Attack on Titan - Битва за контроль

— Взгляни получше на ее лицо,— спокойно отозвался сидящий на фоне окна тучный мужчина, на голове которого была одета зеленая шапка.

В ответ одна тяжелая ступня перевернула ее, так что она теперь смотрела в потолок.

Один из похитителей изучающе уставился на ее безэмоциональное лицо и пустые, полуприкрытые глаза.

— Ну и? Смазливая мордашка, но она же еще ребенок. Не по моей это части.

— Твои вкусы и части никого не интересуют. Это — 'Азиатка'. Знаешь, очень давно в прошлом существовали различные породы людей. Эта девка — последний из отпрысков клана, сумевшего добраться до наших стен из восточных территорий. Выставим ее на одном из подпольных аукционов в столице. Учитывая, что все остальные азиаты были истреблены, можно будет поднять на ней неплохие деньги.

— Да?— обернулся к нему первый, убрав ногу с ее плеча.— Что-то папаша-то ее не очень-то тянул на азиата. Она не чистокровная же...

Эти слова моментально взбесили второго мужика.

— Да неужели?! А тогда объясни мне, за каким хером ты рубанул своим гребанным топором ее мамашу?! Она же, твою мать, стоила целое состояние!!!

— Не, ну а что мне оставалось делать?!— чуть дрогнув, пошел в ответную атаку первый.— Она сама на меня набросилась!!!

* * *

Микаса лежала неподвижно, ее ротик был слегка приоткрыт, и из-за угла губ вытекла тонкая струйка запекшейся крови.

События последних часов проносились перед ее глазами.

Отец с утра ждал доктора Йегера. В дверь постучали, и он идет ее открывать, за дверью стоят какие-то люди. Он вдруг замирает, как статуя, а потом оседает на пол. Мама хватает ножницы и прыгает на зашедшего внутрь страшного человека и кричит ей, чтобы она бежала. Но как она могла побежать? А как же она? А как же папа?

И вдруг страшный человек взмахивает своим топором, и мама падает на пол. И кровь, много крови.

Она смотрит на маму, смотрит на папу... она не понимает что произошло. Не хочет понимать.

Потом этот человек подходит к ней. И темнота.

...

Мамочка...

И куда... куда мне было бежать?

Ведь... так холодно. Мне не пережить этого холода... если вас не будет рядом.

* * *

Убежище в хвойной роще под дождем. Ближайшее, подумать только...

Постучав в дверь, черноволосый ребенок, не дожидаясь ответа, сразу же открыл ее и шагнул внутрь. Внутри сидело два человека городского вида, а в дальнем углу на полу сразу же бросалась в глаза лежащая фигура маленькой девочки в светлом платье.

Когда он зашел, два мужика чуть не подпрыгнули на месте.

— Здравствуйте,— спокойным голом поздоровался мальчик.

— Эй!— один из сидевших внутри тут же вскочил и мигом оказался прямо перед ним, приблизившись чуть ли не вплотную.— Ты какого черта здесь делаешь?!

— Я?— Каору смотрел на него снизу вверх безо всякого страха.— Я искал целебные травы. И пошел дождь. А здесь укрытие.

— Хм-м?— мужик приподнял бровь и наклонился перед ним.— Травы, значит?

— Стой, погоди-ка,— вдруг подал голос второй, сидящий внутри, поднимаясь со стула. Стоящий перед ним обернулся в недоумении.— Ты... посмотри на него внимательней.

— А-а?— первый опять вперил в него свой взгляд.

— Черные волосы, светлая кожа, а глаза... Красные глаза! Твою мать, этот ребенок же — 'Азиат'!

— Че-е? Ты же сказал, их всех вырезали!

— Выходит, нет. Похоже, остался еще один... Черт возьми, второй азиат за день, да это еще и мальчик. Совсем маленький! Хах! Ты хоть представляешь, сколько мы за этих двоих денег заработаем?!

