Найнер присоединился к ним, проверяя снаряжение. Это, в общем, было излишне, но еще никто не мог обвинить команду «Омега» в том, что они полагаются на волю случая.

— Все, что требуется от этого ранца — не оторваться от Фая, пока он не приземлится.

Фай кивнул.

— Надеюсь на это.

Атин поставил голоприемник, который он держал в руках, на выступ переборки, и закрыл на замки все люки в отсеке. Дарман не мог представить, чтобы кто—то из клонов мог бы разгласить секретные сведения, и подумал, не оскорблены ли десантники тем, что их не допускают на брифинги коммандос, словно они гражданские. Но десантники восприняли это вполне нормально, не проявляя ненужного любопытства, потому что так их учили с детства: у них своя работа, у республиканских коммандос своя. Во всяком случае, так говорили им каминоанцы.

Но это было не совсем так. Рядовой Корр, последний выживший из всей своей роты, оказался сейчас на положении офицера, и явно наслаждался путешествием по Галактике вместе с ЭРКами «Нулевой группы». У них с лейтенантом Мереелем был общий интерес к тонкостям ловушек и мин—сюрпризов. Так же им было интересно исследовать «социальную обстановку», как называл это Скирата, в каждом городе, в котором им случалось побывать.

Корр отлично вписался в компанию ЭРКов. «Думаю, они все смогли бы, если бы дать им такую возможность и соответствующим образом обучить».

Дарман надел шлем и погрузился в свои мысли, отключив комлинки для всех сообщений кроме первостепенной важности, например, в случае боевой тревоги. Если позволить разуму плыть по течению, огоньки нашлемного дисплея расплывутся и превратятся в ночной пейзаж Корусканта, и снова он сможет погрузиться в драгоценные воспоминания о тех недолгих днях, проведенных в городе с Этейн. Иногда ему казалось, что она словно стоит за его спиной, и это чувство было таким сильным, что он оборачивался, чтобы посмотреть. Сейчас он знал, что это чувство — не игра его воображения. Это джедай — его джедай — чувствует его в Силе.

«Она генерал Тер—Мукан. Ты конкретно вышел за рамки, солдат».

Он чувствовал ее прикосновение — это было похоже на присутствие кого—то очень близко. Но он не мог дотянуться в Силе к ней. Он мог только надеяться, что Сила позволит ей понять, что он знает, что она сейчас думает о нем. Но почему если Сила наполняет всю Вселенную, говорит она лишь с немногими? Дарман почувствовал что—то вроде возмущения. Сила была еще одним аспектом жизни, закрытым для него. Но это, по крайней мере, было действительно и для очень—очень многих. И это беспокоило его далеко не так сильно, как осознание факта, что у него нет того, что есть у большинства разумных существ: хоть какого—то выбора.

Когда—то он спросил Этейн, что будет с клонами, когда война закончится — когда они победят. О поражении он не мог и подумать. Что тогда будут делать клоны? Как их наградят? Этейн не знала. И тот факт, что он тоже этого не знал, вызывал у него все большую тревогу.

Может быть, даже Сенат пока не задумывался о столь отдаленной перспективе.

Фай взял свой шлем и начал настраивать дисплей, выражение его лица было рассеянным и не слишком счастливым. Это был Фай без своей обычной защиты в виде веселья и постоянных шуток, Фай наедине со своими мыслями. Шлем позволял Дарману наблюдать за своим братом не привлекая внимания. Фай изменился, и это произошло во время операции на Корусканте. Дарман чувствовал, что Фай думает о чем—то, чего не замечают остальные. Это как галлюцинация, о которой ты никому не можешь рассказать, потому что тогда тебя сочтут сумасшедшим. Или, может быть, ты боишься, что никто тебе не поверит. У Дармана было такое чувство, что он знал, что это значит, и поэтому он ни с кем не говорил об Этейн, как и Атин никогда не говорил о Ласиме. Но это было нечестно по отношению к Фаю.

Двигатели транспорта усыпляюще гудели, и Дарман задремал. Он был в сознании, но мысли его уже бродили свободно, как у спящего.

Да, проблема была в операции на Корусканте, там они смогли заглянуть в параллельную вселенную, где люди живут нормальной жизнью. Дарман знал достаточно, чтобы понимать, что его собственная жизнь не была нормальной — он существовал только чтобы сражаться и больше ни для чего… Но что—то внутри говорило ему, что это неправильно и нечестно.

Он пошел бы добровольцем, он был уверен в этом. Не было бы необходимости принуждать его. Все, чего он хотел в конце всего этого — немного времени с Этейн. Он не знал, что еще может предложить ему жизнь, но знал, что есть много всего, чего он в своей жизни не увидит никогда. Ему было одиннадцать стандартных лет. Этого времени слишком мало для жизни.

«Сержант Кэл говорил, что нас ограбили»

«Файрфек, надеюсь, Этейн не почувствует, что я сейчас злюсь».

