глаз, горячие губы, кофе и мята на языке. Я с удовольствием ответила.

Рука переместилась с щеки на затылок, зарываясь в волосы, притягивая еще ближе к нему, заставляя перекинуть через него ногу и обхватить руками его шею. Другая оказалась под майкой, с каждым движением поднимая ткань все выше. Так, стоп. Еще немного, и моя мотивация пойдет прахом. Я прервала поцелуй.

— Прости, — шепнула я, — но я поняла, что мне тоже нужно работать.

По крайней мере, мне досталось чувство глубокого морального удовлетворения. Я поспешила скатиться с кровати. Соберись, Наташа. Пропуск, кошелек, одежда, кроссовки... У меня за спиной раздался мягкий смех.

— Мстишь?

Меняя пижамные шорты на джинсы, я не удержалась от улыбки.

— Возможно.

ГЛАВА 6

В офисе я только успела налить кофе, когда на кухню заглянул Кай. Вчерашнее утро повторялось... с одним маленьким отличием.

— Тебя, это, вызывают, — как-то смущённо сообщил он.

Рука дрогнула, и под кружкой образовалась лужица цвета жженой карамели. Зачем? Не могли же они узнать?..

В кабинете, среди антикварной мебели и столетней пыли, меня ожидали трое. Диана снова устроилась на подоконнике, на этот раз с ноутбуком на коленях. Макс сидел в одном из кресел для посетителей и выглядел так, будто его поймали с поличным, отчитали, а теперь вместо того, чтобы отпустить, собираются повторить процедуру по второму кругу. Мартин же занял место гостеприимного хозяина. Не очень гостеприимного, на самом деле. Выражение лица у него как обычно означало что-то среднее между скукой и раздражением. Именно он, когда я вошла, повернул ко мне монитор и спросил:

— И как это объяснишь?

На экране в черно-белой записи с камеры наблюдения девушка в худи с опущенным капюшоном нервно потёрла ладони, обернулась на камеру — объектив захватил спутанную челку и закушенную губу — достала телефон и выставила его перед собой. Подошла к кассе, взяла что-то со стойки, сунула в карман. Подумав, одним предметом не ограничилась — все последующие отправились туда же, в практически безразмерный карман толстовки. Продавщица все это время оставалась безучастна, будто перед ней никто не стоял. И даже когда девушка, не утруждая себя оплатой, направилась к выходу, не отреагировала. Обернулась только, когда завопила сигнализация, мазнула усталым невнимательным взглядом по магазину, словно тот был пуст.

Руки вспотели — совсем как в тот момент. Или как когда я сидела в Старбаксе, пытаясь поймать вай-фай и загрузить видео.

А ещё стало очень-очень стыдно.

— Не пытайся оправдать это клептоманией, — предупредил Мартин. — У тебя не было ни одного ее эпизода.

— Вы что, следили за мной?

Охранная сетка, покрывавшая комплекс "Хантерс", должна была реагировать на всех входящих и выходящих. При желании можно было настроить заклинание на распознавание, но понадобился бы кто-то, кто будет все уходы-приходы контролировать... Или передвижения одного конкретного стажера. Вот почему Макс внезапно позвонил среди ночи! Решил, видите ли, напомнить про срочное дело на завтра. Ещё извинялся, спрашивал, не разбудил ли... Я возмущённо уставилась на друга. У того хватило совести отвести взгляд.

А дальше — отследить сотовый или "зашитый" в татуировку маячок. Проще некуда. Доступ к полицейским камерам у "Хантерс" и системе распознавания лиц благодаря впечатляющему бюджету и своим людям имелся. Как выяснилось, не только к ним...

— Я жду, — напомнил Мартин.

Долгих размышлений тут не требовалось. А что? Обещания молчать от меня никто не требовал — мне кажется, никому просто в голову не приходило, что кто-то расскажет Охотникам — клятв я не давала. И здесь явно было что-то не так.

— Это игра. Она идет между гени.

— Шоплифтинг? — уточнил начальник.

— Не только. Там разные задания. Скорее... воспользоваться магией на глазах у людей. А в конце обещают исполнить твое самое сокровенное желание, даже если оно невозможно. Мне показалось, что она может как-то быть связана с вампиром, которого мы нашли, — поспешила я оправдаться, — но я не знала точно и не хотела лезть с глупыми версиями, поэтому думала сначала проверить, чтобы не дергать никого...

Мартин устало потер подбородок.

— И тебе не пришло в голову, что развлечение, провоцирующее на нарушение Договора, может заинтересовать меня независимо от того, связано оно с тем делом или нет?

Вообще-то нет. Я пристыженно замолчала.

— Это твоя недоработка, — подала голос Ди. — Ты ее руководитель. Если твой сотрудник не ощущает себя достаточно комфортно, чтобы прийти к тебе с любым вопросом, это твой факап.

— Мои сотрудники не чувствуют себя некомфортно, — отрезал Мартин. — Только те, кого мне навязали.

— Тоже неправильное мышление. Ты не всегда можешь выбирать с кем тебе работать. Это исключение, а не норма. Но уметь работать должен со всеми.

Мартин повернулся на стуле к ней:

— Тебя укусил Дерек?

— Почти. HR прислал результаты твоего асессмента.

— Детский сад... — вздохнул начальник, возвращаясь ко мне. — Кто организует эту игру?

— Я не знаю. Она идет по интернету, анонимно. Есть приложение, там появляются задания, пройденные этапы загружаешь там в свой профиль...

— Еще лучше.

Похоже, то, что по городу бегали толпы непуганых гени, соревнующихся в игре на слабо, его радовало примерно так же сильно, как меня.

— Телефон, — протянул он ко мне руку.

В любой другой ситуации я бы воспротивилась — а как же моя личная информация? Фотографии? История переписки? Но сейчас имелась серьезная причина его отдать.

— А... я? — только поинтересовалась я, положив смартфон на стол. — Что будет со мной? Я оставила в магазине денег, чтобы возместить ущерб...

И ни за что не стала бы ничего красть просто так. Честно. Правда, боюсь, это мало кого интересовало. Формально нарушение имело место быть.

— Знаю. И только поэтому никто не будет предъявлять к тебе претензии. Пока свободна. Пока не решу, что с тобой делать.

Понятно. Прощать и делать вид, будто ничего не было, начальник не собирался.

Макс выскользнул за дверь следом за мной.

— Ты сволочь, — сообщила ему я.

Надо признать, выглядел он все-таки неловко.

— Почему ты не сказала мне?

— Почему я должна была тебе рассказать? — справедливо спросила я.

— Потому что я твой друг.

— Ты следил за каждым моим движением!

— Будто ты этого не знала!

— Я не думала, что до такой степени!

Я проглотила пару едких высказываний. Да, знала. Да, Макс не виноват. Да, Мартин назначил мне его в пару, и хорошо, что его, а не кого-то другого. Но все равно...

— Если бы я тебе рассказала, ты бы стал меня отговаривать.

Что в конечном итоге, возможно, было бы не так плохо. Сейчас я действительно чувствовала себя дурой из-за того, что не пошла сразу к Мартину.

— Конечно, — подтвердил Макс. — Это безумие — ввязываться сразу непонятно во что. Особенно тебе. Как ты вообще сумела сделать иллюзию, чтобы тебя не заметили?

Сложно. Когда, выражаясь языком учебников, перцепция иллюзий у тебя нарушена, свои сплести ты тоже не особо можешь. Ты никогда не знаешь, видишь ты сквозь них потому что это твое восприятие, или потому что они не сработали, ты никогда не понимаешь, сколько силы для их нужно. Но когда не можешь сделать ничего своего, можно изменить чужое. У меня был сделанный Дизом браслет, скрывавший от мира мои шрамы. Немного расширить его действие, и... Я передернула плечом. Это "особенно тебе" все-таки задело.

— Я учусь. И с тобой больше не разговариваю!

— Клептомания — это что-то новое, — мягко усмехнулся Диз. — С другой стороны, она объясняет твое пристрастие к моей одежде.

Без телефона найти его оказалось не так-то просто. В комнате его не было, в IT отделе сегодня не видели, крыша пустовала... А он грелся на солнышке во внутреннем дворе.

Я посмотрела на детскую площадку и отвела взгляд. Мне не нравилось сюда приходить. Сказать честно, я старалась этого места избегать. Перебежать двор утром по дороге из жилого корпуса в офис, смотреть при этом под ноги — это еще нормально. Но днем сюда приводили поиграть детей. Детей, воспитывавшихся в "Хантерс", детей, чьих родных убили маги или демоны, у которых не осталось в этой жизни никого и ничего из-за них. Из-за нас. Дело было не в ненависти, которую они испытывали совершенно справедливо. Дело было в вине. И как можно было спокойно лежать на скамейке и не замечать их — мне не дано понять.

— Куртку ты сам мне отдал! Да ты на меня ее прямо надел!

— Потому что ты в тот вечер мерзла.

Я пожала плечами. Возвращать ее я в любом случае не собиралась. Черная, кожаная, вся в заклепках — мне нравилось, как она на мне смотрелась.

— Потом футболка...

— Мне не в чем было спать. Или ты предпочел бы, чтобы утром Бенедикт наткнулся на меня совершенно голую?

— Кардиган.

— Он так классно подходит к тому платью...

— Четыре толстовки, считая вчерашнюю.

В его голосе появилась заинтересованность, мол, какой повод я придумаю в этот раз?

— Просто потому, что тебя это раздражает, — призналась я.

— Что и требовалось доказать. Иногда мне кажется, что лучше бы я завел кошку. Они во всяком случае не отбирают у тебя половину гардероба.

— Они еще много чего не делают из того, что тебе нравится, — предупредила я. — И потом, ты терпеть не можешь кошек!

— Вот именно.

Я подцепила прядь его волос и слегка дернула.

— Может, тебя еще что-то не устраивает? Давай-давай, я послушаю.

— Все устраивает, — заверил меня Диз, прикрывая ладонью глаза от солнца.

Потому и не заметил, как от группки катавшихся на скейтбордах детей откололся один и подошел к нам. Да что там, я и сама пропустила за шутливыми спорами этот момент.

— Вы демон? — спросил тонкий голосок.

Мальчишке было, наверно, лет восемь, не больше. Тонкие ручки сжимали скейт, казавшийся размером почти с него. Белый одуванчиковый пух взъерошенных волос, выпяченные губы. Только выражение глаз было не по-детски серьезным.

— Да, — не стал скрывать очевидное Диз.

— Вы убьете меня?

Диз отнял руку от лица и внимательно посмотрел на него.

— Должен?

— Моих родителей убил демон.

Я сжалась. Вот оно, началось...

— Это печально, — постановил Диз.

По крайней мере он не сказал "бывает" или "мне жаль", в которое ни один из нас все равно особо не поверил бы. Хотя его ответ явно подразумевал и то, и другое. Мальчонка беззвучно двигал губами, будто повторяя слова Диза и пытаясь решить для себя, что они значат.

— Так вы убьете меня?

— Только если ты станешь непреодолимым препятствием на моем пути или причинишь непоправимый вред тем, кто мне дорог.

Формулировка была как всегда точной и длинной. Такую ребенок будет переваривать еще долго.

