Купидон (гл 21-25)

− Привет, Том. По коридору направо, только не смывай, а то обольет — смыв сломан. — Пояснил Вася, и вернулся к протиранию тары.

Похлопав глазами, я переформулировала причину своего визита:

− Я имела в виду, что ты мне очень нужен. Очень-очень.

Заинтересованно приподняв брови, уточнил:

− Есть проблемы, которые не может решить Кирюха?

− Нет. Есть проблемы, решать которые он отказывается. — С обидой пояснила я. — Не смотря на вознаграждение.

Сулить выгоды Бублику было небезопасно, но я надеялась таким образом привлечь его на свою сторону.

−Ну-ка, ну-ка! Ближе к делу.

− Тебе просто нужно будет изобразить Деда Мороза, прочесть пару стишков, провести хоровод у елочки...

− А что с оплатой? — Нетерпеливо перебил жаждущий наживы хапуга.

− А в обмен на пару часов твоего времени, я обещаю халявный хавчик, халявное бухло, и девочек, которых ты, как виновник торжества, сможешь танцевать, как тебе заблагорассудится. — Максимально доступно для него разжевала я.

Но мне попался мнительный товарищ.

− Девки-то хороши?

Не будучи уверенной, в схожести наших с Бубликом вкусов, относительно женской привлекательности, я свернула в нейтральное русло.

− Выпивки много. — И для закрепления результата, добавила. — Очень.

Еще немного посомневавшись, Вася забрал у меня листки со своей речью, и уточнил когда и где репетиция.

− Слушай, а чего Киря отказался-то?

− Об этом надо спрашивать его самого. — Замялась я. — Не уверена, что до конца могу понять его мотивы. Может из вредности, может просто не захотел. Но, как он сказал, на такие мероприятия его бабами и водкой не заманишь.

− Да. — раздулся Вася от гордости. — Он у нас мужик с головой. И высокими моральными принципами.

Вернув глаза и челюсть на место и не став спорить с явно нездоровым человеком, я пошла за Зайцем. Олька вроде говорила, что у нее есть подходящий костюмчик...

− Ну, что скажешь? — Зайка, счастливо крутилась волчком, стараясь одновременно показать мне все части своей...шерстки. — Туся! Ау!

− А где костюм? — осторожно разведывала я, когда язык стал слушаться.

− Это он и есть!

С какой стороны на Олю ни взгляни, вроде нормальная девушка. А вот оно как оказывается. Эксгибиционизм. При наших морозах, это не безопасно.

Костюм Зайки-попрыгайки состоял из пушистенького хвостика на холеной заднице, и ушек, на пригожей головке. Так, надо тщательно подобрать слова, чтоб одеть и не обидеть. Все-таки, помочь мне хочет.

− Оль, без обид. Там будет мое начальство. Уточняю, пожилое начальство. Случись что с ним от созерцания твоих роскошеств, я автоматически теряю работу. Дальше. Там будут студенты, которым вечно не хватает денег, еды и женского внимания. В конце концов, там будут нормальные женщины, со среднестатистической внешностью, которым не нужно портить праздник. Это, едва ли ни единственный день, когда каждая может почувствовать себя королевой. Но если ты выпилишься в этом... — Я многозначительно не стала оканчивать. В конце концов, кто кого учить должен?

− Понял, не дурак. А что ты предлагаешь?

− Как минимум шорты и майку. А максимума в отношении тебя, у меня не существует.

Собрав в раздумьях лобик, постояв так с минуту, она, радостно пискнув, кинулась в комнату. Мама дорогая! Этот Новый год купидонцы запомнят надолго: Зайка-вырви-глаз, дед Мороз, закладывающий за воротник по принципу конвейера, и Снегурка, которую на следующий день можно оттузить всем кадлоном. Ладно, глядишь, обойдется.

Поспорив еще немного, по-поводу окончательного варианта одежды и выяснив, что на сегодняшнюю репетицию, Оля придти, не сможет, мы разошлись, каждая по своим делам. Кто домой— ждать Васю, кто — на свидание. Полагаю в соответствии разобраться не трудно.

