Попаданец в гп

Прослушав её необычайно жизнерадостную речь и отметившись на перекличке, я терпеливо ждал окончания всего этого представления, чтобы попросить преподавательницу. Болтология закончилась примерно через час, и когда все детки выкатились из класса, я с чистой совестью подошёл к учительнице, имя которой тщательно всё это время запоминал. Сделав вид по печальнее и посерьёзнее, я тихо подошёл к классной руководительнице и заговорил.

— Миссис Тетчер, у меня к вам просьба. Меня зовут Гарри Поттер. Вы не могли бы мне помочь? — тихо-тихо сказал я, опустив голову вниз. Думалось мне, что драматизм в диалоге добавит серьёзности в отношении моей просьбы.

Миссис Тетчер, конечно же, тут же отозвалась, участливо спрашивая о том, чего же мне хочется. Я самозабвенно продолжил вешать ей лапшу на уши, при этом стараясь не выходить за рамки роли 6-летнего ребёнка.

— Понимаете, — продолжил говорить я, — я сирота. Я живу у тёти и дяди и вижу, как тяжело им содержать меня, потому что у них есть родной сын. Поэтому я много учился, тайком от них, чтобы поступить в частную школу в Лондон на бюджетную программу, чтобы они мною гордились, и чтобы им не пришлось содержать меня до моего совершеннолетия!

Ладно, — грустно подумалось мне. — Закосить под обычного шестилетнего ребёнка не получилось. Бля.

Учительница однако, несмотря на мою явную ложь, прониклась. И даже горячо пообещала помочь, чем сможет. Скажем, тем, что к концу недели сможет достать мне анкеты для поступления в Лондонскую академию искусств, потому как я специально акцентировал её внимание на том, что имею недюжие музыкальные таланты, и что эти таланты я не против использовать для поступления в академию музыкальных искусств. За что тут же была награждена моей сияющей и счастливой улыбкой.

Ну, что тут сказать? Я только что сделал первый шаг к свободе. И чувствуется мне, что скоро я поступлю в эту грёбаную академию музыкальных искусств!!!

* * *

Не знаю, пошла ли история по проторенной дорожке, но Дадли и Ко ко мне не приставали. Видно, взгляд и правда у меня был бешеным от радости — НАКОНЕЦ-ТО я мог чем-нибудь заполнить возникший информационный вакуум!!! Так что, неделька у меня выдалась спокойная. Я даже предложил своему родственнику помочь ему с домашними заданиями, если он перестанет ко мне приставать и поможет таскать в чулан книжки из библиотеки.

В общем, в таком темпе я спокойно прожил целую неделю, общаясь с классной руководительницей и заполняя лёгкие проверочные тесты. Она радовалась им, как ребёнок, а мне даже было несколько совестно — всё-таки, мне на самом деле не 6 лет было, а целых 28. А я хоть и не закончил школу с золотой медалью, учился вполне приемлемо, а музыкалка и художка развили мою память. Так что, мне стоило всего-то на два раза прочитать что-то, чтобы запомнить, пусть и не слово в слово, но достаточно хорошо, выделяя суть и раскладывая у себя всё это в голове по полочкам.

В следующую среду миссис Тетчер попросила меня задержаться в классе. Я с бесстрастной миной наблюдал за тем, как малыши гурьбой вылетают из класса, но на самом деле у меня от волнения даже подрагивали кончики пальцев. Поджав губы, я подошёл к столу классной руководительницы, безжалостно растерзывая случайно оказавшуюся у меня в руках бумажку. Миссис Тетчер улыбнулась, проворковала пару ласковых слов, взяла меня за потную ладошку и повела прочь из класса. Мне почему-то становилось всё хуже и хуже.

