В оконном проеме появилась бородатая, розовощекая ряха, глянула в мою сторону, скривилась в милой улыбке, а через секунду раздался звук подзатыльника, детский трубный рев и сердитое бубнение старосты, вдохновенно расписывающее, что "страшная ведьма" может сотворить с "нерадивым дитятей". Поедание младенцев живьем на завтрак, обед и ужин было не самым страшным из всего перечня моих "добрых дел"...

— Ведьму вы заказывали? — поинтересовалась я с самой доброжелательной улыбкой у вывалившегося на крыльцо здоровенного старосты. Тот суетливо покивал и затоптался на ступеньках, боясь подойти.

— На что жалуемся? — моя улыбка стала еще шире и доброжелательнее, а я смело распахнула калитку и прошествовала через двор.

— Так это... — мужик смачно поскреб затылок, заросший не менее чем нижняя половина лица. — Беда у нас. Гадость какая-то завелась, скотину губит. За последние пять дней восемь телушек и трех бычков не досчитались ужо... А еще неизвестно, что станет, коли скотина кончится... Мож и человечиной брезговать не станет...

От собственных безрадостных предположений, староста покрылся испариной и начал закатывать глаза. М-да, фантазия у мужика была богатая, а главное, красочная. Еще минут пять он мне расписывал во всех подробностях кровавые похождения неизвестного "скотоеда", потом столько же — страшные картины грядущего будущего, если эта нечисть решит включить в свой рацион еще и человека. Я вдумчиво изучала угол избы, периодически кивая, но не слушая.

Стоит или не стоит? Браться за это дело, или ну его к лешему?..

— Ну так... Беретесь или нет? Плата приличная — два белых. Угол и пропитание — бесплатные, — староста запнулся и вновь запустил пятерню в волосы. — А ... это... ежели чего, похороним... это... туточки, у нас... с превеликими почестями... Вот.

Последний пункт трудового договора меня особо порадовал и вдохновил на ратные подвиги.

— По рукам! — я протянула ладонь, которую мужик пожал с некоторой опаской, едва касаясь моих пальцев.

Что ж, два белых — совсем неплохо. По крайне мере, добраться до ближайшего крупного города и не помереть с голода мне хватит. А там, по дороге, глядишь, и еще работка подвернется...

На постой меня определили к бабульке-травнице, лет уж десять как вышедшей на почетную пенсию и теперь коротавшей оставшиеся годы в старой покошенной избушке за околицей. Огород за домом давно порос сорной травой, забор перекосился и недосчитывался энного количества жердей, а в худом, как решето, хлеву обнаружилась подслеповатая, старая Буренка, вяло пережевывающая старое, залежалое сено. По поводу её способности давать молока у меня были огромные сомнения...

Послонявшись по запущенному хозяйству, я в унынии присела на ступеньку скособоченного крыльца.

Раскланявшись со старостой, я еще с полчаса побродила по селению с расспросами. Результаты оказались впечатляющими.

Самого первого теленка неизвестная "гадость" уволокла вечером и схарчила в ближайших кустах, пока пастух сражался с расползающимся стадом, которое после распитой с другом-кузнецом бутылки с мутным высокоградусным содержимым почему-то резко увеличилось вдвое. Утром отправившаяся на поиски своего бычка хозяйка нашла пропажу на краю луга в обглоданном виде. После тщательного осмотра "места происшествия", староста предъявил односельчанам "улики" — клок серой светлой шерсти и отчетливые следы когтистых лап размером с блюдце. Все присутствующие тут же сошлись во мнении, что причиной безвременной кончины несчастного телка стали волки, водившиеся в этих лесах.

А "волк" напомнил о себе той же ночью, неизвестно как пробравшись в хлев самого старосты и славно там отобедав очередным теленком. Коров тварь не тронула, но изрядно подпортила им нервы, что тут же сказалось на молоке, которого попросту не стало.

На следующие сутки пропали уже коровы, числом три штуки. На этот раз в хлеву не было ни крови, ни прочих гастрономических подробностей. Коровы словно испарились, зато в самом хлеву и на подступах к нему нашлось изрядное количество следов когтистых лап... Селяне во главе со старостой дружно уверовали, что это происки кровожадной нечисти, и спешно отрядили гонца в поисках ближайшего мага, который взялся бы за устранение зубастой "проблемы".

Среди жителей деревеньки нашлась даже парочка свидетелей, которая "видала эту страхолюдину клыкастую собственными глазами". Я их внимательно выслушала, прикинув, что, судя по описанию, сию деревеньку посетил по крайне мере дракон, который почему-то оброс шерстью, отрастил себе еще пару-тройку голов и вместо старого доброго огня для разнообразия решил поплеваться кислотой вперемешку с трупным ядом. После столь познавательного разговора довольные "свидетели" отправились прямиком в таверну, а я в противоположную сторону, старательно пытаясь избавиться от сивушного духа, которым так и сочились мои собеседники...