— Хотел бы я вот так же сесть и расслабиться, Дар, — сказал Атин. — Как ты можешь быть таким спокойным? Ты этому явно не у Кэла научился.

«Да, сержант Кэл, мои братья и Этейн… Им не все равно. И еще Джусик. Генерал Джусик один из нас. Больше никому нет до нас дела…»

— Это потому, что у меня чистая совесть, — сказал Дарман. Для него было неприятной неожиданностью после долгих лет обучения на Камино узнать, что многие народы Галактики считают его убийцей, чем—то безнравственным. — Или поэтому, или я просто слишком устал, чтобы волноваться.

Сейчас он летит на Гафтикар, чтобы снова убивать. ЭРКи группы «Альфа», возможно, направлены туда, чтобы тренировать местных повстанцев, но команда «Омега» должна будет ликвидировать правительство, поддерживающее сепаратистов. Не в первый раз, и, вероятно, не в последний.

— Просыпайтесь, народ, начинается, — Найнер включил приемник. На проекторе мигнуло голубоватое изображение, и неожиданно в отсеке оказался могучий бородатый джедай Арлиган Зей, командующий республиканским спецназом.

— Добрый день, «Омега», — сказал он, хотя, насколько им было известно, сейчас было уже за полночь. — У меня для вас небольшая хорошая новость.

— Это значит, что все остальные новости будут плохими, — сказал Фай по защищенному от прослушивания комлинку, встроенному в шлем. Красный огонек на нашлемном дисплее Дармана показывал, что только он мог его слышать.

— Это хорошо, сэр, — невозмутимо сказал Найнер. — Уже нашли Альфу—30?

Зей, казалось, проигнорировал вопрос.

— Сержант А'ден сообщит вам координаты зоны высадки, и можете приступать к выполнению.

В комлинке Дармана снова послышался голос Фая:

— Сейчас будет «но»…

— Но, — продолжал Зей, — боец ЭРК Альфа—30 сейчас считается пропавшим без вести. От него не было сообщений уже два месяца, и это, в общем, не столь уж необычно, но местные партизаны сказали сержанту А'дену, что у них нет связи с ним примерно столько же времени.

А'ден был одним из «Нулевых» ЭРКов Скираты. Несколько стандартных дней назад его направили на Гафтикар для оценки ситуации, и если он не мог найти пропавшего ЭРКа, значит, тот действительно пропал без вести. Дарман задумался, что же могло случиться с Альфой—30. ЭРКи отнюдь не были легкой добычей. «Нулевые» относились к своим братьям из группы «Альфа» свысока, но они были чистыми, генетически неизмененными копиями Джанго Фетта (за исключением быстрого взросления), и были обучены лично Феттом: жесткие, изобретательные, и очень опасные бойцы. Однако и лучшему из воинов может однажды не повезти. И это может означать, что обучение гафтикарских партизан станет теперь задачей А'дена.

Дарман надеялся, что «Омеге» не придется заниматься этим. Все, о чем он мог думать — надолго ли он здесь застрял, и когда он сможет снова увидеть Этейн. Тайных писем и сообщений по комлинку было недостаточно.

«А если кто—то обнаружит? Что тогда сделают с нами?»

Дарман даже подумать боялся, насколько сильно могут осложнить жизнь им с Этейн командование Великой Армии Республики или Совет Джедаев. Вероятно, больше он никогда ее не увидит. И он не был уверен, что переживет это. Он знал, что она была его единственным знакомством с нормальной жизнью.

— Значит, нам придется начинать все сначала, генерал? — спросил Найнер.

На голопроекторе не было видно стола в кабинете Зея, но джедай сел и оглянулся через плечо, словно кто—то вошел в помещение.

— Не совсем. Гафтикарские повстанцы неплохо обучены, но им нужна будет наша помощь, чтобы свергнуть правительство. И, конечно, им нужно оружие и снаряжение, как те DC—15, которые мы им сбросим, — помолчав, Зей добавил: — Не в полной спецификации, конечно.

— Я вижу, мы доверяем им безоговорочно, сэр…

— Я признаю, сержант, у нас была пара случаев в таких операциях, приводивших… к обратным результатам. Нет смысла вооружать их настолько, чтобы они могли использовать это оружие против нас.

— Есть какие—то новые разведданные по Гафтикару?

— Нет. Сожалею, вам придется заполнять эти пробелы самим.

— Какова численность повстанцев?

— А'ден сообщает, что у них около ста тысяч обученных бойцов.

Дарман моргнул, активируя базу данных НШД, и посмотрел приблизительную численность населения Гафтикара. Половина миллиарда; столица Эйат, население около пятисот тысяч. Он уже привык действовать при таком соотношении сил.

— Ну, по крайней мере, Альфа—30 успел хорошо поработать там, сэр, — сказал Найнер.

— Повстанцев хорошо обучать так: обучи десять бойцов, потом каждый из них натренирует еще десять, и так далее.