— Я надеюсь, до этого не дойдет, — перевел Диз.

— Но вы же демон.

— Что с того?

— Моих родителей убил демон.

Логика здесь была. Железная.

— Если бы твоих родителей убил человек, ты бы спрашивал каждого прохожего, собирается ли он убить тебя?

Такая мысль мальчонке в голову не приходила. Впрочем, многие взрослые до нее тоже не додумывались. Диз вздохнул и поднял голову с моих коленок.

— Ты ведь кикфлип пытался сделать? Ты не туда доску вытягиваешь. Хочешь, покажу?

Увидев мои приподнятые брови, Диз подмигнул. И где, интересно, он научился кататься на скейте? В Аду? Ребенок долго не раздумывал. Сжал упрямо губы, покосился на меня, считая, видимо, что в моем-то присутствии этот страшный демон с ним ничего не сделает, и отрывисто кивнул. Вот так вот. Будь ты хоть трижды выходцем из Ада, знание тайной магии скейтборда перевешивает все твои недостатки. Я покачала головой, улыбаясь. Не прошло и десяти минут, как вокруг Диза крутился не только тот мальчишка-одуванчик, но и половина детской площадки, с открытыми ртами и горящими глазами наблюдая, как скейт делает в воздухе полный оборот, прежде чем Диз приземляется на него. Я машинально потянулась к карману за телефоном — такой компромат пропадает! — но вспомнила, что его у меня отняли. На секунду Диз сделал вид, что теряет равновесие и преувеличенно замахал руками; с площадки до меня донесся смех. Кто мне теперь без доказательств поверит, что страшный демон так хорошо находит общий язык с детьми?

Разве что Мартин. Начальник неслышно подошел и сел на скамейку рядом. Я исподтишка взглянула на него. Невозмутимое выражение лица и тонкая папка в правой руке. Оставалось только надеяться, что в ней была не бумага для заявления по собственному желанию.

— Уволите?

— Нет.

"Тогда зачем пришли?" повисло в воздухе невысказанным упреком. Мартин спокойно наблюдал за обступившей Диза детворой.

— Сегодня его никто не сопровождает, — "никто за ним не следит" было бы точнее. — Не боитесь, что он кому-то навредит?

— Когда ведешь переговоры, надо показывать, что доверяешь партнеру. Даже если это не так, — начальник достал из кармана пачку сигарет и зажигалку, но вспомнил, что находится рядом с площадкой и с сожалением их отложил. — Откровенно говоря, всем известно: если бы он пожелал, мы бы все были уже мертвы.

И Дизу не пришлось бы для этого и пальцем двинуть. Я знала. Помнила ощущения, когда вместо воздуха в разорванное горло полилась кровь, а он... Сидел в паре метров от меня, положив руки на подлокотник старого кресла. Чтобы я видела: ему даже не нужно меня касаться, чтобы убить. Я потерла шею и наконец подняла глаза на детей. Такие мелкие, они казались на территории "Хантерс" чуждым элементом. И такие обманчиво безобидные...

— Вы работаете с гени, вы должны знать: то же самое можно сказать о половине из них.

Даже я могла бы убить Мартина, если бы хотела. Но об этом, наверное, говорить руководству не следовало.

Начальник кивнул, соглашаясь.

— Почему ты говоришь "гени", а не "маги"? Никто с нашей стороны не использует это слово.

Я пожала плечами. Привычка.

— От Диза научилась. Потому что, — в голосе прорезалась давняя уже обида, — когда вы забросили меня неподготовленной в ГООУ — на что вы не имели ни малейшего права — только он мне объяснял, что к чему.

Впервые за долгое время, чуть ли не в первый раз за все наше знакомство, на лице Мартина промелькнула улыбка.

— Тебе не кажется, что ты слишком часто говоришь людям, на что они имеют право?

До сих пор я считала, что только когда эти самые люди зарываются. Но что именно он имел в виду? Диана ведь не стала бы пересказывать ему наш разговор? Или они были настолько близки?

— Максен тебе бы все объяснил. Нужно было задать вопрос.

Справедливости ради, так оно и было. Но...

— Он не вызывал слишком много доверия.

Поэтому вместо пусть и поставленного "Хантерс", но вполне по-честному ведущего со мной Макса, который в любом случае сказал бы мне правду, я выбрала Диза с неизвестными намерениями — и чьи слова я не могла проверить. Что многое говорило об уровне моей адекватности. Явно стремившемуся к нулю. Оглянувшись на меня и увидев рядом Мартина, Диз поспешил отвязаться от детворы и подойти к нам.

— Герр Хадек, — склонил он голову в приветствии. — Какая это уже редакция контракта? Восьмая? Давайте, почитаю.

— Я по другому вопросу.

На мгновение Диз сузил глаза — я уже достаточно привыкла читать его микровыражения, чтобы заметить.

— Это не я, — поспешил он откреститься от всех подозрений.

— Но вы в курсе, о чем речь.

Диз остановился напротив нас, сунул руки в карманы джинсов и качнулся на пятках.

— Когда я услышал о существовании Игры, я посчитал для себя необходимым узнать о ней больше. Моя сестра участник.

— И член вашего круга. Поделитесь, что вам удалось выяснить?

— Легальными методами — ничего.

— А нелегальными?

Диз широко ухмыльнулся:

— Неужели вы могли заподозрить меня в подобном?

Глупый вопрос. Это же Охотники! По уровню подозрительности едва ли не единственные существа на Земле, способные сравниться со мной.

— Я способен заподозрить вас даже в организации этой игры, — со всем почтением заверил его Мартин. — Уверены, что это не вы? Очень в вашем духе: не только предложить себя, но и показать, на что вы способны, чтобы ни у кого не осталось сомнений.

Ухмылка Диза стала еще шире.

— Если бы это был я, я бы сконструировал ситуацию, в которой мои навыки оказались незаменимы для решения вашей проблемы, а не нарушил бы Договор.

Вообще-то определенная доля правды в словах Мартина была. Но и в словах Диза — тоже. Он бы сделал акцент на других своих навыках.

— Прочитайте, — Мартин передал папку Дизу.

Вот, значит, кому она предназначалась... Интересно, что в ней? Пролистав содержимое папки, Диз спрятал ее за спину.

— Объясните.

— Что именно?

Мартина — человека, — казалось, совершенно не напрягал нависший над ним демон. Удивительно. Даже я несмотря на привычку чувствовала сейчас его природу, и ощущение это было не из приятных.

— Мой контракт не содержал никакого испытательного срока.

— Верно, — начальник закинул ногу на ногу и спокойно посмотрел на Диза снизу вверх. — Он содержал предоставление постоянного носителя и право проживания на этой стороне после первых десяти лет службы.

Десяти — из скольки лет в целом? Я лично подозревала, что меньше чем на пожизненный контракт Охотники не согласились бы. А жили демоны весьма долго...

— Мы предлагаем сокращение этого срока взамен на ваше содействие. Рассматривайте это как обоюдовыгодную сделку.

— До двух лет.

— До восьми.

Диз снова качнулся с пятки на носок.

— Мы обсуждаем это четвертый год, герр Хадек. "Хантерс" рассматривали мою кандидатуру еще дольше, когда ваша организация выбирала, кого из кругов допустить к учебе в ГООУ. Вы знаете все о магах, но практически ничего о ритуалах кругов, и не сможете найти другого источника информации: искусство почти никогда не записывалось, и обучаются ему только самые близкие к крови круга. Я вам нужен. Пять лет.

— Это вы сможете обсудить с моим руководителем, — уклончиво ответил Мартин. — Я не в праве давать таких обещаний.

Другого ответа Диз вряд ли ожидал. Более того, на него рассчитывал — иначе бы переход к следующему его вопросу не получился бы таким плавным. Я мысленно закатила глаза. Позер.

— Если мы собираемся привлечь мою дражайшую тетушку, почему бы нам не еще пригласить присоединиться к обсуждению ту, кого этот договор непосредственно касается?

Мартин перевел на меня задумчивый взгляд. Простите?! Я тут при чем?

— Вы всегда спрашиваете у слуг их мнение, прежде чем отдать им приказ?

Если он хотел прошибить этой подколкой Диза, ему это не удалось. Тот и бровью не повел.

— Иногда. Но она не слуга.

— Она мой сотрудник. По условиям контракта, который она подписала, это примерно одно и то же.

— Я не соглашусь, пока не буду уверен, что она этого хочет.

Я едва не покрутила пальцем у виска. Это еще что за демонстрация "Смотрите, как она для меня ценна. Она настолько важна, что я не буду ее ни к чему принуждать"? Еще перед Охотниками. И что, черт возьми, все-таки в той папке?

— Может, объясните уже, в чем дело? — попросила я, встревая в разговор.

— Как пожелаете, — согласился с требованием Диза начальник. — Наташа, продолжишь Игру?

То есть меня не увольняют? Вместо этого мне дают очередное задание — которые я умудряюсь собирать походя, как собака блох? Да еще и обязательно сложные и малоприятные. Нет чтоб заметить, как кто-то с оплатой в магазине магичит, или еще какое-нибудь мелкое правонарушение. Нет. Мне обязательно подавай вампиров-путешественников во времени и анонимные бойцовские клубы, первые правила которых — никому не говорить о клубе. Не выдержав двух весьма тяжелых (и довольно похожих; это жизнь рядом с божествами так влияет, что ли?) взглядов, я поспешила кивнуть.

— Кого я спрашиваю, — вздохнул руководитель. — Ты бы продолжила, даже если бы я тебе запретил.

— Но я все еще не понимаю, при чем тут Диз.

— В папке договор на временную связь между вами. Для подстраховки на время Игры.

То есть в мою квалификацию никто не верит. Справедливо. Тут не то что знаний — я сомневалась, что мне хватит силы, чтобы выполнить задания на следующих уровнях.

— Ди придумала? — поинтересовался Диз.

— Нет. Это моя инициатива. Диана несомненно ценит своих слуг и пообещает что угодно, если случится беда, но она не способна осознать угрозу до того, как все произойдет. Она знает, как легко ее слуги ломаются, но не понимает, почему.

Предупреждение. За время в ГООУ я услышала их достаточно, чтобы научиться различать. И читать между строк. Не "Не доверяй ей", но "Знай, на что идешь". Впрочем, другого от богов я и не ожидала.

— Лад...

— Почему я? — не дал мне договорить Диз.

— Я не могу привлечь Максена — его все знают. То же касается других моих сотрудников.

А о людях речь сейчас не идет. Только о гени.

— Маги работают не только в полевом отделе. Не думаю, что об их связях с "Хантерс" всем известно.

Кстати, да. Можно взять кого-то из медиков, раз мне не доверяют — и проследят, и помогут, если что. Контракт с демоном ради какого-то дела — для "Хантерс" это было не просто радикально. Макс был прав, когда говорил, что план Диза не сработает: так не делали. И тем более они не выбрали бы в качестве носителя девчонку, которая с ними без году неделю, в чьей надежности они не уверены, которая влюблена в этого самого демона по уши и неизвестно еще что выкинет ради него... Это для меня заключить сделку с Дизом казалось чем-то обыденным. Я не учла, что мы говорили об Охотниках.