— Че-е-ерт!— выходит, и до тормоза начало доходить. На его лице медленно расползлась неприятная ухмылка.— Да ты смотри, монеты сами идут к нам в руки!

'Маленькие боли — часть обучения'

— Давай его сюда. И дверь закрой, холодно.

'В один момент перестанешь чувствовать тяжесть'

— Иди сюда, травник,— он уже протягивал к нему свою руку с раскрытыми пальцами.— И не рыпайся, дружеский совет...

'Чем тяжелее ошибки человека...'

Глаза этого мужчины наполнены застоявшейся злостью, очень давней злостью, а еще — предвкушением и алчностью. Душа, что отражается в них, как будто была опущена во все помои, которые способно плодить человечество.

'... тем большую цену он платит'

Когда он шел сюда, когда входил, разговаривал с ними, взгляд Каору был ледяным. Но сейчас он изменился.

Неважно, какое у тебя было прошлое, и что тебе довелось видеть: собираясь совершить то, что ты собираешься совершить, никто не может хоть на какую-то долю секунды не испытать сомнение, легкий страх, дрожь.

Но сейчас... Никаких больше сомнений. Никакого страха. Даже перед лицом самого худшего, что может произойти.

* * *

Старик никогда не использовал никаких инструментов, кроме ножа.

Сначала он был слишком беден для того, чтобы позволить себе купить что-то лишнее, а потом в них просто отпала всякая нужда.

И, кончено, для Каору он покупать ничего не собирался, вполне справедливо ожидая от своего ученика, что он научиться делать свою работу таким же способом, что и он.

Для нарезки простых корней, или стеблей много умения и не требовалось, разве что не попадать лишний раз по своим пальцам. Но некоторые корни и большие зерна были твердыми, в прямом смысле слова, как камни. Для таких вообще-то травники используют толкушку, потому что их обычно нужно измельчить до состояния порошка.

А мальчик должен был сделать это ножом. Как делал учитель.

Когда он впервые получил это поручение, то во второй же раз понял, что ножом еще совсем не умеет владеть. Он вновь начал резать себе пальцы, когда лезвие соскальзывало с твердых поверхностей, вдобавок к тому, что оно затуплялось каждый раз, и каждый раз ему приходилось собственноручно его затачивать. Попросить об этом учителя, который все время наблюдал за ним своим тяжелым взглядом, не возникало даже мысли.

Если бы он не видел сам, как старик за несколько движений измельчает эти же самые зерна в крошку, то решил бы, что это невозможно. Но это было возможно, просто он не умел. Тогда еще.

Сила имеет значение, но слишком малое. Важнее то, как ты держишь нож, как крепко сжимаешь пальцами рукоять, насколько позволяешь ей двигаться. Под каким углом опускаешь лезвие, и как минимально поворачиваешь его, когда оно соприкасается. Но важнее всего скорость.

Учитель перестал каждый раз за ним наблюдать, когда руки Каору при работе начали смазываться так же, как у него, а от лезвия оставался лишь косой блик. Двигались они с такой скоростью, что отрезанные кусочки даже не успевали упасть на свою плоскую сторону, как измельчались по очередному кругу, а потом по очередному.

Шесть месяцев прошло.

Однажды вечером Каору раздавил пальцами картофель.

Это был не тухлый и не гнилой корнеплод, а свежий картофель из хорошего сорта, выращиваемого на южных полях, благо он его сам покупал. В первую секунду он вообще не понял, что произошло, но когда чистил его, пальцы вдруг легко вошли чуть ли не на всю глубину твердой оболочки. Као подумал, что он гнилой внутри и надавил чуть сильнее. И не почувствовал должной плотности, а в следующий момент картофелина вдруг с влажным хрустом взорвалась, ее крупные части разлетелись по комнате, а мелкие собрались в кашеобразную слизь на его ладони, смешавшись с обильно вытекшим свежим соком.

'Эта обманчивая легкость...'

* * *

'... скрывает под собой угрозу'

Правая рука выстрелила из под плаща полукругом, в следующий момент застыв в прямом положении, вытянутой в сторону. Сверкнувшая косая, серебристая линия материализовалась, собравшись в длинное, широкое лезвие.