— Сэр, принимая во внимание, что нас не слишком много, вы не рассматривали возможность увеличения численности всей Великой Армии таким вот образом? Тогда война закончилась бы гораздо быстрее.

— Это стратегия, я знаю… — в голосе Зея в последнее время часто слышалось что—то вроде смущения. Его тоже не спрашивали, так ли он хочет действовать. Это было еще одно задание от канцлера из серии «возьмите эту планету и не надоедайте мне с отговорками». — Но все, что вам нужно сделать — свергнуть правительство Эйата. После этого в дело вступит пехота. А пока задействуйте повстанцев.

«Делайте то, что можете, парни, потому что я ничем не могу вам помочь»

«Здорово…»

— Понятно, сэр, — покорно сказал Найнер. Иногда Дарману хотелось вбить сержанту его безропотность в глотку. — Конец связи.

Не было необходимости напоминать Зею, как сейчас напряжены и растянуты силы Великой Армии, особенно же спецназ. Уже приходилось обучать простых клонов—пехотинцев для выполнения задач коммандос: в Великой Армии Республики было менее пяти тысяч коммандос. «Неполноценные не считаются. Шутка».

Дарман подождал, пока Найнер отсалютовал Зею (с необычной для него небрежностью) и выключил связь. Старый добрый Найнер был сам на себя не похож. В первый раз братья видели его таким расстроенным.

«Может быть, Республике лучше было бы действительно создавать армию из дроидов. В конце концов, дроиды не беспокоятся о том, что случится с ними. И они не влюбляются».

— Я попытаюсь найти в этом и хорошую сторону, — сказал Фай. — В последний раз, когда нас забрасывали на вражескую территорию без нормальных разведданных и с многократным численным превосходством противника, мы нашли там себе новых интересных друзей. Может быть, на этот раз повезет мне.

Дарман проигнорировал подколку насчет Этейн.

— Гафтикарские повстанцы не люди, Фай. Они ящерицы.

— Так и фаллиины ящерицы…

— Я имею в виду — они совсем ящерицы. Чемоданы с ножками.

— Ну, там должно же быть и человеческое население.

— Оптимист…

Найнер сменил тему разговора с необычной для него мягкостью.

— Ничего, нам всегда приходилось высаживаться без достаточных разведданных, — Он не предложил Фаю просто заткнуться, словно сочувствуя ему. — Так оно обычно и бывает. Ладно, готовьтесь, мы будем над Эйатом через двадцать минут.

* * *

Грузовой ангар «Перевозчика» представлял собой просторное помещение с грузовым люком в корме. «Перевозчик» был вооруженным фрейтером, одним из многих, реквизированных у торгового флота и использовавшихся для перевозки припасов, снаряжения, техники и иногда войск. Дарман подумал, что же этот корабль возил в мирное время. Как и малые корабли — рейдеры, предназначенные для борьбы с коммерческим судоходством, «Перевозчик» был замаскирован под нейтральное гражданское судно. Такие вспомогательные транспорты могли доставлять оружие и диверсантов на планеты, где появление «Аккламатора» привлекло бы слишком много внимания.

Сейчас ангар был заполнен спидер—байками и ящиками. Дарман пробирался между ними, следуя за Атином к дверям ангара, где старший по погрузке — клон в броне пилота с желтой маркировкой ставил в ряд ящики на репульсорах, направляя их к трапу.

— Диси—15. — сказал старший по погрузке, не отрывая взгляд от деки. — Тяжелые бластеры «Е—Веб» и одно разобранное артиллерийское орудие.

— Сколько тяжелых бластеров? — спросил Атин.

— Пятьдесят.

— Это все, что мы можем им дать?

— Мы возим им оружие уже целый год, так что они вооружены до зубов, — старший по погрузке, удостоверившись, что в накладной все правильно, подозрительно посмотрел на коммандос. — Если это вас как—то утешит, вы выглядите очень зловеще в этой вашей черной броне. Даже с белыми крылышками. Совсем не похоже на кучку надутых… чудаков, корчащих из себя мандалориан.

Фай отвесил шутовской поклон.

— Пусть тебе придется в будущем летать на задания только с «Галактическими Десантниками», нер вод.

Но Атин не намерен был оставлять это просто так.

— В чем проблема?

— Просто удивляюсь, — сказал старший по погрузке.

— Чему удивляешься?

— Мандалориане. Вам не приходилось сражаться с ними? Мне приходилось. Сепы продолжают нанимать их. Они убивают нас. А вас воспитывали как хороших мандалорианских мальчиков. Ведь вы ощущаете себя мандалорианами?

— Скажем так, — ответил Фай, — я не ощущаю себя гражданином Республики. Потому, что никто из нас гражданином Республики не является, если ты еще не заметил. Нас просто не существует. Ни удостоверений личности, ни политических прав, ни возможности участвовать в выборах…