Тест на лояльность? Мою или Диза? Не сбежит ли он, почувствовав свободу? Не помогу ли ему в этом я?

— В городе уже известно, что в офисе появился новый сотрудник, — невозмутимо признал Мартин. — Ведьма, молодая, нетипичная для Охотника.

Вот оно что. Надо было признать, по части поиска подводных камней Диз обгонял меня очков на сто, а то и больше. Я бы не додумалась спросить. Удивилась еще такой заботе...

Вот где был подвох. Клеймо "Хантерс" — штука весьма неприятная, если не сможешь дать отпор. И даже если не учитывать всех гени, живших здесь и приехавших сюда ради мечты, я сомневалась, что тем, кто устроил нелегальную, нарушающую Договор игру, польстит внимание со стороны Охотников.

Другое дело — девчонка в компании фамилиара, отчаявшаяся настолько, что заключила сделку с демоном. Такая, чтобы исполнить свое самое сокровенное желание, пойдет на все. И подозрений не вызовет. Демон как идеальное алиби, блин.

Вопрос, почему Мартина так заботила моя безопасность, правда, оставался открытым.

— Ладно, — все равно согласилась я.

С "Хантерс" или нет, с Дизом или без, я уже начала Игру. И в любом случае продолжу.

Теперь решение было за Дизом. Отвернувшись, он смотрел в сторону детской площадки.

— Я подумаю.

Разговор так и был не окончен, поэтому дверь осталась открытой. Теплая вода плескалась у ключиц, пытаясь лизнуть чернильный полумесяц. В высоко поднятой руке — не хватало еще залить — я держала открытую книжку, но текст не шел. Слишком много других мыслей отвлекало.

— Почему ты не согласился сразу? Думаешь, Мартин что-то еще не договаривает?

— Думаю, его заботит, чтобы его сотрудники оставались живы, — откликнулся из комнаты Диз. — Что для хорошего руководителя нормально. Нет. Он сказал все.

"После того, как ты его заставил. Не думай, что я не заметила эту маленькую манипуляцию. "Охотники тебе не доверяют, скрывают от тебя правду. Только я говорю тебе всю правду". Так я должна была ее понять?"

Диз заглянул в ванную. Прислонился к дверному косяку, скрестил руки на груди. Нахмурился, посмотрев на серую обложку у меня в руках.

— Это не похоже на твои любимые романы.

— Мемуары одного из первых преподавателей ГООУ, — я качнула корешком. Вода в ванне плеснула о бортик. — Ты знал, что в первые годы на территории университета жили Охотники?

— Знал. Людям нельзя долго находиться на Границе. Полгода, девять месяцев максимум. Поэтому Охотники сняли наблюдателей, как только убедились, что система способна функционировать без контроля на месте. Тем более, к тому времени у них было уже достаточно своих среди гени. Откуда внезапный интерес к истории? И откуда книга?

Отвечая на первый вопрос: от оставивших кучу загадок предков, видимо. Раз меня не уволили, я прогнала имя Ильзебилль Швайг во базе данных "Хантерс". Ничего. Даже никаких плашек "недостаточный уровень доступа", как в случае с бравым именем Валленштайнеров. Нашла только мастера-алхимика Швайга и два упоминания в фольклоре. Один — у братьев Гримм, где Ильзебилль была кем-то вроде старухи с золотой рыбкой. Второй — в старой-престарой легенде про короля альбов, где упоминалась Ильзебилль-Изгнанница. И никого, жившего в Мюнхене в конце позапрошлого века. Откуда она взялась? Как они познакомились с прадедушкой? Как вообще жили? Он — Охотник, она... вряд ли из Охотников. Я не представляла. Наверное, потому и взяла книжку. В попытке хоть одним глазом взглянуть на их мир.

В ГООУ я старательно избегала всего, связанного с историей. Потому что, ладно, магия существует. Выяснили это, убедились на собственном опыте. Но признать это в историческом контексте означало признать, что все, что известно о мире до тысяча восемьсот шестнадцатого года, — сказки. Потому что были тринадцать родов, правившие миром. Люди, отвоевывавшие себе один километр Земли за другим. Колдовство, известное каждому, маги, жившие не на страницах книжек, а в соседнем квартале... И согласиться с этим для меня означало уподобиться посетителям тех же "Настоящих секретных материалов". Слишком много в этой идее было от теорий заговора, кругов на полях и инопланетянах, занесших жизнь на Землю.

Со вторым вопросом было проще...

— В архиве я ее взяла. Должна же мне была достаться компенсация за всю ту пыль.

— И ты читаешь издание конца девятнадцатого века...

Я пролистнула к выходным данным.

— Тысяча восемьсот шестьдесят пятого года, — подсказала Дизу.

— ...здесь?

Делая скидку на дизову эмоциональность, в его голосе звучал практически ужас. Мол, как можно без пиетета относиться к такой древности? Я с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык.

— В университетской библиотеке наверняка есть второй экземпляр. И потом, что с ним случится? Если я только его не утоплю.

— И страницы от влажности не испортятся, — поддакнул Диз.

Свободной рукой я убрала с глаз слишком короткие для пучка пряди.

— Зануда, — беззлобно констатировала я.

— Определенно, — согласился Диз и окинул критическим взглядом ванную. — Раз ты заговорила об этом: ты не видела мою бритву?

Вопрос застал меня врасплох. Закинув ноги на бортик, я попыталась скрыть следы преступления, и приняла максимально невинный вид, прежде чем встретиться с Дизом взглядом. Весьма укоризненным, кстати говоря.

— Я взяла новое лезвие!

— И на том спасибо, — вздохнул он. — Неужели так сложно купить свою?

— Я забыла, — сообщила я чистую правду. — Моя затупилась, а у тебя всегда есть запасные лезвия. Тебе что, жалко?

По крайней мере, часть правды. Другая причина была той же, что заставляла брать его вещи. Было приятно немного пощекотать нервы, зная, как щепетильно демоны относятся к своей собственности, и в то же время понимая, что конкретно этот демон тебе никогда ничего не сделает. Любопытно, когда же наконец удастся вызвать эмоции — не все же мне одной беситься? Увы, не в этот раз. Плюс кто-то еще в начале нашего знакомства нагло игнорировал личные границы и пил кофе из моей кружки. Это сейчас я достаточно привыкла к чужой ложке, залезающей в миску с мюсли, и научилась отвечать тем же. Тогда это дико раздражало — ради чего Диз, я подозревала, и продолжал так делать. Пусть теперь за это расплачивается.

— И вообще, не уходи от темы!

— От какой? — Диз скопировал мое ни о чем не подозревающее выражение лица.

— Почему ты не согласился сразу на предложение Мартина? Это для тебя выгодно: пару недель ничего не делать, провести время со мной, — я едва удержалась, чтобы не спросить "Или это так тяжело?". Не в том было дело, — зато получишь более удачные условия. Я не права? И потом, разве ты не этого с самого нашего знакомства хотел?

Диз снял очки и потер переносицу. Оправа исчезла в тонких пальцах, будто ее и не было.

— Давно догадалась?

— Ты никогда и не скрывал.

Диз ведь еще с первого сентября два года назад, когда увидел меня, знал, что я попаду сюда. И воспользовался. Понял, что со мной будет проще, чем с Бенедиктом.

В мире, где Охотники относятся к демонам как минимум враждебно, что может быть удобнее — найти растерянную, потерявшуюся девчонку, которая сама еще не в курсе, что ее ждет, и приручить? Заставить ее чувствовать, что она что-то должна за доброту, участие, помощь. Не влюбить ее в себя — учитывая, как быстро в глазах его девушек Диз терял все свое очарование, это был нежелательный побочный эффект. Но сделать своим другом.

— Тогда знаешь, что я давно отказался от этого плана.

— Знаю, — легко согласилась я.

Зато я не отказалась. Стоило, наверное, рассказать... Мне не нравились секреты — особенно тянущиеся месяцами. Диз был прав, я совершенно не умела хранить тайны: все было написано у меня на лице. А те, что удавалось не выдать, камнем висели на душе.

— Я сказала Соррелу, что предложу Охотникам себя в качестве твоего носителя и сделаю все, чтобы они согласились. Я... хотела заключить с ним сделку весной. Он отказался.

Как и все, особой реакции признание у Диза не вызвало.

— Я говорил тебе, что он не дурак, — из того же ниоткуда, в котором затерялись очки, Диз достал сигарету и подпалил ее. — Что он в итоге от тебя потребовал?

— Услугу. В будущем. Сказал, сейчас с меня нечего взять.

И хотя мне это очень не нравилось (Услуга в будущем? Звучит примерно как "Отдай своего первенца" или "Ты еще не знаешь, что ждет тебя дома. Отдашь мне" из сказок.), пришлось согласиться.

— Дай мне тоже, — попросила я, вынимая руку из воды. Диз протянул мне сигарету:

— Зачем ты вообще к нему полезла?

— Мне нужно было имя библиотекаря.

— Могла бы спросить у меня.

— В то время ты не вызывал у меня большого желания с тобой общаться, — я вернула сигарету Дизу. Если мокрые отпечатки на ней, как влажные страницы книги, заставили его внутренне поморщиться, он это никак не показал. — И вел ты себя как полный... — я смягчила, что изначально хотела сказать, — придурок.

Диз не стал спорить. Молча затянулся и отдал сигарету мне. Понял, что я все равно еще попрошу, и бессмысленно каждый раз пересекать ванную — от двери ко мне и обратно. Вместо этого опустился на кафель и прислонился спиной к бортику, так, что темный затылок оказался рядом с моей рукой.

— Но я сказала ему правду. Я предложу...

— Не надо, — Диз хмыкнул. — Думаешь, у "Хантерс" недостаточно гени без тебя? Мне не нужны жертвы. Если захочешь остаться в "Хантерс", то не из-за меня.

— Но я хочу...

Не остаться — я сомневалась, что мне здесь место. И точно не хотела бы выбрать "Хантерс", потому что у меня не было альтернативы. Но помочь...

— Не хочешь, — с твердой уверенностью сказал Диз. — Что ты загадала в Игре?

Я недоуменно моргнула. Это с какого бока?

— Ничего...

Нет смысла загадывать, если не веришь. А я была настроена не так оптимистично, как Тана. Благотворительность вместе с такой щедростью редко случаются в нашем мире. И как правило обставлены они совсем не анонимно. Скорее, здесь крылась какая-то выгода. Но вот какая? И для кого?

— В таком случае, что бы ты загадала?

В плане моего самого сокровенного желания? Теперь я наконец понимала, откуда взялся этот вопрос. Чего мне на самом деле хотелось — до дрожи, до такой степени, что я боялась бы об этом даже подумать? Я покосилась на Диза, но с этого ракурса даже профиль его не был виден. Ясно, что бы загадал для себя он, если бы Игра оказалась правдой. Стать психопомпом. Жить в обоих мирах и менять их по своему желанию. А я...

— Не знаю, — честно призналась я, подумав.

— Снова стать человеком?

Я могла понять, как Диз пришел к этому выводу. Сама сколько жаловалась в свое время. Но... Я помотала головой.

— Нет.

