Силадон-общий

На всякий случай спросил, чем маги от колдунов отличаются? Если отличаются. Мормиус неожиданно охотно ответил. Оказывается, источником энергии. Маги сами ее из природы тянут. Как реального мира, так и астрала. А колдунам ее их бог дает. (Которого, кстати, Колдом зовут.) А сам он ее из первобытного хаоса преобразует.

— Так вы, получаетесь, не колдуны, а жрецы? — удивился я.

— Можно сказать, что жрецы, — ответил Мормиус. — Но наш бог нас колдунами называть предпочитает. Чтобы от жрецов других богов отличать.

Поэтому маги свои таланты развивают, как на земле спортсмены. Тренировками. Хотя без таланта все равно магистром не станешь. А вот колдуны — через сложные ритуалы и заслуги перед своим богом. Про заслуги Мормиус подробно распространяться не стал, но я понял, что измеряются они, прежде всего, через стаж. Впрочем, место для подвигов тоже есть.

Находились мы уже, как выяснилось, в городке Хаммеле, столице местного герцогства с тем же названием. Герцога, естественно, тоже Хаммелем зовут. Остановились барон с колдуном на постоялом дворе. Проводя ритуал здесь, Мормиус очень сильно наглел, но, видимо, он ничего и никого не боялся. Интересно, кто из нас кого недооценивает?

Здесь же стали писать петицию герцогу о признании меня законным сыном. Писал, как и следовало ожидать, колдун. Причем использовал не перо с чернильницей, а какую-то хитрую палочку. Бумаги он ей вообще не касался, а только водил над ней. При этом на листе появлялись буквы, выполненные в стиле вычурного печатного шрифта. К своему удовольствию, написанное я мог читать. Значит, в голову мне не только устную речь вложили.

Заметив мое любопытство, Мормиус бросил на меня презрительный взгляд:

— Что, малыш, в первый раз самописку увидел? Деревня! — после чего, наконец, поинтересовался, как же меня зовут.

— Сила.

— Нет такого имени. Будешь Силадоном, — колдун захихикал. — Ты, вон, в каких голубых портках, тебе подходит.

(Селадоном в Европе называли древний фарфор. Обычно он был светло-зеленого или светло-голубого цвета. Также это слово использовалось, как имя нарицательное, обозначало "влюбленный простак").

— Селадон, вроде, через "е" пишется, — не нашел ничего лучше, как сказать, я.

— А ты будешь через "и"! — колдун ржал уже в голос. — Все равно, когда вслух говоришь, не разберешь. Будешь поддельным фарфором!

Этот тип думает, что он меня унижает. Зря он так думает. Имя в детстве я себе и впрямь выбрал слишком претенциозное. А здесь все-таки новый мир. Скромнее надо держаться. Хотя бы первое время, пока не пойму здешних порядков и своих возможностей. Не стоит дураков провоцировать. Тем более, я теперь, вроде, тоже бароном Бааром должен стать. А у баронов имена не в ходу. Скорее, "молодым бароном" называть будут. Так что сойдет и Силадон. Но рожу колдунишке все-таки когда-нибудь начистить следует. За желание других унижать.

Бумагу дописали. Тут барон как в стенку кулаком хрястнет. Со всего маху. Правда, показалось мне, что не так и сильно получилось, но довольно громко. Почти сразу дверь в комнату отворилась и еще две рожи появились. Дедок мелкий с бегающими глазками и еще один в рясе, только молодой, худой и с острым носом. Слуги, наверное. Хотя "монашек" может и учеником колдуна оказаться. Но в средневековье, кажется, ученик от слуги мало отличался.

— Ты, эта, — барон сделал какое-то вращательное движение кистью руки в сторону дедка, — сына моего любимого (в этом месте Баар не то рыгнул, не то фыркнул) переодень, как полагается. Камзол ему мой, эта, бордовый дай, ну и рубашку с сапогами подбери. Только самые новые не давай, ему завтра все равно в них на Дрейек идти.

— А ты нам пока ужин сюда неси, — это уже колдун своему ученику. — Мяса, там, побольше. И вина не забудь!

