Бойцы, почувствовав твёрдую командную руку, начали оттягиваться к двум сторонам улицы.
Но было поздно.
Из-за поворота кривой, в данном месте, улочки вывернулась тупая морда немецкого панцера. Грохнул выстрел, поднимая столбом пыли щебень мостовой вместе с изломанными телами передовых красноармейцев. Ударил пулемёт с маячившего за кормой танка бронетранспортёра и ещё трое нерасторопных бойцов повалилось на землю.
Всё же, большинство успело залечь и открыть ответный огонь. Сунувшиеся вперёд немцы потеряли двоих и откатились под защиту брони.
Виктор, вспоминая про себя всех чертей, которые, по его мнению, явно приходились представителю ставки близкими родственниками, сопровождал левую колонну, в конце которой он и пристроился вслед батальонному комиссару. Хотя момент появления немцев он прозевал. И только окрик батальонного с приказом ложиться бросил его на землю.
Спас их проём между домами с невысоким каменным забором. Именно он прикрыл их от снарядов немецких танков. Впрочем передовая "четвёрка" прошла всего несколько метров, получив под гусеницы противотанковую гранату от выдвинутой вперёд разведки. Но на смену ей пришла "двойка", которая стала поливать улицу из своего двадцатимиллиметрового автомата. Впрочем, вперёд немецкие танкисты не пошли, предпочитая играть роль огневой поддержки.
Ещё дважды "гансы" пытались прорваться вперёд, но оба раза откатывались назад, оставляя на мостовой тела в серо-зелёных мундирах.
Андрей сжался за каменным валом забора, пропуская над головой короткую очередь проклятой "двойки". "Панцершутце" экипажа этого танка знали как бороться с пехотой, у которой нет противотанковых средств.
С невольной злостью подумалось, что неплохо бы засунуть на эту улицу многочисленных "знатоков" Интернета, вопящих на своих форумах о "железном хламе панцерваффе", которому большевики проиграли начальный период войны только в силу собственного неумения воевать.
А вот доблестные английские "Томми"...
А что "Томми"? Полтора года изматывали Роммеля забегами на длинные дистанции, благо размеры североафриканских пустынь позволяли.
Чемпионы мира "по прыжкам в сторону" и "Г-образному бегу".
Ну, подумаешь, сто километров за одни сутки бросили, ведь на всей этой территории — ценностей — два бедуинских шатра и десяток верблюдов, ну... если, конечно, не считать материальную часть двух пехотных и одной танковой дивизии.
Но кто обращает внимание на такие мелочи, особенно когда переигрываешь давно случившуюся войну. Тем более, что бывший противник давно душой и телом твой. А бывший союзник если и ворчит, то где-то внизу — в непонятной субстанции под названием "народ".
А вот верхушка!! Та готова признать всё что угодно! Вплоть до вины России в организации Всемирного потопа. Осталось только подделать пару пергаментов о договоре тогдашнего князя с богом грозы, и естественно дождя, Перуном.
Тем более, что дедушки, да и бабушки, этой верхушки никаких тягот "Второй Мировой бойни" не видели, отсиживаясь в далёкой от войны Средней Азии, поближе к колониям своего сюзерена, то есть Англии. Причём сидели первые два года на не распакованных чемоданах, готовясь в любой момент продолжить свой забег от таких "убогих", по словам их потомков, армад Вермахта.
Андрей, в очередной раз, сплюнул каменную крошку, витавшую в воздухе над их позицией. Высунулся, оценивая положение этого долбанного Pz-II.
Хорошо виртуальным знатокам будущего. Бумажной петардой можно взорвать всё что угодно. А потом разглагольствовать о трусости других, тем более, что собственную храбрость нужно проявлять только в словесных баталиях. Легко сравнивать толщину брони и калибр орудия, а ты попробуй с одной гранатой выйти навстречу этому "танковому уродцу". Тем более, что прицельный, реальный, а не книжный и не киношный, бросок — максимум двадцать-двадцать пять метров. Всё остальное "от лукавого", то есть от очередного творца военных блокбастеров.