Не знаю, как я не грохнулся в обморок, пока шёл в неизвестность. Колбасило меня не по-детски, и в последний раз такой мандраж я словил, когда сдавал в академии выпускные экзамены и отыгрывал 104-тый сонет Петрарки, авторства Листа (http://video.mail.ru/mail/vadim_yushin/1453/1501.html), в зале на 500 мест. Было пиздец как страшно, я до последнего не верил, что смогу отыграть без ошибок, но всё, слава Богу, обошлось, хоть и не без эксцессов. До сих пор помню, как грохнулся на сцене, и хоть никто и не ржал (всё-таки на такой импровизированный халявный концерт пришли люди исключительно культурные), чувствовал я себя тогда очень униженно.

Вот и сейчас ощущения были похожи. Моя гениальная идея не казалась мне теперь такой гениальной, в своём внутреннем мире я схватился за голову и безостановочно вопил, срываясь на визг, и убеждал самого себя драпануть, пока не поздно, но стойко не поддавался, утешая себя мыслями, что таким образом борюсь с внезапно проявившей себя шизофренией.

Когда мы дошли до учительской, я под перекрёстным взглядом учителей, по большей части незнакомых, сел за высокий для меня стол. Миссис Тетчер что-то возбуждённо и радостно начала тараторить, даже потрясла для убедительности перед остальными мои предыдущие детские тестики, и мило проворковав что-то уже для меня, положила передо мной несколько пустых бланков для заполнения, задания из нескольких школ и листы-черновики формата А4. Господи, сколько же облегчения я испытал, начиная решать детские задачки!!! Я чуть позорно не разревелся, но вовремя смог себя сдержать. Я, конечно, часто реву, но, блять, у меня же повод для этого есть! А тут плакать — мужиком не быть!

В общем, на время написания заданий я впал в лёгкий транс, чтобы отрешиться от мира. Здесь были тесты в большинстве своём от обыкновенных школ, но парочка нашлась и от академий — их-то я и заполнял в первую очередь. В основном вопросы там касались каких-либо музыкальных произведений — спрашивались названия, авторство и год создания — а так же композиторов и истории музыки. Благо, отделение у меня было дирижёрское (что не значило, что из меня делают дирижёра — просто круг предметов у меня был значительно шире, и включал в себя, например, историю музыки), так что я наизусть знал очень много информации, касающейся непосредственно этих тем. Тесты из школ искусств так же были полны вопросов по своему направлению, но их я уже заполнял поскольку-постольку, так как рисование так и не стало моей страстью, а было нужно скорее для того, чтобы разнообразить мои духовные пристрастия. Я больше рисовал для души, чем всерьёз этими делами занимался (да-да, я, блять, разносторонний взрослый человек). Короче говоря, только полностью заполнив тесты для поступления в академии музыки, я с чистой совестью принялся заполнять другие, что сложностью для меня не отличались.

Очнулся я только тогда, когда на улице уже стемнело. Оставшиеся учителя с беспокойством на меня поглядывали, но все с облегчением выдохнули, когда я, робко улыбнувшись и чуть-чуть картавя (просто по-приколу, но вообще я подумывал сделать это своей фишкой — типа, начинать картавить, когда сильно смущаюсь. Ну чё, круто же!!!) сообщил, что закончил,а потом меня похвалили, угостили чаем с конфетками и печенюшками.

В общем, в чулане я оказался довольно поздно, и с чистой совестью забил на домашку, завалившись спать. В конце-концов, завтра меня врят ли будут опрашивать по материалу — я же сегодня тесты писал!!!

* * *

На моё удивление, ответы пришли быстро.

ВКазалось бы -вот я заполняю тесты, вот миссис Тетчер прямо у меня на глазах запаковывает их в толстый конверт и опускает в почтовый ящик, а вот уже в субботу я получаю письма из школ по своему адресу.

Конечно же, тут же передо мною встала проблема. Как мне сообщить об этом своим родственникам? В их альтруизм я не верил — тётушка скорее из вредности меня никуда не отпустит, а дядя наверняка начнёт разоряться на счёт того, что я неблагодарный щенок, что он меня кормил-одевал, а я, такой гандон, сваливаю из их дома, толком не расплатившись за ихнюю доброту. В общем, форменный идиотизм. Честное слово.