"Монашек" юркнул за дверь, а дедок нырнул под лавку и выудил оттуда здоровый баул. Следующие полчаса барон с колдуном смачно жрали, а я, вроде как, изображал для них бесплатное шоу с показом местных мод. Хорошо хоть вещи в бауле оказались относительно чистыми, а то я уже худшего опасался. Новыми их назвать было нельзя, жирных пятен и даже прорех на них хватало, но, по крайней мере, в воде их прополоскали, а затем высушили и выгладили. Насекомые из швов тоже не выглядывали. Так что с этой стороны все было терпимо. Но фасон!... Это было нечто! В смысле рубашка на шнуровке и короткая куртка сверху были еще ничего. Но штанов-то просто не было! Два вязаных чулка, подвязываемые с боков к поясу, а между ними — ничего! Спереди вместо фигового листка мешочек на завязках к тому же поясу прилагается, а голую задницу так и вовсе только короткая юбка прикрывает! Естественные надобности справлять, конечно, удобно. Ничего даже снимать для этого не надо. Но я понял ощущения стриптизера нормальной ориентации при первом выходе на сцену. Или таких не бывает?

От переживаний я даже не заметил, как барон с колдуном почти всю еду умять успели. У них тут ужин (время суток с нашим, явно, не совпадает), а я сегодня даже не завтракал. Эта мысль меня отвлекла от собственной голой задницы. Тем более, что никто на нее внимание и не обращал, все так одеты.

— Вы тут что, — говорю, — все сожрали? А я что есть буду?

— А зачем тебя кормить? — нагло заулыбался барон, посасывая кубок с вином, — Дрейек завтра с утра, с голоду помереть не успеешь.

Сгреб я его тут за грудки и на себя потянул. Чувствую, легкий он какой-то не по объему. Видимо, уменьшенная сила тяжести чувствуется. Мне тут любопытно стало, вот я его над столом рывком и подкинул. Не рассчитал. Он о потолок хрястнулся и как-то сразу затих. Я его одной рукой поймал, на весу держу, а что дальше делать — не знаю. Подумал, дедку его бросил:

— Барон почивать захотел! — говорю. — Давай его спать укладывай!

Только дедок барона не поймал. Оба в угол улетели. Там и улеглись. Глянул на колдуна. У того глаза на лбу, а руки что-то странное выделывать начали. Я ему козу и показал. Он сразу дергаться престал и "монашку" своему как закричит:

— Ты что, не слышал?! Жаркое и вина молодому барону!

Ну все, думаю, жизнь налаживается!

* * *

Ночью я, как ни странно, даже выспался. Нравы тут оказались простые. Колдун так на лавке в той же комнате, где жрал, и улегся. Только плащ какой-то подстелил. Я попытался его примеру последовать, но неудачно. Во-первых, жестко и неудобно. А, во-вторых, только лег, смотрю, по стене из всех щелей клопы вылезать начали. Как ждали! К колдуну не идут, а в мою сторону целой колонной поползли. Ну и к барону с дедком — тоже. Они так в углу на полу и остались. Причем, действительно, спят, а не в обмороке. Я проверил.

Ну, я встал. Сказал, что мне "до ветра" надо. Прихватил с собой "монашка", чтобы дорогу показывал. Сортир во дворе оказался. Обычная яма с деревянной крышкой и дыркой посередке. И даже заборчиком каким-то от остального двора отгорожен. Но назад я возвращаться не стал. Тут еще конюшня была. С сеновалом. Вот туда я и полез, а "монашка" предупредил, что до утра здесь буду. Зарылся в сено не раздеваясь. Лепота!

Правда, оказалось, что сеновал не один я облюбовал. Тут еще несколько любителей "хорового" секса оказалось. Вроде, по разным углам забились, но сопят и стонут все одновременно. Я на них цыкнул, чтобы спать не мешали. Какой-то козел не понял и задираться полез. Ну я его летать учиться вниз отправил. Не вернулся. Зато баба, что с ним была, приползла сатисфакции требовать, а то она одна, мол, на сеновале осталась. Вроде, молодая и даже симпатичная. А с местной модой даже раздеваться не надо. В общем, я решил, что во всем надо уметь находить приятное. И пришел к выводу, что этот мир мне уже не так не нравится, как вначале.