Тот самый нож, который ему отдал учитель, тот самый, который множество раз впивался в его собственные пальцы, тот самый, от которого его руки каждый день истекали алой кровью, что раньше приносил ему так много боли, когда-то мертвым грузом лежавший в его детской руке, сейчас он был абсолютно послушен. Сейчас он был его орудием.

'Только уже не для тебя'

Похититель застыл на месте, непонимающе уставившись на пролетающую перед глазами собственную кисть, за которой шлейфом тянулась темная полоса крови.

— Э?

Произошедшее еще не успело дойти до его затуманенного разума, как Каору одним движением пальцев перекинул рукоять в обратную хватку, и с размахом всадил его прямо в открытую шею, мимоходом позволяя себе легкий намек на изумление. После всего, что ему доводилось резать, простая человеческая плоть оказалась податливой до такой степени, что его движение практически вообще не встретило никакого сопротивления, и лезвие вошло внутрь на всю длину — его кончик вышел с противоположенной стороны.

'Эта тяжесть... не забывай ее'

Глаза человека, расширенные в шоке и запоздалом осознании, с хорошо видимым ужасом смотрели в холодные красные глаза своего убийцы. Он конвульсивно дернулся, его рот раскрылся, выплевывая первый сгусток кровь.

Каору слитным движением выдернул лезвие, приседая, и толкнул плечом еще живое, но уже умирающее тело.

Мужчина неуклюже упал на пол и тут же задергался, пытаясь зажать смертельную рану, хрипя что-то и выплевывая новые сгустки темной крови. Эта же кровь обильно вытекала из-под его пальцев.

Мальчик тыльной стороной руки, держащей нож, вытер несколько капель красной жидкости, попавших на лицо. Его глаза наблюдали за агонией его первой жертвы, и почему-то перед взором стоял вовсе не дергающийся человек, а лежащие в безмолвии пара родителей Аккерман.

Свежевание домашней птицы, пожалуй, могло вызвать у него больше горечи, чем происходящее прямо сейчас зрелище. Никакой жалости.

Обойдутся.

— Ах...

В это время второй мужчина в комнате неверяще уставился в их сторону. Его пальцы едва заметно подрагивали.

— Ах... ах... ах, ты ублюдок!!!

* * *

Что это?

Микаса медленно моргнула и ее взгляд чуть прояснился.

Прямо перед ней тот человек в зеленой шапке замахивался топором. А перед ним стоял...

Кто?

На миг ее глаза заблестели, вновь приобретая осмысленное выражение.

* * *

Каору рванул вперед, проскочив под неумелым взмахом и оказавшись вплотную к нападавшему, использовал инерцию от бега, буквально насадив его тучное тело на вытянутое в руках лезвие. С громким, практически тут же захлебнувшимся криком мужчина рухнул спиной вперед, а он приземлился на него сверху, оказавшись на его животе.

Выдернув свое орудие, мальчик обоими руками замахнулся им над головой. Его бешеный взгляд в этот мгновение был просто сковывающим.

— А-а... ах... а... нет, постой... подожди!— лежащий безуспешно попытался закрыться руками.— Не... не убивай! Пожалуйста...

Каору чуть опустил веки и холодным голосом ответил:

— Обойдешься.

С влажным хрустом нож по самую рукоять вошел прямо в его перекошенное от страха лицо, вертикально застыв во лбу.

Тянущиеся вверх руки чуть дрогнули и безвольно опали на пол.

* * *

Что?

Девочка рассеянно приподнялась на локтях и бессмысленным взглядом уставилась на картину перед ней.

... Каору?

Черноволосый мальчик отпустил рукоять своего оружия, все еще сидя верхом на том человеке, медленно выпрямился, откинул назад голову и едва слышно, глубоко вздохнул.

Каору...

Красные глаза повернулись в ее сторону. Худые, бледные пальцы выдернули длинный нож из безжизненного тела. Он поднялся и подошел к ней.