Начать я решил аккуратно. Вечером, когда уже все были дома, а дядюшка пребывал в благостном настроении от просмотра очередной передачи на тему акций, я осторожно, бочком-бочком, вплыл в его зону зрения. Сделав лицо повдохновеннее и пожалев, что не могу, прямо как в мультиках, засверкать очками в приступе гениальности, своим писклявым голосочком я начал убедительно вещать. — Дядя! Дядюшка! — тут было главное не переборщить, но сразу так завернуть, чтобы дядюшка и не смел возражать. — Вы представляете!!! Оказывается в Лондоне есть школы для таких сирот, как я!

Перед глазами прямо-таки представала картинка, где я с благостным лицом стою на коленях, сверху на меня льётся свет, а над головой светится нимб.

— А ещё, а ещё! — продолжал я вещать торжественно-радостным голосом. — Туда забирают на обучение на целых 10 месяцев! И оно БЕСПЛАТНОЕ!!!

Блять! Я думал это будет легче!!!

Дорогому дядюшке, однако, этого оказалось вполне достаточно. Я знал, на что давить. А я давил на своё отсутствие и на то, что моё обучение будет совершенно бесплатным.

В общем, мне не пришлось рыдать, ползать на коленях и умолять Вернона о том, чтобы он поставил подпись в графе "родители/опекуны", а уж тётя Петуния, увидев, что её дорогой муж согласен, не стала даже поливать меня презрением, и просто черканула на бумажке своё согласие, даже в неё не вчитываясь.Что было, несомненно, моей удачей. Потому что где-то в начале, в самом названии, затерялось то, о чём я тактично не стал упоминать.

О том что школа, в которую я поступил, школа не для сирот. А школа для гениев.

* * *

Никаких прощаний не было. Да и что там прощаться, когда я к Дурслям так и не привык, и меня постоянно преследовало ощущение, что я живу у нелюбимой тётки, а съехать нельзя, потому что я ещё маленький, а маман дома затеяла очередной ремонт, и жить там нельзя будет ещё как минимум несколько недель?

Поэтому в один обыкновенный вечер я собрал вещи (не все — только те, на которые можно было смотреть без брезгливости, а таких было очень мало), сказал "Адью" и тихонько прикрыл за собой дверь. Вернон милостиво решил довести меня до вокзала, где меня должны будут встретить социальные работники, что разместят меня в общежитии и, как сироте, выделят ежемесячную пенсию. В общем, ничего сложного. Уезжая, я чувствовал себя на удивление равнодушно.

В самой поездке не было ничего интересного. В машине я заснул, на вокзале тихонько сел на скамеечку и сонно хлопал глазами, чувствуя, как внутри расползается апатия. Всё вокруг было уныло, и я, покопавшись в себе, с удивлением отметил, что у меня отсутствует ЦЕЛЬ.

Что такое ЦЕЛЬ, я для себя уяснил ещё в детстве. Я был социопатом, и потому вместо того, чтобы гулять с друзьями, которых у меня не было, я ходил в разные секции. Художка, музыкалка, плавание, айкидо, французский, английский, итальянский, вышивание, плетение бисером (и да, я знаю, что для мальчика — это довольно странное увлечение). И очень часто я в детстве скатывался в истерики. Я рыдал, запирался в комнате на несколько дней, залезал под кровать и отказывался оттуда выползать, потому что всё это, вместе со школой, было не просто тяжело, это было УЖАСНО. Сколько раз мне хотелось всё бросить? Я уже и не вспомню — у меня такие срывы случались очень часто. Но у меня была ЦЕЛЬ. Я мечтал о Риме. Я мечтал о том, как буду играть на фоно в одном из летних французских кафешек, а мне будут апплодировать, апплодировать, и меня обожать. Я мечтал поехать в Лондон и собрать группу. Чёрт возьми! Я обожал британский рок! Так почему же мне не мечтать о том, что я соберу охрененную группу, и срублю бабла?!