Поздно. Сейчас я уже слишком далека от человека, а повернуть время вспять... Не хочу.

— Почему?

— Потому что, если бы не это все, — рука описала круг; сорвавшиеся с пальцев капли застыли на белой плитке, — я бы никогда не узнала, какая я на самом деле.

Диз не стал смеяться над высокопарно прозвучавшим откровением. Только мягко спросил:

— Какая же?

— Смелая.

— А ты смелая?

И снова никакого смеха, никакой издевки в голосе. И не удивление. Скорее... удовольствие, будто ему нравилось то, что он слышал.

— Безумно, — заверила я его. — Думаешь, кто-то менее храбрый полез бы за тобой в чертов Ад?

Встрял бы между Мором и драконами, полез бы выяснять, куда пропадают студенты, позвонил бы в "Хантерс" с просьбой "Ну возьмите меня к себе"?

— Справедливо.

— Еще... сильная.

Не говорите, что сила обязательно измеряется в физической мощи или способностях к магии. Не только. Жаль, что мне так долго пришлось осознавать, как много у нее лиц. Что иногда сила заключается в сострадании. Иногда — в способности признавать свои ошибки. А бывает, она всего-навсего означает, что, обернувшись назад, на все то дерьмо, что осталось в прошлом, ты с удивлением понимаешь, что все еще жив. И не сломан. И все еще ты. В этом тоже сила. Диз был прав...

— И находчивая.

Диз фыркнул. А с этим он, значит, готов поспорить?

— Что? Между прочим, это я придумала, как раскрыть библиотекаря!

— Если бы ты при этом не ставила постоянно свою жизнь под угрозу, — вздохнул он.

Как будто это у меня специально получалось. Я плеснула в него водой.

— Зануда, — пришлось мне снова открыть Дизу всю правду о нем.

Взъерошив волосы, он обернулся. Сменил позу; опираясь на бортик ванны, устроился на кафеле лицом ко мне.

— Ты это уже говорила.

Я села, чтобы не смотреть на него снизу вверх.

— И еще буду говорить! — заверила я Диза, закидывая руки ему на плечи.

Против стекавших за шиворот капель Диз ничего не имел. Как и против последовавшего за этим поцелуя...

— Зануда, — повторила я. — Сноб. Позер...

С гулким стуком упала книжка. Коротко зашипела сигарета, прежде чем погаснуть. Плеснула вода, проливаясь через край на пол...

Только человек, совершенно незнакомый с Дизом, мог бы предположить, будто он так просто забудет о своем вопросе.

— Не знаю, — я потянулась в кровати. Длинные пальцы осторожно рисовали на моем бедре одному Дизу известные узоры. — Правда, не знаю...

Взгляд скользнул по руке. Можно было попросить неведомых организаторов избавить меня от шрамов и драконьей крови, от сводящей с ума сверхчувствительности к магии. Но... Без них бы все тоже сложилось иначе. И я была бы другой. А плата за ошибки казалась уже не такой высокой. Та же сверхчувствительность не раз наоборот помогала мне выживать. А драконья кровь... Сейчас, с нормальным блокатором, единственным негативным эффектом оставались необходимость повторять укол каждые две недели и поводок "Хантерс", на который эти самые уколы меня сажали. Но с этим я тоже могла справиться. Для этого мне не требовалась помощь неизвестных благодетелей, слишком сильных и добрых, чтобы существовать в реальности. Мне же сказали, что будут бесплатно поставлять лекарство, если я стану сотрудником? А Диз был прав: мне необязательно идти в полевой отдел, если тут тяжело. У "Хантерс" было множество департаментов, начиная с бухгалтерии и заканчивая теми же лабораториями. Сереш замолвил бы за меня словечко. А с моими далеко не самыми популярными специальностями, с отсутствием связей и даже примерного понимания, как строился социум у гени, "Хантерс" мог оказаться для меня далеко не худшим вариантом. Спокойная работа, офис в Европе, хорошая зарплата — все, как я когда-то хотела и планировала...

Я прикрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях, пытаясь угадать рисунок. Сбилась, как всегда. Думать не хотелось. Не об этом. Максимум получалось вспомнить, что цепочка мокрых следов высохла на ковролине в комнате — но вряд ли в ванной, и рано или поздно кому-то придется вставать вытирать пол. Или что книжку мы в итоге все-таки залили...

— Тогда почему для тебя так важно участвовать в Игре?

Я не знала, как это объяснить. Открыв глаза, в отместку провела ногтями по его ребрам, по чернильным созвездиям на них: Дракон и Малая Медведица, похожий на арбалет Лебедь и Лира. Россыпь капель, родинками выглядящих на бледной коже — Лисичка; и Стрела ниже...

— Потому что я могу. Потому что, если я права в своих догадках, с этой игрой что-то не так. И потому что я подхожу для участия куда лучше Кая, Лукаса, даже Мартина...

— Больше подходишь для работы Охотников, чем сами Охотники?

Я слегка прикусила его плечо. И нечего надо мной смеяться!

— Они люди. И я не знаю, как их всех еще не поубивали, божественная помощь это, удача или что-то еще, но они слабее.

Что мог бы противопоставить Лукас тому же друде? Ничего. А вампиру? Мы видели, чем эта история кончилась. Охотники в большинстве своем были людьми. И потому всегда были уязвимее. И погибали. Слишком часто, слишком рано...

— Ты знаешь, что Мартин по их меркам практически старик? Знаешь, конечно...

Это неправильно. Люди не должны умирать, защищаясь от тех, кому им нечего противопоставить. Люди не должны жить в мире, где любой может украсть их волю — просто потому что ему захотелось. Где чужую влюбленность можно заказать у улыбчивой баристы. Где никто не станет считаться с тем, кто слабее...

— Это неправильно, — повторила я вслух. — Не люди должны следить за гени. Гени сами должны останавливать гени, когда те переступают границы...

— В идеальном мире так бы это и было, — заметил Диз.

Но мы жили не в идеальном, а в реальном. И если бы я попробовала возразить, что это не так, каждый из нас выбирает, в каком мире ему жить, он пошутил бы, что моя мания все контролировать достигла гигантских масштабов. А может — что еще хуже — понял бы все правильно и спросил, означает ли это то, что он думает.

Поэтому я промолчала.

ГЛАВА 7

— Бред какой-то!

Я сидела на перилах моста и смотрела, как за моей спиной несет свои воды Изар.

— Никогда не думала, что в мои обязанности на рабочем месте будет входить самоубийство.

Стоявший рядом Диз сдвинул вниз солнечные очки и посмотрел поверх них на пустой в такой ранний час мост.

— Не драматизируй. Зато не скучно. Мне на первой стажировке приходилось бегать за кофе и уворачиваться от пресс-папье. Поверь, это куда хуже.

— Я бы не отказалась от капельки скуки, — проворчала я. — Стоп, серьёзно?

Он скривился, вспоминая:

— Отец решил, что пора научить меня смирению и устроил на лето личным ассистентом к одному из директоров. Через другого директора. Взяв с того клятву крови, чтобы он не смог рассказать, кто я.

Я представила себе Диза, ещё более худого и несклепистого, с блокнотом в руке и бейджем на шее, держащегося всегда на шаг позади начальника, предугадывающего каждое его требование и борющегося с острым желанием его прикончить. Смех сдержать удалось с трудом. Диз широко улыбнулся:

— Ты бы видела его лицо, когда он узнал, кем помыкал.

Ещё бы. Думаешь, тебя попросили перетерпеть пару месяцев очередного бесполезного сынка-племянника, а ты, оказывается, все это время отдавал приказы демону смерти и сам ходил по очень тонкой грани. Я все-таки расхохоталась.

— За что тебя так?

— Ни за что. На Земле методы управления весьма ограничены. Нельзя показать такому количеству людей Силу, децимация тоже не считается адекватным методом повышения мотивации персонала... Отец считает, что в условиях добровольного найма недостаточно быть чьим-то сыном. Чтобы эффективно править организацией, нужно заслужить их уважение. Начать с самого низа. Показать, чего стоишь.

Я только покачала головой. Абигор-затейник— это ещё ладно, на Абигор-идеалист... Не поверю. Хотя, чтобы узнать людей — не только с той стороны, которую они покажут начальству, — чтобы лучше понять дело... Возможно, идея не была совершенно глупой.

— Сейчас ты скажешь, что на следующее лето он отправил тебя на производство? Как вообще получается, что для демона ты подозрительно часто зависаешь на Земле? В детстве, в каникулы...

— Умею выбирать родственников, — незло усмехнулся Диз. — Тогда Тривии показалось, что будет забавно посмотреть, как я пытаюсь приспособиться среди людей.

— А теперь?

Ладно, Кимон или другие его кузены — не та сила, которую Охотники бы испугалась. Но если бы Геката решила выпустить его на Землю насовсем, вряд ли кто-то стал бы спорить. Что такое "Хантерс" против древнего божества?

— А теперь она считает, что если я сам принимаю решения, как мне жить, то и в битвах своих должен бороться за себя сам. И ты не угадала. На следующее лето Абигор отправил меня в ассистенты отдела, — вспомнил Диз. — Там было проще: чтобы понравиться людям, было достаточно уметь писать макросы и чинить принтер.

И обаятельная улыбка наверняка тоже не помешала. Особенно в завоевании симпатии женской половины офиса.

— А потом? — полюбопытствовала я.

О семейном бизнесе Диз обычно не упоминал. То ли из-за моего отношения к отрасли, то ли имелось, что скрывать. Впрочем, второе было не предположением, а фактом. Было что скрывать. Очень и очень многое.

— Потом я поступил в ГООУ.

— Ага, и все кончилось. Не верю! Ты все время работаешь, и не говори, что только на ваш стартап. Чем ты занимаешься для Абигора?

— Это вопрос от сотрудника "Хантерс" или от моей девушки? — уточнил Диз.

Я задумалась.

— До конца августа — от обеих.

— А после августа?

Вот он, тот вопрос, которого вчера я благополучно избежала, промолчав. Рано или поздно Диз должен был его задать. Что я выберу, когда лето кончится?

— Не знаю, — призналась я. — Тебя это смущает?

Демон и Охотник. Если не непримиримые враги, то полные противоположности. Клише в книгах, особенно, как выражался Диз, в "моем любимом жанре". Но в жизни такие пары нечасто встречаются. И тому есть причина.

— Должно?

Определенно.

— По-моему, это называется конфликт интересов.

— Неэтичным поведением, возможно, — возразил Диз. — Конфликта тут нет.

— Конечно. Для этого интересы должны быть хоть относительно равноценными, а ты, выбирая между мной и своими целями, всегда выберешь работу, — пробурчала я.

— Ты преувеличиваешь, Нат.

Как же.

— Если прямо сейчас к тебе придёт Мартин и скажет, оставайся-ка с нами, но с Наташей придётся порвать, что ты выберешь?

Диз закатил глаза, снимая очки и цепляя за ворот футболки:

— Это было бы крайне странное требование. Мартин не предложит подобного.

Я дернула его за рукав.

— Не уходи от ответа! Просто признайся: ты меня бросишь в ту же секунду.

— Не в ту же секунду, — не согласился он.