Вот, один из бойцов разведки рванулся вперёд, пытаясь выйти на расстояние броска, но сложился бесформенной грудой, получив в грудь несколько пуль из пулемёта, прикрывающего танк БТРа.
Жаль нет гранатомёта, хотя и из него с этой точки поразить танк вряд ли получится, а уж бронетранспортёр и вовсе неуязвим. Нужно перебежать на другую сторону улицы. Но вот делать это под огнём двух пулемётов и орудия, пусть и малокалиберного, игра почище гусарской рулетки. Тем более, что для борьбы с пехотой малый калибр, всего двадцать миллиметров, или два сантиметра по немецкой классификации, в данном случае, даже является преимуществом. Ибо триста двадцать снарядов боезапаса — это "воистину круто", как любили говорить в дурацкое постперестроечное время мнящие себя знатоками жизни подростки.
Андрей вдруг осознал, что он старший командир на этом участке улицы, если, конечно, не считать подполковника, который старательно ни во что не вмешивался. Впрочем, над головой прошла пулемётная очередь, отбрасывая назад торопливых идиотов, которые всё время находились среди немецких солдат. Это подполковник поспешил напомнить о себе, расстреливая очередной диск "Дегтяря". Немцы, в который раз, откатились под защиту углового дома.
Надо что-то делать!
Можно, конечно, отойти назад по дворам и соседним улицам, но тогда немецкие танки сумеют прорваться вглубь квартала и выйти в тыл остальным взводам обороняющегося гарнизона.
А это конец!
Позади раздался шум падающего кирпича. Андрей развернулся, вскидывая автомат, и обнаружил бойцов гранатомётного расчёта, занимающих позицию невдалеке от него. Вот только позиция была глупая! Выстрелить с неё они сумеют без помех. Но вот попасть? ... Маловероятно! Да и пробить броню с такого расстояния и под таким углом встречи проблематично!
Андрей почувствовал, что пора вмешаться. Скользнул назад под прикрытие стены, метнулся к гранатомётчикам.
Увидев неожиданное начальство, один из бойцов даже попытался вскочить по стойке смирно, и только хлопок по плечу остановил эту глупую инициативу.
— Сидеть! — Прохрипел Андрей забитым пылью горлом. — Кто вас учил с такого расстояния огонь вести?
— На полигоне, товарищ майор, постоянно так стреляли. — Поторопился ответить ему, не сумев сразу определить звание, ефрейтор, судя по всему, командир расчёта. — Инструктор всегда говорил, что если ближе к цели подойдём, то, считай, покойники!
Андрей мысленно выматерился. Инструктор, наверное, сам стрелял только по деревянным мишеням и своих учеников готовил к этому. Попали в макет танка, и молодцы! А, с какого расстояния, и под каким углом граната войдёт? Сумеет ли броню пробить? Это, на полигоне неважно! Им то в бой не идти!
Жаль только, что они не на стрельбище. И танк не фанерный! А вместо РПГ-7, противотанковой легенды времени Андрея, его жалкое подобие.
Несмотря на все старания конструкторов разных КБ полноценный противотанковый гранатомет, с точки зрения Андрея, так и не получился. Не хватало самого главного — опыта боевого применения кумулятивной гранаты, созданной в этих КБ! На полигонах РПГ исправно пробивал, в идеальных условиях, броневые плиты под прямым углом с расстояния, прописанного в документации приёмки. Но вот в реальном бою? Всё зависело от того, под каким углом граната соприкоснется с бронёй. Слов нет, кумулятивный эффект присутствовал, испаряя, иногда, большие куски металла с поверхности броневых плит. Но не делал самого главного — не пробивал броню!