В общем, ЦЕЛЬ всегда была важной составляющей моей жизни. А с новой жизнью получилось так, что я лишился своих старых целей. Что мне язык, когда я овладел им в совершенстве??? Что мне Лондон, Рим и Эйфелева башня, если я каждый год брал отпуск на 2 месяца, и объезжал на своём форде всю Европу??? Что мне грёбаное плавание, когда как из-за того, что я стал Гарри Поттером, я лишился своего великолепного, сексуального, ахуенного голоса, от которого девушки млели и благодаря которому ночами я никогда не скучал??? Что мне вышивание и бисер с Гарри Поттеровским зрением и отсутствие сестры, которая умоляла меня и чуть ли не ползала на коленях ради того, чтобы я сплёл ей очередную побрякушку или сделал её новую кофточку с летнего сезона единственной и неповторимой??? И что мне грёбаное айкидо, которое я терпеть не мог, и ходил в эту секцию только для того, чтобы особо тупые мои одноклассники не посмели меня бить за то, что я хожу в музыкальную школу и учусь вышивать крестиком??? Итого — вместо самого себя, версии 28.0 прокачанной, я получил во владение Гарри Поттера, версии 6.0, которая ничем не отличается от обычной 4.0. Короче, это был глобальный пиздец. Обозревая масштаб проблемы, я медленно охуевал, и понимал, что глаза у меня наверняка увеличивались и увеличивались, и чуть ли не вылезали из орбит.

Вот таким, охуевшим и готовым крушить всё подряд, меня и нашли "Малдер" и "Скалли". И когда меня уже разместили в общежитии, я вдруг очнулся, и, готовясь уже разрыдаться и закатить истерику, с дрожащими губами и полными непролитых слёз глазами, завопил:

— ДОКОЛЕ?!?!

А потом понял, что говорить этого не стоило, хотя, сука, момент был такой подходящий, что то, что я тут же не заржал, смотря на удивлённые лица Малдера и Скалли, можно было назвать чудом. И потому, прокашлявшись и приказав себе успокоиться, я, уже мило улыбаясь, задал настоящий вопрос.

— Простите, мисс Джексон, мистер Паули, а если я запишусь в какие-нибудь секции или кружки, это тоже будет оплачивать фонд академии, или мне придётся оплачивать их самому?

И улыбнуться, очаровательно улыбнуться, заставив свои очки загадочно сверкнуть в лучах пробивавшегося сквозь занавески солнца.

Малдер и Скалли переглянулись, мисс Джексон присела на мою кровать, и жалостливо смотря мне в глаза, тихим, успокаивающим голосом начала рассказывать о правилах, и о том, на что я могу рассчитывать на фонд, а что придётся оплачивать из своего кармана. В итоге вышло на самом деле не так уж и много. Я должен был сам покупать себе канцелярию и дополнительные материалы, что могли потребовать учителя сверх учебников по программе, и я на самом деле был обязан, как один из проплачиваемых студентов, взять себе несколько дополнительных предметов, чтобы повысить коэфицент своей "полезности". Всё остальное я благополучно прослушал, пялясь в зону декольте и изображая смущение, которое не могло мне позволить долго смотреть мисс Джексон в глаза. И мне красиво, и организм пока что на позывы не реагирует.

Когда мистер и мисс ушли, я аккуратно распаковал вещи и рассовал их по полочкам своего небольшого шкафа. Кстати, стоило бы описать комнатку, что мне досталась.

Не знаю, как там выглядят обычные комнаты в общежитии, но моя была небольшой. Прямо напротив двери находилось окно, слева от этого самого окна стояла небольшая кроватка — небольшая для меня прошлой версии, а таких тощих тел, каким был Гарри Поттер, на этой кровати могло уместиться как минимум 3 штуки. Справа стоял небольшой рабочий столик. Всё как положено — полочки, ящички, лампочка и английские глаголы под стеклянным покрытием. Посмотрев на них внимательнее, я только хмыкнул. У меня такая же таблица висела в туалете.

Окно, как я уже и говорил, было закрыто занавесочкой, беленькой, в психоделический синий цветочек. На двери, с моей стороны, висело зеркало.