— Микаса.

Его голос... изменился.

А... каким он был раньше?

...

— Ты меня помнишь?

Теперь он сидел за ее спиной и что-то делал с веревками, повязанными на запястьях.

— Мы виделись несколько раз.

Веревки опали наземь, и девочка заторможено потерла свои саднившие руки.

— Каору...— наконец, под шум дождя снаружи прозвучал ее тихий голос.

— Да,— утвердительно произнес мальчик, и уголки его губ едва заметно, неуверенно дрогнули, но этого она не увидела, все еще сидя к нему спиной.

Каору выпрямился, стряхнув с ножа чуток крови.

— Пойдем, Микаса, нам нужно уходить.

— ... Трое.

— М?— Микаса вдруг застыла, придерживая одну руку другой.

— Их было трое.

* * *

Дверной проход загородила высокая тень. Третий похититель неверящим взглядом окидывал открывшуюся перед ним картину.

В отличие от своих подельников он выглядел более ухоженным. Такой человек никак не мог вызвать подозрений у людей, гуляющий по городу при дневном свете.

Но вот его расширенные глаза остановились на мальчике с окровавленным ножом в руках и девочке, замершей за его спиной.

— Ты. Ты убил моих друзей...

Теперь выражение на его лице приобрело что-то... животное. Животное бешенство.

— Убью... сопляк...

Каору никогда до этого не метал ножи. Специально прицельно.

Но сейчас метнул. Инстинкты просто кричали ему это сделать. Подпускать к себе человека, пребывающего в таком состоянии, нельзя категорически.

Мужчина пошатнулся. Скосил взгляд вниз на торчащую у него из груди рукоять.

Нож лишь слегка не задел сердце. А ведь он целился в голову.

Тут он быстрым движением вырвал его из своей плоти и швырнул в их сторону, не обратив никакого внимания на хлестнувшую из открытой раны кровь.

Мальчик сместился в бок, пропуская сверкнувшее лезвие рядом с собой, одновременно рукой пригибая в сторону все еще сидящую позади него Микасу.

Взревев что-то нечленораздельное, мужчина выставил руки и сиганул вперед.

Похоже, он уже с головой и полностью погрузился в состояние берсерка, иначе бы не стал швыряться ножом, а атаковал бы его с ним в руках. Но в таком состоянии он чувствует, что нож в руке только мешает, потому что хочется собственными руками порвать своих врагов на части.

В любой другой ситуации Каору бы увернулся в сторону. Атака была очень быстрой, но и такой же прямолинейной. Человек, пребывающий в ярости, на другую, в принципе, не способен.

Но сейчас за спиной съежилась маленькая девочка, которая не в том состоянии, чтобы себя защищать. Поэтому если он сдвинется, то пострадает уже она.

А ей, вроде бы, на сегодня хватило.

Као прыгает вперед и, когда его сносят, двумя руками хватает искаженное в бешенстве лицо. Сомнения и задние мысли не успевают толком сформироваться, как оба больших пальца с размахом входят в широко-раскрытые глаза, пока на его собственном горле сжимаются крупные руки.

Человек ревет, уже не сдерживаясь. Но твердые пальцы лишь сильнее сдавливают горло. Не отпускают.

Микаса остается за широкой спиной. Он промахнулся от нее на считанные сантиметры.

Только вот от этого не лучше. Этот мужик и не хочет его задушить, он определенно собирается сломать ему шею.

— УБЬЮ!!!

* * *

Микаса дрожала, не в состоянии пошевелиться.

Третий похититель, он сейчас стоял, широко расставив ноги, его зеленая одежда почти полностью пропиталась его же собственной кровью, лицо искажено, рот оскален, глаза закрыты, из-под век течет кровь. И в вытянутых руках держит за шею совсем маленького по сравнению с ним Каору.

Страх сковал ее. Как в тот раз.

Как в тот раз...

...

Каору дергается, его ноги пинают мужчину в живот, но тот даже не реагирует.