Чего там не домудрили профессора и академики, пока не ясно. Но надежда, что они найдут причину с каждым днём всё ближе. В крайнем случае, придётся им осваивать топоры и пилы, а на их место придёт кто-то из их сотрудников. Не справится он — появится следующий. И, так, до тех пор, пока принудительная ротация научных кадров не выявит самого способного, умеющего решить эту задачу. Конечно, данный метод решения вопроса не устраивал конструкторов и инженеров. Но им приходилось радоваться тому, что в приёмную комиссию не включили тех, кто пользовался их продукцией в бою. И тому, что фронтовые испытания проходят без их личного участия, и им не приходится подползать к танку на расстояние гарантированного поражения.
Хорошо, хоть осколочные гранаты не доставляли проблем никому, кроме пехоты противника. А той, поначалу, пришлось очень туго. Ибо, оказалось, что дальность "броска" гранаты у советских войск составляла почти сто метров, что недостижимо, в принципе, для винтовочных мортирок, состоящих на вооружении вермахта. А подойти ближе не позволял всё тот же "большевистский" противник.
Но и доблестным танкистам рейха пришлось хлебнуть свою чашу горечи, когда на первых порах они храбро подходили к позициям противника на минимальное расстояние и вспыхивали железными кострами от прямых попаданий кумулятивных выстрелов РПГ-2. А в Люблине целый батальон панцеров был расстрелян в подставленные борта гранатомётчиками двадцать седьмой истребительно-противотанковой бригады подполковника Кравцова. Бравые немецкие танкисты с ходу ворвались на улицы беззащитного, как им доложила разведка, города, прошли почти до самого центра, где и столкнулись с "плавающей" линией обороны нового типа, основная задача которой состояла в том, чтобы нанести противнику как можно больше ущерба, не цепляясь за ненужную территорию. Выстрелил, поразил танк и быстрее отходи, пока место твоей засады не накрыл снаряд следующего панцера. Обошёл по соседним улицам и зашёл с другой точки. Опять выстрел и уходи.
Нужно, правда, признать, что использовать данную тактику можно только в городах, и, желательно, чужих городах. Которые не жалко!
Шок от понесённых потерь заставил германское командование срочно искать "противоядие" новому оружию большевиков. И первой мерой был запрет подходить к позициям противника ближе ста метров, если нет уверенности в отсутствии у неприятеля гранатомётов. Вот и сейчас панцеры опасались переходить ту опасную черту, за которой они могли из грозной броневой машины превратиться в потенциальный "железный гроб".
Жить хочется всем! И солдаты рейха не составляли исключение, чего бы не пели об их исключительной доблести "певцы демократии" во времена Андрея.
С этой "доблестью", нужно признать, творились странные вещи. По утверждению "демократов" Гитлер за восемь лет нахождения у власти сумел воспитать миллионы фанатиков, которые с радостью умирали с его именем на устах до самого последнего дня войны. А вот большевики, по словам тех же "демократов", за двадцать четыре года правления, выпестовали только ненавидящих их "Солженициных и Власовых", готовых при первой же опасности перебежать на сторону противника. А те, кто этого не сделал — "тупое совковое быдло", ничего не понимающее в жизни. Правда, с подобными "героями" были изрядные проблемы. Очень многие, сбежавшие к немцам, потенциальные "герои демократии", даже по самым демократичным законам за свои подвиги заслуживали, как минимум, "двадцать лет непрерывных расстрелов"! Даже по самым либеральным, голландским, законам, разрешающим все виды половых извращений и большинство степеней наркомании. Но и они не оправдывали зверское уничтожение тысяч русских, белорусов и украинцев, происходящее на оккупированных немцами территориях все годы войны.
Хотя, выявилась ещё одна особенность европейского правосудия. Согласно которой поцарапанный палец любого жителя Западной Европы был в сотни раз весомее, чем сожжённая заживо деревня где-нибудь в Советском Союзе.
"Ну что говорить об этих дикарях, когда моя Мадлен ноготь поломала!"