Солнышко, поумерив свой пыл, медленно, но верно скатывалось в сторону ближайшего лесочка, а плана избавления от "страхолюдины клыкастой" не было... Еще немного помучившись, я решила устроить банальную засаду, для чего всю оставшуюся скотину в количестве пятнадцати рогатых голов согнали в один хлев. Шестнадцатой безрогой я быть не пожелала, поэтому для наблюдения присмотрела захудалый курятник, который стоял как раз напротив хлева. Там я и устроилась на ночь со всеми удобствами, забравшись на чердак, где хозяин хранил сено.

... Незваные гости пожаловали сразу поле полуночи. К этому времени я уже изрядно намучилась от колкой соломы и удушливого запашка, поднимающегося снизу. Поэтому, когда вдоль бревенчатой стены хлева медленно скользнула тень, я была рада-радешенька покинуть это гостеприимное местечко. Правда, тихо этого сделать не получилось. Уже у самой двери я оступилась и с размаху растянулась на земляном полу, попутно задев какую-то кучу хлама, сгруженную у стены. Всполошенные обитатели курятника посыпались со своих насестов, как переспелые яблоки, отчаянно горланя и кудахча, а крупный петух бросился на предполагаемого врага с таким отчаянием, что мне пришлось запустить в него первым, что попалось под руку, страшась лишиться глаза или уха. Пернатый, припечатанный какой-то ветошью, заголосил дурным голосом и принялся нарезать круги, внося еще большую сумятицу.

Минут через пять, грязная, с налипшими на волосы и одежду перьями, клочками соломы и зернами проса, я злая, как тысячи чертей, вывалилась на свежий воздух под аккомпанемент катящегося впереди меня дырявого чугунного горшка и падающих за спиной тяпок и граблей. За моей спиной продолжал доноситься шум и гам, как будто всех куриц во главе с петухом ели заживо. Ну, если после такого тварь не улепетывает изо всех своих нечистых сил подальше от этой деревни, то охота полакомиться парной говядиной сегодня у неё должна пропасть полностью...

Для очистки совести я прошлась вдоль стены, где прежде было замечено какое-то движение и подергала двери хлева. У стены никого не оказалось, только стояла прислоненная к чердаку лестница, а двери остались закрытыми.

Возвращаться в курятник не было никакого желания, поэтому продолжать наблюдение было решено непосредственно в хлеву. Поминая на все лады таинственную нечисть, которой приспичило столоваться именно в этом селе, обитателей курятника с их истерическим нравом и собственные невезение и неуклюжесть, я с некоторым трудом отодвинула давно не смазываемый запор и осторожно приоткрыла створку. Тишина. В темноте лишь шумно дышали коровы.

Приободрившись, я тихонечко скользнула внутрь, замирая на каждом шагу. И мои старания не пропали даром. Наверху под потолком раздался шорох, потом еще один, а следом мне на голову полетели труха, солома и... ошметки грязи. Чего-чего, а этого на моей бедовой голове хватало с избытком, поэтому очередная "грязевая ванна" не вызвала у меня должной радости. Зато вызвала очередной всплеск злости.

В хлеву было темно, лунного света, пробивающегося в узенькие окошки под самым потолком и щели в стенах, было настолько мало, что я с трудом могла различить собственные пальцы на вытянутой руке. В следующую секунду к потолку рванулся жирный, лучистый и сухо потрескивающий шарик — этакий гибрид светового пульсара и шаровой молнии. Увы, сколько я не старалась, но по отдельности они у меня не получались, и самое простенькое заклинание, которое знает даже пятилетний ученик мага, превратилось в моих руках в жуткое и непонятное нечто — "смесь бульдога с носорогом".

А в это время "светляк" по всей видимости достиг препятствия и оглушительно хлопнул, отчего по всему хлеву разлился ощутимый запах озона и чего-то тлеющего, а в районе крыши жалобно взвыли.

— А ну выходи! Биться будем! — как можно более грозно крикнула я, отступая на всякий случай на шаг назад. И очень даже вовремя. Через секунду сверху донесся оглушительный треск и прямо передо мной шлепнулась непонятная, исходящая вонюченьким дымком куча.

В моей ладони образовался еще один пульсар, а куча, постанывая, проскулила:

— Не... не надо....

— Чего не надо?

— Би... биться не надо... Госпожа ведьма, я с... сдаюсь!

Я, неприлично вытаращившись, наблюдала, как "кровожадная тварь", покряхтывая, поднимается сначала на четвереньки, а затем на обе ноги, обутые в потрепанные лапти, и стыдливо прикрывает свою заднюю часть, одетую в измазанные навозом штаны.

— Вы только, пожалуйста, больше в меня этой гадостью, — кивок в сторону моего "светляка", — не кидайтесь. Штаны, они, того, не казенные. Мне ж завтра с утра жене объяснять, отчего у меня порты дырявые...

Страдалец жалобно хлюпнул носом, а я запустила под полок еще парочку пульсаров, отчего в хлеву стало светло, как днем, и спокойно прошлась вдоль стоил.

— А подельник твой где?

Мужик, один из недавних "свидетелей", старательно поворачивался следом за мной, стесняясь продемонстрировать собственный подпаленный зад.

— Дык это... Следы рисует.