* * *

*

− Знаешь, Том, я тут подумал, раз уж, Кирюха не в восторге от этой идеи с Дедом Морозом, то и не зачем ему об этом знать. — Перестраховывался Бублик. — В смысле, я не отказываюсь, просто не говори ему. А на вечерине его все равно не будет.

Я дала добро, вытащила загодя приготовленную атрибутику и предложила ему раздеться.

− Зачем это? — Смутился?! детина, хватаясь за ворот футболки.

Я вздохнула, постучала себя по лбу, потрясла шубой перед его носом, вроде успокоился.

Так, село все нормально, кушак на своем месте, борода аж до нижних ресничек. Посох, правда, маловат, ну да ничего, нарастим наболдажник из папье-маше.

Натянув на меня косички с шапкой, так сказать, для более полного погружения, мы взялись за дело. Вася Мороз, с таким жаром декламировал с листка, что уже через пять минут в области подмышек проступили мокрые пятна. Елы-палы! Это ж казенная тужурка. Ну атлет! Пришлось снимать.

Еще минут через десять взмокла я. В отсутствии Зайки, его роль пришлось исполнять мне. А за двумя зайцами, как известно...Я скакала вокруг Морозушки, изображала хоровод, и участников конкурсов. И вот, когда мы собрались в третий раз гаркнуть дуэтом "Елочка гори!!!", в дверь забарабанили. Я тихонько глянула в глазок, и уже не скрываясь, рванула к Бубликову:

− Шухер! Это Антонов!

− Не пускай!

−Как?!

−Скажи, что не одета.

− Вообще-то, не лишено смысла. — Согласилась я. — Помнится, Антонов не в восторге от меня в неглиже.

− Да?! — притормозил панику Вася, перекинул бороду назад, и заинтересованно подался вперед. — Когда это вы успели? Он не рассказывал.

− Значит, не успели! Он мне счас дверь выломает! Ты прячешься, или передумал?

Единственное место, где поместится этот крупногабарит — балкон. Выставив туда жертву обстоятельств, кинула ему шубу, чтоб не околел, и пошла, открывать дверь. Которая уже ходуном ходила.

− Чего тебе? — сурово вопрошала я, высунув нос, в небольшую щелочку.

− Что у тебя происходит?! — Ревел сосед. Весь взъерошенный. Спал что ли? Ясно. Я б тоже злилась. — Что за шум?! Что за кони ржут?! Какая, на хрен елочка?!

Достоверного объяснения сходу не нашла, пришлось завираться, но поближе к истине:

− Я отрабатываю сценарий вечера.

− Какого вечера?

− Борисыч поручил. Не помнишь? Новогоднего.

− А в квартире у тебя кто?

− Никого. — быстро ответила я.

Естественно мне не поверили.

− Что за мужик, я спрашиваю. — Снова стал набирать обороты напарник.

− Да нету никого! — Изображать праведное возмущение, когда ногой пытаешься запихнуть бубликовы снегоступы поглубже в обувницу, немного несподручно.

− Слушай, Ерофеева, я же не идиот. И отличить мужской голос от твоего писка в состоянии.

И резко двинув рукой, открыл дверь до самой стенки. Почти. Если бы там не было меня. И пошел. Ты глянь, даже не разулся. По моему свежевылизаннму полу. Пока он осматривал зал, я шустро задвинула Бубликовскую куртку на антресоль. Перевела дыхание, и пошла на разборки, подначивая себя по дороге. Да что он себе позволяет?! Да кто он такой?! И все в том же духе.

− Блин, ни поспать, ни отдохнуть, в собственном доме, нет никакой возможности! — Бурчал Антонов, заглядывая то под кровать, то в шкаф. Зачем-то даже в холодильник заглянул. Э-э, это моя последняя сосиска! Была...Хам.

Последним зорким взглядом окинул санузел, задержавшись на унитазе. Видимо, здравый смысл победил, и предполагаемого нарушителя спокойствия ТАМ искать не стали.