— Да, ты как обычно просчитаешь перед этим все остальные вероятности, но, когда придешь к выводу, что других вариантов нет, все равно бросишь.

Молчание было весьма красноречивым.

— Я же говорила!

— Тебя так радует перспектива или что ты выиграла спор?

Перспектива меня вообще не радовала. Я хорошо помнила зиму. Слишком много места стал занимать в моей жизни Диз. Лишиться его сейчас... Даже думать об этом не хотелось. С другой стороны, если бы мы расстались, я бы долго и горячо его ненавидела, но поняла бы. Целая вечность свободы или девушка, с которой неизвестно, сколько у вас все продлится. Это даже не выбор.

— Тебя это задевает? — невозмутимо спросил Диз.

Мог бы хоть из вежливости сделать вид, что я не права, и он пожертвует всем ради меня. Но нет, я же просила быть со мной честным. Вопрос снова заставил взять паузу на размышления. Любой другой человек наверняка посчитал бы это предательством, но...

— Нет, — решила я. — Наверное, я сама такая же.

Потому что как бы невозможно сильно я ни любила Диза, у моего отношения к нему тоже имелись границы.

— Хочешь верь, хочешь нет, но даже у меня есть моральные принципы. И ты ходишь очень близко к черте, где они заканчиваются.

Работа над оружейными артефактами, непонятная двойная игра с Абигором и южным королем, убийство, договоры на душу...

— Если ты однажды ее пересечешь, я тебя сдам Охотникам. Тебя это задевает? — осведомилась я.

Диз пожал плечами, повторяя вопрос:

— Должно?

Наверное. Если не обижать, то хотя бы напрягать. Как он себе представлял такую жизнь? Я, не рассказывающая обо всем, что происходит в офисе. Диз, умалчивающий, где и как он нарушает Договор. Просто бездна доверия. Как быть вместе, постоянно что-то утаивая и находя отговорки?

— Узнаем, — угадал мои мысли Диз.

Хотелось бы верить. Что не только узнаем, но и справимся... Я снова посмотрела на воду. Интересно, какая здесь глубина? Наверное, достаточная, раз недалеко электростанцию построили.

— Не передумала?

— Прыгнуть с моста и разбиться? Как можно! Всю жизнь только об этом и мечтала.

Забравшись на парапет, я выпрямилась в полный рост.

— Я тебя подстрахую. И мы связаны, — напомнил Диз, подавая руку. — Если разобьешься, я всегда могу призвать тебя обратно в виде призрака.

Я мрачно посмотрела на него. Это не утешало. Совсем. Тем более, что, когда ты стоял на перилах, мост уже не казался невысоким. И несмотря на наличие плана было страшновато. А если не получится? Несмотря на почти два года сосуществования, магии я не доверяла.

— Ты можешь выбрать другое задание, — предложил Диз.

— Игра идет не первый день, и никто не знает, как скоро закончится. Если я не наберу достаточно баллов, и быстро, то никуда не пройду, и все это окажется бесполезно.

— Там были задания с тем же количеством баллов.

"Под невидимостью ударить по лицу прохожего" или "Пройтись голым по Мариенплатц, чтобы никто не заметил", например. Хотела бы я посмотреть на того, чья больная фантазия родила эти требования.

— Я не бью людей, которые мне ничего не сделали, меня даже не видят и не могут дать сдачи, — отрезала я. К тому же, с моими ростом и комплекцией ударить удалось бы разве что ребенка. А детей я тем более не била. — И ты прекрасно знаешь, как у меня с иллюзиями! Я не смогу отвести взгляд целой толпе! А Мартину придется выковыривать меня потом из полиции, которая поймает меня за нудизм.

— Тогда вперед, — посоветовал мне Диз. — И побыстрее, пока никого нет.

Он был прав. Не хватало только напугать проходящих мимо туристов. Решат еще, что суицид, поднимут переполох или, того хуже, полезут в реку спасать. А течение тут опасное. Я отцепилась от дизовой руки и достала телефон. Каменная Паллада на другой стороне моста наблюдала за происходящим с неодобрением. Включив камеру, я повернулась, чтобы заснять, где нахожусь...

Я не планировала падать так. С бухты-барахты, не подготовившись, спиной вперед. Парапет моста был достаточно широким, чтобы не оступиться. Но заметив краем глаза фигуру у берега и сверкнувшую на солнце золотом копну волос, я вздрогнула. Замахала руками, потеряв равновесие. Завалилась назад. И уже в полете поняла, что надо было интересоваться не глубиной, а расстоянием до воды. Если не успеть...

Земля оказалась под моей спиной внезапно. Выбила воздух из легких, заставила закашляться и тут же скривиться от боли. Сморгнув слезы, я повернула голову. В поле зрения попали ветки, травинки и разрисованная граффити скамейка. Далеко за ней уже блестели воды Изар. Все-таки удалось. Телепортироваться в последний момент, как требовало условие Игры. Не утонуть. Очутиться в итоге не хрен знает где, а в нескольких метрах от моста, в кустах на Пратеринзеле, где никто не увидит моего появления, и где мы договорились с Дизом встретиться. Через пару секунд я услышала шорох гравия, и он подошел.

— Встать можешь? — коротко поинтересовался Диз.

Смогу. Но не хочу.

— Я отбила всю спину, — пожаловалась я, смотря вверх. И с обычного ракурса разница в росте чувствовалась, сейчас я себе вообще казалась муравьем, глядящим на великана. — И копчик. И, кажется, даже ребра, хотя не подозреваю, как, — я попробовала перекатиться на бок и охнула. — Да я на спине неделю спать не смогу!

— Ты и так на спине никогда не спишь, — успокоил меня он.

— Твоя девушка сиганула с моста, чуть не убилась, превратила половину тела в один большой синяк, и это все, что ты можешь сказать в утешение?!

— Если моя девушка считает все перечисленное подходящим для себя времяпровождением, кто я такой, чтобы мешать ей получать удовольствие? — парировала эта скотина. — А если серьезно, могла бы предположить, что существует корреляция между количеством баллов за задание и его сложностью.

И связанной с ней опасностью. Я это прекрасно осознавала. Хочешь пробиться вперед? Рискни по-крупному. Сделай то, на что мало кто из гени способен. Диз в свое время объяснял мне, что в отличие от таких, как он, гени не предрасположены к телепортации, и редко кому она дается. Разница в природе силы сказывалась. И потому браться именно за это задание мне не стоило бы, с моими-то весьма средненькими способностями и моей недоученностью... И что мне сегодня повезло, я тоже понимала. Что успела отреагировать, что магия послушалась, как надо — не иначе как из опасений лишиться своей сумасбродной носительницы. Увы, понимание от боли не помогало.

— Не хочешь вставать, давай телефон. Загружу видео.

Со стоном я протянула ему уцелевший при падении сотовый.

— Скажи, что все нормально снялось, и мне не придется повторять этот трюк, — попросила я.

Судя по нахмуренным бровям, сбывались мои худшие предположения.

— Серьезно?!

— Приз за лучшую операторскую работу тебе не дадут, но в целом нормально, — признал Диз после заставившей меня понервничать паузы. Зараза. — Что у тебя за провайдер? Я быстрее дойду до офиса, чем оно загрузится.

Кое-как поднявшись на ноги и отряхнувшись, вопрос я проигнорировала. Вместо этого привстала на цыпочки и заглянула ему через плечо.

— Ну что там?

На экране как раз стало видно, что пользователь Nat97 с самого низа таблицы игроков переместилась в середину. Хоть какая компенсация за нервы. Заодно поменялся список заданий.

— Он адаптируется, анализируя, что ты выбираешь и что тебе удается пройти.

Логично. Зачем предлагать мелочевку тому, кто доказал, что способен на большее. Прочитав обновленный список и все равно не найдя смысла, я задала мучивший меня вопрос:

— Интересно, к чему все это должно привести?

— Эти задания появились не просто так. Их не придумывают игроки друг другу. Их сформулировал тот, кто организовал Игру. Вопрос заключается в том, какую цель он преследовал.

В старинном кабинете на шестом этаже почти никого не было. Мартин. Я. Макс. Занявшая подоконник Диана, старательно делавшая вид, будто ее здесь нет.

— Большое количество заданий включает в себя практику иллюзий, — скрип маркера по вайтборду вывел меня из задумчивости. — Почему?

Чтобы исключить из Игры специально меня? Вряд ли.

Чтобы не привлечь к себе внимание общественности и властей — хоть полиции, хоть Охотников — раньше времени? Никто ведь не пожалуется на невидимку. Возможно.

Потому что иллюзии — то, что сразу отличит гени от обычного человека, случайно скачавшего приложение? Вероятно.

Но не только...

— Они хотят отсеять детей, — подала я голос.

Самые простые, наспех слепленные иллюзии должны были отвести глаза одному человеку или нескольким. Более мощные действовали и на цифровую аппаратуру вокруг — смысл скрывать свою настоящую личину, если первая же уличная камера зафиксирует условные рога и копыта? Такие создавались чаще всего, отсюда возникал и спрос на написанное Каталиной с Дизом приложение. Но условие записывать задания на камеру не позволяло использовать их. Тут все немного сложнее...

Первый уровень заклинаний — личное воздействие.

Второй уровень — заклинания массового ненаправленного действия. Сразу вспомнилась одна из курсовых Диза: "Разработка мобильных приложений для пассивных заклинаний второго уровня". Давняя, еще с моего первого, а его третьего курса. Тогда ему пришлось объяснять мне, что к таким заклинаниям как раз относятся самые частые из использовавшихся иллюзий. Смешно, но казалось, будто это было уже так давно...

Третий уровень, самый сложный. Заклинания массового направленного воздействия. Адресные иллюзии. Заставить в толпе блондинов увидеть одно, темноволосых — другое? Свести с ума мужчин, но не женщин? Молодых, но не старых? Отвести глаза — но только живым, а техника пусть документирует, как было на самом деле? Или, еще лучше: пусть полицейские камеры тоже все пропустят, не хватало только штрафа. Но вот камера на смартфоне...

Это уже другая техника. Требующая скрупулезности и контроля. Я никогда не росла как гени и не могла обратиться к своему опыту, но была склонна верить чужому, записанному в книгах и рассказанному Максом. Магия у детей нестабильна, потому "Хантерс" забирает сирот и растит под неусыпным наблюдением, потому нужны ГООУ и страшилка об Охотниках. Чтобы этому контролю научить.

Мартин кивнул, добавляя к тексту на доске еще строку. Происходящее напоминало менторскую сессию. Только у Мартина, пусть он по какой-то необъяснимой логикой причине и стал ко мне теплее относиться, не имелось никаких причин брать меня под крыло или заниматься моим развитием.

— Что еще?

Организаторы Игры могли отсеивать совсем детей, но понимали, что участниками станут молодые. Подростки. Только справившие совершеннолетие. Не лишившиеся еще детской веры в доброго волшебника. Только их можно было взять на "слабо", пообещав в конце пути конфетку. Только они не станут задаваться вопросами, кому и зачем это нужно.

И все же искали среди них кого-то. Или я слишком параноила? Но с каждым уровнем задания требовали все больше магии.

— В победители может попасть только кто-то с очень хорошими способностями.