Глава 2. Кто-то теряет, кто-то находит...

Утром я запоздало сообразил, что, наверное, зря барона с колдуном одних в комнате оставил. Наверняка о чем-нибудь в отношении меня договорились. И вряд ли о хорошем. Но решил не заморачиваться. Ничего принципиально это не меняет. До ристалища я им все равно живой и целый нужен, а потом — разберемся. Я же все равно к герцогу на службу напрашиваться собрался. Вот на него хорошее впечатление произвести и надо постараться. А барон пусть в своем замке сидит и радуется, что наследника себе нашел! Ну и ночь на сеновале с женщиной прошла явно приятнее, чем если бы я ее коротал на лавке с клопами. Кстати, кто со мной был, я так и не узнал. Убежала еще затемно. Возможно, служанка из постоялого двора. Впрочем, сейчас это уже не важно. У меня же бой на Дрейеке на носу.

Спустился. Нашел во дворе еще и колодец. Как мог, ополоснулся. И пошел своих "работодателей" искать.

Нашлись они в той же комнате, где снова пили и жрали. Я у них пару лепешек и шмат мяса реквизировал, а вот вина пить почти не стал, на две трети водой разбавил. И то не ради пьянства, а чтобы воду обеззаразить. Кипятить ее здесь перед питьем явно не принято. Ну а про ионизацию или хотя бы хлорирование вообще не слышали.

Барон с колдуном больше не хамили, а вели себя по-деловому. Быстро подобрали мне доспех из запасных баронских. От полного я отказался. Ходить неудобно, а толщина у него не на много больше обычной жести. Толку мало. Одел кирасу с кольчужной юбкой и открытый шлем, чтобы обзор не закрывал. Типа тазика с кольчужной же "вуалью" по шее сзади и бокам. И еще толстые кожаные перчатки взял, у которых по тыльной стороне какие-то железки нашиты были. Ну и защитный амулет на шею под кирасу повесил. Колдун сказал, что должен десяток ударов мечом выдержать.

Себе же меч я брать не стал. Покрутил в руках, тонкие и легкие они здесь какие-то. На Земле сабли тяжелее будут. Так что только кинжал взял. Типа мизерикордии с треугольным лезвием, как у старого русского штыка. Не думаю, что после моего лома может понадобиться. Просто понравился мне этот кинжальчик. Ну и лом, само собой, на плечо. Все, готов к бою.

Барон одевался более тщательно. Железа на себя накрутил столько, что едва идти мог. Полный пластинчатый доспех, причем кое-где в два слоя. Меч взял двуручный, но рядом с моим ломом все равно — игрушка. Впрочем, меч и шлем Баар на дедка нагрузил. Металлические перчатки — тоже.

Колдун же переодеваться вообще не стал. Только кадило свое какой-то новой дрянью засыпал и посох в руку взял. Ну и сумку на плечо, он с ней, похоже, никогда и не расставался. Впрочем "монашек" его к ристалищу еще баул какой-то тащил. С чем и зачем, мне не сказали.

К Дрейеку шли, к моему удивлению, пешком. Хотя конь у барона в конюшне и нашелся. Но дедок на него только часть доспехов и баул с вещами загрузил, а вели его в поводу. Правда, было совсем недалеко. Всего два небольших квартала.

Пока шли, вертел головой. Городок почти соответствовал моему представлению о средневековье. Только улицы оказались шире, чем я ожидал. Но оно и к лучшему. Были мы в самом центре города, так что дома были сплошь двухэтажными. Нижний этаж — из камня, верхний деревянный, вроде "каркасной" постройки. А вот крыши — подгуляли. Почти все — соломенные. Только уже перед самой площадью пара домов под черепицей была. Но оба — целиком каменные.

Площадь оказалась довольно большой. Стороны у ристалища метров по тридцать получились. А вокруг них еще и деревянные трибуны влезли. Целых шесть рядов и балкон с ложами сверху. Серьезное сооружение.