Упокоился, горе-сыщик, за кухонным столом. Заблудился, что ли? Спрашивать об этом на прямую не стала, присела рядом. Молчим. Я откашлялась. Антонов встрепенулся, взъерошил и без того полное безобразие на голове и "попросил":

− Сваргань-ка кофейку, а то маешься без дела.

Кофейку ему? Да пожалуйста! Сколько влезет. Высыпала в чашку три пакетика растворимой гадости, залила кипятком. Понюхала, и сразу почувствовала прилив сил.

− Черный, крепкий, без сахара. Бодрит что надо. — Что б ты подавился.

А хрен я угадала. Даже не поморщился. Сидит себе, кофеек потягивает, а Васька там медленно затвердевает. Все его проценты жидкости в организме, превращаются в лед. На ресничках иней, борода в сосульках...Бееедненький.

− Тебе домой не пора? — Спросила я. Голос дрогнул, в память о Василии.

Пребывая в благородной задумчивости, незваный гость покивал, и продолжил потреблять лошадиную дозу кофеина. Мне нужно было чем-то занять руки, выдававшие волнение, и постоянно что-то теребившие. Решила перемыть посуду. Положив последнюю вымытую ложку в ящик, повернулась к столу. Пустой. Так. А где тот, который хуже татарина?

Оказался на балконе. Совмещал приятное с полезным: пил, курил и закалялся. Эх, Васька, Васька. Не гулять тебе больше с девками, не пить спиртосодержащее, не травиться никотином, не нарушать ПДД...Хм, если так рассуждать и дальше, Антонов оказал услугу и ему и обществу. Одумавшись я выскочила на балкон, стала оглядываться вокруг, выглянула за парапетик. Внизу только чистый белый снег, и ни следа от упавшего с высоты четырнадцати этажей, грузного мужика. Наверху, кроме крыши, ничего не наблюдалось. По бокам, только закрытые окна. Испарился он что-ли?

− Что-то ищешь? — поинтересовался напарник и смачно затянулся.

Уже примерно представляя куда, по старой доброй традиции, будет направлена струя выдыхаемого дыма, ушла из зоны поражения, потом ответила:

− Штаны висели, сохли. Должно быть ветром унесло.

Вошла в комнату, прикрыла за собой дверь, перевела дыхание. Дверь шкафа, медленно, со скрипом отворилась и я увидела скрюченного в три погибели Деда Мороза, борода которого мирно покоилась на вешалке. В это же время, за моей спиной открылась балконная дверь. Неспешно подойдя к шкафу, взяла от туда шаль, попутно отцепив Бубликово накладное хозяйство, и плотно прикрыла, для надежности провернув ключ.

Антонов уже топтался в коридоре:

− Сколько до твоего огонька осталось-то?

− Три дня. — Осторожно сказала я, предчувствуя неладное. — Но, думаю, успею все подготовить. Работа кипит.

− Ну, успехов.

И свалил.

− Вася, Васенька! Ты как, голубчик?! Господи, как тебя перекосило-то... Слушай, ну, я ж не знала, что он придет! Чес слово! И не надо бросаться казенными вещами, они прослужат еще многим поколениям наших сограждан! И посох из картона, еще одного столкновения с моей головой может не выдержать! Ай!

Когда пыл возмездия поугас, мы присели на диванчик и повели такой вот диалог:

− Завтра встречаемся на моей территории. — Отдувался Вася.

Я кивнула.

− В баре, после закрытия.

Я кивнула.

− Там ори скока хошь! — Я кивнула. — Прыгай скока влезет! — Еще кивок. — Но главное! ТАМ НЕТ АНТОНОВА!!!

Глава 22

Вот незадача. Забыть сопливик в столь ответственный момент! Когда на улице морозит так, что треск стоит. А я всегда была слаба носом. Сморкаясь в варежки, дела не решишь. Насквозь мокрые рукавички, брезгливо засунуты в карман, а взгляд хищно устремлен на широкий шарф напарника. Вот, где настоящее поле для действия! Вот где можно разгуляться! Но кто ж позволит?! Никогда этому бессердечному типу не войти в мое положение! А из носа опять течет.