"Высоким потенциалом", — сказала бы я, если бы это не звучала настолько претенциозно. И только гени, вспомнила я рассказ Таны. Почему? Кроме них существовали демоны, которые были гораздо сильнее среднестатистического мага, такие, как мары и смерти — принадлежавшие обеим стихиям сразу. Почему именно Огонь? В голове мелькнула какая-то мысль, связанная с заданием с телепортацией, но поймать ее я не успела, переключившись на другое...

Нога соскользнула, и вместо холодного камня под ботинком оказалась пустота. Нелепо замахав руками, я повалилась назад. Так глупо. Беспомощно. Ладно еще, сгруппироваться в прыжке, задержать дыхание. Но нет. Рот был распахнут в беззвучном крике, а за пару секунд полета я ничего не успела бы, даже если бы не испугалась.

Всплеск, и вода зеленым куполом сомкнулась над головой. Залилась в рот, в легкие, из которых удар о зеркальную гладь выбил остатки воздуха. Барахтаясь, я попыталась удержаться на плаву — только какой в этом смысл, когда не знаешь, где верх, а где низ? Где дно, где поверхность? Глаза нестерпимо жгло, но изумрудная муть — уже не Изар, а озера возле дяди-Сашиной дачи — не давала ни одного шанса разобраться. Выбрав наугад, я из последних сил попыталась дотянуться до проглядывавшего сквозь толщу, обманчивого солнца, но...

Почему все так горит? Это же вода, не Огонь. Или это он? Пытается забрать контроль, когда тело перестает функционировать.

Вокруг потемнело — то ли воздух кончился, то ли солнце все-таки оказалось фальшивым.

Веки налились свинцовой тяжестью. Прежде чем закрыть глаза, я увидела, как опустила руку — кажущуюся в воде неестественно бледной, маленькой, почти детской...

И проснулась.

Не было никакой воды, только безликая комната, еле слышно работавший кондиционер и тихое дыхание рядом со мной. И кошмар, в котором старые воспоминания переплелись с вчерашними. Я вылезла из кровати и босиком прошла в ванную. Просто кошмар. Не напущенный марой — те давно закончились. Сотканный из моих страхов. Из моего понимания. Понимания, что еще чуть-чуть — и я бы не справилась. Что вчера мне безумно повезло. Я плеснула в лицо холодной водой, смывая остатки сна. Посмотрела в зеркало. Все хорошо. Просто кошмар.

Диз спал на животе, вытянувшись во весь рост и спрятав голову под подушкой. Забравшись обратно в постель, я свернулась калачиком рядом с ним. Закинула руку на поясницу, поцеловала одно из чернильных созвездий, уткнулась носом в ребра. Холодные. Не от кондиционера — от магии, слишком чуждой и далекой Огню. Спать в одной постели с Дизом было все равно что ночевать рядом с ураганом, по ошибке принявшем человеческий облик. Опасно. Страшно для такой, как я. Но, когда привыкал к нему, рев бушующего под кожей ветра не пугал, а убаюкивал.

Тем более, что я знала: если бы не эта, разделенная в сделке сила, все бы случилось, как в моем сне...

— Что еще? — требовательно повторил вопрос Мартин.

Я попыталась найти в кажущейся бессмысленной забаве закономерность. Систему.

— С каждым уровнем появляется все больше заданий с конкретным адресом. Возможно, создатели Игры хотят посмотреть на участников вживую? Проверить, что никто не нарушает правила.

"И что никто не привел за собой охотничий хвост", — мысленно добавила я.

— Возможно. На месте обратила на кого-нибудь внимание?

— Нет, — пришлось признать.

Не рассказывать же о...

— Теперь я понимаю, почему Харви двигался такими странными маршрутами, — пожаловалась я, разглядывая навигатор. — Нам направо.

За последние дни я узнала Мюнхен едва ли не больше, чем за предыдущие месяцы. Где нам с Дизом только не довелось побывать! В Нимфенбурге, на глазах у ничего не понимающих туристов. В спальном районе, состоявшем полностью из частных и малоквартирных двухэтажных домиков — в такой не зайдешь случайно. Чтобы приехать туда, нужно либо жить там, либо искать какую-то определенную цель. Больше в нем делать нечего. В закутке между "Лидлом" и железнодорожными путями. Или вот сейчас, у совершенно непримечательного дома на совершенно ничем не примечательной улице.

— Еще сорок метров прямо...

— Кажется, тебя опередили, — хмыкнул Диз.

Коротко стриженая девушка, сухая, несмотря на дождь, подошла к раскрашенной граффити стене. Обернулась, нервно озираясь по сторонам. Стиснула в руке телефон. И исчезла — был человек, и нет его. Только размытый силуэт остался на его месте. И тот пропал, когда спустя пару секунд кирпичная кладка подернулась рябью.

Черт. Задание на этот раз гласило "Достань из стены записку и загрузи фотографию", и я сомневалась, что после девушки у меня будет шанс. Тут же скорее first come, first served. Или кто успел, тот и съел. Я оказалась права. Когда девушка вышла из стены, в ладони у нее плясал маленький огонек. Который она вместе с запиской растерла в руке. А задание, я проверила Игру, с карты исчезло.

— Ты заметил кого-нибудь подозрительного? — поинтересовалась я у Диза, провожая ее взглядом к метро.

Не верю, что организаторы Игры так старательно выбирали адреса и ни разу этим не воспользовались. На что-то же они рассчитывали? Но, судя по всему, кроме меня за девушкой больше никто не наблюдал. Прохожих во внезапно испортившуюся погоду вообще не было видно, только владелец магазина с антиквариатом спешил затащить лотки со старыми книгами внутрь.

Тогда зачем? Чтобы вышло как сейчас, чтобы столкнуть игроков?

Диз ничего не ответил. Оглянувшись, я обнаружила, что стою посреди улицы одна. Твою мать. Только не говорите, что несмотря на всего его заявления и поступки, он все-таки решил сбежать! Лихорадочно набирая номер, я успела себе представить все, что скажет Мартин, если я вернусь и сообщу, что потеряла демона посреди города. Мне конец. Меня попросту убьют. Или сначала будут пытать, надеясь через меня найти Диза, а потом все-таки убьют.

— Ты где?!

— В кафе через дорогу, — сообщил в трубке спокойный голос. — Если бы была внимательнее, увидела бы.

Из-за расписанного аккуратным почерком стекла Диз помахал мне. Ну, знаете! Так пугать нельзя! Колокольчик всполошено звякнул, когда я вошла.

— Что, по-твоему, ты делаешь?!

Диз удивленно приподнял брови и указал взглядом на чашку с кофе. Мол, что еще можно делать в кафе?

— Тебе взять?

Моего ответа, видимо, не требовалось, потому что, пока я пыталась сообразить, как выразить все, что хотелось ему сказать, и никого не убить, он успел слезть со стула и достать бумажник. Оставалось только занять место за стойкой рядом с ним и успокоиться. В самом деле, ничего же не случилось. Он не бросил меня в момент, когда мне нужна была его помощь. И он не обязан ходить за мной на привязи.

— Флэт уайт, — поставил передо мной Диз чашку. — Попробуй, он здесь вкуснее всего.

— Ты здесь уже бывал? — я обхватила кофе, грея о фарфор замерзшие руки.

— Нет. Отзывы на Трипадвайзоре, — ответил он на мой невысказанный вопрос.

— И ты специально смотрел кафе здесь поблизости...

Диз равнодушно пожал плечами:

— Я планировал, что ты будешь занята дольше, и я успею сделать пару дел.

Я всплеснула руками; ладонь с тяжелым стуком упала на дубовую столешницу. Предчувствие не подвело. Раз Дизу ради этих дел нужно было ускользнуть из "Хантерс", ничем хорошим это не пахло.

— Не знаю, что ты там себе запланировал, но если ты думаешь, что я стану покрывать тебя, ради тебя сделаюсь твоей сообщницей...

Колокольчик у двери зазвенел впервые после моего прихода. Я умолкла, глядя на вошедшего. А вот и минимум одно из дел Диза. Мужчина был в кафе совсем не на своем месте. Слишком дорогой костюм. Слишком дорогой портфель. Часы, выглядевшие так, будто стоили как все деньги, что я когда-либо смогу заработать за свою жизнь. Судя по виду, он даже чувствовал себя неловко. Замерев на секунду на входе, он двинулся к нам. Остановился ровно в метре от Диза и опустил голову. Интересно... Боялся посмотреть в глаза или кто-то выдал ему "Краткий курс по общению с демонами"?

— Садитесь, — пригласил Диз.

С коротким кивком мужчина выполнил приказ. Быстро посмотрел на меня и снова уставился в столешницу. Человек. Даже с моего места чувствовалась его природа. И что-то горькое, противное... Страх.

— Она?..

— Говорите при ней спокойно. Наташа, это...

— Мистер Новак. Исполняющий директор "Криэйтив Аэродайнемикс". Я знаю.

Оставалось только надеяться, что "Я знаю" звучало внушительнее, чем "Видела фото, когда ради интереса загуглила связанные с Абигором фирмы". Если оценивать по виду присоединившегося к нам собеседника — вполне. Было видно, как ему некомфортно: от близости существа, которого не должно быть в реальности, от того, что вынужден признать мальчишку в растянутой футболке за вышестоящего, от того, что при их встрече присутствует непонятная пигалица...

— Она... тоже одна из вас? — облёк свой вопрос в наиболее обтекаемую формулировку мужчина, обращаясь к Дизу.

Я широко улыбнулась. Хуже.

— Я из тех, кто контролирует таких, как он.

Судя по тому, что бояться мужчина меньше не стал, это было действительно хуже. Просто ужасно. Вопрос, каким чудовищем нужно быть, чтобы держать под колпаком демона, явно читался в его выражении лица.

Диз тихо рассмеялся и покачал головой.

— Тебе это доставляет огромное удовольствие, верно? Доминировать.

— Обожаю, — шёпотом призналась я.

Как и ставить на место зарвавшихся демонов. Но это будет потом. Не стану же я портить Дизу его игру? Поэтому я молча наблюдала. Мистер Новак достал из портфеля пухлую папку и протянул Дизу. Споро (но, готова поспорить, не упуская ни одной детали) просматривая бумаги в ней, Диз ставил внизу каждой размашистый автограф, а я с трудом удерживала себя от вопроса, в качестве кого он их ставит и под какой фамилией там числится. И почему ему это настолько важно — учитывая, сколько времени Диз проводил на Земле, в компании должна иметься процедура, как без этого обойтись.

— Потому что иначе для скорости они подставят мою подпись в Пейнте, — иногда его привычка комментировать то, что я не произносила вслух, все-таки раздражала. Особенно когда ответы я получала только на ту часть вопросов, что была удобна ему. — Я бы предпочел по возможности обходиться без этого.

— Я тоже, — пробормотал директор, всем своим видом выражая надежду, что его не услышат. Диз услышал. И ухмыльнулся:

— Что, опять подставили и отправили в сеть, прежде чем дали мне на согласование?

Расписавшись на последнем документе, Диз кинул папку подчиненному.

— Принесли?