Я хмыкнула и вернулась к незадачливому грабителю.

— Вот сейчас его подождем, и пойдем к старосте...

Мужик ретиво бухнулся на колени, причем не отрывая рук от прожженных штанов, и заголосил дурным голосом с подвыванием:

— Помилуйте, госпожа ведьма, у меня семья большая! Женка и четверо ребятишек мал мала! Ведь помрут голодной смертью-у-у!..

В самый разгар представления явился и второй грабитель. По всей видимости видок после боевых действий в курятнике у меня был еще тот, и впечатлившийся мужик сначала что невразумительно пробулькал, выпучив глаза, а потом с неприличным дамским визгом бросился назад, но тут ему дорогу преградила успевшая закрыться створка двери, в которую тот и впечатался на всем бегу. После чего медленно сполз на землю да так и замер, по всей видимости, банально свалившись в обморок.

— М-да... Нервы беречь надо, — я задумчиво потыкала в бесчувственное тело носком сапога. — Ну, теперь можно и за остальными сходить...

— Не губи-и-и-ите!!!

Я некоторое время поизображала мучительные раздумья. Сдавать этих двух непутевых грабителей у меня не было ни малейшего желания. После такого у них надолго отпадет всякое желание к обворовыванию односельчан и всяким басенкам про кровожадных упырей и иже с ними... Значит, будем перевоспитывать.

— Хорошо... Тогда сделаем так. Коров украденных вернете. Старосте в ножки поклонитесь и во всем признаетесь. Чистосердечное признание, как известно, облегчает наказание. И чтоб больше никогда...

— Вернем, госпожа ведьма! — завопил несчастный мужик, вскакивая на ноги и порываясь прямо сейчас бежать за коровами. — Все вернем! На поклон сходим. Вы только сейчас никого не зовите!!!

Я тяжело вздохнула и направилась к выходу.

— Не позову. Всем спасибо, все свободны...

Прохладный ветерок ласково огладил меня по макушке. Желтый огрызок луны зацепился за дымоход и теперь щербато улыбался мне сверху. Из распахнутой, слегка перекособоченной двери курятника доносилось сонное поквохтывание. По темному забору прошмыгнула кошка и скрылась в ближайших кустах...

Я вытянула из волос бело-рыжее перо, задумчиво покрутила перед глазами. Оглядела корку грязи на подоле. Пожалуй, завтра надо стребовать еще и новую одежку. В конце концов, я злобная, меркантильная ведьма, а не добрая фея с волшебной палочкой...

Возле забора блеснули желтые плошки глаз.

— Уходи.

Огромный светло-серый волк медленно вышел на освещенное пространство.

— Уходи...

От хлева донеслось слаженное "а-а-а!!!", переходящее в жалобное "ы-ы-ы!..". В моей ладони материализовался огненный "шарик" величиною с хорошо упитанную курицу. Что станет с двором, если я все же отважусь его швырнуть в волка, думать не хотелось...

Волк гадливо ухмыльнулся, высунув кончик розового языка и... развернувшись ко мне хвостатой частью тела, в два прыжка оказался у забора и играючи взял высоту в два эма.

Через секунду мой боевой пульсар с неприличным чмоканьем свернулся, обдав меня на прощание жаром в лицо. Ну вот, грозная организация "Гринпис" может спать спокойно — при засаде ни одного оборотня не пострадало. Я еще раз вздохнула и поплелась к курятнику. Досыпать.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Каменные своды тонули в темноте, которую лишь слегка рассеивала пара масляных светильников, водруженных на каменные постаменты в центре зала. Человек медленно переступил через порог и остановился, привыкая к слабому освещению.

— Тебе удалось что-нибудь узнать? — приятный баритон словно выткался из окружающей мглы и эхом прокатился по залу, отскакивая от каменной кладки.

Человек сделал пару шагов к светильникам, тщетно пытаясь разглядеть своего собеседника.

— Не много. Пророчество начинает сбываться...

— Неужели? — весело заметил голос. — Я думал, что это всего лишь ваши, человеческие, побасенки.

Человек слегка скривился, но возражать не посмел. Чтоб тебе подавиться собственными спесивыми словами, нелюдь!..

— Пророчество начинает сбываться, не смотря на все наши... усилия. Королевский маг заметил магическую бурю, это не могло его не насторожить. Я думаю...

В темноте еле слышно хмыкнули. Легкий порыв ветра заставил желто-оранжевые лепестки пламени беспокойно заплясать над глиняными плошками.

— А ты не думай, — ласково предложили из глубины мрака. — Ну кто в наше время будет верить этим глупым сказкам?.. Вот увидишь, никто ничего не заметит... По крайне мере никто не свяжет это с нашим делом.

— Но это еще не все! Звезды сказали, что Исчезнувший вернулся!..

— Прекрати истерику, Эрвест.

Огоньки светильников мигнули, и на секунду вокруг человека образовался удушливый и плотный кокон из тьмы, стенки которого угрожающе пульсировали и как будто медленно сжимались. Слабый свет вспыхнул вновь, но неприятное ощущение покинуло несчастного не сразу.