Благодаря этой извращённой логике сумели остаться в живых многие предатели, не отметившиеся своим "героизмом" на территории Франции, Бельгии и Голландии. Что они творили в Восточной Европе, западных "законников" не интересовало. Придумывались новые законы и аналогии, согласно которым подследственные не могут быть выданы той стране, которая требовала их для суда.
Пока был жив Сталин, этих тварей попросту отстреливали диверсанты НКВД и МГБ. Но с приходом к власти "кукурузника" Хрущева, данная деятельность была свёрнута, и большинство предателей вздохнула свободно, развернув с новой силой свою подрывную деятельность. Одно "творчество" Суворова-Резуна чего стоит! Попытался бы он написать подобную "хрень" против США, и уже через неделю предстал бы перед следователями ЦРУ, которые вытрясли бы из него все счета заказчиков этого, "объективного", взгляда.
Но "правдолюбивая" российская интеллигенция согласна простить все выпады против России, даже самые идиотские. А чего поделаешь? Выплаченные баксы отрабатывать нужно!
Андрей прикинул расположение немецких танков и соседних домов. Получалось, что если проникнуть в длинное трёхэтажное здание стоящее через два дома от них, то можно выйти на расстояние гарантированного поражения. Пришлось подозвать сержанта, у которого первоначальный испуг уже прошёл и в данный момент он производил впечатление адекватного человека.
— Сколько у тебя человек, Корнеев?
Сержант оглянулся.
— С этой стороны семеро бойцов, и на той не меньше пяти должно быть.
— Тогда бери троих и вперёд дворами. — Отдал ему команду Андрей. — Нам нужно выйти к трёхэтажному зданию и найти чёрный вход в него. Да поаккуратнее! Там могут быть немцы!
Сержант козырнул рукой и вернулся к забору, из-за которого отстреливались бойцы его взвода. Передал по цепочке команду и вскоре трое из цепи отползли под прикрытие стены здания. Быстро разъяснив им задачу, он подхватил ППШ, положенный ему по новым штатам стрелкового взвода, и двинулся в глубь двора. За ним тронулись и его бойцы, настороженно выставив вперёд стволы карабинов. Подождав пока они дойдут до невысокой стены, разделявшей соседние дворы, Андрей вместе с гранатомётчиками начал выдвижение в том же направлении.
Без приключений прошли соседние дворы. Выбрались к тыльной стороне, как оказалось, многоквартирного дома. Больше всего подходил второй подъезд, чёрный ход которого прикрывался разлапистыми кустами сирени. Корнеев осторожно, между стеной и кустарником, проскользнул к двери. Слегка приоткрыл её — в подъезде было тихо. Махнул стволом автомата и один из его бойцов, стараясь как можно меньше шуметь, вошёл внутрь. Через пару минут выглянул.
— Никого нет, товарищ сержант.
Попытка открыть какую-нибудь из дверей первого этажа закончилась ничем. Все квартиры были закрыты на большинство мыслимых и немыслимых запоров. Сержант пытался стучать, но Андрей только отрицательно дёрнул головой — идиоты, которые решаться открыть дверь в такое время, должны заранее писать завещание. Можно, конечно, просто взорвать эту хлипкую преграду, но звук взрыва обязательно услышат на улице. Андрей махнул рукой вверх. Бойцы осторожно поднялись на второй этаж. Проверили двери квартир, выходящих на лестничную площадку. Одна оказалась открыта.
К великому счастью, внутри никого не было. То ли жильцы сбежали после первых выстрелов, то ли их не было уже давно, но дверь свободно болталась на раздолбанных петлях, слабо поскрипывая при каждой попытке повернуть её в любом направлении. Внутренности квартиры подтверждали то, что её бросили давно. По крайней мере, из неё успели вынести всё наиболее дорогое, оставив лишь малоценный мебельный мусор, имеющий хождение только на дровяном рынке.