— Да высморкайся ж ты, наконец! Сил нет слушать твои хлюпанья! Гоняешь их туда-сюда! Заняться больше нечем? — Угу, нечем. Можно подумать, я от этого кайф ловлю. Сколько раз просила заранее предупреждать, куда, зачем и на сколько. Так нет же! Все секретничаем! Вот я и не собралась толком.

— Платок носовой дома забыла. — Пояснила я, и еще раз злорадно втянулась носом. Пусть получит свою долю "наслаждения".

Бурча что-то нецензурное, и четко артикулированное, Антонов-добрая душа, вынул из-за пазухи, теплый, неглаженный, сложенный конвертиком, носовичок и протянул мне. Моему счастью не было предела! Но когда я его развернула, едва не кончилась от восторга! Это был всем носовикам носовик! Настоящий Царь носовиков, размером с коврик в моей "гостиной". С облегчением прочистив в него нос, я, втянув морозный воздух, скрипя сердцем, протянула его обратно.

— Благодарю, это было очень своевременно. — Едва не прослезилась, от степени признательности.

— Ну, ну, Ерофеева, не унывай, я его тебе дарю. — Ободряюще прихлопнув по спине, Антонов перешел на заговорщицкий шепот, — По правде сказать, это гостевой платочек. И кто в него только не сморкался... — с ностальгией протянул он, и злорадно покосился на мою реакцию.

Нет проблем, товарищ! Я выросла на всем общественном! Спасибо, хоть туалетная бумага была одноразовая, а к иным лишениям не привыкать!

Итак, что мы имеем. Все что удалось вызнать у мужского варианта Зои Космодемьянской — это, что мы держим путь в сторону леса. Добрая традиция последних дней. Разницу с предыдущими вылазками составляет лишь пешее исполнение. Выехав на машине на пару километров от города и углубившись в лес, оставили ее на обочине, и смело ринулись вперед пешкодралом. В руках Антонов нес, завернутое в полиэтилен, палкообразное нечто, бережно прижимая его к груди.

— Разреши поинтересоваться, — не удержалась я, — что это такое?

— Это очень ценная вещица, — нежно прижался щекой к свертку и прикрыл глаза. Не навернулся б ненароком, любитель передвижения вслепую. — Не дай Бог, что случится, нам с тобой оторвут, все выступающие части тела. — Зловеще закончил он.

Я почему-то схватилась за нос, Антонов поежился. Думали-то мы, скорее всего о разном, но объединяла опаска. После предполагаемой экзекуции жизнь будет не мила обоим.

— Идти-то еще долго?

Дыхание от ходьбы участилось, силы утекали как вода из худой бочки. Снега в лесу навалило по колени, что существенно затрудняло движение вперед. Антонову хоть бы хрен по деревне, переставляет свои двухметровые ходули, даже дыхание не сбилось. А у меня все взмокло и в груди хрипит. И снег стал цвета пролетарского знамени. Ох, кажется все...

— Эй, Ерофеева, ты что удумала?! Отдыхать потом будешь! А ну вставай! Нам еще идти и идти.

Поставил на ноги за капюшон. Проплевавшись от снега, заверила напарника, что все в полном порядке. Тот не поверил, но отпустил. А я вновь обосновалась в снегу, на этот раз поудобнее, лицом вверх.

— Ну? Что опять не так? — Тяжело вздыхающий спутник, приземлился рядом, на корточки.

— Не могу я так больше. Мне отдых необходим. Хоть пять минуточек. — Прохрипела я.

— Чем дольше мы тут проторчим тем темнее будет при возвращении. — Делился умозаключениями Антонов.

Тело упорно отказывалось шевелиться.

— Как знаешь, — легко согласился он, и шустро двинулся дальше, — Но учти, что дороги здесь нет, и вряд ли я буду возвращаться тем же путем. Рискуешь застрять здесь до весны. Найдут твой примерзший, тощий останок на березе, когда снег сойдет...

Я хорошо прочувствовала эту речь, прям-таки отлично! Не отставая ни на шаг. Откуда силы взялись? Спустя минут сорок, впереди замаячил неровный, скачущий свет от костра. Ага, сейчас погреемся.