Серебристая флешка легла на стойку между ними. На которой лишь боги знали, что могло находиться. И что я, интересно, должна в такой ситуации делать?! Кинуться им наперерез, отнять и потащить в "Хантерс"? Сделать вид, что меня совершенно не интересует, какие данные Диз не захотел передавать через Интернет? Не ради подписей же он устроил здесь свидание.

А ради чего?

— Ненавижу, когда меня используют вслепую, — позволила я себе только комментарий, когда мистер Новак (с явным облегчением) покинул нас.

Так и не пришла ни к какому решению. Диз и бровью не повел, в задумчивости катая флешку по гладкой поверхности.

— Полагаю, это никому не нравится. Так ты хочешь или не хочешь узнать, что на ней?

Последний кусочек пазла встал на место. Спрашивала, Наташа, как оно будет в будущем? Получи наглядную демонстрацию.

— Не хочу.

Диз довольно небрежно изобразил удивление.

— Так доверяешь мне?

— Нет.

Я осторожно поставила чашку на блюдце. За окном снова полил дождь, вспенивая глубокие лужи. Такси, ждавшее мистера Новака у входа, мигнуло огнями и вскоре скрылось в серой пелене.

— Дело не в доверии. Я тебя знаю. Ты понимал, что я буду присутствовать при вашей встрече. По времени, даже если бы мы приехали сюда первыми, я бы уже вернулась к тебе. И я слишком ценна для тебя, чтобы после того, как я предупредила тебя, что не буду закрывать глаза на твои нарушения Договора, ты совершил при мне что-то противозаконное. Значит, о твоей деятельности в "Криэйтив Аэродайнемикс" Охотникам известно, и она санкционирована, и на флешке ничего запретного нет. Таким образом ты ничем не рискуешь, а если я и воспользуюсь твоим предложением, то ничего не найду, а ты зато получишь дополнительный рычаг, если захочешь вызвать во мне чувство вины. Как же, совсем тебе не доверять!

Я запнулась, когда поняла, что делала. Я просчитывала. Те самые идиотские, далекие от математических расчёты, которыми всегда бесил Диз.

— Но чего я хочу знать, — я скрестила руки на груди и мрачно уставилась на него, — так это какого черта?

Продемонстрировать "Вот так это будет, Наташа. Смирись или уходи"?

Проверить, испугаюсь и отступлюсь? Насколько простирается моя верность? Забуду о своих словах и побегу к Охотникам? Потрогать воду и наметить границы дозволенного?

Показать мне? Как сначала — лицо, потом — магию, теперь — дело?

Я больше в этом не нуждалась. Мне не нужно было открывать глаза на правду — я все видела сама.

— Ты не думала, что все гораздо проще?

Показать не мне, а меня? Я задумалась, как это выглядело со стороны. Выглядело бы для другого собеседника. Зачем Дизу скрываться, когда он может поступить лучше? Достаточно взять меня с собой куда угодно. "Смотрите, живой Охотник, сидит и не протестует, живое подтверждение тому, что любое мое действие легально".

— Ровно половина правильных выводов.

Он бы еще попробовал удивиться вслух, как я умудрилась запороть вторую половину или каким чудом хоть это угадала. С него бы сталось. Точно так же, как сталось бы и не сказать, какая именно половина выводов оказалась верной. Диз спокойно поднёс чашку к губам. Невозмутимый. Непонятный со всеми его заморочками и адскими тараканами.

— Кофе здесь действительно вкусный, — вместо того, чтобы продолжить объяснения, заметил он.

— Иди к черту.

В зеленых глазах блеснули смешинки. Наконец перестав катать ее по столу, Диз подвинул флешку ко мне:

— Посмотри.

— Что ещё?

Вопрос Мартина вырвал меня из задумчивости. Было еще что-то. Между тем, в каком состоянии нашли Харви, и заданиями... Впрочем, мне уже доступно объяснили, что причин связывать Харви и Игру не было. Он участвовал? Никто не знал. Было ли что-то, что позволяло предположить его участие? Кроме его пребывания в Мюнхене пять лет назад — ничего. Об Игре он никому не упоминал, желаний, ради которых пошел бы на все, не высказывал... А значит, не делай поспешных умозаключений, Наташа. И не думай, что по второму делу тебя тоже не спросят.

— Насилие, — раздался из-за спины тихий голос.

Я вздрогнула, узнав его. Обернулась, хлестнув себя волосами по щеке. Лукас стоял возле окна. Гораздо бледнее, чем я его помнила. Серьезнее. Собраннее. Горло пересекала уродливая борозда. Взгляд зацепился за парные браслеты, больше похожие на наручники: такие же мерил на меня Сереш полтора года назад. Вот почему я не заметила его появления. Лукас не ощущался... никак. Пустота. Не человек. Не маг. Стопроцентная блокировка.

— Чем дальше, тем более противозаконными становятся задания. И тем чаще они связаны с причинением ущерба другим людям.

Я все смотрела, пытаясь найти в знакомом лице что-то, напоминавшее о том беспечном раздолбае. От необходимости говорить меня спасло пришедшее на телефон уведомление. Адрес и пометка: "Задание будет озвучено в указанное время".

Я встретилась взглядом с Мартином.

Это что-то новенькое.

Второй стакан оказался лишним. Точнее, лишним был первый, проглоченный слишком быстро — лишь бы отвлечься, занять руки, перекатывая тяжелое стекло между ладоней, перестать думать, забыть. Не вспоминать Лукаса, ошибку, с которой мне — но, главное, ему — предстоит жить. Последнее почти удалось.

— Все еще злюсь на тебя, — сообщила я Дизу.

Тот только ухмыльнулся:

— Это заметно.

Ну да, готова поспорить, обычно сердитые на него девушки вели себя иначе. Ударить, конечно, не посмели бы, но закатить скандал, хлопнуть громко дверью на прощание — самое то. И уж точно не целовали пьяно, устроившись у него на коленях.

— Если тебя то-то не устраивает, я могу...

Слезть и отсесть на другой конец дивана, например. Весьма вольготно расположившаяся на моем бедре рука удержала меня от столь необдуманных поступков.

Так и думала. Я улыбнулась.

Вместо ответа Диз притянул меня ближе. Пальцы скользнули под рваный край юбки, сбивая дыхание. Я резко выдохнула и в отместку прикусила его шею.

— А как же "Прекрати, на нас смотрят"?

Позер.

— Пусть смотрят, — прошептала я, тяжело дыша. — Ты меня научил, что жить гораздо приятнее, не гадая, кто что о тебе подумал.

— Я создал чудовище, — фальшиво восхитился он.

Трижды позер.

— Не обольщайся, — я поцеловала красные следы от зубов. — Я решаю, когда и как мне меняться. Лавры Пигмалиона тебе не достанутся. К тому же... Они смотрят на тебя.

Мы действительно притянули пару любопытных взглядов. Но не наше поведение было тому виной.

— Здесь так много гени? — сразу посерьезнел Диз.

Больше, чем должно было быть. Меньше, чем я ожидала. Бар, обнаруженный по высланным приложением координатам, не числился в списке заведений, принадлежавших гени. Да и как место тусовок местной магической диаспоры его тоже никто вспомнить не мог. Почему его выбрали организаторы? Кто знает.

Но в то же время, я не чувствовала здесь такого сильного присутствия магии. В турнирной таблице Игры стояло больше сотни имен. Пусть половина из них, судя по баллам, потеряла интерес после первых заданий, все равно их должно было быть здесь больше. А значит, существовала вероятность, что приглашение получили не все. А я все-таки вышла в финал.

Хорошо — с одной стороны. С другой, учитывая прогнозы Лукаса... не особо.

— Слева. Через два столика от нас. Видишь парня? Пристально на тебя смотрит. Спорим, он знает, что ты демон?

Диз хмыкнул:

— А я решил, что просто ему понравился.

— Брюнетка в синем, — продолжила я перечисление. Не настолько все-таки меня могли отвлечь Диз и спиртное, чтобы не обратить на них внимание. — Та, что вся в телефоне. Пара напротив нас. Еще кто-то в толпе внизу. Не знаю, кто...

Их было достаточно: всполохи разной, чужой силы, смешивавшейся с дерганым ритмом и атмосферой плохо контролируемого хаоса. Может, если спуститься к ним, я бы поняла, кто это, но учитывая виски и манящую за собой музыку слишком велик был риск раствориться в них и забыть, ради чего мы сюда пришли.

— Так что сидеть как можно дальше от тебя и дуться выглядело бы странно. Чтобы разгуливать с демоном по городу, под носом у Охотников, нужно либо быть полностью под его контролем, либо без ума в него влюбленной. Первое я изобразить не смогу при всем желании.

— А второе, значит, сможешь? — забавляясь, спросил Диз.

— До сих пор получалось.

— Именно изображать? Кажется, я должен оскорбиться.

Именно изображать. "Без ума" — это было прошлым летом, до его идиотского предательства и бесконечно долгой зимы. Теперь все стало иначе. Не так безудержно громко, до чертовой эйфории, но, может быть, лучше. С умом. И широко раскрытыми глазами. Теперь я понимала, на что иду. Я обхватила руками его шею и замерла, пытаясь перевести дыхание. С нежностью повторила пальцами линию подбородка и поцеловала, уже никуда не спеша. Перекатилась вбок, поправляя юбку, и вздрогнула, мазнув взглядом по публике.

— Что случилось? — заметил перемену в моем настроении Диз.

Решение пришло само собой.

— Мне нужна твоя помощь.

— Тебе? — издевательски протянул он. — Ты умеешь просить о помощи?

Гневный взгляд его тоже не пронял. Ладно, признаю, в его словах был резон, но... Сейчас не время для признания моих бесконечных ошибок и недочетов.

— Я учусь, — серьезно ответила я. — И прошу. Пожалуйста.

— Видимо, все совсем плохо, — фыркнул он.

И даже хуже. Я спрятала лицо у него на плече.

— Ты поможешь или нет?!

— Тебе действительно необходимо спрашивать? Что надо сделать?

— Девушка, только что зашла, стоит у стойки. Ассиметричное каре, видишь? Отвлеки ее. Она знает, кто я.

Бариста из "Happy Place", принесшая мне полный усыпляющего бдительность зелья кофе. Сестра — сестра ли? — пытавшегося меня убить друды. Его взял "Хантерс", и с тех пор я о нем ничего не слышала — да и не хотела. Но я не подозревала, что она каким-то образом ускользнула.

Вот уж кого я не ожидала здесь увидеть. Только бы она не оказалась участницей: это значило бы, что она останется здесь до объявления задания. Бариста обернулась, и я крепко сжала ладонь Диза. Только бы не посмотрела сюда, только бы не увидела меня. Диз аккуратно отцепил мои пальцы и кивнул. Замечательно. Осталось только скрыться самой. К счастью, проход в туалет находился на противоположной от входа стороне.

Воспользовавшись кабинкой, я подошла к раковине. Включила ледяную воду, сполоснула руки, провела влажной ладонью по разгоряченной шее. Посмотрела в зеркало: лихорадочный румянец, завившиеся у подбородка волосы... и силуэт позади меня.

— Это женский туалет.

— Условности, — мужчина, стоявший у меня за спиной, равнодушно пожал плечами.