Герцог сидел по центру одной из трибун в ложе, украшенной вымпелами и щитами. На вид — лет тридцать пять, нос толстый и при этом крючком, глаза на выкате, лоб с залысинами. Красавцем назвать трудно. Особо приятного впечатления тоже не производит. Смотрит важно и гордо, но ему, в принципе, так по статусу положено. Рядом какая-то нарядная дама сидит, да и вся ложа народом забита. То ли охрана, то ли придворные. А, может, и то, и другое одновременно. В соседних ложах тоже народ необычный. В одной все сплошь колдуны в черных рясах. В другой — мужики в мантиях и шапках-конфедератках с кисточками. Видимо, маги. Остальные ложи и трибуны тоже уже полны. Наверное, весь город здесь собрался.

Вышли мы в центр площади, повернулись к ложе герцога. Тут барон и заговорил, да так громко, что всей площади слышно было. Видимо, колдун звук усиливал. Или амулет какой был. Со стороны — не заметно.

Говорил Баар, как и положено на официальных мероприятиях, сначала похвальные слова в адрес начальства, но не так долго, как у нас в России теперь принято. Затем перешел к делу. Хочет, мол, воспользоваться своим баронским правом и, накануне смертного боя, просит признать его внебрачного сына Силадона законным сыном и наследником. Ну, стою я рядом со скромным видом, шлем в руке держу (в другой лом, само собой). Барон тоже без шлема. Рожи у нас — как у близнецов с интервалом в двадцать лет. Народ это заметил, загудел одобрительно. Герцог, смотрю, слегка скривился, но тоже кивнул. И даже объявил громко: "Быть по сему!"

Со всех сторон радостные крики раздались, но барон, поклонившись всем трибунам по очереди, продолжил. Дескать, просит он разрешения для сына законного место на Дрейеке занять, за честь рода постоять. Тут все взревели радостно, а герцог опять скривился. Видимо, не люб ему сильно мой "папаша", но народ зрелища требует. А так бой интереснее будет. Пришлось разрешить.

Встали мы по разным углам треугольника. Барон срочно доспех доукомплектовал с помощью дедка, меч в руки взял. Стоим, ждем. Чтобы народ развлечь, я "карандашом" своим над головой покрутил, трибунам рукой помахал. Оценили. Рев пошел, дамы платочками махать стали. Даже приятно оказалось себя гладиатором почувствовать. Только я себя "обреченным на смерть" никак представить не мог. Все это каким-то шоу казалось.

Наконец, в центр ристалища вышли наши противники. Двое в полных доспехах, а один в плаще с опущенным капюшоном. Тоже колдун, наверное, хотя одет не по форме.

Барон Эсел тоже свою речь толкнул. Герцога похвалил, правое дело помянул. Свое, естественно. Тут и герцог ответное слово взял. И тоже себя хвалить начал. Правда, уже вместе со всем народом славного герцогства Хаммель. В общем, бла-бла-бла и да победит не сильнейший, а правый! Концовка мне даже понравилась. Народу тоже. Все дружно взревели, а противники разделились и двинулись каждый в сторону своего угла треугольника. С нами разбираться.

Мой противник самым резвым оказался. Наверное, молодой еще совсем. Схватил двуручник на изготовку и на меня бегом кинулся. Я, конечно, не стал ждать, пока он им в меня ткнет, ломом отмахнулся. В смысле, по мечу его ударил. Ну а дальше меч уже сам по высокой дуге обратно к центру ристалища полетел. Барончик же по инерции в меня врезался и отлетел уже не так далеко. Но на пятую точку сел. Вижу, не соперник он мне. Добивать не стал, только цыкнул, чтобы мечами зря не разбрасывался. Так он из положения сидя за ним в центр площади на всех четырех и рванул. Подобрал меч, на ноги поднялся, но обратно ко мне уже не торопится. Мелкими-мелкими шажками пошел. Я в его сторону ломом восьмерку нарисовал, так он и вовсе встал. Публика ревет, я раскланиваюсь. В общем, цирк устроил.