Не мужчина. Бог. В тусклом свете лампочки его волосы все равно сверкали золотой короной, а лицо дышало юностью и здоровьем — ничего общего с тем, что я увидела при прошлой встрече. Пусть нас разделяло зеркало, смотреть на него все равно было больно. Люди не созданы, чтобы смотреть на богов. Но я ведь не человек? Я медленно повернулась и обхватила пальцами край раковины.

— И это все, что ты можешь сказать? — поинтересовался он, закуривая. — Хреновы миллениалы, никакого пиетета.

— Можно подумать, вы многое знаете о теории поколений.

— Познакомил Штрауса и Хоува, когда они были в Вашингтоне, — похвастался он.

Ну да, в конце концов, кому консультировать по такому вопросу, как не тому, кто наблюдал их все своими глазами. Начиная с самого первого в Америке — я бы не удивилась, если бы бог переселенцев одним из первых прибыл в колонии. Мой собеседник вытянул пустую ладонь, на которой появилась визитка. Проигнорировав имя — все равно фальшивое, — я задержалась на титуле. Доктор философии...

— А тогда в автобусе — это решили одно из своих имен вспомнить, Агийей?

На ученого он мало походил. Слишком молодой, в обтягивающих задницу как вторая кожа джинсах и растянутой алкоголичке, принесший с собой с танцпола музыку и пахнущий лавром и сексом, на первый, беглый взгляд он не походил ни на профессора, ни на бога в традиционном представлении. Но был и тем, и другим.

— Почему нет? Если бы ты прожила, сколько я, поняла бы, — он выпустил кольцо дыма. Явно не табачного. — Все еще ничего? Я не требую жертвоприношений, но немного поклонения было бы неплохо.

— Я не верю в вас. А все боги, которых мне довелось встретить, хотели меня либо использовать, либо убить, — пришлось честно признать. — Так что извините. Можно я пройду?

Дойти до диспенсера с бумажными полотенцами мне не дали. В туалете стало темнее, и вместо лавра запахло гнилью и смертью.

— Мне подойдет и то, и другое, — лениво протянул он, прислоняясь к черной кафельной стенке.

Это что, карма? Я сделала шаг назад, упираясь спиной в холодный фаянс. Почему другим в сказках достаются крестные феи и добрые волшебники, а мне — сталкерствующие древние существа, которым чем-то очень не нравится милая маленькая Наташа?

— Отпусти ее, — приказал он. — Освободи от слова.

Кто о чем, а вшивый о бане. В смысле, Аполлон об Артемиде. А ведь по одним лишь мифам можно было догадаться, что там что-о похуже обычной братской любви.

Телефон завибрировал в кармане, сигнализируя о новом сообщении. "Она ушла. Можешь прекратить прятаться".

— Пусть сначала она отпустит меня.

Единственный пункт, по которому могущественные враги лучше обычных: ты всегда знаешь, что, если бы они хотели тебя уничтожить, давно бы уже сделали. Только это осознание позволило мне отлипнуть от раковины. Полумрак сгустился еще сильнее.

— Как я сказал, второй вариант мне тоже подойдет.

— Попробуйте, — устало предложила я, протискиваясь мимо него. — Насколько я понимаю, ваша сестра в восторге, когда вы убиваете ее спутников.

Сколько она уже за Ориона в обиде? Десяток тысяч лет? Больше? И, судя по сцене, которую я наблюдала в холле, обида — это еще мягко сказано.

— Считаешь, ты достойна такого эпитета?

Может, и не достойна, но пока все складывалось в одно. И никого не интересовало, что я думаю о таком развитии событий. Я на секунду остановилась у лестницы.

— Похоже на то, разве нет?

Музыка ударила по ушам, оглушая и возвращая в реальный мир. Озираясь по сторонам, я пересекла верхний уровень, пока не нашла Диза за стойкой, мирно трепавшегося с разукрашенной татушками барменшой.

— Все в порядке? — поинтересовался он, когда я заняла табурет (на удивление, свободный) рядом с ним.

Недовольно надув губы, барменша двинулась дальше по стойке, откликаясь на изрядно нетрезвую и очень веселую компанию с девичника.

— Если в ближайшие полчаса меня не настигнет кара господня, и никто не убьет, то в порядке.

Диз недоуменно приподнял брови.

— Встретилась с одним из твоих родственничков.

— Кто?..

— С другой стороны.

Интересно, если я не ошиблась насчет семона, а Диз через Айсу состоял в родстве с Аполлоном, значило ли это, что мы тоже родственники? Поразмыслив, я поняла, что это не та тема, над которой я хотела бы задумываться. А по возможности вообще предпочла бы выбросить из головы как страшный сон.

— Почему она так быстро ушла? — переключилась я.

— Сказала, что здесь по работе, только что-то передать.

Здесь? По работе? С другой стороны, "Happy Place" тоже числился чисто человеческим местом. Что наводило на нехорошие и явно параноидальные размышления.

— Тебе нужен ее номер телефона?

Подумав, я кивнула. Лишним не будет, учитывая, что "Хантерс" ее так и не достали. Потарабанив пальцами по лежащим перед ним салфеткам, Диз выбрал левую и подвинул ко мне.

— А вторая от кого? — полюбопытствовала я.

Диз кивнул на барменшу, в этот момент поджигавшую чайное ситечко, вставленное вверх ногами в стакан с фиолетовым коктейлем. Человек. Не догадывавшаяся о том, кто скрывается под этой кожей, зато попавшая под присущее всем демонам обаяние. Я закатила глаза.

— Как так получается, что стоит тебя оставить на десять минут, как ты обзаводишься не одним, а даже двумя телефонами? — с завистью спросила я.

— Научить?

— Снимать девушек? Боюсь, навык мне вряд ли пригодится, — парировала я. — Мне стоит ревновать?

— Как хочешь.

— Тогда не буду, — решила я, кладя голову ему на плечо. Стоило оказаться рядом с Дизом, как страх, вытравивший опьянение, сменился откатом и дикой, нечеловеческой усталостью. — Мне лень. Ты все равно скажешь, что номер взял у нее вовсе не потому, а мало ли, может, она тебе что-то суперинтересное налила и пообещала дать тебе контакты поставщика.

И Диз не такой дурак, чтобы после всего, на что пошел и согласился, так глупо все закончить. Лукаво улыбнувшись, он поставил одну из своих стопок передо мной:

— Попробуй.

Я принюхалась.

— Анис и?..

— Корица. Можно Нику с Линой подарить. Лина любитель такого.

— Думаешь, принести в подарок на свадьбу ящик водки — хорошая идея?

— У тебя есть лучше?

По правде говоря, я с самого начала надеялась примазаться к его подарку. Все что угодно, лишь бы мне не пришлось придумывать самой.

— Ты ведь идешь? Лина взяла с меня слово, что я буду спрашивать тебя, пока ты не согласишься.

— Дай подумать, — я потерлась щекой о рукав его футболки. — Едва ли не единственное мероприятие, на котором я могу появиться с тобой... Я согласна. Можешь считать, что выполнил обещание.

— Это было легко, — усмехнулся он мне в волосы, поворачивая голову и целуя в затылок. — Ты сейчас на все так просто согласна?

— А ты проверь.

В конце концов, даже любопытно, что он мог придумать, на что я бы обычно не согласилась. Идиллию нарушил сигнал сотового. Только на этот раз это был не Диз. Новое задание в Игре оказалось короче предыдущих.

"Убей любого и скройся. Первый, кто выполнит задание, станет победителем".

Они ведь не серьезно? Расширившимися от страха глазами я посмотрела на Диза. Тот отреагировал быстрее. Перегнулся через стойку, достал с той стороны нож, еще блестящий от лимонного сока.

— Нет!

— Если ударишь меня, я выживу, — спокойно объяснил он. — Ты сможешь.

Вспомнился Ад: удивленный взгляд зеленых глаз и то, как легко кинжал вошел в живот. Торчащая из тела рукоятка. Руки в горячей алой крови.

— Нет!

Я не смогу. Не Диза. И никого другого. Не ради какой-то идиотской Игры.

Даже если это сможет кого-то спасти... Пока я колебалась, занеся ладонь над рукоятью ножа, из толпы раздался истошный крик.

Вот он, следующий уровень, которого ждал Лукас.

Быстро все завертелось.

ГЛАВА 8

СЕРДЦЕ

И опять чертова замедленная съёмка. Как тогда с Лукасом, память сохранила отдельные кадры. Оглушительная тишина, когда все замерло, и ещё никто не понимает, что произошло. Расступающаяся толпа. Крики и мольбы вызвать скорую. Блестящая в полумраке кровь на полу и неловко вывернутая рука под пропитывающейся тёмным копной волос. Давка у выхода.

Самообладания хватило только на то, чтобы отправить Мартину СМС: "Это не просто ЧП. Это Игра".

Первым порывом было последовать за остальными в надежде выбраться из бара, пока еще можно. Хорошо, что Диз удержал. Донесшийся даже сквозь стены визг сирен — или это в ушах звенело? Мужчина в синей форменной куртке. "Нет, к сожалению, мы ничего не видели". "Да, пожалуйста, вот наши документы" (я задержала дыхание, но дизов паспорт не вызвал у полицейского никаких подозрений). "Нет, медицинская помощь ей не нужна". Опомнившись, что мне только врачебного внимания и одеяла в качестве лекарства от шока не хватало, я судорожно кивнула. Все в порядке. Со мной ничего не произошло. Просто... Я впервые видела смерть.

На выходе я чуть не прошла мимо Мартина с блондинкой, работавшей в GR. Заметив нас, он сказал что-то блондинке и отошёл в сторону.

— Кто?

Я не знала.

— Мужчина, — ответил вместо меня Диз. — Рост около метра восьмидесяти. Тёмные волосы.

— Ушёл?

— Одним из первых, — не дожидаясь вопроса, Диз пожал плечами. — Место было неудачное. Ни одного шанса успеть к выходу раньше него.

Мартин кивнул.

— Уверены, что это часть Игры?

— Последние задание, — с удивлением я обнаружила, что меня колотит. — Убей... и выиграешь. Вот...

Я попыталась открыть его, чтобы показать начальству, но не вышло. Раз за разом телефон выносил меня обратно в меню.

"Ошибка приложения".

Уже подозревая, что увижу, я нашла присланную Таной ссылку.

"Нет результатов".

Вот черт.

Игра закончилась.

Мартин достал из кармана сотовый и набрал номер. Выругался, когда никто не ответил.

— В пяти минутах отсюда вокзал, — бросил он Дизу. — Купите ей кофе, и возвращайтесь. Ночь будет долгой.

Дорогие читатели! Это последняя глава, еще несколько прод, и история подойдет к концу.

Возможность прочитать окончание, как я обещала, получат все постоянные читатели.

Как обычно, постоянными читателями считаются:

— те, кто оставил более 5 комментариев

— те, кто оставил подробный отзыв на предыдущие части на Лабиринте, Лайвлибе, сайте отзывов, в соцсетях или где-либо еще

Постоянным читателям до 25.06 просьба оставить свой и-мейл в комментариях, на него до 1 июля придет ссылка на окончание. Спасибо. :)